В московском Фотоцентре 19 марта открывается выставка "Смеешь выйти на площадь?". Она посвящена событиям 6 мая 2012 года на Болотной площади, когда изначально мирная акция протеста переросла в столкновения демонстрантов с полицией.

В тот же день Следственный комитет возбудил уголовное дело по «массовым беспорядкам» на Болотной площади. Сегодня по «Болотному делу» проходят 24 человека. 15 человек находятся в СИЗО. Это Владимир Акименков, Андрей Барабанов, Ярослав Белоусов, Илья Гущин, Степан Зимин, Николай Кавказский, Леонид Ковязин, Михаил Косенко, Сергей Кривов, Максим Лузянин, Денис Луцкевич, Александр Марголин, Алексей Полихович, Леонид Развозжаев, Артем Савелов. Один из них, Максим Лузянин, уже осужден.

«Круглый стол 12 декабря» инициировал общественное расследование событий 6 мая. Рабочая группа из представителей РПР-ПАРНАСа и Комитета 6 мая уже собрала более 500 свидетельств граждан, бывших очевидцами событий на Болотной площади. Собранные Рабочей группой факты и свидетельства будут внимательно изучены общественной Комиссией. В ее состав вошли правозащитники - председатель МХГ Людмила Алексеева, член ОНК Зоя Светова, Валерий Борщев, Ольга Романова, Алексей Симонов, Лев Пономарев, Наталия Горбаневская; деятели культуры, науки и искусства Лия Ахеджакова, Гарри Бардин, Владимир Войнович, Виталий Манский, Наталья Фатеева, Игорь Ясулович, Андрей Смирнов, Владимир Мирзоев, Лев Рубинштейн, Юрий Рыжов, Дмитрий Зимин, Георгий Сатаров, Евгений Ясин; журналисты Сергей Пархоменко, Владимир Корсунский, Александр Рыклин, Александр Подрабинек, Митя Алешковский. В апреле Комиссия представит широкой публике доклад, который даст оценку событиям 6 мая на Болотной.

Выставка "Смеешь выйти на площадь?" будет открыта с 20 по 28 марта ежедневно, кроме понедельника, с 11 до 19 часов.

Адрес Фотоцентра: Гоголевский бульвар, д.8 (метро Кропоткинская),

Вход - 50 рублей.

Распечатать билет для бесплатного прохода

Михаил Калужский - журналист, драматург.

Дмитрий Дубровский - историк, этнограф, старший преподаватель факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Дмитрий Дубровский против гомофобии

Во-первых, Шишкин нам мало известен. Мне как профессионалу он тоже плохо известен. Я не знаю, кто он такой. Поэтому он не является моральным авторитетом. Его высказывания на самом деле ничего не стоят. Вот завтра выйдет какой-нибудь Степанов, предположим. Ничего не имею против фамилии, просто говорю от фонаря. И скажет: "Я осуждаю что-то". Ну и осуждай. Ты не авторитет. Вот я если в чем-то высказываюсь... Меня тоже многие не любят, но никто не может сказать, что они меня не знают. Понимаете? И поэтому Шишкин в этом контексте никак не укладывается, у него нет авторитета у наших граждан. Он такое темное пятно.

Эдуард Лимонов, писатель и политик

Фома мрачно на него покосился.
- Удивляюсь я... - продолжал он, - что ж делают после этого все эти современные литераторы, поэты, ученые, мыслители?.. Что ж делали до сих пор все эти Пушкины, Лермонтовы... Это социальный вопрос!.. Я знаю Русь, и Русь меня знает: потому и говорю это.

Федор Достоевский. "Село Степанчиково и его обитатели"

Есть повод рассказать, как я чуть не пошел по 318-й на совершенно ровном месте. В январе 2009-го я снимал довольно спорную акцию молодежного отделения партии «Яблоко».

