Комитету 19 января стало известно, что показ фильма Валерия Балаяна «Любите меня, пожалуйста», посвященного убитой нацистами 19 января 2009 года журналистке и антифашистке Анастасии Бабуровой, исключен из программы сразу двух правозащитных фестивалей. Один из них - «Профессия: журналист» - организован Союзом журналистов России и Гильдией кинорежиссеров России и будет проходить 15-19 ноября 2010 года. Второй - XVI Международный фестиваль фильмов о правах человека «Сталкер» - проводится с 10 по 15 декабря 2010 года. Организаторы фестивалей мотивируют отмену показа фильма невозможностью обеспечения безопасности для участников и посетителей фестиваля.

Мы считаем позицию организаторов фестивалей, отменивших показы фильма, трусливой и безнравственной. Мы считаем, что отказ от показа фильма оскорбляет память погибшей и не делает чести людям, публично представляющим журналистское сообщество и называющим себя защитниками прав человека.

В современной России как никогда актуальны проявления солидарности между журналистами, правозащитниками, антифашистами, всеми неравнодушными людьми. 26-летняя Анастасия Бабурова писала на важнейшие общественно-политические темы и не скрывала своих антифашистских взглядов. Трагическая смерть не позволила ей сделать много важного. Фильм Валерия Балаяна «Любите меня, пожалуйста» в России был публично показан всего три раза. Отмена дальнейших показов этого фильма означает молчаливый отказ от обсуждения темы и продолжения борьбы за все то, за что боролась Анастасия. Это первый шаг на пути к пугливому смирению, сковывающему страху перед лицом нацистской угрозы, на который эти деятели культуры поощряют российское общество.

Надежда Прусенкова, журналист "Новой газеты": «Не показывать ленту – не выход. С фильмом «Россия-88» была такая же история. Это бегство от проблемы. Безопасность можно обеспечить. Поставить металлоискатели, которые ставят на митингах, – по силам. А отменить показ из-за страха – это сделать так, как хотят фашисты. «Любите меня, пожалуйста» – не манифест, а дань памяти. Видимо, фильм не смотрели ни те, кто нападал в Новосибирске, ни те, кто устраивает эти фестивали».

Комитет 19 января намерен организовать демонстрацию фильма «Любите меня, пожалуйста» на альтернативной площадке и пригласить посетителей фестиваля на его просмотр.

Раз уж вокруг отмены показа фильма «Любите меня, пожалуйста» развернулась столь неожиданно острая полемика в Интернете, хочу внести окончательную ясность, а заодно уточнить некоторые акценты.

10 ноября я получил письмо от программного директора фестиваля «Профессия: журналист» Ирины Измайловой следующего содержания:

Уважаемый Валерий, отправляю ссылку на официальный сайт кинофестиваля "Профессия: журналист", где опубликована программа фестиваля
http://www.journfest.ru/programma-pokazov
Ваша работа демонстрируется 16 ноября в 15.00
Сможете ли Вы представить свою работу в 15 часов зрителям? Пожалуйста, по вопросам аккредитации обращайтесь к Филоненко Людмиле. Также можно принять участие в круглом столе - 18 ноября в 15 часов. В любом случае для Вас будет запасен каталог фестиваля, который Вы сможете получить в любое удобное для Вас время.
С уважением,
Ирина Измайлова

Я ответил ей сразу:

Ирина, спасибо, я приду! В курсе ли Вы этих событий -
http://www.kasparov.ru/material.php?id=4CD962BE11963
http://www.gazeta.ru/news/lenta/2010/11/09/n_1569380.shtml
Не стоит ли в связи с этими сообщениями организаторам на всякий случай подумать о мерах безопасности до и после просмотра.
Боюсь, что возможны провокации со стороны вышеозначенных в этой новости сил.
Рамка на металл, с моей точки зрения, не помешала бы.
С уважением ВБ

Ответ последовал такой:

Уважаемый Валерий! Ваше письмо пересылаю Игорю Степанову.

На этом переписка закончилась, зато вечером этого же дня последовал звонок от г-на Степанова. Он сразу заявил, что разделяет мои опасения, но, увы, ни средств, ни возможностей установить рамку-детектор на металл у фестиваля нет. И предложил мне, как он назвал это, «компромисс» - отменить показ вообще. Я попросил его пояснить, в чем он видит сущность этого «компромисса», поскольку я вижу в этом только фактическую отмену просмотра и ничего больше.

- Не переживай, фильм в программе остается, жюри его отдельно в своем кругу посмотрит. И вообще, фильм я смотрел, фильм хороший, но сам понимаешь, мы людей подставлять не можем и т.д. и т.п.

Мне пришлось согласиться на этот «компромисс». Что еще оставалось – тупо настаивать на показе, при котором могут быть непредсказуемые инциденты?

Еще я дважды задал Игорю Степанову вопрос: касается ли это решение также и «Сталкера» (поскольку дирекция у двух фестивалей общая и возглавляется лично им). И дважды получил абсолютно утвердительный ответ.

Поскольку я был уверен в искреннем желании отборщиков и руководителей этих фестивалей показать этот фильм публично, я не мог видеть в этом решении ничего иного, кроме опасения за здоровье и судьбы зрителей. И вполне разделил, да и сейчас разделяю эти опасения. На этом наш разговор закончился.

После этой беседы в связи с тем, что я раньше пригласил на просмотр 16 ноября многих моих друзей и знакомых, я публично оповестил их через мой аккаунт на Фейсбуке об отмене просмотра.

Насколько мне известно, сейчас от имени г-на Степанова распространяется слух, что я чуть ли не сам позвонил ему с предложением отменить просмотры. Неплохо бы было найти еще примеры вменяемых режиссеров, которые стремились бы «вынуть» свой фильм из сверстанной конкурсной программы за три дня до показа. Это, конечно, полный вздор и вранье. Я всего лишь обратил внимание организаторов на необходимость предусмотреть минимальные меры безопасности – и все. Кстати, по его словам, г-н Степанов был в курсе новосибирского инцидента и видел сюжет об этом на канале РЕН.

Вот таковы факты. Комментировать все последующее я не буду. Мне кажется, комментарий уже дан внутри самого фильма.

Настина учительница Евгения Ситникова говорит там примерно следующее: «Судьба Насти - быть тем световым лучом, который высвечивает темные углы, делает тайное явным».

