Прокуратура Северного административного округа города Москвы отказалась признать «Протоколы сионских мудрецов» пропагандой антисемитизма. В ответе прокуратуры на запрос движения «За права человека» о законности издания и распространения данного труда говорится, что согласно результатам экспертизы, проведенной Институтом психологии РАН, «Протоколы сионских мудрецов» имеют «критическую историко-просветительскую и политико-просветительскую направленность». «Информация, побуждающая к действиям против других национальностей, социальных и религиозных групп или отдельных лиц, как ее представителей, в книге отсутствует». Вы не ослышались: ОТ-СУТ-СТВУ-ЕТ. Поэтому издавать и распространять «Протоколы» МОЖНО.

Похоже, в спорах о «Протоколах сионских мудрецов» спустя более 100 лет после их появления наконец поставлена точка. Прокуратурой Северного административного округа Москвы. Шеф заграничной агентуры Департамента полиции Петр Рачковский более века назад заварил в Париже эту кашу, его нынешние последователи в Москве признали просветительское значение данного труда. Круг замкнулся.

Из «Протоколов», как известно, следует, что евреи уже как минимум два столетия стремятся к мировому господству, к созданию всемирной еврейской империи, причем не экономическими методами, а путем уничтожения государств, закабаления народов. Еврейская закулиса стоит за всеми «минутами роковыми» человечества – от Французской революции до, по-видимому, нынешних беспорядков в арабском мире (и что они там, поди, еще замышляют!).

Да, известно, что эта состряпанная царской охранкой фальшивка, имеющая «критическую историко-просветительскую и политико-просветительскую направленность» (ну, такая безобидная лекция от общества «Знание»), использовалась черносотенными погромщиками в царской России. Не менее известно, что «Протоколы» во многом послужили формированию антисемитских убеждений у Гитлера, который безоговорочно верил фальшивке и считал ее доводом в пользу "окончательного решения" еврейского вопроса. Так что, возможно, не будь «Протоколов», не случился бы и Холокост. Однако, несмотря на все эти практические последствия, прокуратура с помощью экспертов РАН установила, что ничего побуждающего «к действиям против других национальностей» в «Протоколах» нет.

Вы знаете, московских прокураторов с головой выдает вот это невнятное, казалось бы, выражение: «других национальностей». Этот эвфемизм еще советских времен. В СССР, стране победившего интернационализма, очень не любили (в том числе, кстати, и лекторы общества «Знание») произносить вслух или писать на бумаге слово «евреи», заменяли его эвфемизмом «другие национальности». Бывали и исключения – когда требовалось, например, заклеймить «израильскую военщину». Или когда они издавали антисемитскую литературу – естественно, не антисемитскую, а «антисионистскую». Все эти выражения, буквально совпадающие с передовицами «Правды» советских времен, говорят о том, что в российской прокуратуре с тех пор мало что изменилось. Ведь в «Протоколах» ни о каких «других национальностях» речи нет, только конкретно о евреях.

То, что «Протоколы сионских мудрецов» – фальшивка, было ясно любому здравомыслящему и мало-мальски грамотному человеку сразу после их появления. Николай II, очень, мягко говоря, не привечавший евреев, поначалу обрадовался «Протоколам». Современный историк рассказывает: «Читая, царь делал на полях пометки, которые сопровождались восклицательными знаками: "Какая глубина мысли!", "Какое пророчество!", "Какая точность в выполнении программы!", "Похоже, что наш 1905 год был организован под руководством мудрецов!" и, наконец, "Не может быть сомнений в их подлинности!". Как результат, «сотрудники заграничной агентуры молниеносно получили ордена и денежные награды за "разыскание" "Протоколов", уже был составлен проект их широкого использования в пропагандистских целях». Но затем, когда расследование, произведенное по инициативе премьер-министра Петра Столыпина, с несомненной очевидностью показало, что «Протоколы» – фальшивка, и когда Столыпин доложил об этом государю, Николай, хотя и «был совершенно потрясен этим известием» (точнее сказать, видимо, разочарован), все-таки наложил такую резолюцию: «"Протоколы" должны быть изъяты из обращения. Нельзя защищать благородное дело грязными способами».

