В защиту Людмилы Алексеевой и Сергея Ковалева

На всех доступных ему ресурсах Эдуард Лимонов называет «подлым» поведение Людмилы Михайловны Алексеевой, согласившейся на «компромиссный» вариант проведения митинга 31 октября на Триумфальной площади (800 участников вместо первоначально заявленных 1500), и не жалеет пренебрежительных эпитетов в ее адрес. Самое мягкое – брошенное Лимоновым в адрес как Людмилы Алексеевой, так и Сергея Адамовича Ковалева, - что они, мол, «устарелые, уходящие типы».

А в ответ – тишина. Никто не ставит на место гражданина Лимонова, возомнившего себя вождем революции и одновременно – ее совестью и честью (впрочем, на сайте «Нацбол.Ру» Лимонова именно «вождем» и называют).

Одни, видимо, считают, что его нынешняя «антипутинская» позиция и придуманная им «Стратегия-31» делают его неприкосновенным для критики, а другие - как это, увы, свойственно интеллигентам - не находят подходящих слов для того, чтобы дать отпор зарвавшемуся хаму, оскорбившему человека с абсолютной репутацией, единодушно уважаемого в российском правозащитном и демократическом сообществе.

Конечно, с точки зрения Лимонова, и Алексеева, и Ковалев – «устарели». Ведь, когда Алексеева и Ковалев выступали против войны в Чечне, при этом Ковалев, будучи уполномоченным по правам человека, вел переговоры об освобождении плененных боевиками российских солдат в Грозном, а затем – об освобождении заложников в Буденновске, Лимонов горячо одобрял действия российских властей. Тогда он заявлял, что «впервые за время президентства президент сделал шаг к стабильности, сохранению границ и объединению русских в русском государстве», и предлагал «ввести цензуру в средства массовой информации на все материалы, касающиеся ситуации в Чечне, запретить журналистам Российской Федерации, под страхом суровых наказаний, находиться в расположении дудаевских формирований и вести оттуда репортажи, освободить от занимаемых должностей военных и гражданских лиц, позволивших себе характеризовать действия правительства, президента и русской армии в Чечне как преступные». А в 2008 году, когда Алексеева и Ковалев выступили против российско-грузинской войны, Лимонов вновь встал на сторону властей России, требовал взятия Тбилиси и обрушился на либералов и правозащитников, осуждающих действия российского режима: мол, «изоляция от своего собственного народа намного опаснее изоляции от мирового сообщества».

Ни Людмила Алексеева, ни Сергей Ковалев не были замечены в восхвалении военного преступника, убийцы и палача Сребреницы Радована Караджича, преданного суду Гаагского трибунала. Не то что Лимонов, заявивший, что «он был настоящим героем своего народа и сделал все, что и должен был сделать на его месте истинный сын боснийских сербов», и что «в глазах сербского народа таким он будет всегда, какое бы решение ни вынес трибунал в Гааге». Да и стрелять по осажденному Сараево (что с восторгом описывает Лимонов в своей «Книге мертвых» - в октябре 1992 года, будучи в гостях у Караджича, он стрелял по Сараево из пулемета) ни Алексеевой, ни Ковалеву в голову бы не пришло.

В отличие от Эдуарда Лимонова, ни Людмиле Алексеевой, ни Сергею Ковалеву никогда бы не пришло в голову призывать к силовому присоединению к России «русскоязычных» областей Казахстана, или заявлять «Россия – все, остальное – ничто!».

И уж конечно, им никогда бы не пришло в голову после трагической гибели Леха Качиньского злорадствовать, что «поляки переусердствовали, видимо, в добывании извинений от России за расстрел польских офицеров в районе Катыни до такой степени, что прогневали Высшие Силы, отвечающие за российско-польские отношения». И что поляки, мол, «надвигались на нас при каждом удобном случае, они приходили к нам с мечом и в армии Наполеона, а с Гитлером не пришли, наверное, только потому, что он избрал их объектом агрессии».

Не принимайте все это близко к сердцу, Людмила Михайловна и Сергей Адамович: оскорбляя вас, Лимонов не сможет нанести ущерб вашей репутации. Зато он может заставить многих приличных людей задуматься о том, стоит ли выходить с ним вместе на площадь. И стоит ли подавать ему при встрече руку.

В видеообращении "приморских партизан", всколыхнувшем недавно Рунет, есть две стороны. Первая - это всплеск интереса и масса откликов, в которых прозвучали и сочувствие разных оттенков, и восхищение — как скрытое, так и нескрываемое. Сотни омоновцев с вертолетами и собаками ловили этих ребят, а они как ни в чем не бывало выбрались в укромное местечко и дают себе интервью... Впечатляет! К тому же они, оказывается, не только местным ментам, но и всей системе вызов бросили и демонстрируют твердую убежденность в своей правоте в преддверии неминуемой расплаты. Это вызывает симпатию.

Фактическая сторона сюжета осталась как бы в тени. Но она на поверхности - стоит лишь без эмоций выслушать этих ребят. Они рассказывают, как зарезали ножом спящего человека - возможно, пьяного, что, впрочем, не подтверждено. Однако фактом этой смерти они не удовлетворены и вдогонку пинают покойного: злобно насмехаются над ним, обзывают и даже грозятся осквернить могилу. Другой подвиг, в котором отчитываются юноши, — застрелили человека в затылок, предварительно избив. Не уточняется, трое били одного или пятеро, но подразумевается, что это была не драка один на один. Истязаемый кричал и звал на помощь, что в особенности забавляет юных робингудов и вызывает у них презрительный смех. Вместо междометий они часто употребляют мат, что, впрочем, простительно: другой речи в своем окружении они скорее всего не слышали. Молодые люди утверждают, что действуют для народа, но не скрывают презрения к слабому и трусливому люду. Не совсем понятно, умеют ли они без высокомерия относиться даже друг к другу: один размахивает во все стороны пистолетом, не замечая, как тычет дулом в лицо сидящему рядом товарищу...

Двоих из них уже нет в живых, трое сидят. Корректно ли замечать всю эту тень сюжета? Ведь они же убивали не просто, а из идейных соображений, со злом боролись... Однако такая борьба со злом напоминает даже не народовольцев или эсеров, которые все-таки убивали конкретных людей за конкретные злодеяния, устраивая предварительно какое-то подобие суда. Тут скорее на память приходят черносотенцы, громившие и убивавшие по признаку национальности, или большевистские комиссары, расстреливавшие за принадлежность к тому или иному сословию. Сам человек, его личность и степень предполагаемой вины в такой борьбе не имеют значения, а хладнокровная безжалостность только приветствуется.

Бесстрашие впечатляет, конечно. Комиссары тоже были бесстрашны — и пленили своей холодной головой и горячим сердцем немало утонченных натур. Однако же что могут наворотить такие вот будущие комиссары, если возьмут в свои руки хотя бы малую толику власти или вдохновят на такие же подвиги хоть малую часть молодежи? Впрочем, неутешительную картину грядущего они сами непроизвольно выдают в своем обращении, отчетливо проговаривая: «...страна катится в пропасть, и мы поможем ей быстрее докатиться до этой пропасти своими убийствами и хаосом... а те, у кого открыты глаза, будут стрелять, убивать, помогать нам...»

Тут уже даже не Ульянов-Ленин, а сам Петр Степанович Верховенский вспоминается. Стереотипы поведения интеллигенции, однако же, недалеко ушли от описанных полтора столетия назад в «Бесах». Трагедии минувших эпох ничему, оказывается, не учат, и образованный слой общества определяет свои симпатии по-прежнему - "себя губя, себе противореча, как моль летит на огонек полночный".

