В Луганске наблюдаются весьма интересные тенденции в сфере межнациональной розни. Еще совсем недавно ксенофобская тема там была крайне маргинальной, национализм ограничивался культурной сферой и совсем немного - околофутболом. Ярких правых акций не было в принципе. Что-то пытался делать "Патриот Украины" – неизменно получалась клоунада. "Свобода" провела пару лет назад митинг против миграции с проплаченной массовкой - больше ничем, кроме расколов, она в Луганске не занималась. Остальной национализм ограничивался выступлениями КУНа (молодежный клуб для тех, кому за 80). Фан-сектор "Зари" предсказуемо не перешел грань между аполитичной ксенофобией и нацизмом, поэтому с политической точки зрения неинтересен и не способен на высказывание. Всякие пророссийские наци тоже незаметны – исторически их электорат тут вместе с Партией Регионов.

И вдруг на безрыбье завелись пираньи: сначала проходят совершенно дебильные, но запоминающиеся акции против шаурмы движения «Луганці» (тренд, протухший уже несколько лет назад), выступления против иностранных студентов. Акции плавно переходят в погромы и поножовщину, все случаи которой старательно раздуваются СМИ, причем симпатии в большинстве случаев на стороне «славян», независимо от того, кто выступал агрессором. Муссируются слухи о «кавказском десанте», который уже высадился в городе, чтобы насильно кормить шаурмой всех лиц славянской внешности; история с нигерийцем, порезавшим четырех гопников, выворачивается наизнанку (негры уже наших ребят режут, на улицу страшно выйти).

За разгром ларька с шавермой взяли нескольких профессиональных тай-боксеров. Я в последний год не очень внимательно следил за тенденциями на луганской правой сцене, хватало и Киева, так что могу ошибаться, но тусовки профессиональных бойцов я там не припомню. Внутренний конспиролог подсказывает, что спортсменов могли нанять, а потом слить ментам. Слить для того, чтобы потом было можно вызволять «спортивную элиту нации» из застенков – из них при нужной подаче получатся отличные культовые фигуры.

О том, что «черные совсем обнаглели», мне недавно рассказала по телефону бабушка, а это хороший индикатор. Пожилые люди крайне чувствительны к пропаганде. Еще совсем недавно о черных речи не шло, и во всем были виноваты бандеровцы. Судя по всему, призрак «оранжевого фашизма» изрядно потускнел и перестал кого-либо пугать. Теперь мрази создают и внедряют новый Feindbild и, судя по всему, весьма успешно.

На данный момент единственное рациональное объяснение происходящего - попытка отвлечь недовольство людей от городской власти. Действующий мэр Кравченко и так был избран нелегитимно, если бы у кандидата от КПУ Килинкарова были яйца – мэром стал бы он. Спиридон Павлович по давней партийной традиции решил слить пост ставленнику властей, но тот с трудом сидит даже в подаренном кресле. Вместе с авторитетом городской власти в бездну скатывается и авторитет Партии Регионов. Для того чтобы его сохранить, используется простенькая двухходовка: создается враг (в данном случае – «иностранцы»). Городская власть, выдержав паузу, ритуально этого врага победит (например, выскажется против, о ужас, нелегальной миграции). Вместе с этим создаются марионеточные праворадикальные движения, которые на выборах обеспечат отток голосов у оппозиционных партий. Движения эти будут проукраинскими, и основной электорат Партии Регионов останется нетронутым.

Некоторые луганские активисты, как я заметил, пытаются бороться со злом стуком и письмами в прокуратуру, так что следует вспомнить старый пост, написанный по другому поводу, но все равно актуальный.

Признаюсь, что цунами дерьма, разразившееся по «таджикскому вопросу», хоть мелкими брызгами, а и меня задело.

Дело было так. Звонит мне И.М., националист и участник разных социальных движений, с которым я в хороших личных отношениях на этой почве.

- Завтра перед таджикским посольством пикет в поддержку Садовничего. Придешь?

- За Садовничего-то? Разумеется!

- И своих друзей из «Другой России» пригласи. Пусть берут фаеры, будет трэш, он негласно согласован.

Последние слова должны были бы меня насторожить – но не насторожили. Дал я соответствующее объявление в соответствующем ЖЖ-сообществе и позвонил приятелю-лимоновцу. А приятель и говорит:

- Это в свете последних указаний Медведева?

- Что?

- Да ты разве не знаешь, Медведев с блогерами встречался и сказал... Так ты все еще хочешь идти на этот митинг?

- Знаешь, как-то резко расхотелось.

- Ну разумеется – продолжает приятель, - теперь начнется кампания. Теперь у них во всем будут виноваты таджики. Бей таджиков, спасай Россию!

