Как сказал по другому поводу Михаил Жванецкий: «Кто-то один вскочил, выскочил, и все забегали...». Вот ровно так же развивается ситуация вокруг обсуждения в первом чтении закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам осуществления социального патроната и деятельности органов опеки и попечительства». Проще – закона о патронате. В основном крики «спасите, помогите», когда речь заходила об этом законе, до недавнего времени раздавались со стороны противников ювенальной юстиции, большинство которых находится среди «православной общественности». Но вот после первого чтения законопроекта в Думе волна тревоги захлестнула социальные сети. Кругом кричат «Не надо! Сделайте так, чтобы такого закона вообще не было!».

Мне хотелось бы напомнить буквально пару случаев, которые еще несколько лет назад вызывали точно такое же «волнение в сетях». В 2010 году в городе Колпино Ленинградской области случилась трагедия: у Веры Камкиной, матери-одиночки, жившей с четырьмя детьми в коммунальной квартире, отобрали детей. Камкина не была ни алкоголичкой, ни наркоманкой, она была просто бедной женщиной, которая могла работать только от случая к случаю, так как у нее на руках был маленький ребенок. В один прекрасный день в комнату к Камкиной нагрянул сотрудники органов опеки, посмотрели, как живут дети, остались недовольны тем, что увидели, и забрали детей. Матери были инкриминированы «антисанитарные условия жизни детей», которые выражались в беспорядке, а также огромный долг за коммунальные услуги. Камкина была временно ограничена в родительских правах. Ситуацию разруливал лично Павел Астахов. Кстати сказать, закончилась та история благополучно: власти города выделили Камкиной трехкомнатную квартиру и вернули детей. Другое дело, что мало кого из чиновников волновало что пережили дети, которых внезапно оторвали от матери.

Вторая история случилась в том же 2010 году в Воронеже. Суд Левобережного района Воронежа ограничил 46-летнюю Людмилу Буганову в родительских правах, а ее дочь Ларису постановил передать в интернат. Судья посчитал, что женщина-инвалид, которая состоит на учете в психоневрологическом диспансере и получает около 5 тысяч рублей пенсии, не может должным образом заниматься воспитанием девочки. Чтобы не отдавать ребенка, мать срочно спрятала девочку у родственников. Опять приехал Павел. Астахов и разруливал конфликт между органами опеки (претензии все те же – не отремонтированная квартира, беспорядок, бедность) и матерью «вручную». История Бугановых вызвала большой общественный резонанс. Многие воронежцы стали помогать маме и дочке вещами, продуктами, собрали деньги на ремонт. Через полгода Левобережный районный суд отменил в отношении Людмилы Бугановой ограничение в родительских правах. Ура.

Еще раз. Обе женщины не представляли опасности для своих детей, но у них были проблемы, с которыми они без посторонней помощи не справлялись или справлялись неважно. В обоих случаях у органов опеки не было иного способа решить проблему кроме как отобрать детей. Не было никакого другого законного способа. И вот теперь закон о социальной помощи в Думу внесен. Он существенно расширяет репертуар помощи со стороны органов опеки (по замыслу авторов закона, эти органы должны стать менеджером, который бы координировал помощь неблагополучным семьям), а не тупо сразу отбирал ребенка. Помочь можно много чем – отремонтировать квартиру, составить «дорожную карту» погашения долгов по коммунальным платежам (кто не помнит - за это сейчас выселяют и продают часть собственности в счет оплаты долга) и договориться с коммунальными службами, помочь собрать необходимые бумаги для получения материальной помощи, договориться со школой о том, чтобы ребенок мог обедать в школьной столовой... да много чего еще. Это только часть, так сказать, материальная. Что же касается психологической поддержки таких семей, то она тоже временами бывает необходима. Повторюсь, на сегодняшний день ответом на все эти проблемы является только изъятие детей органами опеки из семьи. Законопроект предлагает больше вариантов. Более того, документ находится в русле решений Европейского суда по правам человека, который считает, что до изъятия детей из семьи государство должно приложить все усилия для того чтобы этого не произошло.

Другое дело, что законопроект содержит крайне размытое определение показаний для назначения патроната. Что значит «нормальное воспитание и развитие»? Кто определил норму? Сотрудники органов опеки? Помнится, сотрудницу опеки крайне напрягло, что у меня дома не было кровати или дивана, а на полу лежал икеевский матрас. С ее точки зрения это было ненормально. Я, конечно, тогда отбрехалась красивыми словами «ориентал-стайл» и «фэншуй», а также жалобами на больную спину, но сотрудница (замечательная, она очень мне помогла) все равно смотрела на матрас с недоверием, потому что с ее точки зрения этот предмет мебели был не «как у людей».

