В связи с тем, что репрессивные структуры путинского режима последовательно расширяют практику применения нового антиэкстремистского законодательства и от «пробного» и «выборочного» его применения явно ведут дело к превращению идеологических запретов и репрессий в общую повседневную практику, я разместил у себя несколько текстов, только что признанных экстремистскими (здесь и здесь). Разместил не ссылки на них, а именно тексты полностью, причем без указания на источник, из которого эти тексты взяты. Призываю всех поступать аналогичным образом. Действовать по принципу «всех не позакрываете!» Использовать тактику, известную со времен «Али-Бабы и сорока разбойников», когда крестом были помечены все дома. Попытки противостоять режиму на его «правовом поле» сами по себе, конечно, нужны, но они не приведут к успеху, не будучи подкреплены кампанией массового неповиновения. Режим можно заставить отступить, лишь на практике убедив его в неэффективности его действий.

Кроме того, считаю необходимым разъяснить свое собственное отношение к размещенным мною текстам.

Текст Майи Кучерской лично для меня недостаточно радикален. Разумеется, когда чеченская сторона вооруженного конфликта устраивает взрывы в московском метро, это является военным преступлением, нарушением норм международного права, законов и обычаев войны точно так же, как и действия вооруженных формирований Эрэфии на территории Чеченской Республики Ичкерии. Это что касается правовой оценки. А вот давать моральную оценку тем диким формам, в которые подчас выливается чеченское Сопротивление (что отнюдь не является исключением для национально-освободительных движений) в данном контексте не считаю для себя приличным. И я предпочитаю воздерживаться от таких публичных оценок, которые могли бы быть истолкованы некоторыми как косвенное оправдание грязной колониальной войны, развязанной новорусским режимом против чеченского народа.

Во всяком случае, любое лицо в российской военной форме на территории Чеченской Республики Ичкерии для любого чеченца является законной мишенью. Вооруженное сопротивление оккупации является естественным правом любого народа. Другой вопрос, в какой мере для чеченцев целесообразно этим правом сегодня пользоваться. Но поучать их я не считаю возможным. Для меня они другой народ, другая страна. Которая не является и никогда уже не будет частью России. Советовать жертве изнасилования расслабиться и получить удовольствие я никогда не буду.

К оценке выступления Алексея Венедиктова, которую уже дали многие мои товарищи по Движению-31, я могу добавить не очень много. Хотелось бы только обратить внимание вот на что. Несомненным показателем успеха "несогласных" является то, что ситуация оставляет все меньше места для так называемой "промежуточной позиции". Самым разным людям поневоле приходится определять свою позицию именно по отношению к ситуации на Триумфальной. И у них все меньше возможностей оставаться одновременно и "немножко демократом", и "немножко человеком истеблишмента". То есть, не становясь на сторону оппозиции, ты неизбежно становишься на сторону системы, на сторону власти. Это значит, что конфликт вокруг Триумфальной далеко вышел за пределы частного, второстепенного вопроса, затрагивающего малозначимые общественные группы. Этот конфликт уже напрямую связан с основным социальным противоречием современной России: с противоречием между правящей элитой в широком смысле (включая примыкающие к ней группы, так или иначе связавшие свою судьбу с системным статусом) и массой не входящих в эту элиту простых граждан.

Мне очень хочется надеяться, что выбор Венедиктова не окончательный. Но надо быть готовым к тому, что на пути политической поляризации (а только этот путь может привести к смене режима) неизбежны болезненные разочарования и потери. Потери людей, имеющих несомненные заслуги перед обществом, людей, с которыми в нашей жизни много связано. Такие повороты нужно переносить стойко и спокойно. Это всегда тяжело, но для дальнейшего развития Движения-31 уже не столь опасно. Оно набрало такую силу, что у него хватит ярких личностей, которые уже не свернут. Тем же, кто нам сочувствует, но до сих пор колеблется, можно еще раз сказать: присоединяйтесь! Вы нужны, чтобы заменить дрогнувших.

Я также хочу сделать предложение не столько практического, сколько юмористического свойства. Но ведь в каждой шутке, как говорят, есть доля шутки. Озвученная сегодня инициатива направлена не только против конституционного права оппозиции выступать с критикой режима, но и против такого же конституционного права прокремлевской гопоты защищать режим от оппозиции. Оппозиция, в отличие от прокремлевской гопоты, защищает конституционные права всех граждан, не только свои, но и прокремлевсой гопоты тоже. Триумфальная площадь достаточно велика, чтобы на ней могли одновременно происходить два митинга: один – оппозиционный, на котором будут обличать путинский режим, другой – прокремлевский, на котором будут поливать грязью оппозицию, обвинять ее в проплаченности и работе на внешних врагов России. И в случае, если прокремлевская гопота решится, несмотря на запрет, выйти на свою акцию и подвергнется жандармскому насилию, оппозиция может оказать ей моральную и юридическую поддержку.

Потрясен известием о намерении правящей коалиции Молдовы запретить коммунистическую символику, а вместе с ней – и саму Партию коммунистов Республики Молдова. Ссылки на то, что эта партия является преемницей тоталитарного режима и что под коммунистическими символами убиты миллионы людей, очень мягко говоря, натянуты. А если отбросить ложную политкорректность, это откровенное политическое мошенничество.

Под красной звездой с серпом и молотом миллионы людей в самых разных странах боролись против фашизма во время Второй мировой войны, боролись с отвратительными диктаторскими режимами после Второй мировой войны. Боролись не за сталинский ГУЛАГ, а за свободу, демократию и социальную справедливость. За права человека, между прочим. И миллионы людей уже в наше время по праву продолжают связывать эти символы именно с той борьбой, а не с ГУЛАГом. И это слово из песни тоже не выкинуть, так же как не выкинуть из нее ГУЛАГ. Под красной звездой с серпом и молотом выступали самые разные движения, противостоящие советской тоталитарной модели, начиная с «троцкистов» и кончая «еврокоммунистами».

