Трепашкин освобожден условно-досрочно
Бывший сотрудник ФСБ Михаил Трепашкин, осужденный за разглашение гостайны, освобожден условно-досрочно из исправительной колонии. Как сообщила Граням.Ру адвокат Трепашкина Елена Липцер, решение об освобождении принял суд Нижнего Тагила, где он отбывал наказание.
По словам Липцер, сама она узнала о решении суда от самого Трепашкина, когда он уже приехал домой в Москву. По словам Липцер, ее подзащитный "замучил администрацию своими жалобами", и руководство колонии предложило ему досрочное освобождение.
Липцер отмечает, что это нетипичный случай для российской правоприменительной практики: "Очень редко условно-досрочно освобождают человека, который только что прибыл в колонию. Обычно администрации требуется минимум полгода, чтобы составить на него характеристику".
Еще один необычный момент, по словам Липцер, связан с тем, что на суде при рассмотрении вопроса о досрочном освобождении Трепашкин не признал своей вины и не раскаялся, как того требует Уголовно-исполнительный кодекс. Однако прокуратура не стала обжаловать решение суда, и через 10 дней оно вступило в силу.
Трепашкину оставалось отбывать наказание два с лишним года.
В мае прошлого года за разглашение гостайны Московский окружной военный суд приговорил Трепашкина к 4 годам в колонии-поселении. По версии следствия, Трепашкин в период службы в ФСБ копировал служебные документы, а затем незаконно хранил их у себя дома.
В апреле 2005 года Дмитровский городской суд признал Трепашкина виновным в незаконном хранении оружия и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на 2 года в колонии-поселении. Однако 1 июля этого года Московский областной суд отменил этот приговор и постановил изменить Трепашкину меру пресечения. После этого он был отправлен из СИЗО в колонию-поселение.
Справка
Дело Михаила Трепашкина
Офицер ФСБ Михаил Трепашкин впервые открыто вступил в конфликт с начальством в ноябре 1998 года, когда он и несколько его коллег во главе с подполковником Александром Литвиненко заявили, что руководство ФСБ поручило им убийство Бориса Березовского. После ухода из органов безопасности Трепашкин занялся адвокатской практикой и работой в Общественной комиссии по расследованию взрывов жилых домов в Москве в 1999 году. Он также представлял интересы сестер Морозовых, потерявших мать при взрыве на улице Гурьянова.
В 2002 году Трепашкину было предъявлено обвинение в разглашении государственной тайны. Наблюдатели, в том числе и зарубежные правозащитники, отметили в этом деле явные признаки фабрикации. Обвинение базировалось исключительно на том, что дома у Трепашкина якобы были найдены некие секретные документы. При этом никаких фактов собственно разглашения гостайны установлено не было. Тем не менее в мае 2004 года Московский окружной военный суд приговорил Трепашкина к четырем годам лишения свободы в колонии-поселении.
Между тем еще до вынесения этого приговора, в октябре 2003 года, Трепашкин был арестован по обвинению в незаконном хранении оружия: при досмотре его машины был обнаружен пистолет "Иж-21" с патронами. Сам Трепашкин сразу заявил, что оружие ему было подброшено. В ходе судебного процесса по этому делу в Дмитровском городском суде доказательная база обвинения фактически развалилась из-за противоречий в показаниях свидетелей. Однако судья по сути взяла на себя функцию обвинения: она по-своему объяснила, как был найден пистолет, и на основании этой версии вынесла обвинительный приговор, причем более суровый, чем того требовал прокурор. 1 июля 2005 года Мособлсуд отменил этот приговор и постановил отправить Трепашкина из СИЗО в колонию-поселение.
Требуя признать дело Трепашкина политическим, правозащитники обращали внимание на то обстоятельство, что адвокат был арестован спустя месяц после того, как были опубликованы его обвинения в причастности ФСБ к терактам осени 1999 года, и за неделю до того, как он должен был выступить в суде, защищая интересы сестер Морозовых. Этот факт побудил Госдепартамент отнести дело Трепашкина к разряду политически мотивированных. Преследование Трепашкина послужило для американских властей основанием для предоставления Алене Морозовой политического убежища.
Дословно
Михаил Трепашкин
Еще до вынесения приговора по "дмитровскому" делу (о незаконном хранении оружия. - Ред.) у меня истек срок, позволяющий ходатайствовать об условно-досрочном освобождении по предыдущему делу (о разглашении гостайны. - Ред.), и я подавал ходатайство об УДО в Дмитровский городской суд. Однако в апреле состоялся приговор по "дмитровскому делу", и срок УДО передвинулся на 22 июня.
...Я был отправлен в СИЗО города Капотня, а 23 июля меня неожиданно этапировали в Нижний Тагил. По прибытии туда меня незаконно поместили в штрафной изолятор, где я отсидел 13 суток, хотя режим колонии-поселения не предусматривает содержания под стражей. Я обжаловал это решение. Они поняли, что были неправы, и предложили мне забрать жалобы в обмен на условно-досрочное освобождение. Мне сказали, что как заключенный я их не интересую - им нужна рабочая сила, а не бунтари. Они испугались цепной реакции - другие заключенные могли по моему примеру тоже начать писать жалобы.
19 августа было судебное заседание. В деле уже имелись мои характеристики из других мест (я их запросил заранее). Суд учел, что половину срока я отбыл под стражей по деяниям, которые не предусматривают содержания под стражей. Суд также учел, что у меня маленькие дети. Кроме того, суду было очевидно, что я кому-то перешел дорогу, настолько неправосудным был мой приговор. В общем, суд понял, что это нездоровый наезд, так называемая судебная ошибка.
Я уверен, что заказа сверху не было - это было исключительно решение местной администрации и прокуратуры, надзирающей за колониями. Они не захотели влезать в эту политическую кашу.
Я намерен продолжить свою деятельность по расследованию обстоятельств терактов 1999 года. У меня не завершена работа по соглашению с пострадавшими от взрыва на улице Гурьянова - сестрами Морозовыми. По своим каналам я получил информацию, что Крымшамхалова и Деккушева (осужденных за взрывы жилых домов 1999 года. - Ред.) использовали втемную. Их обманули - обещали скостить срок в обмен на признательные показания. Я намерен докопаться до истины. Правда, прошло два года, психология людей изменилась, кого-то удалось запугать, в том числе моим примером.
Грани.Ру, 31.08.2005