Уважаемые коллеги, единомышленники и друзья! Уважаемые дамы и господа!

Мы, участники международного общественного Комитета защиты Бориса Стомахина, несмотря на различия во взглядах, объединились с целью прорвать информационную блокаду вокруг политически мотивированного дела, инициированного властями России против оппозиционного журналиста Бориса Стомахина.

Это дело уникально тем, что человек подвергается жесткому уголовному преследованию только за его статьи и мысли. В нем нет ни малейшей примеси уголовщины, которую российские власти любят приплетать, когда нет иного повода избавиться от политического оппонента или неугодного журналиста. Примечательно и то, что Борис Стомахин уже был осужден и отсидел долгие 5 лет в пыточных условиях российских лагерей. Он не отказался от своих убеждений, не скрывал их. Теперь власти России намерены судить своего радикального оппонента второй раз за те же «мыслепреступления», и ему грозит уже десятилетний срок! Чтобы создать этот прецедент, вокруг второго дела Стомахина возведена мощная стена информационной блокады. Ни одно крупное СМИ в России и за рубежом, за редкими исключениями, не упоминает о том, что журналисту, инвалиду грозит срок 10 лет только за то, что он осмелился открыто высказывать свои политические взгляды.

Комитет обращается ко всем неравнодушным людям, кому дорога свобода слова, с призывом помочь прорвать эту завесу тишины! Преступные режимы, основанные на лжи, больше всего боятся правды и гласности. Люди доброй воли в разных странах не должны забывать, что Россия - страна политических репрессий и политзаключенных. Мир должен понять, что в защите нуждаются не только получившие широкую известность "узники Болотной” и девушки из Pussy Riot, но и ожидающий расправы в СИЗО несгибаемый узник совести Борис Стомахин, краснодарский правозащитник, жертва карательной психиатрии Евгений Новожилов и другие менее известные борцы за свободу в России.

Помните, что, создав прецедент, репрессивный режим не остановится! Нет гарантии, что следующей жертвой произвола не станете вы или кто-то из ваших родных и близких.

Михаил Агафонов (Москва), Данила Александров (Санкт-Петербург), Владимир Буковский (Великобритания), Наталья Горбаневская (Франция), Виктор Корб (Омск), Елена Маглеванная (Финляндия), Антон Петушков-Ручкин (Польша), Ян Федоров (Великобритания)

Комитет защиты Стомахина:

• email - [email protected] 
• phone: 
• +79136620363 (Омск); 
• +79168169498 (Москва); 
• +48882138222 (Польша) 
• site - http://patriofil.ru/publ/10-1-0-155 

Важные ссылки:

• Объявление о Международном дне солидарности с Борисом Стомахиным 
• Подписи под заявлением против преследований за мысли и слова 
• Способы поддержки кампании против преследований за мысли и слова
• Открытый план кампании "Свободу Борису Стомахину!” 
• Реквизиты Фонда гражданской самозащиты 

На суде над 12-ю "болотниками" сегодня был маленький праздник: прокуроры впервые за все время не стали возражать на ходатайство защиты, а судья разрешила (со второго раза) Александре Духаниной (ставшей после замужества Наумовой) переехать к мужу и отбывать свой домашний арест там.

Мы почти досмотрели все следственное видео и разобрались в хитросплетениях всех этих бесконечных дисков, файлов, номеров и описаний, зачастую пересекающихся, повторяющихся и перепутанных так, что черт ногу сломит. Мы поняли методику, с помощью которой следователь Гуркин (составлявший все эти описания) умудрился превратить упрямо сопротивляющийся видеоматериал в стройную концепцию следствия об организованных массовых беспорядках.

Развивается сюжет с таинственными понятыми. Адвокат Сергей Бадамшин насчитал 11 протоколов просмотра и описания видеофайлов, которые подписали двое понятых: Медведев Дмитрий Витальевич, проживающий по адресу: Московская область, г. Люберци, ....., и Мальцев Антов Олегович, проживающий по адресу: ......

По подсчетам Бадамшина, эти "профессиональные понятые" провели за изучением видео больше 4 рабочих дней. При этом - совершенно бескорыстно: нигде не упомянуто, что им было выплачено полагающееся в таких случаях по закону вознаграждение за отвлечение от работы и потраченное время.

Вряд ли стоит удивляться тому, что "понятые" не зафиксировали в протоколах ни одного из многочисленных несовпадений увиденного на видео написанному в "протоколе описания". Именно эти расхождения раз за разом педантично перечисляли адвокаты после просмотра каждого видео в зале суда. Чудеса на этом не кончаются. В протоколах отмечено время, потраченное на каждое "следственное действие" (изучение и описания видеосюжетов). Оно оказалось значительно меньше длительности самого видео. Видимо, следователь с понятыми "тщательно" изучали видео... в режиме ускоренной перемотки!

Усомнившись в том, что понятые присутствовали при просмотре, да и вообще - в самих протоколах "следственных мудрецов", Бадамшин в блестяще составленном ходатайстве призвал вызвать в суд "автора" протоколов - следователя Гуркина и обоих понятых. Судья, как обычно, отказала, сославшись на "несвоевременность" ходатайства.

Нескончаемый просмотр "кино с параллельными местами" из следственных протоколов доказал лишь одно: все обвинение существует лишь в воспаленном сознании обвиняющей стороны. И скорее всего, оно родилось там до самих событий. Я попробовал наложить выдержки из протокола, "описывающего" знаменитую трансляцию Сергея Минаева, на соответствующие им по времени места самого видео. Сравните их с комментариями Минаева. И с тем, что вы видите на картинке. Свои впечатления вы можете направлять судье Никишиной.

Иногда обстоятельства не оставляют людям выбора, и тогда остается только идти на крайние меры. Так, например, условия труда на фабриках и заводах вынуждают рабочих к забастовкам, нечестные выборы выводят людей на митинги, а диктаторские режимы приводят к революциям рано или поздно. Точно так же полицейский произвол и отсутствие справедливого суда могут привести не только к пикетам, но и к мерам более решительным. Даже если решился на это пока только один человек. И эта мера называется ГОЛОДОВКА.

Этот человек - Владимир Малышев. Он был в Астрахани и поддерживал Шеина,ездил в Крымск, жил в лагере "Оккупай", ходил на митинги, ездил в Киров, чтобы поддержать Навального и Офицерова. А еще раньше занимался бизнесом и жил своей обычной человеческой жизнью. Как все. Сейчас от него остались только глаза. Мужчина 43 лет. С пронзительными голубыми глазами, впалыми щеками и желанием жить в справедливом государстве. Сегодня у него 24-й день голодовки. Его мало кто поддерживает. Про него не пишут журналисты, не знают люди. Это понятно - на носу выборы, не до него сейчас. Да и формат протеста вызывает неприятие на уровне инстинкта самосохранения. Ведь человек не очень-то склонен идти на смерть сознательно и добровольно.

И общество молчит. Хотя требования Владимира просты и выполнимы. Владимир Малышев требует освободить всех узников совести. Тех, кто сидит по "Болотному делу", Ходорковского и Лебедева, прекратить преследования Навального и Офицерова, Урлашова. Он прекратит свою голодовку, если к этим требованиям присоединимся мы с вами, если мы выйдем на площадь в количестве 300 000 человек и не будем уходить, пока политические заключенные не будут освобождены.

Вы скажете, что он сумасшедший. Это не так. Чтобы убедить вас в этом, я приведу цитаты из моего с ним разговора.

Я: "Вы понимаете, что никто не выйдет потому, что о вашей голодовке никто не знает? Почему вы не обращаетесь к журналистам?"
Владимир Малышев (далее ВМ): "Я это понимаю, но я не хотел собирать пресс-конференции и рассылать пресс-релизы - не хотел просить. Я верю, что журналисты начнут писать, если начнется волна в социальных сетях, если об этом начнут говорить рядовые участники протеста".

Я: "Так чего вы все же хотите?"
ВМ: "Я хочу самоорганизации. Меня пугает, что протестное сообщество идет за лидерами, ищет вождей. А хочется другого, хочется безлидерного протеста. Хочется, чтобы люди думали сами, сами делали, сами организовывались".

Я: "Главная ваша цель? Что вы хотите доказать обществу?"
ВМ: "Я прежде всего хочу, чтобы нравственные нормы перестали быть пустым звуком. Чтобы общество реагировало на несправедливость. В идеале нужно выходить по каждому факту несправедливости. Еще я своей акцией хочу сказать людям, чтобы они сами думали, не оглядывались, не ждали команды от лидеров. Потому что если постоянно ждать этой команды - мы просто сменим вождей, но не поменяем систему".

Я: "Как вы на это решились? Неужели вам не хочется жить?"
ВМ: "Конечно, мне хочется жить. Я обычный человек, люблю жизнь, комфорт, покой. Я вообще не политик и не хочу им быть. Я не хочу быть во власти. Но у людей должны быть общие ценности, нарушение которых станет индикатором, кнопкой SOS, после чего для людей будет естественным выходить и бороться. И да, менять надо систему. В существующей системе выборы не решают ничего. Иначе я занимался бы выборами, а не голодал. Это даже смешно - на фоне сидящего в тюрьме мэра Ярославля. Его же никто не спас! А мы, закрыв глаза, как будто ничего не произошло, играем в эту же игру! И еще мне не нравится, что обществу практически поставили ультиматум, который сейчас звучит так: "Поддерживайте Навального или мы его посадим". И общество подчинилось. И поэтому большинство сторонников Навального не задаются вопросами и не слушают аргументов. Они просто действуют в рамках этого ультиматума".

Я: "Владимир, как вы думаете, сколько еще времени у вас есть? Какая-то статистика есть на этот счет?"
ВМ: "Думаю, неделя, возможно, дней десять. У меня уже немеют руки, я мерзну все время. Самая большая опасность - потерять сознание. Тогда могут вызвать скорую помощь. После этого с вероятностью 90% госпитализация, а потом психиатрическая лечебница, где будут кормить насильно. И едой, и таблетками - поскольку прекращать голодовку я не собираюсь. Так что скорую не надо вызывать".

