Возмутительно, что именно в Домжуре отказали в показе фильма о погибшей в Москве журналистке. Собственно, для чего тогда Домжур вообще, если такие фильмы нельзя показывать?

И то, что кто-то пытается повлиять на это решение, не может служить оправданием. Тем более, опять же, в Доме журналиста. Мне просто непонятно, как могут организаторы отказываться от показа, боясь каких-то санкций, провокаций. Если они будут, пусть сообщают правозащитникам. Мы их будем защищать.

А насчет правозащитного кинофестиваля «Сталкер» - я просто не могу в это поверить. Потому что фестиваль существует многие годы, и они показывали очень острые фильмы. Что случилось? Там сменилось руководство? Или раньше им не угрожали, а сейчас стали угрожать?

Руководству кинофестиваля «Сталкер» смешно говорить – обращайтесь к правозащитникам, там в руководстве правозащитники есть. Я просто не могу поверить в этот факт. Надеюсь, это изменится и фильм будет показан.

Комитету 19 января стало известно, что показ фильма Валерия Балаяна «Любите меня, пожалуйста», посвященного убитой нацистами 19 января 2009 года журналистке и антифашистке Анастасии Бабуровой, исключен из программы сразу двух правозащитных фестивалей. Один из них - «Профессия: журналист» - организован Союзом журналистов России и Гильдией кинорежиссеров России и будет проходить 15-19 ноября 2010 года. Второй - XVI Международный фестиваль фильмов о правах человека «Сталкер» - проводится с 10 по 15 декабря 2010 года. Организаторы фестивалей мотивируют отмену показа фильма невозможностью обеспечения безопасности для участников и посетителей фестиваля.

Мы считаем позицию организаторов фестивалей, отменивших показы фильма, трусливой и безнравственной. Мы считаем, что отказ от показа фильма оскорбляет память погибшей и не делает чести людям, публично представляющим журналистское сообщество и называющим себя защитниками прав человека.

В современной России как никогда актуальны проявления солидарности между журналистами, правозащитниками, антифашистами, всеми неравнодушными людьми. 26-летняя Анастасия Бабурова писала на важнейшие общественно-политические темы и не скрывала своих антифашистских взглядов. Трагическая смерть не позволила ей сделать много важного. Фильм Валерия Балаяна «Любите меня, пожалуйста» в России был публично показан всего три раза. Отмена дальнейших показов этого фильма означает молчаливый отказ от обсуждения темы и продолжения борьбы за все то, за что боролась Анастасия. Это первый шаг на пути к пугливому смирению, сковывающему страху перед лицом нацистской угрозы, на который эти деятели культуры поощряют российское общество.

Надежда Прусенкова, журналист "Новой газеты": «Не показывать ленту – не выход. С фильмом «Россия-88» была такая же история. Это бегство от проблемы. Безопасность можно обеспечить. Поставить металлоискатели, которые ставят на митингах, – по силам. А отменить показ из-за страха – это сделать так, как хотят фашисты. «Любите меня, пожалуйста» – не манифест, а дань памяти. Видимо, фильм не смотрели ни те, кто нападал в Новосибирске, ни те, кто устраивает эти фестивали».

Комитет 19 января намерен организовать демонстрацию фильма «Любите меня, пожалуйста» на альтернативной площадке и пригласить посетителей фестиваля на его просмотр.

Раз уж вокруг отмены показа фильма «Любите меня, пожалуйста» развернулась столь неожиданно острая полемика в Интернете, хочу внести окончательную ясность, а заодно уточнить некоторые акценты.

10 ноября я получил письмо от программного директора фестиваля «Профессия: журналист» Ирины Измайловой следующего содержания:

Уважаемый Валерий, отправляю ссылку на официальный сайт кинофестиваля "Профессия: журналист", где опубликована программа фестиваля
http://www.journfest.ru/programma-pokazov
Ваша работа демонстрируется 16 ноября в 15.00
Сможете ли Вы представить свою работу в 15 часов зрителям? Пожалуйста, по вопросам аккредитации обращайтесь к Филоненко Людмиле. Также можно принять участие в круглом столе - 18 ноября в 15 часов. В любом случае для Вас будет запасен каталог фестиваля, который Вы сможете получить в любое удобное для Вас время.
С уважением,
Ирина Измайлова

Я ответил ей сразу:

Ирина, спасибо, я приду! В курсе ли Вы этих событий -
http://www.kasparov.ru/material.php?id=4CD962BE11963
http://www.gazeta.ru/news/lenta/2010/11/09/n_1569380.shtml
Не стоит ли в связи с этими сообщениями организаторам на всякий случай подумать о мерах безопасности до и после просмотра.
Боюсь, что возможны провокации со стороны вышеозначенных в этой новости сил.
Рамка на металл, с моей точки зрения, не помешала бы.
С уважением ВБ

Ответ последовал такой:

Уважаемый Валерий! Ваше письмо пересылаю Игорю Степанову.

На этом переписка закончилась, зато вечером этого же дня последовал звонок от г-на Степанова. Он сразу заявил, что разделяет мои опасения, но, увы, ни средств, ни возможностей установить рамку-детектор на металл у фестиваля нет. И предложил мне, как он назвал это, «компромисс» - отменить показ вообще. Я попросил его пояснить, в чем он видит сущность этого «компромисса», поскольку я вижу в этом только фактическую отмену просмотра и ничего больше.

