На этой неделе в Лондоне начались слушания по существу "публичного расследования" дела Литвиненко. На первых двух заседаниях прозвучало несколько сенсационных заявлений. Главное из них - история о том, как подозреваемые Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун пытались завербовать повара в лондонском ресторане, чтобы тот помог им отравить Литвиненко.

Юридический советник расследования Робин Там рассказал в судебном заседании о том, что Ковтун поделился со своим приятелем планом убить Литвиненко.

Ковтун ехал в Лондон через Гамбург, где он ранее жил в течение шести лет, работая официантом в ресторане Il Porto. 31 октября 2006 года, за день до отравления, прогуливаясь в районе игровых автоматов Гамбурга, Ковтун разговорился с одним своим старым коллегой, который фигурирует в уголовном деле под псевдонимом "свидетель D2". Ковтун спросил его, не знает ли он какого-нибудь повара в Лондоне, который мог бы "подсыпать яд Литвиненко... Он (Ковтун. - Ред.) сказал, что это очень дорогой яд". Ковтун сказал D2, что Литвиненко заслужил смерть, потому что это "предатель, у которого на руках кровь". D2 решил, что это шутка, и оставил разговор без внимания, а на следующее утро Ковтун вылетел в Лондон. В конце концов он раздобыл номер повара и за несколько часов перед тем, как Литвиненко был отравлен, позвонил ему (проходящему в деле как "свидетель С2") с мобильного телефона Андрея Лугового - об этом свидетельствуют логи телефонных разговоров. Но повар C2 сказал Ковтуну, что не сможет участвовать, потому что занят.

Вторым сенсационным заявлением стала информация, что Литвиненко в действительности был отравлен дважды во время двух визитов Лугового и Ковтуна в Лондон. Это выяснила судебно-медицинская экспертиза, изучив распределение радиоактивности по длине волоса из головы погибшего. Волосы растут с определенной скоростью, а радиоактивность, попавшая в организм, в них откладывается. В волосах Литвиненко обнаружено два района радиоактивности, соответствующих датам 16 октября и 1 ноября 2006 года: в первый раз он получил небольшое, не смертельное количество полония, а во второй раз доза во много раз превышала смертельную.

Эти две даты совпадают с двумя центрами загрязнения радиоактивностью, обнаруженными в Лондоне как раз там, где происходили встречи Литвиненко с Луговым и Ковтуном, - 16 октября в офисе компании "Эринис" и 1 ноября в "Пайн-баре" гостиницы "Миллениум". Загрязнение этих двух точек было в тысячи раз выше, чем всех остальных мест в Лондоне, где оставили полониевый след Луговой и Ковтун - их гостиничных номеров, ресторанов, стадиона и сидений в самолетах, на которых они летели в Лондон и из Лондона. Радиоактивность, обнаруженная в двух центрах, была настолько высокой, что эксперты заключили: именно там чистый полоний находился в непосредственным контакте с окружающей средой. Во все остальных точках уровень радиоактивности был достаточно низким, очевидно вследствие того, что это было вторичное загрязнение, которое занесли туда люди, подхватившие радиоактивную пыль в одном из двух центров.

Полиция установила распределение радиоактивности во всех точках с точностью до сантиметра. Ниже представлены диаграммы из полицейского дела, иллюстрирующие заражение двух центров. Цвет указывает степень загрязнения: от самого низкого - около 300 импульсов счетчика в минуту (зеленый) до самого высокого - более 10 000 имп/мин.

Из этих анализов видно, что первая попытка отравления была неудачной, ибо большая часть полония попала на скатерть, так что злоумышленникам пришлось вернуться в Лондон еще раз.

Большую часть показаний еще предстоит услышать, но уже на этом этапе понятно, что улики в отношении двух исполнителей - Лугового и Ковтуна - неопровержимы. Открытым остается вопрос, кто заказчик. Этому была посвящена вступительная речь адвоката Марины Литвиненко Бена Эммерсона.

Вкратце логика г-на Эммерсона такова: если убийцы - Луговой и Ковтун, то полоний очевидно привезен из Москвы. Если он из Москвы, то его могло предоставить только российское государство. Если это был государственный заказ, то он не мог состояться без ведома и согласия лично Путина.

Г-н Эммерсон перечислил возможные мотивы Путина: Литвиненко "был убит частично из политической мести за свои высказывания, частично в назидание другим, а отчасти и для того, чтобы предотвратить дачу им показаний в качестве свидетеля по уголовному делу в Испании - показаний, которые установили бы связь президента Путина с одной организованной преступной группировкой". Речь идет о так называемой тамбовской ОПГ, связи которой с ближайшим окружением российского президента уходят корнями в период "бандитского Петербурга" 90-х годов, когда Путин был там вице-мэром. Как будет подробно показано в судебных заседаниях, Литвиненко способствовал аресту членов этой ОПГ в Испании и рассказал испанским следователям об их связях с Кремлем.

Всего в открытой части слушаний, которые продлятся до конца марта, должны выступить около 70 свидетелей. После этого состоится закрытая часть, где будут исследованы материалы британских спецслужб.

Юлия Латынина по большей части говорит складно и по делу, но есть одна тема, где ей изменяют вкус и здравый смысл: это взрывы жилых домов в Москве и Волгодонске, случившиеся в эти дни ровно пятнадцать лет назад. Имеющие память знают, что эти теракты, помимо того что унесли 307 жизней, стали поводом для второй чеченской войны и возвели на престол Владимира Путина.

С периодичностью раз в пять лет, в круглую годовщину этих печальных событий, Латынина разражается обширной статьей в поддержку официальной версии (дома взорвали фанатики-исламисты по поручению Хаттаба) и клеймит приверженцев альтернативной версии (взрывы устроила ФСБ с целью спровоцировать войну и помочь Путину), обвиняя их в конспирологии, а теперь еще и в "измене родине и сотрудничестве с международным терроризмом”.

Энтузиастов альтернативной версии c каждым годом становится все меньше - нет больше в живых Литвиненко, Щекочихина, Юшенкова, Политковской, Березовского. Латынина же твердит свое, а, как известно, частое повторение превращает вымысел в истину. Поэтому хочешь не хочешь, а приходится отвечать.

В прошлый раз, в десятилетнюю годовщину взрывов, я отметил особенности метода Латыниной - обилие кавказских фамилий и упор на варварскую суть радикального ислама гипнотизируют испуганного читателя, но ровным счетом ничего не доказывают. Ее последнее выступление мало чем отличается от предыдущего. Я не собираюсь с ней препираться - все, что я сказал пять лет назад, остается в силе. Однако фактическую часть многие подзабыли, поэтому перечислю здесь вкратце основные факты и вопросы, на которых основаны подозрения о причастности ФСБ к взрывам домов. Они по-прежнему требуют объяснений и ответов.

1. Рязанский сахар

22 сентября 1999 года милиция поймала сотрудников оперативного подразделения центрального аппарата ФСБ при закладке взрывного устройства на основе гексогена в подвале жилого дома в Рязани. Попытки ФСБ объявить этот эпизод учениями, гексоген - сахаром, а детонатор - муляжом выглядят неубедительно (ВИДЕО).

2. Эпизод с рядовым Пиняевым

Примерно в это же время десантник Алексей Пиняев обнаружил на складе ВДВ в Рязани мешки с гексогеном, замаскированные под сахар. Он рассказал об этом "Новой газете", но потом под давлением ФСБ изменил свою историю. Зачем маскировали гексоген?

3. Росконверсвзрывцентр

Этот загадочный НИИ в районе Лубянки служил ширмой для перемещения крупных партий гексогена с военных складов в какие-то непонятные гражданские структуры. У гексогена нет мирного применения. Кому понадобилась боевая взрывчатка в центре Москвы? Чеченцев там и близко не было.

4. Заявление Селезнева в Госдуме

13 сентября 1999 года спикер Госдумы Геннадий Селезнев сообщил о взрыве дома в Волгодонске за три дня до того, как он случился. Откуда Селезнев узнал о предстоящем теракте?

5. Подмена фоторобота Гочияева

По официальной версии, главный организатор московских взрывов - карачаевец Ачемез Гочияев. Поймать его так и не удалось, но утверждения о его причастности основаны на опознании его по фотографии в ходе следствия тремя людьми, сдавшими в аренду складские помещения во взорванных московских домах. Аренда была оформлена на московскую фирму “Бранд-2” по подложному паспорту, который предъявил злоумышленник, на имя несуществующего человека по имени Мухит Лайпанов.

Один из этих свидетелей - Марио_Эдуардович_Блюменфельд, бизнесмен, сдавший в аренду помещение в доме №19 по улице Гурьянова. Однако, как рассказал сам Блюменфельд журналисту Игорю Королькову, опознать Гочияева его заставили в ФСБ. Вот часть интервью Блюменфельда в статье Королькова в "Московских новостях", озаглавленной "Фоторобот не первой свежести”:

С г-ном Блюменфельдом мы встретились в редакции "МН". Под диктофон бывший бизнесмен сделал сенсационное заявление: человек, который приходил к нему с паспортом Лайпанова и который публично представлен следствием как Гочияев, на самом деле не Гочияев.

В Лефортове мне показали фотографию какого-то человека, - рассказывал Блюменфельд, - сказали, что это Гочияев и что это я якобы ему сдал в аренду подвал. Я ответил, что этого человека никогда не видел. Но мне настоятельно рекомендовали признать Гочияева. Я все понял и больше не спорил, подписал показания. На самом же деле человек, чью фотографию мне показали и которого называли Гочияевым, был не тем человеком, который ко мне приходил.

Они были внешне похожи - Гочияев и тот, кто к вам приходил?

На фото был изображен человек с простоватым лицом, а тот, который приходил и которому я сдал в аренду помещение, внешне выглядел интеллектуалом. У меня сложилось впечатление, что он еврей. Причем еврей с кавказскими корнями. Я об этом неоднократно заявлял следствию.

Насколько первоначально составленный фоторобот совпадал с оригиналом?

Кроме меня, лже-Лайпанова видели еще несколько человек. Все они утверждали, что фоторобот очень похож на реального человека.