Итак, Николай II побрезговал использовать против нелюбимых им евреев фальшивку. Гитлер использовал ее по полной. В свете вышеизложенного кому идейно ближе выглядят московские прокураторы?

Как сообщает тот же историк, «"Протоколы" вплоть до 1917 года практически не использовались правительственными органами и русскими монархическими кругами" – по причине выявленного подлога. Зато после революции кем и где они только не использовались! И теперь, исходя из «историко-просветительской и политико-просветительской направленности» «Протоколов», обнаруженной учеными мужами РАН и их кураторами-прокураторами, следует, очевидно, в качестве следующего шага ожидать от них рекомендации к изучению этого труда в российских школах. С целью, разумеется, исключительно исторического и политического просвещения подрастающего поколения.

А что? После известных учебников про «успешного менеджера всех времен и народов» вряд ли это вызовет удивление. К тому же Россия будет не первой страной, включившей этот эпохальный труд в школьную программу. Прецеденты имеются – в ряде мусульманских стран.

Ну, а далее останется сделать последний логический шаг: признать не разжигающей никакую рознь «Мою борьбу» Адольфа Алоизовича. Действительно, кто докажет, что это не исследование пытливого ума, имеющее всего-навсего «критическую историко-просветительскую и политико-просветительскую направленность»? Да и менеджер был, если разобраться, неплохой.

Процедура встречи не позволила каждому участнику встречи говорить долго и широко. Участвовали во встрече не только правозащитники (которых было человек шесть), там был широкий спектр гражданского общества (в том числе Евгения Чирикова, Олег Кашин), были и официальные фигуры – уполномоченный по правам человека Лукин, секретарь Общественной палаты Велихов.

В начале встречи Байден сказал несколько общих слов: что он приехал сюда, чтобы обозначить новый этап "перезагрузки", что США поддерживают вступление России в ВТО, но считают, что это должно сопровождаться определенными шагами с точки зрения прозрачности – как в экономике, так и в политике. Кроме того, необходимы шаги и с точки зрения защиты прав человека. И, как я понял, определенные предложения, а, может, даже требования на этот счет прозвучали на встрече Байдена с президентом Медведевым. Байден, обращаясь к нам как представителям гражданского общества, назвал очень важной нашу работу, сказал, что считает важным поддерживать борьбу за права человека.

Это было общее обращение. Потом нас стали подводить к нему - он стоял в сторонке и разговаривал с каждым, кто подходил. Мы имели возможность поговорить с ним недолго, буквально по нескольку минут.

Мы с Людмилой Алексеевой подошли вместе одними из первых. Людмила Михайловна заранее мне сказала, что будет говорить о выборах, я с ней согласился. Фактически разговор шел о том, что многие вопросы в области прав человека не могут решаться, пока нет прозрачных выборов, пока не представлены равно разные политические силы, что должны регистрироваться партии, которые у нас сейчас подают заявления и не регистрируются, что разговор о прозрачности выборов надо начинать сейчас, а не потом.

Я говорил (имея в виду и выборы), что должны быть сделаны шаги по снятию политической цензуры с федеральных телеканалов. Решение этого вопроса не требует никакого изменения законодательства. И никакой революции не произойдет. Надо просто чтобы Кремль перестал контролировать федеральные каналы телевидения. Это может сделать президент одним словом. Например, словом «хватит». Никакой прозрачности и свободы выборов не будет, если будет жесткая цензура на федеральных каналах телевидения. Сейчас это основной ресурс партии власти. Байден сказал, что у него был разговор о выборах с президентом Медведевым.

