"Зазеркалье: андижанская резня". Так называется документальный фильм Моники Уитлок, бывшей в 2005 году корреспондентом Би-Би-Си в Узбекистане. Он знакомит с фактами почти так же бесхитростно, как себя ведут в кадре жители Андижана. Но при этом картина проясняет политические проблемы постсоветского пространства, в том числе и России. Всплывает то, что у нас часто является предметом недомолвок и кривотолков. События проясняются тем, что извлечены на поверхность, натурально показаны.

В начале 2005 года в Андижане затеяли процесс над двадцатью тремя бизнесменами, начавшими свои дела после роспуска СССР и узаконения частного предпринимательства. Власть, хоть м не сразу, решила извлекать из чужой частной деятельности пользу для себя, а не только налоги для государства. Наткнувшись на отказы, она и затеяла процесс, а поскольку эти маленькие Ходорковские никаких преступлений тоже не совершили, их объявили запрещенной исламской сектой и судили в качестве таковой.

На Западе к тому времени ислам уже не жаловали, и разбираться, где потакают исламским фашистам, а где нарушают права честных людей, исповедующих ислам, европейским и американским властям не казалось важным. Но жители Андижана поняли, что от судьбы подсудимых зависит их собственная. И тысячи вышли на безмолвную демонстрацию, которая продолжалась больше трех месяцев. В фильме показано как эти тысячи стоят на улицах города, не занимая проезжую часть. Просто стоят.

С чего узбеки поверили, что они обрели право на свое хозяйство, и почему такое множество людей решилось протестовать, когда над этим правом надругались? У нас-то протесты не обретали подобного масштаба. А потому, что роспуск СССР отозвался в тамошних умах прямей, чем в России. Наше имперское сознание при нас, тем паче что отделились лишь "союзные" республики, а "автономные" - иные побольше "союзных" - никуда не делись. А узбеки сочли себя независимыми от Москвы, от русских. Оттого и осмелели. Уже не боялись, что выйдет как перед распадом СССР в Казахстане, Литве или Грузии. Не допускали, что независимая узбекская власть станет стрелять в узбеков.

А она стала. Шесть лет назад в мае месяце кто-то напал на тюрьму и освободил арестантов. Неясно, кто это сделал. Но спецчасти обрушили огонь на мирную многодневную демонстрацию и убили несколько сот человек. И всплыла здравая мысль, что зло не в русских, не в "русскости", а в том, как устроено общество, и плохи не русские сами по себе, а имперские порядки, навязаные Узбекистану Москвой, но уцелевшие и вне империи, без русских.

Некоторые из спасшихся от резни попали на Запад. Один из героев фильма в конце говорит: "Я надеюсь вернуться в Узбекистан и рассказать, как здесь устроено общество". Хочется пожелать ему успеха. Но в России-то это знание есть, однако оно не находит применения и даже отвергается, причем не одной властью, а и немалой частью граждан. То ли знания мало, то ли его недостаточно сообразуют с нашими реалиями.

Узбекистан так же освободился от колониальной власти, как многие другие страны Азии и Африки. В тех странах тоже власть часто доставалась авторитарным правителям и положение людей не только не улучшалось, но и становилось хуже, чем в колониальное время. И все-таки ситуация в Узбекистане изменилась. Она стала внутренним делом, решаемым лишь в противостоянии с авторитарным президентом Каримовым, попирающим права узбеков. Зло уже не в "русскости" и не в "имперскости". Это сугубо социальное противостояние - на Москву не свалишь, русофобией не смягчишь. Андижан это прояснил, и хоть Каримов держится, у него нет гарантий от судьбы Мубарака.

Россия, слава богу, уже более полутысячелетия как ничья не колония. Почти три века назад она даже формально провозгласила себя империей, а на деле ею стала еще более чем веком раньше. Даже была второй державой мира. Почему же при этом русские жили и живут несопоставимо хуже титульных народов других бывших империй - и Британской и Французской? Покуда ответ на этот элементарный вопрос замалчивается, из положения нет выхода. Империя после 1991 года сильно уменьшилась, но ситуация не сильно изменилась.

