Снова мы отметили эту замечательную дату - 30 октября. Это, во-первых, канун Дня всех святых, когда люди не боятся нечистой силы, бросают ей вызов и смеются ей в лицо. И это День борьбы узников с окружающим ГУЛАГом, в котором мы в большей или меньшей степени все находимся. Именно такой День - День политзаключенного - был учрежден 30 октября 1974 года Кронидом Любарским и Алексеем Мурженко в мордовских и пермских лагерях.

Начало конца империи СССР было заложено тогда. Не будь этих прекрасных людей с их голодовками и бойкотами, умелой организацией неповиновения лагерным властям по всему Союзу с требованием уважать права политзаключенных и судить их в соотвествии с международным правом, а не как уголовников, не было бы и августа 1991 года, этой антитоталитарной "революции достоинства" советских времен. Не было бы недолгой оттепели, закончившейся, увы, в конце ХХ века возвращением Лубянки в лице Путина. Не было бы вольницы со свободой слова и еще функционировавшими судами в 90-е, когда многое можно было сказать, доказать и сделать, чтобы не проваливаться назад, в выгребную яму "родного" советского концлагеря.

Леность ума, пофигистское бездействие возобладали тогда и обернулись для нас путинщиной. Унылой, гнусной, нескончаемой. Максимум усилий, на которые оказался способен народ РФ в итоге, - это участие в "умном голосовании", которое очень напоминает "выборы без выбора" при Брежневе и Андропове. Без непримиримого, жесткого противостояния, пример которого мы видели в 70-80-х годах прошлого века, ГУЛАГ будет крепнуть, пожрет любого и не подавится. Пандемия с запретами на собрания ему в помощь. И через десяток-другой лет о нас даже не вспомнят.

Мы наблюдаем, как бесперебойно этот механизм беспамятства и репрессий работает. Выстроена для отвода глаз особая "Стена скорби" по отмашке администрации Кремля - на окраине проспекта Сахарова. 30 октября было благосклонно позволено нести цветы именно туда. У Соловецкого камня на Лубянке, где находится офис ФСБ, скорбящим запрещено показываться. Несколько лет уже камень сторожит бригада "по предотвращению экстремизма", что-то в этом роде написано у них на униформе. В этом году, как и в прошлом, традиционное "Возвращение имен" жертв сталинских репрессий на Лубянке было запрещено из-за пандемии коронавируса, проходило в режиме онлайн в сети.

По данным "Мемориала", в РФ сейчас 421 политзаключeнный, на самом деле их в разы больше. И по сути запрещена сегодня память о борьбе с ГУЛАГом настоящих героев. Мало кто знает, например, про Анатолия Марченко, погибшего в результате голодовки за свободу всех узников совести в СССР. Пикеты за свободу ещe живых пленников Кремля, кем бы они ни были, по факту запрещены. Людей задерживают, штрафуют, возбуждают уголовки. Все кейсы учесть невозможно, так их много. Изредка обсуждаются в СМИ лишь некоторые, из числа нашумевших: дело "Нового величия", дело анархистов "Сети", содержание под арестом 14-летних подростков из Канска, осуждение семидесятилетних ученых-"шпионов" или свидетелей Иеговы всех возрастов. Чуть громче сейчас заговорили о карательной психиатрии на примере бессрочного помещения шамана Александра Габышева в психушку строгого режима. Куда меньше обсуждаются аресты и посадки мусульман РФ и Крыма, обвиненных (по традиции - бездоказательно) в причастности к партии "Хизб ут-тахрир", объявленной террористической.

Солидарность с объединениями родственников политзаключенных ("Крымская солидарность", "Родительская солидарность", "Матери против репрессий") тоже может выйти боком. Денежную помощь нередко квалифицируют как "финансирование экстремизма и терроризма". Мало того, что дают по 20 и более лет мусульманам за религиозную литературу, которую сами и подбрасывают на обыске, теперь преследуют и жен узников "Родительской солидарности", куда бы они ни переезжали. От ФСБ не спрячешься. Допрашивают, запугивают, заводят дела, параллельно добавляя сроки их мужьям, находящимся в неволе (якобы за пропаганду экстремистских идей). Активистов в Крыму сажают за то, что не молчат: рассказывают на камеру в блогах о государственном терроре против крымскотатарского народа, ходят на процессы, стоят в майках с именами узников напротив здания "суда". Крымских адвокатов задерживают вместе с подзащитными, подвергают унизительному досмотру.

Все яростнее и наглее становится силовая система. Недавно были преданы огласке видеофакты, доказывающие систематическое применение истязаний заключенных в качестве обычного метода дознания, шантажа и вербовки по всей территории РФ. Расследование, однако, не ведется. Мы слышали об аресте нескольких садистов - и на этом всё. Пытки - это только "местами", говорят нам, а политпреследуемых у нас вообще нет. Все это авторитетно заявляется родственникам политзаключенных, когда они приходят за помощью к нынешнему "генерал-омбудсмену" РФ Татьяне Москальковой. Неслучайно на такую должность поставлена персона в погонах МВД, вопреки здравому смыслу. Им важно, чтобы ни о какой амнистии, жизненно необходимой в условиях коронавируса, говорить не удавалось. Переполненность следственных изоляторов и бараков на зоне нисколько не подталкивает силовиков к мысли о разгрузке образовавшегося ГУЛАГа. Зачем? Сильнее бояться будут.

В Москве, где сейчас действует санитарный "режим ПГ", мы провели в День заключенного несколько пикетов. Вспоминалась оруэлловская фраза: "Быть честным и остаться в живых - это почти невозможно".

Когда наступает День политзаключенного - 30 октября, - выясняется, что даже самые "продвинутые" так и не знают ничего про эту дату. Ее давно уже как бы обнулили и забыли.

Про чтение имен жертв сталинского ГУЛАГа - да, у нас знают, приходят 29 октября к Соловецкому камню на Лубянке по приглашению правозащитных ВИПов (в этом году акция проводится онлайн. - Ред.). Что ж, дело праведное - помянуть уничтоженных в ходе "строительства коммунизма в отдельно взятой стране". Что и делается исправно каждый год. Но вот 30 октября, когда надо бы о современной зоне наконец заговорить, поддержать политзаключенных, которые находятся в убийственных условиях путинского ГУЛАГа, у Соловецкого камня никого нет. Мы видим только возложенные цветы и лампадки. Нас приходит человек десять максимум. Ради живых политзеков.

С горечью приходится констатировать: так плохо и безнадежно с правами человека не обстояло дело даже во времена позднего СССР.

По итогам путинского правления пенитенциарная система РФ стала окончательно и бесповоротно карательной для любого, в ее паутину угодившего. Особенно для диссидентов, конечно же. ФСИН словно соревнуется в жестокости с худшими образцами из истории "исправления виновных" в нацистских и советских концлагерях - с избиениями, пытками, убийствами заключенных, двузначными сроками, грубо сляпанными обвинениями. Невозможностью защититься по политическим делам. При брежневском застое мягче было: больше практиковались психушки для "вялотекущих шизофреников", а не "двадцаточки" для псевдотеррористов из "Хизб ут-тахрир" или анархистов дела "Сеть", как сейчас. Выходит, со времен гуманной "двушечки" для Pussy Riot жестокость и демонстративная несправедливость обвинений усилились десятикратно.

И было бы логично, как мне кажется, 30 октября заявить о таких тенденциях у Соловецкого камня на Лубянке. Есть подходящий для этого день!

День политзаключенного был учрежден "антисоветчиком" Кронидом Любарским и "террористом" Алексеем Мурженко в мордовских лагерях в далеком 1974 году. Мурженко проходил по делу о попытке угона самолета для побега из СССР в цивилизованный мир. Об этом не любят говорить наши праведные правозащитники. А мы вот напоминаем: борьба с режимом бывает именно такой - решительной, опасной для жизни, "незаконной", "несогласованной".

Мурженко и Любарский выработали "кодекс чести" для политзека, требующий активного противостояния системе ГУЛАГа: неповиновения, забастовок, голодовок, страданий и риска - в борьбе за особый статус инакомыслящего в советских лагерях. В борьбе за свободу и человеческое достоинство, за разрушение бездушной лживой системы. Ведь в законах СССР не было предусмотрено наказания для политических оппонентов Советов. Таковых в природе якобы не существовало. Из этого вытекало, что и политзаключенных не было. Сидят, мол, одни уголовники.

Той же фальшивой концепции придерживается сегодня и "оперуполномоченный" по правам человека, генерал-майор МВД Татьяна Москалькова. В Уголовном кодексе РФ нет наказаний для инакомыслящих. Значит, таковых и не существует. Эту же идею до нее высказывал и Путин. Эта же "аксиома" нагло транслируется и нам, чтобы мы понимали рамки дозволенного и не болтали лишнего про какие-то там права, подобно Мурженко и Любарскому.

Мы не предлагаем каких-то рецептов, просто невозможно стоять в сторонке и молчать. Крымским и российским мусульманам установлена "норма" сроков - от 12 до 24 лет за несуществующий терроризм, за якобы попытки госпереворота, в чем их регулярно обвиняют и бездоказательно сажают. Почти столь же сурово теперь расправляются и с немусульманами - иеговистами, анархистами и просто студентами (дела "Сеть" и "Новое величие"). Эти люди невиновны, и их нужно освобождать.

Cамооговор узников, полученный под пытками, не может быть доказательством вины. И не могут признаваться террористами безоружные люди, не совершавшие и не планировавшие никаких терактов. Почему, спрашивается, военным трибуналом судят и приговаривают гражданских лиц? И как вообще появилось на свет это решениие Верховного суда РФ от 14 февраля 2003 года о признании "Хизб ут-тахрир" террористической организацией? Оно нигде не было опубликовано в окончательной редакции, в связи с чем его нельзя даже оспорить в суде.

Мы требуем отменить этот фальшивый и преступный закон, а также провести амнистию для всех, кто осужден по политическим мотивам и за ненасильственные преступления.

Свободу узникам путинского ГУЛАГа!

Вчера мы стали свидетелями чудовищного судебного решения по делу "уфимской двадцатки".

Окончательный приговор группе политзеков по поводу их якобы причастности к политической партии "Хизб ут-тахрир" шокировал всех, кто присутствовал на апелляции: суммарно - 329 лет лагерей на 21 человека. Таких сроков не дают в РФ даже маньякам за серийные убийства.

Этот приговор, на мой взгляд, трагическое свидетельство полного отсутствия диалога общества с теми, кто называет себя властью. Мы наблюдаем демонстративное презрение, глумление над людьми. Многие скажут - заслуженное презрение, так как мы видим двадцатилетнее беспрепятственное пребывание на троне в Кремле одного и того же лица, за которое "вроде бы" голосовало большинство. Вот оно-то, это лицо, сделало всесилие ФСБ и всех его подразделений законом. И тем самым отменило закон окончательно.

21 сентября в Верховном "суде" РФ в Малом Харитоньевском смачно плюнули в физиономию всем, кто пытался помочь узникам: их родным, сочувствующим, немногочисленным журналистам, хоть как-то освещавшим эту тему - не просто непопулярную, а очевидно запретную. Все помнят, что статья 205.2 - это "оправдание терроризма", и боятся, видимо, под нее попасть. Плюнули в лицо адвокатам, которые добросовестно выполнили свою работу и доказали, что их подзащитные не совершали никаких преступлений, а просто посещали мечеть, вели разговоры о религии и вместе молились. По Конституции имеют полное на это право.

Мы видим, как с каждым годом все больше арестовывают и сажают именно мусульман, так как они якобы то и дело занимаются каким-то "экстремизмом и терроризмом". При этом никаких терактов нет, а вот "преступники" откуда-то все время берутся и арестовываются. Очевидно, что "раскрываемость" таких дел очень хорошая. Эфэсбешники и цэпээшники готовят великолепные отчеты по поимке и обезвреживанию "преступных групп", ничем не рискуя. Получают звездочки на погоны, поощрения, влияние, дальнейшее финансирование.

Но здесь все же возникает вопрос: а для чего дают так много лет случайно попавшим под их каток? Ответ один: ради хорошей карьеры, ради зарплат, а также ради глумления от полной безнаказанности. Наконец, для нагнетания страха в обществе. Люди все больше боятся сесть без причины, просто по доносу, как при Сталине. И опасаются оппонировать любому начальству. Обвинители - а это в первую очередь спецслужбы - осознают себя особой кастой, которой обеспечена вседозволенность. Что бы они ни вытворяли с людьми, как бы их ни пытали, ни уничтожали, ни терроризировали, выдавая это за правосудие и "борьбу с терроризмом", им в ответ ничего не прилетает. Ни от кремлевской правящей группировки, ни от (тем более) запуганного и обнищавшего населения, ни от "наших западных партнеров", которые только и могут, что выразить озабоченность и ввести не шибко болезненные санкции.

