Секретные свидетели в политических делах не редкость. Как правило, они появляются, когда нет никаких доказательств преступного умысла, а преследование мирной группы вызывает недоумение. Наиболее типичный сюжет: "Я был на собрании этих радикалов (бандеровцев/ крымских татар/ мусульман/ националистов/ анархистов) и услышал там такое... Потом еще раз сходил и услышал тако-о-ое... А теперь боюсь за свою жизнь и не скажу, кто я".

Вот что произошло, например, на суде по делу Олега Сенцова. Некий человек под псевдонимом "Александра Смирницкая" утверждал, что присутствовал на собраниях проукраинских активистов в Симферополе, при этом о себе говорил то в женском, то в мужском роде. Секретные разговаривают измененным механическим голосом, по которому нельзя понять ни пол, ни возраст говорящего. На какой-то вопрос "Александра" отрапортовала: "Так точно!" Сенцов на это захлопал в ладоши и получил замечание за шумное поведение.

Другой секретный (на том же процессе) на вопрос, вел ли один из фигурантов деятельность до или после референдума, заявил: "И до, и после информация поступала".

Немало секретных свидетелей в "деле 26 февраля", среди них и люди, по легенде являющиеся крымскими татарами и наблюдавшие деятельность Меджлиса изнутри. Режиссер Галина Джикаева, вынужденная уехать из Крыма, поставила необычный спектакль, где очевидцы тех событий заочно оппонируют свидетельским показаниям. Два секретных крымских татарина начинают свои показания подозрительно одинаково: "Я ранее входил в Президиум Меджлиса крымскотатарского народа Республики Крым. Кроме меня в Президиуме было 14-15 человек". Представители Меджлиса в документальном спектакле говорят, что Президиум состоит из 11 человек. На сайте указано, что в Президиуме 12 человек. Возможно, количество людей менялось, но в любом случае это не того порядка цифра, чтобы ее не запомнить, тем более входя в состав координирующего органа. И тем более так одинаково не запомнить. Кроме того, продолжают критиковать компетентные люди, после слов "Меджлиса крымскотатарского народа" никто из крымских татар не добавляет "Республики Крым". Это палево автора-бюрократа.

Зачем же нужны эти свидетели? Один из них, не жалея красок, рисует демонического Чийгоза, который будто бы уже заранее попросил не приводить на митинг женщин и детей: "Как только Чийгоз давал словесные указания, толпа тут же активизировалась... Было очевидно, что люди ему подчиняются". В один момент Чийгоз даже повернулся к секретному свидетелю и сказал: "Я выбью их отсюда". Когда сторонники "Русского единства" были вытеснены из дворика, Чийгоз якобы снова решил пооткровенничать с секретным свидетелем и заявил: "Сразу надо было так сделать". Секретный понял, что Чийгоз под "так сделать" имел в виду "путем избиения и применения насилия вытеснить" оппонентов. Второй рассказывает примерно то же самое, только... со ссылкой на первого. Сам, мол, не видел, но тот мне рассказал. В итоге получается как бы два свидетеля. А если бы тот первый ещё кому рассказал, было бы уже три.

Но с третьим секретным "крымским татарином" не сравнятся первые два! Тот и в Меджлис не входил, зато знает от знакомых, что "данная организация имеет преступный уклон". Более того, он знает (слыхал), что в Меджлисе есть Отдел охраны и разведки. Он и на митинге-то не был, но знает от знакомых... От "дела 26 февраля" перейдем к менее известному делу. Багир Казиханов получил в Ульяновске три с половиной года. На первый взгляд, он ничего особенного не делал: любил книги турецкого богослова Саида Нурси, представляющие собой мирные трактовки Корана, собирал интересующихся и читал Нурси вместе с ними. И только секретные свидетели поведали миру о том, что есть и организация, и внешнее финансирование, и экстремистская деятельность в интересах Турции (отделить Ульяновскую область...). Сами они на собрания для чтений не ходили (а то бы тоже были преступниками), в гостях у Казиханова не были, но почему-то именно им он рассказывал больше, чем всем остальным, хотя вообще-то "соблюдал правила конспирации". Оба секретных свидетеля заявили о себе как о мусульманах, постоянных прихожанах мечети. В приговоре о каждом из них написано, что религиозные обряды намаза "подробно описать не может, так как плохо их знает".

Примеров использования секретных свидетелей в политических репрессиях много: они есть в деле Савченко, в делах "Хизб ут-Тахрир". Даже в Болотном деле был секретный юноша, якобы интересовавшийся анархистами и тусивший на собраниях "Автономного действия" (где якобы ругали Гаскарова за то, что не платил членские взносы). Он не мог рассказать, кто он, потому что боялся расправы со стороны "многочисленных фанатиков" (sic!) Гаскарова. Видимо, фигура Алексея «правоохранителям» показалась столь масштабной, что они решили на всякий случай дать побольше экстремизма.

В общем, чем больше вероятность получения звезды за "расследование" дела, тем больше вероятность появления в нем секретных свидетелей. А если кратко, то секретные свидетели - это менты.

Захватить чужую территорию - полдела. Крым следует закошмарить. Похищения и убийства. Сотни обысков. Дело Сенцова: пытки, вранье и последующая отправка фигурантов вплоть до Колымы. Еще несколько показательных политических процессов. Заочные аресты лидеров крымскотатарского Меджлиса.

Фактов за два года накопилось так много, что оценивать их эмоционально у меня уже не получается, а получается лишь фиксировать (для истории, может быть) методики российских оккупантов в Крыму. Те способы, которыми российские власти легитимизируют (разве что для самих себя) преследования несогласных.

Один из наиболее востребованных инструментов следствия в Крыму - машина времени. Она и в Москве освоена успешно: например, дело Владимира Ионова с ключевым эпизодом 11 мая было возбуждено 16 января того же года. Но трудно переоценить, насколько полезна такая машина на территории, которая захвачена недавно, а править надо так, как будто давно!

В деле Сенцова она применялась совсем чуть-чуть, по-детски. Потерпевшим от поджога 18 апреля было признано юрлицо (симферопольский филиал «Единой России»), зарегистрированное 24 апреля. Это такие мелочи, что и говорить неприлично.

Чтобы не ковыряться, российские власти издали 5 мая 2014 года закон № 91 «О применении положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации на территориях Республики Крым и города федерального значения Севастополя». Этот крайне уважаемый документ допускает преследования за деяния, совершенные на территории Крыма и Севастополя (далее - Крыма) и до даты подписания договора о принятии Крыма в РФ - 18 марта 2014 года.

Надо сказать, что противоречит он даже российскому УК, который, возможно, принимался до изобретения машины времени: «преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния» (ч. 1 ст. 9 УК РФ). Что говорить о Женевской конвенции от 12 августа 1949 года о защите гражданского населения во время войны: «Оккупирующая держава не может подвергнуть аресту, преследованию или осудить покровительствуемых лиц за действия или мнения, совершенные или высказанные до оккупации или в период временного ее прекращения, за исключением случаев нарушений законов и обычаев войны» (ст. 70). Там, в Женевской конвенции, много ерунды написано вроде: «Взятие заложников запрещается» (ст. 34). Они за лохов нас, что ли, в 49-м году держали?!

Но в случае с «делом 26 февраля» следствие формально перестраховалось. Напомню, 26 февраля 2014 года произошли столкновения у Верховного совета Крыма. На небольшой площадке одновременно происходили два митинга: «Русское единство» требовало передать Крым России, а представители Меджлиса крымскотатарского народа намеревались не допустить, чтобы ВС принял такое решение. В толпе постоянно вспыхивали драки, но настоящую трагедию принесла давка: в ней погибли мужчина и женщина. Представители Меджлиса прорвались в здание и, получив заверение, что в этот день вопрос об отделении Крыма от Украины, рассматриваться не будет, ушли. А ночью здание захватили неизвестные, но вежливые люди в масках...

Так вот, преследование крымских татар за участие в событиях 26 февраля во всех смыслах является беспределом, увенчанным тем обстоятельством, что они происходили на территории Украины. Пользоваться ФЗ-91 следствие не стало, а совершило чуть более изящный пасс. Согласно принятой в РФ арифметике, 30 пострадавших - это примерно 80. Так было и в Болотном деле, когда за помощью обратились примерно 30 полицейских, а остальные стали позже вспоминать обстоятельства нанесения им физической и душевной боли - и список стал расти как на дрожжах. Вот и 26 февраля СМИ сообщали примерно о 30 пострадавших, а сейчас их 79. Так вот, среди этих 79 есть целых два человека, которые были россиянами на дату событий, и это якобы легитимизирует все расследование. Ведь каждый предполагаемый участник массовых беспорядков отвечает не только за того, кого сам побил, но и за остальных. Изящно же: вы лупите гражданина Украины, в 50 метрах от вас страдает россиянин - вы совершили насилие против россиянина.

Вы, наверное, даже не удивитесь, если я скажу, что, по данным защиты, эти два «легитимных потерпевших» россиянина за медицинской помощью не обращались и документов о нанесенных повреждениях не имеют.

Отдельно умиляет, что потерпевшим признан и украинский орган власти - Верховный совет Крыма. Ущерб оценен в рублях (кому интересно - чуть меньше 10 тысяч рублей). В обвинительном заключении против Ахтема Чийгоза, обвиняемого в организации массовых беспорядков, есть даже доказательства, что проводимый крымскими татарами митинг был несанкционированным с точки зрения украинского законодательства. Причудливая мешанина слоев времени и пространства...

А вот в деле Хайсера Джемилова, сына Мустафы Джемилева, обошлись без этих книксенов. Преступление Хайсер совершил в 2013 году: играя с карабином, он случайно застрелил соседа. Дело не имело никакой политической окраски, Джемилов сразу же был взят под стражу, признал вину в убийстве по не осторожности, украинские власти расследовали дело и готовы были передавать в суд.

В это время Россия оккупировала Крым. Российские власти начали заново расследовать дело Джемилова (хотя никто и ничто в этом деле не имело отношения к России, даже «прописан» Джемилов в Киеве), вменив ему умышленное убийство. В чистом виде использование ФЗ-91, позволяющего «расследовать» все что угодно на оккупированной территории. Параллельно Украина заочно вынесла законный приговор - 3 года и 8 месяцев. После долгих мытарств присяжные сняли с Джемилова обвинение в умышленном убийстве и дали 5 лет. Срок он не обжаловал, а требовал лишь экстрадиции, однако в апелляции ему скостили полтора года - и приговоры стали почти идентичными.

Россия проигнорировала два украинских запроса об экстрадиции Джемилова и даже требование ЕСПЧ о его освобождении, отправив отбывать срок в Астраханскую область. Нелишне напомнить, что его отцу запрещен въезд в Россию. Вернее, сначала он был запрещен, а теперь, наоборот, wanted: Мустафу Джемилева заочно арестовали (Наталья Поклонская не сочла нужным сообщить, по какой статье).

В самом деле, не надо российские власти подвергать такому испытанию, как запрет на взятие заложников. У них не получается не брать, да они и не пытались отказываться от привычного способа, с наперсточной легитимизацией которого можно даже не стараться.

"Путин, мы не оппозиция, мы твои работодатели. Мы не протестуем, мы тебя увольняем!" Такой плакат был популярен зимой 2011-2012 годов, когда протестное сообщество внезапно стало массовым и наслаждалось самолюбованием. Плакат вызывал бурю восторга, но у меня лично и некоторое отторжение. Хорошо, с одной стороны, что люди понимают, как должно быть. Но если мафия терроризирует жителей города и выколачивает у них деньги, можно ли говорить, что жители наняли мафию и платят ей зарплату? Уместно ли кричать грабителю, что ты его увольняешь, и последует ли за этим отмена ограбления? Да и решится ли кто сказать это в лицо бандиту?

Эти слова (как и воспринимающиеся сейчас в качестве комедийных лозунги "Мы здесь власть", "Жулики и воры, пять минут на сборы") должны произноситься с осознанием того, что это не магическое заклинание и, чтобы они имели вес, понадобятся действия, решительность, готовность к риску и лишениям. Причем решительность массовая - ее одной недостаточно, но без нее никак. Очевидно, что "снежная революция" прошла пустым звоном: ведь абсолютное большинство людей, которые кричали, что они власть, и "увольняли Путина", держатся за рабочие места, платят штрафы и лишний раз носа на демонстрации не суют, чтобы, наоборот, не уволили их.

Совсем иначе звучали в Басманном суде слова Ильдара Дадина: "Вы не являетесь самой властью, вам лишь делегированы полномочия, вы нанятые сотрудники, обслуживающий персонал, слуги народа. Если вы будете плохо выполнять свою работу, мы вас уволим. А если вы будете нарушать законы Российской Федерации, в первую очередь Конституцию, мы вас привлечем". Иначе - потому что он говорил их в лицо прокурору, находясь на собственном "судебном" процессе и зная, что привлекают сейчас его, что ему грозит до пяти лет тюрьмы, что уже в понедельник эта самая прокурор, возможно, запросит для него реальный срок. Потому что и на скамье подсудимых он оказался, в течение полугода продолжая последовательно выходить на демонстрации с задержаниями, несмотря на то что неоднократные протоколы по 20.2 уже стали уголовным преступлением.

В этот день в суде Дадин был в майке с изображением Сергея Кривова, а ее ворот был залит запекшейся кровью. Майку он не стирал с 6 августа 2014 года, когда его избили в автозаке. В этот день Дадин даже не дошел до памятника Жукову и не успел встать в пикет. Увидев, что оборотни в погонах тащат человека, он по привычке стал вмешиваться и цитировать законы - тогда в спецтранспорт закинули и его. Эпизод запечатлен на видео, о нем рассказывали свидетели, да и сам Ильдар не врет.

То, что на майке оказался именно Сергей Кривов, символично. Именно Кривов день за днем на Болотном процессе уличал свидетелей-ментов в разгоне демонстрации и избиении людей, хотя формально в клетке сидел он. На апелляции он заявил с присущим ему специфическим чувством юмора, что суд-де не учел, назначая наказание, его активную роль в раскрытии преступлений полицейских и следователей. Я хмыкнула, что вот это-то он как раз и учел, потому и срок больше, чем у других.

Угрозы политзаключенных звучат пока что нереалистично, но гораздо более достойно, на мой взгляд, чем лучезарный блеф на площадях. Отчасти и потому, что каждый раз они сталкиваются с хором голосов соратников, которые умоляют их вести себя на скамье подсудимых потише, чтобы не вышло хуже.

"Дадин, простите, кого конкретно вы имеете в виду, употребляя выражение "мы вас уволим"? Вы считаете себя уполномоченным это сделать?" - спрашивает прокурор, и, конечно, его слова кажутся ей смешной ерундой. Почти как говорят иногда приставы: "Мне зарплату платите не вы, а государство".

Дело Дадина вышло на финишную прямую. 7 декабря состоятся прения, в которых мы узнаем, как оценила прокурор его дебаты с ней и со свидетелями: ведь каждый раз Ильдар повторял нормы Конституции, позволяющей игнорировать закон "О собраниях" и незаконные требования полиции.

Заканчивается и другой процесс по антиправовой статье 212.1 УК. Концепция Владимира Ионова, который 8 декабря произнесет последнее слово, такая же: "Люди обрели свободу, а свободный человек, конечно, ведет себя, с точки зрения слуг народа, кое-как, неправильно себя ведет. Слуг народа у нас принято считать властью". Ионову предлагается дать условный срок и запретить ходить на митинги, что, несомненно, свидетельствует о творческом подходе обвинения.

Получается, что стандартные слова об ответственности представителей власти перед народом имеют цену только тогда, когда произносятся со скамьи подсудимых. Или, по крайней мере, если человек, их произносящий, готов туда попасть.

Фото Анастасии Зотовой

Ничего нет святого у этого Charlie Hebdo. Ведь любая карикатура, нарисованная в связи с трагическими событиями, высмеивает память погибших (судя по высказываниям оскорбленных). И даже после расстрела редакции Charlie выпустил карикатуру. Не щадят даже своих.

Пророк Мухаммед на ней стоял с табличкой Je suis Charlie и плакал, а подпись гласила: "Все прощено". О том, что это точно Мухаммед, а не какой-нибудь другой мужчина, мы узнали от Роскомнадзора. По логике оскорбленных, журнал издевался над погибшими коллегами и осмеивал выражение солидарности с ними (ведь все, что изображено на карикатуре, есть объект для осмеяния).

Но ни в России, ни в мире не заикались о том, что карикатура оскорбляет погибших журналистов, а говорили лишь о том, что она оскорбляет Мухаммеда и мусульман. На Западе некоторые издания добровольно отказывались публиковать изображение, чтобы не задеть чувства читателей, верующих в Мухаммеда, а у нас Роскомнадзор рассылал СМИ требования снимать такое с публикации, дабы не разжигать религиозную рознь. "Грани" не послушались, но это другая история.

На мой взгляд, в карикатуре нет не только ничего оскорбительного для Мухаммеда и настоящего ислама, но она даже лестна: пророк изображен добрым, прощающим, он солидаризируется с убитыми, а не с убийцами. Ну а что Мухаммеда изображать нельзя по Корану, так и по фигу: меня, как, видимо, и редакцию Charlie, предписания Корана не волнуют. Интересно только, почему под натиском ислама вот-вот должна пасть Европа, а за соблюдением Корана следит Роскомнадзор.

Вопрос на засыпку: что смешного в той карикатуре? Ничего. А кто обещал смешное? По-моему, это произведение с нотками идеализма, может быть, чуть приправленного иронией, по законам жанра. О вере в лучшую сторону религии, о том, что у журналистов нет претензий к Мухаммеду, только к террористам. Или, по крайней мере, они хотят верить в доброту Мухаммеда и его вменяемых последователей. Даже после расстрела коллег.

