Боровицкий холм — это не историческое место Москвы.

Ссылка

Шум вокруг учебника Вдовина и Барсенкова обнажил схожее состояние псевдопатриотических и псевдолиберальных российских умов, их общее презрение к объективности при верности моральным устоям, даром что противоположным. Эка невидаль - очередная тоталитарная пропаганда, помесь советизма с нацизмом. Да таких книг, не говоря о листовках, в свободной России ходят десятки. Уже всерьез поговаривают, что на очередных выборах, если они будут свободными, неотвратимо победят нацисты. Это, по-моему, перехлест, но характерный для атмосферы. А тут пеняют профессорам за нелюбовь к евреям. Помилуй бог, любовь безотчетна, никто не обязан любить евреев, равно как чеченцев, грузин или русских. Обществу бы углядеть перерастание отсутствия любви в реальные гонения, от ограничений при приеме в вузы и на работу до депортаций и массовых убийств, нынче не так евреев, как чеченцев и грузин. Но и евреев касающихся.

Конечно, в Уголовном кодексе есть еще и статья о клевете, которой у Вдовина с Барсенковым полно. Но эта статья не защищает ни народы, ни научные теории, ни религии, хорошо если отдельных людей. Единомышленники профессоров, к примеру, утверждают, что евреи распяли Христа. Объяснить, что этого не только не было, но и быть не могло, способен не только патриарх, но и простой священник, читавший Писание и знающий, что Христос сам из евреев, и явился евреям, и немалая их часть его признала, и все апостолы были евреями. Но Христа не признало иудейское священство. Однако, даже осуждая его позицию, отвратившую от признания Христа другую часть евреев, честный христианин знает, что распять его иудейская община никак не могла - не было у евреев такой казни, это римская казнь, сколько бы Понтий Пилат ни умывал руки. И объясняли сотни раз, а клевета воскресает и возносится. Указывать на такое, как и на профессорское вранье, конечно, полезно. Но смешно выставлять государственную охрану истине.

Государство не является непременным носителем истины. Если что в полемике и любопытно, то не пропагандистские банальности национал-социалистической и коммунистической выпечки, а именно позиция нашего государства. Она видна уже по поддержке, оказываемой профессорам г-ном Карповым, деканом истфака МГУ, то есть государственным служащим. И в появлении на книге рекомендательного грифа, согласно которому это полезный учебник, а не просто проявление свободы слова, на которую и у коммунистов, и у национал-социалистов, конечно, тоже есть право, покуда они не призывают к насильственным действиям.

Этот декан и этот гриф имеют место по воле важных лиц в Министерстве образования. А важные лица выносят важные решения, лишь если министр Фурсенко не видит в них ничего дурного. А г-н Фурсенко остается министром лишь потому, что его позиция не волнует главу правительства, а позиция главы правительства не вызывает сомнений у президента. В этом и состоит вертикаль власти. Если даже Медведев и Путин не одобряют Вдовина и Барсенкова, то все же, выходит, терпимы к их прокоммунистическим и пронацистским идеям и не видят беды во внушении их студентам государственных учебных заведений. Это и беспокоит. И беспокойство не заглушить призывами посадить в кутузку Вдовина с Барсенковым, словно от них все зло. А разрастается угрожающее идейное течение, оказывающее влияние на власть. Без всяких свободных выборов.

Не так важно, распространяют эти взгляды в виде книг, подписанных авторами, или анонимно в Интернете и даже самиздате. Ничего удивительного, что они проросли в обществе, двадцать лет после формального отречения от коммунизма уклоняющемся от публичного выяснения, что он на деле собой представлял, в чем совпадал с другими видами тоталитаризма, чем от них отличался и почему обрел в России власть. Авось дойдет и до выяснения этого. Но уже сегодня важно видеть позицию власти. Красноречивое молчание ее прояснило. Но псевдолибералы и псевдопатриоты это обходят. А если думать не только о вечности, но о насущном дне, это главное.

Церемонии награждения запоминаются не решениями, а скандалами. 16-я церемония запомнилась полуподпольным премированием Мананы Асламазян и протестным отказом одного из лауреатов получить причитающуюся ему статуэтку. Награда не нашла своего героя – Олега Дормана, снявшего "Подстрочник". С другой стороны, автор "Школы" Валерия Гай Германика, не удостоившись благосклонности Академии, расплакалась и объявила, что теперь для нее ТЭФИ не существует. Были и другие знаменательные результаты. Первый канал вчистую проиграл в блоке информационно-аналитических номинаций (выиграл РЕН). Значит, общий крен в сторону развлекательности остался. В какой-то степени ситуацию уравновесил 5-й канал со своими разговорными шоу "Открытая студия", "Программа передач" и "Суд времени". Важной гирькой на весах оказалась "Школа", к сожалению, отмеченная только одной наградой – за продюсерство. Но самая возмутительная и позорная акция академиков та, что они просто не заметили программы "Справедливость" с ведущим Андреем Макаровым. Программа, между прочим, стоит на грани закрытия, и до следующей ТЭФИ может и не дожить. Не придется ли ее отмечать спецпризом с риском того, что ее создатели откажутся его принимать?

Сегодня утром судья С.Б. Галанова, и.о. председателя Химкинского суда, вынесла решение о продлении ареста общественному активисту Алексею Гаскарову еще на два месяца. Алексей обвиняется в хулиганстве (срок отсидки по статье до семи лет) за участие в демонстрации 28 июля 2010 года перед администрацией города Химки. Еще один обвиняемый по этому делу - Максим Солопов, он тоже находится под арестом, суд по продлению его ареста назначен в Химках на завтра на 14 часов.

По словам Ани, подруги Алексея Гаскарова, сегодняшний суд проходил в полузакрытом режиме: в зал пустили только адвоката Георгия Семеновского, мать арестованного Ирину Гаскарову, а также одного журналиста - им оказался корреспондент "Коммерсанта" Александр Черных. Около пятнадцати человек, пришедших на суд, - друзья Алексея, включая и саму Аню, а также журналисты - были вынуждены остаться в коридоре. По словам одного из них, Александра Малиновского, Алексей выглядел сурово, но держался молодцом. У всех пришедших на суд было только несколько секунд на то, чтобы увидеть Алексея, когда его проводили под конвоем по коридору.

Когда я говорю, что судья Галанова отменила презумпцию невиновности, я имею в виду не только ее сегодняшнее решение продлить срок ареста Алексея Гаскарова, в отношении которого уже месяц не предпринималось никаких следственных действий (его не допрашивали, не вызывали к следователю и т.п.). Я имею в виду еще и феерический документ, который получили испанские профсоюзники из CNT-AIT (Confederación Nacional del Trabajo) от судьи Галановой в ответ на свой запрос о судьбе арестованного Алексея Гаскарова.

В письме от 15 сентября 2010 года за № к-9 г-жа Галанова сообщает:

"В результате предъявленных органами следствия материалов уголовного дела суд избрал ему меру пресечения в виде содержания под стражей. Подозреваемый Гаскаров может быть освобожден от уголовного преследования при наличии доказательств непричастности к обстоятельствам, послужившим основанием для возбуждения уголовного дела". С полной формулировкой ответа можно ознакомиться здесь:

Фактически Галанова заявила, что Алексей Гаскаров будет сидеть, пока не доказана его невиновность. Между тем согласно презумпции невиновности, фундаментальному юридическому принципу, на котором основана следственная и судебная система во всем мире, включая Российскую Федерацию, подозреваемый и его защита не должны доказывать невиновность, а наоборот, следствие должно представить доказательства виновности подозреваемого.

Получается, временная исполняющая обязанности председателя Химкинского городского суда С.Б. Галанова просто юридически безграмотна. Как в таком случае она может возглавлять суд, вообще быть судьей и выносить решения, от которых зависит судьба других людей?

Однако Галанова судит. Сегодня она продлила арест Алексея Гаскарова.

Это значит, что Кампания за освобождение химкинских заложников продолжит свою работу. Мы провели около 40 акций в 33 городах 12 стран мира, отправили около тысячи обращений граждан в суд, прокуратуру и президенту РФ. Надо больше? Будет больше.

Позор российской судебной системы станет известен широко, очень широко.