6. Опер Владимир Романович и адвокат Михаил Трепашкин

Бывший следователь ФСБ, адвокат Михаил Трепашкин, представлявший интересы дочерей одной из погибших на улице Гурьянова, опознал в первоначальном фотороботе оперативника ФСБ Владимира Романовича, специальностью которого было внедряться в чеченские банды в Москве. Трепашкин сообщил о своем открытии в ФСБ, после чего Романович погиб в автокатастрофе на Кипре.

Михаил Трепашкин был арестован в конце 2003 года по сфабрикованному обвинению (ему в машину на посту ГАИ подбросили пистолет) накануне суда над двумя предполагаемыми участниками терактов - Адамом Деккушевым и Юсуфом Крымшамхаловым. В этом суде он намеревался ходатайствовать о рассмотрении вопроса о подмене фоторобота.

Сейчас Трепашкин продолжает настаивать на своем, так что версия о том, что помещения арендовал агент ФСБ, подкреплена еще и тем, что человек готов был отсидеть за нее три года.

7. Суд над “бомбистами"

Большая часть из того, что происходило на закрытом суде над Крымшамхаловым и Деккушевым в январе 2004 года, неизвестна. Однако из опубликованного приговора очевидно, что эти два человека косвенно причастны к взрыву в Волгодонске, но не имеют никакого отношения к взрывам в Москве. Их роль сводилась к смешиванию аммиачной селитры и алюминиевой пудры в кустарных условиях в поселке Мирный Предгорного района Ставропольского края и доставке смеси в Волгодонск. Они не знали, кто руководил операцией, были уверены, что готовится взрыв плотины, по которой везут войска в Чечню, и покинули город за сутки до взрыва. Сам взрыв жилого дома в Волгодонске (как и взрывы в Москве), по официальной версии осуществили кавказцы, которых либо нет в живых, либо не удалось задержать, а также "неустановленные лица".

Крымшамхалов и Деккушев вообще не были в Москве, и единственная связь волгодонского взрыва с московскими - это заявление Крымшамхалова, что часть взрывной смеси они передали “московской группе”. Среди "установленных и неустановленных лиц", якобы забравших у них взрывчатку, был и главный подозреваемый Ачемез Гочияев. Но была ли связь волгодонских террористов с московскими и был ли там Гочияев - вопрос спорный. После суда Крымшамхалов и Деккушев сокрушались, что поверили следователю, "взяв на себя" московскую линию в обмен на обещание скостить им срок.

8. Куда делся гексоген?

Самодельная взрывная смесь, которую Крымшамхалов и Деккушев привезли в Волгодонск и часть которой якобы передали Гочияеву, состояла из аммиачной селитры и алюминиевой пудры. Между тем вплоть до суда все официальные лица, а с их подачи и СМИ утверждали, что во взрывах в Москве были использованы тротил и гексоген, который двое осужденных никак и нигде не могли получить. В частности, несколько тонн гексогена, замаскированного под сахар, было обнаружено в двух других арендованных лже-Лайпановым помещениях - в Капотне и на Борисовских Прудах, - которые не успели взорваться

Как волгодонская селитра в ходе следствия превратилась в московский гексоген - одна из тайн этого странного дела.

9. Фирма "Бранд-2", Татьяна Королева и Лазанская ОПГ

Подставная фирма, на которую были оформлены помещения в московских домах по подложному паспорту лже-Лайпанова, была зарегистрирована некоей Татьяной Королевой. По сообщениям тех дней, Королева была к тому же и любовницей лже-Лайпанова (которого тогда назвали Гочияевым). Королеву задержали 13 сентября, сразу после взрыва на Каширке, но на следующий день по неизвестным причинам отпустили, после чего она исчезла. Как документально установил тот же Трепашкин, Королева была связана с Максом Лазовским - криминальным авторитетом "подкрышной" Лазанской ОПГ, связь которой с ФСБ ни у кого не вызывает сомнений. По заказу ФСБ эта банда совершила целую серию терактов и выполняла оперативные поручения во время первой чеченской войны. Куратором Лазанской группировки был заместитель директора ФСБ адмирал Герман Угрюмов, отвечавший за чеченскую линию. Впоследствии члены Лазанской ОПГ выполнили заказ на убийство Анны Политковской.

10. Гочияев

Обширные сведения о Гочияеве, приведенные в приговоре по делу Деккушева и Крымшамхалова, можно разделить на три части:

• до взрывов он увлекался ваххабизмом
• после взрывов он примкнул к боевикам в Чечне
• он участвовал в московских взрывах, если верить опознанию его фотографии тремя свидетелями в ходе следствия

Последняя часть, как мы знаем из рассказа Блюменфельда, вызывает большие сомнения. Без нее первые две части просто не имеют отношения к делу. Сам Гочияев в письме Фельштинскому и Литвиненко утверждает, что его подставили, и что помещения в Москве арендовал другой человек, что подтверждается рассказом Блюменфельда.

Гочияев также говорит, что когда он понял, что его разыскивают в связи со взрывами на Гурьянова и Каширке, он сам позвонил в милицию и сообщил о двух других адресах. Этого никто не опроверг, а откуда милиция узнала о закладках в Капотне и на Борисовских Прудах, до сих пор неизвестно.

То обстоятельство, что, оказавшись после взрывов в Чечне, а затем в Грузии и Турции, Гочияев попал под контроль лидеров боевиков, тоже ничего не доказывает.

Все это, конечно, не является строгим доказательством того, что дома взорвала ФСБ. Но есть достаточно оснований для подозрений. Как говорил покойный Сергей Юшенков, “презумпция невиновности на государство не распространяется”. Добавлю: в особенности на это государство в свете последних действий Путина на Украине. Поэтому Латынина, вместо того чтобы пугать народ заклинаниями про кровожадных ваххабитов, могла бы включить мозг и попробовать разобраться в этих десяти вопросах по существу.

Перед ним три пути. Первый - ввести в Восточную Украину войска и получить реальную холодную войну с Западом плюс партизанскую войну на оккупированных территориях, а года через три - полный коллапс экономики.

Второй путь - начать сотрудничество с Порошенко, сдав сепаратистов на милость победителей. При этом он избежит санкций и останется при Крыме, но моментально превратится в предателя и капитулянта для орды державников и патриотов, которых он сам раззадорил и окрылил, – того самого контингента, на который ставил, затевая украинскую авантюру.

Третий путь - тянуть время, продолжать подпитывать сепаратистов оружием, деньгами и пропагандой, балансируя между их полной капитуляцией и усилением западных санкций. Этот путь всего лишь продлит агонию, ибо без введения российских войск поражение сепаратистов – вопрос времени. В долгосрочном плане такая политика поссорит его и с Западом, и с патриотами.

Главный вопрос для Путина, конечно, не Украина, а сохранение власти. Какой путь он ни выбрал бы, фиаско гарантировано. Это будет его первый серьезный провал, который неизбежно превратится в персональную политическую уязвимость в России.

Будь на его месте Сталин, он нашел бы выход из положения, развязав внутренний террор. В России сегодня нет ничего, что помешало бы ему это сделать. Путин, конечно, не Сталин, но кто его знает, как он себя поведет, оказавшись в углу, в который сам себя загнал?

"Ничтожество на ничтожестве, вот они кто", - крикнул я, оглянувшись. - Вы один стоите их всех, вместе взятых". Как я потом радовался, что сказал ему эти слова.
Ф. Скотт Фицджеральд. «Великий Гэтсби»

У меня нет причин для похожей радости, ничего подобного я, увы, Борису напоследок не сказал. Слабым утешением является то, что в книге «Саша, Володя, Борис», двое из трех героев которой теперь уже не с нами, я мистическим образом предвосхитил эту фразу, описывая свою первую встречу с ним весной 1995 года:

«С первого момента знакомства меня не оставляло ощущение, что он не принадлежит к миру российской власти, в который так стремится войти, и что в конце концов он в нем не удержится и, возможно, плохо кончит - Великий Гэтсби Рублевского шоссе, романтическое самоутверждение которого несовместимо с холодным убийственным цинизмом, который источают кремлевские стены».

Я, конечно, не Скотт Фицджеральд, но Борис Абрамович Березовский даст сто очков вперед Джею Гэтсби. Его искрящийся талант, пассионарность, пофигизм, махинации и комбинации, любови и измены, триумфы и провалы - все, что мне посчастливилось наблюдать с близкого расстояния 18 лет, - и есть та самая реальность, которая круче любого вымысла.

Как отметили многие авторы, выступившие в жанре «Я и Березовский» за последние дни, вместе с ним ушла эпоха, а мы уходим им вслед. Этой эпохе не понадобятся ни романисты, ни сценаристы. Хотите ощутить пульс времени - изучайте биографию БАБа!

Никто не может заранее сказать, как он/она поведет себя, оказавшись один на один с монстром репрессивной машины: сможет ли удержать планку, не пойдет ли на компромисс ради собственного спасения и защиты близких? Много лет назад мне пришлось обдумывать эту тему применительно к самому себе. Я чуть не оказался на месте Анатолия Щаранского, но бог миловал: передав ему дела, я успел выехать из СССР, а его посадили, обвинив в шпионаже. И вот, сидя под уютным тель-авивским солнышком, я читал его последнее слово: "Что касается суда, от которого требовалось вынести заранее предрешенный приговор, то суду я не скажу ничего..." У него была расстрельная статья, а следователь предлагал покаяться. И я думал, а смог ли бы я так, окажись на его месте? Я до сих пор не заю ответа...

Именно этот эпизод всплыл в памяти, когда я слушал последнее слово Маши Алехиной: "Я вас не боюсь, не боюсь лжи и фикции, приговора так называемого суда. Вы можете лишить меня лишь «так называемой» свободы, а мою внутреннюю свободу вам никогда не отнять". Не у всякого хватит смелости произнести это в лицо судье Сыровой.

Сейчас, когда "гиря говномера" в скандале вокруг Pussy Riot зашкалила за рекордную метку и кажется, что вся героика на этом закончилась, стоит сделать некоторое усилие и вспомнить поведение Нади и Маши на суде. Эти две девушки из того же теста, что и Щаранский. Они свои главные слова произнесли, и мир их услышал. Такие слова произносятся редко и входят в анналы. Сколько бы дерьма вокруг ни лилось, замазать их будет трудно.

