По третьему делу "ЮКОСа" могут привлечь ученых. Как мы и ожидали, это ноу-хау теперь будет широко использоваться: независимые эксперты будут привлекаться как пособники за "заведомо ложные заключения". При этом ложность заключений устанавливает то самое следствие, выводы которого и опровергаются этими заключениями.

В прошлом августе я писала по поводу дела Ольги Зелениной (химика, которую обвиняют в пособничестве за составленное ею информационное письмо о свойствах мака), что это дело "может положить начало новому тренду: ведь по этой неубиваемой логике можно обвинить любого специалиста, который даст заключение, не устраивающее следствие. И легко ли будет адвокату найти специалиста, который согласится провести исследование, если за добросовестное заключение можно сесть в тюрьму?

То есть такая практика уничтожит на корню сам институт независимой экспертизы, который пытается хоть как-то противостоять произволу репрессивной машины и позволяет обеспечить хоть минимальную состязательность процессу. Конечно, судья может не принимать во внимание заключение специалиста, но всё же при нем труднее закрыть глаза на огрехи следствия и топорную работу «экспертов» в форме или в штатском. Надо ли говорить, какой это солидный гвоздь в гроб нашего правосудия".

Увы, увы. похоже, все так и происходит.

Шестое заседание по делу "болотника" Михаила Косенко. Это уже превращается в анекдот: свидетели обвинения вновь не явились! Представитель ЖКХ Жбанова (которая "28 миллионов", судья называет ее "Жбанов"), обожженный пенсионер Яструбенецкий (судья зачитывает "Ястржембский") и пострадавший омоновец Казьмин - без объяснения причин. "Остальных не представилось возможным оповестить". "Остальные" - это бойцы ОМОНа. Рассказывайте сказки! Скорее всего дело тянут до начала "большого процесса" над 12 другими фигурантами.

В отсутствие свидетелей обвинение продолжает валять дурку. Зачитывают протоколы домашнего обыска. Изъятие одежды, книги "Номенклатура против России" и двух телефонов. Исследование мобильников. Длительность разговоров. С телефона Nokia отослано 9 СМС, принято 229. Списки контактов частично совпадают. В телефоне Philips "информации, интересующей следствие, не обнаружено". А в Nokia - обнаружено? Что они собираются доказывать: что Михаил был на Болотной? Так он этого и не скрывает. Или что он переговаривался с Навальным, вынашивая тайные планы захвата власти? Нет, этого они не скажут. Их методика - многозначительные намеки...

Ксения Косенко, сестра Михаила: К чему все это? Вещи - телефоны, документы, плеер сына (тоже изъятый) - вернули нам через три месяца. Этот толстенный кирпич - книгу - я еле дотащила домой из Cледственного комитета. Только ключи от квартиры не вернули - они вообще исчезли из всех описей. Между прочим, телефон Nokia вернули полностью заряженным!

Адвокаты на основании инцидентов на прошлом заседании дают отвод судье. Поразмыслив, судья Москаленко отказывается "отводиться".

Михаил Косенко: У меня комментарий к чтению документов обвинителем Ивановой. В прошлый раз, описывая видеозаписи, она сказала, что на кадрах видно, как я держу Казьмина. Это неправда, этого не видно, и я никого не держал, я отталкивал от себя дерущихся! Прошу занести в протокол.

Михаил, в свежей летней рубашке и аккуратно причесанный (после предыдущего заседания Ксения постаралась передать побольше всякого, чтобы порадовать брата), выглядит несколько лучше и увереннее. Терпения ему!

Я абсолютно точно знаю, что если американские фонды дают деньги, то дают только на политическую деятельность. Других целей не бывает, потому что они благотворительностью не занимаются... Я бы хотела верить во что-то доброе или светлое от США, но его нет. Я слишком хорошо знаю то, чем они занимаются... Россия им не подчиняется полностью, а терпеть независимые государства они не могут... Россия обязана своим гражданам защищать свой суверенитет, поэтому мы должны пресекать иностранное влияние, которое США пытаются в России использовать.