Думаю, что гибель Насти и Станислава Маркелова беспощадно-ярко высветила слишком много скрытого, неприглядного и замалчиваемого в нашем обществе.

Думаю также, что и в ситуации с этими отмененными показами Настя до сих пор продолжает эту работу.

Потому что и ее уход, как написал блогер по имени Артур, «это смерть, участвующая в жизни». И я не могу с этим не согласиться.

12 ноября, во время проведения очередного Дня гнева, один из активистов "Левого фронта" Григорий Торбеев был задержан и обвинен по статье 318 УК (предусматривающей арест от 18 месяцев до 5 лет) - "применение насилия либо угроза применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей".

Его обвинили в том, что он умышленно ударил горящим файером сотрудника милиции в лицо. Однако очевидцы утверждают, что Григорий держал файер в вытянутой руке и его сбили с ног сотрудники милиции: при падении имел место несчастный случай - от толчка и падения Григорий угодил сотруднику милиции файером в лицо.

Естественно, карательные власти воспользуются этим фактом, для того чтобы применить репрессивные меры к активисту, для того чтобы запугать остальных. Необходимо настаивать на скрупулезном расследовании этого случая. Я полностью уверен, что вина в данном случае лежит не так на Григории, как на сотрудниках милиции, которые постоянно создают искусственную давку на оппозиционных мероприятиях, не задумываясь над последствиями для жизни и здоровья граждан. По иронии судьбы в пострадавших оказался сотрудник милиции, эту давку создававший.

Я лично знаю Григория и с уверенностью могу сказать, что он не способен на подобный поступок.

Очень надеюсь, что гражданские и политические активисты не останутся равнодушными к судьбе Григория и возьмут под тщательный контроль это дело.

Если Григорий будет осужден, это будет плохим прецедентом: где гарантия, что власть не начнет серию провокаций и подстав, чтобы таким же образом расправится и с другими активистами?

Есть в русском характере негативная черта – стремление покаяться. Неважно, за что именно каяться, любители покаяться могут найти повод для этого занятия и в истреблении неандертальцев кроманьонцами, и в кровавых преступлениях Ашшурбанипала. Как будто какой-то тумблер у человека в мозгу переключается, и вот уже и рубаха на груди порвана, и голова о пол разнесена. Бессмысленное и беспощадное покаяние.

Не то чтобы черта эта была так уж распространена, но присутствие ее весьма заметно в информационном поле. Рассмотрим последний случай. Зверски избит журналист Олег Кашин. Люди справедливо возмущены. Коллективный разум приходит к общему выводу: по вине администрации президента в обществе накалена атмосфера ненависти.

Внезапно раздается голос любителей покаяться: «виноваты мы все»! Недоглядели, где-то там не то сказали, внесли свою лепту в атмосферу ненависти... Зацепку настоящий фанат покаяния всегда найдет.

На самом деле в нападении на Олега Кашина есть весьма конкретные виновники: заказчик, посредник (если он есть), непосредственные исполнители. Как верно сказал Сергей Родинов: если кто-то из них (из нас) мог обронить в сердцах нечто неподобающее, то уж точно не караулил оппонентов у подъезда с монтировкой в руках.

Раздаются призывы всем вместе бороться против «привычки к насилию». В ответ на эти призывы продолжу цитировать Родинова: Если наша оппозиция не имеет "привычки к насилию", то наверно она ничего не потеряет, вступив эту священную борьбу? Как сказать. В плане пропаганды на предложение "давайте лечить триппер!" соглашаться не стоит, ибо ответ "давайте" поставит в дурацкое положение тех, у кого никакого триппера не было.

Но это не главное. Когда оппозицию поведут отрекаться от насилия, на самом деле она будет отрекаться от групп, уже выдавленных из легальной политики, или тех, кому в эту политику - в нынешних условиях! - уже не попасть, ибо политики в стране осталось с гулькин нос. Когда восставший народ, не найдя другого выхода, будет "насиловать" представителей власти, он будет уже осведомлен о тех, кто его за это успел осудить.

А что же тогда делать всем нам, сочувствующим Кашину? Бороться надо за раскрытие этого преступления и наказание виновных. Точка. Лично я продолжу и борьбу с режимом. Но это не для всех, понимаю.

Ну а любителям покаяться надо ходить в специальные клубы или заниматься этим на дому. Подобные призывы к покаянию выглядят иногда смешно, а иногда просто глупо.

За жизнь Мавроматти я голосовать не буду.

Во-первых, потому, что акция его провокативна. А любая провокация нарушает принцип добровольности, предлагая тебе сделать выбор из заготовленных уже решений, не допуская существования твоих собственных.
Я не говорю, что провокация - плохо. Но свобода - это твой выбор: участвовать в ней или нет. Если художник действительно отстаивает свободу, я ее и выбираю.

Во-вторых, я бы поверил в борьбу так называемое "актуального искусства"  за истинную свободу, если бы творцы не нудили постоянно, что "не хотели никого задеть". Провокация, парадокс, обнажение сути - методы этого искусства, ставящего задачей пробивать дырки в окостенелом сознании. А пробивание дырки в мозгу - процедура болезненная. И ответная реакция может даже превосходить по силе само воздействие (человек будет до последнего яростно бороться за стабильность своего мировосприятия). А "ля-ля" с невинным видом скорее напоминает школьный мазохизм: ущипнуть тайком старшеклассника, а потом орать благим матом "бьют!"

В-третьих, любая апелляция к обществу за защитой вызывает как раз стандартную общественную реакцию: разделение на "умных" и "козлов", "прогрессистов" и "реакционеров", "творцов" и "быдло" и пр.  То есть усиливает раскол и невозможность любого диалога. Невозможно одновременно быть "над" обществом и пользоваться его правилами игры. Я могу сочувствовать человеку и испытывать к нему симпатию. Но играть в "за или против" я не хочу.

Акция Мавроматти способна на кого-то подействовать, если будет честно доиграна до конца. Метод, выбранный актуальным искусством, предполагает постоянную радикализацию приема. Провокация срабатывает лишь один раз. Поэтому слово "хуй" на картине должно обратиться в бесов в иконном окладе, которые обязаны ожить на людной площади и умереть в конце на электрическом стуле. В этом смысле Мавроматти достигает  предела, обнулив все эти неумелые, но изо всех сил провоцирующие картинки (но просто картинки!). Впрочем, самосжигавшиеся тибетские монахи и не думали называть это искусством.

