Министерство внутренних дел Российской Федерации, Главное управление по противодействию экстремизму, обратите внимание на публикацию Эйдмана и проверьте, имеются ли в ней признаки нарушения статьи 282 Уголовного кодекса (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства)! И если да – примите меры против этого автора и радиостанции, которая вывесила на своем сайте эту публикацию.
Обращаюсь к А. Венедиктову, главному редактору «Эха Москвы». Алексей, в начале 90-х я думал, что эта радиостанция – буревестник свободы. А оказалось, что это просто воронья слободка, которая гонит мутную волну против народа и страны на наши же деньги. Ведь эту радиостанцию финансирует «Газпром». А по телевизору показывают, что «Газпром» - национальное достояние. Почему же из нашего национального достояния должны спонсировать опусы Эйдманов, которые нападают на нашу Русскую Православную Церковь? Не стыдно, Алексей?..
Даже если появятся сотни таких Эйдманов с тысячами таких статей – это во благо нам. Быстрее появятся в России новые князь Александр Невский, Минин, Пожарский и другие замечательные люди. Которые поймут наконец, что никому не позволено нападать на их страну, ее Народ и на его Веру.

Сcылка

(Комментируя возможность судебного разбирательства по надписи на майке "Богородица, Путина прогони")

Возможно, там и церковь в лице, скажем так, символа этого изображения, может претендовать на то, чтобы восстановить деловую репутацию, как это ни громко будет сказано, – этого лица, Богородицы. Но, в частности, и Путин имеет право быть заявителем. При этом надо понимать, что в России фамилию Путин носит не только президент Российской Федерации. Соответственно, и другие лица также могут претендовать на то, чтобы быть заявителями.

Ссылка

Знать такого прекрасного человека, как Сурен, наблюдать, что он делает для всех нас, и видеть, как издевается над ним власть, - это просто выше моих сил.



Человек, любя природу, пытается сохранить на нашей планете краснокнижные деревья. Казалось бы, кто может помешать в таком праведном деле? Ответ на этот вопрос Сурен получил после того, как отправился с друзьями в п. Бжид, где находится дача Александра Ткачева. Мало того, что при постройке этой усадьбы были вырублены пицундские сосны, но и проход к морю для местных жителей оказался закрыт забором, который огораживает дачу.

После того как активисты написали на заборе «Лес - общий» и «Саня – вор», началась настоящая травля эколога. Дежурили у дома, встречали после суда. Инсценировка «правосудия» прошла по плану. Судей не заинтересовало, что на заборе рисовали совсем другие люди. Нелепые показания свидетеля Черного, узнавшего Газаряна с двухсот метров по зубам, были приняты судом с довольной улыбкой.

Сурен догадывался, что честного суда не будет. Так и получилось. Дали три года условно с испытательным сроком два года. Человек, который никому не причинил вреда, получает такой срок.

Не думаю, что власти и администрацию края, да и самого Ткачева, очень волнуют эстетические качества упомянутого забора. Все дело в том, что Сурен слишком бескомпромиссен, а активная общественная деятельность заставляет насторожиться. Это невыгодно для власти. Излишне активные люди мешают властям жить спокойно.

Эколог постоянно ведет борьбу за природу, «Если дело касается простых вырубок леса, то остановить их довольно просто, но если это нужно правителям, то тут уже сложней», - говорит Сурен.

Условный срок Газаряна очень полезен для незаконных заборов и вырубок. Во-первых, эколог не может выехать из страны и даже из города без согласования с курирующими организациями. Во-вторых, даже административное нарушение повлечет за собой ужесточение условного срока. В-третьих (но это плохо лично для Сурена), любимой деятельностью - хироптерологией - заниматься тоже нельзя. Как изучать летучих мышей, если вынужден сидеть дома с 23 до 6 утра?