Я был участником практически всех демократических конгрессов и съездов, созывавшихся в Москве в декабре месяце в разные годы. Сейчас не время и не место проводить подробный анализ эффективности этих мероприятий, но, учитывая специфику момента, я хотел бы сказать следующее.

Все эти форумы и конгрессы проводились под лозунгом объединения демократических сил, но под демократическими силами России понимались лидеры московского бюрократического истеблишмента либеральной ориентации. Вся собиравшаяся в конференц-зале публика наполовину состояла из москвичей, а представители провинции на этих собраниях играли чисто декоративную роль. Таким образом, речь шла об имитации "народной поддержки" в духе съездов КПСС. Это старая имперская традиция, от которой не в силах отказаться никто - ни властная бюрократия, ни оппозиция.

Я неоднократно пытался использовать эти форумы для того, чтобы инициировать какие-то интеграционные процессы внутри демократического и правозащитного движения, и каждый раз терпел фиаско. Это не значит, что нужно махнуть рукой и, как Чацкий, воскликнуть "Вон из Москвы - сюда я больше не ездок!". Если мне представится возможность в очередной раз сказать людям, что российское демократическое движение не должно замыкаться внутри Садового кольца, я, разумеется, не буду ею пренебрегать. Но с каждым годом надежды быть услышанным остается все меньше и меньше. Связано это с тем, что националисты и неофашисты все увереннее чувствуют себя в провинции.

Защита демократических ценностей, символом которой является сейчас борьба за Конституцию России, напрямую зависит от перспектив объединения всех граждан не вокруг очередной группы лидеров, которые никогда друг с другом не договорятся, а от создания широкого общероссийского народного фронта против попыток возрождения тоталитаризма, за права человека и демократию. Нас должны объединять ценности, а не лидеры.

Необходимо создавать независимые от Москвы консолидирующие структуры наподобие Правозащитного совета Санкт-Петербурга. Надо поддерживать совместные действия независимо от того, откуда исходит инициатива - из Петербурга, Воронежа, Владивостока... Технические возможности для такого объединения предоставляют современные информационные технологии. Я надеюсь, что рано или поздно это произойдет.

Я со сдержанным оптимизмом воспринимаю идею проведения Гражданского конституционного форума. С оптимизмом, потому что координация – это правильно, со сдержанным, потому что рассчитывать на слишком эффективное взаимодействие не приходится. Чем шире спектр объединяющихся, тем меньше эффективность координации. Это такой закон природы.

Но в любом случае это хорошо. Единственная причина для возможного отрицательного отношения к объединению – опасение, что опять ничего не получится, скоординироваться не удастся. Но мне кажется, что в любом случае попытка не вредна, какого-то результата добиться вместе все же можно. Ждать какой-то сверхъестественной эффективности от такого предприятия, конечно, не приходится. Но если попыток не предпринимать, то общая координация будет еще хуже.

«Солидарность» не обсуждала вопрос участия в форуме, так как формат объединения был объявлен не совсем внятно. И лично я так понял, что это форум скорее правозащитных и неполитических организаций. Кроме того, первоначально его планировали не на 12-е, а на 14-е декабря, а в этот день у «Солидарности» должен состояться съезд.

В общем, вопрос требует специального обсуждения, потому что в подписантах заявления о форуме скорее неполитические фигуры. Если «Солидарность» может участвовать в рамках задуманного организаторами формата, то я думаю, если не целиком, то уж, по крайней мере, в лице многочисленных представителей, руководства мы, конечно, примем участие.

И опять про милицию. Сегодня (вчера уже) вечером (в половину девятого, для точности) пошли прогуляться по Новосибу с Машей Киселевой и Майей Шелковниковой — последние теплые деньки, когда еще можно посидеть где-нибудь на улице без опасности отморозить всё. Опасность поджидала нас другая, угадайте какая, вот подсказка:

Майю мы с Машей встретили у памятника Ленину, там же решили и посидеть, на цоколе, или как эта фигня называется, по периметру которой все всегда сидят.

Но не тут-то было. Откуда ни возьмись появились двое бдительных милицанеров, потребовавших срочно прекратить нарушать общественный порядок, то есть сидеть "на памятнике". На резонное замечание, что закон мы не нарушаем, в отличие от не представившихся сотрудников милиции, мне было предложено пройти в опорный пункт. Удивившись каким-то чудом сохранившейся дремучести данных представителей вида, я потребовал представиться и озвучить основания для задержания. Представился только один: рядовой Роман Дородных, второй представляться отказался, потребовали мой паспорт. Который я, как добропорядочный гражданин, бережно храню дома (так в самом паспорте и написано: обязан бережно хранить), но имя-фамилию и даже номер этого самого паспорта я им назвал.

— То есть ты отказываешься выполнять наши требования? Тогда мы тебя задерживаем! — заладили сотрудники и попробовали было схватить меня за руки и утащить в свое логово. Это оказалось им не по силам — Маша с Майей очень нежно обняли меня, и мы продолжили сидеть, мысленно запасаясь поп-корном.

— Че, вызываем машину, — нашлись доблестные стражи порядка. — Мы тебя по-любому доставим, будешь три часа сидеть до выяснения личности, спорим?

Я решил позвонить 02 и сообщить о незаконном задержании: все-таки с имеющимися у каждого ппс-ника рациями установление моей личности не должно вызывать никаких проблем без необходимости куда-либо с ними ходить. Тем более, основания для выяснения личности не были мне названы до сих пор.

Подъехал уазик с номером у 0674, из него вышел милицанер с двумя звездочками на погонах, старший по званию среди прочих. Представился Сосуновым. Я не поверил, предложил показать удостоверение. Действительно: Сосунов Владимир Александрович, и справка есть. За компанию представился и второй стражник, бывший с нами с самого начала: Гладких Андрей Николаевич. На вновь прозвучавший вопрос об основаниях выяснения моей личности милицанеры внезапно вспомнили про ориентировку. Конечно! Очень похожий на меня грабитель только что отмутил у кого-то телефон, и теперь я подозреваюсь по 161-й, ибо на мне синие джинсы и рост будто бы 180 сантиметров. Я еще раз представился Сосунову, предложил пробить данные по базе, используя рацию. Менты, мотивируя тем, что я сопротивляюсь, потащили меня в бобик. Вместе со мной потащили и Машу с Майей, т.к. они все еще меня обнимали. Маша упала. Начала кричать. Я, соответственно, сопротивлялся преступлению оборотней, крича о том, что задержание незаконно, основания не предъявлены и так далее. С округи к бобику стал стекаться возмущенный народ. Пользуясь случаем, мы напомнили всем собравшимся об истории Артёма Тиунова, отоваренного всего неделю назад в том же отделении милиции №1, куда меня рассчитывали доставить. Параллельно я небезуспешно сопротивлялся погрузке в бобик тремя ментами.

Серые умерили пыл. Сказали, щас "приедет прокуратура", раз я звонил и звал, но продолжили держать за локти. По рациям сообщали, что я-де устроил антимилицейский пикет и залазил на памятник. Появился некто капитан Юдин, в штатском, сказал что тоже из первого ОМ, и предложил отойти в сторону и пообщаться на тему того, что произошло. К нему присоединился еще один капитан в форме, пришедший вместе с ним, представляться отказавшийся. От него я узнал, что, оказывается, я приносил в мэрию уведомление о митинге на сегодня, мне его не согласовали и вот сейчас я провожу его несанкционированно. На логичный вопрос, откуда такой чудесный бред взялся и нельзя ли взглянуть на документы, уведомления, ответ мэрии и так далее, был дан ответ: эти важные бумаги он показывать не будет, информация от Центра Э, а я сейчас пройду с ним в опорный пункт давать объяснения по административному правонарушению. Слова, что никакого шествия не было, чему есть куча свидетелей, стоящих вокруг, капитан парировал безапелляционным "я верю своим сотрудникам". Я предложил, согласно УПК, брать объяснения на месте и беседу с ним более не поддерживал, вернувшись к своим.

