Любая проблема имеет свои истоки, и ружье на стене стреляет почти всегда.

«Развозжаев сообщил мне, что с того момента, как он появился вчера в Следственном комитете, никаких мер физического либо психологического воздействия к нему не применялось — ни в СК, ни в суде, ни в СИЗО. Никаких следов физического воздействия на нем нет, и он сам это подтверждает», — сказал Цветков Интерфаксу. «Единственное, о чем он попросил у администрации СИЗО, — это о возможности пообщаться с психологом и с адвокатом», — добавил правозащитник. Gazeta.ru

Адвоката не пустили, зато пустили правозащитника! Антон Цветков - член Общественной наблюдательной комиссии (ОНК), контролирующей работу тюрем и СИЗО. А также он -

Председатель Президиума Общероссийской общественной организации «Офицеры России», Председатель Общественного совета при Управлении Федеральной службы судебных приставов по г.Москве, член Общественного совета при ГУ МВД России по г. Москве. Родился в семье высокопоставленного офицера КГБ. После окончания юридической академии работал в системе ФСБ, откуда был направлен на кафедру национальной безопасности Российской академии государственной службы при Президенте. Разработал и осуществляет правозащитную программу, поддержанную Президентом РФ, "Своих не бросаем" - оказание бесплатной адвокатской и другой юридической помощи сотрудникам силовых и контрольных ведомств... В августе этого года защищал сотрудников полиции от якобы укусившего их Гарри Каспарова. Тогда же направил письмо Путину с предложением сделать неповиновение сотруднику полиции уголовно наказуемым (все ссылки - в блоге Андрея Мальгина)

За последние годы я не раз рассказывал в "Гранях" об ОНК, ставшей в свое время реальной победой гражданского общества. Люди не только получили доступ в закрытую прежде зону и возможность влиять на ситуацию - они приучали тюремщиков к тому, что общество их видит!

В 2010 году мы говорили о попытках "приручить" ОНК, внедряя туда под видом правозащитников бывших силовиков и представителей частных охранных структур. Я снимал митинг на эту тему. На него пришло 15 человек! Политические активисты эту тему игнорировали. Ведь тогда их еще не сажали столь массово...



Анна Каретникова рассказывает мне на видео: "Антон Цветков и раньше входил в состав ОНК, а теперь он протаскивает к нам всех этих людей. Что делает в ОНК? Слышала, что инспектировал ИВСы, но сейчас выяснилось что он не сдал за год ни одного отчета..."

Это произошло два года назад. Об этом говорили. Пришло, повторю, 15 человек. Теперь, пытают ли нас на следствии, будут выяснять правозащитники-полицейские. А ведь что-то мы наверняка могли сделать, но "не капало" и думали - пронесет. Сегодня, наверное, тоже думаем - "пронесет" и не идем к СК защищать Развозжаева. И потом - "мало ли что, без дыма нет огня..." Ну, желаю успеха и счастливого ожидания!

Правозащитник Антон Цветков. С сайта "Офицеры России"

Нам подарен еще один арестант по Болотной. Теперь на сайте СК есть даже видео - убедитесь сами! Раньше в той же манере подготовленное видео сливалось через федеральное ТВ.

Армия следователей проделала титаническую работу, налущив километры и часы собранных видеозаписей на пятисекундные фрагменты. И теперь показывает нам под лупой, кто там махнул рукой, кто - ногой, кто бежал куда-то стремглав, кто толкнул, кто пнул... Это - улики. Удачный ход. За пять секунд не поймешь, что же там происходило на самом деле. В лупу не увидать целого. Видимо, главное для них - скрыть смысл произошедшего за грудой деталей. На этих отрезках не найдешь того, кто приказал перекрыть законный путь демонстрации. И совсем непонятно, чего это люди так взъярились на безответных полицейских?

Вот и Сергей Кривов - ну с чего он прыгает на того "космонавта"? На глазах у всех нападает на представителя власти - вот дурак! А я смотрю ролик раз за разом, пытаясь поймать что-то ускользающее...

Ну что он, право? Солидный дядя за 50, мой ровесник, специалист, кончил МИФИ, в "интересах" - Panasonic, есть работа, наверняка - отец семейства, вид степенный... Правда, партийный, но - член ПАРНАСа, который не раз обвиняли в недостатке радикализма, в любви к согласованным митингам, пустой говорильне и компромиссам...


Только на шестой просмотр понимаю, почему он так странно, почти бережно обнимает сзади того омоновца. Не бьет вовсе, а будто удерживает от чего-то нехорошего. И вдруг вижу, как за ними, в тени и нерезкости, в этот момент двое ребят выдергивают из-под "космонавта" третьего. Он не нападал, он спасал!

Может, конечно, он укрыл от заслуженного наказания какого-то террориста или провокатора. Но не похож "дядя" Кривов на того, кто впряжется за всякую шелупонь с такой страстью. Или все же омоновец волок в автозак такого же, как сам Кривов, - обычного москвича, пришедшего на митинг и попавшего под неожиданную раздачу? А если тот спасенный все же не случайно попался, а тоже махал руками и не соглашался с полицейскими в чем-то? Но тогда еще непонятнее - с чего бы уже два человека вдруг так разошлись...

Не узнать нам этого: за пять секунд не поймешь ни мотивов, ни обстоятельств. Ясно одно: "преступник будет сидеть в тюрьме!" Но мы узнаем. Мы посмотрим все то, что пересмотрели полчища следаков. Пять раз посмотрим, и десять. Это необходимый труд, если хочешь вникнуть в суть.

А пока запомним: Сергей Кривов сидит сегодня вместо кого-то из нас. За кого-то. Не образно - буквально. Он понимал, что делает, спасая этого человека. В кадр попал один эпизод, а если он сделал это несколько раз? За скольких он сидит? Я там не был, к сожалению. И все же - спасибо, Сергей, я мог бы быть!

Видео с сайта Следственного комитета:

Следственный комитет РФ в своем заявлении по делу Удальцова, казалось бы, сумел соблюсти признаки корректности. Даже последний, бахвальский и угрожающий абзац про "мы не дремлем и любого, кто посягнет..." можно счесть не более, чем самопиаром. Но в заявлении есть все же одна оговорка, делающая его зловещим и пророческим.

"Как только(!!!) будет установлена их причастность к подготовке преступных деяний, они также будут привлечены к уголовной ответственности в соответствии с законами Российской Федерации и нормами международного права, объявлены в международный розыск и рано или поздно предстанут перед российским правосудием".

Нетрудно и без этого предположить, что все необходимое для этого "установления" уже подготовлено. Но оговорочка свидетельствует о большем: "причастность должна быть установлена во что бы то ни стало".

Опыт показывает, что всякие "оговорки" правоохранителей, сперва кажущиеся нелепыми, делаются неспроста. Так, на следующий день после столкновений на Манежной Нургалиев вызвал разве что недоумение и смех, заявив по телевизору, что к беспорядкам причастна леворадикальная молодежь, которая "и организовала, и спровоцировала". Ну какая "левая", окститесь, министр, вы, видно, совсем в политике не разбираетесь, смеялся народ. Однако за беспорядки первыми сели именно нацболы. Видимо, как самые ярые фанаты и кровавые националисты.

Вот что тут смешно, так это то, что мы не можем вчинить ребятам из СК "давление на следствие"!

Зоя Светова высказала свое мнение по поводу освобождения Кати Самуцевич. Каждый имеет право на свой взгляд. Впрочем, я бы предпочел, чтобы уважаемая мною журналистка и правозащитник выражала именно собственное мнение, а не ограничивалась подбором цитат авторитетных диссидентов. Но и это не страшно. А вот аргументация меня просто ужаснула! И в ней, "как в зеркале", наши трудности и беды...