Недавно эколог с друзьями совершил прогулку по побережью Черного моря ко дворцу ПутинаВсеяРуси в Прасковеевке. Но пройти далеко не удалось: путь преградили охранники ЧОПа. Насладившись вдоволь невысоким интеллектом людей, активисты ушли. Через несколько дней Сурен узнал, что его хотят допросить по поводу этого мероприятия.

Сам эколог говорит, что скорее всего поступило заявление о том, что он угрожал охране. Это в их стиле. Так уже однажды поступали, когда задерживали Газаряна и его адвоката Дутлова возле дачи Ткачева.

Зная наше правосудие, доказать свою невиновность трудно. Вот и переживаю я за своего друга Сурена Газаряна.

Чего добился своими действиями Сурен, спросите вы. Ведь заборы как стояли, так и стоят, дворцы тоже на месте. Многие знают об этих дворцах и заборах, но боятся допустить мысль о том, что нужно что-то с ними делать.

Многие не знают, что на Утрише должен был стоять громадный дворец, но его там нет. Борьбу за неприкосновенность Утриша в первых рядах вел наш эколог Сурен. Это хороший пример для того, чтобы понять, что не все так плохо. Есть еще люди, готовые пожертвовать собой, своей свободой, своей личной жизнью ради нашей природы, ради нашей свободы. И чем больше таких людей, тем легче противостоять беззаконию. И если власти думают, что избавившись от Сурена Газаряна они избавились от проблем, то они ошибаются. Теперь проблем станет гораздо больше, потому что беззаконие - это болезнь, а лекарство от этой болезни только одно: СПРАВЕДЛИВОСТЬ.

Это наше все - и история, и бренд, и слава, и традиции. Во всем мире ценится история дома, семьи: вот стол деда, шкаф прадеда, вот его плетка... Помнишь, кто в Петербурге демонстрации разгонял в 1917 году? Казаки с плетками на конях! Донские, кубанские казаки разгоняли вот эту интеллигенцию трудовую... Поэтому на нас сейчас лежит воспитательная роль: у нас есть казачьи классы, казачьи училища. Если будет война, кто будет воевать? Крестьянские ребята, правильно? Но подготовленные, умеющие работать, с мозолями, умеющие воевать... Нам надо знать наших предков. Они отличались от москвичей, петербуржцев стойкостью, мужеством... В условиях, когда сегодня идет раздрай, когда у нас религия в одну сторону, идеология - в другую, митинговщина, попытка увести Россию в сторону "меньше работать - проще жить"... Вот эти все призывы "давайте менять что-то, революцию совершать" - мне кажется, это очень опасно... Мы должны стать общностью. Потому что иначе та же оппозиция, та же Болотка или еще кто-то... Он (экологический активист Сурен Газарян. - Ред.) поломал там забор, снял себя на видео и в YouTube распространил. Сегодня он загородку, предположим, Ткачеву поломал, завтра - Петрову, потом Иванову, нормально это вообще? А потом муси-пуси идут в храм и танцуют. Это же беспредел! Если не остановить этот цинизм и беззаконие, то можно получить проблемы гораздо хуже. Это проверка на вшивость нашей власти - устоит, не устоит.

Ссылка

В Ульяновской области 21 августа состоится третье судебное заседание по делу о признании экстремистской статьи в защиту мордовского языка в газете «Наш голос». В случае если суд удовлетворит требования ФСБ и прокуратуры, автору, защитнику родного языка Василию Бокину, грозит уголовное преследование по нескольким статьям.

Обычно о попадании мало кому известных статей и других текстов в Федеральный список экстремистских материалов общество узнает по факту, когда каким-нибудь далеким районным судом принято решение об этом. Зачастую дела по признанию отрытых на просторах интернета материалов экстремистскими – простой способ продемонстрировать активность в борьбе с экстремизмом для сотрудников районных прокуратур и ФСБ тех регионов, где ни в какой другой форме экстремизма найти нельзя при всем желании.

