Наконец период страусиной политики пришел к концу. Это я по поводу взрывоопасной темы "Навальный и евреи", точнее, о широкой поддержке узкими еврейскими интеллектуальными массами одного из кандидатов на пост мэра Москвы. Заместитель главреда "МК" Айдер Муждабаев всенародно призвал оные массы лишить Навального огня и воды за его расистские взгляды. Этому предшествовала следующая скандальная история: якобы Навальный, приглашенный на юбилей The New Times, поднял шуточный тост "за Холокост". История попала в The Jerusalem Post. В ответ на это Евгения Альбац, обращаясь "к читающим Тору", призвала не верить "мерзким слухам". Когда левитка заявляет такое, апеллируя к Торе, это очень серьезно.

Спор о поддержке Навального – это обращение к двум различным еврейским традициям, и этим он столь драматичен.

В Талмуде сформулирован четкий принцип: закон страны проживания евреев должен чтиться как еврейский закон. В расширительном толковании этот принцип уже лет двести понимается как нравственный императив для евреев - поддерживать освободительную борьбу и чаяния приютивших их народов. С этой точки зрения еврей обязан поддержать движение за демократизацию России, одним из признанных лидеров которого бесспорно является Навальный.

Однако у евреев существует религиозный запрет на мигрантофобию. В обобщенном виде он формулируется так: "Пришельца в стране своей не обижай, ибо кому как не тебе знать душу пришельца".

Развитие европейского гуманизма превратило еврейских интеллектуалов в носителей антиксенофобских настроений. Религиозное требование к евреям быть "народом священников" трансформировалось в моральный императив быть носителями освободительных идей – либеральных, радикальных, сверхрадикальных… Дина Рубина называет это "проклятый ген социальной справедливости". Кстати, в иврите справедливость, милосердие и праведность – синонимы.

И вот сейчас российских евреев накрыл "разрыв шаблона" - самое мощное выступление против деспотии путинизма означает поддержку самой вульгарной ксенофобии. Происходит столкновение двух моральных требований – помощь народу в освобождении и защита гонимых меньшинств. В этом смысле нравственный выбор 30-х и 80-х годов был куда проще – Гитлер, идя походом на коммунизм, "евреев с собой не брал"; демократические движения несли в себе диссидентский космополитизм. Отвратительность сегодняшнему соблазну придает то, что нынешние охотнорядцы готовы принять евреев – чтобы вместе "гонять черных". Словом, мы оказались перед жуткой дилеммой, которую великий антисемитский писатель Достоевский сформулировал бы приблизительно так: сколько слез таджикских дворников можно положить в фундамент победы над Собяниным.

Старший сержант полиции, командир 1-го отделения 2-го взвода 3-й роты Герман Литвинов стал первым полицейским, поддержавшим ходатайство адвокатов на Болотном процессе. Целый день он отвечал на наши вопросы. Я уж не знаю, где честно, а где и нет. Мне кажется, наиболее искренним он был, отвечая на самые прямые и личные вопросы.

"Почему, на ваш взгляд, все это произошло?" - "Наверное, это все же было искусственно создано. Кому-то из лидеров было нужно, чтобы люди не проходили на митинг". - "Что, по-вашему, было причиной прорыва?" - "Я стоял далеко, не видел. Могу сказать лишь свое мнение: это было организовано провокаторами". - "Когда кидали асфальт, это правда был град камней, как утверждают следствие и многие свидетели?" - "Ну, не совсем. Скорее единичные броски".

Это его взгляд на события. В нем не чувствуется злобы или мстительности.

А потом в ответ на столь же прямой вопрос сказал, что не считает себя потерпевшим всерьез. Что был ошеломлен произошедшим, а пара царапин - пустяк. Что не имеет претензий ни к кому из сидящих в "аквариуме". Две дамы-прокурора что-то ему панически шептали. А он на вопрос судьи, как относится к ходатайству об изменении его статуса (с потерпевшего на свидетеля), ответил: "Поддерживаю".


Фото Александра Барошина

Хотя дубиночкой 6 мая он поработал, как видим из найденных мной уже вечером кадров. А убеждал сегодня, что спецсредство ПР-73 "просто в руках держал". Но ведь на Болотной и ОМОН поимел стресса сполна, и это тоже видно на кадрах. Происшедшее для всех стало неожиданностью.

Многие уже восторгаются его поступком на суде. Так хочется прекрасного! Я бы не стал пока. Ну срам ведь для мужика - стоять позорным "терпилой" со своей царапиной перед двенадцатью ребятами, которым светит 8 лет. Нормально поступил старший сержант.

Я бы не стал обольщаться и высматривая какие-то неуловимые глазу перемены в поведении судьи Никишиной. Вот отвела вопрос прокуроров, а те впервые выразили протест на ее действия. Адвокаты резонно протестуют второй месяц каждые 10 минут! Вот мягко заговорила с подсудимым, вот подсказала адвокату правильный вопрос. Все это стокгольмский синдром. Нас уже загнали в состояние полной безнадежности и бессилия. Судья - опытный профессионал, у нее своя партия. У прокуроров своя. А полицейские, даже те, кто уже признал, что не имеет претензий к подсудимым, даже старший сержант Литвинов, продолжают работать. А их работа не предусматривает непослушания начальству. И они думают, что массовые беспорядки - это антиправительственный плакат и много народу. И если мы завтра вновь окажемся на Болотной, а кому-то будет нужно нас разогнать, они это сделают. И даже, может быть, дадут ложные показания. Постаравшись по возможности не врать лишнего, чтобы не перегружать совесть.

Но все равно с ними нужно говорить - спокойно и прямо. Иногда это оказывается гораздо эффективнее, чем хитроумно обыгрывать. Здорово, что у сидящих за стеклом ребят есть возможность поговорить с полицейскими, пусть и в форме вопросов. Этот суд - большое везение для тех, кто окажется на свидетельском месте. Он дарит хороший шанс подумать. Им и нам всем.

29 августа "болотному узнику" Дмитрию Рукавишникову исполняется 36 лет. Дмитрий был арестован 2 июня. Так же, как оператор Леонид Ковязин, он обвиняется в том, что двигал туалетные кабинки, пытаясь защитить людей от избиений полицией. Рукавишников - ветеран левого движения. Публикуем отрывки из его писем-размышлений.

Никогда не предполагавший такой судьбы для себя, тем не менее, не могу сказать, что я обескуражен. В сущности, единственное, что действительно мешает абсолютному спокойствию, - это осознание того факта, что там, за решеткой, находится моя любимая жена, женщина всей моей жизни. Ей сейчас плохо - и причиной тому являюсь, что прекрасно осознаю. Если бы не она, мое солнце, - мне было бы безразлично мое нынешнее положение.

Не могу сказать, что чувствую себя комфортно, но это не столь важно. Значительно большей неприятностью является осознание уплывающей, подобно песку из-под пальцев, жизни. Но это, если угодно, издержки; даже если мое пребывание не ограничится тюрьмой и я буду отправлен дальше, в лагерь - даже это, в сущности, и есть цена моей свободы. И я готов заплатить ее.

Парадоксально, не правда ли, платить за свободу - несвободою; но, увы, таковы реалии жизни в России. В отличие от многих из тех, кого я здесь встретил и, без сомнения, встречу еще - я, несмотря на искреннее и глубокое ощущение собственной правоты и невиновности, знаю, за что сижу. Мое заключение, как и моих "подельников", - действительно плата за свободу. Я никогда не кидался на амбразуру, никогда не стремился стать героем. Думаю, мои "подельники" также не стремились к славе, которую дает громкое имя "политзаключенного". Однако мы платим эту цену.

Бессмысленность и беспощадность режима лишает героизм осознанного порыва; героем может стать любой, даже тот, кто вовсе не стремился избрать себе такую судьбу. Судьба сама избирает тех, кто служит ей. Как говорят англичане, случайность - частный случай закономерности. И показательна реакция тех, с кем мне пришлось пересечься в тюрьме: за первым удивлением, что за это, оказывается, сажают; как правило, следует логическое "а чего вы хотели?". Неразборчивая жестокость режима удивляет только поначалу; даже весьма далекие от политики люди заранее готовы встретить его звериный оскал и считают подобное отношение к нам закономерным, хоть и несправедливым. И в этом - массовом осознании закономерности творящейся в стране несправедливости - на мой взгляд, состоит главный приговор режиму.

Кажется, в стране не осталось никого, кто полагал бы, что одним из атрибутов нынешней российской власти является справедливость. А между тем именно справедливость делает легитимной любую власть, даже если она завоевана не вполне легально; и точно так же отсутствие справедливости лишает легитимности любую, пусть даже совершенно законную власть.

Тщательно вбиваемый в сознание людей постмодернистский взгляд на справедливость как условную и изменяемую категорию разрушает государство и общество, возможно, даже больше, чем коррупция. Естественная тяга людей к справедливости не просто способна разрушить стены взаимного недоверия - но, что гораздо опаснее, она может бросить людей в объятия любого обольстителя, какого бы цвета флаг он ни поднял - если на этом флаге будет начертан призыв к справедливости. И в этом случае никакие "силы правопорядка", никакая судебная и пенитенциарная система не смогут остановить преисполненных гневом и мечтающих о лучший жизни людей, не смогут защитить от них потерявший всякий стыд кровососов.

Хочу заметить, что в этой ситуации не будет иметь абсолютно никакого значения, насколько искренними будут люди, которые возьмут на себя роль народных вождей. Возможно - и даже более чем вероятно - что это будут проходимцы, желающие только заработать денег, или славы, или просто получить власть. Это, повторюсь, будет абсолютно не важно.

Ответственность за кровь, которая прольется, за обманутых людей всецело ляжет на тех, кто допустил это; на тех, кто отказал людям в праве на справедливость; на тех, кто в своей алчности позволил себе пренебречь честью и совестью; и на тех, кто из трусости служил им, оправдывая себя отсутствием "нормальной" работы, необходимостью зарабатывать деньги для своих детей и невозможностью борьбы с системой. И пусть даже кому-то из них удастся уйти от ответственности в правовом понимании этого слова. Им не уйти от вечности и от гнева тех богов, в которых они верят или думают, что верят.

Да, я знаю, что справедливость восторжествует, Это осознание дает мне силы. Но оно не может освободить меня от горечи за тех, кто страдает сейчас и, возможно, будет страдать еще. А значит, мы должны сделать всё, чтобы торжество справедливости настало как можно раньше.

Герман Литвинов, молодой омоновец, который сегодня, 28 августа, допрашивался в суде по Болотному делу в качестве потерпевшего. Потерпел его большой палец - его поранил осколок бутылки, который кто-то бросил и попал в металлическую рамку. Это было в самый горячий момент, запечатленный на всех фотографиях: когда демонстранты и полиция теснили друг друга, вцепившись в эти рамки. Бутылка разбилась, и осколок порезал Герману палец. Палец забинтовали, на другой день молодому человеку в поликлинике сделали укол от столбняка. Всё. Когда именно Герману Литвинову дали подписать документ о том, что он признан потерпевшим, он не помнит.

Первая половина заседания проходила как обычно. Адвокаты засыпали потерпевшего вопросами, он отвечал, как мог. Впечатление было такое, что не врал. Многого не знал, не помнил, добрую половину вопросов судья снимала - «не имеет отношения к делу», «повторный», «некорректно сформулирован»…

В ходе допроса выяснилось, что Герман видел людей, которые призывали людей на штурм Кремля и тех, кто бил полицейских пластмассовыми древками от знамен. Этих людей задерживали, но… где же они? Почему их не судят? Это, разумеется, был вопрос не к нему. Но Герман Литвинов не производит впечатления человека, который не может сделать выводы сам.

После перерыва адвокат Макаров задал Литвинову едва ли не сотню вопросов. Я не буду их пересказывать. Были смешные моменты, были драматические...

Не возьмусь строить предположения, что происходило в душе Германа Литвинова, когда его настойчиво спрашивали, понимает ли он, что в процессе задержания людей нарушал закон о полиции, знает ли, что пространство от угла Малого Каменного до угла Болотного сквера было, по утвержденной московским УВД схеме, отведено для согласованной с властями демонстрации... Он не знал. Но, кажется, понял это в процессе заседания.