Но войти в историю не всякому дано, а выйти на свободу каждому хочется.

Раскрою секрет: накануне кассации я разговаривал по скайпу с Марком Фейгиным (на другую тему, связанную со сбором пожертвований за границей), и спросил: "А почему бы девушкам не покаяться, как предлагает патриарх? Никто им слова дурного не скажет. Зачем идти в мученицы? Да и власть, похоже, ищет выход. Может попробовать договориться, чтобы отпустили?"

"Попробовать-то можно, - сказал Марк, - да они не хотят. Я и в отставку уйти предлагал, сменить пластинку. Но они категорически отказываются".

Конечно, и бескомпромиссную позицию можно рационализировать. Кто не слышал о старой зековской аксиоме "не верь, не бойся, не проси"? Весь опыт политзаключенных, от Каменева с Зиновьевым до Максима Лузянина, говорит, что сделки с властью в России, как правило, не работают - пообещают и обманут.

И все же каждый раз, когда политзек встает перед выбором - искать снисхождения или превратить скамью подсудимых в обличительную трибуну, червь сомнения гложет душу: а вдруг у судьи все-таки есть совесть? Зачем дразнить гусей? Как сказал мне один из друзей Кати Самуцевич: "В суде ведь тоже люди работают!" Став жертвой несправедливости, так хочется верить хотя бы в небольшую справедливость!

Вспомним первый процесс Ходорковского. На нем МБХ занял примирительную позицию. Он не кричал: "Расправа! Режим! Диктатура!". Он запретил сторонникам даже упоминать фамилию человека, его посадившего, - Сами Знаете Кого. Он даже написал из своего застенка пару верноподданнических статей о выборе народа и кризисе либерализма. Вместо того чтобы назвать вещи своими именами, он выбрал чисто юридический подход: доказать в заведомо неправом суде, что ты ни в чем не виноват.

Архитектором этой стратегии был его тогдашний адвокат - Генрих Падва. Вместо того чтобы напомнить клиенту бессмертную фразу "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!", Генрих Павлович убедил МБХ, что гусей дразнить не стоит, что есть негласные договоренности и т.д. Я далек от того, чтобы подозревать Падву в предательстве интересов клиента; он действовал из лучших побуждений, и драконовский приговор стал для него страшным личным ударом и даже большим шоком, чем для самого Ходорковского. Как мы знаем, к следующему суду МБХ сменил адвокатов, сменил тактику и стал делать политические заявления. Ему это, впрочем, тоже не помогло, но по крайней мере дороже обошлось Тому, Которому Хотелось Кушать.

Похоже, что Надя и Маша теперь также сменили тактику, но с противоположным знаком: заменили ершистых адвокатов на покладистых. Роль Генриха Падвы как проводника умеренной линии в данном случае сыграла Катя Самуцевич. Опять же, не стоит подозревать Катю в злом умысле, скорее всего она искренне убеждена, что действует в лучших интересах подруг - даже когда ведет против безбашенных адвокатов информационную войну на полное уничтожение и по ходу дела опускает всю компанию ниже плинтуса.

Кате не нужно было делать усилия на собой; с самого начала она вела себя гораздо умереннее подруг - и в суде, и потом. Для того чтобы понять разницу, нужно всего лишь Катю послушать: панк-молебен был "художественной акцией" (читай: не политической); мы отстаиваем принципы феминизма, акционизма и гендерного разнообразия (читай: вовсе не призываем к бунту и свержению диктатуры). Неудивительно, что многие искренние сторонники, да и сами Надя и Маша, слыша все это, невольно задумываются: ведь Катя на свободе, а они со своим героизмом в клетке. А почему бы, собственно, не попробовать? Да я и сам не знаю - чем черт не шутит, а вдруг отпустят?

В отличие от Фейгина я не берусь утверждать, что Катя имеет какие-то договоренности с властью. Но я могу себе представить, как трудно ей даже допустить мысль, что ее освободили для того, чтобы было сподручнее закопать ее подруг. Гораздо проще оттолкнуть от себя эту мысль и настаивать, что все дело в нерадивых адвокатах и без нужды раздраженных судьях.

Честно говоря, в этой ситуации Катя меня мало волнует. Я бы даже предпочел, чтобы у нее была четкая и недвусмысленная договоренность с властью: мол, я убалтываю подруг сменить пластинку, а вы их отпускаете. Если так, то все-таки больше шансов, что их действительно отпустят, чем если Катя всего лишь не ведает, что творит.

Решение по поводу содержания девушек под стражей должно было убедить всех сомневающихся, что попытки усовестить власть, объяснить ей с верноподданических позиций, что для нее хорошо, а что плохо, разъяснить азы христианства и принципы цивилизованного поведения и уж тем более договориться обречены на неуспех.

Боюсь, что девушек ждут обвинительный приговор и зона, а также место в истории, что, конечно, есть слабое утешение.

Что теперь делать? Первое - не устраивать голодовок. Те, кто с девушками в контакте, пожалуйста, попытайтесь их в этом убедить. Мучая себя, они не вызовут мук совести ни у ментов, ни у попов, ни лично у В.В. Путина. А силы и здоровье им еще понадобятся. Их будут ломать, а физически ослабленного человека сломить легче. Протест против беззакония можно не менее громко выразить иными способами, например, отказавшись от дальнейшего участия в судебных заседаниях на том основании, что их лишили права на защиту. Это будет услышано не хуже, чем любая голодовка. Девушки, прекратите голодать!

Что могут сделать их сторонники? Только усиливать давление на власть.

Одна из форм давления, потенциал которой далеко не исчерпан, это кампания в их защиту за рубежом. Дело Pussy Riot по своему общественному заряду может стать гораздо мощнее дела Магнитского по той причине, что оно созвучно крупным социальным группам: молодежи, феминистам, интеллигенции. Конфликт художника с религиозными фанатиками гораздо понятнее рядовому жителю Запада, чем тема коррупции в России. Дело Pussy Riot в потенциале в состоянии привлечь достаточно массовую поддержку, чтобы вывести людей на улицы и осложнить поездки Путина и патриарха за границу безо всяких визовых ограничений.

Но для этого нужно поработать. Англоязычная группа поддержки Pussy Riot на сегодняшний день насчитывает 864 человека. Их удалось собрать за неделю. Нет никаких причин, по которым эта цифра не может возрасти в 100 или даже в 1000 раз, когда их осудят.

Противник этого боится. Недаром он задействовал все свои хакерские ресурсы и вывел из строя основной англо-франко-немецкоязычный сайт freepussyriot.org, который координировал кампанию за границей. Пришлось открывать новый.

Поэтому убедительная просьба ко всем сочувствующим: перейти по ссылке, невзирая на английский язык вступить в группу поддержки на Causes.com (кнопка "JOIN") и пригласить включиться всех своих иностранных друзей и знакомых (кнопка "INVITE FRIENDS"). Если получится эффект "снежного кома", то, может быть, это повлияет на ход событий больше, чем письмо отечественных деятелей культуры и примкнувших к ним 30-ти тысяч.

Велик Шекспир!

В третьей сцене третьего акта "Гамлета" узурпатор и убийца Клавдий в минуту душевной слабости совершает как бы молитву.

Мы молимся, чтоб бог нам не дал пасть
Иль вызволил из глубины паденья.
Отчаиваться рано. Выше взор!
Я пал, чтоб встать. Какими же словами
Молиться тут? "Прости убийстве мне"?
Нет, так нельзя. Я не вернул добычи.
При мне все то, зачем я убивал...
За что прощать того, кто тверд в грехе?
У нас нередко дело заминает
Преступник горстью золота в руке,
И самые плоды его злодейства
Есть откуп от законности. Не то
Там, наверху. Там в подлинности голой
Лежат деянья наши без прикрас,
И мы должны на очной ставке с прошлым
Держать ответ. Так что же? Как мне быть?
Покаяться? Раскаянье всесильно.
Но что, когда и каяться нельзя?

(Пер. Б. Пастернака)

На этом дело и заканчивается. Попытка покаяния не удалась, и злодей лишь укрепляется в своем злодействе.

Вот и А.А. Венедиктов жизнеописал, как истово молился В.В. Путин в святых местах. Порыв, по cвидетельству ААВ, был искренний. Но, увы, уже описанный классиком. И, как у Шекспира, не предвещающий ничего хорошего.

Сегодняшнее письмо ста интеллигентов в защиту Pussy Riot - событие, смысл которого выходит далеко за рамки судьбы арестованных девушек, в той же мере, что и судьба самих девушек стала "знаковой" в общей политической ситуации. Иными словами, дело Pussy Riot - это веха на пути, где в скором времени произойдет лобовое столкновение двух несущихся навстречу друг другу поездов: общества и власти.

"Дело о спетой песенке" сейчас вышло на такой уровень, что решения по нему может принимать только лишь один человек. Таковы уж правила при режиме личной диктатуры. Все замыкается на нем, больше никто не осмелится. Стало быть, ему лично и адресовано письмо ста.

Рассмотрим ситуацию с точки зрения адресата.

Путин, как известно, делит людей на друзей, врагов и предателей. Читая список подписантов, он против каждой фамилии будет ставить мысленную пометку - кто есть кто. Часть из них враги типа Акунина, Шендеровича и Улицкой. С ними все ясно. Но часть - бывшие друзья, то есть предатели, со всеми вытекающими для них последствиями. Хаматова, Бондарчук, Миронов и т.д. Они не могли не понимать, что сжигают мосты, подписывая публичное письмо, суть которого, с точки зрения адресата, - загнать его в угол.

С точки зрения общества они безусловно заслуживают всяческого уважения.

То, что эти люди на такое решились, показательно в нескольких отношениях. Во-первых, не боятся, хоть и страшно. Во-вторых, значит, действительно достало. В-третьих, получается, что репрессии на устрашение не работают. Больные дети из клиники Хаматовой и судьба театра Миронова на этот раз не смогли перевесить их чувство собственного достоинства. Значит, лед тронулся. Репрессии возымели эффект, обратный желаемому. Дальнейшие репрессии только усилят этот эффект.

