Сериал "Бесы" довольно активно обсуждают последнее время... Вы-то что думаете по этому поводу?

Да. Значит, что я вам хочу сказать? Что я, к сожалению, этот фильм не видел, потому что именно в тот день, когда его показывали, у меня была премьера во Владикавказе, я летал во Владикавказ на премьеру моей новой пьесы "Как боги". И я целый день был там в театре и так далее, я не видел... но скажу не о Достоевском, уж извините, а о себе, потому что мои вещи же тоже, начиная с ранних, экранизированы… последний - это "Апофегей", четырехсерийный фильм Станислава Митина с Машей Мироновой, с Даниилом Страховым. И я вам хочу сказать, что вообще по моим наблюдениям... То есть у меня экранизировано где-то двенадцать моих сочинений…

Вспомнить хотел о том, что вы не так давно ездили в Китай... Но мы сейчас не столько о поездке, сколько о цивилизационном споре... Россия - европейская цивилизация или восточная?

Ну, надо сказать, что в Китае переведена практически вся моя крупная проза, и там она пользуется успехом. Я даже на встречах со студентами, с преподавателями у них в руках видел свои книжки с иероглифами. А возил это Художественный театр имени Горького, они возили пьесы туда... инсценировку моего романа "Грибной царь". Их это очень интересует, китайцев.

Юрий Поляков, писатель, главный редактор "Литературной газеты"

Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем-нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.

- Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей… а теперь я получаю двести тридцать, - говорил он с радостною, приятною улыбкой... как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей...

Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу... и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая все это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но все, что он рассказывал, было так мило-степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.

Лев Толстой. "Война и мир"

Обращение Правозащитного cовета

Через год после волны прокурорских проверок, затронувших сотни неправительственных организаций, власти вновь обостряют противостояние с гражданским обществом.

Неправительственные организации, получившие прокурорские «представления» и «предостережения», обжалуют результаты прошлогодних прокурорских проверок в судах. Суды между тем продолжают выносить решения против правозащитных организаций, требуя «добровольно» зарегистрироваться в качестве «организации, выполняющей функции иностранного агента». Прокурорские проверки возобновились в восьми российских регионах. Наконец, Госдума и Совет Федерации одобрили новые поправки в законодательство, предусматривающие принудительное внесудебное занесение в реестр «агентов».

Очевидно стремление власти поставить клеймо «иностранного агента» на любой независимой общественной активности.

Обозначение «иностранный агент» оскорбительно для правозащитных, экологических и социальных организаций. Их цель – помогать людям, отстаивать общезначимые правовые и демократические принципы. Этим они служат и стране, и народам России. Правозащитная и природозащитная деятельность невозможна без апелляции к власти и к общественному мнению, без привлечения активистов к гражданским кампаниям.

Клеймо «иностранного агента» в нынешней общественной атмосфере ксенофобии и ненависти к «Западу» подрывает саму идею гражданского контроля, поскольку делает бессмысленным любые публичные действия неправительственных организаций, и в первую очередь – их обращения к официальным лицам в интересах людей и общества. С таким клеймом работа правозащитных организаций теряет смысл, а в перспективе неизбежны их преследования, вплоть до ликвидации или самороспуска. Определение «политической деятельности», данное Конституционным судом РФ, неконкретно, допускает произвольное и расширительное толкование, позволяя отнести к ней любую гражданскую активность, любое осмысленное высказывание.

Общеизвестны конформизм и управляемость нашей судебной системы, и ссылки на возможность защиты наших прав в суде звучат, как злая издёвка. Эти опасения уже подтверждаются судебной практикой.

Нынешнее полицейское усердие ставит саму власть в нелепую ситуацию. Клеймо «агента» получат десятки и сотни общественных организаций, авторитетных как в российских регионах, так и в мире. В этих условиях диалог власти и общества превращается в разговор с «иностранными агентами» или в «разговор с самим собой» на руинах гражданского общества.

Правозащитный Совет:

Людмила Алексеева
Валерий Борщев
Юрий Вдовин
Светлана Ганнушкина
Сергей Ковалев
Олег Орлов
Лев Пономарев
Александр Черкасов

За последние годы мне приходилось бывать в Абхазии, когда там складывалась напряженная обстановка. В последний раз это было перед сочинской Олимпиадой, когда российские власти на всякий случай (в который уже раз) практически организовали блокаду государства, признанного Россией в качестве независимого. Абхазия и на самом деле осторожно пытается быть независимой, но она связана необходимостью все политические и экономические движения согласовывать с могучей соседкой. А та признает только клиентские отношения. Дотации спускает - но нужно же учесть при их расходовании нынешние российские обычаи. Деньги идут на одобренные проекты, а тем временем оппозиция нынешней власти, избранной вопреки давлению Кремля и Лубянки, шумит, что дотации расходуются неправильно.

Вот цитата из выступления на вчерашнем митинге в Сухуме, называвшемся общенародным сходом, который едва не закончился государственным переворотом. Привожу по сообщению официального агентства «Апсны-пресс»: По словам председателя «АРУАА» Виталия Габния, Абхазия плывет по течению, опираясь исключительно на дотационную помощь, без понимания и плана развития на перспективу. «Не может быть суверенной страна, бюджет которой на 2/3 состоит из дотаций другого государства», - сказал он. Виталий Габния считает, что система принятия единоличного решения привела страну к банкротству. Он также напомнил, что дату схода переносили более полугода, в надежде на то, что состоится диалог с президентом, но «встречных действий со стороны первого лица мы так и не увидели».

Он также сказал о необходимости реформирования политической системы власти. «В первую очередь изменения должны коснуться полномочий главы государства, системы выборов в местные органы власти, стандартов госслужбы. Действия чиновников должны быть открытыми и публичными, а расходы министерств и администраций публикуемы», - сказал он. Виталий Габния сказал о необходимости создания «команды с заделом на будущее, не разделяя нас на своих и чужих, на тех, кто во власти либо в оппозиции».

Вроде все правильно сказал представитель организации ветеранов абхазо-грузинской войны. Но примерно такие же слова я слышал десять лет назад на предвыборном митинге этой же организации, когда выступал ее любимец — Александр Анкваб, один из командиров на той жестокой войне. Перед этим Анкваб, как один из немногих абхазов, входивших в тбилисский госаппарат, пытался войну предотвратить. Потом стал министром внутренних дел самопровозглашенной республики и воевал. Потом, после освобождения Сухума, по свидетельству знающих людей, приказал расстреливать мародеров и этим остановил беспредел.

Не знаю, по этой ли причине, но что достоверно - у министра испортились отношения с кланом президента Владислава Ардзинбы, Анкваб был вынужден надолго уехать в Россию. И вот десять лет назад он вернулся и выставил свою кандидатуру на президентские выборы против человека из «клана» - Рауля Хаджимбы, бывшего офицера КГБ (Ардзинба тогда уже серьезно болел). Анкваба до выборов не допустили, Россия в очередной раз ввела блокаду под надуманным предлогом, но Хаджимбе победить не удалось. Были «майданы» и пересчеты, с помощью Анкваба президентом стал Сергей Багапш, Анкваб сначала стал при нем премьером, а потом — вице-президентом.

Россия все время правления Багапша пыталась поддерживать Хаджимбу - это сейчас он называется «лидером объединенной оппозиции», а сразу после выборов получил пост вице-президента. На Александра Анкваба начались покушения, продолжились они и после смерти Багапша, и после победы Анкваба на внеочередных выборах. Всего покушений было шесть, Анкваб уцелел чудом, а в прошлом году наконец арестовали организаторов покушения (по крайней мере, последнего), это были люди «клана», ранее руководившие силовиками...

И вот вчера на митинге Рауль Хаджимба, проигравший не только на президентcких выборах, но и на недавних парламентских, объявил, что оппозиция «берет на себя временное управление страной». Это выразилось в захвате телевидения и попытке захвата административных зданий, которые произошли после того, как представители оппозиции ушли с переговоров в администрации президента. Здание администрации удалось отстоять без применения оружия, хотя среди нападавших (в частности, на телецентр) были вооруженные люди.

Силовики не стали стрелять, а сегодня утром распространили совместное заявление о том, что они вне политики и выступают за соблюдение конституции. Сегодня же собралась внеочередная сессия парламента. Кризис будут пытаться разрешить мирными средствами. Абхазия невелика, а межгрупповые отношения настолько переплетены, что начинать гражданскую войну значит полностью разрушить складывающуюся политическую общность.

А общность эта за последние двадцать с небольшим лет все же обозначилась. Поэтому не считаю корректными мнения политологов, сравнивающих события в Донецке и Луганске, где провозглашены «народные республики», независимые от Украины, с самопровозглашенной Абхазией (которая, кстати, пробыла в составе Грузии только несколько десятков лет советской власти). Тут получилась обратная аналогия: опыт диверсионно-анархистского захвата власти, применяемый в Новороссии, перекинулся в субтропики.