И ведь как в воду глядел. А пикет, на который я чуть было не пошел, закончился очередным бессмысленным и беспощадным рейдом по общежитиям трудовых мигрантов. После чего мне захотелось сказать И.М., которого я все-таки считаю честным человеком:
«Игорь, это уже хуже фашизма. Это нашизм».

И в связи с этим у меня возникают невеселые мысли. Ведь история Садовничего действительно вопиюща. Ведь Садовничий уже восемь месяцев нуждается в защите. Ведь я, собственно, и хотел пойти на пикет потому, что увидел в этом наконец попытку защитить Садовничего.

Защитить Садовничего, а не сделать себе пиар и погонять среднеазиатских мигрантов, черт возьми!

8 месяцев о Садовничем молчали. Молчали Лавров, Путин и Медведев; молчали Рогозин, Шевченко и Леонтьев; молчали Демушкин и Белов; молчали Немцов и Каспаров; молчали Пономарев и Алексеева. А после суда – по незапно данной отмашке - воспылали страстным участием к его судьбе. И в качестве мер помощи невинно осужденному летчику:
* Пожгли фаеры у таджикского посольства.
* Разгромили нелегальное общежитие среднеазиатских дворников.
* Заявили, что таджики – главный источник преступности в Москве.
* Выслали из России 100 таджикских мигрантов.
И т.д., и т.п.

Т.е. сам по себе Садовничий никому не интересен – ни как русский, ни как гражданин РФ, ни просто как несправедливо осужденный человек. Он интересен только как повод для кампании. И это под постоянные крики о якобы нарастающем в России национализме.

На самом деле в России нет национализма, потому что в России нет нации. Ни русской (этнической), ни россиянской (гражданской) – никакой. И главное – нет никаких попыток эту нацию построить.

Есть традиционный цинизм власть имущих и традиционное наплевательство на интересы холопов что в самой России, что за ее пределами. Есть холопские мечты о «настоящем хозяине» в лице Сильного Государства. Есть кормление комплексов неполноценности и хорошо дирижируемая истерика. Есть фашизм, который принято называть «патриотизмом», и отмороженная пещерная ксенофобия, которую принято называть «национализмом». Но у всего этого нет человеческого измерения. Человек сам по себе никому в этом раскладе не нужен и никому не интересен.

А ведь нация – это прежде всего сообщество ЛЮДЕЙ, связанных между собой взаимными связями.

И поэтому в России нет нации.

Что у евреев в Храме?
Свинья, Хеп, Хеп^*, свинья!
Римская уличная песенка I в. н.э.

В ночь на 8 августа 2008 года в Тбилиси сделали свой выбор. Саакашвили избрал геноцид для решения своих политических задач. Этим он собственноручно перечеркнул все надежды на мирное существование осетин, абхазов и грузин в одном государстве.
Из выступления Дмитрия Медведева 26 августа 2008 года, посвященного признанию РФ независимости Абхазии и Южной Осетии

Пришельца же не обижай и не тесни его, ибо пришельцами были вы в земле Египта.
Исход 22:20

73 года назад, вечером 9 ноября 1938 года по Великогерманскому^** Рейху прокатились страшные еврейские погромы. Улицы были завалены битым стеклом витрин еврейских магазинов, зловеще сверкавшем в огне факелов... «Хрустальная ночь» - горько сказал цивилизованный мир. Кристалнахт - согласилась Германия. Предлогом для антисемитской вакханалии стало убийство германского дипломата в Париже 17-летним еврейским беженцем, семья которого - как «подданные Польши» - была изгнана из Рейха.

Таджикистан «провинился» перед Российской Федерацией. Узнав из вездесущей газеты «Коммерсант» о жестоком и нелепом приговоре двум русским летчикам (срока дали как Ходорковскому и Лебедеву), Кремль решил показать свою неимоверную крутизну. Младший сопрезидент пригрозил асимметричным ответом. Начальник всея миграционной службы Ромодановский немедленно отрапортовал, что по его данным таджики держат первое место по криминальности на гастарбайтерскую душу. Через несколько часов пошли сообщения о том, что прекратились выдачи таджикам разрешений на работу, на них начались облавы. Кажется, на языке международного права это называется «коллективное наказание». На своих еврейских подданных Гитлер наложил контрибуцию в миллиард рейхсмарок. В России на таджиков контрибуцию также наложат, но больше в частном порядке – отдельно взятые полицейские и чиновники.

Когда три года назад еще ходивший в прогрессистах Медведев, высказался насчет этнической несовместимости грузин с осетинами и абхазами, кажется, только я счел это пусть легким, но намеком на ползучую фашизацию казенной идеологии.