Далее появился аж начальник ОМ №1 полковник Гридин, единственный из всей иерархии сообразивший, что конфликт надо все-таки гасить. Правда, и он показал нам развешенные по площади камеры, пообещав привлечь за клевету, если на них не окажется записи того, как нас пытались затащить в машину. Далее он предложил отвезти нас всех к нему в отделение для написания заявления на неверных ментов, но эта идея была явно не ок. Предпочтя подачу заяв в прокуратуру, мы с ним распрощались. На часах было начало одиннадцатого.

Почти два часа вся королевская конница, вся королевская рать разруливала ситуацию нашего сидения на постаменте у памятника на главной площади города. Интересно, сколько реальных преступлений вся эта братия прощелкала клювами за это время. Интересно, слетят ли чьи-нибудь погоны после того, как мы поспим и дойдем до прокуратуры? Пусть и небольшие, но зато на обеих руках синяки и ссадины у меня есть. У Маши тоже. До встречи с ментами их не было. Превышение должностных полномочий и тотальное отсутствие мозга у вышеперечисленных евсюков налицо.

Это ж еще не все подробности, вы ж понимаете. Передать непередаваемые обороты ментовской лексики не представляется возможным, такое просто не запоминается, память блокирует это безобразие.

Но погоны эти бандиты проспорили. Пусть теперь выбирают, чьи.

• nokato: Как стать мамой двоих малышей всего за полтора часа
• Эхо Москвы: Художник и организатор различных акций Артем Лоскутов вновь привлек внимание правоохранительных органов
• Эхо Москвы: Художник Артем Лоскутов, которого пытались задержать в центре Новосибирска, подаст завтра жалобу в Прокуратуру

UPD: оригинальный пост в моём блоге обещаю обновлять. например, сейчас звонил начальник УВД города Кудинов, извинялся за сотрудников, хочет встречаться.

Луркмор, если кто-то не знает, это такая публичная энциклопедия интернет-мемов. Все желающие могут участвовать в написании и редактировании статей. По мере роста популярности ресурса средний интеллектуальный уровень авторов снизился, поэтому многие тексты не блещут. Но тут дело совершенно не в текстах.

А в том, что Катя Гордон решила провести модерирование Луркмора весьма бандитскими методами, для начала объявив поиск хозяев ресурса, пообещав за них аж тысячу долларов. Хозяева сами поспешно прислали свои телефоны, но обещанных денег до сих пор не получили.
Зато получили множество недвусмысленных угроз.
И, кстати, совершенно не понимаю о каких угрозах идет речь... Я терпеть не могу насилие и нарушение закона... Видно, что вы не глупый человек и мы придем к этому самому компромиссу.
При этом хочу вам сказать,что если кто-то за меня захочет заступиться - то это безусловно вызовет у меня уважение.

Необходимо понимать, что хозяин ресурса - не является автором текста, точно так же как администрация SUP не несёт ответственность за высказывания каждого блоггера пишущего в Livejournal.

Нужно вспомнить на этом фоне прошумевший в блогах приход Кати Гордон в оппозицию:

Достоверность скриншота, помнится, у многих вызвала сомнение, но если сопоставить его с последними событиями, а также с DDOS атакой на конкурс ТП-2008, доверие к нему резко возрастает.
Особенно хорошо это выглядит, если учесть, что в 2009 году Катя с удовольствием посетила съезд общества "НАШИ" на Селигере. Можно, конечно, попытаться искренне поверить в то, что её политическая сознательность выросла, она увидела своими глазами угрозу тоталитаризма и именно поэтому решила поддержать борьбу с режимом.

Но есть и гораздо более циничный вариант. В свете нарастающего противостояния Путина и Медведева (вернее представляемых ими кланов) российский режим всё больше шатается. И может рухнуть в любую секунду, погребая своих слуг под обломками. Вчерашние оппозиционеры могут стать властью (или по крайней мере приблизиться к ней). Революции нужны свои певцы. Катя Гордон заняла пустующую нишу: пригламуренный поп-рок до последнего времени совершенно не ассоциировался с оппозицией. Лучше быть единственной на Триумфальной Площади, чем одной из многих на Селигере.

Последние поступки Кати Гордон показывает, что политические пристрастия - не более чем перемена сценического образа. Трудно ожидать какой-либо демократичности от человека, пытающегося заткнуть рот безобидным шутникам в интернете. Особенно если они говорят чистую правду.

С момента открытия Америки Христофором Колумбом и по сегодняшний день история американских индейцев - это трагическая сага о вымирании народа... Согласно переписи 2008 года, индейское население США составляло 4,9 миллиона человек, или 1,6 процента от всего населения страны.

Ссылка

Печально известный учебник Вдовина-Барсенкова не вызывает разногласий среди людей образованных и порядочных. Склад ума этих двух профессоров Московского университета выявился особенно ярко, когда один из них откровенно провозгласил, что к занятиям отечественной историей следует допускать (или не допускать) по этническому признаку.

Возмущение либеральной общественности имеет все основания, но вот формы, в которые выливается это возмущение, - другое дело. На мой взгляд, правы те, кто осуждает Николая Сванидзе за обращение по поводу учебника к Рамзану Кадырову. Если бы, скажем, в какой-то книжке обнаружилась гнусная клевета на курдов, вряд ли следовало бы вступаться за честь оскорбленного народа, взывая к Деду Хасану. И я согласен с Александром Скобовым, когда он усматривает у некоторых наших либералов опасное пристрастие к идеологическому контролю. Призыв Нины Катерли запретить ксенофобам и сталинофилам издавать и даже писать(!) книги можно извинить разве что сильным душевным волнением.

Однако вместе с тем мне кажется, что в своем протесте против "либеральной цензуры" г-н Скобов заходит слишком далеко. Ведь добро бы гг. Вдовин и Барсенков просто написали лживую и безнравственную статью или книгу - мало ли их в России издается и распространяется, и я скорее рад тому, что сомнительные правовые нормы, позволяющие преследовать подобные публикации в уголовном порядке, применяются у нас лишь изредка. Но речь идет об учебном пособии, а тут, при всем уважении к идейному плюрализму, известный контроль необходим. Иначе по фантастическим произведениям Носовского и Фоменко будут учить историков, шарлатаны станут описывать свои методы исцеления страждущих в учебниках для мединститутов, а то и появятся инструкции к электроприборам, предписывающие совать оба пальца в розетку, - и все со ссылкой на священную свободу слова.

Спор о том, должны ли гражданские активисты объединяться и нужно ли им сотрудничать с оппозиционными политиками, ведется, насколько я помню, с начала второго срока Путина. Ходорковский к тому моменту уже сидел, избирательное законодательство активно курочилось, а выборы уже достаточно нагло фальсифицировались. Однако гражданское общество (вернее, та незначительная к тому моменту часть социума, которая претендовала на это звание) продолжало жить в парадигме демократического государства, где политика – это удел политиков, а не правозащитников, гражданских активистов, волонтеров и других социально активных людей. Политики в демократических государствах сотрудничают с гражданскими активистами, и часто люди переходят из одной области в другую, однако эти сферы остаются самостоятельными, и ни о каком их объединении речь идти не может.

Российские противники идеи объединения и политизации гражданской деятельности, повторю, жили в этой, не имеющей к нашей стране уже никакого отношения парадигме. И к ней примешивалась оставшееся со времен Ельцина недоверие к "корыстным политикам", страх, что кто-то их использует, загребет их руками жар избирательских предпочтений, въедет на их горбу в электоральный рай. Беда в том, что некоторые социально активные люди думают так до сих пор, не проводя различия между теми "политиками", которые сидят в Охотном Ряду, и теми, кто выходит на Триумфальную площадь (слава Богу, таких людей становится все меньше).

Более того, одним из страшных обвинений в определенном кругуй является обвинение в причастности к политике. В последнее время, правда, это обвинение все чаще звучит из уст единоросовских идеологов-охранителей, справедливо полагающих, что они-то никакой политикой не занимаются.

В условиях нашего государства, где демократические институты так и не сумели до конца сформироваться, а поэтому легко разрушились под первым же нажимом авторитарного правителя (выбранного, кстати, еще на более или менее честных выборах), оправдано лишь недоверие к тем системным политикам, которые в самом деле готовы цинично использовать всех и вся в своих целях, далеких от целей гражданского общества. Распространять недоверие и на несистемную оппозицию в корне неправильно.

