Милицейский следователь С.А. Иванова, которая вела дело политзаключенной, активистки «Другой России» Таисии Осиповой, сообщила ее адвокату, что планирует возбудить новое уголовное дело, но теперь уже по факту угроз, якобы поступивших по адресу свидетелей обвинения. Речь идет о свидетелях-понятых, которые оказались активистами смоленских отделений проправительственных молодежных организаций «Молодая гвардия» и «Наши».

По словам следователя, сейчас проводится проверка, результатом которой станет возбуждение уголовного дела. «Мало вам не покажется!» - сказала следователь адвокату. По словам Ивановой, к этому делу она планирует привлечь и Таисию, доказав, что та имеет отношение к этим угрозам.

«Следствие просто боится, что Осипову оправдают, – вот и выдумали историю с угрозами». Так прокомментировала эту информацию адвокат Таисии. По ее мнению, такова реакция следствия на обнаружившийся в суде провал обвинения: ведь согласно ст. 60 УПК «понятой - не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо». А активистки «Молодой гвардии» и «Наших» по определению не могут быть таковыми, так как в официальных заявлениях этих движений неоднократно декларировалось, что их главные враги - все оппозиционные организации и их участники, а уж сторонники Эдуарда Лимонова в этом списке стоят на первом месте. Без показаний этих «понятых» уголовное преследование Таисии должно быть автоматически прекращено, а дело закрыто.

(Читать целиком)

Американский бизнесмен Аркадий Гонтмахер сообщил, что боится ложиться под нож российских хирургов не из-за сомнений в их профессионализме, а из-за опасений за свою жизнь.

53-летний Гонтмахер был задержан в Москве 20 сентября 2007 года по обвинениям в незаконном вылове краба, отмывании денег и создании организованной преступной группировки. Его продержали в тюрьме почти три года без суда. 16 декабря 2010 года после нескольких месяцев судебного разбирательства суд присяжных единогласно признал Гонтмахера невиновным по всем предъявленным обвинениям.

Во время пребывания Аркадия Гонтмахера в СИЗО у него обнаружилось серьезное заболевание сердца - мерцательная аритмия. Это потенциально смертельное заболевание. Сразу после вынесения оправдательного приговора Гонтмахера тут же, в зале суда, снова задержали по таким же обвинениям, искусственно выделенным из предыдущего дела. После многочисленных сердечных приступов по настоянию адвокатов его перевели из Петропавловска-Камчатского в Москву, где он по-прежнему находится под подпиской о невыезде. Повторные обвинения означают,что Аркадий Гонтмахер может вновь оказаться за решеткой, а это может кончиться для него летальным исходом.

В Москве Гонтмахеру может быть проведена требующаяся операция по установке кардиостимулятора. В интервью газете The Moscow Times Аркадиий сказал: "Кто может гарантировать успех операции при таком давлении со стороны МВД?" Он также добавил, что заинтересованные органы могут использовать его беспомощное состояние после операции в своих целях. Перед Акадием и его семьей стоит очень тяжелый выбор.

На прошлой неделе письмо за подписью нескольких влиятельных сенаторов было направлено госсекретарю Хиллари Клинтон с просьбой занять более активную позицию по этому делу.

...в образцовых странах традиция независимого суда складывалась посредством приятия — через смирение перед решениями — таких юристов, как... ставший пугалом английской истории судья Джефрис.

Ссылка

Навеянное

- Господи Исусе! Жил ли еще когда-либо на свете такой бесстыжий злодей, как ты? - И Джефрис повернул свое мертвенно-бледное лицо к членам суда. - Я обращаю ваше внимание, господа, на отвратительное поведение этого подлого изменника. Того, в чем он сам сознался, достаточно, чтобы повесить его десять раз...
- Забота о справедливости - долг каждого верноподданного, - спокойно сказал Питер Блад. - Несправедливость, совершенная любым королевским слугой, в известной мере бесчестит самого короля.
Это был сильный выпад по адресу суда, обнаруживающий... самообладание Блада и остроту его ума...