- Не переживай, фильм в программе остается, жюри его отдельно в своем кругу посмотрит. И вообще, фильм я смотрел, фильм хороший, но сам понимаешь, мы людей подставлять не можем и т.д. и т.п.

Мне пришлось согласиться на этот «компромисс». Что еще оставалось – тупо настаивать на показе, при котором могут быть непредсказуемые инциденты?

Еще я дважды задал Игорю Степанову вопрос: касается ли это решение также и «Сталкера» (поскольку дирекция у двух фестивалей общая и возглавляется лично им). И дважды получил абсолютно утвердительный ответ.

Поскольку я был уверен в искреннем желании отборщиков и руководителей этих фестивалей показать этот фильм публично, я не мог видеть в этом решении ничего иного, кроме опасения за здоровье и судьбы зрителей. И вполне разделил, да и сейчас разделяю эти опасения. На этом наш разговор закончился.

После этой беседы в связи с тем, что я раньше пригласил на просмотр 16 ноября многих моих друзей и знакомых, я публично оповестил их через мой аккаунт на Фейсбуке об отмене просмотра.

Насколько мне известно, сейчас от имени г-на Степанова распространяется слух, что я чуть ли не сам позвонил ему с предложением отменить просмотры. Неплохо бы было найти еще примеры вменяемых режиссеров, которые стремились бы «вынуть» свой фильм из сверстанной конкурсной программы за три дня до показа. Это, конечно, полный вздор и вранье. Я всего лишь обратил внимание организаторов на необходимость предусмотреть минимальные меры безопасности – и все. Кстати, по его словам, г-н Степанов был в курсе новосибирского инцидента и видел сюжет об этом на канале РЕН.

Вот таковы факты. Комментировать все последующее я не буду. Мне кажется, комментарий уже дан внутри самого фильма.

Настина учительница Евгения Ситникова говорит там примерно следующее: «Судьба Насти - быть тем световым лучом, который высвечивает темные углы, делает тайное явным».

Думаю, что гибель Насти и Станислава Маркелова беспощадно-ярко высветила слишком много скрытого, неприглядного и замалчиваемого в нашем обществе.

Думаю также, что и в ситуации с этими отмененными показами Настя до сих пор продолжает эту работу.

Потому что и ее уход, как написал блогер по имени Артур, «это смерть, участвующая в жизни». И я не могу с этим не согласиться.

На фоне усиливающейся борьбы за конституционную свободу собраний усиливается и борьба против конституционных ограничений свободы слова, за право говорить что хочешь не только на кухне, но и публично. Ратуют за полную свободу публичного говорения, ужатую тем, что по Конституции «не допускаются пропаганда и агитация, возбуждающие социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Есть там и другие ограничения. Борцы против любых ограничений атакуют не так прямо Конституцию, как Уголовный кодекс и другие законы, восходящие к ней, поскольку, опираясь на них, можно при желании чуть ли не всякое слово обернуть против говорящего.

Борцы за свободу беспокоятся не зря. Они справедливо хотят исключить возможность применения законодательства о борьбе с экстремизмом для борьбы с политической оппозицией, а также приравнивания критики представителей власти к экстремистской деятельности. Они зорко углядели такую возможность в практике правоприменения и требуют пересмотреть законы. Но при всем несовершенстве российских законов и самой Конституции корень зла не в них, и, атакуя их, борцы за полную свободу, видимо, не замечают, что сами умножают и оправдывают зло, хоть и с другого бока.

Между тем не только действие, но и слово бывает преступлением. Это, например, призыв убивать иноверцев или инакомыслящих, а также клевета, оговор. Такие преступления караются не только в России, но и в Европе и Америке, разницу между которыми в этом отношении не стоит преувеличивать. Прямые аналоги Первой поправки к Конституции США есть во всех европейских странах, а в США она отнюдь не исключает наказание за «словесные» преступления, хотя правовые подходы к проблеме бывают разные.

Владимир Волохонский, и не он один, сетует, что такое законодательство, да еще при недостаточно конкретных рамках, в руках прогнившей государственной машины становится угрожающим, Это верно. Но он странным образом упускает из виду, что в руках этой машины угрожающим является всякое законодательство, поскольку всякое может быть извращено, но отсутствие законодательства не улучшает положение, а лишь лишает пострадавших возможности указывать на нарушение закона.

Проблема не столько в законах как таковых, сколько в практике их применения - в отсутствии независимого суда и в экстремистском характере государства, особенно исполнительной власти. Экстремистская власть, сколь бы громогласно она ни вещала, что борется с экстремизмом, никакой такой борьбы не ведет и даже своим примером поощряет экстремизм. Одни экстремисты вытесняют других, одни террористы убивают других. Сам факт наличия в стране внутренних войск, не говоря об использовании внутри страны регулярной армии, то есть солдат, идущих по призыву защищать отечество, против их же сограждан, наглядно демонстрирует экстремистскую и террористическую природу нашей власти. Признанные ею в законах ограничения того и другого по крайней мере позволяют видеть, что на деле она сама свои законы нарушает.

А г-н Волохонский, призывая отказаться от законов, защищающих граждан от экстремизма (конечно, по преимуществу лишь морально), утешает тем, что «у общества есть газеты, митинги, организации и движения». И саркастически добавляет: «На самый крайний случай полного паралича и отсутствия у государства легитимности есть еще линчевание». Знает ли он, что дееспособные оппозиционные газеты и организации либо прикрыты, либо придавлены, а суд Линча уже вошел в практику работы с журналистами? Прежде чем менять законы, надо изменить правоприменение. Древние не зря говорили: «Плохой закон, но закон». А где суда нет, где власть у экстремистов и террористов, там и самый лучший закон не поможет. Но еще меньше поможет открытое беззаконие.

