На нас завели уголовное дело. За то, что мы зашли на ИХ, как они считают, территорию, да еще громогласно потребовали убираться из нашей жизни с их жандармскими законами. А Красная площадь и Кремль, как они считают, их вотчина, а никак не наша, нас только временами сюда пускают под присмотром погулять. Заявлять о себе, о своем гневе по поводу происходящего, мы отсюда якобы не имеем права. Здесь же кругом святыни тоталитарных времен (Мавзолей с мощами Ленина, заслуженные покойники в кирпичной стене и могилах - зиждители сталинско-андроповской системы ГУЛАГ). Времена эти и в XXI веке никак не кончаются и продолжают отравлять нам жизнь. Придумываются Думой все новые законы, погружающие нас в атмосферу страха, слежки и доносительства друг на друга.

Поэтому черный баннер со словами "Идите на хуй со своей регистрацией" у стен Кремля воспринимается властями как полноценный бунт, тем более что мы громогласно заявляли свои права на эту страну и этот город, которые нам пока не принадлежат. Пророчили Путину смертную казнь - у нас мораторий, да, но по закону он ее уже заработал. Войны в Чечне и Грузии, взрывы жилых домов эфэсбэшниками, Курск, "Норд-Ост" и Беслан - это далеко не полный перечень деяний нашего самодержца. И своей глухотой к протестам и страстишкой к репрессиям он сам протаптывает себе дорогу в ад. Грубый посыл узурпаторов власти на три буквы среди советских святынь, на главной площади столицы - это способ и равнодушных встряхнуть, и нашу решимость продемонстрировать. Отступать мы не намерены, делать из нас послушных скотов, держать в загоне и пересчитывать по головам мы не позволим. И слышать себя - заставим.

Можно спорить о том, этично или нет при помощи мата требовать свободы. Уверена, что да, хотя сама подобной лексикой пользуюсь лишь в исключительных случаях, и это был один из них.

Что ж, это дает дополнительный повод для разговора на животрепещущие темы, наши требования не так быстро удастся - информационно - похоронить. Вот и поговорим еще, надеюсь. О мате как методе воздействия, об ужесточении правил регистрации, теперь уже караемых посадкой - за фиктивную регистрацию, о том, как швондерские "домкомы" начинают ломиться с участковыми к людям с проверкой прямо в квартиры. Большой Брат хочет, как в прошлом веке, наблюдать за каждым проделанным нами шагом, реанимировать такое советское понятие, как прописка.

Владимир Мичурин, предложивший столь "крамольные" слова адресовать властям, теперь даже рад такому обороту дела. Ну да, считает он, нас могут посадить, вот уж и дело уголовное завели на всех кроме двоих несовершеннолетних анархистов, но суд послужит нам трибуной, не так просто уже будет от нашего мнения взять и отмахнуться. Публичность гарантирована. А говорить надо - о необходимости проведения Учредительного собрания, принятия новой, не авторитарной Конституции, немедленном освобождении политзаключенных. Тем для обсуждения накопилось очень много - помимо регистрационных.

Меня очень порадовало, что 18 марта полиция долго не могла сладить с нами, мы крепко стояли на ногах, развернув баннер, сцепляясь друг с другом, держась за железную ограду у Мавзолея. Нам выламывали руки, выкручивали уши, волокли, счищая с тела одежду. Алексею Никитину сломали палец. Ирину Калмыкову почти раздели, пока доволокли до автозака. У меня тоже куртка висела на шее и лице, вывернутая наизнанку.

Ирина Калмыкова была, наверное, единственная, кто соглашался идти добровольно: она перенесла инсульт, подняться на ноги самостоятельно не могла и попросила ОМОН: "Помогите мне встать - и я сама пойду". "Сейчас поможем", - нагло ответили ей и поволокли по брусчатке, счищая по дороге одежду. Ей потом в Тверском районном суде вменили неповиновение полиции и возжигание файера, которого у нее в помине не было.

Нас доставили в ОВД "Китай-город". Вскоре в полицай-участке рядом с нами на "скамейке штрафников" оказались представители прессы - Саша Сотник, Мария Решетникова, Д. Мелехин. Позже мы узнали, что их отпустили без составления протокола. Г. Строганова, С. Череповского, юную анархистку Машу и Настю Зиновкину оставили в "Китай-городе", а нас с И. Калмыковой и И. Дадиным погрузили назад, в автозак. Там нас встретили в ожидании дальнейших перемещений В. Мичурин, А. Никитин - со сломанным пальцем, но бодрый и веселый, - О. Прудников и А. Семенов.

Нас привезли к "Якиманке". Долго по одному изымали из автобуса для оформления документов. Страшно было наблюдать через решетку, как, скручивая все сильнее, избивая, волокли они в участок И.Дадина, отказавшегося повиноваться им. Похоже, час прошел, прежде чем явились за следующим.

Было очень холодно, а дверь в автозак держали распахнутой настежь. Скамейки, на которых мы сидели, казались высеченными изо льда. В результате я здорово застудила почки, Калмыкова тоже здорово простыла. Нас двоих "вымораживали" дольше остальных, чтобы потом отвезти в ОВД "Замоскворецкое".

По приезде мы им сразу заявили о нашем протесте против происходящего с нами - в виде сухой голодовки и неподписания каких-либо бумаг.

Надо сказать, замоскворецкие полицаи, ознакомившись с текстом нашего баннера, издали сочувственно-одобрительный возглас. Похоже, им самим этот усиление закона о прописке то и дело наступает на пятки.

Стали заполнять вместо нас все свои документы. Меня здесь быстро узнали, а у Ирины обнаружили копию паспорта.

Один из охранявших нас признался, что он вообще-то Путина сам ненавидит, с удовольствием пристрелил бы его как собаку. Поскольку с ним нет порядка в стране: все воруют, а работать никто не хочет. Русскому мужику палка нужна, а то ничего делать не будет. Народ разболтался, ему нужен новый Сталин и ГУЛАГ. Вот тогда-то и будет процветание и счастье.

- Интересно, - говорю, - а если бы на нас снова фашисты напали, как в 1941-м году, что бы ты стал делать?
- Записался бы к ним добровольцем. И тебя бы шлепнул первую. Ненавижу таких, как ты.
- Так ты фашист, что ли?
- Да, я фашист. Отвратительный, гнусный фашист. И горжусь этим.

