Это обращение к умеренным – прогрессистам и охранителям. Господа, вы понимаете, что не только судьба России, но и ваша личная решается в эти дни. Судья Данилкин, как говорится, «ушел на приговор». Его содержание ему известно, и первые строчки: «Именем Российской Федерации... Лебедев Платон Леонидович не совершал... Ходорковский Михаил Борисович совершал...», из которых неизбежно следует финальное «Оправдать. Признать право на реабилитацию», - или, напротив: «действуя, совершили», а потом неизбежное «с учетом... назначить, срок исполнения наказания считать...», уже набраны в компьютере. 15 декабря - если на двери суда, как в апреле 2005-го, не появится бумажка «срок оглашения приговора по делу переносится на...», чтобы не портить Рождество западным лидерам, - все станет ясно всем.

Я не знаю, понимает ли несчастный председатель Хамовнического суда, что он выносит приговор всей стране. Но он выносит его и всем умеренным прогрессистам.

Сейчас будет 40 дней истерического ожидания и массы догадок, умело дозированной дезы. Андрей Синявский вспоминал, что когда его в ноябре 1965 привезли в Лефортово, то обыскивавший его старичок-надзиратель успокаивал: да вы не расстраивайтесь так, может быть, и обойдется^*. Писатель все гадал, что это было - изощренная форма психологической пытки или своеобразное проявление жалости. Так и сейчас - будет поток утешительных слухов и интеллигентской псевдорационализации позиции вечного невидимого собеседника (власти) на столь же вечную тему «они же там должны понимать...».

Нет, блогер Дима не понимает, что это будет приговор ему лично. Что после обвинительного приговора оппозиция очень быстро сменит кисло-сладкий призыв «соблюдайте Конституцию» на острый и пряный лозунг «долой полицейскую модернизацию», а к требованиям отставки удвоенного ВВП добавится неизбежное «и этого тоже в отставку». Он еще ничего не понимает. И не надо обольщаться его вето на позорный трехпартийный (на деле марковский) закон против митингов. Он юрист, суть решения Страсбургского суда от 21 октября 2010 года по жалобе Алексеева знает и понял, что лучше «опустить» родное Федеральное собрание, на ура принявшее откровенно антиконституционное изделие, чем отменять эту законодательную ублюдо-каракатицу, уже украшенную подписью гаранта, по требованию Евросуда или, чем черт не шутит, родного Конституционного.

Обвинительный приговор Ходорковскому и Лебедеву откроет дорогу Пятой русской революции. Очень простым способом: либеральная интеллигенция перестанет морально и интеллектуально легитимизировать режим «как единственного европейца». В России этого всегда достаточно, чтобы режим авторитарной модернизации (то есть антинародный по определению) бесславно закончил свои дни. В реформаторские периоды прогрессистская интеллигенция постоянно производит «антиреволюционные» смыслы. Интеллигенции не надо призывать к революции (желающих и так без счета) – ей достаточно перестать «выделять антитела» - непрестанно убеждать общество, что все необходимые реформы будут проведены мирно и эволюционно. Остальное сделают нарастающее коррупционное разложение госаппарата, следующий экономический кризис, идеологическая и профессиональная деградация партии власти...

Разумеется, умеренные и даже радикальные интеллектуалы и общественные деятели будут всячески изображать из себя «голосящих кивинов» и призывать отказаться от потрясений и экстремизма. Но это будет звучать как-то неубедительно, вроде защиты Горбачева после кровавых событий 13 января 1991 года в Вильнюсе. Не зажигательно будет звучать, не мобилизующе.

А весь свой потенциал кремлевской политтехнологи отлично проявили две недели назад. Апогей их коварства – поссорить Людмилу Михайловну с Эдуардом Вениаминовичем.

Первые итоги это «хитрожопого» маневра»: сами попали в глубочайшую грязную лужу: ведь теперь в митинге на Триумфальной не откажешь никому, даже Лимонову (формально ведь мэрия согласовала митинг с ним в качестве заявителя). И куда теперь девать дурацкие загородки – неужели все-таки рыть бессмысленную яму? Или смилостивится новый начальник Москомнаследия и запретит разрушать старинную площадь, тем более что для необходимых работ нет и малой доли необходимой документации.

