Сегодня вынесут приговор Константину Котову по уголовной статье, напрямую карающей за участие в мирных собраниях. Коротко о том, какие впечатления оставил судебный процесс.

Скорость. От задержания до суда прошло меньше месяца, а сам суд уложился ровно в два дня, хотя предыдущие процессы такого рода шли по нескольку месяцев. В первый день допрашивали десяток свидетелей обвинения, и длилось это с 11 утра до 21:40. Во второй день обвинение уложилось, председательствующий заставил уложиться защиту, дал аж 30 минут адвокатам на подготовку к прениям, потом потребовал, чтобы Котов прямо сейчас, в девятом часу вечера, произнес последнее слово. Зачем эта гонка? Неужели только для того, чтобы не было слишком выгодного пересчета времени, проведенного в СИЗО? Стал бы кто-то так стараться из-за лишнего месяца. Или это наведение ужаса к "выборам"? Обычно российские власти поступают наоборот. В общем, загадка.

Инфляция сроков. Единственный на сегодняшний день приговор по ст. 212.1 УК РФ (Ильдару Дадину) в первой инстанции составлял 3 года. А для Котова прокурор Ярослав Мыц попросил 4 с половиной года, и не то чтобы дело чем-то принципиально отличалось.

Отмороженность суда. Председательствующий Станислав Минин отказал защите в допросе двух третей заявленных свидетелей, хотя их явка была обеспечена, отказал в допросе эксперта-филолога и приобщении экспертного заключения и не позволил приобщать к делу никакие видео, добытые защитой. Происхождение видео не установлено. Да вот же адвокатский запрос. Происхождение не установлено. Вот главный редактор "Sota Vision", он подтвердит, что отвечал на запрос. Происхождение не установлено. Вот человек, который снимал, даст показания. Происхождение не установлено. Вот документ, что видео с городской камеры видеонаблюдения. Все равно не установлено.

Статья. Да, это все та же 212.1, которая криминализует неоднократное участие в несогласованных демонстрациях и по которой сидел Дадин. Тогда, зимой 2017 года, Конституционный суд вынес постановление о том, что "привлечение лица к уголовной ответственности за преступление, предусмотренное данной статьей, возможно только в случае, если нарушение им установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования повлекло за собой причинение или реальную угрозу причинения вреда здоровью граждан, имуществу физических или юридических лиц, окружающей среде, общественному порядку, общественной безопасности или иным конституционно охраняемым ценностям". Оно вроде как и звучит обнадеживающе: мол, недостаточно просто участвовать в несанкте, нужны деструктивные последствия. Но вообще очевидно, что угрозой общественному порядку или еще каким-нибудь иным ценностям можно назвать примерно все что угодно, так что уголовная статья комфортно сосуществует с постановлением КС.

Памятник. Ни в коем случае нельзя туристам мешать фотографироваться с памятником, даже если их нет. Это уголовно наказуемо. Свидетели-менты упорно талдычили, что во время схода в поддержку Мифтахова Котов находился в толпе, которая мешала туристам подойти к памятнику Ломоносова. Какая беда.

Политзаключенные. Именно им в основном и были посвящены акции Константина Котова. Из тех, что ему вменяют: сход в поддержку Азата Мифтахова, сход в защиту фигурантов дел "Сети" и "Нового величия", шествие в поддержку Ивана Голунова и против фабрикации уголовных дел. Котов много времени провел и на пикетах за обмен заключенными между Россией и Украиной. И даже в своем последнем слове он сказал: "Надо до последнего мирно и открыто бороться за ваши и наши права и не забывать о тех, кто за эту борьбу лишен свободы - главной человеческой ценности. Любая поддержка важна: пишите письма, приходите на суды и, главное, не молчите".

В последнюю неделю много говорили о статье 205.2 УК РФ (публичные призывы к терроризму, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма). Одно из дел по этой статье открыто в отношении журналистки Светланы Прокопьевой за рассуждения о Михаиле Жлобицком, взорвавшем себя у входа в архангельское УФСБ. За комплименты Жлобицкому арестовали также Павла Зломнова, как раз когда тот выходил из тюрьмы, - якобы он хвалил парня при других зэках. Эту же статью вменили челябинскому инвалиду-колясочнику Амиру Гилязову, в нагрузку к уже существующему обвинению в принадлежности к "Хизб ут-тахрир".

Совсем уж неповторимую историю недавно рассказала "Медиазона" - о том, как тоскующий по СССР муниципальный депутат из Псковской области Аркадий Марков стал обвиняемым по террористической статье за фрагмент сериала про чекистов, показанного на НТВ. В фильме один персонаж убивает другого за то, что тот предал советскую присягу, а Маркову, вдохновившемуся этим отрывком, чекисты вменяют попытку возврата к Конституции 1977 года. Я давно ждала, что будут привлекать за "Звездные войны", но они сразу шагнули дальше.

Я уже давно работала над обзором применения ст. 205.2. Это продолжение серии обзоров неадекватного применения террористических статей УК РФ: первый был о ситуации в целом, второй - о репрессиях в отношении членов "Хизб ут-тахрир". Я собирала кейсы, цифры, складывала картину, потом обновляла информацию, добавляла новые факты - и вот, когда решила, что пора верстать, дела по ст. 205.2 повалились как тетрис. Ну и ладно: они отлично вписываются в обозначенные тренды. Нет, ну кроме той псковской истории про чекистов и советскую присягу, она ни во что не вписывается.

В обзоре я рассказываю, что происходило вокруг статьи об оправдании терроризма в последние годы и как мы пришли к текущей ситуации.

Массовость применения. С 2014 года количество приговоров стало стабильно и непрерывно расти. Если до этого случаи осуждения по статье были единичными, то уже в 2017 году были вынесены приговоры по 111 преступлениям. Примерно теми же темпами росла и вся статистика по 205-м статьям, так что доля протеррористических высказываний среди всех террористических преступлений оставалась относительно стабильной - около трети.

Жестокость. В 2014 году по ст. 205.2 запретили давать условный срок и назначать наказание ниже нижнего предела (вернее, ниже нижнего можно, но только в особом порядке при условии полного признания вины). В первом полугодии 2018-го 82 процента осужденных по статье были приговорены к реальному тюремному сроку.

Вишенкой на торте стал "закон Яровой", по которому протеррористические высказывания в интернете (то есть почти все высказывания, лежащие в основе дел по 205.2) стали караться по более тяжелой части 2, а по ней нижний предел составляет пять лет.

Об этом легко говорить теоретически, но жутковато на практике. К примеру, калининградский студент Валерий Богатырев сохранил в разделе "Мои видеозаписи" во "Вконтакте" ролик, в котором какие-то мужики в балаклавах, относящие себя к экстремистской организации Misanthropic Division, заявляют, что начинают "полноценную борьбу" с путинским режимом (не начали, как вы понимаете). Богатырев говорит, что видео сохранилось случайно, - такое бывает во "Вконтакте". Пять лет общего режима.

Кстати, если вы по неосторожности убьете нескольких человек, верхним пределом наказания будут четыре года колонии, а вот если по неосторожности опубликуете никому не нужное видео, тогда, извините, от пяти. Ну а шесть лет могут дать и за видео, и за умышленное убийство.

Революция как терроризм. "Закон Яровой" был важным рубежом. Помимо утяжеления квалификации интернет-высказываний, он еще внес в статью 205.2 примечание: призывами к терроризму считаются в том числе призывы к участию в незаконном вооруженном формировании, убийству государственного деятеля, насильственному захвату власти или вооруженному мятежу. Если вы захотите сообщить миру, что вооруженное восстание в текущей ситуации - дело хорошее и необходимое, то вам впаяют пропаганду терроризма и сделают это на законных основаниях. Не то чтобы до 2016 года так никогда не делали, но подобные случаи носили волюнтаристский характер: дескать, мы сегодня подумали и решили на этот раз вместо экстремизма дать терроризм. Позднее власти автоматизировали процесс.

В качестве иллюстрации. Не так давно тверского оппозиционера Владимира Егорова осудили за запись "Надо валить кремлевскую крысу". Крысой Егоров назвал Путина, и суд не стал с этим спорить, установив, что пост является призывом к убийству президента. Егоров получил условный срок по статье 280 (публичные призывы к экстремизму). И вот теперь в СИЗО сидит Вячеслав Елисеев, которому вменяют статью 205.2 за песню "Убить президента" со строчкой "Путин будет казнен".

Долгое время абсолютное большинство дел по статье 205.2 были связаны с исламским терроризмом (как настоящим, так и выдуманным), а это настолько медийно безблагодатная тема, что светское общество едва замечало самые яркие и абсурдные преследования (например, дело дагестанского имама Магомеда Магомедова или московского имама Махмуда Велитова). Это и сейчас так: за каждой персоной, привлеченной "по анархистской теме" (или по украинской, или по националистической), может стоять с десяток безвестных "оправдателей ИГИЛ". Но тренд меняется, и за "протеррористические" высказывания все чаще привлекают людей, с исламом не связанных: тех, кто по-доброму отозвался о поступке Жлобицкого; тех, кто призывает бороться с нынешним государством; русских националистов; сторонников "революции Мальцева" и т.д.

Людям, мало знакомым с темой, может показаться, что все произошло внезапно, что обвинения в терроризме - это какое-то новое слово в политических репрессиях. Некоторые даже жалуются, что их "обманули", потому что частичную декриминализацию статьи 282 они восприняли как оттепель и "обещание" больше не сажать за репосты. Но никто никого не обманывал. Пока 282-я разрасталась, ветвилась, устаревала, скучнела, распадалась на исправительные работы, условные сроки, плесень и липовый мед, 205.2 набиралась сил в тени, питаясь свежей кровью новых жертв и получая все больше возможностей. И вот прежнее чудище ушло на пенсию, а на смену ему пришло новое, страшнее. Пришла пора с ним познакомиться широкой общественности.

В заключение расскажу об еще одном открытии, не вошедшем в обзор. Известно, что администрация колоний нередко мстит неугодным заключенным с помощью нового уголовного дела. Так делают иногда и в отношении подследственных в СИЗО. Для этого чаще всего использовались обвинения в дезорганизации работы исправительного учреждения (321 УК РФ) или в ложном доносе (306 УК РФ). На примере Ильи Романова мы узнали, что может сгодиться и статья 205.2. Сотрудничающий с операми сосед любезно предложил Романову нелегальный планшет и аккаунт в Facebook, а потом в этом аккаунте оказался ролик "Приглашение на джихад", в результате чего убежденному атеисту добавили за "борьбу с неверными" три года к сроку.

Оказалось, что история Романова не уникальна. Изучая апелляционные определения за 2018 год на сайте Верховного суда, я обнаружила девять человек, которые оправдывали терроризм, не покидая мест лишения свободы.

Вот цитата из определения по делу Комилджона Давлятова, которому добавили к сроку почти четыре года: "В обоснование жалоб осужденный и его защитник указывают, что преступление, за совершение которого осужден Давлятов К.М., сфальсифицировано сотрудниками исправительного учреждения из мести за его многочисленные жалобы на действия руководства колонии. Между тем высказывания Давлятова К.М. нельзя признать уголовно наказуемыми ввиду отсутствия у него умысла на оправдание терроризма и такого обязательного признака состава этого преступления, как публичность. Он беседовал всего лишь с тремя лицами в изолированном помещении камерного типа в присутствии лица, участвовавшего в оперативно-розыскном мероприятии "наблюдение", который провоцировал осужденного на высказывание своих мыслей на требуемую тему. Давлятов К.М. религиозным фанатиком не является, мечеть не посещает, намаз не совершает, русским языком владеет плохо, в связи с чем неправильно излагает свои мысли. О деятельности международной террористической организации "Исламское государство" сказать ничего не может, так как первый раз осужден в феврале 2012 года, то есть до официального появления названной террористической организации".

Айдару Шаеву добавили больше года: по словам других зеков, половина из которых свидетельствовала под псевдонимами, в тюремной библиотеке он публично радовался тому, что боевики "Джабхат ан-Нусра" сбили русского летчика. В определении указано, какие доказательства в деле защита считает липовыми и почему. Кейс Павла Зломнова, которого я упомянула в начале, мало чем отличается. Мне осталось добавить, что на сайте Верховного суда можно прочитать очень немногие определения, а до апелляции доходят не все заключенные, а только те, кто смог написать жалобу по-русски и отправить ее по почте, или те, у кого есть адвокат.

И напоследок - история от "ОВД-Инфо": уголовное дело Акмала Жонкулова, рассказавшего об изнасиловании в колонии и обвиненного в оправдании терроризма.

Закон о частичной декриминализации 282-й статьи УК РФ принят в третьем чтении. 282-я - самая известная статья российского Уголовного кодекса из всех, что карают за высказывания, буквально число-мем, поэтому реформа достигает максимального медийного эффекта при очень небольшом изменении практики.

Статья 282, с одной стороны, наиболее массовая, по ней выносится несколько сотен приговоров в год, а с другой стороны, ее применение не самое жестокое: реальный срок получают чуть больше 10 процентов обвиняемых, чаще всего людей по ней приговаривают к условным срокам, исправительным работам, штрафам. Более жесткие, хотя и значительно более редкие (счет на десятки в год) преследования ведутся по части 2 статьи 280 (публичные призывы к экстремизму в интернете) и особенно по части 2 статьи 205.2 (протеррористические высказывания в интернете). По 205.2 доля реальных сроков в первом полугодии 2018 года достигла 82 процентов. Тут стоит отметить, что для нераскаявшихся обвиняемых по части 2 статьи 205.2 предусмотрено не менее 5 лет колонии - больше, чем за причинение смерти по неосторожности двум или более людям.

Если бы вас захотели посадить, скорее всего органы не ограничились бы статьей 282, а добавили бы для весу хотя бы статью 280, тем более что разница между ними почти неуловима. Особенно это касается политических, антигосударственных высказываний - они точно пойдут либо по 280, либо по 205.2.

Административный конвейер по вылавливанию в интернете (обычно во "Вконтакте") всяких свастик (ст. 20.3 КоАП) и песен Муцураева, "Коловрата", видео про ИГИЛ и т. д. (ст. 20.29 КоАП) также существует давно. За первое полугодие 2018 года число людей, подвергнутых наказанию по этим статьям, перевалило за две тысячи. Сотни дел по статье 282 вполне впишутся в этот мелочный поток, который, впрочем, станет менее мелочным: стандартные штрафы будут не 1-2 тысячи рублей, а 10-20 тысяч.

При этом возмущения станет куда меньше, потому что дела о демотиваторах будут реже выходить в публичное пространство. Вспомним, например, что Мария Мотузная стала обвиняемой в мае 2018 года, а говорить о своем деле решилась только в июле, когда отошла от растерянности. "То есть эти бляди пришли ко мне, прощупали, так сказать, почву, увидели, что я ни черта не смыслю в юриспруденции и бледнею от одного слова "преступление", и решили: ага, вот с ней проблем не будет, даже руки марать не придется", - написала она тогда в твиттере. Примерно то же самое происходит и с большинством остальных обвиняемых что по административным, что по уголовным делам. Если быстрее оштрафовать или посадить на 15 суток, а потом припугнуть, что "еще раз - и уголовка!", то они опомниться не успеют и к адвокатам не пойдут, про ЕСПЧ не узнают, проблем создавать не будут.

Впрочем, один повод для оптимизма есть: ряду осужденных, имеющих в обойме статью 282, вероятно, удастся пересмотреть приговор и скинуть несколько месяцев.

Обвинение закончило представлять доказательства по делу украинского военного Александра Шумкова, обвиняемого в участии в "Правом секторе". Процесс может закончиться в ближайшие несколько недель: защите для подготовки доказательств дали время до 25 сентября.

Сам Шумков заявил, что ему угрожают в брянском СИЗО. Ему обещают проблемы в колонии за то, что он "бандеровец":

- Сотрудники СИЗО не один раз угрожали мне физической расправой на основании моей политической позиции. Прошу прокуратуру или суд обеспечить мне безопасность, иначе возникает вопрос, кто будет за это отвечать, если со мной это случится, если я не вернусь живым с территории РФ.

Формальная реакция от судьи Виктора Рухмакова, слушающего дело Шумкова в Севском районном суде, последовала: он согласился направить заявление об угрозах в Следственный комитет по Брянской области.

Вот вкратце суть того, что представило в суде гособвинение.

Расследование в Гугле

Интернет - один из основных источников доказательств по делу Шумкова. Оперативник ФСБ Руслан Кокулов утверждал, что Шумков сам, прямо на границе, рассказал ему о том, как был охранником Дмитрия Яроша и состоял в "Правом секторе", а он, Кокулов, для подтверждения информации использовал Гугл, вбив в поисковую строку: "Шумков охрана Яроша", "Шумков Правый сектор". Так он обнаружил несколько фотографий, текстов и видео.

Любопытный читатель может повторить эксперимент и действительно найти кадры нескольких освещенных в СМИ событий, на которые ссылается обвинение.

Вот пресс-конференция Дмитрия Яроша в киевской гостинице "Украина" - она состоялась 8 марта 2014 года.

Вот похороны Александра Музычко 26 марта 2014 года.

Также в суде посмотрели видео пресс-конференции Дмитрия Яроша в УНИАН от 4 апреля 2014 года.

Шумков не отрицает своего участия во всех этих событиях, а на одном из заседаний даже поблагодарил прокурора за то, что тот помогает доказывать его невиновность - решение о запрете "Правого сектора" в России вынесено 17 ноября 2014 года. К этому времени Шумков, по его словам, уже служил в Вооруженных силах Украины и в деятельности "Правого сектора" участия не принимал.

"Иванов" и "Петров"

Секретные свидетели давно стали привычным атрибутом политических уголовных дел. Чаще всего их зовут именно так - "Иванов" и "Петров". Их выступление практически всегда происходит одинаково: участники процесса слышат измененный голос, который, как правило, сообщает ключевые подробности, подтверждающие версию обвинения. Кто скрывается в тайной комнате, действительно ли этот человек свидетель событий или же кто-то из следователей озвучивает легенду - ни защита, ни зрители не могут это проверить. Предлагается верить судье, который перед началом допроса контактирует со свидетелем и устанавливает личность. Адвокаты регулярно требуют раскрыть данные об очередном "Иванове" или "Асанове", указывая, что в деле нет информации ни о каких угрозах, поступавших этому конкретному человеку, но получают отказ.