Не могу утверждать, что лично Путин велел организовать «народное недовольство», но те люди в российской власти, которые все эти годы пытались навязывать Абхазии свои понятия и вели с помощью кубанского губернатора Ткачева свою негласную политику на Кавказе, наверняка в курсе действий Хаджимбы. По крайней мере понимают, что происходит в Сухуме.

Но вот понимают ли они, что, создавая одной рукой полицейское государство внутри России, а другой рукой - «народные республики» на ее границах, они подрывают (разрывают при натяжении) сами основы собственной страны? Те добровольцы-диверсанты, которые сейчас стреляют в "Новороссии", приобретают очень конкретный специфический опыт захвата зданий, создания «живых щитов» и тотального пропагандистского вранья.

Сибирская язва может дремать в скотомогильниках десятки лет. Дикое поле, которое стало называться Новороссией, обернулось Гуляй-полем Махно и прочих атаманов - временных союзников большевиков. Большевики справились с ними, потому что не боялись большой крови. Сейчас времена, хочется надеяться, более вегетарианские. И к ним можно применить другую аналогию: когда СССР вскрыл границу с Афганистаном, он внес заразу внутрь собственной страны. И вскоре распался. Не готовит ли нам печальник по «геополитической катастрофе» СССР катастрофу России - очень похожими методами?

Однако сегодня для всех европейских народов наступил момент истины. То, что и Россия, и Украина являются европейскими странами, - для Вас, надеюсь, уже факт... Я не верю, что Вы этого не знаете... Надо быть не только глухими (что уже с успехом демонстрирует Ассамблея), но и абсолютно слепыми... Полагаю, Вам известно, что "майдан" на арабском означает "площадь".

Письмо председателю ПАСЕ Анн Брассёр

Ошибаются те, кто думает, что путинскую Россию ждет унылое прозябание на задворках Европы, постепенная деградация и медленный распад. Ошибаются и те, кто считает, что
Россия сильно рискует через 7-10 лет попасть в жесточайший кризис, из которого не выберется, спровоцированный резким падением цены на нефть. Все эти риски ничтожны перед грядущей войной. Я не оговорился, именно войной, в смысле полномасштабного кровопролитного военного конфликта, по результатом которого Россия будет разделена на зоны оккупации между НАТО, Китаем, Японией и турецкими миротворцами на Кавказе. Причем в зоне оккупации НАТО – в европейской части бывшей РФ будет проведена принудительная депутинизация по типу немецкой денацификации после победы союзников в ВОВ, проведены реформы и созданы необходимые институты для нового русского демократического национального государства. Территории, что отойдут к китайской, турецкой, японской зонам оккупации будут потеряны для нового русского государства навсегда.

Цивилизационная пропасть

История учит, что цивилизации всегда вступали в войну, если разрыв базовых ценностей, ими исповедуемых, становится слишком велик. Третий рейх не мог не начать войну. Хорошего Гитлера до 1939-го года не существовало, кроме как в фантазиях невежд и политических спекулянтов. Вторая мировая война началась в 1933 году, когда нацисты пришли к власти и сделали нацистскую идеологию государственной. Очень скоро «культурные немцы» сошли с ума, стали обожествлять фюрера и нацистских вождей, требовать реванша за первую мировую войну, готовились все как один умирать за Великую Германию. Если бы Гитлер не пришел к власти, а Веймарская республика продолжила существовать, Вторая мировая война в Европе все равно бы произошла, но между СССР и странами буржуазного лагеря. СССР готовился к этой войне с момента создания. Причиной была все та же цивилизационная пропасть, которая уже в наше время заставила Путина в срочном порядке вторгнуться в Украину с целью подавления Февральской антикриминальной революции.

Никакой Крым Путину не нужен, тем боле Юго-Восток. Это обуза, создающая много хлопот и неприятностей. Действовать так заставила суровая необходимость – Майдан. Украинский народ нашел в себе силы свергнуть криминальную власть Януковича – копию путинского паханата и сделал выбор в сторону европейской модели развития. С учетом огромного взаимопроникновения культур, экономик, родственных связей граждан России и Украины экспорт Февральской революции становился делом ближайшего времени, представляя смертельную опасность для кремлевского режима. Точно также, как нацисты в Германии и большевики в СССР, Путин и его окружение стали искать спасение в создании образа внешнего и внутреннего врага, существование которого оправдывало бы репрессии в отношении инакомыслия, тотальный контроль над СМИ и укрепление личной власти. Предпринята третья в новейшей истории, после большевиков и нацистов, попытка создания в Европе государства - осажденной крепости с мессианской идеологией «русского мира», претендующего на захват новых территорий.

Джинн вырвался на волю

Ранее антизападничество использовалось как политтехнологический прием для поднятия рейтинга с помощью позиционирования новой власти «патриота-государственника» Путина как альтернативы непопулярной власти «либерала» Ельцина с его реформами 90-х. Элиты понимали, что антизападный курс - это понарошку для телезрителей. Более того, на практике режим Путина не давал ультранационалистам и ультра-левым высовываться из маргинальной резервации. Их партии и общественные объединения не регистрировались и запрещались, в легальном поле они не могли существовать, доступ в медиа был ограничен, наиболее активных преследовали и сажали. Одновременно с ними работали по каналам ФСБ и Управления по внутренней политике Администрации президента, подыскивали надежных и управляемых, внедряли своих, поддерживали лояльных. Эта политика успокаивала и подкупала системных либералов в окружении Путина, сторонников концепции правления просвещённого меньшинства.

Теперь же для противодействия влиянию Майдана некогда маргинальную идеологию легализовали и допустили в медиа, а ее носителей сделали политическим субъектом, задействовав в антиукраинском проекте, полагая, что могут их полностью контролировать. Все это сопровождается невиданным по масштабу разгулом антиукраинской и антизападной пропаганды. Далее по замыслу политконсультантов Кремля, решив задачу демонизации Февральской антикриминальной украинской революции, проект в нужное время прикроют, а массовку вернут в маргинальное стойло.

Задумано неплохо, только тут есть серьезная проблема - обратно не получится. Идеологии реваншизма, национальной или классовой исключительности, как нацизм или большевизм представляют серьезную вирусную опасность для любого народа, не имеющего иммунной системы в виде демократических институтов и гражданского общества. Российским телезрителям теперь невозможно объяснить, что антизападничество и имперский реваншизм - это понарошку, потом все вернем к прежнему состоянию. Они воспринимают власть как категорию сакральную, шуток из ее уст не поймут. В случае отхода от озвученного курса на собирание исконно русских земель, противостояния с ненавистным Западом, то есть на создание Великой России, сочтут, что их предали, и царь ненастоящий.

В миг оказалось, что тех, кто поддерживает российское вторжение в Украину более 85%, тогда как самого Путина ранее поддерживали 60%. Получается, что если от рейтинга Путина отнять реваншистско-имперскую составляющую, то и делу хана. Останется на уровне явлинских - мироновых. Хвост начал вилять собакой. Осознание того, что теперь режим Путина основан только и исключительно на его соответствии ожиданиям реваншистски настроенного большинства, делает его заложником выбранного курса, свернуть с которого равносильно самоубийству.

Акеле промах не простят

Российское вторжение в Украину имело следующие причины:
- желание Путина подавить Украинскую антикриминальную революцию, расчленив страну, дестабилизировав обстановку во всех частях и дискредитировав идеи Майдана;
- желание укрепить личную власть, повысить рейтинг, развязать себе руки для наступления на права и свободы внутри страны;
- желание отомстить за унижение со стороны Майдана, свергнувшего ставленника Януковича;
- желание потешить собственные амбиции сильного мирового лидера, бросающего вызов слабым западным лидерам.

Расчленить Украину не удалось, жалкий, временно оккупированный Крым – слабое утешение. Более того, украинский народ сплотился перед российской агрессией и впервые выбрал президента, который пользуется поддержкой и на западе, и на востоке страны. Дестабилизировать обстановку удалось только в двух областях, но и то без шансов сохранить это положение надолго. Рейтинг укрепился, но оказалось, что он в полной зависимости от продолжения политики воинственного имперского реваншизма. Отомстить за Януковича не удалось, Майдан выстоял. Мировая общественность тоже не побежала восхищаться удалью, смелостью и изобретательностью российского правителя. Напротив, более склонна его высмеивать и изолировать.

