Странный у нас Совет судей. Не нравится судьям, что граждане и их общественные объединения, особенно с согласия президента, собираются критически оценивать решения, принимаемые судами. А что их так взволновало? Взволновало решение Совета по правам человека при президенте о проведении правовой общественной экспертизы по делу "ЮКОСа" и Михаила Ходорковского, а также по делу Магнитского.

По мнению судей, такое решение незаконно. Никто, считают они, не может и не должен пересматривать решения судов на общественном уровне. Следует признать, что в этом они правы. Но дело в том, что никто и не собирается на общественном уровне пересматривать решение суда - приговор.

У граждан есть обязанность исполнять решения суда, но никто не может их заставить верить в справедливость того или иного решения суда. Как никто не может заставить граждан замолчать и не обсуждать те решения судов, которые они считают заказными или несправедливыми. Обсуждать и оценивать те или иные дела с привлечением авторитетных юристов, политиков и представителей общественных организаций - законное право общества.

Всполошились судьи совсем не зря. Они ведь лучше других знают, какова цена их решений в прямом и переносном смысле и как эти решения принимаются.

Серьезная экспертиза дела "ЮКОСа" может вообще стать важным прецедентом для оценки деятельности судов и судей. А это как раз то, что необходимо, чтобы басманные суды навсегда исчезли из российской судебной системы. Против этого и возражают судьи.

Поэтому позиция Совета судей вызывает лишь уверенность в необходимости оценки дел "ЮКОСа" и Магнитского на уровне неформальной экспертизы.

Ни один закон не может заставить граждан верить судебным решениям. Поэтому таких законов и нет.

(Из заявлений по делу о неправомерном задержании Ильи Яшина)

4 февраля 2011 г.

Так получается, что был приказ на составление этого рапорта. Под диктовку. [Мои показания] в рапорте не соответствуют действительности... Я возмущался, отказывался, но мне все равно сказали: пиши либо уволим тебя.

Ссылка

8 февраля 2011 г.

4 февраля я явился в суд... Яшин стал спрашивать меня, например: верю ли я в бога? И процитировал отрывок о "не лжесвидетельствуй" из Библии... При допросе на суде в зале мне задавали вопросы адвокат и Яшин по очереди, вопросы мне казались некорректными и с какими-то подвохами. И я не знал, что отвечать, и говорил то, что мне приходило в голову... Яшин и его адвокат оказывали на меня моральное воздействие... в связи с чем мной были даны неточные и размытые ответы на их вопросы.

Ссылка

Навеянное

2 марта 1938 г.

Председательствующий. Подсудимый Крестинский, вы признаете себя виновным в предъявленных вам обвинениях?

Крестинский. Я не признаю себя виновным. Я не троцкист. Я никогда не был участником ⌠право-троцкистского блока], о существовании которого я не знал. Я не совершил также ни одного из тех преступлений, которые вменяются лично мне, в частности, я не признаю себя виновным в связях с германской разведкой.

Председательствующий. Ваше признание на предварительном следствии вы подтверждаете?

Крестинский. Да, на предварительном следствии признавал, но я никогда не был троцкистом.

3 марта 1938 г.

Крестинский. Свои показания на предварительном следствии я полностью подтверждаю.

Вышинский. ...что значит в таком случае ваше вчерашнее заявление, которое нельзя иначе рассматривать как троцкистскую провокацию на процессе?

Крестинский. Вчера под влиянием минутного острого чувства ложного стыда, вызванного обстановкой скамьи подсудимых и тяжелым впечатлением от оглашения обвинительного акта, усугубленным моим болезненным состоянием, я не в состоянии был сказать правду, не в состоянии был сказать, что я виновен. И вместо того, чтобы сказать "да, я виновен", я почти машинально ответил "нет, не виновен"... Я не в силах был перед лицом мирового общественного мнения сказать правду, что я вел все время троцкистскую борьбу. Я прошу суд зафиксировать мое заявление, что я целиком и полностью признаю себя виновным по всем тягчайшим обвинениям, предъявленным лично мне, и признаю себя полностью ответственным за совершенные мною измену и предательство.

Стенограмма судебного процесса по делу право-троцкистского блока

Когда, наконец, откипели все страсти и каждый, кто считал нужным, высказался по вопросу "морально ли "травить" судью Боровкову", мы в заключение скажем свое слово.

Доказывать, что мы поступили хорошо или поступили плохо, были правы или нет, - мы не будем. По этому вопросу и без нас сказано достаточно.