Но боюсь, что эта самая «норма» - родовая травма всего российского законодательства о детях, так как оно целиком, а не только в этом проекте закона строится на представлении о существовании некой нормы, которой желательно придерживаться. У этого явления есть свои исторические корни, и не только российские. Я сейчас не могу дать детальный исторический экскурс. Скажу только, что «норму» до сих пор найти никому не удалось. Вообще никому.

Да, разумеется, необходимо концептуально менять российское законодательство о детях, и, разумеется, необходимо бороться с практикой изъятия детей и семей на основании произвольного понимания чиновниками понятия нормы. Необходимо, конечно же, вносить в существующий законопроект конкретизирующие поправки. Но вот повода кричать «караул!» не вижу.

Верховный суд не отменил приговор по делу Сутягина, признав незаконное содержание его под стражей.

Европейский суд по правам человека указал в своем решении, что Сутягин был осужден судом, который не был независимым и беспристрастным. Решения ЕСПЧ обязательны для России и ее судебных инстанций, а Верховный суд решением Европейского суда подтер задницу. Я думаю, что это решение Верховного суда - основание для исключения России из Совета Европы.

Оскорблять чувства людей нехорошо. С этим я согласен полностью.
Это касается, конечно, и религиозных чувств.

Но я что-то сильно сомневаюсь, что тонкая и не всегда корректно описываемая в юридических категориях область человеческих чувств может сколь-нибудь эффективно регулироваться посредством судебно-карательных механизмов.

И даже не просто сомневаюсь, а прямо-таки уверен в обратном. Какие законы по поводу чувств ни принял бы нынешний состав Госдумы, использовать и применять эти законы на практике неизбежно станет нынешний же личный состав прокурорско-судебных учреждений. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. То есть применяться эти законы (как, впрочем, и все прочие) будут, разумеется, выборочно и в полном соответствии с общественно-политической конъюнктурой.

Область чувств, повторяю, вещь необычайно тонкая. И что, кого и в какой момент может оскорбить, не сможет предусмотреть ни одна судебная инстанция. Человека, наделенного, допустим, тонким слухом, мучительно оскорбляет фальшивое исполнение музыкальных произведений. Подавать в суд? А чьи-то эстетические чувства бывают тяжко оскорблены цветовой гаммой чьей-либо одежды. Чувства некоторых людей оскорбляются иногда непонятными произведениями искусства или непривычной едой.

Оскорблять чьи-либо чувства, повторяю, нехорошо.

Это давно и прочно усвоено в современных цивилизованных обществах. И в этих обществах также твердо усвоено, что с особой бережностью следует относиться к чувствам тех, кто в силу тех или иных обстоятельств принадлежит к меньшинствам - религиозным, сексуальным, расовым, этническим и всяким другим.

Это и есть современная культура, которая регулируется не столько полицейскими мерами, сколько терпеливым и последовательным воспитанием, в том числе и воспитанием чувств, тех самых, которые внушают человеку уважение и к чужим чувствам.

И цивилизованный человек не только старается не оскорблять других, но и старается поменьше оскорбляться сам.

Социальный опыт показывает, что постоянная готовность оскорбить существует в неразрывной связи с постоянной готовностью оскорбиться.

И почему же все-таки речь идет лишь о чувствах верующих? Они что, самая незащищенная часть населения? Вроде инвалидов, которых в наши дни принято называть людьми с ограниченными возможностями?

И почему столь беззащитными остаются чувства неверующих? И почему простое утверждение, что бога нет, оскорбительнее, чем противоположное утверждение для человека, убежденного в обратном?

Что же касается "чувств верующих", то весь опыт человечества и в том числе мой личный опыт учит нас тому, что труднее всего оскорбить чувства именно верующего человека. Потому что они, эти чувства, априори защищены фактором куда более надежным, чем все полицейско-судебные инстанции вместе взятые. А именно - верой. Если она, конечно, имеется в наличии. А если ее нет, то о каких таких чувствах идет речь?

Высказаться, хоть косвенно, в защиту 282-й статьи сегодня – это навлечь на себя проклятия и издевки. Но свадхарма интеллектуала – интеллектуальная честность и последовательность.

«Затравленный» международной кампанией в защиту Pussy Riot, Кремль, легко подловив депутатов «на слабо», протащил грозное «антикощунное» постановление. За ним немедленно последовал и законопроект о карах для богохульников.

Можно к бабке не ходить, что его примут с тем же триумфом, с каким в пятницу принимали людоедские поправки по гостайне.

Забавно, что, обосновывая необходимость экстренно залатать законодательную дыру, парламентарии однозначно доказывают этим, что под действующее-то уголовное законодательство февральский панк-молебен никак не подходил.