"...Поэтому адвокаты больше говорили о политическом аспекте дела, чем о юридических тонкостях. Они считали, что юридическая ничтожность обвинений укладывается в десять предложений, а абсурдность и политическая подоплека дела нуждаются в том, чтобы кричать о ней..."

Видимо, это означает, что реальные обстоятельства дела тоже кажутся адвокатам "юридически ничтожными"? То есть факт - основное "юридическое мясо" - оказывается менее важным для адвоката, чем политическая позиция? Я-то думал, что этим правилом руководствуется только власть...

"Вскоре стало понятно, что единство подсудимых и непримиримая позиция адвокатов раздражают власть".

Да, мы все в этой стране раздражаем власть. Но как из этого следует, что Катя и ее адвокат пошли на сговор с этой самой властью? Хоть слово покаяния или осуждения остальных участниц акции было произнесено новым адвокатом или самой Катей? Или, может быть, освобождение Кати как-то уменьшило международную поддержку девушек? Давайте спросим выдающихся музыкантов и писателей, поддержавших Pussy: может, они не рады освобождению одной из участниц?

Автор сравнивает дело Pussy Riot с делом Гинзбурга-Галанскова ("Процессом четырех" 1967 года).

Сравнение с адвокатом Борисом Золотухиным не совсем корректно. Тот тоже был единственным, чья позиция отличалась от прочих. Но в другую сторону: Золотухин как раз принципиально требовал оправдания, в отличие от других защитников, пытавшихся лишь скостить срок. Да, Золотухин, как и "политические" адвокаты Pussy Riot, испытывал особое давление со стороны государства. Но если это и отразилось на приговоре, то лишь в лучшую сторону: Гинзбург, которого он защищал, получил меньший срок, чем его соратник Галансков. Так в чем же сходство с сегодняшним делом и что доказывает это сравнение?

Далее - цитаты. Арина Гинзбург: "Вот, например, выпустили Самуцевич, и все сразу начинают говорить: если ее выпустили, значит, она кого-то сдала".

Во-первых, кто эти "все"? "Советский народ"? "Прогрессивное человечество"? Во-вторых, каждый сам выбирает, что ему говорить. Если бы я исходил из логики этих "говорящих", я бы прежде всего спросил их: на кого вы играете? Ведь именно ругаемой вами власти больше всего выгодны склоки и недоверие в стане оппозиции. Вот вы-то власти и продались! Но я не стану так говорить. Я просто скажу, что это глупость.

Не менее прекрасна ссылка на Сергея Ковалева: «Суд в самом деле принял во внимание существующее отличие в поведении трех девушек: Толоконниковой и Алехиной удалось начать акцию, тогда как Катя (и это есть даже на видео) не успела расчехлить гитару». Вывод: власть научилась действовать очень тонко, тем самым сбивая всех с толку.

Нас отпускают - караул! Ну что же вы такое пишете, дорогие друзья?!

Финал статьи тоже значим: "Катя объясняет: у нее не было претензий к адвокатам, а в группе нет раскола. Но чем больше она об этом говорит, тем меньше в это веришь".

Почему? А потому! Враг не пройдет. Только победы за нами не будет. Во-первых, потому что она нам не нужна. Видимо, власть права, и нам нужны только жертвы для укрепления нашего единства. Наверное, для нас это - главное доказательство нашей исторической правоты. Наверное, других доказательств у нас просто нет... Во-вторых, потому, что мы не верим в собственные силы. Если мы выбиваем у власти хоть кусочек справедливости, это тут же называется "коварным благодеянием".

На эту историю, по-моему, можно смотреть с трех точек зрения. С юридической: приговор, имеющий хоть 5 процентов законности, лучше того, где ее нет вообще. В целом вердикт не становится от этого законнее, но это создает наглядный контраст, прецедент, о котором можно говорить. С моральной: невинный человек должен быть на свободе, а не в тюрьме. Девушки заявили: "Мы по-прежнему вместе, и мы рады ее освобождению". Какое право мы имеем им не верить?

И, наконец, с идейной: бесполезно бороться с властью, принимая ее же логику - вечную мнительность, поиск врагов, конспирологию. У власти для этого есть репрессивный аппарат, у нас его нет. Может, мы собираемся построить его, когда "наши танки войдут в город"?

Наша сила не в "чистке рядов", а в альтернативном мышлении. В том, что мы не боимся манипуляций - невозможно манипулировать самостоятельным и свободным человеком. В том, что никакие "предатели" и "провокаторы", никакие репрессии и спецоперации не могут отнять у нас то, чего у власти нет, а у нас есть: свободу духа, веру в людей и любовь. В том, что мы умеем прощать ошибки и ценить помощь. В гуманизме наша сила, черт возьми!

Бывший начальник охраны тюрьмы Туол Сленг Him Huy и Norng Chang Phal, ребенком попавший в Туол Сленг и потерявший там обоих родителей. На презентации книги "История Демократической Кампучии" перед тысячами студентов провинции Кампонг Том. Фото: Heng Sinith

Есть в Пномпене такое место - тюрьма Туол Сленг. Во времена "красных кхмеров" она была этаким "чистилищем": сперва в ней пытали, выбивая "чистосердечное признание", а после - увозили на пригородную поляну и убивали. Чаще всего - лопатой, мотыгой, палками. Экономили патроны: Партия строила новое экономное и практичное общество на благо народа. 20 000 человек прошли через Туол Сленг, в живых осталось около десятка. До тюрьмы здесь была школа. Сейчас - музей. Очень плохое место. В школе вообще нет ничего радостного, особенно в такой, похожей на типичную советскую. Унылое серое бетонное здание, ряды одинаковых классных пеналов. Сделав из школы тюрьму, там ничего и не меняли. Только некоторые классы разделили небрежно сложенными кирпичными перегородками на крошечные ячейки. В каждой "жил" один человек, он мог только лежать скрючившись. Шевелиться было нельзя, за это били. Пытали тоже очень просто: били палками, током, топили в бочке с водой. Никаких специальных атрибутов, ничего изощренного и устрашающего - дом как дом.

Был я и на "полях смерти" в пригороде. Там тоже ничего особенного, никакой такой "машины смерти". Поляна и ровные ряды ямок: хоронили здесь же, теперь общие могилы раскопали, жертвы перезахоронены. Таких мест в Камбодже много.

Я долго не мог понять, что за странное оцепенение и дурнота накатывали на меня там. Смерть я видел, видел войну, нищету, примеры человеческой подлости, глупости и жестокости. Я испытывал гнев и отчаяние. Здесь же было иное чувство. Потом понял: все, что мы встречаем в своей маленькой жизни, как бы мерзко оно ни было, имеет выход и оставляет надежду. Все наши "гадости" имеют какой-то человеческий смысл и мотивы. Но тут ощущается абсолютная безнадежность. И полная победа нечеловеческого. Демоны наших душ победили, и на земле воцарился Ад. С человеческой точки зрения здесь все бессмысленно, но у демонов иные мотивы. И человеку остается либо принять их, самому став демоном, либо умереть.

Что-то похожее я испытал недавно, читая книгу Николая Никулина. Все сегодняшние войны, которые мы видим по телеку, - детские игры. Это была книга о настоящей Войне, которая не имеет никакого иного смысла кроме победы Ада.