Я: "С какими проблемами вы столкнулись при проведении голодовки?"
ВМ: "Неприятие формата акции. Меня пытаются отговаривать, это соблазн такой, конечно. Отсутствие общественного внимания - у большинства людей включаются защитные механизмы. Им просто сложно поставить себя на мое место. Они не понимают, не видят, почему они сами могли бы принять такое решение. Многие не помогают потому что надеются, что из-за сложностей я откажусь от своей идеи. Помимо этого - проблема быта. У меня есть друзья, где меня принимают, где я могу постирать вещи, привести себя в порядок, но жить я вынужден фактически на улице. Сам я из Петербурга, квартиры в Москве нет, поэтому днем я сижу на Старом Арбате, а ночевать уезжаю на вокзалы. И дело не в том, что никто не хочет меня принять, а я просто боюсь подставить людей - у меня может отказать сердце, я могу себя плохо почувствовать, а у людей проблемы будут из-за меня".

Я: "Какого общества, какого государства вы хотите?"
ВМ: " Мне важны справедливые правила игры, которые будут соблюдать власть и представители власти вне зависимости от статуса. Сейчас мы находимся в рабстве у государства. Но это неправильно. Государство должно быть в рабстве у своих граждан, а не наоборот. Нам нужны разумны и справедливые правила игры. И соблюдение этих правил".

Я: "Что вы хотели бы сказать тем, кто будет читать это интервью?"
ВМ: "В первую очередь чтобы люди, которые думают, что моя акция бесполезна, и размышляют о том как заставить меня прекратить голодовку, развернули свои усилия в обратную сторону, против власти, чтобы они разозлились, что приходится прибегать к таким акциям, и подумали, что надо сделать лично каждому, чтобы добиться освобождения политических заключенных. Выйти самому на площадь, уговорить друзей, знакомых. Надо просто делать! Не надо ждать лидера, чтобы в очередной раз разочароваться! Только при нашей самоорганизации против репрессий властей мы сможем победить! Выходите - и тогда я прекращу голодовку".

Я под впечатлением от встречи. Владимир Малышев действительно решил отдать свою жизнь за нашу свободу. Не знаю, как буду жить, зная, что умирает человек, про которого не пишут, про которого никому не интересно. Не представляю, как будете жить с этим вы. Не знаю, сможем ли мы реализовать его мечту и выйти количеством в 300 000. Я знаю только одно - что лозунг "Один за всех, и все за одного" стал реальностью в своей первой части. И человек-воплощение этой первой части лозунга готов пожертвовать собой... Ради всех нас.

ОДИН ЗА ВСЕХ НАС... А где МЫ все?...

"Услышал Ты, Господи, молитвы мои. Наши танки идут на Цхинвал". Так откликнулся патриотически настроенный публицист Максим Соколов на известие о нападении России на Грузию в августе 2008 года. Кажется, спустя пять лет история повторяется – разумеется, как выразился бы сам Максим Юрьевич, mutatis mutandis.

Не далее как сегодня утром г-н Соколов горько сетовал на неожиданную мягкотелость властей предержащих, которые, по его мнению, закрывали глаза на явственные нарушения закона в предвыборной кампании Алексея Навального. И вот Генпрокуратура, будто услышав эту взволнованную речь, предъявила кандидату на пост московского мэра свои претензии, требуя возбуждения уголовного дела.

Пока неизвестно, возносил ли публицист молитвы Всевышнему и на этот счет. Но очевидно, что его пожелания исполняются с пугающей быстротой.

Развитие событий последних полутора лет не оставляет сомнений в том, что 37-й год, возвращения которого мы боялись, подсмеиваясь, впрочем, над своими страхами, в действительности уже на дворе. Нынешнее лето легко перенесло нас на три четверти века назад. Массовые репрессии – это не причина, а следствие: это результат уверенности власти в своей силе и в ничтожности собственного народа, результат ее отношения к народу как к своей собственности.

Нынешняя власть, как и та, 76-летней давности, уверена, что для нее не существует никаких ограничений – ни моральных, ни политических, ни законных. Она готова решать свои задачи любым способом, который окажется ей доступным. Средства для этого она методично создавала последние годы и, судя по ее поведению, считает, что со своей задачей справилась. Создан безграничный чиновничий аппарат, включающий отлаженную репрессивную машину. Политический процесс представляет собой не более чем имитацию: как только возникают опасения, что он может выйти из-под контроля, власть тут же, не стесняясь, применяет силу.

Отношение власти к народу хуже чем пренебрежительное: его, как маленьких детей, пугают рассказами обо всех ужасах – от иностранных агентов до педофилов. Цель – убедить в страшной опасности, грозящей отовсюду. И, как маленьких детей, радуют: президент находится в превосходной физической форме.

Сейчас стало понятно президентство Медведева. Государь на время отошел от власти, передав ее доверенному лицу: посмотреть, как поведут себя соратники в его отсутствие. Часть соратников повела себя неразумно: позволила либералам публично высказывать свои идеи, более того, даже выслушивала их. Государь вернулся и быстро навел порядок. Его возмутили не идеи – он не придал им никакого значения, как и всему исходящему не от него; его возмутило, что кто-то посмел озаботиться интересами отечества по собственной инициативе, без прямого указания верховной власти. Его привело в ярость то, что кому-то приходит в голову рассматривать интересы отечества как нечто касающееся каждого, а не только его самого и узкого круга близких и преданных ему людей. Наконец, он искренне оскорбился тем, что кто-то без его предварительной санкции обратился к депутатам Госдумы, а те уделили этому обращению какое-то внимание. Это поведение депутатов нарушило «понятийное соглашение», по которому Госдума обслуживает исключительно верховную власть и сама не вправе позволить себе абсолютно ничего.

Ярость президента вылилась в «дело экспертов», по которому, как пишут газеты, вызываются на допросы не только сами эксперты, но и депутаты с чиновниками. Если сначала казалось, что власть недовольна либеральными идеями, высказанными экспертами, а также тем, что деятельность экспертов финансировалась, хоть и совершенно легально, но из-за рубежа, то теперь уже ясно, что ситуация много серьезнее. Верховная власть не допускает, видимо, даже мысли, что в стране возможны умственные движения без ее одобрения и полного контроля. Тем более «преступными» являются попытки «развратить» идеями лиц, обслуживающих эту власть. Всем заявлено: у власти есть только один орган – и все его знают. Остальное существует для видимости, и вступать в отношения с этой «видимостью» запрещено. Сейчас депутаты и чиновники бросятся к ногам власти объяснять и доказывать, что они ничего не хотели и ничего не думали, что они в принципе ничего не могут ни хотеть, ни думать, - что сегодня является, наверное, чистой правдой.

Гнев президента немедленно принял форму уголовного дела, потому что другого и не бывает в стране, где власть не стеснена ни законом, ни здравым смыслом. Возбудить дело в связи с общественной экспертизой процесса Ходорковского и разработкой концепции либерализации уголовного законодательства невозможно: тут преступлением даже не пахнет. Следственный комитет нашел выход: стал расследовать деятельность экспертов в рамках дела 2003 года по обвинению Ходорковского в хищении акций ОАО «Апатит». Так следствие обходит требование закона проверять основания для возбуждения дела еще на первоначальной стадии: раз дело уже возбуждено, следствие может теперь не проверять, содержат ли новые обстоятельства признаки хоть какого-нибудь преступления.

«Дело экспертов» ясно показывает: власть хочет быть тоталитарной. Во всем, что исходит не от нее, она видит угрозу себе. Все, что не есть она сама, смертельно пугает ее. При таком отношении верховной власти к себе и к обществу совсем недалеко до массовых репрессий. Начнутся ли они и если начнутся, то когда – предугадать невозможно. Аппарат готов и ждет сигнала, власти достаточно пошевелить пальцем или нахмурить бровь.

Предотвратить репрессии может наше единодушное нежелание стать их жертвами. Если мы объединимся и внятно объясним власти, что с 37-го года все изменилось, что страна и народ другие, что мы будем сопротивляться, будем стоять друг за друга – власть неизбежно отступит. Пока еще существуют законные способы донести эту мысль до власти. Потом таких способов может не быть. Предстоящие выборы – это, не исключено, последний шанс общества показать власти свое отношение к ней. Надо оставить внутренние – пусть даже серьезные – разногласия и выступить вместе. Внутренние споры в решающий момент ведут к смерти. Предстоящие выборы ничего не значат и ничего не решат как выборы – власть обеспечит нужный ей исход, - но эти выборы позволят обществу остановить наступление тоталитаризма. Задача состоит в том, чтобы не делить голоса между разными кандидатами оппозиции: если пять кандидатов оппозиции наберут по пять процентов голосов каждый, власть ничего не почувствует; если же единый кандидат оппозиции получит 25 процентов голосов, власть поймет, что ее власть не безгранична, и не рискнет повторить 37-й год. Давайте помнить, что нам предстоят не рядовые выборы в демократическом государстве и вообще не выборы, а референдум по вопросу, хотим ли мы быть уничтожены, как это было в 37-м году, или не хотим.

Подослан убийца или не подослан, трудно сказать, и следствие не будет разбираться, найдя этого несчастного обыкновенным душевнобольным. Но именно как душевнобольной он особенно подвержен внушению. Идея фикс, зароненная в его голову однажды, может достичь фантастических размеров уже без подпитки со стороны: капать на мозги не обязательно.

Больное общество... Но все же не омертвелое. И там, где теплится тяга к выздоровлению, появляется надежда… А тут - Церковь, вроде бы, говорят, врачебница... И больной, естественно, обращается туда за врачебной помощью. Но обращается как в поликлинику, не понимая разницы между медицинским учреждением и врачебницей духа.