Герману Литвинову пришлось нелегко. Его допрашивали чуть не два десятка профессиональных адвокатов и защитников (а что за люди защищают обвиняемых, нельзя было не понять, глядя, например, на Мохнаткина или Шарова-Делоне), из-за стекла «аквариума» глухим голосом задавал вопросы подсудимый Кривов, спину ему сверлили неприязненные взгляды полусотни зрителей, и он имел неприятную возможность сравнить поведение, тон, выражение лиц тех, кто представлял защиту и обвинение. О судье Никишиной и прокуроршах писать не буду - всем всё о них давно известно.

И настал момент, когда, увы, не помню, кто именно из адвокатов спросил:

- Что, по вашему мнению, помешало участникам шествия пройти на Болотную площадь, где должен был проходить митинг?

До сих пор не могу поверить, что не ослышалась... - Я думаю, - тихо, но твердо сказал Герман Литвинов, - то, что цепь полиции преградила им проход.

Может быть, он не понял, что сказал? Я так и подумала…

Но спустя несколько минут, после вопроса Шарова-Делоне, не стыдно ли Литвинову, что из-за его порезанного пальца вот этих людей, которые лично ему ничего дурного не сделали, могут посадить на десяток лет, - вопроса, который, конечно, был снят судьей, - адвокат Макаров спросил, имеет ли он претензии к сидящим здесь обвиняемым.

- Нет, - ответил Литвинов.

- В таком случае, не будете ли вы возражать против того, чтобы сменить статус потерпевшего на статус свидетеля?

Герман Литвинов молчал. Зал тоже молчал.

- Не буду возражать...

Он пояснил, что сам не стал бы подавать в суд из-за пальца, что не считает это физическим ущербом, а моральный ущерб (представьте-ка себе, что вас матерят и костерят сотни людей, когда вы просто выполняете приказ), да, был, но он не может утверждать, что именно ЭТИ люди его наносили.
(Цитирую не дословно, но смысл таков.)

Понимал ли он, что сказал и какое значения имеют его слова? Он стоял затылком к залу, его лицо я увидела, только когда он сел. Оно было темно-кирпичного цвета. Какое-то время он сидел, обхватив лицо руками. Все он понимал. Просто Герман Литвинов - честный человек.

Адвокаты предъявили ходатайство о том, чтобы этого потерпевшего, а заодно и тех, кто выступал в этом качестве раньше, перевели в статус свидетелей... Из этого много-много важных юридических вещей могло бы воспоследовать.

Обвиняемые поддержали. Судья снова обратилась к Герману: поддерживает ли он. Он сказал:

- Да... - как-то неуверенно... и прибавил: - хотя я не силен в юридических тонкостях.

Прокурор, естественно, была против:

- Подсудимые обвиняются по статье такой-то за участие в массовых беспорядках, это можно толковать широко, а Литвинов пострадал во время этих беспорядков.

Судья Никишина ходатайство отклонила.

На этом заседание прервалось до завтра.

Я выбежала первой, и мне повезло - я столкнулась с Германом в лифте. Я счастлива, что это случилось, что я смогла пожать ему руку, сказать, что он молодец, честный человек, что ему никогда не будет стыдно перед детьми.

Я очень боюсь за Германа Литвинова. Боюсь даже тут написать и сболтнуть что-нибудь такое, что ему повредит. Я не совсем поняла, будет ли продолжаться его допрос завтра... Каково ему будет прийти и снова отвечать? Теперь, когда первый порыв прошел и он очень хорошо представил себе, какую награду за честность он может получить.

У него еще есть возможность перестроиться и заговорить иначе.

Я не знаю, как мы все, кого его начальство считает своими врагами, должны и можем поддержать его. Ольга Романова, может, вы знаете лучше?

Два дня назад я видела на экране другого Литвинова, Павла, того, кто вместе со своими друзьями спас честь страны в 1968 году. Не сочтите за пафос, но я подумала, что его однофамилец сегодня, возможно, спас честь нашей полиции. Другой вопрос, как она его за это поблагодарит.

Не знаю, каким придет (если придет) Герман Михайлович Литвинов на завтрашнее заседание. Но обращаюсь к сегодняшнему Герману: я горжусь, что пожала вам сегодня руку.

Полицейские - свидетели и потерпевшие - пошли косяком. Они очень разные, как и все люди. Есть, конечно, и общее, "профессиональное". Похоже, все искренне верят, что 6 мая на Болотной были массовые беспорядки. Ну а как же? Люди выкрикивали антиправительственные лозунги и не хотели расходиться. Законность согласованного митинга не очень укладывается в милицейское сознание: ведь ясно дали понять - уходите. И уж совсем безобразие - некоторые сопротивлялись! В общем - бардак. Много народу - значит, бардак массовый.

В деле к показаниям каждого приложена должностная инструкция, предписывающая строгое следование законам и Кодексу профессиональной этики. И слушаться начальство. Что важнее?

За прошедшие дни допросили двоих по эпизоду Степана Зимина. Как я не раз писал, следствие в этом деле "плясало" от видеозаписей. Но на Зимина (как и на Акименкова, и на Савелова) в деле нет ни одного хоть сколько-нибудь уличающего видео. Только кадры задержанного Степана возле автозака. Все строится на показаниях полицейских.

Боец ОМОНа Денис Куватов - потерпевший. Утверждают, что брошенный Степаном кусок асфальта сломал ему палец. Боец Куватов заметно "тормозил". Отвечая на вопросы адвокатов, упорно смотрел вниз, на полочку для бумаг, с которой явственно светился экран телефона. Прокурор Костюк в это время набирала что-то на своем гаджете. После предложения адвоката Бадамшина прекратить пользоваться подсказками боец телефон убрал и стал поживее.


Потерпевший Куватов и прокурор Стрекалова. Фото Александра Барошина

Еще на следствии он менял показания: по горячим следам сказал, что не видел, кто бросил камень. Потом "вспомнил" Зимина. На суде он вдруг еще дополнил свои показания: Зимин "затаскивал" его коллег в толпу. Зачем? Он не знает. Видимо, с недобрыми намерениями. Еще оказалось, что Зимин не один раз камень бросил, а "многократно". При этом Зимин находился "в глубине плотной толпы", даже "в давке". Но как-то умудрялся постоянно "быть в разных местах - левее, правее, по центру". "Он в разное время кидал камни и мог находиться в разных местах". И это - в течение 3-5 минут. Попытки выяснить, как же это удавалось двухметровому плотному парню, ни к чему не привели.

Адвокат Степана Максим Пашков поднажал, и от многократного кидания остались два броска, на которых боец настаивал твердо. Отбиваться ему было трудно. Если видел моменты всех бросков, то почему не увернулся? Как узнал, что это асфальт? Увидел его только при ударе об руку. Может, и момент броска не видел, и кто бросал? Ответы были невнятны.

Затем судья (что бывает нечасто) позволила адвокатам огласить медэкспертизу Куватова. А там - черным по белому: "характер травмы... полностью исключает возможность ее возникновения в результате удара твердым тупым предметом, в том числе куском асфальта". Механизм образования травмы - кручение, а не удар. Зачем они кладут в дело экспертизу, полностью дискредитирующую версию обвинения? По тупости или из уверенности, что прокатит любое?

Но и это было не все. Выяснилось, что следователь показывал на допросе Куватову фото и видео событий, в том числе кадры задержанного Зимина. Было это как раз перед тем, как Куватов его "вспомнил". И перед процедурой опознания! В протоколе допросов этого, конечно же, нет. Все. Если судить по закону, боец с треском теряет всякое право давать показания против Степана. Если по закону...

После Куватова "к барьеру" вышел его командир - лейтенант Кирилл Кувшинников. Как свидетель его "страданий" от Зимина. Степана они задерживали вместе. Лейтенант, как и положено по званию, оказался более рассудительным и уверенным в себе. Многие детали эпизода, описанные во время следствия, он вообще опустил. Правильно, лучше не вдаваться. Он явно старался решать две задачи - не подвести начальство и остаться честным. Я не знаю, как к этому относиться. Во всяком случае, Зимину его показания пошли скорее в плюс. Он видел, как Зимин что-то бросил, но не видел, как и от кого получил Куватов свою травму. А Зимин никого никуда не "затаскивал", просто пытался вырваться из рук. Кроме Степана, в толпе было человек 10 в масках. К Зимину и ко всем сидящим личных претензий не имеет и от них не пострадал. Хотя пострадал от "неизвестных" - получил несколько синяков.


Потерпевший Кирилл Кувшинников и прокурор Костюк. Фото Александра Барошина

Зачем люди брали барьеры (это было уже после задержания Степана)? Обвинение говорит - чтобы таранить ими полицию. Кувшинников снова "на двух стульях". С одной стороны - врет, что барьеры люди отнимали у полицейских (их принесли совсем с другой стороны набережной). С другой - "таким образом они ограждали себя от полицейских" (это правда). Зачем? Это один из важных моментов для понимания событий. Барьеры пытались поставить в месте, где полиция впервые врезалась в толпу, избивая и задерживая всех подряд. Кувшинников считает, что лишь для того, "чтобы помешать задержаниям особо активных граждан".

Затем он стал веселить народ довольно хлесткими ответами. "Как опознали себя на видео?" - "Я всегда себя опознаю, даже в зеркале". - "Но вы были в шлеме?" - "Я и в шлеме красивый".

Иногда им задают совсем не юридические, "человеческие" вопросы. Владимир Акименков - Кувшинникову: "Вы не считаете, что вас использовали 6 мая?" Обычно такие вопросы судья отводит. Но адвокату Макарову позволила спросить по-простому: "Так кто же начал драться первым - полиция или демонстранты?" Лейтенант пытался отговориться как-то казенно, Макаров настаивал. "Да не знаю я, кто первым начал!" - в сердцах почти выкрикнул Кувшинников. Мне кажется, что на этом суде происходит какая-то гораздо большая драма, чем попытка осудить невиновных. И полицейские вовлечены в нее не меньше, чем те, кто сидит за стеклом.

Допросы долгие и тяжелые. Иногда вопросы повторяются. Адвокаты порой вынуждены пропускать бесконечные заседания - у них кассации, другие дела. И здесь еще одна очень серьезная проблема: невозможно оперативно получить протоколы прошлых заседаний. Да что вчерашние! Последние выданные судом протоколы - от 20-х чисел июля! Невозможно анализировать показания, готовиться.

Но что ждет нас в суде завтра - также тайна. Обвинение не сообщает нам о своих планах. Что будут зачитывать? Какого свидетеля приведут? Невозможно выучить наизусть 70 томов дела, и завтра мы снова будем лихорадочно листать бумаги и файлы в своих лэптопах, пока очередной полицейский не спеша идет к трибуне.

Сегодня в зале был отец Александра Марголина. Тот пока просто сидит в ожидании своей очереди. Гаскарову вон нашли второго "потерпевшего". Ему пока нет. И то хорошо.

Степан Зимин (в центре) и Алексей Полихович. Фото Александра Барошина

Вольный пересказ интервью известного политического пиарщика лидера оппозиции Алексея Навального (Алешенька - Альбац Е.М.) и светской львицы лидера оппозиции Ксении Собчак (Ксюшадь - народное).

