Что делать сегодня с пострадавшими от наводнения районами и их жителями, понятно. Правительству (в первую очередь), ну и всем людям Доброй воли - помогать им, кормить, поить, отстраивать дома, хоронить мертвых. Что и делают, слава Богу, как умеют.

Непонятно, что завтра делать с Обществом. Которое в первые дни трагедии львиную долю своих интеллектуальных и физических сил отдало поиску виноватых, пересказу слухов и произнесению взаимных "речей ненависти". Сперва мишенью была власть. Затем наступит второй акт: начнут мочить друг друга за "пиар на крови".

И вроде бы справедливо мочить будут. Вот комиссар Мищенко героически преодолевает стремительные реки "по грудь в холодной воде" в своем твиттере. Вот знатные оппозиционеры репостят прежде всего про "открытые шлюзы", а уж затем - текущую инфу о ситуации. Неприлично как-то.

Но вот что делать с простым кубанским парнем, ведущим с крыши своего дома видеорепортаж и матюгами поливающим власти, спасателей, милицию и всех "официальных лиц"? Это оппозиция говорит в камеру Сурену Газаряну то же самое? Нет, простые жители. Они не верят никому - ни власти, ни оппозиции. Даже если власть или оппозиция скажут правду - все равно не поверят.

Кстати, вот Газарян знает, что делать ему как истинному общественному наблюдателю: смотреть и описывать, что видишь. Вроде недавно он сам пострадал от Ткачева и властной прорвы, чуть в тюрьму не сел. И вдруг первым пишет: "Я посмотрел, непохоже, чтобы водохранилище спускали". Но его никто не слышит.

Более того - не видит! Он оказался на месте почти сразу, он - очевидец, ведет горячий репортаж. Но ролики в его видеоблоге имеют от 500 до 1000 просмотров! Тысячами перепощиваем мы собственные слова, версии, эмоции, смотрим художественные компиляции и дундящих телеведущих. Но посмотреть очевидца - зачем?
Зато начинает гулять по сетям потрясающая фотография спасающихся от воды людей. Только сделана она в Техасе, но зачем проверять?

Мы живем в виртуальном мире и боремся с виртуальным врагом. Мы не верим никому, и нам никто не верит. Вода течет, земля сотрясается, леса горят где-то там, за его пределами. У нас - свой пожар "таинственной русской души". Или это просто и привычно "трубы горят"?

Недавно я вернулся в Россию после довольно долгого отсутствия и стал, естественно, "принюхиваться" к атмосфере.
Первая же автомобильная пробка позволила прослушать по радио бурное обсуждение Pussy Riot. Я и до того следил в интернете за этой историей - этот интерактивный спор только подтвердил наблюдения.

Сильнее всего расстраивают несколько вещей.

Во-первых, манера дискуссии. Стороны приводят немало аргументов за и против девушек. Сколь бы нелепыми они порой ни казались, в любом случае это мнение людей, оно существует и потому имеет право на рассмотрение. Однако непохоже чтобы спорящие утруждали себя выслушиванием противоположной стороны. Вчера у Таганского суда я наблюдал подобные споры "в реале". Выглядело это достаточно странно: две шеренги людей, стоя "стенка на стенку", во весь голос вещали что-то свое, стараясь перекричать оппонента. Такая вот дискуссия.

Во-вторых, сами предлагаемые решения проблемы. В том радиообсуждении они отчетливо свелись к двум вариантам: одни по-большевистски предлагали завершить начатое в 17-м дело уничтожения попов как класса, другие же - феодально пороть смутьянов на площади. И все это вполне всерьез. Такие вот мы гуманисты...

Но самое печальное, пожалуй, даже не это. Я не раз слышал из уст интеллигентных людей, защищающих девушек, один мотив: дурочки, дескать, недоразвитые и необразованные, что с них взять, отпустите убогих! Это уже стало традицией - оскорблять Человека недоверием! Любого, кто как-либо активно проявляет общественную (или иную) позицию, мы видим либо "проплаченным", либо неразумным дитятей во власти зловещих манипуляторов. Точно так же много лет жалеют "несчастных нацболов, отправляемых на плаху честолюбивым Лимоновым", так же и власть не может поверить, что на площадь приходят не только за лидерами. Это небрежение человеческим достоинством слышится и в принятых обиходных кличках - Пуськи, Эдичка, нацики, демшиза... Холопские прозвища!

Мне довелось общаться с некоторыми из девушек прежде. И у меня нет оснований сомневаться, что они вполне осознанно делают то, что хотят. Может быть, именно это вызывает столь нервную реакцию?

И не надо обманывать себя и других: это было не сомнительной художественной акцией (а ценность искусства каждый видит по-своему) и не детской шалостью. А вполне отчетливой политической акцией, выражением позиции. Смысл и форма - разное. Так за что их судят? За форму, которую по существующим моральным (но не правовым) нормам впрямь можно признать не вполне приличной? Или за мнение, за позицию, за "политику"?

И последнее. Мы априори рассматриваем любую социальное выступление как действие "против". Против Путина, против церкви, против Гундяева... Какие же это все мелочные и не стоящие внимания цели! Почему мы не верим, что даже радикальные на первый взгляд поступки имеют конечной целью "за"? За свободное, динамичное, живое, веселое общество, способное искренне смеяться и негодовать, жить без штампов и уметь понимать себе подобных, даже если их язык чуден и непривычен?

В связи с арестом Александры Духаниной и обсуждением этой темы у меня возник ряд вопросов.

1. Какое количество людей (5, 10, 100, 1000), совершающих насильственные действия, дает, на ваш взгляд, право силовым структурам начать жесткие действия с применением спецсредств против всей массы демонстрантов?

2. Какие, на ваш взгляд, действия этих людей дают право силовым структурам применить огнестрельное оружие?

3. Какие внешние признаки позволяют нам с уверенностью полагать, что большая группа людей (толпа, демонстрация) готова совершать действия противоправного характера?

4. По каким признакам вы отличаете действия провокатора от действий человека в состоянии аффекта?

5. Согласно ли общество принять коллективную ответственность за каждого демонстранта или участника митинга?

6. Существуют ли действия полиции, которые являются для вас недопустимыми, и если да - то какие?

7. Согласны ли вы, что главной проблемой сложившейся ситуации являются действия так называемых провокаторов и хулиганов и дальнейшее развитие ситуации зависит исключительно от них?