Есть судебные процессы, которые меняют лицо эпохи. Крах дела капитана Дрейфуса сменил во Франции элиту и госидеологию, вернул стране почетное звание духовного лидера мира. Крах дела управляющего кирпичным заводом Бейлиса сокрушил праворадикальное лобби при царском дворе. Крах дела Димитрова... Его инициаторы, конечно, не только остались у власти, но и еще больше ее консолидировали. Но оправдание лидера парламентской фракции КПГ Торглера и эмиссаров (смотрящих, по-нынешнему) Коминтерна Димитрова, Танева и Попова по обвинению в поджоге Рейхстага показало всем, что никакого коммунистического заговора в Германии зимой 1933 года не было^** и, следовательно: а) рушится вся легитимность нацистской диктатуры, юридической основой которой служили чрезвычайные указы и законы, принятые начиная с вечера 28 февраля 1933 года;

б) Коминтерн – это не сборище заговорщиков и агентов влияния советской политической разведки, а мощная антифашистская сила, действующая сугубо демократическими методами, сила, с которой респектабельным левым вполне можно создавать альянсы.

Кремль загнал себя в стратегическую ловушку: оправдание МБХ перечеркивает путинскую легитимность и всю чекистократическую систему, а осуждение – перечеркивает модернизацию и в политическом смысле заживо хоронит местоблюстителя президентского места.

Исходя из всего вышесказанного, хотелось бы разъяснить умеренным прогрессистам и умеренным охранителям следующие, жизненно важные для них обстоятельства.

Дорогие доброжелатели демократов, вы столько уже раз говорили, что слабость оппозиции в том, что она предлагает одни размытые абстракции о конституционных правах и свободах, а нужны, дескать, конкретные лозунги, затрагивающие общество за живое. Так вот, представьте, что вы разбудили лихо. Вот набор хороших мобилизующих лозунгов, при этом не выходящих за рамки самых умеренных программ послевоенных западноевропейских и латиноамериканских социалистов.

Национализация монополистического бизнеса - раз.
Раздел латифундий (у нас – захваченных рейдерами земельных угодий) между крестьянами - два.
Конфискация (с выкупом по расценкам БТИ в рассрочку) жилья в котором свыше пары лет никто реально не проживает (легко устанавливается по расходу воды и электричества) и передачу его многодетным семьям^*** из центральной России - три.
Предоставить советам трудовых коллективов часть прав акционеров-миноритариев^**** - четыре.
Считать занятие места во власти по результатам фальсификации выборов соучастием в госизмене путем попытки захвата власти - пять.
Люстрация всех бывших членов партии власти и всех сотрудников правоохранительных и судебных органов, причастных к заказным и политически мотивированным акциям - шесть.
Пожизненное заключение для всех причастных к государственному терроризму - семь.

Очень умеренная социал-демократическая программа. И народ к демократам потянется.

Не хотите и этого, господа прогрессисты?! Тогда живо все на День гнева и на Стратегию-31 и хором: «Свободу политзаключенным! Соблюдайте Конституцию!! Верните народу выборы, гады!!!».

Громче, не слышу! А то глядите, оранжевые либералы от тоски и отчаяния возьмут и выдвинут лозунги «конкретные, близкие и понятные простым людям».

Дорогие умеренно-аккуратные опровергатели демократов, взгляните за окошко. Там уже ежедневно бьют и калечат журналистов и протестующих против коррупции и разрушения природы: Фетисов, Кашин, Михайлов, Адамчук...

На полунацистский марш в Люблине вышло 5-10 тысяч юнцов. На фашизоидный «Русский марш», организованный госструктурой - Росмолодежью, – 10-20 тысяч.

Если вы думаете, что в случае реального начала в России «национальной революции» стаи птенцов гнезда Суркова бросятся – как и положено «штатным антифашистам» – преграждать дорогу нацикам, то вы глубоко ошибаетесь: 90% залезут в щели (на переделку), а остальные немедленно примкнут к фашистам неприкрытым - будут бодро украшать себя «коловратами», «кидать зиги» и прочим образом демонстрировать свое гнойное естество.

