Перед началом заседания в коридоре суда развешивали друг на друга, как на елки, цветные ленточки серпантина. Думали, что сегодняшнее заседание будет последним в году. Но оно не состоялось. Один из адвокатов после серьезных баталий с судьей и прокурорами, видимо, всерьез заработал гипертоническое состояние. Удивительно другое: еще недавно судья Никишина жестко давала понять, что времени у защиты уже нет и она готова любыми способами заставить защиту перейти к прениям. "Готовьтесь к выступлениям обвиняемых!", "Начинаем прения!" - заканчивала она каждое заседание зловещим тоном. В ультимативной форме держала всех в суде до 8 вечера. Упорно ходили слухи, что получена "директива" закончить процесс к Новому году.

И вдруг что-то изменилось. Уже второй раз ни судья, ни прокуроры (ранее возмущавшиеся и намекавшие на процессуальную смену адвоката) особо не возражают против переноса слушания. Теперь гадаем, что бы это значило: смену стратегии, какие-то новые веяния в отношении приговора? Увидим в новом году. Еще одна новость - заседания переносятся в Замоскворецкий суд. Судья предупредила, что зал там маленький и места едва хватит для подсудимых с адвокатами. Правда, пообещала трансляцию в холл.

Сегодня были расстроены в основном друзья и родные, не сумевшие толком посмотреть на ребят и поздравить их с праздником. Это их второй Новый год в заключении. Все надеются, что все-таки последний. Собрались амнистированные - Маша Баронова, Володя Акименков, чета Ковязиных. Но главной сенсацией была Надя Толоконникова. Кажется, повышенное внимание к своей персоне она воспринимает как серьезную работу: никому не отказывает в интервью, в разговоре, в праве сфотографироваться вместе. Мне показалось, что все это довольно непривычно для нее и не доставляет особого удовольствия. Просто она ответственный человек и понимает цену своих сегодняшних слов.

"Меня не увидел!" - чуть не плакала Катя, жена Андрея Барабанова, после того как ребят скорым шагом провели по коридору. Судья даже не пустила зрителей в зал, видимо, заранее зная о переносе, заседание закончилось за пару минут. Долго потом стояли в коридоре, общались, поздравляли друг друга. Все же праздник. Следующее заседание 9 января в 12:00.

Нужно понять, что никакой другой национальной идеи для России кроме восстановления советского общежития на настоящем этапе развития нет и быть не может. И оценить реальность этой задачи... можно только с позиций духа и воли миллионов советских граждан к объединению.

Сергей Роганов, философ

За неделю многое изменилось в жизни Марины.
Она стала жить в комнате со Светой и маленьким Мишкой, обрезала волосы и ногти, раздала все свое вельветовое, кожаное и джинсовое имущество, перестала красить губы, подводить глаза и пудриться.
Целиком отдавая себя работе, она овладела профессией настолько, что в пятницу обработала триста двадцать четыре детали, заставив Ивана Михайловича изумленно присвистнуть:
- Триста двадцать четыре... быть не может...
Марина радостно чистила станок, сметая щеткой сероватые завитки стружки.
А вечером в общежитии девушки отмечали Маринин успех.

Владимир Сорокин. "Тридцатая любовь Марины"

В СССР о терактах не рассказывали... Это обстоятельство питало определенные претензии к власти, почему власть молчит. В нашем случае ситуация выглядит иначе, при достижении общественного консенсуса необходимо наделить государство полномочиями скрывать информацию о терактах в целях безопасности граждан. Случился теракт, правоохранительные органы провели расследование, уничтожили сообщников и пособников террористов, семьям погибших выплатили компенсацию - и никакой шумихи вокруг всего этого, и никакого раскола в обществе на религиозной и национальной почве. В такой ситуации пусть не сразу, однако рано или поздно теракты станут бессмысленными.

Олег Матвейчев, профессор ВШЭ, бывший заместитель губернатора Волгоградской области

О! не знай сих страшных снов
Ты, моя Светлана...
Будь, создатель, ей покров!
Ни печали рана,
Ни минутной грусти тень
К ней да не коснется;
В ней душа как ясный день;
Ах! да пронесется
Мимо - бедствия рука;
Как приятный ручейка
Блеск на лоне луга,
Будь вся жизнь ее светла,
Будь веселость, как была,
Дней ее подруга.

Василий Жуковский. "Светлана"

Когда в октябре прогремел первый волгоградский взрыв, стало понятно, что северокавказские террористы начали свою предолимпийскую страду. Наши спецслужбы поспешили отчитаться о ликвидации террористической ячейки, будто бы устроившей октябрьский теракт. Теперь выясняется, что ликвидировали совсем не тех боевиков, которые действительно были причастны к организации волгоградского террористического подполья. И это аукнулось новыми трагедиями. Причем нынешние взрывы еще раз продемонстрировали непрофессионализм всех российских антитеррористических структур.

После взрыва в аэропорту Домодедово ввели досмотр через рентгеновскую рамку пассажиров и багажа при входе в аэропорты и железнодорожные вокзалы. Но плотные очереди к пунктам контроля - это прямо-таки "мечта шахида": более удобного места для подрыва террористу-смертнику и не найти, ибо тут взрыв любой бомбы всегда приведет к большому числу жертв. Особенно если взрыв происходит в узком предбаннике между входными дверями и пунктом контроля, как это было в Волгограде.

Неслучайно же в Израиле, где уровень террористической угрозы повыше российского, никаких подобных новаций нет, зато представители спецслужб очень внимательно следят за всеми подозрительными пассажирами, да и агентурную работу ведут самым серьезным образом. И благодаря этому крупных терактов в Израиле за последние годы не было.

Если по-настоящему заботиться о безопасности людей, надо немедленно отменить пункты досмотра при входе в аэропорты и на вокзалы, чтобы не создавать новые потенциальные мишени для террористов. Но российские спецслужбы предлагают лишь ужесточить меры контроля при проходе к поездам и самолетам. Они утверждают, что наличие пункта досмотра на волгоградском вокзале предотвратило еще более страшную трагедию.: дескать, целью террориста-смертника был зал ожидания, где жертв могло бы быть еще больше. Но ведь в зале ожидания пассажиры не располагаются так кучно, как в очереди к пункту пропуска. Кроме того, зал ожидания значительно больше по объему, чем предбанник перед пунктом досмотра, так что взрыв там приведет к меньшему числу жертв. Известно, что террористы обычно предпочитают взрывать бомбы в небольших помещениях, максимально наполненных людьми, - в вагонах метро, автобусах и троллейбусах в час пик.

Видный думец-единорос, бывший замглавы МВД Владимир Васильев предлагает в ответ на волгоградские теракты наделить полицейских на вокзалах и в аэропортах правом стрелять на поражение. Но террориста-смертника пулей, как правило, не остановишь. Он практически всегда будет иметь хоть минимальный выигрыш во времени и успеет привести в действие взрывное устройство. А вот число случайных жертв может возрасти. Полицейские, особенно в напряженной атмосфере после уже совершенных терактов, могут открыть огонь по любому, кто покажется им подозрительным.

Предлагая ужесточить меры контроля и нормы законодательства, правоохранительные органы и спецслужбы привычно стараются прикрыть собственную некомпетентность. Ведь волгоградские теракты произошли в предновогодние дни, когда и МВД, и ФСБ несут службу в усиленном режиме. А второй взрыв произошел уже тогда, когда на ноги были поставлены все спецслужбы. Это значит, что и олимпийский Сочи даже при усиленном антитеррористическом режиме не будет гарантирован от повторения подобных терактов при нынешнем уровне работы наших спецслужб.