В Камбодже я говорил со многими. Это были обычные люди, встречавшиеся нам на пути - моторикша, гостиничный портье, музейный работник, торговец, учитель... Я понял, как непросто нации, уничтоженной на треть и пережившей Ад, принять и осознать это. Здесь каждый либо убивал, либо подвергался риску быть убитым. Началось это, кстати, задолго до четырехлетия "красных кхмеров". "Помогли" в этом и вьетнамцы, и американцы, и китайцы. Чтобы пережить и принять такое, люди слагают разные мифы. О единоличной вине Пол Пота, задумавшего извести нацию. О благородном Пол Поте и Партии, спасавших нацию от злобной Америки и строивших светлое будущее. Спорят о количестве жертв режима: одни говорят о 150 000, другие - о 3 миллионах. Это - в зависимости от того, был ли рассказчик (или его родственники) тюремщиком или пострадавшим. Потому что сегодня все живут рядом. Повсюду. В сельских районах, где теперь много свободного места. В городах, где теперь такое количество огромных черных "Лексусов", какого не видел даже в России. И где, как говорят, процветает коррупция. Теперь в Камбодже многопартийные выборы, но в каждой деревушке встречаешь плакаты и офисы только одной - правящей партии. Все это не кажется столь важным: для нации, пережившей Ад, важнее всего, что он закончился.

Так вот, о фотографии. Есть в Камбодже неправительственная организация - Центр документации Камбоджи. Живет она в основном на западные гранты, но вполне в согласии с правительством. Эти люди первыми в стране стали собирать и обнародовать материалы о периоде "красных кхмеров", а затем и обо всей камбоджийской трагедии ХХ века. Издают книги, пишут учебники, ведут занятия со студентами. Этот снимок был на объявлении о семинаре в бывшей тюрьме. Со студентами общались эти два человека: бывший палач и бывший заключенный. Рядом. На втором этаже тюрьмы-музея - выставка. Портреты бывших "партийных кадров". И история их дальнейшей жизни: один теперь - учитель, другой - шофер, третий растит рис и имеет шестерых детей... На стене напротив - истории бывших узников. "Все мы живем рядом, и все мы камбоджийцы"! В книгах, которые они издают, нет бурных эмоций и нет обвинений. Только подробно исследованные факты истории.

Здесь собирают рассказы о тех временах обеих сторон: "красных кхмеров" и жертв геноцида. Врезался в память рассказ, услышанный в аудиогиде на "полях смерти": "Мне было 17, и я убивал палкой. Я видел, что им было очень больно, но если бы я не убивал, убили бы меня. Потом я убежал в лес, потом красных кхмеров прогнали".

Под эгидой другой организации - аудиовизуального центра "Бофана" камбоджийский режиссер Ритхи Панснял полнометражный фильм о начальнике Туол Сленг. Дач пока единственный из лидеров "красных кхмеров", осужденный трибуналом на пожизненное заключение. Весь фильм он просто рассказывает, как это было. А в центре каждый может просматривать на компьютерах исторические материалы их коллекции - фильмы, фото, аудиозаписи.

В Камбодже много НПО, спонсируемых Западом. Много волонтеров. В основном они занимаются просвещением: после череды войн, закончившихся к началу 90-х, средний возраст в стране был 19,5 лет! Осталась масса сирот, не хватает учителей. Одна из крупнейших международных организаций занимается возрождением кхмерской национальной культуры, создает центры традиционных ремесел. Помогает молодым выжить, заработать и понять свою историю. Насколько мне известно, "агентами" их здесь не называют.

Материалы с выставки "Жертвы истории" в тюрьме Туол Сленг. Бывший "партийный кадр"

Жертвы

В те две недели с 21 сентября по 4 октября 93 года, названные затем в некоторых книгах "парламентским кризисом", я провел в Белом доме немало времени. Сидел в зале на заседаниях несуществующего парламента, бродил по темным коридорам с фонариком, когда уже отключили свет. Но больше слонялся вокруг - среди баррикад, палаток и костров, которые жгли разношерстные его защитники. Мне было там неуютно. Большинство людей были чужими и неприятными. Совсем чужими были суровые "баркашовцы" и "макашовцы". "Коммунистические бабушки" и пожилые мужики - в общем, совершенно обычные, но напоминавшие о советских дворах с домино и портвейном, задрипанных заводских проходных и унылых парткомах. К молодым ребятам с горящим революционным взором я тоже еще тогда не привык. Те, кто был по ту сторону баррикад, также были чужими. Это только спустя много лет я понял, что "своими" были те, кто, устранившись от поединка, спасал и тех и других. Кто таскал "трехсотых" без видимой нужды. Тогда же мир этот - мрачноватый, недовольный, обойденный удачей новых времен, лишившийся былых сторублевых зарплат и новоприобретенных ваучеров - был непонятен и враждебен. Я хотел, чтобы это поскорее как-то закончилось. И это закончилось 4 октября.



Я не считал трупы и до сих пор не знаю, сколько среди погибших держало оружие и сделало что-то такое, чтобы заслужить свою смерть. Единственный человек, научно писавший об этих событиях, подробно доказывает, что официальные списки вполне достоверны. У меня нет причин не доверять ему.

Я помню только, что через пару дней после стрельбы ходил снимать похороны погибших милиционеров. Меня посылала редакция.



Как хоронили других, я не видел. Лишь на сороковой день трагедии я оказался у Белого дома. Было холодно, немноголюдно и беспросветно.





Еще через три месяца журналистов пригласили на презентацию отремонтированного после пожара и разгрома здания. Интерьеры стали вальяжнее и богаче. С тех пор в Белом доме я не бывал.

Через пару дней многие, наверняка, припомнят по разным поводам события 3-4 октября 1993 года. Но "штурм Останкина" и расстрел Белого дома были лишь продолжением бурного и отнюдь не мирного года. Я хотел бы напомнить некоторые его события.

Март. В ответ на телевизионное выступление Ельцина, пообещавшего ввести "особый порядок управления", депутаты российского парламента собирают внеочередной съезд, собираясь объявить президенту импичмент. Сторонники президента организуют массовые манифестации в его поддержку:







Поддерживающие парламент также выходят на улицы:



Противники митингуют по разные стороны Белого дома, где депутаты начинают работу:



В результате импичмент не удается, но съезд назначает референдум о доверии президенту и парламенту. Сторонники президента провозглашают лозунг "Да-Да-Нет-Да". Результаты референдума ничего не меняют в расстановке сил.

В Первомай милиция не пускает демонстрацию левых в центр Москвы, а затем перекрывает и Ленинский проспект, по которому (в сторону от центра) направляется колонна. Происходят серьезные столкновения, демонстранты забрасывают милицию камнями и отбивают грузовики, которыми перегородили улицу. Погибает офицер милиции:





9 мая оппозиция проходит огромной разрешенной демонстрацией по центру Москвы. Возглавляет колонну военная машина, украшенная транспарантами:







Снова, как при Горбачеве, бастующие шахтеры 22 июня пикетируют Совмин:



12 июля милиция преграждает путь оппозиции, собирающейся устроить "блокаду Останкина" с требованиями равенства на телевидении:





24 июля проходит конгресс Фронта национального спасения, на трибуне рядом коммунисты и националисты, в зале - бывшие члены ГКЧП, военные из Союза офицеров и члены РНЕ:







ФНС выходит на демонстрации и доходит до Белого дома:



Митинги и шествия оппозиции все чаще под запретом. Столкновения с конной милицией на Тверской:



Время стирает из памяти детали. Разбирая сложенные когда-то в спешке и порой не подписанные пленки, бывает трудно идентифицировать события и людей. Но главное ощущение от 1993 года помню хорошо: люди, ведущие спор о будущем страны, яростно и категорично отвергали всякую возможность компромисса и диалога. Кто-то рвался к власти, кто-то бешено делал деньги, кто-то фанатично отстаивал свои идеалы. Время, обычно само постепенно изменяющее людей и обычаи, текло мимо само собой. Оно мало кого интересовало. То, что произошло в октябре, один мой друг назвал "Малой Гражданской". Я до сих пор не могу понять, почему не случилось Большой...