В общем, карикатура не несла негатива в отношении ислама, ни в отношении фразы Je suis Charlie, ни в отношении погибших. Почему же считается, что другие карикатуры полны негатива именно к тому, что нарисовано?

Вернемся вот к "задыхающейся от мусульман" Европе. Конечно, проблема беженцев породила острую общественную дискуссию, и Charlie высказался на тему в своем жанре. В форме, которая, казалось бы, должна быть доступнее тысячи слов, но оказалось, что нуждается в переводе, причем не только для россиян. Сообщество чернокожих адвокатов заявило о намерении подать на журнал в суд: по их мнению, это расистский журнал, который пропагандирует притеснения.

"Доказательство, что Европа христианская. Христиане дети ходят по воде, мусульманские дети тонут". Я бы поняла, если бы на карикатуру оскорбились христиане. Христос на ней изображен куда более неприятным персонажем, чем Мухаммед на той картинке, о которой мы говорили выше. Или обиделись бы те христиане, которые немало сделали для помощи беженцам, а теперь их всем скопом обвиняют в глухоте к чужим бедам. Но как можно было увидеть в изображении смех над погибшим мальчиком, негатив в отношении мусульман, беженцев и т.д. - я представить не могу. Очевидно, что это произведение о фарисействе, об упоении и умилении собственным благополучием, о ложных христианских ценностях.

"Так близко к цели. Два детских питания по цене одного (иногда переводят как: по цене одного ребенка)". Главное обвинение против беженцев со стороны той части общества, что негативно к ним относится, заключается в том, что они, хитрецы, ищут халявы и легкой жизни. Между тем дорога нелегала в Шенген - это русская рулетка: люди гибнут, их угоняют в рабство, в том числе в Россию (это история одной из моих учениц - и далеко не единичный случай). Надо обладать воображением овоща, чтобы предполагать, что кто-то готов погибнуть за скидку в "Макдоналдсе" или даже за пособие, которого мертвые не получают. Об этом и карикатура, автор которой задается вопросом: как вы себе представляете страсть к халяве? Так? Завидно? Хотите такой халявы?

На закуску карикатуры на убийство Бориса Немцова. Эта слишком понятная. "Прекращение огня? На Украине да, но я же не сказал, что в Москве". Тут почти прямым текстом написано, что Путин - убийца. Оставим ее, а то оскорбляться будет не на что.

Здесь вот менты, чинуши, церковники и Путин говорят, что Немцов прогуливался с девушкой, но был гомосексуалистом, а в России этого не любят. Налицо прямое заявление карикатуриста о том, что погибший - гомосексуалист и бабник, да как можно говорить такие гадости об убитом, смеяться над телом!? А нет, стоп, это не карикатурист говорит, а люди, которым полагается расследовать убийство, несут всякую чушь, и общество удовлетворено чушью.

Таких карикатур в 3D-формате можно увидеть много и на мосту, и на пикетах "Солидарности". Одна женщина, например, кричала: "Да какой Путин? Его с бабой поймали!" - и, наверное, для нее причинно-следственная связь была очевидной.

Даже не знаю, стоит ли объяснять, что в карикатуре на крушение самолета погибшие прямо предстают заложниками кремлевских понторезов. Это в какой-то степени похоже на шутки про "бомбежку Воронежа": хотели навредить врагам, а (пусть в данном случае косвенно) убили своих. Шутки про Воронеж, кстати, до сих пор никому жить не мешали.

Эта технология - вычленить из текста/изображения элемент, объявить его позицией автора и преследовать автора за это - активно используется российским государством. Людей, которые показывают, что притворяющиеся антифашистами бойцы ЛНР фотографируются со свастикой, привлекают за демонстрацию свастики. Недавно была наказана Юлия Усач за - внимание - публикацию картины Николая Терехова "Живи и помни", на которой советские солдаты кидают нацистские знамена со свастикой к стенам Кремля. Надо очень стукнуться головой, чтобы предполагать, что картина "Живи и помни" пропагандирует свастику или оскорбляет ветеранов: она их прославляет.

Pussy Riot обвиняли в том, что слово "срань" было произнесено по адресу Господа, хотя конструкция "срань Господня" не располагает к этому даже лингвистически (и вообще является почти междометием). РПЦ обиделась на "Тангейзер" за оскорбительное поведение отрицательного персонажа спектакля.

Таких примеров много. Предполагаю, что власть имущие делают так специально. Меня удивляет лишь то, насколько быстро и легко общество готово принимать позицию, с которой полемизирует автор, за позицию автора. Не только в России, очевидно. И ведь глупостью или недостатком образования это не объяснишь: болезнь косит вне зависимости от этих критериев.

Процесс по делу "уголовника" Владимира Ионова продолжается - и остается таким же позорищем. Сегодня, например, выяснилось, что это адвокат Ольга Чавдар политизирует дело. Ей даже вынесли замечание за то, что задает свидетелям такие вопросы, которые переводят процесс в политическое русло. Без ее вопросов "суд" за мирное публичное выражение политической позиции был бы совсем не политическим.

Как сказала на одном из заседаний помощник прокурора Воеводина: "Подсудимому вменяется не то, что он выразил мысль и слово, а то, что он нарушил установленный порядок выражения мысли и слова".

Один за другим приходят менты, задерживавшие или наблюдавшие задержания Ионова. "Ваш гражданский долг рассказать всю правду", - говорит им ведущий процесс Леонид Гарбар. Но они почему-то все равно врут. Достаточно немного посидеть на судах, чтобы отчетливо видеть, в каком месте свидетель отчитывает вызубренную фразу, а где теряется и сочиняет от себя. Или даже бывает, что дозированно говорит правду.

Например, все поголовно утверждают, что они задерживали самых активных. Мантру эту они произносят, а затем наступает момент, когда нужно объяснить, что такое "самый активный". По одной из версий, это те, кто кричал громче других. Или вот такое еще было. "В чем заключалась активность Ионова?" - "В чем заключается активность человека? Он активен, подвижен. Почему я должен в третий раз объяснять?".

Сразу несколько ментов дали показания по ключевому эпизоду - поздравлению Надежды Савченко с днем рождения 11 мая у стен "Матросской Тишины". Полицейский водитель Александр Артюхов описал такую картину: "Там были какие-то плакаты, флаг другого государства, Ионов был задержан как активный участник. Там были женщины, мужчины, кричали лозунги, пели песни на иностранном языке. Мы задержали особо активных, кто-то разбежался. Женщины - они бегливые, смелые". Ионов, рассказал уверенно Артюхов, повязал на плечи флаг, флаг был трехцветный украинский.

Главное, настаивал Артюхов, у Ионова был плакат. Политического содержания. Он не помнит, что было написано на плакате. Но точно был. Подсудимый крайне редко задает вопросы, на этот раз он спросил свидетеля:
- Плакат-то на каком языке был?.
- Плакат был на русском.

Другой свидетель Сергей Юрчук хорошо помнил, как Ионов кричал: "Люди с народом, мусора с Путиным!" ("полиция с народом", конечно, пояснил нам потом Ионов). Он пояснил: "Владимир Владимирович представляет действующую власть, когда кричат "Мусора с Путиным", мне кажется, это протест против власти". И вот тоже: плакат у Ионова точно был, но какой - не помнит.
- У меня отбирался плакат? - спросил подсудимый.
- По-моему, вы его просто бросили.
- Бросил... - не то вопросительно, не то озадаченно повторил Ионов.
Позже я спросила его: "Что за плакат-то был? Я уже заинтригована".
"Да не было у меня в тот день никакого плаката", - только и всплеснул руками Ионов, и не доверять ему оснований нет: не для того он эти свои плакаты пишет, чтобы просто так от них отказываться, не для того отверг амнистию...

- И последний вопрос: вам не стыдно было меня задерживать?
- Снимается вопрос! - реагирует Леонид Гарбар.
- Нет, - все равно отвечает свидетель Юрчук.

Кстати, по тем эпизодам, где плакаты и в самом деле были (хотя и, разумеется, не образовывали состав преступления), свидетели их обычно четко помнят. Например, свидетель Тарас Евницкий внятно перечислил, что 10 января у Ионова были плакаты: "Меняю Путина на евро", "Свободу Надежде Савченко" и еще что-то на иностранном, в котором он не силен (Je suis Charlie, надо полагать). У него было свое определение самых активных: "Призывали их поддержать. Говорили что-то там: поддерживайте нас. Непосредственно Ионов призывал".

Полицейский водитель ОВД "Китай-город" Александр Шалкеев прекрасно помнил сентябрьский плакат Ионова: "Путин есть, ума не надо". Еще он помнит, что рядом с Ионовым будто бы стоял другой демонстрант, который делал пикет не одиночным. Когда полицейские решили это публичное мероприятие, проводимое аж двумя людьми, пресечь, второй человек убежал и поймать его никто не смог. Как он выглядел, Шалкеев не помнит. Кажется, это был мужчина, но точно свидетель не помнит. Но был, и поэтому Ионова пришлось задержать. Такой же фантом посетил и его напарника свидетеля Никонова: был второй демонстрант, точно был, но весь ушел.

Ионову, кажется, неинтересно спрашивать этих людей об обстоятельствах дела, поэтому он задает Шалкееву вопрос: "Вот вы прочитали "Путин есть, ума не надо" - и что вы об этом подумали?". Вопрос снимается, а ведь это чуть ли не главное в показательном антиконституционном деле!

Обстоятельства того эпизода действительно не важны, потому что он вообще исключен из обвинения. А свидетели были вызваны, видимо, от тупости бюрократической машины.

Ключевым эпизодом остается задержание у "Матроски", именно на нем базируется уголовное обвинение. Сегодняшний свидетель Дмитрий Демидов обстоятельства задержания Ионова не помнил, а помнил только, что тот кричал и в автобусе, и в ОВД. Поскольку правильные вопросы все равно снимаются, Ионов стал задавать их в неофициальной обстановке, в очереди к секретарю:
- Вы начальника любите?
- Я люблю жену и ребенка, - отбрил подсудимого Демидов.

Итак, доказательства по эпизоду у "Матроски" - это главное в деле Ионова. Каков бы ни был антураж всей этой плакатной мозаики, если доказательства по 11 мая некачественны (например, плаката у Ионова не было, а свидетели наврали), то и дело следует выкинуть на помойку.

Олег Безниско, защищавший Ионова по административному делу, поделился с нами фото и видео того задержания.

На всех видеозаписях пикетов 11 мая у Ионова нет ни плаката, ни флага на плечах.

Что за люди? Дали им статью, чтобы политические дела шить запросто, без расследований, так они и здесь нормально не могут... Уж один-то эпизод можно нарисовать красиво.

Больше полугода в России применяется статья, предусматривающая уголовную ответственность за реализацию конституционного права на свободу собраний, и государство серьезно, тщательно, системно шьет дела уже четверым фигурантам: эпизод раз, свидетели-менты, плакат, лозунги, эпизод два... Только почему-то это все равно напоминает дурацкую комедийную пьесу.

На сегодняшний день суды над троими фигурантами уже начались и идут неспешно. Дела максимум на два тома каждое, и все рассмотрение можно бы было при желании закончить за два дня.

Владимира Ионова я встретила сегодня, когда шла от метро к Преображенскому суду, ритуальной фразой: "Привет уголовникам!" (кажется, он сам ее когда-то и придумал). Ионов посетовал, что не успел сегодня искупаться в карьере недалеко от дома, а делает он это каждое утро. Я не удивляюсь, хоть и октябрь, в апреле он то же самое рассказывал. И зря не дали искупаться человеку! После того как адвокат Ольга Чавдар подала ходатайство о возвращении дела в прокуратуру, прокурор попросила 20 минут подумать над контраргументами, а судья Гарбар решил, что думать нужно десять дней, и отложил разбирательство до 12 октября.

Ионов невозмутим и могуч - наверное, помогает купание в холодной воде. Амнистия полагалась ему еще на следствии, но он отказался, потому что не считает себя виновным. И правильно, пусть дальше позорятся. Как-то он мне сказал, что ему неинтересно, посадят его или нет, - ему интересно, когда Путина посадят. И это очень контрастировало с общей атмосферой. Вокруг все перешептываются, не слишком ли опасна их собственная тень, и ругаются друг на друга: мол, у вас тень опаснее, себя и нас подставите.

28 февраля, когда еще ни о какой амнистии речь не шла, будучи под уголовкой, Ионов весь день простоял на мосту с плакатом "Путин убил Немцова".

В общем, ни напугать его, ни устроить показательную порку невозможно (можно только пенсионную карточку заблокировать), а делать же с этой лабудой ("уголовным делом") что-то надо. Обвиняют Ионова в том, что он:
а) 10 января стоял на Манежной с плакатами "Je suis Charlie" и "Меняю Путина на евро", более того, делал это, дословно, "в составе группы из двух человек". Обвинение к тому же считает, что лозунг: "Меняю Путина на евро" он еще и выкрикивал, привлекая внимание граждан;
б) присутствовал на Манежной площади 15 января, где акция в поддержку братьев Навальных не состоялась, зато состоялся "Антимайдан";
в) присутствовал 21 марта на Пушкинской площади, где Марк Гальперин стоял с плакатом "Преступную власть надо менять" (обвинение считает, что это Ионов демонстрировал, дословно, "открыто демонстрировал");
г) 11 мая пришел к "Матросской Тишине" поздравлять Надежду Савченко с днем рождения, по версии обвинения, кричал там "Путин - лжец" и "Путин - убийца" (как будто это неправда).

И хорошо, что у прокуратуры есть машина времени, иначе бы они не справились. Ведь обвиняемым Ионов стал 16 января 2015 года, а ключевой эпизод в деле, позволяющий превратить ряд административок в уголовку, датируется 11 мая 2015 года.

Накануне началось разбирательство у Ирины Калмыковой. Ей вменяются шествие по Мясницкой 5 декабря прошлого года с лозунгом "Вчера Киев, сегодня Москва", акция в поддержку Савченко 26 января на Лубянке, сход на Болотной площади 6 мая. Меня 6 мая тоже задержали, но почему-то, как и большинство, отпустили без протокола, а Калмыкову приговорили к шести суткам ареста, хотя ее действия ничем не отличались от моих: она там ходила. Ключевым эпизодом стало участие активистки в акции в поддержку малого бизнеса. Как говорится в обвинении, она накинула на шею петлю, а на майке у нее было написано: "Хватит душить малый бизнес".

Рассказать об этом в суде должен был Федор Андреев из 2-го ОПП. На нем была толстовка "Вежливые люди": во всю спину изображен силуэт солдата, у ног которого почему-то кот. Андреев честно признался, что людей на акции было больше, чем задержанных, но, дословно, "эти были как активисты", поэтому их и брали. Когда была акция, он вспомнить не мог, перепутав 26 мая с 8-м, и опять же с некоторой непосредственностью пояснил: "У меня каждый день такая работа". Прокурор его отчитала: "Записывать надо!"
.
Но никто еще не переплюнул обвинение по Ильдару Дадину: собственно, перечисление митинговых эпизодов, образующее состав инкриминируемого "преступления", в нем почти незаметно. Если ты борешься с уголовниками, так борись по-настоящему, пиши обо всем сразу!

Из обвинительного заключения по Дадину мы узнаем, что он занимался обострением российско-украинских отношений (хорошо, что закрыли негодника под домашний арест, вот и война на спад пошла); хотел провести акцию, оскорбляющую ветеранов, но центр "Э" помешал; разговаривал с родителями и соседями по подъезду о госперевороте (как нам стало известно, эти свидетели утверждают, что не говорили такого, а следователи сами дополняли протоколы); приехал из Украины с ленточкой в цветах украинской хунты (если синий и желтый - цвета "хунты", то каких цветов был флаг у Януковича?) и с Тарасом Бульбой на майке.

У Марка Гальперина расследование подзатянулось. Объясняется это просто: в его случае, как и с Ионовым, нужна машина времени. Когда им в январе предъявляли обвинение, сделав последним эпизод от 15 января, сотрудники прокуратуры не учли, что они за этот эпизод уже получили административные наказания. Поэтому надо как-то вывернуться, чтобы был последний эпизод, рассмотрение административного дела по которому не состоялось, а за эпизодом тянулся бы хвост из других эпизодов, но строго за полгода.

Но последняя новость с административных дел Гальперина - само совершенство: недавно его оштрафовали на 200 тысяч рублей за плакат "Мы против коррупции".

Иногда следователь не остережется и пустит в ход любимый аргумент этих мест:
- У нас отсюда не выходят.
Но тут зек быстро спрашивает:
- Так что ж, по-вашему, советский суд уж никого и не оправдывает?
Сразу же создается острейшая тактическая ситуация: ведь не скажешь ни "да", ни "нет". И следователь начинает орать.
- Не смей оскорблять пролетарский суд! - захлебывается он. - Как это никого не выпускают! Кого надо, того выпускают!

Юрий Домбровский "Факультет ненужных вещей"

"Приговор был справедливым, всех невиновных освободили", - говорит счастливый Александр Погребов, бывший подсудимый по делу о перекрашивании звезды на Котельнической высотке. Его и его друзей только что оправдали, чего, казалось бы, уж и вовсе не бывает в российском "суде". А Подрезов, спрашивают журналисты, что, мол, о нем можно сказать? "Ну, Подрезов действительно участвовал. С ним обошлись жестоко, но в целом все честно..."

