После всего этого я так же люблю своего президента Путина. У него всегда широкие жесты - он помогает Украине и Сирии.
Не думаете, что он тоже несет ответственность за ту систему, в результате действий которой вы оказались в тюрьме из-за SMS?
Нет. Не думаю, что он ответственен за приговоры. Про Сталина тоже говорили - смотрите, что при нем творилось. А Сталин ведь не знал обо всех приговорах.
...Для вас любить Путина и ценить свободу - не противоположные вещи?
Нет. Он спас меня и жизнь моей мамы. Я бы хотела с ним познакомиться, поблагодарить его. И сказала бы ему про другие дела по госизмене.

Оксана Севастиди, бывшая заключенная

- Это следователи, гадюки, понаписывали... А он доверился Ежову. Вот теперь Берия порядок наведет. Докажет ЕМУ, что сидят все невинные... Надо больше писать ЕМУ, Иосифу Виссарионовичу... Чтобы знал правду. А как узнает - разве он допустит, чтоб такое с народом? Вот хоть я... С детства на Путиловском...
Надю Королеву перебивает Хава Маляр...
- Нехорошо, Наденька, - с улыбкой говорит она. - Ты питерская пролетарка… К тому же сейчас тридцать девятый год. А питерские рабочие только до 9 января девятьсот пятого думали, что злые министры доброго царя с толку сбивают. После девятого они уже отлично разобрались что к чему. А ты вроде на уровне зубатовцев, а?

Евгения Гинзбург. "Крутой маршрут"

Второй момент, по моим ощущениям, это связано с какой-то общей, прошу прощения за ненаучный термин, движухой вокруг ФСИН, Федеральной службы исполнения наказаний... Вот два обыска в один день - у Зои Световой и у Елены Абдуллаевой. А обе они члены ОНК... Надо сказать, что сама Зоя Светова после обыска заявила о том, что "это не про Ходорковского, это связано с моей деятельностью". А что такое "ее деятельность"?.. Она заключается ровно в том, что она ходит в СИЗО, в тюрьмы и в колонии. Ее правозащитная деятельность связана с деятельностью ФСИН. То есть это все какие-то турбулентности вокруг вот этой вот тюремной системы... Что в этом, что называется, может быть хорошего? Хорошего в этом то, что вообще происходящее в тюрьмах стало предметом общественного внимания. Этого не было раньше никогда. Никого не интересовало, чего там с зэками происходит. Вдруг это стало всех интересовать. И, соответственно, некоторым сдерживающим фактором без сомнения этот медийный шум является.

Екатерина Шульман, политолог, доцент Института общественных наук РАНХиГС

И день и ночь мы говорили, выкладывая друг другу свои предположения, догадки, мечты. Соотношение Оптимистенко - Пессимистенко в этих разговорах целиком сохранялось. Юля уверяла, что, по ее мнению, сейчас будут пересмотрены все дела. Нас или совсем освободят, или, в худшем случае, отправят в так называемую вольную ссылку, где можно будет соединиться с мужьями.
- Если они не расстреляны, - добавлял Пессимистенко.
- Не такие уж они крупные работники были, чтоб их расстреливать, - парирует Оптимистенко.
Долгими часами Юля рисует картины новой счастливой жизни. Может быть, это будет на острове Диксон или на Игарке... И работать будем по специальности, увидишь...
- Преподавать?
- А почему бы и нет? Еще и в партии восстановят. Увидишь. Ведь Ежов-то разоблачен, а это все были его махинации.

Евгения Гинзбург. "Крутой маршрут"

Совсем недавно на запрещенном в России сайте "Цензор.Нет" (читаю версию на украинском) увидела не характерный для этого сурового портала соболезнующий комментарий за подписью KseniaVB. Соболезнующий нам, россиянам: "Жаль людей, в безнадежной стране живут..." Ну почему же? Не так все и безнадежно. На днях освободили Ильдара Дадина, достойно провели акцию памяти Бориса Немцова.

Еще живым оппозиционерам есть чего опасаться. Тех, кто за решеткой, могут если не уничтожить физически, то изувечить морально. Вся вина таких "путинских узников" лишь в одном: о своих разногласиях с властью они посмели заявить публично. Часто эти люди лишаются самого важного - понимания и сочувствия родственников. Хорошо, если поддерживает жена, сестра... Но эти женщины и сами находятся под прессом, в общественном вакууме. Как это бывает, рассказала Настя, жена Андрея Бубеева.