Он, несмотря на открытую ненависть ко мне, все время лез с разговорами, к Калмыковой тоже. Временами он прицеливался из пальца мне в лоб и говорил: "Пух!" А потом смеялся, как идиот, радуясь своей шутке. Со скуки я стала читать вслух стихи Мандельштама, а потом и молитву "К Cвятому Духу" прочла, чтобы понаблюдать за реакцией моих оппонентов. Фашист и его напарник сначала переглядывались, нервно смеялись, а потом оба вылетели вон из помещения, что было забавно. Изгнание бесов состоялось, таким образом.

Обыскать себя я толком не дала, хотя стулья все остались целыми - я пораскидала их маленько, что существенно сократило досмотр. Благодаря легкому "буйству" я сберегла и крест на шнурке, и телефон в джинсах. Двое суток, пока трубка не села, я общалась тайком с внешним миром.

Нас посадили в камеру часа в два ночи, а днем повезли в суд. Процедура прошла довольно быстро. Отвезли нас в Тверской районный, держали в микроавтобусе под конвоем - у подъезда, чтобы лишить нас общения с друзьями. Видела через окно Дашу Гладских, приехавшую из Нижнего Новгорода, Надира Фаттяхетдинова, Юру Чалдаева, Диму Смирнова. В интервале между рассмотрением дел мы с изумлением узнали, что наших друзей отпустили - из "Якиманки" и "Китай-города". Я мельком увидела многих из них, когда меня потом спешно грузили назад в микроавтобус, чтобы везти назад, в мусарню. Мы дружно прокричали: "Долой власть чекистов" и "Путин будет казнен". Меня повезли все в ту же камеру, отнюдь не в спецприемник.

И. Калмыкову тогда по счастью освободили - ей была предоставлена защита из "РосУзника". И ее отпустили домой к ребенку, выписав штраф. Мне тоже выписали штраф в 20 тысяч и 8 суток за неповиновение.

Я подумала сразу, что определили в спецприемник меня единственную, чтобы поменьше внимания привлекать к нашей заметной акции. Резонанс тем не менее неплохой получился.

После второго моего завоза в "Замоскворечье"- после суда - здоровье мое резко закончилось. Начались спазмы и боли, вызвали "скорую", мне был сделан укол и выписаны таблетки. Друзья, дежурившие возле участка, немедленно их мне принесли. Стало намного легче.

Спецприемник на Симферопольском упорно отказывался меня принимать - ввиду отсутствия у меня каких-либо документов. На самом деле им приятно было, конечно же, поиздеваться надо мной. "Вы привезли мне неизвестно кого", - сказала моим конвоирам свирепая тигрица в дежурке и велела везти меня назад в участок за какими-то факсами. Это при том, что мы четыре часа отсидели в машине, ожидая своей очереди.

На суде почему-то мой паспорт не понадобился, судья Е. Сташина спокойно осудила меня по двум статьям, причем я устроила ей лежачую забастовку на скамейке в зале, в процедуре не участвовала и на вопросы не отвечала. Только сделала заявление о сухой голодовке с момента задержания на площади. А в спецприемнике, куда меня помещают уже четвертый раз, что-то вдруг не признали. Пришлось ехать в "Замоскворецкое" за документами - и снова, назад, на Симферопольский.

Любопытный получился - лично у меня - "набег" на Красную площадь, с последующим транзитом через три полицай-отделения, в одно из которых меня завозили трижды. Ради справедливости отмечу, что одна только злобная мадам в дежурке спецприемника надо мной и поиздевалась, гоняя взад-вперед на машине и что-то требуя. Остальные сотрудники, моментально меня "идентифицировав", в основном улыбались, словно я к ним в гости явилась, расспрашивали про акцию и выражали сочувствие. Несколько раз на дню меня посещали медики для измерения давления, дежурные справлялись то и дело, не вызвать ли "скорую". Дело в том, что с воли на них оказывали серьезное давление друзья-единомышленники - пикетами и многочисленными звонками по телефону. Навестили меня и представители ОНК с А. Каретниковой. Но просьб и пожеланий у меня никаких и не было - просила только народ не мерзнуть с плакатами напротив узилища, чтобы совесть меня не мучила. Ведь все идет нормально.

Так что отсидка прошла на редкость гладко и легко. Хотя, конечно, принимать необходимые таблетки при сухой голодовке, запивая их двумя глотками воды в сутки, - не самый лучший способ провести время. Артериальное давление из-за отсутствия воды в организме все равно подскочило к выходным - до 190. Но в больницу совсем не хочется, когда два дня остается до воли. И я дотянула назначенный срок и вышла, хоть и передвигаться уже было тяжеловато.

Накопившиеся вещи в пакетах мне вынесли сами сотрудники спецприемника. Помимо друзей, на улице у ворот стояло каре из десятка полицейских, рядом патрульные машины, а на углу неподалеку торчал наготове автозак. Это на случай, если нам придет в голову устроить взятие местной Бастилии, я так думаю...

Сохраняется неумирающее чувство надежды, что наши пока локальные "захваты" Красной площади - всего лишь небольшого ее участка возле Мавзолея и всего лишь на четверть часа - не пройдут бесследно, расшевелят спящих людей. Площадь должна быть наша. Как и Старая площадь, и Лубянка, и Триумфальная. Это наш город, это наша страна. Мы ее себе все равно вернем.

То, что храбрая Е. Мальдон недавно вышла с впечатляющим плакатом к Мавзолею, продолжив нашу протестно-регистрационную тему, не давая информационному поводу угаснуть, - это просто прекрасно. Не надо позволять им расслабляться, пусть не воображают, что запугали нас и заткнули. Отсиживаться дома "до лучших времен" никто не собирается.

Видео Андрея Новичкова:

Я не понимаю людей, которые, условно, в Facebook пишут: "Ну, Димон, ты молодец, зажег". Он вам не "Димон". Он председатель правительства. Необязательно называть его Дмитрием Анатольевичем, но можно хотя бы Дмитрий и на "вы"?

Наталья Тимакова, пресс-секретарь премьера Медведева

"Он для тебя Пугачев, - отвечал мне сердито старик, - а для меня он был великий государь Петр Федорович".

Александр Пушкин. "История Пугачева"

Митя Алешковский - руководитель волонтерского проекта "Нужна помощь".

Митя Алешковский против гомофобии

Митя Алешковский - руководитель волонтерского проекта "Нужна помощь".

Митя Алешковский против гомофобии

На наших глазах развивается совершенно непристойная история, в которую сам себя ввязал министр образования и науки Дмитрий Ливанов. Назвав Российскую Академию наук "нежизнеспособной" и "бесперспективной", Дмитрий Викторович оскорбил не себя, а свою родину. Не знать, что почти все российские лауреаты Нобелевской премии были членами Академии, не понимать, что РАН - это не только академики и члены-корреспонденты, но и тысячи высокоперспективных и активно работающих молодых научных сотрудников (несомненно, цвет российской науки и будущее России), министр не может. Иначе он просто не знаком с предметом, которым руководит.