Бандиты в лампасах и бандиты в трениках, посланные чиновниками и особистами или поднанятые братвой, аффилированной с администрацией, вершат расправу. Счет убитых и изувеченных журналистов, гражданских и политических активистов, правозащитников идет на десятки. Это та тень, которую отбрасывает будущее – торжествующий фашизм. Для того что бы его оформить, достаточно только разрешить палачам и садистам надеть красивую форму и отбросить ненужные условности.

Вы хихикаете над жалкой тысчонкой-другой на демократически-правозащитном митинге. Вы потираете ручонки: опять несогласные раскололись... Вы добьетесь своего – демократическое движение распадется. И тогда в измученной и разъяренной стране протестную эстафету неминуемо перехватят радикал-националисты.

Как вы думаете, господа охранители, победившая «национальная революция» оставит вас депутатами, профессорами «политических наук», членами больших и малых общественных палаток? Или, напротив, именно вы, умеренные и аккуратные, и станете главной добычей торжествующих нацистов? Ведь им будут нужны как раз ваши хлебные посты и уютные кабинеты, ваши особняки и квартиры, ваши кафедры по борьбе с фальсификацией истории и даже ваши холеные содержанки.

Вы что, серьезно рассчитываете, что штурмовик, вышибивший сперва дверь в вашу уютную квартирку, а затем и ваши керамические коронки, пожалеет вас, вспомнив, как пять лет назад на Селигере вы грузили его прыщавые мозги лекциями о превосходстве национальных интересов над индивидуальными правами?

Посему немедленно бегите в Елоховскую и ставьте пудовые свечи за победу либеральных сил, по крайней мере гарантирующих вам «хабеас корпус». И пейте литры «Русского стандарта» за объединение демократов, бредящих правовым государством. Благо первое (свечки) никак не исключает второго (тосты). И славьте-славьте антифа и прочих анархолеваков – это единственный не казенный противовес фашизации студенчества. Поэтому каждый раз, попав к микрофону, извольте с выражением, а лучше с надрывом: если есть у тебя и единственный сын и даже дочь – пошли их в антифу!

А 15 декабря всей гопой – шагом марш вперед по 7-му Ростовскому переулку и очень зычно, чтоб через речку и наискосок услышали, начинайте скандировать: свободу Ходорковскому и Лебедеву! Ибо их свобода – ваш единственный шанс спасти свои нежные шкурки от барабанных дел мастеров.

Этот текст было написан вечером 5 ноября, под впечатлением от избиения Фетисова, в которого ткнул чиновный перст. Уже отправив первый вариант в редакцию, я узнал о нападения на Олега Кашина. Поэтому считаю необходимым разъяснить, что вовсе не он стал прообразом вальяжного умеренного охранителя, который в гипотетическом 2015 году попадет под кулаки штурмовиков. Речь идет о возможной судьбе при победившем «национал-патриотизме» некоего политолога-депутата, например, соавтора недавно похеренных президентом поправок к закону о митингах.

Считаю также необходимым высказаться по вопросу о забастовка солидарности журналистов. Это сильное и эффективное оружие. Вспомним, каким было общественное напряжение, когда 1 марта 1995 года на всех центральных телеканалах России было одна заставка "Убит Вячеслав Листьев". Понятно и объяснимо, когда такая акция происходит в случае трагической гибели журналиста. Но, несмотря на тогдашний всеобщий шок и клятвы высших должностных лиц, виновные не установлены и спустя 15 лет. Сейчас нападение на Олега Кашина - центральный момент внутренней политики. Глава государства озвучивает все положенные заверения, опять предлагают давать за журналиста срок как за милиционера. Мундирному палачу, сломавшему руку Александру Артемьеву, грозит в худшем случае четыре года колонии-поселения. Но его не нашли, хотя преступление было совершено во дворе отдела внутренних дел. Если ему будет грозить 8 лет строго режима, его не найдут и подавно. Полтора года «ищут» избивших Льва Пономарева – и не найдут, хотя исполнителям грозит пара лет колонии. Не найдены головорезы, зверски избивавшие средь бела дня на Покровке в марте 2009 г. журналиста Орхана Джемаля, хотя их увез автомобиль депутата Госдумы.