И еще. Видимо, россиянам стоит задуматься о той цене, которую приходится платить за сохранение в составе страны республик Северного Кавказа, в которых идет многолетняя гражданская война, а политические режимы, по крайней мере в некоторых из них, кажутся деспотическими даже по сравнению с авторитарным режимом в самой России.

Нельзя справиться с терроризмом... оставаясь на позициях гуманистического общества XXI века... А вот если семья террориста-смертника будет не просто депортирована, но и изолирована от общества где-нибудь на Колыме, уверенность будущих шахидов в том, что они идут на подвиг, за который их станут прославлять потомки, существенно поколеблется.

Ссылка

Нынешняя идеалистическая позиция либеральных членов "Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Украйне бандерам отдать" демонстрирует глубокую необучаемость этих членов. В 1989-1991 годах русская общественность в массе своей (и автор этих строк в том числе) поддерживала чаяния рвавшихся в Европу прибалтийских республик СССР. Благодарность прибалтийских братьев оказалась весьма сомнительной. Что, вообще говоря, сильно отбивает охоту вновь зарабатывать в чужом пиру похмелье.

Максим Соколов, публицист

В лагере у нас был спор между двумя рабочими. "Мы их (чехов и словаков. - Ред.) от немцев спасли, что ж они от нас теперь отказаться хотели!" - говорил один. "Если ты тонущую девушку спас - ты что ж, получишь, что ли, право всю жизнь ебать ее!" - отвечал второй, и поскольку первый сидел как раз за изнасилование, возразить ему было нечего.

Андрей Амальрик. "Записки диссидента"

Что же в итоге получается? Что кроме родителей бескорыстно понимал все эти годы Ходорковского ровно один человек: Путин В.В. Он его и помиловал.

Владимир Мамонтов, публицист

Поэты много об орлах в стихах пишут, и всегда с похвалой. И стати у орла красоты неописанной, и взгляд быстрый, и полет величественный... А иные даже наделяют его сердце великодушием. Так что ежели, например, хотят воспеть в стихах городового, то непременно сравнивают его с орлом. "Подобно орлу, говорят, городовой бляха № такой-то высмотрел, выхватил и, выслушав, - простил".

Я сам очень долго этим панегирикам верил. Думал: "Ведь, в самом деле, красиво! Выхватил... простил! Простил?!" - вот что в особенности пленяло...

Но однажды меня осенила мысль. "С чего же, однако, орел "простил" мышь? Бежала она по своему делу через дорогу, а он увидел, налетел, скомкал и... простил! Почему он "простил" мышь, а не мышь "простила" его?"

Дальше - больше. Стал я прислушиваться и приглядываться. Вижу: что-то тут неблагополучно. Во-первых, совсем не затем орел мышей ловит, чтоб их прощать. Во-вторых, ежели и допустить, что орел "простил" мышь, то, право, было бы гораздо лучше, если б он совсем ею не интересовался.

Михаил Салтыков-Щедрин. "Орел-меценат"

И русское сознание - оно не общественное в западном понимании. Нам не нужен социум для указания правил, как развиваются наши личности. У нас есть святые отцы, пустынники, которые бегут от общества в пустыню. Наш идеал - это человек, ушедший в пещеры от социума и в пещерах борющийся со злом, с дьяволом, с демонами. И этот человек задает парадигму русской мысли, русского сознания. Вы понимаете, о чем я говорю?.. В этом непримиримая бездна между Западом и русским. В этом интенция русской революции была. Если Путин придет к этому, он станет великим лидером, который возродит Россию до конца... Вот и давайте, Владимир Владимирович, идите дальше. Каждая ваша речь, Владимир Владимирович, вселяет надежду... Бесланская, Мюнхенская, Валдайская - это уход от западного либерализма, это уход от западных постхристианских ценностей... Хорошо, остался шаг до христианского социализма.

Максим Шевченко, журналист, член Совета по правам человека

...мужики богучаровские имели совсем другой характер... Старый князь... не любил их за их дикость Между ними всегда ходили какие-нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких-то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет... в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие-то теплые реки... Они поднимались караванами... бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами... Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой-то новой силы... Теперь... заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.

Лев Толстой. "Война и мир"

Написать про проект "Дети-404" хотелось давно. Пронзительный, неожиданный, анонимный, он дал возможность ЛГБТ-подросткам говорить о том, о чем и раньше-то поговорить было не с кем, а теперь и вовсе противозаконно.



На волне радости от амнистии четверых болотников, Маши Алехиной и Нади Толокно, помилования Михаила Ходорковского трудно переключиться на что-то другое. Но в ленте Фейсбука я вижу попытки: не забывайте о Таисии Осиповой, которая сидит уже три года, не забывайте о Мише Косенко, которого отправили на принудительное лечение, не забывайте о других болотниках, которых ждет суд и очень возможное заключение, не забывайте о детях-сиротах, которых не "амнистировали" и не отпустили к новым родителям в Америку, а теперь и в другие страны не отпустят.

Вот и я хочу напомнить о подростках, которых, по мнению Мизулиной, видимо, быть не должно. Как неправильная страница в интернете с ошибкой-404, они должны стать невидимыми из-за того, что любят не так, как считает правильным лишенная разума и сердца женщина.

Письма, которые публикуются в рамках открытой части проекта, - от одиноких детей, которые не могут быть собой и не могут стать другими. Это истории о насилии, преодолении, страхе, вранье, отчаянии и предательстве. В закрытых группах проекта подростки могут проконсультироваться и получить помощь.



«Отец узнал о моей ориентации от моей сводной сестры. Прозвучали самые страшные для меня слова «тебя в психушку, ее в тюрьму». Конечно, я сказала, что неудачно пошутила, что у меня ДАЖЕ ПАРЕНЬ ЕСТЬ! Это его успокоило, но новость облетела всех родственников. Тетя, как я только приехала, устроила мне допрос с пристрастием, я отнекивалась. На это мне она ответила, что если я такая, то могу больше не приезжать».

М.

«...Девочкам в нашей семье (у меня три сестры) запрещено было краситься, носить короткие юбки и распускать волосы. В будущем нам предписывалось выйти замуж и рожать детей. Про образование мы не должны и заикаться. Во всем слушаться мужа – наша святая обязанность. За малейшее неповиновение следовало наказание, чаще всего нас просто избивали.

...Моя первая попытка суицида. Мне помешала мама. Я попыталась тогда открыться ей, ведь я искренне полагала, что не грешила. Разве любовь 13-летней девочки считается мерзким грехом?

Мама была в ужасе, она сразу же потащила меня в церковь, где со мной провели беседу, пытаясь втолкнуть в мою голову одну простую мысль: я отвратительное ничтожество и должна сгореть в аду. Но можно исправиться, если я буду то же самое испытывать по отношению к мужчине...

...На мое 14-летие меня изнасиловал мой дядя, брат матери. Он говорил, что я просто маюсь дурью, но это можно излечить при помощи «хорошего члена». Так что мой первый опыт был не с «противной богу» лесбиянкой, а с 40-летним вонючим, пьяным, жирным, но православным, добропорядочным натуралом. Мама не поверила, когда я ей рассказала, она просто схватила меня за волосы и принялась бить головой о шкаф».

Софья, 19 лет.