На сегодня ни одна из причин войны не устранена. Более того, причин для развязывания полномасштабной войны прибавилось. Среди них не только очевидный фактор засланных «казачков-ополченцев», имеющих огромную поддержку, которых нельзя просто так без рисков для устойчивости трона по-тихому слить, но и прежде всего фактор разрушения основы имиджа «победителя», все это время мочившего в сортире врагов России. Жалкий, проигравший войну, предавший «патриотов» правитель, становится в глазах народа царем ненастоящим, подобием жалкого и комичного Медведева. Чтобы удержаться у власти Путину нужна победа над украинским народом любой ценой. Причем, именно военная, а не экономическая или победа в газовой войне, так как именно в военной сфере Россия имеет превосходство, а в остальных Украина сможет отбиться при резко возросшей поддержке мирового сообщества.

Для войны, которая также ведется в информационном поле, потребуется повод по типу «обстрела из «Градов» мирного Цхинвала» или нападения «поляков» на радиостанцию в Глейвице. Вариантов на самом деле много, а с учетом развитой агентурной сети в Украине, создание повода не является неразрешимой проблемой.

После войны

Войну Россия проиграет. Российский Генштаб в силах спланировать новую операцию с учетом ошибок текущей кампании. Ресурсов и возможностей хватит. Кремлевские пиарщики в состоянии лучше подготовить мировое общественное мнение, потратив солидный бюджет, а дипломаты лучше вносить раскол среди мировых лидеров по украино-российского конфликту. Российские танки в состоянии дойти за пару дней до Одессы и Киева, но далее будет много трупов и полная изоляция. После наступит реальный экономический и политический кризис из-за вынужденного отхода части элиты от Кремля. Украина получит масштабную, в том числе военную помощь мирового сообщества, напуганного превращением России в серьезную угрозу мировому порядку. За этим последует выдавливание российских войск силами НАТО из Украины, что вызовет раскол в обществе, поставит режим на грань падения. Далее начнется парад суверенитетов, подогреваемый экономическими неурядицами, проблемами снабжения населения. Значительная часть регионов фактически выйдет из под контроля Кремля, переподчинив на своей территории себе армейские части, базы и взяв под контроль вооружение, включая ядерное оружие. Под предлогом предотвращения гуманитарной катастрофы, обеспечения безопасности ядерного оружия и по призыву региональных элит будут сначала в отдельные регионы введены миротворческие силы, потом страну поделят на зоны оккупации.

Но, кто знает, может быть, все это к лучшему. Германия и Япония после поражения во Второй мировой войне, хоть и потеряли значительную часть территорий, но создали современное процветающее общество, основу которого заложили те самые оккупанты. Если Россия не в состоянии сама создать эффективные государственные институты, самостоятельно провести реформы, избавится от имперских химер, то может быть часть территории - это справедливая плата доктору за принудительный вывод из состояния страны-зомби.

Оригинал.

А между тем в «Болотном деле» сегодня сразу два юбилея. Во-первых, ровно два года назад была задержана самая первая подозреваемая - Александра Духанина, которая даже и не задумывалась о том, чтобы скрываться от «правосудия», а активно участвовала в «оккупаях». С этого момента начался вал арестов.

Во-вторых, новый фигурант дела Дмитрий Ишевский, задержанный сегодня, стал тридцатым, если считать со всеми амнистированными, «анатомическими» и даже с теми, кто вообще не был на Болотной. Тоже ведь круглое число.

Следственный комитет утверждает, что он уже успел убежать за границу, а после вернулся.

Два года. 30 человек.

Где-то в конце июня 2012 года казалось, что следствие нахватало вдоволь жертв, но затем были арестованы Полихович и Кавказский, в сентябре из Вятки привезли Ковязина, а в октябре взяли Кривова. А уж казалось бы, зачем так долго искать Кривова, который постоянно стоял под дверями Следственного комитета с плакатами. По моим данным, он находился в разработке с самого начала. Оставили на потом: то ли невысока пропускная способность мясорубки, то ли чтобы не расслаблялись.

И тут же взялись за «организаторов» «массовых беспорядков» (всё приходится писать в кавычках) - Удальцова, Развозжаева, Лебедева. Снова перерыв.

Казалось, что на этот раз точно всё. Ноябрь, декабрь, январь. Обвинение «участникам» «массовых беспорядков» предъявлено в окончательной редакции, началось ознакомление с материалами дела... В начале февраля 2013 года взяли Гущина. «Вторая волна» была менее масоовой: 1-2 человека в месяц, аресты - более неожиданными. И казалось, что ну теперь-то уж точно всё: Гаскаров («крупная рыба») стал завершающим аккордом. На восемь месяцев машина Зингера остановилась.

В декабре 2013 года обухом по голове ударил релиз СКР о том, что новый фигурант дела Дмитрий Алтайчинов признал вину, а его дело передано в прокуратуру. Как долго продолжалось расследование, как складывались его отношения со следствием, так никто и не понял. Ждали, что он выступит в судах на стороне обвинения, но и этого не случилось: человек пришел один раз в суд, получил амнистию и исчез.

Прошли месяцы после этой странной истории, следствие по делу было в очередной раз продлено, но ничего не происходило. И снова стало звучать: «Да теперь-то всё уже...»

За время, прошедшее с мая 2012 года, утекло столько воды: сажали и выпускали Навального, участвовали вместе с ним в выборах мэра, Координационный совет оппозиции создался и распался, Ходорковского освободили, в Украине свергли Януковича, а Россия, отжав Крым, спровоцировала гражданскую войну в юго-восточных областях страны.

«Болотное дело» исчезло из сферы общественного внимания (а было ди оно там?), оно даже не стало резонансным. От 50-100 тысяч участников протестных маршей остались 5-10 тысяч человек, поддерживающих политзаключенных. О том, что происходит на болотных процессах, не знают даже многие политактивисты. Участники уличных пикетов жалуются, что прохожие частенько смотрят на них удивленно: «Болотников же амнистировали, чего вы стоите?»

Как получилось, что «Болотное дело» стало самым масштабным репрессивным процессом в последние годы в России? Возможно, оно оказалось слишком удобным крючком, который бесконечно высасывает силы и деньги из активистов, не позволяет вернуться политэмигрантам и отбивает всякое желание выйти на площадь. Можно креативить и придумывать более свежие обвинения, но удобнее взять по старым.

Два года и 30 человек. Конца никто не обещает. Судя по тому, что сегодня проводились обыски по делу «Анатомии протеста-2», а следствие в отношении Удальцова и Развозжаева давно окончено, подразумеваются другие обвиняемые и в «организации» «массовых беспорядков». Каждый «болотный» релиз СКР издевательски заканчивает словами: «Следствие намерено установить и привлечь к ответственности всех без исключения организаторов, участников массовых беспорядков и лиц, применявших насилие в отношении представителей власти 6 мая на Болотной площади Москвы».

Житель Грозного 57-летний Муса Алисултанов утверждает, что сможет избавить родную республику от энергетической зависимости. Алисултанов уже обладает несколькими патентами. Последнее свое ноу-хау он считает значительным для экономики ЧР, да и всей страны. Он придумал и при "РГ" испытал мини-электростанцию (Муса ее также называет "мотором"), которая автономно вырабатывает и выдает ток.
На столе в своей мастерской он на глазах у нас ставит шесть сообщающихся между собой приборов: два аккумулятора, преобразователь, стабилизатор и два зарядных устройства... Ток вырабатывается постоянный и переменный, причем непрерывно, цепь внешне изолирована, замкнута, самодостаточна, вся система работает бесшумно... Муса запускает систему, прибор на щитке показывает напряжение 220 вольт. Включает в розетку шлифовальный станок и обрабатывает металлическую деталь.
- С помощью этой системы без всяких иных затрат можно обеспечить электроэнергией жилой дом, село, город, республику, да и всю страну. Перевести на автономное экологически чистое питание наземный, воздушный, подводный транспорт, - утверждает чеченский Кулибин. Он отмечает, что его изобретение нарушает законы земного притяжения, трения, а также ряд законов Ньютона и Пифагора. Но все работает!

Светлана Емельянова, корреспондент "Российской газеты". "Чеченец избавит страну от энергозависимости"

Мещанин Презентов встретил нас с какою-то тихою радостью: очевидно, он не был избалован судьбою… Изба у него была достаточно просторная, но целая половина ее была занята большим маховым колесом… Колесо было сквозное, со спицами. Обод его, довольно объемистый, сколочен был из тесин, наподобие ящика, внутри которого была пустота. В этой-то пустоте и помещался механизм, составлявший секрет изобретателя...
- Слышали мы, что вы закон вечного движения к практике применили? - начал я.
- Не знаю, как доложить, - ответил он сконфуженно, - кажется, словно бы...
- Можно взглянуть?
- Помилуйте! за счастье...
Он подвел нас к колесу, потом обвел кругом...
- Вертится? - спросил Глумов.
- Должно бы, кажется, вертеться... Капризится будто...
Презентов вынул палку - колесо не шелохнулось.
- Капризится! - повторил он, - надо импет дать.
Он обеими руками схватился за обод, несколько раз повернул его вверх и вниз и наконец с силой раскачал и пустил - колесо завертелось... потом начало вертеться тише, тише; послышался треск, скрип, и, наконец, колесо совсем остановилось.
- Зацепочка, стало быть, есть, - сконфуженно объяснил изобретатель и опять напрягся и размахал колесо. Но во второй раз повторилось то же самое.

