В пятницу Крымский гарнизонный военный суд отложил на 25 ноября заседание по поводу отказа возбудить уголовное дело о пытках политзаключенного евромайдановца Александра Костенко, защитником которого я являюсь. Заседание перенесли потому, что в материалах суда нет документа о желании самого Костенко участвовать в рассмотрении.

Напомню, что его приговор вступил в силу 23 сентября. Его матери, допущенной судом в качестве защитника, сразу же незаконно отказали в свиданиях с ним. После чего Александра вообще вывезли в неизвестном направлении, и мы долго не знали, где он находится. Защите из неофициальных источников удалось узнать, что Костенко находится в ИК-5 Кировской области, и вскоре эти сведения подтвердились. Адрес колонии мы указали в жалобе на отказ в возбуждении уголовного дела, но до самого судебного заседания суд так и не удосужился официально проверить, хочет ли Костенко лично участвовать в рассмотрении (хотя и известил его о дате заседания).

В итоге 13 ноября в Крымском гарнизонном военном суде собрались военный прокурор гарнизона, руководитель военно-следственного отдела (чиновники, ответственные за уголовный надзор в отношении военнослужащих в Симферополе, в число которых входит ФСБ), военный следователь-криминалист, а также сами сотрудники ФСБ, принимавшие участие в задержании Костенко: майор Тишенин и капитан Шамбазов. Участие Тишенина и Шамбазова в суде было не обязательно, - примечательно, что они пришли. Мне вообще неизвестны случаи, когда на рассмотрение вопроса об отказе в возбуждении уголовного дела приглашали лиц, которых заявитель считает преступниками. Данные отношения на них просто не распространяются. Есть заявитель-потерпевший, который пишет следователю сообщение о преступлении. Следователь ему отказывает в возбуждении уголовного дела, а руководитель органа и прокурор данный отказ подтверждают.

Если уголовное дело возбуждается, то лица, против которых дело возбуждено, получают статус подозреваемых или обвиняемых и имеют право в свою очередь обжаловать факт возбуждения данного дела. Но сейчас такого статуса у них нет и их роль процессе не совсем понятна. Между тем, офицеров ФСБ не только известили в суд, но и отпустили со службы, что говорит о серьезном отношении их руководства к происходящему.

Итак, собрались все кроме Александра Костенко. Но именно его участие суд посчитал необходимым. Если Саша согласится, то будет назначена видеоконференция. Действия суда внушают оптимизм. Постановление по этому делу может стать основанием для пересмотра уголовного дела по вновь открывшемся обстоятельствам: показания, полученные под пытками, положены в основу приговора. В случае поражения во всех инстанциях это станет новым основанием для обращения в ЕСПЧ.

Проверка Минюста, которая привела к появлению акта с обвинением сотрудников "Мемориала" в том, что они "подрывали основы конституционного строя РФ, призывая к свержению действующей власти и смене политического режима в стране", значилась в графике, и мы были к ней готовы. Но, видно, одно дело проверять мирных граждан, а другое - злобных негодяев.

Какая-то ерунда пошла с самого начала. 5 октября пришло письмо со списком документов, необходимых для проверки, а 6 октября на меня уже составляют административный протокол о том, что я не документов не представил. А это полторы коробки бумаг. 15 октября они получили наши документы и в ответ через две недели родили 15 страниц дивного текста.

По всей видимости, они очень спешили. В одном месте предложение разрывается на два абзаца. Ошибки в фамилиях. Неряшливо составленный список осужденных по Болотному делу. Номер дела не назван. В общем, нам прислали торопливо сляпанный черновик, стараясь успеть. Впрочем, и хорошо, что спешили: получилось, что они подписали этот акт 30 октября, в День политзаключенного. Другую грозную бумагу - представление прокуратуры, на основании которого нас внесли в "иностранные агенты", - нам вручали 30 апреля 2013 года, в 45-й день рождения "Хроники текущих событий".

Когда дело об акте получило огласку, они засуетились. В своих комментариях средствам массовой информации они ни слова не говорят о самых нелепых пассажах из этой бумаги, напирая на формальные моменты. А стремление дать бумаге ход и поскорее передать в прокуратуру говорит о том, что ее хотят поскорее спихнуть к смежникам, чтобы за свое творчество не отвечать. Но я надеюсь, что оно получит свою оценку, потому что нельзя же на официальном бланке выдавать из своих недр недоношенные черновики.