В данном конкретном случае приговоры на сроки 20, 22, 24 года - это по сути пожизненные, если не смертные приговоры для молодых (в большинстве своем) людей. Ведь так долго выживать в ужасных условиях путинского ГУЛАГа невозможно. Показательно, что имевшиеся доказательства - записи допросов, вещдоки и их описания, свидетельства, полученные на очных ставках, при прослушках и т.п., долго хранившиеся на дисках и других носителях, - странным образом куда-то запропастились. Получается, люди сидят по шесть лет в СИЗО просто так, даже без наличия собранных на них ранее, плохо сляпанных, но все же каких-то имевшихся в деле материалов. Теперь их нет. Есть только показания тайных свидетелей, о которых известно, что они заключенные, на которых следствие оказывает давление.

Ринат Нурлыгаянов. Ему впаяли 24 года.

Адвокату Дмитрию Сотникову довелось изучить несколько книг из числа подброшенных силовиками на обысках фигурантам дела (это главный инструмент фабрикации дел - якобы найденные в их домах "запрещенные" книги). В них он не нашел ни строчки с призывами устроить в РФ халифат путем насильственного свержения власти. И вообще никаких призывов к насилию не нашел. Так где же они, доказательства вины? Это вопросы и к "экспертам", объявившим подброшенные мусльманам "двадцатки" книги "террористическими". Известно, что в уставе партии "Хизб ут-тахрир"- только ненасильственные методы распространения ислама, оружие брать в руки им запрещено. Причем формулировка о "создании халифата" имеет отношение исключительно к странам, исконно являющимся мусульманскими, к которым РФ не относится. Еще Дмитрий Сотников уточнил, что в партиях обычно фиксированное членство, существует уплата членских взносов, партийные билеты. Ничего из этих признаков причастности к каким-либо партиям у фигурантов найдено не было. Как не было найдено взрывчатки, оружия, патронов. А также каких-либо других улик, свидетельствующих о "террористической" деятельности.

Очевидно, что применять 205-ю статью за разговоры - это преследование за религию. Адвокат Каринна Москаленко, участвовавшая в процессе по видеосвязи из Страсбурга, отмечает, что в деле ее подзащитных нарушена не только 6-я статья Декларации об основополагающих правах человека (т.е. право на справедливый суд), но также целый ряд последующих статей. Адвокаты "уфимской двадцатки" расходились во мнениях только по одному вопросу: следует ли отправить это дело на пересмотр ради последующей отмены приговора либо надо было освободить узников прямо в зале "суда". Каринна Москаленко так и сказала: "Приговор "двадцатке" должен быть один: с вещами - на выход"!

Однако этого не произошло. Пока не произошло. Предстоит большая работа. Чтобы освободить "уфимских", "казанских", "стерлитамакских", "тольяттинских", "московских", "бахчисарайских" - всех невинно осужденных.

Мы считаем необходимым требовать отмены решения Верховного "суда" РФ от 2003 года о признании "Хизб ут-тахрир" террористической организацией. Каринна Москаленко говорит, что это решение не было нигде опубликовано как закон, то есть оно какое-то странное, но на него ссылаются все дела по "хизбам". Специально изобрели такое решение для удобных посадок. Мы проводим пикеты за его отмену. Это решило бы множество проблем.

Политзаключенную Дарью Полюдову блокируют - как информационно, так и ресурсно, если можно так выразиться. Выяснилось, что полтора месяца она не получает писем и столько же времени, если не больше, сидит без денег на "ларек" в СИЗО-6 (что в Печатниках).

И письма, и деньги между тем ей отправлялись (по системе "ФСИН-письмо" и "ФСИН-деньги"). Мы тут перекличку провели в группе ее поддержки и установили это. Она недавно наконец-то вышла на связь с Еленой Санниковой, ответила на ее послание. Пишет, что чувствует себя всеми забытой - без писем, без средств... А между тем сочувствующих Дарье немало, многие хотят - и стараются - ей помочь, просто не так-то просто это сделать в теперешних условиях, когда и письма почему-то не доходят (в обе стороны), и деньги отправленные где-то "виснут".

А саму Дарью вдобавок ко всему просто не привозят на суд. Хотя они обязаны доставлять узников на заседание по продлению меры пресечения. Но, как мы окончательно убедились, плевать они хотели на все свои обязанности!

Расскажу вкратце об очередной нашей поездке в Мещанский районный "суд" 9 июня . Надеялись мы, наивные люди, что вдруг нам удастся добиться для Даши послабления - домашнего ареста.

Но что-то, как говорится, пошло не так - еще до начала судобища . Зашли мы в небольшой зальчик, куда нас любезно пригласили как наблюдателей. И стали мы размещаться, стараясь сохранять полагающуюся (в условиях пандемии СOVID-19) дистанцию в 1,5 метра. Задача была несложная: места всем 8-9 явившимся хватало на трех полупустых рядах стульев. Но вошел долговязый пристав в черном наморднике и, что называется, "погнал волну". На тему, что всем здесь не разместиться и кто-то из нас обязан выйти вон. Добровольцев не оказалось, и пристав, недолго думая, вцепился сначала в меня - и просто выбил из-под меня стул и повалил на пол. А потом начал выкручивать руку Виктору Капитонову. Причем именно ту, которую ему раньше, на одной из протестных акций, сломал полицай... Капитонов сообщил приставу, что у него в этой руке спица, но пристав только усилил свои садистские действия. В общем, пришлось и Капитонову, и мне из зала убраться, поскольку это была явная провокация - и для всех остальных тоже.

Возможно, они хотели припомнить нам наше массовое скандирование в поддержку Дарьи на предыдущем подобном мероприятии...

Ощущения остались омерзительные после всего этого. Выяснилось, что Дарью не только не доставили для участия в "суде", но даже видеосвязи ей не обеспечили. По техническим каким-то причинам. Это, как мне кажется, что-то новенькое. То есть они перестают даже вид делать, что соблюдают хоть какие-то правила. По принципу "а что вы нам за это сделаете?" Понятно, ничего. Конечно, адвокат Леонид Соловьев подаст апелляцию в Мосгорсуд, чтобы обжаловать все имеющиеся нарушения. Ведь "судья" Анна Сокова продлила Полюдовой срок содержания в СИЗО еще на 3 месяца, не дав узнице возможности выступить в ответ. Ведь так проще! Ни ее, ни наше мнение этих господ не интересует.

Хочу напомнить, что СИЗО "Печатники" называют "адом для женщин". И коронавирус никуда не делся, к слову. Вот только переполненный путинский ГУЛАГ никто разгрузить не хочет, даже в честь очередной круглой даты парада 1945 года.

К чему я все это рассказываю? Хочется не то что предостеречь кого-либо. И так уже, в общем, все понятно - и со статьями этими "экстремистскими" и "террористическими", которые вешают на невиновных налево и направо. Дарью уже дважды политзечкой сделали за ее акции - как раз по таким статьям.. Но правосудие в РФ ко второму ее сроку уже испарилось окончательно. Им неохота больше притворяться судьями, прокурорами, приставами. Это окончательно обнаглевшая бандитская кодла, которая умеет только одно: отнимать остатки прав, свобод и средств к существованию.

Запрещено малейшее протестное волеизъявление. Включая одиночный пикет. Из людей за время "самоизоляции" старательно сформировали послушное и хорошо запуганное стадо. С населением давно не церемонятся, хотя намеченное "голосование" в пользу путинских "поправок" еще не состоялось. Казалось бы, они еще должны бы стараться соблюдать какие-то приличия. Но нет. Они уверены, что уже ничего никому не должны. Тем более что все эти "поправки", главной целью которых является персональная бессрочка для Путина, подписаны и приняты кем полагается еще зимой.

Лето и осень обещают быть жаркими...

30 октября - это день борьбы живых с оккупационным режимом, а не поминки по мертвым, как думают многие. Борьба продолжается и за колючей проволокой, если кто не знал.

Именно так этот День политзека и был задуман. Как начало открытого противостояния режиму. Тогда, еще при советском тоталитаризме. Прямо в ГУЛАГе. Где узник обретал свободу самовыражения, так как незачем уже было "шифроваться".

И так, наверное, следует воспринимать эту дату - 30 октября. Как дань памяти о сопротивлении советских диссидентов системе КГБ. Они сопротивлялись, хотя не было надежды на близкую победу. И не считали свое дело безнадежным. Действовали.

Сталинщина неубиваема. Она возвращается и распространяется, как чума. Сажают все больше невиновных и непричастных. Мотивы посадок - откровенно политические. Это заметили даже те, кто, по их словам, не интересуется политикой. Поневоле стали "интересоваться", кое-что даже "заметили". Что приговоры все наглее, все страшнее. И к этой ситуации уже есть привыкание. Домашний арест для человека, жестоко избитого росгвардейцами и обвиненного при этом по 318-й статье (за "насилие" над полицейскими), уже воспринимается как победа. Все радуются и чуть ли не благодарят изуверов за "послабление".

29 октября в России традиционно поминают жертв сталинских репрессий. Возлагают венки к Соловецкому камню на Лубянке и читают имена расстрелянных.

30 октября имеет особую историю, и она предается забвению. Потому что это история борьбы с несокрушимой системой, а борьба опасна, ее не хотят пропагандировать наши осторожные правозащитники. Но она в советские, безнадежно тоталитарные времена, как ни странно, была. Это должно служить нам примером. И возникла тогда, в 1974 году, традиция Дня сопротивления политических узников гулаговскиму режиму, учрежденного Кронидом Любарским и Алексеем Мурженко в мордовских лагерях. Дня голодовок и демонстративных неповиновений. Сопровождавшихся требованием не путать политических узников с уголовниками. И в конце концов советские политзеки, пусть не быстро, но добились своего. В это сейчас трудно поверить, но они достигли признания своего особого статуса и в итоге полного освобождения. Падение режима увидели, хоть и временное. Это было при горбачевской перестройке. Сейчас такое кажется нереальным.

Нас ведь и Путин, и омбудсмен-силовик Москалькова убеждают, что в РФ никого сейчас не преследуют за "критику властей", не сажают за инакомыслие, за веру. Нас уверяют, что "политзеков нет". Нам предлагают поверить, что в Крыму безоружные крымские татары то и дело совершают попытку "захвата власти". И не только в Крыму, а в Башкортостане, Татарстане, Ингушетии и много где еще - разгул экстремизма и терроризма. Никаких доказательств тому не существует. Но прокуроры продолжают присуждать огромные сроки попросту на основании каких-то сомнительных лингвистических экспертиз. Приговоренные по "московскому делу" теперь хорошо понимают, по какой схеме осуждают мусульман, якобы причастных к "Хизб ут-тахрир". Механизм проверенный, надежный: пытки, шантаж, подброшенная литература. Тайные свидетели, назначенные адвокаты. Лживые заключения "экспертов" по поводу каких-то прослушек или семь лет назад опубликованных в сети текстов.

Очень важно не играть в поддавки с чекизмом, находясь в их казематах - тем более. Это завещали нам диссиденты Кронид Любарский и Алексей Мурженко. Нельзя вести переговоры, заключать с чертями сделки. Вертухаи обязательно обманут. И потом не отмоешься от соприкосновений с ними...

Число политзеков растет так быстро, что трудно отследить и сосчитать, сколько их всего сейчас. Их не сотни, а тысячи. Надо создавать новую "Хронику текущих событий" для такого учета, а это кропотливая, долгая работа. И лучше браться за нее поскорее, ведь у каждого из нас есть хороший шанс незаметно для окружающих пополнить ряды сидельцев.

Свободу узникам путинского ГУЛАГа!
Луб'янка буде зруйнована.

Вернулись мы в Москву с Феликсом Шведовским из очередной поездки в тюрьму к Борису Стомахину. И как-то странно осознавать, что это свидание уже последнее. Но это факт! 20 сентября Борису по ИХ закону положено выйти на волю. Семилетний срок за нехорошие слова в "ЖЖ" почти закончился.

Конечно, Борис считает дни. Не могу представить себе, как он это бесконечное мученье пережил. Сидение год за годом в каменной крепости, в одиночке, без единого нормального человека поблизости. Так было и в пермском лагере ИК-10, пока его за "нарушение лагерного режима" не наказали еще более жeсткими условиями - крытой тюрьмой в Балашове.

Хочу напомнить, что в такую "крытку" могут легко не пустить к узнику адвоката, а пустив, могут запретить фотографировать или снимать видео. И шмон адвокату временами устраивают как на входе, так и на выходе, что является полным произволом.

У меня на этот раз отобрали блокнот и ручку, чего раньше не было. Сказали: "не положено". Наверное, не хотят, чтобы я про их тюрягу правду писала.