Теперь обратимся к 282-й статье УК РФ. Проблема в том, что применяют ее, как правило, подло и лукаво. Но в принципе принять подобную статью Российская Федерация была просто обязана.

Статья 20 Международного пакта о гражданских и политических правах гласит:

1. Всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом.
2. Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом.

Принятие этого пакта – реакция мирового сообщества в итоге мучительного осознания уроков фашизма и Второй мировой войны. Но очевидно, что цель этой нормы – защита человека и человеческих общностей от психологической подготовки их порабощения или даже истребления. Войны начинаются с велеречивых рассуждений о «невыносимой тесноте» границ. Геноцид начинается с брюзжания о «паразитизме» и «зловредности» этнических групп и «порочности» конфессий.

Теперь обратимся к приговору Алехиной, Толоконниковой и Самуцевич, обвиненных в разжигании религиозной вражды. Исходя из его юридического смысла, эта вражда - к самим себе. Точно такой же абсурд, как судебный арест на месяц душевнобольного Пиотровского, облившего чернилами две быстро отмытые иконы. Пиотровского я искренне считаю политзаключенным и не понимаю, почему лишение его свободы не вызвало резонанса.

Этот идиотский правовой абсурд, возникший перед гособвинением в ходе поиска непосредственно самого объекта религиозной вражды, наблюдался и на двух процессах по выставкам в Музее имени Сахарова. Там ведь тоже вражда (а в случае первой выставки 2003 года – ее проиллюстрировал настоящий погром) была направлена только и исключительно на организаторов.

Но в свое время общество бездарно, уж извините за резкость, просто «прохлопало ушами» приговоры по выставочным делам - Самодурову, Ерофееву и Василовской. Дескать, ну подумаешь, штраф. Получив пальчик, инквизиционная юстиция набралась наглости и отхватила руку: и через два года три молодые женщины оказались за решеткой. А сейчас без суда и следствия целые регионы России оказываются без YouTube!

Нарушение внутрицерковного регламента или душевного спокойствия прихожан, нанесение ущерба церковной утвари и предметам религиозного культа – все это очевидно не может являться ни унижением, ни преследованием верующих за их религиозную принадлежность. А ведь статья 282 на самом деле объявляет преступлением только такие проявления религиозной ненависти и вражды. Икона – не человек. Площадка внутрихрамового сооружения, на которую в раннем средневековье договорились не пускать женщин, – не человек.

Реальная подоплека закономерного скандала вокруг фильма «Невинность мусульман» такова – утверждения об изначальной порочности ислама, построенные на фарсовом изображении пророка Муххамеда, могут быть частью психологического обоснования массового нарушения прав мусульман, их дискриминации и преследования. По смысловой нагрузке этот фильм аналогичен «Протоколам сионских мудрецов» или религиозному почитанию детей, якобы ставших жертвой иудейских ритуальных убийств.

Международное право и либеральный российский законодатель 90-х пытались законом предотвратить пропагандистскую подготовку практики «коллективных наказаний» народов. Но порча иконы или вандализм в отношении церкви, мечети, синагоги – это не обоснование расизма. Это или безумие, или мелкая шкодливость. А вот обоснование изначальной и исключительной порочности мировой религии – это предлог для возможного лишения гражданских прав. Помимо еврейского примера, напомню, что в Англии и США на протяжении многих поколений очень плохо относились к католикам – им не могли простить, что центр их духовной жизни находится в Риме. Англосаксы-протестанты считали это «непатриотичным».

Но «закон о богохульстве» сделает религию (не всю, разумеется, - лишь четыре «главные» конфессии, ибо на защиту чувств баптистов и католиков прокуратура не бросится) опекаемой государством. Иконы и оштукатуренные стены будут приравнены к живым, страдающим людям. Государство перестанет быть светским, но и политическая борьба с ним войдет в область огосударствленной религии. Я мог бы развернуть красочную картину взаимных обвинений – православный полумесяц под крестом (память о взятии Казани) на каждой маковке; «трактат об Иешу» в Талмуде... Запрет карикатур Жана Эффеля, эротики любимого Пушкиным Эвариста Парни, сатир Лео Таксиля, спектаклей Театра Образцова «Сотворение мира» и «Адам и Ева»... Пасхальные молитвы за обращение иудеев...

Но каждый легко додумает эту картину сам. Тысячи лет смертельной борьбы религий, а потом века борьбы с клерикализмом достаточно насытили мировую культуру тревожащими и провоцирующими темами и образами.