Мы не знаем, является ли этот акт эксцессом исполнителя. Как учил основатель правозащитного движения в Советском Союзе Александр Есенин-Вольпин: "Не ищите смысла там, куда вы его сами не клали". Персонажам абсурдной пьесы не дано знать, что будет дальше, да и смысла там нет - он потерян давно уже, и безголовая машина продолжает вращать колесиками, и бумага идет по инстанциям. Это очень тревожный симптом. Сейчас термин "политическая деятельность" нагрузили совершенно другим смыслом - теперь это любое внятное высказывание на любую значимую тему. В последние годы поплыли и термины "экстремизм" и "терроризм".

В этой обстановке мы пытаемся делать что-то осмысленное. Мы обжаловали сам порядок проведения прокурорских проверок по принципу "Есть чего? А если найду?". Обжаловали порядок проведения прокурорских проверок юридических лиц, потому что он способствует коррупции. И нам удалось выиграть в Конституционном суде - обжаловать Закон о прокуратуре в части проведения прокурорской проверки юридических лиц. Сейчас внесен в Госдуму проект поправок к этому закону - хоть что-то. Но судебная система разваливается. Районные суды относятся к решению Конституционного суда так же, как КС относится к решениям Страсбургского суда.

Или как в истории со штрафом за то, что ярлыком "иностранный агент" были не маркированы материалы не наши, а другой организации. Это как Рабиновичу вменить, что он не нашил желтую звезду не на себя, а на Иванова и Петрова. Вначале эту ересь написал Минюст, перепутав не только нас, но и другие организации. Потом Роскомнадзор написал несколько фраз в том духе, что не имеет значения, о каком юридическом лице речь. Потом суд, в который пришел свидетель и сказал: "Ребята, я был на мероприятии другой организации, к которой правозащитный центр отношения не имеет". Судья выслушал этого свидетеля и, взмахнув ушами, утвердил штраф. Во второй инстанции судья вообще отказался выслушивать свидетелей, сказав, что и так все ясно. Это диагноз нервного заболевания государства - импульс идет без всякой обработки, без всякой обратной связи.

Может быть, просто есть приказ не выносить решения в пользу "Мемориала"? Но такая избирательность разрушительна. Представим себе, что санэпидемстанция или пожарная инспекция вдруг закрывает учреждение по указанию свыше. Но ведь их задача предупреждать бедствия. А такие действия подрывают доверие к ним. И если они закричат "пожар!", "чума!", никто не воспримет это всерьез.

Генерал Паттон говорил, что не может быть двух дисциплин - одной на поле боя, а другой в тылу. Если беззаконие входит в кровь, это обрушивает систему управления. Невозможно даже с врагами народа бороться через разрушение собственных процедур. Происходит то же, что было с Советским Союзом. Он ведь разрушился не потому, что было мало войск и органов санитарной и пожарной безопасности. Просто никто уже не верил, что все это по-настоящему. Все рассыпалось, когда Алиса сказала: "Вы просто колода карт". Так и государственные структуры превращаются в карточный домик, в конструкцию из папье-маше, которая уже не сдерживает напор накопившегося внутри содержимого.

Тогда Крым, Севастополь, как и десятки веков назад, стали точками сборки для Русской цивилизации. Чудо бескровного воссоединения, преображения действительности идеалом Русской мечты осияло миллионы людей... Ведь именно порыв... Севастополя, этого историософски засечного камня и форпоста Русской цивилизации, откуда пошли Православие и русское слово, вернул регион в Россию, заставил говорить о справедливости, пробудил чувство Родины, изменил весь ход истории...
Вместе с тем не реконструируются объекты культурного наследия. Весомы проблемы в жилищно-коммунальной сфере, когда многие дома накануне зимы остались без тепла и не найти ответственного. Такая же беда и с вывозом мусора. В том числе и следствием бардака в медицинской сфере стала жуткая стрельба в Симферополе... Жестокая нехватка лекарственных средств в онко- и тубдиспансерах. Растет безработица. Значительно ухудшилась криминальная обстановка, в которой появляются уж совсем экзотические преступления вроде недавних ночных поджогов машин или банды малолетних преступников, грабящих людей у банкоматов... Герои "крымской весны", руководство города предстают в уродливом, мракобесном свете, точно самки богомола, спорящие за самца.