И еще один, отдельный и гипотетический вопрос:

8. Если в активные столкновения с полицией вступит более половины участников митинга или демонстрации, какие аргументы в пользу ненасильственных действий вы сможете им привести и станете ли это делать?

Я познакомился с Дагиром Хасавовым на деле Скифа, которого он (при нашей ОБЩЕЙ помощи) успешно вытащил из тюряги. Это не к тому, что он непременно прав. Это про "реки крови", столь возбудившие население.

Так вот, помимо очень сложных вопросов юриспруденции или нацотношений, история эта дарит несколько простых и очевидных выводов.

1. Мы не умеем слушать, смотреть и сопоставлять. Только ищем подходящие слова для своей готовой концепции. Хасавов говорит: "Обращаются, например, двое (мусульман! - Д.Б.), ограбил один другого или что. Мусульмане не хотят ввязываться в судебную систему..." Пытается объяснить, почему не хотят (вот ведь странно, да?!). Его перебивают радикальным вопросом: "То есть не хотят интегрироваться в общество?" Далее следуют редакционные кадры расстрелов. И уже после - пресловутое: "Мы зальем город кровью".
По простому своему разумению, я понимаю так, что кровь эта - мусульманская! То есть, не имея механизмов урегулирования конфликтов, мы друг друга перережем. Кто силен - тот и прав. Ничего не напоминает? Я просто опираюсь на контекст записи. А вот что он хотел сказать на самом деле - тайна, потому что за него все "сказали" телевизионщики. Я уж не говорю о привычно-истерических интонациях ведущего...

2. Единственной формой общения с российским ТВ может быть "Вы - сурковская пропаганда". Ни слова больше! Потому что, кто бы там ни разжигал, ни ошибался, ни отстаивал своих групповых интересов, государственное телевидение (вместе со своим государством) не имеет права постоянно стравливать своих сограждан, укреплять ненависть и недоверие всех ко всем и подогревать социальные истерики. А в последнее время у власти, похоже, нет других задач.

3. В результате чего нам очень трудно разговаривать друг с другом. Очень интересный ролик, в котором Хасавову звонит русский националист. Удивительно: вроде бы враги, они пытаются разговаривать по-человечески. Но при этом просто не в состоянии услышать друг друга. Каждый объясняет свой взгляд, и это хорошо, но дальше - ни фига, непроходимость...

Сегодня я наткнулся в каком-то блоге на любопытный диалог двух людей по поводу НТВ. Один из них требовал от собеседника доказательств фальсификации телевизионщиками сюжета о протестных митингах. Он делал это столь настойчиво, что в конце концов "развел" оппонента (я не знаю, сознательно или нет) на облыжные проклятия. И завершил разговор словами: "Ну вот, я так и думал. Я готов был принять Вашу точку зрения, но Вы не предоставили достаточных аргументов, а повели себя так же, как кремлевские пропагандисты, которых я и сам недолюбливаю. Чума на оба ваши дома!"

Возможно, этот человек был "штатным работником" госпропаганды. Но в стране живут не только агенты ФСБ и "нашисты". Уверен, что такого взгляда придерживаются и многие неангажированные граждане.

Я постоянно сравниваю происходящее сегодня с опытом начала 90-х. И мне кажется, что разница между "тогда" и "сегодня" не только в ментальности черного пиара, фальсификаций, манипуляций и коммерциализации всего и вся, к которой кремлевские политтехнологи успешно приучили страну за последнее время.

Не менее важно, что лидеры оппозиции в те годы еще не успели дискредитировать себя - работой в государственных органах с нулевым результатом, мелкими проколами, взятками гаишникам, Катей Муму, да просто - несимпатичным поведением и непродуктивностью.

Но и это не главное. На рубеже 90-х митинги, шествия, открытые собрания нарастали непрерывно аж больше двух лет (с 1989-го по 91-й). Думаю, большинство москвичей успело за это время хотя бы раз поучаствовать в них, или просто оказаться на площади, или обсудить это с друзьями-участниками.

Я понимаю оскорбленное возмущение сегодняшних протестующих ложью о себе. Но это - взгляд "изнутри". Мы-то знаем, что пришли добровольно. Но почему кто-то должен верить нам?

Чем более стандартную реакцию ("нашли врага!") мы будем проявлять, столкнувшись с такими случаями, чем более агрессивно атаковать несогласных с нами или сомневающихся, тем больше недоверия вызовем с их стороны. Человек имеет право ответить на откровенную, осознанную и организованную государством ложь. Бойкоты, суды, опровержения - нормально, хотя есть и другой путь: игнорировать эту власть в принципе. Не хочется только видеть «пятиминуток ненависти»! Особенно в адрес тех, кто, сам не участвуя в системе лжи, просто недоверчив, неосведомлен, заморочен.

Что делать? Терпеливо объяснять, рыть носом землю в поисках доказательств и аргументов, просвещать, информировать, показывать образец иного поведения и реакций, создавать свою модель поведения. Терпеть и ждать, когда сработает. Ведь если мы будем утверждать, что "не работает" лишь из-за происков врагов, то чем же мы будем отличаться от эфэсбешной камарильи, всегда использующей именно такой ответ?

Находясь очень и очень вдали от Москвы, полночи смотрели, слушали и читали трансляции. Интернет все же великая вещь (но соблюдать дозировку)!

В очередной раз убедился, что отъехали вовремя: все только начинается, и долгой, трудной и, возможно, опасной работы еще хватит на всех. Конечно, ни сегодня, ни завтра ничего изменить невозможно: откуда взять необходимые для этого многие сотни тысяч в разорванном обществе, где люди готовы по малейшему поводу забыть об общих интересах, чтобы яростно кинуться друг на друга. Похоже, прав был белорусский френд, еще в декабре писавший, что настоящий опыт нам еще только предстоит получить. Может, и по белорусскому образцу.

Огорчило традиционное:
- Хороший человек, узнав об избиении журналиста неизвестными, требует возмездия всем националистам. Требует у той власти, которая вот здесь и сейчас разгоняет его же митинг. Репрессий против тех, кто только что стоял рядом с ним за те же честные выборы. Ну хоть разобраться сперва - кто, что, почему...
- Другой хороший человек сетует, что на митинге много "странных людей" и мало интеллигенции. Ну да, инопланетяне прилетели, а не соотечественники.

Развеселила девочка со "Свободы" в прямом эфире: "В центре площади остаются несколько десятков людей, говорят, это националисты или провокаторы, нет, на националистов не похожи, в общем - неизвестно какие люди, их продолжают вытеснять".
Вот так, возможно, сплавившись в одном котле, перемешавшись, утратив границы, увидав друг друга в упор в тесноте и темноте площади, подземного перехода, автозака, эта биомасса сможет наконец "сепарироваться", разделяясь на личности и одновременно рождая новые структуры - общество.