Разбирая фотоархив, я наткнулся на несколько кадров августа 91-го, о которых успел позабыть. На первый взгляд, они не отражают главных событий тех дней - ГКЧП, народ у Белого дома, баррикады, Ельцина на танке. 22 августа на Лубянской площади шумел победный митинг. Собирались сносить Дзержинского. Но с обратной стороны здания КГБ было тихо. Хотя именно туда, в переулок, выходил главный подъезд этого дома, на который еще недавно принято было пугливо коситься, ускоряя шаг.



В тот день из этого подъезда под помпезным каменным барельефом вереницей выходили люди. Выходили с профессиональным спокойствием и уверенностью в движениях, достойной Штирлица. Но как-то при этом быстро. В руках у многих были объемистые спортивные сумки. Некоторые выносили картонные коробки и загружали их в багажники служебных "Волг". Напротив стояло совсем немного людей из тех, кто праздновал победу. Они смеялись, указывая пальцем на выходящих и их сумки. Нам было наплевать, что там внутри. Нам казалось в тот миг, что некая злая сила, населявшая этот дом, превращается в легкий дымок, улетучиваясь во все щели. И содержимое их сумок тоже рассыплется пеплом еще до наступления темноты. Ведь оно просто не может пригодиться никому в наступающем новом и светлом мире.





А на Старой площади стоял ЦК КПСС. Его окружали вчерашние защитники Белого дома, чтобы никому не пришло в голову громить беззащитную теперь цитадель. В сопровождении каких-то прогрессивных депутатов люди все же вошли внутрь.







На столах кипами лежали документы. В них было то, что будоражило общество в те дни и с чем непременно предстояло разобраться честным и непредвзятым народным представителям - новым депутатам, новой милиции и новой прокуратуре. В тех бумагах были миллионные расходы на "братские компартии", какие-то валютные расчеты, регистрации партийных коммерческих фирм. Мелькало название концерна "Симако", руководимого членом ЦК Аркадием Вольским. Это потом он стал создателем РСПП и важной птицей в новой России, а тогда только и разговоров было про "золото партии", валютные махинации партийных бонз, вывоз денег из страны под прикрытием КГБ и прочие небылицы.









Наверное, это был редчайший случай, когда простые люди держали в руках уникальные свидетельства дел, творившихся верховной властью. Глянув обрадованно на бумаги (вот теперь во всем разберемся!), люди аккуратно сложили их и вышли, заперев за собой двери...

Прошло совсем немного времени. Некоторые из бывших обитателей тех кабинетов вскоре дружно и таинственно повыпадали из окон своих квартир. Остальные оказались честными чиновниками или главами корпораций и банков. Результаты поисков "золота партии" и расследования "финансово-хозяйственной деятельности КПСС" в середине 90-х были засекречены. А я теперь думаю, гладя на свои снимки: что я должен был сделать тогда, оказавшись в Логове Зверя? В окружении шкафов и сейфов, где хранилась Правда о власти и стране, как должен был я поступить, чтобы эти призраки не вернулись в свои кабинеты, а впрямь рассеялись как осенний дым? Ведь можно было наверняка, ну хоть что-то понять, предвидеть и сделать...

Рассмотрение в суде питерского политического "Дела о запрещенной партии" выглядит совсем непривычно для москвича. Несмотря на то что все 12 обвиняемых - лимоновцы, никаких тебе овчарок и ОМОНа, подсудимые приходят на заседания из дома. Мне без всяких предварительных письменных заявлений разрешили видеосъемку прямо на заседании. Правда, особым вниманием прессы процесс не избалован: при мне в маленьком зале Выборгского райсуда присутствовали в основном участники разбирательства. Судья Сергей Яковлев спокоен, взвешен и не особо спешит, хотя процесс длится уже 5 месяцев. В день, как правило, заслушивается один свидетель. Заседания проходят дважды в неделю. Поначалу было трудно собирать многочисленных участников (12 обвиняемых, их адвокаты, свидетели) к 11 часам - непременно кто-то опаздывал. Судья принял мудрое решение: теперь все вызываются к 10:30, а к одиннадцати можно и начинать.

Перед началом заседания все толкутся во дворе и обвиняемых трудно отличить от студентов "Колледжа управления и коммерции", подъезд которого как раз напротив дверей суда.

Подробности и хронику этого неспешного процесса лучше прочитать на сайте "Другой России". Мне же, впервые посетившему суд, рассказывают ставшие уже фольклором хохмы про "красные флаги", распознанные обвинением на черно-белой оперативной записи, многочисленные протоколы задержаний "за переход улицы в неустановленном месте" в качестве доказательств политической деятельности и прочие анекдотические ляпы следствия.

В эти дни в качестве свидетелей приходят в суд члены самых разных организаций, участвовавших вместе с обвиняемыми в Стратегии-31 и других совместных акциях. Пока что они показывают одно: обвиняемые другороссы не были единственными и основными организаторами акций, нацбольской агитации на них не велось, символики не наблюдалось, а сами акции были "надпартийными", гражданскими.

Собственно, дело состоит из двух почти не пересекающихся эпизодов: шпионских записей центра "Э" с собраний другороссов в 2010 году и участия их в Стратегии-31 за все последние годы. На двух последних заседаниях уголовные дела против четверых подсудимых, проходивших лишь по эпизодам "прослушки", были прекращены за истечением срока давности. Остальные так или иначе "засветились" на более поздних акциях и потому продолжают обвиняться в деятельности незаконной партии.

Сложность процесса в том, что обвинению предстоит доказать: нынешняя "Другая Россия" суть одно с запрещенной некогда НБП, а люди, входившие в нее когда-то (и присоединившиеся к ним позднее соратники и друзья), занимаются все той же экстремистской деятельностью. Всякому ясно, что люди те же самые. Но столь же ясно, что судить "просто за политику" нельзя. Обвинение не нашло лучшего пути, как искать в разговорах обвиняемых и их окружения слов "нацбол" или схожих партийных символов. А с этим у следствия явно не ладится. Поэтому большинство дискуссий в суде посвящено лингвистическим и геральдическим изысканиям. Что же до единственной экспертизы политических взглядов другороссов, то качество ее наглядно демонстрирует один из выводов: "В представленных материалах содержатся призывы, направленные на формирование образа врага - Системы".

Вот как выглядит один рядовой день этого процесса (показания дает член политсовета питерской "Солидарности" Владимир Волохонский).

На мой вопрос о наиболее серьезных аргументах обвинения ответили адвокаты подсудимых:



Несколько слов сказали и сами обвиняемые. В частности, об Эдуарде Лимонове:



Пока же наиболее интересные сюжеты ожидаются с приходом в суд Эдуарда Лимонова и авторов пресловутой экспертизы.

6 мая Леонид Ковязин приехал из Кирова снимать. Как журналист. Он снимал Марш миллионов с трех часов. К пяти пришел со всеми к Болотной. Потом еще два с половиной часа снимал давку, избиения, задержания. Снимал спокойной и уверенной рукой профессионала. Она не дрожала, разве что когда толкали под локоть или в спину. Примерно в полвосьмого его хроника внезапно обрывается. Черный экран...

Может, кончились батарейки или еще почему. Но с этого момента он начал переворачивать кабинки туалетов. "Чтобы защитить людей от полиции" - объяснил сам. Теперь он сидит в тюрьме. Поблажек не ждет, а ждет от 3 до 8. А я смотрю на погасший экран. И вспоминаю другую историю, случившуюся 57 лет назад в другой стране.

У Леонида получился настоящий фильм - длинный. Но я советую его посмотреть целиком. Там есть все: и песни, и плачущие женщины, и бодрые провокаторы (или просто психи), и окровавленные мужчины. Как-то из него становится понятнее все, что происходило в тот день в Москве. И, может быть, понятнее, почему он выключил камеру.



Вторая часть - на следующий день.

Бывают фотографии, потрясающие нас не мастерством автора, а драматизмом запечатленной на них жизни. Бывают яркие и выразительные, но вызывающие в наш конспирологический век определенные сомнения в подлинности. Так случилось с моей предыдущей публикацией. Но однажды я увидел снимки, жанр которых даже не могу определить. Там было снято то, чего на самом деле не видела камера фотографа!