Платон Беседин, писатель. "Грызня за Севастополь"

Я зрел твоих сынов гражданскую отвагу,
Я слышал братский их обет,
Великодушную присягу
И самовластию бестрепетный ответ.
Я зрел, как их могущи волны
Всё ниспровергли, увлекли,
И пламенный трибун предрек, восторга полный,
Перерождение земли...
Оковы падали. Закон,
На вольность опершись, провозгласил равенство,
И мы воскликнули: Блаженство!
О горе! о безумный сон!
Где вольность и закон? Над нами
Единый властвует топор.
Мы свергнули царей. Убийцу с палачами
Избрали мы в цари. О ужас! о позор!

Александр Пушкин. "Андрей Шенье"

Акт Министерства юстиции, обвинивший общество "Мемориал" в подрыве конституционного строя России, - часть системной деятельности власти, которая началась давно, еще с разгона НТВ. Идет постоянное наступление на все права и свободы, на бумаге обеспеченные Конституцией. В том числе на право, которым пользуется "Мемориал". Это право гарантировано Конституцией России, провозглашено Всеобщей декларацией прав человека и включает "свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ".

Сами они не остановятся, потому что подобная система всегда идет дальше и дальше, пока не наткнется на внешнее препятствие. Даже советская власть на такое препятствие наткнулась, и в какой-то момент были заключены Хельсинкские соглашения. Мне кажется, что в данной ситуации "Мемориалу" необходимо в первую очередь подать на Министерство юстиции в российский суд, а затем обращаться в правозащитным и судебным органам на Западе.

Обвиняя "Мемориал" в подрыве основ конституционного строя, чиновники сами подрывают конституционный строй, да и самые основы этого режима. Когда наступает критическое состояние, они, вместо того чтобы опомниться и ослабить гайки, начинают их закручивать еще туже. Когда-нибудь в обозримом будущем (может быть, не для меня, а для людей помоложе), дело кончится тем же, чем оно кончилось в 1991 году.

К сожалению, нынешняя политика не находит существенного сопротивления в нашем беспечном обществе (если можно назвать обществом 90% российского населения, безропотно принимающего любые действия власти, включая наступление на собственные права).

Очень узким кругом людей - а часто и одним человеком - принимаются губительные решения, вплоть до аннексии чужой территории и войны, как скрытой, так и открытой. Про одно из похожих решений было сказано, что это хуже, чем преступление, - это ошибка. С одной стороны, принимаются ошибочные, глупые, иногда даже безумные решения, с другой - подавляется критическая реакция на них. При слабой (в результате усиливающегося ее подавления) оппозиции и отсутствии баланса сил государство становится похоже на птицу, у которой одно крыло огромное, а другое маленькое и рудиментарное. С такой анатомией птица долго в воздухе не продержится. Рано или поздно рухнет. Иначе говоря, ограничительные меры, ярлык иностранного агента", обвинения во враждебных намерениях делают затруднительной или просто невозможной деятельность "Мемориала" и других общественных организаций, но тем самым подрывают само государство. Все это делает государственную систему хрупкой и неповоротливой. Неужели печальный опыт советской власти, приведший ее к концу, ничему не научил сегодняшних наших руководителей?

Молодые люди бегут из страны. Я не знаю, что им сказать. Мне жаль, что бежит столько людей. Когда родилось диссидентское движение, оно, хотя его и называли слабым, сыграло свою роль. Заметное количество активных, эрудированных, политически образованных людей приняло участие в этом движении. Сейчас активные люди убегают, а значит, потенциал активности общества слабеет. Но в то же время я не могу советовать какому-то молодому ученому: "Оставайся здесь и иди на баррикады и наплюй на свой талант и свое будущее". Но если бы они не уезжали или если бы вернулись, у нас была бы другая атмосфера.

Взятие Крыма было актом агрессии, нарушением Будапештского меморандума и других соглашений. Ну, допустим, нам на эти соглашения наплевать. Но ведь можно было бы хотя бы подсчитать - а сколько это будет стоить? У России была полная возможность заботиться о русских, населяющих Крым, о русской культуре. Поддержка русского образования, библиотек, театров, церкви, чему вряд ли бы кто препятствовал, принесла бы гораздо больше пользы.