Но как же это напоминает правила масскульта (и массового сознания), которые так презирает (одновременно любя) "неформальное" искусство! Больше трупов, бензопил, замков и чудищ, 2D, 3D, 4D... Больше информации, пикселей, мегабит, френдов, километров в час... Возможно, именно поэтому я не люблю того, что называется "актуальным", "современным", "концептуальным", пусть и искусством. Потому что творцы его ведут лишь БОРЬБУ,  так и не предложив мне реальной альтернативы, третьего пути, бесконечности, рая.  Лишь путь к логичному концу.

Эти юноши - еще не сотни тысяч, но уже сотни - остервенело орут сегодня на Невском проспекте, что "Россия будет свободной". Не дай Бог России такой свободы. Я думаю, что если бы без малого сто лет назад на пути революционной гопоты, переполнившей Петроград, встали бы не один, а хотя бы сотни "жемчужных прапорщиков" и сказали бы всем этим Лениным, Троцким и Сталиным: "Ну что, хорьки, кому еще?!", история нашей страны была бы другой. По крайней мере не той, какую нам вновь готовит так называемая "Другая Россия".

Ссылка

На фоне усиливающейся борьбы за конституционную свободу собраний усиливается и борьба против конституционных ограничений свободы слова, за право говорить что хочешь не только на кухне, но и публично. Ратуют за полную свободу публичного говорения, ужатую тем, что по Конституции «не допускаются пропаганда и агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Есть там и другие ограничения. Борцы против любых ограничений атакуют не так прямо Конституцию, как Уголовный кодекс и другие законы, восходящие к ней, поскольку, опираясь на них, можно при желании чуть ли не всякое слово обернуть против говорящего.

Борцы за свободу беспокоятся не зря. Они справедливо хотят исключить возможность применения законодательства о борьбе с экстремизмом для борьбы с политической оппозицией, а также приравнивания критики представителей власти к экстремистской деятельности. Они зорко углядели такую возможность в практике правоприменения и требуют пересмотреть законы. Но при всем несовершенстве российских законов и самой Конституции корень зла не в них, и, атакуя их, борцы за полную свободу, видимо, не замечают, что сами умножают и оправдывают зло, хоть и с другого бока.

Между тем не только действие, но и слово бывает преступлением. Это, например, призыв убивать иноверцев или инакомыслящих, а также клевета, оговор. Такие преступления караются не только в России, но и в Европе и Америке, разницу между которыми в этом отношении не стоит преувеличивать. Прямые аналоги Первой поправки к Конституции США есть во всех европейских странах, а в США она отнюдь не исключает наказание за «словесные» преступления, хотя правовые подходы к проблеме бывают разные.

Владимир Волохонский, и не он один, сетует, что такое законодательство, да еще при недостаточно конкретных рамках, в руках прогнившей государственной машины становится угрожающим, Это верно. Но он странным образом упускает из виду, что в руках этой машины угрожающим является всякое законодательство, поскольку всякое может быть извращено, но отсутствие законодательства не улучшает положение, а лишь лишает пострадавших возможности указывать на нарушение закона.

Проблема не столько в законах как таковых, сколько в практике их применения - в отсутствии независимого суда и в экстремистском характере государства, особенно исполнительной власти. Экстремистская власть, сколь бы громогласно она ни вещала, что борется с экстремизмом, никакой такой борьбы не ведет и даже своим примером поощряет экстремизм. Одни экстремисты вытесняют других, одни террористы убивают других. Сам факт наличия в стране внутренних войск, не говоря об использовании внутри страны регулярной армии, то есть солдат, идущих по призыву защищать отечество, против их же сограждан, наглядно демонстрирует экстремистскую и террористическую природу нашей власти. Признанные ею в законах ограничения того и другого по крайней мере позволяют видеть, что на деле она сама свои законы нарушает.

А г-н Волохонский, призывая отказаться от законов, защищающих граждан от экстремизма (конечно, по преимуществу лишь морально), утешает тем, что «у общества есть газеты, митинги, организации и движения». И саркастически добавляет: «На самый крайний случай полного паралича и отсутствия у государства легитимности есть еще линчевание». Знает ли он, что дееспособные оппозиционные газеты и организации либо прикрыты, либо придавлены, а суд Линча уже вошел в практику работы с журналистами? Прежде чем менять законы, надо изменить правоприменение. Древние не зря говорили: «Плохой закон, но закон». А где суда нет, где власть у экстремистов и террористов, там и самый лучший закон не поможет. Но еще меньше поможет открытое беззаконие.

Я давно заметила, что силовиков вводят в московскую Общественную наблюдательную комиссию (ОНК), еще на этапе выдвижения кандидатур, когда они стали постепенно появляться в разделе «Общественный контроль» сайта Общественной палаты.

Они проспали первый набор в ОНК, а теперь проснулись и думают: «Это же все наше!» - и пытаются срочно влезть.

Честно говоря, я не представляю, что силовики будут там делать. Я думаю, что они просто не будут делать ничего, самим фактом своего присутствия парализуя работу. Можно делать что-то вредоносное – говорить, например, что никакие права не нарушаются, и дискредитировать ОНК, но это избыточно. Достаточно просто бездействовать, чтобы все заглохло.

Вани Ниненко и Миши Кригера, вероятнее всего, в ОНК уже не будет. Рабочая группа утвердила состав ОНК, теперь Общественная палата до 20 ноября должна принять окончательное решение. Вряд ли она будет разбираться. Скорее всего утвердит то, что предложила рабочая группа.

Миша Кригер был моим постоянным напарником, мы вместе ходили в СИЗО № 6. С кем я теперь буду туда ходить, непонятно. Миша был наиболее активным из всех членов ОНК, кто работал. Меня не было на заседании, где их с Ваней выкидывали, но один знакомый правозащитник, который там был, мне рассказал, что когда рабочей группе был задан вопрос о Ниненко и Кригере, председатель группы сказал, что за ними есть административные правонарушения, в том числе «нецензурная брань в общественных местах».

Нет необходимости объяснять, что это наглая ложь. Ни у Ниненко, ни у Кригера за последний год вообще нет административных взысканий, каких-то судебных решений по ним. А все, что могло бы быть ранее, уже сгорело бы в соответствии с действующим законодательством.

Получается, что с точки зрения закона это фикция, а Общественная палата строит свои решения на каких-то непроверенных, не соответствующих действительности сведениях, а точнее, инсинуациях. Это, конечно, очень некрасиво, безобразие форменное.