В этом котле должны как-то перевариться и несчастные бюджетники - карусельщики, и изрядная часть бездумных комсомольцев-нашистов, и фанаты-наци, и полиция... Хотя, на полицию, похоже, в ближайшее время рассчитывать нельзя: "Вообще картина грустная. Сотрудники по-прежнему уверены, что банкет творится за американские денежки, сил не хватает их переубеждать". Будут месить по любому приказу, уже воспитали, времена 90-х прошли. Вспомнил недавнюю реакцию знакомого на мою фотографию начала 90-х: "Этот ОМОН еще Чечни не нюхал!"

Ну и лыжи, конечно: "...требовала разобраться с исчезновением у нее при задержании спортинвентаря — оранжевых лыж. В отделе полиции Холодов найти потерянное не смог, однако их судьба известна корреспонденту "Фонтанки" - они были засунуты сердобольными горожанами за шиворот полицейскому, который задерживал любительницу спорта. По дороге к автобусу лыжи вывалились". Питер жжет, как обычно.

Самый драматичный, совершенно кинематографический момент трансляции: тьма над почти уже пустой Пушкой, мечутся в ней космонавтские тени, и только звонкий мегафонный голос невидимого Пономарева идет нескончаемой дорожкой: "Вы нарушаете закон, мы хотим общаться, прекратите насилие, не трогайте людей..."

Я знаком с одним пожилым человеком. Когда-то он был убежденным коммунистом. Честным коммунистом, с идеалами и принципами. Перестройка как-то естественно привела его в стан демократов. Представляя одну либеральную партию, он даже некоторое время руководил небольшим городком. Я не сомневаюсь, что всю жизнь он хотел "только хорошего" и не желал людям зла. Кроме того, он настоящий мужик: охотник, турист, слегка выпивоха.

Он давно отошел от дел и, встречаясь со мной, обычно расспрашивает "о политике": что там да как. И есть лишь одна тема, приводящая его в неистовое возбуждение и ярость: это когда он слышит о нацболах и Лимонове. Я долго не мог понять причину, его спутанные объяснения казались мне неискренними, пока однажды он не сказал прямо: "Да ведь эти люди хотят меня убить!" Нет, он не маньяк и не имеет с кем-нибудь личных "разборок". Это, конечно, обобщение...

Самое же удивительное для меня, что некоторые мои хорошие друзья помоложе и совсем с другим "бэкграундом" реагируют на эту тему со столь же взрывным негодованием. Я, впрочем, думаю, что здесь кроются какие-то глубоко личные причины, а вовсе не "политика". Что-то задевает и тревожит их при упоминании о нацболах. Может быть, нечто совсем иное. Может быть, собственные дети, которые, как известно, неразумны и которых надобно непременно уберечь от всяческих опасностей, приносимых чужим влиянием. А может, что еще...

Но я не о том хотел сказать. И даже не о том, что нацболов тех продолжают стирать в порошок, что и так станет известно всем и на что далеко не все, как всегда, отреагируют. И не о том, что я никак не пойму такой настойчивости власти в отношении этих ребят. Ну, казалось бы, слегка отпустили вожжи (да-да, иначе что же такое эти разрешенные митинги, прорывы на телевидении, хоть и вялые, но посулы переговоров с оппозицией и т.д.). Но нацболов они зачем-то будут гнобить до последнего вздоха (надеюсь, своего).

Вот как раз об этой власти я и хотел сказать. Может, упомянутый знакомый, как истинный коммунист в душе, со мной и согласится, но большинству друзей, думаю, это не понравится. Я глубоко убежден, что люди с этой властью могут делать все что угодно: не подчиняться указаниям, не платить налогов, кидаться помидорами, жечь милицейские машины и применять насилие.

Я сам не сторонник таких методов, применять их не стану и не буду агитировать за это. И если, скажем, моя дочь решит подпалить ментовской автозак или захватить приемную министерства, я постараюсь объяснить ей, что у нас есть и более эффективные средства. Мозг, например, или душа. Но если убедить не удастся, постараюсь подстраховать ее, чтоб не попалась. Потому что убежден: сегодня люди принципиально имеют на это право. А вот власть не имеет права их преследовать. Потому что она бесчестна, преступна и нелегитимна. Не стану в сотый раз объяснять почему: если кто в этом не убедился сам, вряд ли что поможет. Этими качествами власть обладать не может, не имеет права. Потому что это несравнимо опаснее для общества, чем отдельный частный вор, лжец и убийца.

И до тех пор пока она у нас такая, я буду безусловно поддерживать и группу "Война", и нацболов, и любого, кто захочет "сделать ей нехорошо" и с кем я далеко не во всем согласен в других вопросах. И националистов буду (если, конечно, они "делают нехорошо" власти, а не своим согражданам). А вот "срать не сяду" с тем, кто мне лично несимпатичен, уже потом. Не сяду за дружеским столом, в веселой компании. А кое-кому скажу: "Ты, братец, дурак, и за то, что ты порой несешь можно друга лишиться, а то и по морде получить." Потом скажу, в личной форме. Или в "Грани" напишу, если несимпатичный мне такую же опасность начнет приобретать, как эта власть. Но пока она покруче всех будет.

Теперь принято вспоминать манифестации 4 февраля 90-го: "20 лет, символично, повторим великое шествие и т.п."
Меж тем я хорошо помню, каким количеством запугиваний, манипуляций и провокаций со стороны Кремля сопровождались те грандиозные митинги. Причем противодействие усиливалось с нарастанием протестного движения. Если 4 февраля все прошло спокойно и по обоюдному согласию, то следующее шествие 25 февраля уже было запрещено, многие улицы перегорожены милицией и грузовиками с песком, а пресса распространяла заявления о готовящихся провокациях и письма тогдашних "охранителей", обличающих оппозицию. И все же народ вышел на Садовое, митинг состоялся.

Сегодня странно слышать слово "запрещено" в отношении той стихии, которая, казалось бы, могла снести что угодно и не нуждалась в подчинении кому-либо. Тем не менее митинги согласовывались. Еще не было нынешних законов, но официальные и не очень разрешения и договоренности существовали, переговоры велись, а в оргкомитетах происходило очень знакомое и сегодня:

(Смотреть и читать дальше)

Четыре года назад, начиная проект Грани-ТВ, я разрывался на части, тщетно пытаясь успеть всюду, где происходит что-то для нас важное. Сегодня снимают все и вся, и можно слегка расслабиться.

