Суд над Юлием Даниэлем и Андреем Синявским. Москва, февраль 1966 г. (на заднем плане, в зале - М. Розанова)

Писатели были осуждены по ст. 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда» за публикацию на Западе своих произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй», и осуждены на 5 и 7 лет лагерей.

Судя по всему, это единственная фотография с исторического процесса. Если, конечно, не пылится где-то в гэбешных архивах пленочка оперативной съемки...

Удивительное фото! Сегодня мы привыкли видеть обвиняемых в зале суда как бы со стороны, сбоку, глазами аккредитованного фоторепортера. Здесь же возникает полное ощущение, что ты третьим сидишь вместе с ними на скамье подсудимых и смотришь в зал. Но это - не главная загадка.

Этот кадр широко известен. Но лишь однажды я встретил комментарий к нему: "Фото сделано через открытую дверь из комнаты конвоя".

Кто его автор? Неизвестный конвоир, тайком пронесший в суд какой-нибыдь ФЭД? Или кто-то из друзей подсудимых? Но ведь и тогда надо было договориться с тем же конвоем. Процесс был шумный и принципиальный для власти, наверняка за порядком следили строго, риск был большой...

Почему кадр этот продает американское агентство Корбис? Как он туда попал? Вряд ли от автора. Тогда на каких основаниях они его продают?

Я спросил об этом снимке Александра Даниэля - сына писателя. "Загадочная история! - говорит. - Снимок появился в западной прессе еще тогда - в 66-м, но откуда взялся - неизвестно". У семьи было несколько версий: оперативная съемка, "преступление" кого-либо из судейских (хотя бы в виде разрешения посетителю сделать кадр) или официальная съемка АПН или ТАСС.

Никто не помнит, чтобы на процессе присутствовал хотя бы один фотокорреспондент. Вряд ли его не заметили: друзья обвиняемых были как раз заинтересованны в наиболее широкой гласности. Да и повылазили бы уже эти кадры из архивов бывших советских, а ныне российских агентств.

Оперативная съемка могла легально всплыть из архивов лишь в перестройку, но никак не раньше. Значит, все равно чей-то "криминал". Может, и тот же опер "слил" на Запад. Например, если была отснята целая пленка, на нее иногда влезало больше "легальных" 36 кадров и последний можно было отрезать незаметно. Да и передавать маленький негатив легче.

Несколько фактов.
Следствие по делу (все это время писатели были под арестом) продолжалось 5 месяцев, суд - всего 5 дней. Процесс считался открытым, но на него пускали только по специальным приглашениям. Обвиняемые не признали себя виновными. Травля писателей началась со статьи Д. Еремина в "Известиях":

"Враги коммунизма нашли двух отщепенцев, символом веры для которых стали двуличие и бесстыдство...Здесь нельзя не обратить внимания и на такую деталь: русский по рождению, Андрей Синявский прикрылся именем Абрама Терца. Зачем? Да только с провокационной целью!
...Для советских людей, для всего передового человечества нет более святого имени, чем имя вождя нашей революции Владимира Ильича Ленина. В какое же бездонное болото мерзости должен погрузиться так называемый литератор, чтобы хулиганским своим пером чернить святое для нас имя! ...эти кощунственные строки достаточны для диагноза: авторы их ставят себя вне советского общества.

Официальные "гранды" советской литературы (Агния Барто, Сергей Михалков, Михаил Шолохов) активно клеймили подсудимых. В то же время 62 писателя подписали письмо в адрес XXIII съезда КПСС с просьбой взять подсудимых на поруки. А 5 декабря 1965 года на Пушкинской состоялась первая политическая демонстрация - почти 100 человек вышли с лозунгами «Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем» и «Уважайте советскую конституцию». Около 40 студентов за участие в ней были исключены из вузов. А 23-летний Владимир Буковский и 16-летняя Юлия Вишневская насильственно помещены в психушку.

Судьей был Лев Смирнов, бывший заместителем обвинителя на Нюрнбергском процессе, а затем судивший рабочих Новочеркасска (сотни заключенных, 9 расстрелянных).

Из повести Николая Аржака (Юлия Даниэля) "Говорит Москва". По сюжету Верховный Совет СССР объявляет 10 августа 1960 года Днем открытых убийств (в те годы едва ли не каждую неделю бывали какие-то "Дни" - День шахтера, учителя, спортсмена и т.д.) "Всем гражданам предоставляется право свободного умерщвления любых других граждан, за исключением лиц, упомянутых в пункте первом примечаний к настоящему Указу… Запрещается убийство: а) детей до 16-ти лет, б) одетых в форму военнослужащих и работников милиции в) работников транспорта при исполнении служебных обязанностей». После "всенародного праздника демократии" народ обсуждает его итоги:

«- Ребята, а кто знает, много жертв было?
- По РСФСР немного: не то восемьсот, не то девятьсот, что-то около тысячи. Мне один человек из ЦСУ говорил...
- Ух, и резня там была! Грузины армян, армяне азербайджанцев...
- Армяне азербайджанцев?
- Ну да, в Нагорном Карабахе. Это же армянская область.
- А в Средней Азии как? Там тоже, небось, передрались?
- Не-ет, там междоусобия не было. Там все русских резали...
- А в Прибалтике никого не убили.
- Как, никого не убили?.. Да ведь это демонстрация!
- И еще какая! Игнорировали Указ, и всё. В письме ЦК устанавливается недостаточность политико-воспитательной работы в Прибалтике. Тоже кого-то сняли».