Моей реакцией на высказывания президента Медведева в отношении дела Ходорковского и Лебедева в его интервью перед форумом в Давосе было негодование и разочарование. Президент великой страны проявил себя не как самостоятельная фигура, а лишь как ретранслятор слов премьера Путина, еще до оглашения приговора по второму делу заявившего, что подсудимые виновны, что вор, дескать, должен сидеть в тюрьме. Премьер нарушил тогда ст. 294 УК, оказав давление на суд. Но Медведев такое нарушение со стороны своего учителя проигнорировал. Своим последним выступлением он доказал, что «тень знает свое место».

Медведев юрист. И не может не знать, что дело «ЮКОСа» сфальсифицировано, что приговор Хамовнического суда неправосуден, что к подсудимым проявлена жестокость, вызванная всем уже понятной ненавистью Путина. Но послушный Медведев пошел дальше, заявив на весь мир, что «обвинение имеет право предъявлять дополнительные обвинения в отношении тех лиц, которые сидят в тюрьме, как бы это ни воспринималось», то есть подтвердил предположения, что Ходорковскому и Лебедеву будет предъявлено третье обвинение и они проведут за решеткой всю жизнь, как это угодно его патрону.

Он подтвердил также опасение граждан России, что им и впредь предстоит жить в атмосфере подавления свобод и беззакония, в которой ни один человек не сможет чувствовать себя защищенным от произвола властей. И это будет продолжаться до тех пор, пока руководящие посты в государстве занимает дружный тандем Путин-Медведев, а рядом «первый ученик» Сечин.

И сколько бы ни возмущались западные политики и СМИ ситуацией в России, сколько бы ни писала о коррупции и «избирательном применении закона» в нашей стране Daily Telegraph, ничто не изменится, пока Запад не поймет наконец, что нельзя сотрудничать с государством, которому опасно доверять, и не применит к нему серьезных санкций. Вплоть до бойкота Сочинской Олимпиады, сокращения инвестиций в российскую экономику, отказа в приеме в ВТО. Сегодня жить в России простым людям страшно, а демократическим государствамиметь с ней дело рискованно.

Правозащитный центр "Мемориал" в сотрудничестве с Союзом солидарности с политзаключенными начал реализацию Программы по защите гражданских активистов. В рамках этого проекта предполагается как сбор информации обо всех случаях преследования гражданских активистов в связи с их активностью, так и оказание, по возможности, правовой помощи (защитника) в случаях задержаний, административного, уголовного и иных форм преследования активистов.

Программа ПЦ "Мемориал" подразумевает мониторинг преследований гражданских активистов по всей России, поэтому мы будем признательны за предоставление нам подробной информации о таких преследованиях. Списки политзаключенных и активистов, подвергнутых репрессиям, будут размещаться на сайтах ПЦ "Мемориал" и Союза солидарности с политзаключенными, мы будем добиваться привлечения к случаям таких репрессий внимания российского общества и международного общественного мнения.

(Подробности)

Я даже не знаю, что можно нового сказать о "третьем деле "ЮКОСа". Ничего не происходит кроме того, что было раньше. Прокуроры и ранее заявляли, что дело №174103 продолжает расследоваться. Они его в 2003 году возбудили, с тех пор и расследуют, и это можно до бесконечности делать.

Трудно говорить о каких-то ожиданиях, посмотрим, что будет. Конечно, фразы Лахтина и Ибрагимовой о том, что «перед судом предстали расхитители, обокравшие государство и простых акционеров на миллиарды долларов», «они должны и будут сидеть», преждевременны, учитывая, что приговор еще не вступил в законную силу. Рано делать такие выводы. Но мы же знаем, что они что хотят, то и делают. Будем ли мы как-то реагировать на эти слова – надо обсудить с нашими доверителями, у нас пока не было возможности этого сделать. Вообще я не стала бы заострять внимание на том, что сказали прокуроры. Потому что говорить можно все что угодно, а что за этим последует – увидим.

Со вторым делом ведь тоже все было странно и непонятно. Сначала, в 2005 году, нас известили о приглашении в следственный изолятор для предъявления новых обвинений. И в итоге ничего в 2005 году не предъявили. Все тянулось аж до конца 2006 года, когда Ходорковского и Лебедева в Читу перевели. Они долгое время не знали, что им вообще делать. И очень долго расследовалось дело без уведомления об этом их самих и их адвокатов. Более двух лет шли запросы в разные страны, в этих запросах говорилось о том, что они являются обвиняемыми. А мы все это увидели уже только в материалах дела через два с лишним года.

Мы в данный момент заняты кассацией. Долгое время не могли получить приговор. Сейчас у нас нет протоколов судебного заседания. Последние протоколы, которые нам выданы, - за январь 2010 года. То есть сейчас мы даже полноценную кассационную жалобу подать не можем, у нас нет для этого достаточного количества документов.

(Подробнее)

Напомним, что 21 апреля 2010 г. Верховный суд Российской Федерации признал незаконным отказ Московского городского суда от 28 декабря 2009 г. принять к рассмотрению заявление Общества «Мемориал» от 14 декабря 2009 г.

