А что, есть сомнения, что как минимум часть (пусть и небольшая, но активная) людей там (в лагере на Чистых прудах. - Ред.) находятся за зарплату?

Ссылка

Прогулка состоялась. При этом, что очень важно, никто не испрашивал у властей согласования. Власти были уведомлены и просто выполнили свои обязанности. Замечательный пример реализации 31-й статьи Конституции. Так и должно быть.

При этом печально известный ФЗ-54 «О митингах» был формально нарушен. Вот такой вот это закон — по Конституции все правильно, а по этому закону — нет.



Давайте же наконец внесем ясность, что является законным при проведении акций, а что незаконно и в чем, собственно, заключаются нарушения. На что имеет право полиция и органы власти и в чем заключаются их обязанности.

Конституция РФ, международные обязательства России, являющиеся частью ее правовой системы и имеющие приоритет над внутренними законами, прямо обязывают органы власти содействовать проведению мирных собраний граждан. Их обязанность - прибыть к месту собрания, обеспечить безопасность участников, при необходимости остановить движение автотранспорта, пресекать провокации хулиганов и т.п. с главной целью — содействовать участникам мероприятия в его комфортном проведении.

Даже путинский во многом откровенно антиконституционный закон о митингах № 54-ФЗ в статье 12 «Обязанности органа исполнительной власти» прямо и недвусмысленно закрепляет обязанность органов власти содействовать организаторам в проведении мероприятия и обеспечивать общественный порядок и безопасность граждан при проведении массового мероприятия.

Именно исходя из логики этой обязанности властей вытекают и все соображения по поводу уведомлений.

1. Организаторы должны уведомить власти не для того, чтобы "испросить разрешение", и уж не для того, чтобы получить "запрет", на что у властей нет законных полномочий, а для того чтобы власти успели подготовиться и обеспечить максимальное содействие участникам в проведении их мирного собрания.

2. Если организаторы оказались людьми безответственными и не подали уведомление, то они поступили дурно. Почему? Потому что органы власти вынуждены организовывать содействие мирной акции не в нормальном рабочем режиме, а в спешном порядке. А вдруг в это время участники акции подвергнутся опасности, а полиция не успеет их защитить! Организаторов можно за это совершенно обоснованно оштрафовать.
Но прибывшие по факту наряды полиции обязаны заняться ровно тем, что предписывает им закон, - содействовать проведению мирного собрания (а не разгонять его). Отсутствие уведомления ничего в этом смысле не меняет абсолютно!

3. Существует понятие «стихийного собрания», это когда люди выходят на улицу, реагируя на внезапно появившийся повод - допустим, оскорбившись заявлением Пескова, или обрадовавшись сообщению об амнистии Мохнаткина. В этом случае подать заблаговременное уведомление граждане просто не имеют никакой физической возможности. В подобных случаях международные акты, подписанные Россией, также обязывают органы власти расценивать стихийное собрание как законное и также оказывать ему содействие, если оно носит мирный характер.

Итого: никакие формальные причины (хоть подано уведомление, хоть не подано) не дают властям права пресекать мирное собрание граждан; напротив, их прямая обязанность - во всех случаях оказывать содействие гражданам в реализации этого права.

В этой связи добровольный отказ граждан от плакатов, мегафонов, скандирования и т.п., который аргументируется как якобы "нарушение закона", — явление весьма деструктивное. Граждане должны знать свои права и последовательно отстаивать возможность их реализации, а не прогибаться под незаконные ограничения, незаметно возводя их в «норму».

Нельзя поддаваться дрессировке, напротив, нужно самим настойчиво дрессировать нашего двуглавого дракона, приучая его соблюдать наши права и свободы. А для этого нужно как минимум самим четко знать свои права.

---

Подробности и ссылки на документы см. здесь:

«Руководящие принципы по свободе мирных собраний» ОБСЕ

«Правовой ликбез о свободе мирных собраний. Часть 1. Pуководящие принципы по свободе мирных собраний и реальная жизнь»

«Правовой ликбез о свободе мирных собраний. Часть 2. Уведомления на проведение мирных собраний. Европейские принципы»

«Правовой ликбез о свободе мирных собраний. Часть 3. «Стратегия-31» и решения ЕСПЧ о разгонах мирных собраний»

Одна пожилая дама пожаловалась Фаине Раневской, что накануне вечером по рассеянности забыла запереть дверь.
- А если бы ночью кто-нибудь вошел?
- Ну сколько можно обольщаться? - отрезала Раневская. Этот эпизод из жизни великой актрисы и просто остроумной женщины вспомнился мне вот в связи с чем.

Вчера мне довелось поучаствовать в качестве гостя в программе Марьяны Торочешниковой "Человек имеет право" ("Радио Свобода"), посвященной теме протестных акций 6-9 мая. Один из позвонивших в студию радиослушателей задал вопрос: почему представители оппозиции, вместо того чтобы участвовать в легальных думских выборах и работать губернаторами, занимаются организацией уличных протестов. Признаюсь честно, для меня всегда было загадкой, откуда у части наших сограждан, живущих не в Лондоне, не в Ницце и не в Барвихе, возникают такие вопросы. Но, руководствуясь похвальным намерением проявить толерантность и встать на чужую точку зрения, я сделала гигантское интеллектуальное усилие и попыталась представить себе картину российской действительности, нарисованную рукой сторонников т.н. "цивилизованных методов" политической борьбы. И вот что породило мое растревоженное воображение.

Сергей Удальцов из-под капельницы отталкивает протянутую к нему в дружеском жесте руку председателя Госдумы Сергея Нарышкина с ложкой черной икры и депутатским мандатом. Попытка навязать указ о назначении губернатором Московской, Ленинградской и Калининградской области также наталкивается на ожесточенное сопротивление голодающего оппозиционера.

Алексей Навальный, сидя в спецприемнике на нарах, как король на именинах, демонстративно игнорирует Александра Бастрыкина и Сергея Степашина, хором умоляющих показать им материалы расследований Роспила о многомиллионных хищениях из бюджета. Лев Пономарев и Сергей Давидис прячут от прокуратуры списки политзаключенных.

Гарри Каспаров, окруженный плотным кольцом эфэсбешной "наружки", с хмурым видом выслушивает слезные просьбы их начальника "не погубить" и сей же минут ехать в Кремль принимать отставку Путина.

Минюст в отчаянии: Борис Немцов категорически отказывается от получения свидетельства о регистрации ПАРНАСа. На заднем плане маячит борода Чурова, явившегося с прошением срочно сдать в Центризбирком документы для участия во вновь назначенных парламентских выборах.

Эдуард Лимонов спасается бегством от менеджеров "Метрополя", "Савоя" и "Президент-отеля", наперебой приглашающих его в свои заведения провести собрания по выдвижению кандидата в президенты.

Бойцы ОМОНа на Чистых прудах раздают "несогласным" розы, а на Красной площади - белые ленточки. Мэр Собянин самолично ломает заборы на Триумфальной. Аркадий Мамонтов по заказу НТВ спешно снимает фильм "Герои Болотной площади". Занавес.

Ау, люди, не пора ли проснуться?

3012 год. Школьный учебник Истории. Глава «Русь в период Позднего средневековья»

Легенды, дошедшие до наших времён, передают сказание «Об Одном Слове Навального»:

«И сказал Навальный мучителям своим: «У меня есть для вас только одно слово — #ОККУПАЙАБАЙ!» И пали мучители его ниц, и бросили стражники дубинки и щиты, и отвернулся единороссовский кесарь от очередной подати, и Свет озарил всё окрест, и даже старая бабка по вызову прослезилась и молвила: «Воистину #ОккупайАбай». И стало так».

Современные историки и лингвисты не могут точно определить, что означают эти слова, но на протяжении многих столетий с тех времён москвичи так и стали приветствовать друг друга при встрече:

— АБАЙ КУНАНБАЙ!

— ОККУПАЙАБАЙ!

Уполномоченный по правам человека в РФ опубликовал свой отчет о том, как проходила акция протеста на Болотной площади.

Сразу видно, что оружие, слезоточивый газ или опасные предметы у демонстрантов оказаться не могли. Можно допустить халатность сотрудников полиции, но в таком случае это преступление должностных лиц.

"Уполномоченный прибыл на ул. Б. Якиманку, где осуществлялся сбор участников акции. Сама улица была огорожена со стороны Ленинского проспекта, а также со стороны прилегающих переулков, барьерами и сотрудниками полиции. Вход на место сбора осуществлялся через 14 рамок-металлоискателей. Досмотр осуществлялся тщательнее, чем обычно".

После шествия внутри загона (или вдоль заборов) обыск проводили еще раз.

"Болотная площадь была огорожена металлическими барьерами, за которыми находились солдаты внутренних войск и курсанты Университета МВД. Парк Болотной площади был отделен барьерами от места митинга, что существенно сокращало территорию акции. Также был перекрыт для входа и выхода Лужков мост. Вход осуществлялся через 14 рамок-металлоискателей со стороны Б. Якиманки и через 2 со стороны Б. Ордынки. Ближе к Малому Москворецкому мосту находилась сцена. Пространство перед сценой было огорожено концертными барьерами"

Наличие большого количества полиции еще как-то можно объяснить. Но вот зачем на мирную акцию заранее пригнали сотрудников Следственного комитета РФ - загадка.

"Впереди стояло значительное оцепление из сотрудников ОМОН, не мешая однако проходу к месту согласованного митинга. Здесь же находились автомобили ОМОН, а также Следственного комитета РФ".

Ответ на это долго искать не пришлось. Людей сначала зажали на мосту и перестали пускать на митинг. Хотя численность участников акций не "заявляется", а "предполагается". Наказывать организаторов за ее превышение нельзя, кроме того, недопустимо прекращать допуск участников до тех пор, пока не нарушаются "санитарные нормы" (2 человека на квадратный метр).

"В это время группа впереди идущих демонстрантов прекратила движение, фактически заблокировав остальных на мосту. Остановившиеся уселись на асфальт, призывая остальных делать тоже самое. Со сцены в это время прозвучала информация о том, что полиция прекратила доступ к месту проведения митинга и не пускает демонстрантов на Болотную площадь".

Затем произошло то, чего ждали сотрудники СК РФ и многочисленный ОМОН. Были ли это провокаторы или просто "горячие головы", я рассуждать не берусь. Но очевидно одно: толкания, стояния и сидения - ненасильственная форма сопротивления. Применить в ответ на это насилие - совершить преступление.