Расплывающемуся в улыбке умиления оппозиционно настроенному интеллектуалу как будто невдомек, что те, кто отчетливо говорит: «Мы не признаем ни федеральные законы, ни местные... Мы свои автоматы пристреливаем по вашей конституции...», — уже нацелили те самые автоматы на его пока еще вполне уютный и приемлемый для обитания мирок. Вирус большевизма заразителен, и он уже вовсю гуляет по России, тряся и лихорадя нервозное, лишенное интеллектуальной и духовной преемственности юное поколение.

Чем-то напомнил мне этих отчаянных ребят из Приморья — и по внешнему облику, и по внутреннему складу — другой герой дня, за которого встала горой куда более крупная часть российской общественности. Это более законопослушный молодой человек, куда лучше владеющий логикой и речью. Однако вирус того же большевизма неуловимо сквозит в его словах и поступках. Я говорю о Егоре Бычкове, борце с наркоманией с помощью наручников. Не сомневаюсь, что это искренний и мужественный парень, действительно веривший, что спасает людей. Однако же методы его полностью вписываются в концепцию, выраженную коротко и ясно одним из "приморских партизан": «Нам ваши законы побоку...»

Ох, откуда я только не слышу в наш пробужденный к новому большевизму век злые насмешки в сторону гуманности и закона. Одна из звезд отечественной журналистики даже термин такой недавно сочинила: инфантильный гуманизм. Такое замысловатое словосочетание прозвучало в радиопередаче, где доказывалась оправданность методов Егора Бычкова в борьбе с наркоманией и... дознавателей на Северном Кавказе в борьбе с терроризмом. Мол, эти самые инфантильные гуманисты, которые ратуют за человечность и закон, только мешают благородным рыцарям решать насущные проблемы. Потому что эти самые проблемы, по мнению автора словосочетания, решать следует любыми методами, будь то жесточайшие пытки и массовые убийства на Северном Кавказе или самопальные тюрьмы с голодом и наручниками в Нижнем Тагиле. «Нам ваши законы побоку», а цель оправдывает средства, как говаривали В.И. Ульянов и И.В. Джугашвили.

Однако сторонники подобных методов почему-то в упор не хотят видеть, что ни одна из этих проблем, будь то терроризм, наркомания или ментовской беспредел, противоправными и бесчеловечными методами не решается, а наоборот, усугубляется, загоняется вглубь, делаясь действительно неразрешимой.

Взять тот же терроризм на Северном Кавказе. Уже десять лет правоохранители отчитываются о несметных количествах «уничтоженных» боевиков — и что же? Чего достигли все эти «зачистки», пытки похлеще средневековых и практика «уничтожения» людей? Только того, что сопротивление зажгло уже весь Северный Кавказ, где дня не проходит без убийства или теракта. Равно и наоборот — сами кавказские комбатанты не добились силовыми методами ничего кроме бесчисленных потерь, ужесточения режима, усечения свобод в республиках. То, что еще лет десять назад можно было распутать тонким и кропотливым миротворческим процессом, теперь заведено в безвыходный тупик, в неисцелимую стадию беды.

Милиция у нас сегодня в таком состоянии, что исправить ее, пожалуй, можно только распустив и создав новую. Что же сделали для этого "приморские партизаны"? К сожалению, ничего - кроме увеличения и без того избыточного зла. Чтобы реально снизить коррупцию, насилие и прочую преступность в милиции, нужны титанические усилия гражданской общественности. А это не зарезать спящего мента, не выстрелить в затылок обезоруженному, на это нужно куда больше ума, выдержки и энергии.

На сайте «Движения за права человека» ведется мониторинг сообщений прессы о пресечении преступлений сотрудников милиции по всей стране. Список пополняется практически ежедневно. Так кто-то ведь добивается возбуждения этих уголовных дел, кто-то трудится над тем, чтобы установить общественный контроль за милицией, не оставлять безнаказанными преступления ее сотрудников. Вот бы куда энергию этих молодых людей! А сколько усилий нужно, чтобы добиться-таки реформы милиции, чтобы понять, как лучше эту проблему решить в наших тяжких условиях. Методы "приморских партизан" — только помеха в таком и без того нелегком деле.

Егор Бычков воевал против наркомании, другой беды нашего общества, с помощью пыток. Хвала тем, кто добровольно пошел на пытки, чтобы излечиться подобным способом. Однако же как можно приковать человека наручниками к койке против его воли? Из благих побуждений? Инквизиция тоже считала, что действует в интересах тех, кого подвергает страданиям. Уровень наркозависимости в городе снизился? Но как этому верить, если главный нарколог России четко говорит, что вылечить наркомана, закрыв его в комнате, невозможно - для этого нужен долгий процесс в стационаре с участием психологов и работников социальной службы. Как бы пригодилась энергия Егора Бычкова, если бы он попытался добиться устройства на Урале хотя бы одного заведения с профессиональным и человечным лечением наркозависимости!

Незадолго до вынесения приговора Бычкову мне с обыкновенным спамом стали приходить призывы в его защиту (завидный энтузиазм - за политзэков бы так заступалось!). Там были и приглашения вступить в группу с таким названием: "За продажу наркотиков — сажать пожизненно!" Вот так лозунг! Особенно с учетом всех, мягко говоря, несовершенств нашего правосудия. Неисцелима, однако, эта большевистская уверенность, будто арестами и тюрьмами можно хоть что-то всерьез исправить. Боюсь, и расстрела бы потребовали, не будь у нас моратория.

Наше общество испытывает тяжелейший дефицит человечности. Однако же я надеюсь, что есть еще люди, убежденные в том, что истязаниями и убийствами не победить зла. Таким людям не нужно благоденствие в мире решенных проблем, достигнутое насилием и жестокостью. На них-то вся и надежда.

Уважаемый Юрий Алексеевич!

В нашей стране по пальцам можно пересчитать людей, которые могли бы похвастаться столь богатым опытом и столь впечатляющими достижениями в таких разнообразных сферах, как теоретическая физика и дипломатическая служба, разработка ракетно-космической техники и руководство ведущим российским вузом. Сегодня особенно потрясает Ваша по-прежнему неуемная энергия и неустанное стремление действовать во имя общественного блага.

Хотел бы пожелать Вам крепкого здоровья, счастья и реализации всех Ваших планов, прежде всего нашей общей задачи – чтобы Россия стряхнула с себя путы нынешней бизнес-диктатуры и стала по-настоящему свободной и процветающей страной.

С глубоким уважением,

Михаил Касьянов

В трифоновском "Долгом прощании" молодая актриса сталкивается с тем, что теперь назвали бы сексуальным домогательством со стороны режиссера. "Подруги говорили: "Чего ты уперлась? Мужик уязвлен, согласись для смеха. Подумаешь, не убудет". Примерно с такими же доводами еще недавно обращались многие наши системные либералы к лидерам Стратегии-31: "Не видите, что ли, правитель уязвлен, ну согласитесь выходить не на Триумфальную, а на Болотную или куда еще - подумаешь, не убудет". В ответ эти практичные люди слышали, что в 31-й статье про экстерриториальность Триумфальной площади ничего не сказано и что от компромисса с властью за счет конституционного права граждан всем нам именно что убудет.

В последние дни обстановка изменилась - теперь начальство милостиво допускает оппозиционеров на Триумфальную, но настаивает на ограничении числа участников акции. Тут обрадовалось даже решительное движение "Солидарность". Оно "считает победой оппозиции согласование протестного митинга на Триумфальной площади 31 октября и готовность властей отказаться от насилия во время его проведения". Ну, насчет отказа от насилия еще неизвестно. Некое значительное лицо туманно пообещало, что все, кто выйдет на площадь в назначенный день и час, будут в безопасности, а это может подразумевать и то, что "лишних" будут мирно препровождать в участок. А главное, удручает та готовность, с которой наши благонамеренные граждане (в том числе и некоторые прославленные правозащитники) приветствуют такие "уступки Кремля". В конечном счете уступают в такой ситуации не власти, а их оппоненты. И уступка эта никак не на пользу гражданскому обществу.