Рафаэль Сабатини. "Одиссея капитана Блада"

Для светского общества аргумент "я - помазанник Божий!" - звучит, увы, не убедительнее, чем "я начальник, ты дурак"... Десакрализация власти стала главным западным трендом двадцатого века. Россия - к огорчению либералов - и здесь отстает. Мы не перестали ждать и вопреки всему любить сильную личность, помазанную, поставленную или избранную демократическим путем, не суть важно. Желанный командир для русских - не тот, кто надувает щеки, а тот, от кого пахнет начальником. Чей организм выделяет особый секрет, "феромоны власти": прошел рядом - и что-то у тебя внутри екнуло. Не екнуло - не начальник.

Ссылка

Навеянное

Масленников был в особенно радостном возбуждении, причиной которого было оказанное ему внимание важным лицом. Казалось, служа в гвардейском, близком к царской фамилии полку, Масленникову пора бы привыкнуть к общению с царской фамилией, но, видно, подлость только усиливается повторением, и всякое такое внимание приводило Масленникова в такой же восторг, в который приходит ласковая собачка после того, как хозяин погладит, потреплет, почешет ее за ушами. Она крутит хвостом, сжимается, извивается, прижимает уши и безумно носится кругами. То же самое был готов делать Масленников.

Лев Толстой. "Воскресение"

То, что произошло сегодня, – я имею в виду публикацию интервью помощницы Данилкина Натальи Васильевой – должно принципиально изменить всю общественно-политическую ситуацию в нашей стране.

Не секрет, что именно дело Ходорковского сформировало тот репрессивный режим, который принято связывать с Путиным, и породило то «басманное правосудие», которое стало символом деградации судебной системы. Кроме того, отношение к виновности или невиновности Ходорковского стало тестом на приверженность принципам правосудия либо беззаветной верности Путину и его политике.

Поэтому разоблачение из уст Васильевой, подтвердившей, что приговор Ходорковскому и Лебедеву не был написан судьей Данилкиным, а был вручен ему в Мосгорсуде и что высшие властные круги постоянно вмешивались в ход процесса, буквально выбивает почву из-под всей той формы правления, которая связана с именем Путина.

Вряд ли Васильева говорила неправду, потому что ей в таком случае угрожают очень серьезные неприятности, вплоть до привлечения к уголовной ответственности по ст. 298 УК (клевета на судью), на что уже намекнул ее бывший начальник - председатель Хамовнического суда Данилкин.

В такой ситуации при верховенстве права глава государства должен был бы немедленно поручить Генеральной прокуратуре, Следственному комитету и ФСБ (по подследственности) провести расследование по заявлению о вмешательстве и оказанию давления на правосудие с использованием должностного положения (ст. 294 ч. 3 УК).

Поскольку отмена приговора Хамовнического суда приведет к неизбежному повторению еще одного полуторагодового процесса на Ходорковским и Лебедевым, который окончательно добьет престиж и российского правосудия, и российского государства, то единственным красивым выходом из этой коллизии является помилование Ходорковского и Лебедева президентским указом и возвращение судом дела обратно в прокуратуру. Поскольку нынешний порядок помилования, введенный указом Путина в 2001 году, носит дискриминационный и антиконституционный характер, уважающий себя и свой народ президент должен этот порядок отменить, вернув главе государства право непосредственно осуществлять акт помилования.

Эта история напоминает события другого всемирно известного процесса - дела Дрейфуса. 112 лет назад он был вторично признан виновным, но все новые очевидные доказательства невиновности несчастного капитана и стремление остановить общественную поляризацию привели к тому, что президент Франции его помиловал без требования признания вины. Через семь лет, после новых разоблачений, Дрейфус был полностью реабилитирован.

В интервью Натальи Васильевой самое интересное (по крайней мере для читающей публики) не его содержание, а сам факт этого интервью. Наталья Васильева не рассказала нам ничего такого, чего бы мы не знали, кроме некоторых эмоциональных подробностей, касающихся пыток, которым был подвергнут судья Данилкин.