"После этого молодые люди, находящиеся в толпе примерно в 4-5 ряду, стали толкать впереди стоящих на ОМОН. В ответ на попытку прорыва, а также в виду прибытия граждан с Болотной, ОМОН усилил оцепление до нескольких рядов и начал теснить демонстрантов...
Начались задержания. Первоначально ОМОН действовал вполне корректно и адекватно ситуации Однако вскоре применение силы стало явно избыточным. Полицейские избивали людей, не оказывавших сопротивления, били резиновыми палками по головам демонстрантов".

Летевшие в ОМОН камни невозможно объяснить иначе как спланированной провокацией. Любому, кто сомневается, можно порекомендовать попытаться их найти в центре Москвы. Для справки - стройки и места ремонта не могут находится поблизости от мест проведения публичных мероприятий (это закон ФЗ54). При этом на рамках отбирались даже пластиковые бутылки с водой (которые потом почему-то полетели в полицию).

Кроме того, у меня есть свидетель того, как целая корзина с булыжниками лежала неподалеку от места митинга, то есть явно была подготовлена для провокаций.

И самое последнее. Ментов и прокуроров, которые очень внимательно читают Грани.Ру, я бы хотел предостеречь: любые попытки найти "организаторов массовых беспорядков" среди демонстрантов только поднимут волну протеста и раскрутят новых лидеров. Это уже не "Манежка", здесь обвинить во всем троих лимоновцев и "страшных фашистов" не получится.

На Чистых прудах поют песни, играют в шахматы и мафию, едят казахские пирожки и просто тусуются. Тепло, весело, ново. Ново для всех – и для молодых участников, и для старых оппозиционеров, и для властей. Опробованная левыми и антиглобалистами всего глобального мира методика мобильных лагерей под открытым воздухом в России применялась только в лесах, полях или на озерах в летних по преимуществу экологических лагерях, но если уж в городе – то под строгим присмотром властей – как это было в 2006 году, когда Социальный форум проходил на специально выделенном администрацией Петербурга стадионе (кстати, при активном участии нынешнего ньюсмейкера протестов – Ильи Пономарева).

В наши дни представители оппонентов приходят к оппозиционерам в гости. То Сергей Марков появится, то Кристина Потупчик. И им там явно неуютно, не по себе. Уже они выглядят маргиналами. То, чего долгие годы «старая гвардия» оппозиции добивалась на Маршах несогласных и на Триумфальной, случилось на Чистых. Пушкин, Маяковский и даже Грибоедов отдыхают. Уютное место у воды, где расположился не полюбившийся поначалу москвичам казахский поэт Абай, стало новой меккой оппозиции. Но надолго ли?

Сегодня важнейшей из организаций для нашей страны становится Росгидромет. На будущей неделе обещают похолодание и дожди. Кроме того, хотя Росгидромет склонен ошибаться, даже он может с точностью сказать, что за весенними дождями наступит лето – и пора выпускных экзаменов, студенческих сессий и летних отпусков. Но дело даже не в этом. Фестиваль «Афиши»-лайт, перемещенный из большого парка на маленький пятачок зелени в центре Москвы, не может продолжаться долго. Слушать лекции, кушать пирожки и даже играть в шахматы очень увлекательно, но за всей этой кутерьмой как-то сам собой исчезает смысл происходящего.

Если власти продолжат придерживаться той тактики, которой придерживалась в последние дни, практически не противодействуя оппозиционным гуляньям, то интерес, как возможных новых участников, так и СМИ будет постепенно утихать. Но самое главное - лагерь на Чистых, даже если он якобы добьется своей цели, став постоянным, а не временным, потеряет всякий политический смысл. Особенно если главными событиями у Абая так и будут поэтические чтения, публичные лекции и игра в мафию.

Насилие есть только крайняя форма борьбы за власть. Главное поле битвы – это дискурс. Навязывание оппоненту темы для разговора, языка, а в конечном счете собственной картины мира – это метод и цель политики. Для того чтобы это осуществить, нужно яркое, интригующее высказывание, новое, необычное, смелое. Именно поэтому главным орудием борьбы зимой стал не столь шершавый в эпоху постпостмодерна язык плаката. Сегодня одним плакатов мало. Как мало и одного лагеря у памятнику казахскому поэту.

У всякого высказывания есть форма и есть содержание. Если не подумать заранее, и того и другого в скором времени будет не хватать. Ради чего люди собираются на Чистых? По-научному это называется «фатическая функция» - для того чтобы продолжить высказывание. Никакого нового информационного содержания в стоянии на Чистых нет. Новая форма позволяет высказыванию оставаться свежим. Как бывает свежим новая поэзия, говорящая о вечном.

Политического срока у лагеря в той форме, в которой он существует сейчас, - неделя-две. Дальше новая форма перестанет быть новой. Двигаться нам можно в двух направлениях, и лучше в обоих сразу. Во-первых, наполнять высказывание новым четким политическим смыслом. Для начала громко сказать, что мы тут именно из-за политика и что мы хотим не просто честную страну и чтобы все были мимими, а хотим перевыборов, и на таких-то и таких-то условиях.

А во-вторых, постоянно придумывать все новые, яркие, емкие формы представления этого политического смысла. Например, продвигать лагерь все ближе к Кремлю. Раз в неделю сворачивать манатки и двигать к новому памятнику в новом сквере, который на 500, 700, 1000 метров ближе к Кремлю. Не засиживаться на одном месте, не прирастать корнями к казахскому поэту Абаю, двигаться, провоцировать.

Сегодня, 11 мая, судья Замоскворецкого районного суда Сусина Н.С. рассмотрела мою жалобу на постановление и.о. мирового судьи судебного участка № 100 района Якиманка Сибирёва Г.А. Постановление было вынесено 8 мая в отношении моего подзащитного Евгения Фрумкина, которого 6 мая задержали на Болотной площади, за якобы совершенное им неповиновение законному требованию сотрудника полиции (статья 19.3 КоАП РФ). За попытку добиться от мирового судьи Сибирёва исполнения хотя бы формальной процедуры рассмотрения дела (о законности и справедливости судебных решений мы уж, ясное дело, и не мечтаем) Фрумкин был "премирован" 15-ю сутками административного ареста. На 15 суток в спецприемник по столь же уважительной причине были "оприходованы" Валерий Кузьменков и Надир Фаттяхетдинов, а на трое суток - Денис Бахолдин. В день вынесения постановления - 8 мая - я успела подать жалобу, адресованную в вышестоящую инстанцию - Замоскворецкий суд.

Вообще-то рассмотрение жалобы было назначено еще на 10 мая (при том, что по закону такие жалобы должны рассматриваться в течение суток после подачи, т.е. в данном случае не позднее 17 часов 9 мая), но, как сообщила мне судья Сусина, Фрумкина из спецприемника вчера почему-то не привезли. Несмотря на запрос суда. То есть караул устал и в суд не возит. Зато вертикаль крепка, надувные танки легки и быстры, телелапша по-прежнему обильна, а в официозе все так же царят порядок и стабильность. Правда, когда сегодня к назначенному времени Евгения снова не привезли, я уже стала во всем этом сомневаться.

Звонок в дежурную часть спецприемника прояснил ситуацию следующим образом: повторный запрос из суда поступил в ОВД "Красносельское" еще вчера вечером, но поскольку сегодня с утра не оказалось свободных машин и людей, то в спецприемник конвой прибыл лишь в 12-м часу дня (апелляция у нас была назначена на 11 утра). Потом ехали по пробкам, в итоге судебное заседание началось с двухчасовым опозданием.

Перед судебным заседанием нам удалось пообщаться с Евгением. Настроение у него бодрое. Рассказал, что сначала всех "политических" посадили в одну камеру, но вчера, ввиду грядущего водворения в спецприемник Сергея Удальцова и Алексея Навального, всех перетасовали. Теперь размещаются так: в камере № 1 - Сергей Удальцов с "бытовиками" (осужденные за неполитические правонарушения, типа "пьяного руля"), который держит сухую голодовку, но тем не менее ведет агитацию, так что все "бытовики" из его камеры теперь ходят с белыми лентами; в камере № 5 - сам Евгений, Валерий Кузьменков и Надир Фаттяхетдинов, плюс три "бытовика", которые выпадают в осадок, когда "политические" затевают дискуссии на идеологические темы; в камере № 6 Алексей Навальный проходит испытание одиночкой.

Сначала заслушали меня как автора жалобы. Я повторила доводы, уже изложенные при рассмотрении дела мировым судьей. Что в момент задержания Евгений находился на площадке, огороженной для согласованного митинга, поэтому выйти на проезжую часть и блокировать движение автотранспорта он просто физически не мог - там все было перекрыто и не было ни транспорта, ни проезжей части. Указанное в протоколе время совершения административного правонарушения - 20 часов 30 минут - и одновременно ссылка на то, что событие происходило в ходе проведения согласованного митинга, противоречат друг другу, потому что согласно письму из мэрии Москвы митинг был согласован до 19 часов 30 минут. Утверждение мирового судьи о том, что объяснения Фрумкина об обстоятельствах дела ничем не подтверждены, не соответствует действительности, потому что эти объяснения подтверждены показаниями двух свидетелей (сегодня при рассмотрении жалобы в Замоскворецком суде была допрошена третья свидетельница, которая также подтвердила объяснения Фрумкина, плюс пояснила, что и спустя полчаса после якобы имевшего место выхода Фрумкина на проезжую часть это место все еще было оцеплено, а движение перекрыто; забавно, что судья Сусина, цитируя свидетельницу в своем решении, вместо слов "еще перекрыто" написала "уже перекрыто", то есть типа на момент 20 часов 30 минут, когда там был Фрумкин, движение транспорта было, а в 21 час оно уже было перекрыто).

Не обошла я, естественно, вниманием и отказ мирового судьи Сибирёва в допуске публики в зал судебного заседания. При этом рассказала, как упорно, но безуспешно пыталась добиться от судьи исполнения его обязанности по статье 24.4 КоАП РФ - т.е. вынесения письменного мотивированного определения об отказе в удовлетворении ходатайства. В деле вместо письменного мотивированного определения об отказе в удовлетворении ходатайства обнаружилась надпись "Удовлетворить. В зале присутствует публика (5 человек)", чего в действительности не было, поскольку мировой судья не пустил слушателей на рассмотрение дела Фрумкина.

Потом Евгений дал краткие объяснения, допросили уже упомянутую мною третью свидетельницу, и судья ушла на решение. Итог был ожидаем: доводы Фрумкина и его защитника отвергнуты как несостоятельные, постановление мирового судьи оставить без изменения, а жалобу защитника привлекаемого - без удовлетворения.

По бульварам Москвы четвертые сутки проходит акция протестного гуляния.