Дело, рассматривающееся сейчас в Инзенском районном суде Ульяновской области, по всем признакам именно из таких дел. За одним важным исключением. Автор спорного текста известен и является активным участником процесса. А если суд удовлетворит просьбу прокуратуры, ему грозит уголовное преследование за «оправдание терроризма» и «возбуждение межнациональной ненависти или вражды» по ст.280 и 282 УК РФ.

Автор – местный житель, Василий Николаевич Бокин, бывший старший преподаватель Инзенского филиала Ульяновского госуниверситета. Еще в июле 2009 года Бокин выпустил второй номер газеты «Наш голос», в котором, в частности, имелись две его статьи «Остановить геноцид» и «Геноцид мордовского народа продолжается!», посвященные проблемам обучения мордовскому языку. В статьях автор порой в весьма резкой форме высказывался по адресу мордовских учителей и жителей села Оськино, не обучающих детей родному языку.

Не прошло и трех лет после публикации, как Бокин получил повестку из суда. В своем иске районная прокуратура просит признать статьи экстремистскими на основании того, что «часть информации и используемые для ее передачи языковые средства направлены на создание у читателя представления о том, что деятельность террористических организаций является формой борьбы за справедливость, за национальные права», а также в связи с тем, что «текст статьи использован автором для целенаправленной передачи оскорбительных характеристик, отрицательных эмоциональных оценок и негативных установок в отношении представителей русской и мордовской национальностей, а также исповедующих православное вероисповедание».

Любой непредвзятый читатель текстов Бокина удивится таким выводам инзенских прокуроров. Трудно заподозрить в разжигании розни и унижении национального достоинства хоть русских, хоть мордвы автора, нарочито высказывающего уважение к русскому народу и пропагандирующего сохранение мордовского языка. Также трудно счесть оправданием терроризма утверждение о том, что недальновидная национальная политика, направленная на уничтожение языка, а значит, и этноса, на нем говорящего, способна породить насильственные формы сопротивления. Подобные утверждения, независимо от того, насколько верен содержащийся в них прогноз, - это суждения о взаимосвязи явлений, на которые журналист, разумеется, имеет право. Странно требовать от автора отказаться от анализа социальных и культурных причин терроризма. При этом свою собственную позицию Бокин формулирует следующим образом: «Мы все должны четко осознавать, что любые формы вооруженного сопротивления (национально-освободительные революции, повстанческие движения, подпольные военно-политические организации, боевики-одиночки) являются самыми опасными и разрушительными для самого общества формами возмездия: государству за неэффективность или преступность государственной политики, а самому обществу за длительное примирение с несправедливостью». Какое уж тут оправдание терроризма?

Полная несамостоятельность российской судебной системы, ярко продемонстрированная в деле Pussy Riot, дает серьезные основания опасаться, что Инзенский суд удовлетворит абсурдные требования прокуратуры. Это особенно вероятно, если общество не обратит внимания на это «негромкое» дело.

Признаюсь, когда я услышал эту фразу судьи Сыровой в самый первый день этого злокачественного процесса, когда еще велась прямая видеотрансляция, мне сразу стало ясно, что добром все это безумное "правосудие" не кончится.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - в ответ на совершенно резонное и справедливое недоумение Алехиной, касающееся содержания непосредственно "обвинения".

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - фраза, даже не произнесенная, а нетерпеливо и хамовито прогавканная. Видимо, приятное общение -времяпрепровождение с ротвейлерами, овчарками и прочими породистыми "няшками", накладывает отпечаток на характер разговорной речи.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - вопрос тире ответ, не предполагающие даже никаких возражений или замечаний.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - это даже не реплика на справедливый вопрос Алехиной. Это ответ всем нам, всему российскому обществу, всем тем, кто не хочет жить по лжи и по понятиям. Всем тем, кто выходил прошедшей зимой на Сахарова и Якиманку, Болотную и Чистые пруды.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - вообще излюбленная фразочка вертухаев и надзирателей всех мастей и рангов, участковых и сотрудников вытрезвителей, работников военкоматов и служащих ОВИРов, ЖЭКов, паспортных столов и прочих учреждений, пухнущих и жиреющих за наш с вами счет.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - отныне наше "гражданское" общество представляют и составляют ключари, алтарники и свечницы. И именно они определяют, что нам можно, а что - нельзя. Они теперь полномочные и полноправные представители российского, пардон, русского народа! Эдакие воцерковленные комиссары в пыльных шлемах.

