На днях Евгения Чирикова вместе с защитниками Химкинского леса запустила идею с составлением «черных списков» чиновников, уличенных в коррупции и нарушении законов. На Чистых прудах, прямо у памятника Грибоедову, выставили стенды с портретами провинившихся. Экологи пришли со своими списками, «яблочники» – со своими, «солидаристы» тоже не упустили случая рассказать, кто виноват. Я своими глазами наблюдала, как один молодой оппозиционер чуть было не подрался с пенсионеркой за стенд. Ибо «врагов народа» много, а стендов мало.

Идея, конечно, не новая, и не Чирикова ее изобрела. Уже два года существует сайт «Шпик.инфо», где собирается «база данных лиц, подлежащих люстрации». Была попытка создать подобный ресурс на базе веб 2.0, где любой зарегистрированный пользователь мог бы самостоятельно пополнять список. Но многие, в том числе и критики режима, воротят нос: мол, некрасиво это, чужие грехи перебирать, вы лучше в своем глазу что-нибудь поищите. Попытку анонимных оппозиционеров выяснить, если ли совесть у судьи Боровковой, правозащитники и вовсе назвали травлей. Напомню: когда молодая, но в свои 26 лет печально известная Ольга Боровкова вынесла очередной политически ангажированный приговор, анонимные партизаны расклеили в ее подъезде оранжевые листовки. В листовках говорилось, что по ее вине трое лидеров оппозиции под Новый год попали за решетку.

Какой-то странный вывих произошел с нашей моралью. У нас стыдно не совершать преступления, а рассказывать о преступлениях. А между тем, не так ли выглядит гласность? Не так ли функционирует механизм, позволяющий гражданскому обществу наказывать тех, кто злоупотребил властью? Пора вернуть все на места: ведь это не нам должно быть стыдно, что мы вытаскиваем грязь на поверхность, – это им должно быть стыдно, что они эту грязь производят, разве нет? И «преступления режима» – это не риторический оборот, сочиненный демшизой. Речь о преступлениях, которые люди, будучи винтиками государственного аппарата, живущие, прошу заметить, на наши налоги, безнаказанно совершают от лица государства. В странах Восточной Европы позорный период коммунизма завершился люстрациями. Да, где-то они были формальными, а где-то не были доведены до конца, но только у нас фактическим руководителем страны вот уже десять лет является бывший чекист (впрочем, бывают ли чекисты бывшими?). Может, именно поэтому говорят, что у нас какую партию ни строй – все равно КПСС получается?

У беспредела есть имена и фамилии, и их нужно называть. А тех, кто спрашивает, чем мы в таком случае отличаемся от движения «Сталь», вешающего на Селигере портреты «несогласных» в фашистских фуражках, или от «Молодой гвардии», составляющей списки под заголовком «Будет наказан», я отсылаю к своей любимой книжечке. Да, снова к Конституции РФ. Есть в ней статья под номером 13, где говорится, что, во-первых, в нашей стране признается идеологическое многообразие, а во-вторых, никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Когда господин Немцов на свои деньги (или добровольные пожертвования, что то же самое) издает брошюру, где пишет, что Путин жулик и вор, это личное мнение Немцова и тех, кто спонсировал издание брошюры. Когда несколько десятков человек выходят на Чистопрудный бульвар с портретами тех, кого они считают жуликами и ворами, это их личное мнение, и это называется свобода слова. Но когда портреты «врагов народа» вывешиваются на форуме, организованном государственной структурой под названием «Росмолодежь», это называется государственная идеология.

Новые поправки в статьи 280 и 282 Уголовного кодекса обосновываются в том числе ростом числа экстремистских преступлений. Но если говорить о насильственных экстремистских преступлениях, то такого роста сейчас не происходит вовсе. А если считать преступления пропагандистского характера, то динамику оценить невозможно, потому что непонятно, что относится к этим преступлениям, а что нет, это выясняется только в суде.

Я не спорю с тем, что в Интернете, как и во всех прочих средах, есть подстрекательские публикации. Но непонятно, почему нынешнего законодательства не хватает для того, чтобы с этим бороться. Есть уже довольно обширная судебная практика уголовных приговоров, в том числе по статьям 280 и 282, именно за преступления в Интернете. И это не составляло проблемы. Я сейчас говорю не о правомерности вынесенных приговоров, а только о том, что нет проблемы с правоприменением.