Вероника Крашенинникова, директор Института внешнеполитических исследований и инициатив

Тут впереди всех с большою толпою народа сбегает
Лаокоон с крепостной вершины, гневом пылая.
Издали он уж кричит: "О несчастные! Что за безумство!..
Да разве данайцев дар без коварства бывает?..
Иль в деревянном коне здесь ахейцы скрываются, или
Против нашей стены громада построена эта,
Чтоб над домами ударить, чтобы нашу крепость превысить,
Или иной здесь обман. Нет, коню вы не верьте, троянцы!
Что там ни будь, я данайцев боюсь и дары приносящих".

Вергилий. "Энеида"

В 2006 году, когда была убита Анна Политковская, в "Новой газете" было напечатано одно стихотворение. Мне запомнились из него четыре строчки:

Ничего слова не значат,
Ни фига они не могут.
Те, кто думает иначе,
Вымирают понемногу.

Тогда, через 40 дней после гибели Анны, мне казалось, что это правда. Теперь я думаю, что на самом деле всё не так. Слова в России значат все больше и больше.

Маша Алехина и Надя Толоконникова сидят за слова, спетые в неподходящем месте. Статья УК "о клевете" защищает чиновников от критических слов, которые не нравится слышать. Гомофобные законы принимаются, чтобы дети лишний раз не услышали слово "лесбиянка". Поправки к закону об НКО и заказные репортажи на ТВ нужны для того, чтобы заклеймить общественные организации словами "иностранный агент". Из-за слов, произнесенных с трибун на зимних и весенних митингах, сидят в СИЗО узники 6 мая. Вооружившись до зубов, власть пошла войной на слово, из чего можно сделать вывод, что именно слова она боится больше всего.

От слова так или иначе зависит все: справится ли Россия с коррупцией и полицейским произволом, будут ли нормально работать системы образования и здравоохранения, окрепнет ли мелкий и средний бизнес, урегулируются ли процессы миграции, разрешатся ли конфликты на Северном Кавказе, станет ли суд справедливым и беспристрастным, повысится ли рождаемость и будет ли развиваться наука. Какая бы проблема ни беспокоила вас больше всего, для ее решения необходима возможность свободно обмениваться словами.

Сейчас неважно, правый вы или левый, православный или атеист, студент или пенсионер: свобода выражать свое мнение важна для каждого из нас. Без свободы слова у России нет будущего.

Amnesty International - Россия запускает кампанию "Свобода будет расти". Мы просим вас защитить свободу слова самым простым и логичным способом: открыто заявив о своей позиции.

Зайдите на сайт SvobodaBudetRasti.org и прочитайте текст декларации. Если вы с ним согласны - оставьте свою подпись и расскажите о кампании друзьям.

Стремление человека к свободе невозможно искоренить, как невозможно запретить траве расти. Каждая попытка ограничить свободу только подчеркивает ее ценность. Поэтому ваше слово сегодня значит так много.

Свобода будет расти!

В океане "оскорбленных религиозных чувств" утонул Крокодил из "Мойдодыра". Ростовские фантазеры-иллюстраторы решили, что оный крокодил читает газету на арабском языке. Точнее, нечто,свернутое вроде газеты - на картинке в лапе у крокодила листок с арабской вязью в рамочке.

Характер развития патологического аффекта в данном (и в других подобных случаях) вполне подобен анекдотическому "мама, он меня сукой назвал". Признание в общества законного права требовать за эти самые оскорбленные религиозные чувства санкций к оскорбителю легитимирует самые низменные человеческие проявления - бесконтрольный гнев, насилие, жестокость. Почему-то чувства ярости и ненависти, откровенную и агрессивную ксенофобию позволяют себе испытывать и открыто проявлять защитники того, что они считают своими "святынями". В таких состояниях человек склонен пренебрегать и элементарной логикой. Прихотливая барочная фантазия становится вероятным событием - а затем конспирологическое подозрение, часто полностью минуя стадию проверки гипотезы, становится в сознании аффектированного (или изображающего аффект) человека объективной реальностью.

