Как известно, российская политическая полиция (т.н. "центр Э") посадила в тюрьму наших товарищей из группы "Война".

Впереди у Леонида Николаева и Олега Воротникова суд по обвинению в ненависти к милиции и, возможно, долгие сроки тюремного заключения. Их акции в Зоологическом музее, с синими ведерками, на Литейном мосту известны всем, но пока ребятам никто не пришел на помощь. Группа активистов оппозиции и художник Андрей Бильжо решили поддержать политических заключенных.

Мы не хотим спорить о том, хороши ли их методы и законно ли их задержание. Наша цель - поддержать двух хороших ребят, которым сейчас очень нелегко.



Мы сделали набор открыток и все каникулы собираем пожелания и теплые слова для наших друзей. Такие открытки мы уже вечером в понедельник постараемся отправить товарищам в Петербург. Вы тоже можете поддержать Леню и Олега, написав им несколько теплых слов.

(Еще открытки Бильжо плюс контакты для помощи)

Андрей Мальгин опубликовал в своем ЖЖ список 60 человек, причастных к гибели Сергея Магнитского, которых не будут впускать в США и страны Европы. Наконец-то! Наконец-то это свершилось, и наконец на всех этих мучителей можно посмотреть.

Прочитайте эти имена. Каждого, каждую прочтите. Эти люди ушли от суда в России, кто-то даже получил награду в этой сошедшей с ума стране. Но в мире есть те, кто способен думать и принимать жесткие решения. Надеюсь, что и счета этих чиновников будут заморожены в упомянутых странах. Надеюсь также, что и многие другие страны присоединятся к этому решению. И останутся нашим избалованным чиновникам только курорты Краснодарского края.

Мальгин пишет: «Я тут на днях высказался в том духе, что в Европарламенте уже взяли готовый список из Конгресса, не вникая. Но нет, знающие люди говорят, европейское разбирательство шло по каждой кандидатуре отдельно. И в решении пространно сформулированы претензии к каждому. Вообще было бы интересно почитать сам документ. Ведь это внесудебное решение, и достаточно серьезное».

(А вот, собственно, список)

Автор фильма «Любите меня, пожалуйста» Валерий Балаян сообщил, что организаторы кинофестивалей «Профессия – журналист» и «Сталкер» отказались демонстрировать его фильм, уже поставленный в программы, так как не могут гарантировать безопасность зрителей во время показа.

Кто не видел – это фильм (к слову, единственный) о журналистке и антифашистке Насте Бабуровой, моей коллеге и единомышленнице, убитой 19 января 2009 года вместе с адвокатом Стасом Маркеловым.

Кинофестиваль «Сталкер» сосредоточен на теме прав человека. Кинофестиваль «Профессия – журналист» планирует показывать фильмы об убитых журналистах. И на этих двух фестивалях фильма о Насте не будет. Потому что организаторы с большими оргкомитетами, с бюджетами и билетами – боятся. Они не могут обратиться к ментам, оповестить общественность, нанять охрану.

Мне смешно и стыдно за вас, большие организаторы больших кинофестивалей! Вы взялись за острые темы и превратили их в тусовку. Вы придете потусоваться среди своих, выпить вина и поговорить о прекрасном. И вы – большие кинематографисты и большие журналисты – не вспомните 25-летнюю смелую девочку, потому что вы испугались за ваши никому не нужные шкуры.

Она была смелее всех вас. И она вас пугает, потому что была не просто журналисткой, но еще и имела гражданскую позицию. А это страшно и вам, и властям нашей страны, которые записывают антифашистов в мифические «антифа», в «экстремисты», во враги народа, фактически.

Лешу Гаскарова, написавшего репортаж с акции в Химках 28 июля 2010 года, власти судят как организатора «хулиганских действий» только потому, что он антифашист. Настю, писавшую об острых проблемах, вы судите за убеждения, убирая фильм из программ фестивалей, только потому, что она антифашистка.

Летом этого года мы, друзья и единомышленники Насти, показывали этот фильм в Музее и общественном центре имени Сахарова, обсуждали его и ситуацию в стране, по ссылке можно увидеть видеозапись этой дискуссии. И пока это, кажется, единственный показ на территории России.

В ваших фестивалях нет смысла, если вы трусите. Браться за темы прав человека и убийств журналистов нельзя трясущимися руками и потными ладонями. Вы испортили и обесценили собственные задумки.

Одна моя коллега назвала вас, организаторы фестивалей «Сталкер» и «Профессия – журналист», ссыкливыми функционерами. Пожалуй, точнее описать вас невозможно.

Приглашаю вас на наш кинофестиваль. Будет четыре дня фильмов, четыре вечера разговоров. Будет интересно и познавательно. Будут разные люди и мнения. Сегодня будем смотреть фильм про Тибет и тибетцев "Что от нас осталось?"

Мы проводим кинофестиваль каждый год в ноябре вот уже пять лет. В период между годовщиной Хрустальной ночи (9 ноября) и Днем толерантности (16 ноября) мы показываем кино и говорим о том, как можно преодолевать границы «свой-чужой» между людьми, не прибегая к агрессии – как внутренней, так и внешней.

Мы отбираем фильмы, которые поднимают острые проблемы: миграции, неонацизма, гомофобии, прав человека в Тибете. Приглашаем гостей – специалистов в тех темах, на которые мы говорим после кино. Спорим и соглашаемся, вместе думаем и предлагаем друг другу свои представления о том, как можно жить в этом мире среди разных людей – похожих и не похожих на нас и наших друзей.

Мы хотим показать, что есть альтернатива ненависти и фашизму. Мы верим, что можем что-то изменить. Мы – это Молодежное правозащитное движение, Молодежная сеть против расизма и нетерпимости и движение «Свободные радикалы».

Все мероприятия кинофестиваля проходят в помещении Музея и общественного центра им. Андрея Сахарова по адресу: ул. Земляной вал, д. 57, стр. 6, проезд до станции метро «Курская», «Чкаловская». Тел. Музея: (495) 623 4401, 623 4420.

Вход свободный.

Программа Кинофестиваля-2010

Фестиваль откроется 10 ноября в 19.00 показом документального фильма «Что от нас осталось?» (Франция, 2004). Фильм рассказывает о ситуации в Тибете, о его жителях, фактически замкнутых в «самой большой тюрьме мира», оторванных от своего духовного лидера и ежедневно рискующих жизнью. По окончании фильма состоится дискуссия «Ненасилие: тупик или перспектива?» с буддийским монахом, писателем Феликсом Шведовским и главным редактором сайта Центра тибетской культуры и информации Юлией Жиронкиной.

11 ноября в 19.00 будет показан документальный фильм «Времена Харви Милка» (США, 1984). Фильм посвящен политику, который первым в истории США открыто заявил, что он гей, и победил после этого на выборах. Однако через 11 месяцев после избрания он был убит прямо в здании муниципалитета. В фильме жизнь Харви Милка воспроизведена в рассказах участников и свидетелей драматических событий в Сан-Франциско 1970-х годов. Также показаны хроникальные кадры массовых выступлений в Сан-Франциско: многотысячное поминальное шествие 27 ноября 1978 года вечером после убийства, хроника массовых беспорядков 21 мая 1979 года — «бунта "Белой ночи"» — после вынесения неожиданно мягкого приговора Дэну Уайту. После фильма состоится дискуссия «Нужны ли лидеры современному ЛГБТ-движению?» с активистом движения «Солидарность» Александром Артемьевым и историком и социологом Алеком Эпштейном.