Валерий Васильевич Борщев хотел провести поправки, чтобы члены ОНК сохраняли свои полномочия три года (сейчас это два года) и чтобы не только на два срока подряд можно было быть членом ОНК, а дольше. Он говорил, что за два срока наша команда только всему научится и неправильно будет распускать и набирать новых. Я всегда была против этих поправок, но теперь вообще радуюсь, что они не прошли, иначе эти силовики засядут там навечно.

У нас не было оснований полагать, что такого захвата не будет. У нас как раз были основания полагать, что будет именно так. Просто об этом никто не хотел думать. Наша общая вина, что за все время работы в ОНК мы не сумели рассказать обществу о нашей работе. Мы по тюрьмам мотались, руководство в Англии опытом обменивалось, а надо было думать о том, что раз это единственный механизм общественного контроля, то надо держать его на острие общественного внимания. По крайней мере это защитило бы нас от таких захватов.

Сейчас мы пытаемся оказать на Общественную палату какое-то воздействие. Уже появилось несколько публикаций в прессе: Зоя Светова на "Гранях" написала, я дала интервью «Времени новостей» и написала статью, которая скоро где-то должна выйти. Можно считать, что кампания в СМИ началась.

Кроме того, мы планируем пикет 16 ноября у памятника Грибоедову. Его цель – обратиться к Общественной палате с требованием не утверждать в составе ОНК столько силовиков, а все-таки вводить туда правозащитников. Кроме того, мы хотим обратить внимание на удаление из комиссии наших активных товарищей по совершенно идиотским, лживым обвинениям. И конечно, мы хотим привлечь внимание общественности к тому, что в Москве и вообще в России разваливается общественный контроль.

Пару дней назад, выйдя у метро «Рязанский проспект», не обнаружил там привычной палатки «Стардог!s», где любил съесть горячий хот-дог и запить стаканом кофе. На следующий день у метро «Текстильщики» решил посмотреть, сохранилась ли там «блинная» палатка, где можно было быстро перекусить горячим блинчиком и опять же запить чаем или кофе. Нет палатки. Вернее, она есть. Но, находясь на краю торгового ряда, закрыта вместе со всем рядом. Причем весь этот ряд никоим образом не мог повлиять на дорожное движение, так как отгорожен от проезжей части стоянкой продающихся машин. То есть с дороги к палаткам подойти было нельзя. Но ничего, закрыли как миленьких!

Вот так вот наш новый мэр создает нам комфорт. Таким образом он вроде бы как с пробками борется. Сегодня, кстати, возле метро «Белорусская» видел, что палатки уже и закрыты по Грузинскому валу (частично разобраны, частично закрыты – ожидают разборки), а пробка как была, так и есть.

Ну и что же имеем в итоге?

В итоге я лишился возможности быстро и недорого перекусить горячей едой. И очень часто, направляясь по делам, я знал, что у любой станции метро смогу быстро поесть, что при моей работе не так уж и второстепенно. И, понятное дело, речь не обо мне одном.

Таким образом, изрядное количество москвичей вынуждены испытывать определенные неудобства.

Но это, наверно, еще полбеды. Мне представляется гораздо худшим то, что огромное количество людей лишились своего бизнеса. Многие из них вкладывали свои кровные деньги в эти палатки, многие брали кредиты, рассчитывая на выручку от этой торговли. И что, кто-то компенсирует им эти убытки? (Уже смешно.) Кто-то, может быть, озаботится их личными драмами? Кто-то вообще из начальства в этой проклятой богом стране хоть задумался, что в буквальном смысле уничтожает многих из этих людей? А может быть, этот наш новый... выступил по ТВ с хоть каким-то подобием извинений? Может, он хоть собрал для видимости какую-то пусть липовую «общественность»? Хоть кто-то от его имени предупредил этих людей, чтоб они хоть товар вывезти смогли? Как бизнесмен с почти двадцатилетним стажем скажу, что многие могут вообще не пережить такой удар, если он нанесен на старте бизнеса.

А что делать тем тысячам людей, что в одночасье лишились работы? Им-то что делать? И все это ради борьбы с пробками. Вот ему так показалось, что пробки рассосутся. Ай браво! Ай молодца! Вот ведь действительно – заставь дурака богу молиться. Господи, если б речь шла только о его лбе!

Причем, как все самодуры, он едва ли счел нужным посоветоваться с кем-либо по этому поводу. Разумеется, посоветоваться не с теми, кто с готовностью щелкает каблуками в ответ на любую начальственную дурь.

Самое забавное, что эта «новая метла» идет вразнос аккурат в то самое время, когда его патрон, подложивший нам это невиданное «счастье», в это же самое время без устали заклинает в Сеуле: «Хорошее состояние малого и среднего бизнеса — это не только показатель стабильности отдельных экономик, но и фактор, который напрямую влияет на ситуацию в экономике глобальной».

То ли они там между собой договориться забыли, то ли речь ДАМу не ту подсунули, то ли это такой изощренный способ поиздеваться над согражданами. Такая вот модернизация с нанотехнологиями и свободой, что лучше несвободы. Такой вот инвестиционный климат.

Ну и понятное дело, что ретивые исполнители из управ и префектур бросились внедрять эту «модернизацию» как и положено – со всех ног. Как же - уже ведь кого-то сняли из их незадачливых коллег! Сняли для порядку, чтоб служба медом не казалась всем остальным. Ну и тут уж не до разборчивости. Какое там «мешает, не мешает» - снести не меньше и быстрее чем у соседей! Снести и рапортовать об успехах! Как командиры штурмующих отрядов, которым надо быстрее соседей влететь в осажденный город. Я думаю, едва ли стоит объяснять, как эта вакханалия отразится на инвестиционной привлекательности нашей злополучной Родины.

Ну а что же хозяева этих самых палаток: средний класс – опора, так сказать, становой хребет отечественной экономики? Что, завалили исками московские суды? Требуют огромных компенсаций? Оценивают свой моральный (вполне реальный, кстати) ущерб? Да нет. Утерлись, как это здесь принято. Будут сейчас выкручиваться как могут. Опять в долги залезать, разводить руками перед кредиторами. Или не снимать трубку телефона, когда те их разыскивают.

А может быть, москвичи, которые лишились возможности быстро и недорого перекусить по дороге, собрались на демонстрацию протеста? Согласовали митинг в мэрии и, руководствуясь чувством солидарности, в количестве нескольких тысяч вывалили на площадь? Да тоже не видать вроде.

