Любого человека по-настоящему может защитить только закон. Будь он преступником или не преступником. У нас есть права, одинаковые для всех, и их нельзя нарушать. Если это делает движение "Наши" или это делает власть – это их проблемы. И мы можем рассчитывать, что когда-нибудь они за это будут отвечать, и опять-таки по закону.

Убедившись в том, что нет законного способа воздействовать на человека, который совершает преступления (например, неправедно судит, использует служебное положение в личных целях), честные люди иногда прибегают к способам незаконным. Но это ставит нас на одну доску с преступниками и подрывает возможность изменить что-то к лучшему.

Когда кого-то травят, унижают, когда чей-то личный адрес выкладывают в Интернете и т.д., то пусть уж это делает организация "Наши", которая постоянно этим занимается - и дай им бог когда-нибудь за это ответить.

Приличные люди не должны этим заниматься. Никогда. Мы должны добиваться законных целей законными способами. И судья Боровкова заслужила не травлю, а уголовное преследование. И пусть оно ее постигнет. Я надеюсь, это рано или поздно случится.

К слову, Сахаровский центр делает сайт, который называется "Исполнители". Он целиком посвящен деятельности судей, ведущих политически ангажированные процессы. Мы там собираем сведения не об их родственниках и домашних адресах, а о делах, в которых эти судьи участвовали, об их служебном продвижении и о пострадавших от их деятельности. Это очень важно, потому что это наша общая история.

А личная жизнь человека, его домашние дела - это не касается никого. Даже если этот человек преступник.

Мы в первый раз дошли до Верховного суда по вопросу меры пресечения, поскольку посчитали это уже необходимым. Когда еще только избирали эту меру пресечения Ходорковскому и Лебедеву по второму делу, еще в Чите в 2007 году, мы с самого начала говорили, что абсолютно незаконно второй раз избирать эту меру пресечения людям, которые и так находятся под стражей.

Эта ситуация полностью регламентирована Уголовно-исполнительным кодексом, в котором говорится, что если в отношении лица, отбывающего наказание, возбуждено другое уголовное дело либо он должен участвовать как свидетель, то его перемещают в то место, где проводится расследование или рассматривается дело и он там должен в СИЗО содержаться в тех же условиях, которые ему назначены приговором суда. Мы все время говорили, что вторично избранная мера пресечения ужесточает условия содержания наших подзащитных и они вместо общего режима, который был назначен приговором Мещанского суда, длительное время содержались в тюремных по сути условиях. То есть в СИЗО они были лишены тех прав, которые у них были бы на общем режиме.

(Читать полностью)

Уже лет пятнадцать как заимствованное из американского кино выражение "день сурка" успешно конкурирует в русском языке с французским "дежавю". И вот снова наступило 2 февраля - и снова есть повод поговорить о безысходной цикличности нашей общественной жизни.

Михаил Ходорковский в "Ведомостях" в который раз призывает президента Медведева вспомнить о своем звании гаранта Конституции и "показать здесь и сейчас, что произволу нет места в российских судах". Обращение красноречивое, мужественное и достойное - но разве оно поможет преодолеть дурную бесконечность дела "ЮКОСа"?

Между тем в "Новой газете" Игорь Юргенс опять с унылой настойчивостью провозглашает: "Россия обречена на обновление". Оказывается, есть у нас такая чудесная штука, как "Стратегия инновационного развития" - 700 страниц очень плотного, очень неглупого текста". Так что надо Дмитрию Анатольевичу чуть-чуть поднапрячься, преодолеть "фатализм дофина" - и дело преобразования страны в шляпе. А приговор Ходорковскому - это пустяки, дело житейское, модернизацию он точно не остановит.

В сетевой версии "Ведомостей" статья МБХ озаглавлена "Зима правосудия. Слова и реальность". Возможно, Михаил Борисович хочет использовать г-на Медведева в качестве знаменитого сурка Фила: вытащить зверька на свет божий и по его поведению предсказать, скоро ли наступит весна. Однако прогностическая ценность такого метода сомнительна. Вольнолюбивые слова президента, вдохновляющие медведофилов, от реальности очень далеки.

Всем привет! Расскажу о вчерашних-сегодняшних событиях, т.к., видимо, это многих сейчас интересует.

Меня задержали за участие в несогласованной акции на Триумфальной, лозунгов я не кричала, плакатов не доставала. Тем не менее, меня затащили в автозак, как и многих других участников акции протеста. При задержании милиционеры вели себя привычно по-хамски: закидывали в автозак, отвешивая пинки и толкая людей так, что они падали. Одному человеку в нашем автозаке порвали штанину брюк надвое, другому сломали очки, третьего милиционеры использовали в качестве подстилки – прошлись по нему в своих фирменных берцах.