Текст свитка на иллюстрации к "Мойдодыру" неразборчив - мусульманские эксперты не смогли дать однозначного ответа на вопрос, является ли этот текст текстом Корана. Но ведь теоретически текст вполне может оказаться Кораном! Особенно для фундаменталистского сознания, в котором все книги,кроме Корана уже сожжены заранее, поелику оказались вредными или лишними.

Оскорбившиеся, видимо, не очень хорошо знают творчество Чуковского - что, с одной стороны, понятно, поскольку они, вероятно, как подобает правоверным, с детства читали только рекомендованные улемами тексты. С другой же стороны - легитимизация обидчивости ведет в итоге, как уже было сказано, к потере рассудительности. Если бы оскорбленные вдумчиво подошли к вопросу и предварительно изучили творчество автора текста, то они бы обязательно прочитали сказку Чуковского "Крокодил". Это тот же самый крокодил, который появляется и в "Мойдодыре" - идентичность доказывается наличием крокодильих детей Тотоши и Кокоши, упоминаемых в обеих сказках. Крокодил в "Мойдодыре" - это тот самый Крокодил, который глотал барбоса, а в конце драматической истории вновь мирно поселился в Петрограде (дело было в 1916 году).

Интересует же нас одна деталь в персональной идентификации крокодила. Он говорил по-турецки. Спрашивается - каким же шрифтом должен был быть написан текст, который носило с собой это респектабельное, интеллигентное, образованное существо? Конечно же, арабским - ведь в Турции пользовались в то время именно арабской письменностью. Высокая образованность Крокодила, кстати, подтверждается также тем фактом, что он владел как минимум тремя языками - арабским (по египетскому рождению), турецким (языком метрополии) и русским (поскольку мог беседовать с Чуковским, не владевшим ни арабским, ни турецким). "Мойдодыр" был опубликован в 1923 году, языковая же реформа Ататюрка, в результате которой Турция перешла на латиницу, была проведена только в 1928-м. Так что художник исторически абсолютно точен. Правда, этот факт по какой-то причине не рассматривается пишущими об инциденте журналистами, чье детство, казалось бы, явно прошло под знаком поэзии Чуковского. В силу всего вышесказанного, текст, который на рисунке держит Крокодил, может быть текстом газеты, любой книги, даже обыкновенного рекламного объявления или политической прокламации - допустим, отпечатанный на родине героя.

Но допустим, что Крокодил действительно держит в своих то ли лапах, то ли ногах, то ли руках исламский священный текст. Ваш покорный слуга проконсультировался со специалистом-языковедом Родионом Поповым. Он заявил, что внешне кусочек страницы на иллюстрации действительно напоминает Коран, два элемента в углу свёрнутой страницы - номера сур в обрамлении, что традиционно применяется для оформления Корана, а графика текста - насх с огласовкой, которая для турецких рукописей была совершенно не характерна. Казалось бы, ну и что? Крокодил - не свинья, в сказке является положительным персонажем, семейным, чадолюбивым и нетерпимым к нечистоте. Резиновая диета Крокодила и его семьи вроде бы не оскорбляет мусульманские нормы, поскольку потребление в пищу калош никак не регламентировано шариатом.

Однако иллюстрации неверных к сказкам, написанным неверными, подозрительны уже сами по себе. Тем более что по гамбургскому счету никаких крокодилов в каких бы то ни было книгах вообще быть не должно, как и изображений других живых существ. Только буквы, а лучше всего арабская вязь - поскольку, как уже говорилось выше, книги, отличающиеся от Корана, исламскому фундаменталисту не нужны, а сам Коран полноценен,только на арабском.



