Заканчивается уголовный процесс по делу о выставке "Запретное искусство-2006". Осталось дождаться приговора, который будет вынесен 12 июля. В ходе заседаний Андрей Ерофеев усомнился в том, что заключение Патриаршего совета по культуре, подписанное ответственным секретарем Совета архимандритом Тихоном (Шевкуновым), является официальной позицией РПЦ. Такую позицию, по мнению Ерофеева, может выразить лишь собор либо патриарх. Так прав ли он?

Прошедший процесс, как и предыдущий - по делу о выставке "Осторожно, религия!", - на первый взгляд является вполне естественной реакцией РПЦ, которая упорно стремится клерикализировать все стороны жизни светского государства, а в данном случае - установить контроль над концептуальной разновидностью изобразительного искусства. В "сухом остатке" оба эти процесса, по-видимому, внесут достойный вклад в попытку клерикализации, но парадоксальным образом эти попытки исходят не с вершин церковной вертикали, а с низового, горизонтального уровня "церковной демократии" и не были инициированы с патриаршей высоты.

Так было и на первом процессе ("Осторожно, религия!") - лишь с попущения церковных экстремистов, которых побаивался Алексий II; так это было и во втором, нынешнем, который достался Кириллу в наследство от почившего. Вдохновитель и организатор погрома первой выставки и доведения до финала второй выставки - протоиерей Александр Шаргунов, который с середины 90-х гг. проявил себя ультраконсерватором, фанатичным ревнителем чистоты православия и общинной жизни (аналог современных ревнителей чистоты веры в мусульманстве - "стражей исламской революции" в Иране), предводителем фанатиков, чьи религиозные чувства постоянно намеренно оскорбляют многочисленные враги православия.

О. Шаргунов - ярый сторонник православной монархии, к тому же он одержим фобией, выраженной в политически-богословском труде "Антихрист в Москве" (не Путин ли имеется в виду? или Медведев?). Естественно, прот. А. Шаргунов в суде был поддержан архимандритом Тихоном Шевкуновым - традиционалистом и националистом, с которым у о. А. Шаргунова давние дружеские, идейные и творческие отношения.

Сомнения в легитимности заключения Патриаршего совета по культуре, возникшие в душе подсудимого А. Ерофеева, действительно базируются не на пустом месте. Этот судебный процесс - отнюдь не инициатива патриарха Кирилла, более того - суд над Ю. Самодуровым и А. Ерофеевым есть прямая месть патриарху Кириллу со стороны религиозных ультраконсерваторов шаргуновцев и иоаннитов-сычевцев за осуждение и посадку их духовного собрата Константина Душенова.

В сложившейся ситуации патриарх Кирилл, начавший весьма осторожные реформы, к тому же не всегда удачные (новый приходской устав), встретил на церковном пути глухое неприятие и сопротивление большинства клириков. Но именно на заканчивающемся судебном процессе прот. А. Шаргунов поставил патриарха в положение "закоперщика", в патовое состояние. Эта победа, к сожалению, будет иметь "долгоиграющие" последствия.

Смягчающая "прокладка" - художественная выставка в храме у о. Максима Козлова - мало повлияет на исправление имиджа РПЦ и сохранение добрых отношений с современным искусством и западным сообществом. Захочет ли и найдет ли патриарх Кирилл пути минимизации победы о. А. Шаргунова? Вопрос остается открытым.

Последнее заседание прошло странно. Судья А.И. Шамова вела себя, мягко скажем, неадекватно. Заседание было назначено в 15.00, но она пропустила вперед всех, кто был после нас, а нас запустила в 17.59 (в 18.00 закрывается суд). Заседание в итоге перенесла на 8 июля, накричав на всех, не дав никому слова.

По факту происшедшего в суде написана жалоба на судью в три надзорные инстанции – Верховный суд, Мосгорсуд, Квалификационную коллегию судей г. Москвы. Среди нарушений мы отметили:

1. Судьей не исполнено требование ст. 160 ГПК РФ (дело назначено к рассмотрению с 15.00 до 15.30 согласно списку дел, открыто в 17.59 без объяснения причин).