То ухудшение, которое мы видим, вызвано не только санкциями, но и собственными действиями России. В итоге подрывается и государство, и экономика, и общество, в котором есть очень много (большое крыло) "наших" и очень немного (малое крыло) "не наших" (они же "пятая колонна"). Пресловутые девяносто процентов, которые якобы существуют, совершенно не надежны. Эти люди, увидев, что их обманывают, очень быстро переориентируются и станут опасностью для существующего режима.

Я восхищен деятельностью "Мемориала". Хотя я сам не участвовал в его работе, но всегда следил за ней и знал, что пока существуют такие организации, можно надеяться, что общество не совсем впало в спячку и вернулось в прежнее болото. Оно и не вернется. Может быть, властям удастся загнать людей, которые сейчас работают легально, в какое-то полуподполье. Такие формы деятельности, как в свое время издание "Хроники текущих событий", будут распространяться все больше и больше - и режим не выдержит.

А членам "Мемориала" - моя духовная и душевная поддержка. Я на их стороне.

Я благодарен моим друзьям и коллегам из Правозащитного совета, решительно возразившим против оценок, которые позволило себя министерство так называемой юстиции по отношению к Правозащитному центру общества "Мемориал".

Так называемой юстиции - потому что министерство есть и, насколько я понимаю, благоденствует. А вот юстиции - правосудия - в нашей стране нет с 1917 года и по сей день. Не существует также юстиции как системы судебных учреждений. Просто потому, что с того же 1917 года в стране нет независимой ветви власти - судебной, нет состязательного судебного процесса, соответственно, нет и судов. Атрибутика судопроизводства грубо и неуклюже имитируется. Не без участия упомянутого министерства.

Я не вижу смысла обсуждать претензии власти к Правозащитному центру "Мемориал". Имела ли место критика власти со стороны правозащитного центра и какова она была, не имеет значения. Граждане Российской Федерации - единственный источник власти в стране. Гражданин вправе обсуждать и оценивать внутреннюю и внешнюю политику государства, открыто высказывать своё мнение на этот счет. Те, кто наделен чувством гражданской ответственности, считают это не только своим правом, но и гражданской обязанностью. Государству же надлежало бы защищать права граждан в соответствии с Конституцией Российской Федерации, увы, ныне бездействующей.

Ну а наши государственные органы зачисляют самых ответственных и неравнодушных граждан в "пятую колонну". Власти, которая быстро возвращает страну в ее тоталитарное прошлое, остро необходимы враги. Без них она рухнет.

Я изложил здесь мое личное мнение, не согласованное ни с какой общественной организацией. Я готов защищать его в таком же суде, какому был подвергнут в декабре 1975 года. Впрочем, других у нас не было и нет.

Заявление правозащитников

Министерство юстиции в акте проверки выдвинуло в адрес Правозащитного центра «Мемориал» следующие политические обвинения: «Своими действиями члены МОО ПЦ «Мемориал» подрывали основы конституционного строя Российской Федерации, призывая к свержению действующей власти, смене политического режима в стране».

В этом акте описано, какими именно действиями ПЦ «Мемориал» подрывает основы конституционного строя РФ. А именно «высказывает несогласие с решениями и действиями указанных институтов власти, результатами предварительного следствия и состоявшимися судебными приговорами по резонансным уголовным делам».

В акте приведены три примера «подрывной деятельности» ПЦ «Мемориал»: оценка агрессивных действий России по отношению к Украине, мнение руководства организации об участии российских военнослужащих в боевых действиях на востоке Украины, несогласие с неправосудным приговором по «Болотному делу».

Эти обвинения в адрес ПЦ «Мемориал» являются беспрецедентными.

Мы, члены Правозащитного совета, российские правозащитники, заявляем:

1. Мы разделяем мнение ПЦ «Мемориал» по всем приведенным в акте проверки Минюста поводам: политика России по отношению к Украине носит агрессивный характер и противоречит международным нормам, российские военнослужащие участвовали в боевых действиях на востоке Украины, «Болотное дело» сфабриковано, приговор, вынесенный по нему, неправосудный.