Безусловно, религиозные чувства правоверных фундаменталистов оскорбляются самим фактом существования светского общества, других религий, тем печальным обстоятельством, что большинство человечества не живет по шариату. Но исламская революция произошла еще не везде - а потому суды не примут к рассмотрению оскорбленность наличием в книге иллюстраций с изображениями человека и животных. А потому придумывается следующий ход.

По исламским канонам запрещено вырывать из Корана страницы для каких бы то ни было целей, даже благочестивых. Практики, распространенные в некоторых африканских странах, - например, прикладывание к больному месту вырванной из Корана страницы в целях излечения - не интересуют европейских и российских фундаменталистов. С африканскими полуязычниками можно будет разобраться после победы мировой исламской революции. А вот страны либеральной демократии или мимикрирующие под них вполне можно заставить подчиниться своим ритуальным нормам, заставить соблюдать свои системы табу, используя правовые нормы самих этих стран - поскольку там оставлена лазейка в виде той самой ответственности за "оскорбления религиозного чувства".

В США лет двадцать назад разыгрался скандал - в рамках рекламной кампании AT&T художник изобразил людей и животных в разных частях света, радующихся продукции компании. В Африке свои чувства к новому продукту выражала обезьяна, что и стало причиной скандала. Компания сняла рекламу из соображений политкорректности. Формально в данном случае мы имеем дело с явлением того же рода. Иллюстрация не признана преступной - она просто снята самим же издательством. Мусульманская часть населения, вероятно, важна для издательства, которое не хотело терять значительный сегмент рынка. Однако сравним оба случая более внимательно.

Если говорить кратко, в первом случае можно усмотреть унижение человеческого достоинства - сравнение коренного населения Африки с другим биологическим видом, причем это сравнение многократно проводилось в ходе многовековой дискриминации черных как в самой Африке, так и за ее пределами. Во втором же случае нарушается одно из многочисленных табу одной из религиозных традиций, которое не является общесоциальным и не подпадает под нормы светского законодательства. Считать такое нарушение унижением человеческого достоинства и рассматривать его как неполиткорректное значит неоправданно расширять границы и без того расплывчатого термина "политкорректность".

Проведенное последовательно, подобное расширение даст нам мир, описанный Брэдбери в "451 градус по Фаренгейту". Книгоиздание в той реальности было остановлено потому, что любая книга неизбежно оскорбляла ту или иную группу населения.

Конечно, бизнес вполне вправе учитывать мнение потенциальных потребителей. В том числе, и в случае крокодила, говорившего и читавшего по-турецки (или по-арабски). Однако использование фундаменталистами темы "преступлений и речей ненависти" (hate crime & hate speech) имеет характер, существенно выходящий за рамки одного конкретного эпизода.

Проблема в том, что демократией и либерализмом вполне способны пользоваться в своих целях люди, чьи цели заключаются, в частности, в уничтожении либерально-демократических ценностей. Еще Джон Локк в XVII веке указывал на это обстоятельство, когда говорил, что в британском государстве должны быть разрешены все религии кроме "папизма" (католицизма) и "атеизма", поскольку если последователи этих доктрин придут к власти, то лишат свободы вероисповедания всех остальных. Сами фундаменталисты часто отнюдь не церемонятся с ценностями, значимыми для людей иного образа мысли. Пропагандировать свои ценности - к примеру, убеждать других в недопустимости изображения людей - им запретить невозможно. Но такая пропаганда сопровождается силовым давлением. Нарушителям чужих табу может грозить не просто падение продаж, но внесудебная расправа.