2. Суд в нарушение ст. 165 не разъяснил лицам, участвующим в деле, процессуальные права и обязанности.

3. Судья А.И. Шамова неспособна разрешить ходатайство истца о ведении видеосъемки судебного заседания: отказывая в удовлетворении ходатайства, она, не ссылаясь на норму права, заявила о том, что видеосъемку разрешено вести только СМИ, это прямо противоречит ч.7 чт.10, ч.4, ст. 158 ГПК РФ. Кроме того, она в нарушение ст.166 ГПК РФ разрешила ходатайство без заслушивания мнений лиц, участвующих в деле.

4. Суд требует от истца заявления всех ходатайств сразу.

5. Судья не допросила явившихся в судебное заседание свидетелей, несмотря на вынесенное определение по ходатайству истца.

6. Судья не дала возможности представителям истца заявлять ходатайства и отводы.

7. Отложила разбирательство дела без учета мнения истца и его представителей.

8. Препятствовала представителю истца Маргулеву А. И. заявлять возражения относительно действий председательствующего.

Все дело в том, что до сих пор не пришли ответы на судебные запросы по факту сноса дома. Запросы были поданы около месяца назад - и до сих пор нет ответа. Видимо, никто из властей предержащих подставляться не хочет. Как только эти документы будут - судья заявит, что объекта спора нет, и закроет дело.

Кроме того, мы обнаружили подлог документов в суде. На распоряжении Буланова "о вывозе строительного мусора" нет подписи. Мы это только сейчас увидели.

Послание участникам встречи, проведенной Эли Визелем в Нью-Йорке 23 июня и посвященной делу ЮКОСа

Я искренне сожалею, что возраст и здоровье не дают мне возможности воспользоваться приглашением Мэрион и Эли Визелей и присутствовать на ланче, который они дают в защиту Ходорковского. Я благодарю их за приглашение, но еще больше благодарна им и их помощникам за организацию этой встречи.

Я считаю эту встречу очень важным и значимым проявлением озабоченности не только американской, но, возможно, и мировой общественности судьбой всех фигурантов так называемого "дела ЮКОСа" - не только судьбой Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, которых сейчас судят в Москве.

В этом деле мы не имеем права никого забывать. Поэтому сегодня я хочу, кроме этих двух достойных нашего глубокого уважения людей, напомнить вам еще два имени тех, кто нуждается в вашей срочной защите. Это - ожидающий суда тяжело больной Алексанян. И это Алексей Пичугин, приговоренный к пожизненному заключению и уже отбывший 7 лет в тяжелейших условиях российских лагерей.

Я внимательно, не пропустив ни одного, читала все репортажи Веры Васильевой из зала суда над Пичугиным. Точно так же я читала все репортажи Веры Челищевой о первом суде над Ходорковским и Лебедевым и репортажи с проходящего сейчас второго процесса.

Во всех этих процессах любому непредвзятому читателю репортажей видно, что судья не выполняет главного требования к любому судебному процессу - равноправия сторон обвинения и защиты - и отдает предпочтение прокурорам, ущемляя права адвокатов.

А о самом обвинении я могу только повторить слова Жака Костюшко-Моризе, бывшего главы комитета директоров ЮКОСа по аудиту: "Это обвинение для меня бред, бред сивой кобылы".

По количеству лживых утверждений обвинительное заключение достойно сравнения с самым высоким зданием в мире - "Бурж Халифа" или "Бурж Дубай" (Дубайская башня). В нем 160 этажей. Но столько же этажей лжи, нестыковок, подставных и запуганных свидетелей выявило судебное слушание. Так что это обвинение вполне достойно называться "башней лжи" и так же, как башня в Дубаи, быть занесенным в книгу рекордов Гиннеса.

Дело ЮКОСа стало известно во всем мире своей финансовой грандиозностью. Это как бы горная вершина, которая видна издалека. При этом много, хотя и безадресно, говорится о тех, кто украл миллиарды. И всем ясно, что украли не те, кого судят.