Ксюшадь: - Добрый вечер, в эфире я живьем, у меня в гостях кандидат в мэры Москвы – Алексей Анатольевич Навальный.
Алешенька зевая: - Добрый вечер.
Ксюшадь: - Алексей Анатольевич, я буду к Вам так обращаться и, думаю, теперь, в связи с последними событиями, это обязательно для многих, скажите, что Вы прочувствовали, когда Вас несколько дней назад сделали федеральным политиком?
Алешенька, размахивая руками перед телекамерой: - Только марионеток вытаскивают в телевизор и делают федеральными политиками, а моя деятельность сейчас получила поддержку более широкого круга людей.
Ксюшадь: - Но Вам, наверное, известны все версии Вашего недавнего чудесного освобождения. Тут вот некоторые политологии …
Алешенька распаляясь: - Какая чушь! Очкарики, интеллигенты, что они понимают! Скормить зверям в зоопарке этих глуповатых политологов! Отрезать, чтобы ничего не выросло, всем, кто считает, что меня выпустили не люди, группа людей… Алешенька огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, не ляпнул ли чего лишнего.
Ксюшадь инстинктивно подхватывая тему: - Какая группа, конкретнее?
Алешенька еще больше распаляясь и заметно нервничая: - Как Вы не понимаете (обижено). Меня выпустили потому, что в три часа дня уже на улицу было готово выйти десять тысяч человек.
Ксюшадь: - Да, но политологи говорят, что ранее на улицу выходило по сто тысяч и никого, кроме Вас, не выпустили.
Алешенька: - Замочить в сортире этих тупых политологов! Меня выпустили потому, что Путину стало страшно. Десять тысяч людей собирались выйти на улицу. И какие люди! Молодые мужчины в возрасте от 16 до 35 лет, половина шли со значками «Брат Навального» в кармане, готовые на все. Может быть, они бы потусовались и разошлись, а может быть бы вывели хеш-тег: #СвободуНавальному в топ твиттера. Тут Путин испугался, он реально зас..л. Поэтому меня выпустили.
Ксюшадь: - Если Вас снимут с выборов, Вы будете призывать голосовать за других условно оппозиционных кандидатов – Митрохина, Мельникова?
Алешенька: - Это Путин раньше всегда сам решал, какая мурзилка будет с ним конкурировать на выборах. Теперь все по-другому. С Собяниным буду конкурировать я. Без меня – главного кандидата эти выборы не смогут считаться хоть сколько-нибудь свободным. Если меня снимут, мы будем эти выборы бойкотировать.
Ксюшадь, явно подыгрывая гостю: - Хорошо, давайте перейдем к программам. Ваша предвыборная программа во многом списана с программы «Яблока» и повторяет в значительной части программу Собянина. Что все-таки такого есть в Вашей программе, чего нет у других. Объясните на пальцах.
Алешенька с удовлетворением объясняет на пальцах, что-то бормоча при этом. Ксюшадь делает вид что понимает.
Ксюшадь: - Алексей Анатольевич, кто Ваша команда, кого Вы приведете с собой управлять городом в случае победы на выборах?
Алешенька: - Моя команда состоит из честных, умных, профессиональных людей с активной жизненной позицией.
Ксюшадь: - Назовите какие-нибудь фигуры, кто будет вместе с Вами управлять городом?
Алешенька, улыбаясь и делая по-детски искренне выражение лица, точно, как натаскивали на тренингах школы молодых лидеров стран третьего мира в Йельском университете: - Моя команда состоит из честных, умных, профессиональных людей. Мои сторонники повсюду вокруг меня и все очень профессиональные, все. Ксюшадь, почти вымаливая ответ: - Назовите кого-нибудь.
Алешенька: Я везде рекомендую людей, которые себя зарекомендовали и в которых я уверен. Это грамотные специалисты. Профессиональные.
Ксюшадь: - Несколько фамилий.
Алешенька: - У нас есть люди, которые займут все должности. Это лучшие люди. Их много и они лучшие. Профессионалы все. Я в них уверен.
Ксюшадь, меняя не раскрытую тему: - Алексей Анатольевич, из некоторых заявлений, что придя к власти, Вы посадите Путина и часть его друзей-олигархов, можно сделать вывод, что Вы собираетесь вмешиваться в судебную систему и диктовать, кого надо сажать, а кого нет. Чем тогда эта позиция отличается от Путинской?
Алешенька: - Я, как человек, который посвятил годы и который разбирается во всяких схемах Транснефти, Газпрома и так далее, уверен, что сам смогу составить список неправильных олигархов, которых надо посадить, и в общем-то нормальных, которых не надо. И уверен, независимый суд примет правильное решение.
Ксюшадь: - Не видите ли Вы в этом одной и той же содержательной точки зрения, что и у Путина?
Алешенька, смекнув, что может случайно проговорится про «Альфа-групп»: - Не вижу. Я сам вижу, кого надо посадить, а кого нет. Вот то, что на Вас очки синего цвета я вижу. И могу доказать в любом суде, что на Вас очки синего цвета. Так же и тут.
Ксюшадь, поправляя фиолетовую оправу очков D&G, удачно приобретенных на распродаже за 8 тыс. евро: - Что Вы считаете нужно делать с Чечней?
Алешенька: - Тоже что и с другими регионами. Но может быть дать им в 2 раза больше денег и завести туда честных милиционеров из других регионов, чтобы разрушить клановую систему.
Ксюшадь: - Не жалко милиционеров, зарежут их.
Алешенька: - Что делать, надо проводить как и во всей стране институциональные (произносит по слогам) реформы.
Ксюшадь: - Мне показалось, что Вы достаточно агрессивно относитесь к критике в свой адрес, особенно относительно национализма. Не боитесь ли Вы отпугнуть часть электората этой агрессивной риторикой про мурзилок?
Алешенька: - Я говорю иногда, может быть, слишком эмоционально потому, что ненавижу коррупцию и мурзилок особенно. Мурзилки хуже коррупции, они опаснее, они меня везде постоянно достают. Но меня никто не может упрекнуть в том, что я говорил раньше одно, а сегодня другое. Когда я раньше ходил на Русские марши и говорил, что националист, эти мурзилки меня доставали, а теперь, когда не хожу и перестал называться националистом, они опять меня достают.
Ксюшадь: - Помните, например, когда Женя Чирикова позволила умеренно критично отозваться о Вашей экологической программе, она тут же подверглась большому числу резких нападок Ваших фанатов. Это происходит очень часто. Кто не с нами, тот против нас. Это признак большевизма. Не хотели бы Вы, может быть сейчас, в этом эфире призвать своих сторонников быть более терпимыми к людям с другой позицией.
Алешенька: - Я хотел бы в этом эфире призвать своих фанатов быть такими, как они есть – жесткими и бескомпромиссными по отношению к этим мурзилкам. Мне нужны такие сторонники как я.
Ксюшадь: - Понимаете ли Вы, что интеллигенцию отпугиваете сейчас.
Алешенька: - Интеллигенция, в которую я верю, это не эта гнилая интеллигенция, а та, которая с системой взглядов, как у меня и моих сторонников – таких же интеллигентов. Остальная – говно и мурзилки.
Ксюшадь: - И последний вопрос – назовите 3 или 5 книг, которые повлияли на Ваше мировоззрение.
Алешенька: - Я постоянно читаю. Русские буквы, русские слова. Девяносто процентов моей личности – это чтение.
Ксюшадь: - Вы можете назвать хотя бы 3 книги?
Алешенька: - Вы даже не представляете, как я много читаю. Я читаю все. Я очень начитанный. Очень. Как в СИЗО приехал, так, не заходя в хату, сразу в библиотеку пошел. Прямо так куму и говорю: «Доставьте мне из библиотеки три или лучше целых пять книг, я их читать буду».
Ксюшадь: - Назовите авторов, произведения, хоть что-нибудь.
Алешенька: - Я обожаю русскую классику, много читаю ее, и современную тоже читаю много. Как вижу на обложке написано «Русская классика» или «Современное» так прямо беру и читаю. Всю перечитал. Домой прихожу, так сразу за книжки. StarCraft на паузу ставлю и сразу к полке с книжками. Так зачитываюсь, что комп на самом интересном уровне зависает.
Ксюшадь: - Спасибо. С нами в студии был кандидат в мэры Москвы, будущий Президент РФ Алексей Анатольевич. Пожелаем ему удачи на выборах и в тяжелой борьбе с мурзилками.
Алешенька: Спасибо.
---------------------------------------------
На этом лидеры оппозиции довольные собой разошлись. Ксюшадь поспешила в «Александр-хаус» вести корпоратив «Бентли-клуба», рассуждая по дороге, что 50 тыс. евро - тоже деньги, Алешенька отправился играть с фанатами в кубики на свежем воздухе. Сценарий для протестной активности на лето 2013 года выполнялся со всей прилежностью. По окончании политического сезона основных действующих лиц обещали наградить.

В одной из последних «Исторических хроник» Николай Сванидзе представил советский период российской истории как режим вечных дефицитов. Их критическая масса, собственно, его и погубила.

Пришедшая на смену кокетливая, но клыкастая «управляемая демократия» унаследовала главный из них, от которого отпочковываются все другие, - «дефицит свободы».

Методы подавления или ограничения, конечно, изменились. Но на каких весах Фемиды сравнивать два режима?

Анна Политковская умерла не в тюрьме, не в лагере, как Анатолий Марченко, Василь Стус и Юрий Галансков, а на лестничной площадке от пули «злого чеченца». (Есть на кого подмигнуть.)

ГУЛАГа больше нет, поздравляем и восхищаемся! Зато его место заняли снайперские заказные убийства, посадки за «казнокрадство», уже загодя совершенное самой «казной», и другие нестандартные средства «умиротворения».

А колониальная война, зверски стершая с лица земли четверть «геноцидированного» населения Чеченской Республики Ичкерия?! Тут уж и сам товарищ Сталин не попадет в Книгу рекордов Гиннесса, хоть он и «большой ученый».

Отстрел населения, как назвал Володя Буковский ленинско-сталинский принцип большевистской цивилизации, стал более выборочным, но вряд ли менее гнусным.

Но теперь всё (конечно, с оговорками времени - «куда деться-с, господа») стало на свои места: и тебе политзаключенные, и национальная идея прямо с князя Рюрика (в оригинале, кажись, Hrorek, но, в общем, свой в доску), церковь иностранными делами занимается, но еще и благословляет отечественные ракеты; муллы с раввинами «все по струночке», во вновь завоеванной Чечне культивируют многоженство, только вот «нишкни и выполняй».

А вот риторический вопрос того же Вовки Буковского «Как мы дошли до жизни такой, что нами управляет ГЕСТАПО» я комментировать не буду. Это дело читателей.

Вчера, 26 августа, в киноконцертном зале «Мир» состоялся памятный вечер, посвященный 45-й годовщине демонстрации на Красной площади против вторжения войск Советского Союза и его сателлитов в Чехословакию. Весь сбор - в поддержку узников Болотной. Просили как-то откликнуться.

Приехать я не могу. Хронически в безвизовом режиме. Невъездной.
Еще в самом конце Горбачевиады был в «черном списке». Единственный раз смог приехать, вернее прилететь, в октябре 1995 года благодаря послу Рыжову, который сам был против войны в Чечне. Добрался тогда до оккупированного Грозного, по дороге туда и обратно был в родных палестинах: в Питере, Москве, повидал своих. Через 21 год после вылета из хоть «немытой», но (куда деться!) своей России.

Нынешний режим многорук, как иные индуистские боги. Одна рука - молотком в висок по-пролетарски (сразу после моего интервью директору японского телевидения о Чечне ), а другая, которая «по правам человека», прислала медаль за демонстрацию 1968-го. И никак ведь не отдать (с самой вежливой объяснительной запиской). Даже закоренелые правозащитники стыдливо открещиваются - «сам передай», то есть, надо полагать, контрабандным путем! Да пусть тогда остается дома. Экспонатом для интересующихся российской историей.

Да, приехать не могу. Но хочу обратиться к тем, кто принял эстафету «шестидесятников» с признательностью, глубоким уважением и братской солидарностью. Ко всем им, по обе стороны тюремных решеток и колючей проволоки лагерей. К тем, кто вырвал из забвения лозунг

«За вашу и нашу свободу».

На российской почве уже в пестрой, неоднородной общине декабристов присутствовало понятие интернационализма свободы. Это оценили их друзья, польские патриоты, лишенные родины. Еще в 1795 году они сделали его своим лозунгом:

« Za wolność naszą i waszą».

Русская поэтесса, специалистка по польской культуре Наташа Горбаневская принесла его на Красную площадь с чехословацким флажком 45 лет назад. Он вечен для человека, потому что не имеет границ ни во времени, ни в пространстве.

Чтобы быть идентичной самой себе, свобода должна быть одной для всех. Поэтому путь к ней труден и не усеян розами.

Демонстрация, которая прошла на Красной площади 25 августа 2013 года, была своеобразным тестом сегодняшней России. Участникам ее милостиво разрешили потоптаться 5 минут с условием гробового молчания, а затем запихнули в автозак и повезли в ближайший полицейский участок - в Китай-город. Она была представлена скорее как благодарность режиму, сменившему банальное битие, лагеря и психтюрьмы на краткосрочный и уютный «обезьянник».

В этот же день путинские «Вести» возмущались агрессивными попытками западных держав помешать сирийскому президенту Асаду травить свой народ газом (что, к тому же, конечно, клевета!!!). И многозначительно напомнили о потоке ракет, посланных своему союзнику. После этого уместно ли говорить о каких-то свободах, господа! Можно представить себе, что думает по этому поводу долгожитель Красной площади Владимир Ильич (вернее, его чучело). «Что бы вы обо мне ни говорили, я прав и сегодня, как сто один год назад, после Ленского расстрела: Россия стала чудовищем, теперь уже и для Азии».