А слова сожаления, высказанные им после шквала обвинений в неприличности выражений, - это всего лишь увертка, попытка спасти лицо и отделаться неким подобием извинения.

Были в российской истории министры образования типа Льва Кассо (руководил министерством в 1910-1914 годах), которым чудилось, что рычаги власти подвластны им настолько, что можно гнать из университетов профессоров либерального направления, отправлять студентов в тюрьмы, позорить университеты, унижать лучших российских ученых. И вошел в историю Лев Аристидович Кассо как мракобес. Вставать в один ряд с Кассо Дмитрию Викторовичу Ливанову непристойно. Нужно не нападать на РАН, а биться за увеличение бюджета, выделяемого правительством на нужды РАН и университетов, создавать условия для роста молодых талантов в России, не чинить им препоны и выдавливать в те страны, где науку уважают и лелеют.

Только тогда имя министра Ливанова не будет восприниматься негативно, только тогда ему удастся стереть с мундира пятно, которым он сам запачкал себя.

У нас была прокуратура с привлечением сотрудников налоговой службы, Минюста и ФМС. И МВД. Пришли к нам всего шесть человек: из прокуратуры трое, по одному из Минюста и налоговой службы - и еще представитель московского УФМС, который почему-то вместо Олимпийского проспекта поехал в Олимпийскую деревню, поэтому сильно опоздал. Он абсолютно дикий человек, только что хвоста на нем нет, а так абсолютный дикарь. Приехал он на полтора часа позже, его остались ждать два сотрудника прокуратуры. Он вошел в помещение, ни с кем не здороваясь, и пошел проверять документы у нерусских. Причем так и заявил: "Сейчас у всех нерусских проверю документы".

Я попросила его пройти в мой кабинет, но он отказался. Увидел человека, который сидел за рабочим столом, и стал проверять у него документы. Это был наш переводчик, афганец. Сотрудник ФМС кинулся на него с требованием предъявить паспорт. Услышав, что паспорта у него нет, страшно обрадовался и сказал: "Вот, у человека нет документов!" В общем, сначала ни за что не хотел со мной разговаривать, ни за что не хотел объяснить, что он собирается делать и на каком основании.

Но потом ему с большим трудом удалось втолковать, что паспорт гражданина Афганистана, имеющего статус беженца, хранится в Федеральной миграционной службе. Он об этом не знал. Да, работник ФМС об этом не знал. И стал настаивать на том, что такого не бывает. Тогда ему уже кроме удостоверения беженца предъявили справку ФМС о том, что принят документ, расписку. И тут он стал просить телефон того сотрудника ФМС, который дал афганцу эту справку. В общем, с большим трудом его удалось убедить, что этого достаточно.

При этом сотрудник ФМС вел себя очень агрессивно, не стесняясь в интонациях.

За это время я позвонила в УФМС Москвы и поговорила с его руководством. Когда начальница попросила его к телефону, он трубку не взял, не поверил: "Зачем я буду брать в руки чужой телефон?" Я ей сказала: "Он с вами разговаривать не хочет" Она сказала: "Ну хорошо, поступим по-другому". Через какое-то время раздался звонок на его телефон - видимо, от его непосредственного начальника. После этого гонору у него несколько поубавилось, и он спросил, есть ли у нас еще иностранные сотрудники. Я сказала, что да, есть переводчик с арабского. Переводчик с арабского предъявил ему вид на жительство. Его это устроило.

Потом кто-то вспомнил, что у нас работает украинский гражданин. Пошли знакомиться с украинским гражданином. У украинского гражданина разрешение на временное проживание. Он спрашивает: "А разрешение на работу?" Я ему говорю: "В этом году было отменено разрешение на работу для тех, кто имеет РВП (разрешение на временное проживание)". Он спрашивает: "Кто вам это сказал?" Я ответила: "Вы знаете, закон мне это сказал, это поправка к закону". То есть этого сотрудник ФМС тоже не знал. Вот таков уровень этого человека.

Управлением Министерства внутренних дел по Ульяновской области составлен документ, который был направлен в управление образования Ульяновска для последующей рассылки по всем школам города с пояснением необходимости довести текст письма до педагогов, родителей учеников и самих учащихся школ. Управление образования разослало его по всем образовательным учреждениям.

В письме выражается обеспокоенность увеличением числа несовершеннолетних, участвующих в различных политических акциях. В качестве примеров таких акций приводятся санкционированный пикет, организованный лидером "Другой России" в Ульяновске Константином Трошиным, и мероприятия, организуемые КПРФ.

Также в этом документе УМВД предлагает педагогам организовать "своевременное информирование органов внутренних дел, при выявлении несовершеннолетних, причисляющих себя к общественным организациям, экстремистским движениям и формированиям, иным неформальным молодежным объединениям..."

18 марта Страсбургский суд поставил точку в деле "Пичугин против России", признав неприемлемой жалобу правительства РФ. Таким образом решение ЕСПЧ по делу Алексея Пичугина вступило в силу.

Еще одну точку поставил сегодня Минюст РФ: пресс-служба ведомства подтвердила, что Россия исполнит решение ЕСПЧ, признавшего несправедливым приговор бывшему начальнику отдела службы безопасности НК "ЮКОС" по его первому уголовному делу.

Обязанности судебных властей России в случае установления Европейским судом нарушения государством прав заявителей регулируются статьями 413-415 Уголовно-процессуального кодекса. Адвокат Пичугина Ксения Костромина уже заявила, что намерена в соответствии с этими правовыми нормами направить в президиум Верховного суда ходатайство об отмене приговора ее подзащитному.

Остается надеяться, что понимание российскими властями исполнения решения ЕСПЧ совпадает с пониманием этого защитой.

Вопрос этот отнюдь не праздный. Большинство СМИ, передавая сообщения о вступлении в силу решения Страсбурга, в первую очередь обращали внимание на сумму денежной компенсации (9500 евро), которую Россия теперь обязана выплатить осужденному.

Но главное, конечно же, совсем другое. Главное – это недвусмысленное указание Страсбургского суда на необходимость отмены неправосудного приговора.