Вообще эта поездка оставила очень тягостное впечатление. Выяснилось неожиданно, что в пять часов вечера в Балашове полный ступор настает. Увозят лотки с мороженым. Закрывают почту, банк, кино, кафе, магазины и автобусную станцию. Перестает ходить любой транспорт. В областной центр Саратов в пять вечера из Балашова ни поезд, ни автобус уже не едут. Вокруг тебя просто мертвая зона. Жди утра либо плати кучу денег частнику, чтобы доехать до Саратова, откуда ходят поезда на Москву.

Как сидится Борису в таком заколдованном царстве ближе к концу срока? Привычный дуэт шмональщиков, "рыжий и мелкий", никуда не делись: в конце прошлого месяца они снова весело ввалились в его камеру, чтобы добрать тюремную норму шмонов (восемь "законных"обысков в месяц) за июль. Им просто наглость не позволяет упустить шанс порыться в чужих сумках, повертеть в руках личные вещи узника, понимая, как это злит Бориса. Ведь приходится молча терпеть издевательскую процедуру - они все делают "в соответствии с законом".

Кстати, этот "закон" сработал-таки в отношении "отморозка-меломана", как прозвал его Стомахин. Этот "меломан" - сосед по коридору с Борисом. И он весь тюремный этаж просто на уши месяцами ставил по ночам оглушительной музыкой из приемника, не давая никому спать. Как такое возможно при строгостях "крытки"? Возможно, если ты не политзек, а криминальный авторитет, "вор в законе". Такое издевательство даже поощряется. Борис многое успел узнать про этого "меломана", который в заключении находится с небольшими перерывами, с малолетки, лет 20 уже. На первом сроке он был "завхозом карантина", а это означает, что человек конченая мразь. Что он готов отбирать вещи у вновь прибывших зэков, безнаказнно бить их, шантажировать, требовать через родственников денег. Делается это по благословению администрации, разумеется. Такой "ссученный" зек - это предельная степень падения даже по тюремным меркам. И вот благодаря множеству отправленных администрации ФСИН Саратовской области заявлений и жалоб от заключенных, в том числе и от друзей Стомахина, удалось-таки эту музыкальную шкатулку заткнуть.

Конечно, будучи своим в этой среде, замечательный сосед старается отомстить. Через кормушку высовываясь в коридор, он регулярно вопит в адрес Бориса оскорбления и призывы к расправе, натравливая на него вертухаев и других зэков, так как считает Бориса "правозащитником", а значит - чужаком, заслуживающим кары. Немудрено, что начальнички провокатора не останавливают. Политзек у них в "крытке" один, и его положено гнобить просто по кодексу их гулаговской "чести".

Эти последние месяцы несвободы - самые томительные. И самые опасные, конечно же. Судьбу Бориса решили в свое время три приговора, основанные на лживых показаниях от лингвистов-псевдоэкспертов. Распознавших в текстах Бориса какие- то "призывы" и "оправдания". Вспоминаются провокации против других узников совести. Мы помним, как ловко завели новое дело против анархиста Ильи Романова, состряпали новую уголовку Богдану Голонкову, фигуранту дела выдуманной АБТО. Мы хорошо помним, как они убивали Сергея Мохнаткина, обманом и подлостью продлевая ему срок. Сергей сейчас освободился, но не вылезает из больниц - так покалечили его в застенках.

Сейчас они .неустанно пытают Владимира Балуха, Павла Гриба, Эдема Бекирова. Не собираются освобождать Олега Сенцова и украинских моряков. Очевидно, что вести с ними переговоры бессмысленно. Нужен арест активов и арест самих персонажей, стоящих у руля РФ. Эмбарго на продажу нефти и отказ от любого сотрудничества. Ничто другое не сработает.

Cтоличные граждане очнулись и вышли за свои поруганные права на улицу 27 июля, когда уже поздно метаться. Что-то бухтеть про "выборы" точно поздно, в Мосгордуре все места закреплены за своими. И делиться никто не собирается. А кто не понял, тот поймет. Росгвардия объяснит всем бестолковым с помощью спецсредств.

В таком взгляде на нынешние "выборы" в Моcгордуру мы с Борисом вполне сходимся. Конечно, протестная повестка куда шире и серьезнее, чем претензии на включение в путинские структуры в надежде что-то там поменять. Сейчас независимые кандидаты в депутаты под административным арестом. Кому-то уже светит уголовка. И стало в который раз очевидно, что такую власть надо полностью демонтировать, а не встраиваться в нее.

Теперь цели митингующих поневоле изменятся. Борис Стомахин в этом уверен. Каждый раз он выходит на свободу в другой, но все же узнаваемой для него печальной стране. В которой всегда "поздно, но надо" что-то срочно менять.

Сегодня, глядя на громыхающие по Москве танки, мы понимаем, что в РФ опять побеждает война. Перманентная война - "гибридная" война в Донбассе, в оккупированном Крыму, в отутюженной бомбежками Сирии, в Центральной Африке, где ЧВК Вагнера чувствует себя как дома. Этот список длинный. А "Госдурой" принята куча зубодробительных законов, которые нам предписывают окончательно заткнуться и ничего не обсуждать. Но я все же скажу несколько фраз.

Вспоминая нашу веселую акцию 9 мая 2013 года в Москве - "Смерть кремлевским оккупантам", - с грустью отмечаю, что настоящий день победы стал еще дальше, чем был. А оккупанты - мало того что по-прежнему сидят в Кремле, их просто не счесть. Они среди нас. Они внутри нас. Они оказались среди тех, кого мы считали друзьями и любили. Кто-то из них поехал воевать в Донбасс. А кто-то, не стесняясь, радуется, что "Крым наш".

Что касается меня и моих друзей, мы-то давно уже все сказали, что думаем по поводу этой "власти", почему ее нельзя терпеть. И добавить, в общем-то, нечего. Слово "власть" здесь можно употреблять только в кавычках, поскольку ассоциировать с властью в стране оголтелый и безнаказанный произвол вороватых чекистов и военных террористов как-то не получается. Эту "власть" не то что менять давно надо было, крупнейшей ошибкой было допускать ее к управлению, продвигать и одобрять. А так, к сожалению, было. Многие тогдашние демократы думали, что это будет "своя", дрессированная и полезная гэбуха и что их-то самих она никогда не тронет. И защитит, "если чо". Ха-ха. И ведь вроде бы неглупые люди... В результате - кто в тюрьму сел, кто в могилу лег. Кого-то "всего лишь" ограбили подчистую... Теперь вот все ходят под санкциями и не знают, что делать.

Вспомним, как это было накануне анонсированной "рокировочки", смены Путина на Медведева. В 2011-12 годах и вплоть до лета 2013 года люди выходили на улицу с довольно массовым протестом. Всколыхнулось-таки чувство собственного достоинства. Но выходили с какой-то ерундой на плакатах, которая била мимо цели. "За честные выборы", "против коррупции", "хватит врать и воровать", "жулики и воры - 5 минут на сборы"... С самого начала вдохновители этого протеста, стараясь "увести народ из-под дубинок" , смягчали требования, "согласовывали" марши. Не предлагали даже пытаться сделать серьезную бессрочную забастовку за кардинальную смену этого режима. В самый разгар протестных настроений в 2011-12 гг. лидеры внезапно "устали" и просто взяли и уехали в отпуск, в теплые края. Объясняя это впоследствии тем фактом, что народ к борьбе не готов, а отдохнуть-то надо. Был еще потом милый такой "Оккупай Абай" с пением песенок в парках - приятное времяпрепровождение в кругу друзей. На этом весь тогдашний майдан в РФ и закончился.

Теперь, спустя пять-шесть лет, народ, одуревший и озверевший от телепропаганды, еще больше "не готов". Вообще ни к чему. И когда выходит всего тысяча людей на Тверскую или на Невский, их жестоко бьют и показательно сажают по уголовным статьям. Плюс присуждают огромные штрафы или принудительные работы. Отправляют в психушку "полечиться". Так называемые власти очень хорошо подготовились и ловко дают отпор недовольным. У них наготове спецсредства, "Росгвардия" и "суды", в которых верят полицаям, а не гражданам. И пыточные тюрьмы.

Жаль, ведь был момент, когда режим пребывал в растерянности, был напуган, не успел еще сгруппироваться и выкристаллизоваться в абсолютное зло. Его надо было тогда успеть демонтировать и люстрировать - сверху донизу. Надо было не бояться проявлять активность в относительно "вегетарианские" времена. . Мы тогда много об этом говорили, но услышаны не были. Наши акции прямого действия были немногочисленны. Массовой бессрочной забастовки так и не произошло.

Сейчас, хотя "Россия не Украина", о попранном человеческом достоинстве наконец снова вспомнили. Благодаря отнятым пенсиям, принудительным "реновациям", а также мусорным полигонам, превратившимся уже почти в театр военных действий. Кто успел лично пострадать, тот осознал, что в Кремле сидят отнюдь не "друзья людей" и с ними придется сражаться. Что "путинпамагиии" не срабатывает. Что это оккупанты. Именно так они себя и ведут: бессердечно, нагло и презрительно по отношению к любому подвернувшемуся населению, "своему" или чужому, с задачей извлечения из оккупированных территорий максимальной для себя пользы.

Сейчас, когда мы находимся буквально на пороге путинского "рая", в шаге от настоящей горячей, ядерной войны, мы можем оказаться на самом страшном и опасном витке имперского реваншизма вместе с этой системой, будучи не в состоянии отделаться от нее. Враги теперь всюду, а "в друзьях" только Китай, успешно заселяющий китайцами земли РФ на Дальнем Востоке.

Надежда только на одно - выстоять и остаться самими собой в этой войне кремлевских оккупантов и их сподвижников против всего человеческого. Не слиться с НИМИ, не стать ИМИ, не сотрудничать с НИМИ, не содействовать ИМ. Не верить ИМ и противостоять ИМ во всем - как абсолютному злу. И ни в коем случае не играть на ИХ площадке, в ИХ игры, по ИХ правилам.

"Они знают "в лицо" каждую тряпку в моем гардеробе, каждую вещь, но все равно без конца приходят и что-то ищут", - рассказывает Борис Стомахин об усердных шмональщиках балашовской крытой тюрьмы. Они вожделенно набрасываются на имущество политзека, хранящееся в пакетах, по 9-10 раз в месяц. Такое нравится моральным уродам - прийти с длинной проволокой-шмоналкой, все переворошить, разбросать по камере, заставить владельца каждый раз заново собирать все это. Эти люди сознательно портят все, что попадается им под руку, рвут пакеты. Для них это спорт, садистская забава, провокация.

Особенно стараются двое: рыжий верзила и мелкий гад. Они не представляются - а кто их заставит? Этот дуэт анонимов догадался, что для Стомахина настоящая пытка - наблюдать, как они учиняют очередной погром в его камере, перемешивают все письма и дневники, копаются в белье, вываливают его на пол, рассматривают... Если с ними по-настоящему сцепиться - отомстят, отправят в ШИЗО. И тогда не будет свидания. Не будет нормальной еды - одна баланда. Отнимут тетради, книги. Все что захотят - отберут.

...Год назад, когда мы с Феликсом Шведовским впервые приехали в Балашов Саратовской области, в местную "крытку" к Борису, тоже было морозно и снежно. Но такого светопреставления тогда точно не было. На этот раз снег густо сыпал с небес, сопровождал нас за окном поезда и встретил веселой метелью, когда мы вышли из вагона в Балашове. Машина, на которой мы везли 20 кг передачи для Бориса, минут через десять наглухо застряла в снегу, и ее пришлось толкать и вытаскивать вручную. Это было только началом борьбы со стихией.

В тюремной комнате для ожидающих свидания был собачий холод, так как дверь из-за наметенного снега заклинило - закрывалась плохо. И за два часа сидения мы промерзли насквозь. В туалет надо было идти по гигантским сугробам, местами проваливаясь чуть ли не по пояс в снег, и целью была занесенная метелью будка, зачем-то запертая на висячий замок, который не слушался выданного нам ключа. Дверь "заведения" надо было откапывать, чтобы как-то протиснуться внутрь, к скользкому загаженному пьедесталу с вонючей дырой посередине. Легко представить себе, как здесь издеваются над заключенными, если их родственникам предлагаются такие "удобства".