Затеянная нынешним режимом Молдовы возня – не просто недостойное сведение счетов с историческими символами, разжигающее идеологическую вражду в обществе. Цель совершенно очевидна: полицейскими запретами дезорганизовать оппозицию перед внеочередными выборами и обеспечить такими силовыми средствами свою победу на них. Именно такой фокус проделали нацисты с поджогом Рейхстага. Причем речь идет о запрете партии, по всем имеющимся данным пользующейся поддержкой примерно половины граждан страны. Подумали ли инициаторы запрета, что таким образом они толкают свою республику к гражданской войне?

В постсоветский период коммунисты Молдовы доказали свою приверженность принципам парламентской демократии и правового государства. Режим Воронина был одним из самых либеральных режимов во всем СНГ. И этот режим обеспечил возможность для мирного конституционного перехода власти к оппозиции на выборах. Теперь же именно победившая оппозиция стремится сделать свою власть несменяемой. Неужели наша демократическая общественность не возмутится? Неужели закроет глаза на фокусы «идеологически близких», несущие Молдове все ту же путинщину?

Ксению Собчак пригласили принять участие во Всемирном русском народном соборе. Председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин выразил уверенность, что «светская львица... в более солидном возрасте... поймет, что нужно будет соответствовать этому возрасту... поймет необходимость борьбы за возрождение нравственности общества и станет серьезным человеком с точки зрения высших образцов морали». (Ксюша и реакционеры)

Мне очень трудно отдать предпочтение какому-либо художественному произведению о войне, хоть литературному, хоть кинематографическому. Лучше скажу о том влиянии, которое в целом оказала на меня военная тема в советском искусстве. Именно в советском, а не в перестроечном и постперестроечном. Ведь мое мировоззрение формировалось всецело в советскую эпоху.

Советские художественные произведения о войне в большинстве своем (за очень редким исключением совсем уж плоских агиток) были не столько «ура-патриотическими», сколько глубоко антивоенными. Они учили ненавидеть войну как таковую, ненавидеть жестокость и насилие, ненавидеть фашизм как квинтэссенцию жестокости и насилия. И начиналось это даже не с художественных произведений, а с документальных кинохроник, которые регулярно крутили по телевизору к каждой годовщине Победы. Я их помню с дошкольного возраста, когда даже черно-белый телевизор был диковинкой и соседи по коммунальной квартире изредка собирались у кого-то одного эту диковинку посмотреть.

И при всем советском тоталитаризме, при всей ограниченности информации и запретности многих тем советское искусство сумело поставить все связанные с войной нравственные проблемы и решить их именно в гуманистическом ключе. Перестройка со всем ее свержением всех возможных табу не добавила сюда ничего нового. И без этой гуманистической закваски сама перестройка была бы невозможна. Парадокс? Страшен другой парадокс. Куда это все потом делось? Почему не сработало, например, во время чеченской войны? За несколько лет «реформ» забылось?

Ну а из того, что больше запомнилось или просто сейчас вспомнилось (повторяю, без предпочтений)? «Сотников» Василя Быкова, например. Из поэтических произведений на меня всегда большое впечатление производили военные песни Владимира Высоцкого. От самой простой, почти плакатной «Мы вращаем Землю» до «Ведь это наши горы».

Из фильмов до сих пор люблю старый добрый «Щит и меч». Красивая, наивная сказка, абсолютно неправдоподобная. Но все это готов фильму простить за мировую скорбь в глазах Иоганна Вайса.

Политологи оживленно обсуждают вопрос, согласовывал ли с Кремлем свою критику мужа Батуриной заслуженный политический артист РФ, сделавший карьеру на подражании лидерам черносотенно-монархических партий Пуришкевичу и Маркову Второму. Кроме хулиганских выходок в Государственной Думе с Пуришкевичем связана еще вот какая история. Когда 1 ноября 1916 года в обстановке нарастающего системного кризиса царского режима открылась очередная сессия Думы, либеральная оппозиция обрушилась на царское правительство с небывало резкими нападками, обвиняя его во всех смертных грехах. Тогда на всю Россию прогремел рефреном повторявшийся в речи лидера кадетов Милюкова риторический вопрос: «Что это — глупость или измена?» Эту свою речь много позже Милюков назовет «штормовым сигналом революции». Конечно, никакой революции думцы не хотели. Надеялись выпустить пар. Надеялись, что «улица будет молчать, пока говорит Дума». Получилось, правда, наоборот.

(Дальше...)

После первого шока уже можно сформулировать оценку ситуации более развернуто.

Я бы не торопился с утверждениями, что взрывы в московском метро организованы спецслужбами или — в более общем виде — властями. Не потому, что у них есть какие-то моральные ограничения. Нет у них моральных ограничений. (Кто устроил взрывы и почему надо выйти на площадь) Бессовестным прокремлевским молодежкам даже в голову не пришло отменить свое действо на Триумфальной. Они, в отличие от лидеров оппозиции, не рефлексировали и не колебались. Мошеннически захваченную ими под якобы "культурное" мероприятие площадь они собираются использовать для откровенно политической демонстрации единения страны вокруг путинского режима. И оппозиция просто обязана показать, что не все в России готовы сплачиваться вокруг клики военных преступников, убийц и клептократов. Хотя бы ради того, чтобы честь страны спасти. Общество это рано или поздно оценит.
Выйдем на площадь!