Больше ни о чем поговорить не удалось. Я знаю, что когда Байден встречался с президентом, он ставил широкий круг вопросов, в том числе говорил о деле Ходорковского. Я об этом на встрече не мог сказать, хотя планировал, но получил информацию, что этот вопрос Байден обсуждал с президентом.

Теперь надо ждать выступления Байдена перед студентами МГУ, там будет развернутая речь. На прошедшей встрече он говорил Олегу Орлову одно, мне другое, Чириковой третье. А все это вместе и будет, видимо, составлять программу "перезагрузки". Так что подождем этого выступления, оно должно состояться сегодня. Думаю, ближе к вечеру мы уже сможем с ним ознакомиться. Кроме того, Байден планировал сегодня встречу с политической оппозицией и с Путиным. Видимо, перезагрузка будет происходить в режиме перегрузки Байдена :)

Мне кажется, что диалог по поводу прав человека был прежде слишком мягкий со стороны администрации США. Я ожидаю, что после этой встречи он может стать жестче и конкретнее. Тем более что впереди выборы. Мы видим, какие у нас выборы в регионах: вбросы, отсутствие доступа кандидатов к телевидению. Все способы не допустить оппозицию до выборов сейчас в регионах демонстрируются. И с парламентскими и президентскими выборами будет то же самое. Если президент буквально три дня назад обозначил себя как последователя Александра II, реформатора, то, наверное, надо хоть как-то действовать. И действовать сейчас, а не за два дня до выборов.

Статья Владимира Абаринова о процессе над Тихоновым и Хасис вызвала у меня недоумение, схожее с впечатлением от его статьи о «вечном узнике МБХ». Хоть речь о совершенно разных ситуациях, покоробила та же тенденция писать о нашем наболевшем, не уточняя деталей и не беспокоясь об этической составляющей сказанного.

В статье «Предубедительные итоги» Владимир Абаринов выступил как бы за правосудие для всех, но при этом не смутился уверенно писать о вещах, требующих очень деликатного подхода.

«Дело это было сомнительным с самого начала», - пишет Абаринов, и тут ему нечего возразить. Как было не возникнуть сомнениям при виде мешков на головах задержанных? Я тоже тогда писала об этом. Но с тех пор прошло следствие, родственники Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой ознакомились с материалами дела, и расследование не оставило у них сомнений. Оставит ли оно сомнения у нас? Это можно понять только вдумчиво наблюдая за ходом процесса. Однако, не посетив ни одного судебного заседания, Владимир Абаринов уже делает вывод: «Сейчас уже известно, что, по всей вероятности, арест и обыск были проведены с грубыми нарушениями процессуальных норм». Протокол обыска он предлагает немедленно исключить из материалов дела.

Между тем целый день судебного разбирательства судья посвятил именно вопросу обыска и ареста подсудимых. Были допрошены четыре очевидца, а позже показания дал пенсионер Великанов, хозяин комнаты, которую снимали Тихонов и Хасис. И все они показали, что группа оперативников с понятыми пришла на эту квартиру 3 ноября рано утром, дверь в тамбур им открыл хозяин квартиры, которого вызвали телефонным звонком, входную дверь открыл сам Тихонов, одетый в куртку, постановление об обыске ему прочли. Тихонов попытался схватиться за оружие, его скрутили и надели наручники. Рюкзак, который был у него на спине, срезали, в нем оказался заряженный автомат. Хасис находилась в комнате, была одета в свитер и брюки.

Я не очень разбираюсь в тонкостях процессуального законодательства и могу только гадать, почему обыск, в ходе которого нашли поддельные документы и много оружия, считался бы недействительным, если бы Тихонов был взят на улице, а Хасис в момент вторжения в квартиру оперативников лежала в постели, как утверждают подсудимые и защита. Однако же картина обыска, совпавшая в показаниях пяти свидетелей, никак не согласуется с этой.