Борису Стомахину весь этот год не хотели чинить в камере окно, из которого жутко дуло. И как ни забрасывали жалобами друзья политзека и его защитники все мыслимые инстанции, пытаясь вынудить администрацию "крытки" заделать дыру, ничего добиться не удавалось. И вдруг недавно "заварили" окно строительной пеной. И стало намного теплее. На этом хорошие новости заканчиваются. Например, присланную почтой книгу, рассказывающую о сугубо мирном буддистском учении "лотосовой сутры", тюремщики-воспитатели сочли экстремистской и Борису не передали. А чтобы он не скучал, читая унылые детективы из местной библиотеки, устроили за ним особый, неусыпный надзор. Самые старательные готовы таращиться на политзека в дверной глазок каждые 5 минут, а то и чаще, и им совершенно не лень это делать. Не только днем - и ночью тоже созерцают. Снова и снова... Видимо, есть такое указание. Надо иметь стальные нервы, чтобы хладнокровно терпеть подобный прессинг. И обычному человеку представить, каково это - когда на тебя все время смотрят, - трудно. Такое надо испытать самому.

Усиленный надзор связан со строгим режимом, который предписан Стомахину как следствие отбывания им предыдущего срока - в пермской колонии строгого режима ИК-10. Крытую тюрьму как наказание Борис заработал своим "ужасным" поведением в колонии. То не на все пуговицы был застегнут (что карается карцером), то забыл поздороваться с начальничком, проходя мимо него в баню, то был якобы груб с сотрудниками тюрьмы (то есть не хотел перед ними пресмыкаться, сотрудничать). И вот результат - политзек выслан из пермского лагеря в балашовскую "крытку" для особо опасных преступников.

Однако по закону после года пребывания здесь на строгом режиме предусматривается перевод на общий. Конечно, если нет существенных нарушений - рапортов, поданных надзирателями. Общий режим был бы хорошим послаблением.. А именно: вместо одной передачи в год - целых две. И денежный лимит на ларек более гуманный. То есть меньше голодать будешь на таком режиме. Ведь одна из популярных кар современной гулаговской системы - пытка голодом. Засунуть человека в карцер, отнять у него всю еду и посадить на пустую баланду считается естественным, логичным.

И вот - такая прекрасная придумка, как нескончаемый шмон. 93 шмона за прошлый год (Борис специально подсчитывал). По закону 8 обысков в месяц - это, оказывается, законодательная норма в РФ. Хотя по сути это попросту репрессивная мера. "Я эти голоса в коридоре издали слышу, - рассказывает Стомахин. - Вот они заходят на этаж, открывают камеры. У старшего на груди висит регистратор. В соседних камерах они его даже не включают - не слышно, чтобы он пищал. Зато, вваливаясь ко мне, они его не забывают врубить. Снимают, чтобы сильнее бесить меня".

Да, разумеется, эти мерзавцы дразнят Бориса, понимая: если что, они сразу же подадут на него рапорт. И тогда карцера ему не миновать. Этот рыжий нагло заявил недавно прямо на камеру регистратора, что он и дальше будет рвать пакеты и портить имущество Бориса. Потому что ему это нравится. И фамилия этого персонажа остается неизвестной.

Ясно, что добиться УДО Стомахину не дадут. Где бы он ни сидел. И подавать "властям" какие-то обращения, унижаться он не станет. Кто знает, какие провокации они еще придумают, чтобы Борис не вышел в срок - в конце ноября этого, 2019 года. Ведь не только шмональщики отравляют ему жизнь. Недавно объявилась в этом заведении - откуда ни возьмись - "новая метла" и начала мести по-своему. Драки затевать начала.

Осенью на утреннем тюремном обходе среди силовиков стал появляться какой-то тип, преподносивший себя как важная особа. Все традиционные придирки - незастегнутые пуговицы, плохо пришитая бирка на робе и "неправильно" застеленная койка - все это было пущено в ход как угроза. А еще этот персонаж начал провоцировать опасное "толкалово" с политзеком - почти как в случае с Балухом или Мохнаткиным. Это не была еще полноценная драка, но зафиксированных на видеорегистратор телодвижений могло бы уже хватить на новое дело. Борис предположил, что эфэсбэшники готовят ему очередную посадку. Пришла зима, и в какой-то момент выяснилось, что неизвестный драчун - лицо временное, замещавшее начальника тюрьмы Эльхана Зейналова во время его отпуска. И этот заместитель попросту старался самоутвердиться за счет политического заключенного, всячески гнобя его. Сейчас подобные провокации стихли.

Я верю в целеустремленность и выносливость Бориса, как физическую (несмотря на все его переломы), так и психологическую. Последний год в неволе он сумеет достойно досидеть и выйти на свободу.

Что он будет делать дальше? "Я рад, что в моей жизни есть цель - вернуть Крым его хозяевам , - улыбаясь, говорит Борис.- С этого надо начать. Все остальное приложится".

Странный обычай - не вспоминать о политзаключенных в специально предназначенный для этого день 30 октября. Дата в календаре есть, а узников в лагерях как будто нет. День политзека как бы сдан в архив за ненадобностью. Мы вспоминаем исключительно о жертвах сталинского режима, чьи имена традиционно оглашают днем раньше - 29 октября - у Соловецкого камня на Лубянке. Похожая акция проходит и на расстрельном полигоне в Бутове.

Большинство людей, причем отнюдь не "ватников", знать не знает, кто такие были Алексей Мурженко и Кронид Любарский, учредители этого особого дня в мордовских и пермских лагерях, в 1974 году. Правозащитники и те, кто называет себя оппозицией, как-то неохотно вспоминают об этой дате. Почему? Мурженко и Любарский призывали к неповиновению зоновскому начальству, к забастовкам и голодовкам, к борьбе за достоинство и права репрессированных, за особый статус узника совести. Такое активное противостояние, похоже, никто не хочет рекламировать сегодня, при Путине, силовые структуры которого все больше наглеют, увлекаются ловлей "экстремистов" и "террористов", а против непокорных практикуют жуткие пытки.

К слову сказать, статусный диссидент Алексей Мурженко попал на зону по "самолетному делу". То есть была целая группа, готовившая угон самолета, чтобы сбежать на нем из СССР. Вот и замалчивается сегодня такая "невыгодная" правозащитная история, пример слишком жесткого противостояния тоталитарной системе. И возникает в народе унылая убежденность, что ГУЛАГ непобедим, а чекисты вечны и всесильны. И остается только утирать слезы и поминать жертв.

Учредители Дня политзека требовали от своих тюремщиков не путать их с уголовниками. Настаивали на том, чтобы преследуемых за убеждения судили в соответствии с международным правом, чтобы допускали в лагеря иностранных правозащитных наблюдателей. Опыт их борьбы доказывает, что к крушению режима ведет именно сопротивление, а не послушание и коллаборационизм со злодеями, вцепившимися во власть. Это их послание сегодняшним преследуемым. Возникает ясность понимания: если бы смелые люди не расшатывали советский строй - даже находясь годами за колючей проволокой - то Берлинская стена могла бы стоять и до сих пор незыблемо.

Ничего нет удивительного в том, что накануне Дня политзека, 29 октября, во время традиционного чтения имен расстрелянных чекистами людей в сквере на Лубянке появляется Татьяна Москалькова - "генерал-омбудсмен" путинского режима. Помнится, эта дама еще предлагала переименовать МВД в ВЧК... Нимало не комплексуя, она всякий раз заявляет, что политических узников в РФ нет. Что все политзеки на самом деле уголовники. Точно так же рассуждает и Путин. Как будто и не было Мурженко и Любарского с их исторической борьбой!

Зачем Москалькова это делает? Это ее показательное выступление, акт троллинга собравшихся у Соловецкого камня. Тех, кто пришел почтить память жертв сталинщины. У правящей группировки есть потребность - время от времени демонстративно плюнуть на могилы жертв репрессий, миллионов невинно убиенных. Делается это с фирменной хамской ухмылкой: мол, а что вы нам сделаете, хомячье? Мы здесь власть - преемники чекистов. Мы вас победили. И мы никуда не уйдeм.

И все в ответ молчат. Терпят это. Грустят о расстрелянных и соблюдают приличия. Соблюдают традиции. У каждого они свои. Помянуть жертв - у одних. Прийти и плюнуть на их могилы - у других. О живых узниках в результате - ни слова.

И на следующий день после чтения имен мертвых наступает 30 октября. Подходящая дата для солидарности с узниками - теми, кто еще жив в застенках. Но на Лубянку не приходит практически никто.

У Соловецкого камня нас обычно собирается не более дюжины человек. Мы стараемся назвать всех политпреследуемых. Пока это сотни человек, но скоро они могут превратиться в тысячи, в сотни тысяч.

Только за репосты в интернете возбуждено более 500 дел. И глупо притворяться, что ничего особенного не происходит. Происходит! Людей арестовывают ни за что.

"Попытка захвата власти", "участие в террористическом сообществе", "оправдание терроризма", "организация массовых беспорядков" - теперь по таким "популярным" статьям закрывают не только украинских режиссеров и мусульман в оккупированном Крыму (а еще в Татарстане, Башкортостане, Дагестане и т.д.). Все больше попадает в СИЗО московских, питерских, пензенских школьников и студентов. В Москве и Санкт-Петербурге даже начали выходить маршем родители арестованных по фальшивым обвинениям в "терроризме" детей (в связи с делами "Новое величие" и "Сеть"). К ним присоединяются сочувствующие. Это говорит о том, что население немного очнулось и даже заметило репрессии.

Соловецкий камень не первый год уже закрыт чекистами от посетителей высоким забором. 29-30 октября его временно открывают, всегда под давлением. Нам кажется, что в День политзека лучше всего побывать именно на Лубянке, помозолить глаза конторе. Пусть знают, что мы есть и никуда не денемся. Что им придется освободить Сенцова, Балуха и еще 70 украинских заложников. А также всех "врагов народа" нового поколения, чьи имена пока мало кому известны. Но мы это постараемся исправить.

Мы с Феликсом Шведовским вновь навестили политзека Бориса Стомахина - он уже семь месяцев томится в балашовской "крытке". В этом ФКУ "Тюрьма" Саратовской области регулярно происходят бунты, сопровождаемые нанесением заключенными порезов себе на руки битым стеклом. Такие бунты были и в 2016, и в 2017 году - осенью и весной . О них сообщала пресс-служба регионального УФСИН. Разумеется, сурово порицая бунтовщиков и выгораживая фсиновцев.

По информации ведомства, действия осужденных "носили демонстративно-шантажный характер и были вызваны несогласием выполнять законные требования сотрудников администрации учреждения, а также стремлением добиться послаблений режима содержания".

УФСИН отмечает при этом, что балашовская тюрьма предназначена для содержания наиболее опасных категорий осужденных к лишению свободы на срок свыше пяти лет за совершение особо тяжких преступлений и при особо опасном рецидиве преступления, а также осужденных, являющихся злостными нарушителями установленного порядка отбывания наказания, переведенных из исправительных колоний. Таких, видимо, как Борис Стомахин, которого они к этой злостной категории нарушителей как раз и причислили. За "плохое поведение" его перевели сюда из ИК-10 строгого режима в Пермском крае.

"Крытка" - это кара за радикальную публицистику в интернете, в личном ЖЖ-блоге Стомахина. Раз. За нежелание лебезить и унижаться перед начальством колонии ИК-10 в Пермском крае (они это обычно называют сотрудничеством). Это два.

То есть политзеку дают понять: не хочешь каяться и договариваться - будешь сидеть. Долго сидеть. С этой целью они уже присылали ему гонца с "черной меткой". Местного следователя. Он намекал Борису, что где-то то ли в Луганске, то ли в Крыму был опубликован крамольный текст от имени Бориса Стомахина. Последний такой "намек" состоялся 9 апреля 2018 года. Борис отказался отвечать на вопросы, и эта тема вроде бы заглохла. Но это не значит, что они по подлости своей не вспомнят об этом эпизоде с публикацией ближе к концу срока Стомахина.

Они ведь любят делать сюрпризы. Политзеку-анархисту Илье Романову устроили в колонии провокацию с публикацией "джихадистского" ролика в интернете как раз к его 50-летию. Подсунули с благожелательным видом мобильник, чтобы потом обвинить его, убежденного атеиста, в джихадизме. Звучит анекдотично, но заведено новое дело. Это такой удобный способ не освобождать сидящего. Чтобы он дальше сидел, по новому делу.

В комнате для свиданий, как всегда, паршиво работает переговорный телефон. Мы с Феликсом устраиваемся по одну строну стекла, разделяющего комнату, со своими наблюдающими и слушающими, а Борис - по другую, со своими. Орать иногда приходится благим матом, чтобы друг друга понять. При этом все наши секреты транслируются по балашовской тюряге с помощью установленных микрофонов и видеокамер.

Завидев нас и едва поприветствовав, Стомахин неожиданно заявляет - буднично так:

- Знаете, а ведь я вчера чуть не помер...

Головные боли и раньше мучили Бориса, но они были более локальные: либо слева, либо справа, затылок или лоб - что-то одно. А тут - словно колокол бьет во всю голову, просто ложись да помирай. Фельдшер если придет, то не сразу. И предложит - в лучшем случае - анальгину. От которого толку никакого. .К врачу запишет, а это еще ждать неизвестно сколько. Лекарств с воли брать не хотят. А своих у них нет. Вот такая медицина получается.

