Состоялось первое заседание суда по иску "широко известного в узких кругах" сотрудника центра "Э" Окопного к двум оппозиционерам-авторам и трем изданиям-публикаторам. Впрочем, "Радио Свобода", Газета.Ру и Грани.Ру пока значатся "третьими лицами". В отличие от первых - Сергея Аксенова и Павла Шехтмана, с которых Окопный требует по 250 000 рублей.

Опытный партиец Аксенов был достаточно аккуратен в своих интервью и собирается отстаивать неподсудность своих слов. Но не только. У его соратников богатый опыт общения с Окопным, и весь он, по их утверждениям, состоит из давления, провокаций и насилия с его стороны. На суде они хотят в очередной раз обнародовать эти факты. Ибо все предыдущие жалобы и иски к нему остались без ответа.

Экспансивный трибун Шехтман настроен еще более радикально. И в опубликованном тексте, и на суде он намеренно подставляется, рубя правду-матку и не задумываясь об обороне. Вот с таким настроем он входил в зал суда:

Неожиданно для меня в Симоновский суд поддержать ответчиков пришло очень много народа. На заседания по "болотникам" ходило меньше, а жаль. Но сам Окопный своим появлением не осчастливил. Его представляла солидная дама, вполне корректная и, судя по всему, достаточно грамотная. Поэтому придется ограничиться его портретом двухлетней давности:

Алексей Окопный. Кадр Грани-ТВ:


Но представление не осталось без бенефицианта. Им стал один из двух представителей правового управления ГУВД, носящий, насколько я услышал, славную фамилию Дедушкин (на снимке он справа).

Представители Окопного в суде. Фото Дмитрия Борко:


Каждому из ответчиков он задал один и тот же вопрос (буквально): "Скажите, вы признаете, что действительно писали и говорили то, что написано? И вы не отказываетесь от своего мнения?"

И Шехтмана, и Аксенова трудно назвать дураками. И потому они с чистой душой и с почти незаметной иронией отвечали: "Да, что-то говорили и писали, это где-то написано, и своим мнением дорожим!"

"Ну вот, ваша честь! - восклицал представитель правового управления. - Что тут рассматривать, они ведь сами признают!"

Признание - мечта российского полицейского. В чем там они признаются и что имеют в виду - неважно, главное создать иллюзию вины. И неважно, что копиями публикаций в интернет-СМИ истцы считают распечатки фрагментов текстов, а не полных страниц изданий (которые по закону и есть адекватное отображение). Что копии эти подписаны не нотариусом, а каким-то начальником отдела ГУВД по работе с прессой (он же в погонах, как может быть неправомочен?). Что в текстах (как в случае со "Свободой") появляются фрагменты, отсутствующие в интернете. Что подписанные точные адреса страниц в интернете перепутаны. Все же ясно!

Примеры "полицейской логики" представитель правового управления являл на каждом шагу. Так, по его "закону" доказательством правонарушения в отношении человека (например, няни ребенка Аксенова, жаловавшейся на домогательства Окопного) служит... поданное человеком заявление в полицию! Нет заявления - значит, человек не пострадал. Ах, подавала! И что показала наша полицейская проверка? Ничего? Так зачем опрашивать ее тут в качестве свидетеля?

Но главный довод полицейского юриста был впереди. По его словам, сегодня полиция просто задушена проверками начальства и контролем общества. Критерии отбора сотрудников настолько жестки, что никакой Окопный и секунды не прослужил бы, окажись правдой хоть малая толика того, в чем его обвиняют оппозиционеры.

Вопрос один: кто это все проверяет и выносит решения? "Да вы же сами-с..." Продолжать не стану во избежание.

Есть и более тонкие неувязки в логике иска. Приведенные в статьях сведения о том, как Окопный давил на активистов, арестовывал ребенка и угрожал несовершеннолетней девушке, истец считает наносящими ущерб его профессиональной репутации: моральный кодекс российского полицейского, мол... Но ни служебная проверка, ни суд не нашли в его действиях нарушений. А собственные решения "ментовская логика" считает главным своим же аргументом. Значит - так и надо? Так от чего же тогда "морально страдать"?

Я и сейчас думаю, что называть человека, даже последнего вурдалака, убийцей, не имея доказательств или абсолютной уверенности, непозволительно. Но готов согласиться с Павлом Шехтманом, пытавшимся дать отвод судье. Вообще всем судьям - "потому, что система, убившая Юрия Червочкина и притесняющая других, не может судить саму себя". Добавлю: система, разделяющая людей на "своих", которые всегда правы, и прочих, непременно виноватых уж в чем-нибудь.

К отмечаемому 13 декабря 80-летнему юбилею Мосгорсуда его судьи получили от Владимира Путина высокие государственные награды. В частности, Наталья Олихвер и Владимир Усов удостоены знаков отличия "За безупречную службу".

Напомню о главных действующих лицах.

Наталья Ивановна Олихвер – это та самая судья, действия которой совсем недавно оценил Европейский суд по правам человека в своем решении по жалобе "Пичугин против России". И, надо заметить, данная оценка в корне отличается от той, которую дал этой судье Владимир Путин.

Так, ЕСПЧ постановил, что Наталья Ивановна без законных оснований проводила слушания дела за закрытыми от публики дверями. Главному свидетелю обвинения – серийному убийце и насильнику Игорю Коровникову – она безосновательно разрешила не отвечать на некоторые вопросы.

В этом судебном процессе в полной мере проявились главные качества Натальи Олихвер, которые журналист "Новой газеты" Валерий Ширяев в своей замечательной книге "Суд мести" охарактеризовал так: "переходящая в беспардонность жесткость в судебном заседании, беспрекословная верность начальству и нацеленность на заданный сверху результат процесса".

По сути в своем решении Страсбург указал на то, что госпожа Олихвер сорвала судебное разбирательство по первому делу Пичугина.

Некоторые комментаторы уже поспешили задаться вопросами о мерах дисциплинарного и иного правового воздействия на неправедную судью. Владимир Путин ответил на них недвусмысленно.

В свою очередь, работу Владимира Георгиевича Усова я имела возможность наблюдать в течение пяти месяцев открытого судебного разбирательства по второму делу Пичугина, где тот был председательствующим. Усов впервые признал бывшего сотрудника "ЮКОСа" виновным по этому уголовному делу, которое касалось самых громких преступлений, приписанных нефтяной компании фабрикантами в погонах: убийств мэра Нефтеюганска Владимира Петухова и директора московской фирмы "Феникс" Валентины Корнеевой, а также покушений на управляющего компании "Ист Петролеум" Евгения Рыбина.

Потом Усов еще раз приложил свою руку к делу "ЮКОСа" – отклонил кассационную жалобу Михаила Ходорковского и Платона Лебедева на их второй приговор. Об этом я писала на Гранях.Ру и подробно - в своей книге "Алексей Пичугин – пути и перепутья (биографический очерк)".

Возможно, судьи Мосгорсуда Наталья Олихвер и Владимир Усов вправду служат безупречно. Вот только закону ли?

Для того чтобы узреть в давней "супермаркетовой" акции группы "Война" проявление "антисемитизма", надо быть либо полным идиотом - ну, что-то вроде того, как если бы кто-нибудь вычитал из длинного и связного текста одну лишь какую-нибудь цитату, приписал ее автору всего текста и на основании прочитанного сделал заключение о его, автора, целостном мировоззрении, - либо сознательным провокатором, что в данном случае кажется куда более вероятным, особенно если учесть специфический бэкграунд дрезденского подполковника. Ну, и кое-какую долю если не идиотизма, то, скажем так, некоторой недостаточной осведомленности тоже исключать не следует.

С немцами, конечно же, надо говорить про антисемитизм. А про что же еще? Говорил бы он, допустим, с иранцами - рассказал бы про "исламофобию". Выступал бы в гей-клубе (хорошая, кстати, была бы картинка), - говорил бы про гомофобию. Ну, и так далее.

Вообще-то примерно так обычно и поступают все мелкие и крупные пакостники всех времен и народов: "Вот ты его защищаешь, а знаешь ли ты, что он про вас говорит? А знаешь ли ты, что он твою жену за глаза называет блядью, а твоего сына дебилом?"

Ладно, с ним-то все давно понятно. Ничего особо нового и сенсационного этот эпизод к этому и без того светлому образу не добавляет.

Но спонтанно и счастливо возникшая словесная конструкция "чучело еврея" стала в одночасье мощным творческим стимулом. Это "чучело" практически немедленно породило буквально лавину народного стихосложения в социальных сетях и в телефонных эсэмэсках.

Я, кстати, на месте какого-нибудь чуткого к веяньям времени издателя собрал бы по крупицам образцы народной "чучелианы" и издал бы их отдельной книжкой как еще один из памятников нашей двусмысленной эпохи.