Но и врачебница духа зачастую оказывается комбинатом так называемого «лубочного православия», ибо и Церковь больна. Сам отец Павел называл ее больной матерью, которую не оставлял. Боролся с ее недугами всю жизнь, видя, как она бросает на произвол судьбы своих новорожденных детей. Один из таких новорожденных, наслышанный об отце Павле как о враге Церкви, вкусив лубочного православия, решил мамку свою защитить... Его признание, что якобы это внушил ему сатана, похоже на правду. Хотелось бы только знать, в каком чине или сане был его искуситель?

Отец Александр Мень делил свою паству на три категории: пациенты, бегущие по волнам и соратники. Пациенты больны по-разному. Одни обретают веру как целительную печку и не слезают с теплой лежанки, другие защищают ее саперной лопаткой или кухонным ножом. Саперной лопаткой был убит отец Александр Мень.

В Церкви, при наличии канонического авторитета, реального авторитета нет. Есть вертикаль власти, похожая на погоняло. Помню, как я ходил по московским приходам, предлагая в книжные лавки (свечные ящики) книгу отца Александра Меня «Практическое руководство к молитве». На титульном листе значилось, что книга издана по благословению Митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. В Москве не взял ни один приход. «Батюшка не благословляет продавать Меня», - отвечали продавцы. В храме Малого Вознесения, что стоит напротив консерватории, откровенно заявили: «Мы Ювеналию не подчиняемся». И правда, он епископ Московской области, но ведь член Синода, видный иерарх Церкви. Как же не прислушаться к голосу архиерея. Или, например, в прошлом году патриархия рекомендовала к изданию, а соответственно к продаже, 14 книг отца Александра. Реакция на приходах та же, включая и областные, подчиненные непосредственно Митрополиту Ювеналию. Выходит, что священство, не благословляя читать Меня, молчаливо и зловеще соглашается с сатанинским приговором, вынесенным ему двадцать три года тому назад.

Книг отца Павла Адельгейма я тоже не встречал в московских храмах.

Прежде всего зацепилась за уши фраза из экспертизы: "Обладая физическим и моральным превосходством..." Это о Данииле Константинове по отношению к его якобы жертве. Через некоторое время вспомнил ее, когда отец убитого рассказывал о сыне: тягал гантели, бегал, росту два метра! Странный язык странных процессов странного правосудия...

Затем поразило, насколько учтивы приставы в Чертановском суде, как спокойно судья разрешила затаскивать в зал скамьи до упора, чтобы вместить всех желающих. А затем и вовсе - разрешила снимать во время заседания!



Вечером 3 декабря 2011 года (накануне выборов) у метро "Улица академика Янгеля" был зарезан молодой человек. В убийстве обвиняется Даниил Константинов. Даниил утверждает, что весь тот вечер с друзьями семьи отмечал в ресторане день рождения матери. На противоположном конце Москвы. То есть имеет полное алиби.

Даниил - националист, выбранный от курии в Координационный совет оппозиции. Сын известного на рубеже 90-х оппозиционера, а позднее - депутата расстрелянного в 93-м парламента Ильи Константинова. Один из организаторов "Лиги обороны Москвы", "Марша против этнопреступности", кампании "Хватит кормить Кавказ".


Суд начался с допроса обвиняемого, а тот - с заявления:
"Я бы мог превратить это суд в фарс. Но мне стыдно и неудобно перед отцом убитого. Из судьбы его сына сделали разменную монету. Я буду пытаться быть максимально серьезным. На месте гособвинителя я бы прямо сейчас отказался от обвинения, чтобы избежать позора. Нужно вернуть дело на доследование и найти реальных убийц!"

Затем подробно рассказал о том вечере в кругу семьи, описал ресторан "Дайкон" (которым часто пользовался и раньше), столик, некоторые детали меню. Затем перешел к мотивам следствия.

На несанкционированном шествии 5 декабря 2011 года (после выборов в Госдуму) его задержали. По словам Даниила, в ОВД "Тверское" пришел некий человек в штатском и завел с ним разговор. "Там, где появляюсь я, возникают крупные уголовные дела!" - заявил он с места в карьер, представившись Маркиным. "Я выдворял Линдермана в Латвию. Я тот, от кого сбежал Малюта. Я курирую ваших ребят". Даниил считает, что человек был крупным чином центра "Э" - все вокруг относились к нему с почтением. Он предложил Даниилу сотрудничество: "Я тебе позвоню и все обсудим, будем работать. Ты не рыпайся, все будет хорошо". Что ему было нужно? По мнению Даниила, власть почувствовала, что на волне выборов разворачивается широкое протестное движение. И ЦПЭ хотел знать о планах крупных совместных акций оппозиции. Интересовались и конкретными активистами. Даниил, по его словам, отказался говорить и тут же услышал угрозы: "Тогда для тебя все закончится тюрьмой или смертью".

Арестовали его 22 марта 2012-го. Сообщили адвокату, что везут "в Головинскую прокуратуру", а отвезли в ОВД "Чертаново". И пока адвокат искал его, в течение 5-6 часов вели "беседу без протокола". Показывали фотографии разных людей в толпе демонстрантов. "Ты нам не нужен! Дашь раскладку на этих людей и через полчаса пойдешь домой". Он отказался. "Значит, будешь сидеть за других!"

Чьи были фотографии? "Группы безопасности", работавшей с ним при организации "Марша против этнопреступности" 1 октября 2011 года. По словам Даниила, это были футбольные фанаты. Он хорошо знаком с Гошей Калошиным, который и привел ребят в помощь. Даниил видел их раз в жизни - на Марше.

И вновь тема центра "Э". "Я знал, что ЦПЭ участвует в наших акциях", - заявил Даниил. С органами, в частности, сотрудничал соратник Даниила по "Лиге обороны Москвы" Дмитрий Феоктистов. "Он не раз советовал мне поддерживать с ними отношения, но я отказывался участвовать в неформальных беседах с эшниками". В феврале Феоктистов позвонил Даниилу: "Даня, беда! Тебя подозревают в убийстве, есть фоторобот!" Даниил считает, что таким образом его еще раз предупреждали и вынуждали к сотрудничеству.

После отказа и ареста Даниилу устроили опознание единственным свидетелем (который, впрочем, не видел убийства) - Софроновым. Тот вошел, опустив голову, так и сказал, глядя в пол: "Номер три". "Ты понимаешь, что ты делаешь?" - спросил его Даниил. "А мне думать уже нечем", - отвечал свидетель. Даниил считает его наркоманом. По словам Даниила, во всех документах за первую неделю следствия не значится даты преступления. Сказано: "В начале декабря". Не смог вспомнить дату убийства и свидетель Софронов. Скоре всего, на суде еще будут изучены эти документы и мы сможем проверить слова Даниила. "Впервые я узнал о дате убийства 29 марта, когда мне было предъявлено обвинение", - говорит Даниил. "Тогда же я сразу предъявил свое алиби".

Затем допросили отца убитого парня, Темникова. Немолодой, очень простой человек. Такое впечатление, что он постоянно оправдывается. На все вопросы о сыне: "Да откуда я знал, что я, следить буду - парню 23 года?" "Ну на гитаре играл, а что - нельзя?" "А что, я ему запрещать должен?" "Девушку его тоже не знал, познакомился с ней только на похоронах". "Поступил в институт, учился, а на кого - я как-то..." "Нормальный был, как все, спортом занимался"...

По версии следствия, Даниил убил Темникова за принадлежность "к неформальному движению панков". Отец отмахивается: "Да не был он панком, если б я узнал, то шею бы свернул ему!" Но кто такие панки, он, кажется, не очень представляет: "С ирокезом которые, ну что вы спрашиваете, индейского кино не смотрели?!"

И тут вышел конфуз со свидетелем Софроновым. Видимо, на следствии отец сказал, что Софронов был другом сына и однажды приходил к ним домой. Но на допросе выяснилось, что имени приходившего друга отец не знал, а насчет Софронова - только предполагал. Или это следователь предположил? В общем, был ли главный свидетель другом убитого, так и осталось неясным. И теперь неизвестно, с ним ли именно отправился встречаться в тот вечер сын. "Ну я так думал..." - мог лишь сказать отец.

Первый день оставил странное впечатление и устойчивую мысль: "Никогда, ни при каких обстоятельствах не общайтесь со спецслужбами!"

Уважаемый Имярек!

К Вам обращаются участники общественного движения "Союз активных москвичей" (САМ).

Мы объединились в 2012 году для того, чтобы работать на становление гражданского общества - пока в Москве. Мы придерживаемся разных политических взглядов, а некоторые из нас считают себя аполитичными, но мы сходимся в важном:

• Граждане, избиратели и налогоплательщики должны быть хозяевами в своем городе, в своей стране, а не бесправными подданными;
• Власть в стране должна сменяться законным путем и быть подотчетной;
• Закон должен быть один для всех;
• Суды должны быть независимыми;
• Пресса должна быть свободной;
• Политические репрессии под видом борьбы с экстремизмом неприемлемы.

Именно потому, что нам небезразлично будущее Москвы, мы внимательно следим за ходом предвыборной кампании в нашем городе, и нам очень важно знать, что думают по вопросам московской повестки дня все без исключения претенденты на пост мэра. Одна из важнейших, на наш взгляд, проблем, почти не звучит в избирательной кампании большинства кандидатов. Это проблема политических заключенных.