Михаил Салтыков-Щедрин. "Современная идиллия"

Я сейчас парадоксальную вещь скажу... Как только Россия ввязалась вот в эту абсолютно ненужную конфронтацию с Украиной, она, тем не менее, оказалась в центре мирового внимания и поняла, как это приятно. "Левиафан" получает престижнейший приз в Каннах... Количество переводов в России, приглашений ее на мировые книжные форумы - все это возрастает необычайно. Как всегда во время холодной войны, страна вызывает к себе максимальный интерес... мы опять в центре внимания Европы. Все говорят только о нас, спрашивают только о нас.

Дмитрий Быков, писатель

9. У Алкивиада была собака, удивительно красивая, которая обошлась ему в семьдесят мин, и он приказал обрубить ей хвост, служивший животному главным украшением. Друзья были недовольны его поступком и рассказывали Алкивиаду, что все жалеют собаку и бранят хозяина, но тот лишь улыбнулся в ответ и сказал: "Что ж, все складывается так, как я хочу. А хочу я, чтобы афиняне болтали именно об этом, - иначе как бы они не сказали обо мне чего-нибудь похуже!".

Плутарх. "Сравнительные жизнеописания" (Алкивиад)

Сергей Караганов. Фото: А.Паниотов/РИА "Новости"

Я исхожу из того, что а) у меня есть некий стержень, который я больше всего ценю и который хочу сохранить, и б) что существует нечто лучше меня - это, может быть, Бог, может быть, честь. Я думаю, этим я и двигаюсь...

Я вступал в партию очень рано. Я был таким молодым да ранним, будучи яростным антикоммунистом. Я прекрасно понимал, что я вступаю в организацию с преступной идеологией и с преступной практикой. Просто исключительно из карьерных соображений.

Ссылка

Приходится слышать, что жители Донбасса в среднем отличаются от остальных украинцев большей склонностью к патернализму. Однако «совковая ментальность» донбассцев не российского образца. Она выросла из «совка», но незаметно стала основываться на патриархальной системе Ахметова, всесильного феодала из мафиози, который их эксплуатировал, но время от времени вел себя как добрый пан. Особенно по отношению к ближайшей обслуге (видевшая Ахметова только издалека уборщица, у которой сын заканчивал школу, могла неожиданно получить увесистый конверт с деньгами «сыну на университет»). Кроме того, Ахметов не ликвидировал свои убыточные предприятия в Мариуполе и Николаеве, чтобы «сохранить рабочие места».

В свое время я много бывал в Донецке и помню, что когда люди переставали клеймить проклятых бандеровцев-западенцев и припоминать, что жена Ющенко - агент ЦРУ, то на вопрос: «Ну, так чего же вы в Россию не вступаете?» они отвечали хором: «А вот это нам лишнее». К РФ на Украине никто присоединяться не хотел. Ни богатые, ни бедные, ни русскоговорящие с Восточной Украины. А вот из РФ туда ежегодно переселялось все больше мелких и средних предпринимателей, так как там их «кошмарили» несоизмеримо меньше.

Но вот начался Майдан. Сначала вполне мирный. И Ахметов мог еще в январе договориться хотя бы с Коломойским и устранить Януковича еще в январе (более полусотни «его личных» депутатов в Раде вполне для этого хватало). Тем более что Янукович в последние пару лет ему самому уже был костью в горле.

Но он предпочел «сидеть на заборе» и ждать, чья возьмет, а затем снова торговаться с Киевом о преференциях. Коломойский выбрал другой путь. И донбассцы почувствовали себя брошенными. Их феодал их предал. И если донецкая старушка слезно жаловалась в камеру; «Правительство нас забыло!» - то это, конечно же, была ее «совковость» (я сдуру подумал: «Как было бы здорово, если бы меня правительство забыло»), но еще и претензия к «феодалу».

Да и шахтеры быстро поняли свой экономический интерес . В Донбассе уголь высокосернистый, и добыча его нерентабельна. Дотации шли из Киева. Поэтому и полное отделение от Киева, а тем более присоединение к России грозило бы им голодной смертью.

Ахметов платил «ополченцам», чтобы иметь козырь для торговли с Киевом, полагая, что там будут думать, что только он может усмирить этих отморозков. Но они вышли из-под контроля – точно так же, как в свое время из-под его контроля вышел Янукович.

Ахметов проиграл, и вина за кровь Майдана и Донбасса в значительной степени на нем. Но если бы тогда во власти в Киеве сидели люди, не повязанные прошлыми «связями» и «договоренностями», и если бы они приехали в Донбасс не на два-три дня, а занялись бы им вплотную, то сторонников вооруженных люмпенов-сепаратистов было бы меньше.

Разговор в компании. Пожилой интеллигент, в целом типаж митингов на Болотной - проспекте Сахарова. Говорит что-то про преподавательскую деятельность, про родственников-белогвардейцев и т.д. Доходит до темы "крымнаш": "Я не поддерживаю внутреннюю политику Путина, но целиком и полностью поддерживаю его внешнюю политику". "Слушайте, но ведь это ж нераздельно - фашизм..." "Фашизм во Львове". "Да в чем же он выражается?" "Ну вот показывали жену Яроша, она говорила: мы особенные..." И далее в том же духе... Я: "Удивляюсь на крымчан, они имели возможности отвоевать себе расширенную автономию в составе Украины, вместо этого подались в рабство к кооперативу "Озеро"". Он: "Но зато русским людям никто не будет запрещать говорить на русском языке". "Да будто раньше запрещали?" На что следует гениальное возражение: "Ну, я вот был в Казахстане, так там русские живут плохо, потому что на всех должностях казахи". Тут мне вспомнился герценовский доктор Крупов, который именно такими примерами доказывал сумасшествие всего людского рода. "Можно добраться по нем (ответу кухарки) до странных законов мышления мозга, пораженного болезнию; ни одного слова нет в ее ответе, которое бы шло к моему замечанию, а при болезни мозга ей казалось, что она вполне опровергала меня".

Повторяю: это рассуждает не кухарка доктора Крупова, не дядечка из троллейбуса, не рядовой объект излучения зомбоящика, это интеллигент, читающий западную прессу в подлиннике. Но вычитывает он в ней странным образом только то, что сообщает по зомбоящику Киселев. "Я читал "Бильд", там пишут, что в СБУ сидят агенты ЦРУ и ФБР". "Ну разумеется, они иностранных специалистов пригласили, потому что при Януковиче все СБУ было филиалом ФСБ". "Не, ну этого не может быть. ФСБ тут ни при чем".

И вот, значит, его главный враг - не Путин, а Ярош с "украинскими фашистами". Спрашивается, что ему сделали эти самые "украинские фашисты"? Это они приняли закон об иностранном усыновлении, это они дают сроки людям за то, что те кидались лимонами в омоновцев, напавших на них с дубинками; это они воруют миллиардами и триллионами; это они превратили в фарс и выборы, и суды; это они закрывают независимые СМИ, это они устанавливают "скрепы", посадили "Пусси Райот" и т.д., и т.п.?

Почему же он все-таки считает своими главными врагами не тех, кто учинил все вышеописанное, а каких-то мифических "бандеровцев"? Что произошло, если вполне, в общем-то, вменяемые, образованные и интеллигентные люди начинают рассуждать на уровне кухарки доктора Крупова?

Ответ, собственно, один. Задействованы какие-то глубинные механизмы этнической мобилизации. Нация получила образ коллективного "мы", которое самореализуется в борьбе с врагом (образ врага прилагается) и совместных достижениях. И она упивается этим вновь приобретенным чувством единства, причастности к великой общей судьбе и Истории. Так были счастливы европейские нации в августе 1914 года. И так же были счастливы немцы в "немецкую весну" 1933 года и далее вплоть до Сталинграда.

Надо заметить, что механизмы этнической мобилизации задействованы и в Украине. Гимном украинской мобилизации является, разумеется, знаменитое "Никогда мы не станем братьями" Анастасии Дмитрук. Но тут-то и видна разница двух явлений.