(Читать целиком)

Решение суда, подтвердившего законность отказа в возбуждении уголовного дела о переломе моей руки сотрудниками милиции, было очевидно. Если следствие не смогло сложить два и два и получить четыре, то от суда-то чего ждать? Это уже традиционное российское правосудие.

Есть запись, что я в 21.13 в ОВД со здоровой рукой, есть запись, где в 21.39 я со сломанной рукой в том же ОВД, но из этого, как выяснилось, абсолютно не следует, что руку мне сломали в ОВД.

На рассмотрение суда также была предоставлена видеозапись, истребованная следователем. Это видео с камер наблюдения ОВД. На ней очень хорошо видно, как нас привозят, выводят, снова заводят, видно, как возят в луже Настю Рыбаченко, но непосредственно того момента, когда мне сломали руку, нет. Следователь запрашивал видео с 6 до 10 вечера, ему предоставили с половины седьмого до половины девятого. Почему не был сделан дополнительный запрос, почему он удовлетворился тем, что ему дали, неясно совершенно. А суд говорит, что следователь определяет необходимый круг доказательств, проводит анализ и делает выводы самостоятельно. То есть суд умыл руки.

Получается, что процедура соблюдена. Но как быть с тем, что следователь должен выявить несоответствие показаний, убрать противоречия, решить, почему одни говорят одно, другие – другое? Почему милиционеры говорят, что сила к задержанным не применялась, а Марина Кудрявцева фиксирует синяки у себя на коленке, а у меня диагностирован не только вывих, ставший переломом, но и ушиб грудной клетки? Это никого не интересует. Следователь говорит, что ни к кому никакой силы не применялось.

Все материалы допросов, с которыми мы с адвокатом ознакомились, написаны практически под копирку: "...привезли тех-то и тех-то, они матерно бранились в адрес президента и правительства... потом всех доставили в ОВД... сила к ним не применялась..."

Что касается истории о нашей встрече с милицейским начальством, она суд не заинтересовала в принципе. Поскольку извинения за нанесенные мне тяжкие (как установила судебно-медицинская экспертиза) телесные повреждения не являются новым обстоятельством и не входят в число тех поводов, которые дают основания пересматривать уже принятое решение об отказе в возбуждении уголовного дела.

Мы сфотографировали все документы – протоколы допросов свидетелей, объяснительные. Будем это анализировать с адвокатом, обсуждать и искать дальнейшие основания для оспаривания этого неправосудного решения. Теперь уже в Мосгорсуде.

Недавно в книжных магазинах, в том числе в интернетовских, появилась повесть Зои Световой "Признать невиновного виновным", выпущенная издательством "Время". Ее герои - московский ученый и чеченская девушка, ставшие жертвами неправого суда. Сегодня известный журналист, член Общественной наблюдательной комиссии Москвы Зоя Светова отвечает на вопросы о своей книге корреспонденту портала HRO.org Вере Васильевой.

- Жанр вашей книги определен издателем как "документальный роман". А в преамбуле вы отметили, что написанное в ней "стоит рассматривать как плод фантазии автора, который позволил себе использовать факты и события, произошедшие в действительности". Что это значит? Так это документальная или художественная литература?

- Я определила жанр книги как "записки идеалистки". И для меня это очень важно, поскольку, несмотря на все те ужасы, с которыми сталкиваются мои герои, и те испытания, которые выпадают на их долю, я остаюсь идеалисткой и оптимисткой, я верю в то, что справедливость на этом свете существует. Я надеюсь на чудеса и думаю, что те невиновные, о которых я пишу в книге, и сотни других подобных им людей, пострадавших от российской правоохранительной и судебной системы, способны выжить, только надеясь на чудо и веря в справедливость. Что же касается того, что издательство опубликовало мою книгу в серии "документальный роман", так это воля издателя, который, вероятно, решил, что этот текст - документ эпохи.

(Читать интервью полностью)

«Слушать свидетелей на суде не надо, так как это приведет к затягиванию процесса...» (мнение прокурора и судьи)

26 февраля в Куйбышевском районном суде Петербурга (судья Трофимова) отказано в удовлетворении жалобы Филиппа Костенко, который оспаривал действия следователя следственного управления УВД по Центральному району Расуловой.

3 ноября следователь руководила проведением обыска в квартире Филиппа Костенко, одного из организаторов антифашистской акции 4 ноября 2010 г. в Петербурге. Обыск начали в отсутствии хозяина квартиры, когда там находились друзья и знакомые Филиппа.