В столице Индонезии Джакарте есть уникальное место под названием "Музей преступлений коммунизма". На его стенах и висят эти фото.


Переодетые в форму президентской гвардии коммунистические ополченцы похищают одного из генералов Генштаба

Генерал Сухарто на похоронах погибших офицеров


В 1965 году "Движение 30 сентября", состоявшее в основном из младших армейских офицеров левых взглядов, совершило попытку государственного переворота. Были похищены и убиты шестеро генералов Генштаба, а на центральную площадь Джакарты вышли мятежные войска. Восставшие заявили, что хотят защитить действующего президента Сукарно и предотвратить правый военный переворот, планировавшийся через несколько дней высшими военноначальниками. Но из-за слабости плана восставших генералу Сухарто удалось собрать верные ему части и подавить мятеж. Президент Сукарно при этом был помещен под домашний арест на несколько лет. По распространившейся официальной версии мятежом руководила индонезийская компартия, которая в те годы была весьма сильна. Начались репрессии и погромы, которым подверглись не только коммунисты, но и беднейшее крестьянство и этнические китайцы, поддерживавшие левых. По разным данным в те годы погибло от 78 тысяч до миллиона человек. Кризис, в котором находилась страна, был преодолен, а генерал Сухарто правил страной до 1998 года, получив титул «Отец развития».


Через 16 лет после его прихода к власти был создан упомянутый музей. В зале, посвященном памяти убитых мятежниками офицеров, много их личных вещей (окровавленная одежда, обручальные кольца, клюшки для гольфа, велосипеды, даже пачки сигарет). В зале много фотографий: счастливые семейные снимки погибших, солдаты, извлекающие их спрятанные похитителями в штольне тела. Висят кадры торжественных похорон в столице. И рядом с ними - снимки, поразившие меня. На плохоньких выцветших отпечатках запечатлены моменты похищения и убийства. "Вот это удача и подарок историкам!", - подумал я. И ни секунды не сомневался бы в их подлинности: вокруг ведь все настоящее, фотографии, судя по пленке и бумаге, явно тех времен. Если бы... слово "реконструкция" на бахаса не звучало так же, как и по-английски. Самые "горячие" репортажные снимки были не более чем постановкой, имитацией официальной версии истории.




Подпись под снимком похищения генерала

Странный это все же музей. Все, что в нем есть подлинного, - это вещи убитых генералов, рация Сухарто, автомат да акваланг, с которым спускались в затопленную штольню. И тем не менее музей этот призван служить иллюстрацией злодеяний коммунистов Индонезии на протяжении многих лет. Все совершенное ими показано на масштабных диорамах, числом под сотню. Впрочем, они больше похожи на витрины детского магазина со сценами из игрушечных солдатиков. Изображены на них и тайные заседания на частных квартирах, и демонстрации под красными флагами, и нападения на сельские управы и полицейские посты. А венец всему - постановочные фотографии убийства генералов. Подробнее я описал этот музей в личном блоге.




И почти нет других фотографий (разве что официальные снимки генералитета). Мы было подумали, что Индонезия тех времен была слишком отсталой для этого. Но нет, исторических съемок хватает, существовал к тому времени даже национальный кинематограф. Только в музее их нет.


Может быть, так все и было на самом деле. Но этому музею я не поверил. А охотнее верил сегодняшним индонезийцам, говорившим мне, что Сухарто был "жулик и вор", разведший невообразимую коррупцию и прибравший к рукам своей семьи всю страну. Впрочем, молва человеческая непостоянна, генерал пятый год как в могиле, а в стране многопартийные выборы. Теперь можно всякое говорить...

Диорама "Гибель генерала Яни" и подпись к ней: "1 октября 1965 года в 4 часа ночи генерал А. Яни был похищен членами нелегальной армии коммунистических ополченцев. Это были лидер группы, второй сержант Расвад, второй сержант Джияди и капрал Докрин. Генерал вышел навстречу им в пижаме, и Расвад сказал, что президент срочно вызывает его к себе. Генерал поверил ему и собрался переодеться в мундир. Докрин стал возражать против этого, что крайне рассердило генерала, и он накричал на капрала. После чего повернулся, чтобы вернуться в свою комнату. В этот момент Джияди выстрелил в него и убил. Генерал упал на пол, его тело вытащили в сад, увезли и потом захоронили в Лубанг-Буайя".

Диорама "Нападение коммунистических партизан на полицию с целью освобождения арестованных. 1948 год"

"Ричард Никсон приезжает в Огайо в ходе избирательной кампании. Октябрь 1972"
Фото переснято из маленькой книжки "1970-е" исторической серии агентства Getty Images. Странно, что я нигде больше не встречал этого снимка, даже на сайте архива Getty его нет. Хотя фотоматериалов об этой истории навалом. Интересно, почему? Изредка СМИ позволяют себе показать нам президентов немного смешными, неуклюжими, заносчивыми, даже - жестокими. Но такого выражения лица у "символа власти" я, пожалуй, не встречал.

В июне 1972 года в вашингтонском отеле "Уотергейт", где размещался - предвыборный штаб Демократической партии, были задержаны 5 человек, устанавливавших там прослушивающую аппаратуру. Кандидат от демократов Джордж Макговерн шел на выборы с программой прекращения войны во Вьетнаме и социальной реформы. Начавшийся скандал не помешал президенту Никсону в ноябре избраться на второй срок, победив "радикала-демократа". Разве что явка избирателей была рекордно низкой.

В 73-м начались слушания в Сенате, телевидение транслировало их на всю страну. Никсон дает показания перед камерами. По статистике 85% американцев смотрели хотя бы одно заседание. Доказать причастность Никсона к прослушке конкурента так и не удалось. Но разгорелся новый скандал: выяснилось, что администрация Никсона всячески мешала следствию (например, скрывала пленки аудиозаписей, делавшихся в Белом Доме во время разговоров президента с помощниками). Верховный суд США обязал президента предоставить эти записи. Под угрозой импичмента Никсон в августе 74-го ушел в отставку.

Но есть и еще одна грань этой истории. Множество чиновников в окружении Никсона в этот период лжесвидетельствовали, подделывали документы и давали взятки. Когда же всплыла правда, многие из них (как, например, Джеб Магрудер и Патрик Грей) испытали потрясение от своей незаконной деятельности, будто занимались ею во сне или будучи зомбированными. Вот одно из объяснений:

"Что общего было у гитлеровского "ближнего круга" и никсоновской "дворцовой гвардии", что привело их к решениям с трагическими последствиями? Они были сплоченными группами, изолированными от иных точек зрения... По И. Джаннингу "группомыслие" - способ мышления, приобретаемый в ситуации, когда поиск согласия становится настолько доминирующим в группе, что пересиливает реалистическую оценку возможных альтернативных действий.

Обычно такие группы считают себя неуязвимыми - они сцеплены оптимизмом, который только возрастает при осуждении инакомыслящих. Члены группы начинают сомневаться в собственных опасениях и не выражают инакомыслия. Они превращаются в своеобразных "стражей мысли" - цензоров, отсекающих поступление какой-либо вносящей беспокойство информации". (Эллиот Аронсон. "Общественное животное")

Несколько более известных снимков, времени Уотергейтского скандала:

Ричард Никсон - избирательная кампания:








Стюарт Джеб Магрудер - помощник директора избирательной кампании Никсона дает показания в суде. Ныне он тихий пресвитерианский пастор в штате Огайо:

Снимая какие-то общественно значимые мероприятия, стараешься первым делом передать основную информацию, суть события. Но всегда остаются кадры "для себя", отражающие какие-то собственные впечатления. В последние дни от нескольких "выходов в люди" остались, пожалуй, два главных и очень тягостных чувства. Тотальная нетерпимость всех ко всем. И вязкая, тягомотная полицейщина, давящая на мозги не только во время острых политических митингов, но и на совсем уж, кажется, безобидной акции поминовения. Эти фрагменты я и хочу показать сегодня.