Акция спорная, но для ее проведения яблочники выбрали место намного сакральнее Красной площади - у здания ФСБ на Лубянке. Видимо, поэтому было решено задержать всех участников акции и тех, кто находился рядом. Задержали даже двух прохожих, которым хватило неосторожности взять листовки у «яблочников». По доставлении в каморку ФСБ их сразу отпустили. Ко мне подбежал мобилизованный для срочного задержания гаишник, я объяснил, что я журналист, участником акции не являюсь и нахожусь здесь в полном соответствии с законом о СМИ. Убежденный мною гаишник доложился распоряжавшемуся задержаниями подполковнику тогда еще милиции.

Подполковник подошел ко мне, я начал было повторять свои аргументы, но он огорошил меня вопросом: «А зачем ты меня по ноге ударил?». Подполковник подтянул брючину и начал демонстрировать мне свою белую лодыжку без каких-либо следов удара: «Ничего, проявится еще синяк до экспертизы, если надо будет, – пойдем лучше». Я отдал ему свои документы и пошел в кутузку.

Времена тогда были травоядные, всех через три часа отпустили, а «яблочников», которых обвинили в несогласованном пикетировании, даже оправдал мировой судья. Судья оправдал политический активистов – сейчас такое себе трудно представить, а тогда пусть редко, но случалось. Может быть, и подполковник не стал бы претворять свои угрозы в жизнь, решись я кричать-ругаться-возмущаться, но схему оформления 318-й статьи УК (применение насилия в отношении представителя власти) к любому, на кого покажут, он мне продемонстрировал в точности.

Позже отставные милиционеры мне объяснили, что субкультура милиции тесно взаимодействует с субкультурой криминального мира и быть «терпилой» (потерпевшим) и там и там совсем не престижно. Речь, конечно, не идет о погоне с перестрелкой, но факт, что простой «жулик» при задержании тебя избил, а ты не смог за себя постоять или позже «объяснить» ему, что он не прав, очков тебе не добавляет.

Можно предположить, что престиж совсем не страдает, если «ребята» знают, что «пацан» на самом деле не «терпила», а просто «фраера учит».

За это видео Генпрокуратура хочет возбудить против меня дело по уголовной статье и посадить лет на пять. Это не шутка. Когда я столбики погрузил в авто, Генпрокуратура посчитала себя неотмщенной терпилой и написала заяву по факту хищения.

Экстренная информация от Бориса Стомахина:

"Меня сегодня избил сокамерник, нацист и антисемит. Завтра буду требовать перевода в одиночку. Прошу помощи у всех. Подробности завтра у адвоката, послезавтра у матери. Избившего зовут Горшенин Андрей Геннадьевич, 1973 года, уроженец Волгограда".

Призвать высшие силы для борьбы с огненной стихией решено в тех районах Ростовской области, где складывается наиболее неблагополучная обстановка с пожарами. Проведение молебнов против пожаров инициировали инспекторы Госпожнадзора. Такие богослужения уже прошли в Багаевском, Верхнедонском, Пролетарском, Матвеево-Курганском районах области. К примеру, в Пролетарском сельском районе, где с начала года зарегистрировано 11 пожаров, на которых погибли пять человек, двое из них - дети, службы с просьбой защитить от огня проходят еженедельно... В целях профилактики пожаров на территории Багаевского района в Свято-Никольском приходе тоже проведен молебен, на котором присутствовали около 20 человек. Дабы предотвратить чрезвычайные ситуации, к высшим силам обратились и в Верхнедонском районе, где в Свято-Никольском храме иерей Владимир совместно с инспекторами Госпожнадзора и 35 прихожанами вознесли молитвы от огня.