Но в стране прошло много столь же неправедных судов. Следствие, прокуроры и судьи отправили на многие годы за решетку ученых Игоря Сутягина, Валентина Данилова, Игоря Решетина, Ивана Петькова, Сергея Визира, Михаила Иванова, Александра Рожкина фактически за их общение с иностранцами.

Неправедно осуждены многие мелкие и средние бизнесмены, а их собственность непонятным путем отошла в руки людей, которым покровительствует власть. Пример тому - дело Петра Винса, основателя премии имени Андрея Сахарова за журналистику как поступок. Бизнес его ушел в руки тех, кто возбуждал против него уголовное дело. А сам он не оказался после суда в заключении только потому, что успел выехать в США, гражданином которых он является.

Только что на суде по делу о выставке "Запретное искусство-2006", прошедшей в Музее Сахарова, прокурор при явной поддержке православных иерархов потребовал для обвиняемых Ерофеева и Самодурова три года заключения в колонии. Обвинение основывается на показаниях лжесвидетелей, религиозные чувства которых были якобы оскорблены, хотя большинство из них экспонатов выставки сами не видели, а также на заключениях абсолютно некомпетентных экспертов. Это происходит в стране, где конституционно церковь отделена от государства.

Одновременно в различных кругах, не всегда близких мировоззрению и мироощущению Сахарова, возникает идея памятника ему. То она пришла из Академии наук – о памятнике в Москве. То один из членов законодательного собрания Кировской области решил воздвигнуть памятник Сахарову в своем родном городе. А реальным памятником Сахарову, если суд удовлетворит требование прокурора, будут три года лагеря Самодурову, неустанным личным трудом которого и возглавляемого им коллектива сотрудников были созданы в Москве Музей и Архив Сахарова.

В России ускоренным темпом идет не модернизация, а процесс разрушения независимого суда. Суда как важнейшего государственного института, призванного не только наказывать за нарушение закона, но создавать и поддерживать климат доверия между властью и обществом. Доверие полностью разрушено, что неминуемо ведет к разрушению самого государства. Говорить о сроках бессмысленно. Как мы знаем из прошлого - иногда исторический прогресс идет чрезвычайно медленно. Иногда он внезапен, как падение Берлинской стены.

Но я уверена, что объявленная администрацией США "перезагрузка", которая фактически исключила из своей программы отношений с Россией права человека и, в частности, суд как важнейшую составляющую их защиты, не способствует демократическому развитию России.

Много лет назад в своей Нобелевской лекции Сахаров сказал: "Мир, прогресс, права человека - эти три цели неразрывно связаны, нельзя достигнуть какой-либо одной из них, пренебрегая другими". Эти слова сегодня так же справедливы, как и тридцать пять лет назад.

"...Бойся равнодушных. Именно с их молчаливого согласия совершаются в мире все предательства и убийства".

1 июня, в День ЗАЩИТЫ ДЕТЕЙ, Сергей Евгеньевич Мохнаткин был вызван к следователю, якобы для опознания преступников, избивших его в милицейском автобусе 31 января 2009 года.

В кабинете следователя вместо опознания преступников один из них, впоследствии признаный следствием и судом потерпевшим, - Моисеев Виктор Дмитриевич - снова избил Сергея Мохнаткина. После чего С.Е. Мохнаткин был арестован и заключен в СИЗО.

Жертва милицейского произвола была выбрана аккуратно и со знанием дела. Рост небольшой, семейное положение - холост, не москвич, ни в каких политических и протестных организациях не состоит. То есть обычный росийский гражданин, 1954 года рождения, одинокий - заступиться некому. И точно: об аресте Сергея Евгеньевича мы узнали только в день назначенного над ним суда. Но преступники в милицейской форме и в штатском частично просчитались. У Сергея Евгеньевича Мохнаткина оказалась крепкая конституция. Как физическая, так и психическая, и еще непоколебимая вера в Конституцию России.

А нитка втрое скрученная, как сказано в Писании, не скоро порвется. И Сергей Мохнаткин объявил голодовку. На суд (по обвинению в избиении милиционера Моисеева В.Д.!!!) Сергея привезли на седьмой день голодовки.