2. Мы считаем долгом правозащитников указывать на нарушение национального и международного права государственными органами любого уровня и бороться за соблюдение норм права.

3. Мы считаем долгом правозащитников, в случае антигуманного характера принимаемых национальных законов указывать на это и бороться против принятия таких законов.

4. Правозащитная деятельность защищена российским законодательством и международными договорами, ратифицированными РФ.

Мы призываем государственные правозащитные институты - Уполномоченного по правам человека в РФ, Совета по правам человека при президенте РФ - срочно отреагировать на данные обвинения в адрес ПЦ «Мемориал».

Мы требуем от Министерств юстиции немедленного отказа от данных обвинений и принесения извинений в адрес ПЦ «Мемориал».

Члены Правозащитного совета:
Л.М. Алексеева
В.В. Борщев
Ю.И. Вдовин
И.А. Каляпин
Г.А. Мельконьянц
Л.А. Пономарев
Н.Е. Таубина
Л.В. Шибанова

6 ноября Министерство юстиции вынесло решение о признании Научно-информационного центра "Мемориал" в Петербурге "иностранным агентом". Этому предшествовала проверка нашей деятельности за 2012-2014 годы. Процедура была очень странная. Как всегда, управление юстиции по Санкт-Петербургу затребовало примерно пятьдесят килограммов разных бумаг и документов. Но просмотрели они едва ли сотую часть: их интересовала не наша деятельность, а только финансовые поступления.

В значительной степени это действительно зарубежные гранты: Фонд Макартуров, Фонд Сороса, деньги по договорам с различными зарубежными научными центрами. Но не только: например, в прошлом году мы выиграли конкурс на президентский грант на создание сайта - подробного каталога, описывающего места захоронения жертв государственного террора.

В акте проверки, который нам вручили 2 ноября, примерно сто страниц. Из них три четверти - акт осмотра информационно-аналитического портала cogita.ru, который в акте проверки расценивается как официальный сайт НИЦ "Мемориал", что является совершенной несуразицей.

Вся так называемая политическая деятельность, инкриминируемая нашему центру, - публикации на этом сайте. Действительно, лет шесть назад мы учредили такой сайт, но он существует совершенно самостоятельно. С чего они взяли, что это наш официальный сайт, - непонятно. Мы им никак не управляем. Публикации, которые перечислены в этом акте, самые разные. Две из них имеют отношение к нашим мероприятиям, а остальные совершенно посторонние: например комментарий адвоката к судебному делу не имеющему к нам отношения, или заявление правозащитного совета Петербурга, с которым мы никак не связаны.

Они записали эти публикации на наш счет. Как известно, под политической деятельностью они имеют в виду любую деятельность, направленную на формирование общественного мнения. Мы получили и использовали деньги на научно-исследовательские и просветительские программы, но это никому не интересно. Если мы получили хоть один евро и в то же время провели хоть одну акцию, потенциально вызывающую общественный интерес, то этого достаточно, даже если этот евро мы потратили на приобретение писчей бумаги.

В этом отношении наш случай не исключение - с нами проделали то же самое, что и с остальными "иностранными агентами". Оригинально то, что с нами это проделали сразу после того, как появился и был одобрен правительством законопроект о поддержке организаций, работающих над увековечением памяти жертв политических репрессий. Вот мы и видим первый пример такой "поддержки".

Фрагмент акта проверки:

До этого наши отношения с государством развивались вполне нейтрально, если не считать одного казуса в 2008 году, когда прокуратура Санкт-Петербурга устроила в нашем офисе обыск и были изъяты жесткие диски нескольких компьютеров. В результате суда, который мы выиграли, выяснилось, что они следили за какими-то экстремистами и им показалось, что один из них приходил в "Мемориал". А в остальном мы довольно плодотворно взаимодействуем с различными региональными и муниципальными властями. Иногда власти относятся к этому формально, но чаще позитивно.