Приведу для примера лишь несколько образцов. Есть среди них и пара-тройка моих собственных. Но я считаю правильным оставлять все эти тексты не атрибутированными, потому что фольклор он и есть фольклор.

Образцы эти, как свойственно современному искусству, насквозь пропитаны интертекстуальностью и кишат поэтическими аллюзиями. Ну, например:

Как буревестник, гордо рея,
Кивая гордою главой,
Несется чучело еврея
По потрясенной мостовой.

Иногда это превращалось в подобие буриме. То есть один, допустим, напишет:

Там, где горчица и аджика,
Увидишь чучело таджика.
А за углом, где бакалея,
Увидишь чучело еврея.

А другой тут же и продолжит:

А в булочной где хлеб печеный
Бывал, но съеден весь врагом,
Там русский дух, там гей ученый
Все ходит по цепи кругом.

Или один пишет:

В углу над ржавой батареей
Под закопченным потолком
Висело чучело еврея,
Грозя костлявым кулаком.

А другой подхватывает:

Поодаль гей качался пылок,
Еврею щурился хитро,
И состояло из опилок
Таджика тощее нутро.

Преобладает в этой "антологии", конечно же, традиционнейший четырехстопный ямб. Но разнообразится эта чучелиана и другими стихотворными метрами, каковыми столь богата наша поэзия. Вот, например, легкий пушкинский хорей:

Иль мне в лоб шлагбаум влепит
Непроворный инвалид,
Или чучело еврея
К нам в окошко застучит
…
Или:

По ступенькам Мавзолея
Медленно спустился он.
Видит: чучело еврея
Разлеглось среди знамен.

Некоторые авторы сбивались на откровенную частушку:

Если вам на автозаке
Разъезжать наскучило,
То в "Ашане" в лапсердаке
Можно встретить чучело.

И наконец, то, что вполне годится в качестве апофеоза:

Но как бы ни глумилась лента
Над иудейскою судьбой,
Есть чучело из президента,
Набитое само собой.

Нужны ли из всего этого какие-либо выводы и обобщения? Не думаю. Но если кому-то и нужны, то пусть будут, например, такие.

Во-первых, мы в очередной раз убедились в том, что "нам (а в данном случае "им") не дано предугадать". Во-вторых, воистину "когда б вы знали, из какого сора". И, наконец, с всенародно избранного президента, как говорится, хоть шерсти клок. Если уж больше не за что, то хотя бы за это, то есть за мощную инспирацию народной творческой энергии, мы, как люди благодарные, должны все же сказать ему спасибо. Я, во всяком случае, говорю. Как звучало в уже давнем, но не менее бурном и искрящемся "креативом" стихотворном сетевом марафоне, "спасибопутинузаэто".

Я хотел бы высказаться со всей ясностью по поводу так называемого "акта Магнитского"... я не являюсь сторонником... принятия теми или иными странами законодательного акта, в соответствии с которым люди, которых считают причастными к смерти Магнитского, будут считаться персонами non grata и банковские счета которых будут заморожены.
Я против принятия этого акта по трем причинам:
1. Я абсолютно убежден, что инициаторам этого акта совершенно безразлично не только то, что случилось с Магнитским, но и вообще положение с правами человека в России; они лишь зарабатывают политический капитал на этой вполне лицемерной игре... Помимо зарабатывания политического капитала, существует еще и желание у довольно значительного числа политиков как в США, так и в Европе, "пнуть" Россию. Антироссийские настроения довольно сильны... Это просто констатация факта.
2. Принятие этого акта не изменит ровным счетом ничего в России: как вели себя эти люди, так они поведут себя дальше... Более того, они будут считать это "наказание" противозаконным и предстанут перед своим народом как несправедливо обиженные западными врагами России жертвы. И печальнее всего, что народ в своем большинстве будет сочувствовать им.
3. Ничего не изменив ни в порядке вещей в России, ни в поведении соответствующих господ, принятие этого акта безусловно ухудшит отношения между Россией и соответствующими странами, причем это скажется на всех - и в смысле обменов, и в смысле поездок.

Владимир Познер, телеведущий

Как раз когда я пишу эти страницы, второй канал Би-Би-Си показал нам удивительный документальный фильм о новом герое нашего времени Владимире Познере. Да-да, том самом Познере, что годами убеждал с экрана западных телезрителей... на своем безукоризненном английском и французском в преимуществах советского строя, в миролюбии советской политики, в том, что Сахарова сослали правильно, в Афганистан вторглись правильно, а в психушки никого кроме сумасшедших не сажают. Теперь же с не меньшей убедительностью, со слезой в голосе рассказывает, как он безмерно страдал все эти годы... И, конечно, ему приходилось лгать - а кому не приходилось! - отчего он страдал еще больше... Но вот и кульминация - август 1991-го, танки на улицах Москвы, "Лебединое озеро" по советскому телевизору и - освобождение Познера. Кадры из фильма Формана "Полет над кукушкиным гнездом": всегда покорный индеец-гигант вырывает из пола тумбу и крушит ею окно. Свобода! Он решился, он порвал путы. "Я не позволю себе поверить ни в человека, ни в правительство, ни в идеологию. Никогда больше!" - как всегда убедительно, на своем безукоризненном английском говорит он с экрана в заключение, словно старая потасканная шлюха клянется, что она больше никому, никогда, ни за что не даст. Благо никто больше и не просит. При чем тут вера? Ведь нам уже вроде бы объяснили: ни во что он не верил, он всю жизнь лгал и страдал.

Владимир Буковский. "Московский процесс"

Никто не может заранее сказать, как он/она поведет себя, оказавшись один на один с монстром репрессивной машины: сможет ли удержать планку, не пойдет ли на компромисс ради собственного спасения и защиты близких? Много лет назад мне пришлось обдумывать эту тему применительно к самому себе. Я чуть не оказался на месте Анатолия Щаранского, но бог миловал: передав ему дела, я успел выехать из СССР, а его посадили, обвинив в шпионаже. И вот, сидя под уютным тель-авивским солнышком, я читал его последнее слово: "Что касается суда, от которого требовалось вынести заранее предрешенный приговор, то суду я не скажу ничего..." У него была расстрельная статья, а следователь предлагал покаяться. И я думал, а смог ли бы я так, окажись на его месте? Я до сих пор не заю ответа...

Именно этот эпизод всплыл в памяти, когда я слушал последнее слово Маши Алехиной: "Я вас не боюсь, не боюсь лжи и фикции, приговора так называемого суда. Вы можете лишить меня лишь «так называемой» свободы, а мою внутреннюю свободу вам никогда не отнять". Не у всякого хватит смелости произнести это в лицо судье Сыровой.

Сейчас, когда "гиря говномера" в скандале вокруг Pussy Riot зашкалила за рекордную метку и кажется, что вся героика на этом закончилась, стоит сделать некоторое усилие и вспомнить поведение Нади и Маши на суде. Эти две девушки из того же теста, что и Щаранский. Они свои главные слова произнесли, и мир их услышал. Такие слова произносятся редко и входят в анналы. Сколько бы дерьма вокруг ни лилось, замазать их будет трудно.

Но войти в историю не всякому дано, а выйти на свободу каждому хочется.

Раскрою секрет: накануне кассации я разговаривал по скайпу с Марком Фейгиным (на другую тему, связанную со сбором пожертвований за границей), и спросил: "А почему бы девушкам не покаяться, как предлагает патриарх? Никто им слова дурного не скажет. Зачем идти в мученицы? Да и власть, похоже, ищет выход. Может попробовать договориться, чтобы отпустили?"

"Попробовать-то можно, - сказал Марк, - да они не хотят. Я и в отставку уйти предлагал, сменить пластинку. Но они категорически отказываются".

Конечно, и бескомпромиссную позицию можно рационализировать. Кто не слышал о старой зековской аксиоме "не верь, не бойся, не проси"? Весь опыт политзаключенных, от Каменева с Зиновьевым до Максима Лузянина, говорит, что сделки с властью в России, как правило, не работают - пообещают и обманут.

И все же каждый раз, когда политзек встает перед выбором - искать снисхождения или превратить скамью подсудимых в обличительную трибуну, червь сомнения гложет душу: а вдруг у судьи все-таки есть совесть? Зачем дразнить гусей? Как сказал мне один из друзей Кати Самуцевич: "В суде ведь тоже люди работают!" Став жертвой несправедливости, так хочется верить хотя бы в небольшую справедливость!

Вспомним первый процесс Ходорковского. На нем МБХ занял примирительную позицию. Он не кричал: "Расправа! Режим! Диктатура!". Он запретил сторонникам даже упоминать фамилию человека, его посадившего, - Сами Знаете Кого. Он даже написал из своего застенка пару верноподданнических статей о выборе народа и кризисе либерализма. Вместо того чтобы назвать вещи своими именами, он выбрал чисто юридический подход: доказать в заведомо неправом суде, что ты ни в чем не виноват.