Три дня назад встречалась с этой юной женщиной, обеспокоенной и искренней. Теперь ей приходится отвечать не только за ребенка, но и за взрослого мужчину. Мать и отчим осуждают: мол, взвалила на себя неподъемный труд, зачем тебе какой-то зэк. Настя пока держится, но вынуждена просить помощи у тех, кто еще сочувствует оппозиционерам. Со своей стороны могу подтвердить: семья Андрея Бубева и он сам нуждаются в финансовой помощи. "Открытая Россия" пообещала ее предоставить. Не только Бубееву, но и некоторым другим политическим заключенным.

В частности, Таисии Осиповой - она за решеткой с 2011 года (ИК-5, г. Вышний Волочек). И хорошо, если помощь дойдет до самой Осиповой и ее дочери. Смущает только: на чьем попечении все эти годы находится ребенок Таисии? Близкий ей человек, Сергей Фомченков, отвоевав командиром батальона на Донбассе, теперь собирает помощь для ДНР. И не для выдуманных, а для настоящих террористов. Что ж, "Открытая Россия" на то и открытая, что помогает тем, кому сочтет нужным. Но все же, все же...

Не знаю, как переносит неволю Осипова (шестой год!), но Андрею Бубееву это дается тяжело. И поверьте, причина для ужесточения режима и перевода его в колонию №4 (г.Торжок) была архисерьезной. А его психологическое состояние крайне нестабильно. Деятельный и активный, он так и не приспособился к тюремным порядкам. К тому же Бубеев там на особом режиме. Ему открыто пообещали: будут давить. И загодя испещрили личное дело такими пометками, будто он и в самом деле какой-нибудь Брейвик.

А до конца срока еще далеко, освободиться Андрей должен только в августе 2017-го. И эти семь месяцев еще надо пережить. Пережить не только надзор ФСБ, администрации учреждения, но и других заключенных. За решеткой, как вы понимаете, "ватников" еще больше, чем на воле. Один политический заключенный на весь уголовный контингент - это повод к расправе. А каково это - ежечасно находиться во враждебном окружении?

Повторюсь, семья Андрея нуждается в помощи, и прежде всего в моральной поддержке. Пока всестороннюю поддержку Бубеевым оказывает только замечательный Володя Акименков. Он и на суд приезжал из Москвы в потертом таком пальтишке, и деньги, пусть небольшие, собирает... Владимира Акименкова сделала Болотная; каким выйдет на волю Андрей Бубеев, зависит в какой-то мере и от нас с вами. И потому - не оставляйте политических заключенных в одиночестве, пишите письма, шлите книги!

Мне иногда кажется, что я всю сознательную жизнь катаюсь в ИК-10, колонию строгого режима в Пермском крае, что в поселке Всесвятский. Здесь отбывает семилетний срок политзек Борис Стомахин. Его осудили за публикации в ЖЖ, критикующие режим Путина, а заодно и всех лояльных этому режиму граждан. Здесь, в этой ИК-10, он "исправляется" два года из тех четырех, что уже отсидел, осталось ему еще три. За счет чего это исправление должно происходить? Видимо, за счет создаваемой среди зэков жесткой блатной иерархии. Об этом мы и говорили вчера с адвокатом Стомахина, Романом Качановым, приехавшим на несколько дней в Москву. В лагерях существует хорошо организованная система, превращающая кого-то в "мужика", кого-то в "петуха", а кого-то в "вора в законе". И этот блатной закон четко работает, в отличие от УК РФ. Каждый раз приходится убеждаться, что самые подлые, ссученные твари, стукачи, здесь всегда будут жить припеваючи. Поскольку "встали на путь исправления". А если кто не встал и не сотрудничает, того будут ломать через колено. До тех пор, пока не сломают. И терзать его несчастных близких.

Мы с Феликсом Шведовским, буддийским монахом, ездим в эту колонию регулярно - как брат и сестра Бориса. Нас здесь знают в лицо, на свидание все-таки допускают (за исключением единственного случая), но создавать нам всяческие сложности считают своей профессиональной обязанностью.