Между тем некоторые комментаторы вообще не принимают Стратегию-31 всерьез. Устало-ироничный Леонид Радзиховский полагает, что если бы протесты в России были, как во Франции, по поводу пенсионного возраста или чего-то другого, прямо связанного с нашим карманом, то не было бы и никаких споров из-за места для демонстраций - вопрос был бы решен явочным порядком. А тут речь идет о чем-то несущественном - о каких-то там правах граждан. "Зачем вы собираетесь? Чтобы сказать «мы собираемся, потому что нам запрещают собраться»? Или есть еще что-то? Ну, если есть еще что-то, ну скажите... Если сказать нечего, то имеет место чистая игра. Ну, играйте дальше. Я, например, большой сторонник игр. Это развлекает и их, и тех, кто наблюдает за этой игрой. Мы – бесплатные зрители". Видимо, г-н Радзиховский и другие "бесплатные зрители" искренне не могут уразуметь, как это находятся люди, дорожащие свободой и достоинством и даже готовые с риском для себя отстаивать эти отвлеченные и бесприбыльные штуки.

Но в определенном смысле Леонид Александрович прав. То, что происходит сейчас вокруг митинга 31 октября на Триумфальной, действительно напоминает игру между властью и оппозицией. Но правила этой игры устанавливает один из партнеров. И делается это таким же образом, как в "Поручике Киже" Тынянова: "Перед сном он (поручик Синюхаев. - Н.Р.) садился играть со своим денщиком в карты. Он выучил денщика в контру и в памфил, и когда денщик проигрывал, поручик хлопал его колодой по носу, а когда он сам проигрывал, то не хлопал денщика".

12-15 ноября 2010 года: новые дни единых действий за прекращение «химкинского дела» и снятие обвинений с Алексея Гаскарова и Максима Солопова

В конце октября общественные активисты Алексей Гаскаров и Максим Солопов были освобождены из-под стражи. Они были арестованы через сутки после акции 28 июля в защиту Химкинского леса. До суда Алексей и Максим на свободе, но дело против них не закрыто. Им предъявлено обвинение, по которому их могут посадить в тюрьму на срок до семи лет. Дата суда пока не назначена. Тем временем следствие требует их возврата под арест. Кроме Алексея с Максимом в деле еще двое обвиняемых, а в ближайшее время могут появиться новые. Все это время следствие упорно фальсифицирует протоколы, улики, свидетельства, силой выбивает показания из сотен задержанных и преследуемых. Куда денутся эти пухлые тома фальсификаций? Они лягут в основу обвинения на суде. Поэтому нынешнее освобождение Алексея и Максима из-под стражи — это не окончание битвы, а сигнал к дальнейшим решительным действиям. Не позволим прикрыть незаконное уничтожение леса и репрессии против его защитников запачканными одеждами фальшивого правосудия. Добьемся прекращения «химкинского дела» и снятия обвинений со всех активистов!

Почему власти настойчиво делают из граждански активных людей преступников и требуют для них тюремных сроков? Потому же, почему не ведутся или спущены на тормозах дела по избиениям и убийству журналистов, нападениям на жителей Химок. Не наказаны милиционеры, которые избивали экологов и арестовывали участников законных пикетов, безнаказанны следователи, которые пытали свидетелей по "химкинскому делу". Можно ли ждать справедливого суда, когда уже столько раз мы наблюдали беззаконие и несправедливость? Химкинские судьи неоднократно показали всем нам, что нельзя рассчитывать на их приверженность закону и здравому смыслу. Мы требуем прекращения дела!

Акция в Химках 28 июля стала ответом на правовой беспредел и насилие против местных жителей, журналистов, активистов. Она прошла на сильном эмоциональном порыве, когда все протесты не просто игнорировались властями, но жестоко подавлялись. В результате этой акции власти стали прислушиваться к голосу защитников леса. Кампания подхватила жаркий июльский порыв и продолжила действовать иными средствами. Власти должны прекратить репрессии против всех участников акции и защитников леса. С Алексея Гаскарова, Максима Солопова и других активистов должны быть сняты все обвинения.

Что мы предлагаем:

1. В дни единых действий 12-15 ноября проведите в ваших городах яркие акции на официальных политических и культурных мероприятиях, организуемых российскими властями, а также у посольств и консульств РФ, требуйте встречи с официальными представителями и передавайте им петиции. Любые российские компании, товары, мероприятия могут быть удачным поводом для акций.

2. Отправляйте факсы в Химкинский городской суд (+7-495-572-83-14), в Прокуратуру Московской области (+7-495-621-50-06) и президенту РФ (+7-495-606-24-64), требуя прекращения дела и снятия всех обвинений с Алексея Гаскарова, Максима Солопова и других активистов.

3. Продолжайте рассылать запросы в международные организации: Совет Европы, Европейский парламент, ООН и другие структуры, чьи адреса можно найти здесь.

4. Добивайтесь публикации в центральных и местных СМИ статей по делу химкинских заложников, чтобы проинформировать широкую публику о новой угрозе свободам и законности, приглашайте людей к солидарным действиям в поддержку Алексея и Максима и за прекращение сфабрикованного дела.

Информацию о проведенных вами солидарных действиях, а также копии писем, факсов и публикаций просьба присылать на наш электронный адрес: [email protected]

Дорогой Юрий Алексеевич!

Вы знаете, что я Вас очень люблю. Вы знаете, что я очень горжусь дружбой с Вами. И мне трудно найти слова, которые могли бы передать все чувства и все пожелания в связи с Вашим замечательным юбилеем.

Я просто надеюсь и хочу пожелать, чтобы Вы были таким же энергичным, таким же гордым человеком, каким Вы являетесь. Хочу Вам пожелать прекрасного здоровья, хочу пожелать, чтобы сбылись те прогнозы, о которых Вы мне говорили.

И хочу пожелать, чтобы мы вместе радовались тому, что будет происходить в стране, которую мы оба любим.

28 октября исполняется 80 лет академику Юрию Рыжову, крупному ученому и выдающемуся общественному деятелю. В конце 80-х - начале 90-х годов он был одним из лидеров демократической оппозиции коммунистической системе, а в последние годы неустанно борется за освобождение политических заключенных, участвует в подготовке Гражданского форума.

Грани.Ру от души поздравляют Юрия Алексеевича с юбилеем и желают ему всего самого доброго, прежде всего, конечно, крепкого здоровья. Будем рады и горды и впредь сотрудничать с Вами!

Юрий Рыжов на Гранях-ТВ

В драматических дискуссиях последних дней выявился один важный момент, в котором давно пора расставить точки над ё: чего, собственно, добиваются граждане, выходя на Триумфальную площадь? Какова их цель?

За год, казалось, безуспешных, но настойчивых попыток добиться права на проведение законного полноценного митинга на Триумфальной постепенно забылось, зачем он был, собственно, нужен, и у многих сложилось стойкое убеждение, что это и есть цель всей кампании — "провести митинг".

Но это абсолютно не так. Митинг как таковой не может являться "целью". Митинг — это средство. Это возможность громко и публично высказать то, что ты хочешь сказать, внятно озвучить те требования, которые ты считаешь необходимыми предъявить власти. Митинг — это возможность донести до широких слоев граждан свою позицию, сообщить им о происходящем беспределе в стране, призвать их присоединиться к общим требованиям.