Именно отмена (а не только лишь выплата денег или что-то иное) и последующий пересмотр первого уголовного дела Пичугина справедливым и беспристрастным судом и будут являться полным исполнением решения ЕСПЧ. Однако Россия предпринимает попытки обойти необходимость исполнения "неудобных" для нее решений Страсбурга. Так, большой резонанс в СМИ вызвала предпринятая в 2011 году законодательная инициатива первого заместителя председателя Совета Федерации Александра Торшина, позволяющая Конституционному суду РФ блокировать решения ЕСПЧ.

Тогда поводом для законопроекта, внесенного в Госдуму г-ном Торшиным, послужило так называемое "дело Маркина" (офицер Константин Маркин настаивал на праве военнослужащих-мужчин получить отпуск по уходу за ребенком, и ЕСПЧ удовлетворил его жалобу).

Законопроект Торшина так и не стал законом. Но Конституционный суд все же дождался запроса о том, как должно исполняться решение ЕСПЧ, если оно противоречит позиции КС РФ. Разъяснений в феврале этого года потребовал Ленинградский окружной военный суд, и именно в связи с пересмотром дела Маркина.

Весьма вероятно, что связь между делом Маркина и попытками России обойти "неудобные" для нее решения ЕСПЧ только формальная. Например, руководитель проектов Центра содействия международной защите Каринна Москаленко полагает, что в действительности российская власть не хочет быть поставленной Страсбургским судом перед необходимостью отменять приговоры по резонансным уголовным делам - таким, как дело Пичугина.

К российским чиновникам, пытающимся найти лазейки, подобные "законопроекту Торшина", и мотивирующим это заботой о суверенитете страны, хочется обратиться со старым добрым призывом советских диссидентов: "Соблюдайте вашу Конституцию".

Пункт 4 статьи 15 Конституции РФ гласит: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора".

То есть Конституция провозглашает приоритет международного права над национальным. А тем, кто озабочен вмешательством Запада во внутренние дела России, следует помнить, что Европейский суд настолько же "западный", насколько и российский. Так будет, пока Россия не вышла из Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Соблюдение же принципа государственного суверенитета (на который никто не покушается) выражается в том, что ЕСПЧ не разбирает уголовные дела стран-участников Конвенции по существу. Он лишь определяет, было ли при рассмотрении дела внутри страны нарушено то или иное право, закрепленное в Конвенции.

По этой причине ЕСПЧ не может оправдать и освободить Пичугина. У кого-то, кто знаком с болезнями нашей судебной системы, это наверняка вызовет горькое сожаление. Но разбираться со своим "басманным" правосудием нам придется самостоятельно. Заграница в этом нам не поможет.

Хочется верить, что разум и закон в деле Пичугина, находящегося в заключении уже почти десять лет, наконец, восторжествуют. Как и во множестве других уголовных дел. И в тех, о которых каждодневно пишут СМИ, и тех, в которые вовлечены "маленькие" никому не известные люди.

«Новая газета» инициировала сбор подписей за изменение меры пресечения тем, кто арестован по так называемому «Болотному делу» и уже бог знает сколько времени провел за решеткой, - конечно же, «в интересах следствия», а не в силу бессмысленной жестокости и садизма власти, как это может показаться на первый, на второй и даже на третий взгляд.

Каждая из подписей - это личное поручительство в том, что выпущенный под подписку о невыезде до суда не станет скрываться от следствия.

Эта акция «Новой газеты» лишний раз подтверждает главную, на мой взгляд, особенность протестного движения последнего времени. Это не столько «общее дело», сколько личное дело каждого. Это не «воля масс», это воля людей. Отдельных людей.

Отдельных людей никогда не бывает слишком много. И они никогда не берут количеством. Но бывают случаи - а это один из них, - когда «размер имеет значение».

Не в моих привычках выступать с какими-либо призывами. Не стану и теперь изменять своим правилам. Скажу лишь, что я подписал этот документ. И это, разумеется, мое личное дело.

"Ничтожество на ничтожестве, вот они кто", - крикнул я, оглянувшись. - Вы один стоите их всех, вместе взятых". Как я потом радовался, что сказал ему эти слова.
Ф. Скотт Фицджеральд. «Великий Гэтсби»

У меня нет причин для похожей радости, ничего подобного я, увы, Борису напоследок не сказал. Слабым утешением является то, что в книге «Саша, Володя, Борис», двое из трех героев которой теперь уже не с нами, я мистическим образом предвосхитил эту фразу, описывая свою первую встречу с ним весной 1995 года:

«С первого момента знакомства меня не оставляло ощущение, что он не принадлежит к миру российской власти, в который так стремится войти, и что в конце концов он в нем не удержится и, возможно, плохо кончит - Великий Гэтсби Рублевского шоссе, романтическое самоутверждение которого несовместимо с холодным убийственным цинизмом, который источают кремлевские стены».

Я, конечно, не Скотт Фицджеральд, но Борис Абрамович Березовский даст сто очков вперед Джею Гэтсби. Его искрящийся талант, пассионарность, пофигизм, махинации и комбинации, любови и измены, триумфы и провалы - все, что мне посчастливилось наблюдать с близкого расстояния 18 лет, - и есть та самая реальность, которая круче любого вымысла.

Как отметили многие авторы, выступившие в жанре «Я и Березовский» за последние дни, вместе с ним ушла эпоха, а мы уходим им вслед. Этой эпохе не понадобятся ни романисты, ни сценаристы. Хотите ощутить пульс времени - изучайте биографию БАБа!

Массовость прокурорских проверок общественных организаций, которые идут сейчас по всей России, вызывает день ото дня массу вопросов к самой прокуратуре и органам, которые в ряде случаев ее сопровождают, придавая тем самым проверкам комплексный характер. Получается, что включен режим перезагрузки системы компетенций и полномочий контролирующих органов без изменения законодательства, а вот это плохой симптом.

Массовость и география проверок. Проверки имеют общероссийский характер. Они уже идут в Москве, Петербурге, Пермском, Краснодарском, Приморском и Забайкальском краях, Саратовской, Самарской, Новосибирской, Оренбургской, Ростовской, Пензенской, Волгоградской и Челябинской областях, в Чувашской Республике. По данным источника в петербургской прокуратуре, в течение месяца будет проходить проверка в примерно 5 000 НКО города. Прокуратура Саратовской области планирует проверить около 70 НКО.