За 20 дней до очередного дня «нацистского единства» Медведев не нашел ничего остроумней, чем использовать выражение «вести себя по-свински» применительно к неподобающему поведению студентов – выходцев из мусульманских республик Северного Кавказа.

Затем национальная тема делает еще шаг вперед – и на головы несчастных и бесправных потомков древних восточноарийских племен обрушивают «асимметричный» ответ. А ведь такая практика государства достойна называться нацизмом куда больше, чем смакующая матерные речевки ликующая национал-гопота неделю назад. И все это под мантры об углублении неусыпной борьбы с экстремизмом.

Бывает стыдно до тошноты. В том числе за то, что, усыпленный заклинаниями о необходимости тонкой игры по расколу тандема, раньше не выбросил этот лозунг:

Медведева – в отставку!

^*HEP – Hierosоlуmа est perdita – «Иерусалим погиб» (лат.)

^** Государство следует называть так, как оно именовалось в данный момент официально. Германия – страна поэтов и философов. Империя, созданная Бисмарком, – Кайзеррайх, созданная Гитлером, – Гроссдойчланд.

Недавно вернулась в Москву, пересмотрела ролики с «Русского марша» и внезапно поняла: русского национализма у нас нет.

Начну с личного - моего отношения к фашизму. У меня генетическое неприятие нацизма и фашизма. Наверное, потому, что по моей семье фашистская машина проехалась по полной программе. Мое первое воспоминание детства: я лежу на ковре, а дед-партизан учит меня правильно незаметно подползать к фашистскому гаду. У деда с фашистами были свои счеты. Дед ненавидел фашистов, потому что они угоняли всех молодых ребят и девчонок из его деревни в концлагеря. Он прекрасно знал: нацисты считали русских неполноценной расой, годной только для черной работы. Его сестру угнали в концлагерь, а он бежал от немцев в лес, где вместе со своим дядькой сформировал партизанский отряд. С детства меня приучили, что свастика - знак убийства и скотства. Что нацистское приветствие - это приветствие врага.

По историческим меркам война с фашистским режимом была совсем недавно.

Честно говоря, мне дико в стране, победившей фашизм, видеть зигующих внуков-правнуков тех самых бойцов, которые этот фашизм побеждали. Хочется верить, что среди участников "Русского марша" гитлерофилов меньшинство, но откуда к ним такая толерантность? Почему их не лупят по зигующим лапам?! А главное - мы так привыкли к образу зигующего якобы «русского националиста», что не видим его нелепости.

Для сравнения: попробуйте представить себе сиониста со свастикой, воинствующего палестинца с шестиконечной звездой, армянского националиста с турецким флагом. Или Ганди, водружающего "Юнион Джек" и напевающего «Боже храни королеву».

Что такое националист? Если брать за образец самого правильного с моей точки зрения индийского националиста Ганди, то националист - это тот, кто любит свою родину и чтит традиции своего народа, кто готов отстаивать интересы своего народа, готов драться с его угнетателями, но при этом с уважением относится к другим нациям и признает за ними право быть самими собой.

Национализм - это ни в коем случае не синоним нацизма и фашизма. От смешения этих понятий и возникает вредная путаница. Я не верю в искренность зигующего русского националиста. Если для «русского националиста» миллионы погибших соотечественников ничего не значат, то какой же он националист?

А потом пришли тихие дворники-таджики и всю ночь убирали следы проявления русского патриотизма.
Из блогов

Каждый год перед 4 ноября мы с коллегами решаем непростую задачу: как успеть на все заявленные «Русские марши», особенно если националисты собираются в разных концах Москвы. В этом году я с некоторым внутренним трепетом представляла, что придется ехать из дома на основной марш в Люблино, а оттуда – на альтернативную «Русскую пробежку» в Тушино. К счастью для меня, московские власти не дали разрешения на проведение тушинского мероприятия, и мчаться сломя голову из одного спального района Москвы в другой, а потом обратно, не пришлось. Ограничилась люблинским мероприятием.

«Альтернативщики» из «Народного собора» и «Русского ДПНИ», к которым тоже хотелось попасть, в этот раз решили не отрываться от коллектива и промаршировали в том же Люблине на пару часов раньше. Но на более ранний «Имперский марш» я, признаться, не успела: засмотрелась в метро на собиравшуюся группу под командованием Георгия Боровикова из «Памяти», который презрительно обозвал «альтернативщиков» предателями. А когда добралась до места, «Имперский марш» уже прошел.

В преддверии основного «Русского марша» было много шума. Среди участников ожидались Алексей Навальный (появившейся на марше) и Иван Охлобыстин (там не замеченный). Опять отличились власти, ухитрившиеся за два дня до марша задержать Дмитрия Демушкина и прямо перед мероприятием – Константина Крылова и тем самым придать им героический ореол «мучеников за правое дело».