Из всех вариантов «русской идеи», которую сейчас отчаянно ищут, мне ближе та неповторимая традиция гуманизма и поисков правды, которой так богата русская культура. Мы все, по обе стороны «бугра», носим в себе ее, этой культуры, гены. Независимо от расы, этноса, географической «прописки». Нынешний режим, который сковывает Россию и теперь уже наглядно угрожает миру, недолговечен. Он слишком противоречив, архаичен и поэтому обречен.

Отсюда его агрессивность. Перед ее лицом нам нужно создать, друзья, круговую поруку солидарности.

За нашу и вашу свободу!

За нашу и вашу победу!

Твиттер – великая вещь. Неизвестный народный корреспондент с ником «ОАО Херов Лес» и красным кружком Навального на аватарке вечером 25 августа выдал в эфир: «Вот этот ПРЕФЕКТ ВАО истошно требовал обесточить сцену и разогнать «все это».

Речь шла о встрече в Сокольниках, разумеется. К тексту прилагалось фото – группа мужчин среднего возраста, мало чем отличающихся друг на друга.

Я полез на сайт префектуры ВАО и без труда определил, что да, действительно, один из мужчин на фото префект округа – Тимофеев Всеволод Александрович. Вооон он самый дальний в кадре.

И вряд ли народный корреспондент соврал. Не резон. Раз написано, что «истошно требовал», значит «истошно требовал»». А префект, между прочим, в округе самый главный начальник. И для ментов тоже.

Вопрос: а почему он так себя вел? Возможный ответ я нашел на сайте «Новый регион».

«После завершения выборов мэра Москвы Алексей Навальный может получить пост префекта одного из столичных округов. Такая версия обсуждается в кулуарах штаба врио градоначальника Сергея Собянина, сообщил «Новому Региону» источник в администрации Кремля, знакомый с ситуацией. По его словам, предварительная договоренность была достигнута сторонами накануне избирательной кампании», - говорится в публикации от 21 августа.

И далее: «Собянину было важно повысить легитимность выборов, и он этого добился. Навальный ведет активную кампанию, но в обговоренных рамках – он «не копает» под Собянина слишком глубоко, хотя в общем-то мог бы это сделать. Его останавливает боязнь заключения под стражу, а Собянин со своей стороны гарантирует лоббировать условное наказание для Навального по делу «Кировлеса». В этом и есть суть договоренностей», – сказал собеседник «Нового Региона».

Остальное, если интересно, дочитаете сами, но главное, на что я хочу обратить внимание – для Навального, в случае его согласия, придется освободить место префекта. Вот они, префекты, и нервничают, «истошно требуют... разогнать «все это». Обычное дело, борьба белковых тел:)

21 августа 2013 года Тульский областной суд отменил административное выдворение граждан Сирии Алнаххаса Аймана, Екко Диаа, Хассо Хусина, Хазмы Кутаиба и Лабабиди Юсефа. 9 августа на всех был составлен протокол об административном правонарушении. В тот же день Советский районный суд вынес постановление о том, что сирийцы должны быть выдворены, со штрафом в 2000 рублей.

Срок действия виз у четверых закончился еще в 2012 году. У пятого – Алнаххаса Аймана – в июле 2013 года. 14 августа все обратились с заявлением о предоставлении временного убежища на территории РФ. На этом основании решение о выдворении было отменено.

Вот что рассказывает о прошедших апелляционных процессах направленный в Тулу адвокат Правозащитного центра «Мемориал» Роза Магомедова:

Ехала я на суд без особой надежды, учитывая последние события антимигрантской кампании. По приезду еще и узнала, что у меня не хватает ордеров на всех подзащитных. Суд был назначен на 15 часов. Обычно привлеченных к административной ответственности на такие слушания не доставляют, обжалование проходит без их участия, поэтому я не ожидала увидеть моих сирийцев в суде.
Однако когда судебный пристав любезно проводил меня, сотрудника ПЦ «Мемориал» Бахрома Хамроева и бывшего работодателя сирийцев Мустафу в зал суда, все мои подзащитные сидели там - в сопровождении охраны. Я представилась и объяснила сирийцам, о чем мы будем просить суд. Также сказала, что к защите одного из них могут не допустить, так как мне не хватает ордера.

Сирийцы с надеждой смотрели на нас. В суд пришли переводчик, предоставленный УФМС России по Тульской области, и сотрудники управления – Е.В. Кольцук, начальник отдела по гражданству, и Денисов из отдел противодействия незаконной миграции (Денисов готовил материал об административном выдворении, а Кольцук принимала заявления на временное убежище).

Секретарю судебного заседания я сообщила, что у меня нет одного ордера. Секретарь объяснил нашу проблему судьям, и меня допустили к участию в слушаниях по ходатайству заявителя, как это делается в гражданском судебном процессе.

Дела были распределены между двумя судьями – О.А. Бугаковым и О.Ю. Кабановым. Первым пришел Бугаков. Мне пришлось очень долго доказывать ему, что в настоящее время правовое положение Хазмы Кутаиба регламентируется законом РФ «О беженцах». По выражению его лица трудно было понять, убедила я его или нет. Судья долго принимал решение – оставался в совещательной комнате больше часа. В конечном итоге он отменил выдворение, оставив только штраф.

Второй судья, Кабанов, был уже более подготовлен к слушанию непривычного для него дела. Но здесь возникла другая проблема. Алнаххас Айман, как выяснилось, отказался от своего заявления о предоставлении ему временного убежища. Его ввели в заблуждение, сказав, что он сможет поехать в Москву и обратиться за убежищем там. Пока суд принимал решение по его товарищам, удалось убедить его написать новое заявление. В итоге суд отменил и это постановление об административном выдворении.

Итак, пятеро тульских сирийцев оказались на свободе и, наверное, вскоре получат временное убежище.

Перед поездкой адвоката Магомедовой сотрудница УВКБ ООН Ирина Щербакова и я, как руководитель cети «Миграция и право», созванивались с начальником отдела по вопросам убежища ФМС России Владимиром Ручейковым, который, в свою очередь, звонил тульским коллегам и разъяснял им ситуацию в Сирии и причины, по которым сейчас высылать туда людей невозможно.

История со счастливым концом. Одно остается непонятным: почему до сих пор все миграционные органы и суды России не проинформированы о позиции УВКБ ООН, МИД и ФМС, заключающейся в том, что в условиях продолжающегося в Сирии вооруженного противостояния людям находиться там исключительно опасно и, следовательно, высылка в эту страну недопустима? Тула – далеко не единственное место, где этого не знают. Такие же решения принимаются и в других городах, включая Москву. ФМС России регулярно помогает отменить эти решения и предоставляет сирийцам временное убежище, но все повторяется снова и снова.

Так это было в закрытом уже лагере в Гольянове. Сирийцам, которых мы там обнаружили, уже предоставили временное убежище, теперь их пребывание в России узаконено - по крайней мере на год. Но они все еще находятся под стражей в центре содержания иностранных граждан и дожидаются, когда постановление суда об их выдворении будет отменено. Когда это произойдет, неизвестно – московские суды перегружены, ждать отмены скоропалительно принятых решений приходится долго.

И снова встают вопросы об ответственности судей за принимаемые ими решения, о доведении информации до сведения государственных органов, о недопустимости лишать человека свободы даже на час, если на это нет законных оснований.

История освобождения пяти сирийцев в Туле, конечно, вполне идиллическая. Мы поздравляем с успехом адвоката Розу Магомедову, благодарим за помощь отвезшего ее в Тулу Бахрома Хамроева. Благодарим за поддержку Владимира Ручейкова, за доброжелательное отношение и сотрудничество работников УФМС России по Тульской области. Радуемся здравому и правовому решению тульских судей. Но хорошо бы распространить пошире информацию о положении в Сирии и его правовых последствиях. Кажется, это обязанность ФМС России. Одних репортажей СМИ с места событий в Сирии, очевидно, недостаточно.

В этом месяце вновь были с дочерью на длительном свидании у Таисии. Подобное свидание предоставляется один раз в три месяца продолжительностью трое суток.

Меня постоянно спрашивают про мою жену Таисию Осипову. Как она? Какие новости? А что я скажу нового? Что со здоровьем у нее плохо и все хуже? Я об этом писал и говорил много раз. Эта стена непробиваема. Здоровье пациента в местах лишения свободы ему не принадлежит. Справку о том, что человек в состоянии работать, выписывают абсолютно всем. Если у заключенного есть документы, что он по состоянию здоровья нетрудоспособный инвалид и должен быть освобожден от работы, то медицинская часть колонии просто «теряет» его документы (реальный случай). Производство не должно простаивать. За отказ от работы полагается ШИЗО. Согласно правилам внутреннего распорядка (ПВР). При этом в ШИЗО тоже работают - ведь производство не должно простаивать. Это реальность. Как и «добровольный труд» по выходным, чтобы добиться стопроцентного выполнения «плана».

Из-за этого плана возникают и конфликты. Буквально перед нашим свиданием Таисии пришлось даже урезонивать бригадиршу, которая накричала на неё за то, что Таисия выполняет лишь 93% плана. В итоге бригадирша спаслась бегством, а Таисия получила взыскание – выговор в личное дело. Оказалось, что заниматься рукоприкладством в отношении зарвавшихся мелких начальников из числа заключенных запрещено ПВР. Хорошо хоть не отправили Таисию в ШИЗО. Кстати, та бригадирша имела зуб на Таисию ещё со смоленского СИЗО - там ее опера подсаживали в качестве «утки» в камеры к подследственным женщинам, а Таисия как-то за это ее выгнала («выломила», как говорят в местах заключения) из камеры.

Таисия не теряет надежды на отмену приговора. Посланную ею жалобу на приговор, Верховный суд развернул, потому что, как оказалось, надо было сначала обжаловать отказ в рассмотрении надзорной жалобы председателю Смоленского областного суда. Таисия не знала этого, потому что адвоката, который постоянно и полноценно занимался бы её делом, у нее сейчас нет. Как только закончился судебный процесс, ее дело перестало быть медийным, поэтому оно невыгодно для пиара и не представляет интереса для адвоката. А без этого крайне трудно переломить ситуацию.

Все возможные жалобы в Европейский суд по правам человека - на приговор и условия содержания - отправлены. Спасибо адвокатам Хруновой и Мезаку. По одной из жалоб уже даже есть положительное решение – ЕСПЧ признал, что условия содержания Таисии Осиповой в СИЗО Смоленска были пыточными. Но для Таисии пользы от этого мало. Про условия содержания в российских тюрьмах и так всем известно. На приговор по уголовному делу это никак не влияет.

Я не считаю правильным делить политзаключенных на своих и чужих. И раз мы в оппозиции авторитарному режиму, я считаю, что тот, кто борется против этого режима и попадает за свои убеждения в тюрьму, достоин поддержки и сочувствия. Независимо от политических взглядов. Борьба наша общая.

Я по возможности стараюсь отслеживать истории политически преследуемых. У меня мало возможностей как-то им помочь, но на своих страницах в социальных сетях я стараюсь давать ссылки на новости по политическим заключенным России. Не только о моей жене Таисии Осиповой и своих товарищах по партии. Но, наверное, я наивен и так думают далеко не все. А у кого-то просто короткая память. Сейчас я не наблюдаю никакого «один за всех и все за одного!». А Таисия даже шутит, что она «одна за всех».

В понедельник, 26 августа, у Таисии день рождения. Это ее третий день рождения в заключении. Наша дочь Катрина в сентябре пойдёт в первый класс. Мама не увидит, как это произойдет.

26 августа в 18.00 мы выйдем на митинг на Сретенском Бульваре в Москве, к памятнику Шухову. Чтобы напомнить о деле Таисии Осиповой и поздравить ее с днём рождения.

Я был в Таллине в этот день. Мне был 21 год. Я беспечно гулял по старому городу и ничего еще не знал.

А потом я случайно встретил двух своих московских знакомых – мужа и жену. Я им обрадовался. А они мне, как мне тогда показалось, как-то не очень. Мне это показалось потому, что я знал их как неутомимых весельчаков и остроумцев, а в этот момент лица у них были, что называется, опрокинутые.

Но дело оказалось в другом. Торопливо поздоровавшись, они рассказали мне о советских танках в Праге. Подробностей они не знали и сами.