Но все-таки мне очень жаль, что я не доехал до Смоленска, когда судили Таисию Осипову. Дикий приговор, вынесенный ей, побуждал что-то сделать. Когда в начале суда мы делали свой первый "заочный" материал, видеосъемок из Смоленска просто не было. И о Таисии говорили ее муж и бывшие политзечки. Оказалось, что съемок нет и сейчас. Я не знаю, почему.

Я не знаю, почему даже немногочисленная демократическая пресса не раскрутила это дело. Почему общество прошляпило его так легко. Возможно, виной тому - "провинция" (ну лень нам потратить несколько часов на дорогу!). Может, потому что нацболы до сих пор остаются для многих чужими и подозрительными. А может, дело в страшном слове "наркотики". Я не раз встречал сомнения: "А вдруг там и вправду что-то было..." Конечно, у всех - дети, и не дай Бог!

Да и мне самому нужно было погрузиться в разные судебные дела, побывать в роли и журналиста, и свидетеля, чтобы прийти к удручающему выводу: я не могу верить НИ ОДНОМУ вердикту нашего суда. Даже если он на самом деле справедлив. Поучаствовав в нелепом "манежном" деле, я не могу не сомневаться теперь в делах националистов. Хочется верить, что Тихонов и Хасис несут заслуженное наказание, но я не могу. Я вообще не знаю, сколько на наших зонах реальных преступников. И сколько их гуляет на свободе...

Это вообще самое ужасное, что происходит сегодня с нами: невозможность отделить правду от лжи. И не только в суде.

А наркотики - это не впервой. Три года назад я снимал нацболку Людмилу Харламову с таким же делом. И новосибирского художника-неформала Артема Лоскутова. Говорят, наркотики "решают" не только политические дела, но и любые, когда "посадить надо", но не за что...

И вот, думая о Таисии, мы вспомнили о других молодых людях, столкнувшихся с машиной нашего "правосудия". Я надеюсь, что именно им доступна эта задача: отделить правду от лжи. Девочке Каролине из Барнаула, которая "все равно будет!". И еще тем, кто "снимает все и вся", решая ту же задачу. Ведь, что бы ни говорил Чуров, никакому монтажу неподвластны лица и интонации живых людей, которых мы видим в этих сюжетах.

Им мы и посвятили этот небольшой фильм.

Уважаемые коллеги!
Я знаю, что многие из вас в разной степени поддерживают лозунги митинга 24 декабря. Уверен, во всяком случае, что большинство из нас объединяет желание видеть в своей стране элементарное соблюдение демократических норм избирательного права, судопроизводства, правоохранительной системы.

Я знаю ценность основных принципов журналистики: информирование, объективность и беспристрастность. Но иногда этого бывает недостаточно для воплощения нашей ответственности перед людьми.

Последним политзаключенным, погибшим от голодовки протеста в нашей стране, стал в 1986 году Анатолий Марченко. Сегодня этой опасности подвергается Сергей Удальцов. Можно не разделять его политических взглядов, можно упрекать его самого в бессмысленном упорстве. Но нельзя отрицать, что к этому его подтолкнул тот самый произвол суда, полиции и избирательной системы, которым, уверен, недовольны большинство из нас.

Если просто жизнь человека - недостаточный повод, то подумайте: в обостряющейся общественной ситуации трагический исход этой истории может спровоцировать взрыв в определенной части общества. Если этой части будет недостаточно для мгновенного воздействия на власть, это обернется репрессиями против всех, проблемами для вашей же профессиональной деятельности. Я вижу, что интеллигенция (к коей отношу большинство своих коллег) желает мирных перемен. Так не дайте же власти спровоцировать эскалацию насилия!

Мы видим, что всевозможные подписные листы и письма без толка оседают в недрах различных администраций. Я предлагаю вам акцию или флешмоб (это слово может быть для кого-то более приемлемо) прямого, публичного действия.

Предлагаю каждому журналисту, редактору, издателю опубликовать в своем издании, озвучить в своем радио- и телеэфире прямое требование:
СВОБОДУ СЕРГЕЮ УДАЛЬЦОВУ!
Это минимум, который мы можем сделать для мира и справедливости, используя наши возможности - доступность и авторитет. Иногда выбор между всяческими "комильфо" и необходимостью ставит сама жизнь. Завтра может быть поздно.

Уважаемые организаторы митинга 24 декабря!

Я уверен, что вы предъявите властям серьезные требования. Но прошу вас за общеволнующими словами и глобальными пожеланиями перемен не забывать о конкретных людях. О тех, в частности, кто многие годы требовал фактически того же, что и вы теперь, в одиночку или крошечными группами.

Не забудьте о лимоновцах, сидящих или отправляющихся в тюрьму по идиотским обвинениям в этот момент. Как бы ни складывались ваши отношения сегодня, не забудьте об уже сделанном ими - в ситуации полной безнадежности и безразличия общества.

Не забудьте прокурора Чекалина, жизнь которого висит сейчас на волоске.

Не забудьте Удальцова! Даже убежденные "политические" не часто решаются на сухую голодовку. Он начал бой не на шутку, и это может плохо кончиться. А по последним сведениям, его собираются "паковать" на очередные 15 суток.

В 1986 году начать освобождение политзаключенных в СССР Горбачева побудила смерть Анатолия Марченко после длительной тюремной голодовки. Конечно, 15 суток, месяц, два - не 10 лет, полученных Марченко тогда. Но опасность голодовок от этого не уменьшается.

Я, конечно, знаком с идеей, что "жертвы движут революциями". Но я очень надеюсь, что вы все же лишены подобного цинизма, сколь бы молва ни приписывала его политикам и общественным деятелям.

Спасите Сергея, заставьте власти прекратить его преследования! Ведь не только потери могут вдохновлять людей на решительность, но и конкретные победы, пусть локальные. Да и может ли быть более благородная цель, чем спасти человека?

В день выборов я объезжал участки, где наблюдателями были мои друзья. Очень разные люди. Большинство из них оказалось в этой роли впервые и, честно говоря, для меня весьма неожиданно.

Я пытался понять: зачем? Ведь понятно, что выборы эти - не выборы, что как ни поступи, для многих так и не будет реализовано их право. И многие склонны осуждать любое участие в них как соглашательство.

