"Они знают "в лицо" каждую тряпку в моем гардеробе, каждую вещь, но все равно без конца приходят и что-то ищут", - рассказывает Борис Стомахин об усердных шмональщиках балашовской крытой тюрьмы. Они вожделенно набрасываются на имущество политзека, хранящееся в пакетах, по 9-10 раз в месяц. Такое нравится моральным уродам - прийти с длинной проволокой-шмоналкой, все переворошить, разбросать по камере, заставить владельца каждый раз заново собирать все это. Эти люди сознательно портят все, что попадается им под руку, рвут пакеты. Для них это спорт, садистская забава, провокация.

Особенно стараются двое: рыжий верзила и мелкий гад. Они не представляются - а кто их заставит? Этот дуэт анонимов догадался, что для Стомахина настоящая пытка - наблюдать, как они учиняют очередной погром в его камере, перемешивают все письма и дневники, копаются в белье, вываливают его на пол, рассматривают... Если с ними по-настоящему сцепиться - отомстят, отправят в ШИЗО. И тогда не будет свидания. Не будет нормальной еды - одна баланда. Отнимут тетради, книги. Все что захотят - отберут.

...Год назад, когда мы с Феликсом Шведовским впервые приехали в Балашов Саратовской области, в местную "крытку" к Борису, тоже было морозно и снежно. Но такого светопреставления тогда точно не было. На этот раз снег густо сыпал с небес, сопровождал нас за окном поезда и встретил веселой метелью, когда мы вышли из вагона в Балашове. Машина, на которой мы везли 20 кг передачи для Бориса, минут через десять наглухо застряла в снегу, и ее пришлось толкать и вытаскивать вручную. Это было только началом борьбы со стихией.

В тюремной комнате для ожидающих свидания был собачий холод, так как дверь из-за наметенного снега заклинило - закрывалась плохо. И за два часа сидения мы промерзли насквозь. В туалет надо было идти по гигантским сугробам, местами проваливаясь чуть ли не по пояс в снег, и целью была занесенная метелью будка, зачем-то запертая на висячий замок, который не слушался выданного нам ключа. Дверь "заведения" надо было откапывать, чтобы как-то протиснуться внутрь, к скользкому загаженному пьедесталу с вонючей дырой посередине. Легко представить себе, как здесь издеваются над заключенными, если их родственникам предлагаются такие "удобства".

Борису Стомахину весь этот год не хотели чинить в камере окно, из которого жутко дуло. И как ни забрасывали жалобами друзья политзека и его защитники все мыслимые инстанции, пытаясь вынудить администрацию "крытки" заделать дыру, ничего добиться не удавалось. И вдруг недавно "заварили" окно строительной пеной. И стало намного теплее. На этом хорошие новости заканчиваются. Например, присланную почтой книгу, рассказывающую о сугубо мирном буддистском учении "лотосовой сутры", тюремщики-воспитатели сочли экстремистской и Борису не передали. А чтобы он не скучал, читая унылые детективы из местной библиотеки, устроили за ним особый, неусыпный надзор. Самые старательные готовы таращиться на политзека в дверной глазок каждые 5 минут, а то и чаще, и им совершенно не лень это делать. Не только днем - и ночью тоже созерцают. Снова и снова... Видимо, есть такое указание. Надо иметь стальные нервы, чтобы хладнокровно терпеть подобный прессинг. И обычному человеку представить, каково это - когда на тебя все время смотрят, - трудно. Такое надо испытать самому.

Усиленный надзор связан со строгим режимом, который предписан Стомахину как следствие отбывания им предыдущего срока - в пермской колонии строгого режима ИК-10. Крытую тюрьму как наказание Борис заработал своим "ужасным" поведением в колонии. То не на все пуговицы был застегнут (что карается карцером), то забыл поздороваться с начальничком, проходя мимо него в баню, то был якобы груб с сотрудниками тюрьмы (то есть не хотел перед ними пресмыкаться, сотрудничать). И вот результат - политзек выслан из пермского лагеря в балашовскую "крытку" для особо опасных преступников.

Однако по закону после года пребывания здесь на строгом режиме предусматривается перевод на общий. Конечно, если нет существенных нарушений - рапортов, поданных надзирателями. Общий режим был бы хорошим послаблением.. А именно: вместо одной передачи в год - целых две. И денежный лимит на ларек более гуманный. То есть меньше голодать будешь на таком режиме. Ведь одна из популярных кар современной гулаговской системы - пытка голодом. Засунуть человека в карцер, отнять у него всю еду и посадить на пустую баланду считается естественным, логичным.

И вот - такая прекрасная придумка, как нескончаемый шмон. 93 шмона за прошлый год (Борис специально подсчитывал). По закону 8 обысков в месяц - это, оказывается, законодательная норма в РФ. Хотя по сути это попросту репрессивная мера. "Я эти голоса в коридоре издали слышу, - рассказывает Стомахин. - Вот они заходят на этаж, открывают камеры. У старшего на груди висит регистратор. В соседних камерах они его даже не включают - не слышно, чтобы он пищал. Зато, вваливаясь ко мне, они его не забывают врубить. Снимают, чтобы сильнее бесить меня".

Да, разумеется, эти мерзавцы дразнят Бориса, понимая: если что, они сразу же подадут на него рапорт. И тогда карцера ему не миновать. Этот рыжий нагло заявил недавно прямо на камеру регистратора, что он и дальше будет рвать пакеты и портить имущество Бориса. Потому что ему это нравится. И фамилия этого персонажа остается неизвестной.

Ясно, что добиться УДО Стомахину не дадут. Где бы он ни сидел. И подавать "властям" какие-то обращения, унижаться он не станет. Кто знает, какие провокации они еще придумают, чтобы Борис не вышел в срок - в конце ноября этого, 2019 года. Ведь не только шмональщики отравляют ему жизнь. Недавно объявилась в этом заведении - откуда ни возьмись - "новая метла" и начала мести по-своему. Драки затевать начала.

Осенью на утреннем тюремном обходе среди силовиков стал появляться какой-то тип, преподносивший себя как важная особа. Все традиционные придирки - незастегнутые пуговицы, плохо пришитая бирка на робе и "неправильно" застеленная койка - все это было пущено в ход как угроза. А еще этот персонаж начал провоцировать опасное "толкалово" с политзеком - почти как в случае с Балухом или Мохнаткиным. Это не была еще полноценная драка, но зафиксированных на видеорегистратор телодвижений могло бы уже хватить на новое дело. Борис предположил, что эфэсбэшники готовят ему очередную посадку. Пришла зима, и в какой-то момент выяснилось, что неизвестный драчун - лицо временное, замещавшее начальника тюрьмы Эльхана Зейналова во время его отпуска. И этот заместитель попросту старался самоутвердиться за счет политического заключенного, всячески гнобя его. Сейчас подобные провокации стихли.

Я верю в целеустремленность и выносливость Бориса, как физическую (несмотря на все его переломы), так и психологическую. Последний год в неволе он сумеет достойно досидеть и выйти на свободу.

Что он будет делать дальше? "Я рад, что в моей жизни есть цель - вернуть Крым его хозяевам , - улыбаясь, говорит Борис.- С этого надо начать. Все остальное приложится".