В начале декабря на адрес проекта написала мама подростка:

«Здравствуйте! Чуть больше года назад я узнала, что мой младший сын, которому 16 лет, – гей. Узнала благодаря соцсети. Не скажу, что для меня это стало шокирующей новостью, порой я замечала в его поведении то, что наталкивало на мысль о гомосексуальности, и меня это не пугало. Я не гомофоб и люблю его любым... Главное, чтобы ему было хорошо. Хотя в этой стране будет тяжеловато...

Почитав истории в группе "Дети-404. ЛГБТ-подростки. МЫ ЕСТЬ!", я стала переживать о том, что он, наверное, мучается, как сообщить мне о своей ориентации. Понимаю, что как-то надо сказать ему, что я все знаю. И уже сейчас, все осмыслив, я даже рада, что он гей.

P.S. Спасибо большое за создание такой группы! Может, он увидит мое письмо, и тогда все упростится».

Елена

Это было первое письмо от родителя. Авторы проекта дали мне координаты мамы, и мы созвонились. Она рассказала, что осторожно присматривала за кругом общения сына, в том числе и в Сети, беспокоясь, как бы он не попал в дурную компанию. Однажды заметила, что он присоединился к группе проекта «Дети-404» в социальной сети «ВКонтакте».

«Я стала читать истории этих ребят, и меня так зацепили их переживания о том, что они не могут признаться родным. Я подумала, а вдруг мой ребенок так же переживает? А я уже давно все знаю и принимаю, и для меня это нормально. Тогда я решила написать координатору группы.

Отзывы ребят в группе на мое письмо были очень теплые. Я не ожидала, потому что я же ничего особенного не сделала. Я просто люблю своего сына. И не понимаю, как можно не принять своего ребенка. Как можно отторгать своих детей, которые и так страдают от того, что они иные, а еще должны от близких скрываться? Что здесь такого страшного? Внуков не будет? Нашли о чем переживать, да еще и в нашей стране».

Несколько недель она готовится к разговору с сыном. Но пока не сложилось.

А в адрес проекта тем временем пришло еще одно неожиданное письмо – от мамы не-ЛГБТ-девочки:

«Привет всем. Знаете, меня всегда бесили нотации на тему «Вот когда у тебя будет свой ребенок...» Это злило, я не понимала, как роды могут кардинально изменить моральные принципы. Прошли годы, и вот я взрослая, я мать, и я до сих пор не понимаю. Я правда не понимаю, как можно ТАК обращаться с собственными детьми. Как можно причинять боль тому, кто нуждается в защите? Кто дал право ломать и мучить того, кого сами родили и воспитали?

Моей дочери 14 лет, и я горжусь ею не потому, что ей нравятся мальчики. Я горжусь, потому что она победила в олимпиаде. Потому что приготовила обед, чтобы помочь мне. Потому что она моя дочь. И она знает, что если бы ей нравились девочки, ничего бы не изменилось и это не болезнь. Это всего лишь вариант нормы».

Елена

Проект «Дети-404» существует с марта. За это время координаторы получили более 800 писем от подростков, каждое из которых дает ощутить весь мрак, в котором существуют «невидимые дети». И это только часть тех последствий, которые принесли поправки в Административный кодекс. Заметно выше стал градус ненависти в обществе и ко взрослым ЛГБТ – о нападениях и убийствах становится известно постоянно.

Позавчера депутат от «Единой России» Мария Максакова выступила с предложением убрать слово «нетрадиционный» из Административного кодекса и сказала, что готова заняться продвижением этой идеи в Госдуме. Предложение было в целом поддержано ее коллегами по Либеральной платформе «ЕдРа».

Понятно, что это не исправит всего, что произошло за это время, и не сильно улучшит ситуацию с гомофобией в обществе. Но надо же с чего-то начинать разгребать то, что бездумно и безумно вывалили на нас за последний год.

В Саратове идут административные суды над гражданскими активистами. Судят за событие двухмесячной давности, о котором все и забыли бы, да вот власти вспомнили. Видно, тоже хотят внимание к теме привлекать.

26 октября на главном пешеходном проспекте Саратова состоялось шествие в защиту политзаключенных. Около 40 человек прошли от здания саратовского цирка до памятника Чернышевскому (от одного конца проспекта Кирова до другого) с транспарантом "Мы требуем освобождения всех политзаключенных!". Количество полицейских, сопровождавших шествие, было впечатляющим, однако стражи порядка вели себя корректно, никто задержан не был.

Полтора месяца спустя трем заявителям акции, членам недавно самораспустившегося в Саратове отделения РПР-ПАРНАС, вручили повестки в суд.

Одного из них, Александра Стрыгина, 13 декабря приговорили неизвестно за что к 10 тысячам штрафа. Суд над Владимиром Безменовым состоялся 24 декабря. На нем мне довелось побывать.

Административное дело, возбужденное по статье 20.2, ч.1 КоАП, поступило судье Ефимовой в виде ксерокопий, не заверенных ни одной достоверной подписью и ни одной печатью. Уважающий себя судья не глядя отправил бы такую макулатуру туда, откуда ее прислали. Однако судья Ефимова приняла такое, с позволения сказать, дело к рассмотрению.

И начала заседание с оглашения протокола, точнее, его незаверенной копии.

«14.10.2013 гражданин Безменов В.А. совместно с гр. Стрыгиным А.Б., Лукьяновым А.Н. направили в Администрацию МО «город Саратов» уведомление о намерении проведения публичного мероприятия – шествия... 26.10.2013 в период времени с 15 часов 00 мин. До 16 часов 00 мин. при проведении публичного мероприятия от д.59 по ул. Чапаева г. Саратова по проспекту Кирова до ул. Радищева (памятник Н.Г. Чернышевскому) гр. Безменов В.А., являясь его организатором, не имел отличительного знака организатора публичного мероприятия, тем самым нарушил п.10 ч.4 ст.5 Федерального закона № 54 от 19.06.2004 «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях».

Вторая претензия к Безменову, указанная в протоколе, состоит в том, что, мол, он нарушил форму мероприятия, проведя не шествие, а демонстрацию, так как участники несли плакат и транспарант «Мы требуем освобождения всех политзаключенных». Где в ФЗ №54 сказано, будто участники шествия не могут нести плакаты и транспаранты, в бумаге не уточнено.

Владимир Безменов с обвинением не согласился и пояснил, что в заявке, поданной им в середине октября, было прописано использование не только средств наглядной агитации во время шествия, но и звукоусиливающей аппаратуры.

Защитник Владимир Чарский указал на вопиющие процессуальные нарушения: протокол датирован 3 декабря, Владимир Безменов не присутствовал при его составлении и даже не был об этом уведомлен. Не говоря уж о том, что в деле представлена лишь незаверенная копия протокола, то есть не имеющая никакого юридического смысла бумага.

Защитник Александр Конякин подтвердил, что копия протокола не заверена, невозможно установить источник происхождения этого документа и потому невозможно продолжать рассмотрение дела на основании недопустимых доказательств. Защитник Константин Рогалев также попросил дело прекратить за отсутствием состава правонарушения.

Однако судья как ни в чем не бывало продолжила разбирательство.

Защитник Чарский пояснил, что обстоятельства, изложенные в материалах дела, ничем не подтверждены, изменение формы публичного мероприятия не является правонарушением, да к тому же она и не была изменена. Наглядная агитация разрешена законом при проведении любого общественного мероприятия, и в чем усмотрено нарушение – неизвестно. Он также обратил внимание на тотальное нарушение прав своего подзащитного, которого даже не уведомили о составлении протокола об административном правонарушении, не ознакомили с ним, не предложили дать пояснения. Другие защитники заметили, что протокол составляется на месте либо в течение двух суток после события, но никак не месяц с лишним спустя.