В эти дни, когда и так все кипит, а внимание полностью сфокусировано на страшных сценах на Пятницкой улице, забастовка не имеет никакого смысла. Поэтому я предлагаю сейчас – пока энтузиазм еще не остыл - заявить, что журналистская забастовка, когда все общественно-политические материалы посвящаются только делу Кашина и других жертв расправ и их журналистским расследованиям, пройдет 5 мая 2011 года (через полгода после нападения на Кашина), если к тому времени не будут арестованы исполнители и заказчики злодейского преступления. Следующая забастовка - 5 августа. Следующая - 19 сентября. Следующая - 7 октября (день убийства Анны Политковской). Вот это будет реальное давление на власть.

^* Полагаю, что сей мудрый витязь засовов не просто хотел ни к чему не обязывающей фразой прекратить досадно мешающие его работе трепыхания свежеиспеченного узника совести. Возможно, надзиратель не кривил душой, ибо за годы службы уже повидал достаточно случаев, когда его бывшие подопечные вдруг внезапно не просто покидали узилище, но и вновь возносились на партийный или общественный олимп.

^** На самом деле что-то явно готовилось, включая подготовку блиц-интервенции «в помощь германским пролетариям». По мнению Виктора Суворова, на это указывает спешная концентрация осенью 1932 года лучших ударных конных подразделений РККА на польской границе.

^*** Естественно, муниципалитеты должны будут компенсировать слишком высокую квартплату в престижных жилкомплексах. Также естественно, что состав окрестных школ несколько демократизируется. Но благодарный народ ответит демографическим рывком.

^**** Право обсуждения стратегических управленческих решений, изменения тарифных сеток; участие в утверждении финотчетов и проч. И благодарные рабочие и конструкторы ответят рывком производительности труда.

По манифесту Михалкова не оттоптался только ленивый. В основном напирали на авторский козлизм^* и дурную эклектику содержания. Но Никита Сергеевич имеет право на свое мировоззрение и может быть обуреваем консервативным романтизмом сколь его богемной^** душе угодно. Сейчас никто не вспоминает, что весь цикл романов про Исаева-Штирлица пронизан яростной полемикой с тоталитаризмом и шовинизмом (включая антисемитизм) и их мессидж – только вырвавшийся на поверхность эпизод отчаянного и, как показали события 90-х годов, безнадежного сопротивления называемой «русской партии», генерации, которая уже с середины 60-х годов все быстрее захватывала контроль над госбезопасностью, а также партийным и комсомольским аппаратом. Мудрый Юлиан Семенов предчувствовал, чем закончится для страны это кокетничанье чекистов с охотнорядством. Ну а мы уже 11 лет пожимаем плоды исторического поражения «шестидесятников». Собственно, вся философия этого манифеста заложена во первых строках нашего старо-нового гимна: «Россия – священная наша держава». В развернутом виде - Священная Византийская империя русской нации.

Поразительно другое - как стремительно заявила партия власти о принятии ею михалковского манифеста, так сказать, на вооружение. За несколько часов пытливые единороги овладели текстом и прониклись им до глубины своей бесхитростной души.

Итак, идеологи партии власти торжественно заявили, что им глубоко импонирует программа остановки в России исторического времени. Выпасть из динамичного окружения Китаем с одного фланга и либеральным Западом – с другого фланга, закуклиться в своей «континентальной империи» и попытаться остановить время...

(Автор предоставляет другим публицистам сыпать бесконечными историческими примерами того, как суровая реальность «открывала» подобные закрывшиеся в себе и отказавшиеся от реформ «священные» державы. Можно начать с чтения вслух толстовского «Петра Первого», а можно – с разглядывания японских гравюр с изображением эскадры коммодора Перри в заливе Эдо. Полагаю, что это только доставит эстетическое наслаждение.).