Что касается федеральных властей, то печальный опыт тоже был. Еще во времена президентства Медведева мы сформулировали проект федерального значения - мемориальный комплекс на месте захоронения в Ковалевском лесу, где в 1921 году были расстреляны осужденные по делу так называемой Петроградской боевой организации, в том числе Николай Гумилев. Мы послали письмо Медведеву, который начертал резолюцию с просьбой поддержать эту очень хорошую идею. Мы создали общественную группу. Ее возглавил директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, принявший активное участие в развитии этой идеи. Подробный документ с разработкой идеи мы отправили в администрацию президента, а он там пропал. Нас попросили прислать бумаги еще раз, другому чиновнику. И так повторялось примерно раз пять. Наконец им, видимо, надоело терять наши бумаги и они создали межведомственную комиссию, которая этот проект благополучно похоронила, несмотря на то что Медведев ее поддерживал до конца и несколько раз писал резолюции. Последний такой документ он подписал накануне передачи президентских полномочий. Последней инстанцией, которая этот проект спустила на тормозах и утопила, было Министерство культуры.

Но вся эта наша реальная деятельность в любом случае не интересует Министерство юстиции, и о ней в акте нет ни слова. Никаких разговоров на эту тему с нами решительно не было. 8 октября нам нанес визит представитель управления юстиции, в течение пяти минут объяснил, какие нужно сдать документы, и пообещал, что результат проверки будет 2 ноября. Получив 50 килограммов документов, они не подавали никаких признаков жизни, но нужно отдать должное - 2 ноября пунктуально сообщили, что акт проверки готов.

Общество "Мемориал", которое главным образом изучает государственный террор 30-40-х годов, не может на себя навешивать ярлык "иностранного агента". Мы прекрасно помним, что означали тогда слова "иностранный агент". Нам предлагают, чтобы мы сами признали себя шпионами. Мы собираемся обжаловать и акт проверки, и само решение Минюста в суде. Получая грант, мы не зависим от грантодателей, не выполняем их поручений и ни в каком смысле не являемся их агентами. Это блатная философия власти: кто платит, тот и заказывает музыку.

На мой взгляд, сейчас речь идет просто о "зачистке поляны" от любых общественно значимых независимых гражданских инициатив, независимо от того, носят ли они политическую окраску. Десятки организаций получили черные метки и перестали работать. Нынешняя элита не может не то что взаимодействовать - даже существовать рядом с гражданским обществом.

Но мы не собираемся прекращать нашу работу. Благодаря родной советской власти это будет более хлопотно, но мы найдем способы продолжить все наши программы. И конечно же, мы никогда ни на один наш продукт не поставим клейма "иностранный агент".

Ничего нет святого у этого Charlie Hebdo. Ведь любая карикатура, нарисованная в связи с трагическими событиями, высмеивает память погибших (судя по высказываниям оскорбленных). И даже после расстрела редакции Charlie выпустил карикатуру. Не щадят даже своих.

Пророк Мухаммед на ней стоял с табличкой Je suis Charlie и плакал, а подпись гласила: "Все прощено". О том, что это точно Мухаммед, а не какой-нибудь другой мужчина, мы узнали от Роскомнадзора. По логике оскорбленных, журнал издевался над погибшими коллегами и осмеивал выражение солидарности с ними (ведь все, что изображено на карикатуре, есть объект для осмеяния).

Но ни в России, ни в мире не заикались о том, что карикатура оскорбляет погибших журналистов, а говорили лишь о том, что она оскорбляет Мухаммеда и мусульман. На Западе некоторые издания добровольно отказывались публиковать изображение, чтобы не задеть чувства читателей, верующих в Мухаммеда, а у нас Роскомнадзор рассылал СМИ требования снимать такое с публикации, дабы не разжигать религиозную рознь. "Грани" не послушались, но это другая история.

На мой взгляд, в карикатуре нет не только ничего оскорбительного для Мухаммеда и настоящего ислама, но она даже лестна: пророк изображен добрым, прощающим, он солидаризируется с убитыми, а не с убийцами. Ну а что Мухаммеда изображать нельзя по Корану, так и по фигу: меня, как, видимо, и редакцию Charlie, предписания Корана не волнуют. Интересно только, почему под натиском ислама вот-вот должна пасть Европа, а за соблюдением Корана следит Роскомнадзор.