Хочу присоединиться к призыву Ильи Яшина к победившей "левой" фракции проявить максимальную сдержанность по отношению к проигравшим. Не провоцировать их агрессию, призвать не выходить из организации. Хотя мои симпатии на стороне "левых", не все в "правой" фракции шовинисты и ксенофобы. Не все из них вели себя неприлично в этом конфликте. И их уход был бы потерей для движения. "Солидарность" ведь и задумывалась как коалиционное объединение разных течений в либерализме.

Очень важное решение - официальный призыв к своим сторонникам выйти 31-го на Триумфальную. Очень хотелось бы за оставшиеся два дня услышать аналогичный призыв и от федерального руководства "Солидарности", и от руководящих органов других оппозиционных организаций. Пора, наконец, перестать зацикливаться на том, кто там главный в списке организаторов, и продемонстрировать реальную готовность к единым действиям. И не надо говорить про нежелание подвергать риску рядовых граждан. Все всё давно знают про риски.

Жаль, что не смогли договориться о единой акции в Питере. Одна будет у Гостиного, другая на Дворцовой. Хоть хватило ума вторую на час позже назначить. Лично я пойду к Гостиному к коммунистам и нацболам. Я далеко не во всем с ними согласен, но считаю, что либерально-правозащитная общественность виновата больше в том, что не удалось договориться. Ну а удастся ли мне потом дойти до Дворцовой - это уже как карта ляжет. Мне-то риски хорошо известны.

17 марта на Гранях вышла статья Андрея Пионтковского «До станции Отставка». Автор констатирует нарастающий раскол и растерянность правящей клептократии, обострение конфликтов внутри нее. Внешнее проявление этого — осмелели системные (или придворные) либералы, выразителями настроений которых выступают так называемые инсоровцы (Юргенс, Гонтмахер и т.д.)

Статья Пионтковского ярко демонстрирует четкое понимание того, каким должно быть отношение подлинной демократической оппозиции к так называемым системным либералам и вообще какая есть разница между понятиями «союзник» и «попутчик».(Дальше...)

Был в Англии XVIII века такой колоритный персонаж - Роберт Уолпол. Он бессменно стоял во главе правительства с 1721 по 1742 год. За это время он стал одним из самых богатых людей Англии, получая колоссальные взятки от поставщиков, искателей карьеры, колониальных дельцов. Он жил как крупнейший магнат, соря деньгами, устраивая роскошные балы, скупая произведения искусства.

Мораль века была такова, что Уолпол даже не скрывал источников своего богатства. О его коррумпированности знала вся страна, о ней слагались легенды, ставились сатирические пьесы в лондонском театре. Сам премьер приходил на эти пьесы, садился в правительственную ложу и весело смеялся, наслаждаясь собственной безнаказанностью. Отдельные понравившиеся ему места он даже требовал повторить. А зал рукоплескал не то дерзкой пьесе, не то ловкости, наглости и непотопляемости премьера.

Действительно, никто ничего не мог с ним сделать. Большинство депутатов Палаты общин английского парламента находилось у него на содержании и всегда готово было голосовать в поддержку его кабинета. А уж как «избирались» эти депутаты, вообще лучше не вспоминать. (А у нас?)

Ряд радикально-коммунистических организаций создали новое объединение — Российский Объединенный Трудовой Фронт. Они намерены попытаться официально зарегистрировать его в качестве политической партии. Даже если это и не удастся, объединение ресурсов разрозненных, зачастую малоизвестных организаций может превратить радикально-коммунистическую оппозицию в заметную политическую силу.

Отсутствие сильной и современной левосоциалистической партии — большая беда России. Энергия социального протеста наиболее обездоленных слоев остается политически неструктурированной и либо вообще не находит выхода, либо используется шовинистическими и ксенофобскими движениями. В результате не только эти слои не могут отстоять свои интересы и социальные позиции, но и «средний слой», оставшись без «союзника слева», обрекается на полную зависимость от безраздельно правящей силовой олигархии.

Роль прогрессивной, демократической левой силы совершенно неспособна играть нынешняя КПРФ. И из-за своей крайне консервативной идеологии, являющейся причудливой смесью советской сталинско-брежневской догматики и монархического охранительства XIX века. И из-за своей вписанности в нынешнюю политическую систему, из-за своего конформизма. О КПРФ как-то очень точно сказал один из идеологов НБП Владимир Линдерман (Абель): это жизнь после смерти.

Что касается радикально-коммунистических групп, то их в качестве потенциальной прогрессивной и демократической силы либеральные наблюдатели вообще не рассматривали. Во-первых, либералы отождествляют демократизм с умеренностью социальных требований. Однако на той стадии капитализма, которую мы проходим, левые движения не могут не быть радикальны. Во-вторых, для либералов способность левых движений адаптировать демократические ценности, равно как и выдвигать программы, применимые в условиях современного мира, определяется исключительно готовностью отказаться от «устаревших» и «тоталитарных» догм раннего марксизма. Между тем изначальный, ранний, «юный и чистый» марксизм имел общие корни с радикальными буржуазно-демократическими течениями. И «коммунистический фундаментализм» современных радикалов, потенциально куда более открыт к восприятию демократических ценностей, чем «испорченный» позднесоветским маразмом и черносотенными допингами «коммунизм» КПРФ.

Хочу привести раздел программы ротфронтовцев, касающийся развития политической демократии:

— принятие закона о реальной ответственности избранных органов власти перед избирателями за результаты своего нахождения у власти;

— принятие законов, устанавливающих реальную ответственность за коррупцию, особенно государственных чиновников и представителей правящей партии (двойную);

— внесение в Конституцию изменений, предусматривающих избрание членов Совета Федерации на основе свободных и прямых выборов всеми гражданами соответствующего региона;

— возвращение выборности губернаторов и глав субъектов РФ;

— реальная демократизация законодательства о проведении референдумов, митингов и демонстраций;

— реальная демократизация законов о политических партиях, в том числе упрощение их регистрации без привязки к численности и без допущения полицейского контроля состава партии;

— реальная демократизация законов о выборах, в том числе снижение барьеров прохождения до 2%, восстановление в бюллетенях графы «Против всех», недопущение использования тактики «паровозов», недопущение уклонения от ведения прямых дебатов с оппонентами;

— восстановление выборности судей всех уровней;

— укрепление системы реального местного самоуправления;

— свободный доступ каждого человека к объективной и достоверной информации, исключающей манипулирование общественным сознанием.