Разносторонность и масштабность проверок. Первый сценарий: прокуратура приходит совместно с Минюстом, налоговой службой, пожарным ведомством, трудовой инспекцией, с полицейскими, бывает, даже с ФСБ и центром «Э». Второй сценарий: прокуратура направляет в НКО уведомление о начатой проверке с огромным перечнем требуемых документов. Международное общество «Мемориал» только в первый день проверки предоставило контролирующим 600 страниц копий. В прокурорских запросах часто требуется предоставить документы за,три года. Предмет интереса проверяющих понятен – ведется поиск «иностранных агентов». Однако соответствующий закон вступил в силу 21 ноября 2012 года и обратной силы не имеет, то есть распространяется лишь на те ситуации, когда НКО получала средства из иностранных источников после этой даты. При этом сам факт получения ни о чем не говорит без «спецмаркеров»: действия в интересах этих иностранных источников и ведение политической деятельности, направленной на изменение проводимой государственной политики.

Срочность и оперативность проверок. Уведомления о проверке в одном из регионов содержали фразу «в целях оперативности запрос направляется факсом и дополнительно почтой». В прокурорском требовании о предоставлении документов, пришедшем в одну из пермских НКО, был указан срок 6 дней, в Москве бывает и 2 дня.

Внезапность проверок. Плановый характер проверок вызывает сомнения, поскольку по закону для надзирающих-проверяющих ведомств, приходящих вместе с прокуратурой, установлена периодичность проверочных мероприятий. Кроме того, на сайтах контролирующих органов в разделе «Плановые проверки на 2013 год» часто можно увидеть, что срок запланированного посещения НКО не совпадает с реальной датой визита. Между тем основанием для проведения внеплановой проверки могут служить только сообщения о допущенных нарушениях, поступивших из СМИ, от граждан и должностных лиц и т.д.

Многосторонность и параллелизм проверок. По закону прокуратура не должна проверять то, что входит в компетенцию специальных надзирающих органов (Минюста, налоговой службы т.д.), дабы не не дублировать их функции. Однако в ходе проверок прокуратура часто запрашивает самые разнообразные документы.

Несоблюдение принципа «одного окна». Прокуратуре при ее широких полномочиях на роду написано работать по принципу «одного окна», позволяющему значительно ускорить и облегчить бюрократические процедуры. Однако при проверках НКО этот принцип почему-то не работает

"Сигналы" для СМИ особого назначения. Непонятно, каким образом съемочная группа НТВ была оповещена о визите с прокурорской проверкой в «Мемориал». Но еще хуже, что телеканал, ссылаясь на прокуратуру, еще до окончания проверки объявил в эфире о якобы обнаруженных в "Мемориале" нарушениях.

Когда Эдуард Лимонов сидел в Саратове, Борис Березовский передал 11 тысяч евро на помощь политзекам. За это ему простится многое.

В Нижнем Новгороде на ул. Ильинской, 126 продолжаются работы по сносу вновь выявленного памятника культурно-исторического наследия.

Огородили дом забором еще около недели назад. Это удивило градозащитников, так как в соответствии с Актом государственной историко-культурной экспертизы, подписанным экспертом Ириной Святославовоной Агафоновой, дом является объектом культурного наследия и предложен к внесению в Государственный реестр. Акт экспертизы был получен государственным органом 21 марта. Таким образом, в соответствии с п. 2 ст. 18 ФЗ "Об объектах культурного наследия народов РФ" дом находится на государственной охране как вновь выявленный памятник истории и культуры.

В пятницу вечером к дому стали подгонять технику, но попытку сноса удалось предотвратить, стали съезжаться активисты оппозиционных партий и движений, градозащитники.

Утром в субботу попытки сноса возобновились. Приехали сотрудники ДПС, ЦПЭ, ЧОПов, приезжал сотрудник технической инспекции. Марина Чуфарина подала заявление о незаконном сносе в прокуратуру. Активисты стойко держались, но несмотря на их попытки доказать бригаде, занимающейся сносом, преступность ее действий, вечером под напором эскаватора рухнула часть стены дома.

В воскресение утром к дому подогнали около двух десятков молодых людей сомнительной наружности, которые оскорбляли активистов. Они угрожали насилием, матерились, вели себя крайне асоциально, в конечном итоге попытались завязать драку. Полиция не ехала к месту происшествия долгое время. После неоднократных безрезультатных вызовов Чуфарина, Сильверстов, Мушникова, Соловьева, Гладских были вынуждены сами поехать в ОП за полицией.

Место сноса дома со стороны проезжей части ничем не огорожено, именно там стоят на данный момент в сцепке градозащитники. В случае возобновления работ именно на них рухнет здание. Также могут пострадать прохожие, проезжающий транспорт.

По непроверенным данным, ответственность за снос здания несет фирма, пренадлежащая через подставных лиц коррумпированному мэру Нижнего Новгорода Олегу Сорокину - "РегионИнвест52". Директор фирмы Балмусов Илья Александрович.

По сообщениям от активистов-градозащитников, в 17:45 Балмусову вручено предписание о прекращении работ по сносу. В 17:50 молодые люди сомнительной наружности устроили вторую за сегодняшний день драку, пытаясь вытеснить активистов от дома и загородить его забором. Полиция смотрит на эту сцену безучастно.

Лишь тот достоин жизни и свободы,
кто каждый день идет за них на бой!
Тайный советник И-В. Гете

Моя последняя заметка о Навальном вызвала шквал критических комментариев. Эти комментарии мне показались достойными особого разбора, как наилучшая иллюстрация к заметке и отражение того печального состояния, в котором находится наша общественность.

Но сначала о тех возражениях, которые я считаю заслуживающими серьезного рассмотрения.

Говорят так: «В 2012 году не было революционной ситуации – потому Навальный лишь делал для протеста все, что возможно делать в данных объективных обстоятельствах, – и слава ему за это».

Тезис этот исходит из представления о революционной ситуации как о чем-то совершенно отдельном от нас, что то ли падает с неба, то ли рождается под кустом. Все это подкрепляется идеей неизбежной якобы экономической детерминированности революционной ситуации. Только если раньше, вслед за Лениным, причину видели в «обострении нужды и бедствий трудящихся масс», то теперь, вслед за Токвилем, гораздо тоньше – в относительном спаде после подъема и как результат – обманутых ожиданиях.

Это напоминает нам, между прочим, что непосредственной движущей силой революций является все-таки не экономика, а социальная психология. А вот что является причиной тектонических сдвигов в социальной психологии? Причины могут быть как экономического характера, так и чисто политического. Революция 1830 года во Франции и недавняя революция на Украине произошли на пике экономического подъема.

Потому что революционная ситуация – это то, что находится внутри нас. Это когда у большой массы людей появляется чувство – «так жить нельзя, будь что будет, а с существующим порядком должно быть покончено». Люди начинают ощущать моральную невозможность жить прежней жизнью и готовы умереть, но добиться своих целей. Я сам пережил этот момент 19 августа 1991 года и не забуду его никогда.