Поэтому я думаю, что есть два варианта. Более вероятный заключается в том, что хочется обозначить борьбу. Кроме того, это старый законопроект, прошлогодний еще, не знаю, почему он так долго добирался до внесения. И, возможно, он отражает какие-то устаревшие представления сотрудников правоохранительных органов о том, что здесь важно, а что нет.

Можно рассуждать о том, стало в Интернете экстремизма больше или меньше, но это абсолютно невозможно измерить. Когда Нургалиев сообщает нам фантастические цифры - 7500 экстремистских сайтов, - непонятно, что именно посчитано. Если это сайты, которые систематически ведут подстрекательскую деятельность, то их явно меньше семи тысяч, просто на порядок. А если считать, скажем, все записи «Вконтакте» с неполиткорректными высказываниями, то эта цифра тоже будет другая, но уже гораздо больше.

Вообще законодательство не различает, в какой среде сделано высказывание. Если вводятся ограничения на свободу слова, то они действуют вне зависимости от формы, в которой высказывание было сделано. Здесь важно одно: чтобы высказывание представляло общественную опасность и было сделано публично. Интернет сюда подходит, но не весь и не в одинаковой степени. Вот главная проблема, связанная с этими поправками.

Если посмотреть на изменение в 282-й статье, то оно вообще не имеет никакого смысла, потому что там и так говорилось, что это должно быть публичное высказывание, в том числе в СМИ. Теперь написано "в том числе в СМИ и Интернете». То есть по существу ничего не изменилось.

А вот в 280-й статье поправка весьма существенная и довольно неприятная. Там СМИ фигурируют только во 2-й части статьи, то есть в более тяжком варианте. То есть призывы к экстремистской деятельности, что бы это ни значило, если они осуществлены в СМИ, наказываются серьезнее – в качестве наказания предусмотрено только лишение свободы, никаких штрафов и обязательных работа. И теперь к этому приравнен Интернет.

Что будет считаться публичным, не очень понятно. На этот счет не существует общего мнения, к сожалению, ни в правовой науке, ни в комментариях к законодательству. Обычно в комментариях к Уголовному кодексу преобладает толкование слова "публичный" как "обращенный к неопределенному кругу лиц". Скажем, если я обращался не к двум собеседникам, а выступил на площади, сколько бы там ни было народу, это публичное выступление. С Интернетом это сложнее, потому что формально любая незакрытая запись в том же «Вконтакте» является публичной, ее может прочесть кто угодно. На практике же ее читают несколько человек, которые знакомы с автором. Основная масса авторов «Вконтакте» - это какие-то частные лица, подростки прежде всего. Это болтовня. И фактически любая болтовня, если она формально может рассматриваться как призыв, сразу подпадает под 2-ю часть 280-й статьи. А это нешуточная вещь – лишение свободы.

И есть еще формулировка, она даже несколько хуже – что значит доступно? Это не прописано в законодательстве толком. Интернет – это ведь не только общедоступные сайты, это еще много чего: та же почта, к примеру, она же тоже в Интернете лежит. Ну, допустим, моя почта закрыта паролем и в этом смысле вроде бы не публична. Но ведь я могу этот пароль дать нескольким людям, чтобы они могли мою почту читать, почему бы и нет? Есть закрытые форумы, в которые тоже вход под паролем, - публичное ли это место? Все это довольно загадочно, и разъяснять это никто пока, по-моему, не планирует.

Я могу только ожидать, что изменение обсуждаемых статей Уголовного кодекса приведет к тому, что будет больше дел из-за каких-то малозначительных эпизодов. И сейчас-то, наверное, половина дел по этим статьям – это преследование людей за какие-то малоприятные высказывания, но сделанные на каком-нибудь форуме или на заборе, то есть заведомо не очень-то публичные.

Тут есть такой чисто бюрократический элемент: борцам с экстремизмом надо же отчитываться. Конечно, трудно критерий публичности сформулировать в законе исчерпывающим образом: такой вопрос могли бы решать судьи в каждом отдельном случае. Но до таких тонкостей судебное рассмотрение никогда не доходит, это слишком сложно. Обычно ограничиваются тем, что признают: да, запись была общедоступной, следовательно, ее могли прочесть миллионы. То есть они никогда в жизни этого не прочли бы, но в принципе могли.