При некоторой спорности отдельных пунктов, программа эта стопроцентно антиавторитарная. Острие ее направлено против современной системы «манипулятивной демократии», препятствующей свободному волеизъявлению граждан, делающей власть несменяемой и неподконтрольной обществу. Сходные положения об упрощении регистрации партий, о снижении проходного барьера, о восстановлении выборности глав субъектов и членов Совета Федерации и т.д. содержатся в программах всех либеральных политических организаций, причисляемых к внесистемной оппозиции. У одних подробнее, у других короче. Некоторые предлагают восстановить смешанную пропорционально-мажоритарную избирательную систему (РНДС, «Солидарность»), некоторые выступают за переход к выборам только по одномандатным округам (ОГФ). Но суть, направленность одна.

Судить о современном левом движении либералам стоило бы не по его взглядам на советское прошлое (пусть и основанным на предрассудках и мифах), а по его взглядам на наше настоящее и будущее. Спор о том, насколько соблюдалась советская конституция 1936 года, имеет достаточно отвлеченное значение. А вот вопрос о необходимой сегодня политической реформе касается нас непосредственно. И в этой связи хотелось бы пожелать ротфронтовцам успехов. Причем успех проекта будет зависеть от того, насколько новая организация сможет стать именно «красной», разрушив укорененный с 90-х годов стереотип «красно-коричневых».

Главмедведь-Гризли заявил, что партия "Единая Россия" – это основа политической стабильности в стране, поэтому любая атака на нее – это удар по государству. Попытки дискредитировать "Единую Россию" – это попытки дестабилизировать наше государство. Вот так, ни больше, ни меньше. Остается только дополнить конституцию статьей о том, что «Социально-консервативная партия "Единая Россия" является руководящей и направляющей силой российского общества, ядром всех государственных учреждений и общественных организаций». Затем развесить по улицам лозунги «Народ и партия едины». Или в немецком варианте: принять закон «о единстве партии и государства», объявляющий партию власти «носительницей российской государственной идеи».


Да, за критику правящей партии пока не сажают. Но эта критика уже начинает рассматриваться как покушение на государство. Вполне возможно, что вскоре последуют заявления, что никто не ставит под сомнение право критиковать правящую партию, а тандемократы объяснят Грызлову, что он погорячился и их подставил. Но важно другое: функционеры-заединщики действительно так думают. Это идет у них из нутра. И все их оговорки по Фрейду не случайны. Как не случайна была записка о необходимости государственной идеологии и мифологии. Как не случайно было заявление о том, что парламент — не место для дискуссий. Как не случайны были заявления 1999 г., что Межрегиональное движение «Единство» идет в Думу не политикой заниматься, а работать.

Это не серость и глупость. Это концепция. Концепция авторитарно-патерналистского государства, в котором политикой занимается только вождь, пахан и национальный лидер, а остальные работают.

Продолжающиеся в различных российских городах уличные протестные акции выявили некую тенденцию, которая уже не может считаться простым совпадением случайностей. Во всех этих акциях, наряду с другими политическими организациями, совместно участвуют две известнейшие российские партии — КПРФ и "Яблоко". То есть те партии, вожди которых неоднократно демонстрировали решимость не то что рядом не стоять, но и на одном поле не садиться.

Как это ни парадоксально, при всей разнице идеологий, лидеры данных партий психологически очень близки. Они в равной степени преисполнены сознания собственной исключительности. Они склонны подменять реальную борьбу с авторитарным ("антинародным") режимом ее имитацией, а на деле тихо саботировать оппозиционную активность. Упертый, узколобый сталинизм лидеров КПРФ зеркально воспроизводится в сталиноборчестве лидеров "Яблока", зацикленных на войне с тенями прошлого, в которую они вкладывают всю свою пассионарность, так недостающую им в борьбе с режимом. А главное, федеральное руководство обеих организаций неуклонно проводит чисто ленинскую линию образца 1917 года: "никакого сближения с другими партиями". Для лидеров КПРФ это единственное ленинское, что в них осталось. Что касается "Яблока", то на последнем съезде его руководители напринимали целую кучу постановлений, практически исключающих какое бы то ни было взаимодействие с иными политическими силами. А буквально на днях они разыграли очередную комедию с Народно-демократическим союзом Касьянова. Подержав некоторое время общество в напряженном ожидании слухами о возможном объединении, они вновь со всей определенностью дали понять: единственная форма коалиции, которую они допускают — это полное растворение партнера в партии "Яблоко".

Не верится, что региональные организации "Яблока" и КПРФ сегодня совместно участвуют в протестных акциях с санкции, а тем более по инициативе своих федеральных структур. Вероятнее другое: ширящееся протестное движение снизу втягивает местные отделения этих партий вопреки воле их вождей, которые постепенно утрачивают над ними контроль. И это еще один симптом реального общественного подъема.

Реальный общественный подъем способен и самых заскорузлых и соглашательских партийных бонз заставить предпринять в конце концов какие-то нетривиальные шаги. Когда в 1905 году лидеры кадетов заявляли, что именно они ведут пароход русской революции, большевики отвечали со свойственным им легким сарказмом: "Вы — пароходные свистки. А пар в котлах парохода — это массовое народное движение. Будет пар в котлах — и кадеты засвистят".

