Жену мою, Таню, арестовали в 1980-м, меня - на год с небольшим позже. Формальное обвинение у обоих, как и у моего отца за несколько лет до этого, было по статье 70, "антисоветская агитация и пропаганда". Попросту говоря, мы сохраняли свое человеческое достоинство, читали что хотели, писали правду о нашей жизни, любили друзей. Это и было "преступлением". Наши тюремщики старались унизить и сломать нас. Одним из методов была изоляция. Переписка в те времена официально запрещалась на время следствия, а потом, после суда - с большими ограничениями по режимным правилам, с конфискациями или вычеркиваниями по правилам цензурным, ну и с "пропажами" на почте уже безо всяких правил. В сталинское время были приговоры "без права переписки". На излете советской власти так уже не говорили, но все еще делали. Например, за пять лет моего лагерного срока Таня получила всего два письма от меня.

Следствие, самое тяжелое время начала изоляции, длилось обычно около года, и в это время ни писать, ни получать письма было нельзя. А получать передачки было можно. Кстати, часть продуктов для этих передачек покупалась на рынке, где продавцы частные и можно поторговаться о цене. Не раз я получал скидку после простого вопроса: "А если вот это - в тюрьму, заключенному? Тогда почем?". Передавать можно было не только продукты, но и то, что называлось "предметы первой необходимости": например, зубные щетки. Так к Тане в следственную тюрьму КГБ Лефортово попала зубная щетка от меня (желтая на фото) с несколькими словами поддержки и любви, накорябанными на ней иголкой, которые можно было прочитать только повернув щетку к свету под определенным углом.

Таня получила щетку, прочла и ответила мне тем же способом год спустя из лагеря в Мордовии в тюрьму в Лефортово, где теперь была моя очередь (тетки-тюремщицы, которым я примелькался в окошке передач, всплеснули руками: "Ну наконец-то! А то мы заждались"). Таня "ответную" щетку дала своей матери на лагерном свидании, та передала моей матери, а уж потом и я получил ее в передачке. Вы бы ожидали любовных записок на зубной щетке в передаче от матери, когда вас посадят в тюрьму? Вот и мне в голову не пришло.

В лагерь я ехал с двумя большими рюкзаками, где всякого разного было с запасом, чтобы поделиться, в том числе и щеток было - две. "Политиков" полагалось возить в "столыпине" в отдельной клетке, но не всегда это соблюдалось. Так я оказался "с народом, там, где мой народ, к несчастью, был". Нас было 18, что ли, не меньше, это точно, на четырехместное купе. На втором и третьем ярусе были устроены полати с узеньким люком - только протиснуться. Ну и вот, зовут меня какие-то бывалые уголовники спуститься к ним в "партер" на первый уровень. Обнимают этак ласково за плечи и говорят: "От большого немножко - это не грабеж, а дележка. Правильно?" "Отчего не поделиться, - говорю. - Только много не дам, в зону везу." Так и отдал одну зубную щетку, вторую оставил себе. Щетка эта прошла со мной все обыски, этапы и пересылки, чудом не сгинула за лагерные годы. Ну да, так 5 лет ею и пользовался. Обычно я, когда рассказываю, на этом месте шучу: моему зубному, мол, не говорите. Но в лагере врачи не такие, которых этим можно бы смутить.

Советская пенитенциарная система (тьфу, что за слово такое, язык сломаешь, небось те, которые образованность свою показать хочут, вот они и выдумали), то бишь тюремно-лагерная система, устроена как матрешка. Вот есть (был то есть) Советский Союз, это большая зона, всех держать, никого не пущать. Как там у Галича - "над блочно-панельной Россией как лагерный номер Луна". В наше время лагерные бирки были уже с фамилиями, не с номерами, да разница не велика. Внутри большой зоны есть много зон поменьше (Танин лагерь так и называли "малой зоной", ввиду малочисленности). А в каждой такой малой зоне есть тюрьма, тогда она звалась ПКТ, "помещение камерного типа". И в каждой такой тюрьме - карцер, ШИЗО, штрафной изолятор. Вот в этом карцере я и сидел. Долго. Разболелся зуб. Прошло всего несколько месяцев, зуб уже только ноет - и вот долгожданное свидание с врачом. Здоровый такой детина, рукава уже закатаны, держит в волосатых руках что-то вроде клещей и вежливо так интересуется:

- Ну, какой зубчик драть будем?
- Что ж так сразу и драть? Мне бы пломбу поставить.
- Нет, это я не умею. Только драть.