Pussy Riot сидят в тюрьме и ждут суда. Телевидение готовит общественное мнение к тому, что место Pussy Riot в тюрьме, что им дадут срок. Общество к этому готово, даже активисты политической оппозиции считают, что Pussy Riot своей пиар-акцией в храме Христа Спасителя перегнули палку. Что Pussy Riot привлекли к себе так много незаслуженного внимания, что власти этим воспользовались. Теперь оппозиция в глазах народа будет ассоциироваться и с этим кощунственным отвратительным деянием в храме. Поэтому на днях Алексей Навальный поспешил от них откреститься и назвать девчонок хулиганками и дурами. Хороший мальчик!

Зазвучали голоса, что Pussy Riot - реакционный проект Кремля, что девчонок-марионеток создали серые кардиналы власти, чтобы те сделали свое дело. Чтобы народ их возненавидел, а заодно возненавидел протест, как таковой.

Такая же паранойя царит в противоположном лагере. Кремлевские слуги называют Pussy Riot порождением западных спецслужб - на том основании, что только враги России могли нанести удар по главному государственному храму страны, по государственной религии. Де-факто православие – государственная религия, поэтому Pussy Riot нанесли удар по всему нашему государству и должны быть осуждены по статье "терроризм".

Навальный, как юрист, как цивилизованный человек, не может подписаться под этим бредом и мракобесием. Поэтому считает, что девчонки только наплевали верующим людям в душу. Совершили безнравственное деяние, а не уголовное преступление. Спасибо тебе, Леша, за помощь, за участие.

Лидеры оппозиции наслаждаются протестным гулянием по бульварам Москвы и не принимают никакого активного участия в деле сидящих в тюрьме участниц Pussy Riot, только заявляют свысока, что девчонки не должны находиться до суда в тюрьме. Но уже осуждают Pussy Riot и считают их протестную акцию безнравственной. Что в храме нельзя петь панк-рок, нельзя ноги задирать. Конечно, нужно избавить Россию от Путина, но не в храме же!

Путин слышит эти голоса по радио по телевидению и начинает презирать оппозицию еще больше, чем своих сторонников. Он убеждается, что морально оппозиция не имеет права на власть. Что оппозиция ничуть не лучше его. И это дает ему силу. Оппозиция ему передает силу.

Вместо того чтобы по-настоящему вступиться за девчонок, совершить рыцарский поступок и тем самым обрести силу – получить правильную энергию в правильной ситуации, – оппозиция упускает этот посланный ей шанс, уступая его Путину, который безнаказанно приносит Pussy Riot в жертву своему народу.

Народ своим темным нутром чувствует в этом варварском незаконном приношении силу и остается на стороне того, кто сильнее. Кто приносит в жертву Закон.

Между самцом Путиным и самцом Навальным самка народа выбирает Путина. Потому что чувствует, что Путин безнаказан, что он сильнее, не потому что он на вершине власти, а потому что он выше Закона и демонстративно оставляет закон таким, как Навальный.

Навальный хочет занять место Путина, ведя себя хорошо, по правилам, по закону. Значит, он слабее в принципе. Его звериная суть слабее. Поэтому он так хочет нравиться. И боится не понравиться. И народ это чувствует.

Если уродливый Путин ставит силу над законом, красавчик Навальный ставит закон над истиной. Он предает истину, чтобы быть безукоризненным. Как положено будущему президенту России, Навальный нравственно осуждает акцию Pussy Riot, но отмечает, что держать девчонок в тюрьме незаконно, что наказание должно соответствовать проступку.

Из-за отсутствия нужного образования и должного уровня культуры Навальный не понимает того, что сделали эти девчонки. Что ими совершен подвиг юродства. Он не учился, не знает, не хочет знать. Он боится того, чего не понимает, что выходит за рамки шаблона, закона. Он не рыцарь. Когда он заявил, что наказание девчонок должно соответствовать уровню их вины, он заступился не за Прекрасную Даму, он заступился за закон. Не ведая, что повел себя как женщина, а не как мужчина. И тем самым магически проиграл Путину, который ведет себя отвратительно, плюет на законы, крадет, делает что хочет. Но своих не сдает.

Оппозиция умывает руки, сдает Pussy Riot. Проходит это весело, незаметно в карнавальных масках протестного гуляния. Нерешительность, невежество, зависть, важность и прочие человеческие качества заставляют именитых активистов оппозиции нравственно осудить и предать Pussy Riot, дать негласное добро оскорбленному народу на расправу, на суд Линча. Мол, девчонки должны пенять на себя, у протеста есть границы, за которые нельзя заходить.

Pussy Riot за эти границы зашли. И победили. Навальный прекрасно знает, где и как проходят эти границы, что можно делать и чего нельзя. Он считает себя православным христианином, как и Путин. Их обоих глубоко оскорбила акция Pussy Riot. Они оба живут по одним и тем же неписаным законам. Поэтому Навальный никогда не победит Путина, а только займет его место в Кремле, когда придет срок.

Место Pussy Riot нельзя занять даже в тюрьме. Никому. Поэтому они всем мешают. Поэтому им тайно завидуют. Они пошли дальше оппозиции. Они встали над властью, над всеми принятыми нормами протеста. И стали идеальной жертвой для всех.

Оппозиция приносит их в жертву властям за то, что власти позволяют оппозиции гулять, власти приносят их в жертву народу за его преданность. Ну, а что народ? Народ пока еще не желает видеть жертвами своих паханов – Путина с Медведевым. Народ видит жертвами Pussy Riot, танцующих на амвоне. Потому что девчонки талантливы и прекрасны, а Путин с Медведевым скучны и бездарны. Народ в этом смысле не обманешь, народ тухлятину не ест. Народу нужна свежая плоть и кровь бога Диониса, свежая плоть и кровь Христа.

Каждый принимает участие в истории этого жертвоприношения, и каждый получит то, что заслужил. Навальный получит то, чего заслуживает именно такой ограниченный, недалекий человек, – власть в этой дикой, омерзительной стране, власть, от которой не отмоешься, не убежишь. Пусть спросит у Путина, он подтвердит.

События последних дней не то чтобы посрамили «теорию слива», сторонником которой я до сих пор являюсь, но заставляют внести в нее важные коррективы. Из того, что ситуация с 5-6 декабря не развивалась по восходящей линии, мы сделали вывод, что ситуация не развивается вообще и происходит деградация. Это было неверно. Ситуация, как оказалось, развивалась по диалектической Марксовой спирали: подъем-спад-новый подъем на новом уровне.

Второй недостаток «классической» теории слива, сближавший ее с «теориями заговора», состоит в том, что акторы механистически рассматривались в ней лишь как объекты манипуляций: Оргкомитет - со стороны темных кремлевских сил, массы – со стороны Оргкомитета. И это была правда, но лишь одна сторона правды. И лидерами протеста, и массами – с активной помощью лидеров и их медиа - с 10 декабря овладела великая идея: и рыбку съесть, и... ну вы понимаете. Уже к февралю эта утопия пошла трещинами. Так, в 20-х числах января тысячи пользователей Фейсбука (не активисты, а именно «интернет-хомяки») договорились организовать шествие Калужская площадь - Садовое кольцо - Манежная. Когда же самоназначенные вожди согласовали свой «сливной» маршрут, в Интернете началось жестокое бурление, призывы не обращать внимания на согласованный маршрут и идти первоначально заявленным (призывы оказались платоническими, но важен самый факт подобной реакции со стороны рядовых участников протестов).

Словом, декабрьские лидеры начали стремительно терять кредит. Вожди «слива» обнаружили, что продолжение лоялистской политики несет для них смертельную (в политическом смысле) опасность: им жизненно необходимо оставаться лидерами протестов в глазах как масс, так и правительства, иначе их ждет почетная судьба использованных презервативов. Отсюда попытки радикализации протеста или по крайней мере имитации таковой: фонтан на Пушкинской площади, телефонная будка на Новом Арбате.

Между тем зимние месяцы отнюдь не прошли даром. Протестные настроения распространялись, захватывая все новые слои и новых людей. Помню рассказ, который я услышал на днях: «Я вышел после слов Путина о контрацептивах. Это для меня был плевок в душу. А раньше... что ж. Я включал радио, слышал о Стратегии-31, и это проходило мимо меня». Мы, активисты Триумфальной, сокрушались, что очаги возгорания залиты, что от занимавшегося пожара остался только дым, – не понимая, что это дым от того огня, что стремительно распространяется под землей.

6 мая этот подземный огонь вырвался наружу. По сути конфронтации хотели обе стороны, но то, что конфронтация вылилась в безобразную бойню, – плод сознательной организации со стороны Кремля.

Ниже я привожу собственную реконструкцию событий 6-9 мая, составленную на основании доступных мне сведений (в том числе суждений бывшего сотрудника милиции, который был на Болотной площади в качестве участника митинга и профессиональным взглядом оценил признаки провокации со стороны властей). Размеры статьи не позволяют мне подробно пересказывать факты и называть источники, на основании которых я делаю то или оное предположение, тем более что это свидетельства в основном косвенные, а часть предположений вообще чисто спекулятивна. Я лишь предлагаю некую схему, с помощью которой можно объяснить ход событий, а читатель волен сам решать, насколько она правдоподобна и соответствует известным фактам.

Итак, организаторы митинга изначально готовили некую акцию по образцу Пушкинского фонтана, но только более организованную и широкую – судя по всему, сидячую забастовку с палатками, которую надеялись продержать как минимум до утра инаугурации. В свою очередь, Кремль, зная об этом, решил показательной силовой акцией раз и навсегда поставить жирную точку во всей протестной эпопее. Остатки лоялизма в последний раз сыграли злую шутку с организаторами, когда они согласились на загон (в полицейской терминологии «карман») Болотной площади. Между тем московский ОМОН спешно услали (ибо знали, что он не будет бить москвичей с достодолжной жестокостью), а на его место завезли классово ненавидящих «зажравшуюся» столицу парней из Рязани, экипировав их в отличие от прошлых митингов по форме №4, то есть по высшей категории (для профессионала это явное свидетельство, что ОМОН готовят не сдерживать толпу, а нападать на нее). Провокация начиналась уже с недостаточного количества рамочек металлоискателей и прочих последовательных действий полиции и городских властей, направленных на создание максимальной давки. Затем перерубили кабель трансляции, задержали лидеров и т.д. Остальное хорошо известно.