Несистемная оппозиция потому и является несистемной, что на данном этапе никаких реальных способов прийти к власти у нее просто нет, а значит, гражданскому обществу просто глупо бояться, что корыстные политики его используют. Используют в чем? В изменении существующего положения вещей? Так ведь и любой социально активный человек ровно к этому и стремится. Просто разные люди идут к будущему разными путями. По большому счету оппозиционные политики никакими политиками не являются, а сидят в той же лодке, что и гражданские активисты.

Более того, в каком-то смысле в нашей стране вообще нет политики (потому что нет честной конкуренции, выборов, партий). У нас есть власть и есть народ, пытающийся организоваться в гражданское общество. Кто-то это делает, вступая в несистемную оппозицию, а кто-то - занимаясь правозащитой. Сегодня даже реальная, эффективная благотворительность не под эгидой Путина и партии власти – это по сути оппозиционная деятельность (подробнее об этом здесь и здесь). Любая гражданская активность в конечном счете противостоит навязываемой властью системе – тотальной коррупции и вседозволенности для власть имущих и бесправию (включая право на жизнь) для остальных.

Все представители гражданского общества в сущности делают одно дело – борются за конституционные права: как оппозиция - за политические права для всех граждан; как правозащитники и благотворители - за разнообразные права и интересы отдельных людей. В борьбе за право выражать свое мнение, провозглашенное в 31-й статье Конституции, за право на судебную защиту или за право на жизнь для больных детей, сирот и инвалидов каждый человек, который хочет быть гражданином, а не быдлом, выбирает свою меру социальной ответственности (многие, кстати, с успехом совмещают все три вида деятельности).

А те, кто сегодня боится, например, объединяться даже в рамках Гражданского конституционного форума, опасаясь манипуляций, должны ответить на вопрос: кто и зачем будет ими манипулировать?

То, что Мосгорсуд признал незаконным запрет мэрии на проведение Дня гнева, – это разумеется, положительное событие. С правовой точки зрения, без сомнения, ничего не изменилось, и такие же основания признать незаконными есть у подавляющего большинства отказов в согласовании публичных мероприятий: что в рамках Стратегии-31, что в рамках Дня гнева, что, например, в рамках попыток ЛГБТ-сообщества проводить свои прайды. Отказы по всем этим акциям, а также по многим другим мероприятиям, незаконны.

Почему случилось такое решение, сказать трудно. Но случайно это, разумеется, произойти не могло. Я полагаю, это какой-то политический сигнал, который можно связать, наверное, с кампанией против Лужкова. Вероятно, это решение должно продемонстрировать – то ли московским властям, то ли обществу, - что уход Лужкова означает некоторую либерализацию в отношении публичных мероприятий, меньшую жесткость в борьбе с политической оппозицией, большую законность, по крайней мере более законное оформление.

Судить о причинах тут трудно, но факт налицо, и это событие можно только приветствовать. Единственное, в чем я уверен, - это в неслучайности проснувшейся у коллегии Мосгорсуда тяги к законности.

Мне кажется, проблема дискуссии вокруг дела Сутягина состоит в том, что каждый из ее участников преследует свои собственные цели – и Юлия Латынина, и Александр Подрабинек, и Игорь Сутягин. Цель, которую преследует Сутягин, кажется мне наиболее правильной и естественной. Человек продолжает последовательно доказывать, что невиновен. И по-моему, он уже достаточно сказал об этом в интервью, которые дал после освобождения. Очень точно на все претензии Латыниной и Подрабинека ответил Павел Подвиг.

Я давно слежу за тем интересом, который Юлия Латынина проявляет к делу Сутягина, - с тех пор когда он еще сидел. Интерес ее к делу абсолютно безнравственный, потому что человек сидел в колонии, у него был огромный срок – 15 лет, а она говорила, что его посадили за дело, он-де Родину продавал. Журналист не может такие вещи делать, это безнравственная журналистика, да и не журналистика вовсе.

То упорство, с которым Латынина продолжает пинать Сутягина, наводит меня на грустные размышления. Никаких новых доказательств его вины она не приводит, а просто муссирует одно и то же. И делает это с поистине маниакальным упорством. Для кого она это делает, мне непонятно. Нормальные, вменяемые люди, по-моему, уже для себя поняли, что Сутягин не занимался шпионажем. Кого могут переубедить аргументы Латыниной, не подкрепленные новыми и бесспорными доказательствами вины Сутягина? (А их нет, потому что просто не существует в природе.) Думаю, никого. Значит, продолжая гнуть свою линию, Латынина убеждает саму себя или, во что не хочется верить, занимается делом и вовсе далеким от журналистики.

Один из тезисов Подрабинека (раньше он был озвучен, кажется, той же Юлией Латыниной, потом подхвачен Андреем Солдатовым и Ириной Бороган) – о том, что поддержка Сутягина повредила правозащитному движению, - я считаю бредом. Правозащитному движению это повредить никак не может. Правозащитники и журналисты, которые защищали Игоря Сутягина все эти годы, пока он находился в заключении, делали это, потому что были уверены, что расследование и суд не имели никакого отношения к правосудию. Я считаю, что, напротив, то, что он был освобожден раньше срока, в какой-то степени такая горькая победа правозащитного движения, потому что все эти годы о нем не забывали ни в России, ни в мире, имя его было известно.

То, что Сутягин под нажимом ФСБ признал свою вину, нисколько не изменило позицию правозащитников по отношению к нему, потому что очевидно, что Сутягин не сказал всей правды о том, как его шантажировали в Лефортове, что ему там говорили, заставляя признать свою вину. Я уверена, что на него было оказано очень серьезное давление. Он намекнул об этом в самом первом интервью, которое дал журналу The New Times. Понятно, что он по-прежнему является заложником ситуации: его семья в России, сам он за границей. Он не может вернуться в свою страну, потому что у него нет на руках указа президента Медведева о помиловании и даже справки об освобождении нет. Сутягин все так же бесправен.

Вообще дело Сутягина, на мой взгляд, не меньший символ деградации российского правосудия, чем дело Ходорковского. Потому что самое интересное в этом деле – это суд присяжных. Я беседовала с присяжными из первой коллегии и из второй и с полной ответственностью могу сказать, что самые чудовищные нарушения в этом деле связаны с манипуляцией судом присяжных.

Если бы Сутягин был шпионом и у суда были доказательства его вины, я совершенно не понимаю, для чего нужно было распускать первую коллегию присяжных, когда стало понятно, что она может его оправдать, потому что не верит обвинению. Присяжные в состоянии воспринять серьезные доказательства вины подсудимого, тем более если речь идет о продаже секретов Родины. Но присяжные из первой коллегии говорили о том, что в деле не было доказательств его сотрудничества с иностранной разведкой. Они поняли, что он ученый, который занимается подработкой и делает обзоры прессы из открытой печати. Если бы были убедительные доказательства вины Сутягина, не стоило бы подбирать явно тенденциозную вторую коллегию присяжных, в которой по крайней мере половина людей были бывшими сотрудниками или имели иное отношение к КГБ и ФСБ? И почему список присяжных Мосгорсуда был опубликован в "Вестнике мэрии Москвы" только после того, как Верховный суд РФ утвердил приговор Игорю Сутягину?

В первую коллегию, вероятно, не были внедрены сотрудники спецслужб, и за этим процессом следили. В Мосгорсуде этим занималась непосредственно Ольга Егорова, которая видела, что ничего не получается. В совещательной комнате была прослушивающая аппаратура, и все, что там происходило, было известно. Когда стало понятно, что эти люди хотят оправдать Сутягина, по надуманным причинам коллегия была распущена. Тогда была избрана другая коллегия и назначен другой судья – Марина Комарова, которая специализируется по делам, связанным со спецслужбами. Коллегия единогласно вынесла обвинительный вердикт. А Комарова приговорила Сутягина к 15 годам лишения свободы.