А ответ вполне ясен. Как бы далеко ни простирали свою власть англичане или французы, сколько бы ни перебиралось их в поисках лучшей жизни на новые места, дома, в Англии и во Франции, люди не мирились с произволом, бунтовали и добивались улучшения общественных порядков и своей жизни. Там отвергали феодальную зависимость, доросшую у нас до крепостного права, создавали (в Англии еще в XIII веке) представительную систему, у нас введенную лишь в ХХ веке, да и то бесправную, не спорящую с монархом, как в Англии, а лишь подающую царю советы, а ныне - чисто показную. Положение английских рабочих в XVIII - начале XIX веков было ужасающим, но они, как свободные люди, действенно боролись за свои права, а у нас великий модернизатор Петр строил крепостные заводы, фактически оставшиеся такими и при советской власти. Борьбы за права русских как основного народа метрополии, да и самой этой метрополии не было.

Русские - и при Ломоносове, и еще при Некрасове - сами были в русской империи колониальным народом. Поэтому их положение оказалось не только хуже, чем у англичан и французов, но и не дало им той перспективы, которую дает колониальным народам освобождение: Узбекистан совершил в Андижане еще только первую попытку, а Эстония или Польша довольно быстро добились некоторых результатов.

Русским, которых слали на смерть в Афганистане и Чечне и угнетали не меньше других, внушали, что они заведомые интернационалисты, а жители колоний заведомые сепаратисты. Русских по-прежнему ценят главным образом как опору империи, не вникая, какова их жизнь и почему средняя продолжительность жизни мужчин немногим больше пенсионного возраста. Власть пугает злыми чеченами и взрывами неизвестно где и когда. Мы, мол, тут русские, а они против всех нас. "Имперскость", прежде "социалистическая", все больше держится за "русскость", как опору и оправдание. Империалисты выдают себя за русских националистов, хотя на деле они обыкновенные нацисты.

В 1917 году обещали равноправие в "едином человечьем общежитье" "без Россий, без Латвий". А на деле в Латвии латыши должны были знать русский язык, а русским в Латвии знать латышский было необязательно. Такое "равноправие" сеяло русофобию и не давало решать сообща даже общие проблемы. Не все понимали, что отказ тогда латышам, а ныне чеченцам и другим в праве жить так, как они хотят, - это отказ и русским.

Понемногу это сознается, и "русскость" тоже тянется к отказу от "имперскости", - эта тяга и противостоит русскому нацизму как всамделишний русский национализм. Ему нужно национальное русское государство, строящее добрые отошения и с Чечней, и с Татарстаном, и с другими. Не сея иллюзий, будто отношения с колониями бывают равноправны.

Нацисты любой ценой хотят удержать завоеванные царями земли. Но русское национальное государство будет успешным, лишь противостав имперскому нацизму, как современная Германия противостала нацистской Третьей империи. Конечно, национальное государство не сводится к землям, на каких оно возникло тысячу или пятьсот лет назад. Петербург, построенный на завоеванной финской земле в XVIII веке, бесспорно русский город, и отрывать его от России нелепо - не стоит равняться на то, что немцев выселили из Кенигсберга, построенного в XIII веке. Но многие народы поныне живут на землях исторического заселения, и абсурдно называть их стремление сохранить самостоятельность сепаратизмом. Ни Северный Кавказ, ни многие земли Поволжья, ни Бурятия Петербургами не стали. А упреки в сепаратизме бросают даже татарам, второму по численности народу страны.

У нас к тому же путают положение отдельных представителей нетитульных наций и участь этих наций в целом. Это вещи связанные, но не идентичные. Чтобы люди были равноправны независимо от этнической принадлежности, достаточно соблюдать закон. Но народы заведомо не равны в возможности действовать самостоятельно, и преимущества имперской силы практически ущемляют огромные множества людей, а столичных удачников выдают за свидетельства широты и терпимости. Крупнейшая фигура русской православной церкви, ее главный реформатор патриарх Никон был мордвин. Но мордовская автономия, как и все другие, все еще в полной зависимости от Москвы. И практическое неравноправие сказывается на сознании и титульного народа империи, и колониальных народов.

Андижан показал, что сама по себе независимость еще не гарантия демократии, что национальная власть бывает врагом собственного народа. Но он же показал, что независимость - обязательное условие демократии, которой Узбекистану надо будет добиваться новыми демонстрациями, или реформами, или революциями. А это стало там реально лишь после 1991 года.

У нас это еще невозможно. Не осознано, что независимость и самостоятельность, нужные для демократии колониальным народам, нужны и титульным. Подпирая империю, русские отказываются от шанса на демократию. Выходивший уже при Сталине из моды Энгельс именно о России сказал: "Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы". Ситуация изменится, если другим дадут самостоятельно решать свои проблемы.Тогда и Россия решит свои, и русским тоже будет прок от роспуска СССР.