Занудно и уныло тянулся этот процесс. Защитники четко обосновывали недопустимость каждого из имеющихся в деле доказательств, а судья настаивала на рассмотрении этих бумаг по существу, и выяснялось, что и по существу нет никакого правонарушения. Ксерокопия объяснения Павла Владимировича Грищенко, начальника отдела взаимодействия с общественными объединениями, не заверенная, датированного почему-то 16 октября, то есть за 10 дней до мероприятия (опечатка, конечно), гласит о том, что участники акции использовали наглядную агитацию, не имели отличительных знаков организаторов, начали шествие на 5 минут позже заявленного времени... Но в чем же нарушение? Здесь же копия самой заявки (как она попала в дело из администрации Саратова – неизвестно, протокол изъятия отсутствует). В заявке четко прописано намерение использовать плакаты и транспаранты. Отсутствия отличительных знаков организаторов – вообще ничем не подтвержденный факт. Ни одного свидетеля в суде допрошено не было.

Разбирались несколько объяснений граждан, датированные 26 октября, без паспортных данных, тоже не заверенные, без расшифровки подписей. Окончание каждого объяснения повторяется слово в слово, как под копирку: «Даная группа граждан пересекла проезжую часть ул. Радищева и остановилась около памятника Н.Г. Чернышевского, где стояла приблизительно около 10-ти минут, держа при этом в руках плакаты и вышеуказанные транспаранты» (орфография и пунктуация сохранены). Начальные абзацы немного отличаются, хоть смысл один: мешали, мол, проходу граждан. Так, гражданин Данышин С.Б. поясняет, что шел по направлению к ул. Радищева с ребенком в кафе «Робин-Бобин», в это время по проспекту шла группа людей с транспарантом, который мешал проходу граждан, люди вынуждены были его обходить. «Я сам был вынужден двигаться сбоку от этой группы». (Далее – приведенная выше фраза о 10 минутах у памятника.)

Кафе «Робин-Бобин», поясняют защитники, находится в Заводском районе, то есть в другой части Саратова, и чтобы попасть туда с проспекта Кирова, нужно идти к остановке в противоположном направлении. Зачем этот гражданин с ребенком шел к сбоку от транспаранта, да еще 10 минут стоял у памятника Чернышевскому – неизвестно.

(Надо сказать, что я была на этом шествии и фотографировала его. Никакого гражданина с ребенком, идущего сбоку, я не видела, равно как и ни одного гражданина, которому бы шествие мешало пройти. Но к чему разбирал это суд? Ведь Безменов обвинялся не в том, что мешал проходу граждан, а в том, что якобы провел демонстрацию вместо шествия и не имел опознавательного знака организатора. Ни то, ни другое ничем не подтверждено, да и ни у одного из представителей полиции и администрации города, присутствовавших на мероприятии, подобных замечаний не возникало.)

Абсурд – он и есть абсурд, вникать в него тяжко. Дальше присутствовать на этом затянувшемся заседании я не могла, иначе бы опоздала на поезд. Только в седьмом часу вечера я узнала об оглашенном постановлении: 10 тысяч рублей штрафа за административное правонарушение.

Надо заметить, что судье Елене Ефимовой на вид вряд ли больше 35 лет. Владимиру Алексеевичу Безменову на следующий день после акции в защиту политзаключенных, 27 октября, исполнилось 65 лет.

В судебном заседании прокурора не было, функцию его исполняла судья. Пенсия человека, которого она без вины приговорила к штрафу, не превышает суммы этого штрафа.

Алексею Лукьянову, третьему заявителю шествия в защиту политзаключенных, суд еще предстоит.

Извините меня, деточка. Я все-таки человек 70 лет, автор 50 книг, известный интеллектуал, на минуточку, а не какая-то приблудная какая-то девочка в грязных колготках. Простите. Как так? Как вам не стыдно. Как вам не стыдно говорить такие вещи! Вы меня сравниваете с какими-то этими, ссыкушками, извините.

Эдуард Лимонов, писатель и политик

- Ты огорчил барина! - с расстановкой произнес Илья Ильич и пристально смотрел на Захара, наслаждаясь его смущением.

Захар не знал, куда деваться от тоски…

- Чем же я огорчил вас, Илья Ильич? - почти плача сказал он.

- Чем? - повторил Обломов. - Да ты подумал ли, что такое другой?.. Другой - кого ты разумеешь - есть голь окаянная, грубый, необразованный человек, живет грязно, бедно, на чердаке; он и выспится себе на войлоке где-нибудь на дворе… Вот это так "другой"! А я, по-твоему, "другой" - а?

Иван Гончаров. "Обломов"

Женщины и дети

Каждый раз, когда Марии и Надежде в последние дни задают вопрос, почему они не поехали сразу к своим детям, я вижу в их глазах удивление. Им кажется, что ответ настолько очевиден, что всякому человеку это должно быть ясно. А если не ясно, то и объяснить такому человеку трудно. И с трудом подбирают слова, размышляя по ходу речи, какие аргументы могут быть понятны спросившему такое.

Спрашивающие, видимо, не знают, с кем разговаривают, кто эти мамы и откуда они вышли, с чем столкнулись в лагерях и какой вызов бросили современной системе рабства, бесправия, избиения, пыток и убийств заключенных. Скольких людей увлекли за собой в борьбу с лагерной администрацией за свои права к тому моменту, когда вдруг покинули лагерь. Что будет с теми, кто поверил им и, преодолевая ужас перед расправой, свидетельствовал вслед за ними о непосильном труде, унижениях, пытках, самоубийствах и убийствах?

«Что говорят в лагере об амнистии?» - спросила я Машу по телефону за пару недель до освобождения. «С людьми невозможно ни о чем разговаривать. Все говорят только об амнистии. Смотрят телевизор и всему верят. Они как дети». Невежественные и испуганные дети, не знающие ни своих прав, ни законов, нарушаемых администрацией лагеря, наказанные за чтение этих законов с Надеждой или Марией, посаженные в ШИЗО, получившие отказ в УДО, замороженные в локалке, избитые и отчаявшиеся, они, наверное, кричали в сердцах вслед уходящим защитницам: «На кого вы нас оставили? Мы поверили вам, а вы сейчас окажетесь в теплом семейном гнездышке и забудете о нас? А мы не выдержим здесь, нас замучают или доведут до самоубийства, и своих детей мы не увидим никогда!»

В своих разоблачительных открытых письмах из лагерей Надежда и Мария много писали о тревоге за тех, кто отважился поднять свой голос за них. Я составила тогда список тех женщин и опубликовала на своей странице в фейсбуке. Люди публиковали список и спрашивали, как помочь этим женщинам, что мы можем сделать для них. Мы не знали что, а Мария и Надежда знают и чувствуют свою колоссальную ответственность перед теми, кто доверился им и пошел за ними. Поэтому «пятки горят», как сказала Надя, и нужно действовать: послать в лагеря адвокатов, объявить на весь мир, что они не оставят своей борьбы за лагерных пленниц, что они помнят о них и сделают все, что могут, для их спасения.

А церковным хулителям хорошо бы иногда заглядывать в Евангелие, а то и Христос покажется плохим сыном, и Богородица - плохой матерью. «Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф. 12:46-50).