В этот раз, например, прокурор Владимир Минаков сказал с обезоруживающей логикой: "Иванову" не поступало угроз в связи с тем, что данные были засекречены. Если бы данные были раскрыты, то были бы и угрозы".

Сам "Иванов Иван Иванович" заявил, что является помощником депутата Верховной рады от "Оппоблока", а ранее состоял в Партии регионов, занимал административные должности в Харьковской обладминистрации и департаментах Киева. Он рассказал, что в сентябре 2015 года ехал по служебным делам мимо КПП "Чонгар", где проходила акция за прекращение транспортного сообщения с Крымом, и увидел там Шумкова в окружении 7-10 человек. Шумков, по словам "Иванова", раздавал этим людям команды. Какие именно команды, он не слышал, но от друга, работающего в СБУ и внедренного в "Правый сектор", знает, что Шумков - правая рука Яроша. Он видел его вместе с Ярошем на одном из мероприятий в Мариинском парке и "запомнил на всю жизнь".

В показаниях на следствии "Иванов" говорил, что видел на Шумкове военную форму с нашивками "Правого сектора". В суде он заявил, что не может сказать, были ли на Шумкове такие нашивки.

"Петр Петров" утверждает, что, будучи гражданином России, добровольно вступил в "Правый сектор" в 2014 году. На вопрос адвоката Романа Лылзова он ответил, что привлекался к уголовной ответственности по части 2 статьи 282.2 УК РФ. При этом, по его словам, он в 2014 году находился в Киеве, а в 2015-м - в России и наблюдал за деятельностью "Правого сектора" по интернету. "Это были видеозаписи на мобильный телефон. Мои информаторы снимали и отправляли мне на электронную почту", - сказал секретный свидетель в суде.

Соответственно, весной 2014 года он несколько раз видел Шумкова лично, затем на видео. Одна из видеозаписей отражала события на КПП "Чонгар" в сентябре 2015 года. "Петров", в свою очередь, уверен, что на военной форме Шумкова тогда были нашивки "Правого сектора".

- Вы сказали, что люди были в военной форме, как вы среди других людей в форме увидели Шумкова? - спросил адвокат Лылзов.

- Да, мне так показалось. Мне так сказали.

- Кто вам сказал?

- Информатор... Когда отправляли запись на электронную почту, сказали, что там на видео Шумков.

В протоколе допроса на следствии "Петров" говорил, что эта видеозапись у него не сохранилась.

Другое видео с Шумковым, которое смотрел "Петров", касалось прокоммунистического митинга в Херсоне 7 ноября 2015 года. По словам "Петрова", участники "Правого сектора" хотели сорвать митинг, но полиция им помешала. Само видео на процессе также не было представлено.

Ключевой свидетель

Бывший сослуживец Шумкова, херсонец Михаил Алланазаров, стал главным неанонимным свидетелем по делу. Он сказал на суде, что Шумков вступил в "Правый сектор" еще на Майдане, после Майдана был охранником Яроша, в 2014 году принимал участие в боевых действиях в составе 7-го батальона добровольческого корпуса "Правый сектор", а в акциях этой организации участвовал вплоть до 2017 года. С его слов, таких акций на территории Херсонской области было примерно пять.

Сам Алланазаров говорит, что в "Правом секторе" не состоял, а контактировал с организациями "Самооборона Херсона" и "Здоровая молодежь". Он принимал участие в совместных с "Правым сектором" акциях как гражданский активист.

"Грани" уже писали, что в мае 2018 года Алланазаров получил временное убежище в России. Он сообщил российскому МВД, что его принуждают воевать в АТО. Алланазаров был осужден за дезертирство к трем годам колонии с отсрочкой исполнения наказания и смог убедить российские власти, что ему грозит реальный срок за политическую позицию. Шумков, в свою очередь, на заседании 19 августа сказал, что Алланазаров ранее состоял в "Правом секторе", а преследуется на Украине в связи с делами о торговле оружием и наркотиками (уточню, что против Алланазарова были возбуждены дела за хранение наркотиков и переделку стартовых пистолетов в боевые). В то же время военная прокуратура публиковала информацию, что Шумков и сам преследуется по аналогичным статьям.

Михаил Алланазаров написал мне и в подробностях рассказал свою версию событий, в том числе касающуюся преследования за оружие и наркотики. Но я решила, что будет справедливым опубликовать ее одновременно с показаниями Александра Шумкова и, возможно, с комментариями других людей, знакомых с ситуацией. Вполне вероятно, что Шумков даст показания уже на следующей неделе.

- Хоть одно действие было сделано подсудимыми?
- По свержению строя? Ну так как это первый этап, конспиративный, то действий по свержению я назвать не могу... Во время Украины деятельность находилась на втором этапе...
- А во время России?
- А теперь снова вернулась на первый этап.
- Действие хоть одно было сделано на протяжении 13 лет?
- Нет, но все к этому шло!

Это допрос оперативника ФСБ Николая Артыкбаева. В Северо-Кавказском окружном военном суде идет суд над жителями Бахчисарая Энвером Мамутовым, Рустемом Абильтаровым, Зеври Абсеитовым и Ремзи Меметовым. Очередное конвейерное дело о причастности к "Хизб ут-тахрир".

Энвер Мамутов обвиняется в организации деятельности террористической организации (ч. 1 ст. 205.5 УК), что предполагает вплоть до пожизненного лишения свободы. Фактически он вел в своем гараже собрания, на которых читали и обсуждали запрещенную в России литературу "Хизб ут-тахрир". С декабря 2015 года ФСБ делала аудиозаписи этих встреч. Остальные подсудимые, согласно обвинению, на эти собрания ходили, и им вменяется участие в деятельности террористической организации (ч. 2 ст. 205.5 УК). На момент их задержания за это давали от 5 до 10 лет. Кроме того, все фигуранты обвиняются в приготовлении к насильственному захвату власти организованной группой по предварительному сговору (ч. 2 ст. 35 ч. 1 ст. 30 и ст. 278 УК).

На встречах, зафиксированных ФСБ, люди говорили о том, что необходимо использовать рациональные доводы, чтобы пропагандировать ислам. О том, что мусульмане должны признавать все законы шариата. О том, что человек волен выбирать между добром и злом. Про то, как соотносить работу и предписания ислама. Про истинный путь и заблуждения. О том, что Эрдоган предоставил американцам авиабазу, а члены "Хизб ут-тахрир" устроили в Турции митинг протеста.

Пожалуй, самым неприятным для немусульман и/или сторонников светского государства там были рассуждения о том, что самый эффективный путь распространения ислама - распространить над "неверными" законы шариата: если бы так, по мысли говорящего, произошло, то почти все жители страны в короткий срок стали бы мусульманами. Правда, речь в разговоре шла об Украине.

На этом конкретика обвинения заканчивается. Следствие также считает, что Мамутов намеренно завел себе почту на Gmail, чтобы законспирироваться от российских властей. При этом в суде зачитывалась переписка с этого ящика, и многие письма были написаны до аннексии Крыма (а на Украине "Хизб ут-тахрир" легальна). Переписка, которую огласили в суде, была примерно о том же, о чем и разговоры: правильность разных обычаев, "разврат" среди мусульман в Крыму, литература "Хизб ут-тахрир".


Энвер Мамутов. Фото автора

Некоторые доказательства в деле также говорят о том, что Мамутов в "Хизб ут-тахрир" еще и раньше, когда Украина контролировала Крым, не скрывал своих взлядов. Но, поскольку его "преступление" отсчитывается с декабря 2015 года (когда в гараже установили прослушку), то все эти исторические данные, видимо, собраны для характеристики личности. Описываются, в частности, конфликты "хизбов" как с муфтиятом, так и с Меджлисом (что касается второго, российские власти погасили все разногласия весьма эффективным способом: Меджлис признали экстремистской организацией, а членов "Хизб ут-тахрир" стали сажать как террористов). Еще одна история, о которой расспросили нескольких свидетелей, связана с тем, что в 2013 году на заседании религиозной общины "Ватан", посвященной организации праздника, Мамутов требовал, чтобы женщины и мужчины на этом празднике были отделены друг от друга сеткой.

Суд над бахчисарайской четверкой начался еще в апреле под председательством Романа Плиско. Мне довелось побывать на двух заседаниях - 23 и 24 июля. На одном из них был допрос Артыкбаева, который должен был рассказать о том, как он вел оперативную работу. Такие свидетели часто бывают в "хизбовских" делах и создают странное ощущение. Частично они (необоснованно) берут на себя роль специалистов. Так и Артыкбаев, не имеющий религиоведческого образования, отрапортовал заученную характеристику "Хизб ут-тахрир". С другой стороны, те факты, о которых они могли бы свидетельствовать, уже изложены в уголовном деле в виде свидетельских показаний, протоколов обыска, фонограмми т.д. Фактически гособвинитель приглашает второго гособвинителя, чтобы он пересказал обвинение. Разве что оперативники могут быть полезны для суда, если расскажут о способах получения доказательств. Правда, Артыкбаеву сразу напомнили, что он может не отвечать на вопросы о своей деятельности, если они составляют гостайну. Перепроверить, что составляет гостайну, как вы понимаете, фактически невозможно.

Из Артыкбаева адвокаты за более чем три часа допроса так и не смогли вытянуть ничего нового. Всем подсудимым, помимо собраний в гараже и запрещенных книг, вменяется, что они вели агитацию и "вербовку" в Бахчисарае, но оперативник так и не смог назвать ни одного человека, который бы завербован. Если Мамутов завербовал Абильтарова, Абсеитова и Меметова, то кого вербовали Абильтаров, Абсеитов и Меметов, осталось загадкой.

Периодически Артыкбаев ссылался на показания "закрытых" свидетелей (выступающих под псевдонимом и допрашивающихся в условиях, исключающих визуальное наблюдение, с измененным голосом): их в деле трое.

- Только закрытых? - уточнил Энвер Мамутов.
- Остальные боятся преследований со стороны вас, - посетовал Артыкбаев.
- Ну! Я могу сказать, что мой народ боится преследований со стороны вас.

Оксана Железняк, адвокат Абильтарова, долго пыталась выяснить, что именно сделал ее подзащитный и как оперативник об этом узнал, и диалог ходил кругами.


Рустем Абильтаров. Фото автора

- Начиная с 2013 года до момента задержания кому конкретно Абильтаров распространял идеологию?
- Точно не могу сказать, но на звукозаписях есть информация, он говорил, что распространял информацию.
- Можете назвать хоть одного человека, кому Абильтаров распространял идеологию и кого привлек?
- Нет. Лица не установлены, кого привлекал Абильтаров, но информация есть. Работа проводилась, и лиц я не установил.
- Можете ли вы достоверно утверждать, что такие лица существовали, а не Абильтаров пытался создать иллюзию перед Мамутовым?
- Только опираясь на данные, полученные от свидетелей, и звукозапись.
- Ну вот ни один свидетель об этом не говорил. Откуда вы узнали?
- В ходе ОРМ "Опрос" были получены такие данные.
- Кого конкретно вы опросили?
- В материалах дела были такие данные, точно вам не скажу.
…
- В ходе ОРМ вам удалось установить, кого конкретно приискал Абильтаров к участию в террористической организации?
- Это есть на звукозаписи и в показаниях секретных свидетелей "Асанова" и "Краснова".
- Он приискал "Асанова" и "Краснова"?
- Ну выходит, что так, точно не знаю.
…
- Данные не установлены, потому что жители Бахчисарайского района боятся за свою жизнь и здоровье.
- У вас были обращения от этих лиц?
- Нет, они же боятся.
- Назовите источник осведомленности.
- Не дам я ответа на ваш вопрос.

Под конец Артыкбаев заявил, что не видел протоколов свидетельских показаний (логично - он же сам свидетель) и лишь предполагает, о чем свидетели могли говорить,и добавил, что не принимал решение о засекречивании свидетелей и не знает, по каким причинам они засекречены.

За подготовку к захвату власти "хизбов" преследуют в России с 2009 года. Эта идея скорее всего была скалькирована из репрессивной практики Узбекистана и, разумеется, прижилась в аннексированном Крыму. "Приготовлением к захвату власти" называется ровно то же самое, что и "участием в террористической организации": сам факт причастности к "Хизб ут-тахрир". Вменением двух статей за одно и то же деяние регулярно нарушается запрет на двойное наказание.

Рациональное зерно в этом обвинении искажено настолько, что перестает быть рациональным. Стратегия "Хизб ут-тахрир" действительно предполагает, что для построения Халифата нужно прийти к власти в какой-либо одной стране, которая и станет "точкой распространения исламского призыва". Но эта страна должна быть как минимум арабоязычной. Организация много раз заявляла, что не заинтересована в переворотах в западных странах, к которым в данном контексте относятся и Украина, и Россия. Об этом говорилось и в переписке, предположительно принадлежащей Мамутову.

- Вот вы сказали, что Мамутов говорил, что надо подыскивать военных, - уточнила адвокат Марина Дубровина. - Подыскали?
- Их задержали.
- То есть не успели? А до этого?.. Вы сказали, что "надо создавать армию, которая будет защищать от неверных". Армия была создана?
- Точно такой же ответ.
- То есть мой подзащитный вообще ничего не сделал?
- Возможно, он не успел.
- То есть с 2002 года ни одного действия по свержению строя, созданию армии, подысканию военных сделано не было. С чего вы решили, что в 2016-м сделают?
- Не могу ответить.

Получился краткий пересказ дела в одном допросе, наглядно показывающий целенаправленное превращение мухи в надувного слона.

Суд над украинским военным Александром Шумковым, обвиняемым в участии в "Правом секторе", начался 27 июня в Севске - городе в Брянской области, расположенном примерно в 40 километрах от российско-украинской границы. Именно здесь, в Севском районе, в августе прошлого года оказался Шумков, и до сих пор до конца не известно, как именно это произошло.

У погранслужбы ФСБ России есть на этот счет версия, которую эфэсбэшники озвучивают, будучи свидетелями на суде. Излагаем события глазами российских пограничников.

Укрыться в России

"Как пояснило данное лицо (Шумков. - Ред.), после урегулирования политической обстановки украинская власть начала активное преследование наиболее активных участников "Правого сектора", - заявил Руслан Кокулов, проводивший опрос Шумкова в августе 2017 года. Ссылаясь на рассказ самого Шумкова, Кокулов сообщил вот такую предысторию. Однажды (дело происходило в Херсоне) Шумков пришел в гости к другу, который также был участником "Правого сектора", и увидел, что Служба безопасности Украины проводит у друга обыск. Одновременно обыск прошел и у Шумкова, и СБУ нашла у него огнестрельное оружие, и в отношении Шумкова была избрана мера пресечения, аналогичная российской подписке о невыезде.

Тогда друг-правосек "укрылся на территории России", и Шумков решил поступить так же. Но, пересекая российский погранпункт в Троебортном на автомобиле (выступившие свидетели не вспомнили, был Шумков водителем или пассажиром), он отказался выполнить требования кинолога Серегина и достать из машины багаж. Серегина пока не допрашивали, вероятно, он даст показания 4 июля.

Серегин позвал на помощь старшего смены Андрея Гончаренко. Гончаренко пришел, "указанного гражданина сопроводил в служебное помещение", составил протокол об административном правонарушении по статье 18.7 КоАП (Неповиновение законному требованию военнослужащего). "Лицо было опрошено, были отобраны объяснения, были разъяснены права и обязанности. Было вынесено постановление об административном правонарушении. После этого я гражданина не видел, не интересовался им", - изложил свои показания Гончаренко и больше ничего не вспомнил. Ни что за багаж стал предметом спора - сумки или коробки, ни сколько времени провел Шумков в служебном помещении, ни что он говорил ("не помню, в административном деле записано").

Помимо Гончаренко позвали и Кокулова. Пришел ли он одновременно с Гончаренко на составление административного протокола или уже после, почему вообще к нему обратились, что конкретно входит в его должностные обязанности - все это осталось невыясненным. Но он приехал и начал опрос Шумкова, а тот как на духу рассказал Кокулову, что был членом "Правого сектора", состоял в личной охране Яроша, "в составе группы то ли из четырех, то ли из пяти человек (он был старшим) принимал участие в погромах 2 мая в Одессе", воевал в АТО в составе батальона "Правого сектора", получил контузию и после этого устроился дознавателем в херсонскую прокуратуру.

Был ли Шумков во время этого опроса задержанным? "Он не был в наручниках. Сидел за столом и давал пояснения".

После того как "нарушитель-украинец" добровольно рассказал о своем участии в запрещенной в России организации, Кокулов подал рапорт об обнаружении признаков преступления.

Итак, версия ФСБ: Шумкова преследовали на Украине, он был под подпиской о невыезде, решил укрыться на территории России, но стал явно вызывающе вести себя на пункте пограничного пропуска, после чего добровольно рассказал эфэсбэшнику о ряде своих действий, которые в России считаются криминальными. Разве что политического убежища в тюрьме не попросил.

Александр Шумков. Фото: ФБ-страница Людмилы Шумковой

Версии и факты

В октябре 2017 года военная прокуратура южного региона Украины заявила, что 29 июня 2017 года в Херсонский городской суд было передано уголовное дело против Шумкова о незаконном хранении оружия и наркотиков. Кроме того, с 17 августа, по данным ведомства, Шумков не являлся на службу без уважительных причин. Прокуратура в связи с этим начала проверку по признакам самовольного оставления воинской службы.

Людмила Шумкова, тетя Александра, также называла 17 августа как дату, когда он перестал выходить на связь.