13 ноября в 19.00 будет показан художественный фильм «Грязные прелести» (Великобритания, 2002). Он посвящен проблеме миграции и рассказывает о девушке по имени Шэне, которая приехала в Лондон из Турции, и о талантливом враче Окви из Африки. Каждое утро она приходит мыть полы в гостинице, а он отлавливает пассажиров для такси и дежурит ночами у столика портье в том же отеле. О проблеме миграции зрители смогут побеседовать с приглашенным экспертом – активистом Комитета за рабочий интернационал, участником кампаний за права работников-мигрантов Игорем Ясиным.

14 ноября в 17.00 кинофестиваль закроется фильмом «Во имя отца» (Великобритания-Ирландия, 1993). Фильм основан на реальных событиях - это экранизация истории «Гилфордской четверки». В 1975 году в двух пивных барах в небольшом городке на юге Англии прогремели взрывы. В организации терактов были несправедливо обвинены четверо ирландцев, случайно оказавшихся на месте преступления. Все они были приговорены британским судом к длительному тюремному заключению. Кинопоказ будет проведен в рамках Международных дней действий за прекращение «химкинского дела», и именно о судьбе недавно освобожденных из-под стражи Максима Солопова и Алексея Гаскарова пойдет речь после просмотра фильма. В дискуссии «Химкинские заложники на свободе. Что дальше?» примут участие активисты кампании за освобождение химкинских заложников - социалист Константин Харитонов и социолог Александр Бикбов, а также журналист Андрей Лошак.

Контакты организаторов: [email protected], 8-905-550-84-15, www.go-cinema.yhrm.org

Булат Барантаев из Новосибирска описал в своем жж, как, зачем и почему был вчера задержан Артем Лоскутов:

"Сегодня, как известно, полковник Музалев предъявил мне обвинение в организации несанкционированного шествия 31 октября в Новосибирске. Мне предложили дать объяснительную, которую можно было занести хоть вечером.

В районе обеда Артем пишет мне, что его Музалев тоже пригласил на беседу "для дачи объяснительной". Я Артема предупредил, что скорее всего тоже будет обвинение.

К вечеру списываемся и договариваемся идти в РОВД вместе: я - отдать бумажку, он - на беседу.

Около 19:30 НСК приходим к Музалеву в его кабинет на Мичурина, 27. Он, конечно же, предъявляет Артему такое же обвинение, как и мне, - долго переписывает протокол с образца как у меня. Артем пытается спорить о том, что есть шествие, а что - прогулка и т.п. Рассказывает, как видел двух злополучных девочек с транспарантами про любовь к Новосибирску в районе ТЦ Аркада и не подумал, что они - часть нашего сообщества, так как не подходят по теме. Музалев повторяет обвинение. Я предлагаю не спорить, а поговорить об этом в суде. Я удивился, почему меня вызвали по этому делу в обед, а Артема - вечером. "Занятость" - был ответ. Позже я понял, зачем Лоскутов был нужен в Центральном РОВД вечером.

Музалев и его помощник Толян убеждены, что нам платят за проведение акций. Музалев сказал, что зато он работает за 40 тысяч дни и ночи и зачастую без выходных. Они удивлены, почему проблемы с правонарушениями милиционеров и вообще реформа МВД для нас - "Святой Грааль". Считают, что нормальных людей такие проблемы волновать не должны. Я рассказал им, что у меня вот такое хобби - восстанавливать демократию и законность в России, и когда это хобби будет исчерпано, я займусь только великом и горными лыжами.

Позже, когда тема воскресных собраний с прогулками была завершена, Музалев сказал Артему, что 3 августа состоялся суд по его делу с несанкционированной акцией в Первомайском сквере (дело с Каскоимитатором) и что ему присудили штраф в 500 рублей, на уплату которого был месяц и что Артем не заплатил.

Артем отметил, что это было удивительным заседанием суда, так как ему пришло в октябре письмо о том, что заседание прошло без его участия и что он о нем даже не знал.

Я вспомнил, что оппозиционеров, бывало, и за 100 рублей неуплаченного штрафа сажали на 10 суток - Артем посмеялся.
Но каково же было наше удивление, когда Музалев сказал, что Артема задерживают для помещения в Изолятор временного содержания в рамках "мер обеспечения".

Артем переспросил: "Вы действительно хотите меня задержать? Я ведь могу на суд и так приехать!" Музалев ответил утвердительно что-то вроде: "Ну, не все же вам над нами издеваться".

Судя по всему, и мое, и представление Артема о порядочном таком полковнике Музалеве, отце 11-летнего и 7-месячного ребенка, испарилось вмиг. Мы увидели мстящего сотрудника органов, представителя другой религии, с сознанием "враг или свой" - для которого мы, кто хотят добиться законности и гражданских свобод, - лишь вредители.

Это была жесть, Артем сразу стал писать в Twitter, я - SMS. После оформления бумаг за Артемом пришел конвоир. Музалев конвоиру: "Вы с этим молодым человеком вежливо общайтесь и на Вы". Я поинтересовался: "А что, с другими гражданами России вы по-другому? Хамите?" Но вопрос остался без ответа - Лоскутова увели на обыск и опись личных вещей.

К зданию РОВД подъехал брат Артема Юра. Он выяснил номер протокола и поехал к банкомату Сбербанка, чтобы оплатить штраф. Привез квитки об уплате.

Около 22:10 НСК Артема Лоскутова на "пятерке" увезли в Изолятор временного содержания на ул. Писарева, 64, где он будет находиться до утра 2 ноября.

Утром во вторник Мировой судья Кировского района (на Петухова, 57) рассмотрит дело о неуплате штрафа и вынесет решение. Думаю, в связи с оплатой штрафа после предоставления документов Лоскутова выпустят. Судьям можно звонить по телефонам (383) 342-6093, 344-2062, 342-2083".

От себя еще добавлю, что сейчас Артема все еще пытаются осудить. Сначала привезли не в тот суд, теперь вот-вот должно начаться заседание. После недавних избиений (Артема и его девушки Маши) и вот этого странного судилища у меня уже нет сомнений, что новосибирские менты сильно напуганы, и пытаются в ответ запугать молодого художника. Видимо, сила юмора Артема и его акций для них сокрушительна.

Правильные люди - Андрей Бабицкий, Михаил Калужский, Александра Поливанова - организовали очень правильную акцию. Она проходит в основном в социальной сети «Фейсбук», но я считаю, что ее необходимо развернуть шире.

Организаторы акции «Штраф за свободу» приглашают всех 15 октября принять участие в сборе денег для уплаты штрафа, присужденного организаторам выставки «Запретное искусство-2006» Юрию Самодурову и Андрею Ерофееву.

Жарким днем 12 июля 2010 года в душном зале Таганского суда, битком набитом журналистами и православными организаторами безумного процесса, был вынесен обвинительный приговор двум кураторам. 4 октября решение Таганского суда подтвердила кассационная инстанция – Мосгорсуд. Самодуров должен государству 200 тысяч рублей, Ерофеев – 150 тысяч.