В Петербурге в этом году с новой силой разгорелась полемика по поводу 282-й статьи Уголовного кодекса - только сейчас спор ведут между собой разные группы людей с антифашистскими взглядами. Первая группа — организаторы традиционного «Марша против ненависти», которые начали свое обращение с призывом к ним присоединиться с похвалы правоохранительным органам, а продолжили «серьезным беспокойством» о судьбе 282-й статьи, которой угрожают исключением из Уголовного кодекса не только националисты, но и «либерал-фундаменталисты». Разумеется, либерал-фундаменталисты (в основном этот ярлык на себя примерили члены группы «Новые демократы» из петербургской «Солидарности») не прошли мимо и заявили о бессмысленности участия в такой акции. Координационный совет петербургского отделения «Солидарности» принял решение участвовать в марше при условии отражения в резолюции соответствующего пункта программы движения. Этот пункт гласит:

19. Необходимо принять поправки в законодательство о борьбе с экстремизмом, исключающие возможность применения этого законодательства для борьбы с политической оппозицией, а также приравнивание критики представителей власти к экстремистской деятельности. Необходим пересмотр ряда норм УК РФ, в частности, ст. 282, в целях исключения неоднозначности толкования понятия преступления и вытекающего из него произвола, наказаний за наличие мнения, использования их для преследования оппозиции¹.

Это было сделано, и члены движения в акции участие приняли. Несмотря даже на то, что организаторы согласились на участие в ней «Молодой гвардии Единой России» известной множеством дел и призывов, далеких от идей мира и толерантности. Не знаю, может быть, на этот раз их участие было условием для проведения единственного согласованного шествия с участием оппозиции? Впрочем, все равно молодогвардейцев было всего двое, причем один из них был «Солидарности» знаком — именно он несколькими днями ранее привел к активистам, раздававшим доклад «Путин. Итоги», сотрудника милиции и настоял на их задержании.

Однако на этом полемика не закончилась — через пару дней в петербургской «Новой газете» была опубликована статья Бориса Вишневского «Поклонникам Вольтера». Вот на то, что сказано в этой статье, необходимо дать содержательный ответ.

Источник нашей позиции по вопросу о границах свободы слова — не только какой-то антисемит Вольтер, хотя его (или не его) расхожая цитата, конечно, красива. Например, Джон Стюарт Милль в трактате «О свободе» писал: "Особое зло подавления мнений в том, что обездоливается все человечество, и те, кто против данной мысли, еще больше, чем ее сторонники. Если мысль верна, они лишены возможности заменить ложь истиной; если неверна, теряют... ясный облик и живое впечатление истины, оттененной ложью... Полная свобода выражений — необходимое условие, чтобы оправдать претензии на истину».

Если вести речь о законодательстве, а не о его философских основаниях, то, если не говорить об откровенно тоталитарных режимах, существуют как минимум два разных подхода к этим самым границам свободы. Наш законодатель под давлением, в частности, тех же организаторов Марша против ненависти солидаризировался с европейским подходом, который ориентирован на запрет определенных тем, на уголовное преследование определенных видов «инакомыслия»² — инакомыслия омерзительного, инакомыслия идиотского. На подавление любых мыслей о неравенстве людей. На уголовное преследование отрицателей Холокоста. Список постепенно расширяется - можно угодить за решетку, например, усомнившись в геноциде армян. Перспектива видна невооруженным глазом — скоро вообще сомневаться в чем-то будет опасно. А на границе надо будет непременно ознакомиться с местным списком обязательных убеждений. Вышел из самолета в Стамбуле — и надо уже быть уверенным, что никакого геноцида армян не было. Сошел с трапа в Одессе — нельзя сомневаться в Голодоморе. Вышел на какую-нибудь площадь Три Ум Фаль — знай, здесь никогда ничего не было.

Однако есть в мире и другая законодательная система, в которой такие штучки практически невозможны. 25 сентября 1789 года на заседании Конгресса США первого созыва будущий четвертый президент Джеймс Мэдисон предложил пакет поправок к Конституции, известный под общим названием «Билль о правах». Самая известная из них — Первая поправка. Она гарантирует, помимо прочего, что Конгресс США не будет посягать на свободу слова, свободу собраний и свободу прессы. Разумеется, и из этого правила бывают исключения, их множество³, основное из которых Верховный суд США определил так: Первая поправка не предоставляет защиты слову и самовыражению, которые являются «пропагандой применения силы или нарушения закона... в тех случаях, когда подобная пропаганда направлена на подстрекательство к неминуемому совершению противоправных действий или неизбежно приводит к их совершению». Например, публичная демонстрация нацистской символики таким подстрекательством не является и находится под защитой — Верховный суд страны неоднократно отменял законодательные запреты на такую демонстрацию в разных штатах⁴.