Год назад Павел Ушивец по кличке Мустанг устроил российским властям троллинг: в самом центре Москвы превратил звезду на сталинской высотке в жовто-блакитную. Троллинг удался, но с большими жертвами. Схватили четверых, которые эту звезду даже не видели, а просто, пользуясь открытым входом на верхние этажи, прыгнули с парашютом. Уже через несколько часов было очевидно, что они к акции не причастны. Более того, о них никто в политтусовке не знал: смотрели по базам задержаний - нет, даже по базам наблюдателей, где представлен наиболее широкий срез протестной общественности, - никого из них.

Парашютистов взяли под домашний арест, что было похоже на сигнал: следователи уже поняли, что взяли не тех, но не отпускать же.

Следующими жертвами стали руферы, на этот раз это были люди, знакомые с Мустангом. Кирилла Ишутина привлекли за хранение легких наркотиков, Владимира Подрезова сделали соучастником Мустанга, поскольку он провел украинца на крышу. Оба, оказавшись в СИЗО, подписали показания о групповом коварном заговоре с участием парашютистов с целью осквернения всего, что является святым для добропорядочного совка, а также ради доминирования Украины над Россией.

В "суде" Подрезов отказался от оговора, заявив, что с бейсджамперами не знаком и что к покраске звезды они не имели никакого отношения. О "вине" же его самого можно судить лишь по его собственным показаниям - никаких других доказательств нет. Он поднялся с Ушивцем до 28-го этажа, тот полез на звезду один, сказав, что хочет сфотографироваться с украинским флагом или даже оставить его там. Подрезов попросил не оставлять, чтобы сторожа потом не закрыли пролаз, узнав, что им кто-то пользуется, и остался ждать внутри шпиля. Мустанг спустился уже со следами синей краски, а по дороге показал результат своей работы - сине-желтую звезду. Уже потом они оба из интернета узнали о задержанных парашютистах.

Кто знает, как выглядело бы это дело, если бы Подрезов не отказался публично от показаний, "любезно" предложенных ему оперативниками. Мне показалось, что судья Орлова всерьез пыталась понять, что это за история, действительно ли парашютисты ни при чем и почему все это происходит. Может, она и не была связана политическим заказом, но почему-то мне кажется, что традиции использования презумпции невиновности в России так слабы, что только 146-процентное алиби может привести к оправданию подсудимого, да и то не всегда.

Кто бы ни принимал решение об оправдании, если бы Подрезов не ушел в отказ, такой картины полной непричастности бейсджамперов бы не было.

погребов говорит, что не считает, что должен быть благодарен подрезову, который отказался его оговаривать всуде. благодарен он только суду.

— Сологуб (@ivegottheflu) 10 сентября 2015

«Палечка, спасибо, что помог нам!» - все-таки говорит Подрезову мама Алексея Широкожухова («Палево Вездесущее» - ник Подрезова «Вконтакте»). И то хорошо.

Простите, но 19-летний мальчик с уголовной биографией, решившийся на честные показания, заслуживает слов поддержки, тем более если вы попали с ним в одну беду...

Подрезов за знакомство с Мустангом и подъем на высотку получил срок в девять раз больший, чем по малолетке отсидел за кражу. К политике он имел отношение такое же, как и другие подсудимые, - никакое. Об украинском флаге говорил так: мол, Ушивец из Украины, вот и полез с украинским флагом, был бы белорусом - полез бы с белорусским, мне-то что.

Парашютисты бравировали своей аполитичностью, и уж конечно, это стало решающим фактором, более важным, чем доказательства непричастности. Евгения Короткова заявляла в прениях, что она никогда не проявляла политической позиции, потому что у нее ее попросту нет. Только спорт, никакой политики, хором говорили парашютисты и их защитники.

Довольно забавно при этом мне было слышать, как подсудимых возмущало, что расследование их дела ведется несправедливо. Да? Правда? Вы впервые про такое узнали? А, да вы же вне политики, пардон. Следователи лгут ради повышения по службе? Да ладно?

Понимали ли они, что говорят именно о политике? Что беспредел в правоохранительных органах - это не их исключительная ситуация, а оно вообще так. И что он скрепляется бессменной вертикалью, безнаказанностью полицейских, погромами в отношении правозащитников, расследующих пытки... Что высотное дело взялось не с потолка, а потому что Россия разожгла войну в Украине. Что именно это дело ведется не просто для повышения раскрываемости, а в соответствии со славными традициями показательных политических процессов, когда на соплях фабрикуется виртуальный сюжет путем неубедительного скрепления людей и событий - только не дышите, а то с грохотом развалится.

В прениях, конечно, этого говорить не стоило, а то бы не оправдали. Но потом-то!

Мне хочется верить, что когда-нибудь до них дойдет, что у Подрезова такая же презумпция невиновности, как у них. Что в посадке за прогулку с Мустангом нет ничего честного или справедливого. Что несправедливо само вменение статьи о хулиганстве по данному делу, так как все действо описывается статьей о вандализме, по которой обвинение просило всего-то год ограничения свободы. И что флаг Украины вообще-то ничего не оскверняет. Потому что воевать не надо.

Это, впрочем, даже не столько про этих четверых, счастливо избежавших тюрьмы ни за что, но так ничего и не понявших, а про общество в целом. Моя хата с краю. А меня-то за что? (А почему нашего сына в плен взяли и не обменивают?...) Меня пронесло, потому что я молодец. Он сел, потому что сам виноват.

Кого-то и правда пронесет. Кого-то нет.

"На самом процессе мы имели возможность услышать о применении угроз и пыток сотрудниками ФСБ в отношении Сенцова и Афанасьева. Достаточно интересно, что люди, использующие такие методы для получения показаний, не стесняются обвинять в терроризме нас", - говорил в последнем слове Александр Кольченко. И добавить тут нечего. Дело Сенцова - это циничный бред о том, как заложники пытались устрашить террористов.

Завтра в отношении Олега Сенцова и Александра Кольченко вынесут приговор. Тема чуть ли не впервые получила большой резонанс, внезапно по ней высказалась с позиции "специалиста по террористам" Юлия Латынина. Приводя примеры из мировой истории, она указывает, что Сенцову было бы лучше не отрицать вину, а отстаивать свое право на борьбу с оккупантами. При этом она полагает, что Сенцову стоило доказывать, что насилия над людьми не совершал, ущерб нанес маленький - и вообще занимался хулиганством, а не террором. Латынина не сомневается, что Сенцов участвовал в поджогах и подготовке взрыва, потому что на него указали другие фигуранты дела. Никаких мотивов его или себя оговаривать у них быть не могло, говорит она, хотя их всех и пытали. По ее мнению, у государства есть "серьезные доказательства" виновности Сенцова. Будто бы Сенцов называет себя невиновным в угоду правозащитной общественности, а общественность не имеет никаких аргументов в пользу невиновности Сенцова, кроме того, что он режиссер. И главное, в большом тюремном сроке Сенцова будут виновны правозащитники, разозлившие государство "враньем" о его невиновности.

Меньше всего мне хочется опровергать мнение Латыниной, настолько оно некомпетентно и абсурдно. "И ляпай, но ляпай уверенно!" Однако в этом тексте есть видимость логики и связности, которая может обмануть неискушенную большую аудиторию, плохо разбирающуюся в деле, поэтому придется его растащить по косточкам.

"И вот 11 мая 2014 года ФСБ арестовывает в Крыму активиста Майдана Олега Сенцова". Это, конечно, не ложь, но и не правда. Официально Сенцова арестовали 11 мая, но по факту похитили днем ранее. Если уж автор упоминает о пытках, более того, утверждает, что эти пытки действительно были, то хорошо бы и знать обстоятельства задержания. Это, впрочем, не так важно сейчас.

"И никаких обстоятельств дела, когда начался шум, не приводили ни ФСБ, ни возмущенная общественность, просто все сетования общественности сводились к тому, что думать, будто режиссеры могут быть замешаны в противоправной деятельности, может только вконец озверевшая кровавая гэбня". А вот это уже откровенная чушь. Во-первых, дело было засекречено. Необоснованно, никакой гостайны там не было. Адвокаты не имели возможности давать качественную и полную информацию.

Во-вторых, информация все же сочилась с обеих сторон. Вот о деле 30 мая 2014 года публично отчитывается ФСБ. Вот от того же дня слив оперативной съемки на Первом канале. Из нее понятно, что Чирния поймали со взрывными устройствами в рюкзаке. В этом же репортаже Чирний и Афанасьев на камеру рассказывают о том, как Сенцов давал им указания. А вот репортаж "Граней" от 7 июля 2014 года. В этот день Сенцову продлевали арест. Там есть вся основная фабула обвинения: и поджоги, и оперативный эксперимент, и муляжи бомб. Дело в том, что на продлениях ареста частично зачитывались материалы дела. Видеооператоров при этом из зала выгоняли, но пишущей прессе делать аудиозаписи не запрещали. Так мы узнавали почти все, включая имена фигурантов, находящихся в розыске. Правозащитный центр "Мемориал" при этом ждал, когда подписка о неразглашении перестанет действовать, и, только имея на руках обвинительное заключение, признал Олега Сенцова и Александра Кольченко политзаключенными. В числе аргументов профессия Сенцова не упоминалась, как не оценивался и уровень творческого развития Кольченко. Amnesty International, как верно указала Латынина, выступила с заявлением о незаконности ареста сразу же, но вот только позиция AI опять же не имела никакого отношения к миру кино. Организация заявила о том, что Крым - оккупированная территория, а значит, согласно статье IV Женевской конвенции, вывоз гражданского населения в оккупирующую державу полностью запрещен. Речь шла обо всех фигурантах, этапированных в Москву.

Кто хотел, тот обстоятельства дела знал задолго до "суда". Кто упал с Луны - что тут поделаешь. Латынина утверждает, что обстоятельства оперативного эксперимента, на котором попался Чирний, открылись во время процесса в Ростове-на-Дону (в реальности же примерно за год до этого) и это якобы перевернуло наивные представления о том, что обвинение не оперирует никакими фактами. На самом деле таких представлений не было, все (кто хотел) знали, что Чирния поймали с поличным, что он дал показания против Сенцова. Просто сторонников Сенцова факт этих показаний не убеждал в том, что он причастен к подготовке взрыва, а сейчас тем более. Высказывания в духе "режиссер не террорист" кампанию поддержки действительно иногда сопровождали, но чаще не вызывали отклика "возмущенной общественности". Другим она была возмущена.

"Примечательно, что арест других обвиняемых по этому делу (а это Чирний, Афанасьев, Кольченко) вот не вызвал такого вала возмущения художественной общественности. Для меня это тоже было как-то дико, потому что получалось, что режиссеру сидеть по дутому обвинению нельзя, а простым смертным – ну, пожалуйста". Если речь идет не о правозащитной, а именно о художественной общественности, то чудо уже в том, что они вступились хотя бы за своего коллегу. А есть, например, сообщество анархистов, которое сконцентрировалось на поддержке Кольченко. Кроме того, степень вовлеченности в события у каждого фигуранта разная, как разная и степень давления со стороны репрессивной машины. У Сенцова это соотношение самое дикое: он не участвовал ни в одной из акций, его причастность утверждается лишь на основании выбитых под пытками показаний, при этом ему шьют самые тяжелые статьи. Его обвинение более дутое, чем у других фигурантов.

"Чирний попросил Пирогова принести ему взрывное устройство: он и его друзья хотели взорвать памятник Ленину в Константинополе". Симферополь, Константинополь, некрополь - какая разница, когда есть концептуальное Мнение... хотя черт с ним с Константинополем, все могут оговориться.

"И вот, согласно показаниям Чирния, которые он дал в обмен на сделку со следствием, от которых он сейчас отказался..." А вот это уже серьезная фактическая ошибка. Чирний не отказывался от показаний. Отказался Афанасьев. Перепутать их можно, только будучи совсем не в теме.

Но самое интересное, что Латынина, думая, будто Чирний отказался от показаний, упоминает об этом вскользь, словно это не заслуживает внимания и ни о чем не говорит, и никак сами показания не опровергает.

"Вот скажите, пожалуйста, что мы должны думать? Что Чирний не провокатор, не подлец, человек, рисковавший свободой, по какой-то причине взял соврал и оговорил невиновного украинского патриота?" Нет, мы включим дурака и ни в коем случае так не будем думать. Мы должны думать, что у людей, попавших в лапы ФСБ, нет никаких причин оговаривать себя, знакомых, незнакомых, друзей, маму, папу... Что членов группы "реально пытали", но к делу это не имеет никакого отношения. Их так просто пытали. Что Чирнию, который, кстати, был вовлечен во все три эпизода дела, не могли предложить на выбор 20 лет или 7 лет: 20 - если не даст нужных показаний. Что самым случайным образом Чирний сначала указывает в показаниях на Геннадия, который якобы просил взорвать памятник, а уже через день на Олега.

Кстати, Афанасьев еще и себя частично оговорил. Когда я читала обвинительное заключение, у меня возникло четкое ощущение, что Афанасьев к взрыву памятника не имеет отношения. Его признание в этой части нужно было, чтобы ФСБ могла сваять дело о террористической группе, приставить к Сенцову двоих "свидетелей". Позже, когда он решился на публичный отказ от показаний, он именно это и сказал адвокату Александру Попкову: в поджогах участвовал, о Ленине даже не слышал.

"Или мы должны думать, что Олег Сенцов поступил так, как имеет право поступить человек, считающий свою родину оккупированной?" Если уж мы взялись за телепатию и угадываем, что у человека в голове, давайте подумаем о том, что у Сенцова есть мозги. Деятельность Сенцова, о которой мы знаем по его рассказам и по описаниям соратников, была весьма насыщенной и конструктивной. Он вывозил украинских военных из Крыма, снабжал заблокированные части продовольствием, искал похищенных активистов - в общем, это то, что делают для освобождения заложников от террористов, то есть украинцев - от российских властей и силовиков. Это действие прямое, направленное на результат, имеющее цель, а поджечь дверь или насрать в тапки - это действие кривое, а не прямое. И мне сложно представить, как человек, разрывающийся между семьей, творчеством и активизмом в экстремальных условиях оккупации, может придумывать коварные планы обжигания кухни офиса "Единой России" темной ночью.

Если уж мы вступили на скользкий путь разговоров о правдоподобии, то простите, как в группе из 5-10 человек может быть лидер, полностью дистанцированный от всего, что делают его "подчиненные"? Зачем он передает деньги не Чирнию лично, хотя тот находится рядом, а через Афанасьева? Разве непонятно, что такие детали сюжета пишутся, чтобы был второй "свидетель"? Неужто нужно давать Афанасьеву указание собрать информацию о видеонаблюдении (а все равно ведь попали под камеру), путях отхода вокруг "Русской общины"? Сам он не догадается? Зачем тут вообще Сенцов? Чтобы "довести до сведения" гениальный план: "двое туда, двое сюда"? В чем вообще смысл руководства, если, по версии ФСБ, Кольченко и Боркин не явились на первый поджог, хотя и были включены в "план", и ничего им за это не было? Почему руководителя никто не слушается? Зачем одному Чирнию три координатора: Сенцов, Афанасьев, Цириль, который уехал из Крыма до референдума, но которого ФСБ называет почти наместником Яроша в Крыму? Ответы же очевидны: Сенцова приплели к делу искусственно.

"...Теперь каждый бомбист, коммунист, исламист и так далее, пойманный с поличным, обязательно утверждает, что "Рафик ну совершенно "неуиновен". И благодаря такой пропаганде даже Бен Ладен предстает у нас в образе Иисуса Христа. Эти проклятые пиндосы сами взорвали башни-близнецы, чтобы скомпрометировать мирный ислам". Я просто оставлю это здесь. Я не знаю, почему у Латыниной Бен Ладен предстает в образе Христа, и не хочу этого знать.

"Эта позиция в устах даже приличных людей, не говоря уже о настоящих террористах, она не случайна, потому что она востребована гигантской социальной прослойкой, вот всех этих правозащитных бюрократических организаций... А это значит, что, реши Сенцов публично отстаивать свою позицию, то он имел бы очень важный аргумент: он не террорист, потому что взрыв памятника, хотя бы и с политическими целями, это не терроризм, а хулиганство". Кольченко делает именно так. И? За помощь в одном поджоге, за причинение ущерба неподтвержденного размера не существовавшему на тот момент юрлицу ему просят 12 лет. Ну а правозащитные организации в его случае поддерживают эту позицию, не отворачиваются.

"Заняв позицию, комфортную для правозащитного сообщества, группа украинских патриотов зато потеряла в другом". Какая еще группа? Там у каждого своя позиция. "Во-первых, она потеряла возможность озвучить свою позицию". Сенцов только этим и занимается, что на каждом продлении ареста, что в своих пояснениях, что в последнем слове. Озвучивает позицию так, что "Эхо Москвы" отказывается ставить на сайт видео, где он называет Путина кровавым карликом.

"Она представила украинских патриотов (того же Чирния и Афанасьева) как каких-то детсадовцев, которые ничего не могут толком взорвать, зато оговаривают зачем-то невинных людей". Так все и было. У Чирния на первом поджоге окурок потух в луже бензина, на втором он не смог стекло разбить, а потом у него загорелась балаклава на лице - так что он пострадал больше, чем офис ЕР. Взрыв он готовил гордо, надеясь отмежеваться от прошлых союзников и набрать себе новых, но набрал одних стукачей. К тому же Чирний и Афанасьев вину признали, и очевидно, что именно это мешает им отстаивать позицию, а никак не то, что Сенцов вину не признал.

"Она подтвердила российскую пропаганду, что все население Крыма в едином порыве хочет вступить в Российскую Федерацию, а противников ну вот вообще нет". Ага, то есть если Сенцов не взрывал памятник, значит, он не противник вступления Крыма в РФ...