Но теперь необходимо сказать о кампании писателей в защиту своего коллеги, год назад от души сказавшего горькие слова о том, что этносы Северного Кавказа не продукцию производят, а детей. Бюджет же «их кормит». Бюджет, положим, кормит не их, но коррумпированные полицейские режимы - микротунисы, микроегипты и микросирии, где жесточайший произвол извиняют гарантией стабильности и противостоянием исламской революции. Население там находится под двойным и тройным гнетом. Но для того, чтобы звучно нести по кочкам «кавказские элиты» и «криминогенные диаспоры», в прошлом году требовалось значительно меньше смелости, чем чтобы говорить о фактическом колониализме на Кавказе.

Я не сторонник судебного преследования раздухарившегося на митинге литератора. Проблема в том, что в современной России гражданского общества в смысле общего понимания неких норм еще меньше, чем даже в позднебрежневские времена. Писатель Кирилл Еськов, подготовивший обращение в защиту Константина Крылова, более всего известен антитолкиеновским продолжением «Властелина колец» - романом «Последний кольценосец», в котором разгромленные орки подвергаются нещадному геноциду со стороны победителей.

Так неужели Еськов, так убедительно и искренне описавший эльфийскую моральную подготовку к резне, не понял, чем исторически завершатся антикавказские инвективы?! Я ждал бы от него, кроме защиты товарища по перу от Следственного комитета, еще и человеческих слов в осуждение националистической демагогии.

Когда в 1915-1916 годах великий князь и кумир прогрессистов Николай Николаевич организовал на фронте так называемые «военные погромы» и поголовную высылку евреев из прифронтовой полосы*, то цвет русской интеллигенции подготовил публицистический сборник «Щит» - в защиту жертв антисемитских гонений.

Но нет сегодня голоса интеллектуалов в защиту кавказцев или мигрантов.

Я был бы доволен простым товарищеским писательским судом над ксенофобами. Но его нет, как нет и гражданского общества. Власти же мечутся между желанием опираться на «патриотизм» и страхом шовинистического разгула. В Америке, чью Первую поправку так хвалят все недовольные 282-й статьей, ксенофоб исчезает из приличного общества. У нас же он только нагуливает рейтинги.

* Военная контрразведка не могла различить, кто тут просто на идиш говорит, а кто австрийский шпион.

24 июля 2012 года председатель Верховного суда РФ принял представление о возобновлении производства по уголовному делу в отношении Игоря Сутягина ввиду новых обстоятельств.

Напомню, что 3 мая 2011 года Европейский Суд принял решение по жалобе Сутягина и признал, что имело место нарушение параграфа 1 статьи 6 Европейской Конвенции в связи с отсутствием независимости и беспристрастности суда первой инстанции, который вынес приговор в отношении Игоря. Решение Европейского Суда в соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом РФ является основанием для пересмотра уголовного дела внутри страны.

26 сентября президиум Верховного cуда РФ будет рассматривать представление председателя Верховного суда и принимать решение об отмене приговора по делу Сутягина.

Игорь Сутягин выразил свое отношение к пересмотру дела в ходатайстве, которое направил в Верховный суд. Мы с Игорем считаем крайне важным, чтобы его позиция была доведена до общества через средства массовой информации, с тем чтобы исключить любые искажения этой позиции.

В Верховный суд Российской Федерации
от Сутягина Игоря Вячеславовича,

07 апреля 2004 года Московским городским судом был вынесен приговор, которым я был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 275 УК РФ ("Государственная измена в форме шпионажа"), и мне было назначено наказание в виде 15 лет лишения свободы. Вину в передаче иностранцам сведений, составляющих государственную тайну, да еще и полученных из неких закрытых источников, в чем меня обвиняли, я никогда не признавал.

03 мая 2011 года Европейским Судом было установлено нарушение в отношении меня параграфа 3 статьи 5 Европейской Конвенции, параграфа 1 статьи 6 Конвенции.

24 июля 2012 года Председатель Верховного Суда Российской Федерации спустя год после вступление в силу решения Европейского Суда по правам человека, признавшего нарушения Европейской конвенции о правах человека и основных свободах при постановлении обвинительного приговора по возбужденному против меня делу, обратился в порядке части 5 статьи 415 УКП РФ в Верховный Суд с представлением о возобновлении производства по делу в связи с новыми обстоятельствами. В связи с этим я считаю необходимым заявить следующее.

Я удовлетворен решением Европейского Суда по правам человека, признавшего факт нарушения при постановлении обвинительного приговора по возбужденному против меня делу ряда основополагающих норм российского и международного права. Вместе с тем обращаю внимание членов Верховного Суда на следующее обстоятельство.