Именно для того, чтобы всего этого не допустить, власти и запрещали, разгоняли и избивали граждан, выходящих на Триумфальную. Они не давали возможность участникам громко и публично озвучить свои требования, донести их до граждан, заручиться их поддержкой.

А потому добиться возможности проводить митинги (не один! а регулярные митинги каждое 31 число!) — это не «цель», это не «окончательная победа и дальше делать нечего». Это лишь ВОЗМОЖНОСТЬ НАЧАТЬ полноценную борьбу за свободу собраний в стране. Не за свободу собраний для вот этих активистов вот в это число на этой площади, а за свободу собраний для всех политических и социальных групп, для всех граждан, во всех регионах, по любым темам, которые волнуют этих граждан.

Так что даже когда не только на Триумфальной площади, а во всех городах России под напором граждан будут сняты все ограничения на проведение митингов по 31 числам, — это не будет «конец кампании», это будет НАЧАЛО ее развертывания в полном объеме и формате. К мирным регулярным митингам будут присоединяться все новые и новые граждане — уже не из числа активистов, а широкие слои граждан России, — усиливая мощь кампании.

Далее в ходе регулярных массовых и публичных митингов каждое 31 число во всех городах России необходимо будет:
1) озвучивать обстановку с соблюдением свободы собраний в стране,
2) предъявлять требования к властям по всем фактам нарушения этого права граждан,
3) развернуть кампанию с требованием отмены антидемократического путинского ФЗ-54, разработать и предложить свой проект закона о митингах, добиваться путем массового гражданского давления принятия этого закона и соблюдения его властями, и так далее.

Регулярные мирные массовые митинги каждое 31 число — это мощный инструмент давления на власти. И победа всей Стратегии-31 будет достигнута тогда, когда под давлением граждан свобода собраний будет восстановлена повсеместно на всей территории Российской Федерации.

Вспомните об этом те, кто не видит смысла выходить на Триумфальную, если оттуда уберут забор, ОМОН и автозаки. Борьба с оцеплением и забором на данной конкретной площади — это лишь стремление отвоевать трибуну. Дальше этой трибуной необходимо будет воспользоваться для достижения, собственно, поставленных целей.

И первая такая возможность представится 31 октября на впервые согласованном с мэрией легальном митинге на Триумфальной площади в Москве.

Московское милицейское начальство в лице Бирюкова извинилось передо мной. Мы не стали спорить насчет того, специально сломали руку или не специально. Милицейское начальство в лице начальника ОВД «Тверское» Паукова сказало, что «наши милиционеры не будут этого специально делать, но если это сделал наш милиционер, значит, он сделал это по ошибке, значит, он не рассчитал свою силу». Ну, то есть просто – так получилось.

Мы сошлись на том, что организация задержания и доставки задержанных 31 мая была плохой, и это в какой-то степени спровоцировало дальнейшую сидячую забастовку, и всякие акции протеста, и мой перелом руки. Конечно, если бы нас сразу доставили в отделение, никто бы не стал выступать, никому бы нервы не портили, не стали бы хватать за руки. Но это логика бытовая, а если мы берем логику формально-юридическую, то какие бы ни были причины, представитель закона не должен был себя так вести.

Мы говорили о том, что в Грузии не берут взяток, о том, что во Франции можно устраивать демонстрации, об отношении к милиции и о том, что было раньше, курица или яйцо: кто кого не любит больше – общество милицию или милиция общество.

Обсудили и вопрос возможности моего отказа от попыток получения юридической сатисфакции. Мои собеседники согласились с теми аргументами, что я хочу довести это дело до конца и что я в своем праве это делать. Так что это ни в коем случае не мировая.

Я никого не хочу извинять, потому что человек, облеченный званием защитника закона, не должен нарушать закон. Точка.

Речь идет не просто о Конституции, а больше, чем о Конституции, - о стабильности, порядке в стране... Они (организаторы Стратегии-31. - Ред.) хотят сломать волю власти, показать, что их меньше, но воля у них сильнее, чем у власти. Как только в глазах общественного мнения воля власти поплывет, к ним хлынут люди, которые хотят быть сильными просто-напросто. Сейчас огромное количество людей поддерживают власть, потому что она сильная; справедливая, несправедливая - это другой вопрос. Но люди тянутся к силе, особенно в условиях хаоса, безвластия, которые у нас были в 90-е годы, да и во многом еще продолжаются. И вот это столкновение воли, оно с неизбежностью обязательно закончится победой нынешней власти... Она не сломается... потому что народ из этого хаоса вынес такое, такое у него требование к власти – даже если вы в чем-то неправы тактически, то стратегически не имеете права... сказать: мы неправы, мы здесь уползаем под стол и готовы, чтобы нас пинали. Власть не имеет права позволить себя пинать, и не позволит.

Ссылка

Навеянное

В городском архиве до сих пор сохранился портрет Угрюм-Бурчеева... Портрет этот производит впечатление очень тяжелое. Перед глазами зрителя восстает чистейший тип идиота, принявшего какое-то мрачное решение и давшего себе клятву привести его в исполнение. Идиоты вообще очень опасны, и даже не потому, что они непременно злы (в идиоте злость или доброта - совершенно безразличные качества), а потому, что они чужды всяким соображениям и всегда идут напролом, как будто дорога, на которой они очутились, принадлежит исключительно им одним. Издали может показаться, что это люди хотя и суровых, но крепко сложившихся убеждений, которые сознательно стремятся к твердо намеченной цели. Однако ж это оптический обман, которым отнюдь не следует увлекаться. Это просто со всех сторон наглухо закупоренные существа, которые ломят вперед, потому что не в состоянии сознать себя в связи с каким бы то ни было порядком явлений... когда же придатком к идиотству является властность, то дело ограждения общества значительно усложняется... Там, где простой идиот расшибает себе голову или наскакивает на рожон, идиот властный раздробляет пополам всевозможные рожны и совершает свои, так сказать, бессознательные злодеяния вполне беспрепятственно. Даже в самой бесплодности или очевидном вреде этих злодеяний он не почерпает никаких для себя поучений. Ему нет дела ни до каких результатов, потому что результаты эти выясняются не на нем (он слишком окаменел, чтобы на нем могло что-нибудь отражаться), а на чем-то ином, с чем у него не существует никакой органической связи. Если бы, вследствие усиленной идиотской деятельности, даже весь мир обратился в пустыню, то и этот результат не устрашил бы идиота. Кто знает, быть может, пустыня и представляет в его глазах именно ту обстановку, которая изображает собой идеал человеческого общежития?

Михаил Салтыков-Щедрин. "История одного города"

Текстов, подобных михалковскому манифесту, был мильон и будет мильон. Чего далеко ходить – только что подобный документ «Третий Рим. Суверенная модернизация» подготовила группа привластных православных, которые несколько растеряны и даже обижены. Кому они теперь интересны? В этих делах важен номенклатурный статус подписавшего документ, а вовсе не его содержание. Для начальства принципиально то, что с очередным набором слов выступил один из начальников, а не какая-то шваль приблудная.

Тем более что Михалков конкретен: должно быть три политических партии. Ни больше, ни меньше. Политика – плохо, геополитика – хорошо. Политическая независимость, индивидуальная свобода и рыночная экономика – сказки. Конечно, возникают некоторые вопросы. Как, например, следует понимать вот такое: «Мы вновь должны стать едиными и сильными, а Россия – Великой». Это, понятное дело, немного измененная цитата из Путина. Да, конечно, все верно, однако, согласитесь, совершенно непонятно, чем он десять лет занимался – один и на пару с Медведевым. Выходит, Россия сейчас не Великая, не Единая и не Сильная?