Архитектором этой стратегии был его тогдашний адвокат - Генрих Падва. Вместо того чтобы напомнить клиенту бессмертную фразу "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!", Генрих Павлович убедил МБХ, что гусей дразнить не стоит, что есть негласные договоренности и т.д. Я далек от того, чтобы подозревать Падву в предательстве интересов клиента; он действовал из лучших побуждений, и драконовский приговор стал для него страшным личным ударом и даже большим шоком, чем для самого Ходорковского. Как мы знаем, к следующему суду МБХ сменил адвокатов, сменил тактику и стал делать политические заявления. Ему это, впрочем, тоже не помогло, но по крайней мере дороже обошлось Тому, Которому Хотелось Кушать.

Похоже, что Надя и Маша теперь также сменили тактику, но с противоположным знаком: заменили ершистых адвокатов на покладистых. Роль Генриха Падвы как проводника умеренной линии в данном случае сыграла Катя Самуцевич. Опять же, не стоит подозревать Катю в злом умысле, скорее всего она искренне убеждена, что действует в лучших интересах подруг - даже когда ведет против безбашенных адвокатов информационную войну на полное уничтожение и по ходу дела опускает всю компанию ниже плинтуса.

Кате не нужно было делать усилия на собой; с самого начала она вела себя гораздо умереннее подруг - и в суде, и потом. Для того чтобы понять разницу, нужно всего лишь Катю послушать: панк-молебен был "художественной акцией" (читай: не политической); мы отстаиваем принципы феминизма, акционизма и гендерного разнообразия (читай: вовсе не призываем к бунту и свержению диктатуры). Неудивительно, что многие искренние сторонники, да и сами Надя и Маша, слыша все это, невольно задумываются: ведь Катя на свободе, а они со своим героизмом в клетке. А почему бы, собственно, не попробовать? Да я и сам не знаю - чем черт не шутит, а вдруг отпустят?

В отличие от Фейгина я не берусь утверждать, что Катя имеет какие-то договоренности с властью. Но я могу себе представить, как трудно ей даже допустить мысль, что ее освободили для того, чтобы было сподручнее закопать ее подруг. Гораздо проще оттолкнуть от себя эту мысль и настаивать, что все дело в нерадивых адвокатах и без нужды раздраженных судьях.

Честно говоря, в этой ситуации Катя меня мало волнует. Я бы даже предпочел, чтобы у нее была четкая и недвусмысленная договоренность с властью: мол, я убалтываю подруг сменить пластинку, а вы их отпускаете. Если так, то все-таки больше шансов, что их действительно отпустят, чем если Катя всего лишь не ведает, что творит.

У оппозиционного публициста Бориса Стомахина в настоящий момент проходит обыск. Как объяснил Борис, обыск проходит в связи с возбужденным против него уголовным делом по статьям 205.2 (Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма) и 282 (Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства) УК РФ.

Обыск проходит в отсутствие адвоката, все мобильные телефоны у него изъяли. Сам Борис опасается за свою свободу и жизнь.

Публичная переписка, развернувшаяся между членами КС оппозиции К.А. Собчак и А.А. Пионтковским, вне сомнения, весьма интересна. Создается впечатление, что за этим спором две стратегии протестного движения. Такое видение подкрепляет своим авторитетом столь уважаемый аналитик, как Лилия Шевцова.

На мой же взгляд, дихотомия, которая красной нитью проходит через эту переписку, является ложной.
Наверняка, и тут Лилия Федоровна права, между картинами мира, представлениями о формате взаимодействия с властью и многими другими позициями Пионтковского и Собчак, как и групп, которые они в данном случае представляют, огромная разница, если не пропасть.
Вопрос-то, однако, стоит уже. Главный вопрос, ответа на который ждут избиратели от Координационного cовета, - «что делать?».

Я сомневаюсь, что Ксения Анатольевна станет спорить с тем, что конечной целью протестного движения является установление в России полноценной устойчивой демократии, невозможное без смены нынешнего политического режима, включая персональный состав его верхушки.
В то же время я сомневаюсь, что Андрей Андреевич выступает против эффективности и массовости протестной активности.
Противопоставление антипутинского пафоса и конкретных требований, связанных с обеспечением независимости суда и сменяемости власти, является фактически противопоставлением цели и средств. В реальности, на мой взгляд, одно без другого неэффективно и бессмысленно.

Я не представляю себе позиции, требующей кричать только «Путин, уходи!», сопровождая это требование риторикой в духе «жирных червей» и «сифилиса власти», но ни за что не говорить ничего конкретного о должных механизмах устройства государственных институтов. Не знаю никого, кто бы придерживался такой позиции.

Но столь же нелепым заблуждением является сведение протестной повестки к частным реформистским требованиям вне контекста конечной цели борьбы. Пионтковский прав, утверждая, что при этом режиме частные требования судебной реформы или сменяемости власти невыполнимы – режим держится на имитации выборов и контроле над судом. Попытка сформировать у людей представление о том, что этот режим может стать «хорошим» и отказаться от своей природы, нелепа и обречена на неудачу.

Мысль о том, что мы должны от общих лозунгов «за все хорошее» переходить к конкретным требованиям, раскрывающим механизмы достижения этого «хорошего», за время предвыборной кампании в КС стала банальной. То же относится к ставшей общим местом за последнее время идее проведения только шествия без набившего всем оскомину митинга. В этом смысле видеть, при всем уважении к коллегам, в такого рода предложении какую-то особенную заслугу фракции КС «Группа граждан» невозможно. Практические же предложения требований хоть по сменяемости власти, хоть по судебной реформе не выдерживают критики и верно охарактеризованы Пионтковским как «любительские упражнения на тему», а предлагаемое название «Юрьев день» стало объектом заслуженной массовой критики.

Утверждая же, что «Группа граждан» «ЕДИНСТВЕННЫЕ, кто предложил реальную программу шествия», Ксения Анатольевна просто грешит против истины. В ответ на поступившее от коллег предложение Координационному совету было немедленно предложена другая тема первой большой акции – требование освобождения политзаключенных и прекращения политических репрессий. Для выбора именно этих требований в качестве основных для первой большой публичной акции КС, а не фоновых, как это предлагается коллегами, есть серьезные моральные и политические основания, которых нет для любых других требований. Не говорю уж о том, что такой выбор дает нам время, чтобы выработать обоснованный и взвешенный набор требований в других сферах вместо того, чтобы лихорадочно лепить его из смеси популизма и собственных фантазий.

При этом вполне возможно сопроводить основное требование акции дополнительными, связанными с механизмом политических репрессий. В их число могут войти требования отмены или пересмотра Закона об экстремистской деятельности, «политических» статей УК: 212 (массовые беспорядки), 213 (хулиганство), 275 (измена Родине), «экстремистских» - 280, 282, 282.1, 282.2, роспуска Департамента по противодействию экстремистской деятельности. Эти требования носят гораздо менее системный, более точечный характер и могут быть согласованы гораздо быстрее.

Вопрос, который стоит сейчас перед Координационным советом, это не вопрос о том, у кого правильная, а у кого неправильная картина мира. В конце концов, все члены КС получили поддержку избирателей, и я уверен, что немалое число из них одновременно голосовали за Удальцова и Собчак, Пионтковского и Пархоменко. То, что все мы вместе входим в состав органа, от которого ждут согласованных эффективных действий, - объективная реальность.

Вне сомнения, мы можем найти массу оснований для размежевания, но искать, полагаю, мы должны не их, а возможности совместить на наши позиции и предложить протестному сообществу наиболее эффективные стратегию и тактику, включая конкретные акции и мероприятия.

В частном случае акции в начале декабря найти общее взаимодополняющее понимание, уверен, вполне возможно.

Эггерт испек мнение на злобу дня - об очередном витке скандала с адвокатами Pussy Riot. Получилось дежурно, как утренние оладьи невыспавшейся супруги.

"В "Истории" с большой буквы о трех художницах-авангардистках, смелых политзаключенных, классиках нового диссидентского движения поставлена точка. Вся эта возня со сменой адвокатов, регистрацией товарного знака, то ли поддельными, то ли подлинными подписями на чистых листах и спорами о деньгах очень выгодна властям и, возможно, не обошлась без их участия".

Почему вдруг поставлена точка? Спала медиа-истерика - пора надевать белую рубаху и ложиться в гроб? "История", вполне может быть, только начинается, интересно бы о ней подумать. Ведь на злобу дня можно выдавать и свежие мысли.

"Но с политической точки зрения все это, увы, неважно. Потому что репутация символов оппозиции авторитарным режимам должна быть как у жены Цезаря – вне подозрений".