Я как журналист и адвокаты пытались найти этот список, чтобы сравнить фамилии участников коллегии присяжных по делу Игоря Сутягина со списком, подписанным мэром Москвы. В нарушение закона этот список не был вовремя опубликован. Это говорит о том, что фамилии присяжных были внесены в официальный список задним числом и, следовательно, коллегия не была сформирована путем случайной выборки. То же самое было в процессе по делу об убийстве Анны Политковской в Московском военном окружном суде. Там я тоже, занимаясь журналистским расследованием, не могла найти этот список.

Кроме того, во вторую коллегию присяжных по делу Сутягина был внедрен некто Григорий Якимишин, которого никак не должно было там быть, потому что он в тот же год находился в списке присяжных заседателей Московского военного окружного суда, а по закону в двух списках быть нельзя. Известно, что этот человек работал в российском посольстве в Польше под прикрытием, будучи сотрудником внешней разведки. Каким чудом через несколько лет он оказался в списке людей, рассматривающих дело о шпионаже? При отборе присяжных о делу Сутягина в Мосгорсуде он в нарушении закона скрыл то, что работал в СВР.

Кроме того, известно, что и другие присяжные имели отношение к спецслужбам и могли иметь перед ними какие-то обязательства. Одна присяжная была сотрудницей "Интуриста", другая – горничной гостиницы "Пекин", в которой, как известно, в советское время работали сотрудники КГБ. Были среди присяжных и другие персонажи, которые по моей информации имели отношение к спецслужбам.

Вопросы для присяжных были хитро поставлены, чтобы получить нужный результат. Присяжным задавали, например, такой вопрос: "Передавал ли Сутягин информацию сотрудникам консалтинговой фирмы?" Даже сам Сутягин не отрицал, что передавал информацию, но открытую, а обвиняли его в передаче закрытой, но это в вопросах не отразилось. Естественно, присяжные ответили: "Да, виновен, он информацию передавал". Если бы это были присяжные, которые понимали, что он невиновен, и не имели задания его посадить, они могли бы сказать: "Нам эти вопросы непонятны. Они не соответствуют обвинению. Измените вопросы".

Но дело развивалось по сценарию, за ним следили и в администрации президента, и спецслужбы. Сотрудники ФСБ, которые вели это дело, не могли допустить осечки – должен был быть обязательно обвинительный приговор. Уже было известно дело Валентина Данилова, которого оправдали в Красноярске, - второго такого промаха невозможно было допустить. Потом и для повторного рассмотрения дела Валентина Данилова в Красноярске тоже была созвана определенная коллегия присяжных, в которой были люди, имевшие допуск к секретным сведениям, и сценарий дела Сутягина с манипуляцией судом присяжных в этом деле повторился. И в Мосгорсуде он до сих пор повторяется, когда есть какие-то громкие дела. Например, дело Алексея Пичугина, дело Алексея Френкеля. Сколько было скандалов вокруг манипулирования судом присяжных в деле Френкеля!

В одном деле о терроризме, которое рассматривал Мосгорсуд, один из присяжных был моим знакомым. Как-то мы с ним говорили по телефону на темы, совершенно не имеющие отношения к процессу, в котором он участвовал. Через некоторое время, за день до вердикта, его вывели из процесса, потому что он был знаком со мной и потому что знали, что он склоняется к оправданию. Система манипулирования судом присяжных очень хорошо отработана, и запущена она была именно в деле Сутягина.

Это вещи, которые ясно показывают: у следствия и у ФСБ не было доказательств вины Сутягина. Я считаю, что пора прекратить дискуссию: виноват Сутягин, не виноват. Доказательств его вины не было представлено ни на суде, ни после суда.

Что касается несекретных сведений, то Подрабинек просто вытащил фразу из контекста. Игорь читал газеты, делал обзор прессы по определенным темам. Когда началось следствие, проводились экспертизы. И некоторые сведения, которые были напечатаны в газетах и журналах, некоторые эксперты задним числом признали секретными.

Защита вызвала на суд одного из экспертов, который сказал, что сведения, которые Сутягин передавал сотрудникам иностранной фирмы, опубликованные в каком-то издании, не только не являются секретными - они устарели и не соответствуют действительности. Выслушав его, судья Комарова сказала: "Мы не будем это слушать перед присяжными".

Мне абсолютно непонятно, почему Латынина настаивает, что Сутягин долго не давал интервью журналистам, потому что он проходил дебрифинг. Это полный бред. А почему человек, который отсидел 11 лет, должен, выйдя на свободу, немедленно давать журналистам интервью? И второе: зачем спецслужбам Великобритании, например, МИ-5, проводить дебрифинг Сутягина? Он и до посадки не имел доступа к секретам, а после 11 лет заключения о чем он будет им рассказывать? О том, какую баланду едят в колониях Архангельской области?

А Подрабинек сводит с Сутягиным счеты как диссидент, который отсидел и не признал свою вину, не сломался. Он не может простить Сутягину, что тот не только признал вину, а еще и строил помещения камерного типа для заключенных. А советским диссидентам такое было западло. Но это проблемы Подрабинека. Кто ему дал право судить других? В этих обсуждениях очень много личного: как так, мы его защищали, а он взял и признался?

Сутягин не диссидент, это человек совершенно "из другой песочницы". Он ученый, который работал в Институте США и Канады, его курировали сотрудники КГБ, он с ними общался, не считая, что общаться с ними нельзя и, как было принято говорить, с ними даже на одном поле нельзя сесть. То, что понимали диссиденты, то, что понимают такие люди, как я, у которых КГБ арестовал родителей, Сутягин не понимал и не мог понимать. В те редкие моменты, когда я общалась с сотрудниками КГБ или ФСБ, я делала это через силу. Во всяком случае, я всегда буду относиться к ним с большим недоверием. Сутягин – человек из другого мира, у него нет идиосинкразии к кэгэбешникам, как она есть, например, у меня. Сутягин был очень наивным, верил в справедливость, в суд, не чувствовал своей вины, потому что передавал открытую информацию, которая не представляла никакого ущерба для его страны. Поэтому Подрабинек не может его понять: они очень разные.

Теперь Игорь очень изменился, он понял, что представляют собой сотрудники ФСБ. Цена, которую он заплатил за свою наивность, очень высока. И поэтому мне обидно, что продолжаются все эти разговоры. И сам Сутягин никак не может успокоиться и понять, что он не должен этим людям ничего доказывать.

Мне кажется, что время все поставит на свои места. Я очень надеюсь на решение Европейского суда, очень надеюсь, что они признают главное: что суд по делу Сутягина был несправедливым и что имело место масштабное манипулирование судом присяжных.

23 сентября в 15.30 в Савеловском районном суде Москвы будет слушаться иск компании "Теплотехник", которая заявила, что экологи своими действиями летом 2010 года "сорвали сроки работ" по вырубке Химкинского леса и тем самым нанесли ущерб в 8 миллионов рублей.

Это беспрецедентный случай: против российских экологов уже нанимались (тем же "Теплотехником") бандформирования, на них были брошены карательные отряды милиции и ОМОНа, а сейчас их решили наказать огромными денежными штрафами.

Мы, защитники Химкинского леса, считаем, что данный суд является лишь продолжением террора против экологических активистов. Цель его понятна: 20 сентября лидеру движения в защиту Химкинского леса Евгении Чириковой позвонили представители "Теплотехника" и предложили отозвать иск - при условии если экологи "не будут больше препятствовать работам по рубке леса".

Мы считаем все работы, проводившиеся летом 2010 года в Химкинском лесу, незаконными, а сумму иска в 8 миллионов – абсолютно необоснованной. Коалиция экологических организаций "За леса Подмосковья" (в составе которой "Гринпис", WWF, Центр охраны дикой природы, Союз охраны птиц России, защитники Химкинского леса, СоЭС) уже выступила с заявлением, в котором назвала процесс возмутительным. Коалиция указала, что ответчиками по этому иску должны быть также президент России Дмитрий Медведев, который остановил вырубку леса и тем самым нарушил сроки работ "Теплотехника", и партия "Единая Россия", которая своим обращением это инициировала. Позиция коалиции по суду изложена здесь.

Сегодня коалиция опубликовала также заявление о слушаниях в Общественной палате в связи с Химкинским лесом, где одним из главных предметов обсуждения была коррупция в судебной системе.