Мне представляется крайне интересным и ярким пример судебной практики по этой теме⁵ - дело «Национал-социалистическая партия Америки против деревни Скоки», которое слушалось в конце семидесятых — тогда защищавшему нацистов Дэвиду Голдбергеру удалось доказать, что свастика сама по себе является формой речи, не призывающей непосредственно к насилию. Адвоката предоставил Американский союз защиты гражданских свобод — одна из наиболее массовых правозащитных организаций, тридцать тысяч членов которой вышли из нее в знак протеста против такого решения. Лидер союза Ари Найер, защищая свое решение, опубликовал через пару лет книгу под названием «Защищая моего врага: нацисты в Скоки и риски свободы», в которой писал, что евреи будут лучше защищены законом, который дает возможность говорить всем меньшинствам без исключений. Может быть, стоит надеяться, что и в нашей стране правозащитники будут защищать не только идейно близких им людей, но и сами принципы свободы?

Проблема еще и в том, что запрет на идеологию, на публичное выражение человеконенавистнических убеждений — штука малоэффективная. Был сильно удивлен, увидев, что в Берлине у каждой синагоги или еврейского центра круглосуточно дежурит наряд полиции. И небезосновательно это делают.

Это два разных подхода, и у нас нет полных оснований считать какой-либо из них абсолютно верным. У них есть свои достоинства и недостатки. Мне больше нравится американский подход к вопросу. И я хотел бы жить в стране, граждане которой его разделяют. В том числе и потому, что наше государство пока не готово к тем достоинствам, что есть у европейского пути, но полностью готово ко всем недостаткам. Нам сейчас свобода слова необходима больше, чем ее подавление. Нам нужно карать только за призывы к насильственным действиям. Можно подумать о наказаниях за призывы к дискриминации. Ведь, как ни странно, наш УК карает за возбуждение каких-то эмоций, но, как я понял, призыв лишить всех представителей какой-то группы (евреев, пожилых, членов «Единой России», членов КПСС, ветеранов спецслужб, осужденных за административные правонарушения, или всех вышеперечисленных в одном флаконе) какого-либо из прав, гарантированных Конституцией, ненаказуем. Нет, конечно, если захотят, найдут к чему придраться. Но вот статьи такой нет. Может быть, и не нужно?

Наверное, истоки моей позиции в том, что я довольно спокойно отношусь к унижению своего национального достоинства. Когда какой-нибудь публицист, увлекшись, начинает писать о том, что русским людям свойственна рабская психология, я спокойно переворачиваю страницу и читаю какого-нибудь другого публициста⁶. А могу и дочитать, бывают все-таки и интересные тексты. Видимо, это безразличие к нацистской пропаганде накладывает свой отпечаток на мое отношение к проблеме преследований за "разжигание вражды, розни, унижение достоинства".

Однако, необходимо ответить на некоторые вопросы, озвученные в статье Бориса Вишневского.

"Готов ли он жертвовать ради этого десятками и сотнями тысяч чужих жизней? — интересуется в тексте "Новой газеты" у Александра Скобова профессор Александр Кобринский. — Готов ли он объяснять уцелевшим сумгаитским беженцам-армянам, что их близким вспарывали животы потому, что, мол, не смогли противопоставить другое слово погромной агитации?" Скобов готов. И я готов. Потому что была в советское время статья 74 УК РСФСР, наказывающая именно за это. Вот не было у СССР такой проблемы — нехватки в УК подходящих статей. А что им скажет уважаемый профессор? Что слишком мало азербайджанцев сажали? Думаю, некоторые сумгаитские беженцы будут благодарны и добавят, что и расстреливали маловато.

"Вместе с необольшевиками и фашистами либеральные фундаменталисты ради «прынципа» готовы вырвать из рук общества средства защиты от коричневой чумы", — беспокоится Юлий Рыбаков. Юлий Андреевич, очнитесь, взгляните правде в глаза — у общества в руках нет и никогда не было таких средств защиты. У общества есть газеты, митинги, организации и движения. На самый крайний случай полного паралича и отсутствия у государства легитимности есть еще линчевание. Репрессивное законодательство с размытыми рамками — это не средство защиты общества, а ядовитые зубы прогнившей государственной машины. А задачей любого либерала во все времена было, есть и будет вырвать у государства его ядовитые гнилые зубы.

¹ В программе Либертарианской партии есть похожий пункт, сформулированный жестче: либертарианцы требуют полного исключения данной статьи из УК.

² Впрочем, это скорее был возврат к добрым советским традициям.

³ Их довольно подробный обзор приведен в работе Генри Коуэна «Свобода слова и печати: исключения из Первой поправки».

⁴ Впрочем, есть и примеры борьбы со свастиками без нарушения Первой поправки. Так в прошлом десятилетии в штате Нью-Йорк был принят закон, строго карающий за изображение свастики на любом государственном или же частном объекте без разрешения владельца. Однако на своем собственном жилище американец может вывешивать свастику. Стоит отметить, что для США более актуально изображение горящего креста — символа Ку-клукс-клана.

⁵ Я благодарен за этот пример директору программы "Права человека" Смольного института свободных искусств и наук СПбГУ Дмитрию Дубровскому.

⁶ Видимо, я просто не понимал, что я ингерманландец, потому и не обидно.

Приглашаю вас на наш кинофестиваль. Будет четыре дня фильмов, четыре вечера разговоров. Будет интересно и познавательно. Будут разные люди и мнения. Сегодня будем смотреть фильм про Тибет и тибетцев "Что от нас осталось?"

Мы проводим кинофестиваль каждый год в ноябре вот уже пять лет. В период между годовщиной Хрустальной ночи (9 ноября) и Днем толерантности (16 ноября) мы показываем кино и говорим о том, как можно преодолевать границы «свой-чужой» между людьми, не прибегая к агрессии – как внутренней, так и внешней.