Что такое "с политической точки зрения"? Что "неважно"? Где пошатнулась репутация Маши и Нади? Главное - в чьих глазах? Уставших от освещения журналистов? Провластных спецпропагандонов? У одних работа предполагает такие издержки, а у других, собственно, в разрушении репутаций и состоит работа.

"Нельзя представить себе Вацлава Гавела, обсуждающего из тюрьмы вопросы авторского права на свои пьесы, Владимира Буковского, выясняющего отношения со своим адвокатом Диной Каминской, или Михаила Ходорковского, вступающего в публичный спор с женой".

Начнем с того, что все это персонажи из досетевой эпохи. У них и у нас, современных, попросту другие социальные и коммуникативные практики. Дальше: думать, будто диссиденты обходились без ссор и разборок, смешно. Люди были другой закалки, и ссоры были другого масштаба. Они не банили друг друга в твиттере, а прекращали здороваться, спускали бывших товарищей с лестниц, проклинали и отказывали им в общении.

Если б хоть кто-нибудь из комментаторов интересовался политикой и хоть изредка что-то читал... Почитайте, как во время Второй мировой ругались союзники де Голль и Черчилль. Поинтересуйтесь, как ругались русские революционеры - что во время эмиграции и репрессий, что во время войн, что во время революций. Вы тихо прихуеете и ощутите себя носителем унылых мелкобуржуазных приличий.

"Лично я уверен, что молодость и отсутствие опыта просто подвели Надежду, Марию и Екатерину. Никто не имеет права осуждать их...".

Ах ну вас за ногу, глубокоуважаемый эксперт! "Молодость и отсутствие опыта" почти на уровне мема "бедные дурочки PussyRiot". Если кто не помнит, их так назвала Марина Токарева в беседе с Собчак.

Создатели Pussy Riot - люди с таким политическим-активистским-диссидентским опытом, что Эггерту и не снилось. Кстати, есть ли у него вообще хоть какой-то опыт? В общем, такой опыт мало кому снился и лучше, пожалуй, не снился бы вообще.

Вот у меня политического и далее по списку опыта довольно много. Из опыта: любой благоглупый бубнеж "чума на оба ваши дома", "не ссорьтесь", "разборки наносят ущерб" есть самый омерзительный поступок в ситуации конфликта. Если у тебя нет сил разобраться и ты решаешь "а гори все синим пламенем", то заткнись и сиди молча. Как в данной ситуации делаю я, например. Хотя дружу и с Петей/Надей, и с Марком, и вообще мог бы что-нибудь с умным видом пробубнить.

Конфликты - неизбежная часть жизни, пропадают конфликты и разборки - пропадают драйв и сама жизнь. В любом серьезном конфликте действительно все запутано. Действительно, извне мало что понятно, так как все стороны запутывают историю еще больше, а сами неспособны к спокойному диалогу. Действительно, тошно выбирать между двумя нормальными сторонами, между двумя хорошими сторонами выбирать супертрудно, а выбирать, кто прав из друзей, попросту невыносимо.

Однако в любом конфликте есть правая сторона и есть неправая. Всегда.

Дело комментаторов - распутывать конфликт и давать нам возможность выбрать, кто прав, а кто нет. Потому что выбирать все равно придется. Испытывать отторжение к плохо пахнущим сюжетам мы сами умеем.

Родился я в Москве, на Плющихе, в деревянном рубленом доме... Я вырос здесь, меня эта страна выучила, я ей благодарен. А еще - в русских есть доброта. Особая... Мы к иностранцам относимся лучше, чем к своим. Помогаем, показываем, объясняем все. За ними, как наседки, бегаем, стараемся, чтобы было хорошее впечатление о стране... В чужой стране у тебя есть права, но доказать ты ничего не можешь. То есть можно, но потеряешь все. А здесь я сяду за стол и скажу человеку: "Знаете, вы не правы. Вы то-то и то-то сделали не так". И буквально за 10 минут все решим. Я не говорю - "по понятиям", просто можно взять и объяснить. Ты понимаешь, что в своей стране у тебя больше возможностей и прав. В этом тоже есть патриотизм. Для меня это прямо вот ценность.

Аркадий Новиков, ресторатор, член партии "Единая Россия"

При мне служащие чужие очень редки;
Все больше сестрины, свояченицы детки...
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!..
Вкус, батюшка, отменная манера;
На все свои законы есть:
Вот, например, у нас уж исстари ведется,
Что по отцу и сыну честь...
Да это ли одно? возьмите вы хлеб-соль:
Кто хочет к нам пожаловать - изволь;
Дверь отперта для званых и незваных,
Особенно из иностранных...
Возьмите вы от головы до пяток,
На всех московских есть особый отпечаток...
Решительно скажу: едва
Другая сыщется столица, как Москва.

Александр Грибоедов. "Горе от ума"

Мораль же в том, что борьба с коррупцией не может быть самостоятельной политической целью, она лишь средство. Борьба эта начинается всерьез... с общественного и государственного дела и идет вместе с этим делом. Таким, например, как создание национальной глобальной навигационной системы или перевооружение армии. Все прочее - лишь лозунги для захвата власти. Кардинально сдвинуть с мертвой точки проблему коррупции может, на наш взгляд, лишь обретение страной и ее гражданами смысла своего существования, простирающегося за границы максимизации личного благосостояния... Стране нужны новые большие проекты.

Редакция журнала "Эксперт"

Городничий ...Да если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую год назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что начала строиться, но сгорела. Я об этом и рапорт представлял. А то, пожалуй, кто-нибудь, позабывшись, сдуру скажет, что она и не начиналась.

Николай Гоголь. "Ревизор"

В Координационном совете оппозиции началась публичная дискуссия - и не только по тактике, но и по стратегии дальнейших действий. Точнее, спор о тактике (о дате и лозунгах) декабрьской манифестации вскрыл глубокие стратегические расхождения. Впрочем, в широком общественном движении именно так все и происходит.

Ксения Собчак в полемике с Андреем Пионтковским с внезапной откровенностью раскрыла подоплеку - желание «умеренных» отказаться от того, что уже 6 лет назад было обозначено «радикалами» как «мирный демонтаж режим». Дабы не отпугивать тех представителей «среднего класса», чьи лица «не искажены гримасой ненависти». И состав, и вектор споров в Координационном совете оппозиции необычайно напоминают ситуацию в любом первом представительском органе, избранном на революционной волне. Так было во французской Конституанте 1789-91 годов, русских Думах 1906-07 годов... Поэтому начавшаяся полемика естественна и органична. Избежать ее было нельзя. Даже горячность участников оправданна, ибо слишком высоки ставки – каким будет характер внесистемной оппозиции, а следовательно, и ее судьба.

Борьба общественных движений с режимом (не будем пока произносить страшного слова на букву "р") сродни военным кампаниям - в них так же важно угадать момент перехода к обороне или к наступлению, понять, есть ли шанс добиться разгрома противника или лучше вовремя остановиться, удовлетворившись победой по очкам. Ошибка тут очень часто синоним поражения. И никакие примеры тут не могут быть ориентиром: неудача может быть следствием как неверного выбора момента для атаки, так и несвоевременного отказа от натиска. А многомудрые историки задним числом будут говорить о роковой слепоте полководца или лидера движения.

Вот поэтому и нужна стратегам и народным вожакам (демагогам) гениальность – то есть тончайшее понимание всей ситуации, быстрый расчет с учетом всех факторов. Там, где нет очевидного лидера с интуицией и волей вождя, помощь может оказать демократия – на скрытом, подсознательном уровне вовлеченные в процесс понимают ситуацию и глубоко, и масштабно. Поэтому в ситуации четкого выбора они будут исходить из своего понимания, и тогда слово скажет «гений нации».

Теперь о сути конфликта с выбором 8 или 9 декабря, «Народного импичмента» или «Юрьева дня». Но сначала надо сказать, что широкое присутствие в руководстве оппозиции литераторов и артистов абсолютно естественно. Любое протестное или национальное движение с неизбежностью сперва приводит на свои вершины философов, историков, литераторов, режиссеров – тех, кто вдохновляет и точно формулирует те идеи, за которыми идут или вскорости пойдут миллионы. Уже затем их потеснят «пламенные борцы» - герои подполья или баррикад, командиры повстанческих армий, и литераторам придется ограничиться шлифовкой идеологии. Борцов сменят гении аппаратной игры и жрецы победившей идеологии. А завершится цикл «чиновниками от баррикад» - оппортунистами и шестеренками новой машины власти. Внутри эта тенденция к рутинизации может приостанавливать свой ход всплесками «романтически-фундаменталистских» движений, пытающихся вернуть систему к давно пройденным героическим фазам. Но это потом.

Поскольку выборы в КС прошли через 10 месяцев после начала движения, когда уже начался явный сдвиг к следующим его фазам, то в руководстве протеста оказались приблизительно в равных долях представлены и «литераторы», и «реввожди», и «чиновники баррикад». И среди «литераторов» также отсутствует монохромность.