Ненависть (во время вынесения приговора Pussy Riot)



Полицейщина (акция памяти 19 августа)

Суд над Юлием Даниэлем и Андреем Синявским. Москва, февраль 1966 г. (на заднем плане, в зале - М. Розанова)

Писатели были осуждены по ст. 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда» за публикацию на Западе своих произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй», и осуждены на 5 и 7 лет лагерей.

Судя по всему, это единственная фотография с исторического процесса. Если, конечно, не пылится где-то в гэбешных архивах пленочка оперативной съемки...

Удивительное фото! Сегодня мы привыкли видеть обвиняемых в зале суда как бы со стороны, сбоку, глазами аккредитованного фоторепортера. Здесь же возникает полное ощущение, что ты третьим сидишь вместе с ними на скамье подсудимых и смотришь в зал. Но это - не главная загадка.

Этот кадр широко известен. Но лишь однажды я встретил комментарий к нему: "Фото сделано через открытую дверь из комнаты конвоя".

Кто его автор? Неизвестный конвоир, тайком пронесший в суд какой-нибыдь ФЭД? Или кто-то из друзей подсудимых? Но ведь и тогда надо было договориться с тем же конвоем. Процесс был шумный и принципиальный для власти, наверняка за порядком следили строго, риск был большой...

Почему кадр этот продает американское агентство Корбис? Как он туда попал? Вряд ли от автора. Тогда на каких основаниях они его продают?

Я спросил об этом снимке Александра Даниэля - сына писателя. "Загадочная история! - говорит. - Снимок появился в западной прессе еще тогда - в 66-м, но откуда взялся - неизвестно". У семьи было несколько версий: оперативная съемка, "преступление" кого-либо из судейских (хотя бы в виде разрешения посетителю сделать кадр) или официальная съемка АПН или ТАСС.

Никто не помнит, чтобы на процессе присутствовал хотя бы один фотокорреспондент. Вряд ли его не заметили: друзья обвиняемых были как раз заинтересованны в наиболее широкой гласности. Да и повылазили бы уже эти кадры из архивов бывших советских, а ныне российских агентств.

Оперативная съемка могла легально всплыть из архивов лишь в перестройку, но никак не раньше. Значит, все равно чей-то "криминал". Может, и тот же опер "слил" на Запад. Например, если была отснята целая пленка, на нее иногда влезало больше "легальных" 36 кадров и последний можно было отрезать незаметно. Да и передавать маленький негатив легче.

Несколько фактов.
Следствие по делу (все это время писатели были под арестом) продолжалось 5 месяцев, суд - всего 5 дней. Процесс считался открытым, но на него пускали только по специальным приглашениям. Обвиняемые не признали себя виновными. Травля писателей началась со статьи Д. Еремина в "Известиях":

"Враги коммунизма нашли двух отщепенцев, символом веры для которых стали двуличие и бесстыдство...Здесь нельзя не обратить внимания и на такую деталь: русский по рождению, Андрей Синявский прикрылся именем Абрама Терца. Зачем? Да только с провокационной целью!
...Для советских людей, для всего передового человечества нет более святого имени, чем имя вождя нашей революции Владимира Ильича Ленина. В какое же бездонное болото мерзости должен погрузиться так называемый литератор, чтобы хулиганским своим пером чернить святое для нас имя! ...эти кощунственные строки достаточны для диагноза: авторы их ставят себя вне советского общества.

Официальные "гранды" советской литературы (Агния Барто, Сергей Михалков, Михаил Шолохов) активно клеймили подсудимых. В то же время 62 писателя подписали письмо в адрес XXIII съезда КПСС с просьбой взять подсудимых на поруки. А 5 декабря 1965 года на Пушкинской состоялась первая политическая демонстрация - почти 100 человек вышли с лозунгами «Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем» и «Уважайте советскую конституцию». Около 40 студентов за участие в ней были исключены из вузов. А 23-летний Владимир Буковский и 16-летняя Юлия Вишневская насильственно помещены в психушку.

Судьей был Лев Смирнов, бывший заместителем обвинителя на Нюрнбергском процессе, а затем судивший рабочих Новочеркасска (сотни заключенных, 9 расстрелянных).

Из повести Николая Аржака (Юлия Даниэля) "Говорит Москва". По сюжету Верховный Совет СССР объявляет 10 августа 1960 года Днем открытых убийств (в те годы едва ли не каждую неделю бывали какие-то "Дни" - День шахтера, учителя, спортсмена и т.д.) "Всем гражданам предоставляется право свободного умерщвления любых других граждан, за исключением лиц, упомянутых в пункте первом примечаний к настоящему Указу… Запрещается убийство: а) детей до 16-ти лет, б) одетых в форму военнослужащих и работников милиции в) работников транспорта при исполнении служебных обязанностей». После "всенародного праздника демократии" народ обсуждает его итоги:

«- Ребята, а кто знает, много жертв было?
- По РСФСР немного: не то восемьсот, не то девятьсот, что-то около тысячи. Мне один человек из ЦСУ говорил...
- Ух, и резня там была! Грузины армян, армяне азербайджанцев...
- Армяне азербайджанцев?
- Ну да, в Нагорном Карабахе. Это же армянская область.
- А в Средней Азии как? Там тоже, небось, передрались?
- Не-ет, там междоусобия не было. Там все русских резали...
- А в Прибалтике никого не убили.
- Как, никого не убили?.. Да ведь это демонстрация!
- И еще какая! Игнорировали Указ, и всё. В письме ЦК устанавливается недостаточность политико-воспитательной работы в Прибалтике. Тоже кого-то сняли».

С самого начала кампании в поддержку Pussy Riot многие представители "культурного слоя" защищали их с позиций "ну что взять с дурочек?". Вполне логично в таком случае, что после ярких выступлений девушек в суде многие сочли их несамостоятельными, сочиненными кем-то, кто "стоит за этим проектом". Ну право слово, разве глупенькие, падкие на дешевую популярность девчонки способны на серьезную позицию и анализ общественной ситуации?!

Мы решили воспользоваться презентацией альбома Алека Эпштейна "Искусство на баррикадах" на Винзаводе, чтобы поговорить о популярности, самостоятельности и мотивациях художника.

Вот что сказал Петр Верзилов, муж и соратник Надежды Толоконниковой:



Художница Лена Хейдиз в преддверии суда держала голодовку больше 20 дней:



"Художнику известность - НЕ-ОБ-ХО-ДИМА! Когда я слышу обвинения в адрес художника в "самопиаре", я синею от злости! Что такое "пиар"? Связь с общественностью всего лишь! А как без этой связи донести свое послание до зрителей? Без известности ты не донесешь ничего. Ты будешь, как таракан за печкой, тренькать на балалайке, и никто этого не услышит.

Кто-то написал, что надо было акцию не в храме, а рядом с ним проводить. Как можно этого не понимать?! Это была именно симуляция священнодействия. Они все сделали предельно точно. Они очень умные, амбициозные, талантливые, энергичные. Я сперва относилась к ним скептически. Потом стала разбираться в том, что они делают, и поняла, что это - серьезно. Просто надо думать, смотреть, анализировать.

Еще у нас есть зависть. Вот где сейчас все наши "великие" авангардисты, акционисты? Почему девочек защищают западные звезды? Да наши просто страшно завидуют известности, которую те приобрели! Но для этого нужна смелость, нужно не бояться говорить все, что думаешь. Я, например, знаю, что мне часто не хватает решимости, веры в себя. У девочек все это есть, и славу свою они заслужили.