Религиозные символы тут выступают символом господства. "Оскорбление символа" приравнивается к насилию против человека, и, следовательно, в отношении нарушителя легитимизируется ответное насильственное действие. Заставить окружающих почитать культовые предметы, причем именно в той форме, которую предписывает та традиция, в которой эти предметы являются культовыми, значит делать эту традицию доминирующей в обществе. Аргументировать такое навязывание "многополярностью", "многонациональностью" и "многоконфессиональностью" значит просто скрывать свои итоговые цели или быть наивным. Клерикальное государство не сможет быть "многоконфессиональным". Как в фильме "Горец", "остаться должен только один". А если и не один - так все равно один будет доминировать.
Следует отчетливо понимать, что цель фундаменталистов - уничтожение светского общества с его структурами и обычаями. Что каждая уступка им - шаг на пути к мировой тоталитарной идеократии. И бизнесу тоже следует иметь это в виду - поскольку бизнесмены являются не только извлекателями прибыли, но и членами гражданского общества. И быть готовыми, если они все же предпочитают идти на уступки, что завтра от них потребуют вообще перестать иллюстрировать книги изображениями живых существ, но только орнаментальной графикой, а затем и перестать издавать не одобренную официальными "духовными" авторитетами литературу.

"Посмей только переступить через эту черту! Я дам тебе такую взбучку, что ты с места не встанешь! Горе тому, кто перейдет за эту черту!" Этой фразой неплохо выражается репрессивный аспект навязывания системы табу. Если человеку в пространстве имеющихся у него свобод ни с того ни с сего говорят подобную фразу - самое лучшее вспомнить другую: "Если тебе дадут линованную бумагу, пиши поперек".

Посвящается всем, кто поддерживал, писал, звонил, подходил, обнимал и слал лучи солидарности.

Про суд в отношении меня уже много где писано и переписано, перепощено, переврано, затвичено и залайкано.

Если кто не помнит, что за суд, коротко: 6 октября 2012 года на площади Пять углов в рамках празднования Дня города проходил молебен во славу Мурманска. В то же время и в том же месте я проводила одиночное пикетирование. Я держала плакат с цитатой из Конституции РФ (статья 14, пункт 1): «Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной». Примерно тогда же в других частях площади еще два человека тоже проводили одиночные пикеты.

Через две недели мне позвонил полицейский и попросил прийти, чтобы дать объяснение по поводу акции. Я попросила повестку, но она ко мне так и не пришла. И никаких контактов с полицией по этому вопросу у меня не было. Через пять месяцев после акции я получила уже повестку в суд.

Во-первых, сегодня (27 мая) Октябрьский районный суд города Мурманска прекратил производство по делу из-за серьезных процессуальных нарушений, а именно из-за того, что протокол был составлен в мое отсутствие, без должного уведомления о времени и месте составления протокола, и что мне не в течение трех дней не отправили копию. Эти нарушения являются существенными, так как нарушили моё право на защиту и лишили меня возможности представлять объяснения и доказательства.

Во-вторых, нельзя утверждать, что суд признал меня невиновной. Если бы нарушений не было, то скорее всего решение было бы не в мою пользу. Как это произошло с активистом Расходчиковым.

Про доброе:

Вообще весь этот процесс оказался удивительным, и чем дальше, тем сильнее.

Эта акция была одной из самых нехудожественных и непродуманных в моей жизни. Я решила выйти на площадь вечером перед днем празднования, распечатала плакат и постояла 30 минут на центральной площади. Никогда я бы не подумала, что весть об этой акции разлетится на всю страну. Ведь меня поддерживали люди от Калининграда до Владивостока и от Мурманска до Махачкалы. И всё благодаря суду.

Эта ситуация показала, что отношение к правоохранительным органам, судебной системе, ну и к повсеместному насаждению религии уже настолько накалено, что люди крайне сильно сопереживали мне. Количество информационных волн с новостью о суде удивляет. Количество репостов в vk.com устанешь считать - более 2000. Количество лайков невероятно.

"Персона" на Гранях.Ру, публикации на РБК, "Русской службе новостей", в газете "Метро" и так далее — я до сих пор с трудом осознаю, что это стало возможно благодаря незамысловатому одиночному пикету, который как форма давно исчерпал себя.