Собралась толпа молодежи в масках, шапках и марлевых повязках. В этом году людей было больше, чем в предыдущем. Конечно, не 25 тысяч, заявленные организаторами, но уж никак не меньше 6 тысяч. Полиции было много – кордоны по обеим сторонам бульвара и вертолет в воздухе, но для такого сборища все равно недостаточно.

Что неприятно поразило – это наличие детей. Именно детей дошкольного возраста, которые размахивали имперскими флажками и топали рядом с горе-родителями.

Мероприятие в этом году заметно коммерциализировалось. Сразу же за металлоискателями бойко торговали футболками, флажками, кружками и магнитиками с правой символикой. Долго строились и пытались организовать толпу. Перед началом шествия возникла потасовка среди хоругвеносцев: нашлась некая альтернативная группа, вознамерившаяся встать во главе колонны, – но в итоге победили «традиционные» хоругвеносцы, певшие псалмы и «Боже, царя храни» невзирая на шум вокруг.

Среди хоругвеносцев затесалась группа казаков, требовавшая от президента Казахстана остановить переименование улиц и станиц в Уральске. Выделялись молодые люди из группы «Русские пробежки», неожиданно начавшие отжиматься прямо посреди шествия, и фольклорного вида участники с балалайками в сарафанах и косоворотках, танцевавшие вприсядку и распевавшие матерные частушки про грядущие выборы.

В этом году на марше не было «квачковцев», которые митинговали у метро «Улица 1905 года». Зато шла колонна с плакатом «Свободу полковнику Хабарову» (полковник в отставке Леонид Хабаров, сторонник Квачкова, был арестован в Екатеринбурге по обвинению в подготовке вооруженного мятежа).

В основном же на марше собрались знакомые лица: Белов в красном галстуке и черном плаще, Демушкин с рыжей бородой, Боровиков с надутыми щеками... В колонне Белова выделялся Навальный с недовольным выражением лица, он не скандировал никаких речевок. Да и немудрено - по части речевок марширующие в этом году отличились. Помимо уже традиционных антикавказских, антисемитских, неонацистских и нецензурных кричалок (типа «Русским – русская Москва, отмени 2-8-2!», «За белую Европу – за белую Россию!», «Смерть хачам!», «Хватит кормить Кавказ!», «Зига-зага!», «Зиг-хайль, зиг-хайль – мы построим белый рай!»), звучали новые варианты с теми же мотивами («Кто не прыгает, тот чурка!», «В Москве построят минареты, спасибо Путину за это», «Отчего в бюджете дыры? От того, что сыт Кадыров!», «Буданов – герой России!», «Демушкин, вернись в Чечню!»).

Кроме того, скандировали анархистский лозунг «Выше, выше черный флаг, государство – главный враг!», зато на проходившем в то же время на набережной Шевченко антифашистском марше переделали традиционную речевку националистов «А ну-ка, давай-ка...»

Оппозиционной риторики на этом марше было гораздо больше, чем в предыдущие годы. На митинге как минимум трое – Алексей Навальный, Александр Белов, Даниил Константинов – выступили против «Единой России». Белов к тому же призвал немедленно после выборов выйти с протестной акцией. Боровиков выдвинул идею создания «элитарных военизированных отрядов», чтобы «навести русский порядок».

Особое оживление вызвал «соратник» из «Французского возрождения». Даже не столько сам француз, сколько его переводчик, которому слушатели из толпы посоветовали вызвать логопеда. Митинг завершился концертом. На этот раз вместо уехавшего в Питер «Коловрата» выступала группа «Крюгер».

И все бы ничего, можно пережить и кричалки, и зигующую толпу, и дымовые шашки. Но дома из новостей я узнала, что возвращавшиеся с марша участники на станции метро «Волжская» едва не избили пассажира-азиата и напали на кого-то на «Пролетарской»...

Небо над нами бороздил вертолет. Рев его мотора заглушал речевки националистов. Бабушка рядом со мной, глядя на молоденького милиционера азиатской наружности, недовольно проворчала: «Вот, бабаев нагнали». Я посмотрел по сторонам. Другие милиционеры были похожи на первого – все какие-то маленькие и жалкие.

Националисты напротив нас крепко и уверенно отбивали шаг. Им помогали в этом ряженые девушки-барабанщицы – своими палочками они задавали ритм.

Колонны шли мимо. Вертолет вильнул хвостом и отлетел в сторону. Я, наконец, разобрал возгласы заводил. Рядом с баннером от Навального «Долой партию жуликов и воров» оказались особенно веселые парни. Они залихватски скандировали: «Зига-зага, зига-зага, ой-ой-ой!» «А что это они кричат?» – поинтересовался один милиционер у другого. «Ну, так немцы кричали», – пояснил тот. Парни неожиданно сменили тему: «Е...ать Кавказ, е...ать» и «Москва – не Кавказ, Аллах – п...ас» понеслось со всех сторон.