Однако «кровавое воскресенье» вызвало эффект, совершенно обратный тому, какой предполагали его организаторы в Кремле и на Старой площади. На следующий день мы стали свидетелями показательного факта: люди готовы были выражать свой протест постоянно, их забирали в отделение – они выходили из него и снова шли туда, где собирались «белые ленточки». Непрерывная акция началась после того, как Скиф закинул в Фейсбук идею собраться у Администрации президента. Собрались там - прошла рутинная «зачистка» - переместились к памятнику героям Плевны – вновь зачистка – тусовка продолжается, подъезжают Навальный и Удальцов.

Между тем уже поздний вечер, те, кому положено принимать в таких случаях политические решения, пьют на своих инаугурационных банкетах и разъезжаются спать по домам, а полицейские начальники, на которых оставлено дело поддержания порядка в столице, не смеют без их приказа и санкции предпринимать что-либо серьезное. В результате они сначала посылают к памятнику поливалку, а когда это не действует, просто требуют разойтись. Навальный выдвигает (или по крайней мере озвучивает) идею: мы просто гуляем, выгоняют отсюда – идем в другое место, площадей в Москве хватит.

Протестующие идут на Чистые пруды, выгоняют оттуда – идут обратно. Полицейские начальники не знают что делать: формальных нарушений нет, а начать массовые задержания без формальных нарушений – на то нужен приказ от людей, которые теперь все изволят кто пить, кто почивать. В результате протестующие встречают рассвет на Китай-городе. Вслед за тем на Старую площадь съезжаются наконец ответственные товарищи, которые и отдают приказ о разгоне. В 11 часов происходит очередное винтилово.

Протест перемещается на Чистые пруды. Прогоняют оттуда – протест идет на Пушкинскую площадь – ответственные товарищи отдают приказ винтить всех – площадь оцепляют, блокируют и забирают всех, кто там был, и даже тех, кто был в окрестностях и имел при том хоть сколько-нибудь интеллигентный вид. Однако и это не помогает. Полиция словно бьет кулаками по воде. После еще нескольких безнадежных попыток решено наконец оставить все как есть, посмотреть, как будут дальше развиваться события, и либо дождаться, когда протест потухнет сам собой, либо придумать что-нибудь в зависимости от обстоятельств.

Теперь несколько наблюдений за участниками протеста. Отрадно, что в большинстве своем это люди свежие, лишь недавно примкнувшие к движению. Участники декабрьских протестов считают себя среди них ветеранами. Они не боятся власти, ненавидят и презирают ее, хотя, с другой стороны, еще не готовы к активному революционному противостоянию с ней. Степень радикальности примерна такова, какая была на Триумфальной площади вечером 6 декабря. Однако отсутствие протестного и политического опыта, конечно, сказывается. Вот история, которая мне кажется показательной для характеристики типичных слабых мест этих «новобранцев» революции.

Я был в Останкинском ОВД с двумя десятками человек, забранных на Пушкинской площади. Их окружили со всех сторон, блокировали и повинтили, хотя они не делали абсолютно ничего противозаконного: не скандировали, не имели никаких лозунгов и плакатов, многие не имели даже белых ленточек – они «просто стояли у памятника», что пока что никем не запрещено. В рапортах и протоколах между тем было написано, что они участвовали в несанкционированном митинге, кричали лозунги «долой Путина!» и «долой власть!», на многочисленные предупреждения и предложения разойтись не реагировали.

Единственное, что во всем этом привлекло мое внимание, – это потрясающее изобретение полицейского ума: лозунг «долой власть». Но остальные активно возмущались столь очевидным и издевательским беззаконием – из чего видно, что они ожидали почему-то, что «власть» будет обращаться с ними строго в рамках закона (помнится, не «хомяк» какой-нибудь, а сам Янкаускас в отчаянии кричал на Китай-городе омоновцам: «Ну дайте же нам спокойно протестовать!»).

Я попытался тогда напомнить некоторые обстоятельства и произнес примерно такую речь: «А чего вы хотели? Вы же сами постоянно твердите, что имеете дело с жуликами и ворами, а теперь возмущаетесь, что жулики ведут себя с вами как жулики, а не как честные люди. Какие законы, вы о чем? Мы имеем дело с жуликами и ворами в состоянии самозащиты. Мы хотим их свергнуть, отнять у них награбленное, а их самих посадить – они защищаются. Здесь не действуют никакие законы кроме законов войны, и думать надо не о юридических формальностях, а о логике действий противника. В правовом поле борются со своими противниками только демократические правительства. Но ведь вы знаете, что Путин не Обама и не Саркози, и именно поэтому-то мы против него и выступаем!»

Показательно, что моего очень интеллигентного, профессорского вида собеседника резануло своим революционным звучанием слово «свергнуть». «Мы не хотим свергать правительство», - возразил он. «Помилуйте, а чего же еще мы требуем?» - «Свергают законные правительства, а они незаконны». Иными словами, люди не задумываются не только над логикой действий противника, но и над логикой собственных действий. Ибо объективно эта логика есть логика революции, а революции они привыкли бояться. И многим еще предстоит перешагнуть психологический порог, чтобы осознать: то, что они делают, есть не что иное, как Революция.

На фоне как будто довольно дружной митинговой протестной деятельности, в которой «правые» и «левые» идут раздельными, но параллельными колоннами в общем «белом» потоке, разгораются среди «белых» нешуточные словесные баталии. Что нам делать с этими «крайне-правыми», сиречь националистами, читай (или не читай) нацистами? И что нам делать с этими левыми, сиречь красными, читай (или не читай) сталинистами?

Оба эти вопроса нам предлагается решать в плане выбора между моральной честностью, принципиальностью – и тактической беспринципностью «реальной политики». Одни говорят: «С этими? никогда!»; другие им возражают: «Вы чистоплюи, вы всех отпихиваете, а в результате так и останетесь с Путиным на шее!». И вот каждому из нас предлагается сделать выбор между моральной неподкупностью истинных демократов и моральными издержками реальной политики. Статей и комментариев на эту тему за одну только последнюю неделю, наверное, несколько десятков, и ожесточенность споров только растет (вот, например, 10 мая на «Гранях» выступления Александра Подрабинека и Александра Скобова).

В этой заметке я попытаюсь, пока совсем кратко, обосновать то, в чем я сам совершенно уверен, а именно – вышеуказанное противопоставление в значительной степени порождено идеологическими стереотипами, применением готовых стандартных идеологических блоков. Я рассмотрю только один из двух параллельных вопросов, а именно – что же нам делать с этими красными? Второй вопрос, насчет националистов, можно будет обсудить с тех же излагаемых ниже позиций, но поскольку материал совсем другой, то и разговор о нем другой, и придется его отложить. И поскольку вопрос о националистах мы сейчас не обсуждаем, то в дальнейшем тексте «правые» будет означать не «националисты», а «либералы» в американском смысле слова, то есть применительно к экономике и регулирующей роли государства. Итак, разговор о левых.

Для начала – два вопроса. Вопрос первый: израильские кибуцы, представляющие собой реализацию коммунистической идеи в самой крайней форме, – представляют ли они, и представляли ли когда-либо, угрозу демократии в Израиле? А толстовские коммуны в России (разогнанные большевиками именно потому, что именно толстовцы, а вовсе не большевики реализовали настоящий коммунизм) – это они, что ли, способствовали установлению сталинского режима?

И второй вопрос: на протяжении нескольких десятилетий в XX веке Европа не просто левела, но активно реализовывала один за другим различные пункты «левого проекта»: расширение прав промышленных рабочих и вообще наемных работников; социальные гарантии всем гражданам; прогрессивный подоходный налог; прогрессивный налог на недвижимость (введенный социалистическим муниципалитетом Вены в самом начале 20-х годов); и наконец, уже во второй половине века, национализация крупных предприятий и целых отраслей экономики - в Англии лейбористами, во Франции социалистами... Итак, все вышеперечисленное – поколебало ли оно основы демократического строя в Европе? Затруднило ли оно новый приход так называемого экономического либерализма (если угодно, «правого проекта») в этих странах, реприватизацию и прочее? Сопровождалось ли введение обязательных оплаченных отпусков, обязательного пенсионного и медицинского страхования, пособий по безработице и т.п. репрессиями против «буржуазного элемента»? Была ли национализация конфискацией? Нет.

И все это делалось под красным флагом, который для всей Европы давно уже символизирует левый проект, а не сталинский гулаг и не брежневскую старческую агонию советского большевизма.

У нас же как только кто называет себя «левым» или, того хуже, «красным», все начинают кричать: коммунист – сталинист – чур меня – долой его! А этот наш красный и сам зачастую соглашается: Сталин, мол, перегибал палку, но строил социализм... А наши либералы продолжают: вот видите, красные по природе своей сталинисты и уж во всяком случае ленинцы-большевики, им палец дай – руку откусят, им сейчас демократия нужна только потому, что нас, добреньких интеллигентов, легче потом будет свергнуть, чем сейчас эту воровскую камарилью.

Но, как говорилось выше, ни европейский социализм в масштабах целых государств, ни толстовский и еврейский коммунизм в масштабах небольших общин не вступали в противоречие с демократией. Они доказали свою безопасность для демократии. С другой стороны, советский строй ведь действительно при самом своем начале установил некоторые социальные гарантии (для тех, кого не расстреляли и не посадили) и некоторые возможности социальной мобильности (преимущественно для тех, кто вступил в партию). Еще и сейчас можно найти старых людей, и не только среди отставных кагэбэшников и грушников, которые искренне считают, что советская власть их облагодетельствовала, дала образование и т.д. Именно на эти аспекты советского режима, сильно при этом мифологизированные, ссылаются нынешние «красные» в своих программных документах.

Отсюда непреложно следует, что российская левая идеология – не монолитно простой феномен, в ней присутствуют как элементы европейской социал-демократии, так и сильно мифологизированные представления о нашем советском прошлом. Почитайте, например, программные документы удальцовского Левого фронта. Там излагается, может быть, не совсем последовательно, некий вариант европейского левого проекта, хотя и испещренный более резкими, чем это принято в Европе, выпадами против нашей новой «буржуазии», – но разве не заслуживает этих резких выпадов наша новая буржуазия, в значительной степени воровская или накрепко связанная с воровской бюрократией? Там, однако, также делаются реверансы в сторону советского прошлого – осторожные и двусмысленные, Сталина не оправдывающие, но и не записывающие его в преступники мирового масштаба.

От Сталина, впрочем, эти новые левые уже явно готовы были бы и вовсе отказаться, по сути дела он им сильно мешает. Я не говорю о зюгановских псевдолевых, кормящихся старой фразеологией и старыми мифами и ежедневно подновляющих эти мифы, чтобы на них продержаться еще пару годков; и уж тем более не о шарлатане Лимонове, жонглирующем словами не хуже твоего Жириновского. Я говорю именно о «новых левых».