Как я понимаю, начался долгожданный спор о том, является ли начавшееся в прошлом декабре протестное движение первым этапом антикоррупционной революции, как это было провозглашено в принятом на митинге 12 июня «Манифесте Свободной России», или это лишь ее генеральная репетиция и протестное движение должно рассматривать себя не как революционеров, а как армию диссидентов, начавшую многолетнюю изнурительную осаду режима.

В первом случае, даже признавая поражение революции, нельзя опускать ранее поднятые знамена. Если лозунги устранения нелегитимной власти, люстрации ныне правящей номенклатуры (пункт 7 требований «Манифеста») и коренной демократизации провозглашены, они – такова логика революции – не должны не только смягчаться, но, напротив, наращиваться. Такова была позиция российских и других демократов 1989-1992 годов. От требований многопартийности – к суду над КПСС. От суверенитета республик – к национальной независимости. От легализации рыночных отношений – к «народной приватизации». Другое дело, что тактически революционная оппозиция может временно откладывать требования немедленного исполнения своих лозунгов, соглашаться на компромиссы, входить в состав круглых столов… Например, польская «Солидарность» согласилась на промежуточное переходное правительство, на легитимацию статуса Ярузельского, пришедшего путем военного переворота. Но от своих конечных лозунгов, в том числе от требования ликвидировать «коммуну» и создать католическую буржуазную республику, Лех Валенса вовсе не отказался.

Но если автор этих строк неправ, и генеральной репетицией Пятой Русской революции было не оппозиционное движение «несогласных» 2007-2010 годов, а декабрьско-майские события, то надо осторожно свернуть флаги и изобразить, что целью движения является не устранение режима узурпаторов, но лишь создание условий для его демократического реформирования в течение многих лет. Например, Первая Русская революция, которую из-за ее поражения (на самом деле счет был ничейным) современники называли «Освободительным движением», прошла свой зенит в ноябре 1905 года. В дальнейшем можно было использовать легализацию многопартийности и хоть куцего, но парламентаризма как плацдарм для дальнейшего продвижения к демократии и реформам. С этой точки зрения, и восстание на Пресне, и волны терактов, и Выборгское обращение, отправившее за решетку цвет российского либерализма, - все это уже было агонией и пустым мучительством.

Спор о декабрьской манифестации может разрешить Навальный, бросив на весы меч своей славы кумира протестного движения. Тем самым он, как истинный вождь, определит и судьбу оппозиции, и свою собственную судьбу на долгое время.

Но честнее было бы провести опрос среди тех, кто избирал Координационный совет оппозиции: хотят ли они «импичмента» власти или ее отказа от наиболее откровенных форм «крепостничества». Тем самым надо дать им возможность честно самоопределиться, кем они себя считают: участниками движения за демонтаж режима или участниками движения за демократизацию системы. Пусть всё решит коллективный гений нации.

Ведь ужасный садизм гнать в наступление бойцов, которые стремятся только удержать оборону, отстреливаясь из траншей. А чересчур горячие головы могут записаться в разведку.

К юбилею советского контрнаступления под Сталинградом в нынешнем Волгограде провели масштабную военно-историческую реконструкцию уличных боев за город. И в советско-российской, и в западной историографии принято считать, что именно в уличных боях в Сталинграде 6-я немецкая армия Паулюса понесла особенно тяжелые потери, истекла кровью и потому так и не смогла полностью захватить город. На самом деле, все было с точностью до наоборот. Если посмотреть данные о потерях 6-й армии, то выяснится, что в августе, когда немцы еще не вошли в Сталинград, они были больше, чем в последующие месяцы, когда в городе шли ожесточенные уличные бои. При этом количество дивизий в составе 6-й армии весь этот период постоянно увеличивалось за счет передачи соединений из 4-й танковой армии.

Скорее всего и соотношение потерь в городских боях для советских войск было менее благоприятным, чем в ходе боев в донских степях, в том числе за счет больших потерь во время переброски подкреплений через Волгу. Немцы имели опыт в городских боях, первыми создали штурмовые группы, у них гораздо более четко было налажено взаимодействие между родами войск, и был значительно выше уровень подготовки бойцов и командиров. Уличный бой – это более сложный вид боя, и та армия, которая лучше подготовлена, имеет в нем дополнительное преимущество. Вероятно, прав был маршал Малиновский, когда в 1965 году утверждал: “Я считаю, что Сталинград вообще не надо было оборонять. Проще было отвести войска на восточный берег Волги. Волга – слишком серьезная преграда, чтобы немцы смогли быстро форсировать ее. Те войска, которые были перемолоты в борьбе за город, лучше было бы использовать для контрударов по флангам противника. Тогда наши потери были бы гораздо меньше немецких, а так в ходе оборонительного сражения они оказались в несколько раз больше”.

Стоит еще отметить, что во время уличных боев в сентябре – ноябре 6-я немецкая армия практически не брала пленных). Это было вызвано как ожесточенностью, так и специфическим характером боев, когда боевые порядки противников часто были перемешаны и эвакуировать пленных с поля боя было затруднительно. Вероятно, память о подобной жестокости привела к тому, что потом, после капитуляции 6-й армии, красноармейцы особенно жестоко относились к сталинградским пленным, из которых лишь 5-6 тыс. человек смогли вернуться на родину.

Мало кто обращает внимания на то, что немцы сравнительно просто могли бы избежать сталинградской катастрофы, причем для этого совсем не требовалось вмешательства Гитлера. Достаточно было грамотных действий командующего 6-й армии Фридриха Паулюса и командующего группой армий «Б» Максимилиана фон Вейхса. То, что советские войска пытаются окружить сталинградскую группировку, для немцев секретом не было. Красная Армия неоднократно пыталась сделать это в сентябре и в первой половине октября, но лишь несла большие потери. Однако к моменту последнего, удавшегося контрнаступления, начавшегося 19 ноября, произошли изменения, благоприятные для советской стороны. С 10 октября оборону на Дону от Клетской до Вешенской держала 3-я румынская армия, имевшая в своих рядах немало новобранцев и располагавшая лишь 48 современными противотанковыми орудиями. Ее боеспособность можно было повысить, укрепив оборону немецкими войсками. Именно разгром 3-й румынской армии предопределил окружение 6-й армии. 48-й германский моторизованный корпус в составе 1-й румынской и 22-й немецкой танковых дивизий был помещен в качестве резерва за фронтом румынских войск. Но даже с его учетом Юго-Западный фронт превосходил 3-ю румынскую армию в численности в 2,5 раза и имел 728 танков против 140.

Вопреки распространенному мнению, румыны были самыми боеспособными из всех германских союзников за исключением финнов. Но успешно противостоять Красной Армии румынские войска могли только тогда, когда силы были более или менее равны. Между тем, можно было бы поставить 48-й корпус непосредственно в оборону 3-й армии, а резерв за ее фронтом можно было бы поставить другой корпус из двух моторизованных дивизий. В составе 4-й танковой армии находилась 29-я моторизованная дивизия, предназначавшаяся для похода на Астрахань и в боях в Сталинграде не участвовавшая. К началу ноября она насчитывала 59 танков. Поскольку поход на Астрахань был отложен на 1943 год, ее можно было без труда выделить в резерв на фронте Дона, подкрепив еще одной танковой дивизией, действовавшей в Сталинграде. Например, 14-й танковой (55 танков) или 24-й танковой (60 танков).

Паулюс действительно перед самым контрнаступлением вывел 14-ю танковую дивизию, в которой остался 41 танк и которая понесла потери в ноябрьских боях, в резерв, но расположил ее гораздо восточнее 48-го корпуса, в Верхней Бузиновке, откуда она не могла вовремя помочь 3-й румынской армии, которая могла бы продержаться на 3-4 дня дольше. Контрудар двух указанных дивизий задержал бы советское продвижение еще на 3-4 дня и мог бы нанести серьезные потери советской 5-й танковой армии. Конечно, удержать Сталинград не удалось бы, но у Паулюса бы осталось достаточно времени для отвода 6-й армии. Кроме того, без 29-й мотодивизии он не имел бы шансов создать надежную оборону Сталинграда с юга против наступавших советских войск, и это бы стало дополнительным стимулом для отхода из города.

Хочу коснуться также еще одного символа Сталинградского сражения – дома Павлова. Считается, что четырехэтажное здание облпотребсоюза в центре Сталинграда на площади имени 9 января (тогдашний адрес: Пензенская улица, 61) было важным стратегическим объектом и героически оборонялось отрядом под командованием сержанта Якова Федотовича Павлова в течение двух месяцев. На самом деле Павлов был командиром разведгруппы из четырех человек, которая первой заняла этот дом в конце сентября. Поэтому в штабе Чуйкова дом стали обозначать как дом Павлова, которому позднее присвоили звание Героя Советского Союза. Уже на следующий день в дом был переброшен пулеметный взвод старшего лейтенанта Ивана Филипповича Афанасьева из 42-го гвардейского стрелкового полка 13-й гвардейской дивизии генерала Александра Родимцева. Естественно, Афанасьев, а не Павлов принял на себя командование гарнизоном - ведь не может сержант командовать старшим лейтенантом. Может быть, сегодня стоило бы восстановить справедливость и посмертно присвоить Афанасьеву звание Героя России.