Но задавать подобные вопросы и разбирать подобные тексты бессмысленно. Не для того они пишутся. Удача или провал таких акций обусловлены верным выбором персонификатора. В данном случае демонстрируется полное безразличие к тому, что деятельность Михалкова вызывает в последнее время смех и возмущение – такое бывает одновременно. Никита Сергеевич, как уже говорилось, теперь снимает кино исключительно для начальства, а не для народа. Так и манифест этот – для начальства.

Подобной гармонии меж позициями художника и общественного деятеля никто еще не достигал. Только в русской драматургии у Антона Павловича Чехова есть такой персонаж – по-своему гармоничная личность. И одной фразой Михалков напомнил о нем: «Пришла пора – делать дело!» - восклицает Никита Сергеевич. Прямо как в финале «Дяди Вани»:

Серебряков (поцеловав дочь). Прощай... Все прощайте! (Подавая руку Астрову.) Благодарю вас за приятное общество... Я уважаю ваш образ мыслей, ваши увлечения, порывы, но позвольте старику внести в мой прощальный привет только одно замечание: надо, господа, дело делать! Надо дело делать! (Общий поклон.)

Зампредседателя РОСТО-ДОСААФ Роман Балашов обнародовал новую инициативу в области законодательства о военной службе. Согласно его предложению студентов со второго курса будут-таки, вопреки былым заверениям высших лиц государства, отправлять в армию, а в ДОСААФ потечет неслабый денежный поток на разработку каких-то методов подготовки к этому студентов.

Инициатива эта из ряда тех, которые в текущем году одна за другой «вбрасывают» военные. Больше всего шума наделали пересуды о якобы грядущем изменении «призывного» возраста, причем военные грозились внести законопроект, включающий это положение, в Думу к 1 сентября. На данный момент законопроекты, ненадолго появившиеся на сайте Минобороны в прошлом году, которые предполагалось «улучшить» этим положением, в Думу не поступали.

Между тем со всех концов страны поступают сообщения, что военкоматы активнейшим образом используют эти «страшилки» вкупе с постоянно опровергаемыми высоким начальством слухами о возвращении к двухгодичному сроку службы, чтобы убедить призывников пойти служить сейчас. И ведь верят! Помнится, в 2009 году промелькнул где-то в прессе случай, когда призывники платили взятки военкому за то, чтобы их призвали! Якобы, «план уже выполнен, но если хорошо попросите...»

Так как относиться к пожеланиям г-на Балашова? Не из разряда ли ли они того же блефа? Похоже, что нет. Процесс пошел в реальности.

Студенты Владимирского госуниверситета, обучающиеся по так называемым "неаккредитованным" специальностям, получили повестки из военкоматов. Аккредитовать специальность можно только после первого выпуска - то есть через пять лет с момента ее появления. Раньше отсрочка полагалась всем студентам государственных вузов. Но в законопроектах, вступивших в силу 1 января 2008 года, вместе с сокращением срока службы упразднили многие отсрочки. Мало замеченным в витиеватых формулировках закона остался факт, что теперь отсрочка положена только студентам аккредитованных специальностей. Некоторое время об этом не вспоминали - и вот тебе, юноша, и Юрьев день.

Старшекурсники (то есть те, кто поступил учиться до принятия такого закона) имеют шанс оспорить решение о призыве в суде.

Гражданам, чьи дети, внуки и племянники учатся в вузах, да и самим молодым людям, стоит поинтересоваться, аккредитована ли специальность. Вообще организации солдатских матерей давно рекомендуют студентам пройти тщательное медицинское обследование для определения категории годности. Многие из тех, кто удовлетворился «студенческой» отсрочкой, в силу разных обстоятельств оказываются перед перспективой попасть в армию с серьезными заболеваниями.

Мне говорят умные и образованные люди: "Соглашательская позиция (с властью) - крах борьбы за 31-ю статью!" И обязательно добавляют: "Ну ты же сам ВСЕ понимаешь". Вот тут вечная загвоздка. Привычка к умолчанию. Откуда я знаю, что я понимаю нечто так же, как другой человек? Поэтому я за проговаривание до конца.

Мы боремся за право проводить митинги. Есть Конституция, и есть закон о митингах, который несовершенен.

Несовершенен любой закон, потому что в пределе он опирается именно на это ОБЩЕЕ понимание неких элементарных вещей. На общую не только понятийную, но и моральную базу. Если она есть...

Наши законы несовершенны еще и потому, что манипулятивны. Они написаны исходя из того, что это ОБЩЕЕ понимание элементарных вещей КАК БЫ есть. Из того, что ВСЕ заинтересованы в одном: общей безопасности, общем благе и т.д. На самом деле законы написаны ради интересов государства, но не граждан.

Власть исходит из умолчания: "Все должно выглядеть законно, но при этом наши интересы первичны". А что "по умолчанию" у нас? Я вижу варианты:

1. "Мы боремся как бы за соблюдение законов и Конституции, но НА САМОМ ДЕЛЕ - за свержение власти"? Тогда мы ничем не лучше власти, потому что лжем. Хотя бы во благо.

2. Мы впрямь боремся за Конституцию и(!) закон. Тогда целью является именно конечная ДОГОВОРЕННОСТЬ с властью о согласовании митингов по закону. Вернее, приход к взаимопониманию, обоюдное признание неких понятий (безопасность, целесообразность и т.д.)

3. Мы боремся ТОЛЬКО за Конституцию (наше право). Тогда - и за изменение несовершенного закона, его уточнение. Чтобы устранить различные трактовки понятий обеими сторонами. Чтобы опять же – понимать друг друга и не допускать лжи государства.

4. Каждый из нас борется за свой кусок и отстаивает неприкосновенность СВОИХ представлений и понятий. Зачем тогда собираться?

Но есть ли у нас самих эти ОБЩИЕ ПОНЯТИЯ? Безопасность... Наш ребенок едет в школу на метро, а у выхода компания панков пьет пивко. МЫ можем выражать недовольство этим. Просто толкнут, испугают и пр. Даже неумышленно. И нас беспокоит безопасность ребенка. ПАНКИ исходят из того, что они никого не хотят напугать, а просто реализуют свое право стоять и пить пивко. А безопасность для себя рассматривают лишь в контексте "ментовского беспредела". Для МЕНТА безопасность - сохранение безусловного права делать с панками что угодно. Для моей ДОЧЕРИ (например) безопасность - наличие указателей в метро и на улице, чтобы не заблудиться и не получить "пару" за опоздание.

Никто никому не желает зла. Даже менты. Но каждый блюдет свою безопасность и видит опасность в ДРУГИХ.

История с толпой у метро не вымысел. Член питерской "Солидарности" сетовал мне, что в 6 вечера его дочь едет через Гостинку на занятия и его это беспокоит. Он не осуждал собирающихся там нацболов. Он готов принять их действия потому, что сам борется за те же права. Но сколько вокруг тех, кто эти права понимает так же?

Когда-то нам всем придется научиться договариваться. О понятиях, интересах и действиях. Друг с другом - чтобы добиться общей цели. С врагами - чтобы прекратить бесконечную и бесплодную войну. С будущей властью - чтобы не свергать ее постоянно и не быть в постоянном рабстве. Чтобы вырваться из замкнутого круга.