Самое главное – появление этого интервью в том контексте, который существует последнее время вокруг имени Ходорковского. Ведь именно сейчас от своих слов отказываются те, кто требовал расправы над ним. Спустя много лет выясняется, что у них что-то случилось с совестью, им неловко.

В данном случае мне кажется очень важным тот момент, что людям стало неловко ассоциировать себя с путинской системой. И совершенно очевидно, что это принимает массовый характер, набирает силу. Нормальным людям – не ангелам, но нормальным людям – все чаще становится стыдно, что их ассоциируют с этой системой, что каким-то образом на них падает отсвет принадлежности к этой системе, им стыдно принимать в этом участие. Это очень важный момент. Когда это наберет критическую массу, тогда не будет Путина и путинской системы.

Нет никакого «дела Ходорковского» в отдельности от политической системы, в которой мы живем. Можно даже сформулировать так: появление у заявления Васильевой последствий - не в виде ее преследования за клевету, как предлагает Данилкин, а в виде пересмотра дела Ходорковского, расследования этой истории и наказания тех, кто нарушал закон, - будет означать, что что-то сдвигается в политической системе. В нынешней политической системе Ходорковский сидит.

Это очередная капля. И по реакции российской элиты на вновь открывшиеся обстоятельства мы поймем, до какой степени время сдвигается или не сдвигается. Потому что, если представить себе масштабы политических изменений в Англии после аналогичного признания, то мы поймем, что сказанного Васильевой, одного этого интервью достаточно для серьезнейших отставок и серьезнейшего политического скандала в цивилизованном государстве. Что будет у нас – посмотрим.

Но вначале о том, как получил "помилование" я сам.

Меня осудили в 1983 году. Согласно обвинительному заключению, мое «преступление» продолжалось 10 лет и за 10 лет, будучи «подпольным адвокатом преступников», я устно совершил более 200 правонарушений. Но все это время за мною тайно следила группа сотрудников КГБ под руководством Альберта Кузьмича Шевчука и никакого криминала не обнаружила. После ряда международных скандалов диссидентов в "психушку" уже не сажали, и мне можно было не опасаться, что мою логику сочтут противоестественной. В этом и была моя ошибка. Надо сказать, что наша советская следственно-карательная система отличалась исключительной простотой и дешевизной. Я сидел в Бутырке. Там имелись камеры (так называемые «пресс-хаты»), в которых специально отобранные уголовники мучили обвиняемых, добиваясь, чтобы те помогали следствию себя обвинить. А поскольку я был чрезмерно невиновен, то в моем конкретно случае получалось, что «пресс-хата» неминуема (у следователя просто не было иного выхода). И вот с учетом всех обстоятельств я решил "признать" вину. Но мое "признание" фактически равнялось отрицанию. Я рассуждал так: «Если арестовали - значит, виновен. А то, что я не знаю, в чем моя вина, вовсе не означает ее отсутствия. Более того, это может служить даже обстоятельством, отягчающим вину».

Со временем моя позиция конкретизировалась. Я писал в протоколе, что действительно верил в Правосудие и эту свою веру распространял. Я виновен в том, что распространял свои иллюзии. В итоге «пресс-хаты» избежать не удалось. Я был слаб, и меня там не били, разве что не давали спать. Из-за этого, правда, я чуть с ума не сошел. И все-таки на первых порах я смог кое-чего добиться. По крайней мере, на суде меня никто не спрашивал, признаю ли я себя виновным, а все свидетели между тем уверяли, что я призывал говорить на допросах правду и не отказываться от дачи показаний. Инкриминировалось мне также авторство брошюры «Как быть свидетелем», где якобы содержались ложные утверждения, порочащие наш общественный строй. Однако обвинение не имело доказательств ни моего авторства этой брошюры, ни наличия в ней ложных утверждений. После того как адвокат объяснила суду, что обвинение не доказано, мне дали максимальный срок по соответствующей статье Уголовного кодекса, и я отправился в казахстанский лагерь общего режима. А когда срок наказания заканчивался, со мной встретился сотрудник КГБ Чермининов. Он сказал, что если я не напишу заявление о своем раскаянии, то буду поставлен в такие условия, что обязательно совершу новое преступление. Раскаяния не состоялось, поэтому меня еще раз осудили на четыре года «за хулиганство». Но мое хулиганство выглядело откровенной липой, и председатель Верховного суда Казахстана вынес протест на приговор. По настоянию КГБ протест был отклонен. Но уже шла перестройка, в лагерь приехал Шевчук с предложением писать просьбу о помиловании. И хотя в том, что я написал, раскаяние и признание вины нарочито отсутствовали, меня помиловали. Тогда же обнаружилось, что и в моих действиях нет состава преступления. Но был ли состав преступления в действиях тех, кто меня мучил, осталось невыясненным.