Мы немедленно отправились к моему таллинскому приятелю, жившему неподалеку. Впрочем, в Таллине все неподалеку. Он, как оказалось, тоже ничего еще не знал. И мы включили радио. И мы сумели поймать то ли «Свободу», то ли «Немецкую волну»...

21 августа 1968 года стало рубежом. Не только для меня и моего ближайшего круга. Для многих. Прекраснодушные разговоры о «социализме с человеческим лицом» или о том, что честные и искренние молодые люди должны вступить в партию, чтобы «там было больше порядочных, а меньше непорядочных», стали неприличными. Наши старшие товарищи, все еще ощущавшие себя пусть и не очень желанными, но все же «детьми ХХ съезда», враз осиротели. Эпитет «советский» тотчас утратил все оттенки кроме черного и серого. Сталин зашевелил усами под могильной плитой.

Вернувшись через несколько дней в Москву, я узнал, что несколько человек вышли на Красную площадь, чтобы хотя бы как-то спасти нашу честь. Спасибо им за это.

68-й год для нас и для западных европейцев моего поколения важен как, может быть, никакой другой, хотя и означает совершенно разные вещи. Однажды я спросил своего приятеля, немецкого профессора-слависта, моего ровесника, что он делал в 68-м году. «Я понял, что ты имеешь в виду, - ответил он. – Нет, радикальным леваком я тогда не стал, не стал им и позже, потому что весной и летом этого года я оказался в Праге и видел все своими глазами». Прививка от «социалистической романтики» в его случае оказалась надежной.

В этот день досрочно, на два года раньше, чем по календарю, начались бесконечные 70-е годы, закончившиеся лишь к середине 80-х. Годы стоячей воды и плотной ряски. Но и годы художественных прорывов и сознательного культурного и социального отщепенства, понимаемого как избранничество.

Но все это будет позже. А пока мы сидим в таллинской квартирке и слушаем радио. И испытываем чувство бессильного стыда такой сокрушительной силы, что не можем не только говорить, но даже и смотреть друг на друга. И я это помню с такой отчетливостью, как будто это было не сорок пять лет тому назад, а буквально сегодня, вот прямо сейчас.

Обращение правозащитников к представителям российской интеллигенции

Уважаемые господа!!

Обращаемся к вам – ученым, писателям, художникам, композиторам и артистам, так как считаем вас элитой российской интеллигенции и надеемся, что к вашему мнению прислушается знающая вас широкая публика. Обращаемся с призывом вмешаться всеми доступными вам средствами в усмирение той антимигрантской истерии, которая усиливается с каждым днем.

Наше общество втягивается в такую дремучую пучину ненависти, выход из которой один - гражданская война. Ситуация в стране настолько взрывоопасная, что достаточно вспыхнуть спичке, и этой «спичкой» могут стать межнациональные отношения, самый легко воспламеняющийся материал. Власти, используя ими же воспитанную в населении ксенофобию, отводят от себя протестные настроения на «врага №1» - мигрантов. Идет циничная манипуляция общественным сознанием, и сегодня чрезвычайно важны отрезвляющие голоса известных и уважаемых обществом людей, не причастных к политическим играм. Но таких голосов, к сожалению, почти не слышно.

Мы понимаем: вам трудно предложить выход из тупика, в который загнана сегодня миграция в России. Это безобразие, что миллионы мигрантов, приезжающих к нам не от хорошей жизни, чтоб заработать средства к существованию для своих семей, вынуждены работать в теневом секторе. Но въезжают-то они вполне легально, по безвизовому режиму, а потом, у нас, попадают в ловушку: невозможно законно зарегистрироваться, получить разрешение на работу, хотя работа всегда есть. Вот и готов нелегал. Известно, что нелегальная миграция – Клондайк для коррупции всех мастей, и разве станут ненасытные коррупционеры всерьез бороться с тем, что им так выгодно. А вот пустить народу пыль в глаза – всегда пожалуйста.

Нынешний всплеск «борьбы» с нелегальной миграцией – просто пиаровская акция перед близкими выборами. Что собственно случилось? Ажиотаж такой, будто полчища инопланетян(тучи саранчи?) вдруг спустились на столицу, а ведь всего лишь произошла банальная драка на Матвеевском рынке. Торговцы из Дагестана побили полицейского, то есть россияне подрались с россиянами, а в спешно сооруженный палаточный лагерь (с порядками концлагеря) почему-то заперли сотни вьетнамцев и по всей стране отлавливают почему-то таджиков - узбеков - киргизов. Ну, а вьетнамцев (они, ясное дело, когда-то приехали к нам по визам, но это, как видим, ничуть не помешало им стать нелегалами) теперь отправляют самолетами на родину (кстати, на деньги из бюджета, то есть за счет нас, налогоплательщиков). А тем временем участники предвыборных гонок, забыв разногласия, единодушно требуют ввести визы со странами Центральной Азии. Знают, правда, что реальной границы с этими странами у России нет и что обустройство пограничных постов и т.д. потребует затрат размером в годовой бюджет страны, но этот факт почему-то никого из политиков совсем не волнует.

В общем, в огороде бузина, а в Киеве... В свою очередь электорат, ослепленный ненавистью к «понаехавшим», нагромождений абсурда не замечает, многие радуются: «Хоть благодаря выборам власть взялась за мигрантов». Легальные они или нет, электорату в принципе безразлично: «Выгнать всех! Что мы, русские, не сможем работать дворниками?!»

Гневные ток-шоу о вреде мигрантов заполонили все телеканалы, газеты наперебой ошарашивают публику невесть откуда взятыми цифрами о росте преступности и заразности мигрантов (и неважно, что эти страшилки противоречит статистике МВД и Минздрава). А вот никто из журналистов, гоняющихся за сенсациями, почему-то не вспомнил такой экзотический факт: ведь обнаруженная (вдруг!) фабрика с рабами–вьетнамцами и тот палаточный концлагерь находятся на территории того самого печально знаменитого района Гольяново, где в конце прошлого года группа волонтеров освободила из рабства работников магазина «Продукты». Шумная была история, но довести дело до суда по сей день не удается. Несмотря на профессионализм и упорство юристов комитета «Гражданское содействие». Зато теперь, значит, с рабством воюют те гольяновские «правоохранители», которые 10 лет крышевали магазин «Продукты» (кстати, этот магазин и его хозяева процветают, как и прежде).

Ну смотрите: наша страна на глазах у всего мира превращается в рабовладельческое государство, а виновниками этого позора власти выставляют самих жертв.

Ни одного громкого процесса над рабовладельцами мы не припомним, хотя знаем много случаев (сами приводили в прокуратуру потерпевших), когда мигрантов-строителей выбрасывают на улицу, отобрав документы и не выплатив за рабский труд ни копейки. Вам, господа, рабов совсем не жалко? Впрочем, призывать сегодня к милосердию, защищать права мигрантов – что плевать против ветра. Да теперь уже не о правах мигрантов речь, а об умопомрачении наших собственных граждан и о будущем страны. Донести бы до сознания электората хоть одну такую цифру: на миллион человек (каждый год!) сокращается трудоспособное население России. Что будет с Россией, когда мигранты повернут в другие, более доброжелательные страны? Многочисленные исследования доказывают: без притока мигрантов экономика России захиреет и каждый из нас, россиян, станет беднее. Сегодня вклад мигрантов в нашу экономику составляет 7% ВВП.

Кампания тем временем ширится, жесткие полицейские облавы уже прокатились по многим городам и весям России. СМИ с азартом спортивных комментаторов сообщают о количестве отловленных, о подвигах народных дружин (их призвала на помощь ФМС), о чудовищных местных инициативах. В Кронштадте, например, установили в присутственных местах ящики для анонимок, вводится бесплатная телефонная линия - сообщайте о «понаехавших», не бойтесь! Додумались уже ставить мигрантам на одежду какие-то маркеры (почему бы не желтые звезды?) Как все это напоминает методы, которыми пришедший к власти Гитлер завоевывал любовь широких масс, вдохновляя и сплачивая нацию.

***

Разве вы не чувствуете, уважаемые деятели науки и культуры, как небо над нашей страной заволакивается едким коричневым смрадом? Почему же вы молчите? Вас разве не возмущает разнузданность прессы и телевидения? Почему вы сами не требуете, чтобы вам дали трибуну? Кто, как не вы, мог бы образумить уставших от обманов наших сограждан? Вы тоже устали и сами отчаялись? Но порядочным людям молчать сегодня нельзя. Ведь завтра вас уже никто может не услышать.

Людмила Алексеева, Московская Хельсинкская группа
Светлана Ганнушкина, комитет «Гражданское содействие»
Лидия Графова, «Форум переселенческих организаций»
Сергей Ковалев, Сахаровский центр
Арсений Рогинский, Международное общество «Мемориал»

Вернулся из Твери с суда по мере пресечения для Веры Лаврешиной.

Вера, напомню, была задержана на пикете в защиту другоросса Череповского и обвинена по статье 318 (применение насилия в отношении представителя власти – до 5 лет).

Похудевшую Веру вводят в суд, мы встречаем ее ротфронтовским приветствием, она отвечает: «Россия будет свободной!». Веру запирают в клетку - заседание начинается. Судья просит Веру встать, Вера: «Я плохо себя чувствую, у меня кружится голова. Меня везли в железном стакане, в котором невозможно дышать». Этот самый «стакан» - закуток в автозаке с сидячим местом, едва ли не полметра на полметра, условия в сущности пыточные. Вера держится, но, когда на нее не направлено внимание, прислоняется головой к решеткам клетки – видно, что ей действительно очень плохо.

Адвокат (Елена Романова, адвокат Ильи Фарбера, – ее предложили Вере сыновья Фарбера, спасибо им) выступает с ходатайством о приобщении к делу медицинских документов. Оглашается несколько тяжелых хронических диагнозов, с каждым из которых держать человека в СИЗО – преступление. Я знал, конечно, что Вера физически не самый здоровый человек, но от оглашенного списка становятся дыбом волосы. И я вновь поражаюсь мужеству и силе духа этой женщины, которая так отчаянно борется со своими телесными немощами и стремится с ними быть не только на уровне, но и показывать пример здоровым мужикам.

(В скобках. Специально для троллей. Психиатрических диагнозов не только нет, но Вера не раз смеясь говорила, что она единственный в стране полностью нормальный человек СО СПРАВКОЙ – ее официально признали нормальной в психушке, куда ее увозили по вызову ментов.)

Вот и теперь Вера до последнего не хотела предавать огласке свои болезни и только благодаря убеждениям адвоката дала на это согласие – в результате справки были собраны экстренно, в последнюю минуту, и оказались полной неожиданностью для суда и обвинения.

Судья спрашивает, заявляла ли Вера жалобы на здоровье при поступлении в ИВС. «Нет, со мной обращались так безобразно...» Взвивается адвокат: если человек не заявлял жалоб, это не значит что он не болен, он может не заявлять жалоб и вскоре вообще умереть.

Засим следователь начинает излагать основания для содержания Веры под арестом. Основание первое: адрес фактического проживания подозреваемой неизвестен, она может скрыться (при том что Вера всегда жила по прописке). Адвокат: вы собирали сведения о личности подозреваемой, запрашивали участкового? Нет, никаких запросов к участковому не делали, и вообще все, что есть у следователя, – это формуляр с официальной пропиской. Одним словом: обвинение НЕ ХОЧЕТ знать адреса фактического проживания, а потому адрес фактического проживания ему неизвестен, а потому человек должен сидеть в СИЗО.

Еще лучше было второе основание для ареста, озвученное милой девушкой-прокурором: «Свою вину не признает и своим поведением активно препятствует установлению истины, тем самым препятствуя уголовному судопроизводству». Привет из 1937 года.

Зачитывается рапорт мента, из которого следует преступление Веры (средней тяжести, до 5 лет). Оказывается, во время задержания она «резко дернулась ко мне и с силой нанесла удар рукой по плечу правой руки, отчего я почувствовал физическую боль и отдернул руку». В травмпункт мент не обращался, внешних повреждений нет, но – вместо них, как теперь модно – есть утверждение о «физической боли».

Вера объясняет: "Я рванулась к Олегу Прудникову, когда «пострадавший» наступил ему ногой на шею и голову и заламывал руку. Я не могла оставаться спокойной, когда моих товарищей, которые совершенно не сопротивлялись, возили лицом по асфальту и плясали у них на головах, это преступление, тут всякий будет вырываться, это нормальная реакция человека, в котором осталась лишь крупинка совести! Это безумие. Я не вижу пострадавшего, я не верю, что могла нанести ему повреждения, он в три раза здоровее меня, у меня маленькие кулачки, а меня, как опасное животное, держат в клетке!»