"Когда человек говорит "я это сделал" и объясняет почему, но смотрите, ущерб маленький, тогда, ну, я не могу сказать, что... Вряд ли наше государство просило по минимуму. Но государство особенно звереет от того, когда ему лгут в лицо. Потому что у государства есть достаточно серьезные доказательства, и вместо этого его, извините, макают в дерьмо и рассказывают ему, что Сенцов совершенно "неуиновный". И в такой ситуации государство звереет и сажать начинает не за то, что сделал человек, а за то, что он отрицает, что это сделал". Не буду гадать, что сподвигло Латынину сказать эти слова. Важно, что у читателя они активизируют стокгольмский синдром, а играть на этом во времена непрерывного гостеррора аморально.

"Но Сенцов сейчас получит 20 с лишним лет, и тоже в значительной степени благодаря активности этого правозащитного сообщества, с моей точки зрения". То, что всех сажают адвокаты, журналисты и правозащитники, не новость. Настолько не новость, что следак Артем Бурдин сразу же после похищения Сенцова пообещал ему 20 лет. Он же заранее знал, как его и государство вызверят правозащитники.

Уверенность, что Сенцов невиновен, основана на материалах дела, а не на позиции, будто взрывать памятник Ленину - это что-то плохое. Так же и Надежда Савченко имела полное право стрелять в сторону захватчиков, и ее пуля по неосторожности могла убить некомбатантов, но к инкриминируемому ей эпизоду непричастна, поскольку попала в плен раньше, чем произошел обстрел.

Просто потому что позиция общественности связана не столько с тем, в чем виновны или не виновны заложники, а с теми террористическими преступлениями, которые совершает российское государство. Теракт - оккупация Крыма. Терроризм - патрулирование улиц полулегальными боевиками в пользу другого государства. Террор - похищения и пытки людей, действительно устрашающие население. Взятие заложников с лишением их гражданства. Фальсификация обвинений.

И, конечно, тот факт, что человек не имеет отношения к инкриминируемым действиям, отягощает вину государства-террориста.

Дело Александра Кольченко, с одной стороны, куда более очевидно, чем дело Олега Сенцова, а объем обвинения сравнительно невелик. С другой стороны, Кольченко, как рассказывает его адвокат, приготовился отсидеть ни за что лет так десять (он предполагает, что получит больше, чем Чирний и Афанасьев, пошедшие на сделку со следствием).

После задержания Кольченко признал вину полностью. Ему вменили теракт (п. "а" ч. 2 ст. 205 УК) и участие в террористическом сообществе (ч. 2 ст. 205.4). Затем он заявил, что действительно участвовал в поджоге офиса "Единой России" ("Партии регионов"), а именно стоял на стреме. Но терроризмом он свои действия не считает, устрашать население не собирался, а хотел сделать гадость партии, которая дала разрешение на ввод войск в Украину.

На слушаниях председательствующий и гособвинитель вопрошали, отчего же изменилась позиция. Кольченко стал объяснять: его побили при задержании, несколько раз ударили по корпусу и лицу. Никогда раньше он об этом не говорил, даже адвокату Светлане Сидоркиной. Почему? "Я узнал, как пытали Олега Сенцова, и посчитал, что мои побои недостойны упоминания".

Прокурор и суд переходят к любимому процессу: сбиванию с толку, психологическому прессингу. А надо сказать, что Саша Кольченко для этого подходящий объект. Он немного заикается, явно избегает публичных выступлений и иногда теряется, если не имеет возможности заранее обдумать ответ.

- Откуда вы узнали о том, что происходило с Сенцовым?
- Мне рассказала адвокат.
- А что, ваш адвокат защищала Сенцова?

Последний вопрос очевидно идиотский. Для того чтобы узнать, что кого-то пытали, необязательно, чтобы у вас с этим человеком был общий адвокат. Цель вопроса - не узнать какую-то информацию, а обесценить высказывания, показать, что они не очень логичны. На этом, впрочем, сбить Кольченко не удается. и он, хоть и с некоторым трудом, объясняет:
- Мне интересны были любые новости с воли, я спрашивал.

Возможно, "недостойные внимания" побои и не были основной причиной "признания" Кольченко. С ним рядом сидел адвокат по назначению - и понятно, как это бывает. Немало людей и без всяких побоев, попав в эту ситуацию, следуют рекомендациям государственного "адвоката". Так было и с некоторыми болотниками, которые в отличие от Кольченко граждане РФ, иногда активисты, про 51-ю статью Конституции знают, но в такой момент могут и забыть.

- Вы подписывали протокол? - гремит прокурор.
- Да.
- Откуда в нем взялись сведения о том, что вы имели умысел на устрашение населения?
- Следователь формулировал так, как удобно ему. А я потом подписал.

Слова Кольченко звучат просто и искренне, он описывает самую что ни на есть стандартную практику: побить подозреваемого, надавить, ласково порекомендовать признаться, предложить неискушенному человеку для подписания "юридически грамотный" протокол... К сожалению, действительно, ничего необычного, бытовой способ расследования. И откуда ему знать, что эти формальные слова, которые вроде и к фактам-то отношения не имеют, - "бла-бла-устрашить-население" - помогут превратить поджог (до 5 лет) в теракт (до 20 лет).

Вот еще несколько штрихов.

"Потерпевшего" (симферопольского филиала "Единой России") в день поджога не существовало, он был зарегистрирован в Минюсте 24 апреля. Это делает идею имущественного ущерба абсурдной.

Сам ущерб "потерпевший" оценил в 200 тыс. руб. по смете, в которую включил еще до ремонта предполагаемые расходы и которая не содержит ни подписи, ни печати. Документов о фактических расходах мы ждали две недели. В итоге он сообщил, что не может их предоставить: "депутаты помогали, общественники разные" - в общем, без чеков дело обошлось.

В деле всячески подчеркивается, что Кольченко и его подельники не убедились в отсутствии людей в здании. Александру пришлось оправдываться: мол, думал, что другие убедились. В реальности же дело было в три часа ночи, в одноэтажном офисном помещении с закрытыми окнами и выключенным светом.

Офисы "Единой России" на протяжении многих лет поджигали не менее десяти раз, а может, и значительно более. Часто при схожих или худших обстоятельствах. Однако дела возбуждались по ч. 2 ст. 167 (умышленное уничтожение имущества путем поджога, до 5 лет), по ч. 2 ст. 213 (хулиганство, совершенное организованной группой, до 7 лет), по ст. 214 (вандализм, до 3 лет). Здесь, кажется, дело вообще не возбуждалось в течение месяца, пока не накрыли целую "террористическую группу". По крайней мере сведений о том, что поджоги расследовались полицией до поимки Чирния и Афанасьева, в деле нет: злодеянием сразу занялась ФСБ.

…Свидетели защиты один за другим рассказывают, что Кольченко неспособен на насильственные действия. Внезапно председательствующий задает свидетелю Кириллу Панюте вопрос: а знает ли он, что Кольченко действительно совершил поджог, да еще и не убедился в отсутствии людей?

- Кольченко, встаньте! Я исказил ваши показания хоть на йоту?

Вопрос председательствующего звучит так, что кажется, за ним стоит глыба морали. Ведь он вывел на чистую воду этих, пытающихся оправдываться (придумали тоже - в суде оправдываться!).

- Вам на будущее, как журналисту, - почему-то он позволяет себе читать нотации свидетелю, - надо быть аккуратнее, внимательно относиться к людям.

Но морали там не глыба, а фиговый листок, закрывающий пустоту - отсутствие опасности действий, отсутствие потерпевшего, отсутствие права в Крыму весной 2014 года, да и в России вообще.

В последние три дня на процессе по делу Сенцова и Кольченко прошла целая галерея необыкновенных свидетелей.

Таинственные люди Кирюша и Дюс, братья, открыли представление заседание в понедельник. Напомним: Алексей Чирний в разговорах с завербованным ФСБ Александром Пироговым постоянно упоминает о Кирюше и Дюсе, их общих знакомых, говорит, что рассчитывает на их помощь в проведении взрыва, полностью им доверяет, а прежней компании, с которой совершал поджоги, не доверяет, что обсуждал с ними взрыв...

Итак, Кирилл Макаров (Кирюша). Весной 2014 года состоял в "народном ополчении" Крыма, то есть в самозваном пророссийском боевом патруле. Чирний, по его словам, об этом знал, но это ему не мешало хвастать тем, что он состоит в "Правом секторе", особенно в нетрезвом состоянии. Более того, он предлагал Макарову вступить в данную организацию (и вообще, будучи пьяным, предлагал всем вокруг), объяснил, что познакомился с представителями ПС в Киеве, его там завербовали, потому что готовился какой-то отряд, и теперь он десятник и сам вербует людей. Но Макаров отказался, так как ему это было неинтересно.

Обвиняемым по делу Макаров не стал, но 9 мая к ним с братом влетели сотрудники ФСБ, его доставили на допрос в наручниках, а потом отпустили. Кроме того, у них изъяли гранаты в небоевом состоянии и порох. Братья пояснили, что они занимаются разминированием снарядов времен Второй мировой войны. Еще они, по словам Макарова, разжигают тротилом костер, но это уже совсем другая история.

Андрей Черняков (Дюс, брат Макарова). По его словам, "Чирний собрал всех, брата позвал, говорил, недоволен, что отобрали Крым трали-вали, что-то надо делать, давай к нам, трали-вали. Я сказал: нет, друг. Пару раз он говорил про "Правый сектор". Я послушал, головой покивал, потом брату сказал: идиоты они, короче". Он также состоял в "ополчении".

Черняков в отличие от брата был заряжен на показания против Сенцова. Он говорил, будто бы Чирний постоянно упоминал ему о кураторе Олеге из "Автомайдана", причем, несмотря на отказ, был очень настойчив: раз восемь звонил с предложениями о встрече и каждый раз говорил, что это будет встреча с Олегом: "Иду по делам, а Чирний мне звонит-звонит: Дюс, приехал Олег, надо поговорить". И так восемь раз.

Чирния он, правда, видел в основном трезвым, но всерьез к нему не относился: "Я как человека-то Чирния не слишком воспринимал". Из любопытства, однако, он ходил на квартиру, где Чирний говорил, что надо взрывать какие-то объекты, но, несмотря на любопытство, пропускал его слова мимо ушей и не запоминал.
Чернякова в ФСБ также доставляли в наручниках. По его словам, на него было возбуждено уголовное дело за хранение боеприпасов. О результате этого дела он рассказал не очень внятно, вроде бы приговорили к штрафу.

Ну а теперь несколько цитат из разговора Чирния с Пироговым:

П.:То есть Ильич так и остается, короче?
Ч.:Конечно. Все остальное там уже Кирюша с Дюсом предлагали мосты, блин, линии электропередачи.

Ч.:Конечно, я Дюса, Кирюшу и тебя, я уже знаю черт знает сколько. Я знаю, что вы умеете работать вместе, я видел, как вы с Дюсом работали. И для вас со взрывчаткой вообще не надо работать, у вас другие задачи, но тем не менее вы друг друга знаете, друг другу доверяете, а я доверяю вам.

Ч.:Ну смотри, будильник тот же, Кирюха говорил. Будильники нереальная вещь? (речь идет об исполнительном механизме с системой замедления взрыва. - Д.К.)

Ч.:Сегодня ты вечером свободен? Если эта зараза (Кирюха) выйдет на связь, я хочу, чтобы вы пообщались в этом плане. Он сказал, что будильник, типа он знает, как будильник.

П.:А в дальнейшем, что ты думаешь? Через хизбов провести?
Ч.:Кирюха предлагал линии электропередачи на Севастополь, мост железнодорожный, ну тот, который непосредственно с нами рядом. Вот это то, что предлагал Кирюха.

Достаточно, да? Пророссийские "ополченцы" предлагают Чирнию разные способы и объекты взрывов. Чирний доверяет и им, и Пирогову, поэтому вряд ли врет в приватном разговоре. Сами они утверждают, что от навязчивых предложений Чирний отказались и дела с ним не имели. Следствие соединяет в одно дело эти их утверждения и прямые указания на противоположные факты - и ничего, нормально.

Варианта два. Либо Кирюша и Дюс намеренно провоцировали Чирния, не становясь в отличие от Пирогова агентами официально. Либо они стали "ополченцами" задним числом, после первых неприятных допросов.

Андрей Добровенко. Тоже "ополченец". Его легенда проста. Чирний сначала будто бы вел в его присутствии нацистскую пропаганду, которую он отвергал. Потом Чирний позвонил другому "ополченцу" Леониду Агапееву, спрашивал контакты Пирогова, утверждая, что ему нужен химик, который изготвоит энергетический коктейль для рыцарского турнира. Вместе с Добровенко Агапеев заподозрили неладное. Добровенко связался с Пироговым, узнал, что Чирний хочет сделать бомбу, и посоветовал обратиться в ФСБ (Пирогов обмолвился, что надеялся сдать Чирния "ополченцам", так что непонятно, кто на кого вышел).

Интересен Добровенко тем, что рассказал, как он вместе с сотрудниками ФСБ приехал к Пирогову домой, после чего с Пироговым состоялась беседа в машине. Произошло это за несколько дней до самостоятельной явки Пирогова в ФСБ с сообщением о готовящемся преступлении. И Пирогов, и засекреченный сотрудник ФСБ утверждают, что до этого прихода никаких контактов между ними не было, а Добровенко как-то и не знал, что нужно помалкивать о предварительной негласной работе.

К Сенцову, впрочем, это имеет крайне слабое отношение.

"Иванов Иван Иваныч". Тот самый сотрудник ФСБ (служба защиты конституционного строя), который курировал оперативный эксперимент с участием Пирогова. Не интересен вообще ничем.

"Александра Смирницкая", секретный свидетель. Утверждает, что присутствовала на встречах с участием Сенцова у клуба "Фрегат". Сенцов там якобы сначала говорил исключительно о мирных методах борьбы, а потом заявил, что таковые не работают и нужно взорвать памятник Ленину. Чирний вызвался, по ее словам, подрыв осуществить.

Интересна тем, что на один из вопросов защиты ответила "никак нет", а также говорила о себе то в женском, то в мужском роде (измененный голос не позволяет идентифицировать говорящего как мужчину или женщину). Вопрос адвоката Дмитрия Динзе, к какому гендеру причисляет себя "Смирницкая", был снят, так как он может способствовать рассекречиванию.

"Кирилл Кириллов", секретный свидетель, утверждающий, что работал со Степаном Цирилем в клинике медуниверситета. Смысл его показаний был в том, что Цириль вел националистическую пропаганду, считал врагами людей неукраинской национальности, а также хранил у себя в кабинете кипу агитации "Правого сектора". В марте 2014 года Цириль уехал на материковую Украину, а макулатуру изымали уже в ноябре, до этого она скромно лежала в кабинете. Бороться с вхождением Крыма в РФ Цириль якобы планировал любыми способами.

Динзе: Эта деятельность велась до референдума или после?
"Кириллов": И до референдума, и после информация поступала.

Ну согласитесь, "Иван Иваныч" выгодно отличается от других секретников тем, что не скрывает настоящего места работы.

Здесь уместно вспомнить еще одного уже не секретного коллегу Цириля - Андрея Юдина. Он давал показания в прошлый понедельник, 27 июля. Это был ад.

По его словам, Цириль ходил в эсэсовской шапочке и носил сумку с тризубом ("такая военная фашистская форма"), он заходил на сайт с изображением украинского герба, выходил из кабинета, чтобы поговорить по телефон, но постоянно хвастался тем, что у него есть оружие и что он прошел военные сборы в Польше, а потому не служил в армии Украины(?!). Сборы в Польше прошел примерно десять лет назад.

Дмитрий Пуртов, на момент поджогов состоял в "Крымской молодежной ассоциации политологов", сейчас состоит в МГЕР, вел группу "Стоп Майдан", чтобы противостоять силовому перевороту, но признает, что противостоять силовому перевороту не мог.

Смысл его появления в деле был в том, чтобы рассказать, как страшно ему стало после поджогов и как он нанял дополнительную охрану для своей организации, но он, кажется, об этом забыл и просто рассказал о своей деятельности. Ну и ладушки.
"Правый сектор" планировал некоторые действия, направленные на нарушение порядка. Но сам я проявлений не видел. Только появление надписей "Крым - это Украина" и украинских флагов на стенах, если это можно считать проявлениями "Правого сектора".

Григорий Черный, координатор "Национально-освободительного движения". По его мнению, действия поджигателей "были направлены на то, чтобы устрашить участников "крымской весны", общественников, А ТАКЖЕ МИРНЫХ жителей". Поведал, что "Правый сектор" - это подразделение США, с помощью которого Штаты хотели захватить власть в Украине.

Динзе: Войска какие-нибудь были в марте в Крыму?
Чёрный: Ну наверное же были.

Он стал свидетелем так: услышал о поджогах, испугался и пришел давать показания в органы госбезопасности по своей инициативе. Правда, органы госбезопасности занялись этими поджогами примерно через месяц после оных, когда стали пришивать их к делу о терроризме. Да и вообще странно предлагать свои показания, если ты ничего не знаешь о преступниках и самого преступления не видел.

Ярослав Бураковский, вор-рецидивист, арендовал комнату у Энвера Асанова. Последний раз был осужден за повторную кражу в 2011 году украинским судом, приговорен к 2 годам и 7 месяцам. Сейчас вновь арестован по обвинению в краже.

"Садитесь, - сказал председательствующий Бураковскому после установления его личности. И с ухмылкой добавил: "Или присаживайтесь, так, наверное, правильнее".

Он познакомился с Сенцовым на уличных встречах, а потом видел его на Петровской балке, в домовладении, где он арендовал жилье.