Бывают комические случаи, как в деле Саввы Терентьева. Было известно и публично растиражировано имя этого человека, довольно скоро стало понятно, в каком блоге это все было написано. Поэтому после того как это стало известно, гораздо больше людей это прочитало, чем до того. Вне зависимости от того, как квалифицировать само высказывание, понятно что заведение уголовного дела только привлекло внимание к нему.

Представление о возможности реализовать принцип свободы слова в чистом, так сказать, виде не имеет перспектив. Это нереалистичное желание... Мы против некритичного восприятия концепций, зачастую нам навязываемых... Повсеместные выборы как демократический фетиш и важнейший признак свободы общества... Список подобных "аксиом" - красиво излагаемых в учебниках, но совершенно чудовищно проявляющих себя на практике - можно продолжать... Мудрость состоит в том, чтобы следовать принципам, не корежа реальную жизнь. В конечном итоге последняя всегда побеждает.

Редакция журнала ''Эксперт''

Нет, куда уж, ни на какую волю отсюда не уйдешь, зачем лгать, тосковал пес, сопя носом, - привык. Я барский пес, интеллигентное существо, отведал лучшей жизни. Да и что такое воля? Так, дым, мираж, фикция... Бред этих злосчастных демократов...

Михаил Булгаков. ''Собачье сердце''

По поводу увольнения Николая Троицкого из РИА НОВОСТИ за гомофобные высказывания.
Мера вполне адекватная. Думать надо, что пишешь и говоришь, будучи лицом публичным.
И хватит уже стенаний и спекуляций на тему: это он в личном ЖЖ, имеет право... Личное - это блокнот в ящике твоего стола, к которому имеешь допуск только ты и члены твоей семьи, и то по твоему согласию.
ЖЖ в моем понимании не является личным, так как доступ в нем открыт ВСЕМ, и любой человек, который пишет в ЖЖ, понимает, что его запись не личное и не сокровенное, а попадает на глаза десяткам тысяч людей. И тем более это должны понимать персоны медийные, популярные, которые способствуют формированию общественного мнения и чьи поклонники могут воспринять их слова как руководство к действию.

Никто не побежит, конечно, изобретать бомбу, которая убивала бы "только 3,14доров", но вот разделяя далеко не праведное негодование г-на Троицкого, вполне возможно, кто-то пойдет вбивать кулаками в геев и лесбиянок гетеросексуальность. И вряд ли оправдания в стиле "это я о своем, о личном" утешат пострадавших.

Я надеюсь, что разъяснения Верховного суда по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности существенно повлияют на правоприменительную практику. Хотя есть такая российская особенность: Верховный суд разъясняет, но реальные перемены на практике происходят не так гладко, как хотелось бы. Потребуется еще время, возможно, годы, для того чтобы так или иначе существующую практику искоренить. К тому же я опасаюсь, что будут попытки расширительного толкования этого хорошего по сути постановления.

Для примера можно взять постановления Верховного суда по делам о свободе слова. С одной стороны, все четко разъяснено высшим судом страны, с другой – те решения, которые принимаются, вообще никак не согласуются с этими разъяснениями. Суды приходится вынуждать обращаться к решениям Верховного суда, так как уровень квалификации судей федеральных судов в целом, на мой взгляд, низок и они в большинстве случаев не руководствуются разъяснениями Верховного суда. Случаи, когда судьи подходят к рассмотрению подобных дел с точки зрения закона, очень редки.

Но все равно постановление по «экстремистским» делам имеет очень большое значение. Высший суд страны высказал свою позицию по этому спорному вопросу, внес определенность в правоприменительную практику.

В моей практике таких дел много – это все последние дела, связанные с гражданскими активистами и журналистами. Эти дела о критике представителей власти, порой жесткой критике, но не столь важно мягкая она или жесткая – на то она и критика. Наиболее часто встречающиеся случаи – конфликты с правоохранительными органами. Это ситуации, когда они воспринимают критические замечания как унижение достоинства представителя власти. Власть объявляется социальной группой, и обвиняемому вменяется статья 282 Уголовного кодекса. Во многих случаях мы занимали принципиальную позицию, утверждая, что чиновник не является социальной группой и судить людей за высказывания в отношении представителей власти по "экстремистской" статье нельзя, так как такие высказывания допустимы в соответствии с Конституцией.