Выдвинутое против меня Федеральной службой безопасности России обвинение было связано с “передачей сведений”, опубликованных в открытых источниках задолго до того, как я обсуждал их с представителями британской консалтинговой фирмы. Между тем

а) В приговоре говорится о передаче в сентябре 1998 года сведений о том, что “запасной командный пункт расположен в районе г. ” - в газете “Известия” от 18 июля 1997 года говорится “запасной командный пункт в Коломне”;

б) В приговоре говорится о передаче с 15 по 18 января 1999 года сведений о том, что “вместо запланированных удалось сформировать только таких соединений” (речь идет о соединениях постоянной готовности) - в публикациях газеты “Красная звезда” от 13 августа 1998 года и от 12 января 1999 года в интервью министра обороны РФ и первого заместителя начальника Генерального штаба ВС РФ говорится соответственно, что “планируется к 1 января 1999 года иметь 10 соединений постоянной готовности” и “к началу нынешнего года сформировано 7 таких соединений”;

в) В приговоре говорится о передаче в марте 1999 года сведений о том, что “в боевом составе [могли бы находиться] тяжелых бомбардировщиков [Ту-160] (даже такую малость, как наименование того конкретного бомбардировщика, в связи с которым меня обвиняли, составители приговора просто потеряли в тексте), бомбардировщиков Ту-95МС“ - в газете “Известия” за 16 декабря 1998 года в статье за подписью первого заместителя председателя правительства России говорится, что “в боевом составе будут 6 Ту-160 и 30-40 Ту-95МС”;

г) В приговоре говорится о передаче в мае 1999 года сведений о том, что “перегоночная дальность самолета с подвесными топливными баками (ПТБ) составила км, без ПТБ – км” - в статье генерального конструктора самолета в журнала “Вестник Воздушного флота” за март-апрель 1998 года говорится, что “без подвесных топливных баков перегоночная дальность достигнет 2400 км, а с подвесными баками – 3500 км”;

д) В приговоре говорится о передаче в июле 1999 году сведений о том, что “в России налажено серийное производство УР ”, причем этим военной разведке США выдается “факт разработки в России новой ракеты” (том 23, лист дела 116) - в опубликованном в 1994 году в США справочнике Н.Фридмана “Мировые военно-морские системы оружия” говорится о ракете Р-77, имеющей, по данным того же американского источника, иное обозначение РВВ-АЕ, то есть факт создания в России такой ракеты в США известен по крайней мере за пять лет до июля 1999 года, а в статье журнала “Авиация и космонавтика” номер 3 (то есть - март) 1999 года содержится фраза “...ракеты класса “воздух-воздух” средней дальности РВВ-АЕ, серийный выпуск которых теперь освоен в России”.

Примеры этого рода можно множить. Соответствующие открытые источники были представлены мной следствию и суду, признаны вещественными доказательствами, приобщены к делу и изучались в судебном заседании.

Любому нормально развитому в интеллектуальном отношении человеку при прочтении предъявленного мне обвинения легко заметить просто текстуальное совпадение опубликованных сведений с тем, в чем меня обвиняют. Вопрос о возможности получения соответствующих сведений из открытых источников влияет на юридическую квалификацию моих действий, так как очевидно, что передача иностранцам газетных и журнальных статей не образует состава вмененного мне шпионажа. Возможно, по этой причине соответствующий вопрос перед коллегией присяжных, несмотря на ходатайства стороны защиты, не ставился, а решался профессиональным судьей Московского городского суда Комаровой. Несмотря на очевидное текстуальное совпадение опубликованных сведений со сведениями, в связи с которыми мне было предъявлено обвинение, профессиональный судья вынесла решение, что получить указанные сведения из открытых источников НЕЛЬЗЯ.

Три профессиональных судьи Верховного Суда Российской Федерации, рассмотрев дополнения к кассационной жалобе на приговор Московского городского суда, к которым были приложены соответствующие источники (имевшиеся и в уголовном деле тоже), также вынесли решение о том, что получить указанные выше сведения из открытых источников НЕЛЬЗЯ.

Оснований полагать, что профессиональные судьи Московского городского суда и Верховного Суда Российской Федерации НЕ являются людьми, нормально развитыми в интеллектуальном отношении, у меня не имеется. Следовательно, принятое ими и подтвержденное в ходе рассмотрения надзорных жалоб решение о невозможности получить указанные сведения из открытых источников было постановлено ими не на основании их внутреннего убеждения, а в связи с иными, внешними по отношению к судьям факторами.

Это позволяет согласиться с выводом Европейского Суда по правам человека о том, что в случае моего дела Московский городской суд и Верховный Суд Российской Федерации не были беспристрастными и независимыми.

События современной судебной практики в России, происходившие после постановления Московским городским судом приговора мне и вынесения Верховным Судом Российской Федерации решения по моей кассационной жалобе на приговор, не дают мне оснований полагать, что такое зависимое и несамостоятельное положение указанных судов изменилось. Вместе с тем, в настоящее время я лишен возможности ходатайствовать о рассмотрении моего дела судом присяжных, так как ст. 275 УК РФ выведена из подсудности суда присяжных.