Показательным примером являются подсудимые и обвиняемые по т.н. Болотному делу, узники Болотной. Приходилось слышать мнение, что не московская, а федеральная проблема. Мы не согласны с этим. Митинг на Болотной площади 6 мая 2012 г. был согласован с мэрией Москвы, очень сомнительную, даже провокационную роль сыграла московская полиция, почти все подсудимые - москвичи. Этот процесс и узники, уже более года находящиеся в тяжелых, если не пяточных условиях в московских СИЗО, - позор Москвы. Этот процесс еще раз доказывает, что в Москве практически невозможно осуществление конституционного права граждан собираться мирно, без оружия, на ее площадях, Болотной или Триумфальной, что в Москве гражданские свободы гарантированы далеко не в полном объеме.

Кроме того, многие события, имеющие особое значение для всей страны, определяющие вектор ее развития, влияющие на общественное мнение и принятие государственных решений, происходят в Москве. Это делает мэра Москвы, тем более избранного, а не назначенного, влиятельным политиком федерального масштаба. Его позиция окажет влияние на всю страну, страна смотрит на Москву, многие перемены начинаются с Москвы.

Мы призываем Вас публично ответить на вопрос, каково Ваше отношение к политическим заключенным в Москве и собираетесь ли Вы изменить ситуацию с правами человека, в частности, с правами на свободу собраний, митингов, шествий и других массовых публичных мероприятий в Москве, если станете мэром. И еще: как вы относитесь к тому, чтобы уже сейчас, в рамках Вашей предвыборной кампании, призвать к освобождению узников Болотной и включить вопросы соблюдения прав человека в свою программу.

С уважением,
Союз активных москвичей.

7 августа наш адвокат Ирина Бирюкова посетила своих подзащитных в лагере для мигрантов в Гольянове.

Сначала охранники лагеря пропустили ее на территорию лагеря. Она сообщила, что ей надо встретиться с подзащитными, назвала их имена (два сирийца и один афганец). Это вызвало недоумение. Она просит направить ее в штаб. После некоторых препирательств ее отводят в палатку, где за партами сидят полицейские и заполняют журналы со списками мигрантов. Ирина пыталась найти кого-то, кто мог бы организовать ее встречу с подзащитными. Разговаривать никто не хочет.

Наконец появился главный человек в этом лагере. На вопрос Ирины он представился: Юрий Юрьевич Блинов, заместитель начальника 4-го отделения охраны общественного порядка. Несмотря на принадлежность к полиции, он был не в форме. Ирина сказала, что она адвокат. «И че?» - последовал вопрос. Сказала, что хочет встретиться со своими подзащитными. Блинов ответил: «Я вас не пущу. У вас есть разрешение?» - «От кого?» - «А вы не знаете?» Ирина сослалась на то, что после недавнего визита уполномоченного по правам человека В.П. Лукина было объявлено, что в лагерь будут допущены адвокаты. «Я могу выписать ордера. Хотите?» - спросила она. «Хочу», - ответил Блинов. «А что мне указать в ордере? Как называется этот лагерь?» - «Никак. Вы что, телевизор не смотрите?" (Эта ссылка на телевизор очень характерна. Мы слышали ее множество раз во время подобных беззаконных кампаний - античеченских, антигрузинских и проч. А и правда, на что еще сослаться?) "Я вообще не буду вас пускать. Идите на Петровку, берите там разрешение".

Ирина пыталась объяснить, что адвоката обязаны допустить к подзащитному и никакие разрешения для этого не требуются. Но без толку. Ирина позвонила и сообщила о происходящем Светлане Алексеевне. «Кому вы звоните? »- «С.А. Ганнушкиной, она - руководитель правозащитной организации, приезжала с Лукиным, вы ее не знаете?» - «Не знаю». И Ирину в сопровождении омоновцев выпроводили за ворота.

Ирина опять позвонила Светлане Алексеевне. Через некоторое время вышел полицейский и сказал, чтобы Ирина выписала ордера, затем ушел, закрыл ворота. Потом вышел и сказал, что не может ее пустить ни с ордером, ни без, этот вопрос, как он выразился, нерешаемый. Ирина продолжала стоять за воротами. Несколько раз на нее выглядывали из окошка, спрашивали: «Вы адвокат?». После утвердительного ответа окошко снова закрывалось. Там же у входа стояли журналисты РЕН-ТВ. Их тоже не пустили.

В конце концов к Ирине вышел сотрудник полиции в форме, попросил представить ордера на каждого человека, которого она хотела посетить. У Ирины было с собой только 2 ордера, она выписала их на двух сирийцев. Ее впустили и в сопровождении двух дюжих конвоиров провели на территорию. Предложили встречаться с подзащитными рядом с мусорным баком, не дав ни стола, ни стула. Сирийцы и адвокат были разделены забором, разговор шел в присутствии омоновца.

Одного из сирийцев, молодого, задержали недалеко от лагеря, он провел в каком-то отделении полиции 3-4 дня, на суде не присутствовал, какой это был суд - не знает, в суде из зала кто-то вышел без мантии, дал ему что-то подписать. Решение в лагере отобрали, Ире его тоже не выдали. Второго сирийца задержали, когда он делал утреннюю пробежку. У него с собой был паспорт с действительной визой. Он нормально говорит по-русски и имел возможность поговорить с судьей. Показал судье документы, сказал, что не может возвращаться в Сирию, там идет война, там его русская жена, которую надо оттуда вывезти. Судья сказала: это ваши проблемы. Это, видимо, был Преображенский суд.

Ирина сообщила, что у всех живущих в лагере отобраны документы. В лагере нет света, поэтому мигранты не могут зарядить мобильники и позвонить близким. Нет горячей воды, моются холодной. Мало питьевой воды. Хлеб дали только позавчера.

Но не это главное. Самое возмутительное - это то, что в Москве на глазах у всего мира открыто функционирует незаконная тюрьма, так как создание подобных закрытых лагерей не предусмотрено никаким законом. Именно поэтому там царит произвол: не пускают адвокатов, отбирают судебные решения, лишая людей права на обжалование. А обжаловать есть что: решения о депортации, вынесенные за секунды, без участия привлекаемых, без учета имеющихся у них документов, незаконное содержание под стражей свыше 48 часов без суда, содержание в незаконном месте.

Думаю, Кадыров может гордиться: его опыт по созданию незаконных тюрем пригодился в Москве.

Вот уже который день на суде над 12-ю «болотниками» мы смотрим кино. В наступивший век «тотальной съемки» фотографии и видеозаписи становятся мощным аргументом в суде. Право не поспевает разрабатывать принципы использования таких материалов. «Болотный процесс» - первый, в котором обвинение основывается на гигантском объеме видеоматериалов. Мы уже отсмотрели в суде более 20 часов записей, и это не конец.

Видеозаписи УПК относит к вещественным доказательствам. Если не брать во внимание обрывки плакатов, флаги и разрозненную обувь, обильно собранные следствием на Болотной площади вечером 6 мая, видео - основной вещдок. Именно с него начинали следователи поиски «преступников», именно оно лежит в основе всех обвинений. Есть еще свидетели и потерпевшие из числа полицейских. Но, скорее всего, они «появились» уже после обнаружения и опознания на видеозаписях конкретных обвиняемых.

Все правила сбора, изучения и принятия вещественных доказательств тщательно прописаны. Процедура - основа суда. Без нее суд превращается в демагогию.

Сперва вещдок должен быть в общем виде обследован и описан в присутствии понятых. Чтобы понять его происхождение и отношение к делу, на суде сперва зачитываются протоколы: появления вещдока (обнаружения в каком-то месте или изъятия у какого-то человека) и общего описания. Затем суд изучает сам предмет. В нашем случае - смотрит видео.

Чтобы понять многочисленные протесты защиты, посмотрим, как это происходит на «Болотном процессе».

Нам читают протокол описания видео. К примеру:

«В толпу митингующих входят группы сотрудников полиции для задержания наиболее агрессивно настроенных участников массовых беспорядков».

Что не так? Откуда бесстрастный зритель (а именно таким и должен быть следователь, описывающий вещдок) знает о намерениях полицейских? Как он определяет «наиболее агрессивных»? Наличие массовых беспорядков еще предстоит установить суду.

« ...На отрезке видеозаписи с 02 ч. 57 мин. по 02 ч. 58 мин. запечатлено, как на участке местности на повороте с Малого Каменного моста на Болотную набережную г. Москвы большая группа людей прорывает оцепление сотрудников полиции. В первых рядах... находится Савелов А.В. В момент прорыва оцепления Савелов А.В. вторым, толкая в спину мужчину, стоящего перед ним, на сотрудников полиции, стоящих в оцеплении, проходит через образовавшуюся брешь... После этого Савелов быстро встает и быстрым шагом направляется в сторону Большого Каменного моста».

Что не так? Выходит так, что Савелов - осознанный участник и едва ли не инициатор прорыва. В действительности он идет не спеша, растерянно озираясь. Куда он идет - также неясно из видеозаписи. Следователь описал свою историю, а не видеозапись. Сам Савелов утверждает, что в давке его просто засосало в щель прорыва.

«В кадре появляется боец... Насонов А.В., одетый в форменное обмундирование «Ночь 91», каску «Джетта» черного цвета, бронежилет черного цвета... и командир 2-го взвода Кувшинников К.Е., одетый в форменное обмундирование «Ночь 91», каску «Джетта» черного цвета, бронежилет черного цвета... Они ведут, с разных сторон взяв за руки, Зимина С.Ю., одетого в....»

Что не так? Откуда описывающий знает имена закованных в броню и закрытых касками полицейских? Откуда ему известно имя Зимина? В деле нет ни опознания этим следователем Зимина, ни тем более - экспертизы, устанавливающей идентичность людей на кадрах.

«В кадре СПИНОЙ К СНИМАЮЩЕМУ появляется Я. Белоусов с небольшой бородкой и усами светлого цвета».
Комментарии излишни.

В описаниях много и прямой фантазии. Ну не видим мы того, о чем подробно рассказывает следователь! Силовые действия полиции при этом не отмечаются ни разу.