Такой вот доктор. Ну да что говорить, не так уж много воды утекло после того случая, и зубная проблема была решена окончательно: чего нет, тому и не болеть.
Так возвращаясь к щетке. Прошли лагерные годы, мы с Таней воссоединились в ссылке, и как-то она меня спрашивает:
- Ну ты записку мою прочитал?
- Какую записку?
- Да на зубной же щетке!

И тут до меня наконец дошло. Прочитал. Храню теперь как дорогой сувенир.

Снова мы отметили эту замечательную дату - 30 октября. Это, во-первых, канун Дня всех святых, когда люди не боятся нечистой силы, бросают ей вызов и смеются ей в лицо. И это День борьбы узников с окружающим ГУЛАГом, в котором мы в большей или меньшей степени все находимся. Именно такой День - День политзаключенного - был учрежден 30 октября 1974 года Кронидом Любарским и Алексеем Мурженко в мордовских и пермских лагерях.

Начало конца империи СССР было заложено тогда. Не будь этих прекрасных людей с их голодовками и бойкотами, умелой организацией неповиновения лагерным властям по всему Союзу с требованием уважать права политзаключенных и судить их в соотвествии с международным правом, а не как уголовников, не было бы и августа 1991 года, этой антитоталитарной "революции достоинства" советских времен. Не было бы недолгой оттепели, закончившейся, увы, в конце ХХ века возвращением Лубянки в лице Путина. Не было бы вольницы со свободой слова и еще функционировавшими судами в 90-е, когда многое можно было сказать, доказать и сделать, чтобы не проваливаться назад, в выгребную яму "родного" советского концлагеря.

Леность ума, пофигистское бездействие возобладали тогда и обернулись для нас путинщиной. Унылой, гнусной, нескончаемой. Максимум усилий, на которые оказался способен народ РФ в итоге, - это участие в "умном голосовании", которое очень напоминает "выборы без выбора" при Брежневе и Андропове. Без непримиримого, жесткого противостояния, пример которого мы видели в 70-80-х годах прошлого века, ГУЛАГ будет крепнуть, пожрет любого и не подавится. Пандемия с запретами на собрания ему в помощь. И через десяток-другой лет о нас даже не вспомнят.

Мы наблюдаем, как бесперебойно этот механизм беспамятства и репрессий работает. Выстроена для отвода глаз особая "Стена скорби" по отмашке администрации Кремля - на окраине проспекта Сахарова. 30 октября было благосклонно позволено нести цветы именно туда. У Соловецкого камня на Лубянке, где находится офис ФСБ, скорбящим запрещено показываться. Несколько лет уже камень сторожит бригада "по предотвращению экстремизма", что-то в этом роде написано у них на униформе. В этом году, как и в прошлом, традиционное "Возвращение имен" жертв сталинских репрессий на Лубянке было запрещено из-за пандемии коронавируса, проходило в режиме онлайн в сети.

По данным "Мемориала", в РФ сейчас 421 политзаключeнный, на самом деле их в разы больше. И по сути запрещена сегодня память о борьбе с ГУЛАГом настоящих героев. Мало кто знает, например, про Анатолия Марченко, погибшего в результате голодовки за свободу всех узников совести в СССР. Пикеты за свободу ещe живых пленников Кремля, кем бы они ни были, по факту запрещены. Людей задерживают, штрафуют, возбуждают уголовки. Все кейсы учесть невозможно, так их много. Изредка обсуждаются в СМИ лишь некоторые, из числа нашумевших: дело "Нового величия", дело анархистов "Сети", содержание под арестом 14-летних подростков из Канска, осуждение семидесятилетних ученых-"шпионов" или свидетелей Иеговы всех возрастов. Чуть громче сейчас заговорили о карательной психиатрии на примере бессрочного помещения шамана Александра Габышева в психушку строгого режима. Куда меньше обсуждаются аресты и посадки мусульман РФ и Крыма, обвиненных (по традиции - бездоказательно) в причастности к партии "Хизб ут-тахрир", объявленной террористической.