В связи с этим я не имею оснований доверять судам, выносившим свои решения, будучи зависимыми и несамостоятельными, и не изменившими своего зависимого и несамостоятельного положения. На сегодня у меня нет никаких оснований полагать, что находящиеся в зависимости от неких внешних факторов суды и их профессиональные судьи, которым было бы в связи с изменениями в российской процессуальном права поручено рассматривать мое дело, окажутся в состоянии признать очевидный факт (получение сведений из открытых источников) и правильно квалифицировать это обстоятельство.

По этой причине, будучи удовлетворенным решением Европейского Суда по правам человека и не имея оснований доверять Верховному Суду Российской Федерации и Московскому городскому суду, я отказываюсь от повторного рассмотрения уголовного дела в отношении меня, закрытого в связи с применением акта помилования, в этих или иных судах Российской Федерации. До лучших времен, когда суды сумеют, наконец, обрести требуемую независимость, а судьи в своих решениях сумеют подняться на уровень, характерный для любого нормально развитого в интеллектуальном отношении человека.

Меморандум правозащитников


Когда Путин консолидировал власть и стал стремительно восстанавливать полицейско-номенклатурную систему, его политику, его курс на вертикаль в той или иной степени, в том числе голосованием в Госдуме, поддерживали практически все основные политические силы России. Только правозащитное сообщество восприняло происходящее как настоящую катастрофу для гражданского общества. Об этом было четко и недвусмысленно сказано в решениях Чрезвычайного Всероссийского съезда в защиту прав человека.

За прошедшие годы в нашей стране сложился не просто авторитарный режим, но явственно появились признаки тоталитарного общества, началась ползучая фашизация, систематический характер приобрели политические репрессии, буднями стали внесудебные расправы и политические убийства.

Особый трагизм приобрела ситуация на Северном Кавказе, где бесчеловечные и безнаказанные карательные операции и действия «эскадронов смерти» закономерно привели к тлеющей партизанской войне.

За прошедшие годы сложилось то, что получило название «путинская опричнина» - использование фальсифицированных уголовных обвинений для вымогательства и прямого захвата бизнеса.

Правозащитники непрерывно фиксировали быстрое ухудшение ситуации с правами человека буквально по всему спектру – гражданскими, политическими, социальными, экономическими, культурными. Прежде всего нарушалось самое главное право – на жизнь. Наибольший масштаб это приняло на Северном Кавказе и в уголовно-исполнительной системе. Трагические судьбы Сергея Магнитского, Василия Алексаняна и Веры Трифоновой стали несмываемым всемирным позором путинского режима.

Активные действия правозащитников, выступающих против беззаконий и произвола, против поэтапной ликвидации властями всех конституционных прав и свобод, сами по себе стали важным фактором российской политики. Правозащитники стали нравственным и гражданским оппонентом режима.

Во время президентства Медведева репрессии и беззакония, преследования инакомыслящих под предлогом обвинений в разжигании социальной вражды еще больше расширились. В систему вошли грубейшие фальсификации на выборах, оппозиция сталкивалась с откровенной дискриминацией и провокациями. Получила законодательное закрепление сложившаяся практика ограничения и нарушения прав.

После того как достоянием общества стали факты беспрецедентных фальсификаций при декабрьском голосовании в Госдуме, началось мощное гражданское движение, охватившее сторонников самых разных взглядов, объединенных неприятием ликвидации демократии и фактической узурпации власти.

В ответ на протесты была развернута кампания публичной клеветы на правозащитников и гражданских активистов. Идеологией режима стали антизападная паранойя, клерикализм и национализм.

Были сфабрикованы три откровенно фальсифицированных политических процесса: процесс в Санкт-Петербурге над бывшими членами НБП; суд над Алехиной, Толоконниковой и Самуцевич, узаконивший немыслимое в светском обществе преследование «за кощунство»; и дело по событиям 6 мая, по которому по надуманным обвинениям в якобы имевших место на Болотной площади массовых беспорядках уже взяты под стражу 12 человек.

Правящая группа инициировала в весеннюю парламентскую сессию 2012 года прием пакета законов, по общему признанию окончательно ликвидировавших гражданские свободы в России и противоречащих Конституции Российской Федерации и ее обязательствам по международным договорам. Это поправки в закон о митингах и демонстрациях, вводящие драконовские санкции и де-факто разрешительный порядок публичных акций; введение внесудебной цензуры в интернете, рекриминализация «клеветы» и требования к правозащитным и экологическим организациям, которые в России могут существовать только за счет грантов из фондов западных демократических государств, добровольно регистрироваться в качестве «НКО, выполняющих функции иностранных агентов». В случае отказа от такой добровольной регистрации власти угрожают НКО огромными штрафами, а руководителям - уголовным преследованием.