Вопрос на засыпку: что смешного в той карикатуре? Ничего. А кто обещал смешное? По-моему, это произведение с нотками идеализма, может быть, чуть приправленного иронией, по законам жанра. О вере в лучшую сторону религии, о том, что у журналистов нет претензий к Мухаммеду, только к террористам. Или, по крайней мере, они хотят верить в доброту Мухаммеда и его вменяемых последователей. Даже после расстрела коллег.

В общем, карикатура не несла негатива в отношении ислама, ни в отношении фразы Je suis Charlie, ни в отношении погибших. Почему же считается, что другие карикатуры полны негатива именно к тому, что нарисовано?

Вернемся вот к "задыхающейся от мусульман" Европе. Конечно, проблема беженцев породила острую общественную дискуссию, и Charlie высказался на тему в своем жанре. В форме, которая, казалось бы, должна быть доступнее тысячи слов, но оказалось, что нуждается в переводе, причем не только для россиян. Сообщество чернокожих адвокатов заявило о намерении подать на журнал в суд: по их мнению, это расистский журнал, который пропагандирует притеснения.

"Доказательство, что Европа христианская. Христиане дети ходят по воде, мусульманские дети тонут". Я бы поняла, если бы на карикатуру оскорбились христиане. Христос на ней изображен куда более неприятным персонажем, чем Мухаммед на той картинке, о которой мы говорили выше. Или обиделись бы те христиане, которые немало сделали для помощи беженцам, а теперь их всем скопом обвиняют в глухоте к чужим бедам. Но как можно было увидеть в изображении смех над погибшим мальчиком, негатив в отношении мусульман, беженцев и т.д. - я представить не могу. Очевидно, что это произведение о фарисействе, об упоении и умилении собственным благополучием, о ложных христианских ценностях.

"Так близко к цели. Два детских питания по цене одного (иногда переводят как: по цене одного ребенка)". Главное обвинение против беженцев со стороны той части общества, что негативно к ним относится, заключается в том, что они, хитрецы, ищут халявы и легкой жизни. Между тем дорога нелегала в Шенген - это русская рулетка: люди гибнут, их угоняют в рабство, в том числе в Россию (это история одной из моих учениц - и далеко не единичный случай). Надо обладать воображением овоща, чтобы предполагать, что кто-то готов погибнуть за скидку в "Макдоналдсе" или даже за пособие, которого мертвые не получают. Об этом и карикатура, автор которой задается вопросом: как вы себе представляете страсть к халяве? Так? Завидно? Хотите такой халявы?

На закуску карикатуры на убийство Бориса Немцова. Эта слишком понятная. "Прекращение огня? На Украине да, но я же не сказал, что в Москве". Тут почти прямым текстом написано, что Путин - убийца. Оставим ее, а то оскорбляться будет не на что.

Здесь вот менты, чинуши, церковники и Путин говорят, что Немцов прогуливался с девушкой, но был гомосексуалистом, а в России этого не любят. Налицо прямое заявление карикатуриста о том, что погибший - гомосексуалист и бабник, да как можно говорить такие гадости об убитом, смеяться над телом!? А нет, стоп, это не карикатурист говорит, а люди, которым полагается расследовать убийство, несут всякую чушь, и общество удовлетворено чушью.

Таких карикатур в 3D-формате можно увидеть много и на мосту, и на пикетах "Солидарности". Одна женщина, например, кричала: "Да какой Путин? Его с бабой поймали!" - и, наверное, для нее причинно-следственная связь была очевидной.

Даже не знаю, стоит ли объяснять, что в карикатуре на крушение самолета погибшие прямо предстают заложниками кремлевских понторезов. Это в какой-то степени похоже на шутки про "бомбежку Воронежа": хотели навредить врагам, а (пусть в данном случае косвенно) убили своих. Шутки про Воронеж, кстати, до сих пор никому жить не мешали.

Эта технология - вычленить из текста/изображения элемент, объявить его позицией автора и преследовать автора за это - активно используется российским государством. Людей, которые показывают, что притворяющиеся антифашистами бойцы ЛНР фотографируются со свастикой, привлекают за демонстрацию свастики. Недавно была наказана Юлия Усач за - внимание - публикацию картины Николая Терехова "Живи и помни", на которой советские солдаты кидают нацистские знамена со свастикой к стенам Кремля. Надо очень стукнуться головой, чтобы предполагать, что картина "Живи и помни" пропагандирует свастику или оскорбляет ветеранов: она их прославляет.