Мы отбираем фильмы, которые поднимают острые проблемы: миграции, неонацизма, гомофобии, прав человека в Тибете. Приглашаем гостей – специалистов в тех темах, на которые мы говорим после кино. Спорим и соглашаемся, вместе думаем и предлагаем друг другу свои представления о том, как можно жить в этом мире среди разных людей – похожих и не похожих на нас и наших друзей.

Мы хотим показать, что есть альтернатива ненависти и фашизму. Мы верим, что можем что-то изменить. Мы – это Молодежное правозащитное движение, Молодежная сеть против расизма и нетерпимости и движение «Свободные радикалы».

Все мероприятия кинофестиваля проходят в помещении Музея и общественного центра им. Андрея Сахарова по адресу: ул. Земляной вал, д. 57, стр. 6, проезд до станции метро «Курская», «Чкаловская». Тел. Музея: (495) 623 4401, 623 4420.

Вход свободный.

Программа Кинофестиваля-2010

Фестиваль откроется 10 ноября в 19.00 показом документального фильма «Что от нас осталось?» (Франция, 2004). Фильм рассказывает о ситуации в Тибете, о его жителях, фактически замкнутых в «самой большой тюрьме мира», оторванных от своего духовного лидера и ежедневно рискующих жизнью. По окончании фильма состоится дискуссия «Ненасилие: тупик или перспектива?» с буддийским монахом, писателем Феликсом Шведовским и главным редактором сайта Центра тибетской культуры и информации Юлией Жиронкиной.

11 ноября в 19.00 будет показан документальный фильм «Времена Харви Милка» (США, 1984). Фильм посвящен политику, который первым в истории США открыто заявил, что он гей, и победил после этого на выборах. Однако через 11 месяцев после избрания он был убит прямо в здании муниципалитета. В фильме жизнь Харви Милка воспроизведена в рассказах участников и свидетелей драматических событий в Сан-Франциско 1970-х годов. Также показаны хроникальные кадры массовых выступлений в Сан-Франциско: многотысячное поминальное шествие 27 ноября 1978 года вечером после убийства, хроника массовых беспорядков 21 мая 1979 года — «бунта "Белой ночи"» — после вынесения неожиданно мягкого приговора Дэну Уайту. После фильма состоится дискуссия «Нужны ли лидеры современному ЛГБТ-движению?» с активистом движения «Солидарность» Александром Артемьевым и историком и социологом Алеком Эпштейном.

13 ноября в 19.00 будет показан художественный фильм «Грязные прелести» (Великобритания, 2002). Он посвящен проблеме миграции и рассказывает о девушке по имени Шэне, которая приехала в Лондон из Турции, и о талантливом враче Окви из Африки. Каждое утро она приходит мыть полы в гостинице, а он отлавливает пассажиров для такси и дежурит ночами у столика портье в том же отеле. О проблеме миграции зрители смогут побеседовать с приглашенным экспертом – активистом Комитета за рабочий интернационал, участником кампаний за права работников-мигрантов Игорем Ясиным.

14 ноября в 17.00 кинофестиваль закроется фильмом «Во имя отца» (Великобритания-Ирландия, 1993). Фильм основан на реальных событиях - это экранизация истории «Гилфордской четверки». В 1975 году в двух пивных барах в небольшом городке на юге Англии прогремели взрывы. В организации терактов были несправедливо обвинены четверо ирландцев, случайно оказавшихся на месте преступления. Все они были приговорены британским судом к длительному тюремному заключению. Кинопоказ будет проведен в рамках Международных дней действий за прекращение «химкинского дела», и именно о судьбе недавно освобожденных из-под стражи Максима Солопова и Алексея Гаскарова пойдет речь после просмотра фильма. В дискуссии «Химкинские заложники на свободе. Что дальше?» примут участие активисты кампании за освобождение химкинских заложников - социалист Константин Харитонов и социолог Александр Бикбов, а также журналист Андрей Лошак.

Контакты организаторов: [email protected], 8-905-550-84-15, www.go-cinema.yhrm.org

Ежемесячный обзор проявлений ксенофобии и радикального национализма и противодействия им со стороны государства, составленный Центром "СОВА" по материалам ежедневного мониторинга

В октябре 2010 года в результате расистски и неонацистски мотивированного насилия погиб один и пострадали не менее 16 человек (в октябре 2009 года 4 человека были убиты, 28 человек получили различные ранения). Всего с начала 2010 года от подобных нападений в России погибли 26 человек и не менее 276 были ранены. Нападения произошли в Москве и области (один погибший и 5 пострадавших), Петербурге и области (5 пострадавших), Перми (не менее 3 пострадавших) и  Свердловской области (3 пострадавших). Всего же с начала года расистские нападения были зафиксированы в 42 российских регионах.

По уровню насилия, считая с начала года, по-прежнему лидируют Москва с Московской областью (13 погибших, 108 пострадавших), Петербург с Ленинградской областью (1 убитый, 40 раненых) и Нижний Новгород (2 погибших, 16 раненых). В остальных городах количество пострадавших не превышает 10 человек.

По-прежнему основным объектом нападения являются выходцы из Центральной Азии (10 погибших, 60 раненых). Вторую по численности группу пострадавших составляют представители молодежных субкультурных групп, антифашистской  и левацкой молодежи (3 погибших, 59 раненых).