На каждого из ста тысяч таких, как Акунин, - тех, кто выходит на улицы, - есть десять таких, как Миронов, у которых страх еще борется с чувством собственного достоинства. Получается, что закручивание гаек не увеличивает страх, а лишь усиливает чувство. Отсюда предсказание: после того как девушки из Pussy Riot получат срок, Собчак выдавят за границу, а с Навальным разберутся, как обещают, то, глядишь, и Машков с Башметом подпишут. А на улицы выйдет миллион.

С другой стороны, Путин никак не может отпустить девушек. Если он это сделает, то в глазах всей своры это будет выглядеть как проявление слабости. Он не может себе позволить потерять перед ними лицо. Он не может уступить давлению всяких интеллигентов - врагов и предателей. Он находится в таком положении, что любая уступка для него - начало конца, они сами же его и порвут. Милосердие и компромисс может позволить себе только его преемник. А у Путина, как у той крысы, которая столь впечатлила его в детстве, есть лишь один вариант поведения - агрессия. Победа или смерть. Умремте ж под Москвой!

Из чего следует, что два поезда все быстрее мчатся к лобовому столкновению. Когда оно произойдет, один из них слетит с рельсов. Угадайте какой.

«Закон Магнитского», который сейчас обсуждается в Конгрессе США, не ограничивается введением санкций в отношении чиновников, причастных к гибели Сергея Магнитского. В тексте законопроекта упоминаются также «и другие нарушители прав человека». Это значит, что любой представитель власти, в отношении которого имеются доказательства участия в подавлении прав и свобод, может быть включен в список лиц, которые не будут допускаться в Америку и чьи счета которых в банках США должны быть заморожены. Санкции распространятся и на членов семей этих лиц.

Но этим санкции не исчерпываются. Попадание в подобный публичный список автоматически усложнит жизнь нарушителя во многих других отношениях, включая открытие банковского счета в любой другой стране, покупку недвижимости за границей или устройства детей в зарубежную школу, ибо простой поиск в Google покажет, что взаимодействие с данным персонажем несет в себе репутационный риск.

Вслед за американским законом вероятно принятие аналогичных законов в странах Евросоюза.

Составлением и обоснованием «списка Магнитского» занимались коллеги погибшего из инвестиционного фонда Hermitage Capital. Но кто подготовит списки по другим случаям нарушения прав?

Предлагаю сделать это силами общественности. В качестве эксперимента, я зарегистрировал три странички на Facebook, посвященные трем судьям Таганского суда, ответственным за содержание под стражей участниц группы Pussy Riot.

http://www.facebook.com/pages/Нарушители-прав-человека-Судья-Иванова/312681968825816

http://www.facebook.com/JudgeKonovalova

http://www.facebook.com/pages/Нарушители-прав-человека-Судья-Александрова-СЮ/411428112232904

В названии каждой из страниц присутствует фраза «Нарушители прав человека» для облегчения поиска всего списка в Cети. Страницы зарегистрированы в классификации «Правительственный чиновник». Основанием для обвинения этих судей в соучастии в политической расправе является признание трех девушек узницами совести правозащитной организацией Amnesty International.

Наличие подобных страниц дает возможность любому пользователю, у которого имеется дополнительная информация о нарушителе (фотографии, видео, адрес, список членов семьи, название школ, где обучаются дети, информация о недвижимости и проч), добавить ее на стенку страницы.

Создание подобных страниц третьими лицами не нарушает правил Facebook, поскольку их герои являются публичными фигурами и общественность имеет право интересоваться подробностями их жизни. По сути такую страницу можно назвать «анти фэн-клаб». Единственное ограничение, которое я нашел в правилах Facebook, - запрет на публикацию финансовой информации. Поэтому, если кто-то опубликует номер банковского счета одной из трех судей, то администрация Facebook будет вправе эту запись удалить.

Создание аргументированного списка нарушителей прав человека в Сети окажет неоценимую помощь сотрудникам аппарата Конгресса США, которые в данный момент как раз и занимаются сбором подобной информации для возможного расширения «списка Магнитского». Но даже и до того, как санкции вступят в силу, сам факт появления подобных страниц в социальной сети будет формой общественного возмездия - в данном случае за участие в расправе над Pussy Riot.

Количество прямых участников политических репрессий - судей, следователей, прокуроров, офицеров ОМОНа, исчисляется сотнями если не тысячами. Если общими усилиями удастся создать для каждого из них подобную страничку под общей рубрикой «Нарушители прав человека» то «расширенный список Магнитского» возникнет сам собой, «снизу вверх», и станет мощным ответом общества на беспредел власти.

Человек бросил камень в полицейского, и у того образовался синяк. Или, хуже того, он бросил бутылку с зажигательной смесью с еще более драматическими последствиями. Кто этот человек - преступник или борец за свободу?

В истории всех революций и национально-освободительных движений акты гражданского неповиновения или даже насилия по отношению к действующей власти легитимизировались задним числом. Вчерашний хулиган и экстремист после победы получал орден, а его гонитель-полицейский в лучшем случае попадал под амнистию.

То есть если вы, допустим, судья и перед вами предстает подобный нарушитель общественного спокойствия, то вы ему скажете: "Молодой человек, приходите после революции, и я вас оправдаю. А пока что вы ранили полицейского при исполнении и тем самым совершили преступление, предусмотренное такой-то статьей. Извольте в тюрьму. При всем к вам сочувствии, ничего не могу поделать, так как у нас правовое государство".

В последней фразе и зарыта собака. Для того чтобы оправдать бунтовщика, вовсе не нужно ждать революции, если речь идет о неправовом государстве.

"Когда власть систематически нарушает свои фундаментальные обязательства, у субъекта возникает право разорвать свою связь с государством (но не связь с согражданами), и в этом случае государство теряет право определять законность использования субъектом насилия. Ибо этот субъект и другие субъекты, которые как члены общества имеют право и решают к нему присоединиться, более не являются участниками совместного проекта с государством и его представителями. Моральные барьеры не прибегать к насилию для них исчезли.

Поэтому мятежники более не ограничены правилом не прибегать к насилию... Для них любая государственная сила становится незаконной. Они вправе рассматривать государственные силовые структуры как силы противника и могут использовать против них любые средства... соблюдая лишь те ограничения, которые обязаны соблюдать государства в войнах друг с другом".

Это не из Ленина, а из лекции профессора юриспруденции Оксфордского университета Тони Оноре по теме "Уголовное право и права человека". То есть в вопросе, законно или незаконно, морально или не морально швыряться камнями на улицах и площадях неправового государства, следует учитывать вовсе не уголовный кодекс, а Женевскую конвенцию.

Той же логикой руководствуется Всеобщая декларация прав человека, признавая право на "восстание против тирании и угнетения... в качестве последнего средства".

Обосновывая новый российский закон об ответственности за выступления против власти, Путин ссылается на практику европейских стран. Умный европеец в ответ на это скажет: "В Европе действует правовое государство, у вас же, г-н Путин, такого нет. Поэтому к вашей стране относиться нужно не так, как, скажем, к Италии, где бунтовать против власти не следует, а как, допустим, к Китаю, где это большая доблесть".

На вчерашний день под стражей находилось 22 человека, обвиненных в нарушении общественного порядка. Сегодня их число, возможно, увеличится. Возможно, против них найдутся какие-то доказательства. Пропагандисты режима будут снова утверждать, что все делается по европейским стандартам.

Вопрос: как отнестись к этим людям. Можно привести множество аргументов, почему драться с ОМОНом в данном контексте, возможно, и не стоило, по множеству тактических, политических и иных прагматических причин. Но осуждать их с моральной точки зрения или отказать им в их законном "праве на восстание" автоматически означало бы признать правомерность нелегитимной власти.

Удальцов вчера сказал, что освобождение этих людей должно стать первым требованием протеста. Он прав - и морально, и тактически. "Восстания против тирании" хотелось бы избежать, если она исчезнет иным способом, но от права на него "в качестве последнего средства" отказываться не стоит. Не исключено, что им еще придется воспользоваться.

Сегодня опубликован текст определения французского суда по поводу письма заместителя генпрокурора РФ Александра Звягинцева, в котором тот выразил возмущение отказом французской стороны экстрадировать российского предпринимателя.

Это судебное определение важно, поскольку оно выходит за рамки конкретного запроса и дает юридическую оценку российской юстиции в целом.

Французский судья называет демарш российской прокуратуры "неуместным" и отмечает, что в письме Звягинцева "элементарная вежливость, общепринятая при осуществлении международного сотрудничества, представляется забытой".

Суть спора связана с делом петербургского предпринимателя Виталия Архангельского, которого российские власти разыскивают по обвинению в экономических преступлениях, а он сам утверждает, что дело сфабриковано с целью рейдерского захвата его предприятий.  В ноябре прошлого года французы отказали РФ в его экстрадиции.

В ответ на это решение Звягинцев написал французскому министру юстиции протест, в котором утверждал, что отказ нарушает Европейскую конвенцию об экстрадиции.

Согласно положениям конвенции, экстрадиция должна осуществляться автоматически, без рассмотрения сути предъявленных обвинений, если только беглецу не удастся доказать, что обвинения политически мотивированы или что на родине его ждет неправый суд или пытки. Иными словами, в делах об экстрадиции не работает презумпция невиновности; это обвиняемый должен доказывать, что его ждет заведомая расправа. Звягинцева возмутило, что французский судья отказал в экстрадиции, не особенно вникая в дело Архангельского, на том лишь основании, что общее состояние прав человека в России настолько плохое, что там в принципе невозможен справедливый суд и гарантии прав подозреваемого. Звягинцев назвал такое решение французского судьи "самоуправством".

В опубликованном сегодня определении суд дал ответ, который по сути звучит так: если РФ будет систематически нарушать Европейскую конвенцию о защите прав человека, то она не может рассчитывать на то, что в отношении нее будет соблюдаться Европейская конвенция об экстрадиции.  