Я пошел за ними. В 3 часа колонны достигли Братиславской, и начался митинг. Ораторы были все привычные и скучные. Новичков было двое – какой-то французский националист и выступавший вслед за ним Навальный. Навальный прошелся по Березовскому с Абрамовичем – сказал, что они уважают английский суд, а русского не боятся. Публика одобрительно загудела. Потом Навальный прокричал «Слава России» и неловко взмахнул рукой – открытой ладонью вверх. Не совсем зиг хайль, но все же. «Недозига какая-то», – подумал я. В конце митинга выступал Дмитрий Демушкин. Он сказал, что были справедливо наказаны убийцы Свиридова и Волкова. Но произошло это не потому, что власть у нас вдруг исправилась и заработали законы. Это случилось лишь благодаря Манежке и заслугам националистов.

И здесь Демушкин оказался прав. Власть по-прежнему боится неуправляемого фашизма и по-прежнему хочет взять его под контроль. Она не может разрешить «Русский марш» в центре города, но и не решается вовсе запретить, оттого загоняет его в Люблино. Чтобы держать Демушкина в узде, перед самым маршем на него заводят аж два уголовных дела. А чтобы уменьшить количество козырей в националистической колоде, выносятся крайне жесткие приговоры убийцам футбольных болельщиков – 20 лет Аслану Черкесову за убийство Егора Свиридова и 17 лет Ахмедпаше Айдаеву за убийство Юрия Волкова.

Власть не понимает, что этими половинчатыми мерами только усугубляет ситуацию. Желая услужить «и нашим и вашим», она не устраивает ни одних, ни других. Она напоминает того самого кормчего – еще не штормит, а он уже испуганно машет веслом, раскачивая джонку то влево, то вправо. И теперь даже совсем невысокая волна может сбить его с ног.

Да, пока расклад остается прежним – есть пассивное большинство, «болото», есть националисты, которые могут собрать на свои сборища от силы 10 тысяч, и есть антифашисты, которые могут, к сожалению, противопоставить им всего лишь 200-300 человек. Но, как показывает недавняя публикация американских ученых в журнале Physical Review, для революции не нужно большой толпы. Для нее достаточно всего лишь десяти активных процентов общества. Примером тому – события в Тунисе и Египте. Когда число недовольных достигло этого барьера, «диктаторы, бывшие у власти десятилетиями, оказались свергнуты в течение нескольких недель».

Так что все острее становится вопрос – куда качнется стрелка маятника, когда придет «время икс». А оно непременно придет – потому что все больше тех, кого раздражает эта неопределенность. Кому уже ясно, что так дальше продолжаться не может.

Итак, гора «Русмарша-2011» родила мышь. Напрасно оба сопрезидента бежали из первопрестольной в Нижний Новгород (хотя их готовность чуть что «смазать салазки», как говорится в блогах, «символизирует»).

Несмотря на интенсивнейшую пиар-кампанию, вокруг сквера имени Артема Боровика ходила лишь треть торжественно заявленного количества демонстрантов. Не было ни смотра рядов «чистых и смелых», ни манифестирования широкой коалиции организаторов либо их солидного статуса, ни даже принятия торжественной программной резолюции (хотя бы с требованием освобождения «узников-282»)...

Не надо утешаться тем, что якобы впервые был выдвинут призыв бороться с «Едром». Очевидно, что в рамках новейшей стратегии Кремля «ПЖиВ» оказалась списана в отстой. Уход из списка ее знамени – Путина, придумавшего себе Нарфронт, и сдача так называемой «партии власти» в доверительное управление отставной козы барабанщику Медведеву, ныне упорно твердящему о своем низком рейтинге, - значительно более явный знак опалы, чем возможность притравливать «партию чиновников» на различных ток-шоу.

А ведь «Русмарш» должен был стать кульминацией 11-месячной послеманежной антикавказской кампании. Словом, постыдный во всех отношениях провал. Зафиксировавший явный спад движения, уже очевидный после провала митинга «Хватит кормить...» 22 октября на Болотной площади.

Но в данном случае важен феномен политического харакири Алексея Навального. Когда ему удалось очаровать химкинскую эльфийскую королеву Женю Чирикову и буквально размазать на зеленоградском Антиселигере Немцова и Каспарова, одновременно взорвав кампанию «Нах-Нах»; когда в рядах его трубадуров подвизалась «доступная по коду» Юлия Латынина, вообразившая его лучшим оппозиционным политиком и чуть не «аристократом национализма», когда – в «МК»! – лично Стас Белковский изобразил его «Ельциным сегодня», я уже было решил, что Навальный не просто большой жизнеутверждающий радужный политтехнологический пузырь, но сам по себе перспективный политик.