Добавлю только то, о чем пока говорится мало: что хоровое декламирование партией власти своих имперских пристрастий – это чудовищный удар под дых всем друзьям и сторонникам России в ближнем, среднем и дальнем зарубежье. Какой это неубиваемый козырь в руки всем поклонникам теорий^*** об имманентной имперской сущности России! И воображение отказывает представить, с каким выражением эти континентально-имперские фантазмы пересказывают сейчас в горах Кавказа (и к северу, и к югу от хребта).

Манифест насчет права и правды очень похож на идеологеммы вишистского правительства. После разгрома летом 1940-го престарелый маршал Петен покорил и успокоил растерянные французские души: «вот, дескать, к чему привели все эти масонские «либерте, эгалите, фратерните» - боши в Париже! Отныне наши лозунги: Вера-Труд-Авторитет».

Пафос режима Виши был в том, чтобы спасти традиционную «крестьянскую Францию», которую Третий рейх «счастливо» избавил от «развратного» и вечно бунтующего Парижа и от индустриального севера страны, но которой зато формально оставили империю^****. Он отрекался от почти двухсот лет французской истории начиная с энциклопедистов и тем более от Великой революции 1789-94 годов. Это был режим капитуляции, и не только военной, но и главное – духовной.

И теперь, спустя 70 лет, российская партия власть торжественно заявила – ей по душе только такая «вишистская» доктрина исторической капитуляции. Далеко отброшены нестиранные фиговые листки «управляемой и суверенной демократии», и нагло засверкал имперско-просвещенной духовно-консервативный «геоавторитаризм».

Вместо эпилога. За два года до начала Первой русской революции в Зимнем дворце прошел роскошнейший костюмированный бал в стиле царствования Алексея Михайловича Тишайшего. Это отечественная правящая элита демонстрировала всему миру, что ее идеал - допетровская Святая Русь. Ну, а мир (англичане, японцы, немцы...) мотал на ус.

^* Козлизм – это особое состояние души, будет время, напишу о сем феномене отдельно. Некоторым аналогом его может быть арготическое полупи*ор.

^** Вообще вести идеологическую полемику с гениальным исполнителем роли сэра Генри Баскервиля – это некоторое дурновкусие.

^*** "О, сколь же мудр профессор Бжезинский!" - сейчас восклицают они.

^**** По крайней мере ее африканскую и ближневосточную части. Алжир и Тунис заняли немецкие и итальянские войска, а Индокитай - японцы, но французскую колониальную элиту оккупанты не тронули.

Пройдет пара десятилетий, и историки будут яростно спорить: с какого момента финал путинизма был запрограммирован на кровавую развязку. Моя версия – с 22 октября 2010 года наша страна прошла точку невозврата, утратив шанс избрать путь мирного эволюционного реформирования (обычно именно это сейчас принято называть «перестройкой»^*). И я надеюсь, что работающие с первоисточниками исследователи примут во внимание мою версию.

Итак, 22 октября общественность одновременно узнала, что:

а) обвинение требует для Ходорковского и Лебедева 14 лет нового заключения, и даже если суд, а потом и кассация скинут, как положено, пару лет и срок отбытия отсчитают с первого ареста 2003 года, то все равно выборы-2012 Михаил Борисович обречен^** встретить в камере – для чего, очевидно, весь второй процесс и замутили;

б) Госдума (как ей и положено, без дискуссий) запретила^*** привлеченным к административной ответственности за митинги и демонстрации (год после исполнения решения суда) организовывать легальные публичные акции, даже собрания, что означает введение фактического запрета для всего^**** протестного актива в обеих столицах;

в) новый мэр Москвы Собянин однозначно запретил митинг 31 октября на Триумфальной, сперва издевательски предложив собраться у гостиницы "Пекин", а требование убрать идиотскую загородку и пустить всех желающих с облегчением назвали провокацией.

Требования гособвинения в Хам-суде означает, что режим плевал на свою репутацию и готов демонстративно топтать правосудие перед лицом всего мира, а отечественную Фемиду можно по-прежнему изображать с завязанными глазами, но привязанной к койке шелковыми узами.

У Кремля явно создалось убеждение, что за ракетные соглашения с Вашингтоном, за возможное негласное одобрение удара по Ирану и за обещание Западной Европе интеграции он, подобно Брежневу, получил карт-бланш на уничтожение своих врагов и подавление независимого гражданского общества.