Приходите на суд, чтобы лично увидеть систему российского правосудия в действии, услышать нелепые аргументы уничтожителей природы и узнать, сколько в рублях стоит защищать свое право на здоровую окружающую среду.

Адрес Савеловского районного суда: ул.Бутырский вал, д.7.

Не хотелось бы, чтобы русскую историю излагали лица, далекие от патриотизма и, напротив, всеми силами стремящиеся навредить нашей стране. Лично мне представляется очень важным, чтобы история писалась прежде всего представителями государствообразующего народа и с позиций защиты его интересов и ценностей, потому что, по крупному счету, "тот, кто пишет историю, контролирует настоящее".

Ссылка

Прапорщик Бойко лежит в больничной палате, смотрит телевизор и отнюдь не утратил свою профессиональную хамовитость – нынче прогнал сунувшуюся к нему журналистку.

Нападение на «жемчужного прапора» – стопроцентная провокация. Удивительно, что СМИ продолжают освещать эту историю исходя именно из того, что такого здоровяка действительно побил неизвестный. Всем, кто в это верит, предлагаю провести «следственный эксперимент». Попробуйте воспроизвести картину преступления, как ее тиражируют практически все средства массовой информации. Выберите в помощники друга-амбала под два метра с живым весом за центнер. Подойдите к нему с тыла и максимально быстро, но все же внятно, произнесите «Вот тебе, жемчужный прапорщик!». После чего попытайтесь пустить в ход «неустановленный предмет».

Уверяю, ничего у вас не получится. А если сделать поправку еще и на то, что по сравнению с вашим другом милицейский прапор натренирован на такого рода неожиданности (должен, во всяком случае, хотя охаживая дубинкой исключительно мирных граждан, можно и потерять форму), то, может быть, «вот тебе» еще и успеете сказать, но «жемчужный прапорщик» уж точно будете договаривать лежа.

Наконец, дело происходило на улице, среди бела дня при стечении народа, но это не помешало нападавшему раствориться в пространстве без следа. Между тем Бойко сознание не терял и рана, как выяснилось, была не настолько серьезна, чтобы милиционер впал в беспомощность.

Словом, грубая и откровенная инсценировка. Какую пользу из нее надеются извлечь организаторы?

Во-первых, «хорьки» крайне агрессивны, опасны и готовы на любое преступление. Вот с кем имел дело прапор Бойко, а вы говорите... Во-вторых, образ детины, лупящего субтильного юношу ни за что ни про что, уже мягко подменяется честным парнем с кровавой повязкой на голове, ставшим жертвой общественной травли.

В-третьих, в этих условиях наказать прапорщика за его превышение полномочий на митинге – это поощрить, в свою очередь, беспредел против сотрудников правопорядка, и без того набирающий силу в последние месяцы, вселить в остальных милиционеров неуверенность при окороте всяких там несогласных. Одна из примитивных схем, к которым так маниакально прибегает власть во всех ее подразделениях.

Серьезность ситуации в том, что защитники Бойко, если уж совсем прижмет, без труда смогут представить общественности задержанного и сознавшегося "преступника". Здесь им опыта не занимать.

Вопрос о строительстве на Боровицкой площади у Дома Пашкова обсуждался давно, это не новость. Новостью стало неожиданное начало работ. Все это происходит без информационных щитов, с недоукомплектованной документацией. Там много юридических деталей и недоработок, но суть не в этом. Недостающие подписи они все равно добудут и поставят. Я хотел бы сказать об эстетических решениях и последствиях.

Основное состоит в том, что эксперты все время высказывались против этого проекта, созданного отвратительным Колосницыным. После того, что он сделал с гостиницей «Москва» (это вообще, казалось бы, творческое самоубийство), он намерен продолжать в том же духе. Когда мы – Архнадзор – делали довольно выборочный, но все-таки обзор – выставку «Бремя перемен», где собирали изуродованные панорамы, то по упоминаемости среди авторов проектов Колосницын был уверенным лидером.

С Боровицкой площадью действительно надо что-то делать, как-то оформлять. Но эта задача, прямо скажем, не для мастеров нашего времени. Тут не просто надо строить, тут, наверное, надо дождаться какого-то ренессанса. Или провести какой-то международный конкурс. Я присутствовал на совете, где обсуждался вариант построить нечто современное, нейтральное. Редкий случай, когда именно консерваторы высказывались за радикальный современный проект. Потому что играть в классицизм в присутствии Баженова, построившего Дом Пашкова... Да в мире сейчас нет людей, которые могли бы вести беседу с Баженовым на этом уровне. И уж явно это не Колосницын.

В принятом проекте получается, что, во-первых, портится угол, то есть появляется поперечный акцент, который как бы забирает первенство у Баженова (по крайней мере очень сильно с ним спорит). Во-вторых, этот псевдоклассический фасад здесь только как дразнилка может смотреться. Дальше эта тема продолжается мощным акцентом в виде купола. Обсуждали – мол, давайте хоть без купола обойдемся, зачем он здесь нужен? Это доминанта, которая спорит с бельведером Пашкова дома, к тому же поперечную иллюзию дает совершенно другую. Но Лужков сказал, что у нас такое веяние времени сейчас – «мы сейчас дворцы строим». Ну, как он сказал, так и будет. Колоннада, купол – от этого нам теперь не деться никуда.

Мы все еще надеялись, что эта тема откладывается, думали, будет еще время. Был ведь какой-то конкурс на решение вообще этой площади еще в 90-е годы, были очень разные варианты, в том числе и действительно современные.

То, что сейчас они завезли эти блоки и начали работу, это начало проекта, который обещает быть очень неприятным. Следующий шаг уже намечен, о нем говорят уже очень уверенно - это противоположная сторона, полностью квартал по всему Лебяжьему переулку и вплоть до Волхонки. То есть два старинных очень хороших квартала (плюс у них еще есть вариант строительства съезда на набережную).

В общем, в очередной раз продолжающийся лужковский апофигей вызывает протест – не столько юридический (хотя с документами там все неважно, но дооформят, наверное, чего им стоит), сколько эстетический.

Некоторые сомневаются в невиновности Сутягина. И это их право. Александр Подрабинек пишет: «Уже несколько месяцев длится острая полемика вокруг Игоря Сутягина и его дела». На самом деле никакой полемики, тем более острой, нет. Было продолжение примитивных «наездов» Юлии Латыниной, начавшихся вскоре после вынесения приговора Сутягину и продолжающихся, с некоторыми техническими перерывами, по сей день.

Это были наезды как на Сутягина, так и в скрытой форме на тех, кто аргументированно выступал с опровержениями обвинений, – адвокатов и правозащитников. Не исключено, что в большей степени это было направлено на последних, так как сам Сутягин уже был выведен за пределы активного полемического пространства. Адвокаты по понятным причинам ограничивались чисто юридическими аспектами дела, которое фактически носило не юридический, а политический характер и было заказным в рамках репрессивно-политической концепции власти: враждебное окружение, внутренние враги, кругом шпионы.

Подтверждением может служить публичная активность самых высоких чиновников чекистского ведомства. Вот, например, сам прежний директор ФСБ Николай Патрушев: «В октябре 1999 года был задержан сотрудник Института США и Канады РАН Сутягин. В ходе расследования вскрыты факты шпионской деятельности его связи - американского гражданина Джошуа Хэндлера, специалиста по ядерной безопасности, находящегося сейчас в США. Предварительно установлено, что Хэндлер получал от Сутягина секретную информацию о ВС России и передавал ее разведорганам США. К сожалению, некоторые журналисты, не зная об этом, в публикациях показывают Сутягина как «честного и мужественного гражданина, выступающего за демократические свободы».

Глупее не придумать. Такого обвинения Сутягину не предъявляли. Выходит, что это чисто политическая декларация высшего функционера ФСБ и жесткое указание на осуждение любой ценой.

По-человечески можно согласиться, что многие десятки публикаций с разоблачениями следствия, послушного суда с участием чекистов-присяжных и понятливых прокуроров раздражали ФСБ и серьезно подрывали их и без того хилое реноме. Но не до такой же степени, чтобы говорить такие глупости.