Надежда и Мария эту волю Божью исполнили: повели себя в лагере как добрый самарянин - бросились на помощь замученным, униженным, избитым. Что сделала церковь? Поддержала добрых самарян? Воззвала лагерную администрацию к милосердию, к соблюдению закона? Церковь же теперь хорошо знает законы и любит обращаться в суд для защиты прав верующих. Нет, священник Александр Пелин, якобы духовно окормляющий мордовские лагеря, встал на сторону беззакония, отвернулся от несчастных женщин и обвинил Надежду Толоконникову в клевете. Не поменял своего мнения даже после того, как многие женщины, прошедшие через мордовские лагеря, подтвердили ее свидетельство. А должен был бы первым проявить отцовскую (или материнскую?) заботу о страдалицах, об отвергнутых и беззащитных «детях» Гулага.

Мария Алехина большую часть своего последнего слова на суде посвятила положению детей в детских домах и неврологических приютах, в которых она провела много времени. А затем из лагеря писала о невыносимых условиях, в которых этапируют женщин с грудными детьми. Мать Мария - всем детям мать.

«Современные институты образования учат людей с детства жить автоматически. Не ставить ключевых вопросов с учетом возраста. Прививают жестокость и неприятие инакомыслия. Уже с детства человек забывает свою свободу. 

У меня есть опыт посещения психиатрического стационара для несовершеннолетних. И я с уверенностью говорю, что в таком месте может оказаться любой подросток, более или менее активно проявляющий инакомыслие. Часть детей, находящихся там, из детских домов. 

У нас в стране считается нормой попытавшегося сбежать из детдома ребенка положить в психбольницу и осуществлять лечение сильнейшими успокоительными, такими, как, например, аминазин, который использовался еще для усмирения советских диссидентов в 70-е годы. 

Это особенно травматично при общем карательном уклоне и отсутствии психологической помощи как таковой. Все общение там построено на эксплуатации чувства страха и вынужденном подчинении этих детей. И как следствие, уровень их жестокости опять же вырастает в разы. Многие дети там безграмотные. Но никто не делает попыток бороться с этим. Напротив, отбивается последняя капля мотивации к развитию. Человек замыкается, перестает доверять миру». 

В заключенных женщинах она увидела тех же детей. Сомневаюсь, что кто-либо из обвиняющих сегодня Надежду и Марию в отсутствии материнских чувств переживал за Филиппа и Геру, когда их лишили матерей, поднимал свой голос за детей в детских домах и психлечебницах, за бесправных женщин в лагерях. Уверена, что им дела нет ни до кого из них. Просто история Pussy Riot пошла по второму кругу, и нерастраченная злоба нашла новый повод для самоутверждения. Главный урок пройденной всеми нами школы Pussy Riot заключается в том, что мы как общество ничему не научились.

А Филя и Гера - удивительно талантливые дети. Они, в отличие от задающих глупые вопросы, любят своих мам. И поймут. И будут гордиться ими.

Я никогда ничего не делал по заказу, на потребу. Так же и с картинами, которые мы делали вместе с Михалковым. Нет ни одной картины, за которую надо было бы стесняться, оправдываться - что, мол, такое было время, поэтому приходилось выживать. Мы делали, и можно делать сейчас кино, где ты выражаешь мысли, от которых не отступаешь. Например, "Свой среди чужих". Вроде бы кино о чекистах. Как это так - "кровавая гэбня"?! Ничего подобного. Это история о дружбе людей, которые свято верили в то, чем занимались и за что готовы были отдать жизнь. И действительно так было.

Александр Адабашьян, кинодраматург, художник, режиссер, актер, заслуженный художник РСФСР

О нас, советских писателях, злобствующие враги за рубежом говорят, будто бы пишем мы по указке партии. Дело обстоит несколько иначе: каждый из нас пишет по указке своего сердца, а сердца наши принадлежат партии и родному народу, которым мы служим своим искусством.

Михаил Шолохов. Речь на Втором всесоюзном съезде советских писателей

Попался на глаза недавний пост протодиакона РПЦ МП Андрея Кураева про участницу панк-группы «Pussy Riot» Марию Алехину. Лучше ознакомиться в оригинале, букв в опусе не так много, но для тех, кому лень переходить по ссылке, кратко перескажу смысл. Господин Кураев утверждает, что Алехина не умна. Причем это следствие божественного провидения: «Посылку от Бога с надписью «ум» она еще не получила». Подразумевается, что сам батюшка удостоился быть одним из адресатов. И это именно тот редкий случай, когда для прояснения истины требуется установить, кто нам ее глаголет.

Русскую православную церковь Московского патриархата (РПЦ МП) многие ошибочно считают единственной законной правопреемницей Православной кафолической греко-российской церкви, которая до 1917 года имела особый статус, а взаимоотношения ее с царской властью определялось доктриной «симфонии», заимствованной у Византии. На самом деле после прихода к власти большевиков в ответ на террор возникло несколько православных церквей: Русская православная церковь за границей, катакомбная церковь и другие, отвергнувшие подчинение юрисдикции Московского патриархата.

Сам Московский патриархат за первый десяток лет террора тоже был практически обезглавлен и разгромлен. Но Сталин и ОГПУ в 1927 году расчетливо решили, что полное уничтожение православных церквей как организаций методом террора не приведет к отказу от веры миллионов прихожан. К тому же настроения в этой среде при уничтожении организации сложнее контролировать. Тогда было решено под надзором ОГПУ практически на пепелище воссоздать единую православную церковь. Главой Сталин назначил заместителя местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского), который тут же выпустил декларацию «Об отношении Православной Российской Церкви к существующей гражданской власти».

Теперь симфония возникла уже между богоборческой властью и созданной ею при ОГПУ церковью, позже переименованной в Русскую православную церковь Московского патриархата (РПЦ МП). За рубежом и среди верующих, не принявших Декларацию митрополита Сергия, РПЦ МП принято называть безблагодатной красной или сергианской церковью. Органы госбезопасности с поставленной задачей справились, жестко контролируя всю церковную жизнь. Возведение в сан производилось с одобрения уполномоченного ОГПУ-НКВД-МГБ-КГБ, активная вербовка сексотов и информаторов велась начиная с семинарии. От советского периода современная РПЦ МП отличается принципиально только тем, что власть разрешила ей вести широкую коммерческую деятельность на льготных условиях, придав статус внутреннего безналогового офшора.

Теперь про ум. Метаморфозы, которые претерпела за последнее столетие нынешняя РПЦ МП, безусловно можно считать следствием наличия у ее иерархов большого ума. По их логике глупо было в советский период отказываться от сотрудничества с богоборческой властью и органами госбезопасности, когда из него можно извлечь столько выгод для себя лично и Церкви. Причем нынешний патриарх Кирилл (Гундяев) в этом вопросе является верным продолжателем дела Сергия (Страгородского), заявляя в частности: «Факт встречи духовенства с представителями КГБ нравственно безразличен» (Бюллетень "Прямой путь", №1-2, 1992 г.). Именно наличие большого ума и, в частности, коммерческой жилки послужило основным аргументом в пользу избрания господина Гундяева патриархом. Хотя патриарх Кирилл уже успел прославиться многочисленными скандалами, но, вероятно, это для него и РПЦ МП тоже нравственно безразлично.