Позже украинские правоохранительные органы возбудили дело о похищении человека. Они пришли к выводу, что Шумков вместе с еще тремя людьми 23 августа 2017 года пересек на автомобиле украинский погранпункт в Бачевске (напротив российского пункта в Троебортном). Людмила Шумкова ранее говорила "Граням", что, по негласной информации, это была машина с российскими номерами. Сообщество "Самооборона Херсон" в Фейсбуке также указывает, что от Херсона до границы Шумков "доставлялся... на другой машине с другой группой лиц", но источник этих сведений не называется.

Версия Шумкова о том, как он попал в Россию, в пересказе его адвоката Фарита Муртазина представлена на сайте правозащитного центра "Мемориал": "По версии защиты, Шумков, как дознаватель военной прокуратуры Украины, ехал на встречу с информатором... Неподалеку от российско-украинской границы, на месте встречи с информатором, на машину, в которой передвигался Шумков, якобы было совершено нападение, он был обездвижен ударом электрошокера и в бессознательном состоянии вывезен на территорию РФ".

По информации Центра журналистских расследований, Шумкову дали 15 суток административного ареста за неповиновение пограничнику. Это произошло, по разным данным, 23 или 24 августа. А 6 сентября Шумков был официально задержан в рамках уголовного дела по части 2 статьи 282.2 УК РФ (участие в деятельности экстремистской организации).

В России широко распространена практика, когда человека, которого силовики намерены задержать по уголовному делу, отправляют под различными предлогами под административный арест. Время отсидки в изоляторе используется для подготовки материалов уголовного дела.

Муртазин говорит, что его подзащитного допрашивали несколько дней и, вероятнее всего, первые показания он дал на фоне лишения сна и еды. Об иных пытках на следствии Шумков пока не заявлял.

Свидетели из ФСБ уверили в свою очередь, что Шумков во время опроса отказался как от услуг переводчика (во время суда Шумков пользуется такими услугами и говорит на украинском), так и от защитника, потому что сам является юристом.

Фото автора

Осталось включить принтер

"Я не вижу смысла задавать вопросы, - сказал Шумков, когда ему предложили поучаствовать в допросе свидетелей. - Это дело политическое. Решение уже готово, его осталось только напечатать на принтере. На данный момент такой политзаключенный не один я, есть еще незнакомые мне Кольченко, Сенцов, Карпюк, Клых и другие". Он закончил тем, что возобновляет бессрочную голодовку, которую объявил 23 мая. Некоторое время назад перед началом суда он ее приостанавливал.

ИВС в Севске. Фото автора

В будние дни, когда у Шумкова назначены судебные заседания, его содержат в ИВС Севска, который находится напротив Севского районного суда. На выходные его этапируют в СИЗО Брянска. Как сообщил Муртазин, по возвращении в СИЗО Шумкова поместят в карцер за то, что он не сделал доклад (не объявил своe имя и статью обвинения) сотруднику.

Процесс продолжится 4 и 5 июля, а затем 17 июля и в последующие дни. Ожидаются приличествующие случаю секретные свидетели Иванов и Петров. Один из них считает, что лозунг "Коммуняку на гиляку" означает, что надо поймать любого русского и повесить на ветке.

А после того как все доказательства будут представлены, Шумков даст показания и, вероятно, изложит свою версию того, как он попал в Россию.

В Калининском районном суде Петербурга начался довольно специфический судебный процесс. Подсудимый, основные свидетели, потерпевшая и, разумеется, председательствующий - все сотрудники петербургских судов (разве что подсудимый - бывший сотрудник).

В конце 2016 года Александр Эйвазов работал секретарем в Октябрьском районном суде, а спустя некоторое время после увольнения был арестован за... неизготовление в срок протокола заседания. Защита же полагает, что Эйвазову мстят за то, что он предал огласке нарушения закона.

Двадцатидвухлетний Эйвазов, окончив юридический бакалавриат, поступил в заочную магистратуру и решил начать работу на госслужбе, планировал карьеру судьи. Кроме того, он состоял в "Единой России" и был функционером партийной ячейки в Василеостровском районе. Эйвазова приняли секретарем к судье Ирине Керро.

Работа, очевидно, не оправдала его ожиданий. По словам Эйвазова, он столкнулся с многочисленными нарушениями закона: Керро унижала бездомных арестантов ("Теперь у вас будет постоянное место жительства. В "Крестах""), выспрашивала национальность подсудимых, допускала приятельское общение со следователями и прокурором, принимала от следователя в подарок банки, возможно, с кофе, а возможно, с каким-то другим содержимым. Сотрудники судебного аппарата, утверждал он, были вынуждены составлять протоколы по заседаниям, которые фактически не проводились, при этом секретарям не оплачивали переработки, а получают они примерно по 10 тысяч рублей в месяц.

Он безрезультатно жаловался в различные инстанции, а впоследствии он выложил на YouTube отрывки аудиозаписей, содержащих, по его словам, диалоги с участием Керро (голос на этих записях действительно похож на голос Керро, которая выступила в суде против своего бывшего секретаря в минувшую пятницу).

Конфликт нарастал. В ноябре Керро предложила Эйвазову уволиться. Он не согласился сразу, но в конце месяца ушел на больничный, затем в учебный отпуск, затем снова на больничный и 29 декабря уволился по собственному желанию.

Но одна формальность осталась камнем преткновения. Эйвазов не закончил протокол судебного заседания по делу Тимофея Кунгурова. Хотя закон предполагает, что протокол должен быть изготовлен за три дня, Эйвазов утверждает, что не справился примерно за две недели из-за большого объема (около 60 страниц) и общей своей загруженности.

30 ноября Керро вынесла приговор без готового протокола судебного заседания, но передать дело в таком виде в апелляцию было нельзя; кроме того, защита осужденного ходатайствовала об ознакомлении с протоколом. Поэтому 10 января 2017 года зампредседателя суда Эльвира Вайтекунас в сопровождении полицейских пришла к уволившемуся Эйвазову домой и уговаривала его закончить и подписать протокол. Он отвечал, что уже не является секретарем и не имеет права составлять документы, а подписывать что-либо задним числом не будет.

13 января председатель Октябрьского районного суда Марина Воронова обратилась в петербургский Следственный комитет с заявлением о возбуждении уголовного дела по ч. 3 ст. 294 УК РФ ("вмешательство в деятельность суда с использованием своего служебного положения"). Согласно обвинению, Эйвазов действовал специально, чтобы приговор, вынесенный Керро, отменили, потому что испытывал к ней неприязнь. В феврале дело было возбуждено, а в марте Эйвазова объявили в федеральный розыск. Будучи в розыске, он продолжал рассказывать в соцсетях и журналистам о нарушениях закона, очевидцем которых он стал.

Задержали его 22 августа в Сочи, после чего он был отправлен в СИЗО. К слову, за лето 2017 года прошла апелляция по делу Кунгурова. В материалах дела был протокол, который судья Керро изготовила и подписала сама, и это не помешало утвердить приговор в апелляции.

В январе 2018 года Эйвазова обвинили также по ч. 3 ст. 298.1 УК ("клевета в отношении судьи, соединенная с обвинением в совершении тяжкого преступления) в связи с его публикациями во "Вконтакте". Как отметило гособвинение, Эйвазов распространил заведомо ложные сведения о том, что Керро берет взятки в виде подарков и пристрастна к национальности подсудимых, а ведь ее никогда не признавали виновной в таких преступлениях.

Суд начался 21 июня сразу с нескольких ходатайств защиты. Во-первых, адвокаты Иван Павлов и Евгений Смирнов неоднократно добивались передачи дела в Верховный суд. По их мнению, весь петербургский судейский корпус не сможет быть беспристрастным в этом деле. Председательствующий Геннадий Пилехин, однако, не дал себе отвод.

Второе ходатайство было о том, что содержание подсудимого в клетке унижает его достоинство. К тому же, добавил адвокат Смирнов, от его скамьи до клетки приличное расстояние, полтора-два метра, и они не могут оперативно общаться с клиентом. Он попросил дать Эйвазову возможность сесть рядом с защитниками.
"Обращаюсь к конвою, - отреагировал судья Пилехин. - Можем мы сделать так, как просит защита?"

"Если бы это была железная клетка, мы бы еще подумали, а это барьер оградительный", - философски отметил судебный пристав.
"Решение не в компетенции суда. Мы можем вам предложить передвинуть скамью поближе к клетке".

"Я не животное, чтобы ограждать меня барьером, - возмутился Эйвазов. - Меня обвиняют в двух ненасильственных преступлениях, средней и небольшой тяжести, нет даже формального обоснования держать меня вдали от участников. Если я буду находиться здесь, в отдельном вольере - буду называть это вольером, ваша честь, - это будет унижать мою честь и достоинство".

Через некоторое время адвокаты действительно передвинули свою скамью ближе к клетке.

Ну и наконец, мера пресечения: суд не стал выпускать Эйвазова из-под стражи, решив, что основания для избрания меры пресечения не отпали. Под арестом он находится уже десять месяцев.

После этого прокурор зачитала обвинение. "Обвинение мне непонятно, виновным себя не признаю", - чеканно произнес Эйвазов, предоставив адвокатам возможность выразить отношение к обвинению. Адвокат Павлов отметил в частности, что вмешательство в правосудие может быть осуществлено только извне, а секретарь судебного заседания - участник правосудия; кроме того, "с использованием служебного положения" можно совершить только преступное действие, а не бездействие.

На следующий день допросили нескольких свидетелей, в том числе зампредседателя Октябрьского суда Эльвиру Вайтекунас, приходившую к Эйвазову домой, а также саму потерпевшую Ирину Керро, которая выступала по видеосвязи из Новгорода.

Вайтекунас рассказывала, как ей пришлось вмешаться в производство по делу Кунгурова: она знала, что у Керро и у бывшего секретаря Эйвазова конфликт, и решила сама уговорить его закончить протокол. Поскольку трубку он не брал, она отправилась к нему домой, а полицейских взяла с собой для безопасности.

"Он пытался мне рассказывать про свои жалобы на судью; я говорила, что я не квалификационная коллегия, я пришла выяснять другой вопрос, - говорила Вайтекунас. - Саша сказал, что да, он понимает, что это прецедент, но он не является секретарем и не будет изготавливать протокол... Мы никогда не отзываем секретарей из учебного отпуска, но они сами приходят и изготавливают. Я предлагала ему не подписать кем-то изготовленный протокол, а прийти и самому изготовить".

Эйвазов уточнил, почему она называет его Сашей. Председательствующий отвел вопрос: "Если вам неприятно, мы попросим свидетеля обращаться к вам по-другому". Вайтекунас, в свою очередь, сказала, что привыкла его так называть "по-отечески", попыталась себя дисциплинировать и называть полное имя и фамилию подсудимого, но потом привычка взяла верх.
"Она (Керро) была недовольна работой Александра, делала ему замечания, этими замечаниями Саша был недоволен. Она объясняла, что он не может работать секретарем, он настаивал, что он может". Вайтекунас охарактеризовала взаимоотношения Эйвазова с Керро как неприязненные.

Сама же Керро уверила, что никаких неприязненных отношений к Эйвазову она не испытывала. Она считала его умным, способным, готовым учиться, "но ему мешают эмоции в этом возрасте". По ее словам, она предложила ему даже не уволиться, а лишь задуматься, сможет ли он работать с таким объемом заданий: "Я видела, что Александру тяжело, и полагала, что ему надо разделить учебу и работу. Чтобы он спокойно доучился и потом уже начал свою карьеру".

У Александра, пояснила Керро, после этого предложения началось "резко негативное к ней отношение", "он начал отговариваться, отказывался задерживаться после шести".

Председательствующий Пилехин отвел массу вопросов. Некоторые из них - как предположительные: например, что делать, если секретарь судебного заседания умер, не закончив протокол, является ли это неустранимым препятствием к продолжению процесса? Или вопросы о том, была ли замена секретаря при вынесении приговора Кунгурову, устоял ли приговор в апелляции, - все это, по мнению Пилехина, обстоятельства другого уголовного дела, не имеющие отношения к преследованию Эйвазова.

Что касается самого протокола, то Керро упомянула, что, уходя на больничный, Эйвазов оставил напечатанные листки с речами защитников и записку, что не может доделать протокол речи гособвинителя, потому что у него сел планшет. Но затем она заявила, что листки эти не использовались при составлении протокола. Это, казалось бы, незначительная деталь, но если секретарь сделал часть и не успел остальное, его трудно обвинить в том, что он саботировал работу умышленно.

- Готовы ли вы примириться с Эйвазовым по статье о клевете? - спросил адвокат Смирнов потерпевшую Керро.
- Не готова ответить на этот вопрос.
- Может, вам требуется время?
- Если данное желание возникнет, я обращусь в суд с соответствующим ходатайством.

Процесс продолжится 26-28 июня, а возможно, и далее. В частности, выступить свидетелем должна Марина Воронова, председатель Октябрьского суда, написавшая заявление на Эйвазова.

Этот суд во многом уникален. Не просто как история будней судебного аппарата, не просто как картина иерархии, где статус судьи держится на переработках бесправных секретарей, но и как наглядная реализация сценария по "изменению системы изнутри".

Когда стало известно о бессрочной голодовке Олега Сенцова, несколько десятков людей, знающих его - лично ли, по судам ли, по письмам или книгам - вздрогнули и проглотили большой ком. Это очень серьезно.

Политзаключенные и гражданские активисты в России часто объявляют голодовки. В том числе бессрочные и с самыми широкими требованиями. Но бессрочная смертельная голодовка у одного человека может быть только одна. Конечно, если требования выполнены, можно начать следующую с другими требованиями, но такого никогда не было. Не стыдно сдаться и прекратить такую голодовку. Важно не объявлять по несколько смертельных голодовок в год: заканчивать одну, как только ухудшилось здоровье, и вскоре начинать другую. Это приводит к девальвации серьезнейшей формы протеста. При всем сочувствии к людям, которые вынуждены привлекать таким образом внимание к своим проблемам, кажется, будто они не до конца понимают, что такое голодовка.

Есть все основания думать, что Сенцов понимает. Он не голодал ни разу за четыре года. Никогда не злоупотреблял общественным вниманием, не стремился к скандалам, громким заявлениям. Сенцов не принял импульсивное решение, а готовился к голодовке полтора месяца, постепенно уменьшая рацион. Он высчитал время так, чтобы его состояние здоровья стало критическим к чемпионату мира по футболу. Четыре года назад он выдержал пытки при задержании и не стал признавать вину - это исключение из общего правила. Он пережил две зимы на Крайнем Севере, хотя с детства не переносит мороз. Не подавал прошения о помиловании. Все четыре года он неизменно отказывается от свиданий с детьми, потому что боится за свое душевное состояние. Наконец, объявив голодовку, он потребовал освобождения 64 украинцев, но не включил в список себя.

Мы знаем Сенцова как очень стойкого человека, предельно серьeзно относящегося к своим словам и поступкам. Это и пугает.

И мне кажется, я понимаю, почему он решился на отчаянный шаг именно сейчас. Внимание к политзаключeнным в России снижается, хотя их становится всe больше. Это касается и Сенцова - самого известного украинского заложника. Несколько раз перед ним маячил призрак обмена, но ничего не происходило. Вместо Украины он оказался сначала в Якутске, а потом в Лабытнанги, недалеко от того места, где Обь впадает в Северный Ледовитый океан. Об обмене стали упоминать все реже. Россия тем временем скатывается в международную изоляцию. Вероятнее всего, чемпионат мира по футболу будет последним большим мирным международным событием. После этого шансы быть услышанным будут стремиться к нулю.

За что осужден Олег Сенцов? По приговору суда он террорист. Осталось только понять, что Россия вкладывает в это слово.

Весной 2014 года, через месяц после того как Россия легитимизировала (в своих же собственных глазах) стремительную аннексию Крыма на "референдуме", в Симферополе произошли два ночных поджога. Сначала загорелась дверь офиса "Русского единства". Дверь заменили за 30 тысяч рублей. Затем - подоконник в офисе, который переходил от украинской Партии регионов к "Единой России". ЕР оценила ущерб в 200 тысяч рублей, правда, не принесла в суд документы, подтверждающие траты. Собственно, и весь ущерб. Люди не пострадали. Ночью обычно несложно заметить, что в офисе никого нет.

В обоих поджогах участвовали Геннадий Афанасьев, помилованный Владимиром Путиным в 2016 году, и Алексей Чирний, отбывающий сейчас семилетний срок в России. Во втором случае к ним присоединился Александр Кольченко, получивший за это десять лет колонии. Ещe несколько поджигателей успели покинуть Крым до ареста.

После этого Чирний решил взорвать памятник Ленину. Он обратился к другу-химику, но химик доложил в ФСБ и далее "вел" Чирния, записывая все разговоры с ним на скрытую камеру. Из этих разговоров мы знаем много подробностей, которые почему-то проигнорировал суд. Например, Чирний решил порвать отношения со всеми, кто ходил с ним на поджоги, и действовать в одиночку (а значит, "устойчивой террористической группы" не существовало, а Афанасьев не передавал ему указаний Сенцова и не контролировал подготовку бомб). Он также поделился своими планами с двумя друзьями детства, но и они его предали: сначала провоцировали взрывать железную дорогу, линии электропередачи, а потом стали свидетелями обвинения. В ночь с 8 на 9 мая, когда Чирний извлекал из тайника муляжи бомб (он думал, что настоящие), его задержали сотрудники ФСБ.

Вот и все дело. Два поджога и одна попытка взрыва памятника названы террористическими актами. По иронии судьбы аресты санкционировала Наталья Поклонская, на тот момент прокурор Крыма, хотя, судя по тому, как она боготворит Николая II, она должна была впереди Чирния бежать взрывать Ленина.

Вы не ошиблись, Сенцов не участвовал ни в одной из этих акций.

События развивались стремительно. Чирний дал показания сначала против Афанасьева, а потом против Сенцова. Афанасьева задержали и, по его словам, подвергли жестоким пыткам: электрическим током и противогазом. Он вынужден был подписать нужные показания, от которых публично отказался через год. Сенцов рассказывает, что его схватили 10 мая, избивали и пытали несколько часов, душили пакетом так, что он несколько раз терял сознание, но поскольку переломить его волю не удалось, ему предложили выбор: 7 лет колонии, если он признает вину и даст показания против лидеров Майдана, или 20 лет за организацию террористического сообщества, если он этого не сделает. Последним задержали Кольченко. Его, как он утверждает, побили, но не пытали: выбивать из него показания уже не было необходимости.