Ну, хорошо, «готовы были бы» – это ведь в сослагательном наклонении; а сейчас мы ведь еще не слышим от них ни прямого и недвусмысленного осуждения Сталина как злодея и преступника, ни тем более столь же прямого и недвусмысленного осуждения Ленина и вообще большевиков как злодеев и преступников?

Ага, вот мы и вошли в сердцевину наших страхов. Большевизм – вот главная опасность от красных. Дай им только палец (предоставь демократию) – они руку откусят (устроят социалистическую революцию и начнут расстреливать буржуазный элемент и нас, его прихвостней). Ну, или уж, во всяком случае, все кругом конфискуют и устроят голод, а дальше военный коммунизм - и пошло все по новой. Потому что большевики все средства считают годными для достижения своих целей.

Постойте, насчет средств и целей – это, конечно, большевики. Можно было бы даже считать это определением большевизма, несколько расширительным, конечно. И в смысле этого определения, любой большевизм – смертельный враг демократии. Например, вот такой: «Нам надо любой ценой создать в России крупных собственников». Любой ценой. Если не ошибаюсь, это Чубайс сказал, где-то между 92-м и 95-м годами. Большевики неолиберализма. Тогда очень многие из нас пропустили это мимо ушей, не ужаснулись. Была такая постсоветская надежда, даже больше – вера, подпитывавшаяся этими нашими «гарвардскими мальчиками»: частная собственность на средства производства есть гарантия демократических преобразований. И вообще – все средства хороши, пусть Ельцин расстреливает законодательную власть а потом через три года пляшет вприсядку – лишь бы только эти коммуняки не вернулись.

Уже к концу 90-х мы увидели результаты этого либерал-большевизма. Семьдесят пять лет левого большевизма и теперь вот уже двадцать полных лет правого большевизма – неужели урок недостаточен?

А урок – он в том, что могут быть и левые, и правые, лишь бы была демократия. И одни могут сменять других, а потом через несколько лет быть сами смененными – но для этого нужна демократия. Прямой вывод: демократия не есть средство (например, для прихода к власти сторонников правого либо левого проекта); демократию нужно суметь понять как самоцель или, лучше, как САМОСТОЯТЕЛЬНУЮ ЦЕННОСТЬ.

Ну, хорошо, мы с вами, белые и пушистые и слабые и благородные, как Керенский, вот мы устраиваем демократию и даже выборы в Учредительное собрание организуем – а большевики приходят, и всем нам крышка. Так же и эти - вместе Путина прогоним, а потом они нас...

Да, всегда есть опасность. Любая группа людей и любой отдельный человек, вообще говоря, могут обмануть. Но ведь от знакомых, от тех, с кем общаемся, а не отпихиваем заранее, кого понемногу узнаем и на кого можем повлиять, даже иногда в чем-то воспитать, – от таких мы ведь меньше ожидаем подвоха, правда? Нельзя же, в самом деле, никому не доверять.

Итак, к чему я веду весь этот разговор? К очень простому плану. Мы все, те, кто за демократию, неважно, левые, или правые, или самый что ни на есть яблочный центр, составляем некий «демократический пакт». Собственно, это будет просто проект новой конституции, очищенный от всего лишнего и усиленный во всех пунктах, касающихся гарантий сохранения демократического устройства при любых условиях и обстоятельствах. Он должен быть сформулирован так, чтобы не препятствовать реализации ни правого, ни левого, ни какого-либо еще проекта – лишь бы выполнялись все прописанные в нем гарантии прав и свобод гражданина.

В приложении, чтобы расставить все точки над i, должно быть явно сказано, что мы осуждаем сталинский режим как преступный; что мы осуждаем большевистские методы захвата и удержания власти как преступные; но что мы НЕ осуждаем коммунистическую идеологию, если она очищена от сталинизма и большевизма.

И вот этот пакт или проект конституции вместе с приложением мы подписываем сами и предлагаем подписать представителям левых партий и течений – и тех, кто подпишет, мы примем с распростертыми объятиями как наших единомышленников. А тех, кто сначала отказывается подписать, пытаемся переубедить, а если упорствуют – ну тогда, наверное, все-таки прогоняем.

Потому что сегодня мы по сути, а не только ситуативно и тактически, делимся не на правых и левых, а на сторонников демократии и сторонников режима, который еще древние афиняне прозвали «олигархическим». Нынешний режим, как и советский – олигархические (власть, захваченная и удерживаемая небольшой группой людей); они мало похожи, но в этом они подобны.

Остается вопрос – а как сегодня определить демократию, ту, что достойна быть поставленной во главу угла, стать для всех граждан одной из высших ценностей? Что ж, это не обязательно должна быть представительная демократия, копия с какой-нибудь из европейских. Сейчас и в самой Европе и в других странах европейской политической культуры (вплоть до Бразилии и Австралии) идут деятельные поиски новых форм демократии. И только мы здесь, как два петуха, все рвем на куски и никак не поделим на правое-левое наше недавнее историческое наследство; а то и в глубь веков заглядываем, смутно узревая там то новгородское вече, то ханские ярлыки на княжение, и выводя из этих смутных образов какие-то окончательные суждения о нашем особом характере и пути.

Широкое открытое обсуждение принципов новой демократии в России, возможно, включающих и выборное представительство, и прямое участие граждан, – вот главная тема. Участвуя в ее обсуждении, мы все – и правые («либералы») и левые («социалисты») – сможем наконец объединиться не только для общих действий, но и вокруг общих ценностей. Аминь.

Друзья!

Приходите завтра, 11 мая, в Мосгорсуд к 14:00. Будут рассматриваться апелляции Маши Алехиной, Нади Толоконниковой и Кати Самуцевич, которые уже несколько месяцев сидят в тюрьме по делу Pussy Riot!

Завтра состоится апелляция на последнее решение суда, который постановил заключить их под стражу как опасных преступниц до 24 июня. Пожалуйста, приходите! Им нужна поддержка!

Сейчас происходит очень много событий, народ поднимается против репрессивной власти, но давайте придем и поддержим своим присутствием тех, кто уже несколько месяцев в очень тяжелых условиях постоянного давления сидит за решеткой из-за своей гражданской позиции. В зале Мосгорсуда много мест, всех должны пустить по паспорту. Девушки из группы будут с нами на прямой видеосвязи, и им будет очень приятно видеть, что мы помним о них и пришли их поддержать!

Адрес Московского городского суда:
Богородский вал, д.8. Ст. метро "Преображенская площадь".

Путин не вечен. Как не вечна никакая зима. Как не вечен холод, пронизывающий до костей заключенного в ледяном карцере. Как не вечен даже в тоталитарной стране долгий срок политзека.

Холод забывается и уходит из памяти и сознания, как только становится тепло. Уходит из памяти и та личность в истории, которая на сегодняшний день кажется для всех слишком большой и больной проблемой.

«Мама, а кто такой Сталин?» — спросила я у своей мамы, когда мне было чуть больше десяти лет. И надолго запомнила потрясенные выражения лиц присутствовавших взрослых – они-то выросли при Сталине.

«Мама, а кто такой Брежнев?» — спросила меня четверть века спустя моя дочка. И я не упустила вспомнить тогда анекдот, бытовавший при Брежневе: спрашивает сынок у отца – кто такой Брежнев? - Да был политик такой невзрачный в эпоху Сахарова и Солженицына...

Этот анекдот возник в самый разгар всесоюзной газетной травли Андрея Дмитриевича и Александра Исаевича. И не только на диссидентских кухнях, но и в поездах, и в студенческих общежитиях доводилось мне его слышать. Ни политрепрессии, ни политлагеря не помогали замкнуть умы и рты страхом, а повседневное одурачивание поставленной на поток пропагандой не помогало вбить в голову людям, будто Сахаров и Солженицын предатели и будто это не их эпоха.

Народ – провидец. Сбылось все куда быстрее, чем думалось. О том, кто такие Сахаров и Солженицын, ребенок меня не спрашивал — знал.

Брежнев помнится нам сейчас как комический персонаж позднего маразма эпохи. Но кто близко к сердцу примет сейчас эту память? И какое дело до нее, до этой памяти, новым поколениям? Ведь даже не жестокими политическими репрессиями вспоминается нам правление этого долгожителя, а светлой волей светлых людей к ненасильственному сопротивлению насилию и злу – как на воле, так и в политлагерях.

Путин же запомнится как хмурое и бесцветное существо, переплюнувшее Гитлера и Сталина количеством собственных изображений на тему «вот здесь я и белочка, а вот я и девочка». Очарование этими картиночками – то с тигром, то с хоккейной клюшкой – развеется как туман в тот же миг, как сменится эпоха.

А сменится она в одночасье – как меняется время года, когда вчера еще лежали сугробы, дул ветер и сковывал ранние лужи мороз, а сегодня текут потоками талые снега и солнце слепит и греет так, что хочется сбрасывать уже не только шубы, но и куртки.

Да, конечно же, историки будут помнить некоего подполковника КГБ, сумевшего коррумпировать эту печальной памяти тяжеловесную организацию, а затем резко оказаться наверху. И как на ура ему это удалось, как разложившаяся у власти команда бывшего обкомовского царька поставила подполковника во главе страны ради прикрытия собственных грешков (о стране они к тому времени забыли) и как на поверку оказался тот подполковник до власти жадным, до роскоши и денег охочим. Как президентство его вопреки ожиданиям растянулось более чем на десятилетие, когда лютовала маниакальная жестокость и вседозволенность силовиков, вернулись политические репрессии, полыхали кавказские войны, шли непрерывной чередой так или иначе спровоцированные теракты. Как чуть было не разрушили окончательно страну беспрецедентная коррупция и тотальное беззаконие.

Пожилые люди, с комфортом пережившие эту эпоху, будут спрашивать себя, оглядываясь назад: как же такое могло произойти? Так же, как спрашивали друг друга представители советской интеллигенции после XX съезда КПСС и опубликования «Ивана Денисовича» (и благополучно забывали этот вопрос чуть позже, при Брежневе).

Но разве этим всем унынием будет памятно наше время людям? Молодежь и знать не будет ни имени Путина, ни звания. Новые времена предадут забвению и тень злосчастного подполковника КГБ. Ведь дело не в подполковнике. Дело в том общественном климате, который позволил ему дорваться до власти и все это учинить.

Но общественный климат меняется, как меняется состояние живого организма от хвори к медленному, но верному выздоровлению.