Но к чему это я все же? А к тому, что против такого вот самодурства ничего лучшего не придумано, чем прямые всеобщие выборы мэра. Потому что ни присланный нам на голову Собянин, ни свора его подчиненных сверху донизу никак не ответственны перед нами – горожанами. Им нет ни малейшей нужды советоваться с нами, учитывать и согласовывать наши интересы, находить между ними оптимальные варианты компромисса. Их никак не трогают переживания тех же разоренных ими хозяев палаток и неудобства покупателей, потому что те их не избирают и не имеют никакой возможности их поменять. Они все отвечают только перед своим начальством. До нас им дела нет. И я уж не знаю, кем надо быть, чтобы ожидать, что они о нас больше позаботятся, чем о себе.

Да, я понимаю, что и на выборах бывают ошибки, что нас может обвести вокруг пальца какой-нибудь ловкий демагог. Но это будет НАШ выбор. И МЫ САМИ будем нести за него ответственность. В конце концов, и ребенок должен упасть и разбить коленку, прежде чем научится ездить на велосипеде. Что ж, общество так же должно повзрослеть.

Но уж когда мы выберем себе градоначальника и он будет вынужден с нашим мнением считаться, едва ли он будет, не оглядываясь на нас, ломать очередной «Речник» или очередную дачу Муромцева.

Поэтому, дорогие москвичи и гости столицы, вы паритесь в пробках? Правильно паритесь! И будете париться, пока стотысячной толпой организованно, цивилизованно, подав уведомление в мэрию, не выйдете на площадь и не потребуете возвращения своего законного права – выбирать себе власть и менять ее в случае ее непригодности.

Вашу собственность в любую минуту могут уничтожить в угоду любому чиновному самодуру? И правильно могут! И будут уничтожать и отнимать, пока опять же – стотысячной толпой, чинно, благородно, в соответствии со ст. 31 Конституции...

В общем, «никто не даст нам избавленья». Вернем себе выборы! Заберем у гадов! Для чего милости просим всех вас в ОДД «Солидарность».

Сегодня в Новосибирске прошел пикет в поддержку Олега Кашина. Пикетировали журналисты, что им обычно несвойственно. Ну а я, раз уж такое дело, снял про них видео.

Порядка 50 человек, считая и держащих плакаты ("Кто напал на Кашина?", "Олег, выздоравливай!", "Олег! ходи! говори! пиши!", "Арматура - не средство цензуры!", "Требуем найти заказчика нападения на Кашина!" и т.д.), и снимающих-интервьюирующих, и просто стоящих рядом, а также чередующих эти занятия, пришло морозным днем в Первомайский сквер. Многие из них констатировали, что впервые участвовали в пикете, а не освещали его по долгу службы.

А еще пришедшие на пикет подписывали открытки Олегу с пожеланиями скорейшего выздоровления. В воскресенье они будут в Москве. А некоторые даже рисовали Олегу его любимых бегемотов.

Автор фильма «Любите меня, пожалуйста» Валерий Балаян сообщил, что организаторы кинофестивалей «Профессия – журналист» и «Сталкер» отказались демонстрировать его фильм, уже поставленный в программы, так как не могут гарантировать безопасность зрителей во время показа.

Кто не видел – это фильм (к слову, единственный) о журналистке и антифашистке Насте Бабуровой, моей коллеге и единомышленнице, убитой 19 января 2009 года вместе с адвокатом Стасом Маркеловым.

Кинофестиваль «Сталкер» сосредоточен на теме прав человека. Кинофестиваль «Профессия – журналист» планирует показывать фильмы об убитых журналистах. И на этих двух фестивалях фильма о Насте не будет. Потому что организаторы с большими оргкомитетами, с бюджетами и билетами – боятся. Они не могут обратиться к ментам, оповестить общественность, нанять охрану.

Мне смешно и стыдно за вас, большие организаторы больших кинофестивалей! Вы взялись за острые темы и превратили их в тусовку. Вы придете потусоваться среди своих, выпить вина и поговорить о прекрасном. И вы – большие кинематографисты и большие журналисты – не вспомните 25-летнюю смелую девочку, потому что вы испугались за ваши никому не нужные шкуры.

Она была смелее всех вас. И она вас пугает, потому что была не просто журналисткой, но еще и имела гражданскую позицию. А это страшно и вам, и властям нашей страны, которые записывают антифашистов в мифические «антифа», в «экстремисты», во враги народа, фактически.

Лешу Гаскарова, написавшего репортаж с акции в Химках 28 июля 2010 года, власти судят как организатора «хулиганских действий» только потому, что он антифашист. Настю, писавшую об острых проблемах, вы судите за убеждения, убирая фильм из программ фестивалей, только потому, что она антифашистка.

Летом этого года мы, друзья и единомышленники Насти, показывали этот фильм в Музее и общественном центре имени Сахарова, обсуждали его и ситуацию в стране, по ссылке можно увидеть видеозапись этой дискуссии. И пока это, кажется, единственный показ на территории России.

В ваших фестивалях нет смысла, если вы трусите. Браться за темы прав человека и убийств журналистов нельзя трясущимися руками и потными ладонями. Вы испортили и обесценили собственные задумки.

Одна моя коллега назвала вас, организаторы фестивалей «Сталкер» и «Профессия – журналист», ссыкливыми функционерами. Пожалуй, точнее описать вас невозможно.

11 ноября в Берлине прошел пикет солидарности с журналистом Олегом Кашиным, жестоко избитым в Москве в ночь с 5 на 6 ноября. Российское посольство в Берлине стоит на Унтер-ден-Линден, широкой улице в центре города. Неподалеку Бранденбургские ворота, место довольно известное, но все-таки на бульваре напротив посольства вечером, да еще в холодную погоду (градуса три-четыре тепла, не больше), случайных прохожих практически не было. За 15 минут до окончания пикета я насчитал здесь 32 человека, но, возможно, кто-то уже ушел, не выдержав холодрыги и ветра.
(Фото и подробности)

За две с половиной предвоенные пятилетки, то есть за ДВЕНАДЦАТЬ лет, построено около 10 тысяч крупных объектов! 10 тысяч!! Никогда не вчитывался в статистические данные, а тут вчитался. Потребление шахтерами Донбасса сала, хлеба, масла росло с каждым годом второй пятилетки. Одно за другим следовали понижение цен, отмена карточек...