Суд приговорил Сенцова ровно к тому сроку, который назвал ему следователь ФСБ в самый первый день: 20 лет строгого режима. Все доказательства его организаторской роли сводились к показаниям зависимых от следствия Чирния и Афанасьева, при том что последний ещe и отказался эти показания в суде подтвердить.

Наконец, четыре года Сенцов и Кольченко говорят, что они граждане Украины, а Россия утверждает, что это ее граждане. Все жители Крыма получали российское гражданство автоматически, если не написали заявление об отказе в течение месяца после "референдума". Но противники аннексии не считали нормальным подавать российским властям заявления. Следом за Сенцовым и Кольченко ездят российские паспорта, но без их подписей. Российский Минюст, в свою очередь, заявляет, что проводить обмен или экстрадицию в их отношении не будет, поскольку это граждане России.

Из 65 украинских заложников России 28 - крымские мусульмане, объявленные террористами за принадлежность к "Хизб ут-тахрир", организации легальной как на Украине, так и в большинстве западных стран. Почти все они крымские татары. А еще Нариман Мемедеминов, арестованный за поддержку "Хизб ут-тахрир", а на самом деле за освещение политических процессов. А еще "диверсанты", которые подвергались пыткам и дали признания еще более масштабные и красочные, чем подельники Сенцова. А еще Владимир Балух, осужденный по делу о хранении боеприпасов, а на самом деле за украинский флаг в Крыму (он третий месяц держит частичную голодовку в симферопольском СИЗО). А еще "правосеки", то есть люди, названные российским следствием членами "Правого сектора", - среди них есть и украинские военные, и люди, не принимавшие участия в боевых действиях. Один из них - Александр Шумков - 23 мая объявил голодовку в знак солидарности с Олегом Сенцовым.

В 1986 году советский диссидент Анатолий Марченко в колонии объявил голодовку за освобождение всех советских политзаключeнных. Он держал еe 117 дней, больше двух месяцев его насильно кормили через трубку. В конце ноября он прекратил голодовку, но восстановиться не смог: через 10 дней он умер. После его смерти Михаил Горбачeв начал освобождать политзаключeнных.

Не хочется верить, что Сенцов будет вынужден принести себя в жертву, чтобы добиться резонанса. Сегодня 11-й день его голодовки.

Дмитрий Борисов - последний из известных нам фигурантов "дела 26 марта". Процесс приближается к логическому завершению. Уже 5 февраля защита окончит представление доказательств, затем, как обычно, быстро пройдут прения и будет назначен приговор.

Уже сейчас о деле понятно практически все. Вот семь фактов, в которых обрисован весь характер взаимоотношений демонстрантов и государства в нынешней России.

1. Дмитрия Борисова свинтили 26 марта за то, что он мешал винтить ни за что своего товарища, который наблюдал, как винтят ни за что других людей.

2. Борисова повалили на землю и били, в том числе сапогом по почкам. Потом полицейские понесли его к автозаку впятером лицом вверх, в это время Борисова продолжали бить. В частности, Александр Комолов наносил ему "расслабляющие удары" в бедро. Но не перепутайте: Борисов не потерпевший, а обвиняемый.

3. "ОВД-Инфо" предполагает, что один из полицейских при этом сжимал Борисова за мошонку.

4. Обвиняют Борисова в том, что он в этом положении махал ногой. Грозит до пяти лет.

5. Потерпевший Илья Ерохин вспоминал о пережитой физической боли от предполагаемого соприкосновения ноги Борисова с его каской чуть больше, чем полтора месяца. Он дал показания о совершенном против него злодеянии только 15 мая. Кстати, это его день рождения. Он утверждает, что пришел в Следственный комитет по своей инициативе.

6. Борисова задерживали сразу в двух параллельных мирах: административном и уголовном. В первом мире за задержание расписались полицейские Цыганков и Крымский, они записали в рапортах обстоятельства задержания, и суд по делу о нарушении правил демонстрации утвердил, что именно они задерживали Борисова. Во втором мире Борисова задерживали Ерохин, Боев, Комолов, Теленков и еще один неустановленный полицейский, и это тоже вскоре будет утверждено решением суда. Судья Дмитрий Гордеев так и объяснил, почему он не будет вызывать Цыганкова и Крымского в качестве свидетелей: то были обстоятельства административного дела, а мы тут рассматриваем уголовное, и это уже как бы совсем другое задержание.

7. Зато Комолов и Теленков уже попались на лжи в другом административном процессе - в отношении Тимофея Медведева. Они расписывались за задержание Медведева и даже выступали свидетелями на суде. Но на видео видно, что задерживали парня не они, а другие полицейские; видно в том числе и по знакам различия. Это произошло потому, что в рапортах традиционно расписывается кто попало, и называется такое массовыми фальсификациями.

Процессы по "делу 26 марта" - это урезанный римейк Болотного дела. Ничего ни на йоту не поменялось: ни в том, что преступлением считается любая попытка противостоять полицейскому насилию, ни в полном отсутствии государственной реакции на это насилие, ни в затверженных показаниях страдающих от физической боли ментов. Разница в том, что нет масштабного дела о массовых беспорядках, групповых судов, нет десятков свидетелей "по митингу вообще".

Поэтому ничего концептуального тут уже не добавишь, а можно просто рассказывать, как идет дело. Всякая боль достойна своей истории, и сегодня мы расскажем историю физической боли заместителя командира 2-го опербатальона ОМОН Владимира Котенева. Согласно обвинению, Станислав Зимовец попал ему куском кирпича чуть ниже поясницы слева.

Котенев не относился к работе халатно, а надел бронежилет третьего класса защиты. Википедия говорит, что такие бронежилеты могут устоять при выстрелах из пистолета Ярыгина и при некоторых взрывах гранат. Но сила несанкционированного митингующего выше, и Зимовец шарахнул своим кирпичом так, что, по словам свидетеля Алексея Климова, который фиксировал все на камеру для МВД, Котенев ухватился рукой внизу спины слева. Эту деталь Климов зря придумал, сам Котенев такого не говорил.

Со своей болью Котенев справился бы мужественно и молча (к врачу он не ходил и рапорт об обнаружении признаков преступления не писал), но на следующий день его вызвали в СК. Там вдруг оказалось, что ему причинен физический вред. Физическим вредом должен был выступить кровоподтек в середине спины.

Котенева пришлось допрашивать еще раз, чтобы боль от удара стала блуждающей: ведь кирпич-то вроде попал не туда, где был кровоподтек. 29 марта они тужились вместе со следователем Чибисовым: "В какой-то момент я почувствовал удар в спину, примерно посередине спины, более конкретно место удара назвать не могу. В указанный момент я находился в полной экипировке, включавшей в себя бронежилет, который смягчил удар и не дал понять, в какое конкретно место он был нанесен. Тем не менее, удар был явно сильным, поскольку неприятные ощущения - боль - от этого удара я испытал".

К 12 апреля была готова экспертиза, и с кровоподтеком уже не выгорало: врите да не завирайтесь, какой нафиг кровоподтек от удара тупым предметом по бронику? Появилось и такое объяснение: "Изначально мне показалось, что удар пришелся в середину спины, так как травмирующий предмет попал в бронежилет, который смягчил силу удара". Понимайте как хотите, мне эта фраза кажется бессмысленной.

В общем, к сегодняшнему дню никакой крови в деле не осталось, а остался только скромный подполковник Котенев, потирающий ниже поясницы в воспоминаниях о пережитой боли.

Алексей Климов (слева) и Вадим Котенев в коридоре суда. Фото: Грани.Ру

Следственный комитет, как похвастался его глава Александр Бастрыкин, за прошлый год наловил 882 экстремистов и 283 террористов, что немало. И тут же Бастрыкин говорит: "Кроме того, укрепляется разветвленная сеть центров финансирования, подготовки, информационной и пропагандистской поддержки экстремистов и террористов".

Ерунда какая-то получается. Чем больше работают, тем хуже ситуация, крепче разветвленная сеть? Может, их всех уволить тогда? А то на месте одной срубленной головы явно вырастают две новых. Гидра экстремизма. Чем больше посадишь, тем больше останется посадить.

Посмотрим, где они берут эту бравую статистику. С данными СК перекликаются данные судебного департамента при Верховном суде, открытые и достаточно подробные. Разница в том, что СК говорит о возбужденных делах, а ВС показывает число вынесенных приговоров, но тенденции, очевидно, общие.

Вот террористы. По 205-й статье и всем статьям 205 с точкой плюс статье 206 в 2016 году осуждены 174 человека, а в 2015 - 74. Не успех ли?

Строители Халифата

Самая многочисленная группа - это осужденные по статье 205.5 за участие в организации, признанной террористической. Их 63. Как правило, это члены "Хизб ут-тахрир аль-ислами" (Партия исламского освобождения): исламские фундаменталисты, мечтающие о едином теократическом государстве во всем мире. В теократическом государстве по мне ничего хорошего нет, и многие со мной согласятся, однако факт тот, что "Хизб ут-тахрир" никогда не устраивала и не планировала теракты. Дела об участии в ХуТ до тошноты одноообразны: на многих страницах обвиниловок и приговоров рассказывается, как фигуранты знакомились, пили чай, читали книги о политическом исламе, обсуждали их, передавали друг другу, снимали квартиры и жили в них, стояли в пикетах против репрессий и даже обсуждали, что говорить на допросах.

Кстати, статья 205.5 появилась в УК только в ноябре 2013 года. До этого посадить за терроризм людей, которые не занимались терроризмом, было чуть труднее. Нужно было если не доказать преступные планы, то хоть гранату подбросить в карман для приличия. Поэтому "хизбов", как правило, судили по менее тяжкой статье 282.2 (участие в запрещенной организации), а в особых случаях добавляли 278-ю через 30-ю (подготовка к насильственному захвату власти). Но это требует больше писанины. С 205.5 все совсем просто: в деле достаточно обозначить связи фигуранта с ХуТ (а "хизбы" обычно не отрицают партийную принадлежность), а если назвать его лидером ячейки, то до пожизненного.

Статья, естественно, чекистам понравилась. В 2014 году по ней начались первые следствия и было вынесено только 3 приговора, в 2015-м - 9 приговоров, а в 2016 году обвиняемые стали проходить через суд охапками. И надо думать, за такую раскрываемость начался звездопад на погоны.

Кстати, эта статья применима и к "Правому сектору" - он тоже признан террористической организацией. Были ли такие дела, пока неизвестно, но при определенных раскладах визитки Яроша может быть достаточно.

Оправдатели терроризма

На втором месте в этой статистике "оправдатели терроризма" (статья 205.2). За 2016 год по этой статье осуждены 47 человек, 31 из них приговорен к лишению свободы. Среди них, к примеру, блогер Алексей Кунгуров, который еще и мусульманином стать не успел, а уже "оправдывал ИГИЛ" (на самом деле критиковал российские бомбежки Сирии). Тут и куча дурацких, никем не прочитанных постов во "Вконтакте", и довески к "экстремистским" статьям. В прежние годы по этой статье шли и Борис Стомахин, поддержавший убийство Александра II (это же терроризм - ну и что, что давно?), и Антон Изокайтис, с пьяных глаз обматеривший ментов и всех русских в Новый год в обезьяннике и порадовавшийся недавним взрывам троллейбусов.

В 2013 году по статье 205.2 был вынесен один приговор, и то были веганские времена. Но вскоре до ФСБ дошло, что это тоже золотая жила: в 2014 году - 10 приговоров, в 2015-м - 26, а в 2016-м, как уже сказано, 47.

Просто фальсификации

Да и осужденные по статье 205 (теракт) не всегда террористы. Это, например, 15 осужденных по лелу о подготовке взрыва в кинотеатре "Киргизия" и признанных "Мемориалом" политзаключенными ввиду очевидных следов фальсификации. И вероятно, еще несколько похожих дел в отношении гастарбайтеров, вроде позавчерашнего задержания 12 человек в Калининграде: "Легенда для прикрытия типичная - боевики представлялись строителями и даже реально нанимались делать ремонт".

Излишне напоминать, что по 205-й статье сидят и группа Олега Сенцова, и Иван Асташин.

Еще 22 человека осуждены в 2016 году по статье 205.1 (содействие террористической деятельности). Возможно, она нужна и для реальной борьбы с терроризмом, но сейчас в России это статья имени Тагира Хасанова. Помните, как чекисты, будучи не в состоянии поймать братьев Умаровых, вероятно, ставших боевиками в Сирии, отомстили деду, у которого один из Умаровых снимал жилье. Деда сделали вдохновителем игиловцев и заморили до смерти: парализованный, он скончался в колонии.

Экстремисты, коим нет числа

Фонтан приговоров по статье 282 (возбуждение ненависти либо вражды) прорвало в 2014 году: осуждены были 267 человек, а годом ранее только 38. Было ли это связано с украинским вопросом, непонятно: ведь следствие по многим из этих дел могло начаться еще в 2013-м. На следующий год осудили по 282-й уже 378 человек, а в 2016-м - 395. Правда, реальные сроки из них получали меньше 10 процентов, но их доля в последние годы растет.

А по статье 280 (публичные призывы к экстремизму) удвоение числа приговоров произошло именно в 2016 году: с 64, из которых было 5 к реальным срокам, до 113 (из них 18 к реальным срокам). Кстати, часто людей осуждают одновременно и по 280-й, и по 282-й, просто дублируя обвинение, и бывает, что по одной из статей реального срока нет, а по другой есть.

В общем, получается больше 500 приговоров за 2016 год по экстремистским статьям. Ну а теперь вернемся к началу и вспомним про 882 дела от Бастрыкина. Они в основном пойдут на 2017 год, и уже сейчас видно, что "положительный тренд" не оборвется.

Но только почему, почему их, врагов отчизны, становится все больше?

Большой Москворецкий мост опасен не только тем, что на нем убивают. Оказывается, он вот-вот может рухнуть и нужно срочно проводить капитальный ремонт. Важно также на время ремонта перекрыть пешеходные стороны - по очереди. "Гормост" объявил конкурс сначала на проект работ по укреплению, а потом на его реализацию. Проект уже утвержден и начнет реализовываться с мая. На очереди новый тендер - на благоустройство пешеходной зоны моста и прилегающих улиц.

И бывают же такие совпадения: "Гормост" известен не менее чем 70 зачистками стихийного мемориала на месте убийства Бориса Немцова. Сотрудники этого учреждения грузят цветы и иногда портреты и лампадки в мусорные мешки. Часто они действуют синхронно с полицией: полиция увозит дежурящих активистов по ложному предлогу в ОВД (поступило сообщение о драке, надо разобраться), а в это время "Гормост" выбрасывает цветы. Одна из последних зачисток произошла в ночь с 26 на 27 февраля этого года, когда после марша памяти Немцова перед самой годовщиной убийства люди принесли огромное количество цветов. "Гормост" после этого выпустил комментарий: "Большое скопление цветов, лампад, фотографий и другой памятной атрибутики затрудняет обеспечение безопасности людей, которые пользуются инженерным сооружением на Москва-реке".

Уж не связан ли срочный ремонт моста с цветочной войной? Не надо, надеюсь, пояснять, что это риторический вопрос.

Утвержденный проект ремонта необходимо провести через одну из самых бестолковых в современной России псевдодемократических процедур - общественные слушания. Они были назначены на утро 7 марта.

Первые действующие лица - два неизвестных мужика, которые требуют от входящих сдать ноутбуки и камеры, чтобы те не могли вести запись. Почему-то некоторые посетители подчиняются и передают сумки охраннику, нисколько не удивляясь столь чудному объяснению. Действительно, где это видано, чтобы на публичных слушаниях велась запись. Два неизвестных мужика игнорируют требования представиться, показать документ, подтверждающий их полномочия, а особенно документ, регламентирующий съемку на слушаниях:

- Сейчас совещание закончится, я отведу вас на третий этаж и все вам покажу.

Ругань столпившихся журналистов и посетителей с неизвестными мужиками, перегородившими коридор, продолжается минут десять. Один из мужиков представился Владимиром Николаевичем из ЧОПа (он, правда, был в джинсовой рубашке, а не в форме), а второй дошел до зала и сообщил, что мест больше нет. Концепция поменялась, и проблема уже не в том, что некоторые провокаторы не хотят сдавать ноутбуки:

- Мы за вас беспокоимся - а вдруг там давка начнется.

Внезапно наступает оттепель. Выходит женщина из "Гормоста":

- А чего вы их не пускаете?

И все проходят, а электронное оборудование больше никому не мешает.

Заседание уже идет, часть слушателей стоит в дверях. Следующий персонаж - Андрей Барвинов, генеральный директор ООО "Гвин-Пин" (предприятия, разработавшего проект ремонта), пересказывает проект. Как понятно из плана на стене, в основном планируется расширить основу, на которой лежит дорожное полотно. Также будут проведены различные ремонтные работы по укреплению и устранению дефектов. Смета - 3,2 млрд руб. Типаж господина Барвинова - тихий вежливый голос и "ничего личного":

- Мемориал должен быть в официальном порядке зарегистрирован и легализован. В этом случае, конечно, возможность установить доску на мосту имеется. Но поскольку мост является объектом культурного наследия, то все эти действия надо согласовать с соответствующими инстанциями.

В спектакль вступают известные пропутинские говнометы из движения SERB: "Гоша Тарасевич" (Игорь Бекетов), Александр Петрунько, Игорь Брумель. Сегодня они, впрочем, вроде бы не принесли фекалий в мешке. Они всем своим видом показывают, что общественные слушания вне политики. Не только по их традиционным шарфам с символикой, но и по самому их присутствию на мероприятии сразу же понятно: это просто обсуждение просто ремонта, а мемориал тут совершенно ни при чем.