Украинская мобилизация произошла вокруг позитивных ценностей - свободы и человеческого достоинства. Посыл стихотворения: украинцы внутренне свободны, русские - рабы и пытаются навязать свое рабство украинцам. Надо заметить, что эта мысль (во второй своей части) не новая и неоднократно рефлексировавшаяся в рамках самой же русской культуры начиная со времен Николая I (вспомним хотя бы "Поэму греха" Наума Коржавина). Оставляя в стороне вопрос, имеет ли смысл бросать такого рода обвинения целому народу, констатируем: украинцы мобилизовались в защиту совершенно определенных ценностей, которым реально угрожает враг - можно назвать его русским народом, можно российским государством, а можно и путинским режимом - и тогда уже он окажется общим врагом россиян и украинцев.

Как же отреагировали россияне на это стихотворение? Это же интересно: какие ценности, какое знамя противопоставили они тяжким обвинениям Анастасии Дмитрук?

Да никаких. В куче плохо зарифмованной ругани ("Говорите - "огни восстания", а по мне - вам сорвало башни") сияет пластмассовой жемчужиной опус некоего Леонида Корнилова. Корнилов пытается ответить условной "украинке" спокойно, вдумчиво и доброжелательно. И что же в итоге выходит? Обещание спасти ее, неразумную, даже против ее собственной воли. "Знаменем" оказывается имперская уверенность в праве распоряжаться судьбами чужих стран и народов. Одним словом, чем больше писали ответов Анастасии, тем больше подтверждали ключевой посыл антироссийской мобилизации.

И это не случайно. Если говорить об украинском конфликте как о конфликте ценностей, то "ценности", которые в реальности отстаивает Кремль, - это, и тут Анастасия Дмитрук совершенно права, "ценности" авторитаризма, произвола и коррупции. Но это не те ценности, ради которых можно идти на смерть. Это даже не те ценности, которые можно открыто артикулировать.

До Славянска и Краматорска я бы написал, что, поскольку конфликт фиктивный и враг фиктивный, то вся мобилизация обречена кончиться пшиком, ломкой и похмельем. Теперь, однако, я вижу альтернативу. Люди, идущие на смерть в Славянске и Краматорске, несомненно имеют к тому свою, весьма сильную, мотивацию. Да только эта мотивация не имеет никакого отношения к тому, что грезится в Москве в державно-патриотическом чаду. В украинском приграничье уже образовался слой людей, поверивших в свое право устанавливать правила и законы с оружием в руках. И чем дальше будет разрастаться конфликт, тем сильнее и мощнее будет этот слой. А это значит, что в конечном итоге мобилизация может обернуться против путинского режима. И сам Путин вполне может оказаться на пути того коллективного "мы", которое присоединяет Крым, борется с "укрофашистами" и т.д., и т.п.

Наблюдая всю эту свистопляску на Украине, я с возмущением констатирую, как быстро всем стало положить на мир во всем мире... Это была утренняя проповедь 26 мая.

Эдуард Лимонов, писатель и политик

...Ну, ежели зовут меня,
То - майна-вира!
В ДК идет заутреня
В защиту мира!..
Вот моргает мне, гляжу, председатель:
Мол, скажи свое рабочее слово!
Выхожу я
И не дробно, как дятел,
А неспешно говорю и сурово:
"Израильская, - говорю, - военщина
Известна всему свету!
Как мать, - говорю, - и как женщина
Требую их к ответу!
Который год я вдовая,
Все счастье - мимо,
Но я стоять готовая
За дело мира!.."

Александр Галич. "О том, как Клим Петрович выступал на митинге в защиту мира"

...роль дипломатического спецназа на этот раз взял на себя лидер Чечни Рамзан Кадыров, который в сущности и добился за счет использования своих возможностей освобождения Марата и Олега (журналистов LifeNews, задержанных на Украине. - Ред.). Говорят, что немцы в конце Второй мировой войны боялись самого имени артиллерийского орудия "Катюша" - и, как только было известно, что этот миномет появляется у линии фронта, боевой дух сил вермахта начинал стремительно падать. Может быть, это и легенда, но Кадыров, похоже, сегодня в арсенале президента России - мощнейшее оружие: его имя оказывает почти магическое воздействие на врагов.

Борис Межуев, журналист и философ

Черная слава Люки Брази внушала ужас, о его преданности дону Корлеоне слагались легенды. Он один составлял целую опорную глыбу в том фундаменте, на котором воздвиг свою мощь дон Корлеоне. Существо такой породы, как Люка, было редкостью. Люка Брази не страшился полиции и общества; он не боялся ни бога, ни черта - не боялся и не любил никого из людей. Зато по собственному выбору, по своей доброй воле боялся и любил дона Корлеоне.

Марио Пьюзо. "Крестный отец"

Боже, какой ужас, погиб Андрей Миронов. По какой-то идиотской причине мне казалось, что с этим замечательным, добрым человеком никогда ничего не случится...

Я и Игорь Каляпин впервые познакомились с Андреем в январе 1995 г. в Назрани. На следующий день мы ехали в Грозный (это была наша первая в жизни поездка на войну), а он оттуда только вернулся. С кучей смертоносного железа; его так и звали в "Мемориале" - ответственный за сбор металлолома. И он нам целый вечер (есть видеозапись) рассказывал о том, какой вид вооружений (образцы боеприпасов были разложены прямо на столе) в связи с какой конвенцией международного гуманитарного права считается запрещенным для применения в густонаселенных районах. В основном это были кассетные боеприпасы с шариковым и игольчатым наполнением. Тут же по ходу дела он объяснял и показывал, как безопасно обезвреживать неразорвавшиеся кассетные боеприпасы. С тех пор мы и подружились...

Андрей был одним из самых последних советских политзаключенных, кажется, 1985 года посадки. Когда в 1987-м ему, как и многим диссидентам, предложили в качестве условия освобождения подписать бумагу с обязательством не выступать больше против советской власти, категорически отказался.

В первую войну он из Чечни практически не вылезал, не то что мы, туристы. Работал по обе стороны, всегда сохраняя строгую беспристрастность. Ездил туда и в самое опасное межвоенное время, когда похищения людей с целью выкупа захлестнули республику. Знал всех полевых командиров, никогда никому не льстил (Басаева в глаза называл террористом), со всеми был предельно, прямо-таки по-детски честен. За что его уважали даже самые отпетые. Благодаря этому спас кучу людей. Впрочем, сам он об этом никогда практически не говорил, разве в стиле байки, когда рассказывал о какой-то трагикомической ситуации. Скромен был невероятно. Настоящий русский интеллигент.

Андрей в какой-то момент в начале нулевых начал очень серьезно конфликтовать с отдельными людьми в тогдашним руководстве "Мемориала", полагая, что ими допускается отступление от высоких стандартов правозащитной деятельности. Не будучи внутри ситуации, не берусь судить, в какой степени он был прав. Но он был абсолютно искренен и абсолютно нетерпим к различного рода интриганству. Андрей знал в совершенстве несколько европейских языков, в том числе итальянский, испанский и английский, и стал зарабатывать в качестве переводчика для иностранных журналистов, работавших в России, в том числе в горячих точках, если таковые случались.

В 2001-м он приезжал с кем-то из корреспондентов к нам с Хамзаевым на процесс Буданова, где я был общественным обвинителем. В 2009 г., в роковой день 15 июля, он помогал организовать презентацию нашей книги "Международный трибунал для Чечни". Помню, мы ехали в такси с ним и Аркадием Бабченко (они тогда, кажется, и познакомились), и Андрей рассказывал про свое "диссидентское" уголовное дело. Через несколько часов мы узнали об убийстве Наташи Эстемировой... А еще как-то Андрею довелось жить с летчиком, который в первую войну бомбил Грозный, в те дни как раз, когда Андрей был в городе. И Миронов его, нарываясь на агрессию, постоянно стыдил, рассказывая о погибших стариках и детях: "Как ты мог?"...

Он был совершенно бесстрашным человеком. Как-то нашу машину с БТРа обстреляли в Урус-Мартаноском районе в 2000 или в 2001 году (мы тогда были в гостях у теперешнего политзека Руслана Кутаева): он сохранял поразительное спокойствие, кажется, вообще никаких эмоций - типа дело житейское. И это спокойствие передавалось другим, конечно.

Я никогда с ним не говорил о его отношении к религии, как-то это казалось достаточно интимной темой. Когда убили Наташу Эстемирову, я придумал для себя такую молитовку: "Прими, Господи, с миром душу убиенныя рабы твоея Наталии и всех тех, кто аще и не веровал в Тя разсудком, но сердце их горело правдою твоею, и кто положил живот свой за други своя".

Несколько лет назад все как-то переползли в Фейсбук, но Андрей не захотел на это тратить время (а соцсеть в любом случае - трата времени). Связывались с ним нечасто, в основном по скайпу. Последний раз он позвонил мне недели полторы назад и сказал, что давно уже сидит в Украине, и вот сейчас в Донецкой области. Я ему очень кратко рассказал о наших нижегородских пикетах против аннексии Крыма, о драках с местными титушками из НОДа... Я очень торопился, мне надо было убегать с работы к домашним, а ему было интересно. Я пообещал позвонить на следующий день, прислать ссылки на видозаписи, толком поговорить. Так я и не позвонил... Это из тех упущений, которые невозможно себе простить. Если бы знать...