Как раз сегодня, когда я читал это постановление, один из наших заявителей-антифашистов занес предостережение прокурора Республики Татарстан, подписанное 23 июня. Из этого документа вытекает, что предостережение «о недопустимости экстремистской деятельности выносится за то, что на одном из сайтов опубликован манифест «Автономного действия». Прокурор республики со ссылкой на психологическое исследование пишет: «Манифест «Автономного действия» проповедует исключительность идеологии либертарного коммунизма перед другими идеологиями, что создает благоприятные условия для негативного отношения к другим политическим взглядам».

Эта логика прокурора и даже нашего Центра «Э» непонятна. Получается, если человек скажет, что партия «Единая Россия» лучше всех, то получается, что другие партии хуже, а это уже экстремизм. Бред какой-то получается. Рассматриваемое постановление исключает такую интерпретацию. Так что мы попробуем использовать постановление Верховного суда в деле нашего заявителя-антифашиста, заодно посмотрим, насколько обязательны для исполнения постановления Верховного суда.

Безусловно, надо учитывать, что сейчас предвыборный год, и критики будет много. И она должна быть, чтобы выборы прошли максимально открыто. Дискуссии в этот период – нормальное явление, в том числе с критическими замечаниями по адресу тех или иных госструктур или политиков.

Мы сейчас на той стадии, когда борьба с реальными экстремистами, которые возбуждают вражду, применяют насилие, перекинулась на антифашистов, анархистов. Это идеологическая уже борьба, а не борьба с экстремизмом. Так что, уверен, юристам, правозащитникам и активистам придется еще приложить много усилий, чтобы остановить этот запущенный «антиэкстремистский» механизм, одного постановления Верховного суда тут недостаточно.

Выступил тут один поп, ярый противник гомосексуализма, требовал уважения к своим взглядам. Однако я хочу сказать не о терпимости к геям, я хочу сказать о толерантности по отношению к подобным попам. Хочу обратить ваше внимание, что поп говорит абсолютно в контексте ущербной логики толерантности и требует того же, что и его оппоненты - равенства в праве говорить.

Гомофоб требует терпимости для себя как для гомофоба, фашист требует терпимости к фашизму. И с точки зрения либеральной морали все они абсолютно правы, они имеют право на свою точку зрения.

Только проблема в том, что тот, кто нетерпим к другим, не имеет права требовать терпимости по отношению к себе. Если согласиться с этим утверждением, то мы сделаем простой вывод, что права человека и терпимость к его взглядам - отнюдь не священная корова и действия людей с реакционными взглядами нужно подавлять всеми способами, вплоть до насилия, если они угрожают обществу. Нельзя быть терпимым к нетерпимым, иначе эта терпимость доведет до концлагерей тех, кто терпит. Они, поверьте, не будут церемониться с геями, черными или евреями. Под крестный ход страну отведут прямиком в фашизм, за примерами далеко ходить не надо.

Однако, если Запад признает это, осудив высказывания попа, то тогда будут вопросы и к Саркози, пытающемуся играть на национальной гордости французов, противопоставляя их мигрантам. Да и вообще ко всем правым политикам Европы и США, которые так любят трясти своими христианскими побрякушками перед белыми фермерами и лавочниками, призывая спасти "белую цивилизацию" и яростно разделяя своих рабов на "белых" и "черных", на "геев" и "натуралов". Они едины с этим попом как молочные братья. От успешной защиты прав этого попа и его фашиствующих соратников из православно-хоругвеносной братии зависит судьба права респектабельных консерваторов говорить о "чуждых культурах" и сохранении "белой Европы".

Пока мы произносим это сладенькое словечко "толерантность", мы даем карт-бланш всем реакционерам мира на пропаганду расизма и ксенофобии.

Есть нормальные люди - и есть ксенофобы. Так вот, первые не должны просить толерантности у вторых, не должны взамен на снисходительное отношение к себе давать право реакции свободно открывать свою поганую пасть, подписывая некое двустороннее соглашение на «терпимость».