А общий вывод таков: чем очевидней невиновность человека, тем беспощаднее уготованная ему криминально-судейская расправа.

Теперь по поводу помилования Ходорковского и Лебедева.

(Читать целиком)

Мне очень не хотелось еще раз писать о грядущей – Пятой – Русской революции. Мне казалось, что за прошедшие два с половиной года я истоптал эту тему до основания, начиная со «Второй революции» и заканчивая недавней, самой скандальной «Слава Революции». Но созерцание той тошнотворной смеси тупости с животным страхом, которая сквозит в российских официозных и параофициозных комментариях по поводу тунисско-египетских событий, вновь заставило меня взяться за перо.

Отечественная реакция на падение авторитарно-клептократических арабских режимов живо напомнила мне тот панический страх, который охватил российскую имперскую элиту, в том числе культурную, при известиях о «весне народов» 1848 года (начиная с парижского Февраля и далее – к берлинскому Марту...).

(Читать целиком)

Не без дальнего умысла уравнял президент лето и зиму. Не просто чтобы не томить коров опозданиями доярок - и о людях тоже позаботился. Ведь общение с Европой при современных-то средствах очень уж нынче тесное - а влияния оттуда у нас не в чести. Но не запрещать же общение с иностранцами. Тут лучше без шума. Кабы, пока у нас день, на гнилом Западе шла ночь, контакты бы и ужались. Но так выходит лишь с Америкой. А по закону природы, то бишь астрономическому времени, когда в Москве восемь часов вечера, в Париже – семь, в Лондоне – шесть. Разрыв невелик.

Советская власть его увеличила, введя декретное время. Тогда говорили не «модернизация», а «индустриализация», был лозунг «Время, вперед!» - и перевели вперед стрелки. Ныне, вопреки природе, в Москве восемь часов, в Париже шесть, в Лондоне пять. Этой весной летнее время нам еще введут - и таким оно останется, зимнего уже не будет. А в Англии с проклятым Березовским, да и во Франции, на указ нашего президента не оглянутся. Осенью они отведут часы назад, а мы - нет, и разрыв на зиму с Лондоном будет в четыре часа вместо двух природных. А с Парижем три вместо одного.

Хотите позвонить знакомому в Лондон? До работы трудно: в Питере восемь, а там будет еще четыре утра, разбудите. А после работы, чтобы и он домой уже пришел, надо звонить в полночь - тогда там восемь. Значит, самому не спать. Опять же и конторам, нашим и тамошним, между собой сговариваться будет трудней. По-природному было бы два часа разницы, не беда, а по-президентски будет четыре. Часто звонить не станешь. Личные контакты ослабеют. Чего, видимо, и хотят.

(Читать целиком)

Первое время было просто шоком для меня. Я не могла понять, как так могло получиться, что человек помогал людям, а его незаконно осудили и отправили в тюрьму. И ничего не сделаешь с Кузьминским судом, с Кузьминской прокуратурой – там все на коммерческой основе...