Как организаторы и участники этой акции, мы доведем до сведения общественности только то, что считаем акцию успешной - она выполнила свою цель: судья Боровкова с момента проведения акции так и не осудила по ложным обвинениям ни одного оппозиционера. В частности, дело Игоря Гуковского и дело Ильи Мищенко, участников "Солидарности", были переданы на рассмотрение другой судье. Это справедливо, потому что дела эти касались акции "Стул для судьи Боровковой". Кто знает, постеснялась ли бы Ольга Юрьевна судить оппозиционеров по делу, в котором она имеет прямую заинтересованность, если бы не наша акция.

Тех, кто поддержал нас, мы уважаем за храбрость. Тех, кто стоит на путях гандизма, мы уважаем за терпение. Тех же, чья точка зрения была продиктована страхом и пресмыкательством перед властями, мы презираем.

Но пусть каждый помнит, что ценность его словам придают действия.
Те, для кого рассуждения о морали в акциях оппозиции - всего лишь предмет отвлеченного философствования, не достойны внимания.
Те из вас, кто, одобряя наши действия или осуждая их, делал в первую очередь свой личный выбор того, какими способами он будет бороться за свободу нашей страны, - тот в любом случае заслуживает уважения.

Однако спор о методах не должен становиться непримиримым.
Ведь только вместе мы победим.

Я верю в пацифизм - добро должно победить,
Но как мне жить? Как мне сейчас жить?
Так надоело ждать!
Так надоел страх!
Спасайся сам, а это значит -
Бери кирпич и дай им сдачи.

(c) LUMEN

Закон «О полиции» прокомментирован уже многими, в том числе коллегами-правозащитниками — критически. Он и впрямь заслуживает негативной оценки. Правда, некоторые шумно обсуждавшиеся претензии, например, о применении физической силы и спецсредств к женщинам, пусть и справедливы, но не являются новеллами, а лишь воспроизводят положения прежнего закона. Такая критика несерьезна, тем более из уст тех, у кого действующий закон не вызывал аналогичных претензий.

Не то чтобы закон «О полиции» начисто лишен положительных моментов. Не претендуя здесь на полный его анализ, можно назвать хотя бы долгожданное «право на звонок», которым задержанные до сих пор не были наделены. Теперь такое право появляется у большинства административно задержанных и в некоторых других случаях задержания, но не распространяется на уголовно-процессуальное законодательство. При этом задержанный вправе позвонить родственнику либо другому близкому лицу (часть 7 статьи 14).

Это благое приобретение, но — и здесь приходится перейти к негативу — закон наделяет полицию настолько обширными полномочиями в части ограничения свободы и неприкосновенности личности, что по сути убивает конституционные гарантии.

(Читать целиком)

На двух последних заседаниях суда по уголовному делу моей жены Таисии Осиповой допрашивали засекреченных свидетелей, и судья запретил распространение аудиозаписей этих заседаний. Поэтому я вынужден, пока суд не предоставит протоколы допросов в печатном варианте, довольствоваться скудной информацией со слов участников процесса, так как сам не имею возможности там присутствовать.

События, происшедшие на заседании суда 4 февраля, я коротко описал в прошлый раз. На заседании 7 февраля допросили второго засекреченного свидетеля «Тимченкову», оперативников центра «Э» и двух девушек понятых, которые «работали» вместе с этими оперативниками.

Опера на суде привычно врали. Там, где врать затруднялись, говорили «не помню, не знаю». Всплыли нестыковки показаний «Тимченковой» с ее показаниями, данными на следствии, проявилась масса противоречий в показаниях всех свидетелей. Все это требует отдельного и подробного описания. Но позже. Сейчас я хотел бы рассказать о другом - о личностях понятых.

(Читать полностью)

Вся эта дискуссия вокруг расклейки листовок про неправовые "подвиги" судьи Боровковой кажется мне высосанной из пальца.

О чем мы спорим?

Люди сделали то, что давно пора сделать, то, что надо делать вообще-то постоянно: попробовали дать моральную оценку аморальным поступкам должностного лица.

Вы же все согласны, что Боровкова судила оппозиционеров не по правде, а по кривде? Вы согласны, что она нарушила закон? (Ладно, я в закон не верю, но вы-то, либералы, верите, вам положено в него верить - и по вере этой лбы расшибать.)