"Да, не выборы, - отвечали мне не раз. - Это образование. Для того чтобы понять, чего мы добиваемся, нужно хоть раз почувствовать, что это такое. И понять, "как не надо", а "как надо". Узнать законы, понять их суть, увидеть лазейки и методы фальсификаторов. И постараться передать этот опыт другим - избирателям".

Я согласен с ними. Однажды, на рубеже 90-х, мы уже боролись за демократию, не имея ни малейшего представления о ней. И, похоже, не слишком много узнали за последние 20 лет.

Но больше всего меня задела история Дениса. Он суховато описывает ее в Фейсбуке:

"Там что, так написано, как вы сказали?" - спросил Грачев. "Не слово в слово, но в целом все так". "Тогда, - сказал председатель, - объявляется перерыв на изучение законодательства".

Просовещавшись более часа, комиссия снова собралась. Председатель выложил на стол две наших жалобы, написанные в течение дня. Попросил членов комиссии изучить их. После этого предложил проголосовать за удаление меня и Елены Львовны с участка.

Возможно, что Грачев понял, что мы не зря весь день лезли в бутылку, но вынести нашего присутствия он уже не мог. После удаления пианист играл как мог, но хотя бы по нотам.

Подсчет там был произведен честно. Но Денис опустил то, о чем рассказал мне в разговоре: об изумленных глазах председателя комиссии, узнавшего вдруг о нюансах закона. Он просто этого не знал!

Это здорово, когда "националисты Тор и Крылов идут в колонне рядом с "иконой" ЛГБТ Леной Костюченко, вцепившейся в руку своей подруги". Так пишут о вчерашней акции протеста.

Но мои друзья, участвуя в выборах, просвещали не только своих соратников и "нейтральных граждан".

Может быть, в большей степени это действие было обращено к тем, кого мы уже записали во "враги", в "продавшиеся системе". Внутри человека всегда есть масса конкурирующих между собой мотиваций. И может статься, что знание "как правильно" и понимание, что ты на виду у всех, помогут совести и просто здравому смыслу перевесить личную корысть или страх.

Отъявленных негодяев всегда меньшинство. Но перемены не возникнут по воле пяти тысяч демонстрантов. Эти "неизвестные миллионы" должны либо встать рядом с протестующими, либо хотя бы не мешать, почувствовав их правоту.

В своем испорченном бюллетене (а я не хотел в этот раз голосовать по расчету, хватит!) я написал: "Друзья, вспомните о совести. Всегда есть шанс исправить ошибки!"

Ну вот, теперь заметил, как Венедиктова некоторые засвистывают.

А что Венедиктов? Ну позволяет себе сказать, что Путин В.В. поступил где-то правильно с точки зрения президента как функции. Ах! С функционерами общается. Ох!
А мне иногда интересно его послушать - умный и не такой, как я.

Нацболы - тоже хороши! Водой поливаются, орут на всю улицу, столпов демократии не признают авторитетами. Чего не понравится - сразу так и говорят, без обиняков. Родину любят, черт их дери!
А мне весело и задорно в их прокуренных подвалах. И вдохновенны их лица, ловящие звуки революционных гимнов и стихов. И не такие, как я.

А Венедиктов, между прочим, вполне последователен. Предпочитает он либеральный закон и порядок. Не любит бузу и горлопанство. Опасается тех, кого более грубые зовут быдлом (или гопниками, или простолюдинами). Хочет свое радио сохранить, считая его одним из способов добиваться своего мироустройства. Таких, как он, много, социальная группа. На большую партию наберется.
И тех, кто бузу любит, тоже наберется на партию. И тех, кто хочет жить без Кавказа. И тех, кто за свободную любовь. И кто за социальное равенство. И кто за свободный рынок. За религиозное государство...

Разных много, а тех, кто "совсем как мы", - сильно меньше. Можно порадоваться, как много разных, и все могли бы собраться, скажем, в один парламент. И всем пришлось бы находить там общий язык и принимать решения.
А можно считать всех, кто "не как мы", - неправильными. А коли неправильные - прежде всего осуждать.

Либералы - неправильные, леваки, националисты, верующие, бомжи, геи, больные СПИДом, пьяницы, дети, учителя, сотрудничающие с властью и не сотрудничающие...

А по-моему, осуждать стоит первым делом тех, кто нарушает закон. Крадет, лжесвидетельствует в суде, убивает, применяет насилие, пользуясь привилегией прав или возможностей.
А во вторую очередь - тех, кто нарушает закон моральный.

Но если наш моральный закон в том, что все, кто "не как мы", - плохие и неправые, то наши власти, к примеру, с моральной точки зрения - неподсудны. Ведь они тоже считают, что все "не такие" - говно!

Тогда на хрена нам свободные выборы?

P.S. Записал, и лишь потом прочел вот это завершение темы "Не про выборы".
Очень советую, а затем ее начало и продолжение. Умная женщина пишет, психолог. И главное - профессионал, а все понятно!

Наткнулся во френдленте на этот ролик, по-моему, очень крутой.

Это не к тому, чтоб непременно всем бежать на участки 4 декабря - пусть каждый выберет свое решение.

А про то, что когда с людьми разговаривают таким образом, им говорят: «Вы - Люди!»
И даже если наврут в каких-то предвыборных обещаниях, этот - главный - месседж остается. И от него уже никуда не деться.

И если наврут и не выполнят чего-то, Люди, помня, кто они, могут выйти на Уолл-стрит с палаткой, но не с бейсбольной битой на негра, кавказца или соседа, да любого соотечественника.

И еще: хорошо сделанная вещь не может быть абсолютно ложной. И человек, который ее делает, не может беспредельно врать. Качество и вкус устанавливают пределы лжи. Пропаганда всегда привирает. Вот «Спасти рядового Райана» - пропагандистское кино. Но таких, как его первые кадры, полный лжец не снимет. При всем своем мастерстве Михалков не сможет, потому что - не Художник уже, а лжец. А наши партии не сделают такого ролика, потому что не уважают сограждан.

Вывод прост. Надо работать качественно. А с соотечественниками разговаривать уважительно. Со всеми. Они могут не принять какую-то концепцию или образ мыслей. Но отношение к ним как к Людям дает шанс быть хотя бы услышанным. А им, Людям, дает шанс поверить в себя и принять собственное решение.

Возможности пропаганды и манипуляции огромны, но не беспредельны. И от того, каковы в ней пропорции правды и лжи, для пропагандиста (политика) зависит лишь одно: повесят тебя когда-нибудь на фонаре или останешься соседом - среди множества других. Так что выбор есть у всех - и «сверху», и «внизу». Да и есть ли эти «верх» и «низ»?