Основной предмет для рассмотрения судом - сам вещдок. То есть видеозапись. Но обвинение называет ее лишь «приложением к Протоколу осмотра». Главным аргументом становится Протокол - банальная техническая опись, превратившаяся в вольную фантазию следователя Гуркина С.А. И фактически пересказывающая текст обвинения.

Естественно, после каждого такого опуса защита требует исключить это «доказательство».
Адвокат Вадим Клювгант: «Вместо одного следственного действия (описи вещдока) в протоколах объединены сразу три: опись, опознание и свидетельские показания». Причем свидетельские показания дает следователь Гуркин... самому себе! Ведь именно так можно назвать то, что он делает: посмотрев видео, пересказывает своими словами собственные впечатления от увиденного, дает интерпретацию. УПК запрещает человеку, давшему показания, участвовать в следствии. А опознание не может смешиваться с другим действием, для него есть отдельная, очень строгая процедура.

Но это далеко не все. В «пакете» вещдоков по Саше Духаниной лежит 15 видеофрагментов. На них показаны то ли два, то ли три эпизода, но с разных точек. Более того, три файла абсолютно идентичны между собой. Возможно, это одно видео, скачанное с трех разных страниц интернета... Выходит, что Духанина обвиняется в том, что 15 раз бросала что-то в полицейских? Или нет? Обвинение не удосуживается пояснить.

Совсем смешное: большинство протоколов, составленных в разные дни, подписала одна и та же пара понятых: Медведев Дмитрий Витальевич и Мальцев Антов Олегович (орфография оригиналов). Кто эти два стоика, отсмотревшие вместе со следователем многие часы видеозаписей?

Про отсутствие оригиналов видео и говорить нечего. Приложенные к делу файлы - результат многих компиляций и перезаписей, причем "в отсутствие специалиста". Об исходных файлах история умалчивает. Точное время и место съемки сюжетов также не установлены.

Что мы смотрим и читаем? Читаем беллетристику, говорят адвокаты, смотрим художественное кино...

Напоследок - полный набор видео, "доказывающего" виновность Владимира Акименкова. Файлов всего два. Второй обвинение описывает так:
"На видеозаписи запечатлены массовые беспорядки в районе Болотной площади г. Москвы. С 12 мин. 03 сек. по 12 мин. 22 сек. зафиксирован участок местности на Болотной набережной, скопление граждан, группа сотрудников полиции в окружении граждан, Акименков В.Г., находящийся справа от указанной группы сотрудников полиции со стороны Водоотводного канала. Он выходит из скопления граждан и становится перед указанной группой сотрудников полиции, начинает подходить к ним, исчезает из кадра, снова появляется, два сотрудника полиции задерживают Акименкова В.Г. и отводят его в сторону Малого Каменного моста, во время задержания Акименков В.Г. замахивается на сотрудников полиции".
Судите сами.

7 августа 2013 года объявлено о создании и начале работы международного общественного Комитета защиты Бориса Стомахина.

В состав Комитета вошли ученые, общественные деятели, правозащитники, журналисты и гражданские активисты из разных стран и регионов России, подписавшие заявление "Нет преследованиям за мысли и слова! Свободу Борису Стомахину!" В том числе: Михаил Агафонов (Москва), Данила Александров (Санкт-Петербург), Владимир Буковский (Великобритания), Наталья Горбаневская (Франция), Виктор Корб (Омск), Даниил Коцюбинский (Санкт-Петербург), Елена Маглеванная (Финляндия), Сергей Мельников (США), Антон Петушков-Ручкин (Польша), Ян Федоров (Великобритания).

Комитет создается с целью содействия реализации общественной кампании против преследований за мысли и слова, в защиту узника совести Бориса Стомахина. В преддверии и в ходе очередного "суда" над Стомахиным Комитет намерен консолидировать усилия и ресурсы всех сторонников свободы для прорыва плотной информационной блокады вокруг "второго дела Стомахина", привлечения внимания международной общественности, политиков и правозащитников к угрозам, вызванным эскалацией политических репрессий в России.

В Комитет входят люди разных взглядов, в том числе те, кто категорически не согласен с позицией и текстами Бориса Стомахина. Но всех их объединяет понимание незыблемости важнейшего гражданского права - на свободное выражение мнений по актуальным общественным проблемам, независимо от используемой для этого формы. Именно на примере Стомахина - радикального поэта и публициста - можно и нужно показывать недопустимость жестокого уголовного преследования человека за сколь угодно неприятные и страшные мысли и тексты, которые не влекут за собой насилие, а являются лишь обостренным выражением личной позиции.

Полностью см. по ссылке

Похоже, что предвыборная зачистка рынков от мигрантов будет иметь совсем не тот эффект, которого от нее ожидает Собянин. Где-то через полчаса после зачистки я был на рынке у метро «Теплый Стан». Рынок официально не закрыт. Несколько продавцов славянской внешности продолжают работу, остальные торговые места с овощами и фруктами стерегут рыночная охрана и инвалид войны в Афганистане Ахмед. «Корочка» спасла его от задержания. Приехавшие за покупками москвичи просят Ахмеда продать им некоторые овощи. Он спокойно объясняет, что цены не знает, продавца нет и он только приглядывает за прилавком.

«Теплый Cтан» - довольно дешевый рынок, и за покупками сюда приезжают если не со всей Москвы, то со всего Юго-Западного округа точно. Недовольные покупатели предлагают охране оставить деньги на прилавке, самим взвесить и забрать товар, на что получают вполне логичный отказ. В результате завязывается не митинг, но такое оживленное обсуждение случившегося.

- Это они нам вот по телевизору показать, что борются они, - говорит женщина лет пятидесяти, приехавшая за огурцами. - Как будто раньше не знали, что тут мигранты торгуют и не получали с них.

- Отчитаться бы только, и все, - поддерживает разговор совсем пожилая женщина с тележкой и продолжает уговоры продать ей всего лишь два перца.

Тем временем к другому прилавку в качестве покупателя подходит женщина в национальной узбекской одежде. Выбирает виноград и озирается в поисках продавца. «Уставшие от мигрантов» москвичи тут же предупреждают ее, что была облава и в ее наряде находиться на рынке сейчас небезопасно. Но самое интересное, что дискутировавшие женщины, оказывается, и не знали, что в сентябре будут выборы мэра. Это им сообщил присоединившейся к дискуссии мужчина. На чем дискуссия и закончилась, так как стало совсем все понятно.

Я часто бываю на этом рынке, случалось и наблюдать «факты бытового расизма», но мне почему-то кажется, что москвичи, которым теперь придется покупать помидоры на прилавке непосредственно у метро «Теплый Стан» в трехстах метрах от рынка по 80 рублей, а не по 30, как они привыкли, будут не очень благодарны Собянину. Да и сторонникам Навального будет о чем задуматься.

Когда страшная весть об убийстве отца Павла полностью дошла до сознания, вспомнился эпизод из книги Сергея Иосифовича Фуделя «У стен Церкви»: «В храм вошли два мальчика: одному лет шесть, другому меньше. Младший, очевидно, здесь еще не бывал, и старший водит его, как экскурсовод. Вот и Распятие. «А это чего?» - замирает младший с широко открытыми глазами. Старший отвечает уверенно: «А это - за правду».

За правду, братья и сестры, ЭТО - за ПРАВДУ.

Простите мои заглавные буквы, иначе не пишется.

Отец Павел и был воплощенной правдой Христовой - в крепком соединении с Христовой же любовью. Все понимавший, все называвший своими подлинными, меткими, салтыково-щедринскими именами - и поместную церковь нашу с ее паствой и пастырями, и «небывалое государство» с президентом и чиновничеством. Расколдовывавший своим словом морок наших полуправд и недоговоренностей. Жизнью, точнее, житием своим тихо и несокрушимо засвидетельствовавший победу любви над злобой, правды над кривдой.

Нечастое, мягко говоря, явление в нашей церкви. Что называется, «на падение и на восстание многих во Израиле».

Христоподобный батюшка, Christ-like figure, отец Павел Адельгейм.

Вечная память!

Все выглядело вполне буднично: подходишь по бесконечному коридору Мосгорсуда к привычному уже залу заседаний, а у окна Коля Кавказский стоит, улыбается. С друзьями болтает о погоде. Только мама рядом на него как-то неотрывно смотрит. А он, хоть и улыбается постоянно, но при этом - важный такой! Я, говорит, все равно остался социалистом, хотя мы там все, конечно, общались и хорошо понимали друг друга. А в зале ребята встречают его шутками из клетки, и видно, что все за него рады. Теперь он будет сидеть по-человечески, рядом с адвокатом, за столом. А Людмила Алексеева, говорят, расплакалась от счастья.

Год бесконечных усилий. Кассаций, ходатайств, жалоб, заявлений, прошений, общественной кампании. И вот одного из десяти выпустили под домашний арест. Еще не совсем понятен объем налагаемых на него ограничений. Саше Духаниной, например, запрещено практически все: говорить по телефону, читать интернет и даже газеты. Моя жена говорит: "Но представь себе - вот он приехал из тюрьмы и оказался на чистых, белых простынях, в родной кровати!"

За остальных продолжается борьба. Сегодня по очереди адвокаты, опираясь на решение президиума Мосгорсуда по Николаю, ходатайствовали об освобождении своих подзащитных. Но судья Никишина брать на себя ответственность категорически не захотела. Даже за освобождение Владимира Акименкова. Который почти не видит показываемого нам день за днем видео. Решение то, говорит, - строго индивидуальное и касается одного только Коли. Хотя на самом деле сказано в нем больше о принципах правосудия, чем о конкретных Колиных обстоятельствах. Но ясное дело: начальство велит - отпустим, а самим зачем подставляться? Так что остальные девять будут завтра продолжать смотреть следственное видео из-за стекла "аквариума". Но мы не остановимся. Нужно будет решение высших инстанций - добьемся его.