У тех, кто читал роман Василия Гроссмана "Жизнь и судьба", может создаться впечатление, что все обитатели дома Павлова погибли. Но это совсем не так. Из 31 защитника дома Павлова были убиты лишь трое - лейтенант-минометчик А.Н. Чернышенко и рядовые И.Я. Хайт и И.Т. Свирин. Еще двоих расстреляли за дезертирство. Были ранены, но благополучно пережили войну и Павлов, и Афанасьев. Сдается мне, что это здание для немцев было не так уж важно, раз они его только обстреливали, но не штурмовали.

И сегодня, через 70 лет после Сталинградской битвы, в России сохраняются основные советские мифы, с ней связанные. В частности, до сих пор утверждается, что советские войска начали контрнаступление, не имея численного перевеса над противником, и уступая ему в авиации. Между тем, в действительности в полосе Юго-Западного фронта советские войска насчитывали 399 тыс. человек с 728 танками. Им противостояли 12 492 румынских и 11 211 немецких солдат, имевших 140 танков. На Донском фронте 296 тыс. советских солдат с 288 танками сражались против 60 тыс. немецких и румынских солдат с 125 танками. Только на Сталинградском фронте в полосе наступления численный перевес был скромнее – 140 тыс. против 100 тыс. человек с (из них – три четверти румын), зато по танкам подавляющий перевес был на советской стороне – 455 против 59. В районе Сталинграда действовало около 2 тыс. советских самолетов против 600-650 немецких, румынских, итальянских и венгерских самолетов (см.: Панин А. Сталинград. Цена победы. М.: АСТ, 2005. С. 52-55). Как и всегда, Красная Армия одержала победу под Сталинградом не благодаря советскому военному искусству, а благодаря большому перевесу в людях и технике. И, как обычно, победа была куплена большой кровью. В декабре, когда продолжалось советское наступление на юге и шли бои с группировкой Гота, пытавшихся деблокировать окруженных в Сталинграде, потери Красной Армии убитыми и ранеными оказались наибольшими за весь 1942 год.

Отшумели выборы в КС оппозиции, отгремел «Марш регионов». Возникла некоторая информационная пауза. Пришло время задуматься. Но не над тем сакральным вопросом, который озвучил еще Андрей Пионтковский: «А что потом? Что потом?». Нет, так далеко мы пока не заглядываем. Зададимся другим вопросом, попроще: «А что сейчас?»

Сначала поползли было нехорошие слухи, что КС ушел в заслуженный отпуск.

Однако произошла некая утечка - «несколько членов КС написали в общей почтовой рассылке, что они вообще-то не давали никакой подписки о неразглашении и не считают себя обязанными дальше хранить это героическое молчание».

Как выяснилось, КС вовсе не бездельничал, а готовился к битве. Нет, не к «финальной битве между добром и нейтралитетом», как пафосно назвал свой блог Алексей Навальный. Но все же к решающей. К Битве за Регламент. Впрочем, нет, не так. К БИТВЕ ЗА РЕГЛАМЕНТ.

Если кто-то думает, что я шучу или издеваюсь, то он жестоко заблуждается. Я бы даже сказал - фатально. Я не шучу.

Почему это важно?

Есть такая крылатая фраза - «Демократия - это процедура». А регламент - основа всякой процедуры, Не обязательно демократической. Регламент может убить демократию. Или, наоборот, породить.

В Нижнем Новгороде гражданское движение уже прошло этот этап. Битва за Регламент заняла у нижегородцев более двух месяцев. В ходе этой битвы одна оппозиционная организация перестала существовать, другая родилась. Таким образом, тезис о том, что регламент может убить политическую организацию, вовсе не метафора. Будучи не просто очевидцем, но активным участником этой битвы, я считаю своим долгом рассказать коллегам-оппозиционерам о некоторых важных ее деталях. Важных, на мой взгляд, именно потому, что люди вообще очень склонны совершать одинаковые ошибки. От некоторых из них мне хотелось бы предостеречь как избранный КС, так и его избирателей. Итак -

Ошибка №1. «Это формальный вопрос, и мы его решим быстро».

Увы, так не получится. Прежде всего потому, что вопрос регламента не формальный, а фундаментальный. Базовый. Быстро его не решить. Поэтому лучше сразу приготовиться к длительной нервотрепке. У нас она заняла, повторю, больше двух месяцев. И большая часть этого времени была потрачена впустую именно потому, что все надеялись, что "решим быстро".

Ошибка №2. «У нас есть человек, а у него есть опыт, он нам напишет хороший регламент».

Как «человек, у которого есть опыт», я вам сразу скажу - так не получится. Подчиняться регламенту должны будут все, а не один человек, поэтому логично и демократично, если не один человек или «группа граждан» будут разрабатывать и утверждать регламент, а все, кто будет потом по этому регламенту работать. Один человек или «группа граждан» напишет проект регламента «под себя» или в лучшем случае так, как ему (им) кажется лучше. Но вовсе не факт, что то же самое покажется остальным. Таким образом, демократические принципы сразу окажутся нарушены. Этого допустить нельзя. Кроме того, нет универсального опыта. То, что хорошо в одном случае, в другом может оказаться очень плохо. То, что хорошо для общественной организации, может быть плохо для организации политической. Вспоминаю, как ругался со Стасом Дмитриевским. Стас взял за основу составленный им же проект регламента Национальной ассамблеи. Смешал с декабрьскими тезисами Андрея Илларионова и пребывал в счастливом убеждении, что создал отличный продукт. При всем моем уважении к Стасу, я не смог удержаться. «Твой проект регламента никуда не годится», - говорил я ему. «Что ты понимаешь? Хороший регламент для общественной организации». - «Но не для гражданского совета - тут нужны другие подходы, демократические». - «А вот у Каляпина в «Комитете против пыток» никакой демократии». - «Да у него может быть хоть диктатура - это его дело. Ты бы еще общество собаководов вспомнил!» И т.д. и т.п. Не буду всего пересказывать. Чудом не поссорились.

Ошибка №3. «Есть проект, мы его примем за основу, а потом доведем до ума поправками».

Опыт показывает, что есть проекты, которые нельзя улучшить никакими поправками: проще сразу от них отказаться и написать документ «с нуля». Мы уже наступали на эти грабли (а сейчас на них наступили коллеги из Московского гражданского форума). В нашем случае мы неделями обсуждали поправки, цепляясь к отдельным словам, даже запятым, принимали проект даже не постатейно, а попунктно, но в конечном итоге все равно от него пришлось отказаться. И писать новый вариант целиком.

Ошибка №4. «Если вам не нравится проект, предлагайте альтернативный».

И на эти грабли мы тоже наступали. С большими потерями. Поясню, почему этого делать не следует. Подлинной альтернативой плохому проекту, написанному единолично или «группой граждан», является не проект другого автора или другой группы авторов, а действительно общая работа над регламентом, при которой никто не тянет одеяло на себя, что неизбежно случается при альтернативных проектах. Между тем регламент должен объединять, а не разъединять. Конкуренция тут только повредит.

Ошибка №5. «Вопрос регламента лучше обсуждать кулуарно, в узком кругу».

Это совершенно не так. Я уже писал, что будет лучше, если в работе над регламентом сразу же примут участие все, кого он касается. То есть должно быть максимально широкое обсуждение. Кроме того, регламент все равно придется опубликовать, и лучше, если вы сразу подготовитесь к жесткой критике. Иначе она вас может очень огорчить. Помимо прочего, всякая кулуарность, закрытость вызывает раздражение у тех, кого ставят в известность постфактум. И наоборот - открытое обсуждение обычно успокаивает страсти.

Ошибка №6. «Хороший регламент должен быть объемным, чтобы четко прописать все процедуры».

Это совершенно не так. Хороший регламент должен быть максимально кратким, основанным на принципе минимализма. В работе над регламентом следует не столько включать в него какие-то желательные положения, сколько исключать нежелательные.

Ошибка №7. «Регламент достаточно принять большинством».

Совершенно неверно. Регламент необходимо принимать консенсусом. Просто во избежание последующего раскола.

На этом я, пожалуй, закончу свой краткий ликбез по регламентам, а в следующий раз опишу содержательный смысл тех демократических принципов, которые сейчас в Нижнем работают, как именно, и почему другим регионам, включая столичные, стоит по крайней мере присмотреться к опыту Нижегородского гражданского движения.