Ссылка

- Пожар! Пожар! - раздался внизу отчаянный крик. - Горим!
Те, которые сидели наверху, оглянулись, и им представилась страшная, необыкновенная картина. На одной из крайних изб, на соломенной крыше стоял огненный, в сажень вышиною, столб, который клубился и сыпал от себя во все стороны искры, точно фонтан бил. И тотчас же загорелась вся крыша ярким пламенем и послышался треск огня... Староста Антип Седельников... подошел к избе с топором и вышиб окна, одно за другим - неизвестно для чего, потом стал рубить крыльцо.
- Бабы, воды! - кричал он. - Машину подава-ай! Поворачивайся!
Те самые мужики, которые только что гуляли в трактире, тащили на себе пожарную машину. Все они были пьяны, спотыкались и падали, и у всех было беспомощное выражение и слезы на глазах.
- Девки, воды! - кричал староста, тоже пьяный. - Поворачивайся, девки!.. Потрудитесь, православные, по случаю такого несчастного происшествия!
Мужики стояли толпой возле, ничего не делая, и смотрели на огонь. Никто не знал, за что приняться, никто ничего не умел, а кругом были стога хлеба, сено, сараи, кучи сухого хвороста... А в чугунную доску били без устали и часто звонили в церкви за рекой...
Но вот с той стороны, из господской усадьбы, приехали на двух подводах приказчики и работники и привезли с собою пожарную машину. Приехал верхом студент в белом кителе нараспашку, очень молодой. Застучали топорами, подставили к горевшему срубу лестницу и полезли по ней сразу пять человек, и впереди всех студент... Разбирали избу по бревнам; растащили хлев, плетень и ближайший стог.
- Не давайте ломать! - раздались в толпе строгие голоса. - Не давай!
Кирьяк направился к избе с решительным видом, как бы желая помешать приезжим ломать, но один из рабочих повернул его назад и ударил по шее. Послышался смех, работник еще раз ударил, Кирьяк упал и на четвереньках пополз назад в толпу.

Антон Чехов. "Мужики"

«Выхино» - самая загруженная станция московского метро. Это знают все, кто ездит через нее в час пик. Пробка из «понаехавших» и москвичей начинается задолго до касс. Каждое утро, переминаясь в человеческом месиве с ноги на ногу, кого тут только не увидишь! Даже самые причудливые из гастарбайтеров, в белых войлочных киргизских шапках на головах, уже не удивляют.

Сегодня утром, однако, попался-таки интересный экземпляр. Диковинная птица. «У меня нет мелких денег!» - кричала в моднейший мобильник высокая брюнетка в норковом манто до пят. Ну, или не в манто, а в шубе. Не знаю. В чем-то меховом, дорогом и дико неуместном. Иноземный загар, хищный макияж и... полное отсутствие такта. На том конце «провода» явно мужчина. Ему она и сообщала, не стесняясь, о своих проблемах.

«Я стою... здесь... народа больше, чем людей», - громко и презрительно, на всю платформу, делилась она с брезгливой гримасой на лице. Такая вся из себя ухоженная, наверняка всегда в хорошем авто, она вдруг оказалась среди этого... плебса, быдла? Не знаю, что было у нее в голове, но лицо ее выражало именно это. Крайнее высокомерие. И раздражение.

Наблюдая эту отвратительную сцену, я почему-то немедленно вспомнил о креативном нашем классе. Том самом, который презрительно смеялся над слишком верноподданным Игорем Холманских и его уральскими мужиками, которые так никуда не подъехали и никого не разогнали. Вспомнил, с каким высокомерием отзывались эти герои Болотной о своих оппонентах с Поклонной, свезенных автобусами по разнарядке с заводов и предприятий. Они, такие продвинутые и креативные и эти, несовременные, зависимые, подданные...

Думаю, пока креативный класс не изменит своего отношения к его величеству российскому народу, ему в нашей стране ничего не светит. В политическом плане. Деньги, интересная работа, «Жан-Жак», все будет, но серьезного представительства во власти никогда. Люди не прощают высокомерия. Недаром в девятнадцатом веке, интеллигенция массово ломанулась «в народ», изживая, на самом деле, собственное барство. Что называется, чувствовала за собой. Изживайте и вы, господа!

Недавно выяснилось, что никому нельзя, оказывается, разговаривать с человеком, стоящим с плакатом возле столичной мэрии, например. Кроме полиции, которая уверенно подходит и обвиняет вас. В том, что "вы тут собираете вокруг себя аудиторию". Не соображая, что вы для этого и пришли. Это законно и является целью любого пикета - привлечь внимание как можно большего количества граждан. Казалось бы, дебилу понятно. Но не мусорам.

Да, еще и расстояние между пикетчиками должно быть теперь 50 метров. Нелегитимная Дума штампует удобные законы, чтобы гонять нас, как помойных котов. На пикете 9 марта предложила линейкой измерить расстояние между мной и Даниилом Когтевым, если им охота. Меня дистанция между нашими плакатами устраивает, сказала я.