Конечно же, адвокатам следует добиться рассмотрения и видеозаписи обыска, и прослушки в день ареста, чтобы полностью прояснить картину и рассеять все сомнения. Но пока что ни показания пожилого хозяина квартиры в этой части, ни показания студентки-понятой сомнений не вызвали.

(Читать дальше)

Несколько дней назад в колонию-поселение был отправлен бывший заместитель прокурора города Ухты Григорий Чекалин за то, что он дал показания о фальсификации материалов уголовного дела о поджоге торгового центра «Пассаж» в Ухте. Все время, пока шло судебное разбирательство, я была уверена, что суд оправдает Григория, настолько его утверждения были профессионально аргументированы и убедительны.

Однако ему не только не удалось добиться пересмотра пожизненного приговора, вынесенного Антону Коростелеву и Алексею Пулялину за преступление, которое они не совершали, но самого Григория Чекалина осудили на 1,5 года лишения свободы, признав виновным в даче заведомо ложных показаний о поджоге ухтинского ТЦ, а также в ложном обвинении следователя Анатолия Власенко в совершении тяжкого преступления - фальсификации материалов уголовного дела по «Пассажу». Суд при этом проигнорировал показания нескольких сотрудников ФСБ РФ, подтвердивших обнародованные Григорием Чекалиным факты незаконных действий следователей и подделки ими материалов уголовного дела.

В России в последнее время с протестом против преступлений правоохранительных и судебных органов выступают сами свидетели этих преступлений, то есть сотрудники этих учреждений, такие как Григорий Чекалин, Михаил Евсеев, Наталья Васильева. За это путинский режим лжи и насилия жестоко с ними расправляется: Михаил Евсеев и Григорий Чекалин уже находятся в заключении.

Я считаю, что мы всеми силами должны защищать этих честных молодых людей, совершивших гражданский подвиг, от расправы коррумпированного государства. 10 марта 2011 года в Москве у памятника Грибоедову с 17:30 до 19:00 пройдет пикет, посвященный Григорию Чекалину.

Организаторами акции выступили ООД «За права человека», Союз солидарности с политзаключенными, движение «Солидарность». На пикете будет присутствовать адвокат Чекалина Роман Карпинский, который даст уличную пресс-конференцию для журналистов. На мероприятии будет проходить сбор средств для семьи Григория, так как государство оставило его годовалую дочку и безработную жену без всяких средств к существованию.

Обвинение в клевете нависает над каждым правозащитником, гражданским и политическим активистом, и обычно считается, что такое обвинение фатально.

"Клеветником" у нас может стать любой, кто по тому или иному поводу обратится в суд. "Оклеветанный" в таком обращении может привлечь его к ответственности по ч.1 статьи 129 УК «Клевета»: «1. Клевета, то есть распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию». Такие дела разбираются в мировых судах в порядке частного обвинения. Это значит, что роль обвинителя выполняет сам «оклеветанный» или его адвокат. Распространение клеветы через СМИ (ч.2) или обвинение в совершении тяжких или особо тяжких преступлений (ч.3) подследственно прокуратуре, рассматривается в районном суде, и обвинение представляет прокуратура.

Поскольку процесс уголовный, у него есть две особенности: а) все сомнения должны толковаться в пользу обвиняемого («клеветника»); б) вина устанавливается только при наличии субъективного состава – обвинитель должен доказать суду, что «клеветник» заранее знал о ложности своих обвинений.

(Из личного опыта)

Московские чиновники организуют вроде как добровольное тестирование школьников на наркотики. Доводов против тестирования множество. Казалось бы, все сказано, но каждый то и дело наталкиваешься на новые, чужие и свои, мысли по этому поводу.

1. Тотальные проверки на наркотики попирают презумпцию невиновности. Ибо не всякое выявленное употребление запрещенного вещества говорит о болезни, но всякое - о правонарушении, а значит, это не медицинское, а правоохранительное освидетельствование.