Бураковский: Я сказал, что работаю сварщиком, и Сенцов попросил меня сварить небольшие шипы, чтобы рассыпать в случае преследования.
Прокурор: Чьего преследования он боялся?
Бураковский: Не могу сказать. Он говорил, что в Киеве у него возникала такая ситуация. Если бы у него были шипы, он бы ушел тогда от преследования.

На второй встрече у клуба "Фрегат" Сенцов, по его словам, предложил перейти к радикальным действиям - взорвать или поджечь какой-нибудь связанный с Россией объект. Сенцов будто бы предложил тем, кто не готов идти до конца, в протесте не участвовать, и Бураковский отсеялся.

Согласно показаниям на следствии, Бураковский наблюдал конспиративные встречи на Петровской балке и видел, как Сенцов их организовывал. На процессе он пояснил, что видел Асанова, Сенцова и Афанасьева у себя дома пару раз мельком, они уже уходили, когда он приходил. Еще он должен был видеть, как Сенцов хранил в домовладении оружие и боеприпасы, но показал, что увидел эти запретные предметы только во время обыска. На следствии он уверенно опознавал Зуйкова и Боркина (находятся в розыске по делу), сейчас говорит, что помнит кличку Лекан (Зуйков), но не помнит, кто под ней скрывается, а Боркина совсем не знает.

Бураковский заявил, что предложение взорвать памятник Ленину исходило от Афанасьева. И большая часть указаний исходила от Афанасьева, который демонстрировал лидерские качества. На одной из встреч участники сообщества "Вконтакте" "Правый сектор Крыма" делились на подгруппы. Подгрупп было минимум три, и одной руководил Чирний. Какое к этим подгруппам имел отношение Сенцов, он не знает.

Бураковский по характеру любопытен. Именно это будто бы заставило его вступить в сообщество "Правый сектор Крыма" и посетить пару встреч. В показаниях Афанасьева он фигурирует как постоянный участник проукраинских митингов (возможно, следствие и под него копало, не исключено, что шантажировало). Говорит, что написал заявление на российское гражданство, но до сих пор почему-то имеет украинский паспорт. В 2015 году вывешивал у себя на странице:





Александра Команская, посещала встречи у "Фрегата", давняя знакомая Афанасьева. Была на трех встречах, и Сенцов там призывал к радикальным действиям. Конкретика при ней не обсуждалась, но она знает, что готовился ряд терактов. Откуда знает, не пояснила, говорит, что информация в компании распространяется слухами.

Пока взгляды Афанасьева были мирными, она их поддерживала, но, как только тот сблизился с Сенцовым и проникся радикализмом, перестала. Геннадию постоянно говорила, что в России такие действия преступны. Несмотря на то что уже на первой встрече она поняла, что не согласна с Сенцовым, пришла еще дважды, а зачем - отвечать отказалась.

Показания выучила плохо. Сказала, что 10 или 11 апреля говорилось о подрыве и Ленина, и Вечного огня, а по фабуле обвинения замысел подрыва Вечного огня появился только в мае.

Этот неловкий момент, когда обвинение достает крапленый козырный туз, а он показывает фак и уходит со стола. Примерно так мне представляется демарш Геннадия Афанасьева, заявившего, что он оговорил Сенцова и Кольченко по принуждению и отказывается от своих показаний.

Это вряд ли поможет обвиняемым. Мы помним, где живем, поэтому не ожидаем, что коллегия отнесется к словам Афанасьева всерьез. Леонид Развозжаев отказался от бредового "признания", данного под давлением, уже через несколько дней, указал на следователя, который его пытал, но явка с повинной все равно была положена в основу приговора.

Вряд ли Афанасьеву поверят, что он не знает обвиняемых: прокурор сразу же стал сыпать протоколами опознания, говорилось раньше и о том, что в телефонной книге Кольченко записан "Гена Поросенок" (согласно материалам дела, номер принадлежит Афанасьеву). Да и Кольченко не отрицает своего участия в поджоге офиса "Партии регионов"/"Единой России".

Скорее, со стороны Афанасьева это был эмоциональный жест отчаяния и в то же время важное публичное сообщение: дело Сенцова - результат вынужденного оговора (мы в принципе и так догадывались, но...). Вне зависимости от того, как к его словам отнесутся представители государства.

Чтобы было понятно, почему обвинение Олега Сенцова выглядит как липа, пахнет как липа и на ощупь как липа, и какую роль в нем может играть оговор, напомню, как оно построено. Есть два поджога, есть детальная версия следствия: кто поджигал, кто разбивал, кто наблюдал; есть обгоревшие пластиковые емкости, четкие показания пожарных о том, как и что они тушили. Нет там только Сенцова, он на поджогах не присутствовал. Есть история о том, как Чирний делал бомбу, даже две, под колпаком ФСБ. Есть агент и сделанные им видеозаписи, есть муляжи взрывных устройств... Сенцова опять нет.

А теперь немного бытовой магии. Над каждым действием надпишем, что оно совершалось по указанию Сенцова. А Сенцов, соответственно, совершал все злодеяния "посредством Чирния" и иных лиц.

"...Сенцов О.Г. посредством Чирния А.В. …получил от Пирогова А.П. через заранее оборудованный тайник... два предмета, имитирующих СВУ, которые в этот же день были изъяты у Чирния А.В. сотрудниками правоохранительных органов..." - один из наиболее показательных опусов следователя Артема Бурдина. Согласно этому тексту, душа Сенцова настолько глубоко вселилась в Чирния, что даже когда предметы взял Чирний (и у него тут же их изъяли), выходит, будто получил их Сенцов, которого и близко не было на месте событий.

Откуда можно узнать о том, что Сенцов давал указания? Только из показаний других обвиняемых, людей наиболее уязвимых. Как их проверить? Никак. Но именно эти показания (и только они) дают основания привлечь по ч. 1 ст. 205.4 УК РФ (создание террористического сообщества) - до пожизненного лишения свободы! Именно они "доказывают" руководство сообществом, что позволяет возлагать на "руководителя" все действия, которые совершили члены его группы, даже если сам он в них не участвовал.

Вообще историю про этот "организованный терроризм" можно было бы рассказывать как анекдот, если бы не было так грустно. Просто процитирую Чирния, у которого на первом поджоге потух окурок в бензине, а на втором загорелась балаклава на лице:

"Та шо, эти придурки ж, блин, меры не знают, все у них через (неценз.) делается. Я почему же и забил. Вообще залег на 21-22. Потому что дела с ними иметь я не хочу. Должно было 6 человек быть, было 4 человека. Должно было быть чем поджигать, а поджигать не было. Должны были разбить и разлить с дорожкой. Не разбили. В итоге у Леши сгорело поллица (неценз.), и все замечательно".

И вот выясняется, что у этих через жопу организованных действий с участием 4-5 человек есть еще и руководитель, который сам ни в чем не участвует, а только раздает примитивные указания, которые к тому же и не выполняются.

Еще интереснее с подготовкой подрыва Ленина. Из показаний Афанасьева на следствии: "На предложение Сенцова поучаствовать в изготовлении СВУ совместно с Чирнием... я ответил отказом, на что Сенцов сказал, что тогда привлечет меня к координации деятельности Чирния". Где логика? Координация эта, по версии следствия, заключалась в том, чтобы передать 200 гривен (Сенцов никак не мог сам передать Чирнию 200 гривен) и звонить ему. Над Чирнием, получается, начальствовали и Афанасьев, и Сенцов, а еще и Степан Цириль, которого ФСБ называет координатором всей группы, назначенным "Правым сектором" (только непонятно, подчиняется ли Цириль Сенцову или наоборот). В общем, у семи правосеков и Чирний без бомбы.

А логика проста. Афанасьеву придумали роль связного, чтобы об "указаниях Сенцова" в деле свидетельствовали сразу два человека.

И Афанасьев, и Чирний отказались давать показания в суде, поэтому прокурор зачитал протоколы их допросов на следствии. Протоколов было много, и каждый раз обвиняемые вспоминали все новые и новые подробности.

9 мая 2014 года Чирний показывал, что Геннадий (Афанасьев) спрашивал у присутствующих на одной из встреч, нет ли у них знакомых пиротехников. Происходило это в марте на берегу реки Большой Салгир. Когда Чирний вспомнил про Пирогова, Гена, согласно протоколу, дал ему указание изготовить СВУ и передал 200 гривен. В этом протоколе упоминается Олег, причем абзац об Олеге разрывает целостный текст.

В народе это называется "белые нитки".

Об Олеге на этой встрече, впрочем, говорится, что, мол, он выражал искреннюю озабоченность - и только.

На следующий день, 10 мая, концепция изменилась: Олег впервые появляется в жизни Чирния в апреле и на берегу речки Малый Салгир, а главное, именно он спрашивает про пиротехников. Теперь Чирний уже говорит, что Геннадий входил в близкое окружение Олега и занимался координацией по его указанию. Олег предстает красочным персонажем: он размахивает пистолетом Макарова, хвастает, что воевал, и сам вообще похож на военного или представителя спецслужб. К 4 июня встреча снова сменила место: теперь она проходила на пр. Кирова, что близко к реке Салгир, но далеко от Малого Салгира.

В допросе 15 октября появляется "Правый сектор" (Сенцов якобы позиционировал себя на встрече с Чирнием как сторонник "Правого сектора"), до этого Сенцов описывался как активист "Автомайдана".

Странно лишь то, что гособвинитель по собственной инициативе зачитывает все протоколы, а не только последний, делая следы фабрикации публичными...

В показаниях Афанасьева место встречи, на которой Сенцов якобы дал указание взорвать памятник Ленину, тоже перемещалось с Малого Салгира на Большой, однако это мелочи. Именно в показаниях Афанасьева появлялись наиболее красочные подробности: то Олег привез из Киева взрывчатое вещество, хотел передать ему, но оставил у себя; то он предлагал жечь автомобили с георгиевскими ленточками; то он познакомил Афанасьева со Степаном (Цирилем), а тот предлагал выпустить радиоактивную ракету по зданию Верховного совета Крыма, взорвать автомобиль с сотрудницей ФСБ, сожалел, что акции проходят без человеческих жертв, и вообще...

Дальше в показаниях Афанасьева появляются рассказы о рассказах. Сначала Сенцов ему якобы рассказывал, как принимал участие в разграблении оружия в Львовской почему-то области во время Майдана; затем - как он привез правосеков и зажигательные смеси к дому депутата Симоненко для поджога; как он участвовал в избиении и расстреле лиц, следующих из Одессы в Киев на поддержку «Беркута»; как Кольченко отличился в карательных мероприятиях «Правого сектора» храбростью и инициативой; как Сенцов с другом с помощью тросов сам снес в Крыму два памятника Ленину (а Чирний-то не знал, как это просто!); как он получил 60 тыс. гривен на противоправную деятельность от политика Анатолия Гриценко (а на бомбы-то выделил всего 400)... То Сенцов будто бы вместе с Афанасьевым ездил в Ново-Федоровку и просил у уезжающих украинских военных оружие, которое им уже не понадобится; то ему прямо на мобильник позвонили из СБУ Украины и заверили: оружие будет... Ни одна из этих потрясающих историй проверена не была, но в деле они зачем-то есть.

10 мая Афанасьев показывает, что Сенцов поговорил с Чирнием с его телефона 28 апреля, а после этого Чирний не выходил на связь, а к 5 июня для синхронизации, видимо, с показаниями Чирния появляется эпизод, где разгневанный Сенцов звонит снова с телефона Афанасьева с требованиями скорее делать бомбу и угрожает физической расправой. То есть Афанасьев, согласно показаниям, разговора не слышал, но факт звонка-то надо было вставить в дело.

Режет глаз и то, что в первом протоколе говорится просто об "Олеге", мужчине средних лет, в следующем указано, что Олег Сенцов - известный кинорежиссер (а накануне фотограф Афанасьев этого не знал?), в следующем написано, что фамилию Олега Афанасьев узнал в ходе предварительного следствия. А Сенцов и правда фигура медийная, идентифицировать его только на предварительном следствии - это как-то слишком. Слишком похоже на клише следствия.

На суде Афанасьев сказал, что был знаком с Сенцовым мельком и хотел попроситься к нему на работу в киностудию.

Я столь подробно указываю на противоречия в протоколах, потому что только на них и будет основано окончательное обвинение и приговор: ведь "подельники" отказались обличать обвиняемых в судебном заседании. Работа следствия в этом деле намного качественнее и тоньше, чем в Болотном, однако и здесь не засох клей фабрикации.

Эти показания будут положены в основу приговора (если только не случится чуда), несмотря на то что один из свидетелей от них отказался, заявив о принуждении, а другой, хоть показания и подтвердил, но ранее говорил украинскому консулу, что его избивали, требуя лжесвидетельств. Несмотря даже на то формальное обстоятельство, что показания давались людьми в статусе обвиняемых, а обвиняемые в России не несут ответственности за дачу ложных показаний и имеют право гнать пургу в свое оправдание.

Ах да, в показаниях Чирния ни слова не прозвучало про Дюса и Кирюшу, тогда как Пирогову он непрерывно говорит, что намерен привлечь этих людей к подрыву памятника. А ведь если бы он рассказывал, как все было на самом деле, он бы не мог обойти их стороной.

На доказательствах такого качества, повторюсь, покоятся обвинения, предполагающие срок вплоть до пожизненного.

Обвинение Олега Сенцова по сути строится на двух столпах: показания Алексея Чирния и Геннадия Афанасьева. А вот Чирний попал в руки ФСБ с помощью своего знакомого Александра Пирогова, который принимал участие в оперативном эксперименте.

Пирогов, он же Пин (сокращение от Пингвин), он же Химик, третий главный свидетель, в среду приехал давать показания в Ростов-на-Дону, причем летел он из Крыма, как выяснилось, с сопровождением. В целях безопасности.

Как все было. Чирний, решив сделать бомбу самостоятельно, стал искать того, кто это умеет. Он вспомнил, что у него есть знакомый студент химико-биологического факультета по кличке Химик. Позвонил Пирогову, они встретились.

В этой части рассказ Пирогова смутен. Вроде бы он сначала воспринял предложение сделать бомбу как шутку. Но потом понял, что не шутка. Воспринял Чирния как серьезного человека, а его намерения, соответственно, тоже как серьезные. Это вообще странно, поняли мы, послушав записи их диалогов, воспринимать Чирния как серьезного человека, но всякое бывает. Пирогов не стал отказывать Чирнию, а позвонил Добровенко, состоявшему в "самообороне Крыма", дабы посоветоваться, что делать в такой ситуации. Позже он даже проговорился, что хотел сдать Чирния "ополченцам", чтобы они сами с ним разобрались. Правда, он не знал его фамилии, а называл Алексеем. Добровенко сказал, что надо идти в ФСБ.

Взгляды и мотивы Пирогова также остались не совсем понятными. Он говорил, что "тоже высказывал украинскую патриотическую идею", но "не террористическими методами": Пирогов хотел устраивать исторические кружки. При этом за советом он обращался к пророссийским "самооборонцам". Ранее у Пирогова были две судимости: по его словам, за кражу провода и косячок марихуаны, но судили его в Украине, и неизвестно, могло ли это быть предметом шантажа. Сказал он, что сделал вид, будто согласился помочь Чирнию, потому что иначе тот найдет другого исполнителя и тогда теракт свершится по-настоящему. Казалось, он за свидетельской кафедрой перебирал все возможные версии.

Так или иначе, на следующий день после встречи с Чирнием Пирогов пришел в ФСБ и написал заявление о готовящемся преступлении. Ему предложили поучаствовать в оперативном эксперименте: он должен был ходить на встречи со скрытой камерой, сообщать в ФСБ обо всем, что происходит, не провоцировать Чирния ни на какие действия, а дожидаться инициативы от него. Сотрудники ФСБ готовили для Пирогова муляжи взрывных устройств, часового механизма с системой замедления, пробную петарду. Чирний подмены отличить не мог, так как совсем ничего во взрывном деле не понимал. Деньги, выданные Чирнием, Пирогов также сдавал в ФСБ под протокол.

Зафиксируем несколько важных моментов. Пирогов с Чирнием познакомились в 2012 году на реконструкторском мероприятии, рыцарском турнире. Познакомил их некий Кирилл, которого Пирогов знал раньше. С тех пор и до звонка Чирния в апреле 2014 года они не общались, так изначально сказал Пирогов: "Смысл мне с ним общаться?". Это первое.

В показаниях Пирогов говорил, что Чирний упоминал о группе подельников (2-3 человека), но никогда не называл ни имен, ни фамилий, вообще ничего, что могло бы помочь их идентифицировать. Это второе.

И вот прокурор стал читать драматургию, а именно расшифровку записей, которые Пирогов сделал скрытой камерой. Из разговоров Пирогова и Чирния выяснилось, что Чирний, во-первых, много матерится, а во-вторых, постоянно указывал, что собирается подрывать памятник вместе с Дюсом и Кирюшей (они должны были наблюдать за улицами), причем очевидно, что эти люди Пирогову знакомы.

"П.: Ну понятно. То есть тебе как бы легче с теми, кого ну как бы знаешь. Да?
Ч.: Конечно, я Дюса, Кирюшу и тебя, я уже знаю черт знает сколько. Я знаю, что вы умеете работать вместе, я видел, как вы с Дюсом работали. И для вас с взрывчаткой вообще не надо работать, у вас другие задачи, но тем не менее вы друг друга знаете, друг другу доверяете, а я доверяю вам. Вот такая фигня, и в данном случае на этом мероприятии как раз и нужно максимум 4 человека. Больше не нужно.
П.: Я понял".

Кроме того, Чирний вспоминает, как они вместе с Пироговым и этими же людьми встречали Новый год: речь шла о взрыве петарды. Пирогов признал, что ошибся в первоначальной версии: с Чирнием он виделся до апреля 2014 года не один, а два раза.