Правило, которое я всегда держала в голове в суде, в тюрьме, – бороться и отстаивать свои права и интересы. Я не виновна, я должна бороться. Этим я и занималась. Думала о делах, а не о том, что происходит вокруг. Периодически общалась с депутатами, правозащитниками, в том числе членами Общественной наблюдательной комиссии, которые часто посещали меня, задавали вопросы по условиям содержания, спрашивали о жалобах. Сама Людмила Михайловна Алексеева (председатель МХГ) приезжала ко мне в тюрьму и на суды, Александр Ильич Музыкантский (уполномоченный по правам человека в г. Москве), Николай Владимирович Левичев (руководитель фракции «Справедливая Россия» в Госдуме), депутаты Госдумы Илья Владимирович Пономарев, Геннадий Владимирович Гудков, Татьяна Николаевна Москалькова и многие другие, за что всем большое спасибо.

На протяжении этих трех лет я постоянно ощущала поддержку с воли. Не было моментов, когда бы я чувствовала, что про меня забыли. Помимо визитов депутатов и правозащитников поддержка выражалась в письмах от разных людей, поздравлениях, открытках. «Союз солидарности с политзаключенными» поздравлял, журналисты разных изданий, было даже одно письмо из Парижа! Поддержка была очень ощутимой.

Самое тяжелое испытание

Когда шел первый судебный процесс, я была уверена, что меня оправдают. Дело было очевидно сфабрикованным, в нем не было ни одного документа, подтверждающего мою вину. Судья Людмила Самохина ехидничала на суде, засыпала прямо на заседании, не читала ничего, не удовлетворила ни одного моего ходатайства. Ее отношение было просто скотское. И она все время доводила меня до слез, на каждом судебном заседании. Мне было обидно, что в нашей стране возможна такая несправедливость, поэтому я плакала. На втором процессе я тоже надеялась на лучшее. Оба приговора были для меня неожиданностью.

В итоге по двум сфабрикованным уголовным делам мне дали пять с половиной лет, признав виновной по четырем статьям. (Читать дальше)

Месяц назад Максим Громов отправился в свой очередной поход за справедливостью. Он позвонил Юрию Шевчуку. А Юрий Шевчук перезвонил Максиму. И они встретились. Во время встречи родилась идея кампании солидарности с политзеками и, что не менее важно, с их семьями. Их дети должны знать, что папы и мамы сидят в лагерях не потому что они плохие, а потому что у нас такое государство.

(Читать полностью)

Кто чей? Участни(цы)ки московского "Дня гнева", отдав дань уличному ритуалу, расходятся по местам вскармливания и отогревания. Фото тов. anatrrra, полный фоторепортаж здесь.

12 февраля во время скандирования "Вся власть народу!" на "Дне гнева" в Москве я, стоя прямо под трибуной, перекрикивал гневливцев: "Никакой власти никому!" Старушки чуть не поколотили с перепугу, зато остался саундтреком на чьей-то видеокамере, вошел, наконец-то, блин, в историю.

Вообще митинг был смешной. anatrrra вот шутит, что можно его было бы назвать скорее "Днем примирения".

Не то чтобы гнев в адрес властей казался ненастоящим... Скорее - дежурным. А когда нечто становится дежурным, оно в ту же секунду начинает быть и как бы немножечко ненастоящим тоже.

Я еще на той неделе говорил Удальцову Сергею, что название уж больно пафосное, что лучше уж, раз понятно у кого позаимствована идея, по аналогии со "Стратегией-31" назваться "Дюжина ножей в спину революции" "Двенадцать месяцев - двенадцать поводов", но он только головой покачал, оно и понятно, столько уже этот брэнд раскручивает, а тут власти свинью подкинули - в первый раз "День гнева" разрешили, как тут быть?

(Читать целиком)

О несовершенстве российской правоохранительной и судебной системы известно всем, кто хотя бы немного интересовался этой темой. Люди перестали верить в силу закона и все чаще, отчаявшись добиться защиты своих прав и справедливости в прокуратурах и судах, размещают в Интернете видеообращения - в надежде, что публичность поможет им в решении проблем.

Зачинателем "жанра" стал майор МВД из Новороссийска Алексей Дымовский, обратившийся к Владимиру Путину, затем его примеру последовали заместитель прокурора Ухты Григорий Чекалин и другие.