Солидарность с объединениями родственников политзаключенных ("Крымская солидарность", "Родительская солидарность", "Матери против репрессий") тоже может выйти боком. Денежную помощь нередко квалифицируют как "финансирование экстремизма и терроризма". Мало того, что дают по 20 и более лет мусульманам за религиозную литературу, которую сами и подбрасывают на обыске, теперь преследуют и жен узников "Родительской солидарности", куда бы они ни переезжали. От ФСБ не спрячешься. Допрашивают, запугивают, заводят дела, параллельно добавляя сроки их мужьям, находящимся в неволе (якобы за пропаганду экстремистских идей). Активистов в Крыму сажают за то, что не молчат: рассказывают на камеру в блогах о государственном терроре против крымскотатарского народа, ходят на процессы, стоят в майках с именами узников напротив здания "суда". Крымских адвокатов задерживают вместе с подзащитными, подвергают унизительному досмотру.

Все яростнее и наглее становится силовая система. Недавно были преданы огласке видеофакты, доказывающие систематическое применение истязаний заключенных в качестве обычного метода дознания, шантажа и вербовки по всей территории РФ. Расследование, однако, не ведется. Мы слышали об аресте нескольких садистов - и на этом всё. Пытки - это только "местами", говорят нам, а политпреследуемых у нас вообще нет. Все это авторитетно заявляется родственникам политзаключенных, когда они приходят за помощью к нынешнему "генерал-омбудсмену" РФ Татьяне Москальковой. Неслучайно на такую должность поставлена персона в погонах МВД, вопреки здравому смыслу. Им важно, чтобы ни о какой амнистии, жизненно необходимой в условиях коронавируса, говорить не удавалось. Переполненность следственных изоляторов и бараков на зоне нисколько не подталкивает силовиков к мысли о разгрузке образовавшегося ГУЛАГа. Зачем? Сильнее бояться будут.

В Москве, где сейчас действует санитарный "режим ПГ", мы провели в День заключенного несколько пикетов. Вспоминалась оруэлловская фраза: "Быть честным и остаться в живых - это почти невозможно".

Роль ГУЛАГа и роль труда заключенных в экономике Советского Союза слишком мифологизирована и преувеличена. На самом деле количество-то заключенных было пропорционально не намного больше, чем, скажем, сейчас. В Советском Союзе с 1929 года по 1949-й их было порядка миллиона там человек плюс-минус.

И вообще сама экономика ГУЛАГа была убыточной. Содержание лагерей, содержание заключенных - конечно, это была дотационная сфера.

Построен-то был Советский Союз именно на энтузиазме простых людей, и заключенных-то там подключали постольку-поскольку.

Смотрите, интересная статистика у нас по США - 25 процентов населения заключенных (имеется в виду, что число заключенных в США составляет, по некоторым подсчетам, 25% совокупного тюремного населения планеты. - Ред.)... Вот где используется труд (заключенных. - Ред.) более широко - это, конечно, в таких буржуазных странах.

Ссылка

Инициатива ФСИН использовать труд заключенных граждан на стройках вызвала предсказуемый вал хейта со стороны "демократической общественности". Это, мол, будет новый ГУЛАГ, а то еще и хуже. Давайте сначала разберемся с пресловутым управлением лагерей. "Архипелаг" - вопреки навязанным нам мифам - был обширен и разнообразен. Были лагеря с откровенно паршивыми условиями, а были и, что называется, "образцового содержания".

...Да, для элитариев ГУЛАГ представлял неприятный контраст с "Асторией" и "Метрополем", но для сотен тысяч простых людей он становился - как бы парадоксально это ни звучало - социальным лифтом. Главным средством успешной социализации после отбытия наказания становилась как раз рабочая специальность. Это была настоящая "путевка в жизнь". Она позволяла бывшему криминальному элементу влиться в ряды законопослушных граждан...

...Нельзя ни в коем случае брать пример с наших американских партнеров, у которых в последние десятилетия пышным цветом расцвела система частных тюрем. Вот там действительно практикуется многочасовой принудительный труд. Причем зарплаты заключенных настолько мизерны, что к концу месяца зэк оказывается кругом должен администрации... В российских реалиях подобная жестокость просто непредставима.