Даже гособвинитель не мог не спросить у Пирогова, кто же такие Дюс и Кирюша (о которых в фабуле обвинения информации нет, между прочим). Кирилл оказался тот самый, что познакомил Чирния и Пирогова, а Дюс (Андрей) - его брат. Фамилий Пирогов, по его словам, не знает. Ни Андрея, ни Кирилла нет в списке разыскиваемых лиц. Нет и указаний на то, стали ли они помогать Чирнию или отказались, собирались ли они в ночь на 9 мая занять наблюдательный пост. Хотя, казалось бы, какие проблемы спросить у Чирния, активно сотрудничающего со следствием: кто такие, что делали, где они.

И наконец, третий важнейший момент. Чирний много и определенно говорил о том, что решил прекратить "сотрудничество" с людьми, вместе с которыми совершал поджоги: он считал их непрофессионалами, говорил, что они подвергают его опасности ради личной славы, а Кирюше, Дюсу и Пину он доверял больше. Одно это должно сразу же разрушить версию следствия о постоянно действовавшей террористической группе, которая якобы причастна и к поджогам, и к подготовке взрыва.

"Ч.: Конечно. Все остальное там уже Кирюша с Дюсом предлагали - мосты, блин, линии электропередач. Это вот будем делать сами. Уже деньги я буду искать на это сам. Но с этими (неценз.) я дела иметь не хочу. У них (неценз.) все непрофессионально. Они фактически подставляют чужие задницы, сами ничего не делая. Мне это страшно не нравится".
"Ч.: Кирюха предлагал линии электропередач на Севастополь, мост железнодорожный - ну тот, который непосредственно с нами рядом. Вот это то, что предлагал Кирюха".

Себестоимость одной бомбы вышла небольшой - 150 гривен, рублей 500-600 по тогдашнему курсу. Пирогов начал объяснять, что аммиачная селитра стоит совсем недорого на рынке, что это окислитель и нужен еще восстановитель... Но тут председательствующий его оборвал: не надо, мол, рассказывать широкой публике, как делать бомбы.

Впрочем, это мелочи. Главный вопрос: а при чем тут Олег Сенцов? Пирогов его не знает и никогда не видел. Ни "Сенцов", ни "Олег" никогда в разговорах Пирогова и Чирния не упоминался.

Итак, внимание:

"П.: Это эти? С «Правого сектора»?
Ч.: А они не «Правый сектор». Там вообще непонятно. Тот, который типа руководит, он говорит, что он «Автомайдан».
П.: «Автомайдан?»
Ч.: Из «Правого сектора» я не знаю. Был один у нас, который был крымский «Правый сектор». Он (неценз.), что его взяли. Взяли, потом лопухнулись власти, его адвокат вывел, посадили в машину и быстренько вывезли через границу в Украину. Ну как бы он много говорил в интервью, что он представитель «Правого сектора» в Крыму (неценз.). Ну то, что я по пьяни говорю, это по пьяни, понимаешь, это не интервью в масс-медиа с открытым (неценз.)".

Это единственное высказывание, которая может указывать на Сенцова, а может и не указывать. Как вариант можно было бы проверить вот это указание: "У одного из них есть машина, который листает бабло". Ну, идентифицировать человека по наличию/отсутствию машины (и бабла) - занятие уж совсем абсурдное.

В другом месте Чирний критикует организацию поджогов: "Второй, который цинковать, вроде как главный, он на стреме стоит. Ну (неценз.) для главного как раз занятие, на стреме стоять. Он должен непосредственное участие принимать, выбираться, а не на стреме стоять (неценз.). На стреме может какой-нибудь (неценз.) постоять ненужный". На стреме во время поджогов, как следует из обвинения, стоял Геннадий Афанасьев.

Впрочем, к памятнику, судя по расшифровкам разговоров, и он не имеет отношения, хотя и "признался":

"Ч.: В общем, какая (неценз.), шо (неценз.) я думаю работать сам, максимум мне нужно еще 3 человека. Грубо говоря, если устанавливаю я, то что мне нужно 3 человека просто на обозрение. С Дюсом я, с Кирюшой говорил до этого, они там, Дюс ничего не говорил, он не в курсе был, Кирюша сначала: я, я, я, боюсь, боюсь, статья большая, я ничего делать не буду. Говорю, хорошо, я делать буду. Но, во всяком случае, должен кто-то на стреме постоять. Ну, грубо говоря, как вот, вот у нас памятник, вот две улицы параллельные. На одной улице и на второй где-то сбоку должны стоять два человека на случай, если кто-то будет идти вот в момент, когда, грубо говоря, мы где-то в парке встретились, разошлись. Все пошли по точкам"

. Резюмируем. Исходя из записи разговоров Чирния и Пирогова, Сенцов не имеет никакого отношения к подготовке подрыва Ленина. Группой, существующей в мире фантазий ФСБ, он также не руководил, потому что нельзя руководить тем, чего нет. Имеет ли он отношение к поджогам, из этих разговоров понять нельзя. Взрыв Чирний готовил сам, пытаясь привлечь на помощь знакомых, которые фигурантами дела не являются, а информация о них из фабулы обвинения выпилена.

Ну и минутка философии, нельзя же с такими серьезными лицами сидеть:
"Ч.: Если Вам пофиг, я не представляю, правда, как может быть пофиг то, что сейчас происходит в Крыму. Для меня это просто верх хамства и тихого ужаса. Как можно залезть на чужую территорию и просто вот так планомерненько время перевести... Бабло, вчера пошел за пивом, уже в рублях. Я говорю: «А сколько на гривны будет?» - «А посчитайте там 3 и 8». Пошли dы (неценз.), зачем мне их вообще считать.
П.: Со временем там, смотри, немножко другая загвоздка. Кто владеет временем, короче, теоретически может управлять сознанием масс. Ну, такая легенда есть.
Ч.: Ну так они владеют временем по полной программе.
П.: Нет, временем на данный момент владеет Англия, насколько ты знаешь, нулевой этот там у них находится, из-за этого фунт настолько дорог. Это мне кто-то рассказывал, не знаю, правда или нет.
Ч.: Какого (неценз.) Англия тогда ничего не делает? Я вот вживую военизирую Англию, пусть мне энфилд выдадут (неценз.). Тока что трусы не английские".

Недавно Центр адаптации детей беженцев, проект "Гражданского содействия", публично сообщил о своем выселении. Последние два месяца я являюсь одним из волонтеров центра, правда, работаю со взрослыми: преподаю русский юной девушке из Пакистана и молодой женщине из Сирии.

О том, что милое помещение в центре города вскоре придется оставить, мы знали уже несколько недель. Поэтому каждый мой урок заканчивался тем, что я спрашивала у администратора: а через два дня еще можно прийти? А на следующей неделе можно заниматься? Пока да, отвечали мне. Ждем ответа. Написали письмо Собянину. И каждый раз, составляя план следующих уроков, я раздумывала, как перестроить логику учебника, чтобы как можно скорее дать наиболее важные темы. Пыталась просчитать, сколько осталось. Нужно ли писать план на три урока вперед или следующий будет последним.

Как это похоже на жизнь в России в целом... собирать уже вещи или еще подождать несколько месяцев...

"Гражданское содействие" арендовало помещение этого самого центра (я чаще называю его школой) у московских властей за сравнительно небольшую сумму. Происходило это с 2006 года, причем, как следует из релиза, договор был продлен на неопределенный срок.

Разумеется, город как собственник помещения мог договор расторгнуть, что он и сделал. Но произошло это сразу после признания "Гражданского содействия" иностранным агентом. Настолько сразу, что ни у кого не получается увидеть в этом простое совпадение.

Помещение школы полуподвальное, оно немного тесноватое, не везде есть окна, но в целом место очень удобное для занятий. В нем много комнат и отсеков, полок с книгами, стеллажей с игрушками. Летом там мало народу, а в мае почти везде шла учеба. За одним столом могли разместиться мы с ученицами, за соседним волонтер занимался с подростком школьными предметами, еще в одной комнате целая группа взрослых училась русскому, где-то носились маленькие дети, чаще под присмотром опять же волонтеров, которые, бывало, заходили в комнату найти детскую книжку. Маленькие дети осваивают новый язык почти мгновенно, стоит начать с ними на нем общаться, а обычный детский сад большинству из них не светит.

Чего в центре никогда не было, так это Путина, в каком бы то ни было виде. Он там никого не интересовал, как и политика в целом. Наши подопечные бежали от смертельной опасности - кто от войны, кто от работорговли, кто от расправы, - и меньше всего они заинтересованы в том, чтобы иметь в чужой стране гражданскую позицию и привлекать к себе внимание. Некоторые на нелегальном положении (в России почти не дают убежище), и самое последнее место, куда они захотят пойти, это протестный митинг: депортация без преувеличения смертельно опасна.

Какого ж лысого черта до неприличия аполитичное "Гражданское содействие" признали иностранным агентом как политическую организацию? Организацию, помогающую в том числе и беженцам из Луганды и не спрашивающую, за кого они. Какая разница из каких "антироссийских" фондов они получают гранты, если эти гранты тратятся на рабочие тетради по русскому, проездные для некоторых подопечных, на аренду той же самой школы? Очень опасные для режима траты.

В правозащитной среде бытует четкое разграничение политической оппозиции и собственно правозащиты и/или гражданского активизма. Увы, это иллюзия. Люди, подчеркивающие, что они только защищают закон и не имеют отношения к политике, чаще всего выдают желаемое за действительное. То есть они, может, и не хотели бы иметь отношение к политике, но их никто не спрашивает. Такое разграничение естественно для демократического общества, но бессмысленно при авторитаризме.

Например, наблюдатель на выборах может сохранять политический нейтралитет, если есть конкуренция и он не знает, от кого ждать фальсификаций. Но если фальсификациями систематически занимается одна и та же политическая сила, она же и монополизирует власть, то наблюдатель - возможно, против своего желания - становится политической оппозицией, а против наблюдательских организаций открывается война.

"Мемориал" может стоять в стороне и скрупулезно заниматься историей, поминая жертв сталинизма, но, как только сталинизм поднимается как знамя государственной политики, такие историки становятся врагами народа.

Враг и Комитет против пыток, если основами госстроя являются неприкосновенность и круговая порука ментов, а жестокость считается нормой.

Но чем насолили этому государству улыбчивые негритята, я и правда не понимаю. Тем же, должно быть, чем и пармезан, который нельзя ввозить, и сироты, которых нельзя вывозить. На месте пропагандистов я взяла бы центр под опеку и снимала бы сюжеты про жертв арабской весны, например. Никак не могу привыкнуть, что чудище обло, огромно, стозевно и лаяй и логики у него нет...

"Гражданскому содействию" наравне с другими "врагами народа" грозит большой штраф за непризнание самих себя иностранными агентами (зачем еще можно повышать грамотность вынужденных иммигрантов, как не в интересах США?), оно лишится вскоре "нежелательного" финансирования части программ и вот лишается возможности приглашать детей и взрослых на занятия. К слову, я могла бы заниматься со своими девчонками у себя дома, но у одной из них двое детей-дошкольников, для которых мое тесное съемное жилье с кривыми балконами опасно. Их и в парке без присмотра не оставишь, и в кафе - в школе же безопасная среда, есть где, с чем и с кем играть.

Тут надо бы сделать вывод о том, что власть пошла вразнос, но это и так очевидно. Пускай центр найдет новое помещение и протянет еще несколько месяцев, пока не запретят окончательно - вот такой оптимистичный гуманистический вывод.

Чем пристало заниматься высоким государственным структурам? Помните, в 2013 году следователь СКР по особо важным делам допрашивал Ксению Собчак про оральный секс и про Мизулину? По особо важным, Карл! - сказали бы сейчас. А впрочем, нет, сейчас бы уже не сказали, сейчас уже привыкли.

Теперь вот ФСБ предстоит расследовать, хуйло ли Путин и обидно ли ему от этого. Когда-то я удивлялась, видя оперативников ФСБ на небольших акциях активистов. Федеральная же служба безопасности, а занимается тем, что фотографирует, как, скажем, Екатерина Мальдон встала в пикет или как Ирину Калмыкову в автозак понесли.

Или вот чем, например, должен заниматься военный суд? Делами военных, это понятно, здесь могут быть любые мелочи. Но вдобавок военный суд рассматривает и преступления любых лиц, связанные с терроризмом. А это дела повышенной серьезности, особо значимые для государства. Например, как Александр Кольченко караулил на улице, пока кто-то ночью забрасывал бутылку с зажигательной смесью в окно «Единой России», от чего обгорел целый подоконник. Куда уж тут серьезнее?

Но есть куда. 1 апреля вынесли приговор жителю Старой Руссы Антону Изокайтису. Судил его Московский окружной военный суд, который ради такого важного дела устроил выездное заседание в Великом Новгороде. Изокайтис был признан виновным в публичном оправдании терактов в Волгограде (ч. 1 ст. 205.2) и в возбуждении ненависти к русским (ч. 1 ст. 282) и получил два с половиной года колонии-поселения. Приговор он обжаловал, апелляцию рассматривают не где-нибудь, а в Верховном суде. Так у меня появилась возможность посетить заседание и узнать о деле «террорюги» больше.

Итак, в Новый год сотрудники полиции привели в отдел пьяного и поместили в камеру для административно задержанных. Как следует из приговора, пьяный буянил и матерился - три часа непрерывно. С 8 до 11 утра, там специально уточняется. Герой Венички Ерофеева после фразы «И немедленно выпил» произнес полторы страницы чистейшего мата, но выкинул эту часть текста, чтобы ее девушки не читали. А Изокайтис превзошел классика, при этом свидетель Кузнецова В.А., по всей видимости, сотрудница полиции (точно понять из приговора трудно), не только не прикрыла женские ушки, но и включила аудиозапись на мобильном телефоне. Мне хочется верить в людей, и я-таки полагаю, что не для экстремистских галочек она это сделала, а чисто поржать с друзьями.

Если бы, впрочем, там был только мат, может, и продолжения бы не было, но Изокайтис, если верить показаниям свидетелей, нес агрессивный бред о том, как он ненавидит русских, чему-де особенно способствует его литовская фамилия, как он оправдывает насилие в отношении них, в том числе и в ходе Второй мировой войны, и теракты в Волгограде, которые случились за два дня до того.

Прочесть или прослушать аудиозаписи я не могу - они находятся в материалах дела. Единственная цитата в приговоре: «Я вас ненавижу, ненавижу...» - открывает простор для фантазии.

История умалчивает о том, что же произошло в 11 утра 1 января: то ли он уснул, то ли его из отдела вышвырнули, то ли - Роскомнадзор, закрой уши! - отмудохали, что плохо, но распространено. Но потом появилось уголовное дело, да сразу по трем статьям: изначально в комплект входила еще и ч. 1 ст. 280 (публичные призывы к экстремизму).

Каждая из этих статей - 205.2, 280, 282 - предполагает публичность, а аудиторией дебошира были ровно восемь человек, из которых шестеро полицейские. Никаких данных о том, что, выйдя из ненавистной ему ментовки, Изокайтис продолжил пропагандировать насилие и национальную дискриминацию, нет. И потом (лично я за абсолютную свободу слова, но попробуем понять логику цензурных ограничений), общественная опасность таких преступлений определяется не тем, кто и что говорит, а тем, кто и как слушает. Вдохновляются ли слушатели совершать теракты, помогать террористам, ненавидеть национальные группы. А тут в основном одна полиция - ей-то полагается быть устойчивой к противоправной пропаганде. Нет разве?

Статью 280 суд снял, мотивировав это как раз тем, что присутствующие не были предрасположены к тому, чтобы внять призывам к экстремизму. Так почему же нельзя было ту же логику применить и к оценке прочего пьяного бреда обвиняемого?

Изокайтис, сообщается в приговоре, признал вину частично. В то же время говорится, будто бы он написал явку с повинной, которая способствовала раскрытию преступления. В одном месте указано, что он признал, что ненавидит русских, а в другом - что мотивом его действий (по его словам) было несогласие с помещением в камеру для административно задержанных и желание спровоцировать конфликт с полицейскими, читай обратить на себя внимание. В этой части показания были сочтены надуманными: нет, говорит нам Московский окружной военный суд, перед нами большой преступник, умышленно унижающий русских, а дебоширом он только притворяется, чтобы избежать ответственности.

Собственных адвокатов у Изокайтиса не было. На процессе его интересы представляли два назначенных защитника, которые, как известно, бесплатны, поэтому щедрое государство вычло у осужденного еще и 13,7 тыс. руб. за их услуги.

Сейчас Изокайтис он находится под подпиской о невыезде. Поскольку его приговорили к сроку в колонии-поселении, он должен отправиться туда только после вступления приговора в силу, то есть после апелляции.

Апелляцию 25 июня начал рассматривать, повторюсь, Верховный суд. Изокайтис предварительно заявил, что не может приехать в Москву ввиду материальных затруднений и просит наладить ему видеосвязь в Старорусском районном суде. Наладили, а он не пришел. Приставы 25 июня его не нашли, а бабушка Изокайтиса им сказала, что он ушел в семь утра неизвестно куда, намерения участвовать в заседании не имел.

Разбирательство, как ни странно, отложили до 30 июня. Появится ли осужденный к этому времени, никто не знает. В розыск он пока не объявлен, разве что приставам поручено и дальше ходить по месту его жительства. Но если вы хотите увидеть деградацию понятий государственной важности, обязательно приходите к 10.00 в зал №6024. То есть приходите пораньше: Верховный суд - это очень важное место, и там зверский пропускной режим. Значит, приходите вы в это важное место, появляется подтянутая коллегия-тройка - и слушается дело о том, как кто-то три часа матерился и нес пургу в обезьяннике. Так ведь нарочно не придумаешь.