Вот выдержка из французского определения:

"Принимая во внимание в этой связи, что к делу было приобщено письмо Заместителя Генерального прокурора Российской Федерации Государственному министру, Хранителю Печатей, Министру юстиции и свобод Французской Республики от 23 января 2012 года, в котором этот высокопоставленный чиновник российской юстиции выражает протест против вышеупомянутого решения следственной палаты (отрицательное заключение... в отношении первого требования об экстрадиции Виталия Архангельского)... а именно применения положений статьи 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, утверждая, что данное основание не предусмотрено Европейской конвенцией об экстрадиции 1957 года... и говорится, что данный суд «самоуправно отказал в экстрадиции». Что, таким образом, Следственная палата вынуждена:

- принять к сведению, что элементарная вежливость, общепринятая при осуществлении международного сотрудничества, представляется забытой, наречие «самоуправно» является в данном случае особенно неуместным;

- напомнить, что Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод обязательна для всех членов Совета Европы, в том числе и для Российской Федерации; что, таким образом, применение Европейской конвенции об экстрадиции, естественно, не исключает применения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод..."

Сегодня в Сенате США начинается обсуждение отмены «поправки Джексона-Вэника» - закона 40-летней давности, предусматривающего введение торговых санкций, если РФ (в прошлом - СССР) будет ограничивать свободу эмиграции. На отмене настаивает администрация Обамы, которой противодействует группа сенаторов, критически относящихся к режиму Путина.

Во вчерашнем посте я раскритиковал письмо группы российских оппозиционеров, поддержавших отмену поправки Джексона.

Cпешу сообщить, что сегодня Борис Немцов опубликовал разъяснения, из которых следует, что оппозиционеры имели в виду совсем не то, что было озвучено от их имени в Вашингтоне: они вовсе не поддерживают отмену, а выступают за замену поправки на более жесткий «закон Магнитского», предусматривающий индивидуальные санкции против российских чиновников, замешанных в нарушении прав человека и коррупции.

Что произошло?
В понедельник в блоге Владимира Милова появилось письмо, подписанное также Сергеем Алексашенко, Алексеем Навальным, Борисом Немцовым, Ильей Пономаревым и Владимиром Рыжковым, в котором утверждалось (перевод с английского): «Те, кто считает, что положения Джексона-Вэника по-прежнему должны применяться к России в качестве наказания антидемократическому режиму Путина, лишь омрачают российскую политическую перспективу, мешают экономическому развитию и подрывают надежду на демократию... Поправка Джексона-Вэника также является удобным поводом для путинской антиамериканской пропаганды; она позволяет ему представить США как врага России... Мы, ведущие фигуры российской политической оппозиции, горячо поддерживаем усилия, направленные на отмену поправки Джексона-Вэника в отношении России. Она ничему не способствует: ни продвижению прав человека и демократии в России, ни экономическим интересам народа».

В самом конце заявления авторы добавляют одну застенчивую фразу, намекающую на то, что они действительно хотят: «Гораздо более эффективны были бы адресные санкции против конкретных чиновников, замешанных в нарушении прав человека, - например, поименованных в списке cенатора Бенджамина Кардина в связи с делом Сергея Магнитского».

Но в политике застенчивость не работает, зато работают маленькие хитрости. Вот что из этого получилось.

Как только письмо шестерых появилось в Сети, посол США в Москве Майкл Макфол стал рассылать сообщения и давать интервью о неожиданной поддержке, полученной администрацией со стороны оппозиционеров. В материалах информационных агентств из Москвы список Магнитского вообще не упоминался.

Американские газеты вышли с заголовками «Российская оппозиция призывает США отменить поправку Джексона-Вэника». Все внимание было приковано к этой сенсации. О списке Магнитского тут же забыли. А г-н Макфол для очистки совести заявил: "Администрация Обамы не поддержит никакие законопроекты о правах человека или демократии в обмен на отмену Конгрессом США поправки Джексона-Вэника".

Тем из нас, кто понимает, как работает Вашингтон, было ясно, что московские оппозиционеры не разобрались в деталях: на повестке обсуждения в Сенате в четверг стоит поправка Джексона-Вэника, а не закон о "списке Магнитского". Если о нем кто-то и вспомнит, то значение это будет иметь нулевое. А вот их призыв отменить поправку - решающее.

Цитирую свой вчерашний пост: «Великий смысл поправки Джексона - в создании широкого конституционного прецедента: Конгресс законодательным путем может обязать правительство ввести санкции против тирании, нарушающей права человека. Отмена поправки Джексона угробит этот прецедент на многие годы... Я не знаю, понимали ли авторы открытого письма, что оно подрывает шансы «закона Магнитского», который является прямым продолжением законодательного прецедента, созданного поправкой Джексона. Если не понимали, то их банально развели. Если теперь поняли, то у них есть еще день для того, чтобы поправить нанесенный ущерб и до начала обсуждения в Конгрессе четко разъяснить: они против отмены поправки Джексона, если не будут приняты иные законодательные санкции в отношении режима Ж и В».

Сегодня в блогах Wall Street Journal и Foreign Policy появилось жесткое разъяснение Немцова (и Каспарова): «США не должны отменять торговые санкции в отношении России без замены их на адресные санкции против нарушителей прав человека».

Вот это другой разговор! Разводка не состоялась. Респект Немцову.

В понедельник New York Times сообщила о «Письме российской оппозиции» в поддержку усилий администрации Обамы по отмене «поправки Джексона», которая в течение последних 40 лет законодательно связывала соблюдение Кремлем права на свободную эмиграцию с льготным внешнеторговым режимом. Письмо, опубликованное в тот же день на сайте Владимира Милова, подписано также Сергеем Алексашенко, Алексеем Навальным, Борисом Немцовым, Ильей Пономаревым и Владимиром Рыжковым.

Аргументация авторов такова: свободу эмиграции из России никто не ограничивает, а наличие поправки дает возможность Путину лепить из США образ врага. Пора избавиться от этого пережитка холодной войны.

Письмо очевидно приурочено к намеченному на четверг обcуждению этого вопроса в Конгрессе. Чтобы сообразить, что письмо появилось не «инициативно», а по просьбе американского посла в Москве Майкла Макфола, не требуется особая проницательность.

Зачем это письмо нужно г-ну Макфолу, вполне понятно: администрация Обамы проводит политику «мягкой поддержки» Путина по прагматическим причинам, не имеющим никакого отношения к российской ситуации. Взамен США надеются смягчить позицию РФ по Сирии, Ливии, а главное - Ирану в преддверии возможной войны.

Для Путина отмена поправки станет внешнеполитическим триумфом, ведь он сможет сказать придворным: смотрите, у моих врагов никак не получается протащить закон по «списку Магнитского», а вот я смог убедить наших американских партнеров отменить пресловутую поправку. Значит, американцы меня боятся. Это будет его огромная моральная победа.

Но вот зачем все это нужно уважаемым российским оппозиционерам, мне совершенно непонятно. Здравым cмыслом позицию подписавших письмо объяснить невозможно. Похоже, они просто не ведают, что творят.

Сорок лет назад в обстановке беспробудного совка автор этих строк помогал Андрею Дмитриевичу Сахарову донести до американских конгрессменов простую мысль, что c Кремлем можно разговаривать только языком санкций и что попытки администрации Никсона умиротворить Брежнева с Андроповым с помощью «тихой дипломатии» лишь развяжут им руки для усиления репрессий. В те дни Генри Киссинджер устроил публичную перепалку с cенатором Джексоном, настаивая на том, что не дело Когресса вмешиваться во внешнюю политику, что это дело правительства, что Белый дом лучше всех знает, как защитить права человека в СССР, а поправка лишь ожесточит Брежнева и навредит. Если бы не Сахаров, то поправки Джексона не было бы и удар, который право на эмиграцию нанесло советскому режиму, так бы и не состоялся.

Великий смысл поправки Джексона был в создании широкого конституционного прецедента: Конгресс законодательным путем может обязать правительство ввести санкции против тирании, нарушающей права человека. Отмена поправки Джексона угробит этот прецедент на многие годы.

Справедливости ради замечу, что уважаемые оппозиционеры в своем письме делают оговорку, что неплохо было бы заменить поправку Джексона на «закон Магнитcкого». Но смысла в их заявлении не больше, чем в медведевском «свобода лучше, чем несвобода». Администрация Обамы этого никогда не допустит. Это сообщил не кто иной, как сам г-н Макфол в своем блоге в журнале Foreign Policy. "Администрация Обамы не поддержит никакие законопроекты о правах человека или демократии в обмен на отмену Конгрессом США поправки Джексона-Вэника", - заявил он.

Я не знаю, понимали ли авторы открытого письма, что оно подрывает шансы «закона Магнитского», который является прямым продолжением законодательного прецедента, созданного поправкой Джексона. Если не понимали, то их банально развели. Если теперь поняли, то у них есть еще день для того, чтобы поправить нанесенный ущерб и до начала обсуждения в Конгрессе четко разъяснить: они против отмены поправки Джексона, если не будут приняты иные законодательные санкции в отношении режима Ж и В.

За последние сутки скандал, связанный с интервью отца Александра Литвиненко Первому каналу, разросся до глобальной сенсации, став пропагандистской победой Путина. Кандидат в президенты, которого враги называют главой клана жуликов и воров, предстал в виде жертвы ложных обвинений в убийстве, состряпанных мировой закулисой.

То, как это выглядит на Первом канале, не может не вызвать шока и сострадания: одинокий старик живет на чужбине, не зная языка, не понимая местной культуры, в полной безвестности. Недавно у него умерла жена. Добавьте к этому нищету и обиду человека, которого враги России использовали и выкинули за ненадобностью. И за всем этим - зловещий монстр Березовский, антипод светлого образа Большого кремлевского брата. А за Березовским - еще более зловещие британские спецслужбы, алчущие развала России. Скрытый месседж для впечатлительных телезрителей: пойдете против Путина на поводу у врагов родины - закончите как Вальтер Литвиненко.

Душераздирающие кадры, в которых замерзающий старик проклинает сына-предателя и молит самодержца о высочайшем прощении, могли бы показаться сентиментальной мелодрамой, если бы за ними не стояла реальная человеческая трагедия. Но она не совсем такая, как показали по ТВ.