Что же с Триумфальной? Коли так случилось (не договорились пока промеж себя), то почему бы не начать учиться понимать и договариваться уже сегодня? Прийти всем и потребовать не делить нас. Убрать позорные загородки, которыми всегда ограничивают место "разрешенного" митинга, отделяя овец от козлищ. Потребовать СВОЕГО истолкования несовершенного закона, который не запрещает увеличивать количество участников, а лишь настаивает на некой договоренности с властями. Тем, кто пришел "по разрешению", вступиться за тех, кто его не признает. Доказать, что понятие безопасности для всех нас одно. И сколько бы нас ни было, мы не приносим вреда согражданам, а безопасность власти "для себя самой" нас не интересует.

31-го все будет зависеть от того, как мы себя поведем. Можно истерично восклицать "Все пропало, мы опять поссорились!". Но есть такое понятие - "cамосбывающееся пророчество". Можно встать друг за друга горой. Поняв, что у нас пока еще разные представления о методах действия. Но уже общая цель. Если она вправду общая.

В очередной раз чиновники пытаются как-то развести протестующих, стравить, навязать свои условия. И конечно, их цель – подавить активность вокруг Стратегии-31. Летом они предлагали «согласовать» акцию на Триумфальной, но без Лимонова-Косякина. Теперь они предлагают ограничить численность.

Конечно же, ни один из существующих законов не предполагает такую процедуру, как «разрешение властей» и даже «согласование». Есть закон федеральный – можно собираться, подав уведомление. Есть закон московский – подавать уведомление нужно в такие-то органы власти (префектуры и мэрию), и не нужно толпиться более двух человек на квадратном метре. То есть численность никто ограничить не может, а мы соберемся ровно в том количестве, в каком сможем поместиться на площади.

Поэтому попытка мэрии «урезать» предполагаемую численность – это такая «административная стратегия»: урвать хоть что-то, хоть как-то показать свою значимость. А если по закону – уведомление есть, мы приходим на Триумфальную и стоим.

Другое дело – организаторы. С одной стороны, по федеральному закону они главные, их решения на месте и во время акции – закон. Но, с другой стороны, надо понимать, что такое Стратегия-31. Это такое особое мероприятие, на которое приходят все, кто так или иначе сталкивается с произволом властей, ограничивающих наше право на мирные собрания. Мы приходим и заявляем: «Нам нужна свобода, и нам не плевать на статью 31 Конституции».

Стратегия-31 не принадлежит Лимонову, Алексеевой или Косякину, она принадлежит гражданам Российской Федерации. Так что кому нужны лидеры – следуйте за ними, кому нужна Свобода – просто приходите, как обычно, 31-го числа в 18.00 на Триумфальную.

Я приду. И буду стоять за свою свободу в том месте Триумфальной, где мне будет удобнее.

Мне кажется, рано говорить о расколе, потому что если есть разногласия, это не обязательно раскол. Никто же не сказал, что Лимонов и Косякин не примут участия в том митинге, который состоится. Мне об этом ничего неизвестно. Я надеюсь, что они на митинге выступят, это было бы совершенно правильно. Странно этого не сделать, раз есть согласованная акция. Поэтому говорить о расколе по крайней мере преждевременно. Надеюсь, что его и не произойдет.

Мы ведь хотим привлечь к себе людей? Вот я общаюсь с массой людей, которые не варятся внутри той или иной организаций, внутри тех, кто Стратегию направляет, но сочувствуют. Они абсолютно не понимают, почему надо отказываться от компромисса, который сложился. И отказ от него на данный момент, на мой взгляд, оттолкнет массу людей от Стратегии, вообще от дальнейшей борьбы. А мы хотим, чтобы как можно больше людей в борьбу вовлекалось. Поэтому надо дать людям возможность собраться и выступить, провести эту акцию - ведь добились в конце концов. Отказ выглядел бы странно.

Лимонов говорит: «Где оставшиеся 700 человек?» Но никто же их, надеюсь, не будет хватать, тащить в автозаки, не пускать. Сколько придет, столько придет. Я уверен, что у новых московских властей хватит разума и, в конце концов, инстинкта самосохранения, чтобы не разгонять этот митинг вне зависимости от того, сколько придет людей. Ну а организаторы, если придет больше людей, чем обозначено, будут нести какую-то ответственность: получат предостережение или оплатят какой-то штраф. Людмила Михайловна на это вполне готова. На мой взгляд, всем организаторам этого мероприятия надо быть готовыми.

Если мы хотим добиться таким образом окончательной победы – не оставить камня на камне от позиции московских властей, - то надо понимать, что это промежуточная победа, не окончательная. У нас победа где-то впереди маячит, когда 31-я статья у нас будет соблюдаться. Но этот компромисс – значительное продвижение вперед. Я в общем всегда был, как и Людмила Михайловна, как и многие другие наши единомышленники, противником бескомпромиссной борьбы. Когда люди говорят, что будут бороться бескомпромиссно, это попахивает большевизмом. А я не большевик, и не национал-большевик ни в малейшей степени, и слово «большевик» для меня является ругательным. Поэтому мы не хотим вести бескомпромиссную борьбу. Мы хотим вести последовательную линию: по принципиальным вопросам, конечно, на уступки не пойдем, но понимаем, что борьба предполагает готовность к тем или иным компромиссам.

Что будет дальше со Стратегией-31, я не знаю. Надо собираться, обсуждать, думать. Будущее покажет.

Друзья.

Считаю своим приятнейшим долгом сообщить всем, кому это покажется важным или хотя бы интересным, что в Сахаровском центре открывается Центр документальной фотографии под названием "FOTODOС".

Координатором этого нового проекта будет Александр Сорин, один из лучших, на мой взгляд, современных фотохудожников, выбору и вкусу которого я, во всяком случае, безоговорочно доверяю.

Открытие Центра состоится 28 октября в 19.00 в выставочном зале Сахаровского центра.

На открытии будет представлена выставка фотографий Олега Климова "Река-море".

До встречи.

Без нас

О дискуссии с предрешенным результатом

На 28–30 октября в Петербурге и Старой Ладоге запланирована конференция «Начало Русского мира» с обсуждением тем о начале русской государственности, о споре норманистов с антинорманистами и т.п. Конференцию проводит московский Институт российской истории РАН совместно с ЮНЕСКО и другими организациями.

Удивляет тот факт, что в Оргкомитет конференции из профессиональных историков входит только член-корреспондент РАН А. Н. Сахаров, директор Института российской истории РАН. Все остальные члены Оргкомитета – не профессиональные историки, не лингвисты или археологи, а писатели, культурологи, издатели и греческие дипломаты и общественные деятели (только один из них – известный славист).

Конференция запланирована не в Москве, а в Петербурге и Старой Ладоге. Казалось бы, в ней непременно должны участвовать профессионалы, связанные с этими городами и много лет исследующие поднятые темы. Но ни директор Института истории материальной культуры РАН (Петербург) член-корреспондент РАН Е. Н. Носов, ни начальник многолетней Староладожской археологической экспедиции профессор докт. ист. наук А. Н. Кирпичников в конференции не участвуют и даже не оповещены о ней. (В программу включен доклад А. Н. Кирпичникова, но это сделано без его ведома и согласия). Не были извещены о конференции и многочисленные исследователи, занимающиеся проблемами истории Древнерусского государства в Москве, Петербурге, Киеве и прочих научных центрах – как подписавшиеся под этим письмом, так и многие другие.

Наше письмо не имеет в виду поставить под вопрос профессионализм тех, кто откликнулся на приглашение участвовать (среди них есть профессиональные ученые – византиноведы, археологи и другие). Мы говорим об организаторах конференции.