Помнится, 8 марта Алексей Никитин специально рулеткой отмерил положенные 50 метров от соседнего пикетчика возле здания ФСИН, но его забрали, как только он развернул плакат в поддержку Pussy Riot. Так что соблюдать какие-то навязанные параметры просто нет смысла. Держиморды вас все равно заберут, если есть на то приказ.

Или, если нужно поставить галочку о проделанной работе, отловив еще двоих "плановых экстремистов" - вроде сотрудников интернет-издания "Фронде ТВ" с плакатами в защиту исторической Москвы, - нас то есть. Мы проводили 9 марта серию одиночных пикетов. Сначала - на Манежной площади, вместе с Екатериной Мальдон и Александром Зимбовским, в поддержку семей с детьми, которые из-за сочинской олимпиады лишаются жилья. Без надежды получить что-то взамен. На Манежной никого из нас не забрали. Подходили патрули, задавали вопросы, что-то там записывали - и уходили восвояси.

Потом мы пошли к мэрии. Последнее время участились беспардонные случаи истребления исторических зданий в Москве, имеющих охранный статус, как, например, корпусов Новоекатерининской больницы, снесенных без разрешительных документов под покровом новогодней ночи. Либо волюнтаристски этого статуса лишенных, как это произошло со знаменитым домом "старика Болконского" на Воздвиженке. Там под видом реставрации и надстройки уже разрушили тяжелой техникой огромную часть прекрасного, сохранного особняка Волконских XVIII-XIX веков. Одним из заказчиков такой "реставрации" является некий гуманитарный фонд, который курирует Людмила Путина, - "Центр развития межличностных коммуникаций". Такая вот неприятная смычка происходит исторических персоналий.

Мы вот и решили заявить мэрии о своем гневе по поводу вандализма, который она всячески поощряет и оправдывает. У Даниила Когтева был плакат: "Хватит уничтожать историческую Москву". У меня надпись на картонке была поживее: "Вышвырнем мразь из Кремля". Когда полицаи стали уточнять, что под этим подразумевается, я пояснила, что Кремль используется не по назначению. Это исторический и архитектурный памятник, а в нем сейчас сидит непонятно кто. Некий царь, который сам себя таковым назначил, поскольку выборы были сфальсифицированы. Как парламентские, так и президентские. А в Кремле давно пора проводить экскурсии - и только.

Заседающие там правители обязательно превращаются в монархических монстров и добровольно оттуда не уходят. Только вперед ногами. Пора такое безобразие пресечь.

За эту мою просветительскую работу меня сгребли в охапку и отволокли в машину. Потом и Даниила туда втолкнули. "Ты в армии-то вообще служил?" - прицепился к нему один из наших конвоиров. Пришлось ему объяснить, что в такой рабовладельческой структуре, как наша армия, служат только сумасшедшие. Нормальные люди предпочтут сдаться в дурдом, чтобы только в так называемой армии не оказаться. Первым делом вам там психику ломают, унижают, чтоб молча делали, что велят. А затем крадут ваше физическое здоровье - простужают на морозе и дают собачий корм, плюс забирают время, которое можно было употребить на что-то полезное. Учебу, например. Или оплачиваемую работу.

Кстати, о дурдоме. Это было первое слово, которое я услышала, когда меня принесли в Тверское ОВД. Выйти из машины я категорически отказалась, полицаи очень злятся, когда им приходится таскать кого-то на руках. А меня им приходится так таскать каждый раз, уже второй год пошел. В большинстве участков меня поэтому запомнили. Трудностей менты не любят, все пытаются спихнуть тех, с кем совладать не могут, медикам. А те, по счастью, отпираются от полицейских функций. Им чужая работа не нужна, своей хватает.

Вот и стали кричать наперебой, как принесли меня в закуток перед обезьянником: "В дурдом ее надо сдать!" Сообщили, что перевозка уже едет.

Я захохотала и предупредила их, что "дурка" меня не берет, проверено многократно.