На фоне умного поведения иерархов РПЦ МП участницы группы Pussy Riot – дуры. Зная, что бизнес-центр "Храм Христа Спасителя" является главной площадкой, откуда ведутся телетрансляции костюмированных церемоний в стиле a la russe с участием правящего тандема, не побоялись обратиться с живой, пусть и неканонической, молитвой к Богу, ошибочно принимая данное место за Храм Его. Сакральный для любого бизнесмена в рясе или богослова в штатском торгово-развлекательный комплекс был осквернен упоминанием всуе святого имени – Путина, да еще в негативном контексте. Весь нынешний смысл существования РПЦ МП заключается в создании правильной телекартинки по памятным датам: Его Величество сияет в блеске софитов, вокруг челядь с подобострастным выражением лица, фоновая массовка из сотрудников ФСО, загримированных под народ, а рядом первосвященник в расшитом золотом облачении, подчеркивающий легитимность правителя. Лепота, вписанная Эрнстом и Добродеевым в сценарии всех телепостановок. И тут какие-то дуры пытаются сменить контекст.

Вторая непозволительная глупость – отказ от сотрудничества с компетентными органами. Вся современная история РПЦ МП учит, что это глупо. Третья – отсутствие прошений о помиловании. Очень глупо, очень.

В контексте христианского вероучения права обоих костюмированных коллективов – группы Pussy Riot, возглавляемой Надеждой Толоконниковой, и РПЦ МП, возглавляемой Владимиром Гундяевым, - обращаться с молитвами к Богу равны. Только первые, хотя и не носят креста, но делают это искренне и по зову сердца, а вторые - из коммерческого расчета, отрабатывая государственный заказ на театрализованные постановки, и по принуждению, обслуживая власть, состоящую из выходцев из того ведомства, в архивах которого хранится масса интересного на бородатых артистов.

Протодиакон Андрей Кураев - велеречивый и образованный среди невежд, дерзновенный апологет РПЦ, которому знакомо множество профессиональных полемических приемов из фарисейских наставлений. Из него в миру вышел бы блестящий адвокат – гордость любой адвокатской палаты. Но он выбрал иной путь: стал адвокатом корпоративным – «адвокатом дьявола». И он умен. А вот Иисус из Назарета был типичным дураком, более того - фриком, кощунником и экстремистом. И оставил он после себя одни только воспоминания учеников. Это уже потом, позже построили бизнес-центры Его имени и само имя превратили в популярный продаваемый бренд. Так что все правильно говорит корпоративный адвокат – нет ума у Pussy Riot, не получили они посылку, а дошла она только ему. Хотя я бы на месте Кураева адрес отправителя внимательнее рассмотрел. Но, впрочем, среди суетных коммерческих забот таким мелочам в РПЦ МП давно не придают значения.

Оригинал.

Не хотелось мне вступать в полемику с тем, кто только что вышел из десятилетнего заключения к радости, как говорили в советское время, "всего прогрессивного человечества". Но Полина написала свое письмо кровью сердца. Она, подростком пережившая в Грозном самые страшные часы своей жизни, на себе и своей семье познавшая, что такое война на Кавказе, имела на это право.

Мне же хочется понять только одну из сказанных адресатом Полины фраз: "Это наша земля, мы ее завоевали". Сокращаю ее до трех слов: мы завоевали землю.

Во-первых. Что это за земля, о которой идет речь? Колония империи? Или это равноправная часть страны, носящей имя России?

Во-вторых. Кто эти МЫ, которые завоевали землю? В отличие от Полины, мне хотелось бы думать, что в отношении всей или части нашей страны МЫ - это граждане России. К таким МЫ отношу я себя, поэтому и чувствую свою за нее ответственность. У этой страны - своя история, в ней есть то, чем ее граждане могут гордиться, есть и страницы позора. Без такого МЫ страна обречена на разрушение.

В-третьих. Если такое МЫ имеет на сегодняшний день смысл, то что же значит это "мы завоевали"? Ожидается ли от жителей Северного Кавказа чувство гражданственности по отношению к России? Если да, то надо признать, что потомки и "завоевателей", и "завоеванных" сегодня входят в это МЫ. МЫ примирились уже давно, МЫ имеем общих предков и общих потомков. А главное, МЫ имеем общее будущее.

Если это не так, то никакие войны не смогут сохранить единство России.

Для меня мои друзья и коллеги на Северном Кавказе - это МЫ. И это единство нам стоило слишком дорого: долгих лет, отданных совместной работе и общей борьбе, общих потерь тех, кто отдал за наши общие цели жизнь. Но было и кое-что приобретенное, завоеванное нами: дружба, тепло, взаимное уважение и понимание. Да, слишком дорого, чтобы разрешить кому-то снова калечить жизни наших детей, чтобы им снова пришлось стыдиться за нас, как об этом пишет Полина.

Однако, начиная с последних десятилетий минувшего века и по сей день, наша культура не столько развивается, сколько загибается. Примеров тому более чем достаточно. Исчезают дома культуры, российская эстрада повторяет худшее, что выбрасывает в мир наступательная американская попса, на телевидении - ни одного фильма без ужасов и убийств. Кем вырастут российские дети под воздействием подобной культуры?

А в это время в стране живут и сами по себе, почти без поддержки государства, формируются большие российские таланты.

Вячеслав Штыров, заместитель председателя Совета Федерации

- Paul! - закричала графиня из-за ширмов, - пришли мне какой-нибудь новый роман, только, пожалуйста, не из нынешних.

- Как это, grand’maman?

- То есть такой роман, где бы герой не давил ни отца, ни матери и где бы не было утопленных тел. Я ужасно боюсь утопленников!

- Таких романов нынче нет. Не хотите ли разве русских?

- А разве есть русские романы?.. Пришли, батюшка, пожалуйста пришли!

Александр Пушкин. "Пиковая дама"

Вслед за Владимиром Путиным решила явить миру монаршую милость и британская королева. Она помиловала покойника Алана Тьюринга, заслуги которого перед короной и человечеством неисчислимы. В годы Второй мировой войны Тьюринг взломал коды немецкой шифровальной машины "Энигма", чем, по словам премьер-министра Дэвида Кэмерона, "спас эту страну". Он также считается одним из основоположников информатики. Но заслуги перед Великобританией не спасли его в 1952 году от уголовного преследования за гомосексуализм, который был тогда на Британских островах преступлением.

Тьюрингу был предложен выбор между тюрьмой и химической кастрацией. Он выбрал второе, а спустя два года покончил с собой. Его юный партнер получил условный срок.

Приговором суда Тьюринга лишили допуска к работе с секретной информацией. Тем самым Великобритания наказала себя самое: она могла бы первенствовать в создании компьютеров. В марте 1952 года, когда Тьюрингу выносили приговор, Елизавета II уже взошла на престол, но еще не была коронована.

Помилование умерших – не такая уж редкость. Например, в 1979 году Джимми Картер, второй после Гражданской войны президент-южанин, помиловал давным-давно скончавшегося президента Конфедеративных Штатов Америки Джефферсона Дэвиса.

После капитуляции конфедератов Дэвис был заключен в каземат и содержался там в крайне тяжелых условиях: его ноги были закованы в кандалы, ему не давали свиданий и никаких книг кроме Библии. Ему вменялись измена и организация покушения на Линкольна. Но власти долго не могли организовать процесс. Через два года Джефферсон был освобожден под залог, а затем вышла амнистия для южан и судебное разбирательство было прекращено.

Однако поражение в правах оставалось: согласно 14-й поправке к Конституции, лицо, принявшее участие в восстании или мятеже, не может быть избрано в Конгресс или занимать какую-либо государственную должность. Вернуть это право может только Конгресс двумя третями голосов каждой палаты. Казус в том, что поправка эта была принята уже после войны, когда Дэвис сидел в тюрьме.