И памятна будет эта эпоха отвагой молодых сердец, которые выходили на улицы с улыбками, не страшась дубинок озверелого ОМОНа. Вдумчивыми лицами молодежи, которую не сумела одурачить гламурная и безликая пропаганда. Внутренней красотой и благородством тех, кто, пройдя кругами нового ГУЛАГа, сохранил чувство собственного достоинства, не озлобился, не произнес лжесвидетельства, не признал несуществующей вины. Светлыми и открытыми улыбками на "Белом круге", на "Белом городе". Бесстрашием доброты в ответ на бессилие злобы. Радостью чувства собственной правоты. Смехом над тупостью беззакония в серых и зловонных отделениях полиции, в пыльных и душных автозаках.

Запомнится она и редкостным единением людей разных, подчас противоположных взглядов в простом понимании, что это их выстраданные взгляды – и тем они близки друг другу в противовес живущим без взглядов, чести и совести.

И чем тверже будет этот выбор бескорыстного служения добру и правде, чем глубже дыхание свободы во имя разума и человечности, тем скорее растают глыбы застоявшегося политического льда, тем скорее эти дубинки против мирных людей вспомнятся как кошмарный сон, который вряд ли когда-либо повторится.

По сообщениям Мосгорвоенкомата, больше сотни задержанных на прошедших акциях протеста и просто прогулках схватили повестки в военкомат. Насколько я понял, москвичам выдали повестки на явку на призывные мероприятия в территориальные отделы Мосгорвоенкомата, остальным также выдали московские повестки, но с явкой в другие военные комиссариаты (по месту воинского учета).

Последствия явки неподготовленного призывника (без надлежащих медицинских документов, например) достаточно однотипны — пойдет год страдать хренотой в однополом коллективе. Последствия неявки зависят от того, что указано в графе "причина вызова". Если это "мероприятие, связанное с призывом", "медицинское освидетельствование", "заседание призывной комиссии" или вообще "отправка к месту прохождения службы" (последнее в нашем случае маловероятно), то неявка может иметь признаки состава преступления по статье 328 УК - уклонение от военной службы.

Если же причиной вызова является "уточнение сведений воинского учета" или вообще какое-то смутное "уточнение сведений по призыву", то здесь за неявку грозит максимум административный штраф до 500 рублей, который в принципе можно и обжаловать.



Итак, что делать в первом случае? Если у вас нет уважительной причины (больничный, тяжелое заболевание, кончина родственника и т.п.), то лучше явиться. Если у вас есть медицинские документы, дающие железобетонное основание для освобождения, надо взять с собой заверенный дубликат этих документов.

Если нет, то вообще ничего не брать и отказаться проходить обследование, ссылаясь на то, что без медицинских документов это сделать невозможно: пускай переносят дату, с тем чтобы вы успели сходить к специалисту на консультацию и подготовиться к следующему визиту основательно.

Если у вас есть действующая отсрочка, то можно не являться, а отправить им заказное письмо с напоминанием, что у вас действует отсрочка и вызовы до ее окончания незаконны. Письмо неплохо бы продублировать в прокуратуру, чтобы военкоматовским бодрее было.

Во втором случае на явку можно смело забить, но опять же очень желательно написать жалобу в прокуратуру, с тем чтобы они погрозили пальчиком военкоматовским, а у вас было хорошее оправдание, что вы не скрываетесь, а просто не понимаете сути вызова. Также стоит прислушаться к этому «звоночку» (в виде вручения повестки) и немедля «узаконить» отношения с военкоматом, получив освобождение, иначе в следующий раз есть шанс из полицейского околотка отправиться прямиком в часть.

К специалистам вы можете обратиться по телефонам: Москва 926-225-29-09, 8-926-364-33-32; Санкт-Петербург +79117723440

Я же всегда могу помочь дистанционно.

С утра поехал в травмпункт снимать побои. Ушиб и кровоподтеки мягких тканей правого плеча и левого бедра, ушиб левой височной кости. Забыл сказать доктору про ребра и челюсть, да бог с ним. Теперь заяву в прокуратуру и суд.
После травмпункта поехал в ОВД к Казаковой, Мохнаткину и остальным, задержанным с утра на Китай-Городе, благо от меня недалеко. В ОВД пропустили без вопросов, ментам вся эта котовасия с политическими уже начинает надоедать. Ребята рассказали, что их катали по всему городу - два (!) ОВД отказались (!) принимать политических. Да и в этом час торговались, пока приняли. Всем шили 19.3.
Пока ждали оформления, украли с товарищем из ОВД Федора Ходькова. Он с Андреем Семеновым просто взяли и ушли. Вышли за ворота, сели в машину к товарищу. Я по телефону говорил в этот момент, стоял рядом. Смотрю - менты к машине бегут, явно их ищут. "Сваливайте" - говорю. Те заблокировались в салоне, но свалить не успели, двое из ОМОНа заблокировали машину. Один аж под колеса кидался. Пока суд да дело, думаю, дай перепаркуюсь, а то сейчас загребут за организацию побега (с них станется), а машина не моя, припаркована неудачно, разыскивать её потом... Перепарковался, возвращаюсь - Ходькова уже и след простыл. А Андрюху вернули-таки в кутузку.
Вот оппозиционеры, блин, стырили экстремиста из каталажки и рады )


Мохнаткина в итоге не дождался, решил тоже свалить от греха подальше - не хотелось мне вчера чего-то винтится, захотелось дома переночевать. Расслабился немного.
Поехал на Чистые Пруды. Там народ. С палатками, с пенками, развлекается, общается, на гитарах играет. Человек, примерно, с тысячу.
Встретил массу знакомых. Все порядочные люди, независимо от политических взглядов, оказались там.
Потом поехал к Диме Флорину, корреспонденту "Радио Свободы", за своим телефоном. Шестого мая в автозаке, после того, как я снял на мобильник, как людям фигачат по пальцам дубинками, менты взбесились, обещали всех укатать по разбою и грабежу (полагаю, что им было сказано о том, что все задержанные шестого пойдут по этим статьям), отобрать телефоны и вообще "поговорить в отделении по взрослому". Я телефон в окошечко и скинул. Так что в ближайшие дни будет хороший репортаж со слайдами, стей тьюнд.
Дима сказал, что два дня рботал моим пресс-серетарем. Народу, говорит, звонила просто тьма.
Спасибо всем за неравнодушие.
Когда вернулся на ЧП, там уже всех разогнали. Люди, самоорганизовавшись, пошли на Китай-Город.
Туда тут же подлетели менты, какие-то рабочие, все огородили и стали проводить реконструкцию памятника Героям Плевны. Детский сад, блин.
Народ пошел на Лубянку. Менты ломанулись за народом. Начались первые задержания.
При мне один агрессивный полковник задержал человека только за то, что у него дрожали руки. "Вытяни руки! Чего пальцы дрожат! В машину!"
Это не шутка и не бред. На моих глазах было.
- А вы чего, людей теперь за несоответствие пальцев вашему представлению о их надлежащем виде задерживаете? - спрашиваю агрессивного полковника.
И состоялся у нас такой диалог:
- Проверь его, - это он подчиненному. - Ты чего здесь стоишь (уже мне)
- Человека жду, - говорю.
- Иди в другое место жди.
- Неа, - говорю. - Не пойду. Вот моя машина, вот отсутствие запрещающих знаков, вот мое место встречи.
- Иди в свою машину и сиди там.
- Иди ты в свою машину и сиди там сам, - киваю ему на автозак.
С ними надо разговаривать нагло. Они тогда теряются. Мало ли кто я. ФСБшник в штатском, или сынок чей, или еще кто. Надо же не прогадать, а то потом проблем не оберешься.
Этот тоже споткнулся.
- Не надо комментировать мои действия, - уже спокойнее. - Комментируют тут, комментаторы.
- Что хочу, то и комментирую, - отвечаю.
Дальше он мне рассказал свое видение законов, которое реальности, естественно, не соответствовало, и прочел лекцию про законно избранную власть. И даже уже на "Вы". Проводить среди него политинформацию я уже не стал, дождался кого надо и уехал.
На Пушкинской, куда переместилась тола, народу собралось уже совсем прилично. Тысячи три было точно. Начались массовые задержания. Людей винтили крайне жестко. Со словами "вы наших порезали" Однозначно была дана отмашка - пи**те их, мы закроем на это глаза. Ребята в Кремле разжигать умеют. И разжигают целенаправленно - по всему чувствуется.
Я в саму драку не полез (расслабился вчера, говорю же) стоял с группой поддержки в сторонке. Удивительно странное чувство - смотреть, как менты вяжут людей, и быть не там, не с ними, а наблюдать со стороны. Впервые в моей жизни такой опыт. Не понравилось. Моя хата не с краю. Предпочитаю быть в центре событий.
Потом подъехал Пономарев, повел людей по Тверской на Манежку. Их не пустили, завернули.
Тогда люди пошли на Никитские ворота. ОМОН за ними.
Все это время ОМОН с высунутыми языками носился за людьми по городу. Что-то писать сейчас про законы, про то, что людям просто уже не дают ходить по улицам, избивают и задерживают за это - уже бессмысленно. Абсурд перевалил за ту грань, после которой всякие контакты с реальностью утеряны. Чистый сюр. Мамлеевщина.
Но ментов это реально выматывает. Тоже неплохо. Может, сами еще бастовать начнут против такого графика службы.
На Никитских опять все перегородили, окружили в кольцо, держали. Людей, случайных прохожих, просто остановившихся посмотреть на весь этот бред на противоположной стороне улицы - тоже разогнали!
А что вы хотели. В этой стране смотреть нельзя. Это экстремизм.
Запомнились два гея в розовых рубашечках.
- Ой, а что они делают?
- Ой, смотри, омоновцы идут, сейчас арестовывать будут, бежим, бежим!
Подъехали Навальный с Собчак, и были незамедлительно завинчены. Треск рвущегося Ксениного шаблона был слышен за версту - как же так, она только что написала, что за мирный протест, а её в автозак! Ну, нет худа без добра. Полагаю, теперь Ксения Анатольевна войдет в контакт с реальностью и перестанет проповедовать про законность и непротивление насилию.
Надеюсь, впрочем, что девушка не забыла еще "Дом-2" и дала ментам проветриться, как она умеет.
Я видел в жизни многое, меня мало чем можно еще удивить, но вот чего бы я не хотел точно - так это оказаться с Ксюшей в одном автозаке. Надеюсь, там был АдЪ и КремлЬ.
Было часов одиннадцать вечера, дождь лил как из ведра, но народ и не думал расходится. Энергетика была, конечно, не такой мощной волны как в Астрахани, но какого-то чумового веселого фана. Страшно не было. При том что в основном там были, безусловно, те самые офисные хомячки. Немотря на избиения, бред, беспредел власти и полное попрание человеческих законов - все, страха на лицах людей уже нет. Есть стеб. Есть веселье. Есть, что особенно радует, осознание того, что будущее все равно пригнадлежит нам. А Вова - все, уходит в прошоле. Он уже не интересен никому. Про него даже не говорили. Ни разу! Представляете?
Воообще, Вова с потрясающей ловкостью самостоятельно забивает гвозди в крышку своего гроба. Что не удавалось сделать оппозиции в течение полугода, он сделал за два дня. Вывел тысячи людей, желающих идти на манежку.
Что сказать. Спасибо тебе.