Сегодня мне интересно: когда ликующая националгопота требовала подпрыгнуть всех, кто «не чурка», наш выдающийся «РосПил» подскакивал козликом или просто делал вид, что не слышит этот хунвейбиновский рев, чуть приглушенный «антигриппозными», как он деликатно отметил в своем блоге, повязками? И чувствовал ли господин Навальный понимание слушателей, когда внушал хоругвеносцам необходимость судить Абрамовича и Березовского не лондонским, а родным судом - басманным?

Если бы жизнь еще больше напоминала дурной политический детектив, я бы предположил, что Навального вызвал куратор из органов и, предъявив жуткий компромат, потребовал срочно себя дискредитировать. Но жизнь сложнее боевиков и триллеров.

Все-таки давайте задумаемся, зачем популярному оппозиционному политику, причем расширяющему свою поддержку только в либеральной и умеренно-популистской среде, заявлять себя организатором такого неоднозначного мероприятия, как люблинский марш? Набрать очков и рейтингов? 22 октября на Болотной площади он (как и Владимир Милов) убедился, что его «цивилизованный национализм» малоинтересен. В выборах Навальный не участвует, и такая рискованная раскрутка ему не нужна – партии за ним нет, и его ньюсмейкерские достижения в копилку общей раскрутки движения не идут. Очевидно, что к следующим выборам в 2016 году у Навального не будет зарегистрированной партии. И даже если она возникнет, то при наличии здравствующей ПЖиВ никаких парламентских перспектив у нее не будет. Не думаю, что после произошедшего Навального ждет и какой-то альянс с Евгенией Чириковой, для которой, между прочим, очень важна ее международная репутация.

Ну а в том случае, если ПЖиВ будет «снесена могучим ураганом» и в стране будут восстановлены мажоритарные выборы, то никаких политдивидендов от своих старых разоблачений бывшей партии власти Навальный не дождется. Ведь в разоблачениях поверженного врага он будет явно не одинок. Как и в требованиях «разобраться с Кавказом». Бывшие едросовцы будут молиться, чтобы их миновала чаша люстрации, на Кубани и на Ставрополье будут спешно устанавливаться свежераскрашенные черно-бело-желтые пограничные столбы, и о бывшем суперблогере Навальном будут помнить только узкие специалисты по истории заката путинизма.

Поэтому мне очень интересно разобраться, зачем Навальный выбрал такой мучительный способ политического самоубийства, своей вычурностью напоминающий выстрел в рот через задницу? Была ли это ошибка заигравшегося популиста, решившего станцевать на всех свадьбах сразу; итог ультиматума таинственных закулисных сил, карающих отвязавшуюся марионетку; или беспощадный удар рока, наказывающий за беспринципность? Его пример – другим наука...

4 ноября 2011 года политическая бессодержательность закономерно обернулась фиаско. И для «Русмарша», и для отдельно взятого молодого политика, отныне вечно обреченного подавать «большие надежды». А куда смотрели политмудрецы типа Носика, Белковского и Латыниной, загипнотизированные этой хлестаковщиной? Видимо, на них тоже хватило простоты. Очень уж мечталось о яркой (и при этом управляемой) фигуре, которая могла бы похоже изображать харизматического лидера объединенной оппозиции следующего поколения.

Я не сторонник этнического национализма и на Русский марш не хожу. Поэтому я могу холодно, без эмоций высказаться об этом явлении нашей общественной жизни.

На мой взгляд, самой большой удачей националистов был собственно перехват у власти новорожденного праздника 4 ноября в 2005 году. Тогда, напомню, и прошел первый Русский марш, как реакция на учрежденный властью искусственный День народного единства. Фактически националисты впервые после 1993 года покинули свои кухни и вступили в политический конфликт с властью. Можно было ожидать, что явление будет все более политизироваться и проявит себя, например, в контексте выборов 2007-2008 годов, однако этого так и не случилось.

Причины мне неизвестны. То ли лидеры организаций-участниц не сумели договориться, то ли вообще не было желания развивать политическое измерение, но Русский марш так и не стал фактором политической консолидации националистов. Более того, со временем он все более стал походить на ритуальное действие, на какой-нибудь День святого Патрика (сравнение Лимонова) – шумное, но по сути фолклорное и для власти безопасное.

То, как развивается это явление в последнее время, лишь подтверждает этот тезис. Напомню, что Русский марш уже в третий год подряд проходит в Люблине. Организаторы каждый раз подают заявку на марш в центре Москвы, однако каждый раз Сурков указывает им на спальный район, и они, поторговавшись, соглашаются.