Прости меня, Андрей!

Господи, дай нам встретиться там, где у нас будет Вечность!

Оказывается, врут философы, будто в одну реку не войти дважды, и зря я надеялся, что наши семейные дела (я уголовные имею в виду, отца, жены, мое собственное) устарели безнадежно и если какой интерес и представляют, так только академический. Увы, маятник метнулся назад, и напоминания о прошлом звучат теперь вовсе не так архаично.

Принято думать, что уж что-что, а «последнее слово» подсудимый в любом суде мог произнести. Ошибка.

Сергей Ковалев, суд в Вильнюсе в декабре 1975 года, судья Игнотас. Из-за скандала по поводу гласности судопроизводства подсудимый удален из зала и не получает возможности произнести свое последнее слово.
Уголовное дело № 423 в 30 томах, архивный № 47684.

Татьяна Осипова, суд в Москве в апреле 1981 года. Успевает произнести одну-единственную фразу.
Уголовное дело № 35 в 36 томах, архивный № Р-40847, том 36, стр 120-121.
«Я считаю защиту прав человека делом своей жизни и в первую очередь потому, что их нарушение порождает человеческие трагедии...»
Судья Лубенцова прерывает: «Подсудимая, вам предоставлено последнее слово. Что вы просите у суда?»
Осипова: «Я у суда ничего не прошу.»
Лубенцова, вскакивая и скороговоркой, выходя из зала: «Суд удаляется на совещание для вынесения приговора».

Иван Ковалев, суд в Москве в апреле 1982 года. Успевает произнести меньше половины последнего слова, до того как судья Богданов прерывает своим «Суд удаляется...» подобно Лубенцовой за год до этого. Однако этот документ сохранился в материалах дела, и я могу привести его полностью.
Уголовное дело № 78 в 16 томах, архивный № Р-40834, том 16, стр 99-104.

В Московский городской суд
От подсудимого
И.С. Ковалева

«Я как живу, так и пишу – свободно и свободно».
А. Грибоедов, 1825 (из письма Катенину)

«Как каменный лес онемело,
Стоим мы на том рубеже,
Где слово не только не дело,
Но даже не слово уже».
А. Галич, 1970-е годы

Судебное заседание подходит к концу, остается только мое слово и слово суда. Я слышал, что в «последнем слове» полагается просить суд – что ж, просьбы будут. Но прежде я хотел бы сказать о самом процессе и остановиться на некоторых неисследованных пока вопросах.

Этот процесс ничем по существу не отличался от остальных политических процессов. Так же очевидна была абсурдность предъявленного обвинения и его недоказанность – ни один старьевщик не даст за всю эту следовательскую мукулатуру больше 2 копеек за килограмм [1], так же на самом процессе была нарушена гласность, так же суд отказался удовлетворить ходатайства, направленные на полное, всестороннее и объективное исследование дела, так же прокурор поддерживал качающееся обвинение и в сущности не сказал ничего нового, так же адвокат и обвиняемый, опираясь на твердые факты, требовали оправдательного приговора. Словом, все происходило как обычно, как можно было предсказать (кстати, это заявление было написано мной заранее). Сейчас я могу даже сказать, что основной причиной, побудившей меня оформить свои показания письменно, в виде заявления, было желание заставить суд слушать то, что я хочу сообщить по делу: обычно обвиняемому ставятся препоны и в этом. [2]

Обо всем этом говорилось и писалось не раз – и мною, и другими. Я мог бы вообще ничего не говорить в суде – для внимательного слушателя и читателя моя невиновность и так очевидна. Так почему же я решил придерживаться иной позиции? Потому, что все, что я говорил, было основано на требованиях закона и здравого смысла. Потому, что своей деятельностью на воле я доказывал, что власти пренебрегают законом. Здесь своим серьезным отношением к закону я подчеркиваю его нарушение следствием, прокуратурой, а если будет обвинительный приговор (в чем, к сожалению, у меня нет оснований сомневаться) – то и судом; то есть делаю то же самое, что и на воле.

В деле имеется много документов, в которых говорится о нарушениях закона властями, я указывал на них и на документы следствия, свидетельствующие о том же. Основное утверждение, которое мне вменяется, – «в СССР нарушаются права человека» - подтверждается этими документами, прошедшими перед судом. И поэтому я требую оправдания не только за недоказанностью вины, а за доказанностью невиновности. [3]

В суде много говорилось о конкретных вмененных документах, говорилось кое-что и о других материалах. Я полагаю, никто не сможет сомневаться после всего сказанного здесь, что обвинение было сформулировано произвольно. Основным поводом для ареста я считаю свое участие в группе «Хельсинки», в «Хронике» и в выпусках «В». Следствие располагало достаточными доказательствами, чтобы говорить о моей причастности к этим изданиям, поэтому я могу говорить об этом свободно. По каким-то причинам это не вошло в мое обвинение. Думаю, что это были соображения политически-конъюнктурного характера о том, какие оттенки придать моему делу. [4] Я не стану говорить о форме и степени своего участия в «Хронике», оставив за ней право сказать об этом то, что она сочтет нужным. Иное дело с выпусками «В». Т.к. они изымались не только у меня и могут быть, следовательно, вменены другим, сказать об этом я считаю необходимым.

Я один несу полную ответственность за выпуск этих сборников.
Их появление было обусловлено естественным желанием – сохранить достоверную и полную информацию о происходящем. Сперва они никак не назывались, потом я дал им вместо названия первую попавшуюся букву. Разумеется, я понимал, что КГБ постарается пресечь их выход и начнет за ними охоту (но пусть никто, как бы ему ни хотелось, не истолковывает мои слова как то, что я сознавал «преступный характер» своей деятельности, – наоборот, я сознавал преступный характер деятельности КГБ). [5] Вскоре эта охота началась. За мной ходили пешком, ездили на машинах, подглядывали, вынюхивали – а «В» все-таки выходили. Желая сохранить издание, я не давал ему никакого «официального статуса», формально оно нигде не было объявлено и не существовало. Сегодняшний процесс дает такой официальный статус 55 выпускам «В». Клеветническими эти выпуски не могут быть хотя бы уже потому, что составитель объявил (В-26,27), что отвечает лишь за адекватную передачу информации и что будет благодарен за любые поправки и дополнения.

Я говорил уже о том, насколько доказана моя причастность к разным документам. Теперь, когда этот вопрос уже обсужден, я могу заявить, что если под документом стоит моя подпись – машинописная или иная – это означает, что я являюсь его автором или соавтором.

Вначале я говорил о просьбах. Вот они.
Я прошу суд приобщить это заявление к протоколу, чтобы мои слова были переданы точно.
Я прошу не писать в приговоре, что дело было рассмотрено в открытом судебном заседании, потому что это будет ложь – мои друзья, желающие попасть сюда, стоят на улице.
Я прошу не писать также, что дело было исследовано полно, всесторонне и объективно, потому что и это будет ложь – отклонены мои ходатайства, направленные на такое исследование.
Я прошу суд не писать в приговоре о доказательствах моей вины, потому что это тоже будет ложь – их нет, как нет и самой вины.
А если суд, взяв слово и оглашая приговор, начнет лгать, я не смогу признать право такого суда решать мою судьбу. [6]

И наконец – уже не просьбы, мне не о чем больше просить – один вопрос остался неисследованным. О моем отношении к своей деятельности и ее оценке.

Я не писатель, я не умею сочинять, а могу только говорить правду о том, что вижу и думаю. В этом и состояло то, что называется скучным словом «деятельность».

Как и миллионы советских граждан, я не знал, что где-то записано мое право получать и распространять любую информацию. Но ведь право существует независимо от того, знаем ли мы об этом или нет, потому что это естественное человеческое право. И я им пользовался. Я видел и раньше несоответствие между тем, что пишется в наших газетах, и реальной жизнью. Конечно, ложь таких грандиозных масштабов не могла не волновать меня. Читая неподцензурную литературу, я получал все больше информации и все больше задумывался. Потом был арестован и осужден мой отец. Я был на его суде и видел, как это происходило. Когда на моих глазах произошло то, о чем я раньше только читал и это волновало меня, но было где-то далеко, тогда мне стало по-настоящему страшно. Тогда я не мог уже больше оставаться в стороне. Я поборол свой страх и стал делать то, за что только что судили отца – я стал защищать его, а потом и других. Теперь мне выпала горькая доля защищать и свою жену.