- Мы подавали запрос в Департамент культуры Москвы. Там четко сказали, что нет пока оснований для узаконивания мемориала. То есть наличие там людей, цветов противоречит всем законам. Убили человека - ну понятно, один букет, портрет, но там же просто в некрополь превратили. Люди ходят, мешают проходу. Более того, подходит депутат, люди, которые стоят на мосту, на него набрасываются, - объясняет "Гоша".

Это вызывает шум, гам и смех, а затем и резкий окрик. Это новый персонаж - Юрий Иванков, начальника "Гормоста":

- На правах хозяина: тихо! Я в политику здесь ничего превращать не буду. Я пригласил людей, для того чтобы объяснить, почему мост будет ремонтироваться. Какие вопросы еще? Поэтому не надо здесь политические дрязги мне!

Говномет "Гоша" в дальнейшем старается сделать слушания аполитичными и честно задает всяческие хозяйственные вопросы, которые только придут ему в голову: какая гарантия будет на строительные работы, по каким критериям выбирали подрядчика... Ну и прикрикивает на "белоленточников": вы, мол, за мост беспокоитесь или за мемориал?

А начальник "Гормоста" Иванков тем временем заявляет, что, мол, против цветов ничего не имеет:

- И я сейчас отвечаю за уборку как руководитель. Есть регламент, по которому два раза в день мы убираем и наводим порядок. Так и будет! Цветы не основное. Цветы, как президент сказал - "пусть они лежат" - так и будут...

И почему-то добавляет:

- Вы ж не убираете за собой!

Это, разумеется, неправда: дежурные постоянно метут территорию вокруг мемориала, чистят его от снега.

- Что бы там ни было, принято решение правительством Москвы: мост ремонтировать! - заявляет Иванков. - Мы его отремонтируем, чтобы пропустить и технику в парады, и чтобы мы не боялись, что какие-то ненормальные ситуации возникнут. А все политические вопросы решите в законодательном порядке. Решат построить мемориал - построим мемориал и будем его содержать.

После такой бравады кому-то из присутствующих остается лишь спросить: а есть ли смысл в общественных слушаниях? Ведь если проект утвержден, возражения можно и не подавать?

- Как говорится, вскрытие иногда показывает... возможны какие-то дополнения, - уклончиво отвечает Иванков.

По поводу процедуры слушаний поступают нарекания. Как минимум слушания должны начинаться не ранее 19 вечера, а не в 11 утра. И зал недостаточен для всех желающих. Иванков удивительно щедр:

- Ну что ж, проведем еще раз!

А в то, что на входе отбирали ноутбуки, он, конечно, не верит: что за ерунда?

Последний вопрос из зала:

- Вы понимаете, что люди все равно будут нести цветы?

- Кто против? - успокаивает Иванков. - Мы тоже скорбим по поводу преступления, которое совершилось на мосту. В центре Москвы такие вещи творятся! Мы же тоже русские люди.

Заседание заканчивается, и он уже не под запись отвечает на чей-то вопрос:

- Цветы? Цветы мы не убираем, мы убираем мусор.

Постановление о своем освобождении Ильдар слушал лежа на столе и не реагируя. Он требовал доставить его на заседание в Москву и заявил, что иначе не признает это правосудие, считает его цирком. Он уже не впервые пытался объявить бойкот неправедному суду, но раньше его все время что-то отвлекало. И вот только начало получаться, как освободили...

От этого дружеского шаржа перейду к промежуточным итогам. Несмотря на большую радость, итоги так себе.

Технически Дадина освободили в связи с тем, что на момент "преступления" - шествия по Мясницкой с баннером - другие три постановления об административной ответственности еще не вступили в силу. В чем фокус? Я рискую подать дурную идею социальной группе охламонов из Госдуры, но все же поясню.

Срок подачи апелляции на решение первой инстанции по административному делу - 10 дней, но не от даты решения, а от даты получения мотивированного постановления на руки. Постановление могут отдать сразу же, а могут писать целый месяц. А вот сколько времени дается на то, чтобы забрать его из канцелярии, когда все уже готово, в КоАП прямо не прописано. Может, человек обязан сам звонить в суд ежечасно и прискакать через пятнадцать минут, как сообщат о готовности, а может, волен забрать документ, когда удобно, вернувшись, скажем, после двухмесячного отпуска, и потом спокойно обжаловать. Когда именно вступит постановление в силу, если его никто не забирает для обжалования? И я, и мои знакомые с этим вопросом сталкивались, пожимали плечами, ответа в законе не находили и старались просто по возможности не затягивать с подачей апелляционной жалобы.

Как я понимаю, Ильдар в суды по своей воле осенью 2014 года не ходил. Штрафы за одиночные пикеты ему проштамповывали в его отсутствие, а он это игнорировал и не обжаловал. А уже, вероятно, зимой защитники истребовали постановления и подали жалобы - в течение десяти дней от даты получения. Мосгорсуд назначил через какое-то время апелляции. И так дела растянулись до марта.

Могли бы следователи, прокуроры, судьи назвать это злоупотреблением правом? Нет, извините, следователи, прокуроры и судьи в России - это не те люди, которые, с моральной точки зрения, могут кого-то обвинять в злоупотреблении правом. Это во-первых. Во-вторых, этот способ защиты никак не противоречит закону.

Ну а в-третьих, нельзя к этому серьезно относиться. Пока была команда Дадина сажать, постановления считались вступившими в силу и вовремя не обжалованными. И возбуждение дела признали законным, и аргументы адвокатов на эту тему суды отбрасывали. Как только появилась команда отпускать, постановления сразу же стали обжалованными и не вступившими вовремя в силу.

Я подробно рассказываю о бюрократических основаниях для отмены приговора, чтобы показать, какого рода эта победа. Уголовка за участие в мирных демонстрациях признана конституционной. Ни одна инстанция не задалась вопросом, какой ущерб и кому причинил Дадин (могли бы привести хоть какого-нибудь водителя с Мясницкой, у которого случился инфаркт, например, при виде шествия). Ни одна инстанция не поставила под сомнение вранье ментов про пикеты "в количестве примерно двух человек", а на самом деле одиночные. Вообще вот по-прежнему непонятно, как защищаться от вранья ментов. КС ужесточил правила подсчета пикетодней: теперь не 4 задержания за 180 дней, а 3 задержания за 180 дней плюс еще одно в течение срока, когда лицо считается подвергнутым административной ответственности (год).

Но зато мы теперь знаем, что если в самом начале потянуть время с обжалованием (которое в планы Дадина вообще не входило), можно выйти на свободу месяцев на пять раньше звонка и просидев всего на месяц дольше, чем просило в первой инстанции обвинение. И это формула нынешней победы. Еще мы знаем, что известных узников совести пытать можно, но только осторожно, и потом необходимо перестать, а лучше все-таки не начинать. Других зэков для этого полно.

И снова о статье 212.1. Будет ли приговор Ильдару Дадину первым и последним? Я почти уверена, что да. Но не потому что гражданское общество победило. Это было понятно и раньше, еще по реакции властей на выступления Романа Рословцева, регулярно гулявшего в маске Путина. Он набрал, кажется, 11 задержаний за полгода, а то и больше, но дело против него так и не открыли.

Уголовка за пикеты - это бестолковые издержки, это звонки с "Би-би-си" в карельскую колонию. Есть несколько иных действенных инструментов, помогающих сделать жизнь любого активиста невыносимой. Например, 30 суток: если у вас была работа, то к концу срока ареста ее уже нет. Или штраф под миллион. Нет, можете не платить, просто выбросите свою заблокированную карточку, вы не доживете до того времени, когда она снова будет в плюсе. Или провокаторы-говнометы. Это когда моча с зеленкой стекают по лицу. Ну и сама угроза применения статьи. И граница с Белоруссией, конечно. Всего этого вполне достаточно, чтобы разогнать активистов во внешнюю и внутреннюю эмиграцию и насовсем забыть о несогласованных уличных акциях.

А этот медиалокомотив (Дадин или кто-то еще), такой весь несломленный в застенках, зачем он нужен государству, если он больше мобилизует, чем пугает?

...И все-таки, оказавшись в пасти этого лязгающего наручниками монстра, он заставил с отвращением себя выплюнуть, а это достойно восхищения.

Каждый последующий одиночный пикет опаснее предыдущего. Личность пикетчика насквозь пропитывается этой опасностью и несет ее в мир. Уголовка за несогласованные демонстрации не просто нормальна - хорошо бы, чтобы после отсидки можно было бы после первого же задержания шить новую уголовку, не начиная снова эту канитель с коллекционированием протоколов за полгода. Горбатого ведь могила исправит. В цивилизованных странах так и делают, но в каких, мы не скажем. В защите особенно нуждаются права граждан, которые не хотят участвовать в демонстрации. А то пикетчики их догонят и всучат в руки плакат.

Это было краткое содержание позиций государственных органов на заседании Конституционного суда по жалобе Ильдара Дадина на статью 212.1. Восемь голосов, среди которых ничем не выделялся голос из аппарата (опер)уполномоченного по правам человека, слились в одно сплошное "пиршество юридической мысли", как выразился полномочный представитель правительства РФ Михаил Барщевский. Некогда позиционировавший себя как системный либерал, он в государственническом энтузиазме превзошел выступавших перед ним представителей Думы, Совета Федерации и президента.

Половина представителей высказалась за ужесточение статьи - за "льготное" ускоренное привлечение для уже судимых. Здорово было бы заменить этих солидных людей одним патрульным полицейским, который надрывается в мегафон: "Граждане, не мешайте проходу граждан!". Слишком уж было обидно за сложные лингвистические конструкции, которые используются демагогами-охранителями для подведения псевдонаучной базы под репрессии.

Запомнилась представительница Генпрокуратуры Татьяна Васильева, которая сообщила, что помимо заявителя по статье 212.1 были привлечены еще три человека, но о судьбе их она не знает. Да бросьте вы. Прекрасно знаете. Двое получили политическое убежище. Потому что эта статья - безоговорочно политическая. Еще одного не сажают вероятнее всего потому, что нет такой команды. И вот он ходит по улицам и "нарушает права третьих лиц, не желающих участвовать в демонстрации" (на самом деле не нарушает, конечно). Потому что применение этой статьи не имеет ничего общего ни с законом, ни с заботой о "безопасности", только с политическими командами. Может, стоило это признать, чтобы разбавить пиршество? Или напомнить, что опасность личности Ильдара Дадина официально заключается не только в рецидивном характере ужасного преступления - участия в мирных собраниях, но и в том, что он носит майку с изображением украинского казака, в котором следствию померещился "бэндера".

Лицедеи местами были скучны, декорации были ослепительны - Сенат и Синод империи! Что же зрители? Почти весь зал занимали студенты-юристы, без которых представление многое потеряло бы: кому вещать мудрость, как не молодому поколению? Под предлогом студенческого аншлага на заседание не пустили никого из активистов, только жену Дадина и аккредитованную прессу. Что, кстати, подчеркивает респектабельность процесса, потому что в судах рангом пониже для заполнения зала используются нодовцы.

Студентов не волновала статья 212.1. Их волновал зачет автоматом и можно ли уйти в перерыве спать домой, если рядом нет надзирающего препода. Уйти они хотели, но все же очень боялись, как бы чего не вышло. О студентах позаботились: в обед их сменили, чтобы утренние не разбежались и зал не опустел. Одеты они были в основном нарядно - по всей видимости, по требованию преподов.

В общем, и все. Коллегия под председательством Валерия Зорькина, известного как автор доктрины о приоритете духовных скреп над правом, отправилась выносить решение. Никто из представителей государства не постеснялся произнести все, что мы услышали, и шансы на то, что коллегия постесняется все это проштамповать, представляются мне стремящимися к нулю.

Понятые (в теории - независимые наблюдатели следственных действий) бывают разными. Бывают, например, штатные понятые, которые расписываются во всех протоколах по делу за разные даты. И по другим делам в регионе тоже. Но чтобы случайными понятыми звались представители неравнодушной общественности, конфликтующие с учреждением, директором которого является подсудимая, - такое я вижу впервые.

Знаете, например, муниципального депутата района Якиманка Дмитрия Захарова? Того, что в Сахарницу приходил фотографии портить. Как вы думаете, кто он в деле Натальи Шариной, директора Библиотеки украинской литературы? Я вот всегда думала, что доносчик. По крайней мере, в его ЖЖ написано: "Я как депутат, который посвящает теме Украины, хохлов, ДНР и ЛНР много времени, получил сигнал о наличии бандеровской литературы в библиотеке. Обратился в органы правопорядка". Но нет, оказывается, он понятой, случайно мимо обыска 28 октября 2015 года проходил.

Но обо всем по порядку. На сегодняшнем заседании первым свидетелем обыска в библиотеке был Николай Журавлев. По его словам, у него в 9 утра назначена была встреча с другом в кафе. Он приехал на час раньше, потому что планировал, что будет ехать по пробкам, а доехал без них. Пошел в магазин за сигаретами, тут ему и предложили поучаствовать в обыске в качестве понятого.

"Изымали следователи все по деятельности Бандераса, германских войск там, украинские националисты, всякое такое, - рассказал свидетель. - Еще там был журнал, как бравые солдаты АТО побеждают русских... там была реклама Правого сектора". Как оказалась, речь шла о детском журнале "Барвинок". Было также "что-то по поводу русского мира и Адольфа Гитлера" (тут, наверное, уместно вспомнить, как оперов по делу Сенцова попросили найти у него дома что-нибудь фашистское и они нашли фильм "Обыкновенный фашизм").

- Вы говорите, что были книги о Бандере, о Гитлере? Вы их читали?

- Чего мне их читать? Сделал выводы по названиям.

...

- Зачем вы фотографировали во время обыска?

- Чтобы показать подруге. Чтобы знала, чему тут учат наших детей.

- А чему учат?

- Что русских убивать хорошо.

- Вы же не читали.

- Мы раскрывали журнал "Барвинок". Там был рассказ воина АТО.

После вопросов адвокатов Евгения Смирнова и Ивана Павлова история заиграла новыми красками. Оказалось, что Журавлев как минимум дважды бывал в Библиотеке украинской литературы и был знаком как минимум с двумя сотрудниками. Один раз он приходил на мероприятие памяти жертв Голодомора, а в другой раз его пригласил Сергей Сокуров. Сокуров - это бывший сотрудник библиотеки, который уволился в 2010 году и уже тогда написал донос. Дело возбудили, но вскоре закрыли, а в 2015 году возобновили.

Цирк стал очевидным, когда в роли второго понятого, случайно проходившего поутру мимо библиотеки, выступил вышеупомянутый известный антиукраинский депутат Дмитрий Захаров. На всякий случай адвокаты зачитали ему записи из ЖЖ Дмитрия Захарова. На одну из записей ссылка выше, там же есть фотографии с обыска.

Другая запись повествовала о "либеральных говноедах", которые "начали кампанию по созданию образа мученицы" - Шариной. Адвокат Смирнов читал: "Есть информация, что в библиотеку поступали экстремистские книги, запрещенные в РФ, но с хохляцкой хитрожопостью поменянными названиями и реквизитами, но старыми текстами..."

- Замечание делаю защите, выражайтесь цензурно! - оборвала судья Елена Гудошникова.

"А я не авторизовывался в соцсетях. Нигде нет подтверждения, что это мой аккаунт. Текстов таких не писал", - сообщил Захаров. В общем, мне бы было обидно, если бы пришлось взять и отказаться вот так от собственного ЖЖ.

У Захарова периодически менялись ответы на вопрос, бывал ли он до обыска в библиотеке. То нет, то не помнит. И тут Павлов достал формуляр от 8 сентября 2015 года на имя Захарова Дмитрия Анатольевича. По словам Шариной, она прекрасно помнит, как ей сказали, что в библиотеку пришел депутат Захаров. Паспорта у него с собой не было, поэтому ему разрешили воспользоваться лишь читальным залом. На все книги, которые читатель берет, он должен заполнить требование, библиотекарь не навязывает ему никакую литературу. И в формуляре также стояли подписи за получение книг и периодики. Захаров подписей не узнал, заявил, что они разные и все не его. Через полтора месяца во время обыска Шарина сразу же узнала читателя. К тому времени, по ее словам, он уже написал несколько критических текстов о библиотеке.

Некоторое время ушло на выяснение того, знакомы ли случайные понятые между собой. Вроде как не знакомы, но все время пересекались. То у турецкого посольства встретятся...

- Ты туда же, куда и я? - по словам Журавлева, спросил он тогда Захарова.

- А туда же - это куда? - попытались уточнить адвокаты.

- Это уже мое дело!

А еще есть у них общая знакомая, которую Журавлев назвал своей гражданской женой. С Захаровым он ее, по его словам, не знакомил, а просто дал номер Захарова, чтобы женщина могла позвонить ему и подтвердить, что Журавлев был на его мероприятии, а не по бабам ходил... И прочая такая ахинея.

...А собственно, зачем все это? Понятые как абсолютно независимые наблюдатели подтвердили, что никакая литература во время обыска не подбрасывалась, вот и весь смысл их выступлений. Раз случайные понятые говорят, так верить поневоле.

В среду, 30 ноября, в суд по делу об убийстве Немцова пришли в качестве свидетелей его близкие соратники Илья Яшин и Александр Рыклин. Вполне логично было бы, если бы они рассказали о том, какую политическую деятельность вел убитый, кто мог быть этой деятельностью недоволен... Но тут судья Юрий Житников вернул всех к действительности, напомнив, что все это к делу не относится: ведь убийство-то вовсе не политическое.

Нет, серьезно. Следствие считает, что организатор и заказчик убийства - это водитель Руслан Мухудинов, которого не поймали (здравый смысл и материалы дела подсказывают, что если Мухудинов и участвовал умышленно в деятельности преступной группы, то в роли курьера-секретаря по мелким поручениям). Глупая версия про то, что он возмутился из-за карикатур "Шарли Эбдо", которые публиковал Немцов, использовалась только для короткого вброса в СМИ. На самом деле организация убийства и слежка начались за несколько месяцев до теракта в Париже. Поэтому актуальная официальная версия мотивов организатора убийства звучит так: "Мы понятия не имеем, какие там мотивы убийства у организатора".

