Спор о том, должны ли гражданские активисты объединяться и нужно ли им сотрудничать с оппозиционными политиками, ведется, насколько я помню, с начала второго срока Путина. Ходорковский к тому моменту уже сидел, избирательное законодательство активно курочилось, а выборы уже достаточно нагло фальсифицировались. Однако гражданское общество (вернее, та незначительная к тому моменту часть социума, которая претендовала на это звание) продолжало жить в парадигме демократического государства, где политика – это удел политиков, а не правозащитников, гражданских активистов, волонтеров и других социально активных людей. Политики в демократических государствах сотрудничают с гражданскими активистами, и часто люди переходят из одной области в другую, однако эти сферы остаются самостоятельными, и ни о каком их объединении речь идти не может.

Российские противники идеи объединения и политизации гражданской деятельности, повторю, жили в этой, не имеющей к нашей стране уже никакого отношения парадигме. И к ней примешивалась оставшееся со времен Ельцина недоверие к "корыстным политикам", страх, что кто-то их использует, загребет их руками жар избирательских предпочтений, въедет на их горбу в электоральный рай. Беда в том, что некоторые социально активные люди думают так до сих пор, не проводя различия между теми "политиками", которые сидят в Охотном Ряду, и теми, кто выходит на Триумфальную площадь (слава Богу, таких людей становится все меньше).

Более того, одним из страшных обвинений в определенном кругуй является обвинение в причастности к политике. В последнее время, правда, это обвинение все чаще звучит из уст единоросовских идеологов-охранителей, справедливо полагающих, что они-то никакой политикой не занимаются.

В условиях нашего государства, где демократические институты так и не сумели до конца сформироваться, а поэтому легко разрушились под первым же нажимом авторитарного правителя (выбранного, кстати, еще на более или менее честных выборах), оправдано лишь недоверие к тем системным политикам, которые в самом деле готовы цинично использовать всех и вся в своих целях, далеких от целей гражданского общества. Распространять недоверие и на несистемную оппозицию в корне неправильно.

Несистемная оппозиция потому и является несистемной, что на данном этапе никаких реальных способов прийти к власти у нее просто нет, а значит, гражданскому обществу просто глупо бояться, что корыстные политики его используют. Используют в чем? В изменении существующего положения вещей? Так ведь и любой социально активный человек ровно к этому и стремится. Просто разные люди идут к будущему разными путями. По большому счету оппозиционные политики никакими политиками не являются, а сидят в той же лодке, что и гражданские активисты.

Более того, в каком-то смысле в нашей стране вообще нет политики (потому что нет честной конкуренции, выборов, партий). У нас есть власть и есть народ, пытающийся организоваться в гражданское общество. Кто-то это делает, вступая в несистемную оппозицию, а кто-то - занимаясь правозащитой. Сегодня даже реальная, эффективная благотворительность не под эгидой Путина и партии власти – это по сути оппозиционная деятельность (подробнее об этом здесь и здесь). Любая гражданская активность в конечном счете противостоит навязываемой властью системе – тотальной коррупции и вседозволенности для власть имущих и бесправию (включая право на жизнь) для остальных.

Все представители гражданского общества в сущности делают одно дело – борются за конституционные права: как оппозиция - за политические права для всех граждан; как правозащитники и благотворители - за разнообразные права и интересы отдельных людей. В борьбе за право выражать свое мнение, провозглашенное в 31-й статье Конституции, за право на судебную защиту или за право на жизнь для больных детей, сирот и инвалидов каждый человек, который хочет быть гражданином, а не быдлом, выбирает свою меру социальной ответственности (многие, кстати, с успехом совмещают все три вида деятельности).

А те, кто сегодня боится, например, объединяться даже в рамках Гражданского конституционного форума, опасаясь манипуляций, должны ответить на вопрос: кто и зачем будет ими манипулировать?