"ЧТО ВАМ НЕПОНЯТНО?!!" - руки за голову! - лицом к стене! - шаг влево, шаг вправо - расстрел!

И неважно, что семь лет заключения превратились в два года. Эка невидаль. Хотим за это судить и отправлять в места не столь отдаленные - и будем. А срок значения не имеет. И в очередной раз мы проснулись в другой, ЧУЖОЙ стране. Как просыпаемся почти каждый день.

Так что расслабьтесь, утритесь и заткнитесь, недочеловеки, мнящие себя "демократами" и "либерастами", мечтающие о свободной России, свободных СМИ и соблюдении прав человека.

Ну так что?

КОМУ ЕЩЕ ЧТО НЕПОНЯТНО?!!! ОБЪЯСНИТЬ?!!

Я уже писала о деле Василия Андреевского, который десять лет находится за решеткой по сфабрикованному обвинению.

16 августа в Саратовском областном суде Андреевский по видеосвязи (в суд его не привезли) во время кассационного заседания разоблачил коррупцию и механизмы торговли условно-досрочным освобождением.

Василий Андреевский 7 лет провел в колонии №10 Саратова, где вел себя идеально, имел множество поощрений и ни одного замечания. В начале этого года адвокат Михаил Трепашкин написал ходатайство о его условно-досрочном освобождении. И тут начались приключения. В конце марта Андреевского перевели из колонии в следственный изолятор Саратова якобы для дачи показаний по какому-то делу, но ни на один допрос не вызвали.

5 июня в Кировском суде Саратова состоялось заседание по
условно-досрочному освобождению Андреевского, где прокурор высказался против его освобождения, потому что Андреевский якобы в колонии не работал (у Андреевского в колонии было 19 поощрений и благодарностей именно за работу), а представитель следственного изолятора лейтенант Козлов сослался на волчью характеристику психолога (который ни разу с Андреевским не беседовал).

Примечательно, что заключение психолога датировано 4 июня, а характеристика от СИЗО, составленная на основании этого заключения и подписанная лейтенантом Козловым, датирована 17 мая.

Однако судья Богданова, отказывая Андреевскому в УДО, даже переусердствовала: психолог написал, что Андреевский "принимает, но не поддерживает" криминальную субкультуру, судья же в постановлении переписала на "поддерживает".

Кассационное обжалование отказа Андреевскому в УДО началось в Саратовском областном суде 14 августа. Выслушав ходатайства, коллегия судей внезапно прервала заседание, заметив, что Андреевский был извещен о дате суда за 12, а не за 14, как положено, дней. Просьбу Андреевского и Михаила Трепашкина продолжать судьи проигнорировали. У меня же создалось впечатление, что судей смутило большое количество публики и журналистов в зале. И если 14 августа заседание, назначенное на 10 часов утра, началось более полутора часов спустя, то 16 августа суд начался точно в 10, что дезориентировало публику: заседание прошло в почти пустом зале. Я же в нем оказалась потому, что являюсь участником процесса как защитник.

В ходе своей речи по видеотрансляции Василий Андреевский сделал заявление о преступлении: в апреле он был вызван из камеры №246 СИЗО-1 Саратова в следственный кабинет, где человек, которого он раньше не видел и который представился ему адвокатом Рыжковым, сказал ему, что судье нужно 400 тысяч рублей для принятия положительного решения. Андреевский ответил категорическим отказом. Через несколько дней он вновь был вызван в следственный кабинет, где человек, которого он раньше не видел и который ему не представился, сказал, что решит вопрос о его УДО за 300 тысяч рублей. 4 июня явился еще один неизвестный, который сказал, что суд будет завтра и что еще не поздно - нужен один миллион рублей, а характеристики из СИЗО-1 будут положительные.