Как бы меня ни замучило это дело, оно мне дало большую надежду. Я поняла, что людям не все равно, что происходит в стране, что они готовы поддерживать, что журналисты ещё делают хорошие сюжеты.

Особо хочется отметить:

Сашу Передрука, который помогал мне правовыми советами и составлением документов. Друзей и родных, которые, естественно, поддерживали.

Родиона Северьянова, журналиста ТВ-21, благодаря сюжету которого я нашла себе адвоката и многих других сторонников.

Сергея Буева - моего адвоката, который нашелся и поддерживал меня всеми силами.

Мужчину, который подошел ко мне в магазине и сказал, что увидел сюжет по ТВ-21 и что солидарен со мной.

Незнакомому человеку по фамилии Куликов, который позвонил мне из Владивостока и сказал: «Держись!».

Кучу народа, которые писали мне по смс и в контакте слова поддержки и задавали вопросы.

Я даже нашла себе новых друзей. Извините, что не добавляю всех в друзья, но это было бы чересчур. Пишите.

Друзей-правозащитников за советы.

Моё ЧСВ, которое смогло пережить такую жуткую известность. Спасибо всем, кто верил в лучшее - и оно свершилось.

Как бы нас ни стращали, найдутся те, кто поможет и поддержит. Главное не молчать. Я теперь в этом уверена.

Я прошу всех следить за делом Расходчикова и быть готовыми ему помогать.

И последнее - ребята, не ходите в полицию по звонку, требуйте повестку. Это меня и спасло.

Теперь о Браудере. Браудер жулик еще и потому, что у него и рожа жулика, найдите фото и посмотрите на нее.

Эдуард Лимонов, писатель и политик

Эмоции враждебны чистому мышлению. Поверьте, самая очаровательная женщина, какую я когда-либо видел, была повешена за убийство своих троих детей. Она отравила их, чтобы получить деньги по страховому полису. А самую отталкивающую наружность среди моих знакомых имел один филантроп, истративший почти четверть миллиона на лондонских бедняков.

Артур Конан Дойл. "Знак четырех"

Пока Роскомнадзор выносил "Граням" и некоторым другим сетевым СМИ разные там громкие предупреждения и предписания об изображениях грешноватых футболок, новосибирские суды усомнились в грешноватости этих самых футболок, да и позакрывали дела "об оскорблении религиозных чувств" - по причине отсутствия состава правонарушения.

В целом от четырех дел, возбужденных после "проверочной закупки" оперативниками пары футболок "СВБД ПСРТ", осталось лишь одно предупреждение о недопустимости "торговли в неустановленных местах". Дело о незаконном предпринимательстве прекращено из-за отсутствия состава, два дела об оскорблении религиозных чувств (по делу за каждую футболку) - из-за истечения сроков давности и из-за отсутствия состава. Штраф в 1000 рублей, информация о котором гуляет по Сети, оспорен и отменен. Изъятые футболки, приобщенные к материалам дела, возвращены и выставлены на аукцион ebay как документ эпохи, «освященный» прокуратурой.

Роскомнадзор оказывается в неудобном положении - хотя ему не привыкать. Надеюсь, это постановление пригодится "Граням" и всем, кто столкнется с самодурством ведомств-цензоров.







И бонус для дочитавших до конца: остросюжетный фильм о буднях новосибирских полицейских — "Проверочная закупка":

Борис Вишневский совершил поступок, по моему мнению, вдвойне отвратительный и неприемлемый. Во-первых, он написал в полицию донос на журналиста за высказанные журналистом мнения. Во-вторых, он сочинил этот донос не по какой-нибудь, а по печально знаменитой 282-й статье.