Вдумайтесь – 350 тысяч рублей за организацию выставки! При том что главными аргументами обвинения были сотни заявлений от людей, даже не видевших выставки, а услышавших о ней по радио и страшно оскорбившихся.

Я понимаю, что многим не хотелось бы отдавать этому государству свои деньги. И так оно не упускает случая получить их со своих граждан в любом виде – от налогов и пошлин до откатов и взяток. Но тут вопрос не в том, кому пойдут эти деньги (пусть подавятся ими, в конце концов, те, кто называет себя «родиной»), а в том, за чью свободу мы их отдаем. Ведь отказаться от уплаты штрафа нельзя – суд обязал, высшая инстанция подтвердила. И я считаю, что за свободу Самодурова и Ерофеева дать денег не жалко. Потому что это не просто поддержка двух кураторов. Это проявление солидарности с их позицией: они считают недопустимым вмешательство государства в сферу культуры и искусства, и они не отказались от этого взгляда и после позорного для страны процесса.

«Мы хотим собрать эту сумму все вместе. Мы верим, что в Москве наберется 3500 человек, которые оценивают свою свободу хотя бы в 100 рублей», - пишут организаторы акции «Штраф за свободу».

Ну, вот и я верю. Поэтому приду сама и приглашаю вас прийти 15 октября с 14:00 до 23:00 в одно из следующих мест и передать ту сумму, которую вы можете и хотите внести в это хорошее дело:

1. Клуб «Квартира 44»: Большая Никитская, 22/2;
2. Клуб «Квартира 44»: Малая Якиманка, 24/8;
3. Кафе МАРТ: Петровка, 25;
4. Театр и клуб «Мастерская»: Театральный проезд, 3, стр. 3;
5. Галерея Марата Гельмана: 4-й Сыромятнический переулок, дом 1, стр. 6

Вчера очень не хотелось идти на Триумфальную. В общем-то, по-настоящему хотелось прийти только первый раз – в марте этого года. Потому что казалось, что все сознательные граждане там. А я нет. Значит, надо идти. Начиная со второго раза каждый раз приходилось себя преодолевать.

Пришла вчера. Встретила Наталью Фатееву, вот так вот запросто столкнулась с легендой. Она пришла впервые, потому что не могла больше смотреть, слушать и читать "великого мыслителя господина Путина".

Мы успели поговорить меньше минуты, когда тридцать бравых ментов в панцирных рукавах и бронежилетах нас обеих скинули со ступенек подземного перехода, из которого мы пытались выйти. Им отдавали команду: "На "раз" делаем два шага вперед! Раз!" И они делали два шага, и люди сыпались со ступеней, потом еще два, еще. Мы все старались не падать – затопчут.

Нас вытеснили из перехода, а потом менты рассыпались – высота взята как бы. И так было по всей площади. Оттеснят народ и отходят. Двинут толпу и переходят на новый участок. Свинтят пяток демонстрантов и вроде затихают на время.

У меня появилось ощущение то ли войны, то ли войнушки. Регулярной такой, со своими правилами. Каждое 31-е люди выходят на войну, а менты на войнушку. И каждый раз это какой-то новый уровень – больше людей, больше жестокости. Мы бьемся за свободу, они берут пленных.

И как-то все вроде правильно, что мы приходим, заявляем свое право. Но все меньше смысла, хочется большего – реального приближения этой самой свободы. Переход на новый уровень по количеству задержанных и степени жестокости ментов – этого уже мало. Нужен качественный рывок, прорыв Стратегии-31 на новый этап. Боюсь, что это может произойти стихийно и кроваво. Поэтому лучше уже сейчас задуматься и спланировать это так, чтобы мы выжили, а они – проиграли.

Льва Пономарева арестовали на трое суток за участие в шествии в День флага. Арестовали за «невыполнение законных требований сотрудников милиции». Причем задержали его не на акции, а через несколько часов после нее, перед концертом 22 августа на Пушкинской площади. Хотели сорвать концерт, но не вышло.

Во время предыдущего задержания (на Дне гнева) Льву вызывали «скорую» - поднялось давление, случился гипертонический криз. Врачи госпитализировали на 5 дней. Сегодня Льва судили с 14-00, решение суда было оглашено после 22-00. В здание суда вызывали «скорую» - снова поднялось давление. Врачи сказали, что правозащитник в госпитализации не нуждается, и уехали. Льва увезли в ОВД «Арбат». Потом отвезут в спецприемник.

Я в бешенстве. Московские власти просто объявили Пономареву войну. Его привлекают организаторы почти всех протестных акций – его фамилия в уведомлении придает организаторам и участникам уверенности, а властям и ментам, руками которых они действуют, сулит сложности, много сложностей. Он заступается за неформалов, за антифашистов, за заключенных, за солдат, слишком за многих. Московские власти обозлились и мстят руками покорной тупой милиции.

Этой милиции не поможет никакая реформа. Ее нужно расформировать и запретить бывшим сотрудникам в дальнейшем работать в силовых структурах. Они сгнили изнутри и снаружи, снизу и сверху. Эти люди уже не смогут действовать по законам – ни в юридическом, ни в человеческом смысле. У них остались только низменные потребности – желание власти, упоение ею, месть, злость, жестокость. Этим пользуются вконец охреневшие власти столицы нашей родины.

Власти грязно-серыми руками ментов пытаются раздавить Пономарева. Доконать гипертоническими кризами. Напугать и убрать с дороги. Либо убить.

7 августа в 17.00 у памятника Грибоедову на Чистых прудах в Москве состоится акция в поддержку защитников Химкинского леса и в поддержку арестованных по подозрению в нападении на химкинскую администрацию Макса Солопова и Леши Гаскарова.

Удивительно или неудивительно, но согласовать эту акцию с первого раза нам не удалось. Сначала префектура Центрального округа Москвы разучилась считать и сообщила организаторам, что 2 августа подавать на 5-е нельзя, так как нет трех дней до акции.

Вмешательство Льва Пономарева из Движения «За права человека» и посылание им факса с копией ответа прокуратуры по аналогичному запрету – в котором сказано, что префектура нарушила закон и право граждан на свободу собраний, – не возымели действия. Префектура в лице Седовой Маргариты Федоровны (уже не однажды замеченной в различных способах нарушения 54-го закона) сообщила организаторам, что пикет они «проводить не вправе». Организаторы готовят иск к префектуре, лично Седовой и префекту.

Но суд судом, а акция нужна. Поэтому было подано второе уведомление – на 7 августа, возражений против которого у префектуры не возникло. Зато возникли вопросы и опасения совсем у другой структуры.