Заявление Правозащитного центра "Мемориал" о событиях в Москве накануне инаугурации нового президента

Передача власти внутри «тандема» была отмечена невиданным побоищем в центре Москвы и массовыми задержаниями.

6 мая 2012 года на акцию протеста против узурпации власти путем фальсификаций «выборов» вышли десятки тысяч людей. Оказались неправы те, кто думал, будто протест выдохся, и предрекал, что люди не выйдут на улицу.

Как мирное шествие, согласованное с московскими властями, превратилось в побоище, в результате которого десятки людей (как со стороны демонстрантов, так и со стороны полиции) получили травмы, а сотни - задержаны?

Власти и оппозиция уже успели обвинить друг друга в заранее подготовленной провокации, но и наши наблюдения, и анализ многочисленных сообщений и видеозаписей свидетельствуют: все было сложнее.

Действительно, выставленное оцепление не помогало прохождению демонстрантов по согласованному маршруту, но прямо провоцировало возмущение и протест.

Да, власть готовилась применить силу и использовала как повод действия радикальной части демонстрантов.

Однако тому, что мирное шествие переросло в беспорядки, способствовали и несогласованность в действиях организаторов, и безответственность некоторых из них.

Столкновения начались вскоре после того, как основная колонна демонстрантов была вынуждена остановиться на Малом Каменном мосту. Поворот направо, на Болотную площадь, был неоправданно сужен полицейским оцеплением, и люди могли пройти к месту проведения митинга, лишь расстроив ряды.

В ситуации, когда полиция препятствовала движению колонны, организаторы могли воспользоваться посредничеством Уполномоченного по правам человека в РФ, который находился на месте и предлагал свою помощь. Эта возможность использована не была.

Вместо этого людей призвали сесть, где стояли, - на мосту. Находившиеся сзади – едва ли не половина манифестантов – тоже вынуждены были остановиться.

Нам неизвестно, была ли «сидячая демонстрация» лишь реакцией на действия полиции или же спланированной попыткой радикалов изменить формат согласованной акции, поставив ее участников и заявителей перед фактом.

В любом случае действия полиции не могут быть оправданы соображениями обеспечения общественной безопасности. Вряд ли способствовало нормализации обстановки и задержание Удальцова, Навального и Немцова.

Противостояние переросло в столкновения, часть демонстрантов попыталась прорвать оцепление, вскоре полицейские начали избивать демонстрантов дубинками, упавших - ногами. Избивали не только активных участников столкновений, но и пожилых людей, и женщин, и стоявших далеко в стороне. Несоразмерное применение силы было не эксцессами рядовых ОМОНовцев, но установкой полицейского руководства. Один пример: старик пытался спокойно призвать полковника полиции прекратить избиение – а в ответ сам был сбит на землю и так ударился головой, что не мог самостоятельно подняться.

В ответ в полицию летели зажженные файеры, пластиковые бутылки, куски асфальта. Утверждения некоторых СМИ, будто демонстранты-де заранее принесли с собой камни, не соответствует действительности.

В конце концов полиция рассекла толпу на части, одних - выдавливая с площади, других – жестко задерживая. Всего к исходу дня число доставленных в отделы полиции превысило 650 человек.

7 мая центр Москвы был вовсе «освобожден» от граждан. Жителям запретили выходить из домов. Белая ленточка на одежде становилась поводом для незаконных арестов. На Никитском бульваре рядом с Домом журналиста под полицейскую «зачистку» попали не только те, кто мирно стоял на тротуаре с белыми лентами в петлицах, но и посетители кафе: их хватали, переворачивая столы с едой и напитками. Охота на «несогласных» на бульварах и центральных улицах продолжалась до вечера, число задержанных превысило 500 человек.

Но полицейские власти, похоже, перестарались, - их усердие превратило передачу власти в комедию абсурда: на правительственную трассу не допустили даже представителей прокремлевских молодежных группировок, которые могли бы изображать народную любовь. Владимир Путин въезжал в Кремль по совершенно обезлюдевшему городу.

Не раз уже в истории России нежелание власти считаться с обществом неумолимо вело к радикализации протеста, радикализация протеста приводила к усилению репрессий со стороны властей и к новому росту противостояния - и, вновь и вновь, к тому, что Россия упускала возможность стать процветающей свободной страной.

То, как началось президентство г-на Путина, дает новый повод опасаться за будущее нашей страны.

Слово «гулять» в русском языке имеет, как известно, несколько значений. Иногда они переплетаются, наплывают друг на друга.

Гуляют иногда в буквальном значении этого слова, то есть ходят неспешным шагом – поодиночке или группами – по улицам, тенистым аллеям, лесным тропинкам, школьным или больничным коридорам, по сельской улице с баяном, по бульварам с тростью или под ручку с дамой.

Ага, именно по бульварам – они, между прочим, ровно для этого и созданы. Причем давно. Вот и мы все иногда подобно моднику и повесе Онегину едем на бульвар и там гуляем на просторе, пока недремлющий ОМОН не гонит нас оттуда вон.

ОМОН, кстати, в эти дни тоже гуляет по центру праздничной столицы. Но гуляет он уже в несколько ином смысле этого слова. Примерно в таком, в каком говорят иногда «Эх, и погуляли мы вчера! Классно погуляли. До сих пор башка болит». У них, впрочем, не болит, потому что они в касках. Болит у других, у тех, кто гуляет в изначальном значении этого слова. Потому что у ОМОНа дубинки. Так переплетаются разные значения слов.

Сразу же после совсем недавнего гуляния, когда я стал свидетелем и в каком-то смысле участником достопамятного «Никитского винтилова», меня позвали на телеканал «Дождь» поделиться свежими впечатлениями. Я и поделился. На прощанье ведущий с некоторой вкрадчивостью в голосе спросил, собираюсь ли я и впредь гулять там, где мне хочется, или все же поостерегусь. Я совершенно честно сказал, что да, непременно собираюсь. И не вижу ни малейших причин, чтобы от этой своей давней привычки отказываться. Потому что это мой город, мои бульвары и улицы, мои скамейки, мои тротуары, мои детство и юность. И это, конечно же, никакое с моей стороны не «безумство храбрых», а самая тривиальная жадность. Я не намерен добровольно отдавать свой родной город непонятно кому. Тем более оккупантам.

Когда на днях мне позвонил писатель Григорий Чхартишвили и спросил, не хочу ли я прогуляться в компании друзей-литераторов по нашим бульварам, я, разумеется, сразу же согласился. Это так уж получилось, что наша вполне давняя и вполне приватная привычка время от времени прогуливаться по бульварам и переулкам и вести неспешные - разной степени содержательности - беседы, в том числе и литературного свойства, обрела вдруг черты публичной акции. Преображение приватного в публичное и наоборот – тема интересная сама по себе. В данном же случае усилиями сиволапой бездарной власти слово «прогулка» в последние дни приобрело совершенно неожиданные общественно-политические коннотации. «Гулять» и «протестовать», «гулять» и «сопротивляться», «гулять» и «демонстрировать власти наше к ней отношение» в одночасье стали синонимами. Они это устроили. Своими руками. Вот пусть теперь и вздрагивают при мирных словах «пойдем-ка мы погуляем».

Пойдем-ка мы погуляем! Погуляем приятной компанией веселых, расположенных друг к другу людей. Я лично буду рад всех увидеть – ведь видимся-то не так часто, как хотелось бы. Одним словом: гуляем!

Популярная формула «сталинизм=фашизм» содержит в себе фундаментальную логическую ошибку.
Безусловно, оба режима были схожи во многом. Они были этатистскими и тоталитарными, они практиковали жестокую травлю инакомыслящих. Оба режима схожим образом попирали все возможные права и свободы, оба режима уничтожили множество людей, но это еще не повод их уравнивать.
И тут дело не в том, что кто-то хуже, а кто-то лучше. Дело не в количестве жертв, а в разности подходов.
Вся гнусность сталинизма происходит из лжи.
Сталинизм — это искажение идей коммунизма. Полное предательство принципов интернационализма, свободы, равноправия, самоуправления.
Нацизм же, напротив, предельно честен. Он изначально обещает иерархию, вождизм, абсолютное подчинение личности государству и войну как апофеоз человеческого бытия.
Сталинизм - это предательство мечты, нацизм - правдоподобное воплощение в жизнь ночного кошмара.

Три дня подряд - 6, 7 и 8 мая - я уходила из 100-го судебного участка района Якиманка лишь глубокой ночью: идут суды над задержанными 6 мая на Болотной площади в ходе согласованного (!) властями митинга. На судебном участке называли цифры в 300-450 административных материалов по статье 19.3 КоАП РФ (неповиновение законному требованию сотрудника полиции). "Материалы" - это живые люди, которых судья должен был "переработать" за 3 выходных предпраздничных дня. Секретарши, канцелярши и судебные приставы злые и нервные, жалуются, что из-за "ваших митингов" они не спят уже 3 суток, вчера ночью даже домой не уезжали. Судья, напротив, деятелен и работоспособен. Возможно, потому что "правильно" организовал процесс "рассмотрения дел". Тот, кто соглашается с протоколом, через 3 минуты выходит из зала судебного заседания сразу на свободу (им судья дает сутки или двое административного ареста, которые фактически уже отсижены в отделе полиции). Того, кто пытается хоть как-то защищаться, судья наказывает дополнительными "сутками" - так было, например, с Настей Рыбаченко, которая за нежелание расписаться за получение еще не полученного постановления огребла пять суток административного ареста. Подзащитным я предоставила самим решать, идти ли на "сделку с правосудием" или бороться за свои законные права с перспективой сесть на 15 суток, сказав, что поддержу любое их решение, но влиять на них не хочу, потому что это сфера нравственного выбора, а не юриспруденции. Пять человек сказали, что готовы к 15 суткам и будут бороться невзирая ни на что.