Для того чтобы понять всю надуманность обвинения, вполне достаточно почитать определение Калужского областного суда от 27 декабря 2001 года. Тогда, после тщательного судебного следствия, судья Гусев совершенно отчетливо сказал, что предварительное следствие ФСБ никаких доказательств вины Сутягина не дало. Определение по делу Сутягина в первом судебном процессе по своей сути было приговором тем, кто сфабриковал это дело – чекистам.

Можно много говорить о «вине» Сутягина, но лучше, чем это сделано в определении Калужского областного суда, не скажешь. Надеюсь, что цитаты помогут понять истину и не сильно утомят читателей.

Судья Гусев отмечал: «Формулировка обвинения, данная в обвинительном заключении, не может существенно отличаться от предъявленного обвинения, и ухудшать положение обвиняемого. Эти положения закона по данному делу выполнены не в полной мере. В нарушение указанных требований закона формулировки обвинения в постановлении о привлечении Сутягина И.В. в качестве обвиняемого от 19.09.2000 г. (том 1 л.д. 166-177) и обвинительном заключении (том 12) приведены неконкретно. В указанных следственных документах приводится наименование тем, общие характеристики сведений, которые Сутягин, по мнению следствия, собирал, хранил и передавал либо собирался передать, но не приводится конкретное содержание указанных сведений. То есть в этих процессуальных документах орган предварительного расследования не указывает, какие конкретно сведения по каждой из перечисленных тем, как установлено следствием, Сутягин собирал, хранил с целью передачи Ш. Кидду и Н. Локк, передавал или намеревался передать».

А вот как суд оценил любимую Латыниной тему о подводных лодках.

..."б) "Успехи Российского подводного флота в обнаружении подводных лодок противника", в частности, об акустических и иных методах обнаружения подводных целей, в том числе физических основах метода обнаружения целей но их кильватерному следу". Это из обвинительного заключения. По мнению следствия, Сутягин это передал Ш. Кидду и Н. Локк.

А вот это судья Гусев: «Такая формулировка обвинения не содержит конкретных сведений об акустических, тем более об "иных" методах обнаружения подводных целей, в том числе и о физических основах метода обнаружения целей по их кильватерному следу".

От себя могу добавить, что "физические основы" общеизвестны и о них можно прочитать в специальной литературе и в учебниках. Таких работ множество. Сошлюсь лишь на книгу Владимира Щурова («Векторная акустика океана»), но не потому, что она уникальна, а лишь потому, что Щурова, сотрудника Тихоокенского океанологического института ДВО РАН (Владивосток), пытались в то же время обвинить в разглашении гостайны, а затем в экспорте технологий двойного назначения. Щурова удалось отстоять: два года условно... Обвинения сыпались параллельно. Во Владивостоке кроме Щурова пытались обвинить сотрудников того же института Юрия Хворостова и Владимира Сойфера. В Красноярске – Данилов, в Новосибирске докторов наук Олега Коробейничева и братьев Олега и Игоря Мининых...

А вот еще одна из оценок определения: «Что касается формулировки обвинения в отношении сведений о закрытом наименовании двигателя, то и в постановлении, и в обвинительном заключении приводятся два взаимоисключающих вывода: название этого двигателя органы следствия указывают как в числе сведений, составляющих государственную тайну, так и в числе сведений, не составляющих государственную тайну, ничем не мотивируя свои выводы (том 1 л.д.174, 173; том 12 л.д. 14. 92, 94).

Ну, а это просто шедевр следствия:
«Выполняя задание Ш. Кидда и Н. Локк, Сутягин в период с 22 октября 1998 года по 15 января 1999 года (до чего точно! - Э.Ч.) собрал из открытых печатных изданий, а также иных неустановленных источников аналитические сведения о России, которые хранил по месту жительства и работы, а также запоминал их, с целью передачи иностранной разведке для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации».

Напоминает ежовские времена? Да. Но посмотрите, как замечательно это соответствует глубокой мысли Николая Патрушева: "главное внимание иностранных разведок в настоящее время уделяется сбору информации, характеризующей становление России как демократического государства в структуре мирового сообщества..." (тезисы выступления директора ФСБ Н. Патрушева на встрече с главными редакторами российских средств массовой информации 18 декабря 2001 года в информационном агентстве ИТАР-ТАСС). Разве может при этом следствие игнорировать «мудрые» указания руководства?

Здесь следует сказать, что никаких оперативных данных о шпионской деятельности Сутягина у ФСБ просто не было. Его примитивно обманули, сказав что это просто беседа, для того чтобы помочь ему, если вдруг он поймет, что его пытаются завербовать. Не чувствуя своей вины, под чаек с коньячком, Сутягин расслабился, проникся доверием к чекистам и открыто рассказал о работе с Alternative Futures. Впрочем, ему действительно нечего было скрывать.

А уж как делаются нужные тексты следователями, хорошо известно и по другим делам. Обвиняемого ученого спрашивают: "Скажите, а вы встречались с С."? Обвиняемый отвечает: "Да, я несколько раз встречался с С., ходил с ним в ресторан..." В протоколе пишут: "Да, я встречался с агентом такой-то разведки и ходил с ним в ресторан". Добавить просто нечего. Так делают «шпионов».

Вернемся к определению. Судья Гусев легко установил, что: «Вину Сутягина И.В. в сборе, хранении и передаче сведений Ш. Кидду и Н. Локк по конкретным темам следствие устанавливает в том числе и показаниями самого Сутягина... Как видно из материалов дела, наряду с объяснениями Сутягина И.В. в деле содержится 49 протоколов его допросов. При этом в обвинительном заключении не только не проанализированы, но даже и не приведены показания Сутягина об обстоятельствах сбора и хранения им сведений, а также о конкретном содержании указанных сведений».

Приведем наиболее типичные формулировки, которыми заполнено почти все определение:

«Какие конкретно сведения по этой теме, в каком объеме Сутягин собрал, хранил с целью передачи и передал Ш. Кидду, следователь ни в постановлении о привлечении Сутягина в качестве обвиняемого от 19.09.2000г. (том 1 л.д. 166-177), ни в обвинительном заключении не указывает». А действительно, зачем указывать? И так посадят!

А это уже специально для Александра Подрабинека:
«Что касается формулировки обвинения в отношении сведений о закрытом наименовании двигателя, то и в постановлении, и в обвинительном заключении приводятся два взаимоисключающих вывода: название этого двигателя органы следствия указывают как в числе сведений, составляющих государственную тайну, так и в числе сведений, не составляющих государственную тайну, ничем не мотивируя свои выводы (том 1 л.д.174, 173; том 12 л.д. 14. 92, 94)».

И далее: «По теме "Проблемы противоракетной обороны" в обвинении не приведены конкретные сведения "об исполнении договоров СНВ, ПРО", которые Сутягин собрал, хранил и передал». Но даже если бы были приведены, то разве открытые договоры и сведения об их исполнении могут быть секретом?

Судья отмечает: «В обвинительном заключении приведены взаимоисключающие доказательства, касающиеся одних и тех же обстоятельств, которые не проанализированы и не получили никакой оценки следствия.

Так, Сутягину предъявлено обвинение в том, что он собрал, хранил и передал Ш. Кидду по теме «Варианты состава стратегических ядерных сил РФ на период около 2007 года» сведения, составляющие государственную тайну. При этом в обвинительном заключении приведено три доказательства: заключение комиссии экспертов 8 Управления Генерального штаба ВС РФ от 29 февраля 2000 года, согласно которому сведения по этой теме составляют государственную тайну и имеют гриф «совершенно секретно» (том 12 л.д. 47); показания эксперта Килессо Л.А., из которых следует, что сведения по этой теме не в полной мере соответствуют действительности, однако составляют государственную тайну (том 12 л.д. 49); заключение экспертной комиссии Генерального штаба ВС РФ от 17 августа 2000 года, согласно которому сведения по этой теме действительности в полном объеме не соответствуют и государственной тайны не составляют (том 12 л.д. 53).

Особенно впечатляет утверждение эксперта, что сведения не соответствуют действительности, но составляют государственную тайну!