Напомнив о характеристике психолога СИЗО-1, прозвучавшей 5 июня на суде (склонен к агрессии, деструктивному поведению и т.д.), Андреевский еще раз сказал, что за время пребывания в СИЗО-1 он психологом не вызывался, тестов не заполнял, обследований не проходил. В его личном деле есть множество положительных характеристик, составленных в разные годы, в том числе психологом ИК-10, на основании множества тестов с применением различных методик. Характеристика от 4 июня полностью им противоречит.

Василий Андреевский также сообщил суду, что после возвращения в ИК-10 10 июля несколько сотрудников колонии ему сказали, что "коллеги из СИЗО-1" просили начальника колонии повесить на него взыскание. И 17 июля Андреевский получил по надуманным основаниям выговор, который может являться причиной для отказов в УДО в будущем. При этом постановление о выговоре ему не было объявлено, хоть он неоднократно просил об этом и устно, и письменно. Попытки обжаловать выговор привели только к тому, что в нем были подправлены грубые и очевидные нестыковки.

Андреевский также сообщил суду, что он 29 июня из камеры №67 в СИЗО-1 передал заявление о своем переводе в колонию-поселение с приложением на 38 листах, а 2 июля подал обращение в Госдуму - и все эти бумаги пропали. 7 августа его вновь доставили в СИЗО-1 для участия в видеотрансляции на кассации (заявление о личном присутствии в зале суда было проигнорировано) и снова поместили в камеру №67. От сокамерников он узнал, что по его обращению проводилась проверка и оперативники СИЗО-1 взяли объяснения у двух заключенных, которые 29 июня и 2 июля в камере №67 еще не находились, отказав при этом принять объяснения от двух других заключенных, которые подтверждали, что бумаги Андреевский передавал.

11 августа Андреевский получил на свое заявление письменный ответ, что ходатайство от 29 июня и заявление от 2 июля от него не поступали.

Андреевский попросил привлечь к уголовной ответственности тех, кто склонял его к взятке, и тех, кто нарушил его права.

Тамара Андреевская, мать Василия и его защитник, сказала на суде, что и ей навязывают взятку за освобождение сына: зимой предлагали 300 тысяч, 23 апреля предложили заплатить миллион, а 26 июня ей пришло СМС-сообщение со словами: "Есть предложение 750 тысяч, устраивает?"

Андреевская также сказала, что общается с матерью женщины, в убийстве которой ложно обвинен ее сын, и родственники боятся, что убийца ходит на свободе. Они переживают от того, что сидит невиновный человек, и тоже подписываются за его освобождение (в деле Андреевского есть подписи более 300 граждан с просьбой об УДО).

Я в своей защитной речи помимо разоблачения незаконного отказа Андреевскому в УДО рассказала о его бабушке, искусствоведе, пожилой женщине, пережившей блокаду Ленинграда, которая может не дождаться возвращения единственного внука, если его сегодня не освободить. Я призвала суд не только к законности, но и к человечности.

Коллегия могла освободить Андреевского прямым решением, однако же, недолго посовещавшись, отменила постановление суда об отказе ему в УДО и отправила дело на новое рассмотрение в тот же суд. Частного определения по заявлениям Андреевского о преступлении коллегия не вынесла.

И мне сейчас за Василия Андреевского страшно. Что это за люди, которых пропускали к нему в СИЗО вымогать немыслимые суммы? Что за оперативники, берущие с не видевших Андреевского заключенных ложные объяснения? Что за психолог, дающий, не видя человека, ложную характеристику?

Ведь Василий Андреевский и сегодня находится в СИЗО-1 города Саратова.