Дело в том, что мы с Феликсом доверенные лица Бориса Стомахина и у нас на руках имеется нотариально заверенный документ о нашем статусе и полномочиях, связанных с представлением интересов Бориса в "судах, администрациях, правоохранительных органах", с правом на подписание документов от его имени. А еще мы обладаем правом на посещение нашего доверителя не раз в полгода (как это предусмотрено статьей), а гораздо чаще - по необходимости. И начиная с ноября мы стали этим правом пользоваться. Феликс тогда съездил на разведку, один. Теперь вот, в начале февраля, мы явились вдвоем. И мы имеем право на свидание, даже если узник находится в ШИЗО. На этот раз мы столкнулись с "эпидемией гриппа", в связи с которой все свидания в ИК-10 отменены.

В колонии часто меняются начальники. Прежнего, Илью Асламова, сняли (как мы ему и предрекали!), и теперь на его месте подполковник Евгений Новоженов. Он подозрительно быстро подписал нам заявление на посещение Бориса. Однако после этого мы напоролись на яростное сопротивление оперативников колонии. Они стали нас убеждать, что наша доверенность - "липа", поскольку у нас нет юридического образования. И что они еще "доберутся" до нотариуса, который нам такие бумажки выдает.

На самом деле в законе (ч.4 ст.89 УИК) есть размытая формулировка об адвокатах и "иных лицах", имеющих право на оказание юридической помощи заключенным. До сих пор этой статьей успешно пользовались общественные защитники. Например, Елена Санникова, отстаивавшая интересы Бориса по первому делу. У нее не было тогда юридических "корочек". Много лет ездит к Борису защитник Глеб Эделев - по доверенности. Да и вообще это практикуется давно, во всех местах заключения и облегчает жизнь узникам, по сути пыточную.

И вот ближе к окончанию срока Стомахина фсиновцы решили эту поблажку исправить. Ссылаясь на нечеткость формулировки про "иных лиц" и истолковывая ее в своих интересах, естественно.

Нам так и сказали: последний раз вы тут на особых условиях проходите. Больше не пустим. Только раз в полгода.

И только благодаря усилиям адвоката Романа Качанова, отбивающего атаку за атакой в Чусовском городском "суде", Стомахин (как "злостный нарушитель" режима) продолжает оставаться на прежнем месте. Но ему по-прежнему грозит крытая тюрьма. И рано или поздно, как считает Роман, они своей цели достигнут.

Но на этот раз нам разрешили повидаться. Нас повели на закрытую, за семью замками, территорию, через множество коридоров, дверей и лестниц. Мы оказались в итоге перед входом в барак, на дверях которого была табличка: "ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, ОСУОН, CУС". То есть самое что ни на есть карательное место в лагере. Мы очутились наконец в маленькой комнатке с диваном, столом и массивной клеткой. Именно туда посадили, словно дикого зверя, Стомахина. Только и дали послабления, что обменяться рукопожатием.

- Странно, что Вас еще без кандалов водят, -заметила я.

Борис флегматично расположился в этом безобразном вместилище и сообщил, что он вообще-то недавно из ШИЗО. Пять дней провел "за грубость к оперативнику". Понятное дело, снова копят взыскания. Для составления рапортов и дальнейшей подачи иска в Чусовской "суд". Чтобы приговорить все-таки его к крытой тюрьме.

Послушали рассказ Бориса о жизни в колонии. Все как обычно. Привычная грубость конвоиров, в которой обвиняют не их, а его самого. Письма порой по две недели задерживают на цензуре. Но подписные издания все же приносят. Борис заметно сбавил в весе. Это понятно: если упустишь завхоза, то останешься потом на неделю или две без ларька. А еще порой "нет завоза" продуктов. А на баланде и сечке не зажируешь. К перспективе "крытки" Стомахин уже относится как к чему-то неизбежному. "Когда придут с вопросом, буду ли я ходатайствовать об участии личного адвоката в "суде", значит, через месяц жди заседания об ужесточении режима", - говорит Борис.

Когда мы расставались, Стомахин признался, что все-таки надеется на молодое поколение, среди которого найдутся люди идеи и люди дела, а не нытья, и что они сметут этот режим. Но заплатить им за это придется огромную цену. Вероятно, многие погибнут. И он процитировал строчки из Евтушенко (про которого сказал, что это совсем не любимый его поэт, но вот эти слова очень точны): "Безвинные жертвы, вы славы не стоите..." Ведь свобода даром не дается, она должна быть выстрадана, завоевана, а то, что под видом ее само упало в руки, свободой не является.

Свободу політв'язням.
Луб'янку буде зруйновано.