Однако, как показал этот опыт, вместо помощи, которую эти люди искали со стороны власти, они получают лишь новые неприятности.

Историю, разворачивающуюся сейчас с бывшим гендиректором ЧОП "Витязь-спорт" Александром Маркиным, вполне можно назвать очередным подтверждением этой закономерности.

(Подробно о деле Маркина)

Тут некоторые горячие головы, насмотревшись "Аль-Джазиры", стали призывать радикализировать 31-е марта - не более не менее как "захватить спойлерский митинг". Призвать радикалов зайти в загон и навести там свои порядки, "захватить сцену" и т.п.

Мне понятно такое стремление. Особенно после того, что мы все наблюдали в Египте в последние дни и часы. Однако вынужден охладить горячие головы...

Главный урок событий в Египте вовсе не в радикализме участников уличных событий (напротив, можно сказать, толпа вела себя очень сдержано - госучреждения, например, не трогали до последнего), а в стойкости и упорстве протестующих. В их решимости довести дело до конца. В том, что их хватило надолго. Собравшись однажды, они не разошлись по домам-работам, а продолжали гнуть свою линию до победы...

Вот этому упорству, упрямству даже, и следует поучиться. Встретимся 31 марта на Триумфальной.

Очевидно, у протестов в Египте были три основные причины, которые наложились друг на друга. Это неэффективный долголетний авторитарный режим, который всегда выставлялся как некая альтернатива исламистам и поддерживался западными странами с целью сохранения "стабильности" в регионе. Для большинства населения это по факту означало стабилизацию бедности и отсутствие каких-либо перспектив к развитию. Однако пока существенная часть египтян была задействована в обслуживании европейских туристов, а режиму хватало доходов от продажи ресурсов для обеспечения какой-то минимальной занятости, свергать такой режим людям было лениво.

Но к проблемам народовластия и отсутствия политических свобод добавился продовольственный кризис, и невидимая рука рынка совсем прижала народ ко дну. И, конечно, ключевым моментом стали события в Тунисе, которые обозначали некую другую перспективу для региона, - и люди вышли на улицы.

Удивительно, что Мубарак так долго не уходил в отставку. Возможно, человек, просидевший 30 лет у власти, живет в какой-то своей реальности, позволяющей ему игнорировать массовые протесты. Безусловно, вина за политический кризис и сотни погибших людей лежит на этом человеке - он заслуживает такой же участи, как его коллега Саддам Хусейн. Скорее всего, теперь, когда Мубарак ушел в отставку, ситуация довольно быстро нормализуется.

В любом случае после такой встряски режим в Египте сильно изменится в сторону большей демократизации, а начавшиеся массовые забастовки повлияют и на улучшение положения дел в социальной сфере. Пример Египта интересен еще тем, что массовые протесты начались без какого-либо значимого влияния организованной оппозиции, которая всегда там была слаба. Египтяне продемонстрировали превосходную способность к самоорганизации без каких-либо вожаков и начальников, а это значит, что подобного развития событий можно ожидать и в России, где оппозиция также слаба, а социальную обстановку сложно назвать стабильной.

"Союз с левыми - это самоубийство". Таков подзаголовок последней колонки Новодворской на "Гранях". И я как левый говорю Валерии Ильиничне: да, для Вас это самоубийство. Мы даже близко не сможем быть в союзе с Вами по нескольким причинам.

Первая причина - это фашизм. Знаете, такой банальный фашизм, который Вам так по душе. Вам греет сердце имя Пиночета, Вы на стороне крупных корпораций, а мы на стороне тех рабочих, которые вышли на забастовку несмотря на то, что по ним стреляли военные. Вы с радостью прикрепили бы перед расстрелом белый лоскут к рубашке профсоюзного активиста на стадионе в Сантьяго, потому что его борьба за нормальную зарплату, за полную медицинскую страховку - это не Ваша борьба.