Они насторожились от таких слов, потом кто-то из них меня опознал, стали обращаться ко мне "Вера Викторовна" и уже без хамства. Убедились, что представляться и подписывать какие-либо документы я отказываюсь. Возможно, по базе данные пробили. Потом вызвали "понятых", я думала, это для обыска. Оказалось - нет, они пришли для подписания протокола, в котором говорилось, что я задержана как организатор несанкционированного пикета у мэрии Москвы. И они являются свидетелями того факта, что я отказываюсь какие-либо документы в полицай-участке подписывать.

Вот такой любопытный нюанс, никогда раньше с таким не сталкивалась. Потом мне пообещали прислать по почте повестку в суд и отпустили следом за моим сопикетчиком, который, кстати, отказался заполнять с ними протоколы, воспользовавшись 31-й статьей Конституции. Он только одну - отказную - подпись им и поставил. И "понятых" для него не понадобилось.

Еще и еще раз убеждаюсь (и стараюсь рассказать об этом возможно большему количеству людей): чем напористее неповиновение властям, пресекшим ваш законный пикет, тем быстрее вас отпустят из участка на все четыре стороны. Просто устав от создаваемых вами трудностей. Присланную по почте повестку в суд надо аккуратно порвать, выбросить и никуда не ходить.

Второй год такое практикую, практически всегда обхожусь без последствий. Несколько арестов за целый год - скорее исключение из правила. Дважды меня даже выносили из отделения на волю силой, когда я отказывалась уходить, видя, как они издеваются над другими задержанными. Один раз такое случилось у нас вместе с Дашей Гладских, прошлой осенью. Мы потом долго веселились по этому поводу: из мусарни нас выгнали за плохое поведение. Мы им там столик сломали с железными ножками, в "Китай-городе". В знак протеста.

И еще: никто не вчитывается в смысл твоего плаката: не надо бояться писать что-то резкое про власть, ей это безразлично. А граждане пускай почитают, им это полезно. Власть репрессирует точечно, представителей гонимых групп, неважно, что там у них и где было написано. Под раздачу попадают те, на кого есть ориентировка. В порядке очереди. То это нацболы, то антифашисты, то экологи, то "экстремисты" 6 мая, то геи и лесбиянки.

Просто надо в каждом отдельном случае задержания стараться создать оппонентам побольше хлопот: ничего не подписывать, никуда по их зову не ходить, на вопросы не отвечать. Они очень быстро "ломаются", поскольку работу свою не любят.

Надо им помочь завалить эту их халтуру окончательно.

Михаил Шац - телеведущий, член КС оппозиции.

История с письмом Михаила Шишкина показывает, как отвратительно и, видимо, безнадежно измельчало наше общество. Собственно говоря, как должно обстоять в норме? Если известный авторитет, лидер общественного мнения совершает какой-то поступок (хоть мелкий) или высказывает какое-то мнение (хоть по частному поводу) – все обсуждают, потому что это связано с известным человеком. Если малоизвестный человек совершает некий выдающийся поступок – все обсуждают из-за поступка. Лев Толстой подписал письмо – обсуждают. Александр Матросов закрыл грудью ДОТ – обсуждают. Но кто бы стал обсуждать Александра Матросова, если бы он лишь подписал письмо?

А что произошло в данном случае? Некий малоизвестный (в профессиональных кругах, говорят, очень котируется и лауреат, но за их пределами все-таки малоизвестный) писатель, проживающий в Швейцарии, отказался ехать от имени госструктуры на американскую выставку, сопроводив этот отказ письмом, содержащим ряд совершенно справедливых, но несколько банальных характеристик заигрывающего с ним государства.