Как гласит известная арабская поговорка: то, что повторяется дважды, повторяется всегда. Но мы и без арабов понимаем, что, единожды дав слабину, а тем более прогнувшись несколько раз, лидеры националистов не смогут больше настоять на своем никогда. НИКОГДА. Фактически Люблино с ИХ подачи превратилось в этакий московский «гарлем» - гетто для русских, где русские могут, нарядившись в косоворотку, маршировать, пить водку, торговать матрешками и... не мешать всем остальным. Ничем, кроме как слабостью, такое положение вещей объяснить нельзя.

Неудивительно, что некоторые участники марша под стать своим лидерам. Замотанные в шарфы, с масками на лице, они съезжаются со всей Москвы в гетто вдоволь накричаться «Аллах – пи...рас!» и хоть на время забыть о своем ежедневном страхе и своей личной индивидуальной слабости. Именно такое впечатление у меня оставляют кадры трансляции с последнего марша - компенсация за ежедневные унижения.

От кого унижения? Возможно, от своих сверстников родом с Кавказа, которых в московских школах становится все больше. Эта проблема существует, и не замечать ее нельзя. Однако решается она в первую очередь личным персональным сопротивлением. Будьте мужчинами и оставьте Аллаха в покое, хочется посоветовать им.

Ну а если вы хотите русскую власть в Кремле, тогда идите к Кремлю, а не ходите строем в разрешенном Кремлем гетто. День выборов, 4 декабря, самый подходящий момент начать ВАШУ национальную революцию. Слабо?

В России стали бранить не только «местных» националистов-русофобов, но и русских националистов. Боятся, что они сметут Путина, которого наперед равняют с Ганди. Другие боятся, что новоизбранный Путин возглавит националистов и наведет порядок. И кого только не кличут националистами - и озабоченных тяжкой судьбой русского народа, и уязвленных оскудением Русской империи, и создателей русского нацизма. Обсуждают «умеренный» национализм - терпеть его или пресечь, пока не ошалел. Коммунисты предлагают вписывать в паспорт «национальность», чтобы сразу видеть, кто русский. Для других русские - государствообразующий народ, уже не просто первый среди равных. Третьи хотят обратить Россию в плавильный котел и переплавить жителей - не иммигрантов, а живущих в местах, завоеванных Россией, - в русских.

Общего в этой пестроте лишь вера, что национальный вопрос решат сила и размер. Три чеченских лидера перечили - всех убили из-за угла, четвертый послушен - золотом обсыпают, не жадные. Но усвоить, что национальный вопрос - вопрос социальный, не хотят. Он стоит отдельно, хоть знают, что биологические различия рас ничтожны, да и различия культурных традиций - не преграда добрым отношениям, если одни не ущемляют других. А иначе главные проблемы - у нас это нужда преодолеть советский государственный строй - национальная рознь вымывает из повестки дня.

России необходимо самостоятельное всестороннее и эффективное развитие, невозможное без свободы. В 1917 году в борьбе за нее страна пришла к катастрофе и стала еще менее свободной, чем была. У советского правительства были иные задачи. А в августе 1991-го дух свободы воскрес.

Но, как после 1917-го, когда страна по ленинскому замыслу стала единым производственным комбинатом, Россия и после 1991-го висит на вертикали государственной власти и свободы не знает. Увеличение частной свободы, доступ к книгам и чужим странам, дарованный Горбачевым, - лишь первый шаг к экономической свободе, к возможности, по Конституции, производить и продавать что угодно, кроме наркотиков, не спросясь ни у местных, ни у московских начальников. Этот шаг к свободе не совершился. Номенклатурный капитализм, как и административный социализм, все еще зависим от спроса на нефть и газ, и на автомат Калашникова, за который еще не всегда платят. А главное, зависим от государства. По Медведеву, свобода лучше несвободы, но жить можно и при несвободе. А в XXI веке нельзя. Одностороннего развития мало. Нацелив водородные бомбы на весь мир, своих детей не прокормишь. России при несвободе не выжить. Не надо себя обманывать. Советский Союз потому и погорел, что не было свободы.

Дефекты техники, произведенной несвободными, не опасающимися конкурентов предприятиями могут сказаться не сразу. Но отношения людей не скрыть. Отсутствие свободы преобразило большевиков, в 1917-м певших «Интернационал», в шовинистов, перешедших на гимн Михалкова, поныне сохраняющийся. А добавочная трагедия русских в том, что Россия после Василия III, объединившего все русские земли, стала уже не национальным государством, а империей. И чтобы держать эту русскую империю, цари закрепостили русский народ, а потом советские вожди, следуя традиции, закрепостили его опять, на другой лад. Шовинизм, к которому они пришли, национальный по форме, по содержанию был имперским, и образцы этого шовинизма видны в изобилии. Он рядится национализмом, а на деле оказывается нацизмом, и его отношение к русскому народу, который империя посылает давить и душить покоренные ею прежде и новые народы, заметно по тому, как русский народ в массе своей живет.