Сcылка

Навеянное

Брюммер много рассказывал о великолепии петербургского двора, ни в чем не уступающего версальскому; о размерах русских дворцов; а также о мудрости, доброте и добродетели императрицы Елизаветы, которая навсегда отменила в России смертную казнь, в чем поклялась на образе святого чудотворца Николая. Больше, однако, поразило немецких принцесс то, что у Елизаветы в гардеробе имеется пятнадцать тысяч платьев, пять тысяч пар башмаков и два сундука шелковых чулок... Они тут же втроем распили бутылку настоящего старого иоганнисбергера... после чего у Брюммера развязался язык и характер его сообщений стал несколько иной. Оказалось, что хотя в гардеробе Елизаветы есть пятнадцать тысяч платьев, но денег в русской казне нет, и кроме как на содержание двора, да еще на армию, ничего ни на что расходовать нельзя. И хотя смертная казнь в России навсегда отменена - согласно обычаю, по которому всякое новое русское правительство первым делом навсегда отменяет смертную казнь, - но языки и уши режут людям, часто большими партиями, что ни день.

Марк Алданов. "Девятое Термидора"

Вчера комиссия Общественной палаты отбирала кандидатов в общественные наблюдательные комиссии (ОНК) по всей России. ОНК - это структура гражданского контроля, которая инспектирует учреждения, где находятся люди, лишенные свободы, а также оказывает содействие людям, находящимся в заключении. Я член ОНК города Москвы и уже в течение двух лет пытаюсь осуществлять общественный контроль в московских СИЗО.

В московской комиссии очень тревожные новости. В списке кандидатов в ОНК по Москве 42 человека (утверждено будет 20). И я заметила странную вещь: по крайней мере 13 кандидатов являются представителями общественных организаций, имеющих так или иначе отношение к силовым структурам. Взять хотя бы названия: Организация ветеранов и сотрудников спецслужб "Ассамблея", "Союз телохранителей России", Межрегиональная общественная организация ветеранов оперативных служб "Честь", Общественная организация ветеранов органов внутренних дел Москвы, профессиональные охранники "Элита". Я искала информацию в Интернете и обнаружила, что все они бывшие сотрудники милиции или военные, которые служили в Чечне, Афганистане.

Шестеро кандидатов из перечисленных организаций подали документы 1 ноября, хотя последний день приема документов был 29 октября. Я думаю, что по закону эти люди уже не должны быть в ОНК.

Здесь стоит упомянуть о том, чем конкретно мы занимаемся в рамках ОНК. Мы приходим в СИЗО (поскольку в Москве нет колоний, мы посещаем только СИЗО), спрашиваем у заключенных про условия содержания. Они нам, конечно, ничего не говорят, рассказывают, что все у них хорошо. Потому что мы ходим туда вместе с сотрудниками СИЗО, по-другому нельзя. Но зато они охотно говорят о нарушениях, которые происходят в процессе следствия.

Наша комиссия стала известна общественным расследованием по делу об убийстве Сергея Магнитского. Мы восстановили картину того, как он умирал, мы много говорили о том, что следствие в тюрьме играет огромную роль, что именно оно диктует начальникам СИЗО и колоний, какие условия создавать заключенным. И это совершенно незаконно, это используют для того, чтобы сломать человека.

Вопросы следствия - не наш профиль, но я обычно записываю телефоны, пытаюсь созвониться с адвокатами, предать огласке тот факт, что человек сообщает о сфабрикованности дела. Если в этой комиссии будут бывшие сотрудники МВД, то они будут выяснять, кто на что жалуется, кто о чем говорит. И неизвестно, как они будут использовать эту информацию против заключенных.

В других регионах, я смотрела, в списке кандидатов в ОНК тоже есть бывшие сотрудники внутренних дел - члены организации "Боевое братство" и так далее. В Татарстане из силовиков в ОНК идут четверо из 20, в Нижегородской области - восемь из 17, в Омской области - трое из семи. Остальные я пока не успела изучить. Но в Москве их просто огромное количество.

Я располагаю информацией о том, что министр внутренних дел Нургалиев разослал по регионам приказ (кажется, он секретный) о том, что в первом составе ОНК было слишком много правозащитников и было бы хорошо разбавить их "силовыми" общественными организациями.

У меня складывается ощущение, что правозащитников вытесняют из комиссии, как это бывает на выборах. В первом составе ОНК были в основном правозащитники. И был только один человек - Антон Цветков, - состоящий во всех советах при ГУВД и так далее. Он тоже бывший то ли "чеченец", то ли "афганец" - из ветеранской организации. В нашу комиссию он вошел от "Офицеров России", теперь идет от "Деловой России". Именно Цветков сейчас пытается провести всех этих "силовиков". Когда мы спрашиваем его, зачем он это делает, он отвечает, что "должно быть представлено все гражданское общество".

Комиссия - рабочая структура, у нас за эти два года были кое-какие успехи. Нам удавалось, например, освобождать из-под стражи больных людей. Мы проводили и проводим комплексные проверки и ходатайствуем об освобождении тех, кого по состоянию здоровья содержать в СИЗО нельзя.

Проблема здоровья вообще одна из самых важных проблем в СИЗО. У всех, кто там оказывается, все болезни обостряются, а медицинской помощи им не оказывают, потому что часто считают их симулянтами. Еще одна серьезная проблема - это то, что следствие через сотрудников СИЗО пытается ломать людей, создавая им невыносимые условия. Новому составу ОНК очень важно вести дальнейшую борьбу по этим двум проблемам.

Я не хочу сказать, что в комиссии должны быть только правозащитники, и я не против, чтобы были бывшие сотрудники силовых ведомств, но пусть это будет какое-то рациональное количество. Меня пугают диспропорции и то, что это фактически такое агрессивное "внедрение". Не должно же их быть 13 человек из 20. К тому же эти организации никогда не занимались помощью заключенным. А все нынешние члены нашей ОНК так или иначе имели к этому отношение.

Вот, например, по результатам обсуждения в Общественной палате Москвы Елена Гордеева, которая работает в Центре содействия реформе уголовного правосудия и очень много занимается именно темой защиты прав заключенных, оказалась почему-то "в резерве". А вместо нее в основном списке, который предложила Общественная палата Москвы, эти самые силовики. Вот что меня возмущает. Я уверена, что при массовом участии силовиков в ОНК это все превратится в профанацию.