Режим, точнее, его «серый кардинал» Сурков, как это и свойственно важным сановникам «свежеиспеченных» режимов, питает иллюзию, что его власть навечно, поскольку, дескать, никогда не повторит он ошибок своих незадачливых предшественников (царя, эсеров и коммунистов) и не пойдет на уступки оппозиции. Но история – суровая наставница и любит внушать невежественным школярам свои представления о вечности. Часто с помощью розог, ибо ювенальная юстиция для нее не писана.

Ни один режим не санкционировал финальную для него демонстрацию протеста. Так было 14 июля в Париже, 10 марта в Санкт-Петербурге, 30 октября в Вене и Будапеште, 9 ноября в Берлине (угадайте, какого года), 19 августа в Москве... Стало ли от этого легче свергнутым правителям?

В борьбе со Стратегией-31 режим похоронил статью 31 Конституции. Такова судьба всех попыток дозированным давлением на деспотическую власть добиться, чтобы она соблюдала свое декоративное законодательство. С 1965 года диссиденты требовали от советской власти соблюдения прав и свобод, без формальных ограничений гарантированных сталинско-бухаринской конституцией 1936 года. В конце 80-х годов началась массовая борьба уже с властью КПСС. Попытка запретить людям просто быть инакомыслящими логично завершилась запретом КПСС, а распад Союза уже стал побочным эффектом от распада тоталитарной партии.

Конституцию нельзя соблюдать на 20%, предвкушая, что через пять лет ее будут соблюдать на 22,5%. Согласие отказаться от Триумфальной площади в пользу уголка Брестской улицы – это признание того, что оппозиция согласилась с властью в том, что конституционная норма мертва и что вместо права есть только возможность выпросить себе подачку. Это признание, что если Кремль (а Собянин – это уже непосредственно Кремль, а вовсе не якобы самодурствующий Лужков) кого-то куда-то не пускает, то так тому и быть.

В тот момент, когда отказ от конституционных прав становится общественным договором (то есть разделяется и управляющими, и управляемыми), конституция умирает. Так в 60-е годы умерла коммунистическая идея.

Но если нет смысла защищать эту конституцию, в которой 31-я статья была последней из еще действующих демократических норм, то на повестку дня выходит борьба за новую конституцию, а значит, и за учредительное собрание.

Кремлевские идеологи сделали из поражения своих предшественников в 1989-91 годах вывод – нельзя идти ни на какие потачки врагам. Те молодые люди, которым суждено стать вождями Пятой русской революции, тоже сделали вывод из поражения демократов – нужна будет жесткая люстрация, ибо если не охотиться на ведьм, то скоро ведьмы начнут охотиться на людей.

Нами руководят наглые и агрессивные невежды, вообразившие себя ловкими и изощренными политиками. Они не дрогнут пролить кровь – и она отольется стократно. Избежать применения ими силы невозможно. Они заигрались от безнаказанности. Возможно только минимизировать жертвы, противопоставив палачам гнев и сплоченность всего общества. Это важнейшая задача оппозиции. Новая же революция и жертвы уже неизбежны. Либералы могут послушаться Радзиховского и других доброжелателей и, убоявшись суровости истории, уйти из политической борьбы в блоги, в ударное строительство диванных партий и в суету просветительских фондиков. Умеренные прогрессисты могут оглушить себя и других, криками о том, что надо уметь договариваться с начальством, сколько именно миллиметров свободы можно выторговать сегодня, и о том, что, глядишь, и за хорошее поведение в бассейн пустят воду и можно будет прыгать с вышки, уже не ломая конечности.