...Ну что ж, вот и достойный вызов для бизнеса. Пора уже часть своих сверхприбылей застройщикам отправить не в офшоры, а на хорошую белую зарплату, соблюдение всех прав трудящихся. Если у них что-то не будет получаться, их поправят товарищи из ФСИН. Под таким присмотром заключенные получат нормальные рабочие места, новые профессии, прозрачные зарплаты. Если в этом массовом сегменте дела пойдут более цивилизованно, это станет драйвером для развития всего рынка труда. И тогда соцпакеты, бюллетени, декретные, белые зарплаты - да и просто человеческое отношение к сотрудникам - станут нормой не только в больших фирмах в крупных городах, но и по всей стране.

...Чем плохо - выйти на свободу с рабочей профессией и нормальной суммой на банковском счету? Разумеется, выбор труда на стройке должен быть сугубо добровольным делом. Если человеку нравится валяться на нарах, пускай свободно себе валяется - по примеру господина Навального.

Полезен мог бы оказаться опыт китайских товарищей. У них любая идея - типа социального кредита - поначалу обкатывается в пилотных регионах... За всем процессом могли бы присмотреть как раз правозащитники - поездили бы по глубинке, посмотрели бы, в каких условиях живут и работают заключенные. Пора им уже тоже какую-то пользу обществу приносить.

Ссылка

(О возможности посещения Алексея Навального)

Ну, приеду, увижу больного, нездорового, отощавшего человека - и что? Это пахнет дешевым пиаром. Мы и так представляем, что там происходит. Пока совершенно не планируем (посещать Навального. - Ред.).

Я сейчас говорю как обыватель, не как врач: если состояние здоровья его ухудшилось от того, что он не ест, то что скажет врач? Надо есть.

Он требует, чтоб пришли какие-то другие врачи. Я напомню, его возили, когда начались проблемы со спиной, его возили во владимирскую больницу, делали МРТ, там был целый консилиум, вполне профессиональные врачи. Теперь он говорит, что надо других врачей. Я пытался понять вместе с коллегами, по каким инструкциям и правилам можно сделать такой визит. Сделать, конечно, можно, но вообще-то, если лечить осужденного невозможно в колонии, его везут в какую-то другую больницу.

Ссылка

Навального лечили в больнице поблизости от того места, где он отбывает наказание. И, насколько я понимаю, он больше не жалуется... А что насчет британских заключенных? Разве у вас заключенным полагается личный врач?

...У меня нет последней информации о его личном враче, но я с трудом представляю себе, чтобы в местах заключения, будь то в России, в США или где угодно... Но у нас в Америке есть несколько заключенных (российских граждан. - Ред.), и ни разу к ним не пускали личного врача. В каждой тюрьме есть свои правила - и тут, и в России. Он (Навальный. - Ред.) получил необходимую медицинскую помощь. И поверьте мне, мы позаботимся о его лечении.

...Ему, конечно, не позволят умереть в тюрьме. Но я могу сказать, что господин Навальный ведет себя как хулиган. Абсолютно! Он старается нарушить любое существующее правило. Цель всего этого - привлечь к нему внимание. Сегодня у него левая рука болит, завтра нога, и все в таком духе...

Все это (сообщения о пытках лишением сна. - Ред.) основано на слухах... Он нарушил условия судебного надзора и поэтому получил срок. И я должен сказать, что Джулиан Ассанж был арестован британской полицией, потому что он тоже нарушил условия надзора.

...Если он (Навальный. - Ред.) будет нормально себя вести, он получит шанс на досрочное освобождение.

Ссылка

Когда наступает День политзаключенного - 30 октября, - выясняется, что даже самые "продвинутые" так и не знают ничего про эту дату. Ее давно уже как бы обнулили и забыли.

Про чтение имен жертв сталинского ГУЛАГа - да, у нас знают, приходят 29 октября к Соловецкому камню на Лубянке по приглашению правозащитных ВИПов (в этом году акция проводится онлайн. - Ред.). Что ж, дело праведное - помянуть уничтоженных в ходе "строительства коммунизма в отдельно взятой стране". Что и делается исправно каждый год. Но вот 30 октября, когда надо бы о современной зоне наконец заговорить, поддержать политзаключенных, которые находятся в убийственных условиях путинского ГУЛАГа, у Соловецкого камня никого нет. Мы видим только возложенные цветы и лампадки. Нас приходит человек десять максимум. Ради живых политзеков.