11 ноября в 19:00 у памятника Пушкину в Москве состоится гражданский пикет солидарности с журналистом Олегом Кашиным, зверски избитым в ночь на 6 ноября.

В ходе пикета будет оглашено требование гласного расследования этого и других преступлений: избиения журналистов Анатолия Юрова, Михаила Бекетова, Анатолия Адамчука, химкинского активиста "Правого дела" Константина Фетисова.

Требования оргкомитета (http://www.olegkashin.ru):

1. Объявить обществу:
1.1 Имя офицера, несущего службу в Следственном комитете при прокуратуре РФ, на которого возложена персональная ответственность за расследование нападения на Олега Кашина.
1.2 Имя офицера, несущего службу в Министерстве внутренних дел, на которого возложена персональная ответственность за расследование нападения на Олега Кашина.
1.3 Имя и контактные данные сотрудника пресс-службы СКП или МВД, уполномоченного говорить от имени следствия на всем протяжении расследования.

2. Провести допрос следующих высокопоставленных недоброжелателей Олега Кашина:
2.1 Василия Григорьевича Якеменко, руководителя Федерального агентства России по делам молодежи. Одним из предметов допроса должно быть сотрудничество движения «Наши» и Росмолодежи с фанатскими группировками (Роман «Рома Колючий» Вербицкий, Василий «Вася Киллер» Степанов).
2.2 Владимира Владимировича Стрельченко, главы администрации Химок. Одним из предметов допроса должны быть обстоятельства избиений журналистов и активистов, занимавшихся городскими проблемами Химок.
2.3 Андрея Анатольевича Турчака, губернатора Псковской области. Одним из предметов допроса должна быть структура службы его безопасности и его деятельность в «Молодой гвардии Единой России».
2.4 Виктора Ивановича Петрика, предпринимателя. Одним из предметов допроса дожны быть обстоятельства разговора об «ампуле осмия», информацию о котором распространило ИА «Росбалт».

3. К 5 декабря назвать фамилии людей, которых следствие подозревает в качестве заказчиков.

Митинг, который начнется в воскресенье, 14 ноября, в 14.00, у памятника Грибоедову в Москве (м. "Чистые пруды"), будет посвящен всем жертвам химкинской власти, изувеченным и избитым в последние годы за свою активную гражданскую позицию: К. Фетисову, М. Бекетову, А. Юрову, Ю. Гранину, Ю. Слюсареву, А. Пчелинцеву и др., а также антифашистам, которым грозит тюремный срок по обвинению в атаке на администрацию г. Химки.

Одновременно к акции присоединятся защитники Штутгартского парка в Германии.

Акция начнется с шума в знак негодования против происходящего - приносите с собой свистки, дудки, вувузелы!

На митинге также будут подняты другие последние преступления против гражданского общества - покушение на журналиста "Коммерсанта" Олега Кашина, писавшего в том числе о протестах в Химках, и избиение корреспондента "Жуковских вестей" Анатолия Адамчука, освещавшего кампанию в защиту Цаговского леса.

Митинг приурочен к годовщине нападения на Михаила Бекетова 13 ноября 2008 г., по которому так никто и не наказан, а уголовное дело закрыто!

14 ноября в 14 часов около памятника Грибоедову (м. "Чистые пруды", "Тургеневская") в рамках единого Дня действий за прекращение уголовного преследования химкинских заложников пройдет митинг, организованный Комитетом за освобождение химкинских заложников и Движением в защиту Химкинского леса.

13 ноября исполняется два года со дня нападения на защитника Химкинского леса Михаила Бекетова, который остался инвалидом, но тем не менее 9 ноября 2010 года был признан виновным в клевете на химкинского мэра.

Два года назад по России прокатилась волна террора против социальных активистов и журналистов. В Москве неизвестные напали на директора ИКД Карин Клеман, в 2008 году по сфабрикованному делу был обвинен и помещен в СИЗО профсоюзный деятель Валентин Урусов. В ответ на это в Москве на Чистых Прудах социальные активисты провели митинг под лозунгом «Нет преступлениям против справедливости!» Прошло два года. Напавшие на Бекетова и Клеман так и не были найдены, а Урусов отбывает сфабрикованный срок на зоне.

19 января 2009 года в Москве были убиты антифашисты Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова. Уже в 2010 году, во время подготовки митинга 14 ноября, произошло еще два знаковых события: жестоко избит защитник Химкинского леса Константин Фетисов и совершено не менее жестокое нападение на политического обозревателя газеты «Коммерсант» Олега Кашина, который среди прочего освещал борьбу за Химкинский лес и акцию антифашистов 28 июля около химкинской администрации, после которой было возбуждено уголовное дело против Алексея Гаскарова и Максима Солопова.

Двоих известных общественных активистов обвиняют в организации хулиганского нападения, и им грозит до 7 лет лишения свободы. В «химкинском деле» есть и другие обвиняемые. Кампания в защиту химкинских заложников требует прекращения уголовного дела по событиям 28 июля и снятия всех обвинений с общественных активистов!

Организаторы митинга 14 ноября считают, что новые трагедии – результат апатии общества, которое два года назад не смогло добиться наказания виновных в тех мрачных событиях. Пришло время положить этому конец - ведь если и в этот раз виновные не будут пойманы, чувство безнаказанности развяжет руки всем остальным подонкам.

14 ноября в 14:00 мы призываем вас прийти на Чистые пруды. Мы знаем, что нет смысла в длинных речах - вряд ли из них кто-то узнает что-то новое. Мы предлагаем вам взять с собой все, что может греметь, и устроить большой шум в качестве символа нашей ярости и негодования. Это могут быть барабаны, различные дудки, свистки и даже вувузелы! Ведь тишина и спокойствие – это именно то, чего хотят добиться те, кто сажает, калечит и убивает несогласных с существующим порядком.

Акция согласована с префектурой ЦАО. Участие в акции политических и общественных организаций с их символикой допускается по согласованию с организаторами митинга: каждая организация может принести не более одного флага.

Кампания за освобождение химкинских заложников: +7-915-053-59-12, http://khimkibattle.org/, Движение в защиту Химкинского леса: +7 (925) 500-82-36, +7 (916) 743-37-59, http://ecmo.ru/

В среду, 10 ноября, в Библиотеке украинской литературы состоится показ фильма «Голод»...

...писал я в твиттер, агитируя придти на кино о Бобби Сэндсе, знаменитом ирландском сепаратисте, умершем в 81-м году после тюремной голодовки.