Я думаю, в отношении к Пусси проявилась полностью наша проблема сексизма. Здесь женщина - не человек. Я думаю, после Второй мировой войны женщины остались без мужчин, и возникла такая рабская мораль - "пусть какой-никакой, но мой". Я бы очень хотела, чтобы благодаря им в России появился феминизм и к нему прислушались. Без него в России происходит какая-то война женщин с женщинами - мужчин мало, они наркоманы и алкоголики, они умирают рано".


Аркадий Бабченко, журналист:

"Я за деятельностью "Войны" особо не следил и искусством ее не считаю. Но то, что они нарисовали на мосту, - это мощнейшая акция политического протеста, и я преклоняюсь перед теми, что на такое способен. С девушками из Pussy Riot я тоже не знаком, но с Надей Толоконниковой однажды довелось сидеть вместе в кутузке после митинга. Я увидел, что она - очень умный, самостоятельный человек, красавица и вообще отличная девчонка. А все разговоры - просто зависть мелочных людей, которым, конечно, хочется объяснить их успех какими-то "проектами", бабками, Березовскими и прочей ерундой".

Бывает так, что даже самые известные фотографии мы прочитываем не полностью, упуская какую-то важную деталь. Бывает даже, что со временем сама суть снимка меняется в глазах зрителей на противоположную. А бывает, что за кадром стоит история, не менее важная и поучительная, чем сама фотография. Всему этому и будет посвящена постоянная рубрика моего блога.

"Cтуденты над телом Джеффри Миллера", Кент, штат Огайо, США. Автор снимка Джон Фило получил за этот снимок Пулитцеровскую премию.

(Читать и смотреть дальше)

За четыре дня - четыре суда по продлению ареста для "болотников". А вроде как на одном побывал - все под копирку. Бубнит следователь ходатайство на одного человека, назавтра - другого, третьего. Уверенно так бубнит, а если вслушаться в невнятную скороговорку - слова-то одни и те же. И каждое вызывает оторопь своей абсурдностью. Почему же нельзя выпустить ребят под подписку, домашний арест или поручительство? Отвечают: а потому!

1. "Обвиняемый может продолжить свою преступную деятельность". Какую деятельность?! Продолжит бросать камни на Болотной? Которые он и тогда-то не бросал?

2. "Может оказывать давление на свидетелей". Каких свидетелей, если единственными свидетелями у всех обвиняемых являются полицейские? Как вы это себе представляете, господа обвинители? Парень наезжает на здорового омоновца: "Ты смотри мне, если че - прибью!", да? Вы о ком говорите вообще?

3. "Может уничтожить доказательства своей вины. Все, что можно, у них уже изъяли при обысках, хотя это и ничего не дало следствию. Какие еще доказательства, если их нет, а есть только показания полицейских? Он их убивать станет, что ли? Или видеозаписи в сети, которые давно скачаны всеми, кому надо, и на которых ничего против обвиняемых нет?

4. "Может скрыться". У Зимина умерла мать, он учится в университете и работает, чтобы выплачивать за нее ипотеку на квартиру. Это для вас не аргумент. У Акименкова, напротив, нет загранпаспорта, нет работы и денег даже на билет, чтобы убежать куда-либо. Это тоже не аргумент. Большинство арестантов - люди идейные. Вон Насте Рыбаченко предлагали политическое убежище - отказалась. Кем надо быть и что делать, чтобы вы поверили: никуда они не убегут?

5. "Предстоит еще совершить множество следственных действий". Каких действий, если все они сидят уже по 2 месяца, а никаких действий не ведется? Савелов дважды за это время встречался со следователем - все. Ни экспертиз, ни следственных экспериментов - ничего!
Даже ходатайства адвокатов не рассматриваются. Подавали на проведение медосвидетельствования Акименкова на инвалидность месяц назад (он слепнет в тюрьме) - тишина.

Следователь тем временем бубнит об огромной проделанной работе. Полторы тысячи опрошенных, выявлено столько-то, просмотрено, прочитано, обыскано... Но это - общая статистика сизифова труда толпы следователей по всему делу. Они роют носом землю, а находят только своих сотрудников, которым приходится отдуваться, давая показания на кого попало. И вся эта возня не имеет никакого отношения к конкретному человеку - по его-то делу ничего не происходит, а он - сидит.

"Обстоятельства дела не изменились, поэтому следствие ходатайствует о продлении срока ареста". Если не изменились, значит, вы не нашли ничего нового на обвиняемого, так? Но в том-то и дело, что для многих эти обстоятельства изменились: появляется все больше доказательств невиновности, следствие рассыпается. Как в такой ситуации поступить? Правильно! Не показывать суду новых документов!

Зимину провели очную ставку с группой захвата. А командир ее возьми да заяви, что постоянно следил за высоким парнем (слава богу, приметный он - Зимин). И видел, что тот камни бросил, да бросил не в "пострадавшего" полицейского, а в сторону, а куда попал - неизвестно. Вина опровергнута? А мы этот документик в суд не представим, пускай адвокат рассказывает, протокола-то нет!

Добыли адвокаты с родственниками Савелова доказательства его полной невиновности (подробные видеозаписи), передали следствию. Но и это не покажем судье - зачем? Должен сидеть и будет!

Артем Савелов на Болотной. Кадр видеозаписи, доказывающей его невиновность

Читает гладко следак, соглашается с ним прокурор, адвокат поусердствует, конечно, судья послушает. Проведут пару раз обвиняемого туда-сюда по коридору на радость родне и друзьям. Удалится судья думать-писать, да через 10 минут выскочит назад с кипой "в результате рассмотрения написанных" листов постановления. Которые только напечатать - часа полтора надо. "Ходатайство следствия удовлетворить, адвокатское - отклонить". Еще три месяца сидеть. Изобразили еще один суд. Впереди еще много...

Виктор Савелов, отец обвиняемого Артема Савелова:

Тех, кто призывает предать Pussy Riot жестокому наказанию, принято считать либо людьми бесконечно злыми и жестокими, либо клиническими идиотами. Есть еще мнение, что их нет вообще, а есть лишь выполняющие заказ функционеры. Однако, если задать поиск по словам Pussy Riot и различным вариациям понятия "порки", Яндекс выдает аж 158 000 результатов. Немало записей такого рода и в блогосфере.

Читая их, я обнаружил, что во многих случаях люди вообще не обсуждают поступок девушек, а концентрируются в основном на наказании. Чувства, которые улавливаются в них, похожи скорее не на праведный религиозный гнев, а на сладострастие. Как только речь заходит о телесном наказании девушек, эмоции бьют через край: восклицательные знаки, увеличенный шрифт и прочие проявления восторга. Вариаций немного и все вокруг одного: "высечь розгами", "на площади", "на улице", "связать и обвалять", "кнутом у столба", и т.д.

Из этических соображений ссылок давать не буду. Достаточно взять для примера публичное заявление Ивана Охлобыстина:
"Вот как бы я поступил с девочками из "Пусси Райот". Я бы ее каждую перегнул через колено и безо всякой демократии выпорол проводом от осветительного прибора. 7 ударов! И затем просто отпустил бы".

Очень похоже - в деталях, со смаком - описывают свои фантазии поклонники садомазо на тематических сайтах. Религиозный фанатизм тут скорее не причина, а способ сублимации. В эротических играх на тему садомазо популярных поводов для наказания девицы немало: немытая посуда, курение, подхваченный на компьютер вирус. Я не знаю, взыграло ли у Охлобыстина подсознание или он очень грамотно "разжег" эмоции читателей, добиваясь нужной реакции. Да это и неважно, интереснее сама реакция и ее истоки.