Я полгода отсутствовал в Москве. И в последний раз снимал Триумфальную 31 января. Из "прекрасного далека", откуда я наблюдал московские события, все казалось чрезвычайно мрачным. Особенно, учитывая воспоминания о депрессивной прошлой зиме, когда казалось, что история про 31-е число стремительно пожирает саму себя.

Но вчерашние впечатления оказались несколько неожиданными.

То, что раньше называлось "милицией", медленно, но планомерно обретает осмысленность действий. Оно уже не просто топталось на месте, создавая бестолковую давку, а, постоянно прокатываясь волнами по площади, загоняло людей в узкие огражденные проходы, которыми было разрезано все пространство. Правда, эта тактика действует при условии, когда митингующих не более нескольких сотен: большая масса просто не влезла бы в эти щели, снеся их к чертям.
Также, несмотря на обычные жалобы, мне показалось, что охранители старались действовать по мере способностей цивилизованно. Поначалу даже почти галантно. Лишь подустав к концу акции, они стали заметно выплескивать раздражение.

Но интереснее другое. Настроение участников. Конечно, до апофеоза духа в мае 2010 года вчерашний день не дотягивал, но в рядах участников уныния заметно не было. Бодренько и весело акция прошла. Шлемы и доспехи охранителей не вызывали страха. Выдавливанию особо не сопротивлялись, но ведь не в драке смысл ненасильственной акции. Отвечали смехом и аплодисментами.

Еще более удивило появление незнакомых лиц - в основном молодых. Вообще давно не замечал, чтобы на акциях оппозиции молодежь явно преобладала над "ветеранами". К тому же это были отнюдь не только лимоновцы. Я бы даже сказал, что "прочих-разных" было гораздо больше. Да и народу оказалось больше, чем я ожидал, хотя в такой ситуации (давки и рассредоточенности одновременно) оценить число участников практически невозможно.

Похоже, идея 31-го числа все же не умерла.

Я не фанат (хотя в юности болел за "Спартак"). Тех, кто дешево, пошло и корыстно раскручивает "национальную идею", я считаю своими врагами (хотя и не отрицаю ряд проблем с этим делом). И когда я снимал на Манежке, меня тошнило (хотя я видел там кучу нормальных пацанских лиц). Но.

Про то, что делали там - протестующие ли, хулиганящие ли - обсудили сто раз. Но что делала власть (милиция)?

1. Не перекрыла входы в торговый центр, фактически предложив громить его. Почему-то не разгромили.

2. Когда народ уже сдувался и пытался расходиться, не пускала и загоняла в метро. Физика: при расширении энергия понижается. Ну разбрелись бы группками по центру, кого бы там стали бить? Туристов? Покупателей в дорогих бутиках? Но толпу сжали в метро, и она вновь взвинтилась и начались нападения - там, внизу, где не было милиции и отследить труднее.

Они хотели пройтись по Моховой? Ну и? Что делают в цивилизованном мире? Позволяют идти, сопровождая колонну полицией и контролируя от беспорядков. Прогулялись бы и остыли окончательно. Почему нельзя? Потому что бардака не должно быть видно. Пусть протестуют или бьют где-нибудь в Люблино, на рынке, в метро, где угодно - только не на глазах начальства и телевидения.

Зато теперь регулярно раздувают шум и шмон в центре Москвы, блокируя несчастную Манежку. Потому что выгодно: прекрасная напоминалка-пугалка для благочестивого обывателя. Страшные нацики, рвутся к Кремлю, да здравствует полицейское государство!

Финал последует завтра. Пятерых случайных (трое из них - неслучайны, но совсем по другой причине) закатают от 4 до 8-ми. Убийц Свиридова уже закатали так, как не закатывают отпетых рецидивистов. И тема закроется. И не надо искать тех, кто бил кавказских пацанов. И не надо искать тех, кто провоцировал на площади. И не надо ломать голову над нацвопросом. И не надо защищать гестарбайтеров от москвичей, и не надо обламывать удалых кавказских пацанов. И не надо ничего делать вообще.

Благочестивая публика сама станет рукоплескать бравым защитникам - "космонавтам". Зло наказано (нацболы - не "люди нашего круга", потому их не жалко, даже если с ними "слегка переборщили"). Радуйтесь.

А не слабо хотя бы в последний день прийти на суд - взглянуть в судейские глаза?

Вчера я встречался с одной своей очень хорошей приятельницей. Таких честных, мудрых и искренних людей, как она, я знаю очень немного. У нее есть один недостаток: она не интересуется «политикой». Нет, она много читает, еще больше наблюдает жизнь вокруг себя, и ее очень волнуют обстоятельства нашего жизнеустройства. Я бы назвал ее патриотом (хотя у нас принято этим словом обозначать другое).

На днях она вернулась из поездки в одну очень пристойную европейскую страну. Кстати, просил бы не упускать слова «вернулась». За границей она не впервые, но на лице ее я обнаружил выражение, которое, помню, сам «привез» когда-то из своего первого путешествия. Это выражение отчаянной боли. Не зубной - душевной...

Так вот, она совершенно не интересуется политикой: не в курсе последних слов Немцова или Лимонова, количества участников митинга на Болотной, взаимоотношений каких-нибудь ПНС, РОД и РНДС. Не читает ежедневно Каспаров.Ру и даже «Эхо Москвы» не слушает (разве что по случаю).

И вот вчера говорит она мне: «Знаешь, я 15 лет не ходила на выборы. Но теперь они от меня не отвертятся: пойду и такого им понапишу в бюллетене! Пусть это ничего не даст или этим кто-то воспользуется. Я просто не могу не пойти - они меня достали!»

Я говорю: «О, ты сторонница Немцова, а знаешь, есть еще разные предложения, даже дискуссии острые пылают...» А она смотрит на меня удивленно: зачем ты это все говоришь?

И я ее понял. Потому что я согласен со всеми участниками споров о выборах. Все планы хороши. Мне ближе всех лимоновский - с исключением себя из списков избирателей. Настоящий «тренинг на гражданственность». Но каждый ли согласятся «высунуться», даже всего лишь перед избирательной комиссией? И Немцов прав: юмор - сильнейшее оружие. Жаль только, что ЭТИ (в избиркомах) напрочь изжили в себе чувство юмора, а больше никто не увидит наших бюллетеней со всеми художествами. И Каспаров прав - уйти от них подальше, не участвовать, жить своей жизнью.