«Несчетное количество раз меня спрашивали
"Маша, ты с какой планеты?"»

Посадили философа и поэта, мыслителя и визионера - Надежду и Марию. Посадили и радуются, потирая руки, посадили и молятся, благодаря бога, посадили и ждут, когда философ и поэт «образумятся», превратятся в обывателей, слепых и жестоких, как их гонители. Не дождутся - поэты и мыслители живут в другом измерении, в других мирах черпают идеи и образы, мужество и веру.

Одна из активисток панк-группы рассказала о Марии Алехиной, что «в какой-то момент, когда она была на службе, ей привиделось, какой должна быть следующая акция Pussy Riot». Другими словами, ей было откровение, видение о панк-молебне. Визионер - тайнозритель, ему открывается то, что сокрыто от других, и он подчиняется внутреннему зову, описывая и воплощая в жизнь увиденное, смысл которого раскрывается со временем. Как написал свящ. Вячеслав Винников, «их Господь послал для нашего вразумления, как посылал юродивых - Василия Блаженного и многих других».

В июне 2012 г. Роман Прияткин к дню рождения Марии издал ее «Стихотворения и эссе», собрав открытые материалы из Живого журнала. Он посвятил сборник легендарной деве-освободительнице Жанне д’Арк - воину и визионеру, которую святые призывали к освобождению страны, церковь обвиняла в ереси и колдовстве, правители чернили клеветой, а суд угрозами и обманом склонял к покаянию.

«Сырая белая комната сдержала три вопля…»

Поэтические видения Марии звучат как пророчества о ее судьбе - о заключении панк-троицы, о мертвенном мире, лишенном любви, о боли, застывшей в груди:

Сырая белая комната сдержала три вопля.
В тех местах остались обои
Застывшими пузырями:
Пятнами синими на стене проступали,
Вниз стекали и под пол уходили;
И когда в эту комнату мы заходили,
То замолкали.
И те кто любил, уже не любили,
За окном птицы уже не летали,
Только тени по белому потолку плыли
И сливались с нами.

29.VIII.2010

Сырые стены казематов, по которым стекают холодные капли, я видела в будапештском музее политических репрессий - Доме террора. На стенах камер висят фотографии замученных жертв, а из динамиков льется монотонный стук капели, отбивающей безучастные секунды мучительного ожидания…

Белые глухие стены - это мы, равнодушные люди, непроницаемые, глухие к воплям страдающих, к плачу детей, к мукам неволи. Я много раз видела, как человек оборачивается холодной стеной при одном упоминании о Pussy Riot: лицо деревенеет, глаза затягивает пелена, добродушие сменяется злобой, извергающей потоки грязи. Что это? Проявление его сути? Природных запасов ненависти? Пропаганды, выливающей на Pussy Riot потоки клеветы? Не могу привыкнуть к этому трансформеру. Каждый раз превращение в монстра вызывает оторопь. Причем степень внезапного ожесточения не зависит от образования или религиозности, срабатывает сила настолько дремучая, что сметает все цивильные одежды человечности. Не только с тех, против кого была направлена акция, но и с тех, ради кого она была проведена.

Злоба обезличивает: люди начинают говорить одни и те же слова, будто читая одну для всех написанную роль. Я заранее знаю и молча кричу: «Только не это! Не надо. Стыдно. Как можно повторять злобно-затхлое и протертое до дыр «попробовалибывмечети-выпоротьместидвор-еслибыктебедомой-одетяхраньшенадобылодумать-правильнопосадили». Вот и новую ложь о якобы антисемитизме начнут повторять безликие рты. Все мертвое, чужое, без любви, без правды.

«Важно не изменить, а знать, что меняешь»

В одном эссе Мария описывает застывшее лицо аптекаря, который «сидел на стуле с чуть приоткрытым ртом, смотрел в одну точку, наклонив голову… Совсем не шевелился… Чуть позже в метро лица людей, почти все лица, напоминали ту или иную степень того человека, они замерли. Они не задумались, они провисли, потерялись. Даже если я смотрела в упор, в глаза, смотрела долго - они не отворачивались, как будто меня не видели. Как будто я умерла».

Нет, Машенька, вы живая в стране теней, плывущих по потолку белой комнаты. Это люди превратились в безликие стены, о которые бьется ваше сердце и ваше слово. Стены эти непробиваемы, они даже плачут холодными равнодушными слезами. Их сердце окаменело, и его не оживить. И все же надеешься: а вдруг? Засияют глаза, и услышишь: «Боже мой, что же мы наделали? Как могли вас так мучить? За что?» О таких видениях Марии мне ничего не известно. Увы.

Но есть в одном из ее эссе размышления о величии добра, обреченного на поражение: «Если вы выбираете делать добро, помогать во что бы то ни стало, знайте - вы проиграли. Вы точно проиграли. Но это не значит, что делать не надо. Важно помнить, кто мы. Важно знать, что совесть важнее. Важно делать по совести. Важно не изменить, а знать, что меняешь».

«Я спросила, почему нас отвозят по одному»

За два года до лагерного этапа появилось стихотворение о том, как их разлучат («разделяй и властвуй») и развезут в разные стороны: из белой комнаты – в белый дом, остров неволи, где история застынет храмом в Кижах, устремленным ввысь, древним храмом одинокого стояния в ровном поле, окруженном холодной водой:

Потолок поезда отрезал листву:
Я спросила, почему нас отвозят по одному.
Полей плывут полосы, спину лижут простыни.
Это - нож на воде или, может,
Это - остров Кижи,
Где мне разрешат остыть и
Откуда потом привезут историю, на нитку
нанижут.
Нет,
Это не может. Оглядывается провожатый:
«Вот эта, останавливаться,
Остановка
Ваша».
Белый дом, черная сажа.
И в сторону, чуть слышно: «Высаживай, не
наша».

18.IX.2010

Поезд увозит ее в другой мир: ваша - не наша. Под конвоем везут вдаль, отрезанную от природы и родных, а вокруг по-прежнему потоки разящей воды… В ее жизнь войдет церковно-тюремный остров, где образ храма рифмуется с холодом пыточного острия (Кижи-ножи), но история о ней вырвется из плена и станет легендой.

«У кого-то костыли вместо ног, а у меня ребенок»

У Марии особенный ребенок. О маленьком мудреце Филиппе читайте в Живом журнале его мамы. В видениях сын пытается спасти ее от преследования, открывая нам, что позвала маму Литература, что литературный талант, как дар инаковости, определяет ее судьбу:

Даня мне говорит: «Мы тебя спрячем,
Так или иначе,
Так или иначе.
Полезай в чемодан, старая кляча.
Какой там души фактура – халтура».
Даня пришептывает: «Литература
Литераутра, мама,
Сама позвала:
Что, не узнала?»

12.IX.2010

ЛитераУтра - утренняя буква, писание зари, новое слово, альфа искусства-протеста, которое не понимают, отвергают и сажают. Но оно вылетает из камеры и облетает вокруг земли, и ему рукоплещут.

«Только, Боже, тебе одному»

У поэта-визионера особое чувство распахнутых небес. И особая готовность принять все, что посылается свыше: и радость, и боль.

(…)
В последних утренних звездах
Скорлупчато-белый скрип.
Из него – я.
После него – радость без края,
И улицы пахнут свежестью,
И ты везде, ты везде.
Решето на небе:
Сквозь него
Градом ранит меня,
Роет меня… (…)

Через два дня после того, как Мария воплотила видение о панк-молебне в храме, она обратилась с доверительной молитвой к Богу, которая звучит как продолжение давнего разговора. Будто прежде они обсуждали замысел, а теперь пришло время последствий, которое требует особого мужества. Она просит Бога о поддержке, в надежде, что тот не отвернется от нее, даже если в слабости своей она предаст доверенное ей слово. Пронзительная молитва человека, сознающего свою немощь и любовь Того, кто ждет ее всегда на другом берегу, на другой «планете»:

Следствие - страх.
О, что мы?
- Разбились о капли, о стены.
Явились ли после кому?
Только, Боже, тебе одному.

И храни мою руку,
Когда просо слов
Брошу
И предам сразу же - жди меня.

На набережной,
На берегу
Я от них убегу.

23.II.2012

Сводка новостей по делу «гольяновских рабов»: Зарине, одной из освобожденных девушек из магазина «Продукты», только что звонила родная сестра Истамбековой. Она угрожала, требовала, чтобы Зарина отказалась от своих показаний против Жансулу Истамбековой и... сегодня же вернулась в магазин к своим обязанностям!

Тем временем Жансулу Истамбекова запугивает в Шымкенте своих бывших рабынь. Она обещает им, что проплаченный ей казахский канал «КТК» будет показывать передачи о том, как неблагодарные работницы убежали из прекрасного магазина «Продукты» и оклеветали хозяйку.