Можно ли это назвать Поступком с большой буквы? Ни в коем случае. Это, конечно, гражданский поступок, но исключительно со строчной. От власти, которой он отказал и которую он послал, Шишкин никак не зависит. Моральный профит от этого жеста может выйти гораздо большим, чем упущенная прибыль от поездки, что дает повод циникам видеть в действиях Шишкина расчетливый пиар-акт. Я не циник. В голову Шишкину я не лезу, поступок его одобряю, мнение его разделяю и говорю, что я на его месте поступил бы точно так же. Потому что это просто – НОРМАЛЬНО. Но наше общество, униженное, развращенное, растоптанное и обесчещенное за почти век советско-постсоветского борделя, дошло до такого состояния, что простой вид писателя, который не лобызает начальственную ручку, не держит фигу в кармане, а спокойно показывает ее кому хочет – вызывает шок и скандал. Да как он смел? Да кто он такой? Да где он прописан? Да имеет ли он право с швейцарской регистрацией... Да имеет ли он право с российским гражданством... Успокойтесь, господа. Все успокойтесь. Имеет. То, что сделал Шишкин, – это не подвиг и не предательство. Это нормальный человеческий поступок, самый обыкновенный, можно сказать заурядный. Только и всего.

Я пишу, и никак не напишу, книгу о своих впечатлениях об Америке... Я видела очень грязные туалеты там. Грязнее, чем Бродвей, и отвратительнее, чем Манхэттен, я ничего не видела. Я могу сказать, что мы полгода выводили клопов после поездки в Америку.

Ссылка

( Об отказе Михаила Шишкина представлять Россию на книжной ярмарке в США)

Очень удивлены. Сожалеем. Так бывает, когда русский писатель надолго отрывается от родины. Примеров тому много в истории.

Владимир Григорьев, замглавы Роспечати

...Будем же ждать этого дня. А до того да будет нашей миссией не сдаваться ни соблазнам, ни окрикам. Это глубоко важно и вообще для неправедного времени сего, и для будущих праведных путей самой же России.
А кроме того, есть еще нечто, что гораздо больше даже и России и особенно ее материальных интересов. Это - мой Бог и моя душа. "Ради самого Иерусалима не отрекусь от Господа!" Верный еврей ни для каких благ не отступится от веры отцов…
Говорили - скорбно и трогательно - говорили на древней Руси: "Подождем, православные, когда Бог переменит орду".
Давайте подождем и мы. Подождем соглашаться на новый "похабный" мир с нынешней ордой.

Иван Бунин. "Миссия русской эмиграции"

Неожиданно четыре мои работы оказались сняты с выставки «Международный женский день. Феминизм: от авангарда до наших дней».

Мне вернули рисунок с изображением радужной колонны, рисунок с колонной националистов, кричащих «Pussy Riot - на помойку!», и портрет пенсионерки, которая хочет участвовать в панк-молебнах. Кураторы выставки объяснили, что любое упоминание Pussy Riot на сегодняшний день опасно.

Оставшийся четвертый безобидный рисунок с коммунисткой Капиталиной Ивановной прокомментировала куратор «Международного женского дня» Наталья Каменецкая: «Рисунок очень низкого качества. Эта работа для «Феминистского карандаша», а не для выставки». Куратор Олеся Туркина добавила: «У нас выставка, а не будуар». Капиталину Ивановну тоже сняли.

С выставки также сняли одну из работ Умной Маши, посвященную борьбе с домашним насилием. Хорошо, что остались трафареты Микаэлы, единственной участницы «Феминистского карандаша», которую не отцензурировали. Олег Кулик назвал «Народоволок» Микаэлы лучшей работой выставки.

Активистская группа «Феминистская инициатива» и художественное объединение «Феминистский карандаш» решили, что «запрет на упоминание известных на весь мир женщин-политзаключенных, осужденных за феминистский перформанс, обесценивает феминистскую направленность проекта». Мы распечатали открытки с изображением запрещенных работ.

Распространять открытки на выставке активно помогали художники, участники Профсоюза уличного искусства Антон Николаев и Алексей Кнедляковский, а также писатель, один из руководителей Левого фронта Дмитрий Черный.

Для выставки я первоначально предлагала серию «Женское», как наиболее соответствующую теме. Но меня попросили выбрать работы на свой вкус из «Хроники сопротивления», что-нибудь, связанное с феминизмом. Тогда я выбрала портреты женщин, участвующих в митингах.

Активистам, распространяющим открытки на выставке, помощницы кураторов сообщили, что Ломаско вообще не приглашали участвовать. Тем не менее, мои работы присутствуют в каталоге.