Сегодня, 5 августа, в 11-48 мне как одному из заявителей по уведомлению позвонил некий оперуполномоченный московского управления ФСБ подполковник Псарев Алексей Владимирович. Представился он неохотно и даже уточнил, а поверю ли я такому представлению по телефону? Так что, может, и наврал, что подполковник :)

Далее между нами произошел такой диалог:

- Юлия Сергеевна, я хотел бы с вами поговорить.
- Слушаю вас.
- Мы могли бы встретиться?
- Зачем?
- Поговорить.
- Мы ведь уже разговариваем по телефону, разве этого недостаточно?
- Хорошо, давайте по телефону. Вы подавали уведомление на 5 августа, но вам было отказано, так?
- Так. Отказ был незаконным, я буду его обжаловать в суде.
- Да-да. Но речь не об этом. Вы можете подтвердить со своей стороны, что сделали все возможное, чтобы оповестить всех, кто был в курсе, что акции сегодня не будет?
- Я сообщила всем, кто был в курсе. Не знаю, насколько широко разошлась информация, но надеюсь, что все успели прочесть, что пикет перенесен.
- А 7-го числа что вы планируете делать в случае появления провокаторов? У вас есть алгоритм действий? Вы будете соблюдать закон?
- В случае провокаций я надеюсь на то, что присутствующие для охраны правопорядка сотрудники милиции сумеют их адекватно пресечь. Закон нарушать не планирую.
- Вы готовы сотрудничать с правоохранительными органами? А то некоторые организаторы начинают говорить, что это ниже их достоинства.
- Я не собираюсь сотрудничать с правоохранительными органами. Готова лишь взаимодействовать в рамках, необходимых для обеспечения безопасности участников пикета. А почему вы вообще интересуетесь ситуацией и вмешиваетесь в отношения между мной и префектурой? Как это вашей структуры касается?
- Мы не вмешиваемся в ваши отношения с префектурой, мы всегда следим за массовыми публичными мероприятиями и присутствуем на них, чтобы обеспечивать правопорядок. Просто здесь момент, сами понимаете, тонкий (понятное дело, Химки - куда уж тоньше. - Ю.Б.), вот мы и беспокоимся, чтобы не было нарушений закона.
- Что-то я вас на акциях особо не припомню. Хотя уже довольно давно провожу публичные мероприятия.
- Мы форму не носим.
- Так вы – те самые люди с видеокамерами, которые снимают активистов и никогда не представляются?
- А разве вы часто видите людей с видеокамерами в военной форме? Там все без формы.
- Но журналисты всегда сообщают, какое издание они представляют, а ваши бегают и пугаются.
- Я вам не скажу за всю Одессу, конечно, но если я буду в субботу, подойду к вам лично и познакомлюсь.
- Подходите. А в рамках чего вообще происходит эта наша беседа?
- В рамках закона «О ФСБ».

Человек, якобы или на самом деле работающий в ФСБ, не различает массовых и публичных мероприятий, хотя эти определения четко прописаны в законе. И перед звонком он не навел даже минимальных справок о человеке, с которым решил так доверительно поговорить, потому что очень удивился, что это не первая акция, организатором которой я выступаю. Совсем плохи дела в ФСБ, если там такие подполковники.

Дописала до этого заключительного абзаца, и только сейчас у меня возник вопрос: так это те самые предостережения о недопустимости нарушения закона, которые введены новыми поправками в закон «О ФСБ»? Это так быстро все начало работать? Я не склонна параноить по своему поводу, думаю, в стране еще не закончились люди, более интересные ФСБ, чем я. Но кто сказал, что это будет происходить громко и официально? Может, так и будет – тихо, улыбчиво, по телефону либо при встрече (если на нее согласиться), незаметно и не очень официально?

31 июля 2010 года, когда активные граждане страны боролись за свободу собраний, я нашла себе странное занятие на Триумфальной площади. У одного из задержанных во время его доставления в автобус слетели тапки. Я собрала их и решила попытаться вернуть хозяину, а то босиком в Москве не особо приятно перемещаться. В метро так и вообще не пустят если что.

Обошла я с этими тапками всех ментов от мала до велика – как по погонам, так и по размерам тушки. Но начальника по тапкам не нашлось, а остальные сказали, что не могут принять такого решения – передать или не передать тапки владельцу. Дошла я в своих мытарствах до начальника пресс-службы ГУВД Бирюкова Виктора Александровича – моего давнего знакомца-обманщика. Не виделись мы с ним давно, и когда после его фразы: «Сто лет вас не видел!» - я ответила: «Я тоже», - в воздухе повисло со всей немой очевидностью взаимное: «И еще бы столько не видеться!»

Стоит отметить, что в данный момент нас с Бирюковым разделяла четкая грань, преступать которую не хотелось ни одной из сторон. Я стояла со стороны демонстрантов, он – за ограждением из ментов-курсантов и металлических перегородок, в таком своеобразном ментовском гетто. Там же тусовались, с позволения сказать, «коллеги по цеху» - журналисты с какой-то особой аккредитацией. Их не трогали, давали снимать где угодно, проходить через любые кордоны – что они и делали с крайне деловитым видом. Там же находились автобусы, куда складировали задержанных. Простым смертным войти туда было нельзя.

Бирюкова просьба про тапки озадачила, и он пообещал узнать, где босой задержанный. Конечно, он в очередной раз меня обманул – ушел и не вернулся, но суть даже не в этом. Во время нашего разговора со спины Бирюкова подошел Алексей Венедиктов и стал уговаривать его посадить какого-то мальчика-журналиста в автобус с задержанными – видимо, мальчик хотел репортаж из горящего танка. Мальчик ныл, Венедиктов уговаривал, Бирюков сопротивлялся, но в итоге обещал что-то сделать и по этому вопросу тоже.

А я стояла и удивлялась этому спокойному и неприкрытому явлению Венедиктова с ТОЙ стороны ограждения. Он подошел к оцеплению со стороны ментовского гетто и на короткой ноге обратился к Бирюкову с дружеской просьбой. И тут у меня в голове четко обозначился нисходящий график с тремя ключевыми точками.

Первой точкой стало «признание ошибок» в освещении «Эхом» грузино-осетинского конфликта в 2008 году. Путин сделал выговор главреду и указал на «ошибки», Венедиктов их признал (хотя и не все, как он говорит), после чего радиостанция стала «вести себя странно». В общем-то тогда я и перестала ее слушать. Но вычеркнуть из списка дружественных СМИ рука пока еще не поднималась.

Вторая отметка на моем графике – совсем недавнее предложение о закрытии Триумфальной со вскрывшимся «деликатным поручением» к Людмиле Алексеевой. На этот раз рука не дрогнула и легко поставила крест на любимой когда-то радиостанции.

Ну и, собственно, третья точка была жирно отмечена Алексеем Алексеевичем 31 июля 2010 года на Триумфальной площади. Он уже не пытается сохранить лицо, он неприкрыто и спокойно ходит по безопасному, огороженному от защитников Конституции загончику, жмет руки ментам разного калибра, просит их об одолжениях и, кажется, все еще считает себя приличным человеком.

Я открыла рот, чтобы сказать: «Господин Венедиктов, вы уже совсем с ТОЙ стороны?» Но меня снесло толпой демонстрантов, которую теснили люди в форме. Я осталась на свободе в тот вечер – повезло, не задержали. А Венедиктов так и остался в загончике, в который сам себя определил.

История с конголезскими студентами имела сегодня логическое продолжение.