Мне очень не хочется выносить сор из избы, потому что придется задеть личные дела близких моего убитого друга, но ничего не поделаешь. Против нас - колоссальная пропагандистская машина, и приходится отбиваться.

Суть истории в том, что за три года после выезда семьи Литвиненко из России Вальтеру Александровичу в Италию были перечислены десятки тысяч долларов - самим Березовским через Фонд гражданских свобод и Сашиной вдовой Мариной. В совокупности получается приличная шестизначная цифра, вполне достаточная для достойного существования даже в Италии, особенно если учесть, что рядом четыре взрослых работоспособных человека - его второй сын с женой и дочь с мужем.

Проблема в том, что суммы эти поступали на счет Максима Литвиненко, дела которого, как выяснилось, идут не слишком хорошо. Я не знаю дальнейшей судьбы этих денег, но, видимо, они ушли туда же, что и немалые средства, вырученные от продажи квартиры родителей перед отъездом из России. Если бы Первый канал хотел рассказать правду, то сюжет выглядел бы так: деньги Березовского ушли в неудачный бизнес сводного брата Литвиненко, а старику отключили свет за неуплату. История банальная, таких стариков по России бродят десятки тысяч. И, увы, мало кому интересная.

То, что происходит с Вальтером Александровичем, конечно, ужасно. Не менее ужасно и то, что президент великой страны, цепляясь за ускользающую из рук власть, использует эту печальную семейную ситуацию для своей предвыборной кампании. Неужели в пропагандистском арсенале Путина больше ничего не нашлось?

Что же касается лондонского круга родных и друзей Саши, то мы по-прежнему считаем себя ответственными за судьбу Вальтера Александровича и готовы ему помогать независимо от того, что он говорит про убитого сына и куда поедет жить. Но теперь для этого нам нужно иметь номер его личного счета или хотя бы адрес для телеграфных переводов. Однако дозвониться до него невозможно. Непонятно, как у Первого канала это получилось.

В преддверии акции 4 февраля гамлетовский вопрос мучает многих в Москве. Путин в Кремле ломает голову: "Разогнать нельзя позволить". Организаторы протестов, люди ответственные, до хрипоты спорят о маршруте шествия: настаивать на своем, рискуя подставить людей под дубинки ОМОНа, или пойти на компромисс, согласиться на митинг в Лужниках, но зато собрать побольше народу. В сети, где доминирует горячая молодежь, большинство голосует за конфронтацию. В этом случае каждому, кто собирается участвовать в протесте, предстоит решать гамлетовскую дилемму для себя.

Рассмотрим варианты.

При любом раскладе, даже самом конфронтационном, толпа тысяч в десять соберется. Попытка воспрепятствовать такому шествию силой будет самой большой ошибкой, которую только может совершить режим. Чем жестче будет разгон, тем более сильным окажется удар, который Путин, решившись на него, нанесет сам себе.

Это вовсе не значит, что разгона не будет. Судя по тому, что рассказал Кудрин, Путин неадекватно оценивает ситуацию и у него могут не выдержать нервы. Это будет его конец. Но можно ли рассчитывать на неадекватность Путина? А вдруг он поумнел?

Самой большой удачей для Путина будет, если, испугавшись жесткой реакции властей, большинство побоится выходить, соберется всего десять тысяч, но никакого разгона не будет. В этом случае все станут говорить, что протестное движение выдохлось.

Если же лидеры протеста пойдут на компромисс с властями и соберут 100 тысяч человек на разрешенный митинг, то они ничего не теряют. Развязка перенесется на 4 марта, когда Путин, как ожидается, объявит себя президентом.

Иными словами, главный риск для революционеров состоит не в том, что власть решится на применение силы - это им как раз на руку, а в том, что они не смогут собрать людей и все закончится мирно. Я бы на их месте не рисковал, а согласился на компромисс и собрал как можно больше народу.

Но реальность может оказаться круче любых расчетов. Дело в том, что генералы революции не контролируют своих солдат. Судя по тому, что происходит в сети, энтузиазм радикального контингента настолько высок, что какая-то часть может и не послушаться старших товарищей и выйти на конфронтацию. Жесткий разгон даже небольшой акции в центре Москвы в тот момент, когда на другом конце города митингуют 100 тысяч, - худший вариант для режима.

Я много думаю о Путине. Это личное - я считаю его ответственным за смерть моего друга Саши Литвиненко. В книге "Саша, Володя, Борис. История убийства" я попытался нарисовать психологический портрет этого человека - мелкого посредственного службиста, высшей ценностью которого всегда была преданность начальству, вдруг ставшего "самым главным великаном". Аладдина, которого джинн Березовский в одночасье перенес на вершину могущества. Тут у всякого крыша съедет.

Когда я пытаюсь представить, что творится у него в голове сегодня, у меня чередуются две картинки.

Одна - человека, который всерьез верит в то, что о нем говорят его телеканалы. Что он богоданный отец нации, что народ его любит, генералы ему преданы, солдаты готовы за него умирать. Он - это власть, власть - это государство, следовательно, государство - это он. Все, кто против него, враги России. Если враги и предатели его одолеют, то это будет вторая за сто лет российская геополитическая катастрофа. Но он будет стоять до конца.

Вторая картинка - глубоко не уверенного в себе человека, который знает, что владеет тем, что не принадлежит ему по праву, и что его вот-вот поймают. Он рад бы от всего отказаться и сбежать, но не знает как. Потому что как только он потеряет контроль, его разорвут на части или строго накажут. Он не умеет слезать с вершины. Дайте ему гарантии безопасности, и он все отдаст. Дайте ему шанс искупить свою вину!

Скорее всего правда и то и другое. Он не верит никому из своих царедворцев, но не может прожить и дня, не слыша их лесть. Его мозг регистрирует реальность его положения, но душа не может смириться с грядущим крахом и цепляется за иллюзию.

Что он будет делать в решающий момент? Двинет танки? Застрелится? Пойдет в острог? Попробует откупиться?

Он в панике. А часы тикают.

В деле Александра Литвиненко конец уходящего года ознаменовался всплеском активности. Тема радиоактивного отравления российского политэмигранта, которая, казалось, к вящему удовольствию сильных мира сего в Москве и в Лондоне, наконец-то уходит в историю, неожиданно обрела второе дыхание и на всех парах понеслась к развязке, обещая в наступающем году вновь попасть на первые полосы газет.

Вопреки противодействию могущественных сил, пекущихся об инвестициях, дивидендах и перезагрузке, Марина Литвиненко все-таки добилась рассмотрения убийства мужа в Лондоне в судебном порядке.

В последний рабочий день перед рождественнскими каникулами д-р Эндрю Рид, судья-дознаватель (коронер) в северном Лондоне, объявил правила дознания, которое он намерен провести в ближайшие месяцы. Дознание (по-английски "инквест") – это особая норма английского правосудия, позволяющая исследовать обстоятельства подозрительной смерти вне рамок уголовного процесса, когда некого посадить на скамью подсудимых. И хотя здесь нет ни обвиняемых, ни прокурора, ни адвоката, ни приговора, результат инквеста имеет силу судебного решения.

Два главных персонажа предстоящего разбирательства Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун - участники рокового чаепития 1 ноября 2006 года в баре отеля "Миллениум", где, если верить полиции, в чай Литвиненко была подсыпана смертельная доза радиоактивного полония-210. Все эти годы они с безопасного расстояния утверждали, что не имеют к убийству никакого отношения, а Литвиненко отравился сам, экспериментируя с полонием по заданию британских спецслужб, или же его отравил Березовский, чтобы тот не разоблачил его тайные злодейства.

И вот коронер Ее Величества д-р Рид сказал: будем рассматривать все версии с чистого листа, и господа Луговой и Ковтун могут все нам объяснить по видео из Москвы, как, впрочем, и Березовский и сыщики из Скотланд-Ярда. Более того, я распоряжусь рассекретить материалы следственного дела и британских спецслужб, чтобы можно было вести обсуждение в контексте фактов, а не домыслов.

Казалось бы, Луговой с Ковтуном должны возрадоваться. Все это время они настаивали на рассекречивании улик. И, в общем, правильно делали, ведь даже если выяснится, что, подсыпая полоний в чай, они выполняли задание Родины, то все, что им грозит, это превратиться из подозреваемых в обычном убийстве в бойцов невидимого фронта, вроде Анны Чапман.

Но, увы, Новый год не будет для них радостным, ибо вмешался фактор неучитываемого риска. Похоже, в России грядет революция или, как минимум, смена первого лица. Того самого, без ведома которого полоний-210 не мог отправиться в Англию.

Как это всегда бывает при смене власти на Руси, новое первое лицо (не говоря уже о лидерах победившей революции), заступив в должность, начнет "сливать" своего предшественника. А ведь дело о радиоактивном теракте в Лондоне – его самое уязвимое место! И может так случиться, что дознание в Лондоне и не понадобится, потому что самый настоящий уголовный суд произойдет в Москве. Или новая власть решит пойти англичанам навстречу и экстрадировать наших героев.

Мне скажут: выдаешь желаемое за действительное. Может быть и так. Но поставьте себя на место человека - начальника управления или замдиректора службы, который в 2006 году оформлял полониевую командировку в Лондон. Ведь если что, это его сделают крайним. Этот человек рисковать не станет, даже если вероятность провала невелика. Он ведь мыслит как? Нет человека, нет проблемы...

Поэтому мое искреннее новогоднее пожелание господам Луговому и Ковтуну – дожить до конца года. Или приехать сюда с повинной, заключить сделку со следствием и укрыться от фактора неучитываемого риска в комфортабельной английской тюрьме.

С Новым годом, Андрей и Дмитрий!

Суть кремлевского замысла в отношении Прохорова - видвинуть фигуру, на которую можно будет переключить народную ненависть к богатым. "Сознание неправды денег в русской душе невытравимо", - сказала Цветаева. Сурков хорошо понимает политтехнологическое значение этого наблюдения.