Итог первого судебного процесса таков: «Таким образом, анализ постановления о привлечении в качестве обвиняемого от 19 сентября 2000 года и обвинительного заключения приводит суд к выводу о том, что предъявленное Сутягину И.В. обвинение в части содержания сведений о России, составляющих государственную тайну, и иных сведений, в сборе, хранении этих сведений по заданию представителей военной разведки США и передаче их представителям военной разведки США с целью причинения ущерба внешней безопасности Российской Федерации является неконкретным».

Впрочем, даже убрав более 90 процентов обвинений, ФСБ свою задачу выполнила и усадила Сутягина на 15 лет. Для этого просто потребовался нужный судья и соответствующая коллегия присяжных.

Только по воле случая, благодаря маразму чекистов, передвигающихся стадами, Сутягин оказался на свободе.

Вместо поздравления некоторые журналисты и правозащитники добровольно берут на себя обвинительные функции ФСБ и кричат вдогонку: ату его, он шпион! Он нас обманул! А он никого не обманывал. Молча сидел почти 11 лет за решеткой, хотя и не имел допуска к государственной тайне. Это означает, что он и в глаза не видел те перечни, в которых перечислены сведения, составляющие государственную тайну, так как ведомственные перечни сами имеют гриф «секретно». Гражданам без допуска не полагается знать, что на самом деле является у нас секретом.

А теперь вспомним некоторые выступления чекистов. Они многое проясняют. Вот начальник Калужского УФСБ Валерий Логинов (это они изловили «шпиона» Сутягина): «Для нас как органа государственной безопасности вскрытие акции шпионской деятельности - не только большой оперативный успех, но прежде всего получение данных о новых формах и методах проведения разведывательно-подрывной деятельности против Российской Федерации. Не скрываем, у каждого сотрудника Калужского управления такие результаты вызывают чувство гордости и удовлетворения, тем более что о них докладывалось президенту Российской Федерации».

Вот, оказывается, в чем дело! Доложили самому лидеру нации!

Не отстает и губернатор Калужской области Анатолий Артамонов: "Моя точка зрения не изменилась. Сам ход судебного заседания я комментировать не могу, так как не знаком с материалами многотомного дела. Виноват И. Сутягин с точки зрения закона или нет – решит суд. Но как человек и гражданин я считаю, что анализ стратегической информации, даже на основе открытых источников, и продажа результатов этого труда за границу – а И. Сутягин этого не скрывает и не считает зазорным – должен быть осужден. Перед обществом он виноват". Высокая правовая культура губернатора, правда?

А в заключение хотелось бы вернуться к причине всех этих шпионских дел и преследований ученых. Сегодня нет сомнений, что организатором шпионских дел и процессов является Путин. Мы неоднократно публиковали фрагмент выступления Путина 19 апреля 2000 года в Госдуме. Все прошло мимо. Повторим еще раз. Понять то, что он говорит очень важно.

"Прежде всего присоединяюсь к Евгению Максимовичу Примакову по поводу замечания в адрес членов Правительства, в том числе и министра иностранных дел. Если министр иностранных дел будет замечен в том, что он вне рамок своих служебных обязанностей поддерживает контакты с представителями иностранных государств, то он, так же как и любые другие члены Правительства, депутаты Государственной Думы, руководители фракций, так же как и все другие граждане Российской Федерации, будет подвергнут определенным процедурам в соответствии с уголовным законом. И должен сказать, что те последние мероприятия, которые проводятся в Федеральной службе безопасности, говорят нам о том, что это вполне возможно. Это первое".

Так что же это означает? Какие последние мероприятия? Мне кажется, что в известном Уголовном кодексе (может быть, есть какой-нибудь секретный уголовный кодекс?) нет даже упоминания об уголовной ответственности за общение с иностранцами. Но ведь не зря же Путин говорит, что это вполне возможно. Означает это только одно: людей, обвиненных в государственной измене, сажали или пытались посадить на самом деле за общение с иностранцами, но подбирали им для этого легальные статьи Уголовного кодекса, связанные с общением с иностранцами (госизмена, разглашение гостайны, экспорт технологий двойного назначения). Похоже, что Путин просто проговорился.

Так вот, последними «мероприятиями» ФСБ в то время были посадки ученых. Делать это было достаточно просто: ученые действительно достаточно широко общались с иностранными коллегами.

Важно заметить, что наезды на ученых не прекратились и сегодня. С апреля 2010 г. в Лефортовской тюрьме сидят два профессора Балтийского государственного технического университета - Евгений Афанасьев и Святослав Бобышев. До сих пор за решеткой остаются Валентин Данилов, Игорь Решетин, Сергей Визир, Михаил Иванов, Иван Петьков. Их дела столь же доказательны, как и «дело» Сутягина.

Сомневаться не вредно. Но публиковать свои обвинительные сомнения нужно тогда, когда они превращаются в доказательства. Иначе это очень похоже на то, что делали следователи ФСБ.

Сутягина усадили на основании сомнений. Сотрудник ФСБ, выступавший в качестве эксперта, убедительно доказал это, сказав примерно следующее (смысл совершенно точен): - на основании анализа имеющихся материалов можно предположить, что Alternative Futures является подразделением американской военной разведки. Вот так, на основании предположений и сомнений, Сутягин и превратился в политического заключенного. Оправдывать сегодня иллюзионистов из ФСБ безнравственно.

Я очень позитивно отношусь ко всем объединениям. И я думаю, что это хорошая идея - провести в декабре Гражданский конституционный форум. Очень хочу принять в нем участие, но не знаю, как туда записаться.

Мы давно стараемся со всеми дружить, объединяться и помогать. Дружим с ФАРом, со Львом Пономаревым и движением «За права человека», вчера познакомились с «Мемориалом», с Ковалевым, с Алексеевой, тесно общаемся с ребятами из «Стратегии-31», ходим на акции по 31-м числам, с «Архнадзором» в хороших отношениях, с дольщиками тоже. Даже с гаражниками пытались объединиться, но они какие-то совсем пассивные оказались. В общем, стараемся поддерживать контакт и взаимодействие со всеми, кто хоть немного проявляет социальную активность. Это же очевидно – чем больше объединяемся, тем мы сильней.

Сейчас, например, мы с экологами из разных регионов думаем о совместном мероприятии в Москве, где хотим объединить все наши темы – и Байкал, и Утриш, и Химкинский лес. Мы подружились c защитниками Утриша, я бы с удовольствием пообщалась с Мариной Рихвановой из «Байкальской волны», но, к сожалению, они далеко, у нас прямого контакта не получается. Но мы по Байкалу в меру своих сил пытались помогать: наш правозащитник Андрей Маргулев иски подавал в Верховный суд, мы выступали на митинге за Байкал, делали ролик для сайта, выкладывали на сайт подписи в защиту Байкала. То есть по мере сил пытаемся помогать другим движениям – и экологическим, и социальным. Потому что знаем на собственном опыте, как это тяжело все в одиночку.

Я не согласна с тем, что говорит, например, Игорь Чер-ский. У меня очень спокойное отношение к возможным неудобствам при объединении. И я считаю, что нужно смотреть проектным образом.

У всех у нас разные задачи. Когда было горячо у нас, к нам приезжали ребята из разных организаций, и на тот момент они больше доверяли мне, потому что я в чем-то лучше ориентируюсь. Когда начались серьезные разборки с ОМОНом, то мы, естественно, прислушивались к мнению людей, которые в этом сведущи, и я уже не была таким, знаете ли, лидером на тот момент. Я сидела и слушала, что мне посоветуют делать ребята. Приезжал к нам, к примеру, 23 июля вечером Серж Константинов, когда нас всех в суд привезли. Так мы все сидели и в рот ему смотрели, что он посоветует, потому что понимали, что он лучше нас разбирается в сложившейся ситуации.

У меня никаких комплексов нет на этот счет. Мне кажется, у кого больше на определенный момент компетенции, того и слушают. И потом, ведь мы говорим о гражданских активистах. У нас же нет четкой иерархии, у всех свое мнение. Бывает такое, что до чего-то мы не можем договориться. Тогда каждый действует так, как он считает нужным. У нас за три года в Движении были такие моменты – на какое-то время мы разделялись, потом опять вместе работали. Это дышащий процесс, живой.

...русские - евреи современности. Да, конечно, по богоизбранности, думаю, да. Перехватившие некую эстафету у еврейского народа.

Ссылка