Сторонники уговаривали Дэвиса просить президента о помиловании, с тем чтобы участвовать в президентских выборах 1876 года, но Дэвис категорически исключил такую возможность. "Просьба о помиловании должна сопровождаться раскаянием, - сказал он, - а я ни в чем не раскаиваюсь". В том же году сенатор Джеймс Блейн, сам претендовавший на пост президента от Республиканской партии, дабы устранить опасного соперника, провел в Сенате поправку к закону о всеобщей амнистии для южан (уже третьей по счету), которая исключала персонально Дэвиса из числа амнистированных. Но вкусить плоды своего успеха Блейну не удалось: из-за обвинений в коррупции он не получил партийную номинацию.

Конгресс принял решение о полной реабилитации Джефферсона Дэвиса лишь в октябре 1976 года.

В 2010 году губернатор Флориды Чарли Крайст подписал акт о посмертном помиловании лидера рок-группы The Doors Джима Моррисона. В 1969 году на концерте в Майами Моррисон продемонстрировал публике свои гениталии и за это неприличие был приговорен в двум годам тюрьмы и штрафу в 500 долларов. До вступления приговора в силу его выпустили под залог в 50 тысяч долларов. Моррисон умер в июле 1971 года, так и не дождавшись решения по своей апелляции.

Ни один из этих посмертно помилованных не признавал своей вины.

Иное дело Россия. Евгений Анисимов в книге "Русская пытка" пишет
:
Раскаяние преступника было одной из задач политического сыска. Человеку никогда не позволяли уйти из застенка с высоко поднятой головой. Его не только пытали, но и всячески унижали, ломали. "Бесстрашие", "упрямство" каралось сурово. Человек был обязан не просто признать свою вину, но и каяться, униженно просить о помиловании. При этом мало кого интересовала его искренность, важно было формальное покаяние.

Книга содержит потрясающие примеры как униженного раскаяния истерзанных узников, так и несокрушимого их упорства. Сам акт помилования обставлялся как театральное действо, чтобы осужденный почувствовал себя уже одной ногой в могиле. Самый известный случай – несостоявшийся расстрел петрашевцев, наложивший тяжкую печать на ум и сердце Достоевского. Но это устойчивая традиция – власть любила такие спектакли.

В 1723 году бывшего вице-канцлера Петра Шафирова возвели на эшафот и заставили положить голову на плаху. Палач размахнулся и вонзил топор рядом с головой. Только после этого Шафирову было объявлено, что казнь заменяется ссылкой. С виднейшим сановником времен правления Анны Иоанновны и Анны Леопольдовны Остерманом поступили в 1742 году еще более изуверски. Он был приговорен к колесованию. На эшафоте ему объявили, что императрица Елизавета Петровна всемилостивейше заменяет колесование отсечением головы. Голова на плахе, взмах топора – и оглашение второго указа: вечная ссылка в Сибирь.

Очевидец несостоявшейся казни Петр Каратыгин полагает, что Остерман знал о помиловании:

Биографы удивляются его хладнокровию, но причиною таковому была, конечно, твердая уверенность в милосердии императрицы, которая в самую ночь восшествия своего на престол, пред иконою Спасителя, дала клятву никого не казнить смертию. Эта клятва, без сомнения, была не безызвестна Остерману.

Но мало ли в чем императрица клянется перед иконой...

О том, как выбивались признания в сталинских застенках, говорить излишне.

Михаил Ходорковский сломал вековую традицию. Он вышел на свободу именно с высоко поднятой головой, ни о чем не жалея и ни в чем не раскаиваясь. Он не дал первому лицу насладиться унижением узника. За это он достоин не только нашего уважения, но и нашей признательности. Все прочее – его личное дело. Он теперь частное лицо.

Денис Луцкевич в ответ на опрос участников процесса судьей Никишиной: "Может, мы не будем делать вид, что суд что-то решает и его интересует мнение адвокатов или наше? Мы тут наблюдали множество отклонений от УПК, разве что-то мешает продолжить слушание без адвоката?". Сегодня в Никулинском объявлен перерыв до пятницы в связи с болезнью адвоката Макарова. Болезнь - священное право личности и я не об этом, а о самом суде.

Вчера в очередной раз наблюдали типичный шантаж. Был уже восьмой час вечера. Ребята в клетке и адвокаты раз за разом просили закончить на сегодня. Подсудимых доставляют в камеры к часу ночи, рано утром - снова на развозку. Ну хотя бы сделать перерыв на 5 минут (в туалет сходить). Судья очень торопится закончить дело и не в первый раз ставит условие: либо давайте свидетелей, либо начинаем допрос обвиняемых (это уже следующая, предпоследняя стадия процесса). Или сидите тут до ночи. У защиты еще есть свидетели на следующие дни - по вполне конкретным поводам. Мы тоже не тянем, просто реально рассчитываем число вызванных на день. Вчера заслушали целых 8 свидетелей.

"Прошу не терроризировать нас!" - раздалось из клетки. "Ну что, перейдем к допросу обвиняемых?" - с улыбочкой спрашивала судья, постукивая пальцем по столу. "Мы не будем отвечать" - подавал голос Полихович. Ребята в клетке встали, приставы бегали и шептали "сядьте!", в клетке отказывались. В зале и за адвокатским столом стоял нескончаемый гул. 19:35. Воспользовавшись поставленным вопросом о ходатайстве, адвокаты попросили 5 минут на обсуждение. Но ребят все равно не выпустили из зала. Макарову стало плохо, и он самовольно покинул зал, вызванная "скорая" измеряла ему давление в фойе. Только после этого судья перенесла заседание на следующий день. Сегодня адвокат не пришел, сообщив о болезни. Никишина не упустила случая вбить клин в "болотную команду": "Кривов, вот вы арестованы позже, значит, другие сидят дольше вас, а ваш адвокат затягивает процесс!". На какую-то шутку про Колю Кавказского глумливо улыбается: "Да вашего Кавказского давно и след простыл!". "Он сегодня в зале был!" - возмущенно возражает Полихович.

Все очень устали. Все очень сложно. Все очень разные - с разными взглядами, ситуациями и характерами. Все держатся вместе и на одном: мы не виновны. Давление и нарушения усиливаются с каждым днем. Я думаю, они выдержат. Во всяком случае, видно, что они уже ничего не боятся.

Все остались при своем прежнем отношении к М.Б. Ходорковскому, сложившемуся за 10 лет его отсидки. Потому что перед публикой предстал... человек, отмотавший полновесный червонец, и это было определяющим в его появлении. Теоретически все понимали, что червонец - это серьезно, но не все понимали, до какой степени серьезно… мы видели того самого малоподвижного осмотрительного зэка... Какие тут освободительные речи и какие жгучие тайны, доверяемые публике, о чем вы?.. Демоническая гордыня... в конце концов довела ее носителя до Краснокаменска, и можно же представить себе, как это воспоминание жгло и ломало его по ночам на лагерной шконке. Ломало - и переломило.

Максим Соколов, публицист. "После червонца"

Раз в неделю старый генерал по долгу службы обходил все казематы и спрашивал заключенных, не имеют ли они каких-либо просьб... Он выслушивал их спокойно, непроницаемо молча и никогда ничего не исполнял, потому что все просьбы были не согласны с законоположениями...
- Книги им даются и духовного содержания, и журналы старые. У нас библиотека соответствующих книг. Только редко они читают... Тоже и писать им не возбраняется, - продолжал генерал. - Дается аспидная доска, и грифель дается, так что они могут писать для развлечения. Могут стирать и опять писать. И тоже не пишут. Нет, они очень скоро делаются совсем спокойны. Только сначала они тревожатся, а потом даже толстеют и очень тихи делаются, - говорил генерал, не подозревая того ужасного значения, которое имели его слова.
Нехлюдов слушал его хриплый старческий голос... и понимал, что возражать, объяснять ему значение его слов - бесполезно.