2. Нарушаются физическая неприкосновенность, личная автономия и человеческое достоинство учащихся. Тестирование хуже выворачивания карманов "на воровство", так как в поисках наркотиков полиция в белых халатах шарит не в одежде, а в организме человека. Дети приходят в школу учиться, а не сдавать анализы. Если смириться с тестами на наркотики, то вскоре придется сдавать кал "на нарушение Великого поста" (чем патриарх Кирилл Гундяев хуже генерала наркополиции Виктора Иванова?).

3. Тест-полоски - полная профанация, пустая трата времени и денег. Цитирую адвоката Константина Кузьминых: "Экспресс-тесты могут лишь ориентировать на наличие в биологических жидкостях человека наркотиков, но не доказывают факт их употребления. Положительный результат экспресс-теста должен быть подтвержден путем исследования методами тонкослойной, газовой, жидкостной хроматографии, хромато-масс-спектрометрии. Так, например, по данным судебно-медицинского бюро Санкт-Петербурга, в 1994-1998 гг. такое подтверждение было получено лишь в 48% случаев, когда с помощью экспресс-тестов в биожидкостях людей были выявлены наркотические средства... Было установлено, что у подростков при повышении гормонального статуса наблюдаются положительные результаты экспресс-тестирования на каннабиноиды, которых на самом деле эти подростки не употребляли. В ином случае были получены положительные результаты экспресс-тестов на барбитураты и фенциклидин, в то время как методом хроматографии при исследовании в лаборатории в моче был выявлен препарат трентал, которые обследуемое лицо и употребляло".

4. Выявлены будут случайно подзалетевшие, а не проблемные подростки. Последние знают уже способы обмануть проверяльщиков. Мочиться в присутствии понятых - директора и завуча - никого не заставишь.

5. Говорят о врачебной тайне: дескать, узнают только родители. Цена этой тайны известна: о любом обращении за наркологической помощью (кроме платной анонимной) врачи сообщают в полицию и наркополицию. Родители же родителям рознь. Тем, чьи дети предоставлены сами себе, сообщать бесполезно. Болеющие же за детей обойдутся без подсказок. На худой конец, тест-полоски продаются в каждой аптеке.

6. Ради чего? Говорят, чтобы сразу вылечить, пока не поздно, при раннем выявлении. Хорошо бы. Только для начала надо упразднить существующую и создать новую наркологию. В изданном Общественной палатой РФ докладе Рабочей группы по совершенствованию антинаркотической политики и реформе системы наркологической помощи читаем: "В настоящее время для больных алкоголизмом и наркоманией финансируемая из государственного бюджета наркологическая помощь - бесполезный институт. Сейчас наркологические больные знают, что посещение наркодиспансера повлечет только ограничение его в правах, поэтому они не обращаются за бесплатной наркологической помощью. Бюджетная наркология, не ориентированная на реабилитацию больного, остается частью репрессивной государственной машины, какой она была в советское время... Если больной приходит к врачу, а врач, как и все общество, рассматривает его как безвольного негодяя, то необходимой помощи этот больной не получит".

7. Даже если встать на позицию борцов с наркотиками до последнего патрона, бесполезность тестирования останется очевидной. Упорство, с которым оно проталкивается, раскрывает политические (идеологические и полицейские), а отнюдь не здравоохранительные цели. Наверное, в ближайшее время разные "наши" и "молодо-едино-росы" откроют на площадях пункты тестирования.

8. Вместо точечной и человечной работы с конкретными детьми, оказавшимися в сложной жизненной ситуации (как из благополучных, так и из неблагополучных семей), повальное тестирование станет массовой пропагандой наркотиков, фиксируя подростковое сознание на запретной теме.

Сохраняя видимость законности, московские чиновники организуют вроде как добровольное тестирование школьников на наркотики. Но добровольность здесь только фигура речи. Это то же, как если бы школьникам предложили добровольно признаться в любви к Путину. Отказавшийся участвовать будет заподозрен, как Корделия.