Как проходит жизнь политзаключенного Стомахина? Короткий ответ такой: шмонают. Случается, даже два раза в день. После многочисленных жалоб на эти шмоны друзей из группы поддержки Стомахина приезжал особый саратовский прокурор - "по надзору за соблюдением законности в исправительных учреждениях". Это было 20 июня. После этого шмонов меньше не стало, а в придачу еще и радио отобрали. А приезжавший с проверкой прокурор сказал, что на строгом режиме, как у Стомахина, так и полагается - не менее 8 раз в месяц шмонать. С этой целью приходит спецбригада - "рыжий, мелкий и жирный" (так условно прозвал их Борис). С нескрываемым наслаждением хватают они баул с вещами и едой, вываливают и разбрасывают все это по камере. Временами еще и письма изымают под предлогом, что в них может содержаться "угроза жизни и здоровью" вот этим самым шмональщикам.

Точечно обыскивают и других заключенных на том же этаже. Слышно, что заходят и к уголовникам тоже. К самым отпетым, для воспитания и усмирения.

Окно в камере-одиночке Бориса сломано, по помещению гуляет ветер. Даже сейчас, летом, в этом каменном мешке очень холодно. А зимой просто невыносимо. Адвокат Светлана Белова подает в "суд" жалобу по поводу окна, поскольку обычные просьбы в этом случае бесполезны.

Как кормят заключенных в "крытке"? На завтрак и ужин - отвратительные на вкус ячка, перловка, овсянка. Есть можно разве что обед - баланду, в которой попадаются требуха и жилы, иногда "витаминный" салат из капусты, похожей на квашеную, но частично гнилой. Если вдруг принесут макароны или картошку - это праздник.

Книги из библиотеки можно получить раз в две недели. Если не раз в месяц. Просто так не дадут, надо писать заявление(!) товарищу Плаксину, замначальника тюрьмы по воспитательной работе. В ассортименте библиотеки - скучные детективы и фантастика советских времен.

О чем еще мы говорили с Борисом? Все о том же, о неизбывном. Образа будущего нет ни у кого, поэтому нет и борьбы за него. Все, кого можно было условно причислить к оппозиции, сидят либо слились за бугор. Власть сосредоточена в руках силовичья, которое ни в чем себе не отказывает. Ни в грабеже электората, ни в насилии над ним же. Никаких ограничений у них нет. Они этого даже не скрывают. То, что они решились отнять у населения пенсии, лишний раз доказывает их уверенность в завтрашнем дне. Который будет такой же, как вчерашний, и даже еще хлеще. Каждый день изобретаются способы отъема того, что еще не отобрано,. Другой бы народ давно уже восстал против угнетателей, но только не этот.

Гибридная война внутри и вне РФ идет полным ходом и никогда не кончится, утверждает Борис, если не придет простое осознание необходимости сопротивляться. Вспомним цитату Владимира Буковского. Еще в 1965 году он писал: "Нет больше в этой войне запрещенных приемов".

Обращаясь к друзьям и ко всем, кто еще способен адекватно оценивать обстановку, Борис предлагает: "Не будем же и мы слишком уж добрыми и мягкими к врагу".

"Противоправные действия осужденных не повлияли на обстановку в режимном учреждении. Тюрьма функционирует в штатном режиме", - пишет региональная пресс-служба саратовского УФСИН после подавления очередного бунта заключенных. Как говорится, не надо рыпаться. В Багдаде все спокойно, сообщают они нам, - и так будет всегда.

Собираясь на свидание к политзеку Борису Стомахину в крытую тюрьму в Балашове, куда он зимой был доставлен для отбывания остатка срока (то есть почти до конца 2019 года) как злостный нарушитель режима пермского лагеря ИК-10, стали мы с Феликсом Шведовским изучать, что за место такое. Вроде поближе к Москве, добираться стало проще. Но что скрывается за стенами этой самой "крытки"?

Находим информацию 2005 года от некоего благотворительного фонда "Удача": "В крытой тюрьме в городе Балашов Саратовской области проходят регулярные пытки, избиения, унижения, угрозы изнасилования. В санчасти операции проводят без обезболивания. В результате на сотрудников тюрьмы было возбуждено 8 уголовных дел. Но спустя некоторое время все дела были закрыты при участии заместителя прокурора области Задкова Г.И."

Картина сразу возникает пугающая. О крытках писал, например, Кирилл Подрабинек, советский политзек. Если человек не угодил в колонии начальству, то происходит "суд" в лагере и "со своего режима переводишься на тюремный, в "крытую" тюрьму. Сроком до трех лет. Кто-то с нее возвратится в зону, кто-то освободится, а иные освободятся и от этого мира... Неофициально крытники приравниваются к особо опасным рецидивистам".

Публицистика Бориса Стомахина, его мыслепреступления (то есть непримиримая критика не только путинского режима, но и раболепно-покорного населения) приравниваются самим режимом к попытке свержения строя. И сидеть ему без послаблений - ведь "сотрудничать" (просить, заискивать, доносить на кого-то) Стомахин не станет. Но система, видимо, будет его ломать через колено, чтобы он сдался. Все условия, все инструменты у них для этого есть.

Бориса, однако, мы застали в чрезвычайно радостном расположении духа. Он всегда радуется людям с воли, ведь в тюрьме даже психолога штатного себе не выбьешь для человеческой беседы. Сходу сообщил, что у него изъяли книгу Лиона Фейхтвангера. Оказалось, насторожило название - "Оружие для Америки". Такая книга, по мнению тюремных "воспитателей", опасна для впечатлительных политзеков. А другую книгу взамен выбить пока не удалось...

Узнали мы также, что все, что съедобно (и все, что применимо в хозяйстве), было украдено из вещей Бориса в первые же его дни в этих краях. Нагло копаясь в сумке политзека, уголовники без стеснений восклицали: "Это нам надо! И это тоже нам надо!" Произошло это еще в СИЗО No 1 Саратова перед помещением в "крытку". В ТПП (транспортно-пересыльном пункте Саратова) Стомахину со сломанной спиной и сломанной ногой пришлось залезать на второй ярус шконок.

Впрочем, пока особого заказа гнобить Бориса, видимо, не поступало. Выговоров, ШИЗО в Балашове пока еще не было. Правда, в самом начале пребывания в тюрьме, 17 декабря, политзека, просившего об "одиночке", посадили в камеру к агрессивным уголовникам. Один из них, по кличке Вован, был подослан к Борису в баню для уговоров и запугиваний (мол, нечего от народа отделяться, иди в общую камеру). Борис разозлился и подал заявление об угрозе его жизни, после чего, наконец, был переведен в "одиночку".

Еще здесь попытались насильно сбрить ему усы. Пройтись машинкой по голове Борис еще позволил, но сколько ни бегали за ним по поводу усов (мол, не положено), этот номер у них не прошел.

Стомахин рассказал нам, что еще 10 лет назад в Саратове для узников был просто ад, били и убивали людей как в СИЗО, так и в тюрьме. Сейчас вроде бы чуть легче. Вообще балашовская крытая - это тюрьма для воров высокого ранга, которых особо не "построишь". Политических тут, кроме Бориса, похоже, нет. Сохранилась память о Лимонове, который сидел в 13-й cаратовской колонии. Он-то к силовикам с почтением всегда относился. И тогда, и теперь.

С подачи Володи Акименкова одна саратовская медиагруппа, связанная с правозащитой, подала заявку в тюрьму на интервью с Борисом, и он дал согласие. Теперь его заставляют отказаться от этого интервью. Скорее всего журналистов медиагруппы к политзеку все-таки не пустят, но продолжать настаивать на своем, не поддаваться давлению очень важно. Что Борис и демонстрирует.

Еду, которую мы привезли Стомахину, весом 20 кг, в тюрьме не принимают, передач ему по закону РФ вообще не положено. Пришлось отправлять посылку по почте. "Воспитательный процесс" в мозгу силовиков, диктующих Госдуре новые модификации "законов", напрямую связан с лишением людей еды, а также самых необходимых для жизни вещей. Одежды, средств гигиены, лекарств. Книг, чтение которых должно быть разрешено каким-то там "воспитателем". Трудно предположить, что этот воспитатель хотя бы одну книгу в своей жизни до конца прочел.

Пока к Стомахину, видимо, присматриваются на новом месте, решают, как быть с ним дальше. Камеры слежения за ним нет, но зато в дверной глазок вертухаи смотрят с интересом и невероятно часто. Что очень трудно, конечно, терпеть. Борис говорит, что буквально каждые две минуты кто-то в камеру пялится. Видимо, есть какие-то указания насчет неусыпного наблюдения. Ночью тоже не ленятся все время заглядывать.

Мы надеемся, что Борису хватит выдержки, в таких условиях это первейшее качество, помогающее попросту выжить. Мы рассказали ему, что все больше людей открыто интересуется его судьбой. Несмотря на репрессивные законы, люди не боятся выражать поддержку, сочувствие политзеку с такими "нехорошими" статьями, с такой репутацией "русофоба", как у Бориса. Просто сейчас уже многих штрафуют за репосты, а кого-то и сажают, как Стомахина. Обвиняют в "разжигании", "оправдании", "приготовлении", "призывах" и прочем бреде. Это уже теперь привычная вещь.

Мы очень надеемся, что Борису Стомахину не придется сидеть весь положенный ему срок. На его место, как мне кажется, вполне могут "присесть" те, кто пялится на него сейчас через глазок в камеру. И те, кто отдает им команды вести себя подобным образом. Кардинальные перемены иногда наступают с невероятной стремительностью. А запрос на них в общественной жизни сейчас очень велик.

Бориса Стомахина в условиях строгого режима лагеря ИК-10 в Пермском крае можно навещать всего два раза в году. И оба эти раза мы с Феликсом Шведовским уже израсходовали. Они даже адвокатов стараются лишить конфиденциального общения с подзащитными, сажают их за стекло с телефонной трубкой, как родственников или знакомых. И, конечно же, нотариально заверенная доверенность на мое имя здорово их бесит. Они обязаны меня пропускать к Борису для составления необходимых документов. Но им очень этого не хочется, и они выдумывают целую гору причин, чтобы лишить его столь драгоценного в условиях полной изоляции общения.

Приезжаю - а у них, оказывается, опять шеф сменился. ИК-10 возглавляет теперь - временно, как обычно - некто Шарафутдинов Марат Сакратович. И, подобно предыдущему начальнику Новоженову, ничего-то он самостоятельно не решает. Для этого существует оперуполномоченный Владимир Баяндин. Который и следует за мной в кабинет к шефу, чтобы вместе с ним ставить мне палки в колеса. Приходится заново проводить юридический ликбез: в соответствии с ч. 4 статьи 89 УИК наряду с адвокатами право на оказание юридической помощи имеют "иные лица", гражданские представители, вовсе не обязанные иметь юридические корочки. Вот это-то я им заново начинаю доказывать. Оппоненты мне яростно возражают.

Этих деятелей совершенно не волнует, что там в кодексах написано. Баяндин в какой-то момент начинает ссылаться на некое высокое начальство, показывая пантомиму с указующим вверх перстом. "ФСБ, что ли, вам указивки дает?" - уточняю я. Баяндин, конечно, это отрицает.

Мне терять нечего, и я заявляю, что нам с Борисом необходимо составить несколько документов и что я попросту не уйду из этого кабинета, если такая возможность не будет мне предоставлена.

Баяндин обещает, что на свидании Борис будет не в клетке, как в прошлый раз, а за стеклом по телефонной связи, и что все необходимые документы от меня к нему и обратно будут передавать сотрудники лагеря. Из рук в руки, так сказать. На том и порешили. Через 15 минут я уже общалась со Стомахиным. Борис передал обращение к друзьям и просто сочувствующим, поздравившим его с днем рождения. Вот что Борис пишет:

"Я очень благодарен всем, кто поздравил меня с очередным днем рождения в этой неволе. Спасибо огромное; хотя я-то сам давно уже не праздную этот день - жизнь сложилась так, что праздновать нечего... Сейчас они готовятся отправить меня на крытую тюрьму, первым, между прочим, из всех политзеков - честь, как-никак! Черт знает, выживу я там или нет, ну да не жалко, если и нет, потеря небольшая. НО - пока я жив, я не сдамся им, этим мразям в погонах, я буду и дальше, пока дышу, стоять на своем, и эту кровавую империю, убийцу народов, и всех ее сатрапов и палачей я ненавижу так же, как и на воле, и перед первым арестом, и перед вторым, и ничего другого они от меня не дождутся.

Нужна, конечно, поддержка с воли, кампания в защиту, особенно информационная, в СМИ; но еще больше, чем этап в крытую и бытовые проблемы, меня волнует, что мы, собственно, будем делать...