Как и обещали, мы пришли к посольству Республики Конго вместе с приехавшими из разных городов студентами. При встрече выяснилось, что утром все стипендии были выплачены в полном объеме, а студентам было сказано: «Примете участие в акции – будете иметь проблемы с учебой сейчас и с карьерой в будущем». Часть студентов (в основном первокурсники) испугались слов посла и приняли решение не идти на акцию. Но несколько человек все же пришли и сказали, что готовы.

Во время нашей беседы из посольства выглядывали люди: уже знакомые нам атташе и советники.

Посовещавшись на месте, мы приняли решение не проводить пикет как таковой, но передать послу письмо, в котором выражается удовлетворение тем, что удалось найти решение вопросу со стипендиями, а также уверенность, что подобная ситуация больше не повторится. Кроме того, мы описали основные проблемы, с которыми сталкиваются студенты из Конго в России.

Помимо своевременной и удобной для студентов выплаты стипендий (не наличными в Москве, а на карточку или личный счет в банке), это и своевременное обеспечение студентов билетами на родину по окончании учебы (бывали случаи, когда студенты по месяцу ждали отправки домой, не имея уже возможности жить в общежитии и получать пусть даже нерегулярную стипендию), и безопасность студентов на территории РФ (содействие в расследовании расистских нападений, участие в судьбе жертв нападений).

Письмо подписали студенты и мы – представители российских гражданских организаций.

Тем временем из здания вышел советник посла. Он посмотрел на нас, махнул кому-то в посольстве, и через минуту появился посол. Его-то мы и ждали и двинулись к нему с письмом. Но господин Жан-Пьер Луйебо снова исполнил свой коронный номер – рванул бегом к машине и скрылся за тонированными стеклами дипломатической кареты. Едва дождавшись переводчицу и чуть ли не держа двери (чтобы, видимо, мы не присели рядом на сиденье), посол уехал, оставив у нас стойкое ощущение побега.

Советник, к которому я обратилась за неимением посла, ответил мне на прекрасном русском (которого, казалось, не понимал еще в понедельник), что он не имеет права принимать письма. Сотрудник милиции не пропустил нас внутрь, и мы оставили письмо в почтовом ящике посольства.

Когда чуть отошли от места событий, к нам со всех сторон стали стекаться студенты. И те, которые не решились прийти раньше, и те, кто немного опоздал. Это были ребята, обучающиеся в Твери, Воронеже и других городах. Мы записали всем наши телефоны и электронные адреса – чтобы в случае чего можно было оперативно связываться. Они не очень верят, что эта «прививка послу» будет действовать долго, поэтому уже сейчас ищут тех, кто сможет им в будущем помочь получить свои небольшие стипендии.

Напоследок фотографировались: и все вместе, и по очереди. И кто-то трогательно в этой веселой толпе сказал: «Это наша Юля». Ну да, это я хвастаюсь, не удержалась :)

Случилось нам с Веником вчера побывать на встрече с послом Республики Конго.

Все началось с того, что в середине июня мне написали письмо товарищи по Молодежному правозащитному движению (МПД) из Воронежа. И рассказали историю о студентах из Конго, которые учатся в разных городах нашей необъятной родины на деньги родины своей. Но так случилось, что на протяжении последних 6 месяцев посольство перестало переводить своим студентам стипендии. И люди натурально живут на воде и хлебе. Они хотели пойти к посольству в Москве и потребовать свои деньги, но по российскому законодательству неграждане проводить публичные мероприятия не могут. Вот, собственно, за этим ко мне и обратились студенты и мои товарищи по МПД – содействовать в проведении акции у посольства.

Мы с двумя другими гражданами РФ подали уведомление на проведение пикета 28 июня 2010 года. Студенты из Воронежа, Тамбова и Орла обещали приехать на акцию, и вроде все было на мази. Но за неделю до акции случилась железнодорожная трагедия, унесшая жизни десятков конголезцев, в связи с чем в Конго был объявлен национальный траур. Разумеется, мы все отменили. И уже после принятия решения мне позвонили из МИДа с просьбой провести мероприятие в другой день. Я подтвердила, что пикета не будет. МИД сказал: «Спасибо».

В день отмененной акции мне позвонила секретарь посольства и сообщила, что посол Республики Конго хотел бы встретиться. Тема встречи неизвестна, но состояться она должна непременно сегодня. Назначаю время, зову Веника, созваниваюсь со студентами, пишу письмо послу с основными тезисами. Письмо получилось на две страницы и состояло из двух частей – о стипендиях студентов и о нападении на одного из московских студентов.

Это немного другая история, но придется вкратце коснуться и ее, поскольку событие тоже нерядовое и тоже про Конго. 9 мая 2010 года на студента-конголезца из Московского государственного университета пищевых производств напал однокурсник-расист с друзьями. Парня били около его общежития восемь или девять (он не успел точно посчитать) человек, его телом разбили стекло на автобусной остановке, упав в осколки, он сильно порезал себе голову, к тому же получил несколько ударов ножом. Охрана, к которой парень, истекая кровью, обратился за помощью, отказалась даже скорую помощь вызвать. И скорую, и милицию ему пришлось вызывать самому. Милиция отказалась принимать заявление по двум причинам: «Сегодня праздник» и «Это Россия». Скорая оказала первую помощь и предложила госпитализацию.

На следующий день в больницу к пострадавшему приехал декан и объяснил, что тот больше не является студентом университета – его отчислили за пять опозданий в общежитие, распитие пива на экскурсии и приглашение друзей в общежитие в неположенное время, а также за драку (так было названо нападение). На то, что студент – круглый отличник, видимо, решено было закрыть глаза. Главное – моральный облик. К защите студента подключилось «Гражданское содействие», но поднять эту тему на встрече с послом в любом случае было нелишним.

Ровно в 15-00 мы вошли в посольство. Там увидели героя второй части нашего письма – он пришел говорить с послом о восстановлении в университете. Оказалось, что, отчисляя студента, университет сослался на то, что «посольство не против». «Как вы думаете, - спросил меня отчисленный студент, – кто врет: посольство или университет?». «Мне кажется, дипломаты не врут», - наивно ответила я. Студент грустно усмехнулся, но промолчал. «А чем же еще они занимаются?» - удивленно спросил Веник.

Тем временем нас пригласили в кабинет посла. Студент остался сидеть в холле, хотя я звала его с нами. Войдя, мы увидели, похоже, всю посольскую верхушку: посол Жан-Пьер Луйебо, министр-советник Кристалл Факунжур, советник Кукун Посиан, премьер-секретарь мадам Нганга, культурный атташе господин Еленга, заместитель военного атташе мадам Еленга, ассистент посла мадам Нгаи и секретарь посла Наталья Ланская приветствовали нас суровыми и сдержанно возмущенными взглядами.

Мы сели за стол, выслушали имена всех присутствующих, после чего посол спросил нас: «А вы, собственно, кто? С кем мы разговариваем?». Это при том, что секретарь подробно записала наши ФИО и организации еще по телефону утром. Я впервые за эту встречу почувствовала себя Юрием Шевчуком. И, следуя его примеру, мы скромно представились.