Опубликовано на портале «Права человека в России»

23 февраля 2011 года члены Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Свердловской области – Вячеслав Башков и я – посетили изолятор временного содержания УВД города Екатеринбурга (ИВС), где провели проверку и выборочные беседы с содержащимися там людьми.

Прежде всего хотелось бы отметить, что в начале посещения членам ОНК не была предоставлена возможность беспрепятственно посещать все помещения и беседовать с находящимися там лицами. Администрация учреждения потребовала от членов ОНК расписку «о неразглашении материалов следствия», в которой не было указано даже лицо, в отношении которого ведётся следствие. То есть мы, члены ОНК, по мнению администрации ИВС, должны были подписать пустой бланк. Без этого нас отказывались пропускать.

Учитывая, что в ИВС находилось более 50 заключенных, мы, вероятно, должны были подписать бланки «о неразглашении тайны следствия» практически для каждого из них. Разумеется, мы отказались выполнять незаконные требования администрации ИВС, и, в конце концов, нас пропустили, и мы смогли приступить к исполнению наших обязанностей – контролю.

Нам было запрещено вести фотосъемку во время проверки, а также не был предоставлен журнал регистрации доставленных в ИВС лиц.

(Читать целиком)

Показания в свободной форме Орлова Олега Петровича, обвиняемого по уголовному делу №310555, возбужденному по ч. 3 ст. 129 (клевета) УК РФ.
3 марта 2011 года, судебный участок №363 района Хамовники города Москвы.

Ваша честь,

Я не признаю себя виновным.

Я не отрицаю, что 15 июня 2009 года говорил журналистам слова, которые позднее были включены в пресс-релиз Правозащитного центра «Мемориал». На следующий день, 16 июня, я повторил эти слова на пресс-конференции в Независимом пресс-центре в Москве.

Вот эти слова:

«Я знаю, я уверен в том, кто виновен в убийстве Наташи Эстемировой. Мы все этого человека знаем. Зовут его Рамзан Кадыров, это президент Чеченской Республики.

Рамзан уже угрожал Наталье, оскорблял, считал ее своим личным врагом.

Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству.

А Президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ».

(Читать целиком)

На сегодняшний день ни одно «экстремистское» дело не обходится без проведения научной экспертизы. Мнение ученых запрашивается на всех этапах - от прокурорской проверки до суда.

Иногда ситуация приобретает анекдотический характер. Над лозунгом «Бей хачей», написанным на воинском монументе в Амурской области, бился коллектив ученых-экспертов из Дальневосточного и Харьковского университетов. Для интерпретации этой надписи было проведено пять экспертиз (социологическая, культурологическая, этическая, лингвостилистическая и политологическая); в результате все-таки там обнаружились признаки этнической ненависти. Какая честь для подростка из города Сковородино! Думаю, итоговый текст надо было прикрепить прямо там же на памятнике под лозунгом. Жалко вот только, заставили его закрасить власти города в принудительном порядке.

На экспертизу расходуются казенные деньги, проведение ее затягивает и без того долгие судебные процессы. А вот качество этих экспертиз не поддается никакой критике. Чего стоит только одна история в скандально известном деле о нападении на Тагира Керимова и Сулеймана Рамазанова в Петербурге. Первоначально специалист из Центра судебных экспертиз Северо-Западного округа не сумел усмотреть в выкриках типа "бей черных чурок!" признаков возбуждения ненависти. После этого разразился скандал, и была проведена новая экспертиза в Нижегородском государственном университете имени Н.И. Лобачевского, признавшая расистскую мотивацию преступления. Но этим дело не закончилось, сейчас проходит еще и третья экспертиза. И все это при том, что в подобном деле необходимость проведения специального анализа вообще вызывает большие сомнения.