А пока посмотрим "кино". С ним, как со всем в этом деле, продолжается полная путаница. В новых предлагаемых протоколах повторяются уже виденные файлы и еще много всякой ерунды. Будем отклонять и протестовать. А пока - праздник: Коля вышел из тюрьмы!

Если вспоминать основные события в развитии протестного движения с конца 2011 года, то по отношению к каждому в оппозиционной среде сформировалось несколько, часто противоположенных, хотя и вполне аргументированных оценок. Но анализ этих событий в совокупности позволяет прийти к вполне очевидному выводу о причинах кризиса организованного протеста.

Политическая ретроспектива

Подъем протестного движения произошел на рубеже 2011-2012 годов, когда на улицы Москвы выходили выразить свое негативное отношение к фальсификациям на выборах и отсутствию политических свобод по сто тысяч человек. Невиданная ранее цифра вовлеченных в протестную деятельность граждан, очевидно, сначала напугала власть, но воспользоваться ситуацией оппозиция не смогла. В Кремле скоро отошли от первоначального шока и стали действовать в новых для них условиях, решая задачу, как направить стихийную протестную активность в контролируемое русло. Используя давно отработанные приемы манипуляции общественным мнением через подконтрольные СМИ, обычно ошибочно именуемые либеральными, с середины 2012 года для протестного движения сформировали новую повестку дня. Началась раскрутка пула тщательно отобранных «лидеров оппозиции» при одновременной раскрутке оппозиционных проектов, призванных переключить на себя внимание и канализировать стихийный протест. Главная нагрузка легла на медиа-холдинги и СМИ приближенных к Кремлю олигархов: Издательский дом «Коммерсант», «Газпром-Медиа», РБК, телеканал «Дождь». Они сформировали основные тренды, которым вынуждены были следовать другие игроки на медиа-рынке. Так называемым «прокремлевским СМИ», включая основные телеканалы, отводилась вспомогательная роль в раскрутке пула отобранных «лидеров оппозиции» и важных оппозиционных проектов в собственном контексте.

Все летом 2012 года оппозиции разрешили провести выборы в собственный Координационный совет. Идея преподносилась с большой помпой, как надежда на появление общего и легитимного политического органа, призванного вести переговоры с властью или даже разработать и воплотить программу по ее смене. Оппозиционный актив идеей ожидаемо проникся, и вся протестная активность была перенаправлена на формирование этого органа. Количество уличных и других протестных акций резко сократились. Несколько месяцев прошли в жарких спорах о том, кто эффективнее будет работать в Координационном совете: Ксения Собчак, Дмитрий Быков, Михаил Гельфанд, Максим Кац или другие «оппозиционные» лидеры. В итоге осенью 2012 года КС сформировали во вполне предсказуемом составе.

Далее, вплоть до весны 2013 оппозиционная общественность ждала от Координационного совета, что тот начнет работать, координировать, стимулировать протестную активность, расширять протестную базу, свергать Питина или, в крайнем случае, начнет с ним вести переговоры о политических реформах в качестве правомочного политического субъекта. Произошло все с точность наоборот. Координационный совет не сделал ничего из вышеперечисленного, кроме того, что эту протестную активность всячески тормозил и даже не предпринял видимых попыток что-то сделать.

Когда уже самым легковерным сторонникам стало понятно, что на КС надежды нет, и этот орган перестал отвлекать на себя внимание, в Кремле решили запустить новый проект – неожиданно отправить в отставку Сергея Собянина и объявить выборы мэра Москвы, опять направив энергию протеста в контролируемое русло. Из пула «лидеров оппозиции» отобрали тех, которые вместе охватят весь спектр протестных сил. Им оказали необходимую организационную и финансовую помощь для ведения избирательных кампаний, накачали рейтинг и подключили по описанной выше схеме к раскрутке в СМИ. Всех лишних и не слишком управляемых «кандидатов» в мэры отсеяли на этапе регистрации, расчистив информационное пространство. Результат заранее известен, но все лето 2013 года протестный актив будет при деле.

В планах на осень 2013 года Управление по внутренней политики Администрации Президента запланировало для оппозиции выборы в «обновленный» Координационный совет по новой схеме – без курий, по спискам и с некоторыми другими новшествами. Новизна нужна для реанимации несколько растерявшего привлекательность бренда. Но, чтобы не смешивать проект «выборы мэра» с выборами в Координационный совет, последние решено отодвинуть по срокам, о чем уже официально было объявлено новым главой выборного комитета Андреем Бузиным на июльском заседании КС.

С начала зимы 2013 до конца весны 2014 оппозиционная общественность будет ждать от «кардинально обновленного» Координационного совета, выбранного по новой прогрессивной схеме, ярких свершений. Кроме двух-трех походов с шариками на Болотную площадь ничего не дождется и опять разочаруется.
И тут как раз на подходе выборы в Московскую Городскую Думу осенью 2014 года, ради которых вероятно опять отдельных оппозиционеров освободят из мест лишения свободы, зарегистрируют, профинансируют и раскрутят. Все лето 2014 года протестный актив под контролем кремлевских кукловодов будет выпускать пар в контролируемом направлении.

Таким образом, полагаю, в Управлении по внутренней политики Администрации президента расписали для оппозиции повестку дня вплоть до 2024 года, проработали сценарии, назначили действующих лиц и распределили между ними роли.

Что делать

Сейчас в Кремле, вероятно, считают, что победа одержана, протест поставлен под контроль и пора пожинать лавры. Но они ошибаются.
Да, власти удалось посулами, угрозами, обещанием личной неприкосновенности, а чаще банальным подкупом завербовать значительное количество перебежчиков и двойных агентов. Их силами поставить под контроль и слить протест. Может быть они победили? Вовсе нет. Они только выиграли время. Но это совсем не значит, что мы будем и дальше слушать тех, кто уже раньше неоднократно был замечен в игре на противника. Нужно стать более разборчивыми в выборе вождей, доверчивее и требовательнее, научиться избавляться от дискредитировавших себя связями с режимом и не давать собой манипулировать. Мы приобрели ценный опыт.
Да, Кремлю удалось навязать свою повестку дня оппозиции, организовывая разные мероприятия для направления протеста в контролируемое русло: от выборов в подконтрольный Координационный совет до псевдовыборов мэра Москвы. Может быть, они на этот раз победили? Нет. Нам ничто не мешает навязывать свою повестку дня, не участвуя в сомнительных авантюрах, предназначенных для выпуска пара, направляя энергию и ресурсы на организацию эффективных протестных кампаний, акций гражданского неповиновения и вовлекая в протест новых сторонников.

Да, власти удалось посадить за решетку и под домашний арест большое число активистов и развернуть репрессии в отношении нелояльных групп и организаций. Может быть протест сломлен? Факты говорят об обратном. Количество активных граждан, участвующих в оппозиционной деятельности, несмотря на репрессии, только растет. Нас становится больше, и мы становимся решительнее. Репрессивная машина ограничена в своих возможностях, а тем, кого смогут посадить, всегда найдется замена.

Этот режим обречен, чтобы он не делал. Целью его существования является личное обогащение узкой группы лиц, алчные инстинкты которых преобладают над инстинктами самосохранения. Перераспределяя значительную часть национального дохода в пользу этой узкой группы, Кремль не в состоянии гарантировать большинству населения ни безопасность, ни неприкосновенность, ни социальные блага, ни политические свободы. Власти просто нечего предложить народу. Она держится только на манипулировании общественным мнением и настроениями большой части населения через СМИ и своих внедренных агентов влияния. Этому вполне можно противостоять, если научится сопротивляться манипуляциям и предложить народу привлекательные условия нового общественного договора. Чтобы их донести и начать эффективную борьбу необходимо расширить социальную базу оппозиции, распространить протестное движение на регионы и создать из активистов развернутую сетевую структуру с ячейками на местах и десятками тысяч самостоятельных лидеров – полевых командиров мирной антикриминальной революции. Только так, не уповая на одного нового кумира, призванного сесть на место старого, можно добиться перемен.

Предстоит многое сделать и начать самое время сейчас, когда протестным движением приобретен ценный опыт, проявились те, кто раньше выдавал себя за наших друзей и союзников, отчетливее стали видны цели и пути их достижения, а власть сама завела себя окончательно в тупик. Пора всем объединяться и действовать.

Полагаю, что создание в Москве концентрационного (именно так - для концентрации в нем людей) лагеря для мигрантов и масштабная кампания по лишению их свободы без суда является уголовным преступлением по российским законам, а также фундаментальным нарушением международных обязательств в области прав человека и международным преступлением.

Что касается внутреннего права, то тут применима прежде всего ч. 2 ст. 127 УК РФ — незаконное лишение свободы человека, не связанное с его похищением, совершенное группой лиц по предварительному сговору, - а также ч. 3 ст. 286 — превышение должностных полномочий, совершенное должностным лицом с применением насилия или угрозой его применения.

С точки зрения международного уголовного права данные деяния образуют состав преступления против человечности в виде незаконного лишения свободы. Вот как описан этот состав в Элементах преступлений Международного уголовного суда (Россия не является участником Римского статута, но данные элементы, по общему мнению специалистов, отражают состояние нормы обычного международного права):

Статья 7(1)(e). «Преступление против человечности в виде заключения в тюрьму или другого жестокого лишения физической свободы. 1. Исполнитель заключил в тюрьму одно или несколько лиц или иным образом подверг одно или несколько лиц жестокому лишению физической свободы. 2. По своей тяжести деяние являлось нарушением основополагающих норм международного права. 3. Исполнитель сознавал фактические обстоятельства, свидетельствовавшие о тяжести такого деяния. 4. Деяние было совершено в рамках широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население. 5. Исполнитель знал, что деяние является частью широкомасштабного или систематического нападения на гражданское население, или имел умысел сделать его частью такого нападения.