Снимая какие-то общественно значимые мероприятия, стараешься первым делом передать основную информацию, суть события. Но всегда остаются кадры "для себя", отражающие какие-то собственные впечатления. В последние дни от нескольких "выходов в люди" остались, пожалуй, два главных и очень тягостных чувства. Тотальная нетерпимость всех ко всем. И вязкая, тягомотная полицейщина, давящая на мозги не только во время острых политических митингов, но и на совсем уж, кажется, безобидной акции поминовения. Эти фрагменты я и хочу показать сегодня.

Ненависть (во время вынесения приговора Pussy Riot)



Полицейщина (акция памяти 19 августа)

Суд над Юлием Даниэлем и Андреем Синявским. Москва, февраль 1966 г. (на заднем плане, в зале - М. Розанова)

Писатели были осуждены по ст. 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда» за публикацию на Западе своих произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй», и осуждены на 5 и 7 лет лагерей.

Судя по всему, это единственная фотография с исторического процесса. Если, конечно, не пылится где-то в гэбешных архивах пленочка оперативной съемки...

Удивительное фото! Сегодня мы привыкли видеть обвиняемых в зале суда как бы со стороны, сбоку, глазами аккредитованного фоторепортера. Здесь же возникает полное ощущение, что ты третьим сидишь вместе с ними на скамье подсудимых и смотришь в зал. Но это - не главная загадка.

Этот кадр широко известен. Но лишь однажды я встретил комментарий к нему: "Фото сделано через открытую дверь из комнаты конвоя".

Кто его автор? Неизвестный конвоир, тайком пронесший в суд какой-нибыдь ФЭД? Или кто-то из друзей подсудимых? Но ведь и тогда надо было договориться с тем же конвоем. Процесс был шумный и принципиальный для власти, наверняка за порядком следили строго, риск был большой...

Почему кадр этот продает американское агентство Корбис? Как он туда попал? Вряд ли от автора. Тогда на каких основаниях они его продают?

Я спросил об этом снимке Александра Даниэля - сына писателя. "Загадочная история! - говорит. - Снимок появился в западной прессе еще тогда - в 66-м, но откуда взялся - неизвестно". У семьи было несколько версий: оперативная съемка, "преступление" кого-либо из судейских (хотя бы в виде разрешения посетителю сделать кадр) или официальная съемка АПН или ТАСС.

Никто не помнит, чтобы на процессе присутствовал хотя бы один фотокорреспондент. Вряд ли его не заметили: друзья обвиняемых были как раз заинтересованны в наиболее широкой гласности. Да и повылазили бы уже эти кадры из архивов бывших советских, а ныне российских агентств.

Оперативная съемка могла легально всплыть из архивов лишь в перестройку, но никак не раньше. Значит, все равно чей-то "криминал". Может, и тот же опер "слил" на Запад. Например, если была отснята целая пленка, на нее иногда влезало больше "легальных" 36 кадров и последний можно было отрезать незаметно. Да и передавать маленький негатив легче.

Несколько фактов.
Следствие по делу (все это время писатели были под арестом) продолжалось 5 месяцев, суд - всего 5 дней. Процесс считался открытым, но на него пускали только по специальным приглашениям. Обвиняемые не признали себя виновными. Травля писателей началась со статьи Д. Еремина в "Известиях":

"Враги коммунизма нашли двух отщепенцев, символом веры для которых стали двуличие и бесстыдство...Здесь нельзя не обратить внимания и на такую деталь: русский по рождению, Андрей Синявский прикрылся именем Абрама Терца. Зачем? Да только с провокационной целью!
...Для советских людей, для всего передового человечества нет более святого имени, чем имя вождя нашей революции Владимира Ильича Ленина. В какое же бездонное болото мерзости должен погрузиться так называемый литератор, чтобы хулиганским своим пером чернить святое для нас имя! ...эти кощунственные строки достаточны для диагноза: авторы их ставят себя вне советского общества.