В результате рассмотрение все же состоялось, однако решением от 2 ноября 2010 г. Московский городской суд отказал Обществу «Мемориал» в удовлетворении заявленных требований:

— о признании незаконным и необоснованным решения Главной военной прокуратуры (ГВП) о засекречивании Постановления от 21 сентября 2004 г. о прекращении уголовного «катынского» дела;

— о признании необоснованным решения Межведомственной комиссии по защите государственной тайны от 22 декабря 2004 г. о сохранении секретности указанного Постановления ГВП;

— о признании незаконным отказа Межведомственной комиссии от 27 августа 2009 г. отменить решение о засекречивании Постановления ГВП о прекращении уголовного «катынского» дела.

В ходе заседания 2 ноября 2010 г. Мосгорсуд отказал «Мемориалу» в истребовании оспариваемых актов ГВП и Межведомственной комиссии для изучения их в судебном заседании, а также в привлечении Федеральной службы безопасности к участию в деле в качестве третьего лица. В связи с тем, что по мнению «Мемориала» Московский городской суд нарушил ряд положений законодательства, судебное решение от 2 ноября 2010 г. было нами обжаловано в кассационном порядке.

Рассмотрение кассационной жалобы в Верховном суде Российской Федерации назначено на 26 января 2011 г. Заседание состоится в 14 ч. 00 мин. по адресу: г. Москва, ул. Поварская 15, подъезд 5, зал 5035. Не исключено, что в начале заседания Верховный суд вынесет определение о рассмотрении жалобы «Мемориала» в закрытом судебном заседании.

Написал стихи. Вдохновившие картинки прилагаю.

Двадцать шестого ноль-девятого две тыщи десятого
около двадцати одного часа
у меня
возник
преступный умысел
на публичное оскорбление представителей власти,
находящихся при исполнении
своих служебных обязанностей,
в связи с их исполнением.

Двадцать шестого ноль-девятого две тыщи десятого
около двадцати одного часа
я,
реализуя свой преступный умысел,
осознавая общественную опасность своих действий,
публичный и неприличный характер
своих высказываний
и поведения,
факт принадлежности
гладких дородных моисеев-сосунов
к представителям власти,
находящимся при исполнении своих служебных обязанностей
и в связи с их исполнением,
предвидя неизбежность наступления общественно опасных последствий
и желая
их наступления,
действуя с прямым умыслом,
в присутствии посторонних лиц,
стал выражаться
грубой
нецензурной
бранью
в адрес сотрудников милиции —
гладких дородных сосунов-моисеев,
употребив нецензурные выражения,
противоречащие
установленным правилам поведения,
требованиям
общечеловеческой
морали
и грубо унижающие
честь
и
достоинство
последних, как сотрудников милиции,
публично оскорбил их
как представителей власти,
находящихся при исполнении
своих служебных обязанностей
и в связи с их исполнением.
(Источник вдохновения)

Дмитрию Анатольевичу Медведеву - президенту России.

Господин президент,

Обстоятельства вынуждают нас, бывших советских политические заключенных, обратиться к Вам с просьбой ПОМИЛОВАТЬ Михаила Ходорковского и Платона Лебедева на том основании, что, как показало судебное разбирательство, они оба ни в чем не виновны.

Господин президент, мы вынуждены обратить Ваше внимание также и на то важное обстоятельство, что, несмотря на всю якобы серьезность приписываемого этим двум людям преступного деяния, они приговорены к отбытию наказания не в тюрьме (где, по мнению премьера, должен сидеть вор) и не в лагере строгого или особого режима, а в лагере общего режима, где контингент попроще и возможности навесить им третий срок, например, за драку или хулиганство, существенно больше. Именно это заставляет нас сомневаться в том, что в 2017 году, то есть по окончании присужденного им срока, перед очередными президентскими выборами, они обретут свободу.

Господин президент, каждый из подписавших это письмо в прошлом был судим противозаконно и по фальсифицированному обвинению. Поэтому мы заинтересованы во всестороннем и тщательном расследовании всех обстоятельств давления на суд, которое, мы полагаем, в данном случае имело место и в конечном итоге привело к принятию неправосудного решения. Мы надеемся, что виновные в этом преступлении будут наказаны.

Обращаясь к Вам, мы исходим из того, что возвращение к прежнему советскому беззаконию невозможно, и полагаем, что Вы, господин президент, при главе правительства господине Путине не то же самое, что президент Калинин при товарище Сталине.

С уважением,
Владимир Альбрехт, гражданин России, проживающий в США.
Мой отец был расстрелян в 1938 году по фальсифицированному обвинению, и я сам также был дважды (в 1983 и в 1986 годах) был осужден по фальсифицированному обвинению.

Ниже приводятся мнения моих товарищей.