(Читать целиком)

Некоронованный самодержец Белорусcии Александр Лукашенко активно проводит беспрецендентно показательные репрессии в отношении той части населения, которая настроена оппозиционно по отношению к товарищу президенту. После того как в офисах белорусских правозащитников прошли обыски, после того как Лукашенко изгнал из страны представительство ОБСЕ, международные правозащитные организации приняли очень правильное решение. Они организовали международную наблюдательную миссию Комитета международного контроля.

В Минске я работала неделю. И уже в первый день мне довелось побеседовать с ее представителями. Тем более что в составе миссии были и российские правозащитники - например, участники Международного молодежного правозащитного движения. Именно у моих уважаемых коллег из этой правозащитной организации я и спросила: а что мы будет делать с нашими политзеками - как теми, кто уже сидит, так и теми, кто отправится на зоны очень скоро, если к ним не будет должного внимания?

(Вот что мне ответили)

Странный у нас Совет судей. Не нравится судьям, что граждане и их общественные объединения, особенно с согласия президента, собираются критически оценивать решения, принимаемые судами. А что их так взволновало? Взволновало решение Совета по правам человека при президенте о проведении правовой общественной экспертизы по делу "ЮКОСа" и Михаила Ходорковского, а также по делу Магнитского.

По мнению судей, такое решение незаконно. Никто, считают они, не может и не должен пересматривать решения судов на общественном уровне. Следует признать, что в этом они правы. Но дело в том, что никто и не собирается на общественном уровне пересматривать решение суда - приговор.

У граждан есть обязанность исполнять решения суда, но никто не может их заставить верить в справедливость того или иного решения суда. Как никто не может заставить граждан замолчать и не обсуждать те решения судов, которые они считают заказными или несправедливыми. Обсуждать и оценивать те или иные дела с привлечением авторитетных юристов, политиков и представителей общественных организаций - законное право общества.

Всполошились судьи совсем не зря. Они ведь лучше других знают, какова цена их решений в прямом и переносном смысле и как эти решения принимаются.

Серьезная экспертиза дела "ЮКОСа" может вообще стать важным прецедентом для оценки деятельности судов и судей. А это как раз то, что необходимо, чтобы басманные суды навсегда исчезли из российской судебной системы. Против этого и возражают судьи.

Поэтому позиция Совета судей вызывает лишь уверенность в необходимости оценки дел "ЮКОСа" и Магнитского на уровне неформальной экспертизы.

Ни один закон не может заставить граждан верить судебным решениям. Поэтому таких законов и нет.

Осталось только узнать список этих расстрелянных офицеров, наконец-то их увидеть. Все о них говорят, но никто никогда не опубликовал их список, потому что списков-то их нету. Поэтому о каких таких реабилитированных единым списком речь идет – вообще непонятно... откуда родственники уверены, что именно в Катыни лежат их погибшие близкие, там, родные, близкие, предки? Вот откуда они уверены, что именно вот эти останки, которые там находятся в этих ямах, являются останками их родственников? Почему вообще польская сторона с такой радостью и готовностью эту липу очевидную принимает за реальность? Неужели полякам самим не хочется добиться правды в этом вопросе?.. Зачем обманывать польский народ? Вот зачем польскому народу всучивать непонятно что из каких-то политических спекулятивных интересов? Нам не надо замирения за счет исторической лжи. Нам надо добиться на самом деле понимания вопроса, куда исчезли... чьи трупы находятся в Катыни. Для этого эти трупы надо идентифицировать, в том числе с помощью генетических разных способов. Если это поляки, доказать, что это поляки. Если это русские, доказать, что это русские. Если это немцы, доказать, что это немцы. Кто угодно… не факт, что там вдруг не выяснится, что никаких сталинских преступлений не было... А на мифе о двадцати тысячах, как нам уже теперь говорят, расстрелянных польских офицеров построена просто фундаментальная, это такой фундаментальный камень в здании антисоветизма и навязывания России чувства исторической вины... Да наплевать на официальную позицию. Официальная позиция при Сталине была одна, при Хрущеве другая, при Брежневе третья, при Горбачеве четвертая. Кто сказал, что при Медведеве позиция правильная?.. Ну и хрен с ними, с чиновниками... Очень хочется попасть в газораспределительные сети Польши, очень хочется попасть в сланцевый... да, в сланцевый газ, поэтому мы готовы признать то, что не доказано, не подтверждено, не зафиксировано и так далее. Большой есть материальный интерес. Поэтому мы готовы торговать… не знаю там... ну, торговать абсурдом. Потому что понять, зачем под Смоленском в 40-м году были расстреляны польские офицеры из немецкого оружия... А почему тогда в Сибири не были расстреляны польские офицеры? Да я... да как... да это главный вопрос! Я говорю: в Сибири – стреляй не хочу. Стреляй по ним, прыгай, коли штыками, там, закапывай живыми в землю – никто бы не шелохнулся бы... Мотива нету, нету мотива. Вы поймите, в катынских расстрелах нету ни малейшего мотива, кроме того, чтобы это досталось немцам. Если мы предполагаем, что в 40-м году кто-то хотел, чтобы немцы, оккупировав Смоленск, - в 40-м году предвидели это, что будет в 41-м, - раскопали эти рвы и вот потом вот так вот сделали. Это абсурд. Зачем поляки принимают эту липу, эту туфту – у меня вопрос. Но так как они по Достоевскому все время Грушеньку торговали, то я думаю, что и здесь тоже какая-то торговля идет, понимаете?

