Смотрите, я на самом деле очень люблю Александра Исаевича Солженицына... он очень, мне кажется, большой мастер был и очень повлиял и на русский язык, и на меня лично, и на всех на свете, как мне кажется, опять же, и на мировой коммунизм. И Войнович, поскольку одна из ветвей его творчества была сопряжена с борьбой с Солженицыным, с травлей Солженицына, если угодно, все-таки, мне кажется... Войнович занимался травлей. Нет, понимаете, травлей занимается кто угодно. И шельмовать человека на тему того, что он, не знаю, антисемит, мракобес и так далее, в тот момент, когда у Солженицына на самом деле была непростая ситуация и на Западе... Поэтому прощание прощанием, но, как называется, не готов присоединяться к умильному хору... И вот все эти обороты, что Войнович добивался равенства или чего-то такого, справедливости...

Олег Кашин, журналист

Наша полемика (с Лидией Корнеевной Чуковской о романе "Москва 2042", враждебно воспринятом многими поклонниками Солженицына. - Ред.) окончилась миром, но не согласием. С тех пор как это стало возможно, мы возобновили наше общение лично и по телефону, спорной темы старались не касаться, но нет-нет да и сворачивали на старую дорожку. Не признавая своей неправоты, Л.К. становилась все более миролюбивой и, очевидно, чувствуя неубедительность прежних своих аргументов, прибегла к последнему доводу, который употребляли и другие мои критики. В литературе есть иерархия, и, критикуя кого-то, я должен помнить, кто я и кто критикуемый. Я обычно этот аргумент оспаривал всерьез, но одному маленькому литератору сказал с нарочитым высокомерием: "Если я должен знать разницу между Солженицыным и собой, то и вам следует подумать о разнице между мной и вами и не давать мне указаний, что и как я должен писать".

Владимир Войнович. "Портрет на фоне мифа"