Так что же страшного в том, что какие-то инициативные люди отпечатали пачку листовок с этими самыми вопросами, с которыми вы согласны, и поклеили те листовки возле дома Боровковой и возле ее работы? Что тут незаконного, неправового, неморального? Вмешательство в частную жизнь Боровковой? А где оно? Ребята и/или девчонки залезли к ней в замочную скважину, в личную переписку, выпотрошили содержимое мусорной корзины? Или они мешают ей ходить по улице, свистят вслед? Вовсе нет. Они всего лишь с помощью листовок осуществили право на информирование общественности о том, кто у нас в стране нарушает закон (в который вы, либералы, верите) и неписаные нормы морали (в которые, допустим, верю я). Тем более эта информация важна, что эта самая гражданка Боровкова в силу своей профессиональной принадлежности и занимаемой должности претендует на то, чтобы выносить общественно значимые решения о соответствии поведения других людей закону и морали.

(Читать дальше)

Какие-то активисты провели акцию, расклеив объявления о «безусловно честной и замечательной мировой судье Боровковой». И это многие посчитали травлей. Мотивируя тем, что объявления расклеены возле дома судьи и содержали ее домашний адрес, а судьи у нас особо охраняемы. И, конечно, некоторые вспомнили убийство федерального судьи Чувашова.

Одновременно с этим кто-то вспомнил травлю Александра Подрабинека «нашистами».

Возникает вопрос: кто-то наказан за травлю Подрабинека? Или журналистов у нас не убивают?

Поэтому, чтобы решить данную проблему, предлагаю ввести в Конституцию (ее уже не жалко) отдельным пунктом «декларацию прав судей», «декларацию прав козлов» и остальных «сверхчеловеков», где решить несколько вопросов:
– имеет ли право судья на жизнь?
– право на неприкосновенность жилища?
– право сбивать на пешеходных переходах граждан?
– имеет ли право «козел» на дачу ложных показаний в суде?

Подобным образом проблемы уже решены в Республике Конго, где 25% населения – люди, остальные 75% таковыми не считаются. Поэтому на данные три четверти законы и права не распространяются и их можно без суда и следствия расстреливать, морить голодом и держать в тюрьмах, не предъявляя обвинений.

Рабочая группа НПО по реформе МВД считает, что федеральный закон «О полиции», работа над которым велась в течение года и который сегодня подписан президентом, не отвечает интересам российских граждан.

В принятом законе «О полиции» зафиксированы основополагающие принципы правового государства - запрет пыток, приоритет соблюдения прав человека. Рабочая группа это приветствует. Но эти принципы не подкреплены нормами самого закона, что делает их декларациями, не рассчитанными на применение на практике.

Вызывает также опасения, что основополагающий принцип работы полиции - общественный контроль за ее деятельностью и участие граждан в решении вопросов правоохраны, оценке качества работы полиции - в законе практически не закреплен.

Кроме того, в принятой редакции закона содержатся нормы, которые ослаюляют гарантии соблюдения прав граждан и позволяют полиции «легко» выйти за рамки ее полномочий. В частности, это касается применения физической силы и спецсредств в отношении граждан, оснований для посещения организаций и ознакомления с документацией, вызова граждан для проверки заявлений в их отношении с возможностью запросить их персональные данные и сведения о банковском счете.

(Полный текст)

В пятницу, 4 февраля, в Заднепровском районном суде Смоленска продолжилось судебное следствие по делу политзаключенной, активистки партии "Другая Россия" Таисии Осиповой.

На предыдущем заседании суда, 21 января, были оглашены материалы дела, из которых следует, что дело было возбуждено по инициативе смоленских "антиэкстремистов".

Из показаний старшего оперуполномоченного ЦПЭ (Центра по противодействию экстремизму) УВД Смоленской области Савченкова Д.В.:
(Читать целиком)

Основание для вмешательства в частную жизнь и ограничения свобод человека в виде сохранения национальной безопасности, конечно, существует. Оно признается Конституцией и Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

Но, безусловно, сбор информации о частной жизни людей - это нарушение государством определенных свобод человека, и поэтому здесь грань должна быть четко определена. Это та логика, в которой традиционно рассматриваются подобные вопросы Европейским судом по правам человека.

Главный вопрос здесь в том, насколько обоснованно и необходимо в демократическом обществе такое вмешательство. В случае с анкетами в Подмосковье оно, безусловно, необоснованно. И никакой необходимости там явно нет.

(Читать полностью)