Феликс Шведовский в ИК-10

Значит, что делает церковь? А церковь, во-первых, это не значит, что милосердие церковное должно препятствовать государству осуществлять правосудие. Так никогда не было, обращаю ваше внимание - никогда. Более того, когда князь Владимир в таком неофитском порыве... предлагал отменить смертную казнь как наказание, именно епископы... сказали, что этого делать не нужно... Церковное милосердие по отношении к людям, находящимся в заключении и осужденным, заключается в том, что церковь идет в тюрьмы. Церковь там находится, она с этими людьми общается, он помогает им перенести это тяжелое испытание, которое выпало на их судьбу. Конечно, если вы будете разговаривать с ними в заключении, каждый второй, а может быть, каждый первый будет говорить, что он ни в чем не виноват.

Владимир Легойда, председатель синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ

Гааз докладывал о случаях несправедливого или непомерно сурового осуждения и рассказывал о детях, стариках, безропотных неграмотных бедняках, неспособных отстаивать свою невиновность, свои права...
Митрополит встал. Все умолкли.
- Вы все говорите о невинно осужденных, Федор Петрович, но таких нет, не бывает. Если уж суд подвергает каре, значит, была на подсудимом вина...
Гааз вскочил и поднял руки к потолку.
- Владыко, что вы говорите?! Вы о Христе забыли.
Вокруг тяжелое, испуганное молчание. Гааз осекся, сел и опустил голову на руки.
Филарет глядел на него… потом склонил голову на несколько секунд.
- Нет, Федор Петрович, не так. Я не забыл Христа... Но, когда я сейчас произнес поспешные слова... то Христос обо мне забыл.

Лев Копелев. "Святой доктор Федор Петрович"

26 декабря в Чусовском городском суде состоится заседание, на котором будет рассматриваться вопрос о переводе Бориса Стомахина, отбывающего наказание за интернет-публикации в ИК-10 Пермского края, на тюремный режим.

Администрация колонии ходатайствовала о переводе еще в октябре этого года, тогда документы были возвращены в учреждение для доработки. Ходатайство подано повторно.

«Мемориал» уже обращался в колонию и в Чусовской городской суд с просьбой обратить внимание на это дело и отказаться от планов по ужесточению режима. Нам известно, что поводом для перевода Стомахина стал ряд взысканий, в результате которых его неоднократно водворяли в штрафной изолятор (ШИЗО). В частности, сам осужденный в письме рассказал, что с 29 февраля 2016 года на него наложили 15 суток ШИЗО за то, что он якобы накануне вышел из камеры без бирки на робе, тогда как, по его словам, он в тот день вовсе не выходил из камеры. В знак протеста Стомахин держал голодовку все 15 суток. Непосредственно перед первым заседанием по ужесточению режима его вновь водворили в ШИЗО: поводом вновь стало отсутствие бирки, на этот раз во время подъема, когда заключенный еще не одет в робу, на которой должна находиться бирка.

Необоснованные взыскания с целью мести заключенным, срыва условно-досрочного освобождения, ужесточения условий содержания, к сожалению, является повсеместной практикой в российских колониях, и эта практика, очевидно, недопустима с точки зрения закона и морали.

С 2006 года после перелома позвоночника Борис Стомахин является инвалидом по заболеванию опорно-двигательной системы. В настоящее время его здоровье ухудшается. Перевод в отдаленную местность и более строгие условия содержания могут угрожать его жизни, сделают фактически невозможными его посещения, в частности, пожилой матерью.

Осуждая многие из деклараций и призывов Стомахина, мы, однако, считаем, что вынесенный ему приговор - семь лет колонии строгого режима - является необоснованным и абсолютно противоречит принципу соразмерности и справедливости наказания. Тем более несправедливым и несоразмерным будет являться перевод его на тюремный режим, значительного ухудшающий условия отбывания наказания.

Публикации, в связи с которыми Стомахину вынесен приговор, не несли никакой реальной общественной опасности, не было ни потерпевших, ни людей, которых бы эти тексты вдохновили на насилие. Наряду с высказываниями, содержащими призывы к насилию, Стомахину вменили и совершенно абсурдные обвинения: например, в оправдании убийства Александра II и попытке повлиять на деятельность Шамиля Басаева, спустя много лет после его смерти. Эти абсурдные обвинения стали обоснованием не менее чем половины тюремного срока Бориса Стомахина.