На обсуждение меня позвали гостем.
Художественных достоинств в фильме на четверку с двумя минусами. Я пришел пообщаться на тему голодовок как средства политической борьбы. Интересная ведь тема! Особенно в России, где до сих пор царит крепостное сознание: мол, жизнь моя барину принадлежит, сделаю плохо себе, будет и ему плохо. Голодовка перестала быть радикальным жестом отчаяния человека, лишенного иных способов борьбы. Ее с удовольствием, в виде фарса и по пустякам применяют все кому не лень.

Про голодовки я и заговорил. Дальше обсуждали ограниченность политического террора, национальные и сепаратистские конфликты в современном мире. Все вполне мило и академично, даже слегка заговорились – слушатели стали поглядывать на часы и вспоминать, где выход.

И тут директора Библиотеки, молча сидевшую всю дискуссию на задних рядах, прорвало. То есть я сперва не понял, что это аж сама директор, но прорвало ее как долго и мужественно державшуюся плотину, старую советскую плотину.

Крепкая женщина средних лет начала издалека, обозвав всех гостей (меня, Алексея Лапшина, Матвея Крылова и Настю Рыбаченко) необразованными, поверхностными людьми, давно не читавшими книг. А она читала, да, и рекомендует: «Государство и революция», Владимир Ильич Ленин. Вот нам это надо читать, дабы не говорить всякие глупости.

Дальше начались дети директора, дети из хосписов, которым вот помогают добрые люди... а что делаем мы? Ей вот звонили и сказали, что ожидается какой-то Народный фронт (очевидно, ОГФ в лице Лолиты Царии) и какое-то "Единство", или как его? А, "Солидарность"!
В общем, стыд и позор, превратили храм душещипательной сострадательности и глубоких дум в поверхностное черт-те что!

Ленин забыт, Ежова расстреляли, СССР развалили... тяжело ей, короче говоря, тяжело...

Я ответил гражданке, что неприлично прикрывать притянутой за уши чепухой желание закрыть библиотеку для политических киноклубов. В перекуре между фильмом и дискуссией мне рассказали, что в администрацию звонили из московского Комитета по культуре с требованием предоставить видеозапись события. О том, что Комитет по культуре следит за передвижениями политических активистов, мы не догадывались. ОГФ и "Солидарность" безусловно заслуживают статуса культурного феномена, но чтоб это признавалось на официальном уровне...

Шутки шутками, совок совком, а ведь у Библиотеки украинской литературы серьезная история отношений с властями.

С 2006 года на Библиотеку начался серьезный прессинг. То ли от ухудшения отношений с Украиной, то ли от мероприятий молодых российских «оранжистов». С 2007 года российские власти перешли в полноценную атаку, уволив директора Валентину Слюсарчук, проработавшую более 12 лет. Затем последовало назначение новой руководительницы – Натальи Шариной, не владеющей украинским языком и представлениями об украинской литературе. Первым деянием новой директрисы стало закрытие Библиотеки «на реорганизацию», после которой ушли почти все сотрудники.

В мае 2009 года один из создателей Библиотеки украинской литературы Юрий Кононенко ехал в поезде Киев–Москва на юбилей отца. На границе в Брянске после проверки паспорта его высадили и отправили обратно в Киев. Имея вид на жительство в России до 2012 года, Юрий был объявлен персона нон грата.

Ситуация вокруг Библиотеки постоянно вызывала гнев как в самой Украине, так и среди украинской диаспоры в России.
Нынешний повод, конечно, слабоват: ну встречаются оголтелые совки типа Натальи Шариной, ну завернули очередной зал для свободных политических дискуссий – все бывает и уже не удивляет. Вряд ли сейчас найдутся желающие протестовать.

Жизнь в обеих странах все смешнее и противнее.

8 ноября с 16.00 до 18.15 в самом центре Калининграда - на площади Победы - состоялась серия одиночных пикетов неравнодушных горожан в поддержку земляка, жестоко избитого журналиста "Коммерсанта" Олега Кашина. Всего в пикетировании, сменяя друг друга, приняли участие 10 калининградцев, которых не остановили ни дождь, ни холод, ни сотрудники милиции, пытавшиеся помешать людям выразить свое мнение. Милиционеров присутствовало до 20, в том числе представители центра "Э", которые вели фото- и видеосъемку происходящего. На фото и видео снимали также калининградские журналисты, выразившие солидарность с теми, кто в этот день вышел на площадь.

Пикетчики попеременно держали плакат с надписью "Избит журналист Олег Кашин. Требую найти исполнителей и заказчиков". Остальные участники в это время собирали в альбом, который будет передан Олегу, слова поддержки от земляков.

Я знаком с Олегом лично, мы познакомились еще в 2002 году в Калининграде: он освещал в регионалке "КП" наши акции - тогда нацболы еще не были запрещены. Незадолго до исторического захвата приемной администрации президента, в котором я принимал участие, мы виделись в Москве, во время захвата я звонил ему и другим журналистам прямо с места событий. Потом нас с товарищами посадили, и с тех пор, так вышло, мы не общались с ним лично. Когда я сидел, он писал мне в числе других неравнодушных к моей участи людей, устроил в сети флэшмоб в мою поддержку - это придавало уверенности, что всё не зря, и помогало держаться в непростой ситуации, в которой я оказался, и я благодарен ему за это. В трудную минуту поддержка других людей, не только родных и близких, важна как никогда. Это придает сил и желания жить дальше несмотря ни на что. Поэтому я тоже не смог остаться равнодушным и поддержал этот пикет своим участием, оставил пожелание Олегу в альбоме.

После тюрьмы я как-то привык ничему происходящему не удивляться, но новость о том, что на Кашина прыгнули неизвестные с арматурой, задела меня за живое. Я не слежу за его публикациями - говорят, они часто спорные и вызывают неоднозначную реакцию. Но бить человека за слова - низко и недостойно. Я так считаю. В то же время меня не покидает уверенность, что пример такого низкого поведения сегодня подает власть РФ, каждое 31-е число бьющая дубиной по голове своих граждан. Их ведь тоже бьют ЗА СЛОВА: "Власть, соблюдай Конституцию!" - требует гражданин и тут же огребает по полной.

Олег, выздоравливай и оставайся собой! Докажи им всем, что слово крепче арматуры.(Смотреть фото)

Вообще в нашей стране бизнес борцов с режимом выгоднее, чем наркоторговля.

Ссылка