История эта уже известна многим нашим гражданам в изложении журналистов, осознанно или инстинктивно пользующихся языком политкорректным. То есть хоть чуть-чуть, но приукрашивающим реальную действительность. Я же попытаюсь называть вещи их настоящими именами. (Дальше...)

Благосостояние подполковника Артема Кузнецова странным образом прирастало по мере того, как из российского бюджета убывало.

Смотрите первый фильм из серии "Каста неприкасаемых" об "оборотнях в бриони".

Некорректная лживая интерпретация наших оппонентов, к сожалению, составила государственное обвинение. Есть верующие православные, которым не нравится современное искусство, но есть верующие, которым оно нравится, которые его даже создают. Я бы сказал так: проблема есть, но она должна быть поставлена в другом ракурсе. Эта проблема заключается в том, что в нашей стране существует часть общества, которая не принимает современную культуру как таковую, сопротивляется ей. (Дальше...)

Второй год томящийся в неволе правозащитник попросил Общественную палату РФ направить своего представителя на процесс в областной суд и дать отпор корпоративно-коррупционной цепочке: оперативник – следователь – прокурор – судья. Приводим полный текст обращения.

В Общественную палату Российской Федерации
от президента Свердловской региональной общественной организации «Правовая основа», члена Общественной наблюдательной комиссии Свердловской области
Соколова Алексея Вениаминовича,
содержащегося в Следственном изоляторе № 1 ГУФСИН России по Свердловской области

Уважаемые члены Общественной Палаты Российской Федерации!

С сожалением могу констатировать, что вынесенный в отношении меня приговор Богдановичского городского суда Свердловской области от 13 мая 2010 г. подтвердил наличие всех тех проблем в нашей судебно-правоохранительной системе, о которых я открыто и публично заявлял в течение многих лет, занимаясь правозащитной деятельностью.

Он подтвердил, что в нашей стране можно без труда сфабриковать любое уголовное дело против любого человека, безосновательно заключить его под стражу (а в случае со мной достаточно было элементарного доноса), длительное время содержать под стражей без обвинительного приговора, а затем осудить, не основываясь на объективных доказательствах, а лишь на ничем не подтвержденных, голословных, противоречивых, непоследовательных и нелогичных показаниях рецидивистов, находящихся в условиях изоляции и неоднократно испытывавших на себе пытки и угрозы со стороны представителей правоохранительной и уголовно-исполнительной системы.

О том, что пытки и угрозы в нашей стране повсеместно применяются, мной было рассказано и показано в фильме «Фабрика пыток, или Педагогический опыт», изготовленным на документальной основе. При этом официальные власти не предъявили обществу ни одного опровержения тех фактов, о которых рассказывается в данном фильме, фактически подтвердив, что он содержит достоверные сведения.

Собрав уральцев в Москве напротив здания администрации президента Российской Федерации в 2008 году, мы выдвинули главный лозунг – «Свердловская область – кузница сфабрикованных уголовных дел».

Не хотелось бы много говорить о своем деле, так как все аргументы будут подробно изложены в кассационных жалобах и на заседании Свердловского областного суда; остановлюсь только на одной детали, демонстрирующей всю абсурдность происходящего.

Так, даже показания потерпевшего, опровергающие показания осужденных лиц, умышленно не были судом учтены в приговоре, с тем чтобы никоим образом не поставить под сомнение «чистосердечные раскаяния» подсудимых, оговаривающих меня в совершении преступления. При этом удивляет непоследовательность суда при вынесении приговора: по одному преступлению суд не верит противоречивым и непоследовательным показаниям осужденных лиц только на том основании, что они осуждены по данному эпизоду. Итог – суд полностью оправдывает меня в совершении данного преступления. В отношении же двух других преступлений, вменяемых мне, суд почему-то уже верит точно таким же показаниям тех же самых лиц только на том основании, что данные лица не были осуждены за данные преступления, а, так сказать, «изобличают» всех их участников под угрозой того, что сами понесут наказание... С таким же «успехом» и с такой же «аргументацией» можно «изобличить» в чем угодно кого угодно, любого законопослушного гражданина, не правда ли?