Официальные "гранды" советской литературы (Агния Барто, Сергей Михалков, Михаил Шолохов) активно клеймили подсудимых. В то же время 62 писателя подписали письмо в адрес XXIII съезда КПСС с просьбой взять подсудимых на поруки. А 5 декабря 1965 года на Пушкинской состоялась первая политическая демонстрация - почти 100 человек вышли с лозунгами «Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем» и «Уважайте советскую конституцию». Около 40 студентов за участие в ней были исключены из вузов. А 23-летний Владимир Буковский и 16-летняя Юлия Вишневская насильственно помещены в психушку.

Судьей был Лев Смирнов, бывший заместителем обвинителя на Нюрнбергском процессе, а затем судивший рабочих Новочеркасска (сотни заключенных, 9 расстрелянных).

Из повести Николая Аржака (Юлия Даниэля) "Говорит Москва". По сюжету Верховный Совет СССР объявляет 10 августа 1960 года Днем открытых убийств (в те годы едва ли не каждую неделю бывали какие-то "Дни" - День шахтера, учителя, спортсмена и т.д.) "Всем гражданам предоставляется право свободного умерщвления любых других граждан, за исключением лиц, упомянутых в пункте первом примечаний к настоящему Указу… Запрещается убийство: а) детей до 16-ти лет, б) одетых в форму военнослужащих и работников милиции в) работников транспорта при исполнении служебных обязанностей». После "всенародного праздника демократии" народ обсуждает его итоги:

«- Ребята, а кто знает, много жертв было?
- По РСФСР немного: не то восемьсот, не то девятьсот, что-то около тысячи. Мне один человек из ЦСУ говорил...
- Ух, и резня там была! Грузины армян, армяне азербайджанцев...
- Армяне азербайджанцев?
- Ну да, в Нагорном Карабахе. Это же армянская область.
- А в Средней Азии как? Там тоже, небось, передрались?
- Не-ет, там междоусобия не было. Там все русских резали...
- А в Прибалтике никого не убили.
- Как, никого не убили?.. Да ведь это демонстрация!
- И еще какая! Игнорировали Указ, и всё. В письме ЦК устанавливается недостаточность политико-воспитательной работы в Прибалтике. Тоже кого-то сняли».

Решение Хамовнического суда можно обжаловать, а вот заявление Высшего церковного совета – нет. Оно окончательное. В том смысле, что окончательно раскалывает общество и, возможно, церковь. Убогий, противоречивый и какой-то очевидно бессовестный текст. Даже как-то жалко председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата Владимира Легойду, который нагнетал напряжение, пытался создать интригу и ожидание какого-то откровения в виде заявления. А получилось унылое и бездарное паскудство.

Сначала вроде Совет обращает внимание на то, что «юридическая оценка находится вне сферы компетенции церковного Священноначалия». А потом то же Священноначалие выступает с необычным для кодифицированного (не прецедентного) права предложением: «Созданный судебный прецедент должен предотвратить повторение подобных действий в будущем». Такая вот законодательная инициатива по поводу богохульства и кощунства. Ведь «то, что произошло, есть богохульство и кощунство»!

Но главная, на мой взгляд, подлость заявления в том, что в нем появился национальный дискурс. Призыв к воздержанию от «попыток мести, от любых незаконных, тем более насильственных деяний» обращен к «людям, религиозные и национальные чувства которых были глубоко оскорблены как самим актом кощунства, так и последовавшей за ним пропагандистской кампанией». Что это за оскорбленные «национальные чувства», откуда они взялись и какое отношение имеют к «пострадавшим» от панк-молебна?

Предостерегая от насилия, ВЦС благословляет «мирные гражданские действия, направленные на ограждение православного народа и его святынь от вражды и кощунства». Обращения в прокуратуру, судя по отношению к прецеденту Pussy Riot, РПЦ считает именно «мирным гражданским действием». Если так, то в заявлении нужно было бы привести телефон горячей линии прокуратуры, по которому каждому пострадавшему от кощунств и богохульств круглосуточно окажут правовую поддержку.