Положим, когда-то я освобожусь - и что дальше-то? Борьба с кремлевской нечистью, как мне видится отсюда, явно заглохла, все разъехались, разбежались, попрятались по щелям:(( Люди не хотят отомстить чекистской банде даже за то, что она сломала им жизнь, морила по тюрьмам, по лагерям, пусть даже "всего лишь" выжила из родного дома, из страны.

Может быть, и в эмиграции неплохо жить, но я считаю, что Зло должно быть наказано, что надо самим атаковать их, а не ждать, пока они придут за нами, посадят или подошлют убийц. Это преступное государство давно уже перешло черту, отделяющую добро от зла; оно не имеет права на существование и должно быть беспощадно уничтожено!

Смерть империи!
Свободу политзаключенным!
Карфаген должен быть разрушен!
21.08.2017
Ваш Борис Стомахин, политзаключенный.

Обсудили мы с ним и последние новости. То, что сейчас происходит на воле, оптимизма у Бориса не вызывает. Вспомнилась цитата "папы Зю" насчет того, что Россия - "левая страна". Левая-то она левая, но с особой имперской, поглощающей, русифицирующей спецификой. СССР распался, но великодержавный шовинизм никуда не выветрился. И умрет он только со смертью этого стремящегося к реваншу государства. Вероятно, под экономическими санкциями, а также из-за войн и из-за технической, политической, интеллектуальной отсталости. Сколько еще ждать этого радостного момента - Бог весть.

Не случайно, считает Борис, в лидеры выходят такие люди, как Удальцов и Навальный - люди с имперским сознанием, просто один чуть левее, а другой чуть правее. И оба - популисты.

К моменту освобождения в конце 2019 - начале 2020 года у Стомахина будет 30-летие политического стажа, 26 лет - журналистского и 12 лет путинских лагерей. Благодаря горькому опыту Борис понимает, что на популистов надеяться нечего.

Слава Україні! Політв'язням волю! Луб'янку буде зруйновано.

С осени прошлого года давление на Бориса Стомахина в колонии строгого режима ИК-10, что в Пермском крае, усилилось. С января политзек уже трижды побывал в ШИЗО. И администрация колонии даже не утруждает себя объяснениями, за что именно его прессует. Схватили, посадили - значит, есть за что. Борису продолжают готовить ужесточение условий содержания - крытую тюрьму. Но экзекуция в который раз откладывается. Поскольку Роман Качанов, адвокат политзека, каждый раз находит в представлении, направляемом ИК-10 в Чусовской районный "суд", массу ошибок. И колония документ отзывает.

На моей памяти в течение трех лет здесь уже третий раз меняется начальник. Все они были не подарки, ведь на такое место человек попадает с особой суммой качеств. Но такого откровенного в своей беспринципности и цинизме экземпляра, как врио начальника колонии Новоженов Евгений Владимирович, подполковник внутренней службы, нам до сих пор не попадалось...

Замечу, что в прошлый раз, этой зимой, мы с Феликсом получили от него разрешение на посещение Бориса по доверенности (как его гражданские представители, конфиденциально, не через стекло) без особых проблем. На нас, правда, бухтели оперативники, требовали предъявления юридических дипломов. Но на свидание нас тогда отвели - куда полагается. В барак с изоляторами и "особыми строгими условиями". Для непосредственного общения с политзеком.

Вот этой-то возможности, в том числе и более частых свиданий, нас теперь лишают. На этот раз, видимо, навсегда.

Силовички устроили нам хорошо срежиссированную ролевую игру в доброго и злого полицейского. Раньше источником запретов был тот или иной руководитель ИК-10. Теперь же ситуацией почему-то управляют и распоряжаются его подчиненные. И стараются нас никуда не пущать. Скрываются от нас и демонстративно не выполняют возложенных на них функций.

Если по порядку, то дело было так. Мы с Феликсом Шведовским получили у подполковника Новоженова резолюцию на свидание и стали ждать проводника на зону у пропускного пункта. Торчали мы там больше часа на ветру, под снегопадом. Наконец появился обычный наш сталкер по прозвищу Валентиныч и предложил нам свидание на общих основаниях, через стекло, он другими-то не распоряжается. Все ответственные лица, по его словам, куда-то разбежались, проводить нас к Борису в барак якобы некому. Замначальника оперативного отдела Баяндин предоставить свой кабинет для свидания, как в прошлый раз, отказался.

Пошли мы снова к Новоженову. Требуем пропустить нас к Стомахину.

- От меня-то вы что хотите? Я же вам все подписал, - стал отбиваться Новоженов.

- Ваша подпись ничего не значит, - сказала я. - Вызовите сюда человека, который проведет нас на зону.

Он отказался.

- Я здесь человек временный, - как бы оправдываясь, заявил подполковник.

- То есть вы здесь пустое место, а в вашем режимном заведении просто бардак?

В ответ "начальник" лишь пожимал плечами и глуповато улыбался. С такой шокирующей откровенностью мы еще не сталкивались. Прежние-то напускали на себя важности. А этот не стесняется быть никем. Стало очевидным, что ежемесячные посещения Бориса по доверенности нам решили зарубить на корню. Придется, видимо, оспаривать это в местном "суде". И готовиться к грядущей осаде начальника-временщика и его беспредельщиков-подчиненных. Для этого надо приезжать в будние дни, а не накануне субботы. И отказаться уходить, пока наши права не будут осуществлены.

Не стану обсуждать прошедший марш памяти Немцова. Я давно не хожу на марши, где устанавливаются рамочки и шмонают на входе, отбирая плакаты и флаги.

Кстати, о флагах. Украинские и крымскотатарские здесь не жалуют. А триколоры в большом количестве - это пожалуйста, пропускают.

Хочется сказать, глядя на фото таких шествий, что картинка выглядит довольно устрашающе. Такая любовь к флагу, который давно перестал быть символом "бархатной революции" 1991 года, настораживает. Известно, что символ был мгновенно рейдерски перехвачен "Единой Россией" и Путиным, для которого он вечно служит фоном на плакатах. Под этим флагом въезжали на танках и прилетали на бомбардировщиках наемники, чтобы убивать от имени "русского мира" тех, кто им подвернется. То чеченцев, то грузин, то украинцев, то сирийцев. Если бы люди, шагающие на марше под таким стягом, хоть на минуту задумались о подобных вещах, то просто остановились бы. Но они идут. А ведь флаг - не пустяковая вещь. За вывешивание украинского прапора в оккупированном Крыму дают уголовную статью. Лично у меня за годы постсоветских войн с бывшими республиками выработалась стойкая непереносимость триколора. Как знака неистребимого реваншизма российской недоимперии.

И не могу отделаться от мысли, что это море бело-сине-красных цветовых пятен на шествии - это такой посыл Путину: мы законопослушные люди - государственники, а не "майданутые" какие-нибудь. Мы те, с кем можно договориться. И ведь договорятся же, рано или поздно, черт их побери.

Вот крымские татары - они никогда не договорятся, они особенные, нескорені, поэтому их в Крыму похищают, сажают в СИЗО, а некоторых уже и депортируют. Поверят ли они людям под запутинским флагом, даже если те на словах за Украину и против войны? Не думаю.

Накануне 26 февраля, знаковой даты для всех украинцев (три года незаконной оккупации Крыма), на "Эхе Москвы" ведущий Лев Гулько, словно издеваясь, стал рекламировать новый "Путеводитель по России", в котором особое внимание уделялось Крыму и его красотам. Политики "Крымнаш" придерживаются самопровозглашенные лидеры якобы либерального протеста - Навальный и Ходорковский. Так теперь и рассуждают: ну, раз уж захватили Крым - не отдавать же его назад.

На акции Стратегии-18 в защиту крымских татар (в Питере и Москве) ходят в основном одни и те же люди. В прошлый раз в виде исключения к нам присоединились ребята из движения "14 %", что порадовало. На бывших советских, снова рвущихся во власть, никакой надежды нет.

26 февраля в Киеве прошел марш за украинский, крымскотатарский Крым. Мы провели аналогичную акцию на Чистых прудах, когда автозаков стало поменьше.

Мы считаем, что способы приближения человеческого будущего, без великодержавности и иждивенчества в одном флаконе, очень просты. Надо не только осудить в Гааге Путина, Шойгу и прочих виновных в военных преступлениях, но и пересмотреть свои собственные стереотипы, отказаться от некоторых из них навсегда, посмотреть на какие-то свои привычки другими, украинскими, что ли, глазами. И быть готовыми к переменам, когда они, возможно, обрушатся на нас сами.

Слава Украине! Героям слава!

Мне иногда кажется, что я всю сознательную жизнь катаюсь в ИК-10, колонию строгого режима в Пермском крае, что в поселке Всесвятский. Здесь отбывает семилетний срок политзек Борис Стомахин. Его осудили за публикации в ЖЖ, критикующие режим Путина, а заодно и всех лояльных этому режиму граждан. Здесь, в этой ИК-10, он "исправляется" два года из тех четырех, что уже отсидел, осталось ему еще три. За счет чего это исправление должно происходить? Видимо, за счет создаваемой среди зэков жесткой блатной иерархии. Об этом мы и говорили вчера с адвокатом Стомахина, Романом Качановым, приехавшим на несколько дней в Москву. В лагерях существует хорошо организованная система, превращающая кого-то в "мужика", кого-то в "петуха", а кого-то в "вора в законе". И этот блатной закон четко работает, в отличие от УК РФ. Каждый раз приходится убеждаться, что самые подлые, ссученные твари, стукачи, здесь всегда будут жить припеваючи. Поскольку "встали на путь исправления". А если кто не встал и не сотрудничает, того будут ломать через колено. До тех пор, пока не сломают. И терзать его несчастных близких.

Мы с Феликсом Шведовским, буддийским монахом, ездим в эту колонию регулярно - как брат и сестра Бориса. Нас здесь знают в лицо, на свидание все-таки допускают (за исключением единственного случая), но создавать нам всяческие сложности считают своей профессиональной обязанностью.

Дело в том, что мы с Феликсом доверенные лица Бориса Стомахина и у нас на руках имеется нотариально заверенный документ о нашем статусе и полномочиях, связанных с представлением интересов Бориса в "судах, администрациях, правоохранительных органах", с правом на подписание документов от его имени. А еще мы обладаем правом на посещение нашего доверителя не раз в полгода (как это предусмотрено статьей), а гораздо чаще - по необходимости. И начиная с ноября мы стали этим правом пользоваться. Феликс тогда съездил на разведку, один. Теперь вот, в начале февраля, мы явились вдвоем. И мы имеем право на свидание, даже если узник находится в ШИЗО. На этот раз мы столкнулись с "эпидемией гриппа", в связи с которой все свидания в ИК-10 отменены.

В колонии часто меняются начальники. Прежнего, Илью Асламова, сняли (как мы ему и предрекали!), и теперь на его месте подполковник Евгений Новоженов. Он подозрительно быстро подписал нам заявление на посещение Бориса. Однако после этого мы напоролись на яростное сопротивление оперативников колонии. Они стали нас убеждать, что наша доверенность - "липа", поскольку у нас нет юридического образования. И что они еще "доберутся" до нотариуса, который нам такие бумажки выдает.

На самом деле в законе (ч.4 ст.89 УИК) есть размытая формулировка об адвокатах и "иных лицах", имеющих право на оказание юридической помощи заключенным. До сих пор этой статьей успешно пользовались общественные защитники. Например, Елена Санникова, отстаивавшая интересы Бориса по первому делу. У нее не было тогда юридических "корочек". Много лет ездит к Борису защитник Глеб Эделев - по доверенности. Да и вообще это практикуется давно, во всех местах заключения и облегчает жизнь узникам, по сути пыточную.

И вот ближе к окончанию срока Стомахина фсиновцы решили эту поблажку исправить. Ссылаясь на нечеткость формулировки про "иных лиц" и истолковывая ее в своих интересах, естественно.

Нам так и сказали: последний раз вы тут на особых условиях проходите. Больше не пустим. Только раз в полгода.

И только благодаря усилиям адвоката Романа Качанова, отбивающего атаку за атакой в Чусовском городском "суде", Стомахин (как "злостный нарушитель" режима) продолжает оставаться на прежнем месте. Но ему по-прежнему грозит крытая тюрьма. И рано или поздно, как считает Роман, они своей цели достигнут.

Но на этот раз нам разрешили повидаться. Нас повели на закрытую, за семью замками, территорию, через множество коридоров, дверей и лестниц. Мы оказались в итоге перед входом в барак, на дверях которого была табличка: "ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, ОСУОН, CУС". То есть самое что ни на есть карательное место в лагере. Мы очутились наконец в маленькой комнатке с диваном, столом и массивной клеткой. Именно туда посадили, словно дикого зверя, Стомахина. Только и дали послабления, что обменяться рукопожатием.