Письмо ассистентки

Вместе с работами вернули странный не подписанный договор, который спешно переверстали, забыв поменять количество работ.

Татьяна Лазарева - телеведущая, член КС оппозиции.

Широко распространившаяся в интернете, фотография ещё живого Максима Кузьмина рядом с хряком, - американским отчимом Шатто, подвигла меня несколько дней назад на написание немудрящего, но эмоционального стихотворения. Делюсь с Вами. Считайте что это тоже проповедь. Эмоциональная.

ПАМЯТИ ПТИЧКИ МАКСИМА

Погибла маленькая птичка,
Ребёнок крошечных годов,
Как рот открывшая синичка,
Промёрзшая средь холодов...

Жлобы заморские, рыгая,
Её забили на лету,
А ты, страна моя, больная,
Что ж ты продала сироту?

Эдуард Лимонов, писатель и политик

Стихотворение "Старуха и ее дочь" было прислано с просьбой напечатать.
Печатаю с сохранением орфографии:

СТАРУХА И ЕЕ ДОЧЬ

Худая ветхая избушка
И как тюрьма темна
Слепа мать старушка
Как полотно бледна.
Бедняжка потеряла
Своих глаз и ух
Прожила не мало
И чуть переводит дух...
А у ней девченка там в углу сидить
Бедная рыдает, в холоду дрожить
Голод донимает
Есть она хотит
Руки не согреет
И дрожа сидит
Но темно в избушке
Не с кем ей играт
И осталось к подушке
Припасть и зарыдать
Бедная девченка
Рано она встает
И дрожа по улече
Бедная снует...

Михаил Зощенко. "Письма к писателю"

Моя версия о смерти Уго Чавеса:
Наиболее правдоподобная причина - у него вызвали рак по инициативе олигархов Венесуэлы или других латиноамериканских стран, в контакте с олигархами гринго, которые через свои связи в разведсообществе США нашли специалистов, которые ушли в отставку и помогли им организовать убийство Чавеса.
Поэтому, я считаю, нужно внимательно присмотреться, кто в ближайшие годы подал в отставку раньше срока.

Сергей Марков, политолог

- Вы когда умрете?
Тут уж буфетчик возмутился.
- Это никому не известно и никого не касается, - ответил он.
- Ну да, неизвестно, - послышался все тот же дрянной голос из кабинета, - подумаешь, бином Ньютона! Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате.
Буфетчик стал желт лицом.

Михаил Булгаков. "Мастер и Маргарита"

...Просто то, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Подозреваю, что и "госдуру" от российского гражданина я бы снесла спокойно, - а вот от гражданина США (или, как принято выражаться в определенных кругах, агента влияния США) Владимира Познера - не хочу сносить.
Такая тупая, да.

Ульяна Скойбеда, обозреватель "Комсомольской правды"

Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног - но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство. Ты, который не на привязи, как можешь ты оставаться в России? если царь даст мне слободу, то я месяца не останусь.

Александр Пушкин. Письмо Петру Вяземскому от 27 мая 1826 г.

Ирина Роднина. "Слеза чемпионки"
Ее имя знают все, даже те, кто не интересуется спортом. Ее образ - часть того лучшего, что составляет нашу вечную радость и гордость...
Роднина признается в первых строках предисловия, что ее книга "жесткая"... Роднина откровенно пишет обо всем... За массой подробностей спортивного и житейского быта скрыты такие страсти, что дрожь берет и восторг от побед сменяется почтительным уважением перед героиней: пройти через это и не упасть на лед навсегда - это чудо!

Реклама книги Ирины Родниной

Пьющий просто водку сохраняет и здравый ум, и твердую память или, наоборот, теряет разом и то, и другое. А в случае со "Слезой комсомолки" просто смешно: выпьешь ее сто грамм, этой слезы, - память твердая, а здравого ума как не бывало. Выпьешь еще сто грамм - и сам себе удивляешься: откуда взялось столько здравого ума? и куда девалась вся твердая память?
Даже сам рецепт "Слезы" благовонен. А от готового коктейля, от его пахучести, можно на минуту лишиться чувств и сознания.

Венедикт Ерофеев. "Москва-Петушки"