А у предполагаемых киллера и его помощников мотив коммерческий. То есть по версии следствия им было все равно, кого убивать, лишь бы платили. И на скамье подсудимых именно обвиняемые в убийстве по найму. Поэтому политическая деятельность Немцова в объем доказывания не входит. Хорошо придумали?

Допрос Рыклина начался так.

Судья Житников: Вы не должны давать показания ни о личности, ни о политических взглядах погибшего.
Рыклин: Ваша честь, но его убили за политические взгляды.
Житников: Это не предъявлено в обвинении.
Рыклин: Это очевидно всем гражданам России.
Житников: Не говорите за всех граждан.

Рыклин рассказал об известном эпизоде 2002 года. Они были на съезде чеченского народа, куда Немцова пригласил Ахмат Кадыров. По словам Рыклина, выступление Немцова было жестким. Когда они вышли покурить, группа чеченской молодежи начала им угрожать. Среди тех молодых людей был, как выяснилось позже, и Рамзан Ахматович. После этого Кадыров-старший подошел к Немцову и Рыклину и попросил не оставаться на ночь в Чеченской Республике, а выехать в Ингушетию, и даже дал охрану.

Житников попросил присяжных не прислушиваться к этому рассказу, потому что 2002 год не относится ко времени подготовки преступления, как оно указано в обвинении - с осени 2014 года.

"Когда Кадыров-старший разговаривал с Немцовым, кто после этого погиб: Ахмат Кадыров или Немцов?" - попытался подколоть адвокат Марк Каверзин. "Оба", - не задумываясь, ответил Рыклин.

Еще один обмен репликами между свидетелем, защитой и представителем потерпевших Вадимом Прохоровым напоминал взаимный троллинг.

Адвокат Анна Бюрчиева: Он говорил о врагах?
Рыклин: Источником угроз он считал, во-первых, Кремль, во-вторых, Чечню.
Адвокат Заурбек Садаханов: Вы под "Кремлем" имели в виду кого-то конкретного?
Рыклин: Нет.
Каверзин: Кремль - это здание. Он же не сказал "Путин". Вот если бы свидетель сказал, что Путин, я бы обязательно спросил, угрожал ли ему Путин.
Рыклин: Да я даже не думал такого!
Прохоров: Это уважаемый защитник сказал слово "Путин"!

Илья Яшин рассказал о своих беседах с Немцовым, хронологически более близких к убийству. По его словам, в конце лета 2014 года Немцов репостнул информацию о том, как группа чеченцев пересекает российско-украинскую границу, чтобы принять участие в войне на стороне ДНР и ЛНР, и написал комментарий о том, что кадыровская армия воюет с Украиной на деньги налогоплательщиков. "Немцов тогда сказал, что Кадыров такого не любит и могут быть неприятности", - вспоминает Яшин.

Каверзин: Чеченская Республика и Кадыров находятся в составе РФ?
Яшин: Формально да.
Житников: Вопрос снимается!

В качестве свидетеля Яшин пригодился и тогда, когда речь шла о самом моменте убийства: он приехал на мост раньше следственной группы, видел положение тела, одну из гильз, мог подтвердить подлинность фототаблиц. Однако было понятно, что он стремился озвучить позицию-манифест, и ему это удалось, несмотря на формальный запрет председательствующего говорить о политике:

- Немцов был постоянным объектом угроз и хулиганских нападений, и все это было связано с политической и профессиональной деятельностью. Мы много обсуждали безопасность. Всерьез он опасался только одного человека - Рамзана Кадырова. Немцов считал Кадырова убийцей и бандитом, в подчинении которого находится фактически частная армия на бюджетные деньги, говорил, что его окружение не подчиняется никаким законам. Нодовцев и нашистов Немцов считал обыкновенными хулиганами, но угрозы жизни оппозиционерам он ждал только от Кадырова.

Сегодня в Верховном суде должны были рассматривать апелляцию по делу 70-летнего нижегородца Тагира Хасанова, которого осудили за "склонение к террористической деятельности" и хранение патронов на пять с половиной лет тюрьмы. В коридоре приехавшие из Нижнего Новгорода родственники, адвокаты и сочувствующие гадали, как же Хасанов будет участвовать в заседании, пусть даже и по видеосвязи, если он лежит в тюремной больнице, парализованный ниже пояса, и не может сесть, а перемещается на носилках. Предполагали даже, что его занесут в помещение, а потом приподнимут и подопрут, чтобы видно было на экране... Но система правосудия оказалась гуманнее: дело отложили на неделю.

Дело Хасанова - одно из самых нелепых и жестоких дел, которые я знаю. Чтобы получить прибавку к пенсии, он разделил свою однокомнатную квартиру в Нижнем Новгороде перегородками и сдавал койки квартирантам. Один из квартирантов, Багдан Умаров, в ноябре 2014 года уехал воевать в Сирию на стороне ИГИЛ. До этого туда же отправился его брат Башир Умаров, он был объявлен в розыск по линии Интерпола (брат к Хасанову вовсе никакого отношения не имел). Судя по всему, посадить их российская ФСБ уже никак не может, возможно, их нет и в живых. Но кого-то же надо посадить! Вот, например, дед.

И появилась история про нехорошую квартиру, целое вербовочное гнездо, где жили мусульмане, в основном граждане Узбекистана (не считая Умарова - он россиянин, ингуш - и самого Хасанова, татарина, всю жизнь прожившего в Нижегородской области), причем некоторые находились в России нелегально. В этой квартире дед Хасанов будто бы регулярно вел пропаганду радикального ислама, устраивал совместные просмотры вечерних новостей и, когда речь заходила о Сирии, "объяснял всем, что "истинные" мусульмане из "ИГИЛ", "братья", как он их называл, воюют за границей с "неверными" - кафирами, поясняя, что эти люди становятся "шахидами", и им уготован прямой путь в рай".

По крайней мере такие показания дали квартиранты, утверждает следствие. Но только троих сразу же после задержания Хасанова и снятия показаний депортировали, естественно, с запретом на въезд в Россию, а один (Турсунбоев) остался в стране, но в крайне зависимом от органов положении - согласно фабуле обвинения, он тоже собирался ехать в Сирию, будучи увлеченным хасановской пропагандой, но "после задержания Хасанова правоохранительными органами от этого намерения отказался". Он дал показания против Хасанова в суде лично, а вот от остальных квартирантов в России остались только протоколы допросов, тексты в которых местами совпадают. Одного из таких свидетелей - Жуманиязова - адвокат Хасанова нашел в Узбекистане. Он с удивлением прочел как бы свои показания и письменно в рамках адвокатского опроса заявил, что никогда такого не говорил.

Тагир Хасанов. Фото: koza.press

Еще одним свидетелем была бывшая гражданская жена уехавшего в Сирию Багдана Умарова - Елена В. Согласно ее показаниям, запечатленным в приговоре, Умаров познакомился с Хасановым, стал меняться, скрытничать, больше времени уделять религиозным обрядам, не приходил ночами домой, а потом и вовсе переселился к Хасанову. При встрече с Хасановым она спросила об Умарове, и тот будто бы ответил: "...женщина, не ищи его, он послушал меня и стал шахидом". Позже Умаров написал ей в WhatsApp, что находится в Ракке и воюет в ИГИЛ.

Сегодня мне рассказали подробности допроса Елены в суде. Оказывается, она считала Хасанова виновником того, что расстроилась ее свадьба. Она действительно думала, что Хасанов что-то наговорил Умарову, но только не про ИГИЛ, а про нее. Да такого наговорил, что Умаров не захотел на ней жениться и переехал в густонаселенную однушку. Про Сирию и джихад, по ее словам, Умаров тоже говорил, но деда никогда не упоминал. Тогда обвинение проделало известный трюк: зачитало ее показания на предварительном следствии. Людей, которые бы под взглядом прокурора публично отказывались от ранее данных показаний, крайне мало, и к сведению приняли именно то, что было написано в протоколе.

В материалах дела есть совсем уж ахинея. Будто бы в переписке с Умаровым в WhatsApp Елена спросила, почему Хасанов не поехал с ним. Давайте подумаем, каков должен был быть ответ. "Ему скоро 70 лет, и он не может воевать, это очень глупый вопрос"? Нет, Умаров якобы ответил: "У Тагира своя миссия". В итоге переписка была исследована в суде, там этого не было, и в приговор этот бред не вошел.

Дочь Хасанова Гульнара Гатина рассказала, что защита нашла друга Умарова и тот давал показания в суде, рассказав, что Умаров "помешался на джихаде" примерно в 2012 году (а с Хасновым познакомился в 2014 году), "достал всех окружающих", "учил жизни", и даже жена этого друга попросила Умарова больше домой не приводить: он, мол, ненормальный. По всей видимости, сам Умаров и говорил знакомым все то, что приписывают Хасанову.

В двадцатых числах февраля, за пару недель до ареста Хасанова, его вместе с квартирантами-узбеками забрали в отдел полиции под предлогом проверки паспортов. Хасанова, однако, спрашивали не о нелегалах, а об Умарове. В его квартире - возможно, после этого - появилось звукозаписывающее устройство. Старый знакомый Хасанова, уже знавший о доставлении в РОВД, зашел в гости и спросил, не об "Абдулле" (так Умаров называл себя сам) ли шла речь в полиции и не шахид ли он часом. Да, ответил Хасанов, шахид, уехал и вроде как уже мертв (так ему менты сказали).

Тут-то расследование и доказало свою эффективность: прослушка показала, что всего через год и три месяца после отъезда Умарова Хасанов произнес слово "шахид"! Но и это еще не все: коварный террорист выдал себя с головой, произнеся слово... "там". Вы не смейтесь, но эфэсбэшник Сошилов действительно дал показания, что слово "там" означает "в ИГИЛ", если разговаривают "радикально настроенные мусульмане" и если они употребили также слово "шахид".

"Он мусульманин, обычный пенсионер, который думал в последнее время только о своем здоровье и о внуках, - рассказывала мне сегодня Гульнара Гатина об отце и его отношении к ИГИЛ. - От него вообще была далека эта тема - Сирия. Да, конечно, он смотрел новости. Как-то раз мы обсуждали эту тему, и он был настроен очень негативно. Он говорил, что эти люди заблудшие, которых заблудили, которые насмотрелись телевизора, каких-то роликов, молодые, горячие, и поехали. Сказал, что нам в это лезть не нужно и даже эту тему обсуждать не нужно".

Склонением к терроризму, кстати, дело не кончилось. У Хасанова при обыске нашли пять патронов образца 43-го года. Он говорит, что патроны подбросили. Тут было бы не все понятно, если бы опера чуть-чуть не перестарались с правдоподобием. Принадлежность патронов Хасанову доказали по науке: на них была его кровь. Я некоторое время ломала голову, как это. Он что, в себя пострелял, потом вытащил из тела и сложил в шкаф? Сам Хасанов объясняет так: к нему ходил лекарь и делал кровопускания, а когда пришли с обыском, на кухонном столе оставались инструменты и кровь.

За склонение к ИГИЛ - пять лет, за патроны - год, по сложению сроков - пять с половиной.

В СИЗО Хасанов с марта этого года. Он перенес инфаркт, затем лежал в тюремной больнице с повышенным сахаром в крови, затем с гипертонией. Летом у него начались проблемы с ногами, а осенью он оказался в слишком холодной камере и его парализовало. С некоторой задержкой, но его положили в больницу, начали обследовать, делать уколы. Ухода за лежачим больным все же, говорит его дочь, практически нет, и у него появились пролежни.

Так или иначе, на свою апелляцию Хасанов прийти не может, хотя и написал заявление, что хочет участвовать лично. Заседание отложили до 17 ноября. К этому времени либо Хасанову станет лучше и он сможет самостоятельно сидеть или передвигаться, либо он даст согласие проводить апелляцию без него.

Что будет дальше, я представлять не хочу, потому что я еще ни разу не видела, чтобы военная коллегия ВС РФ кому-то скидывала более полугода.

К спору о том, стоит ли ходить на "выборы", я отношусь равнодушно, особенно если обе стороны апеллируют к какому-то высокому нравственному смыслу. Сама я не голосовала, но не потому что претворяла в жизнь идеи бойкота, а потому что у меня нет регистрации. Я вообще ни разу не голосовала, потому что всю мою совершеннолетнюю жизнь у меня нет регистрации. Хотя нет, наверняка я "голосовала" каждый раз: ведь прописана я в регионе "с особой электоральной культурой".

Участие в электоральном процессе в качестве кандидатов я считаю не "легитимацией", "соучастием" или чем-то там еще, а просто пустым расточительством денег и человеко-часов. А проголосовать - это обычно нетрудно, почему бы нет. Лишь бы без придыхания о последнем шансе и судьбе страны.

В итоге в день голосования я наблюдала за наблюдающими, точнее, просто читала сообщения, которые приходили на горячую линию, а вечером поприсутствовала на подсчете голосов на одном из УИК. Теперь, когда ненадолго приподнявшийся со дна ил улегся обратно, пора поделиться итогами.

Плач о низкой явке

Сторонники участия в выборах много написали о том, что оппозиционным партиям помешала рекордно низкая явка. А низкую явку они, в свою очередь, связали с пропагандой активного бойкота. Транслируемый ими тезис заключался в том, что ЕР своих избирателей в любом случае приведет, а отказываются прийти именно оппозиционеры, из-за чего "Яблоко" и ПАРНАС теряют голоса.

Вот цифры с сайта ЦИКа. В 2007 году проголосовали около 70 млн человек, явка составила 64%. "Единая Россия" получила 44,7 млн голосов. В 2011 году проголосовали примерно 65 млн человек, явка - 60%. ЕР получила 32,4 млн голосов. И наконец, сейчас проголосовали примерно 52 млн человек, явка около 48%. За ЕР 28,4 млн голосов. Число проголосовавших с 2007 года снизилось на 18 млн, а проголосовавших за ЕР - на 16 млн. Кажется, это одни и те же люди. Да и люди ли? Скорее то были пачки заполненных бюллетеней. Хотя, наверняка, ЕР потеряла с 2007 года и какую-то крупную часть настоящих не крепостных (то есть не принуждаемых начальником) избирателей.

А что с либеральными партиями? В 2007 году "Яблоко" получило 1,1 млн голосов, а "Союз правых сил" чуть меньше 700 тысяч. Системная либеральная партия "Гражданская сила" слегка его обошла, тысяч на 70. Это официальные данные, так то можно подозревать махинации. В 2011 году праволиберальной оппозиционной партии не было, зато была кампания "Голосуй за любую партию кроме партии жуликов и воров", и это стало звездным часом "Яблока": ему выдали 2,3 млн голосов. Это еще и после массового отъема голосов. Такая махинация очень груба и встречается редко, проще увеличить результат ЕР, но не уменьшать результаты других партий, однако, в 2011 году она была повсеместной. Системное "Правое дело" недобрало 400 тысяч голосов.

А нынешние результаты похожи на 2007 год. "Яблоко" - 1,05 миллиона голосов, "Парнас" - 380 тысяч, системная "Партия роста" - чуть меньше 700 тысяч. Много ли оппозиционные партии потеряли от низкой явки?

Да нет, ровно наоборот. У них появилась возможность с тем же числом голосов набирать вдвое больший процент, чем в 2007 году, или набирать такой же процент с вдвое меньшим числом голосов.

Вот и у СПС, и у ПАРНАСа самые высокие результаты и в 2007, и в 2016 годах были в двух интеллигентных районах Москвы - Центральном и Черемушкинском: 3,75-3,78%. Только тогда для этого нужно было около 15 тысяч голосов, а сейчас около 7 тысяч. А вон у "Яблока" в Черемушкинском округе было в 2007 году 27 тысяч голосов и 7%, а сейчас 25 тысяч голосов и 14%.

Все сравнительно честно

Так тоже вздыхают. Мол, фальсификации-то были маленькие, легонькие, поэтому виноваты не то бойкотчики, не то сами кандидаты, которые слишком мало сделали. Надо просто сделать больше, и тогда на фоне всеобщей честности...

Да что вы говорите! Куда ж они делись, фальсификации? Вот разве что известно о двух показательных уголовных делах за тупые вбросы под камеру - в Ростовской и Белгородской областях. Думаю, это наказание не за вбросы, а за тупость. Это позитив, конечно, раньше и такого не было.

Можем ли мы предположить, что это две такие глупые комиссии - их не просили, а они вбрасывают? Да нет, сообщений о вбросах, хоть и не подкрепленных видео, больше.

За день 20 сообщений на горячую линию из самых разных регионов - от Владивостока до Питера - о том, что избиратель пришел и увидел в книге, что по его адресу "живет" еще какой-то незнакомый человек, а иногда даже и несколько. Не просто прошлый жилец или давно умерший родственник, а вымышленная фамилия. Ну вымышленная она, может, и вымышленная, а избирательного права не лишена. Это, очевидно, централизованная практика.

Может, вбросов не было в Москве? Вот данные ЦИКа. В центральном округе выделяется Лефортово: за ЕР там больше 40%, хотя обычно внутри Третьего транспортного кольца не больше 35%. Открываем данные по УИКам: почти везде все нормально, но очень легко вычисляются три участка с явкой 60-70%, на которых ЕР внезапно набирает под 60%. И явка на каждом из них выше средней на 500 голосов, и результат ЕР выше среднего примерно на 500 голосов. Эти полторы тысячи на Лефортово и есть те 5% разницы с нормой. И вряд ли только в Лефортово так - просто другие данные я не анализировала.

Или вот толпы бродячих гастролеров с открепительными. Эта головоломка началась еще в Костроме. Стоит организованная очередь с открепительными, ругается с наблюдателями, упоминает Госдеп не к месту. Наблюдатели, впрочем, не выпускают из виду: данные в открепах совпадают с паспортом, открепы гасятся и изымаются. Вроде все по-настоящему. А толпа собирается в группу и уезжает.

Хотя, казалось бы, открепительные берутся, чтобы никуда не ездить, проголосовать поближе к тому месту, где ты будешь. И самая большая странность - максимум открепительных на окраинах, хотя они куда больше нужны людям, работающим в центре. Это все имеет смысл, если открепительные (бланки строгой отчетности) массово подделываются ТИКами. Чтобы это спалить, надо собрать базу из дополнительных списков по всем УИКам, а это персональные данные.