Ссылка

(Из заявлений по делу о неправомерном задержании Ильи Яшина)

4 февраля 2011 г.

Так получается, что был приказ на составление этого рапорта. Под диктовку. [Мои показания] в рапорте не соответствуют действительности... Я возмущался, отказывался, но мне все равно сказали: пиши либо уволим тебя.

Ссылка

8 февраля 2011 г.

4 февраля я явился в суд... Яшин стал спрашивать меня, например: верю ли я в бога? И процитировал отрывок о "не лжесвидетельствуй" из Библии... При допросе на суде в зале мне задавали вопросы адвокат и Яшин по очереди, вопросы мне казались некорректными и с какими-то подвохами. И я не знал, что отвечать, и говорил то, что мне приходило в голову... Яшин и его адвокат оказывали на меня моральное воздействие... в связи с чем мной были даны неточные и размытые ответы на их вопросы.

Ссылка

Навеянное

2 марта 1938 г.

Председательствующий. Подсудимый Крестинский, вы признаете себя виновным в предъявленных вам обвинениях?

Крестинский. Я не признаю себя виновным. Я не троцкист. Я никогда не был участником ⌠право-троцкистского блока], о существовании которого я не знал. Я не совершил также ни одного из тех преступлений, которые вменяются лично мне, в частности, я не признаю себя виновным в связях с германской разведкой.

Председательствующий. Ваше признание на предварительном следствии вы подтверждаете?

Крестинский. Да, на предварительном следствии признавал, но я никогда не был троцкистом.

3 марта 1938 г.

Крестинский. Свои показания на предварительном следствии я полностью подтверждаю.

Вышинский. ...что значит в таком случае ваше вчерашнее заявление, которое нельзя иначе рассматривать как троцкистскую провокацию на процессе?

Крестинский. Вчера под влиянием минутного острого чувства ложного стыда, вызванного обстановкой скамьи подсудимых и тяжелым впечатлением от оглашения обвинительного акта, усугубленным моим болезненным состоянием, я не в состоянии был сказать правду, не в состоянии был сказать, что я виновен. И вместо того, чтобы сказать "да, я виновен", я почти машинально ответил "нет, не виновен"... Я не в силах был перед лицом мирового общественного мнения сказать правду, что я вел все время троцкистскую борьбу. Я прошу суд зафиксировать мое заявление, что я целиком и полностью признаю себя виновным по всем тягчайшим обвинениям, предъявленным лично мне, и признаю себя полностью ответственным за совершенные мною измену и предательство.

Стенограмма судебного процесса по делу право-троцкистского блока