Но что делать с такими, как моя знакомая? Сильными, самостоятельными, ответственными прежде всего перед самими собой? Может быть, наши политики считают, что в стране таких нет, а осталось так, одно быдло, толпа, электорат? Уверяю вас, чем больше я живу и чем шире смотрю вокруг, тем чаще я таких людей встречаю. Не на митингах и в политических чатах. В самых разных местах. Некоторые ученые считают даже, что таких не менее 1/5 населения. Мы (потому что я тоже никогда никого не спрашивал, за кого мне голосовать или во что верить) поступим так, как подскажут совесть и чувство. Вне зависимости от того, знают о нашем существовании политики или нет.

Например, я, если бы не был журналистом (хочу побегать во время выборов по разным местам), изо всех сил постарался бы записаться в наблюдатели. От кого угодно. Главное — получить права. Потому что вряд ли сегодня что-то сможет помешать ИМ утвердить свою власть через выборы, к которым ОНИ подготовились гораздо лучше НАС. Но МЫ способны смотреть, говорить и запоминать. Собирать информацию о всяких безобразиях, которых, уверен, будет масса. Включить всю свою наблюдательность, разум, жизненный опыт.

Даже не будучи официальным наблюдателем или членом комиссии, можно что-то понять и увидеть. Можно поговорить с людьми на участке, с соседями-избирателями. А потом, спокойно осмыслив полученную информацию, обнародовать ее как можно шире. Наверняка будут сайты и форумы, собирающие такие сведения. Есть партийные сайты, есть ассоциация «Голос». Но есть и личные блоги, страницы, соцсети.

И неважно, кто как поступит со своим бюллетенем. Если КАЖДЫЙ поступит по совести (даже, если он проголосует за ЕдРо), то результаты всех таких поступков СУММИРУЮТСЯ! Не в итоговой цифири Чурова — в истории и сознании народа. Если современным политикам зачем-то непременно нужно доказать свою правоту, то нам всем нужно поверить в свое право выбирать и что-то делать. Если не выйти на митинг, то донести до соседа то, что ты знаешь и видел. Даже если этот сосед проголосовал за «Единую Россию». Может быть, он просто еще не знает чего-то или не верит своим глазам?

- И вы думаете, вас будут слушать?
- Если нет, придется снова ждать. Мы передадим книги из уст в уста нашим детям, а наши дети в свою очередь передадут другим. Многое, конечно, будет потеряно. Но людей нельзя силком заставить слушать. Они должны сами понять, сами должны задуматься над тем, почему так вышло, почему мир взорвался у них под ногами. Вечно так продолжаться не может.

Хотел написать про этот хит. Я всегда долго хочу написать, пока не пройдет само,или этого не сделает кто-то другой. В этот раз сделал Мильштейн. Этот текст - про самоунижение народа.
Сам автор песни, конечно, тоже показателен (не знал деталей). Но мне важнее другое.

В статистике Граней-ТВ (где этот ролик был опубликован в разделе "Монитор" - популярное в сети по нашим темам) он уверенно лидирует в октябре. Его смотрели почти в 4 раза больше (такой отрыв - редкость у нас) занимающего 2-е место уже нашего ролика "Геи против фашистов" (тоже показательно). Остальные сюжеты Граней-ТВ в октябре имеют статистику, как говорится, "не превышающую погрешность".

Признаюсь, у нас в Гранях есть священная корова, зовущаяся "наша аудитория". Она - "уникальна", и при всей ее небезгрешности ее следует беречь. Потому что кто еще придет читать всякую ересь про тоталиторизм, бесправие, угнетение свобод, подвиги несогласных и пр.

Хрена!!! "Наша аудитория" при всей ее замороченной либерастности, толерастности, оппозиционности, совестливости, идеологичности и идеалистичности - не более и не менее, чем весь наш советский народ. Наш сосед по площадке, сослуживец, однокурсник, друг. Это - мы. И я в том числе. Я никогда в этом не сомневался.

И говоря с "человеком своего круга", мы одновременно говорим с "гопотой". В это трудно поверить, ибо в таком случае теряется столь мучительно хранимая нами "самоидентификация". Конечно, чем мы - пишущие, мыслящие, совестящие - еще отличаемся от "толпы"? У нас другие ценности или образ жизни? Мы предпочитаем дух зарплате? Мы желаем своим детям счастья, а не "успеха", "уважения" и "процветания"? Мы желаем им чувств, а не пустых слов, за которыми между делом (так, случайно выскочившее окошко броузера, я не виноват!) можно глянуть порнушку, утешаясь, что "все - говно, вот оно - в говнороликах Тьюба, тут, у нас, в Текстильщиках, на рынке, гляди, как отплясывает дура, сука, ой, Вань, какие клоуны..."?

Мы не дрочим на телок на Яндекс-фотках и не бухаем ежедневно? Что нам важнее: почему мы бухаем или чем бухать (вискарь предпочтительнее)? Мы не испытываем повседневно чувства вины перед всем миром и желания избавиться от него, взорвав самую большую бомбу в самом людном месте?

Но даже начав честно отвечать себе на эти вопросы, можно идти в разные стороны. Можно возненавидеть себя (и окружающих) еще сильнее. Можно признать себя чудом природы, пораженным неведомым недугом, плесенью, проблемой. Равным гопнику, шовинисту, педофилу, милиционеру, оппоненту, путину, соседу. Нашей аудитории. И говорить с нею, как с самим собой. Но самое страшное, что право говорить предполагает и право действовать: сказать правду сыну, сесть на Триумфальной, убить Каддафи (кто там еще мешает жить?)

Страшно? Тогда смотрим видео и радуемся дурдому. Нашему дурдому.

Как-то быстро и незаметно в обществе возникла аксиома: события в Лондоне и на Манежной площади по сути одинаковые явления. Вошло в обиход и определение "погромы". Я давно замечаю, что участники самых разных общественных дискуссий используют одни и те же слова, подразумевая различные вещи. Естественно, что такой вольный подход к словам начисто отменяет основную функцию любого языка - коммуникацию.
Мне захотелось разобраться, что же имеется в виду под "погромом" в данном случае. Обратимся к словарям.

1."Нападения толпы, спровоцированные или дозволенные властями, как правило, на лиц, принадлежащих к религ. и нац. меньшинствам, гл.об. на евреев."