Именно борьба с толерантностью освободит мир от угрозы коричневой чумы. Именно момент, когда массы скажут консерваторам и подобным попам: «Толерантность к вам кончилась», будет началом освободительной борьбы человечества против реакции.

И ничто иное.

Никаких прав для правой реакции быть не должно, в какие бы одежды она ни рядилась: в рясы или в дорогие пиджаки депутатов Европарламента.

Жаль, что не смог быть на встрече-конференции-праздновании до конца: труба позвала в командировку. Но вчера в ЦДЖ собрались замечательные люди: Алексей Кириллович Симонов, Михаил Федотов, Галя Сидорова, Игорь Корольков, Иосиф Дзялошинский, Виталий Челышев, Сергей Плотников, Элла Памфилова, Оля Китова, Сергей Курт-Аджиев, Додожон Атовуллоев, Галя Арапова, Бадмаев из Элисты, Саша Горшков, Манана Асламазян, Ольга Карабанова, Союз журналистов чуть ли не в полном составе... Все говорили замечательные, вменяемые, понятные слова.

И тут пришел Гусев. Точнее, "и тут себя принесли" Павел Николаевич... Нес какую-то ахинею об ущербности интернет-журналистики, ее недоразвитости и отсутствии у нее будущего; о ее никчемности и невозможности конкурировать с традиционной журналистикой... Ему никто не возразил, потому что тема его выступления была не в тему собрания. Но сказал и вменяемую вещь: если Путин создал народный фронт, то журналистам надо уходить в партизаны.

Борода и загар для партизанщины у Павла Николаича уже есть. Охотник он заядлый. Но все равно не могу представить себе этого сибарита в роли Ковпака.

...А Фонд жив. И это радует.

То, что президент Медведев не либерал, мне и моим товарищам было ясно всегда. Слабость – еще не признак либерализма (на Триумфальной, к примеру, немало сильных людей, исповедующих либеральные взгляды). Однако многие в стране предпочли жить в иллюзии, ожидая, что однажды новый гарант проявит себя во всей своей либеральной красе.

Мы – не многие, и мы не верили. А чтобы наше неверие не было голословным, буквально через месяц-другой после инаугурации Медведева мы предложили ему освободить всех политзеков. Предложили от имени сообщества тех, кто сам отсидел по политически мотивированным делам, от имени Союза политзаключенных.

Все знают, что это распространенная практика. Если новая власть действительно полна решимости начать с чистого листа, она демонстрирует это. Так сделал, например, Горбачев, так делали правители-реформаторы в других странах. Действующий российский президент так не сделал и уже не сделает. Доказательством этого служит законопроект, недавно внесенный им, президентом Медведевым, в Государственную думу и уже принятый в первом чтении.

Информации о деталях законопроекта крайне мало. Однако и того, что известно, достаточно, чтобы понять его суть. Речь идет о внесении изменений в УК РФ. В два его раздела - касающиеся игорного бизнеса и... «экстремизма». Игорный бизнес нас мало волнует – это скорее по ведомству господина Чайки, а вот вторая часть, про «экстремизм», да, волнует, так как законодательство в этой области является одним из методов давления на политическую оппозицию. Предложения Медведева это давление усилят и даже очень.

(Подробности)

Друзья,
я организую концерт в поддержку Артема Троицкого, против которого за его честные и откровенные высказывания заведено четыре судебных дела, два из них уголовные.

Концерт состоится:
10 июня, пятница. Начало в 20:00
Центральный Дом художника (ЦДХ)
Адрес: Москва, ул. Крымский Вал, 10/14
м. Октябрьская, Парк культуры
Вход свободный.

Все, кто хочет принять участие в этом концерте, помочь в его организации или просто прийти и подержать Артемия, – пожалуйста, свяжитесь со мной.

Пожалуйста, сделайте перепосты и разошлите информацию по своим каналам, чтобы на концерт пришло много людей. Зал вмещает 800 человек. Вход свободный.

(Подробнее)

Пьесу (Владимира Голышева "Пребиотики", исключенную из программы театрального фестиваля в Ростове-на-Дону. - Ред.) я читал, и не в восторге. Считаю, что в нынешних условиях такой выход на сцену будет глумливо выглядеть. Ведь в произведении изображен слабеющий Путин. А сейчас очевидный тренд – это усиление премьер-министра.

Ссылка