Лев Толстой. "Воскресение"

Михаил Ходорковский, я пишу Вам из Финляндии. Меня зовут Полина Жеребцова. Я политбеженка из России. Из современной России, где уже много-много лет правит господин Путин.
Всю жизнь я веду дневник. И так случилось, что родилась я на Кавказе, в городе Грозном.

Когда мне было девять, мой город окружили кольцом российские танки - и дома стали превращаться в руины и тлен вместе со своими обитателями.
По Вашему дому стреляли из танка, господин Ходорковский?
По моему - стреляли. Горели верхние этажи, и дети кричали от нестерпимой боли: осколки терзали их тела.  

Мой дед, участник Отечественной войны, лежавший в больнице на Первомайской улице, погиб при обстреле. Он уже выздоравливал - я и мама собирались забрать его домой.
Мы не могли похоронить его неделю. Шли бои.
Я знаю, Вы много пережили, были в заточении. Но скажите, Вы можете себе представить, как кричат больные, когда из орудий стреляют по больнице или когда невидимый и неуязвимый для их проклятий бомбардировщик сбрасывает на них полуторатонную бомбу?  

Мы искали, где снег чище, набирали его и цедили через ткань, чтобы пить. Снег не белый, совсем не такой, какой сейчас я вижу в Финляндии. Он темно-серый и горький, потому что вокруг пожары. Горит нефтяной завод, горят целые кварталы домов. Прежде чем добраться до живой человеческой плоти, бомбы терзают камень и железобетон.
А дома полны людей, и им некуда бежать. 
Мы падали от голода, тычась в углы квартиры, наполовину провалившейся в подвал. А крысы жались от холода к нашим ногам и пищали.
Крысы спали со мной в коридоре на дощатом обледенелом полу, и я не гоняла их, понимая, что от «российской демократии» страдают даже они!
Наши коты и кошки умерли, не выдержав диеты из соленых помидоров, которыми их кормили один раз в несколько дней.
Чтобы добыть хоть какую-то еду, нужно было ходить по чужим подвалам, где завоеватели оставляли тонкие серебристые нити, наступив на одну из которых, можно было отправиться в рай.  

А хотите послушать, как я стояла у бетонных плит, под которыми трое суток в центре Грозного, задыхаясь в обломках и цементной пыли, умирали русские старики?
Никто не смог поднять плиты и разгрести завалы! Люди плакали и молились, но ничего не могли сделать. Погибшим под развалинами собственного дома не досталась даже могила в «завоеванной нами земле».
Этот ад повторялся множество раз за десять лет: столько длилась война на Кавказе, в Чеченской Республике.  

В августе 1996 года в подъезд нашего дома залетели снаряды с российского поста: соседей разорвало на куски.
Мне было уже одиннадцать.
Я вышла в свой родной подъезд, и мои ноги по щиколотку утонули в крови. Кровь стекала со стен и с потолка, а рядом кричали в жутких мучениях выжившие соседи.
С тех пор, господин Ходорковский, я не верю правителям России. Я не считаю, что это цена за завоевание и целостность страны. Это делали как раз «слабаки» - ведь сильный человек не будет самоутверждаться за счет убитых детей и женщин.
По сути дела они предатели собственного народа.  

В 1999 году, когда по «гуманитарным коридорам» с беженцами стреляли, сжигая людей заживо в автобусах, мы не смогли выехать из города. А 21 октября 1999 года на рынок Грозного «прилетела» ракета.
Днем, когда там толпились тысячи людей.
Как потом было объявлено, «это был рынок террористов», с которыми боролись захватчики.
«Террористами» назвали детей, стариков и женщин, которые торговали зеленью, конфетами, хлебом, сигаретами, газетами и т.д. А сам рынок назвали «рынком оружия», но я никогда не видела там оружия, хотя иногда за день обходила все ряды с коробкой товара.
Я не могла отдыхать на каникулах или после школы: чтобы выжить я работала.
Я торговала на этом рынке. Не было пенсий, зарплат. Люди выживали. Моя мать не получала зарплату год. Ее украли. И мы торговали, чтобы выжить и купить хлеба.
Не нужно было начинать нас «завоевывать», превращая нашу жизнь в одну сплошную полосу ада.
Нам и так было трудно - без бомб и установок «Град».
Когда на грозненский рынок прилетела ракета, я находилась в трех кварталах от места ее падения. Я увидела огонь от земли до неба, а потом услышала оглушительный взрыв.
В моих ногах оказалось 16 осколков.
А что стало с людьми, которые были ближе к ракете? Оторванные руки, ноги, головы, тела, превращенные в пыль.
Свою маму дети находили по заколке для волос или пуговицам на кофте...
Хоть кто-то получил извинения? Или компенсацию за этот ад? Кто?
Я не получила ничего кроме угроз и приказа «закрыть рот», так как являюсь подлинным свидетелем этих кровавых событий. Вот лицо современной российской власти.
Убить, оболгать и захватить. И это называется «завоевание»?  

В 2000 году, 19 января, оставшихся в живых соседей и меня с матерью пугали расстрелом.
Нас поставили у обрыва и стреляли у нас над головой.
Старая бабушка-соседка, упав на колени, кричала:
- Что вы делаете? Мы свои! Мы русские! Не стреляйте!  

Кавказ - это особый край. Там сплелись культуры и национальности, быт и кухни.
В нашем доме из 48 квартир 10 было чеченских, остальные - русские, армянские, цыганские, азербайджанские, ингушские, еврейские, польские...
Мы жили дружно, пока не началась война. Война смела все: жизни, дружбу, любовь. Она уничтожила все.

Выжив в нечеловеческих условиях, люди из Чеченской Республики в других регионах России сталкивались и сталкиваются со страшнейшей дискриминацией, гонениями и угрозами.
Власти не терпят их рассказов о массовых расстрелах и бессудных казнях. Все они независимо от этнической принадлежности причисляются к «чеченцам».
Я столкнулась и с этим.  

Мне не давали загранпаспорт около года. А Вам сделали за один день, да еще и любезно принесли к трапу частного самолета. Двойные стандарты – это ведь как раз то, что отличает деспотию от демократии..  

Я очень сочувствовала Вам, когда Вы были в заточении. Я считала вынесенные Вам приговоры несправедливыми, политическими. И сейчас считаю, что на Вас, возможно, оказали давление.
Но Вы в интервью сказали: "Путин не слабак. Я готов воевать за сохранение Северного Кавказа в составе страны. Это наша земля, мы ее завоевали!" Подумайте, Вам ведь придется разделить ответственность за те военные преступления, которые на Кавказе не издержки «завоевания», а его суть.

Почитайте мой дневник.
Почитайте, как нас завоевывали.
Как мы хоронили соседей, убитых под обстрелом, предварительно закрыв могилы ветками, чтобы голодные собаки не растерзали покойных.
Как были убиты тысячи детей и женщин в Чеченской Республике.
Вы все еще хотите целостности с такой Россией?
Я не хочу.
И мне не нужно ее гражданство. Я стесняюсь его, как позорного рабского клейма.