В свое время Путин удачно разыграл эту карту в отношении Березовского-Гусинского-Ходорковского, выступив "народным мстителем" богачам-мироедам. Но это было давно, а сегодня деньги в народе четко ассоциируются с путинским кланом - партией жуликов и воров. Разбить этот образ - первоочередная задача. Вот и нашли Прохорова - чтобы было на кого показывать пальцем, если речь зайдет о миллиардах.

Прохоров нужен Путину, чтобы тот мог сказать массам: "Я - победитель олигархов! Ведь вы не хотите, чтобы они вернулись?" Без Прохорова он услышит в ответ: "Ты и есть первый олигарх!" С Прохоровым это место занято.

Если сам Прохоров этого не понимает - то неумен. Если согласился сознательно - то такая же марионетка, как и Медведев.

"Возможно, Вам удастся заставить замолчать одного человека, но гул протестов по всему миру будет звучать у Вас в ушах, господин Путин, до конца жизни. Пусть Бог простит Вас за то, что Вы сделали - не только со мной, но и с моей любимой Россией и ее народом».
Из предсмертного письма Александра Литвиненко

В преддверии разбирательства в английском суде, которое состоится в наступающем году, Первый канал в программе "Человек и закон" на прошлой неделе выдал свою версию отравления Саши Литвиненко.

То, что тему, которую в Кремле хотели бы забыть, вдруг выпустили на стомиллионную аудиторию, показывает, насколько предстоящее дознание страшит директивные органы. Об этом же говорят выражения лиц киллеров и нагромождения лжи и ушаты грязи, вылитой в передаче на Сашу. Боятся ребята - и правильно делают. Если нам удастся юридически закрепить то, что все здравомыслящие люди и так понимают, то предсмертное пророчество Саши сбудется со всеми вытекающими последствиями для будущего президента и подвластной ему страны.

Полемизировать с Первым каналом мы не станем. Ибо это вовсе никакое не СМИ, а департамент пропаганды банды преступников, захвативших российское государство и совершивших первый в истории ядерный теракт на улицах Лондона. Тем, кто желает узнать правду, рекомендуем почитать нашу книгу "Саша, Володя, Борис. История убийства", которая, кстати, в ближайшие дни появится в электронной версии, доступной в Интернете.

Вот вкратце что произошло на самом деле.

Путин обязан своей карьерой двум людям - Литвиненко и Березовскому. Литвиненко - потому что в результате его разоблачений криминала в ФСБ в 1998 году Ельцин уволил Николая Ковалева и назначил директором Путина. Березовскому - потому что в 1999 году тот использовал ОРТ, чтобы разгромить Примакова, и создал партию "Единство", которая привела Путина в президенты.

Саша был первым, кто стал бить в набат по поводу беспредела в органах. За это его посадили в тюрьму. Свой опыт он описал в двух книгах - "Лубянская преступная группировка" и "ФСБ взрывает Россию" (о взрывах домов в 1999 году), названия которых говорят сами за себя.

После получения политического убежища в Англии он стал сотрудничать с британскими спецслужбами в деле борьбы с российскими бандитами, обосновавшимися в Европе. Главная его заслуга - разгром Тамбовской ОПГ в Испании.

Саша был опасным свидетелем связи тамбовских бандитов с ближайшим окружением Путина во времена, когда тот заведовал экономикой в питерской мэрии. Сашины показания угрожали сегодняшнему "высшему кругу" и лично президенту. Поэтому его убили.

Мы, конечно, не можем соперничать с Первым каналом в охвате аудитории. Но сила-то в правде.

Так что вещайте, ребята, вещайте. Посмотрим, чья возьмет.

До российских менеджеров "дела Литвиненко" наконец дошло, что предстоящее дознание в Лондоне - дело серьезное и может закончиться юридическим оформлением того, что все здравомыслящие люди и так понимают: Александр был убит в рамках спецоперации ФСБ по приказу Кремля. Сегодняшнее заявление Генпрокуратуры о том, что Андрей Луговой на самом деле - не убийца, а потерпевший, который сам был отравлен полонием, обозначает пиар-линию, которую российская сторона будет продвигать в противовес лондонскому расследованию.

Кто же мог отравить Литвиненко, а заодно и Лугового с Ковтуном, согласно версии российских следователей? Естественно - Березовский вместе с автором этих строк. С учетом доказательств, собранных Скотланд-Ярдом, эта позиция, конечно, слабовата, но ее взяли на вооружение за неимением лучшего. Ведь нужно же что-то сказать! За границей этого никто не примет всерьез, но в России, как говорят, "пипл все схавает".

В своей вступительной речи блестящий Джонатан Сампшн, защищающий в лондонском суде Романа Абрамовича от Бориса Березовского, сравнил сегодняшнюю Россию с Англией XV века. Уж не знаю, зачем он это сделал, но своему подзащитному он сослужил дурную службу: в контексте правовых стандартов средневековья позиции ответчика значительно уступают позициям истца. Суть их спора в терминах прежних веков в двух словах сводится к следующему: однажды монарх-самодержец по имени Борис раздал казенные владения близким к себе боярам в награду за службу. Его преемник Владимир стал эту собственность отнимать и отдавать новым придворным. При этом боярин Михаил и его вассал Платон, не разобравшись, что к чему, навечно угодили в острог. Боярин же Б благополучно бежал в Лондон. Однако его бывший вассал А, воспользовавшись ситуацией, присягнул на верность Владимиру, и за это ему было позволено прибрать к рукам владения своего беглого сюзерена.

Рассматривая эту ситуацию с позиций истории, мы безусловно должны встать на сторону истца. Ибо раздача монаршей собственности безусловно была актом произвола власти, но все же автоматически предполагала еще и ограничение этой самой власти, потому что произвольно дарованная собственность не могла быть отнята произвольным путем. От этого принципа пошли все права и свободы, которыми мы сейчас пользуемся, все декларации всевозможных прав и их конституционные гарантии. Не встань английские бароны стеной на защиту своей собственности, не было бы Великой хартии вольностей и всего хорошего, что за ней последовало. Разница между Березовским и Абрамовичем в отношениях с государством в том, что первый свое богатство от власти получил, а второй с помощью власти его отнял. Поэтому средневековое право на стороне первого.

Мне скажут: а как же народ? Отвечу, что в средневековой Англии народ не имел значения. Права собственности и все другие права и свободы возникли и окрепли исключительно в результате феодальных разборок и лишь несколько веков спустя стали достоянием остальной части населения, причем не во всех странах. Увы, в России этого не произошло. Так что народ тут ни при чем. Кому принадлежит "Газпром" - народу, что ли? Нет, конечно - Путину с Медведевым.

В истории сослагательного наклонения не существует. Бессмысленно гадать: не возникни «вертикаль власти», удалось ли бы новым баронам создать правовую основу российского государства, как это сделали их английские коллеги шестьсот лет назад. Иных уж нет, а те - далече. Через четыре месяца российский народ благополучно проголосует за усиление абсолютизма, отдав монарху и его придворным остатки всех своих прав на государство. И это надолго.

По Лондону ходит байка: будто на одной из здешних правозащитных конференций у Немцова спросили про Березовского. «Он меня ненавидит, - сказал бывший младореформатор, - за то, что в 1997 году я не позволил ему захватить "Газпром"». И, подумав, добавил: «Уж лучше б ему досталось!»

В связи со вчерашним заявлением Марины Литвиненко о связях ее мужа с британскими спецслужбами привожу отрывок из нашей с Мариной книги, разъясняющий эту сторону жизни Александра после побега в Лондон.

...С начала 2003 года Саша стал отказываться от интервью по телевидению: по радио готов выступать сколько угодно, а по ТВ ни в коем случае, а это первый признак действующего опера, который не хочет быть узнанным на экране.

Судя по всему, западные коллеги обратили на него внимание после опубликования письма в газету "Вашингтон пост" 31 августа 2002 года. В нем Саша призывал американцев повнимательнее "присмотреться к своим союзникам" по коалиции в Афганистане, созданной после 11 сентября для борьбы с талибами:

"Существует глубокая связь между российскими спецслужбами и силами "Северного альянса". Коррумпированная верхушка ФСБ заработала миллионы, сотрудничая с генералом Абдулрашидом Дустумом в организации экспорта афганских наркотиков на европейские рынки сбыта. Я расследовал эту связь в бытность сотрудником отдела организованной преступности ФСБ. Поток наркотиков на улицы российских и европейских городов не прекращается и сегодня..."

Вскоре после этого Саша попросил меня перевести на английский язык главу из "Лубянской преступной группировки" под названием "Узбекский след", в которой тема транспортировки героина по маршруту Афганистан-Узбекистан-Россия-Европа освещалась в подробностях.

- Хочу кое-кому показать, - сообщил он с загадочным видом.

В этой главе Саша развивал версию, что Путин в бытность свою заместителем мэра Петербурга имел связь с довольно известной криминальной группой, которая под покровительством ФСБ переправляла афганский героин на Запад. Строгих доказательств этому не было: были лишь косвенные свидетельства. Во-первых, Путин отказался дать ход Сашиной оперативной справке об участии высших чинов ФСБ в переправке героина, которую тот вручил ему во время их единственной встречи в 1998 году; во-вторых, вплоть до своего избрания президентом Путин числился членом совета директоров и консультантом немецкой фирмы "СПАГ", в отношении которой власти Лихтенштейна проводили расследование по обвинению в связях с колумбийской наркомафией, о чем много писали в прессе. Российскими фигурантами, связанными со "СПАГ", были известные в Петербурге криминальные авторитеты - участники Тамбовской ОПГ. В-третьих, о криминальных связях Путина Саше рассказал агент, сотрудник путинского секретариата, которого застрелили на улице вскоре после их разговора. Мне казалось, что этого недостаточно для прямых обвинений президента. Но Саша все же включил материал в книгу... И вот теперь он собирался предложить "Узбекский след" британским сыщикам в качестве доказательства своей компетентности.

Вскоре после этого он начал ездить "в командировки". Он не особенно распространялся о своих занятиях, но примерно раз в месяц исчезал на несколько дней "по делам", которые ничего общего не имели с делами Березовского.