Наши угодливые законодатели сочли возможным определить политическую деятельность (не свою, разумеется, а направляемую из-за границы) как «...воздействие на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также... формирование общественного мнения в указанных целях..."

Мы и вправду весьма критически оцениваем нынешнюю внутреннюю и внешнюю российскую политику и не скрываем этой критики; значит, таким образом, стремимся влиять на общественное мнение.

Это не просто наше право, закрепленное Конституцией РФ и международными обязательствами России, - мы считаем, что это наш гражданский долг, диктующий наши главные требования: честные выборы, независимый суд, независимые СМИ.

Это триада глобального значения, непременные условия демократии, согласно международным обязательствам не составляющие внутреннего дела ни одного из государств. Вот почему проекты общественных организаций по контролю выборов, по разоблачению судебного произвола, соблюдению запрета на пытки, по исполнению закона в пенитенциарных учреждениях, борьба против необъявленной цензуры и др. могут финансироваться из любых добросовестных источников.

Пусть претензии общества к нынешней власти, целеустремленно строившей в стране систему политического мошенничества, циничных имитаций и произвола, разрешатся честными, свободными выборами.

В последние дни власти начали новую атаку на правозащитников: под вздорным предлогом из России буквально вышвырнут фонд USAID. Существует очевидная угроза полного лишения финансирования иностранными фондами независимых правозащитных организаций, что серьезно подрывает возможность для профессиональной работы. Это, безусловно, помешает оказывать квалифицированную правовую помощь многим тысячам людей.

Несмотря на это, мы заявляем, что продолжим нашу деятельность в любом случае, используя все возможности, опираясь на волонтеров. Ни утрата средств, ни даже утрата статуса юридического лица не ослабит наших стремлений защищать права человека, отстаивать гуманистические и демократические ценности.

Мы заявляем, что считаем себя естественной составной частью гражданского протестного движения. Однако мы подчеркиваем, что нашей целью в этом движении является не политическая деятельность в форме борьбы за власть, но внепартийное отстаивание конституционных прав и свобод человека и гражданина, стремление к установлению в нашей стране верховенства права и народовластия.

Мы требуем немедленного освобождения узников совести, политических заключенных и жертв сфабрикованных уголовных процессов!

Сергей Ковалев, председатель Общественной комиссии по изучению наследия академика А.Сахарова
Лев Пономарев, исполнительный директор Общероссийского движения «За права человека»

22 сентября текст принят в качестве заявления VI Съезда Общероссийского движения «За права человека».

23 сентября 2012 г. меморандум поддержали участники Общероссийской конференции правозащитных организаций.

Сбор подписей в поддержку меморандума продолжается на сайте движения «За права человека»

Учитывая важность принципа неотвратимости наказания, настаиваем на привлечении к уголовной ответственности организаторов и пособников преступной антихристианской акции панк-группы Pussy Riot, которые должны понести суровое наказание... Как рыцари Ордена тамплиеров - защитники христианства, в случае преступной бездеятельности со стороны следственных органов оставляем за собой право и священную обязанность найти заказчиков и организаторов надругательства над христианскими святынями и покарать.

Игорь Трунов, адвокат, российский приор Всемирного ордена тамплиеров

- Английские законы, - прервал его гроссмейстер, - дозволяют и предписывают каждому судье чинить суд и расправу в пределах, на которые простирается его правосудие. Всякий барон имеет право задержать, судить и приговорить к казни колдунью, которая была обнаружена в его владениях. Так неужели же гроссмейстеру ордена храмовников откажут в этом праве в пределах одной из прецепторий его ордена? Нет! Мы будем ее судить и осудим. Колдунья исчезнет с лица земли, и бог простит причиненное ею зло.

Вальтер Скотт. "Айвенго"

Рассмотрение в суде питерского политического "Дела о запрещенной партии" выглядит совсем непривычно для москвича. Несмотря на то что все 12 обвиняемых - лимоновцы, никаких тебе овчарок и ОМОНа, подсудимые приходят на заседания из дома. Мне без всяких предварительных письменных заявлений разрешили видеосъемку прямо на заседании. Правда, особым вниманием прессы процесс не избалован: при мне в маленьком зале Выборгского райсуда присутствовали в основном участники разбирательства. Судья Сергей Яковлев спокоен, взвешен и не особо спешит, хотя процесс длится уже 5 месяцев. В день, как правило, заслушивается один свидетель. Заседания проходят дважды в неделю. Поначалу было трудно собирать многочисленных участников (12 обвиняемых, их адвокаты, свидетели) к 11 часам - непременно кто-то опаздывал. Судья принял мудрое решение: теперь все вызываются к 10:30, а к одиннадцати можно и начинать.