Стомахин находится за решеткой с ноября 2012 года, более четырех лет. С нашей точки зрения, не существует никаких разумных оснований, по которым подобное заключение было бы оправдано. Мы считаем необходимым освободить Бориса Стомахина и требуем прекратить необоснованные издевательские наказания.

Получил срочное письмо от Бориса, отправленное 25.11.16. Он пишет, что днем 25 ноября его "вызвали писать заявление про перевод на тюремный режим (про личное участие и адвоката)". Таким образом, небольшая передышка после первой попытки администрации ИК-10 упечь неугодного политзека в пыточные условия т.н. "крытки" длилась меньше месяца...

Борис очень просит:

1. Сообщить всем об этом.

2. Попросить Глеба и Романа (правозащитника Эделева и адвоката Качанова. - Ред.) непременно постараться попасть на свидание с ним сразу после "суда" или на другой день ("надеюсь, деньги на дорогу у них будут к тому моменту").

В понедельник, 28.11.16, администрация должна (была) отправить бумаги в "суд", значит, вероятно, заседание назначат или прямо под Новый год, или сразу после, "в середине января где-нибудь. На апелляцию месяца полтора-два. То бишь в марте уже увезут по-любому".

3. Подключить все возможности для придания максимального резонанса попыткам таки упечь его в "крытку". Очень надеется, что это все-таки может помочь предотвратить откровенный произвол и репрессии против него.

4. Особо просит всех до появления даты апелляции в краевом "суде" успеть написать ему по прежнему адресу в ИК-10, чтобы он успел получить все письма.

Цитата из письма:

"Сейчас все заняты Дадиным, я понимаю; но - все-таки Дадину осталось всего ничего; у меня на сегодняшний день остаток срока (3 года) больше, чем весь его срок. И неизвестно, что и как там окажется в этой тюрьме - м.б., еще хуже пытки, чем в сегежской зоне... В общем, попробуйте хоть что-то сделать за оставшееся время; хотя - я понимаю, что все равно все бесполезно и безнадежно...

В общем-то, времени еще хоть немного, но есть - надеюсь, что до марта. К моему большому удивлению, даже в последние мрачные годы большая, серьезная кампания в защиту несколько раз приводила к мощному резонансу и ослаблению репрессий. Примеры Pussy Riot, "болотники" (амнистии, маленькие срока, не больше 4,5), сейчас вот - Дадин (в процессе). Так что - время попробовать что-то сделать еще есть, а предмет, по-моему, усилий стоит. Начнут с меня - а потом и остальных будут отправлять туда же, куда сейчас меня... Попытайтесь хоть что-то изменить, использовать инфоповод..."

Оригинал

Мы, привлекавшиеся по Болотному делу, их родные и близкие, категорически против результатов назначений в общественных наблюдательных комиссиях, которые по сути прекращают их деятельность. В результате перевыборов и произведенных сокращений единственная общественная структура независимого контроля над местами принудительного содержания граждан может фактически прекратить свое нормальное функционирование в части контроля за правами заключенных.

Полученный нами опыт подтверждает, что от тюрьмы зарекаться не может никто, вне зависимости от того, преступал человек черту закона или нет.

Независимо от тяжести содеянного каждый заключенный имеет право рассчитывать на сохранение в местах лишения свободы здоровья, жизни и собственного достоинства.

Однако мы видели, насколько трудно человеку в заключении получить медицинскую помощь, тем более своевременную и хотя бы минимального уровня, насколько бесчеловечны условия содержания в переполненных камерах, насколько легко нарушаются даже те мизерные права заключенных, которые установлены законом. Заключенных лишают встреч с близкими, оказывают психологическое, а порой и физическое давление.

Наш опыт, опыт работы ОНК, к сожалению, показывают, что действующие государственные системы контроля, в том числе прокуратуры, неспособны искоренить нарушения. Зачастую это связано с единым системным мышлением проверяемых и проверяющих.

Поэтому единственным способом защиты законных прав заключенных остается наличие в местах лишения свободы общественных контролеров, никак не связанных с государственными силовыми ведомствами ни системно, ни ментально.

В нашей стране, история и действительность которой омрачены немалым количеством несправедливых приговоров, годами репрессий, стране, где пытки заключенных могут применяться к заключенным даже тогда, когда вы читаете этот текст, такой контроль тем более необходим и должен быть расширен!