До сих пор не обнаружены (а идет ли поиск?) Салтанат и ее дети, рожденные в рабстве: маленький Амир и четырнадцатилетняя Асель. Салтанат работала на Жансулу Истамбекову более семнадцати лет и знала все про ее темное прошлое. Освобожденные женщины предполагают, что Салтанат убили.

Над остальными фигурантками дела, если суда над Истамбековыми не будет, также нависла серьезная угроза. Помочь возбудить уголовное дело может только давление прессы. Пожалуйста, делайте перепосты материалов о преступлениях Истамбековых!

Про другие случаи насилия Зарина отказалась рассказывать при свидетелях. Остальные девушки также рассказывали о насилии своим адвокатам с глазу на глаз.

Освобожденные женщины рассказали, что в магазин регулярно приезжали сотрудники полиции и по приказу Истамбековой им выносили деньги: полицейскому Насифу выносили по 10 тысяч, а полицейскому Диме - по 15 тысяч. За каждого рожденного в рабстве ребенка сотрудникам полиции регулярно платили по тысяче рублей.

В истории с освобожденными мигрантами из магазина «Продукты» появились новые подробности. Рабовладелица Жансулу Истамбекова сейчас в Казахстане. Она уже успела зайти к одной из своих бывших «рабынь» и потребовать дать интервью СМИ о том, что в магазине «Продукты» девушке жилось хорошо. Девушка сразу же сообщила про визит Истамбековой в Комитет «Гражданское содействие», сотрудники которого курируют «дело гольяновских рабов».

Вторая интересная подробность: женщины, освобожденные из магазина «Продукты», утверждают, что в магазин постоянно привозили-увозили огромные тюки и ящики якобы « с носками из Казахстана». Все это наводит на мысли о контрабанде.

Познакомилась еще с двумя фигурантами «дела гольяновских рабов»: Зариной и ее мамой Тажинар. Зарина - племянница Лейлы. Сначала в рабство к Истамбековым попала Лейла, а через четыре года Жансулу Истамбекова хитростью, угрозами и побоями заставила ее пригласить свою родственницу Зарину. Речь шла о том, что четырнадцатилетняя Зарина поработает в магазине «Продукты» на школьных каникулах, а в результате девочка попала в рабство на шесть лет.

Ее мама Тажинар все шесть лет безуспешно пыталась вернуть дочь. Тажинар довольно быстро удалось выяснить ситуацию в магазине. Она наняла адвоката в Казахстане, и он оказался наслышан про Истамбекову. Уголовное дело возбудить не удалось. Тажинар, ее адвокат, а также остальные фигуранты дела убеждены: замять уголовное дело помог любовник и покровитель Жансулу - бывший прокурор, а теперь начальник таможни Кайрат Балабиев. Есть предположение, что через магазин «Продукты» шла торговля наркотиками. И Кайрат Балабиев был в доле.

Напомню, что прокуратура Преображенского района отменила постановление о возбуждении уголовного дела по «рабству» в магазине «Продукты».

Когда Жансулу Истамбекова поняла, что Тажинар ни перед чем не остановится, чтобы вызволить дочь, она решила породниться с ней. И насильно выдала ее дочь Зарину замуж за своего племянника (бросившего жену с двумя детьми в Казахстане). От этого брака родился Нурсултан. Сейчас Зарина опять ждет ребенка. Отец в бегах.

Просто, знаете, начинать раз в четыре года или там в три года убивать массово палестинцев, их политических лидеров – это обычное дело для Израиля... во время операции "Литой свинец"... было убито, по-моему, 400 с лишним детей... это просто обычное такое дело, циклическое. Проходит какое-то количество лет... Израиль принимает решение... и начинает бомбить Газу, убивать там людей, детей и так далее. Палестинцы, естественно, отстреливаются – они же тоже люди... это просто сезонное убийство палестинцев, свойственное для израильского государства и израильского общества... Израиль любой ценой хочет не допустить признания Палестины как независимого государства. Любой ценой. Развязать войну, убить руководство... большинство израильского населения – это крайне правых взглядов люди. Это люди, которые не согласны ни на какие мирные переговоры с палестинцами… Там есть люди в Палестине, которые искренне ненавидят Израиль и которые плевали... на все запреты, для которых пустить ракету по Израилю – смысл жизни... По-человечески их можно понять... Отстреливаться – это всегда нормально. Но у меня вопрос: почему надо убивать политических лидеров, вина которых не доказана, которые все эти годы на самом деле блокировали инициативные акты одиночек, которые пускали ракеты, эти вот трубы железные, забитые там серой и порохом… Да, если он попадет в человека, то человеку будет плохо. Но так, в принципе, это ракетой трудно назвать – это падает просто полая труба фактически...

Максим Шевченко, журналист, член Совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека

Вздохнув, Лопатина села на разобранную кровать:
- Меня крайне возмутили новые злодеяния израильской военщины, сообщения о которых получены сегодня из Бейрута. Повторением трагедии Сабры и Шатилы стало варварское преступление израильтян в городах оккупированного Западного берега реки Иордан. Массовое отравление газом нервно-паралитического действия арабского населения Дженина и Наблуса привело к многочисленным жертвам среди жителей... Особенно пострадали учащиеся местных школ. По поступающим сообщениям, только за один вчерашний день в госпитали и больницы было доставлено свыше 600 человек. Семеро палестинцев, в том числе двое детей, скончались...
- Ужасно... - прошептала Алексеева, опустив лицо в ладони...
- Лицемерие сионистских варваров не знает границ, - возмущенно покачала головой Гобзева. - Эта варварская акция еще раз показывает всему миру истинное лицо сионизма - это лицо кровавых убийц.
- Гнев и возмущение переполнили мою душу, - проговорила Лопатина, - как только я узнала про это новое злодеяние. Цель распоясавшейся израильской военщины предельно ясна - полностью уничтожить коренное арабское население оккупированных областей. Нет слов, чтобы выразить наши чувства по этому поводу.
- Израильские агрессоры чувствуют себя безнаказанно только потому, что за их спиной стоят США, - добавила Писарчук. - Нынешняя американская администрация всячески потворствует Израилю, тем самым желая видеть в Ближнем Востоке свою "вотчину", втянутую в сферу американских влияний...
Туруханова поправила сбившиеся на глаза волосы:
- Честные люди всей планеты клеймят позором израильских агрессоров и их заокеанских покровителей. Советский народ всегда был солидарен с борьбой палестинцев против израильской военщины.

Владимир Сорокин. "Тридцатая любовь Марины"

СК возбудил уголовное дело по факту гибели трех сотрудников предприятия корпорации «Ависма» в результате выброса газа в цехе по производству титана. Возможной причиной смерти людей стало отсутствие средств защиты. По разным данным, в больнице оказалось от восьми до 21 человека. В городе Березники, где расположено производство, введен режим ЧС.

Летом 2002 года во время студенческой практики, я был на этом металлургическом предприятии. Впечатление комбинат произвел отличное - чистые цехи, новейшие технологии. Где-то дома завалялся слиток титана, подаренный местными инженерами.

И сегодня я узнаю, что на этом комбинате случилась большая авария, погибли люди. Что же произошло с успешным заводом за 10 лет?

Ответ увидел в той же статье Газеты.Ру: Председателем совета директоров предприятия является генерал-полковник Сергей Чемезов, ранее — генеральный директор «Рособоронэкспорта».

Горите в аду, путинские б...и.

Сегодня Бакия выглядела отдохнувшей и повеселевшей. А Бауржан меньше говорил на своем выдуманном языке. Например, мне он сказал на узбекском: «Давай, рисуй!» А потом отнял фломастер и начал рисовать сам.

Мальчик с рождения не бывал на улице и сейчас целыми днями сидит в маленькой комнатушке в хостеле - не в чем выйти, нет теплой одежды и обуви.

Как я уже писала, хотя ему уже почти шесть, размеры у него двухлетнего, максимум трехлетнего ребенка. У его мамы Бакии тоже нет зимней одежды и обуви, ее размеры 46-48, обувь 38.

Если у вас есть что-то подходящее по размерам, что вы можете пожертвовать Бакии и Бауржану, то вещи можно привезти в Комитет "Гражданское содействие", предварительно позвонив по телефону +7 (495) 681-18-23.

Бауржану нравится рисовать. Но у него нет ни альбома, ни красок, ни карандашей. У Бауржана есть три пожертвованные игрушки: машинка и маленькие плюшевые дракон с котиком. Если у вас есть развивающие игры, детские кубики и прочие развлечения, из которых ваши дети уже выросли, то можно подарить игрушки Бауржану.

...я не очень хорошо отношусь к правозащитникам такого толка, которые, будучи нездоровыми, называют психиатрию полицейской. Психиатрия должна быть полицейской.

Ссылка