Так случилось, что я стал заниматься защитой прав человека. С тех пор прошло уже много времени, я успел привыкнуть к такой деятельности, которая по форме близка к репортерской или журналистской. Мне понравилось работать с информацией, искать и получать ее, проверять ее достоверность и распространять, проверенную. Поэтому «В» не ограничиваются только правозащитной тематикой, там сообщается и просто правда о нашей жизни, чего вы не прочтете в газете.

Но то, что я почувствовал на суде отца, тот страх и то чувство моей личной причастности и ответственности за происходящее, это живо во мне и сейчас и уже не исчезнет. И поэтому я пишу и пишу о нарушениях прав человека и о тех страданиях, которые это приносит людям. Я делаю то, чего не могу не делать – открыто и громко говорю правду и ни от кого не скрываю своего мнения.

Теперь судят за это меня.

Надо ли говорить, что в любом цивилизованном обществе такая активность граждан считается полезной. В нашей стране власти считают иначе. Власти – но не я.

Это я называю тоталитаризмом.

Тоталитаризм - это когда неписаные законы становятся выше писаных, когда все должны думать и говорить как велят, делать как велят, дышать как велят. Когда про свободу говорят «наша» и «ихняя», а про права «так называемые», когда необходимость называют свободой, когда лгуны говорят что кто не с ними, тот против них, и судят правдивых – за то только, что те не лгали вместе с ними, когда судья клевещет в печати на осужденного им, когда эта ложь расходится миллионными тиражами и никого уже не удивляет и мало кто решается возразить. Когда висит замок на дверях «открытого» суда, когда обыскивают и бьют вольных еще родственников в таком суде, когда преступлением считают защиту отца и жены. Тоталитаризм - это когда из чиновных окон глядят «как бельма трахомы, давно никому не знакомы безликие лики вождей», когда министры и партайгеноссе лопают икру, а деревня ищет в городе мяса, а его продают только по «талончикам», когда люди мерзнут в очередях, толпятся за позеленевшей колбасой и гнилой картошкой, а газета толкует им про изобилие, про невиданные и невидимые успехи и достижения. Тоталитаризм - это когда книги «скомпроментировавших себя» писателей изымают из библиотек и на обысках – но жгут не на площадях (пока), а втихомолку, когда нет национальной литературы, а есть партийная, когда страна не может узнать, что ей нужно, потому что те, кто могли бы это сказать, обречены на молчание, когда нельзя называть даже имя этой болезни, а не только лечить ее. Тоталитаризм, это когда «были люди добрые – стало население», когда – тут мне на помощь приходит Ромен Роллан – народы послушно следуют за правительствами и покоряются им безропотно, говоря, что все устроила власть, которая сильнее людей, когда только и слышится этот вековой припев стад, которые из своей слабости делают идола и поклоняются ему. Тоталитаризм - это та воля к гордыне и к владычеству, которая желает все поглотить или подчинить, или сломить, которая помимо себя не терпит свободного величия.
Это я называю тоталитаризмом.

А когда стаду скажут: «Необходимость не знает закона, мы дадим вам обильные обед и ужин, вперед!», когда книги запылают уже не по подвалам, а на площадях, когда толпа хлынет на улицу и будет орать «даешь!», когда единственным законом снова, как когда-то, станет слово увешанного наградами Старшего Брата – тогда, тогда тоталитаризм станет фашизмом.

Вот – тот страх, который пришел ко мне на суде отца.

Я мог бы говорить и еще, я мог бы призвать на помощь своему косноязычию ЖОРЕСА и МОРРАСА, НИКОЛАИ и ФРАНСА, ЛИНКОЛЬНА и СОКРАТА, ГЕРЦЕНА, ТОЛСТОГО, ЧЕХОВА, ДОСТОЕВСКОГО... [7] Потому что это они – мои «единомышленники и сообщники», они научили меня думать самостоятельно и никогда не скрывать своего мнения, они, а не «Известия» или «Правда» учили меня видеть жизнь. Это их «чуждое влияние», под которым сложились мои убеждения. Это влияние мировой культуры, она стоит за мной и моими убеждениями, которые сейчас находятся под судом.

К чему говорить дальше, ведь «спор невозможен с тем, кто утверждает, будто истины он не ищет, но обладает ею».

Но одно нужно сказать. Тот, кто не хочет или боится встать и сказать «Я – против!», должен помнить, что от тоталитаризма до фашизма - один маленький шаг, и что тот, кто сегодня позволяет бросать людей в тюрьму за мысль и слово, признает тем самым право завтра и с ним поступить также.

Я сказал свое «против». «Я как живу, так и пишу – свободно и свободно».

Судите.

2 апреля 1982 г.
Иван Ковалев

===========================
[1] В те годы можно было сдавать макулатуру по цене 2 копейки за килограмм. Некоторые дефицитные издания нельзя было купить иначе, кроме как сдав какое-то количество макулатуры.
[2] Угадал, договорить мне не дали.
[3] В этом был основной смысл моего многостраничного (том 16, стр 23-98) заявления - показаний суду.
[4] Говоря о настоящих основных причинах своего ареста, я стремился подчеркнуть политический характер дела, направленного на пресечение планомерной и целенаправленной работы по обнародованию фактов нарушений прав человека, и стремление следствия и суда представить это как неизвестно откуда взявшиеся отдельные ни на чем не основанные клеветнические утверждения, которые подсудимый талдычил без конца, а западные источники перепечатывали, нанося непоправимый ущерб народному хозяйству и политическому устройству СССР. Беря на себя всю ответственность за «В», я стремился оттянуть неизбежные преследования А. Смирнова (арестован 10 сентября 1982) и В. Тольца (эмигрировал тогда же, осенью 1982).
[5] По-моему, именно в этом месте терпение суда иссякло. Судья и заседатели встали и быстро удалились из зала. Конвой был мой и их не задержал.
[6] На следующий день, на оглашении приговора, я сел на первых словах вранья в его тексте, которые пришлись на «...заслушав последнее слово...». Судья остановил чтение, последовала короткая перепалка, и я был удален из зала.
[7] Ну да, в Лефортовской следственной тюрьме отличная библиотека и масса свободного времени. Вообще прошу прощения за некоторую экзальтированность, обычно мне не свойственную. Подсудимый был молод (27 лет), горяч, а тут такое искушение бросить «им» в лицо что думаешь – вот и получилось, что получилось.

Что такое западные государства? Исторически это колониальные государственные образования. То есть они всегда настроены нажиться за счет других народов... Они по-другому не умеют. Это, знаете, как есть банда разбойников, которая живет за счет ограбляемых территорий или ограбляемых субъектов. И вот так они на этом живут, по-другому разбойники не умеют. Восточные цивилизации живут, как правило, за свой счет... Получается, что с Китаем надежнее договариваться, у него нет амбиций построения госполитики за чужой счет, за счет других государств. Он так никогда не делал, у него для этого нет институтов… И наши предки это учитывали. И формула, которую они выработали, была простая: с государствами на Западе вести оборонительные войны... а с государствами на Востоке можно спокойно строить стабильное долгосрочное сотрудничество, что они и делали. А чем мы хуже и глупее? Мы должны так же действовать.

Евгений Федоров, депутат Госдумы

За Батиным столом разговор вспыхивает. Всплескивает пухлыми руками толстый председатель Общества Прав Человека:
- Отцы мои! Доколе России нашей великой гнуться-прогибаться перед Китаем?! Как в смутное время прогибались мы перед Америкой поганой, так теперь перед Поднебесной горбатимся!..
Откусывает Батя от ноги индюшачьей, жует, а сам ногу ту над столом воздымает:
- Вот это откуда, по-вашему?
- Оттуда, Батя! - улыбается Шелет.
- Правильно, оттуда, - продолжает Батя. - И не токмо мясо. Хлеб, и то китайский едим.
- На китайских "меринах" ездим! - ощеривается Правда.
- На китайских "Боингах" летаем, - вставляет Пороховщиков.
- Из китайских ружей уточек Государь стрелять изволит, - кивает егерь.
- На китайских кроватях детей делаем! - восклицает Потыка.
- На китайских унитазах оправляемся! - добавляю я.
Смеются все. А Батя мудро палец указательный подымает:
- Верно! И покудова положение у нас такое, надобно с Китаем нам дружить-мировать, а не биться-рататься. Государь наш мудр, в корень зрит... Держава наша не пропадет, не боись. Главное дело, как Государь говорит: каждому на своем месте честно трудиться на благо Отечества. Верно?
- Верно! - откликаемся.
- А коли верно - за Русь! За Русь!
- За Русь! Гойда! За Русь! За Русь!

Владимир Сорокин. "День опричника"

Хватит фальшивой толерантности и оглядок на Запад. Если либералы выйдут в очередной раз на улицу поддерживать врагов России, то церемониться с ними у нас нет оснований... их должно втоптать в асфальт... Нет, Боже избави, я не призываю к насилию.