В этом состоит принципиальная сторона вопроса. Тот факт, что «журналиста» зовут Ульяна Скойбеда и что высказанные этим персонажем «мнения» омерзительны в моральном отношении, к делу не относится. А относится к делу рабская привычка – при всяком случае апеллировать к городовому. Но если вы вмешиваете городового в споры внутри гражданского общества, то с чего же вы потом возмущаетесь, что городовой лезет во все дыры, при этом исходя не из ваших, а из своих собственных, полицейских (точнее даже – фашистско-полицайских) представлений о должном?

Вас оскорбляет фраза об абажурах? Это законно. Беда в том, что кроме вас есть еще большие группы людей, которых оскорбляет сравнение СМЕРШ с СС. Или пляски в храме. И как вы думаете, чья сторона в этом споре классово ближе сотрудникам структуры, которая в свое время носила название НКВД?

В поступке Б. Вишневского прежде всего проглядывает специфически совковая смесь легалистско-правозащитной и большевистской логики. С одной стороны, «мы должны заставить власть уважать свою Конституцию и нормы международного права». С другой – «свобода слова существует не для идеологических врагов». Или, как это сформулировал сатирик Михаил Успенский, «за нарушение прав человека - расстрел на месте».

Защитники этой теории любят указывать, что если бы вовремя расстреляли Ленина и Гитлера, не было бы большей части ужасов ХХ века. Это безусловно верно, но увы, только задним числом и отчасти. Ибо как называется режим, который превентивно казнит своих политических противников? Совершенно верно, вы угадали. Стало быть, вопрос не в борьбе между добром и злом, правом и террором – а в борьбе двух зол, двух бесправий и двух терроров. Выбор из двух зол печален, но иногда неизбежен. Да вот только проблема – поди ж ты угадай, какое зло окажется меньшим. Именно теория меньшего (по сравнению с реакционными генералами) зла обеспечила победу Ленина в Гражданской войне. И та же теория, в свою очередь, привела к власти фашистов в Италии и Германии.

Но история с доносом Бориса Вишневского гораздо более замысловата. Если бы он сочинил свой донос в правовом демократическом государстве, то это было бы по крайней мере понятно и укладывалось в правовую логику. Можно сколько угодно обсуждать соотношение законов, подобных законам об отрицании Холокоста, с базовыми принципами свободы слова и выражения мнений, но в правовом поле если закон есть – он есть и его применение не зависит ни от каких привходящих политических соображений. «Закон суров, но это закон».

Если бы он при антидемократическом режиме сочинил донос на врагов режима исходя из теории меньшего зла (например донес в ЧК на черносотенную антисемитскую пропаганду) - это было бы не слишком морально, но по крайней мере рационально и прагматично.

Но доносить фашистскому режиму на фашистов – это прежде всего запредельная глупость.

Между тем люди родом из 90-х годов все никак не привыкнут, что мы живем при оккупационном фашистском режиме, который лишь прикрывается фиговым листочком разных псевдоправовых бумажек. Они все надеются с помощью заклинаний заставить работать игрушечные механизмы и превратить бумажный домик в хрустальный дворец. Они зовут-зовут полицая против врагов демократических ценностей – и очень удивляются, когда полицай, явившись на их зов, их же самих и тащит в оккупационный суд, чтобы судить там за разжигание ненависти к социальной группе «сотрудники МВД».

И в заключение, поскольку Борис Вишневский подробно объясняет и оправдывает свой донос, я разберу его оправдания и обоснования.

1. «Необходима нетерпимость к любым проявлениям фашизма». Совершенно верно. Вот только не следует путать моральную «нетерпимость» как атмосферу в обществе с государственными репрессиями. Общество не готово проявлять такую нетерпимость и само настроено скорее профашистски? Это большая проблема, но тут уже ничего не поделаешь, по крайней мере наскоком. Демократия, как известно, – это власть народа, а не власть демократов. Если же вы претендуете навязывать народу моральные нормы (alias «духовные скрепы») с помощью государственной репрессивной машины - можете не беспокоиться, вас к этому никогда не подпустят. Этим всегда будут заниматься те, кого выберет сама машина, т.е. депутат Милонов и Ко.