Pussy Riot обвиняли в том, что слово "срань" было произнесено по адресу Господа, хотя конструкция "срань Господня" не располагает к этому даже лингвистически (и вообще является почти междометием). РПЦ обиделась на "Тангейзер" за оскорбительное поведение отрицательного персонажа спектакля.

Таких примеров много. Предполагаю, что власть имущие делают так специально. Меня удивляет лишь то, насколько быстро и легко общество готово принимать позицию, с которой полемизирует автор, за позицию автора. Не только в России, очевидно. И ведь глупостью или недостатком образования это не объяснишь: болезнь косит вне зависимости от этих критериев.

Карикатуры Charlie Hebdo - гимн произволу. Это не свобода. Почему они себе это позволили? Европейское общество абсолютизировало толерантность, терпимость ко всему... В мире вседозволенности и терпимости, в том понимании, в каком сейчас это понятие процветает, получается, если кому-то понравилась квартира соседа, то следует терпеть и отдать квартиру. Это подход, при котором мы фактически скатываемся в произвол... А свобода произвола - там, где правит сильный. Это значит прав тот, у кого дубина. И куда нас это заведет? Опять в первобытное общество?.. Это отрицание права, отрицание правового государства, и меня это просто изумляет... Спустя три века французский журнал карикатур фактически привел Европу к отрицанию всего, что человечество, и в частности европейская цивилизация, достигли, в свое время признав главенство права и справедливости... К тому, что происходит, нельзя относиться терпимо.

Елена Мизулина, член Совета Федерации

Старушка украла жестяной чайник стоимостью дешевле пятидесяти копеек... Прокурор решил заранее парализовать влияние защитительной речи Плеваки и сам высказал все, что можно было сказать в защиту старушки: бедная старушка, горькая нужда, кража незначительная... Но - собственность священна, все наше гражданское благоустройство держится на собственности, если мы позволим людям потрясать ее, то страна погибнет.
Поднялся Плевако:
- Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь... Старушка украла старый чайник ценою в тридцать копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно.
Оправдали.

Викентий Вересаев. "Невыдуманные рассказы о прошлом"

В "деле библиотекарей" открываются новые удивительные подробности. Если сопоставить документы следствия, получается, что целый том уголовного дела прошел через две инстанции, был внимательно изучен целым рядом сотрудников СК и преодолел несколько кругов бюрократического ада... всего за две минуты. Именно за это время, если верить документам, материалы совершили путешествие из одного следственного органа в вышестоящий, там обросли дополнительными решениями и резолюциями и вернулись в исходную точку.

Удивительные похождения бумаг и их авторов теперь будет изучать прокуратура. И есть вероятность, что это не последняя наша жалоба.

Методы, которые использует следствие в деле Натальи Шариной, иначе как сомнительными не назовешь. Одной из свидетелей, работнице Библиотеки украинской литературы, звонил некто. Представился сотрудником Следственного комитета. За отказ давать показания угрожал задержанием.

Другим свидетелям некие собеседники в следствии рассказали, что на допросе присутствие адвоката не только не нужно, но даже запрещено.

Наслушавшись таких историй от коллег Натальи Шариной, мы решили предложить свою помощь всем желающим фигурантам этого дела. Адвокату "Команды 29" Татьяне Прилипко уже удалось добиться отмены нескольких допросов без защитника.

Кстати, следователи интересуются не только сотрудниками, но и читателями Библиотеки украинской литературы. Некоторые из них уже обращаются к "Команде 29" за помощью. Поможем.

Говорить, чем это разбирательство закончится, пока еще рано. Однако уже сегодня очевидно: "дело библиотекарей" как нельзя лучше отражает изменения в нашем обществе. Как многие уже знают, впервые Наталью Шарину заподозрили в экстремизме еще пять лет назад. Тогда расследование шло ни шатко ни валко: директор библиотеки находилась под подпиской о невыезде, в 2013-м преследование прекратили, перед Шариной извинились. Теперь новый донос. Следствие возобновляют, появляется новое дело – и вот уже Наталья Шарина под домашним арестом.

Библиотекарь находится под домашним арестом за то, что в ее библиотеке нашли книги. Россия. 2015 год.