Марина чувствовала себя "почти как в Москве": у Саши появилась профессиональная жизнь, в которую она не вникала, а об успехах догадывалась по улучшению его настроения. Только теперь командировки были не на Северный Кавказ, а в Эстонию, Италию, Испанию.

Только после Сашиной смерти стало известно, по крайней мере частично, о его делах: в Прибалтике он помогал выявлять перевалочные пункты афганских наркотиков, в Грузии способствовал освобождению похищенного британского банкира Питера Шоу, в Италии "разрабатывал" сеть поставок российского оружия в Ирак в обход эмбарго ООН. Короче говоря, Саша стал внештатным консультантом британских спецслужб по борьбе с российской организованной преступностью. Время от времени англичане "одалживали" его коллегам в других странах Европы.

В 2008 году испанская "Эль Паис" вышла с сенсационным заголовком: "Литвиненко навел на след русских мафиози в Испании". Из нее мы узнали, зачем Саша десять раз летал в Мадрид и в Барселону начиная с 2003 года. Согласно источникам в испанской полиции, он сыграл ключевую роль в операции "Тройка", в ходе которой были арестованы десятки российских гангстеров.

По словам "Эль Паис", Саша "помог понять, какое влияние имели те или иные главари мафии и какие отношения они могли поддерживать с высшими эшелонами российского государства. [Испанским] следователям не хватало информации, необходимой для того, чтобы определить место каждого из криминальных боссов в сложных хитросплетениях российских преступных сообществ. А Литвиненко было хорошо известно, как появились на сцене те или иные личности..."

И тут опять всплыла старая петербургская связь. Орудовавшие в Испании мафиози принадлежали к Тамбовской ОПГ - той самой, в связях с которой Саша подозревал Путина в период его службы в питерской мэрии. В "Лубянской преступной группировке" он писал, что лидер группы Александр Малышев находился в доверительных отношениях с директором ФСБ Патрушевым. Малышев был также тесно связан с Романом Цеповым, главой питерского охранного агентства, охранявшего когда-то вице-мэра Путина. Через Цепова, утверждал Саша, "авторитетные бизнесмены" имели прямой выход на начальника личной охраны Путина генерала Виктора Золотова. Саша не уставал повторять, что "питерские чекисты", теперь составлявшие один из наиболее влиятельных кланов в Кремле, насквозь пронизаны уголовными связями, берущими начало в "бандитском Петербурге" 90-х годов. Он наизусть знал историю криминального сообщества и мог навскидку сказать, кто и как из российских политиков был связан с "авторитетами" преступных группировок.

Вторая линия от Тамбовской банды к ближайшему окружению Путина, о которой Саша поведал испанцам, вела через Владимира Смирнова, руководителя небезызвестного дачного кооператива «Озера» и председателя совета директоров «Петербургской топливной компании», вице-президентом которой был глава Тамбовской ОПГ Владимир Кумарин (Кум). В последствии роль Саши в испанском расследовании стала одной из основных версий мотивов его убийства.

Чем больше Саша уходил в мир своих английских собратьев по профессии, тем меньше у него оставалось времени на контакты с "кругом Березовского". Единственный, с кем он по-прежнему общался почти каждый день, были Ахмед Закаев и его семья, жившие на противоположной стороне улицы. Он стал зарабатывать, и финансовая поддержка со стороны "Фонда гражданских свобод" уменьшилась, а в 2006 году совсем прекратилась. В последний год я виделся с ним редко, может быть, раз пять. Общались в основном во время совместных походов в кино, поездок в гости в Кембридж к Владимиру Буковскому и на днях рождения...

Из книги «Саша, Володя, Борис. История убийства», Нью-Йорк, 2010

"По словам бывшего генпрокурора, за убийством Литвиненко стоит российская власть" - под таким заголовком вышла сегодня статья в The Sunday Times, посвященная возобновлению судебного дознания по факту смерти Александра Литвиненко. Бывший генпрокурор Великобритании Кен Макдональд, который в 2007 году подписал запрос на экстрадицию Андрея Лугового, заявил корреспонденту газеты, что, по его мнению, "за убийством стоит Россия" и этот вопрос должен быть рассмотрен в судебном заседании.

Судебное дознание по факту смерти - inquest - особая норма британского правосудия, позволяющая рассматривать обстоятельства гибели человека вне рамок уголовного дела, в отсутствие обвинения и защиты. Такой суд не может выносить приговор, но вправе назвать виновных. Наиболее известный случай судебного дознания - расследование обстоятельств гибели принцессы Дианы.

На первым заседании, которое состоится 13 октября в Лондоне, судья-дознаватель заслушает аргументы заинтересованных сторон о том, должен ли вопрос о возможном участии российского государства быть задан присяжным. Официальная позиция британских властей состоит в том, что это "oбычное уголовное дело, без аспектов политики или национальной безопасности".

Адвокаты Марины Литвиненко будут оспаривать эту позицию.

Андрей Луговой, которого британская полиция называет исполнителем убийства, также имеет право быть представленным в судебных слушаниях и прислать своего адвоката. Судебное дознание имеет право вызова свидетелей и затребования материалов по делу.

Ожидается, что в ходе разбирательства будут обнародованы материалы полицейского расследования и допрошены следователи Скотланд-Ярда. Бывший начальник британской разведки МИ-6 сэр Ричард Дирлав заявил в интервью газете The Standard, что считает, что сотрудники МИ-6 должны также дать показания, и что он не видит причин, почему часть информации, имеющейся в распоряжении его ведомства, не может быть обнародована в суде. Напомним, что в одной из дипломатических телеграмм, обнародованных ранее на сайте WikiLeaks, высокопоставленный сотрудник Госдепартамента заявил, что, по мнению администрации США, убийство Литвиненко не могло произойти без ведома Владимира Путина.

В стародавние времена, в годы раннего застоя, в среде западных корреспондентов в Москве крутился «хорошо осведомленный источник», которого они за глаза называли «Юра Побойся бога». Этот персонаж специализировался на продвижении в среде наймитов капитализма теории о том, насколько андроповское КГБ либеральнее и прогрессивнее сусловских ретроградов из ЦК КПСС. И как оно печется о будущем России, а не о пайках и дачах. Юра Побойся бога на голубом глазу рассказывал небылицы производства управления дезинформации врага с таким азартом и упоением, что не поверить ему было просто невозможно.

Я вспомнил эту историю, прочитав вчерашнее выступление Юлии Латыниной по случаю 12-й годовщины взрывов домов на Гурьянова и Каширке, из которого следует, что доблестные патриоты из ФСБ, несмотря на Путина, практически раскрыли теракты, но их подвиг несправедливо замалчивается, в то время как «люди Березовского» вкупе с Аль-Кайдой придумали «теорию заговора», чтобы замазать Путина. Мол, в своей ненависти к ВВП БАБ не гнушается даже сотрудничеством с международными террористами.

Березовский, по версии Латыниной, отправил меня на переговоры к главному террористу, эмиссару "Аль-Кайды" имаму Гочияеву. А тот принял меня, а также Сашу Литвиненко и Юру Фельштинского, в Джихад. У меня от этого даже дух захватило. Столько лет спустя из Юлиного рассказа я наконец понял, с кем я, оказывается, работал, как близко был к смерти! Как это алькайдовцы отпустили меня живым, несмотря на чистокровное происхождение и два паспорта в кармане – один американский, а другой израильский. Получается, что злобные исламисты в своей ненависти к России не гнушаются даже сотрудничеством c американо-сионистским дьяволом?!

Kрасиво у вас получается, Юля, и вдохновенно. Обилие мусульманских фамилий, которыми пестрит ваш материал по делу и без дела, завораживает слушателя, действует на него, как заклинания факира на чешуйчатых или звуки праздничной симфонии 7 ноября на народ. «Взрывы – чеченцы - "Аль-Кайда" – Березовский» - мрачно звучат басы, тема Путина постепенно затихает, а на первый план выходит светлая струнная группа с темой ФСБ.

Этот ритуал повторяется каждый год в годовщину сентябрьского террора. Юля выступает, я реагирую. Каждый год, правда, появляются новые вариации. Вот теперь "Аль-Кайда". К следующему сентябрю, Юля, постарайтесь включить в партитуру тему «рязанского сахара» - о том, как менты поймали эфэсбешников на закладке взрывчатки в подвал жилого дома, и партию Трепашкина, которого посадили за то, что он нашел агента ФСБ, подыскавшего помещения под взрывы на Гурьянова и Каширке.

Если и это складно получится, номинирую вас на роль достойной преемницы андроповского Юры – «Юли Побойся бога».

В обнародованном сегодня письме деятелей культуры в "Международную амнистию" содержится фраза, которая, возможно, обозначает важный поворот в текущей российской политике: "За годы заключения Михаил Ходорковский превратился в крупного общественного деятеля, способного стать лидером объединенной демократической оппозиции".

Ни для кого не секрет, что проблема лидера - самое слабое место у сегодняшней оппозиции Кремлю. Политика - это не только борьба идей, но и столкновение их носителей. Отсутствие общепризнанного и популярного лидера делает массовою поддержку идеи практически невозможной.

Ходорковский по всем параметрам может таким лидером стать. Обращение деятелей культуры можно вполне рассматривать как выдвижение МБХ на эту роль весьма представительной инициативной группой.

Но остается два вопроса. Первый: готов ли на это сам Ходорковский? Хочет ли он "стать лидером объединенной демократической оппозиции"? Если да, то он должен об этом открыто сказать и несколько изменить тон. Вместо того чтобы продолжать доказывать, что он ни в чем не виноват, он должен перейти в наступление: объявить себя политическим противником тандема, заявить о готовности составить ему альтернативу и объяснить как он видит будущее России, если ему удастся прийти к власти.

Второй вопрос: готовы ли нынешние лидеры оппозиционных сил признать МБХ лидером. В этом случае вслед за письмом интеллигенции должно последовать аналогичное заявление, подписанное Немцовым, Миловым, Каспаровым, Касьяновым, Лимоновым и прочими деятелями этого калибра.

Если эти два условия будут выполнены, то у российской демократии появляется некоторый шанс.