(Мнения Владимира Буковского, Павла Литвинова, Александра Подрабинека и других бывших политзаключенных)

Здесь в Новосибирске такие дела: как-то в декабре я встретил в своем подъезде троих в штатском, от них узнал о заведенном на меня деле по статье 319 УК РФ (оскорбление представителя власти) и что они пришли проводить обыск - один из потерпевших оскорбления милиционеров (всего их там четверо) оскорбился, прочитав мой блог kissmybabushka.com, и чтобы доказать, что пишу туда именно я, милиционерам нужны мои компьютеры и все носители информации (включая телефоны). На следующий день следователь СКП Галина Кобец взяла с меня подписку о неразглашении данных предварительного следствия, пригрозив за ее нарушение санкциями статьи 310, подразумевающей до трех, кажется, месяцев ареста.

А вчера Нургалиев разрешил: подписка о неразглашении данных следствия по моему новому уголовному делу была признана в суде незаконной, и я начну потихоньку разглашать. Например, с перевода на язык милиционеров рассказа «Как я ночевал в изоляторе», который оскорбил полковника милиции Музалёва А.В., причинив ему несовместимые с выполнением служебных обязанностей нравственные страдания. Хотя все знают, что язык милиционеров совсем не похож на тот, каким написан этот документ. Принимаются более удачные названия языка, ок.

Нужно, наверное, на всякий случай вставить дисклеймер. Нижеследующие картинки я весь день рисовал в фотошопе и никакого отношения к материалам следствия они не имеют. Все слова выдуманы, любые совпадения с русским языком случайны. Так пойдет?

(Смотреть картинки)

Когда в последнее время я читаю или слышу про яркие художества наших славных судебных органов, про бурную посадочную деятельность расчудесных наших судей, стоящих на страже законности до полного окоченения конечностей, когда я вижу одухотворенные лица дерзновенного Данилкина или непреклонной Боровковой, я все время вспоминаю процесс по делу Синявского и Даниэля. То есть не столько сам процесс, сколько маленький эпизод этого дела, далеко не самый судьбоносный, но достаточно яркий и поучительный.

В процессе активно участвовала некая литературная дама, выполнявшая роль "общественного обвинителя". Она старалась, кажется, сильнее всех, включая даже прокурора. Ее звали Зоя Кедрина. Чем она отличилась по литературной части, я не узнал до сих пор. Зато помню ее страстные обличительные речи.

Так вот, эта самая общественная обвинительница и ее гражданская позиция настолько, видимо, полюбились некоторым не очень сознательным гражданам, что она в течение примерно недели получала от пожелавших остаться неизвестными доброжелателей ежевечерние приветствия. Приветствия эти были не слишком замысловаты по форме и содержанию, но зато были даны в непосредственных и довольно сильных ощущениях. И выражались они в том, что, возвращаясь домой после изнурительной борьбы за торжество социалистического правосудия и гуманистические идеалы советской литературы, общественная обвинительница всякий раз обнаруживала, что ручка ее двери была густо вымазана довольно свежим говном.

Едва ли это поколебало ее веру в непреклонную правоту своих слов и поступков. Но в том, что это ей запомнилось, и даже надолго, сомневаться не приходится.

"Ну? И зачем автор вспоминает об этом малоаппетитном деле? - наверняка спросит кое-кто из особенно мнительных читателей. - Не для того ли, чтобы подкинуть кое-кому кое-какую вредную идейку?" "Нет! - решительно отметет подобное конспирологическое измышление автор. - Просто почему-то вспомнилось".

И правда ведь: мало ли что может вдруг вспомнить человек? И почему бы ему не поделиться своими мимолетными воспоминаниями? Из всего, что ли, надо обязательно делать далеко идущие выводы? Вовсе не обязательно.

О двусторонних актах (31 декабря и далее)

В настоящей ситуации я вынуждена обезопасить нас, арестованных, от дискредитации. Против меня и Татьяны Стецуры можно выдвинуть обобщенное обвинение: мы пошли в СИЗО добровольно, а теперь ведем борьбу против его порядков, отказываясь вставать при появлении администрации.

Добровольно? Да. Вам известно, в какой день произошло задержание (за 20 минут до митинга) и что этому предшествовало. Но до последнего можно было избежать ареста. Даже после "прений", когда судья, выслушав нашу позицию, удалилась, в зале суда с нами осталась прокурор. Искусительница долго уговаривала нас дать подписку о невыезде, твердя, что "в СИЗО очень страшно". Судья Левандовская в это время, очевидно, еще ждала конца переговоров. Зайдя, наконец, волнуясь, она объявила свое решение. Уже в темноте нас вывели через служебный выход в автозак без окон. В СИЗО мы, находясь в одиночках, отказались вставать. За это нам обещали карцер и учет. Вот и все вкратце.

(Мы сами выбрали свою судьбу)

11 января вступил в силу Федеральный закон от 28 декабря 2010 года N 417-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу административного выдворения за пределы Российской Федерации иностранных граждан и лиц без гражданства, совершивших правонарушения, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров».

Казалось бы, название закона должно соответствовать его содержанию. Но это не всегда удобно: случается нужда незаметно протащить что-нибудь неприличное. Идеальный способ для этого найден давно: закон называют «О внесении изменений в некоторые законодательные акты» и пишут там все, что заблагорассудится. Иногда же по недосмотру случается конфуз. Что произошло и на сей раз.

(Читать полностью)