Казалось бы, что может быть скучнее муниципальных выборов? А нет, от выезда в Балтийск фейерверк эмоций и впечатлений.

Вот говорят, что главная интрига там заключалась в том, кто победит: район или губернатор. Ерунда! Главная интрига для меня лично была и остается в том, как именно наша принимающая сторона (которая против "ЕдРа") использовала фломастеры в схемах подкупа избирателей. Подкупленные должны были непременно ставить галочку фломастером какого-то цвета, а некоторые наблюдатели получили задание считать количество людей с маркерами того или иного цвета.

Я все спрашивала парня, который именно этим и занимался и насчитал уже к тому времени 41 избирателя с синими маркерами и 14 - с красными: зачем он это делает? И вообще зачем маркеры? Он не знал, пожимал плечами. Так попросили. Мы до сих пор гадаем. То ли они боялись "исчезающих чернил"... но тогда можно дать обыкновенную ручку. Высказывалось правдоподобное предположение, что разные цвета означали разных вербовщиков, а подсчет велся для того, чтобы начислять им вознаграждение за количество приведенных избирателей.

Подошла ли "Единая Россия" к вопросу столь же творчески, я не знаю. Говорят, у них для маркировки подкупленных использовались полосатые элементы одежды. Еще кто-то заходил с талончиками, а на выходе получал печать у фейковых экзитпольщиков, чтобы использовать как квитанцию, но мы даже и не знаем, за какую это было сторону. Вроде "наши" ни о чем таком не говорили.

(UPD. Пишет один из наблюдателей: "Экзитпол "Народный наблюдатель" организовал штаб "Единой России". Мне об этом рассказала наблюдатель от "Единой России", довольно простодушно. В полосатой одежде экзитпол ходил. С печатями").

Я не собираюсь ни припирать кого-то к стенке, ни представлять доказательств нарушений закона, а просто рассказываю о том, что видела и слышала сама, и о том, что говорили мне другие наблюдатели. Относиться к этому событию серьезно ("оппозиция отняла места у ЕР") не стоит, никакого желания искать справедливости по отношению к этим выборам, а точнее торгам, нет. Да и вообще там было достаточно весело.

Сами посудите. Насильственного принуждения к голосованию не было, прямых корректировок результатов на участке не было, никто не вбрасывал и не выбрасывал. Просто весь морской городок превратился в настоящую биржу, а исход решила ее величество Невидимая рука рынка.

Рынок голосов открылся большим ажиотажем. Обе стороны платили примерно по три тысячи рублей за голос. Явка уже к 11 утра подскочила почти к половине списка, а потом внезапно иссякла, и до закрытия люди почти не приходили. Говорят, что кассы были исчерпаны. Когда из желающих стать профессиональным избирателем стали выстраиваться очереди, то есть предложение голосов резко возросло, то и цена, по законам экономики, упала до тысячи рублей.

А что? Цель ведь депутатов и кандидатов в оные - повысить благосостояние людей. Ну вот они и повысили. А то бы только наобещали с три короба.

Принимающая сторона (объединенный штаб всех, кто против ЕР) нам, наблюдателям-волонтерам, практически сразу и открыто сказала, что подкуп, начиная с досрочного голосования, ведется обеими сторонами, а вот никаких нарушений на участке не будет. Надо отметить, что "Гражданин наблюдатель" подписал с принимающей стороной соглашение, что мы фиксируем любые нарушения вне зависимости от того, в чью пользу они допущены. Но на участке было нечего фиксировать ни в чью пользу, а автомобили, из которых раздавались деньги, при обнаружении лениво уезжали куда-нибудь недалеко и не вызывали интереса полиции.

Как принимающая сторона умудрялась при доброй двадцатке свидетелей практически официально хвастаться совершенной скупкой досрочного голосования, имеющимся админресурсом, а потом надеяться, что никакого негатива в паблик не выйдет, для меня загадка не меньшая, чем технология с фломастерами. Но какой уж тут негатив? Никого не избили, не покалечили, более того, у половины города появились деньги праздновать. Претензий ни у кого нет: даже глава облизбиркома сказал, что, мол, ни от одного гражданина не поступило заявлений о том, что им платили. И уж точно можно говорить об открытости! Почти как на базаре.

Из цитат представителей принимающей стороны, озвученных мне другими наблюдателями: "Наш подкуп не слишком не заметен?"

Нельзя сказать ни в коем случае, что "выборы" были полностью монетизированы. О нет! Идеологические страсти тоже бушевали. Злые языки говорят, что за оппонентами "ЕдРа" стоял криминальный авторитет Балет (Виктор Богдан), предполагаемый лидер "янтарной мафии", пойманный Интерполом в Польше. Но мы этого не знаем и знать не можем. Эту тему активно эксплуатировала сторона ЕР, а большую известность в городе получила такая листовка (члены УИК ее читали несколько часов от скуки, передавая друг другу и хихикая).

Часть жителей города воспринимала это всерьез. Таксист говорил мне с тяжелым вздохом, что предстоящие выборы совсем грязные, "еще и балетовских тянут". Совершенно искренней была наблюдательница от ЕР (я даже не сразу поверила, что это наблюдатели от ЕР: настолько они были адекватны - в самом прямом смысле они находились в шкуре оппозиционных наблюдателей), которая говорила, что проигрыша допустить ни в коем случае нельзя, "иначе - Балет".

Но пиарщики ЕР не были бы собой, если бы не вспомнили про Майдан. Понимаете, если бы вы видели штаб нашей принимающей стороны, то Майдан - это последнее, с чем он мог бы у вас ассоциироваться. Больше похоже, будто вы нашли машину времени и отправились в 90-е. Формальным поводом вспомнить в региональной прессе об ужасах цветных революций было приглашение нас, "белоленточников" из Москвы.

Сначала в "Тридевятом регионе" появилась такая публикация (она сейчас доступна на другом ресурсе), из которой следовало, что московский десант и лично его координатор Илья Мищенко едут, чтобы презентовать доклад "Путин. Война" на Балтийском флоте, чтобы получить от Балета деньги на его печатание и чтобы организовать массовые беспорядки (тоже на флоте), после того как ЕР победит, а наблюдатели назовут выборы нечестными. Надо ли объяснять, что здесь все бред? Ни о каком докладе применительно к этому выезду речь не шла (но спасибо прессе Кенигсберга за пиар!), а по итогам "Гражданин наблюдатель" (изначально с принимающей стороной было подписано соглашение, что мы остаемся беспристрастными наблюдателями, не получаем от них вознаграждения) уже вчера на пресс-конференции в Кениге заявил о массовых подкупах и применении админресурса с обеих сторон.

Это, однако, так перепугало штаб принимающей стороны, что Илью Мищенко настоятельно попросили вернуться домой и посадили на обратный самолет за день до выборов. В субботу же с самолета сняли другого "солидариста" Валерия Надеждина, еще одна активистка движения Галина Майкова доехала до Балтийска, но тоже была отправлена обратно.

Тем не менее в СМИ "Калининград без границ" уже пишут, что на улице "Солидарности" перевернулась машина с янтарем. Ваши бы слова да Богу в уши...

Тема Майдана была куда менее выигрышной, чем тема криминала. Та же самая наблюдательница от ЕР говорила, что да, слышала, что цель нашего визита - беспорядки, но относилась к этой информации равнодушно, тогда как желание не допустить Балета у нее было очень искренним. А еще я один раз уронила в магазине бумажник и, по закону подлости, у меня вывалилась на самое видное место визитка Яроша. Никто не обратил внимание, включая человека в спортивном костюме, который помогал мне ее поднимать. Для проверки я пробовала громко говорить о "визитке Яроша" в присутствии других балтийцев: ноль реакции.

Оппоненты ЕР, в свою очередь, на черном пиаре не концентрировались. У них лежала в штабе стопка старинных стикеров: "Крысы должны уйти", но занимались они в ходе кампании не этим. Под выборы было создано общественное движение "Наш любимый город Балтийск", которое и объединило всех желающих пройти в муниципальный совет. Они махали флажками, устраивали субботники, проводили акцию "Бессмертный полк", которую прозевала ЕР, раскручивали тему побратимства с Севастополем и всячески ездили на местечковой гордости.

Представьте, что у "Голосуй или проиграешь" была бы только коробка из-под ксерокса и ноль креатива... То-то же!

Закончить это повествование следует цитатой одного из политтехнологов штаба "Любимого Балтийска", который сначала битые десять минут рассказывал, как им удалось отнять патриотический пафос у ЕР, а потом на какой-то вопрос по выборным технологиям ответил: "У нас такой практики нет. В России - да".

Честное слово, мне не хотелось проводить такие аналогии, но жизнь сама на них навела.

Сегодня 6 мая, дата, забыть которую уже невозможно. Дата-символ. Символ не столько жестокого разгона мирной демонстрации, сколько жестокой расправы над выхваченными в случайном порядке людьми. Символ победившего страха, старта большой волны политэмиграции. Символ многочасовой изнуряющей жары в автозаках и "судах" (или наоборот, мороза, это же всё не один месяц, это годами), морального отупения на "судейских" лицах, бесправия и невозможности доказать невиновность при наличии самых очевидных доказательств. Выученной беспомощности, как модно говорить.

Абсурдных формулировок, которыми калечат жизни людей. Ярких характеров, которые уравниваются решеткой и наручниками. Невысокой цены гражданской солидарности, когда от десятков тысяч скандировавших "Один за всех, и все за одного" остаются только тысячи, а то и сотни активистов, и это сообщество со временем все больше и больше напоминает гетто...

Так уж получилось, что именно на этот день, 6 мая 2015 года, назначили два заседания по продлению арестов украинских заложников. И Олегу Сенцову, и Надежде Савченко. Надо же так было совпасть. В России незаконно удерживают с десяток, если не больше, украинцев, но именно Сенцов и Савченко стали символами. Про них сложно сказать, что, мол, мы к ним ходим на "суды" поддерживать, потому что, если вы хоть раз видели этих славных людей в клетке, вы знаете, что они духовные аккумуляторы для нас, российских активистов, лишенных всякой надежды, а никак не наоборот.

Они, казалось бы, самые заметные жертвы войны России с Украиной, но назвать их жертвами невозможно. Они непривычно для нас дерзки, потому что за последние годы мы привыкли быть тише, дуть на воду и поменьше отсвечивать. Они оба удивительно красивы внешне и внутренне, а клетка и конвой вокруг них смотрятся ну очень комично. Они еще станут героями игр украинских (а если повезет, то и российских) детей.

Просто так получилось, что в один день и годовщина разгона Болотной, давшего начало разгрому российской оппозиции, и продление арестов двух украинских героев.

И если спросить, каков итог этих трех лет, то ответ задан календарем. Итог этих трех лет таков (представьте, что вы смотрите на все это из 2012 года), что в этот день продлевают арест, во-первых, украинской военнопленной, потому что мы больше года ведем войну с Украиной, но официально в этом не признаемся и придуриваемся, будто она не военнопленная, а уголовница; во-вторых, талантливому режиссеру из Крыма, потому что Крым мы отжали, тупо введя войска, а тех, кому это не понравилось, пытаем и убиваем.

И это действительно все, что вам нужно знать об итогах Болотной.

Второе дело в каком-то смысле было "выгоднее" для Стомахина, чем третье: оно в большей степени могло привлечь к нему сочувствие общества. Годы строгого режима за похвалу историческим персонажам, убившим Александра II 150 лет назад... Зайдите в какую-нибудь муниципальную детскую библиотеку, и вы без проблем найдете, скажем, биографию Софьи Перовской, да еще и под грифом "Жизнь замечательных людей". Только фото плаката "Народовольцы, ваш подвиг не забыт", так и оставшееся лежать у Стомахина в прихожей, стоило ему трех лет. Хотя призывы к насилию (скорее бутафорские) действительно имели место в текстах Стомахина, эти абсурдные обвинения про Александра II, "оскорбительные номинации Всевышнего", попытки повлиять на деятельность мертвого Шамиля Басаева и т. д. - ухудшили положение политзека раза в два, а то и в три.

На этом фоне третье дело смотрится почти обоснованным, а приговор - вегетарианским. По факту он добавил лишь полгода к общему сроку, а инкриминируемый текст откровенно гадок, и нужно быть уж совсем окаянным вольтерьянцем, сторонником бескомпромиссной свободы слова (коим я, впрочем, и являюсь), чтобы, стиснув зубы, поддерживать право и на такое самовыражение.

Но дело здесь даже не в содержании текста, а в таком позабытом понятии, как презумпция невиновности. Если о ней не вспоминать, то приговор кажется почти правосудным (аналогии с немножко беременными уместны) и почти справедливым: ведь Первая поправка к Конституции США здесь не действует, а статья 205.2 УК РФ - очень даже действует.

В перерыве перед приговором мы с коллегой из дружественного издания рассуждали: как бы поступил условно-европейский суд в этом случае. Известно, что постнюрнбергская Европа не чужда цензуры, в отличие от вышеупомянутых США (сейчас воздержимся от философско-политической дискуссии на эту тему, так как рассуждаем о другом предмете). "Наверное, в Европе за такой текст наказали бы, может, не так строго", - говорит коллега. Стомахин уже произнес последнее слово, содержание которого немногим отличалось от инкриминируемого текста... "Нет, стоп, а как бы отнеслись к качеству доказательств? К тому, что и утверждения об авторстве предположительные, а уж доказательства умысла вообще вилами на воде писаны". И мы согласились, что выносить приговор на таких основаниях суд не имеет права, даже если кажется, что "все и так понятно".

Что представляет собой третье дело Стомахина? Пока политзек сидел в СИЗО "Медведь" по второму делу и не имел доступа к интернету, в его блоге появилась статья "Или пару вокзалов взорвать здесь железнодорожных". Она была снабжена портретом Стомахина с надписью, выражающей основную идею текста: "Кто взорвал - неважно. Важно то, что России и ее народу поделом".

Рукописный оригинал статьи нигде не найден. Следаки сначала попытались сфальсифицировать показания стукача-сокамерника Сергея Гусева - будто бы он видел именно этот текст. Однако в судебном заседании выяснилось, что ничего такого Гусев не помнит и название слышит впервые, то есть "свои" показания на следствии он подписывал, не читая. Несмотря на то что он по просьбе оперативника Владимира Силивонца рылся в сумке Стомахина (и, рассказывая об этом, даже не понимал, что здесь не так), инкриминируемого текста он не видел. Не видел и оперативник Силивонец.

Вместо этого у матери Стомахина изъяли другие его записи - тюремный дневник. В них тоже выражалась радость от взрывов в Волгограде, но никакой публичности они не имели, а тихо лежали себе в ящике и никого не трогали.

Далее была проведена автороведческая экспертиза, из выводов которой следует, что текст в интернете и тексты в дневнике Стомахина, вероятно, писал один и тот же человек. Одно из оснований для выводов экспертизы - это слово "Браво!!!" с тремя восклицательными знаками, которое нашли и там, и там... Уж совсем комичным было включение в доказательную базу мнения свидетеля Михаила Герасимова, который, не являясь вовсе экспертом, заявил, что может с уверенностью сказать: автор текста - Стомахин. Узнаю брата Колю.

Всякую ерунду вроде того, кто, как и зачем взял у Стомахина (если предположить, что он действительно написал инкриминируемый текст в СИЗО) рукописную статью и опубликовал под его именем на сайте, следствие, обвинение и суд устанавливать не стали, ограничившись намеками. Мол, выносить материалы мог адвокат (ну да, так обычно в СИЗО и бывает), но адвоката вызывать и спрашивать об этом не стали. Причем отказалась от вызова не защита, которая, казалось бы, заинтересована заметать следы, а обвинение, которому (казалось бы) нужно воссоздать конкретную картину преступления. Да и зацикливаться на адвокате не стали: официально помощник Стомахина в реализации преступления - "неизвестное лицо".

Другим объектом намеков стал Михаил Агафонов, имя которого упоминается в дневниковых записях Стомахина. Правда, в дневнике Стомахин кроет Агафонова матом за то, что тот "отказался ему помогать с блогом", а прокурор из этого делает прямо противоположный вывод: что Агафонов мог быть лицом, публиковавшим тексты от имени Стомахина. И ничего, канает...

Наконец, козырным доказательством того, что Стомахин имел умысел на публичное распространение текста, который "вероятно написал", стали упоминания в его дневнике, что он хочет сделать заявление о взрывах в Волгограде и ждет конца праздников.

Если исключить из репертуара понятие презумпции невиновности, то картина складывается более или менее в пользу обвинения. На фоне большинства нынешних политических процессов это же не самый кошмар: тут не совсем все выдумано с нуля, а хотя бы предположения и намеки есть, если не доказательства.

Но вообще-то нужны доказательства, а не намеки. Из того, что Стомахина посещал адвокат и мог выносить записи, не следует, что он точно вынес именно эту статью. Из того, что у Стомахина есть на воле друзья, не следует, что они эту статью публиковали. Равно как из того, что Стомахин знает русский алфавит, не следует, что он автор того или иного текста.

"Совпадение? Не думаю", - это тип высказывания для ведущих конспирологических телепередач, а не для судебного разбирательства.

А ведь без установления передаточной цепочки от камеры к интернету суд не имеет права отвечать на вопрос: имел ли место умысел на публичное распространение текста? Потому что никто не знает, просил ли Стомахин неизвестное лицо этот текст распространять. Может, он и хотел сделать заявление, но то ли заявление или другое, более сдержанное, например? А ведь, выражаясь словами обвинителя, к концу праздников он мог передумать и не делать никаких заявлений вовсе. Мог отдать текст неизвестному лицу и попросить не публиковать. Мог попросить передать, не читая, другому лицу. Мог ничего не просить. Неизвестных лиц, по рукам которых гулял вероятно-написанный текст, могло быть два, три, четыре, много...