С горечью приходится констатировать: так плохо и безнадежно с правами человека не обстояло дело даже во времена позднего СССР.

По итогам путинского правления пенитенциарная система РФ стала окончательно и бесповоротно карательной для любого, в ее паутину угодившего. Особенно для диссидентов, конечно же. ФСИН словно соревнуется в жестокости с худшими образцами из истории "исправления виновных" в нацистских и советских концлагерях - с избиениями, пытками, убийствами заключенных, двузначными сроками, грубо сляпанными обвинениями. Невозможностью защититься по политическим делам. При брежневском застое мягче было: больше практиковались психушки для "вялотекущих шизофреников", а не "двадцаточки" для псевдотеррористов из "Хизб ут-тахрир" или анархистов дела "Сеть", как сейчас. Выходит, со времен гуманной "двушечки" для Pussy Riot жестокость и демонстративная несправедливость обвинений усилились десятикратно.

И было бы логично, как мне кажется, 30 октября заявить о таких тенденциях у Соловецкого камня на Лубянке. Есть подходящий для этого день!

День политзаключенного был учрежден "антисоветчиком" Кронидом Любарским и "террористом" Алексеем Мурженко в мордовских лагерях в далеком 1974 году. Мурженко проходил по делу о попытке угона самолета для побега из СССР в цивилизованный мир. Об этом не любят говорить наши праведные правозащитники. А мы вот напоминаем: борьба с режимом бывает именно такой - решительной, опасной для жизни, "незаконной", "несогласованной".

Мурженко и Любарский выработали "кодекс чести" для политзека, требующий активного противостояния системе ГУЛАГа: неповиновения, забастовок, голодовок, страданий и риска - в борьбе за особый статус инакомыслящего в советских лагерях. В борьбе за свободу и человеческое достоинство, за разрушение бездушной лживой системы. Ведь в законах СССР не было предусмотрено наказания для политических оппонентов Советов. Таковых в природе якобы не существовало. Из этого вытекало, что и политзаключенных не было. Сидят, мол, одни уголовники.

Той же фальшивой концепции придерживается сегодня и "оперуполномоченный" по правам человека, генерал-майор МВД Татьяна Москалькова. В Уголовном кодексе РФ нет наказаний для инакомыслящих. Значит, таковых и не существует. Эту же идею до нее высказывал и Путин. Эта же "аксиома" нагло транслируется и нам, чтобы мы понимали рамки дозволенного и не болтали лишнего про какие-то там права, подобно Мурженко и Любарскому.

Мы не предлагаем каких-то рецептов, просто невозможно стоять в сторонке и молчать. Крымским и российским мусульманам установлена "норма" сроков - от 12 до 24 лет за несуществующий терроризм, за якобы попытки госпереворота, в чем их регулярно обвиняют и бездоказательно сажают. Почти столь же сурово теперь расправляются и с немусульманами - иеговистами, анархистами и просто студентами (дела "Сеть" и "Новое величие"). Эти люди невиновны, и их нужно освобождать.

Cамооговор узников, полученный под пытками, не может быть доказательством вины. И не могут признаваться террористами безоружные люди, не совершавшие и не планировавшие никаких терактов. Почему, спрашивается, военным трибуналом судят и приговаривают гражданских лиц? И как вообще появилось на свет это решениие Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 года о признании "Хизб ут-тахрир" террористической организацией? Оно нигде не было опубликовано в окончательной редакции, в связи с чем его нельзя даже оспорить в суде.

Мы требуем отменить этот фальшивый и преступный закон, а также провести амнистию для всех, кто осужден по политическим мотивам и за ненасильственные преступления.

Свободу узникам путинского ГУЛАГа!

Политзаключенную Дарью Полюдову блокируют - как информационно, так и ресурсно, если можно так выразиться. Выяснилось, что полтора месяца она не получает писем и столько же времени, если не больше, сидит без денег на "ларек" в СИЗО-6 (что в Печатниках).