Перед началом заседания все толкутся во дворе и обвиняемых трудно отличить от студентов "Колледжа управления и коммерции", подъезд которого как раз напротив дверей суда.

Подробности и хронику этого неспешного процесса лучше прочитать на сайте "Другой России". Мне же, впервые посетившему суд, рассказывают ставшие уже фольклором хохмы про "красные флаги", распознанные обвинением на черно-белой оперативной записи, многочисленные протоколы задержаний "за переход улицы в неустановленном месте" в качестве доказательств политической деятельности и прочие анекдотические ляпы следствия.

В эти дни в качестве свидетелей приходят в суд члены самых разных организаций, участвовавших вместе с обвиняемыми в Стратегии-31 и других совместных акциях. Пока что они показывают одно: обвиняемые другороссы не были единственными и основными организаторами акций, нацбольской агитации на них не велось, символики не наблюдалось, а сами акции были "надпартийными", гражданскими.

Собственно, дело состоит из двух почти не пересекающихся эпизодов: шпионских записей центра "Э" с собраний другороссов в 2010 году и участия их в Стратегии-31 за все последние годы. На двух последних заседаниях уголовные дела против четверых подсудимых, проходивших лишь по эпизодам "прослушки", были прекращены за истечением срока давности. Остальные так или иначе "засветились" на более поздних акциях и потому продолжают обвиняться в деятельности незаконной партии.

Сложность процесса в том, что обвинению предстоит доказать: нынешняя "Другая Россия" суть одно с запрещенной некогда НБП, а люди, входившие в нее когда-то (и присоединившиеся к ним позднее соратники и друзья), занимаются все той же экстремистской деятельностью. Всякому ясно, что люди те же самые. Но столь же ясно, что судить "просто за политику" нельзя. Обвинение не нашло лучшего пути, как искать в разговорах обвиняемых и их окружения слов "нацбол" или схожих партийных символов. А с этим у следствия явно не ладится. Поэтому большинство дискуссий в суде посвящено лингвистическим и геральдическим изысканиям. Что же до единственной экспертизы политических взглядов другороссов, то качество ее наглядно демонстрирует один из выводов: "В представленных материалах содержатся призывы, направленные на формирование образа врага - Системы".

Вот как выглядит один рядовой день этого процесса (показания дает член политсовета питерской "Солидарности" Владимир Волохонский).

На мой вопрос о наиболее серьезных аргументах обвинения ответили адвокаты подсудимых:



Несколько слов сказали и сами обвиняемые. В частности, об Эдуарде Лимонове:



Пока же наиболее интересные сюжеты ожидаются с приходом в суд Эдуарда Лимонова и авторов пресловутой экспертизы.

Многие упрекали патриарха Кирилла за то, что он предложил голосовать за Путина. А я считаю, что в иных случаях руководителю Церкви надо прямо указать пастве, которая ему верит, какой политический выбор сделать. Иначе зачем он? Да, в Конституции написано, что Церковь отделена от государства. Но русское православие существует тысячу с лишним лет, христианство - две тысячи. А Конституции нынешней нет и двадцати... Родилась она не совсем естественным путем и, если и держит государство, то весьма хлипко.

Ссылка

Новохоперский районный суд прекратил производство по делу об административном правонарушении в отношении 52-летнего Владимира Искусных. 20 августа мировой суд оштрафовал его на 10 тысяч рублей, за то, что на встрече с губернатором он стоял с флагом, в то время как уведомление о пикете не было подано.

Мы говорили, что по закону участник не отвечает за подачу уведомления, это обязанность организатора, - и суд с нами согласился. Также мы возражали против того, что 7 августа состоялся пикет: ведь губернатор сам пригласил новохоперцев на встречу через районную газету, статья так и называлась "До встречи в августе". Получается, что жители города были оштрафованы за встречу, организованную губернатором.

В то же время 13 сентября организатором уже "митинга" был признан 22-летний Алексей Ковтун, его оштрафовали на 20 тысяч рублей за то, что на своей странице ВКонтакте он написал о приезде губернатора и призвал всех неравнодушных высказать губернатору свою позицию. При этом ничего конкретного в посте не было - ни места, ни времени встречи. Сейчас мы готовим жалобу и на это решение.

Тем временем публичные выступления против добычи цветных металлов в Воронежской области только набирают силу. 22 сентября запланирована всероссийская акция в поддержку защитников Черноземья, к которой уже присоединилось 25 городов. В Воронеже 22 сентября пройдет десятитысячный митинг на Советской площади в 14 часов.