Стиль поведения А. Н. Сахарова в науке исключает открытые дискуссии по ключевым проблемам древнерусской истории. Надо полагать, с этим связано преобладание в обсуждении немногочисленных сторонников его убеждения в том, что варяги – это балтийские славяне. Напротив, когда в петербургском Эрмитаже в 2007 г. проводилась конференция на ту же тему, представители сахаровской точки зрения (его единомышленники В. В. Фомин и Л. П. Грот) были приглашены со своими докладами (в этом году труды конференции опубликованы), хотя подавляющее большинство специалистов продолжает считать, что варяги были скандинавами (норманнами). Из этого видно, кто не боится отстаивать свою точку зрения, а кто нуждается в монополии и административном ресурсе.

Для большинства профессионалов возникшая ситуация неудивительна. Слишком свежи впечатления от грубых выпадов А. Н. Сахаровым в адрес своих оппонентов (взять к примеру его статью в пресловутом сборнике «Антинорманизм», опубликованном в 2003 г.). Никаких новых аргументов ни Сахаров, ни Фомин не выдвигают, а старые давно опровергнуты. Сахаров и Фомин продолжают повторять свои доводы, надеясь не на их принятие специалистами, а на их восприятие неподготовленной аудиторией и на их одобрение определенными политическими кругами и институтами власти.

Сама формулировка темы не может не вызвать отторжения профессионалов. Конференция приурочена «к празднованию 1150-го юбилея исторического появления флота русов под Константинополем 18 июня 860 года, символизирующего становление Руси как независимого государства». Однако грабительский поход никогда и никем не отождествлялся со становлением государства и не может символизировать этот процесс. В составе флота русов 860 года могли быть славяне-гребцы, возможно, и отдельные воины, но организаторами и руководителями похода были скандинавы. Флот их был обычным для того времени флотом северных рейдеров. Имена предводителей – если отождествлять этот поход с походом Аскольда и Дира, описанным летописцем под 866 г., – безусловно скандинавские. Да и русская летописная традиция отнюдь не с этого события отсчитывала образование государства восточных славян.

Вообще же вопрос об этнической принадлежности Рюрика и его дружины не так уж важен. (Ведь шведов не смущает тот факт, что ими правит французская династия Бернадотов, а нас не смущал тот факт, что династия Романовых, начиная с Петра III и Екатерины II, была по происхождению немецкой.) Важно то, что эти заморские пришельцы быстро ославянились и сыграли свою роль в возникновении древнерусской государственности. Поэтому когда «антинорманисты» обвиняют своих оппонентов в антипатриотизме и русофобии, это чистейшая демагогия, призванная замаскировать слабость или отсутствие научных аргументов.

Вот почему организаторам конференции в духе «панегирической истории» противопоказано сообщество профессионалов – историков, археологов, лингвистов, этнологов. Подобные акции осуществляются и должны осуществляться без нас.

Белецкий С. В. – профессор, докт. ист. наук, в.н.с. Института истории материальной культуры РАН (Петербург);

Горский А. А. – проф., докт. ист. наук, истфак МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва);

Данилевский И. Н. – докт. ист. наук, зав. кафедрой истории идей и методологии исторической науки ГУ-ВШЭ, г.н.с., зав. центром «История частной жизни и повседневности» Института всеобщей истории РАН (Москва);

Дворниченко А. М. – докт. ист. наук, зав. каф. ист. России, декан исторического факультета Санкт-Петербургского университета (Петербург);

Джаксон Т. Н. – докт. ист. наук, в.н.с. Института всеобщей истории (Москва);

Каштанов С. М. – член-корр. РАН, проф., докт. ист. наук, г.н.с., зав. центром «Специальные научные дисциплины сравнительного и теоретического источниковедения» Института всеобщей истории (Москва);

Кирпичников А. Н. – проф., докт. ист. наук, г.н.с. Института истории материальной культуры, заслуж. деят. науки РФ (Петербург);

Клейн Л. С. – проф., докт. ист. наук, предс. ред. совета «Российского археологического ежегодника» (Петербург);

Мачинский Д. А. – историк-археолог, Государственный Эрмитаж (Петербург);

Носов Е. Н. – член-корр. РАН, докт. ист. наук, директор Института истории материальной культуры РАН, зав. каф. археологии Санкт-Петербургского университета и член Президиума Петербургского научного центра РАН (Петербург);

Петрухин В. Я. – проф. РГГУ, докт. ист. наук, в.н.с. Института славяноведения РАН (Москва);

Платонова Н. И. – докт. ист. наук, в.н.с. Института истории материальной культуры РАН (Петербург);

Пушкина Т. А. – канд. ист. наук, доц. каф. археол. МГУ им. М. В. Ломоносова (Москва);

Пчелов Е. В. – канд. ист. наук, доц. РГГУ (Москва);

Столярова Л. В. – докт. ист. наук, г.н.с. Центра «Восточная Европа в античном и средневековом мире» Институт всеобщей истории РАН (Москва);

Успенский Ф. Б. – докт. филол. наук, зам. директора Института славяноведения РАН (Москва);

Хвощинская Н. В. – докт. ист. н., в.н.с. Института истории материальной культуры РАН (Петербург);

Щеглова О. А. – канд. ист. наук, с.н.с. Института истории материальной культуры РАН (Петербург).

Мэрия Москвы согласовала акцию 31 октября. Я считаю, что это победа тех людей, которые регулярно приходили на «Стратегию-31». Самое удивительное, что количество людей на акциях 31 числа не уменьшалось, а даже увеличивалось, несмотря на то что мэрия довольно жестко вела себя по отношению к мероприятию и его участникам. Зверски разгоняли людей, задерживали, количество задержанных чуть ли не до двухсот человек доходило. Поэтому грядущая акция – это наша общая победа.

У заявителей акции возникли некие стилистические разногласия. Людмила Михайловна, посоветовавшись с некоторыми регулярными участниками акции, приняла решение согласовать то предложение, которое выдвинула мэрия, а именно – ограничить эту акцию 800 участниками. Это решение поддержали три правозащитные организации: Московская Хельсинкская группа, Правозащитный центр «Мемориал», Движение «За права человека».

К сожалению моему и наших организаций, Лимонов и Косякин не согласились на эти условия, по-прежнему настаивая на цифре 1500 человек. Я считаю, что вообще спор абсолютно абстрактный. Мы не знаем, сколько народу придет. Но хочу сослаться на то, что совсем недавно, в прошедшую субботу, была проведена акция на Пушкинской площади. Заявители подавали заявку на 300 человек, и акция была согласована именно на 300 человек, но пришло 1500 человек, и никакой трагедии не произошло, никакого ограничения не было.

Требовать от заявителей точного указания цифры и наказывать за превышение довольно нелепо. В законе, который устанавливает порядок проведения публичных мероприятий, указано, что количество участников не должно превышать предельной нормы заполняемости площади. Каждый человек, который проводит митинг, надеется, что придет как можно больше народу. Сколько какая площадь вмещает – об этом идут постоянные споры с мэрией.

Конечно, когда предлагали 300 человек, а мы понимали, что может быть больше 1000, это было неприемлемо для заявителей. И та площадь, которая предлагалась, не могла бы вместить больше. Сейчас та площадка, которая предложена, рассчитана на 800 человек, по словам Людмилы Михайловны.

Там где 800, там может быть и больше, это всегда решается на месте. Формально эта площадь позволяет расширяться на проезжую часть. Придет больше – нам дадут возможность провести митинг и на большей площади. Если этого не получится, будет конфликт – это будет новая ситуация, будем разбираться на месте. Я предполагаю, что проблемы пока нет.

Никакого унижения ни я, ни Людмила Михайловна, ни Правозащитный центр «Мемориал» не видим в том, что согласован митинг на 800 человек. Мы сейчас помогаем Людмиле Михайловне обеспечить технику. Там будет звукоусиление, мы все заказали уже. И многие политики уже подтвердили свое участие в акции.