Вторая сторона революционной ситуации – кризис верхов. Правящая элита теряет свою сплоченность, теряет веру в свою легитимность, теряет всякое целеполагание. Именно это известный специалист по революциям Н.Ленин сформулировал классической формулой «низы не хотят жить по-старому – верхи не могут управлять по-старому».

Если говорить о декабре 2011 года, то верхи определенно «не могли», а легитимности у власти не было ни на грош. Во главе государства стояло пустое место, но это пустое место окружала группа, до глубины души возмущенная «рокировкой» и готовая ей сопротивляться. Великий и ужасный Путин был не более чем главой правительства, которого «президент» назначил росчерком пера и теоретически росчерком же пера мог и отставить. Законодательного органа не существовало. Институт «выборов», который должен был обеспечивать легитимацию власти, только что дискредитировал себя по полной программе. Я помню, как вечером 6 декабря разговаривал с участковыми в отделении – и они тряслись от негодования, вспоминая наглые фальсификации, творившиеся у них на глазах. В этой ситуации никто – ну абсолютно никто – не был готов умирать за интересы кооператива «Озеро». В «элите» просчитывали варианты избавления от Путина.

Но что же в это время творилось на площади? Я уже писал, что вместо чаемого «к оружию, граждане!» встретил сентенции следующего рода: «нам не нужны революции – нам нужны честные выборы!» «покажем им, как нас много!», «Путин скоро сам уйдет, как Ельцин. Зачем ему власть? Он и так достаточно наворовал – пусть уезжает куда-нибудь на Багамы пользоваться наворованным».

Мне казалось, что эти люди искренне хотят свергнуть режим, но только пока не понимают, что избрали слишком слабые средства. Что жулики и воры не уйдут от власти, просто завидев белые шарики. Что, имея дело с жуликами и ворами, странно клясться в своей законопослушности, в ответ ожидая от жуликов и воров(!), что они тоже будут обходиться с тобой по строгим правилам закона. Ничего, решил я, когда все эти гулянья с шариками не приведут ни к чему, когда гуляющие получат дубинкой по голове – вот тогда наконец...

Получили дубинкой по голове. И что?

И вот тут-то начинается самое интересное, что я и вычитал в частности в комментариях к моей заметке:

1. Что мы все делали правильно, не пожелав выйти под дубинки, а выйдя вместо этого в разрешенные загоны, а если из этого ничего не вышло, то что же поделаешь – сила солому ломит.
2. Вожди наши и учители тоже делали все правильно, вместо организации Майдана и кампании гражданского неповиновения водя нас по болотным митингам, и вообще они вне критики, ибо они Богом данные нам вожди и иных у нас нет, а кто скажет иначе - тот враг и агент гэбухи.
3. Нам не нужны революции, потому что революция – это ужас-ужас.

Никакого представления об ответственности лидеров за результаты своих действий. Хуже того – никакого представления о собственной ответственности за результаты собственных действий.

И тут задаешься вопросом: если люди, не являющиеся клиническими идиотами, не желают учиться не только на чужих, но даже и на своих ошибках, то, может быть, они вовсе и не ошибались? В том смысле что избранные ими средства вовсе и не противоречили их истинным целям. Потому что целью их не была рискованная ликвидация путинского режима (каковая ликвидация, замечу, а вовсе не грабеж награбленного и не расстрелы в подвалах ЧК и понимается под политологическим термином «революция»). Может, их истинной целью было лишь некоторое самовыражение? Безопасное и чисто для сохранения достоинства в собственных глазах? Чтобы когда внуки спросят: «Дедушка, где ты был, когда Путин уничтожал Россию?» - можно было гордо ответить: «Я был на проспекте Сахарова с белым шариком и креативным лозунгом в руках».

Теперь, когда прежние формы сублимации протеста приелись – да и опасными становятся, – появились новые. Всем миром разоблачать никому доселе неизвестных тружеников и тружениц Охотного борделя, обнаруживая, что они, оказывается, не декларируют всех доходов со своего промысла! Краем сознания при этом все-таки понимая, что всякие Пехтины и Яровые – не более чем бессловесные карты, которые Великий Кукловод всегда может сдать и перетасовать по своему усмотрению. Но азарт псевдоборьбы захватывает. Так собака кусает палку, воображая, что ведет отважный поединок со своим обидчиком.

А между тем тьма сгущается, репрессии усиливаются, режим становится все безумнее и безумнее и тень модернизированного Сталина все более отчетливо вырисовывается на небосклоне. И кто является главным виновником этого? Наш, прости Господи, креативный класс, который оказался настолько бездарен, настолько дрябл и труслив, что не сумел постоять за свои... не говорю идеалы – попросту интересы. Теперь они успокаивают себя тем, что все равно бы проиграли – но ведь они даже не попытались купить лотерейный билет!

А потому, господа хорошие, и не жалуйтесь на новые фокусы взбесившегося принтера и лично товарища Путина. Ведь вы же не хотели революции, правда? Не хотели – и не получили. Как говорил девушке грузин в старинном анекдоте: «Нэ хочешь в баню – хады грязный!»

(Обосновывая право местных властей запрещать гей-парады)

Давайте оставим в стороне, как ты хочешь жить, свободу мысли и так далее, я это не затрагиваю, я затрагиваю специфические условия, которые явно говорят, что не может быть одинаково в Амстердаме и в Махачкале.

Валерий Зорькин, председатель Конституционного суда

Читатель! в мире так устроено издавна:
Мы разнимся в судьбе,
Во вкусах и подавно;
Я это басней пояснил тебе.
С ума ты сходишь от Берлина;
Мне ж больше нравится Медынь.
Тебе, дружок, и горький хрен - малина,
А мне и бланманже - полынь!

Козьма Прутков. "Разница вкусов"

Не бойся: не хочу, прельщенный мыслью ложной,
Цензуру поносить хулой неосторожной;
Что нужно Лондону, то рано для Москвы.

Александр Пушкин. "Послание цензору"

Фото: Ирина Калашникова/Коммерсантъ

Грани.Ру благодарны Борису Березовскому.
Без его первоначальной поддержки наш проект не мог бы состояться.

Березовский - последняя фигура героического периода. Персонаж bigger than life, короновавший правителей, начинавший войны, стряпавший конституции по своему усмотрению. Человек страстей, игравший по-крупному и часто проигрывавший. Интересен сегодня контрастом, который он являет новой цивилизации карликов, не имеющих воли и лебезящих у барского стола. Герои кончились, наступило время мелкой дряни.