И вот с 8 до 11 утра по Москве повсеместно катались группы по 50 примерно человек с открепительными. Где самые высокие проценты проголосовавших по открепительным? Может, в центре, где все работают? Навскидку: Некрасовка, Молжаниновский, Очаково-Матвеевское.

На этом можно и остановиться.

Это не фальсификаций мало - это наблюдателей мало. Очень вероятно, что стоит ждать отката к прежнему уровню вбросов: несколько лет перестраховывались - и хватит. В столицах наблюдательское движение поредело, а в регионах не родилось. Не подсчет голосов честный, а просто реакции на сообщения нет, нет гнева. Потому что гнев - это противодействие, и оно несовместимо с беспомощностью.

Ну вот разуем мы глаза и увидим корректировочку. "Яблоко" и ПАРНАС все равно не прошли бы? Так они и в 2011 году не проходили, возмущал сам факт кражи голосов. И вот увидели махинации - и что с ними дальше-то делать? Уведомление на митинг подать? Но никаких Чистых прудов уже не будет. Будет гайд-парк. Это, если кто не знает, такое пастбище посреди леса. Лучше не надо, наверное. Никто и не подает. Может, к ЦИКу пойти? Молчите уж, провокаторы чертовы! За это же сажают, а вы...

Вот и на фига вам тогда голоса, если вы не знаете, как их защищать?

Это такая разновидность морковки перед носом. Надо просто поднажать, чтобы дотянуться. Видите, пришли 50 человек с открепительными? Надо привести 60 искренних сторонников. Не хотите? Ах вы,пораженцы. Привели? А те 50 проголосовали по пять раз. Надо было привести 300 искренних сторонников. Не привели? Так это бойкотчики подгадили. Надо еще пять миллионов рублей на два дня, тогда будет лучше. Привели? Приблизились к желаемому результату? Махинации стали грубее, с переписыванием протокола. Ну а дальше вы помните: акций протеста не будет, потому что страшно.

Антиконституционное большинство

Это вообще прикол. Люди серьезно сетуют, что у ЕР теперь конституционное большинство. А было-то какое? Вносит ЕР какой-нибудь адовый законопроект, например, а все остальные партии сразу такие голосуют против. Разве можно Конституцию нарушать? И ЕР отползает в уголок, мечтая о реванше.

Да нет, по ключевым антиправовым законопроектам, убивающим демократию в Россию, они все голосовали одинаково. Вы-таки правда думаете, что если бы в той предыдущей Думе поставить вопрос об изменении первой и второй глав Конституции, решение не было бы принято?

У властей конституционное большинство, потому что у нас нет механизмов противодействия, а не потому что у ЕР определенное количество мест в помещении на Охотном Ряду. Можно даже вовсе ЕР расформировать, а ситуация будет такой же.

В Московском окружном военном суде идет суд над Патимат Гаджиевой. За один день завершилось судебное следствие. Дело студентки Первого меда, которой вменяют два репоста в поддержку "Исламского государства", должны были рассмотреть уже давно, но в марте его по ошибке передали в Солнцевский районный суд, а дела о терроризме, в том числе об оправдании терроризма, рассматривает с 2015 года исключительно военный суд. Пришлось возвращать документы в прокуратуру.

Один из репостов - напоминающий молитву текст "О Аллах, возвысь знамя джихада". Строго говоря, все звучащие там призывы обращены к Аллаху, который субъектом права не является, но призывы эти довольно воинственны и кровавы и не оставляют сомнений в том, что автор не чужд религиозной войне. Второй репост, как говорит на суде сама Гаджиева, - статья о том, правдивы ли видео запрещенного ИГ или же это постановочные ролики. Увидеть или услышать этот текст мне не удалось. Подозреваю, что он мог быть написан сторонниками вышеуказанной структуры.

До начала заседания Патимат Гаджиева, миниатюрная девушка в хиджабе, пытается закрывать лицо от камер. Странное дело, но этих камер куча, все центральные телеканалы. Дел о писанине в соцсетях очень много, и обычно они не привлекают внимания. То ли "объявлена борьба" с религиозным экстремизмом (оно и видно, судя по тому, что известный представитель одной конфессии недавно заявил, как полезно массово убивать людей в назидание другим, а представитель другой конфессии - что следует отрезать клитор всем россиянкам, после чего первый выразил симпатию второму), то ли просто август и нет новостей. Еще более странно, что съемку разрешают вести в процессе: чаще всего в российских судах запрещают, а лицо судьи ревностно охраняют от объективов. Здесь же защита просит удалить камеры, обвиняемая говорит, что испытывает дискомфорт, а председательствующий Михаил Кудашников парирует: "Я тоже испытываю дискомфорт, я не актер, но что делать, работа у нас такая".

Патимат Гаджиева. Кадр "Радио Свобода"

Почти все судебное следствие, за исключением небольшого количества письменных документов, занимает допрос Гаджиевой. Она начинает объяснять:

"Почему я это сделала? Я интересуюсь всеми событиями, экономикой, политикой, обществом. Эта тема про "Исламское государство" достаточно популярна, одна из самых обсуждаемых. Мой круг общения не исключение, обсуждали через раз. Я исповедую эту религию, мне задавали вопросы, люди интересовались, что я думаю об ИГИЛ. Что в реальной жизни, что в виртуальной я не инициировала эту тему, но ко мне подходили с вопросом.

Я очень занятой человек, если я вижу большой объем статьи, сразу размещаю, а потом уже захожу и перечитываю, потом делаю выводы. Статья мне попалась среди новостей в соцсети, я сохранила, чтобы почитать. В моем кругу есть более осведомленные в теологии люди. Мне хотелось спросить у них, поинтересоваться. Разместила с целью обсудить. Потом я ее удалила без всякого давления извне".

Она добавляет, что не продвигала свою страницу "Вконтакте" и о ней не знали даже родственники, что в друзьях у нее было 3-4 человека, а новых подписчиков она блокировала, что у нее и комментарии на странице закрыты, можно было ставить только лайки...

- Лайки - это что? Это, я так понимаю, текстовые сообщения? - уточняет председательствующий. - Ну не специалисты мы по лайкам! Я не обязан знать, что такое лайки. Если бы экспертам дал, почитал бы, разобрался.

Но тут же осваивается в терминах и поясняет, что получение лайков вполне тянет на уголовное преступление, сколько бы их ни было.

Гаджиева: Почему вы не спрашиваете, сколько лайков было там?

Председательствующий: Вы знаете, для квалификации достаточно одного, наверное. А вы говорите о лайках во множественном числе... А если умысел есть, то пусть даже текст и не стал доступным для широкого пользователя. Главное - желание.

Судья Михаил Кудашников. Кадр "Радио Свобода"

Допрос постоянно утрачивает судебную официозность и переходит в эдакую назидательную беседу с судьей и прокурором, находящую живой отклик у обвиняемой - в ее репликах слышатся то лукавство, то детская непосредственность. Она, как видно выше, задает вопросы председательствующему, что в суде не предусмотрено, но еще более неожиданно, что тот ее не обрывает, а отвечает. Гаджиева говорит, что она не была согласна с тем, что написано в репостах, но не озаботилась комментариями, потому что у нее было слишком мало читателей. К их числу, однако, через месяц присоединился центр "Э", благодаря которому крамольные тексты сегодня слушала дюжина журналистов.

Не очень понятно, насколько искренне девушка говорит о несогласии с постами, вовлечена ли она в исламский фундаментализм и если да, то насколько глубоко, насколько опасно и насколько это связано с террористическими организациями. На мой взгляд, даже доказанного факта только лишь симпатий к ИГ было бы недостаточно для посадки, но речь не об этом. Понятно, что ее интерес к теме был силен.

Прокурор: Почему ваш выбор пал именно на ИГ, а не на Сирию, например?

Гаджиева: Мой выбор пал на то, и на другое.

Прокурор: Как давно вы интересуетесь ИГ?

Гаджиева: С тех пор, как начали показывать в СМИ.

Прокурор: О как! Продолжительный период времени?

Гаджиева: Как и все нормальные люди.

Основное содержание этого не столько допроса, сколько диспута крутилось вокруг проблемы: допустимо ли интересоваться деятельностью ИГИЛ, можно ли ее изучать, можно ли не доверять готовым решениям и искать ответы самостоятельно.

Прокурор: В чем выражался интерес к ИГ?

Гаджиева: Этот вопрос напрямую относится к мусульманам. Кто-то за, кто-то против, мне хотелось понять, почему это так. И правильны ли их действия с точки зрения ислама. Достоверны и правильны ли их действия? Люди, относящиеся к этой организации, претендуют на правильное исповедание ислама.

Председательствующий: Выводы нашего государства и всего прогрессивного человечества - отношение к ИГИЛ однозначно и обсуждений не требует. Нельзя обсуждать то, что они проповедуют убийства, призывают убивать людей иной веры, также мусульман, которые традиционный ислам проповедуют? Что здесь обсуждать?

Гаджиева: А как, по-вашему, человек разумный может составить свое мнение? Как человек должен понять, что есть правильно, а что нет, пока не прочитает об этом? Я удивляюсь вашим вопросам. Возможно, людям, не имеющим отношения к исламу, легко это сказать, но я хотела углубиться и посмотреть, найти для себя ответ. Я его нашла.

...

Защита: Почему обратили внимание на мольбу?

Гаджиева: Мне была непонятна форма мольбы. Я читаю много молитв. А данная молитва была не знакома, я с ней нигде не сталкивалась. Меня заинтересовало использование обращения к Господу с просьбой помочь человеку убить человека. Я этого не понимала. Сочинена ли эта мольба человеком (современным) или передавалась от поколения к поколению?... Потом я проконсультировалась с людьми, которые знают, пришла к выводу, что форма этой молитвы неправильна.

Зачитали текст мольбы, той самой, что об удачном джихаде.

Председательствующий: Вот вы на пятом курсе... Как учились-то, кстати сказать? Какие оценки?

Гаджиева: В основном четверки.

Председательствующий: Вы ведь читали много? Языки изучали. Что тут обсуждать-то? Идет призыв к уничтожению христиан, других стран.

Гаджиева: Я таких молитв нигде не встречала. Я хотела узнать...

Председательствующий: Что правильно уничтожать людей, это надо обсуждать?

Гаджиева: Нет. Я и не это хотела обсудить. Кроме светского образования, я занималась изучением религии. Есть наука, которая изучает формы молитвы, достоверность, откуда и через кого она пришла к нам. Я хотела узнать, правильно ли это по отношению к Всевышнему. Ваша мысль, Ваша честь, мне понятна, но мою Вы не понимаете. Я говорю о форме молитвы.

И тут, посреди разговора об оценках и жизни (председательствующий успел даже поинтересоваться, как девушка к 19 годам добралась до пятого курса; она ответила, что окончила школу в 15 лет, потому что рано в нее пошла, потому что рано научилась говорить и читать, а ее родители и преподаватели много занимались ее образованием), крючкотворство нанесло решительный удар.

Прокурор: Вам сообщения, которые вы опубликовали, нравились?

Гаджиева: Нет.

Прокурор: Прошу зачитать показания, данные на следствии, в связи с существенными расхождениями.

И вот в чем обнаруживаются расхождения. Из протокола допроса на следствии:

«Я разместила текстовые сообщения, которые мне понравились... У меня не было каких-либо сформированных убеждений, не относилась ни положительно, ни отрицательно. Разместила только по той причине, что данные высказывания меня интересовали».

Так нравились они вам или не нравились? Напрасно Гаджиева и адвокаты пытались пояснить, что слово "нравится" можно использовать в разных значениях, ее обрывали:

- Так вы подтверждаете показания? Так вы не подтверждаете?

Вроде бы ей пришлось подтвердить. Теперь они сошлются на то, что сообщения нравились.

На этом "воспитательный" процесс закончился. Завтра прения и последнее слово Гаджиевой, а возможно, будет вынесен сразу же и приговор.

Еще один украинский заложник Андрей Коломиец на днях получил 10 лет строгого режима. Его дело казалось мне запутанным, тем более что возможности посетить оккупационный "суд" в Симферополе не было и разбираться приходилось дистанционно: по обвинительному заключению, рассказам Крымской правозащитной группы, ответам адвоката. Однако общую картину составить удалось.

Дело состоит из двух совершенно разных статей: одна про события на Майдане, другая про наркотики в Кабардино-Балкарии. В КБР уроженец Киевской области Коломиец жил у любимой женщины Галины Залихановой, там же его и арестовали.

Начнем с наркотиков, которые обычно используются для деполитизации политических дел. Версия следствия, которую Коломиец сначала подписал и от которой отказался на суде, заявив, что давал показания под пытками, выглядит придурковатой. Будто бы 15 мая 2015 года оперативники пришли к Залихановой, обследовали дом, ничего не нашли, но все равно "предложили проехать" Коломийцу на опрос, потому что его поведение и украинское гражданство показались им подозрительными. Он проехал, без принуждения рассказал все, что они хотели знать, а потом его отпустили. Вот только автобусы обратно в поселок уже не ходили, и ему пришлось гулять по Нальчику и спать на лавочке. Утром он поехал домой автостопом, но по дороге увидел целое конопляное поле (где - не скажу) и нарвал себе в пакет 152,3 грамма. И, как назло, только он сел в попутную машину, как ее остановили и обыскали, найдя под передним креслом тот самый пакет.

После отказа от показаний Коломиец говорит, что никуда его, конечно, после обыска и допроса не отпускали, дозвониться жена не могла. Просто через сутки задержанного пересадили из полицейской машины в какую-то другую и, когда она тронулась, остановили и обыскали под протокол.

Теперь перейдем к Майдану. Даже, наверное, неприлично говорить, что это не относится к российской юрисдикции. Я уже писала про хронологические подтасовки, связанные с крымскими политическими делами, и это одна из них, одна из наиболее ярких. Российский СК типа защищает крымских беркутовцев, потому что они граждане России. Правда, на момент противостояния на Майдане они были гражданами Украины, а "преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния" (ч. 1 ст. 9 УК РФ). Ну есть теоретический шанс, что они в нарушение украинской Конституции, запрещающей двойное гражданство, прятали российский паспорт, но такой информации в ходе процесса не появлялось.

По версии обвинения, Коломиец во время столкновений на Грушевского кидался "молотовыми". Из-за этого на сотруднике "Беркута" Козлякове загорелся бушлат, а у его коллеги Гавриленко - штанина. Оба, по их словам, почувствовали лишь физическую боль, а повреждений не получили: пламя очень быстро потушили.

Доказательства включают в себя фото обгоревшего бушлата (Гавриленко испорченные штаны выбросил) и показания. И все. Обвинительное заключение в принципе можно написать так, чтобы белые нитки были незаметны, но это не тот случай. В него включили первые показания Козлякова. Особенно примечательна дата этих показаний - 2 марта 2014 года. Из контекста понятно, что за дело взялись крымские органы, которые еще до формальной аннексии, но после ввода зеленых человечков считали себя российскими и с украинскими властями более не взаимодействовали.

Интересно и содержание этих показаний (пересказ от третьего лица): "Пошел в сторону остальных сотрудников БМОН "Беркут", которые находились дальше по ул. Грушевского. Кто-то крикнул ему, что он горит. Он обернулся через левое плечо, почувствовал запах керосина и солярки. Увидев вспышку пламени, остановился. К нему подбежали другие сотрудники и потушили на нем огонь". То есть очевидно, что Козляков не видел ни бутылку, ни кидавшего - скорее всего, смотрел в противоположную от линии столкновений сторону.

Однако уже в показаниях от 7 июля 2015 года он говорит: "Среди бросавших коктейли Молотова был молодой человек, который выходил из автобуса с левой стороны, подбегал ближе к нам и бросал в нас коктейли Молотова, после чего возвращался и снова забегал за автобусы и скрывался от нас. Данного человека я могу опознать, он невысокого роста, худощавый, славянской внешности, светлые волосы, широкие скулы, щеки впалые, глаза глубоко посаженные, был одет в черную куртку. Его лицо я запомнил, так как он был без маски на лице. Его я видел на расстоянии примерно 5-8 метров от себя. Этот молодой человек бросил в мою сторону бутылку с зажигательной смесью, коктейль Молотова, от которого у меня загорелся бушлат, а также воротник на каске. Я почувствовал жар около лица..."

Внезапное прозрение через полтора года - чуть ли не профессиональная черта полицейских страдальцев, об этом знает всякий, кто знаком с Болотным делом. Понятно, что подробное описание внешности появилось уже после того, как Коломиец был арестован, и именно потому, что нужно было сшить персональное дело. До этого Козляков знать не знал, кто попал в него "молотовым".

У Гавриленко штанина горела так, что физическая боль была, а ожога, который стоило бы перебинтовать, не возникло. Тоже профессиональное: сильная боль, не оставляющая следов.

...Ах, да, надо напомнить, что вот эта вот бесследная боль квалифицирована не как хулиганство там, или массовые беспорядки, или легкие телесные - а как покушение на убийство.

На самом же Коломийце, по словам гражданской жены, оставались следы пыток: она рассказала о них на процессе. Как пишет Крымская правозащитная группа, Коломиец рассказал защитнику, что старший оперуполномоченный Центра "Э" ГУ МВД России по СКФО Боровик С.Г. вместе с другими сотрудниками правоохранительных органов надели ему на голову пакет, присоединили к пальцам рук с помощью больших скрепок провода, подложили под них влажную ткань и пропускали электрический ток.

Вряд ли вымысел, слишком уж похоже на обычную практику.

С понедельника по четверг каждый день происходило какое-то заседание с молчаливым участием Петра Павленского. В понедельник и вторник заканчивался процесс по акции "Свобода", а вчера был вынесен приговор - ограничение свободы на 16 месяцев и освобождение от наказания за истечением срока давности. В среду начался процесс по "Угрозе". Целый художественный фестиваль.