Но нужно быть слепым или не знать свою страну, чтобы не видеть, что параллельно нацистскому складывается совсем другой, не агрессивный, а защитный, противостоящий империи русский национализм, стремящийся не усмирять чеченцев, а спасти русских, приносимых в жертву усмирению, и тратить силы не на то, чтобы внушать страх другим, а на благоденствие своего народа. Он не так хорошо слышен, поскольку пресекается, тогда как имперский поощряется.

(Читать дальше)

Сначала о своем, особо близком к сердцу.

Мы уничтожили свою профессиональную светскую музыку - кроме обрывков словесных описаний и остатков изображений, практически ничего не осталось от существовавшей мощной музыкальной традиции, которая могла бы вырасти в национальную русскую музыку - как выросла классическая и современная европейская музыка на своих национальных раннесредневековых корнях. Мы физически уничтожили мастеров, возами свезли инструменты и сожгли, ничего не осталось - уцелели только простонародные жанры (с которыми мы расправились позже).

Потом мы уничтожили свою, не имевшую аналогов, многоголосную традицию церковного пения (к подобным созвучиям и их теоретическому осмыслению Европа пришла только в XX веке), систему ее кодификации и символики; одновременно мы уничтожили монодию, остатки этой традиции донесли до нашего времени старообрядцы, с которыми мы тоже делали понятно что.

Потом мы придушили народные мастерские музыкальные традиции, вытравили эпос, создали искусственные псевдонародные жанры, свели народную культуру к быдляческому примитиву. Сохранением настоящих образцов народных традиций занимались отдельные подвижники вопреки общему положению вещей.

Всё это сделали мы - русские, сами с собой. Не говоря о прочем разном, для кого-то более существенном (братоубийство князей, добровольное превращение в провинцию Орды, уничтожение Новгорода и национально-русской демократии, геноцид соседних народов, дебилизм крепостничества, людоедская революция, победа злобного быдла и самоуничтожение при Сталине, тупость, пьянство и мелкотравчатость при Брежневе); мы все время занимаемся истреблением лучших из нас и лучшего из того, что у нас есть.

Сейчас многие пытаются пересоздать слово "национализм". Если попытаться понять его на уровне словообразовательной парадигмы, без коннотаций, оно означает "взгляд на вещи с точки зрения значимости национальности". То есть националист - в том смысле, который мне бы подходил, - это человек, который считает, что национальность - это вообще важно. Для меня это важно не в любых обстоятельствах - но в моих профессиональных обстоятельствах очевидно, что музыкальные сокровища имеют национальность, каждый народ несет свое уникальное послание. В этом смысле я не только "русский" националист, но и норвежский, грузинский и т.д. Так вот, как именно русский националист я ощущаю стыд и боль - мы не справились. Мне могут указать на иррациональность моего "мы", мол, какая на мне вина за гибель знаменного многоголосия, но любовь вообще иррациональна. Я, может быть, предпочел бы не любить "эту страну", но не получилось.

Я далек от мысли, что цивилизация, например, бывает только западная. Могла бы быть и наша. Но история моей страны - это история постоянной самопричиняемой катастрофы, мы много веков уничтожаем лучшее и лучших. Пока мы не поймем, что сами в этом виноваты, ничего хорошего не будет. И уж тем более бессмысленно говорить о "гордости". Знаете, что самое страшное в национальных стереотипах? То, что они верны. Не в "каждом конкретном случае", конечно - не каждый русский представляет из себя злобного, ленивого, вороватого и тупого раба. Но взгляните на историю, да, увы, и на сегодняшний день - именно так себя и ведет большинство. Именно таковы свойства нашего народа, а говоря "я русский" (а не "я, имярек"), мы же причисляем себя к большинству, отождествляемся с ним. Сейчас мы расколоты, одни именно по вышеозначенным причинам не говорят "я русский", а другие произносят эти слова с глупой агрессивной гордостью, не ведая стыда (печально, что в этот строй сейчас встают и те, от кого мы этого никак не ждали). Мне представляется продуктивным третий путь, типа групповой терапии: "Привет, меня зовут так-то, я русский, то есть ленивый, вороватый, злобный и тупой раб". Изменение этого положения вещей, в первую очередь в отношении самого себя, и есть задача "здорового националиста" или там "патриота". Человек же может исправиться - значит, может и народ. Именно этот путь и есть "путь национального возрождения".