О всех деталях изложенных мной в этом обращении фактов произвола в судебно-правоохранительной системе Общественная палата Российской Федерации имеет возможность узнать на заседании Свердловского областного суда, который будет рассматривать мою кассационную жалобу на приговор.

Именно поэтому я убедительно прошу Общественную палату Российской Федерации направить своего представителя на указанное заседание Свердловского областного суда с целью подтверждения изложенных мною фактов и формулирования объективных выводов относительно моего уголовного дела.

Я не прошу у Общественной палаты Российской Федерации помощи или защиты; я прошу лишь об одном – остановить тот произвол, который творят должностные лица судебно-правоохранительной системы в отношении жителей Свердловской области. Простому народу очень сложно найти справедливость - ведь если человека задерживают по подозрению и заключают под стражу, дальше происходят ужасные вещи и никто не может остановить беззаконие, испытываемое им «в застенках»... Следователь «лепит» дело; прокурор утверждает это «липовое дело», а судья, чтобы «не запятнать честь мундиров» прокурора и следователя, ради «палочек» и «галочек» сфабриковавших дело, осуждает человека, становясь соучастником в корпоративно-коррупционной системе.

Прошу обратить внимание и вынести на обсуждение Общественной палаты Российской Федерации вопросы, связанные с укрывательством нарушений закона в рамках известной нерушимой цепочки, продолжающей существовать в нашей стране: оперативник – следователь – прокурор – судья. Пора дать решительный общественный отпор лицам, безнаказанно калечащим судьбы невинных людей!

С уважением,
А.В. Соколов

22 июня 2010 г.

Из моего заключительного выступления на процессе

Назову несколько общественно-значимых последствий как обвинительного, так и оправдательного приговора по делу о выставке «Запретное искусство-2006».

1. Обвинительный приговор противоречит статьям 13, 14, 28, 29, 44 Конституции РФ и ст.6 Федерального закона о свободе совести и религиозных объединениях. Оправдательный приговор – соответствует этим конституционным нормам и норме Федерального закона.

2. Обвинительный приговор означает, что российское государство и Московская патриархия ориентируются на строительство «религиозного забора» между Россией и странами Европы и США в сфере современного искусства и создание серьезных препятствий для деятельности институций современного искусства и актуальных художников в России. Оправдательный приговор – направлен на создание нормальных условий для развития современного искусства в России и на творческий обмен с европейскими странами и США.

3. Обвинительный приговор – серьезный юридический и политический шаг по превращению православия в де-факто государственную религию, что негативно скажется и на государстве, и на Русской православной церкви.

4. Обвинительный приговор организаторам выставки означает, что российское государство в лице его судебного органа фактически признает правомерными уголовные преследования «за преступления против веры» и берет на себя роль арбитра в вопросе о «допустимом/недопустимом», «каноническом/неканоническом», «кощунственном и некощунственном» с точки зрения религиозного сознания изображении и использовании художниками религиозных символов, образов и аллюзий на них. Оправдательный приговор означает, что суд подтвердил общественную равноправность и равнозначимость религиозного и нерелигиозного сознаний и их носителей и защитил и подтвердил светский (по Конституции РФ) характер российского государства.

5. Если мои идеалистические надежды на Таганский суд как суд светского государства не оправдаются, в России неизбежно возникнут новые судебные процессы, связанные с религиозными нападками на современную культуру, которые, как и процесс по делу о выставке «Запретное искусство-2006», равно как и процесс по делу о выставке «Осторожно, религия!», можно будет обоснованно квалифицировать как уголовные преследования за «преступления против веры», как бы парадоксально это ни звучало в светском по Конституции государстве.

В заключение хочу поблагодарить Андрея Ерофеева за идею и участие в проведении выставки «Запретное искусство-2006» и за ее активную защиту.

Хочу также поблагодарить наших адвокатов Анну Ставицкую, Ксению Костромину, Дмитрия Курепина за безвозмездную и активную защиту нас в суде. Я очень благодарен всем свидетелям защиты - и выступившим на суде, и написавшим свои заключения специалистам. Их было очень много, и назвать всех я не смогу.