Напомню, что термин «нападение» в контексте преступлений против человечности может быть определен как линия поведения, включающая совершение насильственных действий. Поэтому понятие «нападение» не означает только военные нападения. Им охватываются любые ситуации жестокого обращения с гражданским населением, в том числе с лицами, находящимися в местах содержания под стражей. Характер этих насильственных действий (их интенсивность, сила тяжести, природа) в процессе осуществления нападения может меняться (см. напр.:Международный трибунал по бывшей Югославии: Решение судебной камеры по делу Кунараца и др. от 22 февраля 2001 г., пар. 416. Решение апелляционной камеры по делу Кунараца и др. от 12 июля 2002 г., пар. 86. Решение судебной камеры по делу Васильевича от 29 ноября 2002 г., пар. 29-30. Международный трибунал по Руанде: Решение судебной камеры по делу Кайшема и Рузиндана от 21 мая 1999 г., пар. 122).

Что же касается Европейской конвенции о правах человека, то проще перечислить статьи, которые данным безобразием не нарушаются. В связи с этим, а также учитывая количество правозащитных организаций в городе-герое Москве, возникает вопрос: почему до сих пор юристами ведущих правозащитных НПО не поданы соответствующие обращения в Следственный комитет, прокуратуру и национальные судебные органы? В таких ситуациях надо действовать быстро и решительно.

В полемике о полицейских «зачистках» и «лагерях» для мигрантов много путаницы. Разговор о том, сколько нужно мигрантов в России и каких, как следует регулировать миграцию, - слишком сложный и многосторонний, чтобы его обсуждать сейчас.

Но сам термин «незаконная миграция» предполагает согласие с тем, что какое-то регулирование миграции правомерно и необходимо. С этим, кажется, согласны почти все. А раз существует регулирование миграции, неизбежны и государственные меры принуждения в отношении тех, кто их нарушает. Очевидная и общепринятая мера в отношении лица, незаконно находящегося на территории страны, – выдворение обратно. Также понятно, что технически организовать такое выдворение не так просто и между моментом, когда установлен факт нарушения закона, и выдворением может пройти какое-то время. В этой связи негодование по поводу самого факта создания «лагерей» довольно странно. Специальные учреждения для содержания ожидающих выдворения иностранцев должны быть лучше, чем нечеловеческие условия содержания в ОВД или тюремные условия СИЗО. Как называть эти учреждения, «лагерями» или «центрами», - отнюдь не главный вопрос, хотя, конечно, с «лагерем» связаны понятные трагические ассоциации.

И все же, на мой взгляд, шум надо поднимать не по поводу создания «лагерей», а по поводу того, как они создаются, кого туда помещают и в каких условиях содержат.

Конституция РФ предусматривает, что «каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов» (ст.22). «Иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации» (ст.62). «Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию. Никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам» (ст.21). Эти положения конкретизируются российскими законами и международными договорами РФ.

Эти и другие права иностранцев, ставших жертвами полицейских «зачисток», нарушаются вопиющим образом. В репортажах и отчетах о посещении московского «лагеря» приведены многочисленные примеры этих нарушений. Мигрантов, включая детей и беременных, бросают в этот лагерь без законных оснований, после задержания держат в нечеловеческих условиях, не оказывают медицинской помощи, морят голодом. Людей принуждают жить фактически на улице, в абсолютно не приспособленном для этого месте.

Ни поводов, ни причин для такого обращения с иностранцами нет. Нет войны с Вьетнамом или Киргизией, требующей немедленно интернировать их граждан, нет восстания гастарбайтеров, нет ничего. Если власти решили вдруг следить за соблюдением миграционного законодательства, то им следовало бы сперва выделить достаточно судей для разбирательства в установленном порядке каждого дела в положенный срок, переводчиков, определить механизмы исполнения решений о депортации, построить нормальные центры содержания с человеческими условиями. То, что происходит сейчас, не имеет никакого отношения к борьбе за соблюдение закона, а, наоборот, является отвратительным произволом и беззаконием, затеянным исключительно в целях пропагандистской кампании.

И не стоит смешивать практикуемое во всем мире регулирование миграции с тем, что сегодня творит от нашего имени все более безумный режим. Его деградация, боюсь, не оставляет шансов на то, что он хоть что-то способен осуществить иначе, чем через ж..у. Лучшее, что он может сделать, - уйти.

Неделю назад написала Мише письмо:

"Привет, Миш, только сегодня получила твое письмо. За тот месяц, в течение которого шел твой ответ, произошло много разных событий. И прежде всего хочу плохую новость сообщить. Короче: мама сейчас в Москве, лежит в седьмой больнице. Вчера беседовала с врачом, она сказала, что прогноз неблагоприятный. У нее отказали почки, ей каждый день делают диализ (прочищают кровь), клапан в сердце тоже уже не работает. Она сильно ослабла и даже повернуться на кровати без посторонней помощи она не может. Задыхается, и поэтому постоянно ей дают кислород. Легочные сосуды не справляются, дышать ей крайне тяжело... и вот уже пару дней у нее кашель с кровью.

Я хожу к ней каждый день, у меня даже постоянный пропуск в больницу есть. Поддерживаю ее как могу, подбадриваю, покупаю все, что нужно из ухаживающих средств. При мне ее осматривали врачи: и тот доктор, который ей делал последнюю операцию на сердце больше 15 лет назад, и реаниматолог, и другие. В больнице уход за ней хороший, я вижу, что врачи реально делают все, что только могут, но ничего ей не помогает. Вот такая вот фигня. Сколько ей осталось - я не знаю. Но, уж извини, сейчас внимания тебе буду уделять значительно меньше, у меня задача приоритетная сейчас другая, сам понимаешь.

Она иногда надеется, что встанет, а иногда впадает в уныние... А я ее подбадриваю, говорю, что мы с ней еще на выборы за Навального голосовать пойдем... Надо было ей хоть на наш домашний адрес тебе писать, а я бы ей пересылала письма в деревню. Она каждый раз спрашивает о тебе, а мне приходится говорить ей, что ты часто пишешь и у тебя все хорошо и ты приветы ей передаешь".

...А сегодня пришел ответ: "Администрация СИЗО-2 "Бутырка" извещает вас, что письмо 233897 не прошло цензуру".

Я вот не понимаю, ПОЧЕМУ мой брат не имеет права знать о состоянии здоровья его мамы?

«Вьетнам и Россия – многолетние стратегические партнеры, и мы не понимаем, почему узнаем о лагере для наших граждан из средств массовой информации. Наше правительство выражает глубокую обеспокоенность ситуацией с нашими гражданами в Москве. Мы направили запрос в МИД России, мы просим ответить, как могло получиться, что нас не оповестили о подготовке такой акции». Советник консульства Вьетнама в России Нгуен Куанг Минь говорит спокойно, но с огромным внутренним напряжением. Очевидно, что происходящее глубоко оскорбляет его.

Андрей Бабушкин представляет нас: себя и Женю Боброва как членов Совета при президенте РФ, меня как эксперта Совета, Сашу Куликовского. Все мы уже посещали лагерь два дня назад. Кто-то из моих спутников пытается объяснить, что мы представляем общественные организации, а не государственные структуры, что мы пришли помочь. Но г-н Нгуен Куанг Минь и сам это понимает, просто чувства переполняют его и не могут не вырваться наружу.Очевидно, лагерь у вьетнамцев вызывает самые неприятные и не очень давние исторические ассоциации.

«Здесь, может быть, 600 вьетнамцев, но в посольство постоянно звонят тысячи их родственников, которые не могут связаться с ними. Они напуганы и не понимают – почему нужно было помещать людей в закрытый лагерь, что будет с ними дальше. От этих звонков я не сплю по ночам», - говорит он.

Г-н Нгуен Куанг Минь недоумевает, почему российские власти не обратились в посольство Вьетнама, чтобы вместе решить проблему незаконного труда граждан Вьетнама в России.

У входа в лагерь, где мы встретили официальных представителей посольства Вьетнама, стоит еще два автобуса с вновь прибывшими вьетнамцами. Их привезли из Преображенского суда, автобусы набиты до отказа, но людей из них не выпускают – офисная палатка пока занята. Предыдущие четверо суток люди провели в отделении полиции.

На 4 августа лагерь почти заполнен, это произошло за двое суток. В момент нашего предыдущего посещения здесь было всего 17 человек. Лагерь предполагают расширить, но больше полутора тысяч человек в него никак не поместится, а задержанных, как говорят, уже почти три тысячи. Вопрос о том, где эти люди и куда их намерены поселить, остается открытым.

По лагерю ходят сотрудники МВД и исполняют несвойственную им роль социальных работников. Делают что могут, но могут немногое. Беременные женщины, голодные мужчины, не способные употреблять в пищу нашу любимую гречневую кашу, разлученные с близкими узбеки и таджики, случайно выловленные на улице, – все со своими бедами теперь зависят от десятка сотрудников полиции и ОМОНа. У многих нет паспортов - они вместе с вещами остались в общежитиях, где люди жили. У кого-то есть постановление суда, у большинства их нет. Как всегда, непонятно, каким образом без единого документа суд установил личность привлекаемых к административной ответственности. Сами постановления выглядят весьма странно. В одном из них я прочитала, что человек «был выявлен» по адресу лагеря: 2-й Иртышский проезд 8, а задержан совсем в другом месте.

Моей основной задачей было найти среди этого хаоса и беззакония наших основных подопечных – лиц, ищущих убежища. Весь день 3 августа наши юристы искали их по судам, но не успели вовремя отловить.

Двух сирийцев и афганца я обнаружила сегодня в лагере, разумеется, с решением суда об административном выдворении. Видимо, судьи не смотрят ТВ, не читают газет и не знают, что сейчас происходит в Сирии. Они не знакомы с позицией УВКБ ООН и МИД РФ о том, что возвращение сирийцев на родину сейчас невозможно.