2. «Я не могу относиться к государству как к врагу и имею право писать ему доносы, потому что жить вне государства нельзя – все мы платим налоги и имеем паспорта». Довод очевидно несостоятельный: и жители колониальных стран, и жители оккупированной немцами Европы тоже платили налоги и имели какие-то аусвайсы. Но одно дело – пассивно подчиняться насилию со стороны оккупантов, а другое дело – активно сотрудничать с ними и писать им доносы.

3. «За разжигание ненависти можно и должно судить, ибо Юлиуса Штрейхера повесили в Нюрнберге». Но Штрейхера повесили не просто за то, что он редактировал мерзкую газетку – неизмеримо более мерзкую, чем даже «Комсомольская правда». Штрейхер был членом банды массовых убийц и в своей газетке идеологически обеспечивал совершенно реальные преступления против человечности. Реплика Скойбеды не имела никаких последствий. Она даже – строго говоря – не содержит никаких призывов. Ульяна Скойбеда выразила субъективное сожаление, что из чьей-то кожи когда-то не сделали абажура? Ответим на это, что сама г-жа Скойбеда годится только на барабан.

Александр Скобов ожидаемо скептически откликнулся на мое обращение в Следственное управление в связи с печально известной статьей Ульяны Скойбеды в «КП».

Мой ответ таков: общество в начале ХХI века серьезно больно. И, кстати говоря, не только в России. У общества иммунодефицит к фашизму, нацизму, антисемитизму, расизму и другим различным формам человеконенавистничества. Предрасположенность к этим смертельным болезням иногда запрятана в сознании огромного числа людей глубоко, иногда – не очень.

Поэтому высказанное публично фашистское, нацистское, антисемитское и любое другое человеконенавистническое слово, будучи «вирусом», вызывающим эти болезни, падет на благодатную почву и имеет огромные шансы перевести смертельную болезнь в активную фазу. Потому что, повторю, у общества нет иммунитета против этих болезней.

Что делать, чтобы снизить вероятность смертоносной эпидемии? Пресекать распространение вирусов, как при реальном СПИДе. Иначе будет беда, причем большая. И это не умозрительное рассуждение - оно вытекает из многократных наблюдений: подобное слово обязательно переходит в дело.

Такого рода слова, даже многократно повторенные, тоже сперва не воспринимали всерьез (в том числе те, из кого потом делали абажуры): ну разве может такая культурная нация, как немцы, быть восприимчива к этой заразе? Оказалось – легко.

Поэтому закон, наказывающий за фашизм, за антисемитизм, за разжигание национальной вражды и человеконенавистничество – это не инструмент борьбы с идеологическими противниками, а механизм защиты от эпидемии. А угроза наказания за нарушение этого закона – способ защиты людей от смертельного политического заражения.

Любой человек должен знать, что свобода не тождественна возможности распространять заразу, будь то туберкулез, СПИД или политические вирусы смерти. Это нарушение прав других людей. Поэтому существует - и закреплено законом, причем не только в России, - право на защиту от фашистского слова. А то, что этим, как и любым другим, законом можно пользоваться как на пользу обществу, так и во вред - банальность, применимая к чему угодно.

Наконец – о недопустимости (по мнению Александра Скобова) обращения к «государственной репрессивной машине» в целях наказания за фашизм. Знакомый способ рассуждений: что, жалуешься "кровавому режиму"?

Это демагогия. Если человек имеет паспорт и платит налоги – значит, он сотрудничает и финансово поддерживает путинский режим. Хотите не сотрудничать и не поддерживать? Для этого есть только два способа: или уехать, или перейти на подпольное положение.

Последнее. История знает пример приравнивания разжигания ненависти по национальному признаку к преступлениям против человечества. Хотя редактор нацистского «Дер Штюрмер» Юлиус Штрейхер никого лично не убил и не отправил в газовую камеру, Нюрнбергский трибунал приговорил его к смерти.