- Странно, что Вас еще без кандалов водят, -заметила я.

Борис флегматично расположился в этом безобразном вместилище и сообщил, что он вообще-то недавно из ШИЗО. Пять дней провел "за грубость к оперативнику". Понятное дело, снова копят взыскания. Для составления рапортов и дальнейшей подачи иска в Чусовской "суд". Чтобы приговорить все-таки его к крытой тюрьме.

Послушали рассказ Бориса о жизни в колонии. Все как обычно. Привычная грубость конвоиров, в которой обвиняют не их, а его самого. Письма порой по две недели задерживают на цензуре. Но подписные издания все же приносят. Борис заметно сбавил в весе. Это понятно: если упустишь завхоза, то останешься потом на неделю или две без ларька. А еще порой "нет завоза" продуктов. А на баланде и сечке не зажируешь. К перспективе "крытки" Стомахин уже относится как к чему-то неизбежному. "Когда придут с вопросом, буду ли я ходатайствовать об участии личного адвоката в "суде", значит, через месяц жди заседания об ужесточении режима", - говорит Борис.

Когда мы расставались, Стомахин признался, что все-таки надеется на молодое поколение, среди которого найдутся люди идеи и люди дела, а не нытья, и что они сметут этот режим. Но заплатить им за это придется огромную цену. Вероятно, многие погибнут. И он процитировал строчки из Евтушенко (про которого сказал, что это совсем не любимый его поэт, но вот эти слова очень точны): "Безвинные жертвы, вы славы не стоите..." Ведь свобода даром не дается, она должна быть выстрадана, завоевана, а то, что под видом ее само упало в руки, свободой не является.

Свободу політв'язням.
Луб'янку буде зруйновано.

Феликс Шведовский в ИК-10

Недавно я обнаружила, что происходящее а Крыму вдруг резко перестало интересовать российские СМИ. Журналисты не пишут, а граждане и не спрашивают, как оно там? Видимо, надоело. Подавайте блюдо посвежее. В какой-то момент внимание СМИ переключилось было на Сирию, победоносную борьбу с ИГИЛ, но после трагедии в Алеппо, когда с трибуны ООН было впервые произнесено слово "геноцид", Сирия тоже вдруг испарилась из информационного пространства.

Российским СМИ, понятно, гораздо интереснее поговорить о чем-нибудь более "актуальном", бодрящем, чем Крым с его непокорным местным населением или массовые жертвы в Алеппо. Например, Путин в Кремль собирается, откуда не уходил и не уйдет. С жаром обсуждается один и тот же любимый вопрос: надо ли в "выборах" Путина участвовать другим "кандидатам" (Зюганову, Явлинскому и пр.) или хватит им ваньку валять, унижаться и позориться? Вот это - важнейший предмет для споров на "Эхе Москвы", например. А Крым... Что Крым? С ним все ясно. Как сказала недавно Татьяна Фельгенгауэр, ведущая на "Эхе", - понятно же, что Крым назад в Украину не вернется, ну и что без конца об этом говорить-то? И провела голосование на эту тему. 60% граждан не подвели Татьяну. Они тоже, оказывается, уверены, что с Крымом уже ничего исправить нельзя. Они бы, дескать, и рады вернуть назад "подарочек" путинский, да поздно уже. За них все решили. И теперь - полный Крымнаш настал.

Милая логика. Стало быть - подводим черту, ставим точку. И то, что сейчас в Крыму происходит, нас не касается. Мы знать не хотим, что там творится. К тому же мы хорошо помним о новом "законе", в связи с которым всякое заявление, что Крым - это Украина, расценивается как призыв к нарушению целостности РФ. А на "Эхе" и в других СМИ работают законопослушные граждане. Они нехороших призывов через СМИ себе не позволяют.

Вот и осталось всего-то несколько изданий в информационном пространстве РФ, которые эту неинтересную и "нехорошую" тему затрагивают. Это "Грани.Ру", "Каспаров.Ру", "ЕЖ" - все запрещенные цензурой. Есть еще Радио Свобода - "Крым.Реалии". Но и там с реалиями не очень ладно. Некоторых журналистов уголовно преследуют за публикации с места событий...

Преследуют и адвокатов крымских татар - Николая Полозова, Эмиля Курбединова. Полозова, который защищает Ахтема Чийгоза и Ильми Умерова, стремятся перевести в статус свидетеля и тем самым отстранить от защиты. На Эмиля Курбединова недавно составили административный протокол и арестовали на 10 суток - за публикацию в Фейсбуке видео с крымского митинга "Хизб ут-тахрир"(пост был размещен до аннексии Крыма). Это предупреждение для всей адвокатской коллегии: защищать крымскотатарских политзаключенных чревато последствиями!

Между тем произвол в Крыму по отношению к коренному населению усиливается с невероятной скоростью. Еще недавно мы ужасались, что девятнадцать человек, не совершавшие никаких преступлений, были обвинены в терроризме - только по факту их принадлежности к "Хизб ут-тахрир". Эта организация, в своем уставе декларирующая только мирные методы распространения ислама, не была запрещена в Украине, но зато запрещена в РФ. Так вот, "судебные" органы в оккупированном Крыму сочли, что сроки от 5 до 7 лет для девятнадцати обвиняемых в терроризме (без события преступления!) - это слишком мягкий приговор. И стали разрабатывать дополнительное обвинение - в "насильственном захвате власти" - для невиновных, безоружных людей, захваченных по сути в заложники и помещенных в СИЗО, ни о каком "насильственном захвате" не помышлявших. И срок им будет тогда светить лет по 17-20, а то и пожизненный. Чем плохо-то? При товарище Сталине так и сажали. Врагов-то народа.

Кстати, о товарище Сталине и его наследии. Благодаря невниманию, а скорее - наплевательству общества к происходящему, в Крыму началась уже депортация коренного населения. И теперь, в январе 2017 года, мы опасаемся за жизнь первого высланного с родины крымского татарина. Недим Халилов, правозащитник, которого "переместили" за пределы Крыма в фильтрационный лагерь, объявил голодовку, держит ее больше месяца. Его готовят к депортации в Узбекистан, где он родился в 1959 году в семье сосланных в 1944 году родителей. И он может туда не доехать просто по состоянию здоровья, которое в результате голодовки все ухудшается и ухудшается.

За первым депортированным, увы, последует и второй, и двадцатый, и стотысячный. Если молчать и ничего не делать.

Поэтому очень важно, чтобы как можно больше пишущих людей очнулось и стало о подобных вещах рассказывать, чтобы начать совместно этим злодеяниям противостоять. Чтобы можно было получить этому оценку в международных судебных инстанциях. Мы, группа московских гражданских активистов и журналистов, а также и правозащитники, в феврале готовим пресс-конференцию по крымской теме в Центре имени Сахарова, куда позовем тех, кого эта тема волнует так же сильно, как нас. И выражаем надежду, что обсуждение проблем Крыма, крымских татар, украинцев, а следом - и проблем Донбасса, куда РФ поставляет оружие, - все-таки начнется, поскольку эти проблемы на самом деле касаются каждого в Российской Федерации.

Акция в защиту крымских татар 18 января 2017 года:

В этом ноябре мы, группа московских активистов, провели на улицах Москвы серию пикетов. Против пыток, против репрессий и войн. История с Ильдаром Дадиным всколыхнула мощную волну возмущения. Стали чуть не ежедневно пикетировать за его освобождение. Об этом деле упоминали все СМИ в РФ, даже "нацлидеру" доложили - как о ЧП.

Наконец-то заговорили поподробней о преступной судебной и ФСИН-системе. Мы с друзьями в связи с этим организовали серию пикетов. Сначала - на Лубянке. О других адресах не сообщаю, чтобы не навести провокаторов и полицаев. Хочу отметить, что публика реагировала скорее позитивно. Заранее уже ждешь от зрителей нападения. В общем-то, дискутировать с ними как раз не обязательно.Мы это делаем не для просвещения каких-нибудь агрессивных идиотов на улице. А для последующего распространения видеосюжетов и статей в Сети. Для тех, кто способен их воспринять.

Кампания за освобождение Ильдара дает надежду на то, что он выйдет раньше срока из своего карельского ада.

Мы уверены, что надо сейчас воспользоваться всплеском активности людей, их гневом против палачей, истязающих политзаключенного Дадина, и постараться наконец сформулировать во всеуслышание простую истину. В путинских лагерях, в путинских СИЗО пытки - это популярный, самый обыкновенный и надежный способ получения требуемой информации для составления обвинения. А еще и вид досуга для садистов вроде Коссиева, начальника карельского ИК-7, и его коллег.

Необходимо, чтобы Коссиев и его подельники ответили за свои систематические преступления в системе ФСИН, понесли уголовное наказание, а не просто отделались штрафами, переводом на другую работу или увольнениями. Это создало бы прецедент. На это есть шанс, скандал-то получился большой.

И самое время напомнить о тех, кого особенно зверски мучают российские силовики, взяв их в плен. Об украинцах. О крымских татарах.

Тема войны, оккупации, военнопленных как-то уходит из сферы общественного внимания. В очередной раз требуется погромче заявить, что Крым - не наш, а украинский, крымскотатарский, болгарский, греческий, армянский, - всех тех народов, для которых этот полуостров является родиной. И что теперь новая, навязанная оккупационная власть преследует всех, кто не хочет признавать ее новые порядки, брать российское гражданство. К сожалению, особое мнение, высказанное недавно Михаилом Ходорковским, что Крым - это проблема "второстепенная", важнее выборы и что-то еще другое (так, по крайней мере, он ответил Айдеру Муждабаеву, когда тот решил уточнить его позицию по этому вопросу), не вызывает оптимизма. Вот мы-то как раз считаем, что Крым - это очень важно. И распознать порядочного человека проще всего, услышав от него ответ на вопрос, чей Крым.

Мы хотим напомнить об узниках, за которых срочно нужно впрягаться. Их много сейчас непосредственно в Крыму.

Питерские активисты в одно время с нами выступили в поддержку крымских татар. Инициатива носит название "Стратегия 18" в память о сталинской депортации 18 мая в 1944 года.

В РФ замалчивают издевательства над коренным народом Крыма - постоянные обыски, аресты, похищения людей. По фальшивому обвинению в терроризме взяты под стражу около 20 крымских татар - по делу "Хизб ут-тахрир". Все они признаны правозащитниками "Мемориала" политзаключенными.

Пикет за освобождение крымчан - Сенцова, Кольченко, Чирния - назывался "Нескореним Криму волю" (по аналогии с киевскими акциями).

Сейчас проходит международная кампания за освобождение Сенцова и его друзей - так называемых "крымских террористов", признанных политзаключенными. В ней участвуют Pussy Riot, Джонни Дэпп, группа "Океан Эльзы" и многие другие. Надо все-таки оказывать давление на кремлядь, ведь они выпустили Надежду Савченко, а также Афанасьева и Солошенко, художника Павленского. Если ничего не требовать, то ничего и не будет происходить. Приходится снова напоминать: украинских пленников ДНРовцы подвергают нечеловеческим пыткам и издевательствам: кастрируют, выкалывают глаза, отрубают конечности. Надо торопиться с таким обменом! Пока люди живы. Пока их не искалечили.

Клыха и Карпюка, граждан Украины, страшно пытали в чеченском СИЗО, заставляя сознаться в том, чего они не совершали. Другого украинца - Андрея Коломийца - схватили и Кабардино-Балкарии, увезли в Крым и судили за участие в Майдане, подвергли страшным пыткам, заставляя его оговорить себя.

Живем-то при реальном фашизме. Пора вспомнить принцип - менять всех на всех. И добиваться этого.

Нет, не метать. Ответ однозначный. Вчера у нас возник спор. К Соловецкому камню явились провокаторы и сорвали намеченный пикет. Пикетчики вступили с ними в спор, а точнее - в перебранку, перешедшую в скандал и драку. Всего этого, на мой взгляд, допускать ни в коем случае нельзя. Завидев провокаторов, надо просто менять место проведения акции. И ни в коем случае не опускаться до бесед с моральными уродами. Бойкотировать их.

Расскажу по порядку.

В связи с историей Ильдара Дадина СМИ наконец-то начали писать о пытках заключенных в путинской системе ФСИН. Заговорили на радиостанциях, даже в телеящике что-то стало проскальзывать на эту тему, поскольку генерал-омбудсменша Москалькова съездила к Дадину в карельскую колонию.