В прошлый раз я писала, что Павленский устроил в "суде" перформанс, приведя туда секс-работниц. Сам же Петр в письме мне сказал, что это не перформанс. Цитирую:
Прежде всего, это не перформанс. Перформанс - это исполнительское искусство, довольно близко стоящее к театру. Оно имеет анонс, зрителей, начало и финал. Я имею в виду: прогнозируемый финал. Событие же в суде не было прогнозируемо, оно обращалось непосредственно к действительности и для меня определялось некоторым пониманием процесса утверждения границ и форм политического искусства. Если совсем кратко и по сути, то это реализм.
Если я правильно его поняла, свои нестандартные действия в "суде" Павленский перформансом не считает, но считает другой разновидностью политического искусства. Ну не перформанс так не перформанс.

В почти любом политическом процессе есть своя драматургия, даже если там нет никакого авторского вмешательства, а что уж говорить о "судах" над Павленским (хотя кто еще над кем/чем?), где его вмешательство иногда есть. Театр не театр, а россыпь впечатлений зрителям была обеспечена. "Судебно-правоохранительной системе не удалось накормить мною труп повседневности", - подвел итог Петр.

В понедельник допрашивали пятерых украинских художников и культурологов по акции "Свобода", а в среду - шестерых военных, охранявших здание ФСБ. За это время Павленского успели избить, а после - вынести приговор по первому делу и освободить от наказания.

В понедельник мы ждали-таки продолжение стеба - талантливого или неэтичного, а может, и то и другое одновременно. Защита намекала, что приведет бездомных, чтобы они, как прежде проститутки, оценили акцию "Свобода". Но стеб хорош в меру. Вместо этого в Москву приехали киевские друзья Павленского. Формально они допрашивались по характеристике личности, но в основном говорили об акции: защита постоянно в ходе процесса настаивала, что оскорбление чувств, нравственности, осквернение и "опоганивание" - это оценочные понятия, значит, спросить о них можно любого. На самом же деле смысл этого допроса заключался в том, чтобы передать отклик на акцию, посвященную Майдану, отклик украинцев, увидевших жест солидарности с ними, людей, ценящих свободу.

- Акция символически передавала все, что происходило на Майдане. Говорила о том, что российские художники сохраняют человечность... Огонь и дух свободы очищает, а не оскверняет, - говорила Наталья Гуменюк, глава Громадского ТВ.
Марьяна Матвейчук, научный сотрудник Национального центра театрального искусства им. Леся Курбаса, свидетельствовала: Это манифестация Петром своей личной свободы. Это и призыв к другим людям тоже манифестировать свою свободу, если она у них есть... Нравственность - это то, что мне нравится, по нраву. Петр показал, что ему по нраву, поэтому это повлияло на нравственный облик.... Культуры нет без людей. Когда каждый человек говорит, что ему по нраву, создается культура... Нет никакой общественной нравственности, у меня даже статья есть на эту тему. Нравственность индивидуальна.
Ее коллега, Лариса Венедиктова: Акция Павленского - это праздник сжигания безмыслия, праздник свободы... Свобода - возможность сложным образом относиться ко всему. Этой возможности нет во многих постсоветских странах... На тот момент Майдан уже победил, но до победы свободы и сейчас далеко.
Эвелина Мартиросян, блогер: Эта акция - попытка разделить с нами праздник свободы.

Они говорили уже непривычно сложные и вольные вещи, в ответах всех свидетелей не было никакой иронии или агрессии, которая, кажется, неизбежно отрастает от продолжительного рутинного бодания с репрессивной машиной. Дмитрий Динзе намеренно встраивал в свои вопросы конструкции обвинения, а в вежливых ответах свидетелей словно бы слышалось: "Это вы ерунду спрашиваете, нормальные люди таким языком не разговаривают". Но говорили они в основном не о суде, а о свободе (в чем, собственно, и заключалась цель Павленского - заниматься на процессе не бюрократическими ритуалами, а именно Свободой - в кавычках и без). Казалось, это лекция философов - где это видано, чтобы хотелось задавать вопросы свидетелям защиты и вступать с ними в диалог?

На этом фоне уже не могла не смотреться комично и нелепо судья Никитина, приговаривающая Павленского к ограничению свободы... То есть всерьез запретить ему выходить из дома ночами. Человеку, который под подпиской о невыезде шесть раз выезжал за границу и нисколько не скрывал этого - не чтобы сбежать, а просто потому что надо, игнорируя все эти подписки. Потом сама же дала свободу от ограничения свободы.

Допрос сотрудников группы быстрого реагирования, тушивших дверь ФСБ и задерживавших Павленского, конечно, сильно отличался от выступлений участников Майдана. У этих свидетелей слов о свободе, разумеется, не было, в основном - об инструкциях, которые нельзя разглашать... Они относились к той категории счастливых свидетелей, которым не нужно врать: просто изложить, как все было. Но и то пытались изворачиваться.

Дмитрий Динзе, адвокат: А зачем вы журналиста повалили на землю?
Дмитрий Жильцов, сотрудник ВЧ 93970, охранявшей здание на Лубянке: Я повалил на землю?
Д: Да, у нас есть видео.
Ж: Эээ.. они пытались скрыться.
Д: Уйти пытались и вы положили на землю?
Ж: Я не знаю, каким макаром он там споткнулся.
Д: На видео видно, что берете за шею.
Ж: Не смотрел.

Видео опубликовал "Дождь", его можно посмотреть. Журналист Владимир Роменский не только не пытается скрыться, но и добровольно идет следом за коллегой, которую оттесняет другой сотрудник к стене. Налетает Жильцов и валит его на землю.

Анатолий Голумян, которому довелось завалить самого Павленского, хотя бы не отпирался: да, действовал в соответствии с потенциальной опасностью. В принципе вполне понятно стремление повалить и зафиксировать поджигателя и возможных сообщников сразу же после совершения поджога, и вряд ли кто-то считает это настоящим беспределом. Хотя пожестче, конечно, получилось, чем с Гюльчхерой Бобокуловой...

Из ГБРовцев сыпались бессмысленные штампы полицейщины.
Д. Динзе: Павленский мог уйти от вас?
Жильцов: Нет, потому что был задержан.
Д: Вы документы о задержании составили?
Ж: Мы задержали для установления личности.
Д: Я правильно понимаю, что вы задержали Павленского для установления личности, а не потому что поджег дверь?
Ж: Павленский демонстративно не уходил с места преступления.
Д: Тогда зачем вы его оттуда переместили? Если бы вы знали личность Павленского, вы бы не стали его задерживать?
Ж: Я не задерживал Павленского. Я задержал журналистов...

Евгений Хребтов, сотрудник той же ВЧ: ...Сказал прекратить съемку, она не реагировала... Я пытался девушку [журналистку "Комсомольской правды". - прим. "Граней"] остановить и спросить, почему она продолжает снимать, что дверь горит. Она пыталась меня обойти! Девушка кричала: "У вас своя работа, у меня своя", - и пыталась скрыться. Я просто ее задержал, чтобы узнать, что она делает.
Д. Динзе, адвокат: То есть это входит в ваши должностные обязанности - задерживать людей, чтобы узнать, что они делают?

А вот отношения к акции Павленского они не выражали. Тот им уже в приемной на Кузнецком мосту пояснил, что считает ФСБ террористической организацией. "Это его право", "никак не отношусь", "я не согласен". В общем, с драматургической точки зрения вышел бы чудесный образ деперсонализированных милитаристов.
"Праздник сжигания безмыслия"...

Дверь стоит полмиллиона, но тут ничего и не прокомментируешь...

Ну и, конечно, было сказано, что вместилище чекистов - объект культурного наследия, потому что там в годы репрессий содержались выдающиеся деятели науки и культуры (этим обосновывается вменение ст. 243 УК РФ). Это, собственно, было известно давно, но впечатление все равно сильное. В Твиттере нам написали, что, мол, Дахау тогда вообще сакральное место.

Да в том-то и дело, что Дахау - сакральное место. Режим, который его породил, уничтожен, а страна принесла покаяние. А здание на Лубянке почитается в качестве воплощения государственной мощи, перед ним хотят поставить Дзержинского, режим, который его породил, овеян в обществе романтикой. В стиле работы его обитателей мало что не поменялось, разве что под арестом держат в других местах. Собственно, поэтому Павленский его и сжигал: в знак протеста против государственного террора и в знак поддержки фигурантов дела Сенцова и дела АБТО (ряд из этих людей подвергались жестоким пыткам со стороны сотрудников ФСБ).

Но если в здании работают идеологические потомки тех же палачей, а ценность здания определяется тем, что в нем мучили выдающихся людей, то, получается, что репрессии - предмет гордости. Деды сажали! И не кого-нибудь, а известных деятелей.

Давно мне хотелось написать о феномене Павленского, но никак не удавалось подобрать слова. Даже среди самых героических политзаключенных он смотрится особняком: процессы над ним не оставляют ощущения драмы, мучительного преодоления, а наоборот, заставляют улыбаться и хохотать, забывая о боли и страхе. Для этого недостаточно быть просто смелым и несгибаемо отражать удары судьбы, надо еще перехватывать инициативу у репрессивных органов и навязывать им свою игру.

Сегодняшнее заседание стало одной из жемчужин этого жанра. Должен был состояться допрос свидетелей защиты - зачастую самая скучная часть процесса. Свидетели защиты обычно или излагают версию, подтверждающую невиновность обвиняемого, или просто делают обвиняемому комплименты: какой человечный он и добрый, как помогает семье... Троих неизвестных, немного странно выглядящих женщин, которых адвокаты попросили ждать в коридоре, зрители восприняли внешне спокойно, стараясь не выказывать удивления. В основном удивление вызывала юбка одной из свидетельниц: сзади она была, а спереди почти что нет. Немного контрастировали со стилистикой обычной судебной публики высокие каблуки, яркий макияж. Но мало ли кто как выглядит и какие друзья могут быть у Павленского.

По-настоящему же огорошили показания, которые начала давать первая свидетельница Елена (фамилии тут по замыслу излишни), та, что с юбкой наполовину. К акции она отношения не имела, видела в интернете, Павленского лично не знала. Свидетели ролика в интернете бывали уже в российских судах, на деле Pussy Riot, например, но это всегда воспринималось как признак деградации обвинения. В голове все крутился вопрос: а точно ли это свидетель защиты?

Акция женщине не понравилась, искусством она ее не считает, вандализмом тоже не считает, а вот осквернением - да, ничего позитивного в действиях Павленского не видит и предложила бы ему самовыражаться в закрытом помещении. Однако адвокаты были невозмутимы и спокойно задавали вопросы, позволяющие сделать мнение свидетельницы более полным. Например, спрашивали, можно ли акцию назвать не только осквернением, но и опоганиванием.

Замысел стал чуть более понятным, когда Елена рассказала, что к ней в кафе подошел пару недель назад некий Иван, сказал, что он от Павленского, показал акцию на Ютьюбе и попросил выступить в суде. То же самое рассказывали Ирина и Дана. Ни одна из них, впрочем, не оценила акцию "Свобода" позитивно, а уж акция "Фиксация"... "Да что вы! Как такое в голове может уложиться!"

Ирина, "конечно, извините, была в шоке", Дана назвала акцию "сумасшествием, бредом". По поводу того, вандализм ли это, мнения разошлись. Одно было точно для всех: Павленский не художник, ведь он не рисует цветочки. Хаотическим нагромождением безграмотных штампов свидетельницы напоминали типичное консервативное квохтание в коментах и на завалинках, напоминали свечницу и алтарника, оскорбленного ветерана из калининградского дела о флаге, да и свидетелей обвинения, собственно, по делу о "Свободе": уборщика, желавшего акционистов расстрелять, местную жительницу, которая и родила термин "опоганивание"... И втройне смешно было то, что сторона защиты привела сама людей, которые ругают Павленского. В следующий раз будут новые свидетели, проанонсировали адвокаты, "другой слой населения, мужчины".

Все просто: если факты осквернения традиционно диагностируются по ощущениям посторонних людей, не всегда имеющим отношение к акции и тем более к искусствоведению, то почему бы не отзеркалить и не превратить эту историю в абсурдистский цирк? Пусть любой человек с улицы пишет обвинение. Помешать этому может только серьезное отношение к суду и боязнь "раздражить судью", которая может дать больший срок.

Павленский упорно отнимает их полицейский хлеб, заставляя реагировать. Ведет расследования, так сказать. Сам себя пытает. Сам себя ругает через найденных и, по его словам, проплаченных свидетелей. Сам себя сажает и требует утяжелить себе статью. А если человек не держится ни за какие призрачные перспективы - как бы нанести себе поменьше вреда и выйти поскорее - от него исходит подлинная творческая свобода.

И у окружающих блюстителей государства начинается дискомфорт. С какой надеждой в голосе предлагала вчера судья Никитина закрыть дело по истечению срока давности - но Павленский был неумолим. Как легко сшить дело-месть о терроризме малоизвестному Ивану Асташину или же устроить показательный процесс в аннексированном Крыму, заранее написав фабулу... и что делать с Павленским, против которого дел-то и не планировалось, заказа такого не было (а как работать без заказа?), но приходится, он заставляет - жжет дверь самого главного и страшного здания в стране и никуда не уходит, а потом не дает слить его потихоньку.

Прекрасно помню день взятия Павленского под стражу. Перед этим как-то сложно было определиться, что лучше: возмущаться задержанием или радоваться тому, что статья такая легкая, и не будить лихо. А он вместо этого требует себе терроризм. Потому что позволить себе слиться по-тихому значит потерять всю суть акции: ФСБ - террористическая организация, которая в своих террористических целях шьет террористические дела. Согласиться с ним они не могут: получится, что прогнулись! Согласятся - признают правоту, не согласятся - будут откровенными лицемерами.

И приходится то дело сформулировать так, что здание ФСБ - это объект культурного наследия, потому что там убили много людей. То в основу приговора положить мнение уличных маргиналов. Ждем новых представлений.

"Ведет аморальный образ жизни", - жег глаголом следователь Александр Уранов на заседании по избрании меры пресечения новому "болотнику". Всякое у нас уже бывало: "имеет заграничных друзей в Фейсбуке", "путешествовал автостопом, поэтому может скрыться", "выезжал в страны с антироссийскими настроениями" - все это как обоснование необходимости ареста. А вот аморалки еще не было, поэтому я внимательно вслушиваюсь, что же такого ужасного делает парень из Астрахани. Оказалось, "злоупотребляет спиртными напитками" и не работает. Если второе связано с неврологическим диагнозом (синдром Туретта, об этом писалось и ранее), то вывод о злоупотреблении следователь сделал из количества протоколов о распитии в общественных местах - не менее 17. "Участковый на нем план делает", - говорит его мама Панфилова Марина Данилкина. Хотя кто знает, было ли при этом злоупотребление напитками, может, он всегда с первой банкой пива попадался... Следователь Уранов под конец даже подвел итог: не так важна в этом заседании юридическая квалификация действий Панфилова, как количество протоколов за распитие!

Хорошо, когда вокруг столько высокоморальных людей. Это напоминало бы классицистическую комедию, где добродетели обличают порок, если бы только не было так грустно.

Моральный следователь Уранов, ранее сфальсифицировавший дело Ивана Непомнящих, в котором "потерпевшие" (тоже наверняка безупречного облика граждане) к концу 2014 года вспомнили о боли, и взявшийся за новое. Панфилова он допрашивал тоже морально. Даже назначенный адвокат, как сказал обвиняемый, пришел только к концу допроса. Адвокаты же по соглашению - Мария Куракина и Сергей Панченко - все время получали противоречивую информацию о местонахождении своего подзащитного, пока не наступило десять вечера и Панфилов не оказался в ИВС на Петровке, где к тому моменту закрылось бюро пропусков. Это, конечно, не помешало написать в протоколе, что он велся в присутствии защитника. И что Панфилов "частично признал вину", хотя признал он лишь то, что был на Болотной и снял с омоновца шлем (выдача признания фактов за признание вины - их любимый прием, и не только в Болотном деле).

Отдельно Уранов отметил, что Панфилова нужно взять под стражу еще и потому, что у него нет регистрации на территории московского региона. А должна быть, видимо, хоть он и живет в Астрахани.

Моральный прокурор Карасев, традиционно сидящий со скучающим видом на болотных арестах. Ему что? Он не при делах. Просто надо во всем соглашаться со следователем. Присутствие прокуратуры на заседаниях по мере пресечения вроде как обосновано тем, что арест - дело серьезное и надо надзирать, чтобы следствие не допускало нарушений. Но это же такая формальность, вы же все понимаете...

Моральная "судья" Валентина Левашова, за которой числится сравнительно немного решений об аресте болотников, не менее трех (мы просто после второй волны не пересчитывали). В закрытии процесса на время обсуждения медицинских подробностей отказала (не могу найти этому никакого объяснения), зато любезно разрешила матери не называть диагнозы. То есть о симптомах рассказывать, а диагнозы не называть. А то неэтично получится.

Адвокаты попросили отложить заседание на 72 часа, чтобы, во-первых, получить историю болезни Панфилова из Астрахани, а во-вторых, документы собственника на квартиру, в которой обвиняемый мог бы содержаться под домашним арестом. Ничего сверхъестественного в этой просьбе нет: 72 часа на дополнительную подготовку к заседанию по мере пресечения давали и Ильдару Дадину, который никогда на здоровье не жаловался. Но облом. Медицинские документы не нужны, потому что синдром Туретта не входит в перечень заболеваний, препятствующих содержанию под стражей. А документов о собственности на квартиру не представлено, на нет и суда нет.

Таким образом, Максим Панфилов отправился в тюрьму, дабы не продолжить свою преступную, а главное, аморальную деятельность. 7 апреля моральные оперативники после обыска в доме у Панфилова соврали, что повезут его в опорный пункт полиции, а вместо этого повезли в аэропорт. Поэтому он не взял с собой феназепам (его суточная доза, по словам матери, две таблетки). Если члены ОНК в ближайшие дни сможет ему передать рецептурный препарат, будем считать это везением.

Скотство, конечно.

Видео Дмитрия Борко: