Приговор по наводке

Приговор солдату Виталию Маркиву, вынесенный на днях итальянским судом, потряс Украину. Бойца Нацгвардии объявили виновным в убийстве итальянского фоторепортера Андреа Рокелли и его российского переводчика Андрея Миронова. Они погибли под Славянском в мае 2014-го. Маркив получил 24 года тюрьмы - на 7 лет больше, чем просил прокурор. Приговор будет обжалован. Дмитрий Борко - о политическом характере дела и доказательной базе.

Империя периода припадка

Браво, Владимир Владимирович! Вы один в России сохраняете здравый смысл. Только с вами и можно иметь дело, пока все остальные бьются в падучей. А то, что эти все остальные бьются в падучей и старательно имитируют помешательство по вашему собственному высочайшему распоряжению, мы, конечно, постараемся не замечать, чтобы не разрушать с таким трудом конструируемую вами картину мира.

Мост здесь неуместен

Ни о чем другом, кроме локальных поражений российской агентуры и внезапных вспышек патриотизма у Зеленского, в эти дни мечтать не приходится. Разве что о том, что западные политики вновь, как пять лет назад, осознают необходимость постоянного давления на путинскую Россию и демонстрации солидарности с оккупированной страной.

Семнадцатое мгновение

Владимир Путин провел 17-й ежегодный сеанс общения с народом. Мы не услышали ни одного вопроса про политзеков, и географические названия типа "Шиес" или "Екатеринбург" тоже никому не пришли на ум. Ответ на вопрос блогера касательно оскорбления величества свелся к тому, что госсимволы трогать нельзя, а про сказочного Путина выступающему не доложили. И только под конец в сценарии была прописана "человечность". Комментарий Ильи Мильштейна.

Гласность для безгласных

Перестройке - то есть контролируемому процессу перераспределения власти и ресурсов - в авторитарной стране всегда предшествует гласность, то есть контролируемый процесс "высвобождения" информации с одновременной демонстрацией зависимости решений власти от общественного негодования. Именно такой была советская гласность с ее выделенными для возмущения "пятачками несогласия" где-нибудь возле редакции газеты "Московские новости". Именно такой выглядит история с освобождением Ивана Голунова.

Чудо об Иване

Не следует поддаваться эйфории с элементами радостной капитуляции. А иначе как оценить заявление Галины Тимченко и ее коллег, призывающих завтра не выходить на демонстрацию в поддержку свободы слова, ибо переговоры с мэрией по этому поводу "зашли в тупик". Так ведь совсем недавно, незадолго до чуда, заходили в тупик и переговоры адвокатов Голунова со следователями и с судьей.

Серый цвет победы

Голунову назначили домашний арест. Слава богу, не убили за его тексты. Не покалечили на допросах так, чтобы и Мясников, всплеснув руками, вспомнил о клятве Гиппократа. Не отправили в узилище. Только заперли на два месяца в домашних стенах, чтобы пригасить протесты и довести подследственного до настоящего суда, приговор которого по-прежнему непредсказуем. И чтобы не мог больше писать - ни о вице-мэре Бирюкове, ни о похоронном бизнесе, ни о мусорном, ни о чем.

"Сработали они топорно"

Подкинутый сверток в рюкзаке, целая нарколаботория, якобы обнаруженная в квартире журналиста, отказ полиции проверить его руки на следы наркотиков - все в деле Ивана Голунова указывает на грубую фабрикацию. Органы по наводке вышестоящих товарищей мстят ему за расследования. Как справедливо указывает Иван, "сработали они топорно". Именно это, полагает Илья Мильштейн, дает небольшую надежду на то, что расправу удастся остановить.

Сам себе прокурор

Центр "Досье" публикует сценарий документального фильма о "героической миссии" ЧВК Вагнера в ЦАР. Пригожинцы хотят внушить зрителям, что трое российских журналистов погибли от руки неких "пришлых банд". Заранее подготовленные "свидетели" расскажут на камеру, какие ошибки совершили Орхан Джемаль, Кирилл Радченко и Александр Расторгуев. Создатели документалки рассчитывают "заткнуть часть ртов". Их поделка когда-нибудь станет уликой в суде, уверен Илья Мильштейн.

Народ не верит вору

Уже находятся служители Фемиды, неспособные покарать человека за честный баннер, а в зеркале социологии отражается народ, одновременно одобряющий вождя и ни на грош ему не верящий. Отсюда и перекосы. К слову, в демократическом государстве эти цифры, предъявленные законно избранному президенту, никого бы наверху не напугали. В нормальных странах как-то и не принять доверять политикам, они не мужья и не жены.