Я надеюсь, что разъяснения Верховного суда по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности существенно повлияют на правоприменительную практику. Хотя есть такая российская особенность: Верховный суд разъясняет, но реальные перемены на практике происходят не так гладко, как хотелось бы. Потребуется еще время, возможно, годы, для того чтобы так или иначе существующую практику искоренить. К тому же я опасаюсь, что будут попытки расширительного толкования этого хорошего по сути постановления.

Для примера можно взять постановления Верховного суда по делам о свободе слова. С одной стороны, все четко разъяснено высшим судом страны, с другой – те решения, которые принимаются, вообще никак не согласуются с этими разъяснениями. Суды приходится вынуждать обращаться к решениям Верховного суда, так как уровень квалификации судей федеральных судов в целом, на мой взгляд, низок и они в большинстве случаев не руководствуются разъяснениями Верховного суда. Случаи, когда судьи подходят к рассмотрению подобных дел с точки зрения закона, очень редки.

Но все равно постановление по «экстремистским» делам имеет очень большое значение. Высший суд страны высказал свою позицию по этому спорному вопросу, внес определенность в правоприменительную практику.

В моей практике таких дел много – это все последние дела, связанные с гражданскими активистами и журналистами. Эти дела о критике представителей власти, порой жесткой критике, но не столь важно мягкая она или жесткая – на то она и критика. Наиболее часто встречающиеся случаи – конфликты с правоохранительными органами. Это ситуации, когда они воспринимают критические замечания как унижение достоинства представителя власти. Власть объявляется социальной группой, и обвиняемому вменяется статья 282 Уголовного кодекса. Во многих случаях мы занимали принципиальную позицию, утверждая, что чиновник не является социальной группой и судить людей за высказывания в отношении представителей власти по "экстремистской" статье нельзя, так как такие высказывания допустимы в соответствии с Конституцией.

Как раз сегодня, когда я читал это постановление, один из наших заявителей-антифашистов занес предостережение прокурора Республики Татарстан, подписанное 23 июня. Из этого документа вытекает, что предостережение «о недопустимости экстремистской деятельности выносится за то, что на одном из сайтов опубликован манифест «Автономного действия». Прокурор республики со ссылкой на психологическое исследование пишет: «Манифест «Автономного действия» проповедует исключительность идеологии либертарного коммунизма перед другими идеологиями, что создает благоприятные условия для негативного отношения к другим политическим взглядам».

Эта логика прокурора и даже нашего Центра «Э» непонятна. Получается, если человек скажет, что партия «Единая Россия» лучше всех, то получается, что другие партии хуже, а это уже экстремизм. Бред какой-то получается. Рассматриваемое постановление исключает такую интерпретацию. Так что мы попробуем использовать постановление Верховного суда в деле нашего заявителя-антифашиста, заодно посмотрим, насколько обязательны для исполнения постановления Верховного суда.

Безусловно, надо учитывать, что сейчас предвыборный год, и критики будет много. И она должна быть, чтобы выборы прошли максимально открыто. Дискуссии в этот период – нормальное явление, в том числе с критическими замечаниями по адресу тех или иных госструктур или политиков.

Мы сейчас на той стадии, когда борьба с реальными экстремистами, которые возбуждают вражду, применяют насилие, перекинулась на антифашистов, анархистов. Это идеологическая уже борьба, а не борьба с экстремизмом. Так что, уверен, юристам, правозащитникам и активистам придется еще приложить много усилий, чтобы остановить этот запущенный «антиэкстремистский» механизм, одного постановления Верховного суда тут недостаточно.