Лучше поздно, чем никогда! Благодаря Ильдару вспомнили и заговорили наконец о политзеке-правдорубе Мохнаткине, которому тюремщики сломали позвоночник и завели на него при этом новое уголовное дело. Поднялась эдакая волна общественного возмущения. Интересно, если бы не сочувствие лично к Дадину, сколько бы еще умудрялись об этом молчать? Ведь Ильдара стали мучить и избивать по прибытии в колонию вовсе не за то, что он политический. Просто во главе этого заведения стоит садист Коссиев с такими же, как он сам, садистами-подручными, и им нравится с полной безнаказанностью оттаптываться на узниках. Особенно на молодых и крепких мужчинах - унижать их, калечить и превращать в ничто. И такое происходит во многих колониях. По счастью, не во всех ИК. Где-то обстановка и полегче.

Так вот, в поддержку Ильдара Дадина - против пыток, за свободу политических узников, - сейчас проходят акции как в Москве, так и в других городах. И за рубежом тоже.

Мы вот тоже договорились между собой - небольшая группа московских активистов, - что выйдем с пикетами к Соловецкому камню. Там нас уже ждали несколько человек, по виду напоминающих эшников. Это и были эшники, как мы впоследствии убедились. Мы поняли, что лучше перенести наши пикеты в другое место. Пока мы совещались, подоспели профессиональные провокаторы, целая группа скандалистов. Не буду их называть поименно, чтобы не делать им рекламу. У камня в этот момент стоял Надир Фатов с плакатом в поддержку Ильдара.

Я сразу предложила всем собравшимся на Лубянке срочно уходить. И Надиру тоже помахала рукой - мол, все, отчаливаем, нечего здесь делать. Мне показалось, что и остальные активисты со мной согласны. Нашу акцию явно кто-то "слил" недругам. Как и кто - неясно, нигде о ней открыто не заявлялось.

Мы спустились в подземный переход - Феликс Шведовский, Ольга Терехина, я. Еще несколько человек. Стоим, ждем остальных, а они все не идут. Стали звонить им по мобильному. Оказалось, Надир сцепился с провокаторами, у него была с ними стычка недели две назад, когда ему сломали нос, и он решил им как-то отомстить.

В общем, начался базар вместо акции, Надир вдобавок вызвал полицаев, а другие пикетчики остались, чтобы его не побили. Фотографы снимали всю эту безобразную сцену на камеру. К восторгу провокаторов.

Провокаторов в результате забрал наряд мусоров, Надир и еще кто-то поехали писать заявление в участок, но цели своей недруги добились. Впустую ушла уйма времени, многие уехали, потому что спешили по делам. Несколько человек, правда, остались. Они решили настоять на своем в этом конфликте и все-таки провели пикеты. Молодцы, конечно, правильно сделали.

Фото Градус ТВ

А вот вступать в разговоры с провокаторами - грубая ошибка. Не надо удостаивать их беседой. Не надо признавать их равными себе. Это же человеческое отребье, мразь, фашисты. В роли дешевых комедиантов они приходят, чтобы устроить балаган из важной темы. В данном случае - темы пыток заключенных. Комедиантами начинают выглядеть все, кто с ними взаимодействует. Пикетчики, вступающие с ними в перебранку, что-то им "доказывающие", играют роль статистов в срежиссированном силовичьем спектакле. Это силовичье, вовлекая активистов в бессмысленный спор и "махалово", талантливо превращает их в идиотов, смехотворных и жалких. Таких же, как они сами. К тому же - плохо умеющих драться. Журналисты снимают это все на камеру - и выкладывают в сеть. Стопроцентный компромат на "апазицыю", вот что это такое. Выглядят такие видео ужасно. Постыдно. Проигрышно. Каждый раз мерзавцы одерживают победу. Их ужимки и прыжки неплохо оплачивают.

Метать бисер перед свиньями, "обмениваться мнением" с напавшей на пикет фашней, которая не только носы людям ломает и бьет по головам, но и поливает дерьмом с мочой, по-моему, категорически противопоказано. Завидев такую гоп-компанию, надо молча собираться и уходить в другое место, их в Москве много. Что я и предложила вчера сделать моим коллегам. "Как же мы могли уйти - вот так сразу? - спросила меня потом Маша Рябикова. - Они решат, что мы их боимся!" Я знаю отлично, что Маша - барышня не из трусливых, видела, как она дает отпор всяким гадам на антивоенных пикетах "Солидарности". Но таких эпизодов, где пикетчики выглядят более или менее героически (или хотя бы прилично) в случае подобных столкновений, крайне мало. Цель провокаторов - показать, какие эти "либерасты" жалкие, - ими достигается великолепно.

Другой аргумент: "Ну ведь их же зато забрали в участок!" Ну и что c того. Их забирали и тогда, когда они ментов били. Кулаками в физиономию. И какие были последствия? Никаких. Делайте выводы!

Бойкот и неповиновение - вот принципы поведения, принципы взаимоотношения с властями предержащими и их дрессированными псами в этой стране. Захваченной силовичьем стране. НЕ НАШЕЙ стране. Мы старались этих принципов придерживаться не один год. Многие из нас, по крайней мере. Сейчас все сложнее, протестный движ совсем почти прекратил существование. А когда он еще был жив, были и яркие несанкты. С перекрыванием Тверской. С выходом с файерами на Красную площадь. С активным неповиновением при задержаниях. С отказом выйти из автозака. С неподписанием протоколов, отказом представиться. Не из боязни, а из презрения и неприятия этой "власти". Которую никто из нас не выбирал. С демонстративным отказом участвовать в их "судах", когда мы просто ложились на пол во время "заседания". С протестными голодовками в спецприемнике. Я тогда активно участвовала в подобных вещах, и вряд ли меня можно упрекнуть в трусости.

А с дерьмом не надо взаимодействовать. И что оно там про нас "подумает" - на это плевать. По мне, так оказаться в одном кадре с этими уродами - вот это позор и стыд. Этого надо избегать.

Жаль, что нельзя фотографирующих убедить, чтобы они этого не делали. Возможно, такие фотки и видео набирают кучу лайков. Но играют они на руку исключительно провокаторам. По количеству лайков им гэбуха и премии, вероятно, отстегивает.

Так что не надо врагам подыгрывать.

Видеться с друзьями всего раз в полгода, через стекло, в течение нескольких часов, а потом опять оказаться заточенным в одиночной камере, иметь дело исключительно с хамским конвоем и "начальством", для которого ты вредное насекомое, а не человек. С этой системой надо непосредственно столкнуться, чтобы кожей ощутить весь ее непоправимый ужас. Свое полнейшее перед ней бессилие и бесправие. И я говорю сейчас не только о самих узниках путинского ГУЛАГа (и конкретно - о Борисе Стомахине, которому на строгом режиме полагается всего два свидания в год и который вдобавок не вылезает из ШИЗО). Адвокаты и родственники заключенного, которые приезжают на свидание, точно такие же "враги народа", как он сам. А точнее - недочеловеки, отверженные, грязь из-под ногтей для этой лагерной системы, и всякий ее винтик старается загнать свою палку приехавшим чужакам в колеса. Чтоб знали свое место. Трепетали и не вякали.

Когда мы с Феликсом Шведовским, буддийским монахом (он принадлежит к ордену "Ниппондзан Мёходзи"), приезжали этой весной к Борису Стомахину сюда, в ИК-10 строгого режима на станции Всесвятской в Пермском крае, то сразу же столкнулись с проблемой. В каптерке для оформления документов нам тогда заявили, что у них "не работает" комната для свиданий, поэтому общение с Борисом отменяется. Это был шок. Как это так, возмутились мы, раз в полгода мы сюда едем из Москвы, везем 20 кг передачи, а нам так вот просто говорят: "комната не работает" и "все отменяется". Выяснилось, что они уже две недели не могут починить проводку для телефона, по которому положено общаться с заключенными в специальной комнате через стекло. Осознав, что над нами просто издеваются, я заявила, что мы не уедем, не повидав Стомахина. Ведь мы не знаем, жив ли он вообще. Он тогда объявил голодовку в знак протеста против давления на него администрации колонии. И, надо сказать, нам не очень долго пришлось в тот раз скандалить и качать права - свидание нам разрешили. Приходилось орать, чтобы быть услышанными сквозь стекло. Но это уже мелочи, на которые не стоит обращать внимания.

До сих пор - на протяжении двух лет, что мы ездим в ИК-10, - жалкий минимум наших прав, предусмотренный законом РФ (каждое слово так и хочется взять в кавычки), кое-как соблюдался. С нажимом, с нервотрепкой, но повидаться с нашим узником все-таки удавалось. И передать ему еду и одежду.

Но только не в этот раз. Мы приехали день в день спустя полгода, и это было отмечено "сталкером" в погонах, который третий год как сопровождает нас в зону. "Ровно полгода прошло с предыдущего раза", - напомнила я ему. Он кивнул: "Знаю, вы всегда день в день приезжаете". И велел заполнять необходимые бумаги - на свидание и на передачу в 20 кг, которую мы привезли с собой. Мы уже тихо радовались, что не все так плохо и сейчас мы пообщаемся с Борисом. Иначе для чего бы нам велели заполнять бумаги? Но мы ошибались. У этих людей своя, особая логика. Им нравится издеваться.

Пока мы ехали в поезде, Виктору Корбу пришло письмо, в котором Борис написал о провокации, организованной против него руководством колонии. Конечно, эта провокация не имела целью всего-навсего лишить его свидания и дачки. Эти лишения - мелочь по сравнению с тремя годами "крытки", которые могут присудить Борису 17 октября. За нарушение режима. Готовится "суд" по инициативе руководства колонии, в которой Борис Стомахин является вечным штрафником. "Суд" будет там же, местный. Бориса туда не повезут, будет использоваться видеотрансляция. И, конечно, ему присудят ужесточение режима, тюрьму. Возможно, эта тюрьма будет в Челябинской области. Туда обычно, по словам Бориса, пересылают из Всесвятского. А возможно, что и куда подальше... Колония ИК-10 хочет избавиться от несговорчивого, надоевшего им узника. "Крытка" в колонии - это настоящий ад, об этом еще Кирилл Подрабинек писал. Теперь необходимо всеми средствами привлекать внимание к судьбе политзека - журналистов, юристов, правозащитников, еще оставшихся в природе пикетчиков, чтобы в новой, усилившейся изоляции Стомахина, не дай Бог, не постигла судьба Магнитского. Об этом сейчас уже пишут в КЗС (Комитете защиты Стомахина). И здесь нет никакого преувеличения опасности. Увы.

А пока - до "суда", который состоится 17 октября, Стомахин будет находиться в карцере на 15 сутках. Статья 118 УИК РФ гласит: осужденным к лишению свободы, водворенным в штрафной изолятор, запрещаются свидания, телефонные разговоры, приобретение продуктов питания, получение посылок, передач и бандеролей. Прогулка - единственное послабление в этом случае. Больше нельзя НИЧЕГО. Кормят отвратительной баландой, хлеб "спецвыпечки" - словно резиновый. Кипятку получить для заваривания лапши "Роллтон" или чая - невозможно.

И если попытаться снова приехать к нему с передачей из Москвы на "суд" - не факт, что он не окажется после "суда" снова в изоляторе. Провокацию могут и повторить. Начальнички таких вот колоний, как ИК-10, пользуются своим безграничным правом - карать неугодных им зэков. Борис пишет мне в последнем письме: "Глупо, конечно, но отчасти я даже гордиться могу, что разгадал этот нынешний маневр заранее, когда прочел в УИКе, что на тюрьму переводят на срок до трех лет, - а у меня в ноябре 2016 г. остается ровно три года, а в феврале 2017 г. кончается год ЕПКТ (единого помещения камерного типа) - и надо опять со мной что-то делать, опять продлевать мне камерное сидение, да не в последний момент, а заранее".

Нам с Феликсом Шведовским (мы представились сестрой и братом Бориса) довелось побеседовать с начальником колонии г-ном Асламовым. Мы сообщили, что хорошо осведомлены относительно здешних порядков. И мы знаем о том, что по утрам представляться никому не надо. Когда отпирается дверь камеры, заключенный молча выбрасывает постель в коридор. Вечером - молча втаскивает матрас внутрь. И никаких диалогов при этом не происходит. Поэтому разговоры насчет "не представился", "не доложил по форме", "был без бирки на одежде" - это все ложь и провокация.

Асламов наших доводов словно и не слышал. "Надо было Стомахину вести себя подобающе, - заявил он. - Если он ждал вас на свидание". И весь сказ. Мы пообещали ему максимальную огласку, проверки в его заведении. А также - что его Бог накажет. И ушли.

Путинское силовичье продолжает "решать проблемы", создавая на самом деле многочисленные новые. Пытаясь возвращать подобие сталинщины, запугивая, сажая, мучая людей. И мало что мы можем в ответ сделать. Разве что публиковать информацию об этом произволе как можно шире.

Свободу политзаключенным. Смерть фашистской империи Путина.
Лубянка будет разрушена.