Наконец, я должен больше всех поблагодарить за мужество, любовь, терпение и поддержку меня в жизни мою жену, а также искренне хочу поблагодарить тех людей, поддержку и одобрение которых занятой мной на этом процессе позиции я ощущал. Их немного – это художник Игорь Шелковский, директор Зверевского центра Алексей Сосна, куратор Виталий Пацюков, правозащитники Евгений Ихлов и Николай Гудсков, мой друг Юрий Шиханович и Лена Суетнова, с которыми я познакомился благодаря работе в Фонде Сахарова, политолог Дмитрий Фурман, отец Яков Кротов, правозащитники и журналисты Валерия Новодворская и Вадим Белоцерковский. Ваша поддержка помогла мне не изменить себе до конца процесса. Если я кого-либо забыл назвать в этом ряду, прошу прощения. Благодарю моих бывших коллег по Музею и центру имени Андрея Сахарова Людмилу Василовскую и Инну Щекотову, которые продолжали оказывать мне во время суда поддержку, а также преподавателя Александра Алтуняна и социологов Игоря Истошина и Милену Азарх за полезные обсуждения ситуации. Хочу также поблагодарить всех моих близких, друзей и знакомых, кто за меня переживает.

Отдельная моя благодарность Лене Санниковой, православной верующей. Хотя она и считает выставку «Запретное искусство» выставкой не искусства, но много раз предлагала мне выступить в суде. Благодарю журналистов и художников, много раз приходивших на этот процесс или помогавших мне опубликовать материалы о нем – особенно Веру Васильеву, Юлию Башинову, Римму Поляк, Галину Аккерман, Марию Московскую, Вику Ломаско и Антона Николаева. Благодарю художника Никиту Алексеева за очень важное для меня обращение по радио «Свобода» к своим коллегам в связи с этим судом.

Я также очень и очень благодарен Леониду Бажанову, художественному руководителю Государственного центра современного искусства, который в то время, когда я был подсудимым, пригласил меня на работу в ГЦСИ и дал возможность делать хоть что-то полезное в сфере культуры. Кроме того, в то время, когда я после вынужденного ухода из Музея более полугода был одновременно и под судом и безработным, мне и моей семье помогли Леша Симонов, мой друг Лева Пономарев, а впоследствии еще и Питер Винс, Ирина Ревич и г-жа Хильдебрандт, которым я, моя семья очень благодарны.

Мое единственное пожелание к судье Светлане Юрьевне Александровой, для которой этот процесс длился так же долго, как и для нас с Андреем Ерофеевым: уйдя на приговор, ощущать себя судьей в светском государстве и хотеть, чтобы оно было таким.

Последнее слово Юрия Самодурова: полный текст

Суд назначили на 11 часов, потом отложили на полтора часа, и еще полчаса-час мы ждали, когда все начнется. Когда нас, наконец, пустили, начался процесс. У подсудимого был государственный адвокат, который сказал, что его дело сделано. Со стороны обвинения был прокурор, причем почему-то новый. После оглашения приговора Мохнаткина увели.

О показаниях защиты в приговоре было сказано: «У суда нет оснований доверять свидетельствам со стороны защиты, потому что они были полностью опровергнуты фактами, изложенными ранее». «Факты, изложенные ранее», – это показания сотрудников милиции. То есть стороне обвинения почему-то доверия было больше.

Мохнаткин отказывался с самого начала от адвоката, которого предлагала Московская Хельсинкская группа. Он говорил: «Какие адвокаты? Я же ничего не совершил, значит, мне ничего и не будет». Он не оппозиционер, он не сталкивался с нашей судебной системой, поэтому искренне верил, что если он ничего не сделал, то его и не осудят. Он согласился на государственного адвоката, который работал спустя рукава, занимался не защитой, а бегал по кабинетам и о чем-то договаривался.

(Об истории стран Балтии)

В 1940 году произошли те события, которые одни историки, ученые считают, например, оккупацией или ситуацией с элементами оккупации, другие нет. Тогда, перед угрозой нацизма, этим странам нужно было объединиться с СССР, и, конечно, здесь должны работать историки.

Ссылка