21 октября 2016 года Общественная палата России обнародовала списки новых составов общественных наблюдательных комиссий за местами принудительного содержания граждан в 42 регионах России. Общественная палата не только не увеличила, но уменьшила количество мандатов, выданных общественным наблюдателям. По непонятным причинам в выбранный состав ОНК не вошли правозащитники, наиболее эффективно занимавшиеся общественным контролем все последние годы и пользующиеся заслуженным авторитетом у заключенных и сотрудников учреждений ФСИН. Сомнительным также выглядит решение Общественной палаты о включении в состав наблюдателей бывших сотрудников самого ФСИН - людей, никак не связанных с правозащитой и общественным контролем, зато имеющих в этой системе дружественные и рабочие связи и, следовательно, лично прямо или косвенно заинтересованных в оправдании действий ФСИН.

Опираясь на свой горький опыт, мы считаем такую ситуацию недопустимой и крайне опасной.

Мы требуем от Общественной палаты отменить результаты выборов и вернуть в состав ОНК наблюдателей, рекомендованных правозащитным сообществом.

Мы требуем увеличить количество мандатов членов ОНК на каждый регион соразмерно количеству находящихся там учреждений принудительного содержания граждан, обеспечив таким образом реальный контроль наблюдателей в исправительных колониях, тюрьмах и СИЗО.

Мы требуем также расширить полномочия членов ОНК, обеспечив их допуск в закрытые медицинские учреждения, где содержатся люди, приговоренные к принудительному психиатрическому лечению.

Мы просим всех поддержать наше обращение и помочь добиться независимого контроля над безопасностью и правами заключенных.

Помните: от тюрьмы не застрахован никто!

НЕОБХОДИМ НЕЗАВИСИМЫЙ КОНТРОЛЬ ТЮРЕМ.

Акименков Владимир
Антон Стелла
Барабанов Андрей
Барабанова Татьяна
Гаскаров Алексей
Гущин Илья
Зимин Степан
Игнатович Ольга
Кавказский Николай
Косенко Ксения
Косенко Михаил
Кривов Сергей
Лузянин Максим
Луцкевич Денис
Марголин Александр
Марголин Евгений
Марголина Елена
Полихович Алексей
Савелов Артем

Одна из моих любимых поговорок: "Иногда банан - это просто банан". А в человеческих отношениях причиной множества недоразумений и конфликтов я все чаще вижу проблемы с коммуникацией.

История вокруг отказа Ильдара Дадина от обследования высокопрофессиональным врачом, которое было организовано удивительно оперативно, уже обросла массой домыслов, взаимных претензий и недоверия. А ведь за 10 минут можно было найти самую простую версию, всего лишь поговорив с участниками ситуации. Я задал людям всего лишь пару вопросов. В то время как Ольга Романова и Сергей Шаров разыскивали лучшего врача, договаривались с колонией и обеспечивали доставку в Сегежу доктора и его оборудования, несколько человек обговорили с Ильдаром предстоящее обследование. О чем они ему сообщили?

Адвокат Ксения Костромина знала лишь специализацию врача, не будучи в курсе предполагаемых исследований. Они с Ильдаром обсудили, как и в какой последовательности лучше рассказывать врачу об истории его болезни. Так Ильдар и не отказывался говорить с врачом.

Жена Ильдара Настя Зотова говорила с врачом только в чате. По ее словам, все, что он ей сказал: "Не беспокойтесь, все будет хорошо". Она знала, что будет проводиться электроэнцефалограмма, но не представляла себе, что это такое и как выглядит. Вряд ли это знал и сам Ильдар, который вообще нечасто обращался к врачам.

Сергей Шаров подробно рассказывает, как они договаривались с медсанчастью колонии о предоставлении помещения для суточного мониторинга. Но он не общался с Ильдаром и не мог рассказать обо всем этом. Врач занят своим оборудованием, которое они везут из Москвы, и менее всех представляет себе, что такое тюрьма. "Ильдара привели, он принес постель, для того чтобы обследование могло проводиться во время сна. Но ровно с этого места все пошло криво", - говорит Шаров.

Что же такое суточный мониторинг ЭЭГ? "На голову пациента надевается шлем-шапочка, к которой подключаются регистрирующие электроды. Она удерживается на голове при помощи специальных помочей, крепящихся к эластичному ремешку на груди. Иногда по решению лечащего врача перед исследованием используется легкая премедикация, обычно пациенту дают лекарственные препараты с седативным действием. При проведении процедуры пациенту следует оставаться полностью расслабленным и не говорить". В течение суток пациент должен несколько раз засыпать и просыпаться, оставаясь подключенным к проводам.