Хочу выразить благодарность «социально-консервативной партии Единая Россия» за скандал, вызванный аналитической запиской «Нравственная основа модернизации». Нервом этого документа (состоящего в основном из многословных пустых банальностей в духе официозных комментариев докладов Генеральных секретарей ЦК КПСС) является, конечно, уже отмеченная во всех откликах фраза:

"Объективная необходимость государственной идеологии обусловлена тем, что люди в стране и народ в целом не могут чувствовать себя комфортно психологически при отсутствии или размытости политической мифологии и остальных составляющих идеологии, адекватных современному общественному сознанию и традициям народа".


Что ж, «Единая Россия» доказала, что она действительно является «всамделишной» социально-консервативной партией. Но не простой, а, как говорилось в одном рекламном ролике, очень простой. Либеральная концепция правового государства предполагает его светский и вообще «неидеологический» характер. То есть, оно нейтрально в религии и идеологии. Так же как существует рынок товаров и претендующих на власть политических партий, существует и рынок идей. И задача государства — гарантировать правовое равенство игроков на этих рынках.


Существует другая концепция. Целостность любого социума обеспечивается неким общим идеологическим мифом, и государство не может оставаться в этом вопросе нейтральным, не может пускать это дело на самотек. Оно должно силою своей власти поддерживать приверженность большинства членов общества объединяющему мифу. Посылка этой концепции — общество и его сознание являются пластилином в руках правящей элиты, а отдельный грешный человек с его слабым разумом вообще не способен сделать самостоятельно правильный выбор между добром и злом. Иногда к этому добавляют, что человек сам очень нуждается в «определенности», то есть в том, чтобы ему было однозначно объяснено и предписано, как думать и во что верить. Кем объяснено и предписано? Да кем угодно: барином, государственной церковью, тайной полицией, «руководящей и направляющей» правящей партией. А без этого он «не может чувствовать себя комфортно психологически».


Приверженцы этой концепции необязательно людоеды, требующие, чтобы человека, высказывающего альтернативные идеи, немедленно вязали и влекли в узилище, как при тоталитарном режиме. Но они настаивают на том, чтобы какая-то идеология (религия, мифология) непременно имела преимущества, закрепленные институционально и конституционально. Ведь люди не равны по природе. Значит, и в формальных правах они не должны быть равны. Значит, и идеологии не равны.

Именно от этой концепции отталкивались консерваторы — критики либерально-буржуазного индивидуализма справа — когда они сопротивлялись утверждению правового равенства и гражданских свобод, то есть пытались спасти феодально-абсолютистские порядки. Правда, с тех пор европейские консерваторы сильно изменились. Они давно и надежно отучены произносить словосочетание «государственная идеология» как неприличное. Они приняли базовые либеральные принципы и стараются утверждать свои любимые «надличностные ценности» в рамках либеральной политической модели и по ее правилам.


Заединщики продемонстрировали, что они куда ближе к Союзу Михаила Архангела, чем к современным немецким христианским демократам, что они являются консервативно-охранительной партией недоиндустриальной эпохи. Вот уж действительно — не простые, а очень простые.


О консервативном характере идеологии заединщиков я говорил еще в 2005 году. Тогда преобладало мнение, что у этих симулякров вообще нет никакой собственной идеологии, кроме карьеризма. Между тем одной из причин (не главной, но немаловажной) временного успеха путинщины было то, что ей довольно долго удавалось скрывать свое идеологическое лицо. Попеременно поигрывая с самыми разными идеологемами, режим «разводил» своих потенциальных противников и препятствовал консолидации оппозиции. Ну вот и открыли личико. Что ж, как говорится, флаг в руки, барабан на шею. Это поможет оппозиции определить ту ценностную основу, на которой будет происходить ее консолидация. Это повышает вероятность того, что важнейшим компонентом такой ценностной основы станет либеральная концепция правового государства, что меня не может не радовать. Так что, еще раз спасибо.

И еще. В документе есть пассаж, на который, кажется, еще не обратили внимания. Авторы аналитической записки сетуют на низкий уровень доверия общества к правящей элите. Повышение уровня этого доверия и есть истинная цель введения государственной идеологии. Как, впрочем, и всегда.

В обширном интервью интернет-изданию "Каспаров.Ру" Владимир Познер объяснил, почему в конфликте вокруг Триумфальной площади виноваты несогласные, а не власть. Он признает, что предлоги отказов надуманы. Но все равно не следует «нарушать порядок». Надо идти другим путем. Быть умнее и тоньше. «Провести митинг на Болотной площади, на Тургеневской площади, при этом настойчиво добиваться Триумфальной, но не разговаривать в ультимативной форме». Задавать властям вопрос: «А когда можно провести митинг на площади?». Если власти ответят: «Никогда», то другого выхода не будет, тогда надо выходить. Тогда и он будет поддерживать несогласных.


Конечно, это лукавство. Конечно, Познер знает, что власти никогда не ответят: «Никогда не дадим». Напротив, они будут объяснять, что с превеликой радостью, при первой возможности дадут. Как только, так сразу. Только когда, это будут решать они. Так что Познер может быть спокоен. На слове его никто не поймает, и поддерживать несогласных ему не придется. А значит, он сохранит возможность «говорить, искать точки соприкосновения, идти во власть по возможности, налаживать диалог, стараясь сдвинуть власть в нужную сторону, а не просто противостоять ей и провоцировать ее».

Познер формулирует старую как мир позицию: для достижения результата надо подчиняться «правилам игры». Надо бороться с помощью закона, говорит он. Но в том то и дело, что речь идет не о законе. Причиной нежелания властей разрешить митинг на Триумфальной является исключительно само их нежелание разрешить митинг на Триумфальной, а по закону такая причина основанием для отказа быть не может. На самом деле речь идет о подчинении неким неформальным правилам, требующим от просящего позы покорности.