Мы призываем москвичей прийти на акцию 31 числа, чтобы закончить определенный этап борьбы за 31-ю статью, когда нам не согласовывали акцию. Приглашаю на согласованную акцию 31 числа в 18 часов.

Поскольку Эдуард Лимонов в своем журнале очень красиво и с надрывом описал, как я его обманула, расскажу, как это было с моей точки зрения.

22 октября утром мне позвонили из мэрии (обычно по поводу митингов-31 они звонят мне, поскольку в заявках мы указываем мои телефоны как контактные) и попросили приехать по поводу митинга 31 октября. Причем просили прийти всех трех заявителей. Я позвонила Эдуарду Лимонову и сообщила ему об этом предложении. Он сказал, что он не пойдет, поскольку считает бессмысленным разговаривать с невысокого ранга чиновниками, которые ничего не решают. А я считаю, что ходить на такие переговоры нужно, поскольку закон предусматривает согласование условий проведения акций между заявителями и властями. Лимонов сказал: "Тогда говорите только от своего имени".

Меня принял г-н Кадацкий, начальник отдела по безопасности Москвы. Я начала разговор именно с того, что я могу говорить только от своего имени. Он показал мне схему нынешнего состояния Триумфальной площади, обезображенной заборами, и объяснил, что они могут выделить узкую полоску между забором и тротуаром, где поместится от силы 200-300 человек. Я сказала, что на такие условия я согласиться не могу, потому что в последний раз было примерно полторы тысячи и никак невозможно из них выделить 200 привилегированных, которые попадут на митинг.

- Вы можете убрать забор и очистить площадку возле памятника Маяковскому, там может поместиться очень много людей, - сказала я.

- Забор принадлежит инвесторам, и мы не вправе его сносить, это принесет мэрии большие убытки, - объяснили мне.

- Зачем же вы разрешили инвесторам ставить забор? Ведь вы знали, что 31-го москвичи придут на площадь.

Так мы попрепирались примерно полчаса, и, поскольку я настаивала на том, что эта площадка не годится, переговоры кончились ничем.

Не успела я выйти из мэрии, как пресс-служба мэрии выпустила заявление, что они отзывают свое предложение Триумфальной площади и оставляют только Болотную и бульвар Шевченко. Мне позвонил Александр Аверин, доверенное лицо Лимонова, и спросил, что будем теперь делать. Я сказала: "Попытаюсь пробиться к новому мэру". Как раз в этот день шла его инаугурация. Вдвоем с Сергеем Адамовичем Ковалевым мы написали письмо г-ну Собянину, где изложили ситуацию и просили как-то эту проблему решить. Письмо было передано мэру в пятницу. В понедельник утром мне снова позвонили из мэрии и сказали, что г-н Кадацкий снова хочет говорить со мной. Я не смогла поехать в мэрию сразу же, поскольку в этот день был назначен президентский совет по правам человека, он проходил в Кремле и туда невозможно было прийти с опозданием. Я пообещала приехать сразу после совета, что и сделала уже в четвертом часу дня.

Я убедилась, что письмо к мэру оказало свое действие. Г-н Кадацкий показал мне другую площадку на Триумфальной площади, которую мэрия согласна предоставить для проведения митинга, гораздо больше по площади. По расчетам мэрии там может поместиться 800 человек митингующих и 200 журналистов. Я представляю себе этот участок. С моей точки зрения, там может поместиться больше людей. Но я не стала обсуждать вместимость предложенного участка, а спросила, гарантирует ли мэрия безопасность всех, кто придет на Триумфальную площадь.

- Да, конечно. Всем, кто будет мирно себя вести, мы гарантируем безопасность, - сказал начальник отдела по безопасности Москвы г-н Кадацкий.

Это, собственно, самое важное, о чем необходимо достичь соглашения с мэрией заявителям митинга. Прямо из мэрии я позвонила Эдуарду Лимонову и Константину Косякину с предложением встретиться, чтобы выяснить их позицию. Опять же, не успели мы встретиться, как пресс-служба мэрии уже заявила, что Людмила Алексеева согласилась на проведение митинга на 800 человек. Как видите, сообщение не полностью отражало содержание переговоров. Потому что для меня самым главным была гарантия безопасности для всех, кто придет на Триумфальную площадь в назначенное время. Конечно, при условии мирного их поведения.

К сожалению, оба заявителя заняли очень жесткую позицию: они настаивают на официальном заявлении участников не менее полутора тысяч, поскольку это число было указано в нашей заявке. Поскольку я и на этот раз предупреждала в мэрии, что я представляю только свою позицию, я позвонила г-ну Кадацкому и сообщила ему о позиции других заявителей. Он просил представить ее в письменном виде, и они тут же составили это заявление, напечатали его на моем компьютере, но я предупредила, что я такое заявление подписывать не буду. Поэтому под этим заявлением стоят только две подписи - Эдуарда Лимонова и Константина Косякина.

В сложившейся ситуации я сочла необходимым уведомить мэра Москвы о позиции моей и Ковалева, поскольку именно наше письмо к нему способствовало развитию переговоров. Цитирую:

«Мэру г. Москвы
С.С. Собянину

Согласно уже установившейся традиции, 31 октября в 18 часов на Триумфальной площади соберутся граждане в защиту статьи 31 Конституции РФ, гарантирующей нам право на мирные, без оружия собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикеты.
На этот раз проведение митинга согласовано с московским правительством. Предлагаемая для проведения митинга часть Триумфальной площади вмещает, по расчетам мэрии, по крайней мере 800 участников митинга и около 200 представителей СМИ.
Мы полагаем, что все участники митинга разместятся на предлагаемой площади. Московское правительство гарантирует безопасность для всех явившихся на Триумфальную площадь при условии их мирного поведения.
Поскольку таким образом прекращается противостояние, длившееся более года, мы даем согласие на проведение митинга на Триумфальной площади на предложенной территории.
Людмила Алексеева
Сергей Ковалев»

В 9 утра на следующий день это письмо получил г-н Кадацкий, который обещал немедленно отправить его мэру. Он заверил меня, что этого достаточно, чтобы мэрия заявку на митинг не отзывала. Покамест я не имею письменного документа на этот счет, но так бывает обычно: сначала устная договоренность, а потом присылают бумагу. Я надеюсь уже завтра иметь письменный документ из мэрии.

Меня очень радует, что в организацию митинга 31 октября сразу включились три ведущие правозащитные организации Москвы - Московская Хельсинкская группа, правозащитный центр "Мемориал" и Всероссийское движение "За права человека". Эти организации год назад публично поддержали Движение-31, их руководители и активисты постоянно приходили по 31-м числам на Триумфальную площадь, поэтому они – законные и естественные организаторы и участники митинга. К сожалению, Эдуард Лимонов воспринял сообщение о том, что митинг состоится несмотря на его жесткую позицию, очень болезненно. Мое правило - не читать комментарии моих действий в оскорбительном тоне. Я и не этот раз придерживаюсь этого правила.

Одно могу сказать. Конечно, я помню, что идея защиты 31-й статьи Конституции РФ по 31-м числам принадлежит Эдуарду Лимонову, я по-прежнему ценю его вклад в Движение-31 и надеюсь, что он придет на этот митинг, в котором он имеет право быть ключевой фигурой.

Мне 58 лет. За свою жизнь я не совершил ни одного героического поступка. И ни разу не попадал в переплет вроде Вашего нынешнего. Это я к тому говорю, что у меня нет никакого морального права подталкивать кого-либо к героизму (а на процессе Лебедева-Ходорковского простое выполнение профессионального судейского долга требует огромного мужества). И тем не менее...