Теперь представим себе состояние Ильдара. Он находится в абсолютно враждебном окружении, еще недавно подвергался пыткам и издевательствам. Из колонии пропадают другие заключенные, поддержавшие его протест. Мы не знаем, что ему говорили сотрудники ФСИН и какие истории рассказывали зэки. Одновременно с медицинской темой обсуждалось прохождение им полиграфа, и, насколько я знаю, адвокаты не рекомендовали ему проходить полиграф до обследования врачом. Ильдар не большой специалист в медицине и находится в состоянии постоянного стресса и напряжения. Неожиданно ему предлагают обвешаться электродами и подключиться к какой-то машине, более того - заснуть, принять расслабляющие препараты. Его об этом не предупреждали. Мне не кажется странным, что в этой ситуации человек требует присутствия адвоката на всех непонятных процедурах.

Это лишь мое предположение. Все делалось в страшной спешке и напряжении, общение между очень разными людьми, принявшими участие в судьбе Ильдара, происходило на бегу, по телефону или интернету. К сожалению, вместо того чтобы попытаться восполнить пробелы коммуникации и понять ситуацию, честные бескорыстные люди начинают искать виноватого. Так, может, его и нет вовсе? Обидно, конечно, когда делаешь для человека столько, а оно выходит криво. Но винить в чем-то Ильдара, по-моему, самое нечестное дело. Если свободные люди могут что-то забыть, не учесть и недопонять, то для него ситуация во сто крат сложнее. Кто для кого старается в этой истории, в конце концов?

Правозащитники, пытающиеся уберечь заключенных от произвола администрации СИЗО и колоний, и сами сидельцы предельно встревожены. После перевыборов в общественных наблюдательных комиссиях оказались выходцы из той же тюремной системы.

Теперь на жестокое обращение, пыточные условия, недопуск на свидания родственников и тому подобное со стороны сотрудников Федеральной службы исполнения наказаний остается жаловаться только представителям этой же структуры.

В опубликованном на сайте Общественной палаты списке среди фигур, вызвавших наиболее резкую реакцию общества, - бывший начальник московского СИЗО "Бутырка" Дмитрий Комнов, у которого под стражей находился юрист фонда Hermitage Сергей Магнитский, погибший за решеткой. Будучи фигурантом "списка Магнитского", он тем не менее стал членом ОНК Москвы.

Из зарекомендовавших себя в прежнем составе как добросовестный наблюдатель за соблюдением прав человека в СИЗО Москвы в новом составе осталась только журналистка "Московского комсомольца" Ева Меркачева.

Кроме того, Общественная палата определила предельную численность комиссий по каждому субъекту федерации.

Председатель Комитета "За гражданские права" Андрей Бабушкин, бывший член ОНК Москвы, также не попавший в новый состав, приводит в своем блоге в "Живом журнале" красноречивый пример.

Для Московской области, где живет свыше 7 млн 300 тыс. человек и находятся 12 следственных изоляторов, пять колоний, более 40 изоляторов временного содержания и спецприемников, почти 200 отделов и отделений полиции, Общественная палата установила порог численности в 33 человека.

При этом были избраны в ОНК только 26 человек. Член правления Международного "Мемориала" Анна Каретникова, до этого восемь лет работавшая в ОНК Москвы, ее коллега по столичной ОНК Елена Абдуллаева и другие правозащитники туда не попали.

Как известно, федеральный закон "Об общественном контроле" запрещает одному и тому же человеку быть назначенным в комиссию одного субъекта РФ более трех раз подряд. Когда принималась эта норма, была надежда, что через несколько лет работы ОНК в ее состав выдвинется новое поколение правозащитников, которые смогут продолжить начатое дело. Вопреки ожиданиям, этого не произошло, поэтому некоторые известные правозащитники подали заявки в ОНК других регионов. Однако они не были избраны.

В Мордовии, где сосредоточены больше десятка колоний, в новый состав комиссии выдвинулись 16 человек, в том числе самый деятельный член местной ОНК правозащитник Сергей Марьин и член ОНК Москвы, журналистка Зоя Светова. Но палата утвердила только девять человек. Ни Светова, ни Марьин в новую ОНК не попали.