Российская власть всегда была очень чувствительна к тому, в каком тоне с ней разговаривают. Она не любит, когда на нее наседают. Любая поблажка с ее стороны должна выглядеть барской милостью, а не вырванной уступкой. Это обязательный принцип патерналистской системы. Именно этот принцип в точности воспроизводит система отношений в криминальном мире. Недаром криминальный авторитет называется паханом. Патернализм — это общественный договор между паханом и сявкой. А паханы, как известно, имеют нежную, легко ранимую душу. Они очень обижаются, когда их не признают за паханов.

Вот последний пример подобного мышления наших властных структур.

Центр по противодействию экстремизму затеял проверку интернет-издания Грани.Ру на предмет призывов к свержению конституционного строя либо разжигания межнациональной розни. В телефонном разговоре сотрудник Центра «Э» Скрипников предложил руководству «Граней» встретиться, а также потребовал предоставить копии регистрационных документов. Генеральный директор Юлия Березовская попросила прислать официальный запрос. И Скрипников обиделся: мол, отказываясь идти на неофициальные контакты с Центром «Э», руководители «Граней» обостряют ситуацию. То есть не хотят «разрулить» ее по понятиям. Не приняли сразу позу покорности. Имеют наглость требовать какие-то официальные бумажки.

Так в чем же неправ Познер? А в том, что если ты не хочешь быть сявкой, надо не пытаться уважить укоренившийся у властей паханский способ мышления ради отдельных позитивных достижений, а постараться вывести из строя механизм регулирования общественной жизни по бандитским понятиям. А для этого надо не вести себя как сявка.

Вчерашнее изумительное по своей комичности "коалиционное соглашение" двух "Россий" подтверждает, что скандал с Мироновым не был спланированной инсценировкой с целью отвлечь внимание общества от новой волны массовых протестных акций. Напротив, неподдельная паника правящей верхушки, вызванная этой волной, породила непроизвольную и совершенно неадекватную реакцию заединщиков на вполне верноподданнический "бунт" Миронова: мол, гений, но не святой и не Папа Римский. Это импульсивное движение немедленно привело к образованию очередной срамной прорехи на драпировках, призванных имитировать "цивилизованную состязательную демократию" и скрыть уродливую манипулятивную систему.

Надо отдать должное кремлевским манипуляторам. Эту прореху они заметили быстро. И наспех налепили на нее заплату в виде упомянутого "коалиционного соглашения". Только эта заплата делает всю драпировку еще более нелепой и смешной.

Высокие договаривающиеся стороны заявили, что "Справедливая Россия" остается в оппозиции к "Единой России" и одновременно создает с ней коалицию. Оппозиционность "Справедливой России" выражается в том, что она сохранит возможность "отстаивать свою позицию в вопросах социального развития, может быть, в ряде вопросов экономического развития". Но говорится об этой возможности не как о естественном праве любой оппозиции, не требующем разрешения властей, а как об условии "коалиционного соглашения" с "правящей партией". То есть формализуются те отношения, которые и так существовали раньше неформально: критика только по согласованию с властями. Одновременно заявлено об общей поддержке стратегического курса председателя правительства в вопросах укрепления основ конституционного строя (читай — системы, исключающей действительное политическое соперничество и свободные выборы) и неприятия экстремизма (читай — не согласованной с властями критики).

Сделан еще один шаг в направлении тоталитарной восточноевропейской псевдомногопартийной системы послевоенного периода. К этой модели "Единая Россия" вообще испытывает непреодолимое влечение. Недавно ее делегация встречалась с делегацией коммунистической партии КНР на предмет "изучения опыта успешного развития при сохранении господства одной партии". Мало кто знает, что политическая система КНР формально построена именно по восточноевропейской модели: кроме "руководящей и направляющей" КПК там существует аж восемь "союзных" с ней партий. Правда, еще более виртуальных, чем какая-нибудь Демократическая партия "народной Польши". И об их существовании вряд ли догадываются даже граждане КНР.

"Коалиционное соглашение" не предполагает ни составления какой-то общей правительственной программы, ни принятия "правящей партией" каких-либо программных требований своего "младшего партнера по коалиции", ни участие его представителей в органах исполнительной власти. То есть заединщики не собираются и близко подпускать справедливцев к принятию государственных решений, позволять им хоть как-то реально влиять на этот процесс.

"Мы считаем, что мы можем выступать коалиционно при обсуждении пакетов на руководящие должности в законодательных органах власти субъектов и в органах управления муниципальными образованиями", — заявил по итогам переговоров Грызлов. Руководящие должности в законодательных органах — это всего лишь парламентские комитеты и комиссии. Что касается органов управления муниципальными образованиями, то вот великолепный пример межпартийного сотрудничества в этих органах. На выборах в муниципальном образовании "Город Ломоносов" под Петербургом со счетом 6:4 победила оппозиция из коммунистов, справедливцем и самовыдвиженцев. С утверждением итогов выборов возникла заминка. Они были утверждены лишь тогда, когда один справедливец и один самовыдвиженец вступили в "Единую Россию". Теперь счет 6:4 в ее пользу.