Хасан Мохаммад Касаду, 1994 г.р., год назад бежал из Сирии от войны. Он жил у друга, говорит, что только спал и кушал, то есть не работал без разрешения. Он не знал о возможности обратиться за убежищем, просто ждал, когда можно будет вернуться. Приехал по визе, но она закончилась. Забрали его 29 июля, судили 3 августа, на суде у него не было паспорта, при задержании у забрали сумку, а паспорт был в ней. Где сейчас его вещи, Хасан не знает. Его видели вчера наши коллеги в ОВД «Текстильщики», но наш адвокат не успел попасть на суд. У Хасана разбита губа.

Фирас Альфатулу Альбустани, 1977 г.р., в России 7 месяцев, виза действительна еще 3 месяца. Приехал к дяде – гражданину РФ, жил у него. Жена и четверо детей в Алеппо, не могут выбраться из Сирии. Очень беспокоится за жену. Она русская, поэтому, по словам Фираса, ей очень опасно передвигаться по территории Сирии. Он хотел немного обосноваться в России и найти способ вывезти семью. Задержан был во время утренней пробежки, одет в спортивный костюм. Хорошо говорит по-русски. Просит о помощи, дал адрес дяди в Реутове.

Мохаммад Юсуф Мохаммад Юнус, 1986 г.р., наш старый знакомый из Афганистана. Уже однажды был приговорен к административному выдворению в Курске. С нашей помощью адвокат обжаловал это решение суда, и жалоба была удовлетворена. Опасность на родине ему грозит из-за кровной мести со стороны сильного рода. Сам он ничего против членов враждующего с ними рода не совершил, но, по его словам, он следующий в очереди на убийство. Подал ходатайство о предоставлении статуса беженца в УФМС по Московской области. Говорит, что ему на понедельник назначено интервью, называет имя сотрудника, который его вызвал. На вопрос, рассказал ли он все это в суде на слушаниях, ответил, что ничего сказать не успел.

К этим троим мы направим адвоката для обжалования постановления суда о выдворении.

Кроме них, из дальних стран в лагере еще двое: марокканец и египтянин. Оба с туманными историями. Вынести определенное мнение об их положении мне не удалось. Суд, разумеется, сделал это легко и без лишних заморочек.

Кроме вьетнамцев и пятерых других «настоящих» иностранцев, в лагере 10-15 наших бывших соотечественников и соотечественниц из Узбекистана, Таджикистана, Киргизии.

Нусратуло Резваншоев был задержан 29 июля, регистрация у него заканчивалась 30 сентября. Судья Преображенского районного суда не признал его виновным, все документы были в порядке. И тогда полицейские направили его в Измайловский районный суд, в котором судья Семенова признала несуществующее нарушение и избрала самую тяжелую форму наказания - принудительное выдворение. Нусратуло утверждает, что регистрацию не покупал, а получил в том же ОВД «Гольяново», где ее признали фальшивой. Дал номер телефона жены Раи, чтобы мы помогли ему разобраться в ситуации. В разговоре с Раей я узнала, что ее муж страдает болезнью легких, его состояние вызывает у нее большое волнение.

Молодая узбечка жалуется, что у нее остался паспорт в комнате, где она жила, говорит, что с регистрацией все в порядке, но на суде не было документов, поэтому она не смогла себя защитить. В Москве работала вместе с мамой, которую не хочет волновать, поэтому не звонит ей.

У гражданки Киргизии здесь учится сын, ее вещи тоже остались в общежитии. Паспорт другой киргизки пропал во время задержания, вещи тоже в общежитии. Обе работали швеями, денег за работу не получили.

Еще одну узбечку задержали у станции метро. Ее муж работал, она хозяйничала дома, собиралась выехать 11 августа, на суде показала билет, теперь беспокоится, что ее долго продержат в лагере и помешают уехать.

Четверо таджиков жалуются на пропажу паспортов и вещей, в частности ноутбука, который, как один из них утверждает, отняли при задержании.

Многие жалуются на недомогания, главным образом на кашель.

Связь с родными потеряна, мобильные телефоны негде зарядить, нет мыла, нет одежды на смену. Женщины еще как-то приспособились к походным условиям: постирали и помылись. В палатках мужчин трудно долго находиться.

В то, что документы пропали у многих, поверить нетрудно: в такой суете это естественно. Постановления суда выносятся не на основании фактов, а в соответствии с установкой.

Владимир Осечкин обещает утром привести в лагерь две тонны риса, матрацы и постельное белье. Андрей Бабушкин описывает нужды жителей лагеря.

Постыдная кампания ширится и грозит перекинуться на другие города и веси.

В начале сентября грядут мэрские "выборы". Так вот: Собянин никуда не денется, уважаемые избиратели. Можете создавать любые штабы для продвижения каких угодно кандидатов - Навального или Митрохина, неважно. Результат будет один: победит КТО НАДО. Собянин то есть. И выбора при этом у нас как не было, так и нет. Избиратель у нас по-прежнему один: криминальный, оккупационный режим.

Почему же власти выпустили Навального? Потому что он договороспособен и предсказуем, так он себя и зарекомендовал во времена зимнего протестного накала перед думскими и президентскими выборами, а потому неопасен. Навальный и раньше аккуратно соблюдал заданные путинскими рамки, уводя народ в тихое место на Болоте для выброса пара и демонстрируя законопослушность. А теперь, когда режим победил, - тем более он бунтовать и требовать ничего не станет, иначе моментально сядет. Так что ходить на проигрышное, имитационное действо под видом выборов - бессмысленно.

Народ у нас слишком медленно дозревает до настоящего гражданского сопротивления, несанкционированного. Такие примеры постоянно дает нам Нижний Новгород, где 31 июля вновь был арестован на сроки от восьми до двенадцати суток с десяток активистов "Другой России", включая Юрия Староверова. Недавно состоялось народное восстание в Новохоперске. Без "дозволения" продолжается сейчас голодовка бездомных многодетных матерей под стенами офиса "Единой России". Екатерину Мальдон и Ирину Калмыкову в мае свирепо зачистили с помощью ОМОНа, а в суде им выписали гигантские штрафы за их протест. Калмыкова свою голодовку продолжила несмотря на перенесенный только что инсульт, вместе с бездомной Тамарой Тихоновой она живет в палатке в Банном переулке, к ним присоединился активист Владимир Малышев. Он тоже отказался от еды - с требованием освободить российских политзаключенных. Но протеста малочисленного, носящего локальный характер, власть не чувствует и не пугается. Народ в массе своей идет только на разрешенные, сливные митинги - и только в загон. И сейчас тратит время на предвыборную кампанию, словно у нас есть выборы.

А про Собянина все словно и забыли. Что нам сулит его очередное водворение на пост мэра Москвы? Очевидно, что он традиционно увеличит нам плату за жилье, еду и соцуслуги. Купить себе квартиру в Москве молодой семье - и вообще никакой семье - при нем не удастся. Что он продолжит традицию Лужкова все что можно на дорогой столичной землице застраивать, уничтожая парки, снося жилые дома и общежития, выгоняя при этом людей в никуда (история с выселяемыми работниками "Мосшелка" одна чего стоит), круша на своем пути памятники культуры и истории. Убитый "дом старика Болконского" на Воздвиженке войдет в реестр главных актов вандализма XXI века.

Прикремленные инвесторы, договорившись с мэром, могут успеть много чего натворить в теперешних, совершенно вольготных для себя условиях. В первом чтении уже подписан предложенный Собяниным закон о тотальном уничтожении исторической Москвы. Теперь бизнесменам достаточно будет получить разрешение от ОАТИ на демонтаж любого исторического здания - и круши что хочешь. Конец приходит Белокаменной с таким мэром, но никто сейчас о подобных пустяках не задумывается. Помимо работы в предвыборных штабах, все увлечены борьбой с нелегальными мигрантами.

Для удобства такой борьбы прямо в Москве построили концлагерь. Люди там содержатся под охраной, за бетонным забором, в палатках, в страшной тесноте, на территории, не имеющей никакого статуса. У многих разрешение на работу и проживание имеется, но это никого не волнует. Многие жестоко избиты. Напомним, на знаменитый Черкизон в этом году мусора уже совершили череду набегов совместно с нацистскими группировками.

Заметим, граждан России среди попавших под последнюю зачистку, похоже, нет. Кавказцев власть сама боится. Захваченными в плен оказались граждане Вьетнама, Сирии, Турции, безответные и практически не понимающие по-русски.

Но как предлог дагестанцы сгодились - один из них недавно на Матвеевском рынке надавал блюстителю порядка по голове. Продавцы отказались платить полицаям за крышевание. Троих продавцов арестовали и начали под предлогом "наших бьют" зачистки подвалов - от вьетнамцев и сирийцев по всей округе. Людей отлавливают тысячами, сводки об отловленных интонационно напоминают победные вести с полей сражений. Собянин намеревается выстроить на месте рынка в Матвеевском торговый центр.

Можно долго перечислять сомнительные заслуги мэра Собянина, но все они ничто перед главным его недостатком. Он несменяем, как и Путин. Мы никогда его не выбирали и не переизберем при этой власти. Однако мы можем кое-что предпринять. 8 сентября "выборы" мэра. И нам предстоит потрудиться, чтобы вылезти из самодержавия и начать с нуля создавать правовую систему и парламентскую республику.

Проголосовать придется ногами. Не следует оставаться дома в этот день, надо выйти на улицу, кому охота проголосовать - что ж, пусть пойдут и проголосуют. Главное - нам всем собраться, как можно в большем количестве, на улицах Москвы, в центре. У мэрии на Тверской, у Госдумы, на Манежке. Чтобы очередная попытка украсть у нас выборы не состоялась, мы обязаны выйти на улицу и не уходить. В начале сентября еще тепло.

Россия будет свободной.
Путин будет казнен.