Ссылка

Заявление председателя Совета Правозащитного центра «Мемориал»

Вчера, 21 мая 2014 г., суд в Дагестане приговорил члена общественной организации «Правозащита» Зарему Багавутдинову к пяти годам лишения свободы. Правозащитный центр «Мемориал» считает этот приговор политически мотивированным, а уголовное дело - фальсифицированным.

18 декабря 2013 года, когда начался суд над Заремой Багавутдиновой, мы признали ее политической заключенной. Уже тогда было очевидно, что истинной причиной преследования подсудимой является ее правозащитная деятельность.

По версии обвинения, Багавутдинова с октября по декабрь 2011 года уговаривала своего знакомого Мамму Далгатова вступить в ряды незаконного вооруженного формирования (НВФ), обещая после этого выйти за него замуж. Далгатов был убит в конце сентября 2013 года в ходе контртеррористической операции.

Весь ход судебного процесса доказал нашу правоту.

Суд начался с грубого нарушения прав подсудимой. Государственный обвинитель А.П. Абдуллаев заявил, что проведение процесса в открытом режиме «может привести к разглашению тайны оперативно-розыскной деятельности, кроме того, должны быть опрошены засекреченные свидетели». Судья Н.А. Вагидов, вместо того чтобы сделать закрытыми некоторые судебные заседания, без каких-либо законных оснований постановил провести в закрытом режиме весь суд. Это, несомненно, было сделано, чтобы скрыть от общественности фальсификацию уголовного дела, которая неизбежно стала бы очевидна в ходе открытых судебных заседаний.

Но информация о происходящем в зале суда все равно просачивалась.

Дело начало разваливаться.

Обвинение строилось на показаниях четырех засекреченных свидетелей. Один из них в суде отказался от своих показаний, которые давал на предварительном следствии. Он заявил, что дать показания его вынудили, что они не соответствуют действительности.

Другой секретный свидетель (содержится в СИЗО по обвинению в участии в НВФ) дал крайне невнятные показания. На предварительном следствии он сообщил, что якобы слышал, как Багавутдинова убеждала Далгатова «выйти на джихад и вступить в ряды моджахедов». В ходе судебного заседания свидетель не смог вспомнить содержание того разговора и попросил зачитать его показания, данные в ходе предварительного следствия.

Третий засекреченный свидетель, проходящий под вымышленным именем и дававший показания из-за ширмы, смог сообщить лишь, что «по его информации, подсудимая завербовала в члены НВФ какого-то жителя Дагестана», имени которого он не помнит. При этом «свидетель» не смог описать внешность ни этого завербованного мужчины, ни даже самой Заремы Багавутдиновой.

Допрошенные в суде родственники и знакомые Долгатова показали, что уже задолго до своих предполагаемых разговоров с обвиняемой тот придерживался радикальных взглядов и поддерживал НВФ. Вербовать его в ряды боевиков нужды не было.

Другие свидетели защиты рассказали, что у Багавутдиновой в связи с ее работой были плохие отношения с местными правоохранительными органами. Были приведены примеры того, как представители местного отдела полиции препятствовали ее правозащитной деятельности.

Понимая, что «доказательства» обвинения совершенно неубедительны, в марте 2014 г. прокуратура ходатайствовала о допросе сотрудника полиции. Тот сообщил, что с лета 2011 года Далгатов был поставлен на оперативный учет полиции как приверженец салафизма. Однако, по утверждению этого свидетеля, у Далгатова «стали проявляться признаки экстремизма» лишь после того, как тот стал общаться с Багавутдиновой.

При исследовании письменных доказательств, имеющихся в деле, был оглашен документ из прокуратуры, который подтверждал, что Далгатов состоял на учете в правоохранительных органах как лицо, склонное к экстремизму. Его систематически приглашали в отдел для проверки его причастности к преступлениям, совершенным на территории Буйнакска. «Защита в очередной раз подтвердила, что Далгатов не нуждался ни в каких уговорах, чтобы вступить в ряды НВФ - он и так уже к октябрю 2011 года, согласно данным МВД, придерживался радикальных взглядов и подозревался в пособничестве НВФ», - заметил после судебного заседания З. Увайсов, адвокат Багавутдиновой.

Адвокат ходатайствовал об истребовании из Информационного центра МВД по РД дела оперативного учета на Далгатова. Изучение этих материалов могло бы позволить суду получить важнейшие дополнительные сведения и установить, когда же именно Далгатов реально вступил во взаимоотношения с НВФ. Эти материалы дали бы важные дополнительные аргументы либо защите, либо обвинению, но прокурор почему-то возражал против их истребования, а судья Вагидов отказал в удовлетворении ходатайства адвоката. Суд лишний раз показал, что не заинтересован в выяснении обстоятельств дела.

Сама подсудимая и на предварительном следствии, и в ходе суда полностью отрицала свою вину.

Теперь, несмотря на очевидную несостоятельность обвинения, суд вынес обвинительный приговор.

Правозащитный центр «Мемориал» будет оказывать помощь в восстановлении справедливости в деле правозащитницы Заремы Багавутдиновой.

Мы призываем коллег-правозащитников из России и других стран, журналистов. широкую общественность обратить пристальное внимание на это дело.

Я верю в неизбежность социализма в мировом масштабе. По одной простой причине: если не будет победы социализма в мировом масштабе, то не будет кому и кого побеждать - не будет человечества. Абсолютно! Это ни в коем случае не расходится с учением моего бородатого друга Карла и его друга Фридриха. Хотя я не во всем с ними схожусь, но здесь совершенно точно. Ибо или так, или, ребята, ничего не будет вообще.

Владимир Бортко, кинорежиссер, заместитель председателя комитета Госдумы по культуре

Шариков пожал плечами.
- Да не согласен я.
- С кем? С Энгельсом или с Каутским?
- С обоими, - ответил Шариков.
- Это замечательно, клянусь богом… А что бы вы со своей стороны могли предложить?
- Да что тут предлагать?.. А то пишут, пишут… Конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять все, да и поделить…

Михаил Булгаков. "Собачье сердце"

Необходимы мощные СМИ, в первую очередь телевизионные, на которых работают профессиональные команды новостников и руководство которых лояльно своему государству. В российской ситуации, когда основные телеканалы и информационные холдинги находятся в прямом или опосредованном подчинении государства, последнему, конечно, значительно легче вести информационно-психологическую войну...
Очень важно также знать общество, к которому обращаешься, представлять себе его мифы, стереотипы и ожидания. Послание, которое медийная машина направляет обществу, должно эксплуатировать его культурно-исторические стереотипы и предрассудки, соответствовать массовым ожиданиям. Если такого соответствия не наблюдается, то даже самая мощная медийная машина будет во многом работать вхолостую...
Что стало для меня открытием, так это неожиданно очень мощная, весьма профессиональная и потому политически эффективная работа российской медийной машины. При этом было интересно и поучительно наблюдать, как традиционный недостаток российских СМИ - зависимость от государства - в острокризисной ситуации превращается в достоинство. Деятельность привязанных к государству СМИ значительно легче координировать и направлять. Через такие СМИ значительно проще направлять послание обществу, зная, что не возникнет разночтений. Совершенно очевидно, что российская медийная машина на несколько голов выше украинской. Но мало того, она сыграла вровень с медийными машинами Запада и даже сильнее их!

Валерий Соловей, доктор исторических наук, профессор МГИМО

Мне на собственном опыте довелось убедиться, насколько легко овладевают умами лживая пресса и радио в тоталитарном государстве... Удивляло, а подчас ужасало, что, несмотря на возможность получать информацию о происходящих событиях из иностранных источников и вполне обоснованное недоверие к информации, поступавшей из нацистских источников, постоянное в течение ряда лет навязывание фальсификаций и искажений все же оказывало на меня определенное воздействие и нередко вводило в заблуждение.
Тот, кто не жил годами в тоталитарном государстве, просто не в состоянии представить, насколько трудно избежать страшных последствий продуманной и систематической пропаганды господствующего режима. Часто в доме знакомого немца, в конторе или во время случайного разговора с незнакомым человеком в ресторане, в пивной или в кафе я слышал довольно странные утверждения от, казалось бы, интеллигентных людей. Было очевидно, что они, как попугаи, повторяют разные нелепости, услышанные по радио или вычитанные из газет. Иногда я торопился высказать им это, но в таких случаях наталкивался на такой недоверчивый взгляд или на такую реакцию, будто допустил в их присутствии страшное богохульство. И тогда я отдавал себе отчет, насколько тщетны попытки установить контакт с человеком с деформированным сознанием, для которого реальностью было лишь то, что внушили ему Гитлер и Геббельс - эти циничные фальсификаторы правды.

Уильям Ширер. "Взлет и падение Третьего рейха"