Соглашение — полная капитуляция "Справедливой России", ее согласие получать приставные стульчики в представительных органах по выделенным для нее "партией власти" квотам. Цель сделки — любой ценой не допустить втягивания справедливцев в протестные акции с другими партиями. Цена же может оказаться весьма высокой. Значительная часть и без того не очень многочисленного электората "Справедливой России" голосует за нее на из-за ее лояльности Путину, а как раз потому, что видит в ней хоть и плюгавую, но все же альтернативу "партии власти". Да и сама "Справедливая Россия" состоит не только из людей, готовых перейти к заединщикам по первому свистку. Это тактический союз тех, кто из идейных либо корыстных соображений стремится укреплять и защищать путинский режим, с теми, кто надеется через систему реализовать некоторые собственные политические цели, отличные от целей режима. Такой союз не может не быть временным. Капитуляция Миронова ускорит его распад.

Можно только восхищаться личным бескорыстием и самоотверженностью благородного сенатора, который ради крепкой мужской дружбы жертвует возглавляемой им партийной структурой.

По Интернету гуляет копия трафарета протокола задержания, рассылавшегося по отделениям милиции, в которые доставлялись задержанные на Триумфальной площади. Фальсификация рапортов и протоколов задержания при разгонах публичных акций — обычная общая практика еще со времен перестройки. У меня самого имеется на этот счет богатый личный опыт. Об этом знают все, в том числе и судьи, которым поступают дела о несанкционированных митингах. Кстати, иногда они отфутболивают такие дела назад на формальном основании неправильного составления протокола.


В правоохранительных структурах прекрасно понимают, что совершается уголовное преступление, но закрывают на это глаза. Одни исходят из политической целесообразности: как же иначе можно предотвратить оранжевую революцию и захват власти агентами внешнего влияния, которые продадут родину американцам? Другие, которые в эту чушь не верят, просто не хотят связываться и из-за такой мелочи портить отношения с начальством и коллегами. Но у меня такое ощущение, что это начинает им надоедать.


Всеволод Чернозуб пишет, что "милиционеры в большинстве отделений, не мудрствуя лукаво, приложили присланное к протоколам". Да еще и дали отксерить. Почему? По простоте своей? А не приходит в голову, что "менты" слили правозащитникам компромат на свое начальство?

Посмотрите внимательно граневскую видеозапись разгона митинга у Гостиного в Петербурге. Митинг уже вовсю идет, и его участники размахивают картонными квадратиками с цифрой "31" (это по нашей правоприменительной практике считается прямым признаком участия митинге). А милицейский чин долго зачитывает митингующим в мегафон статьи законов, которые они "нарушают", и что и в каком случае им за это будет. Потом милиция терпеливо дожидается, пока закончит свою речь оратор, и только после этого начинает задержания. Не кажется, что "менты" фактически дали провести митинг, которому, в соответствии с задачами, поставленными властью, они не должны были дать начаться? И может, не зря на митингах с 2005 года кричали: "Милиция с народом, не служи уродам"?


Что-то меняется в атмосфере. Это чувствует и власть. И это — одна из причин ее комичной в своем идиотизме реакции на митинг в Калининграде и безобидные высказывания Миронова.

Истерическая реакция так называемой «Партии Единая Россия» на выступление спикера верхней палаты и лидера так называемых «справедливцев» Миронова подтверждает высказывавшиеся мною ранее в «ЕЖ» и на «Каспаров.ру» предположения о начале развала всей системы «имитационно-манипулятивной демократии» Путина-Суркова. Миронов высказался против социально-экономической и бюджетной политики правительства Путина. «ПЕдиРосы» тут же напомнили ему, что «Справедливую Россию» создал сам Путин, что сам Миронов ранее всегда говорил, что во всем поддерживает Путина, что избран он в Совет Федерации голосами «заединщиков» Законодательного собрания Петербурга. Теперь они грозятся инициировать процедуру его отзыва. Справедливцы отвечают, что отозвать члена Совета Федерации можно только по представлению его спикера, коим Миронов и является. Правда, они забывают, что Миронов и спикером стал тоже голосами заединщиков, имеющих конституционное большинство в обеих палатах путинско-сурковского «парламента». И вот теперь заединщики вопрошают: «Мы тебя зачем ставили? Чтобы ты сейчас нам — нож в спину?»


Вообще-то ставили его ровно за тем, чем он и занимается. Чтобы он имитировал парламентскую оппозицию в цивилизованной демократии, когда партии расходятся по частным вопросам, но не подвергают сомнению фундаментальные основы сложившейся общественной системы. Это как социал-демократы (которых и изображают «справедливцы») корректно и по-деловому критикуют социально-экономическую и бюджетную политику стоящих у власти консерваторов.


Миронов никогда не ставил под сомнение колониальную политику на Кавказе, не критиковал избирательное законодательство, позволяющее властям полностью контролировать «избирательный процесс», не совался в вопрос о том, как члены правящей «элиты» зарабатывают свой хлеб. Но условия контракта, по которому он был допущен на подмостки нашего политического театра марионеток, включали еще один пункт: не посягать на культ «национального лидера».


Невзыскательный и неподготовленный зритель может, конечно, не замечать абсурдность и комичность ситуации, когда режим сам себе создает оппозицию, а ее лидер избирается в «парламент» голосами правящей партии. Но как можно быть против политики правительства и одновременно за само правительство? Или против правительства, но за его главу? Для такого изыска, видимо, требуется такой «высший пилотаж» сценического постмодерна, которым Миронов не обладает.


Всю сложную конструкцию декораций путинской «суверенной демократии» начитает перекашивать и корчить, как только хоть кто-либо из актеров позволяет себе хоть что-либо «от себя». Как только тот, кому поручена роль оппозиции, начинает эту роль действительно играть. Из этого следуют два вывода:


1. Путинская система отторгает любую оппозицию, даже самую умеренную и лояльную.

2. При всей своей кажущейся внушительности, эта система держится на соплях. Сразу вспоминаются слова юного Володи Ульянова — «Стена, да гнилая. Ткни, и развалится». Для того, чтобы она разъехалась по всем швам, достаточно, чтобы хоть в части кукол-марионеток проснулось человеческое.