Придя домой, молодой человек обнаружил, что металлическую дверь сняли, чтобы проникнуть в квартиру, а его знакомые лежат лицом вниз на полу. Филипп зашел в квартиру, а пришедшие с ним знакомые, в том числе сотрудники организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга», были вынуждены остаться на лестничной площадке. Часа через два к месту обыска явился адвокат Иосиф Габуния, но его не пустили в квартиру, несмотря на предъявленный адвокатский ордер.

26 февраля состоялось судебное заседание по жалобе Филиппа Костенко. После того как прокурор Канаев заявил, что слушать свидетелей не надо, чтобы не затягивать процесс, судья отказалась удовлетворить просьбу Филиппа Костенко и его адвоката заслушать свидетелей, находившихся во время обыска на лестничной площадке и внутри квартиры.

Обыск в квартире следователь, прокурор и суд обосновывали тем, что там находился Ринат Султанов, подозреваемый в совершении уголовного преступления. В судебном решении по делу Рината Султанова на том основании, что он жил в квартире Филиппа Костенко две недели, почему-то квартира Филиппа Костенко фигурирует как «жилище Султанова». Правда, когда принимали решение об оставлении Султанова под стражей, из уст той же судьей Трофимовой прозвучало, что он является «лицом без определенного места жительства», и это служило одним из доводов в пользу оставления его под стражей.

В ходе обыска были изъяты личные вещи хозяина квартиры, сотрудники. Находившиеся в квартире молодые люди сообщили, что проводившие обыск допускали грубости и угрозы по адресу Филиппа Костенко и его гостей. Адвокат Иосиф Габуния готовит кассационную жалобу.

Интервью с Филиппом Костенко после судебного заседания

Аудиозапись суда можно слушать (запись сделана видеокамерой с закрытым объективом)

26 января по инициативе группы радикальных феминисток Госдума приняла в первом чтении законопроект «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних». Этот документ напомнил мне мою старую (2002 года) юмореску «Закон о защите нравственности и о запрещении секса».

Комментировать российское законотворчество невозможно. Оно настолько ярко, что от одного взгляда на него можно ослепнуть.

Из всех статей УК, карающих сексуальные преступления против несовершеннолетних, где главным фактором является возраст, убрали слово «заведомо». Мудрые законодатели безошибочно с первого взгляда отличают 16-летнюю девушку от 15-летней. Молодые люди могут с этой задачей не справиться, тем более что в их возрасте многие хотят выглядеть старше. Но депутаты охраняют не подростков, а нравственность: в загсе требуется паспорт, а внебрачных связей быть не должно! Посидят в тюряге – поумнеют.

Еще больше впечатляет долгожданное (над ним трудились с 1996 года) определение порнографии:

(Что такое порнография)

Урок экстремизма в исполнении прокурора на заседании суда по «делу Кутузова», состоявшемся 27 января в славном городе Тюмени, публика слушала в течение нескольких часов. Но сначала... немного мистики.

Мистика началась еще до судебного заседания. Когда желающая наблюдать за процессом публика столпилась у зала судебных заседаний, судебный пристав заявил: «Не беспокойтесь, сегодня все сядете!» Эта двусмысленная фраза вызвала определенное оживление, но пристав оказался прав. Сели все. Когда дверь в зал судебных заседаний открылась, перед глазами собравшихся людей предстал по-настоящему пустой зал. Никаких посторонних личностей не было. Мистика, да и только! Может, жалобы председателю суда от не попавших на предыдущие судебные заседания людей сработали? Или господа опера просто заранее знали, что заседание будет коротким, и решили не утруждаться? В любом случае на этот раз обошлось без скандала. Все общественники, активисты и журналисты поместились в помещении, и процесс начался. А мистика продолжилась.

(Читать полностью)

Кто виноват?

Единоросы из думского комитета по обороне внесли законопроект, направленный на продление сроков весеннего призыва до 31 августа и сокращение сроков осеннего призыва на один месяц. Объяснили они свою инициативу необходимостью увеличить объемы подготовки сержантов и солдат-специалистов по военно-учетным специальностям.

Несостоятельность этой инициативы с точки зрения решения проблем армии показал в своем комментарии эксперт правозащитной сети «Общество и армия», члена Совета при президенте по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Сергей Кривенко.

Не меньше вопросов вызывает официальный отзыв правительства на проект федерального закона "О внесении изменений в статью 25 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе", вносимый депутатом Юрия Савенко.

Правительство в своем отзыве за подписью вице-премьера Вячеслава Володина не только поддерживает инициативу продлить летний призыв до 31 августа, но и считает нецелесообразным, как предлагается в законопроекте единоросов, сокращать осенний призыв.

Таким образом, если правительственные рекомендации будут приняты, призыв будет проходить практически круглогодично, с перерывом на январь–март – для осуществления первоначальной постановки на воинский учет - и сентябрь (по-видимому, отпуска сотрудников военкоматов).

(Что делать?)