Не кажутся ли эти объяснения неловкой попыткой выгородить Стомахина? Не кажутся. Прямая обязанность суда - становиться на сторону обвиняемого при наличии неустранимых сомнений. Или устранить сомнения (но в реальности у тройки из МОВСа была другая задача: ускорить процесс).

Но эдак в каждой более или менее стройной картине обвинения найдутся неопределенности и процессуальные нарушения. Что ж, никого не сажать? В том-то и заключается система сдержек и противовесов: посадить человека, честно доказать его вину должно быть столь сложно, чтобы у государства не было мотивации заниматься этим из-за всякой фигни, пусть даже речь идет о действиях, не одобряемых действующим законодательством.

А то, что мы имеем дело именно с фигней, мне представляется очевидным. Даже по приговору "суда" в тексте нет призывов к терроризму, только оправдание. Даже эксперт заявила, что из статьи нельзя сделать вывод, каким именно способом ее автор предполагает осуществлять поддержку "Имарат Кавказ". Что же касается общественной опасности, то что-то мне подсказывает, что Стомахин и так не был избалован большим количеством последователей, а после таких текстов их стало еще меньше. И уж точно до сих пор нет никаких данных о благодарном читателе блога Стомахина, который, вдохновившись, реально помог террористам.

...Лучше, конечно, не анализировать дело так долго, а просто быть за свободу слова, в том числе плохого, гадкого, кощунственного и оскорбительного. Но это другая история.

"Это в первые годы срока верит новичок каждому вызову из камеры с вещами - как вызову на свободу, каждому шепоту об амнистии - как архангельским трубам. Но его вызывают из камеры, прочитывают какую-нибудь гадкую бумажку и заталкивают в другую камеру, этажом ниже, еще темней, в такой же передышанный воздух. Но амнистия перекладывается - от годовщины Победы до годовщины Революции, от годовщины Революции до сессии Верховного Совета, амнистия лопается пузырем или объявляется ворам, жуликам, дезертирам - вместо тех, кто воевал и страдал.
И те клеточки сердца, которые созданы в нас природой для радости, став ненужными, - отмирают. И те кубики груди, в которых ютится вера, годами пустеют - и иссыхают".
А. Солженицын "Раковый корпус"

Кубики давно иссохли, надо сказать. Поэтому читать законопроект, внесенный Путиным и начинающийся со слов: "...руководствуясь принципами гуманизма...", можно почти весело, с черным, конечно, юмором. Например, неслыханным гуманизмом представляется освобождение онкологических больных на IV стадии, осужденных за преступления небольшой и средней тяжести.

Нет, это серьезно. Осужденные за преступления небольшой и средней тяжести, получается, сидят в тюрьме с III и IV стадией рака, а выйти могут только к 70-летию великой победы высочайшей милостью. Еще есть ликвидаторы чернобыльской аварии. Их, если верить релизу пресс-службы Кремля, трое (попадающих под амнистию).

Очень радуют более 50 исключенных статей Уголовного кодекса... РСФСР. Вот уж перестраховались так перестраховались. Понятно, что статей, по которым люди могут отбывать наказание со времен РСФСР и до сих пор, никак не больше десятка. Вот, например, ст. 70.1 УК РСФСР «Призывы к совершению преступлений против государства» (в смысле против СССР) в 2015 году не подлежит амнистии. Буковского бы сейчас не отпустили.

Но 50 исключенных статей - это мелочи, конечно, потому что из современного УК РФ под амнистию не попадают 107 статей. Почему-то в списке исключений нет экстремизма и сепаратизма. Я думаю, это техническая ошибка.

Беглого взгляда достаточно, чтобы понять, что из политзаключенных под амнистию не попадает никто. Не препятствует освобождению. статья Евгения Витишко (167 - "Умышленное повреждение чужого имущества"), но недостаточно просто быть осужденным ни за что, надо еще относиться к льготным категориям или хотя бы приближаться к концу срока, а это не тот случай.

То же касается ростовского журналиста Сергея Резника и новочеркасского казака Сергея Лошкарева.

Возможно, прекратится преследование Владимира Ионова, так как он старше 55 лет, а статья 212.1 не относится к исключениям. Но он же не прекратит от этого стоять с остроумными плакатами, так что второе дело сошьют.

И если вдруг в процессе обсуждения не внесут в список исключений ст. 280, возможно, от штрафа освободят Елизавету Лисицину из Иваново. Правда, она уже собрала достаточную сумму. Да и все.

Ладно, не для того политзаключенных сажают, чтобы амнистировать. Нет, ну правда, хватит канючить амнистии (дальше вырезано цензурой, потому что меня-то в случае чего не амнистируют...).

Все-таки "гуманизм" - это про обычных зэков, а не про активистов. Посмотрим, какие из популярных статей могут давать надежду на амнистию (в конце срока), потому что это проще, чем читать бескрайний список исключений:

• кража, но не в крупном размере, не в составе организованной группы, без проникновения в жилище;
• мошенничество, но не в крупном размере, не с использованием служебного положения и не повлекшее лишения потерпевшего жилища;
• мошенничество в сфере кредитования, при получении выплат, с использованием платежных карт, в сфере предпринимательской деятельности, в сфере страхования, в сфере компьютерной информации, если оно не в особо крупном размере или не совершено организованной группой;
• присвоение или растрата, но не в крупном размере, не с использованием служебного положения и не в составе организованной группы;
• грабеж, причем в отсутствии группы, без применения насилия и даже без угрозы его применения, не в крупном размере и без проникновения в жилище (ласковый такой грабеж...);
• вымогательство, тоже одиночное и не в крупном размере;
• хулиганство, опять же одиночное, без сопротивления представителю власти и использования взрывчатых веществ;
• приобретение и хранение наркотиков без цели сбыта и не в крупном размере;
• нарушение правил оборота наркотических веществ (это, видимо, про врачей, выписавших обезболивающее не по месту прописки пациента);
• приобретение, хранение перевозка веществ, содержащих прекурсоры наркотиков, а также их сбыт, но не в составе группы, не в крупном размере и не с использованием служебного положения.

Пытаюсь нарисовать собирательный образ человека, попадающего под амнистию, но фантазия издевательски выдает беременного ликвидатора чернобыльской аварии, утащившего в магазине колбасу, причем впервые в жизни.

Большинство описанных выше преступлений, дающих шанс на амнистию, вообще не заслуживают реального лишения свободы, тем более если речь идет о тех самых льготных категориях: инвалидах, онкбольных, матерях, несовершеннолетних. Со скидкой вы купите чуть дороже. По амнистии может выйти лишь малая часть тех людей, которые вообще не должны были оказаться в тюрьме.

"Ну почему вы не устроили Майдан? - пестрит сеть комментариями о прошедшей акции памяти Бориса Немцова. - Вас же было так много, и вы ходили у стен Кремля, а потом взяли и разошлись, а надо было штурмовать Кремль. В чем смысл выходить?"

"Нет, что вы, там же снайперы", - отвечают другие комментаторы.

Во-первых, Кремль штурмовать не надо. Туда билеты от 350 рублей стоят, студентам и пенсионерам скидки. Удивительно, как одной и той же глупостью заражаются и власти, и протестующие.

Во-вторых, оцените реальность, сведите в кучу наблюдения трех последних лет. Все это время количество участников "несанктов" всегда было примерно в пять-десять раз меньше, чем количество участников согласованных демонстраций по тем же проблемам. Да и те люди, что идут на несанкты, в большинстве своем довольно растеряны и нерешительны.

За это время можно было уже опровергнуть гипотезу о том, что "народу надоели загончики" и он ждет Действий. Можно было заметить, что и на несогласованных сходах в центре города участники не решаются ни препятствовать задержаниям, ни оставаться на ночь. Также отпадает предположение о том, что успеху протеста мешала Ксения Собчак - она давно уже не мешает, дорога свободна.

Проведено несколько экспериментов на тему: что будет, если собрать побольше людей как бы на согласованную акцию, "а дальше посмотрим". Результатами этих экспериментов стали несколько конфузов (фонтан и пр.) и драма 6 мая. Во всех случаях на авантюру оставалось не более пяти процентов от пришедших на согласованную акцию, просто 6 мая не все случайные люди успели, смогли и догадались убежать вовремя.

Можно сделать простой вывод: у ядра протестного актива аппетиты к риску ничтожны, а у десятков тысяч москвичей, что выходят на большие марши, и вовсе отрицательные. И они идут "в загон" именно потому, что надеются быть там в безопасности. И то - часто боятся и согласованных акций: мало ли какие провокации могут быть. Но перебарывают себя и идут. На сколько-нибудь более рискованные действия не пришли бы. Шансов это проверить было десятки. Не приходят.

Кажется, в представлениях тех, кто пинает убитого Бориса Немцова и других людей за "слив протеста", участники акций - это солдаты. Ресурс, находящийся в полном распоряжении медийных лиц. Как покрышки, только с ногами и разговаривают. Обида на медийных персон за то, что они увели людей на Болотную, того же рода, как если бы генералы в нужный момент спрятали покрышки на складе и под дурацкими предлогами отказывались отдать.

Демонстранты, как ни странно, в отличие от солдат, пользуются свободой выбора и идут на какие-либо акции по своей воле. Обманом бросать их в бой нельзя. Это не просто неэтично, а еще и нерационально: убегут при первой возможности. Ну кто успеет. Кто на костылях, тем сложнее, конечно.

Да, о костылях. На согласованных акциях огромное количество пожилых людей, есть инвалиды, вчера через несколько рамок только в поле моего зрения прошел десяток человек с младенцами. И хорошо, что они получили возможность посетить траурное шествие и возложить на место убийства цветы без скотства со стороны ОМОНа или "Антимайдана".

Нет, я не призываю свести весь протест к согласованным мероприятиям. Но. Хотите устроить Майдан - начните с себя. Позовите людей и обязательно предупредите о рисках. Проверьте, что вы предупредили недвусмысленно, прямым текстом. Смиритесь с тем, что к вам придет мало народу или очень мало.

Не пытайтесь доказывать соратникам, что вы не сумасшедший: они вам все равно не поверят. Сделайте резервные копии жесткого диска и выбросьте из дома все лишнее - к вам придут с обыском до и после. Спрячьте загранпаспорт, чтобы он вас не искушал и не мешал вам стать героем. Выучите телефоны близких и друзей: в том телефоне, что нелегально ходит в СИЗО, они не будут записаны.

Буйные дебаты вокруг марша "Весна" только начинаются. Попробую объяснить, что с ней, с "Весной", на мой взгляд, не так и почему лучше не делать ничего, чем тратить ресурс в пустоту.

Сразу скажу: я рассуждаю не с позиций воина диванной (или заграничной) сотни, требующего (не от себя) свергать режим и не соглашаться на меньшее. Я вовсе не считаю, что любая акция должна быть несогласованной. И не определяю отношение к демонстрации по тому, перерастет ли она в Майдан. Демонстрация - это демонстрация, революция - это революция. Зовем людей на согласованное шествие, и не надо их втягивать в авантюры, а не то надо специально звать именно на авантюры, предупреждать. Да и в Марьине я в этом контексте ничего плохого не вижу. И против Навального, кстати, ничего не имею.

Что же не так с маршем "Весна"? За несколько лет я пришла к убеждению, что требования демонстраций, их посыл должны быть максимально конкретными. В каком-то смысле выстраданными. Желательно однозначными. Ни у кого не должно возникать вопросов, про что это, почему выбрана именно такая тема. В нормальном варианте участники демонстрации выходят, потому что не могут не высказаться - именно сейчас и именно по этому вопросу.

Обычно наблюдается обратная картина. С момента марша проходит пара месяцев, и оргкомитет начинает задумываться о "следующей акции". Обсуждается ее дата, обсуждается технология будущего пиара, обсуждается даже, как это ни комично, число участников. И где-то в списке вопросов появляется тема акции: о чем на этот раз будем маршировать? Прошлая тема всем надоела, уже три акции про честные выборы провели, надо развлечь народ чем-нибудь новеньким. Честный суд? Социалка? Законы Ротенберга?

Каждый раз, когда я спрашиваю, а зачем проводить такую-то демонстрацию, мне отвечают: а что вместо? Я честно говорю: хороший фильм, поход на каток/покатушки на велосипеде, экскурсии по Золотому кольцу, здоровый сон... Это же так хорошо, что никакой насущной необходимости в действиях нет, долгожданный отдых, ну! Обычно меня не понимают, и я слышу в ответ ритуальные заклинания, что вот, мол, это нас на шажочек к чему-то там приближает и не дает умереть гражданской активности.

С Маршем мира, например, все понятно: это высказывание против российской агрессии в отношении Украины. Не возникает вопросов, о чем и почему шествие против "закона Димы Яковлева". Люди знают, что не могут ничего изменить, но идут, чтобы высказаться на наболевшую тему. Начинаем знакомиться с требованиями "Весны", конкретны ли они, актуальны ли, обоснованы ли.

Марш антикризисный: видимо, речь идет о тяжелой экономической ситуации, которая вот-вот накроет Россию. Актуально. Тема, правда, скользкая. Во-первых, ни одна самая жестокая и глупая власть не заинтересована в экономическом кризисе - наоборот, Путину было бы выгоднее держать в стране побольше закредитованного среднего класса. Протест, таким образом, должен быть не против кризиса, а против того, как действующая власть с ним борется - плохо и непрофессионально. Это значит, что надо предложить программу, более разумную, чем антикризисный план правительства. Вот 10 декабря 2011 года "позитивная программа", на которую все молились, нафиг была не нужна, на знаменах должна была быть негативная программа разгона неизбранной Думы. А в экономических вопросах она очень нужна.

Во-вторых, даже если мы отсеем из наших рядов (а кто сказал, что мы их отсеем?) сторонников жесткого госрегулирования экономики, и то мы не сможем определить единую позицию относительно антикризисных мер. Больше налогов или меньше налогов? Какие статьи бюджета резать?

Конечно, этот разговор более уместен в рамках экспертных дискуссий, нежели шествия. Но, может, команде Навального, владеющий искусством популяризации идей, удалось сделать одновременно интеллектуально и на массового зрителя? С нетерпением открываю требования Марша. Первое - допуск оппозиционных партий к выборам. Стоп. Это как раз требование с декабря 2011-го, а сейчас у нас про экономический кризис. Ничего не перепутали? Нет, не перепутали. Просто под кризисом понимается "кризис на всех уровнях". Это не только об экономике, это обо всем сразу. Режим, политзаключенные, суды, народ, обнищание, санкции, "система управления городом и деревней" (о Господи!)...

Вопрос о профессионализме снимается уже в третьем предложении первого абзаца: "Мы требуем принятия антикризисных мер, поддерживаемых населением". Эта фраза достойна пособия по оксюморонам и когнитивному диссонансу, потому что антикризисных мер, поддерживаемых населением, не бывает. Антикризисные меры - это сокращения, секвестр бюджета и болезненные в обе стороны налоговые маневры. В Греции как только начинаются антикризисные меры, так сразу беспорядки. Это вещь настолько очевидная, что и объяснять-то ее образованным людям неприлично.

В этом смысле план правительства куда адекватнее. Там хотя бы честно написано, что военные расходы останутся на том же уровне, а остальные будут планомерно сокращаться, при этом некоторые сферы будут тащить госвливаниями. Что предлагается оппозицией? За исключением нескольких конкретных и разумных пунктов - "вернуть накопительную часть пенсии", "сократить военные расходы в пользу образования", "отменить контрсанкции" - общие слова и, например, трогательнейшее требование предоставить оппозиции час эфирного времени в неделю на одном из центральных каналов. На этом в принципе можно прослезиться, особенно если учесть, что в начале текста написано, что Путин и его правительство "должны уйти".

Что такое "судебная реформа, обеспечивающая реальную независимость судов"? Есть проект? Или имеется в виду конституционная реформа, потому что позорная зависимость судов установлена в первую очередь именно Конституцией-93?

"Требуем принятия законодательства против незаконного обогащения чиновников". Смеюсь и рекомендую найти литредактора. Ну перечитайте же: если обогащение чиновников незаконно, то законодательство, которое устанавливает эту незаконность, уже существует. Зачем его принимать?

В списке болтается и требование прекращения войны с Украиной - сразу после допуска оппозиционных партий к выборам. Рядовое такое. Хотя, казалось бы, помимо того, что это важнейший нравственный вопрос, это еще и главный фактор перевода вялотекущего российского экономического кризиса в острую стадию.

В общем, вкратце и по диагнозам. Заскучали. Хочется провести ну хоть что-нибудь. От Маршей мира устали (акции воспринимаются как развлечение, зрелища должны меняться, даже если прошлая тема не потеряла актуальности). Придумали тему, на первый взгляд, популистскую. Ничего в этой теме не понимаем. И не хотим. Не считаем это важным. Написали на коленке текст требований. Что с ходу вспомнили, то и записали. Не редактировали, так и поставили на сайт. Ляп на ляпе ляпом погоняет. Это никого не волнует. За базар не отвечаем. Все равно реализовывать не придется. Смысл марша настолько размыт, что арест Навального становится отличной зацепкой: первоначальные требования неинтересны даже их авторам, и можно как угодно менять декларируемую цель ("показать, что не испугались", "отстоять людей от набегов антимайдана", "поддержать Навального").

Это все очень плохо. Инфантилизм протеста плох, а не то, что он в Марьине.