Посол, поняв, что перед ним активисты и журналисты, сразу понял в каком русле вести беседу. Первым делом он рассказал нам, что в Республике Конго нет политических заключенных, нет осужденных журналистов, никого не задерживают и не бьют на публичных акциях, нет безвинно осужденных в тюрьмах и даже(!) есть правозащитники. Видимо, некоторый скепсис отразился на наших лицах, потому что после этого посол больше не пытался нам понравиться. Он начал давить.

Разумеется, начал он с дружбы народов. С того, как ценит он дружбу с РФ и как больно ему видеть, как какие-то люди толкают студентов его страны «на забастовку», «на войну». Он страшно любит всех своих 284 студентов в России, и вообще: «Невозможно любить наших граждан больше, чем их любим мы».

Стипендия студентам, как рассказал посол, переводится ежеквартально, последний перевод был произведен между февралем и мартом, просто деньги идут из Конго через Камерун и Францию, а иногда еще и через Германию, поэтому бывают проволочки. Эта информация чуть позже будет опровергнута им самим.

Дальше мы неоднократно выслушали, что мы толкаем и толкаем и толкаем студентов на конфликт с посольством. Что они молодые и глупые и врут нам, как врут дети родителям, что все проблемы решаемы и что подчеркивалось особо – исключительно без нашего вмешательства. И вообще, сказал посол, со своими проблемами в России сначала разберитесь: «Их у вас столько, что если ими заниматься, некогда будет спать». С «Чечней своей», например. С расизмом. И вообще вмешиваться в дела другого государства неприлично.

За время выступления посла - а человек он оказался многословный - я набросала 14 реплик в ответ на его вопросы. Успела озвучить только три. Он резко перебил меня, поднял крик, разговор ушел в непонятную сторону и пришел почему-то к каким-то дипломатическим обедам. Я спросила, могу ли закончить свою речь, на что посол напомнил мне: «Вы в моем офисе, прошу не забывать об этом». И тут я поняла: передо мной сидит не дипломат, передо мной сидит обычный советский чиновник – хамоватый, придурковатый, пускающий в ход различные психологические приемы по подавлению личности. Просто он говорит по-французски. Вот и все отличие.

«Что же, мне теперь молчать, раз я в вашем офисе? - возвысила я голос над этим бардаком. – У меня нет возможности высказать свою точку зрения?» Посол почему-то вдруг понял меня без перевода и сказал, что, конечно, я могу говорить дальше. Но терпения его хватило ненадолго, он перебивал и махал руками, но меня было уже не сбить.

Веник похлопал меня по плечу – мол, пойдем, незачем унижаться перед ними. Но я почувствовала себя Юрием Шевчуком во второй раз. У меня был еще один важный вопрос, как и у Шевчука, и я вытерпела гневную и местами оскорбительную тираду, чтобы упомянуть о нем.

Я спросила о судьбе избитого студента и его образовании. Посол достал «секретные материалы» проверки выездной комиссии посольства. Пригласили самого студента, чтобы не читать документы за его спиной. Выяснилось, кроме того, что нам уже было известно, что в день какого-то футбольного матча студент прошел по коридору общежития «недостаточно одетый», чем сильно оскорбил ректора. «Как можем мы бороться за такого человека? – посол возвел глаза к небу. – Мы бы и рады биться за него, но наши силы на исходе, а он не хочет меняться».

Веник заметил, что эта ситуация довольно типичная для студентов. Рассказал также случай из своей академии, где учились несколько нигерийских ребят. Они дрались, пили пиво, ухаживали за девушками и водили гостей в неположенное время. Но они учились, и их не трогали. Штрафовали, делали выговоры, но считали, что учеба важнее какого-то «правильного поведения». Им дали доучиться. Почему нельзя дать доучиться этому отличнику? И почему проблема его поведения в данный момент важнее страшного нападения на него?

Подошло время ставить вопрос ребром. У меня было три таких вопроса.

Во-первых, я хотела, чтобы высказался сам студент. Но посол замахал руками и сказал, что это их дело и он не собирается говорить с самим студентом при нас – кто мы, мол, такие. Запуганный к тому моменту студент уже не возражал.

Во-вторых, я спросила, действительно ли посольство не против отчисления избитого студента. Посол снова замахал руками и стал уводить в сторону. Я нагло перебила его и попросила вернуться к моему вопросу. После второго ухода в сторону я громко сказала, что ответа я не слышу, видимо, его нет. Посол разгоряченно сказал: «Что значит нет ответа? Давайте поедем с вами вместе в университет и встретимся с ректором!». «Давайте, - говорю я. – С большим удовольствием». Посол резко пришел в себя, но отступать было некуда – помощница пошла звонить ректору МГУПП и договариваться о встрече.

В-третьих, я вернулась к вопросу выплаты стипендий. Я спросила, почему у студентов нет денег на счетах? Где они застряли: в Конго, в Германии, в Камеруне или во Франции? Посол почему-то вздрогнул при слове «Франция» и вдруг признался, что деньги не вышли из Конго – мол, у государства сейчас финансовые проблемы и деньги действительно в течение последних 6 месяцев не переводились (а только что говорил, что в феврале-марте отправляли!). Но у меня перед глазами стояли голодные студенты, и я стояла на своем: «Когда будут выплачены стипендии в полном объеме?». Посол взвился и закричал: «Кто вы такая? Вы что, судья, чтобы задавать мне такие вопросы?» И с чего это он вдруг про суд заговорил?

В общем, ответов я не получила. Передала письмо с нашими требованиями и с сообщением о том, что 2 июля с пикета у посольства начнется общественная кампания в защиту студентов Республики Конго на территории нашей страны. Получила угрозу от посла: «Встретимся с вами в Международном трибунале!». Ответила ему, что по российскому законодательству клевета (насчет подстрекательства к конфликту между студентами и посольством) считается уголовным преступлением, и поняла, что говорить больше не о чем.

Мы встали и направились к выходу из комнаты. И тут вдруг дипломат выскочил из-за своего стола и побежал к нам, обегая столы и стулья со своими атташе и секретарями. «Мадам! Месье!» - кричал он нам вслед, и мы обернулись. Он подошел и протянул нам руку. Мы пожали ее по очереди, хоть и задумались оба, стоит ли это делать. «Мерси», - сказал посол. «Мерси, мерси», - эхом отозвались атташе и секретари.

То ли всем стало очевидно явно недипломатичное поведение этого дипломата, то ли все-таки серьезные растраты позволило себе посольство Республики Конго и им просто нечего переводить своим студентам, но под конец встречи они выглядели растерянными, а некоторые – напуганными. Посмотрим, откуда теперь мне будут звонить.

Ходорковский объявил голодовку. С этой новости началось мое утро.

Голодовку бессрочную, отчаянную. И отчаяние, которое я вижу в этом серьезном и опасном шаге, передалось мне. Потому что Ходорковский для меня – один из тех людей, на которых ориентируешься, когда опускаются руки. Прочтешь его статью, интервью с ним, заглянешь ему в глаза в зале суда – и понимаешь, что сдаваться нельзя: ведь он не сдается.

А теперь я не знаю, что сейчас делать. Как помочь ему достучаться до того, кто случайно оказался «лицом, принимающим решение»? Я подписала обращение к президенту, но не знаю, верю ли на самом деле в его (президента) существование.

Что дальше? Акции? Петиции? Обращения к международному сообществу? Голодовки солидарности?