В Лефортовской тюрьме арестанты могут встречаться со своими адвокатами один, максимум два раза в неделю. СИЗО испытывает нехватку комнат для встреч с защитниками. Об остроте этой проблемы можно судить хотя бы по тому, что адвокаты вынуждены каждую пятницу бросать жребий, определяющий, кто в какой день и час получает свидание со своим подзащитным. Только после того как в данный день СИЗО посетят все по жребию, в оставшееся время становится возможным пройти по "живой очереди".

Тем большее значение в такой ситуации приобрел гражданский контроль в лице ОНК. В годы суда и следствия по первому и второму делу Алексея Пичугина, с которым я переписываюсь уже десять лет, ОНК еще не существовало. Благодаря правозащитникам места лишения свободы стали более прозрачными для общественного контроля, и эту деятельность Алексей Пичугин оценил весьма высоко.

"Благодарность Зое Световой, Людмиле Альперн, Елене Масюк, Еве Меркачевой, Анне Каретниковой, всем членам ОНК за внимание и участие, за доброе и искреннее отношение!.. Всем, всем - низкий поклон и уважение за то нужное, трудное, благородное дело, которому они отдают свое время, здоровье, силы! Спасибо им вновь и вновь!" - написал он в одном из писем о членах московской ОНК, вновь оказавшись в "Лефортово".

В камере нет элементарных бытовых условий? Сиделец почему-то очень давно не получал письма с воли? С этим всегда можно было позвонить кому-то из упомянутых выше членов ОНК и рассчитывать на помощь.

Другой заключенный, с которым я переписываюсь, Александр Маркин, отбывающий наказание в ИК-6 поселка Торбеево в Мордовии, из-за удаленности региона и некоторых других трудностей вовсе видит своего адвоката эпизодически.

Недавнее посещение ИК-6 Сергеем Марьиным оказалось для Маркина действительно важным, поскольку состояние здоровья узника в последние месяцы вызывало тревогу. У Александра еще в феврале произошла травма левой ноги, которая впоследствии воспалилась. Сейчас Маркин, по его же словам, идет на поправку, но всё еще находится на постельном режиме и ждет госпитализации для обследования. Внимание к этой ситуации ОНК давало надежду на то, что можно будет проконтролировать ее дальнейшее развитие, а сам визит поспособствует ее разрешению.

Еще в 2013 году мне передал тревожное сообщение о предполагаемых грубых правонарушениях заключенный в одной из челябинских колоний. Тогда я знала, куда обратиться. Член ОНК Челябинской области Оксана Труфанова откликнулась сразу же.

К кому обращаться теперь?

Не нужно думать, будто это кого-то не касается, будто тюрьма - это где-то далеко и не про нас. Как показывает опыт высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов Михаила Максименко и Дмитрия Захарченко, очень легко перейти из одной категории в другую. Для этого необязательно быть оппозиционером. К сожалению, нередко необязательно и преступать закон.

Мы не защищены, даже если у нас есть блестящие адвокаты.

Я не буду приводить здесь мнения известных правозащитников, специалистов в данном вопросе. Их прозвучало множество из первых уст. Хочу обратить внимание на то, что можно сделать.

В интернете появилось обращение к президенту России, призывающее увеличить численность состава ОНК IV созыва и объявить в них дополнительный набор.

"В составе комиссий, вынесенном на голосование совета ОП РФ, не учтены ни численность населения, ни удаленность мест лишения свободы от места жительства членов ОНК, а также количество мест принудительного содержания. Комиссии в таком составе не смогут эффективно осуществлять общественный контроль за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания, что приведет к росту случаев нарушения закона и прав человека. Просим увеличить численность состава ОНК IV созыва и объявить дополнительный набор", - говорится в петиции.

Она открыта для подписания.

Кто-то пожмет плечами - мол, подписание таких воззваний ничего не дает. Но на самом деле предлагаемый авторами вариант полностью вписывается в существующие рамки закона. И мы уже знаем не так уж мало примеров, когда петиция, набравшая значительное число подписей и вызвавшая общественный резонанс, получала адекватный ответ.

Правозащитники, защищавшие сидельцев на протяжении восьми лет, сегодня сами нуждаются в поддержке. Не ради них, а ради нас, тех, кому они помогали. Давайте не оставим это без внимания.