В октябре 2010 года было вынесено не менее 6 обвинительных приговоров, связанных с расистским насилием, в которых был учтен мотив ненависти: два – в Москве, по одному – в Республиках Адыгея и  Карелия, Приморском крае, Тюменской области. В этих процессах были осуждены 28 человек (лишь 4 из которых получили условные сроки без дополнительных санкций). Самым резонансным, безусловно, стал приговор Московского городского суда, вынесенный за 15 убийств В.Кривцу и Д.Уфимцеву (получивших соответственно пожизненный срок и 22 года лишения свободы). Всего же с начала года по делам, связанным с насилием, в которых учтен мотив ненависти, было вынесено не менее 71 обвинительного приговора и осуждено 249 человек (в том числе 85 – условно без дополнительных санкций). За ксенофобную пропаганду в октябре 2010 года было вынесено не менее 4 приговоров по обвинению в возбуждении ненависти (ст. 282): в Астрахани, Йошкар-Оле, Кирове (по совокупности с обвинением в публичном оправдании терроризма)  и Курске, и один – в публичных призывах к экстремистской деятельности и в идеологически мотивированном вандализме (ст.280 и ч. 2 ст. 214). В последнем случае в Ярославле были осуждены вандалы, устроившие массовую граффити акцию с угрозами судьям и представителям правоохранительных органов в связи с делом группы ярославских неонацистов, которое в октябре начали рассматривать в суде (сама «акция» прошла летом). В «пропагандистских» процессах октября  были осуждены 6 человек, причем 4 из них – условно, без дополнительных санкций.

Всего с начала года обвинительными приговорами по обвинению в возбуждении ненависти (ст. 282) завершилось 46 процесса против 54 человек (26 осуждены условно); по обвинению в публичных призывах к экстремистской деятельности (ст. 280) – 5 процессов против 5 человек (все осуждены условно) и 6 процессов по совокупности 282 и 280 статей, в которых осуждено 7 человек (из них трое условно. Еще двое освобождены от наказания за истечением срока давности).

14 октября 2010 года был обновлен Федеральный список экстремистских материалов. В него были добавлены пп. 695-706. На этот раз в него были включены материалы РОНС, антиизраильские видеофильмы и материалы кавказских спепаратистов.  По состоянию на 14 октября 2010 года в списке, который теперь включает 706 позиций, 4 позиции «обнулены» (материалы исключены с сохранением нумерации); 32 позиции в списке находятся неправомерно, т.к. решения о признании материалов экстремистскими отменены судами высших инстанций и иных решений к настоящему моменту принято не было; 47 позиций дублируют друг друга.

Тогда же после длительного перерыва был обновлен и Федеральный список экстремистских организаций. Он был дополнен «Объединенным Вилайатом Кабарды, Балкарии и Карачая» и Приморской региональной правозащитной общественной организацией «Союз славян»(самоназвание – «Союз славян Дальнего Востока»). Таким образом, на 14 октября 2010 года этот список включает в себя 14 организаций, чья деятельность запрещена в судебном порядке, и продолжение этой деятельности карается по ст. 282-2 УК РФ (Организация деятельности экстремистской организации).

В области неправомерного применения антиэкстремистского законодательства сохраняются все основные направления злоупотреблений. Во-первых, продолжаются уголовные и административные преследования адептов новых религиозных и мусульманских групп – саентологов и Свидетелей Иеговы, последователей Саида Нурси и др. Причем в отношении первых санкции основываются на уже отмененном решении суда о признании почти трех десятков трудов Рона Хаббарда экстремистскими. Во-вторых, продолжается практика преследования за политическую критику как за возбуждение ненависти к «социальной группе представители власти» и аналогичных «социальных групп». Самым ярким событием в этой области стало признание экстремистской организацией «Армии воли народа» (АВН) Юрия Мухина. Основной претензией к АВН, судя по различным заявлениям представителей государства, является требование через референдум  (т.е. ненасильственно) таким образом изменить Конституцию, чтобы была введена норма, согласно которой не одобряемые народом чиновники могли быть наказаны вплоть до смертной казни.

В этом году Николаю Михайловичу Гиренко, ученому и правозащитнику, убитому фашистами в 2004 году, исполнилось бы 70 лет.

Мы с удовлетворением отмечаем, что за последние годы правоохранительные органы Санкт-Петербурга добились значительных успехов в раскрытии преступлений, продиктованных зоологической ненавистью к людям нерусских национальностей, в результате чего заметно сократилось количество убийств, совершенных на почве агрессивного национализма. В настоящее время заканчивается и процесс по делу банды экстремистов, обвиняемых в нескольких убийствах, в том числе и убийстве Н.М. Гиренко. Однако настораживает легкость, с которой главарь этой банды, именующей себя «Боевой террористической организацией», находясь в заключении, публикует в интернете свои националистические опусы и угрозы в адрес главного обвинителя на процессе и тех своих подельников, которые согласились сотрудничать со следствием.

Еще одним поводом для серьезного беспокойства являются все более настойчивые предложения исключить из Уголовного Кодекса РФ статью 282, предусматривающую наказание за публичные призывы, разжигающие ненависть к людям по признакам расовой и национальной принадлежности. С такими предложениями выступают как махровые националисты, собирающиеся сделать это предложение главным содержанием «Русского марша» в 2010 году, так и некоторые либералы-фундаменталисты, настаивающие на ничем не ограниченной свободе слова, даже слова, сеющего смерть.

Происходящее свидетельствует о том, что, несмотря на некоторые успехи в противодействии фашистскому экстремизму, опасная болезнь шовинизма далеко еще не преодолена нашим обществом. Более того – эта болезнь в любой момент может обостриться, поскольку деятельность неофашистских групп становится более организованной, а их жертвами становятся люди любых национальностей, не исключая и русской – все, кто не согласен с их людоедской идеологией. А это значит, что жертвой может стать каждый.

Ответом на этот беспредел должна стать солидарность граждан Санкт-Петербурга, не приемлющих идеологий, основанных на ненависти.

В день рождения Николая Михайловича Гиренко, 31 октября, мы, его соратники и друзья, призываем неравнодушных жителей нашего города принять участие в акции, посвященной его памяти, и заявить о нашем категорическом неприятии дискриминации людей по любому признаку.

В это день мы по уже сложившейся традиции соберемся в 12.30 у Дворца спорта «Юбилейный» (метро «Спортивная») и пройдем маршем до площади Андрея Сахарова, где состоится митинг. Акция согласована с Администрацией Санкт-Петербурга.

Все, кто против ксенофобии и фашизма, все, для кого права человека не пустой звук – приходите на «Марш против ненависти памяти Н.М. Гиренко»!

Винников А.Я.
Кучеренко И.М.
Нестеров Ю.М.
Рыбаков Ю.А.

Давеча, едучи по городу, увидел рекламу пива, каковая обещала потребителю «имперский характер». Кроме ассоциаций со служебной характеристикой штандартенфюрера СС фон Штирлица и с канцлером Палпатином из «Звездных войн», это заставило задуматься о том, почему русского^* человека осенью 2010 года пытаются соблазнить имперcкостью.

Как-то это совпало с тремя событиями: с громким скандалом в связи с депортацией из Франции балканских цыган, дебатами о строительстве в Москве мечетей и с движением за выход Ставрополья из новообразованного Северо-Кавказского федерального округа. У всех из них есть общий знаменатель – это плата за имперские амбиции.

Начну с последнего. С моей точки зрения, ставропольцы глубоко правы. Хотя их край, по крайней мере в южной части, с геоэкономической точки зрения безусловно относится к Кавказу, но ведь «все понимают», что СКФО – это генерал-губернаторство по управлению, как говорили в позапрошлом веке, немирными туземцами. Ставропольские славяне к туземцам быть причислены не хотят. К тому же очевидно, что Ставрополье всегда будет забыто, ибо у окружного начальства все внимание будет обращено на «горячие» Дагестан, Ингушетию и Кабардино-Балкарию. А в отныне «казачьем» Южном округе можно рассчитывать на внимание более пропорциональное. Но именно чтобы как можно дольше скрывать признание того факта, что бывший большой ЮФО исторически и цивилизационно распадается на две абсолютно разные области – цитадель южнорусского субэтноса и земли кавказских народов, аннексированные царской империей в ее многовековом движении на Средний Восток. Поэтому перевод Ставрополья в состав малого ЮФО сделает границу между ним и СКФО границей между имперской метрополией и имперскими приобретениями, границей между тем, что все понимают как Россия, и тем, что следует звать «Федерацией» ^**. Цена сохранения казенной иллюзии того, что РФ – это не империя, а хитро выдуманные в 1993 году «Соединенные Штаты Северной Евразии», и стало присоединение ставропольцев к СКФО, специально созданному для борьбы с уже 11-летней северокавказской герильей.

Но это бюрократическое решение – лишь небольшая часть платы за амбиции русских царей. Когда я слышу стенания на тему получения виз для поездки в Калининградский анклав, то всегда отвечаю: «нефиг было столько хапать». Была бы сейчас еще одна земля ФРГ (поскольку союзники в 1945 году порешили ликвидировать Пруссию, то была бы она федеральная земля Кенигсберг). Понятно, что за депортацию миллионов немцев, за раздел между Польшей, обрубленной и изнасилованной Сталиным, и РСФСР этнически зачищенной территории (якобы по границе расселения славянских племен в XIII веке) надо иногда чем-то платить.

Так вот, за завоевание и аннексию стран Кавказа и Центральной Азии царской империей, за вестернизацию этих территорий огнем и мечом коммунистами тоже надо платить. Франция заплатила за свою африканскую империю миллионами арабов в Париже и его окрестностях. Великобритания – индусами и пакистанцами в Лондоне и Бирмингеме. Западная Германия, где Гитлер приучил арийский рабочий класс быть только синими воротничками, за необходимую на взлете экономического чуда неприхотливую рабсилу – миллионами турок и курдов. А Москва за свою евразийскую империю должна мириться с миллионами мусульман в столице и окрестностях. Столица вселенской империи (а Третий Рим по определению вселенская империя) – всегда космополитический мегаполис, то есть Вавилон… Поэтому Москва никогда не будет «русским православным» мегаполисом. У миллионов мусульман Московии должно быть достаточно мечетей. Тупохитрые эксперты, твердящие, что не понимают, зачем мусульманам мечети^***, обманывают общественность – мечети нужны, чтобы слушать пятничную проповедь. Пора отбросить иллюзию, что если мусульман оставить без мечетей, то они сперва станут этнически и религиозно бесцветными «россиянами», а потом, прикинув, и вовсе станут русскими и даже православными. Если это не удалось даже с 2 миллионами советских евреев, то точно не получится с 20 миллионами, предки которых исповедовали ислам.

В принципе Москву и всю центральную Россию можно освободить от мусульман – создав православно-фашистскую Московскую Русь, территориально куда меньшую, чем нынешняя эрэфия. Только ведь Москва в этих условиях сдохнет – 15-миллионный торгово-бюрократический мегаполис может существовать только как столица гигантской капиталистической державы. То, что придется перенести в этих условиях москвичам, можно представить, обратившись к воспоминаниям о Вене двадцатых-тридцатых годов. Ведь в ноябре 1918-го из бурлящего центра блестящей многонациональной и многоконфессиональной империи она стала непропорционально гипертрофированной столицей маленькой и бедной Австрии. Полагаю, что осознание такой перспективы убедит самых яростных московских шовинистов и исламофобов в том, что столичное процветание стоит 20 мечетей.

Теперь – на сладкое - к румынским и болгарским цыганам. Трехвековой французской национально-имперской идей было объединение Европы под французской эгидой. С созданием Европейского Союза эта мечта реализовалась. Практически возникла «горизонтальная империя», исторически уже пережитая западноевропейцами в виде Священной Римской империи германской нации. Доминантой Евросоюза, этой квазиимперии (точнее, идеального либерального СССР), стал франко-германский альянс. Сто лет ожесточенной борьбы между двумя великими народами завершились пониманием, что только вместе они могут царить над континентальной Европой. После этого компромисса все пошло как по маслу. Лучшие французские бюрократические кадры заполнили брюссельские структуры, в частности, диктуя неофитам единой Европы - Румынии и Болгарии - их социально-экономическую политику. Но за этот исторический триумф парижского великодержавия тоже надо платить. В том числе и нашествием тысяч слабоурбанизированных балканских цыган.

Проблема в том, что ни русская, ни западноевропейская элиты не смогли создать универсальную надэтническую модель, которая так замечательно удалось в Северной Америке. В Канаде и США общество исправно интегрировало бы двести тысяч балканских цыган, поскольку там ежегодно решают проблему интеграции чуть ли не миллиона нелегалов из Латинской Америки и Южной и Восточной Азии.

Отечественные публицисты, и псевдолиберальные, и квазилевые, упражняющиеся в ненависти к толерантности и политкорректности, мечтают о той «доброй старой» сегрегации, которая чуть не разорвала Америку полвека назад. Я убежден, что наши ретивые имперцы киплинговского толка будут продолжать свои политические эксперименты, пока не устроят еще одну «величайшую катастрофу». Только не XX, а XXI века.

^* Татарина, азербайджанца иль дагестанца «имперским» характером не обольстить, это слово из арсенала носителей «бремени белого человека» или там обожателей «белого Царя», да и пива им по религии не положено.

^** По-древнеримски слово федерация можно прочитать и как «страна федератов» – буквально земли племен - «союзников» римского народа.

^*** Православным понятно, зачем нужно еще 200 московских церквей: официальная позиция Патриархии - чтобы не стоять в длинных очередях при освящении воды, куличей и яблок.

Кампания в защиту преследуемых борцов с наркоманией набирает обороты. Пламенная Юлия Латынина и впрямь умеет разогнать апатию и скуку не хуже Жанны д'Арк: теперь она не только восхваляет Егора Бычкова и Евгения Ройзмана с их неортодоксальными методами исцеления недуга, но и одобрительно отзывается об уральском авторитете по кличке Гриня, который в порядке противодействия наркоторговле "стал выгонять местных цыган и жечь их дома". И ведь ущерб от этой деятельности Грини и его последователей был невелик - так, одна сгоревшая цыганская девочка. А вот власти наши бессовестные, возмущается продвинутая журналистка, "приняли страдания цыган близко к сердцу" и впаяли благородному мстителю Грине немалый срок. Где справедливость?!

Но г-жа Латынина - это всего лишь легкая конница. На позиции выдвинулась и тяжелая артиллерия в лице Максима Соколова. Прежде всего маститый публицист умело вскрывает корень зла: оказывается, беда от наркотиков пришла в наше богоспасаемое отечество вместе с "открытием границ и появлением конвертируемой валюты". Запад же, мало того что наслал на нас эту чуму, так еще и палец о палец не ударит, чтобы ее одолеть: с табаком, горько замечает г-н Соколов, там "борются с куда большим неистовством, чем с героином". Можно только посочувствовать нередко посещающему Европу курильщику, над которым тамошняя полиция, видимо, издевается хуже, чем над наркокурьером.

Что касается собственно дела Бычкова, то г-н Соколов, с присущим ему почтением к правопорядку, признает, что нижнетагильский целитель нарушал закон. Но это вовсе не главное. Публицист взволнованно излагает средневековую легенду о благородном муже, который ценой собственной жизни победил моровое поветрие, отсекши руку у злой волшебницы, которая это поветрие распространяла. Кажется, г-н Соколов не сомневается в правдивости этого живописного сказания. Что ж, никто не вправе мешать трезвомыслящему Максиму Юрьевичу время от времени впадать в мистические озарения. Но откуда у него такая несокрушимая уверенность в том, что приемы, употребляемые г-ном Бычковым, столь же действенны в борьбе с "чумой", как сабля в руке легендарного рыцаря? Сторонники целителя уверяют, что эффективность излечения в его узилище весьма высока, но верится в это плохо. Если бы с наркоманией действительно можно было покончить так дешево и сердито - приковывая больных к койке, моря их голодом и вынуждая оправляться под себя, - то, наверное, проблема была близка к решению не только в нашей стране, но и за ее пределами. Между тем медики (а не только юристы) относятся к методам лепилы из Нижнего Тагила крайне скептически.