Я боюсь, что Ходорковский умрет в голодовке. Потому что тех, к кому он обратился, не существует. Нет Верховного суда – потому что он уже давно не «суд» и не такой уж «верховный». Потому что нет президента – его не признают граждане страны и даже его собственные чиновники игнорируют его инициативы. Ходорковский обратился в пустоту – и она ему не ответит.

Ну что ж, сходили мы с Веником на выставку, посвященную сохранению Дома Наркомфина. Планировали заскочить на часок, посмотреть, послушать, поснимать…

Приехали к дому около шести вечера. Вошли в полуоткрытую дверь обшарпанной пристройки к дому, долго пробирались кромешными подвалами по лестницам – вверх, вниз, вверх, вниз… темно, страшно, клаустрофобия мешается с восторгом. И вот – свет в конце туннеля, и там же – Андрей Ерофеев. Стоит на лестничной клетке, что-то фотографирует, рассказывает об архитектурных особенностях дома.

(Дальше...)

21 апреля в 21-00 в Киноклубе Сахаровского центра состоится показ фильма «КОШМАРНАЯ ДЕВОЧКА».

Киновечер проводится в рамках «Военной ретроспективы Михаэля Верховена».

Этот немецкий фильм начала 90-х годов - политическая комедия, наглядно иллюстрирующая проблему преодоления прошлого.

Соня, ученица монастырской школы, выигрывает международный конкурс сочинений. Для ее родного городка Пфицинга – это большое событие, и все значительные люди города поздравляют ее с этим достижением. Тогда Соня решает написать новое сочинение, в котором она хочет показать всему миру роль в сопротивлении нацистам ее родного города во времена Третьего Рейха. Однако ее стремление документально изучить этот вопрос наталкивается на мощный отпор со стороны городского архива, жителей и властей города...

Фильм основан на реальных событиях, происходивших в Баварском городе Пассау.

Реж. М. Верховен
В ролях: Лена Штольце, Ханс-Райнхард Мюллер, Моника Баумгартен и др.

После показа состоится дискуссия с участием доктора философии Никиты Петрова, заместителя председателя НИПЦ «Мемориал», и д-ра Волфа Иро, директора культурных программ Немецкого культурного центра

Адрес: ст. м. "Курская", "Чкаловская", Земляной вал, д. 57, стр. 6 (Музей и общественный центр им. Сахарова)

Вход свободный

Сегодня в 19-00 в Киноклубе Сахаровского центра будет очень интересный показ. Немецкий культурный центр им. Гёте в Москве предложил нам фильм "Белая роза".

Информация о группе "Белая роза" из Википедии: "Белая роза (нем. Weiße Rose) — название группы мюнхенского студенческого Сопротивления, действовавшей в Третьем рейхе. Она была образована в июне 1942 г. и просуществовала до февраля 1943 г.

3, 8 и 15 февраля 1943 года на стенах Мюнхенского университета и других зданий в Мюнхене появились надписи «Долой Гитлера» и «Свобода», написанные ночью смоляной краской членами «Белой розы» Александром Шмореллем, Гансом Шоллем и Вилли Графом. После Сталинградской битвы 18 февраля 1943 года участники организации напечатали листовки с призывом к восстанию и разбросали (Софи и Ганс Шолль) их пачками в университетских аудиториях. Эти листовки призывали офицеров вермахта к чести и разуму. За это в тот же день они были арестованы Гестапо".

Я знаю, что в то же время в Германии существовали еще молодежные группы сопротивления нацизму, например, "Пираты Эдельвейса". Фильмов об этой группе мне найти пока не удалось. Так что изучаем пока "Белую розу" :)

Из описания фильма: "Психологическая драма на основе реальных событий. Ханс и Софи Шолль, брат и сестра, стоящие в центре небольшой студенческой группы сопротивления нацизму, которая, распространяя антигитлеровские листовки, пыталась бороться с режимом в Мюнхене и за его пределами. В 1943 году участники группы были найдены и приговорены к смертной казни. Фильм – это очень чуткое изображение развития чувства политического и гражданского долга у молодых людей и их стремления не покоряться фашистской диктатуре".

После показа состоится дискуссия с участием д-ра Волфа Иро, директора культурных программ Немецкого культурного центра.

Адрес Музея: ул. Земляной вал, д. 57, стр. 6 (ст. метро «Курская», «Чкаловская»).

Тел. (495) 623 4401, 623 4420

Вход свободный

Вчера состоялась акция в поддержку решения президента о запрете травматического оружия.

Участники пикета пошли дальше, чем рискнул президент, и говорили о необходимости запрета не только травматического оружия, но и газовых баллончиков, перочинных ножей, маникюрных ножниц, молотков и скрепок.

В доказательство своих серьезных намерений в плане поддержки инициативы президента участники акции раздавали прохожим и проявившим недюжинный интерес милиционерам и футбольным фанатам листовки с пластиковыми ножами – как единственно возможным и достаточно эффективным средством самообороны, разработанным на основе суперсовременных нанотехнологий.

Прохожие «вооружались» охотно – пластиковые «травматы Медведева» разошлись, как горячие пирожки.

Видео с акции – здесь.

На активистку Молодежного Правозащитного Движения (МПД) в Краснодаре, главу местной организации "ЭТнИКА" Стасю Денисову заведено уголовное дело. За якобы "незаконное использование объектов авторского права" в крупном размере, да еще и с использованием служебного положения. Давление явно связано с ее правозащитной деятельностью, идет давно, и является одним из элементов целой цепочки (http://solidarity.hrworld.ru/denisova). Уголовное дело по нелицензионному ПО выделяется не только тем, что грозит до 6 лет лишения свободы, но и тем, что посадить по схожей схеме можно почти любого.

В часто попадающем в сообщения СМИ Краснодарском крае идет очередное громкое дело. В использовании нелицензионного программного обеспечения обвиняется руководитель местной правозащитной организации «ЭТнИКА», член координационного Совета МПД, cотрудник ПЦ «Мемориал» и Центра «СОВА» Анастасия Денисова.

«Правоохранители» насчитали использование нелицензионного программного обеспечения аж на 100 тысяч рублей, а поскольку, по их убеждению, все это использовалось в деятельности правозащитной организации, то это «тяжкое преступление» еще и «с использованием служебного положения». А срок за такое гнусное преступление может доходить аж до 6 лет лишения свободы!

Know-how местных блюстителей авторского права поражает: сначала некая фирма, скажем ООО «Спектр» или ООО «Респект», якобы представляющая интересы разных корпораций, например, Майкрософт, Корел и т.д., пишет заявление о том, что по их сведениям такая-то организация использует контрафакт. На место, где чаще всего находится руководитель организации (например, в вуз, если руководитель еще и преподает) выезжает группа оперативников и изымает все компы, которые находит. В данном случае, изъятым компы б\у-шные, старше 3-х лет, дышат на ладан и принадлежат разным людям.

Но «борцов с преступностью» это не смущает. Жесткие диски отправляются на экспертизу в какой-нибудь «Союз Криминалистов», которая, естественно, «контрафакт» находит. И делает вывод, что нелицензионное программное обеспечение использовалось в деятельности организации. А параллельно проводится обыск дома у руководителя организации, и тоже изымаются все электронные носители. Естественно, «эксперт» тоже считает, что все они в деятельности организации использовались. И не важно, что часть из них вообще принадлежит другим людям.