Любопытно, что Следственный комитет, грезящий романами Дюма, стремится найти мощных заговорщиков - террористов, бомбистов масштаба Березовского, а находит на эту роль Развозжаева, который продавал шапки. Даже главному врагу Навальному не могут приписать ничего, кроме мнимой кражи древесины.

То, что власть долгие годы все нелады приписывала коварной воле Березовского, показательно: литературные фантомы героических, романных времен. Последний живой "титан" прежней эпохи - Ходорковский - в неволе, и ворон клюет его печень. А дальше - бастрыкины, железняки и лаховы. Конечно, титаны прошлого, начиная с Ельцина, - не совсем герои Гомера, но в нынешнюю Лилипутию их тоже не засунешь.

Сегодня в 10 часов в Тверском суде должно было начаться рассмотрение уголовного дела против покойного юриста фонда Hermitage Capital Сергея Магнитского и благоразумно пребывающего за границей главы фонда Уильяма Браудера. Суд перенесли на 14:00 в связи с занятостью бесплатных назначенных адвокатов обвиняемых. Журналистов было намного меньше, чем на первом заседании, перенесенном тоже по просьбе адвокатов. По большому счету, журналистам делать там совершенно нечего. Пустая скамья за решеткой была отснята всеми СМИ мира еще на первом заседании, телевизионщики и фотографы могут прийти за «картинкой» на чтение приговора, а пишущие могут написать репортаж, не посещая слушания. Все уже знают, что Браудера заочно приговорят к реальному сроку заключения (на год меньше того срока, который попросит прокурор, – типа, судья не тупо переписал обвинительное заключение, а «думал» над приговором). Дело в отношении Сергея Магнитского закроют в связи с его смертью, но не реабилитируют. Браудер уже никогда не сможет приехать в Россию, на следующих пресс-конференциях Путин на вопросы по обвинениям Браудера будет отвечать «что вы слушаете этого беглого уголовника?», ну а Магнитский своей смертью "по естественной причине" ловко избежал заслуженного наказания.

Хотя останки Сергея Магнитского по приговору суда не будут перезахоронены на территории тюрьмы или колонии, то есть физический процесс глумления над трупом сценарием не предусмотрен, то, что происходит в Тверском суде, трудно описать иначе. «Кафка», «абсурд», «инфернальное действо» - все это прозвучит в репортажах настоящих СМИ, пропагандисты отмолчатся или ограничатся сухим языком информационного сообщения.

Изменение климата приводит к исчезновению кормовой базы и питающихся этими кормами животных. Ничего удивительного нет и в том, что обратная эволюция суда в «комиссию по проштамповке приговора» убивает профессию судебного репортера. Вот вам целый список уже заранее известных новостей «суд отказал в удовлетворении жалобы». На самих продлениях арестов узникам Болотной журналисты заранее набирали на смартфонах смски «Арест продлен до ...» и негласно соревновались друг с другом в скорости нажатия кнопочки «отправить» по стартовому сигналу штамповщика в мантии. Польза от этой клоунады лишь в том, что у родственников и друзей заложников Болотной есть возможность увидеться с ними и оказать моральную поддержку.

Изменение политического климата уничтожает кормовую базу не только судебных репортеров. С начала года иностранные газеты начали сокращать свое присутствие в России. Все им с нами ясно: «подавление инакомыслия, принятие антидемократических законов, экономические трудности. Не те темы, которые автоматически гарантируют читательский интерес». Действия редакций вполне понятны. Какие репортажи можно написать о политической жизни в Северной Корее? То, что все северокорейцы как один выразили поддержку всем инициативам любимого вождя, читатели давно уже знают.

Мы пока не совсем Северная Корея, но репортаж о предстоящей 31 марта акции Стратегии-31 на Триумфальной уже написан, надо только добавить свежих фотографий задержаний и проноса в автобус: «Около двухсот человек вышли 31 марта на Триумфальную. Эдуард Лимонов был задержан через минуту после появления на площади. Задержаны также около 30 человек, выкрикивавших лозунги «Свобода собраний всегда и везде!» Полиция выдавливала собравшихся с площади... «Граждане, не мешайте проходу других граждан!..» Доставлены в ОВД... Оформили протоколы по статьям 20.2 и 19.3».

Если правозащитные организации не хотят признавать себя иностранными агентами, их заставит гидра о трех головах – прокуратуры, юстиции и налоговой службы. Этот карательный орган еще наведет шороху на общественной ниве. Выкосит и то, что никогда не росло. В Международный «Мемориал» приходили и раньше, правда, без сопровождения зондеркоманды НТВ. Но куда ж теперь без этого недремлющего телеглаза, без этого агитатора и пропагандиста. И пусть команду на порог не пустили - разоблачительное кино она в обязательном порядке состряпает.

Власть и раньше насылала на правозащитников разнообразных проверяющих. Было дело, «Мемориал» целый год проверяли и вдоль и поперек. Да и региональные отделения вот уже тринадцать лет держат под неусыпным контролем. То подсылая в организации странных персонажей, то проверяя на вшивость мелким подкупом, то абсурдными требованиями приравнивая общественную работу к производственной деятельности. А потом, видно, надоело чикаться - решили разом покончить с правозащитной вольницей.

И власть придумала, что вменить зарвавшимся правдоискателям: "Наличие в деятельности НКО и незарегистрированных объединений фактов превышения пределов уставных задач, попыток присвоения функций законно избранных органов государственной власти, других государственных органов, государственных учреждений и органов местного самоуправления, вмешательства в их деятельность". Оказывается, правовая помощь пострадавшим от произвола, публичное заявление о несогласии с действиями власти, посещение колоний и требование освободить политзаключенных – это и есть вмешательство в деятельность властных органов.

Еще бы! Когда политическая деятельность по сути запрещена, помешать диктатуре могут только болтающиеся без поводка правозащитники. Самое время всех скопом стереть в порошок. Но что касается «Мемориала», то тут особая статья. Именно стараниями мемориальцев в 91-м году был принят закон о реабилитации жертв политических репрессий. Нынешняя власть на это никогда не пошла бы. От самого термина «политические репрессии» ее корежит. Тем более в свете подготовки к большому «Болотному процессу».