Разумеется, адвокат разносит детский лепет обвинения в пух и прах. Здесь обсуждается не вина Лаврешиной, а ее личность – но обвинение не озаботилось собрать хоть какие-то справки. Обвинение игнорирует статьи Конституции о праве не свидетельствовать против себя и презумпции невиновности, отсутствие объективных свидетельств причиненных менту страданий и т.д. Адвокат предлагает выпустить Веру под залог в 300 тысяч рублей. Объявляется перерыв для принятия решения.

В перерыве мы (я, Володя Мичурин и Олег Прудников) имели удовольствие пообщаться со следователем. Следователь выглядел очень довольным собой и преисполненным сознания значительности своей миссии. «Это не я, это закон. Мы всего лишь исполняем свою работу. А вы нарушаете закон – и будете сидеть. И Череповского посадят, и Лаврешину посадят, и вас всех одного за другим посадят». - «Вы исполняете свою работу? Охранники в Освенциме тоже исполняли свою работу». - «Ну, нельзя же сравнивать разные страны и обстоятельства...» - «Вы исполняете закон? Но то, что вы излагали в качестве оснований для ареста, – это же издевательство над правом!» - «Вы юрист?» - «Да все, что сказала адвокат, в любой цивилизованной стране принималось бы просто по умолчанию! Как вы можете мотивировать арест тем, что она не признает своей вины! Ведь по всем понятиям права она невиновна, пока суд не установит обратное!» Промолчал, не нашел что ответить. Кажется, Мичурин заметил: «Кафка отдыхает».

Зачитывается решение. Отложить суд на 72 часа для исследования вновь представленных документов и проведения медицинского освидетельствования. На тот же срок продлить задержание Веры.

...Выйдя на улицу, я увидел, как мимо суда едет какая-то фура и на ней по грязи пальцем написано: «Люблю родных ментов!»

Посчитал: Болотный процесс идет больше 10 недель. По три заседания в неделю. Начинает сказываться усталость и у подсудимых, и у адвокатов, и у самой активной части группы поддержки. Стало заметно, что и у прокуроров есть нервы.


Два дня тягомотно, вязко и утомительно допрашивали очередного полицейского из числа признанных пострадавшими. Командир роты 2-го оперполка Денис Моисеев оказался упорнее простодушного прапорщика Архипова. Возможно, потому, что Архипову действительно "прилетел" в подбородок камень, а Моисеев пострадал довольно странным образом:



Это всё. За это Сергей Кривов обвиняется по двум статьям: 212 и 318, а Денис Моисеев признан потерпевшим. Медосвидетельствования Моисеев не проходил. В первый день допроса в суде он сказал, что вообще не заявлял о своей "обиде", - ее заметило находящееся на площади начальство. А сегодня - что при опросе после 6 мая "устно сообщил о полученном ударе". Так и неясно, на каких основаниях он признан потерпевшим. Но главные баталии развернулись вокруг другого.

В деле есть несколько протоколов допросов Моисеева на следствии.

19 мая 2012 года он поведал следователю, почему считает события на Болотной массовыми беспорядками: "кидались, нападали на полицию, прорывались". Про инцидент - ни слова.

26 сентября (видимо, посмотрев широко разошедшийся в те дни сюжет телекомпании NevexTV) он вспомнил, что некий мужчина в синей куртке схватил его за форменную одежду. При этом Моисеев "пытался объяснить ему, что мы выполняем свою работу, а его поведение уже содержит признаки административного правонарушения". Мужчина принялся оскорблять его нецензурной бранью, а когда Моисеев отошел в сторону, догнал его и ударил руками в грудь. Моисеев испытал физическую боль. После чего "мужчина отбежал в толпу и скрылся из видимости". Еще раз посмотрите ролик.

4 октября Моисеев вновь дает показания: они слово в слово повторяют предыдущие (включая грамматические ошибки). В тот же день Моисеев признан потерпевшим от Ступака Ю.В.

18 октября Моисеев опознает в "напавшем" на него Кривова, а следователь Курдюков пишет "Уточнение": вред Моисееву причинил не Ступак Ю.В., а Кривов С.В.

От кого же пострадал Моисеев? Говорит, что не опознал нападавшего в Ступаке. Но в деле нет протокола "неопознания". И почему же тогда он тогда подписал бумагу, признающую его пострадавшим от Ступака, если не опознал того? "От кого начальство скажет, от того и пострадаю"? Есть и другие нестыковки.

Защита, заходя с разных сторон, пыталась убедить судью зачитать все протоколы допросов Моисеева, чтобы потом выяснить у него правду. Ведь без оглашения нельзя упоминать их в допросе. Прокурор раз за разом возражала, а судья отказывала. Допрос заходил в тупик, защитники срывались и давали отвод то прокурору, то судье. Обстановка накалилась. Не выдержали в зале: после очередного отказа судьи там поднялся крик. Зрителей стали выводить, но тут подсудимые, встав, заявили, что отказываются участвовать в заседании. Некоторые повернулись к суду спиной. Так и простояли до конца заседания, не отвечая на вопросы.

Другая битва происходит регулярно вокруг попыток защиты уточнять время и место вменяемых подсудимым эпизодов. Не раз предлагали повесить увеличенную карту или демонстрировать на экране схему Болотной, находящуюся в деле. На предложение заставить Моисеева хотя бы ткнуть пальцем в мелкую схемку на листе дела судья Никишина парировала: "А зачем? В показаниях потерпевшего место преступления не указано с точностью до метра и сантиметра". Так как же выяснить обстоятельства преступления, не зная, когда и где оно произошло?! А просто: на Болотной 6 мая!

Адвокатам все же удалось показать Моисееву фото из дела, где он без жетона. Хотя говорил, что жетон надевали все. Объяснил он это неожиданно: "Наверное, перепутал. Это в другой раз был приказ всем надеть жетоны, а тогда не было у всего полка". То есть без приказа полицейский не одевает основной служебный знак? Или 6 мая был приказ НЕ НАДЕВАТЬ их? Диалог: "На каком основании можно было установить, что вы сотрудик полиции, если нет жетона и не предъявляли удостоверения?" - "Находился в форменном обмундировании". - "Если я надену форменное обмундирование, любой гражданин должен воспринимать меня сотрудником полиции?" - "Вопрос снимается". Сегодня судья побила все рекорды по снятым вопросам защиты...

Выступавшие в судах по Болотной полицейские - разные, как все люди. Общее пока одно: они категорически не хотят говорить о применявшемся ими в отношении демонстрантов насилии. О пострадавших демонстрантах. Не было таких, и все! Каждый старался подчеркнуть: "Я никого не бил!" Для них это важно. Возможно, пока это - самый значительный результат допросов. Если они не так уж уверены в своих безграничных правах, если для них мнение окружающих имеет значение, то мы не безнадежны.

А Саша Духанина-Наумова с мужем делают в своей квартире ремонт. "Стены штукатурить легче, чем тут сидеть!" - стонет во время заседания Александра. Да, тягостное это занятие - сидеть в таком суде.

У нас в Нижнем продолжается борьба за сохранение парка им. Кулибина. Напомню, речь идет о «расширении» улицы Горького, в пределах исторического центра, во имя святой борьбы с пробками. На 20-е августа назначена была вдруг встреча общественности, обеспокоенной судьбой парка, с мэром нижегородским Олегом Сорокиным. В кремле, в зале заседаний, честь по чести. Сорокин один против всех.

Зачем он пошел на этот странный ход? Скандал по парку разгорелся нешуточный, прокуратура нашла жалобу «зеленых» вполне правомерной, пожар готов перекинуться уже и в гордуму, причем скандал этот становится репутационным: в деле вновь замешаны интересы семейного сорокинского бизнеса, в то время как похождения бравого девелопера приобрели уже всероссийскую известность. Кресло под Сорокиным шатается, и он решил показать всем, что готов обсуждать наболевшие проблемы с народом. Приглашены все – только документы на входе покажи и зарегистрируйся.

Тут не все так демократично, однако, как кажется. Время встречи – 11:00, день будний, а на дворе лето, и в городе остались лишь люди работающие. Оповещение прошло только по интернету, никто конкретно не приглашен – не каждый решится так вот запросто прийти в кремль, сервильные чувства у нас еще сильны. В общем, явились только заинтересованные, «людей с улицы» было мало. Что оказалось, впрочем, совсем не хорошо для мэра, ибо заинтересованных в вырубке парка у нас просто нет (кампания «Столица Нижний» не в счет).

Впрочем, Сорокин был не так прост: после его прочувствованной протокольной речи журналисты с камерами покинули зал, и жаркие последующие дебаты остались лишь в кадрах любительской съемки. А по телеящику покажут мэра как отца города, собравшего на встречу расшалившихся непонятливых детишек.

Народ оказался абсолютно не организован. Опоздавшие подтягивались добрые полчаса, не находя себе уже места в зале. Регламент был не определен. Его в свои руки взял лидер «Кулибинской группы» - проекта, очень напоминающего спойлерский - И. Преображенский: предлагалось записываться и выступать по порядку. К сожалению, все желающие в отведенные два часа высказаться не успели, тем более что по каждой речи вспыхивали перепалки, а люди с мест реагировали весьма бурно: аплодисментами, выкриками и т.п. Живенькая получилась встреча!

Словеса самого Сорокина вряд ли кого-то вдохновили. Все мало-мальски интересное - о расширении других улиц или одностороннем движении – уже явлено было в прежних интервью. Остальное было пустой демагогией: дескать, вон мы сколько ФОКов построили и детсадов. Чувствовался намек: мол, при прошлом мэре, Булавинове, не делалось ни черта, а вы меня, замечательного, хаете. Действительно, Булавинов, не отказавшийся от реванша, рад сейчас поддеть героя-девелопера, но думать, будто все пришедшие – люди Булавинова, было чистым безумием.

Поделился великий кормчий некоторыми планами: надо строить шоссе к аэропорту, дороги-дублеры для проспектов, а это – тысячи деревьев под вырубку. Дескать, жертвы ради прогресса необходимы. Дешевый трюк: все пришедшие понимали, что можно спорить по ФОКам и детсадам, дублерам и прочему, но мы сегодня по этим вопросам «не в теме», а Кулибинский парк тут ни при чем.

И еще одна горькая обида сквозила в словах Сорокина многократно: сколько безобразных градостроительных решений было уже принято, а мы молчали, а теперь вдруг всполошились! Как будто мы их принимали и мы виноваты, что Путин пошел на третий срок и лишь после 5 декабря 2011-го мы поверили, что можем что-то изменить.

Но вот наступила очередь граждан, и тут Сорокину пришлось несладко. Обвинения сыпались градом, а ответы были убогими. Объяснили мэру, что деревья рубить нехорошо, а дышать в городе нечем, и генплан каждый день пересматривать тоже не стоит (А. Каюмов). Предложили хотя бы убрать самостийную «парковку» вдоль парка, освободив одну полосу, и некие иные компромиссные меры (И. Преображенский). Пригрозили фактически остановкой всех работ, ибо пройдут они по костям захоронений бывшего Петропавловского кладбища, а прокуроры не останутся безучастными к жалобам (А. Давыдова). Тут Сорокин блеснул профессионализмом, заявив, что достаточно будет одного шурфа диаметром в пластиковую бутылку, чтобы убедиться, что костяков на аллее нет!

Очень вежливо поинтересовались у мэра (М. Иосилевич), нет ли конфликта интересов в этом вопросе: расширение улицы Горького идет рука об руку со строительством некоего здания почти напротив парка и должно заметным образом повысить стоимость этого объекта, а застройщик – одна из дочерних компаний известной фирмы «Столица Нижний», изрядным пакетом акций которой владеет жена мэра, Э. Нагорная. Очень мэр обиделся, все отрицал, но кроме шуток про свой личный танк ничего конкретного по делу не сказал. Чуть позже развил эту тему Захар Прилепин: напомнил еще и про купленный той же фирмой земельный участок неподалеку, на пл. Свободы. Писатель саркастично заметил, что каждому выходящему с этой встречи можно будет на спину повесить надпись «Лох!», ибо Олег Валентинович проводит попросту сеанс самовнушения: раз я, дескать, ФОКи строю, то мне и парк Кулибина рубить можно, а все мы служим лишь статистами этой кремлевской пиар-акции.

Прилепину, так же как и многим другим, Сорокин предлагал одно: формируйте свою позицию, приходите, помогайте! Эколог В. Темнухин резонно заметил, что за «помощь» платить полагается - минутой раньше он поведал о безграмотности экспертов, услугами которых пользуются наши бюрократы. Замечено было еще, что зонирование парков так вот просто, одним росчерком пера менять негоже (М. Попова), что главная причина «пробок» в центре – уплотнительная застройка (А. Поднебесный), и много еще интересного говорилось – извиняюсь перед выступившими, что многого не упомнил!

Сорокин цеплялся к мелочам, цифры предъявленные отвергал, некоторых выступавших норовил поддеть, но остроумия для этого ему явно не хватало. Запомнилась нервная реакция примерного семьянина на «шпильку» в адрес жены, относительно ее почетно-консульского статуса, пожалованного недавно Венгрией (П. Блинов). Пытался и ситуацию с метро двадцатипятилетней давности вспомнить: дескать, зарубили тогда крикуны хорошее дело; ругались за сквер на площади, а пришлось весь проект похерить, и построили у нас метро через Оку только прошлой осенью. Но в зале нашлось достаточно «крикунов» старого призыва, помнящих защиту сквера на Горького не понаслышке – Сорокин получил грамотный, дружный отпор. (Тогда проект отложили, а далее грянули ельцинские 90-е; зато теперь мы имеем и метро, и сквер. Вопрос нешуточный, ибо новая битва за него уже началась: Сорокин хочет выстроить там под землей торговый центр, это будет следующий эпизод «звездных войн».) А выступления на встрече продолжались, и серьезные замечания жителей об организации уличного движения повисали в воздухе без ответа.

Впрочем, собравшиеся изрядно устали: подходил к концу второй час встречи. Я уже просто боялся, что высказаться не дадут (18-м оказался в списке) и на правах представителя НГД слегка «подвинул» очередь. Объяснил Сорокину, к чему приводят его приглашения на прием, на примере увольнения с работы активистки «СпасГрада», историка Анны Давыдовой (она-то сама не очень распространяется, как после встречи в кремле ее из «конторы» попросили). Напомнил ему о прошедшем митинге 18 июля и главном его требовании – отставке Сорокина. За моей спиной, как ни пафосно это звучит, были как минимум три сотни нижегородцев – участников июльской акции, аплодисментами встретили это требование и пришедшие в кремль сегодня.

Честно говоря, давно уже раздражает желание многих сограждан «уйти от политики» в обсуждении конкретных вопросов. Разочаровавшись в «белоленточной» или «болотной» революции, раздраженно находят виноватых в неудаче всюду, кроме самих себя. Почему-то надеются, что демонстрация аполитичности гарантирует им успех начинания у кремлевских господ. Конечно, можно (и нужно) биться за парки, не будучи сторонником революционных сдвигов. Конечно, легче сказать «Долой Сорокина!», чем достигнуть с ним реального компромисса, углубляясь в градостроительную специфику. Но возможен ли этот компромисс?

Ребята из НГД сказали мне четко: разговор с Сорокиным может вестись лишь об условиях его капитуляции. И я озвучил эту позицию. Были сомнения, надо ли вообще ходить в кремль? Я не вижу ничего страшного в том, что требования нашей июльской акции Стратегии-31 были высказаны этому человеку прямо в глаза. Пусть среди десятка других голосов, пытавшихся свое недоверие к Сорокину деловито завуалировать, пусть без должного резонанса, но они прозвучали...

Общий итог встречи – усталость. Зачем было нужно Сорокину это шоу? Наслушался он от людей всякого, и сверх меры. А толк будет вряд ли. Не верю, что человек этот способен реально к «гласу народа» прислушаться, разве только силу ненависти и неприязни ощутить. Что ж, нас позвали – мы высказались, а что из этого получится – бог весть. Вряд ли сумеет Сорокин выжать что-либо серьезное отсюда для своего пиара. «Сумбур вместо музыки» - красивого гармоничного действа не было и в помине. То же сказал бы я и о выступавших (в целом). Что ж, надо организовываться, надо учиться эффективно доводить свою позицию до власть имущих – вот только случай подобный вряд ли еще представится!

P.S. А сейчас пора собираться на альтернативную встречу: мы пригласили мэра (и губернатора Шанцева заодно) на реальную площадку, к Кулибинскому парку, в удобное для людей время – 19:00. Сорокин уже отказался, Шанцев – ну если только на личном вертолете вдруг пожалует! Но люди могут прийти, и журналисты – нам будет о чем рассказать. Видео со встречи прилагается.

Лозунг кампании Навального - "Не врать и не воровать!" Я не знаю, украл ли Навальный "Кировлес", но одно я знаю точно - Навальный лжет. На встречах с избирателями он говорит, что 50% тяжких преступлений совершают мигранты. Он говорил это на встрече с избирателями в Митино. Это ложь. В прошлом году жители стран СНГ совершили 17% от общего числа преступлений в Москве. И более четверти таких преступлений - это подделка документов: миграционных карт, регистрации и разрешений на работу. То есть мигранты совершают явно не половину тяжких преступлений в столице.

На той же встрече в Митино Навальный сказал, что 40% всех мужчин-таджиков в мире находятся в Москве. В мире живут около 20 миллионов таджиков. Из них примерно 10 миллионов мужчин. То есть Навальный утверждает, что в Москве живут 4 миллиона таджиков? То есть примерно 50% жителей Москвы таджики?

В посте про воровство баннеров с балконов Навальный пишет:

"1. Это незаконно. Баннер - собственность штаба и оплачен из избирательного фонда. Люди размещают их добровольно и бесплатно, формально арендуя у нас баннер.
2. Это опасно. Ваши узбеки занимаются скалолазанием, не имея допусков к таким работам. Они попадают и поубиваются. 3. Те, кто не убьется, расскажет другим узбекам, как легко и просто вламываться в квартиры москвичей таким образом. Это приведет к росту квартирных краж".

То есть в этом посте Навальный пишет о генетической склонности узбеков к квартирным кражам. Только дай узбеку веревку, как он сразу полезет квартиру москвича обчищать.

То, что говорит и пишет Навальный о так называемой "проблеме миграции", нельзя уже назвать заигрыванием с бытовой ксенофобией москвичей. Это разжигание межнациональной розни. Навальный увеличивает ксенофобные настроения, чтобы, используя их, повысить свой рейтинг. У Навального, по его же словам, из всех кандидатов на пост мэра самая жесткая программа по "вопросу миграции". То есть Навальный сам признаёт, что из всех кандидатов-ксенофобов он самый большой ксенофоб. Тем страннее мне видеть активистов, участников антифашистских маршей, которые сейчас участвуют как волонтеры в избирательной кампании Навального.

16 августа. 9:00.Утренняя электричка Москва - Тверь. Мы едем на судилище над Сергеем Череповским, активистом "Другой России", арестованным в Твери по ложному обвинению по ст. 318, часть 1.

В вагоне человек 10 невыспавшихся активистов. Правозащитница Санникова. Кто-то встает и выходит на минуту в тамбур. Из ниоткуда возникает человек лет пятидесяти, шлепается на освободившееся место. Он с короткой специфической стрижкой, в остроносых ботинках. Отглаженная белая рубашечка, дорогой пиджак. Стеклянный взгляд.

- Девушка, а вы в тюрьме сидели?

Гладских, от неожиданности вздрагивая:

- Нет.

- А вам всем стоит посидеть...

9:35. Выходим. Тверь. Тусклый, убогий, страшный город. Олицетворение путинской России. По улицам, слабо попискивая мобильниками, идут местные зомби, которые явно "стали более лучше одеваться". Вера Лаврешина теряется на площади у вокзала. Оказывается, она нас обогнала.

10:00. Подъезжаем к зданию суда. Пусто. Только полиция. Полицейские тетки, толстенькие, глаз нет. На скамейке наконец обнаруживается единственный неиспуганный местный житель. Валентина Шарипова. Череповского еще не привезли.

Около 10:20.На пожарную лестницу на соседнем доме, стоящем торцом к суду, карабкается молодой человек с растяжкой. Сбегаются полицейские. Вцепляются в уже свесившийся край полотнища. Растяжка летит на асфальт. Задерживают молодого человека. Это нацбол Сергей Заплавнов. Пока толпа полицейских и несколько человек бегут смотреть, что произошло, активисты "Другой России" Дмитрий Колесников, Евгений Петров, Денис Кузнецов, Евгений Попов встают у здания суда с растяжкой "Свободу Череповскому".

Примерно 10:25. Вся толпа полицейских, эшников, фсбшников кидается на другороссов и задерживает их. В том числе и тех, кто снимал акцию, даже крохотную Машу Вахрушеву. Пытаются задержать журналиста и оператора Стаса Власова, но, видимо, испугавшись, что он добровольно не пойдет, отпускают. Эшник наставляет на него камеру, так они и снимают друг друга некоторое время. Камера в камеру. Эшник сдается первым. Ушел.

Около 11:00. Пытаемся пройти в суд. Вход перекрыт, приставы усилены ОМОНом. Шмон "до трусов", многих просят снять обувь. Меня и Стаса Власова не пускают под предлогом того, что рюкзаки "крупногабаритные". Спрашиваю, что значит "крупногабаритный", прошу показать правила. Омоновец, закрывающий собой амбразуру беззакония:

- Что тут крупногабаритное, решаю Я.

Даша Гладских, которую уже почти пропустили в суд, говорит, что ее пропустили, а вот рюкзак же такой же...

- Тогда и вас не пропустим!!!

Около 11:15. Остаюсь на скамейке в окружении полиции и рюкзаков. Дашу выкидывают из суда минут через 10. Не удалось пройти с телефоном. Она мрачно садится рядом. Минут через пять выкидывают Стаса. Аккредитация от "Новой" не помогла. Потерпевший против ведения фото- и видеосъемки в суде. Пытался жужжать, что нельзя, дескать, записывать суд на диктофон. Однако судья в присутствии Шариповой и Санниковой признала все-таки, наконец, что ст. 241 ч.5 УПК действует даже в Твери. То есть можно, можно хоть записать все на диктофон! Елена Санникова ведет запись с кучей диктофонов. Маленькая победа. На прошлом суде то же самое пытался сделать Строганов, дело кончилось штрафом за неисполнение требований приставов убрать диктофон.

Полдень. За нами с Дашей и Стасом ходят по пятам. Даша берет "от греха" дорогую аппаратуру и пытается "отходить" к вокзалу. Мы с камерой поплоше ждем окончания суда.

Со стороны остановки у суда на проспект выходят с растяжкой "Свободу политзеку Череповскому" гражданские активисты. Перекрывают частично движение. В руках - дымы. Зрелище феерическое. Пытаемся снимать, краем глаза вижу бегущих к нам эшников. Дергаю Стаса за рукав - и делаем марафонский забег во дворы. Уже слишком хорошо понятно, что редакционные задания, карта прессы и прочее ничего в Твери не значат. Хочется спасти видео. Окончания суда дождаться не удалось.

13:00 - 15:00. Сидим в кафе. Ждем, что будет первым - дойдет видео на файлообменник или сюда придут за нами. "За нами" кучкуются напротив. Дошло видео. Победа, теперь все равно, заберут или нет. Бежим бегом на электричку. Влетаем в последний момент. Объявляют отправление.

15:30.Электричка стоит. Стоит еще минут 10. Поехали. В электричке через некоторое время обнаруживается утренний "мужик в дорогом пиджаке", говоривший Даше про тюрьму, и "группа сопровождения".

18 августа. Нижний Новгород. Мне звонит Строганов от дверей СК в Твери. Задержана в качестве подозреваемой по той же статье, что Сергей Череповский, Вера Лаврешина. Остальные участники акции - Строганов, Мичурин, Прудников - пока свидетели. Их отпустили, после двух суток в ОП.

Тверь. Равнодушие.

Свинцовый занавес.

До сих пор мы регулярно сталкиваемся с представлениями об узниках 6 мая как о каких-то "особых" людях, "активистах", убежденных "борцах" и "партийцах". А значит - не таких, как большинство. Мы решили еще раз задать "болотникам" вопрос: каковы были их личные мотивы участвовать в "Марше миллионов" 6 мая?