Как эксперт приходит к таким выводам? Он находит на компьютере файл с упоминанием организации «ЭТнИКА» и решает, что компьютер, а, следовательно, и его софт использовался организацией «ЭТнИКА». Представляете, как удобно? Нашел на компе файлик с упоминанием компании «Юкос», значит, в деятельности «Юкос» компьютер использовался! А раз организация волонтерская, из-за действий всяких проверяющих уже два года как не имеющая счета, то надо бы еще и всех волонтеров проверить. Раз они на компах своих работают, значит, их компы со всеми их нелицензионными виндами тоже в работе организации использовались!

Можно было бы еще все интернет-кафе г.Краснодара облазить. Наверняка, там «чистым софтом» никто не заморачивался, а если оттуда слались письма, то и они в деятельности гнусной правозащитной организации использовались, а значит добавляют к нанесенному всяким Майкрософтам ущербу. Хорошо, хоть до интернет-кафе руки не дошли, но изъяв аж четыре компа, принадлежащих разным людям, борцы с контрафактом насчитали 100 тысяч ущерба.

Ну, а ущерб считает, естественно, та фирма, которая изначально признана «потерпевшей». Каким образом, эти конторы получили право представлять Майкрософт, Корел и прочие компании не очень понятно, но пользуются они этим правом достаточно бодро, активно сотрудничая с милицией и прокуратурой. Поверхностный поиск по сети выдает жалобы предпринимателей Краснодарского края на использование этой схемы в отношении них (например, тут). И утверждения, что за определенную сумму можно было решить и проблемы с фирмами-заявителями, и проблем с милицией избежать.

В деле Анастасии Денисовой вряд ли речь идет о корыстном интересе. Тут скорее чувствуются другие силы, которым вдруг очень сильно захотелось окончательно закрыть организацию (и так уже подверженную всяким наездам), которая активно занималась проблемами меньшинств в крае, вела мониторинг ксенофобии, участвовала в развитии грузино-российского гражданского диалога.

Может, перед региональными властями захотели выслужиться, может, перед Олимпиадой остатки гражданского общества вычистить... Одно понятно — создается опасный прецедент. Когда фактически любая организация может быть обвинена в использовании нелицензионного программного обеспечения, а ее руководителю можно угрожать реальным сроком. (У «Байкальской волны» в офисных компьютерах вот тоже недавно контрафакт обнаружили — аккурат, под протестные выступления вокруг ЦБХ на Байкале). Очень удобно — особенно, когда и фирмы-потерпевшие есть свои, под боком, и эксперты все нужные ответы дать могут.

Интересно, знает ли тот же Майкрософт о подобном использовании своего имени? И о том, на основании каких документов эти фирмы представляют его интересы? Насколько распространены такие схемы давления в принципе? Есть ли связь между фирмочками- «потерпевшими», следствием, экспертами и т.п.?

Буду очень благодарна за всяческое распространение информации об этом деле!

Вот ссылка на описание всей последовательности: http://solidarity.hrworld.ru/denisova

С предложениями помощи, идеями, как привлечь внимание к делу Анастасии Денисовой и к давлению на активистов и правозащитников в Краснодарском крае, пишите на адрес кампании солидарности МПД

P.S. А на ООО «Спектр», ООО «Респект» (Ивуть В.С.), на «Союз Криминалистов» нужна дополнительная информация. Если вдруг вы сталкивались с деятельностью данных структур и с похожими делами - пишите и присылайте ссылки! Все эти конторы работают не только в Краснодаре, но по всему Южному Федеральному округу.

Всеволода Остапова приговорили к году условно и году испытательного срока.

Вот вам и возобновление расследования дела против сокольнических ментов. И реформа милиции. Ну и российское правосудие, да, кто ж в нем сомневался.

В зал судебного заседания пустили, в основном, журналистов. Судья Вырышева приговор зачитала за полчаса: «Все доказательства защиты были опровергнуты доказательствами обвинения… Суд не усматривает возможности назначить штраф… Считает необходимым назначить наказание в виде лишения свободы… Ввиду характеристик, состояния здоровья и т.д. и т.п. – наказание назначить условно».

Мы - те, кто стояли в коридорах этого суда и сидели в зале суда весь процесс, - мы ждали другого. Мы ждали полного оправдания, несмотря на то, что это было бы чудом. Мы хотели, чтобы чудо стало нормой и чтобы соблюдение законов перестало быть чудом.

Папа Севы в смятении и недоумении, мама – в слезах. Сева держится молодцом, улыбается и раздает интервью набежавшим журналистам.

Была возможность закончить это дело сегодня. Но не случилось. Сева и его адвокат Евгений Арсентьевич Черноусов настроены по-боевому. Приговор будет обжалован, а Сева – оправдан.

Мы тоже не будем бездействовать. Мы будем продолжать следить за развитием событий, мы будем добиваться осуждения сокольнических ментов. Мы будем ходить на суды, писать тексты, проводить акции, собирать подписи и искать новые формы сопротивления этому по-прежнему полицейскому государству.

Приглашаю сегодня в 19-00 на кинопоказ в Сахаровский центр. Смотрим фильм "Поющие в терновнике" (режиссер Татьяна Журавлева, Россия, 2009 год). Потом дискутируем со зрителями и экспертами (Андрей Ерофеев и Всеволод Чернозуб) на тему свободы творчества и ее последствий в нашей стране.



Фильм посвящен новосибирской Монстрации и одному из ее идейных вдохновителей – Артему Лоскутову.

Монстрация — это хэппенинг-демонстрация с лозунгами, содержание которых предельно абсурдизировано. Первая акция была организована творческой молодежью Новосибирска 1 мая в 2004 году и с тех пор проводится ежегодно. Главная цель — требовать необъяснимого, выступая с абсурдистскими или одновременно концептуальными слоганами: «Я больше не буду», «Таня, не плачь!», «Ы-ы-ыть!», «Крокодил, крокодю и буду крокодить!».

15 мая 2009 года Артем Лоскутов был задержан четырьмя сотрудниками Центра по противодействию экстремизму. При обыске, проведённом на улице, в сумке Артёма был обнаружен полиэтиленовый пакет с 11-ю граммами марихуаны. Экспертизы показали, что на пакете не было отпечатков пальцев Лоскутова, на смывах с его рук и в крови не было обнаружено следов данных веществ. Тем не менее, Артем был обвинен в «незаконном приобретении или хранении без цели сбыта наркотических средств в крупном размере» и заключен под стражу. По этой статье возможно лишение свободы на срок до трех лет.

После акций в поддержку Артема, которые прошли во многих городах и странах, была изменена мера пресечения. После месяца под стражей, Артем был освобожден под подписку о невыезде. Суд над Артемом продолжается до сих пор.

Приходите, будет нескучный вечер!

Адрес: ул. Земляной вал, д. 57, стр. 6, проезд до станции метро «Курская», «Чкаловская».

Тел: (495) 623 4401, 623 4420

Вход свободный