2. "Массовый эмоциональный взрыв, вызванный новшествами, дезорганизацией, в конечном итоге дискомфортным состоянием, направлен против тех групп населения, которые рассматриваются погромщиками в качестве оборотней, носителей мирового зла, виновных в разрушении привычного порядка, в росте хаоса."

3. "Гражд. беспорядки, вызванные насилием над этнич. или конфес. меньшинством. Как правило, П. происходит при попустительстве со стороны властей или даже при негласном поощрении ими."

Евреи? Попустительство властей? Ну ладно, опустим дела давно минувших дней. Но прибавим сюда порчу имущества, иногда упоминаемую как один из признаков погрома.

В Лондоне я не был, могу судить лишь по телесюжетам. Но вряд ли кто станет утверждать, что беспорядки в Лондоне направлены против этнических меньшинств. Порча имущества - да, вовсю. Правда, вот вряд ли можно выделить какого-то преобладающего собственника этого имущества, против которого направлены эти действия.

Что же касается Москвы, то я был свидетелем событий на Манежке с начала до конца и мой ролик на Гранях в те дни оказался одной из самых популярных хроник событий ввиду полноты и последовательности. Что же я видел там?

Да, выступления носили националистический характер. А вот на вопрос "Против кого они были направлены?" ответить уже труднее. Я своими глазами видел тысячи кричащих ртов, дружно обращенных в сторону Кремля. Да, потом было нападение на кавказских подростков и, видимо, вследствие этого - столкновение с милицией. И даже не одно нападение - я сам писал о другом случае, свидетелем и отчасти участником которого стал .

Но одновременно с этим меня поразил тогда и другой факт: в нескольких метрах от бушующей толпы молодежи (вернее, под ней) находился торговый центр. Среди людей внизу наверняка было немало "инородцев" - темнокожих, кавказцев, таджиков и других. Часть толпы пробегала мимо его открытых дверей, из которых глазели изумленные посетители кафе и магазинов. Но ни одному из участников событий почему-то не пришло в голову ломануться туда в поисках жертв. Милиция, замечу, поначалу входы не охраняла. Более того: я, к сожалению, не заснял оба этих нападения. Но я видел рядом сотни и тысячи подростков, которые никого не били. А ор и беготню туда-сюда трудно квалифицировать как преступное деяние. Спустя час после начала беспорядков происходило вот что. И вот это. Это, конечно, диалогом назвать трудно, но и "бесчинствами" не легче.

Еще удивительнее, что из фактов "порчи имущества" я наблюдал (да и все это отмечали за неимением других поводов) лишь варварское разрушение новогодней елочки, невесомыми шарами которой участники событий швырялись в милицию. Сравнить с Лондоном, с его пожарами и многочисленными всерьез пострадавшими полицейскими, опять сложно.

Я отнюдь не утверждаю, что кто-то в данном сравнении "вел себя лучше". Но не правда ли, что одним словом "погром" в данном случае обозначают две очень непохожие друг на друга модели поведения толпы?

Я понимаю, зачем это нужно нашим властям. Вольно трактуемое страшное слово (хорошо известное из отечественной истории) позволяет получить согласие общества на любые кары против тех, кого можно как-то к нему "привязать". Например, против нацболов. И уже никто не обратит внимания на абсурдность обвинения их в организации этого погрома.

Кстати, мне как свидетелю событий ни на минуту не приходила в голову мысль об организованном характере этих выступлений. Ну не было там лидеров, а если кто-то и пытался взять на себя эту роль, его не особо слушали. А если и реагировали на что-то, то скорее на призывы остановиться, прекратить драку с милицией. Что и произошло неожиданно быстро. Даже если кто-то неведомый и запустил тогда в Интернет призывы приходить на "Речной" и Манежку, в моей френдленте были люди, перепостившие их. И я никогда не поверю, что кто-то мог заставить их сделать это.

Но не о том речь. Власти - понятно. Но почему часто даже люди умные и совестливые легко употребляют слова, не задумываясь об их значении? Даже весьма мною уважаемый за стремление к истине правозащитник вместо детального правового разбора легко пишет в блоге Граней это "уравнение". Кому как не образованным людям, интеллигенции, следить за правильным использованием слов? Я могу даже допустить, что у кого-то в памяти могли просто смешаться два события на Манежной: давние бесчинства болельщиков проигравшей сборной (когда и вправду били витрины и жгли машины) и выступление по поводу убийства Свиридова. Но не верится, что эта аберрация памяти постигла столь многих комментаторов. Что же происходит с людьми?

На самом деле я понимаю и их: люди, воспитанные в предельно жестких моральных ограничениях и догмах толерантности, страшатся любого открытого проявления агрессии. Вне зависимости от ее формы и причины. Поэтому слово "погром" можно было бы заменить на "революция", "несанкционированный митинг", "неподчинение правилам"... Да просто на "ужас-ужас-ужас"!

Я сам не приемлю неправедного насилия. И насилие, совершенное КОНКРЕТНЫМИ УЧАСТНИКАМИ событий на Манежной, должно получить точную, объективную и, главное, доказанную оценку. Но кто ее даст, если власти в этом не заинтересованы, а общество спрятав голову под подушку, только и будет причитать "ужас-ужас-ужас"?

Не установив причину и суть, нельзя ничего сделать с самим явлением. Можно, конечно, лечить свинку лекарствами от холеры. Но тогда есть риск умереть и от свинки.

Евгений Ихлов призвал наказать неуправляемого Лимонова путем неявки на Триумфальную 31-го.
Все бы ничего, в нашем доме сегодня живут очень разные люди с очень разными взглядами на жизнь. Но.
Заявление это означает, что все эти два года и я (ну ладно, я - журналист), и многие мои друзья - из Архнадзора, из Царицынского дома, синеведерочники, музыканты, художники, Женя Чирикова наконец - приходили на Триумфальную исключительно в гости к Эдуарду Вениаминовичу.
В одном из своих роликов на Гранях, еще год назад, я опрашивал людей: за кем они пришли сюда, на площадь? Спасибо, - отвечали, - Лимонову за хорошую идею! Но пришли сами, каждый - за себя!
И вот поэтому я воспринимаю подобные идеи бойкотов и разборок "лидеров" как личное, в свой адрес оскорбление! И многих моих друзей оскорбление тоже. Будто неразумные они дети, неспособные на собственное решение.
Сегодня так называемые политические деятели всех мастей вообще без особого доверия и почтения относятся к своей "пехоте". Оттого и приходят люди на площадь "от себя". И славно. Потому что "политические деятели" сотрутся из памяти. А память личного поступка - остается.
На то и надеюсь.