7 и 8 мая непрерывной вереницей шли "раскаявшиеся", а мы с моими подзащитными томились многочасовым ожиданием, когда судья соизволит нами заняться. Я не осуждаю "соглашателей", понимая, как люди намучились в ментовских душегубках. Но горжусь своими подзащитными - за мужество, самопожертвование, твердость позиции. Они - маяки, звезды во мраке. Им тяжело, но они не сдаются. Вчера в 11 утра, после двух бессонных ночей в пыточных условиях камеры ОВД "Красносельское", прямо из судебного участка был отправлен в больницу Алексей Анискин, избитый омоновцами на Болотной площади. Накануне ночью ему стало плохо: когда он попросился в туалет, дежурный мент заявил, что он "обожрался".

В 11 часов вечера того же дня просидевший 2 дня в судебном участке и 2 ночи в ОВД "Красносельское" Валерий Кузьменков прямо в судебном заседании начал падать в обморок. Ребята из группы поддержки отвели его наверх, к входной двери, где попрохладнее, уложили на скамейку, вызвали скорую - судья это сделать отказался, заявив, что врачи к нему уже приезжали и сказали, что он симулянт. После чего скорехонько вынес постановление о назначении 15 суток ареста, потребовав от меня позвать подзащитного на оглашение. Когда я сказала, что он не в состоянии встать и прийти в зал, судья отправился к нему самолично. Поучительная картина - бодрый молодой человек в черной мантии, чуть наклонившись над лежащим на скамейке измученным больным узником, читает, как отходную, приговор - достойна пера художника и внимания зрителей с не совсем еще атрофированной совестью. Вскоре после этого Кузьменкова тоже госпитализировали, но бдительные сотрудники полиции забрали его из больницы и отвезли в ОВД "Красносельское".

Евгений Фрумкин и Надир Фаттяхитдинов также получили по 15 суток ареста, Денис Бахолдин - "всего" трое суток. Евгений Фрумкин мне сказал, что его больше всего оскорбило, когда судья спросил, сколько ему заплатили за участие в митинге. Я ответила, что не стоит подозревать в вопросе судьи злого умысла, скорее дело тут в искреннем заблуждении: всем людям в той или иной мере свойственно судить о других по себе, а те, кто обслуживает режим, навряд ли имеют хоть малейшее представление о том, что такое убеждения и чем человек с убеждениями готов ради них пожертвовать. Трудно ожидать понимания от тех, интенсивность верноподданнического рвения которых определяется исключительно количеством отваленного бабла. "Прагматикам" никогда не понять, зачем взрослым, состоявшимся и благополучным по общепринятым меркам людям с риском для здоровья, кошелька или работы выходить на площадь или к спецприемнику, протестуя против преследования товарищей, единомышленников или даже политических оппонентов, и уж тем более против таких эфемерных субстанций, как нечестные выборы.

А все непонятное, как известно, порождает тревогу, настороженность, а порой и агрессию. В ходе процессов судья то и дело метался из одной крайности в другую: то грозил, что "не позволит устраивать массовых беспорядков", то подбадривал свидетелей одобрительными восклицаниями типа "очень хорошо" (свидетель перед этим как раз рассказывал, как ОМОН избивал мирных граждан), то раздраженно огрызался ("попрошу без комментариев"), то пускался в снисходительную фамильярность, обращаясь ко мне "моя золотая" (впрочем, я, неблагодарная, на это тут же ответствовала, что меня зовут Елизавета Александровна, а наименование "золотая" у меня в паспорте не написано).

Почему-то плохо обстояло с соблюдением принципа гласности. Все три дня судебные приставы, ссылаясь на распоряжение судьи, не пускали в зал слушателей. На процессе Евгения Фрумкина я заявила ходатайство о допуске публики в зал, судья отказал. Не стал он и выносить письменное определение об отклонении ходатайства об обеспечении открытого рассмотрения дела. После того как я указала на этот факт в апелляционной жалобе, сданной в канцелярию судебного участка, судья публику допустил - но в ограниченном количестве (не более 5 человек), ссылаясь на нехватку места (в довольно-таки просторном зале, где раньше помещалось 4 ряда скамеек, было оставлено всего две, одна из которых была завалена судебными делами). Правда, добиться допуска в зал корреспондента интернет-портала "Справедливость" Михаила Воронкова нам так и не удалось. Судья упорно отклонял мои ходатайства на эту тему, мотивируя это тем, что у Воронкова нет аккредитации при Замоскворецком районном суде. Не знаю, виновата ли в этом сфера внимания интернет-портала "Справедливость" (коррупция и чиновничий произвол), или общенегативное отношение к СМИ, но не помогли даже ссылки на постановление пленума Верховного суда РФ, которое запрещает не допускать корреспондентов в судебные заседания. Несмотря на то что Воронков не только не был допущен в зал судебного заседания, но объединенными силами полиции и судебных приставов вообще выкинут из здания суда, судья продолжал ощущать беспокойство по поводу не до конца изгнанной гласности. Во время рассмотрения дела Надира Фаттяхитдинова ему все чудилось, что кто-то из публики ведет скрытую видеосъемку: по ходу дела он то и дело обращался к слушателям с вопросом: "Что там у вас? Вы что - снимаете?". Теперь вот жалко, что на самом деле никто не снимал - осталась бы картинка "из жизни правосудия" на память нам самим и в надзидание потомкам.

P.S. Апелляция по делу Евгения Фрумкина назначена на 11 мая на 11 часов утра, слушание состоится в Замоскворецком районном суде г.Москвы у судьи Сусиной каб.406 (ул.Татарская, д.1, м.Павелецкая). Приходите поддержать!

Вчера вечером включила трансляцию по ustream от реггамортис1 про «гуляния» протестующих по ночной Москве. Всю ночь смотрели с мужем, радовались локальным победам, хохотали над остроумными комментариями, потом спать пошли. Включали сегодня днем, потом вечером. И каждый раз, когда включали, Кирилл – реггамортис1 вел НЕПРЕРЫВНЫЙ РЕПОРТАЖ. Он не просто снимает непрерывно, он еще и непрерывно комментирует, не обращая внимания на сбой связи, на проливной дождь, на то, что от ОМОНа бегать приходится, на то, что он не спал, не ел, да еще и больной страшно: от его кашля ужас охватывает. При этом лишних ста рублей, чтобы сходить в "Шоколадницу" купить себе кофе и подзарядить там свой телефон, у него... просто нет. :(

В общем, мое материнское сердобольное сердце не выдержало: побежала искать их группу, непрерывно уходящую по переулкам от ОМОНа. Нашла, подошла к нему (а он - маленький, худющий, в очочках, смешной парнишка!), стала звать к себе домой - поесть, попить горячего чаю, лекарства взять, а он... он даже не остановился. Промокший, простуженный, охрипший, не спавший больше двух суток (а может, и больше, не знаю), с мокрыми ногами и весь дрожащий, он сжимал свою камеру-телефон в посиневших руках и даже не остановился. Он же должен быть СО ВСЕМИ! А все - стремительно шли к Патриаршим, где назначил стрелку Удальцов.

Он не остановился, потому что он ведет репортаж, потому что его смотрят тысячи людей по всей стране и не только в России. Он не остановился. И как я его ни упрашивала, как ни хватала за руку, он не остановился. И так же стремительно, как появился, он исчез в окружении своих молодых и таких же бесстрашных соратников в темных и покрытых лужами арбатских переулках.

Господи! Ну почему же в этой стране майскими вечерами эти светлые и отважные мальчики в очках не с девочками целуются, а бегают от разъяренного ОМОНа, которому сегодня официально разрешили им "печень по асфальту размазывать"?!

Действия властей за последние дни четко укладываются в сценарий «закручивания гаек». Какие-либо попытки соблюсти хотя бы видимость законности отброшены напрочь, никаких условностей не осталось, начался массированный террор против граждан страны, посмевших проявить нелояльность царю. Наталия Геворкян пишет:

"Информация из вроде бы надежных источников, но я ее не могу пока перепроверить: вчера вечером на верховной даче было принято решение: мочить жестко, крови не бояться, они нам испортили праздник, мы им испортим жизнь. Если информация верна, то ответ Пескова по поводу печенки по асфальту - это ответ не дурака, а человека, который знает что говорит".

Совершенно логичным очередным шагом хунты было бы уже завтра-послезавтра завести целую пачку уголовных дел по «насильственным действиям» на Болотной 6 мая и отправить в СИЗО всех ключевых лиц - Навального, Удальцова, Немцова и далее по списку. И не в виде шутки, а промурыжить пару месяцев под следствием и дать им в итоге реально по 3-5 лет общего режима.

Суды подмахнут - кто-нибудь сомневается? И если общество смирится с этими «решениями судов», то будет то же, что и с Ходорковским, - увидим мы этих ребят на свободе очень нескоро. Это вполне вероятная перспектива.

А потому возникает вполне конкретный вопрос: готово ли общество к тому, чтобы перестать хлопать крыльями, чем до сих пор занимается, например, та же уважаемая Ксения Собчак ("мы просим, чтоб к нам прислушались...", "власти нужно срочно взяться за реформы...", "сидячая забастовка - это ай-яй-яй, это насилие-насилие!.. это незаконно-незаконно!") Способно ли общество выйти из этого памперсного периода агукания и пускания пузырей и наконец-то решительно и твердо — мирно, ненасильственно, вашу мать, но твердо и решительно — противостоять произволу?

Нужно будет научиться блокировать живым (безоружным, но непреодолимым) кольцом те самые "суды" и отделения путинского гестапо - чтобы не позволить этапировать добропорядочных сограждан в лагеря. В том же формате блокировать все их вольфшанце и рейхсканцелярии, - чтобы парализовать их уголовную деятельность и принудить исполнять законные ультиматумы российских граждан.

Москвичи всё это умели делать каких-то 20 лет назад. В августе 1991 года под давлением бессрочной ненасильственной акции гражданского неповиновения хунта самозванцев не продержалась в Кремле и трех дней и была конвоирована в "Матросскую Тишину".

Россиянам ничего не нужно придумывать нового, нужно всего лишь вспомнить, что мы люди, что у нас есть гарантированные Конституцией права и свободы. А также осознать, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. И кроме нас самих никто путинских уголовников не остановит и не обезвредит, никто не восстановит за нас законность и правопорядок. Только сами, каждый из нас, лично.

PS. И подарите наконец-то Ксении Собчак текст Конституции РФ и брошюру Джина Шарпа «От диктатуры к демократии», а то она так и будет думать, что скандировать лозунги и держать плакаты без предварительного разрешения конвоира - это "насильственно" и "незаконно".