«Мемориал» как родовая травма для специалистов по этим самым репрессиям, что теперь ходят и в депутатах, и в руководителях корпораций, и в уполномоченных по правам человека, да куда ни кинь – они повсюду. Для того они и затеяли зачистку действительности, чтобы в очередной раз переписать под себя отечественную историю. И совсем скоро она, отредактированная, отлакированная станет удобной и совсем не страшной. Ну, разве что на полстранички. Но зато с мудрым Сталиным, Народным фронтом, и бессменным Национальным лидером во главе. Они-то и заставят нас Родину любить. Без памяти.

«Тарпейская скала находится рядом с Капитолием», - напоминал топографию Рима кто-то из деятелей Французской революции. И вот на наших глазах прогрессивная общественность, которая еще вчера венчала Навального лаврами на Капитолии, поволокла его сбрасывать с Тарпейской скалы. Притом и то и другое совершенно несправедливо.

Сам я наблюдал Навального вблизи один раз, и этого было для меня вполне достаточно.

Дело было поздно вечером 7 мая у памятника героям Плевны. Заметьте – сутки спустя после побоища на Болотной. Когда мне по наивности казалось: Кровавое воскресенье состоялось, Рубикон перейден, точки над i расставлены, теперь уже до каждого должно дойти, что иного пути нет: «К оружию, граждане! Формируйте батальоны! Вперед, вперед, пусть нечистая кровь оросит наши нивы!»

7 мая граждане в количестве нескольких сот человек собрались перед администрацией президента, а когда их оттуда оттеснили – перед памятником героям Плевны.

И вот перед гражданами появляется! Сам! Навальный! Что творилось в этот момент с гражданами – описанию не поддается. Это было какое-то истерическое идолопоклонство. Примерно так, должно быть, немцы встречали Гитлера. «Боже мой, боже мой! – подумал я. – И так ведут себя – самые свободные, самые независимые, самые самостоятельные люди в России! Какой позор!»

Между тем к памятнику стали стягивать «космонавтов» с явно нехорошими намерениями. И тут Навальный показал себя во всей красе. Забравшись на постамент, он стал держать речь со всеми демагогическими ужимками, позаимствованными у американских проповедников и состоявшими в том, чтобы задавать толпе риторические вопросы, вымогая у нее хоровые ответы (как в детском саду!):

- Мы мирные люди?
- Да!
- Мы хотим кровопролития?
- Нет!

Мы пушистые и законопослушные, вещал Навальный. Сейчас мы мирно уйдем отсюда и пойдем на Чистопрудный бульвар. Помните: мы просто гуляем. Мы не нарушаем никаких законов. Не поддавайтесь на провокации. И главное – не ступайте на проезжую часть!

И началась, под водительством Навального, бессмысленная ночная беготня по бульварам. Под утро уже мирные люди вернулись к памятнику. Там я познакомился с Юрием Староверовым. Староверов был мрачен: «Ну, явный слив!» Я еще надеялся, что из этого вырастет что-то стоящее. Хотя и был вынужден признать: «Революция – это все-таки баррикады, а не «не ступайте на проезжую часть!»

Теперь вот народ возмущается, что этот самый Навальный кушал креветки в Кремле в компании жуликов и воров. А я вспоминаю Навального в ночь на 8 мая... и мне становится смешно.

Ребята, с чего вы, собственно, взяли, что блогер и член совета директоров "Аэрофлота" не имеет права ходить на корпоративчики "Аэрофлота"? Вас это так потрясло, как, должно быть, 100 лет назад прогрессивную общественность потрясло бы известие, что Ленин явился на прием в Зимнем дворце. Да только Навальный не Ленин, скорее Родзянко. Родзянко ходить на приемы было не только можно, но даже и положено. Он был, между прочим, гофмейстер Высочайшего двора.

Заметьте - я ничего не хочу сказать плохого о заслугах Навального в деле раскачивания лодки. Заслуги его огромны. Навальный, со своим «Роспилом» и кампанией «Голосуй за кого угодно кроме», наглядно продемонстрировал людям, у которых еще оставались иллюзии насчет разумности окружающего устройства, как оно все обстоит на самом деле. Признаться, мы, радикальные активисты, в свое время недооценили этой стороны его деятельности. Нам казалось: то, что «все воруют» и что «выборы – фарс», есть аксиомы, не требующие доказательств. Оказалось, что для многих это были лишь теоремы, наглядное доказательство которых произвело эффект разорвавшейся бомбы. Примерно такой же, как во Франции накануне революции произвела публикация Неккером бюджета двора.

Но бомба разорвалась, господа! Одна и та же бомба не может взрываться постоянно. Дальше-то что?
И тут оказалось, что дальше – ничего кроме поиска каких-то квартир в Майами и каких-то плагиатов в диссертациях. У никому не известных депутатов никому не нужного, никому не интересного, изначально фальшивого и нелегитимного взбесившегося принтера. И это на фоне откровенной фашизации режима и его перехода к чистому неосталинизму.

Теперь Собчак заступается за блогера. «Вам всем нужны герои, которые за вас будут умирать, жертвовать ВСЕМ. За вас. А вы сами-то?» - вопрошает она. И ведь она права! Каков приход, таков и поп – а никак не в обратном порядке. Ну представьте себе, что 14 июля 1789 года Камилл Демулен, вместо того чтобы призвать парижан к оружию, возгласил: «Неккер отставлен, Париж окружен войсками, двор готовит Варфоломеевскую ночь патриотам - а потому давайте мы в знак протеста будем мирно и законопослушно гулять по бульварам, не поддаваясь на провокации!» Боюсь, что такая речь никак не предотвратила бы взятия Бастилии, зато Демулен закончил бы свою политическую карьеру на ближайшем фонаре. Я же в ту ночь чувствовал, что если крикнешь: «Хватит бегать, становимся в сцепку, сопротивляемся, это наш город, Россия без Путина!» - от тебя все отшатнутся как от провокатора. Другое дело, что этот объективный факт ничуть не снимает ответственности с вождей. Вожди были обязаны делать все, чтобы повышать градус протеста, а не снижать его. Поп все-таки должен быть выше прихода, и только гламурным проституткам простительно считать, что можно быть лидером гражданского протеста, ничем при этом не жертвуя, а наоборот, получая массу новых лулзов.

По сути говоря, произошла комедия ошибок. Мы приняли блогера, расписывающего в своем уютненьком, кто, где, как и сколько украл, за Дантона. Мы приняли гулянья с шариками за акции гражданского неповиновения. А теперь мы возмущены, что блогер и член совета директоров "Аэрофлота" ведет себя как блогер и член совета директоров "Аэрофлота", а не как герой "Овода". По какому праву? Навальный таков, каков он есть. Но кто же вылепил из блогера лидера «протеста», как не мы сами?