И письма, и деньги между тем ей отправлялись (по системе "ФСИН-письмо" и "ФСИН-деньги"). Мы тут перекличку провели в группе ее поддержки и установили это. Она недавно наконец-то вышла на связь с Еленой Санниковой, ответила на ее послание. Пишет, что чувствует себя всеми забытой - без писем, без средств... А между тем сочувствующих Дарье немало, многие хотят - и стараются - ей помочь, просто не так-то просто это сделать в теперешних условиях, когда и письма почему-то не доходят (в обе стороны), и деньги отправленные где-то "виснут".

А саму Дарью вдобавок ко всему просто не привозят на суд. Хотя они обязаны доставлять узников на заседание по продлению меры пресечения. Но, как мы окончательно убедились, плевать они хотели на все свои обязанности!

Расскажу вкратце об очередной нашей поездке в Мещанский районный "суд" 9 июня . Надеялись мы, наивные люди, что вдруг нам удастся добиться для Даши послабления - домашнего ареста.

Но что-то, как говорится, пошло не так - еще до начала судобища . Зашли мы в небольшой зальчик, куда нас любезно пригласили как наблюдателей. И стали мы размещаться, стараясь сохранять полагающуюся (в условиях пандемии СOVID-19) дистанцию в 1,5 метра. Задача была несложная: места всем 8-9 явившимся хватало на трех полупустых рядах стульев. Но вошел долговязый пристав в черном наморднике и, что называется, "погнал волну". На тему, что всем здесь не разместиться и кто-то из нас обязан выйти вон. Добровольцев не оказалось, и пристав, недолго думая, вцепился сначала в меня - и просто выбил из-под меня стул и повалил на пол. А потом начал выкручивать руку Виктору Капитонову. Причем именно ту, которую ему раньше, на одной из протестных акций, сломал полицай... Капитонов сообщил приставу, что у него в этой руке спица, но пристав только усилил свои садистские действия. В общем, пришлось и Капитонову, и мне из зала убраться, поскольку это была явная провокация - и для всех остальных тоже.

Возможно, они хотели припомнить нам наше массовое скандирование в поддержку Дарьи на предыдущем подобном мероприятии...

Ощущения остались омерзительные после всего этого. Выяснилось, что Дарью не только не доставили для участия в "суде", но даже видеосвязи ей не обеспечили. По техническим каким-то причинам. Это, как мне кажется, что-то новенькое. То есть они перестают даже вид делать, что соблюдают хоть какие-то правила. По принципу "а что вы нам за это сделаете?" Понятно, ничего. Конечно, адвокат Леонид Соловьев подаст апелляцию в Мосгорсуд, чтобы обжаловать все имеющиеся нарушения. Ведь "судья" Анна Сокова продлила Полюдовой срок содержания в СИЗО еще на 3 месяца, не дав узнице возможности выступить в ответ. Ведь так проще! Ни ее, ни наше мнение этих господ не интересует.

Хочу напомнить, что СИЗО "Печатники" называют "адом для женщин". И коронавирус никуда не делся, к слову. Вот только переполненный путинский ГУЛАГ никто разгрузить не хочет, даже в честь очередной круглой даты парада 1945 года.

К чему я все это рассказываю? Хочется не то что предостеречь кого-либо. И так уже, в общем, все понятно - и со статьями этими "экстремистскими" и "террористическими", которые вешают на невиновных налево и направо. Дарью уже дважды политзечкой сделали за ее акции - как раз по таким статьям.. Но правосудие в РФ ко второму ее сроку уже испарилось окончательно. Им неохота больше притворяться судьями, прокурорами, приставами. Это окончательно обнаглевшая бандитская кодла, которая умеет только одно: отнимать остатки прав, свобод и средств к существованию.

Запрещено малейшее протестное волеизъявление. Включая одиночный пикет. Из людей за время "самоизоляции" старательно сформировали послушное и хорошо запуганное стадо. С населением давно не церемонятся, хотя намеченное "голосование" в пользу путинских "поправок" еще не состоялось. Казалось бы, они еще должны бы стараться соблюдать какие-то приличия. Но нет. Они уверены, что уже ничего никому не должны. Тем более что все эти "поправки", главной целью которых является персональная бессрочка для Путина, подписаны и приняты кем полагается еще зимой.

Лето и осень обещают быть жаркими...