В нынешнем до предела циничном российском обществе часто приходится слышать, что с нашими куклами такого не бывает. Ну это как «в СССР секса нет». Директор театра явно достал своих артистов, и логика событий толкает их к бунту. История, начавшаяся после осенних «выборов», не закончена, и сейчас мы видим «продолжение спектакля».

Когда-то РСДРП приняла резолюцию об отношении к думской оппозиции. Она состояла из двух пунктов: 1) разоблачать ее непоследовательность и соглашательство; 2) подталкивать к более решительным действиям против царского режима. Большевики делали упор на первое, меньшевики — на второе. В принципе, разоблачение непоследовательности и соглашательства — это тоже форма подталкивания к большей решительности. Но не всегда. Системная оппозиция должна знать, что если она захочет выйти на контакт с внесистемной, нарушив тем самым еще один пункт своего контракта с властью, она встретит протянутую руку, а не сжатый кулак. Кстати, заединщики уже предложили Миронову катиться к Каспарову, Касьянову и пр.

Был на Триумфальной площади. Тактика милиции — рассечь участников акции оцеплениями на множество небольших, изолированных друг от друга групп человек по 50. Эти группы зажимали между цепочками милиционеров и начинали теснить, призывая проходить в метро, но одновременно не давая пройти, что создавало невероятную давку. Я оказался в одной из таких групп и видел не очень много: возможности обзора были крайне ограничены. Один раз видел, как человека повалили на землю и милиционер с чувством пнул его ногой. Но в остальных случаях просто быстро тащили под руки к автобусам. Когда потащили меня, руку заломили за спину, хотя и не сильно. Скорее символически. Я сказал заломившему, что надо сильнее, но он обиделся: «Не надо. Мы и так стараемся с вами как можно легче».

Автобус набили под завязку. Человек 30 было. Половина стояла. Долго везли в ОВД Арбатское. Мне показалось, что кругами. Злобы и агрессии в тех, кто нас сопровождал, я не заметил. Они всячески подчеркивали, что не они нас задерживали. А только сопровождают, и все претензии — не к ним. Примерно то же говорили нам работники отделения: они только документы оформляют. Были вежливы, даже любезны. Сами предложили всем для ускорения процесса оформления отказаться от показаний по 51-й статье Конституции.

Рапорты о задержании были типовые. Оказывается, омоновцы, которые нас задерживали и видели нас мельком в полутьме, точно знали, как кого из нас зовут, и ни разу потом на нас не взглянув, подробно написали, кто из нас чего делал. Из рапорта о своем задержании я узнал, что я участвовал в митинге, выкрикивая «Россия без Путина!», на неоднократные требования сотрудников милиции прекратить свои действия не реагировал и «продолжал свое участие в митинге». Последняя фраза особенно запомнилась. Она хоть в какой-то степени правдива.

Разумеется, в той невероятной давке, которую устроила у прохода к метро милиция, не было никакой возможности ни разобрать, кто что кричит, ни к кому-либо обратиться с каким бы то ни было требованием. Но и возможности «прекратить свое участие в митинге» тоже не было никакой. Просто никуда было не двинуться. А ведь я действительно пришел участвовать в митинге. Вот так и участвовал, зажатый между цепочками милиционеров.

А еще я подумал, что идет война нервов. И если у оппозиции хватит нервов и «заводки» продолжать приходить на эту площадь во все большем количестве несмотря на все задержания (тоже во все большем количестве), власти рано или поздно отступят.

Генерал Колокольцев обиделся на обвинения его подчиненных в применении избыточного насилия при разгоне митингов. Для сравнения он привел печально знаменитый приказ генерала Трепова 1905 года: «Патронов не жалеть, холостых залпов не давать!» Размышления Колокольцева о Трепове свидетельствуют как минимум о том, что он способен к рефлексии. Недавно он рапортовал о том, что за последний год количество жалоб на милицию по Москве значительно снизилось. Объяснял он это созданной после его вступления в должность системой быстрого реагирования на подобные жалобы, позволившей снизить количество злоупотреблений со стороны работников правоохранительных органов.

Возможно, конечно, и другое объяснение: граждане могли перестать жаловаться просто потому, что окончательно потеряли доверие ко всей правоохранительной системе. Все же очень хочется верить, что генерал Колокольцев искренне озабочен зашкаливающим милицейским произволом и желает положить этому конец. Что он — честный офицер, испытывающий отвращение к тем жандармским функциям, которые его заставляет выполнять начальство. Что выполняет он их исключительно ради того, чтобы иметь возможность на своей должности бороться с куда более массовым «бытовым» милицейским насилием.

А теперь вернемся к Трепову. В его времена не существовало современных технических средств насилия, позволяющих значительно снизить риск причинения жертве тяжелых увечий или смерти. Именно снизить, а не исключить полностью. Ведь насилие остается насилием, как ни совершенствуй его технику. Но снизить этот риск современные технические средства действительно позволяют.

Да, техника изменилась. Но мне гораздо интереснее другое: а как меняются люди? Генерал Трепов, получивший за свои опрометчивые слова от Владимира Ильича Ленина прозвище «полицейского хулигана», через несколько месяцев превратился в самого ярого либерала во всей правящей верхушке и пытался пробить через окружение Николая II проект передачи власти правительству думского большинства во главе с кадетами. Так далеко пойти по пути уступок оппозиции не предлагал никто, даже будущий «великий реформатор» Столыпин. Проект пробить не удалось, что, по моему глубокому убеждению, и предопределило будущее крушение монархии. Но я сейчас не об этом, а о том, на какую человеческую эволюцию оказывались подчас способны «царские сатрапы». Интересно, а на какую эволюцию способен генерал Колокольцев?