Ученый эксперт не несет никакой ответственности за свою оценку. Научная безграмотность большинства таких писаний уже неоднократно критиковалось. Выдвигалось даже несколько утопичное предложение о введении профессиональной ответственности за проведенную кое-как экспертизу, создание чего-то вроде профессионального совета, который бы рассматривал особо скандальные случаи.

Что же касается правовой ответственности, то привлечь эксперта можно только за дачу ложных показаний. Но покажите мне человека, который будет выискивать «ложные показания» в трудночитаемом научном тексте. Да и вопросы ученым чаще всего задаются не по их специальности, а такие: «содержатся ли в тексте признаки экстремизма?» или «возбуждает ли данный призыв к кому-либо ненависть?». Однако на такие правовые вопросы эксперты отвечать не могут.

Правовую оценку текстам и высказываниям должны давать не академические ученые, а следователи, прокуроры и судьи. Но сотрудники органов правопорядка, видимо, тоже не хотят или не могут сами принимать решение. Тем более что уровень компетентности наших правоохранителей также наводит на грустные размышления. Ну как тут откажешься от помощи экспертов, если адвокат на громком процессе по делу Тихонова - Хасис в Мосгорсуде не может охарактеризовать изъятую при обыске у подсудимого книгу известного расиста Дэвида Лэйна как «националистическую».

В заключение могу только еще раз повторить точку зрения коллег: существующий закон совершенно не требует столь массового привлечения экспертов. И вообще если речь идет о публичных призывах к «экстремистской деятельности», то эти призывы должны быть понятны самому широкому кругу людей, в том числе и следователю и судье. Если же выявить этот призыв можно только с помощью сложного научного анализа, привлекая остепененных ученых, то эффективность такой пропаганды, ровно как и ее общественная опасность, сводится к нулю. Конечно, бывают исключения, но их не так много, как запрашиваемых экспертиз.

В результате некомпетентности правоохранителей, их нежелания брать на себя ответственность и личной (почти всегда) заинтересованности экспертов и сложился такой взаимовыгодный симбиоз.

Недавнее требование петербургской прокуратуры к вузам предоставить списки студентов-"экстремистов" - это, безусловно, еще один шаг в подавлении политической свободы в стране. Власти и не скрывают, что жертвами этой инициативы станут в первую очередь участники "несогласованных публичных мероприятий". И подобная практика, к сожалению, уже давно используется в борьбе с неугодными политическими активистами.

Напомню только о двух случаях. В январе 2009 года ГУВД направило в некоторые вузы Москвы письма с просьбой "рассмотреть вопрос о целесообразности обучения" в них неблагонадежных студентов. Об этом стало известно благодаря ректору Высшей школы экономики Ярославу Кузьминову, который передал полученное письмо прессе.

Второй случай - из личной практики. В мае того же года в общежитии МГУ меня навестил человек, представившийся офицером ФСБ. Он заявил, что руководство университета якобы недовольно моим участием в антиправительственных акциях, и намекнул, что я могу не сдать следующую сессию, если продолжу посещать оппозиционные мероприятия.

Обе истории закончились хорошо, в первую очередь благодаря гласности: в случае ВШЭ к помощи прессы прибегла администрация вуза, а в моем - действовать пришлось самому.

Борцы с "экстремизмом" больше всего боятся шумихи, потому что делать свое дело спокойно они могут только в атмосфере страха. Поэтому о таких случаях не нужно молчать - о них нужно говорить, а лучше кричать.

И второй совет потенциальным жертвам вузовской полицейщины. Я знаю нескольких ребят, которые после визита спецслужбистов были вынуждены прекратить гражданскую активность - незакрытая сессия делала риск исключения из университета более чем реальным. Ведь иногда нет нужды в открытую заявлять о политической подоплеке, достаточно прицепиться к тому, на что раньше смотрели сквозь пальцы. А потому - учитесь хорошо.