Николай Кавказский написал достаточно развернутый текст, который, на наш взгляд, достоин отдельной публикации. После изменения ему меры пресечения на домашний арест ему запрещено общаться с другими фигурантами дела, пользоваться интернетом, получать и отправлять посылки и письма. Этот текст передан в редакцию через адвоката Николая, на что запрет не распространяется.

Вспомним, что массовость демократических акций к весне 2012 года уже пошла на спад. Это было следствием многих причин. По моему мнению, одной из этих причин было отсутствие понятных для граждан механизмов формирования оргкомитетов акций. Ближе к проведению «Марша миллионов» ситуация с оргкомитетом стала критической, неясен был даже его состав. При этом изначально складывалось впечатление, что на мероприятие придет рекордно низкое количество манифестантов. Все это наводило на мысли о бессмысленности моего участия в «Марше миллионов» 6 мая 2012 года.

Однако дней за десять до марша из блогосферы и других интернет-ресурсов стало проясняться, что люди все-таки выйдут на акцию массово. А левые (к которым я себя отношу) не должны отрываться от народа, а должны идти вместе с ним, разъяснять народу свою программу. Смешная ситуация получилась в Беларуси. Когда тысячи людей шли протестовать против фальсификации выборов, местные леваки направились совершенно в другую сторону — на семинар по марксизму, объявив протест «буржуазным». Они поступили неправильно, по-сектантски.

Вот почему я вышел на демонстрацию вместе с социал-демократической группой «Левое социалистическое действие», членом которой я являюсь. На демонстрации у нас были следующие требования:

- доступное и бесплатное образование, здравоохранение;
- рабочий и профсоюзный контроль на предприятиях, 6-часовой рабочий день с сохранением размера заработной платы;
- свобода слова, собраний, объединений;
- борьба со всеми видами дискриминации, за равноправие всех людей;
- демонтаж авторитарного режима конституционными методами, переход управления обществом в руки трудового народа;
- пересмотр итогов парламентских и президентских выборов.

Про фальсификацию парламентских выборов 2011 года стоит сказать отдельно. Так, на моем избирательном участке, где обычно за «Яблоко» голосовало 50-100 человек и в этот раз точно за эту партию проголосовали я, мои родители и соседка, было обнаружено всего два(!) яблочных голоса. Кстати, как и на большинстве соседних участков. На другом участке - № 2347, - когда я обратил внимание на нарушения, меня с помощью полиции просто вышвырнули с участка. После Зюзинский районный суд своим решением признал мое удаление и действия избирательной комиссии незаконными.

Что произошло дальше, нам уже известно: тюремные репрессии против оппозиции, а также законодательное закрепление невежества и реакции.

Николай Кавказский

Июль 2013 г.

Мы ехали вслед затухающему розовым закату, а вокруг, приветствуя наше торжественное движение, зажигались фонари. Александра восторженно глазела по сторонам: "Я год мечтала прогуляться по вечерней Москве, даже не могу поверить! Чувствую себя провинциалкой - все как впервые вижу!" Я вез ее на новый адрес домашнего ареста - к мужу. "Ой, вот здесь я так мечтаю с Темой погулять! И тут тоже, и тут!"

Маршрут наш волшебным образом сложился так, что я мог периодически тыкать пальцем: "А вот это мой дом. А тут живет моя дочь. А здесь - другая дочь. А вот за тем особняком - брат". "У вас такая семья интересная и большая!" - продолжала восхищаться Сашка. За это время почти вся моя семья успела побывать в суде, и я педантично всех с ней перезнакомил. "Не могу поверить, - все твердила она. - Буду жить с мужем, в своей квартире!"

Когда смотришь на счастливого человека, все собственные проблемы и беды стремительно улетают прочь. "Я вообще-то готовлюсь, что меня закроют. Может, и ненадолго, но все равно. Надо нарадоваться впрок", - сообщает Александра хозяйственно и становится серьезнее. "Даже в тетиной квартире, где можно загорать на балконе, питаться нормально, книги читать любые, год - это очень много. Каково же ребятам там, в тюрьме, я даже представить не могу!"

Мы приезжаем на Нахимовский, к Теме и серой кошке. Восхищенная Александра, периодически покручивая свободной от браслета ногой (ставить новый придут только завтра, вместе с районом сменился надзирающий), принимается распаковывать немногочисленный скарб. Деловитая! Периодически прерываясь, чтобы поцеловаться с Артемом. Ну так они и в суде постоянно целовались в коридоре. Этого пока не запрещали.

Домой еду совсем вольготно по опустевшему летнему городу, в окно - теплый ветер, движок урчит ровно и мягко, парочки тенями плывут по тротуарам. А я продолжаю фиксировать маршрут: "Каширка, сейчас будет дом, где прожил жизнь до ареста Миша Косенко. Там осталась сестра. И мама - если ей не стало хуже и ее снова не увезли в больницу..."

И я постоянно думаю: зачем? Кому нужен был этот год, проведенный ребятами в неволе? Неужто кто-то впрямь питается их жизнями, счастьем, надеждами, верой в будущее? У этих ребят всего этого в достатке, подобрали полноценных доноров! И сколько еще крови из них высосут? Они - крепкие, я чувствую это ежедневно, сидя в паре метров от них, хоть и спиной, хоть и через стекло "аквариума". Но ведь не беспределен любой запас. Это не ошибка тупой машины, думаю я. Это осознанное поведение вампиров. Вурдалаков, питающихся чужими жизнями. Это преступление против жизни, молодости и счастья. И мои дочери в один прекрасный день могут оказаться такими жертвами. И я не могу, не должен позволить сделать этого с ними. И с Сашкой Духаниной, моей подзащитной на "Болотном процессе".

Вчера я выяснил, кто является высшей суверенной властью если не на всей территории Российской Федерации, то во всяком случае на отдельных ее участках. Произошло это так.

Только пришел с работы и прицелился отдохнуть, как звонит Новичков. Очередной снос. Абельмановская улица, 2. Местные жители сфотографировали снос дома XIX века - уже снесен второй этаж.


Дом 1900 года постройки, с псевдорусскими претензиями; не знаю, как назовет это специалист, я бы назвал это «кирпично-псевдорусским стилем». Выехали вдвоем посмотреть – уже вечер, рабочий день-то вроде кончался, и что снос продолжается, не особенно верилось.



Приезжаем. Дом перед Покровским монастырем, по нему вовсю шурует экскаватор. Лезем через забор, кидаемся под экскаватор. Экскаватор останавливается, потом отъезжает, потом появляются гуськом гастарбайтеры и дисциплинированно покидают стройку. Из чего делаем вывод, что документов нет вообще. Нам заявляют, что работы остановлены и мы можем покинуть стройку. Мы отвечаем: «Вывозите экскаватор, пока экскаватор на месте, мы не уйдем» - «Так что же, всю ночь будете сидеть?» - «Да, всю ночь». Охранники пригрозили было нас вывести, но увидев, что мы настроены решительно, отступили.
Рутина.

И тут на сцене появляются практически одновременно: с одной стороны полиция, с другой – лефортовский муниципальный депутат Саша Андреева, а с третьей – матушки.

Дело в том, что дом на Абельмановской улице прилегает к Покровскому женскому монастырю. И снос, собственно, затеял монастырь под свою гостиницу. А следует сказать, что Покровский монастырь – один из самых богатых и значительных женских монастырей России, ибо в нем хранятся мощи блаженной Матроны Московской.

И вот, значит, начинается чудесный диалог, в котором Андреева требует от матушек предъявить документы на работы, тем более что сносится дом в охранной зоне Покровского монастыря – памятника федерального значения, на что документов, собственно, в принципе быть не может. Менты же требуют от Андреевой предъявить разрешение ее, депутата Андреевой, начальства(!!!) находиться на стройки и останавливать снос. Наконец матушки заявляют, что документы есть, но они их не предъявят, потому что документы хранятся у матушки-игуменьи в каком-то, должно быть, секретном ковчеге. И вообще работы у них законные, потому что проводятся по благословению матушки-игуменьи. Мы же находимся на стройке незаконно, ибо без благословения матушки. Так и было заявлено. Всякие попытки Андреевой ссылаться на законодательство РФ встречали примерно такую же степень понимания, как у нас – ссылки на благословение. Культурный шок-с.

Полиция уезжает, а нам охрана заявляет, что если мы не уберемся подобру–поздорову, матушки будут травить нас собаками. Остаемся и ждем, что будет дальше.

Действительно, цепочкой появляются матушки с двумя большими, но весьма смирными собачками на поводке. Мы от греха валим внутрь дома – там нас окружают охранники – мы сцепляемся - охранники начинают угрожать. Особенно их почему-то раздражает Новичков, и я слышу как один из них уточняет по телефону, что ему будет, если он даст в лоб журналисту...

И тут снова появляются менты. Однако наши надежды, что с появлением людей в форме законодательство РФ наконец-то возымеет приоритет над благословением матушки-игуменьи, быстро развеиваются. Люди в форме начинают попросту безапелляционно угрожать: «Вы сами отсюда уйдете или вас вынести?» Андреева предъявляет свои удостоверения депутата и инспектора ВООПИК и пытается (вместе с Новичковым) объяснить, что она лицо неприкосновенное, но мент без дальних разговоров заявляет, что неприкосновенность на муниципальных депутатов не распространяется, и удостоверений не отдает. По крайней мере хоть представился (не сам по себе, после моего требования). Оказался подполковником Студенцевым, и.о. начальник Таганского ОВД,

И тут снова появляются боевые зомбоматушки.

Они шли, растянувшись цепью, и их черные одеяния зловеще колыхались в лучах заходящего солнца. На поводке они вели смирную пожилую овчарку. «Что это?» - изумились мы. «Сейчас будем вас проверять на взрывчатку», - отчеканила матушка, исполнявшая должность кинолога. Овчарка идти к нам не хотела, но ее подтащили силой, и она с кротостию нас обнюхала. Вообще овчарка производила впечатление единственной в этой компании, в ком пребывал истинно христианский дух.

Новичков начинает снимать эту сцену на фотоаппарат (собственность Саши Андреевой). Матушка-кинолог вцепляется в Новичкова и начинает отбирать у него аппарат, я кидаюсь на помощь Новичкову, менты кидаются на нас всех и начинают крутить. Слышны крики Андрея: «Ботинок! Ботинок слетел, дайте подобрать ботинок!» - и злорадные вопли матушки: «Так тебе и надо! Иди, не будет тебе никакого ботинка!»

Потом, когда дым рассеялся, подвели материальные итоги. Фотоаппарат Андреевой пропал (Новичков уверяет, что лично видел, как матушка-кинолог прятала его под юбку: Бог послал!). Телефон Андреевой сломан. Новичков, правда, все-таки сумел подобрать ботинок, который матушка, помолясь, поспешила закинуть куда-то в сторону, - хотя матушки и охранники и активно пытались препятствовать ему в этом деле.

Вообще его сначала не повинтили. Но потом, когда мы с Андреевой уже сидели по двум ментовским машинам (причем я – с наручниками почему-то на ногах), он снова начал снимать на свой телефон – чем вновь привлек к себе матушек. Одна из них накинулась на него буквально с кулаками и начала отбирать телефон с воплями: «Он меня избивает!» Отобрали вместе с ментами и охранниками, применявшими удушающие приемы, закинули Андрея в машину и спокойно стерли все съемки.

Дальше опять пошла рутина. Несколько часов в Таганском ОВД, депутаты от "Справедливой России" (Агеев – госдумский и Свиридов – городской), составление протоколов по статье 19.3 (неповиновение законным требованием полиции, как эвфемизм более тяжкого, но пока отсутствующего в КОАП и УК состава «неповиновение требованиям матушки-игуменьи»), попытки Саши Андреевой доказать, что никаких законных требований не было, а был, наоборот, факт грабежа, наконец подписки о явке в суд – и мы свободны.

Да, кстати. Новичкова, как журналиста, выпустили первым, просто взяв объяснение, причем занимавшийся им опер доброжелательно сказал: «твои друзья просто не представляют, С КАКИМИ СЕРЬЕЗНЫМИ ЛЮДЬМИ они связались».

И еще. Пока мы сидели в ментовке, соратники на воле нарыли следующее. Документов на снос дома нет никаких вообще. Дом монастырю ДАЖЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ. Он был передан монастырю в 2003 году в бессрочное пользование (но не в собственность). На плане ГПЗУ четко видно, что согласовано строительство гостиницы в обход дома – дом монастырь и трогать не имеет права.

Но что это все значит перед благословением матушки-игуменьи!