Тема эта весьма популярна и без "Пусей". В месяц россияне делают 200 000 поисковых запросов на слово "порка" в Яндексе. "Порно", "секс", "любовь" и "война", конечно, вне конкуренции - по многу миллионов. Но и "порка" занимает очень неплохие позиции в рейтинге. А всего в сети Яндекс находит 3 млн ссылок на это слово.
Самым удивительным оказался набор слов, которые ищут в Сети те же люди, что и "порку". В порядке убывания это "добро", "вера", "долг", "идеал", "истина", "свобода", "ценность", "справедливость", "этика", "мораль". К чему бы это?

Современная психология называет садомазохизм девиацией, то есть не не болезнью, а некой особенностью психики. Особенно в варианте т.н. "консенсуального садомазохизма" (Это когда люди подбирают себе пару по интересам и могут сколько угодно развлекаться плетками и цепями по обоюдному согласию и к общему удовольствию).

В таком случае кипучая реакция на Pussy Riot не так уж драматична. Что страшного в легкой сексуальной девиации, даже если ей подвержено полстраны? Пусть себе массы, сидя у мониторов, мастурбируют на возбуждающие слова. А когда они кончат, девушек можно и отпустить - дело сделано, пар выпущен.

Но вот, что говорят об этом психологи.

"По-видимому, садистские и мазохистские черты можно обнаружить в каждом человеке... Человек, в личности которого доминируют некоторые движущие силы, не обязательно их осознает. Он может быть всецело охвачен садистскими стремлениями, но при этом будет уверен, что им движет лишь чувство долга". Эрих Фромм, "Бегство от свободы"

"...Существуют садистские личности и садистские цивилизации... Например, установлено, что садизм встречается чаще среди людей, переживающих фрустрацию, а также в социальных классах, которые чувствуют свое бессилие и получают мало радости в жизни. Такой психологический механизм определил поведение среднего класса Германии, из которого рекрутировались самые фанатичные последователи Гитлера. Садизм встречается и в среде господствующего класса, особенно когда он чувствует угрозу своему положению и своей собственности. Садистское поведение характерно и для угнетенных групп, жаждущих мести". Эрих Фромм. "Анатомия человеческой деструктивности"

"Чем больше родители применяют в качестве основной методики воспитания окрики, унижение и физические наказания, тем вероятнее у ребенка закрепляется ощущение, что тот, кто наказывает, должен и защищать. И такой человек испытывает вместе с болью и унижением подспудное, но очень приятное чувство спокойствия и даже любви к себе со стороны того, кто эту боль причиняет. На этом, собственно, построены механизмы всех диктаторских режимов." "Унижение на любителя"

Мы прожили 70 советских лет под прессом жестких моральных запретов «кодекса строителя коммунизма» (когда, как известно, "секса не было"). Теперь мы меняем его на вульгарную трактовку православия с не менее ханжескими и бессмысленными правилами. Но даже те, кто не согласен с ними, выбирают разрушающуюся на глазах западную толерантность, которая по сути подразумевает те же запреты на чувства. В ней, конечно, "секс есть", но "нет ненависти", "нет расовых предрассудков", а главное - "нет агрессии". Нет того, что свойственно человеку по природе, что порождено базовыми инстинктами.

И вот эта загнанная снова вглубь агрессия может в конце концов вылиться уже не "цивилизованным протестом против беззакония и коррупции", а тьмой хаоса и немотивированной жестокости. Есть и другой вариант.

Существуют области жизни, где садистские мотивы практически получают легитимизацию, где человек может не стыдится их, где садизм оказывается нормой поведения. Это тюрьмы и всевозможные военизированные образования. Особенно нагруженные тоталитарной идеологией. Будь то современная российская армия, сталинское ГПУ или гестапо. И дело не только в узаконенных пытках, оправдываемых практическим смыслом: раскрыть смертельно опасного врага или построить эффективную военную дисциплину. Человек, включенный в такую систему, получает мотив терпеть моральные и физические унижения. Наш солдат неизбежно станет через год "дедом" и уж тогда оттянется на других. Житель тоталитарной страны имеет свое маленькое оружие насилия - настучать на нелюбимого соседа. А какой-нибудь младший чекист уверен, что завтра сменит своего командира-садиста, сметенного очередной чисткой.

И если власти удастся соблазнить общество такой перспективой и построить подобную систему, это может быть очень серьезно. Униженный и бесправный человек ради получения своего кусочка прав на унижение другого будет радостно терпеть и ждать. И садизм с мазохизмом пребудут в своем единстве и гармонии, как их и описывает классическая психология.




Один из типичных сюжетов отечественного эротического видео на тему порки. Производство "Крутой мэн"

Каждый "горячий" фоторепортер однажды сталкивается с этим вопросом. Я решал его в 90-е, когда недостатка в жертвах революций, войн и этнических конфликтов не было.

4 октября 1993 года я видел достаточно трупов вокруг Белого дома, но не снимал их. О чем пожалел потом. Впервые снимать мертвые тела пришлось чуть позже, в одной из горячих точек. Я решил, что это необходимо для подтверждения факта обстрела мирной деревни.

Тогда же я понял, что репортер обязан снимать все, что видит. А уж затем решать, в каком случае ты имеешь моральное право на обнародование шокирующих снимков.

Конечно, я имею в виду Крымск. И, конечно, самое важное сегодня - помочь его жителям выжить, избежать эпидемий, справиться с потерей близких, восстановить дома. Но рано или поздно придется разобраться с причинами катастрофы и действиями должностных лиц. С отношением их к пострадавшим и всем остальным - нам, гражданам.

Я не могу понять масштабов трагедии. Сообщения жителей о сотнях или даже тысячах жертв никак не сводятся с официальными цифрами. Если все это правда, то сокрытие ее - преступление. И оно похуже какой-нибудь бытовой кражи и даже расхищения казны. Это преступление против совести народа и против памяти невинных. Это вечный Чернобыль.

Если это так, то мы не имеем права в очередной раз запрятать это знание в какой-нибудь укромный уголок нашего сознания. Чтобы затем, если кто вспомнит, буркнуть "Ну кто ж этого не знает", поскорее спрятав глаза. Как делают многие теперь при упоминании октября 93-го. Потому что я не снял тогда трупы расстрелянных из танков людей.

Я полагаю, что сегодня (вернее, уже вчера) нужно было снимать самое страшное. Если нет статистики, нужно собрать ВСЕ существующие фотографии жертв, чтобы иметь хоть какую-то возможность оценить масштабы. И в этом нет нарушения морали и оскорбления мертвых. Наоборот. Оскорбляет их тот, кто умышленно, из корысти предает забвению. А если это все же окажется не так, то мы слегка восстановим свою веру в правду.

Коллеги, спасатели, люди, оставьте ложный стыд! Это нужно сделать не ради пиара или карьеры. Напротив, ради сохранения морали и уважения к погибшим. Можно создать специальный сайт или офлайновый архив, но это необходимо.

Есть какая-то особая несправедливость в том, что у нас так много женщин-чиновников. Мужчины на государственной службе гораздо быстрее теряют человеческий облик. Я давно перестал испытывать какие-либо чувства, глядя на оплывшие фигуры, бегающие глазки и нагло-угодливые выражения их одутловатых лиц.

Но видеть женщину-робота мне пока еще тяжело. Они все же чувствительнее мужиков. Когда им в очередной раз приходится послушно лгать, нести кем-то сочиненную околесицу или говорить ужасные вещи, решая судьбу какого-нибудь очередного бедолаги, попавшего в лапы государства, они чаще всего просто каменеют лицом. Но я все равно вижу Женщину. И мне в очередной раз становится жаль красоты.

Судья Елена Иванова зачитывает постановление суда, оставляющее участниц Pussy Riot под стражей. 4 июля 2012 года.



Пресс-секретарь Мосгорсуда Анна Усачева сообщает журналистам о подтверждении решения Таганского суда. 9 июля 2012 года.