Революция придет все равно. Кремль просто не оставил России другого выхода из исторического тупика. Я в принципе отвергаю расизм^***** и поэтому исхожу из того, что русский народ обязательно поставит такую же точку в истории нынешнего деспотического режима, как и другие народы в истории своих диктатур. Русские ничем не хуже филлипинцев, индонезийцев, пакистанцев, украинцев, чилийцев, аргентинцев, мексиканцев, парагвайцев…

Ходорковского и Лебедева освободит революция. В ревущие ноябрьские дни 1918-го тогдашние правители Второго рейха бросились вести переговоры о вхождении социал-демократов в правительство прямо в тюрьму Моабит, где оппозиционеры четыре года сидели «за измену кайзеру и фатерланду»: солдаты поднимали генералов на штыки, фронт рухнул под натиском английских, американских и французских танков, и уже некогда было ждать оформления указа о политической амнистии.

Когда на улицы Москвы выйдут не 20 тысяч разгневанных защитников демократии (предел либеральной мечты), но миллион голодных мещан, то уж гонцы если не от нынешних правителей, то от их следующей генерации наперегонки бросятся в читинский изолятор, чтобы, сталкиваясь от усердия лбами и приплясывая на полусогнутых конечностях, предлагать «уважаемому и дорогому Михаилу Борисовичу» на выбор место президента или там премьера с суперпуперполномочиями (только пусть остановит эту страшную толпу – Лубянку громят, так ... с ней, но ведь они и на Рублевку^****** выдвигаются).

Смертельным приговором деспотии является союз либералов и социалистов. Кремль знает это куда лучше еще не оперившейся отечественной оппозиции, то буквально началась профилактика – практически в один день правый консерватор депутат Мосгордумы единорос Мединский призвал стереть с карты Москвы имя цареубийцы Войкова, а Зюганов и его товарищи призвали расследовать вброс в госархив пачки фальшивых документов, уличающих сталинское руководство в катынском^******* расстреле. Тут «понятно» - правые и левые немедленно вцепляются друг в друга.

Я предлагаю революционную меру – мораторий на участие гражданского общества в исторических спорах.

Катынское дело коммуницировано Страсбургским судом. Пусть суд решит этот вопрос, который сегодня стал юридически-государственным. Гражданское общество может побывать зрителем. Государство уже признало вину большевистского режима за гибель царской семьи. При чем тут Войков, когда по всем городам и весям памятники Ленину, в каждом милицейском и эфэсбэшном кабинете «икона» Дзержинского. А ведь эти деятели куда более ответственные за гекатомбы жертв, чем бывший советский дипломат, за участие в екатеринбургском расстреле уже убитый белогвардейцем 80 лет назад. Пусть исторические споры гражданское общество России решит тогда, когда страна станет свободной, архивы будут открыты ученым, политическая цензура будет запрещена окончательно, а попытки государства вмешаться в споры историков будут всеми признаны позорными и недопустимыми.

Смешно умиляться тому, что правители, по приказам и по законам которых по всей стране непрестанно преследуют мирную оппозицию и просто гражданских активистов, экологов, правозащитников, ученых, предпринимателей, шпионят, пытают, фабрикуют уголовные дела, организуют до предела фальшивые показательные процессы, избивают и даже убивают, - что эти самые правители лицемерно осуждают репрессии 80-летней давности.

И по вопросам налоговой политике, и по вопросам советско-германского пакта пусть спорят специалисты. Гражданское общество должно выработать такое единство, чтобы власти четко понимали: если они прольют кровь, то на улицу выйдет весь народ. Другого пути предотвратить гражданскую войну нет. Все равно протест вырвется. Если выйдут тысячи, у карателей будет соблазн потопить смутьянов в крови. Дальше начнется «месть палачам» - классический сценарий соскальзывания к гражданской войне. Только решительный сверхмассовый протест в ответ на насилие способен обуздать тех, кто всегда готов приказать «патронов не жалеть».

Общие требования для объединенной оппозиции понятны: нет репрессиям, нет цензуре, свободу политзаключенным, честные и свободные выборы, свобода митингов и собраний.

^* Строго говоря, это не так. Еще 21 год назад «все знали», что перестройка – псевдоним авторитарной модернизации (об этом см. статью историка Марка Солонина). Либеральное политическое реформирование тогда называли «демократизацией».

^** Платон Леонидович – тоже, так и судьба у него такая, как у Каменева: получать столько же, сколько Зиновьев.

^*** Закон, сразу видно, нарушает три конституционные нормы: неприкосновенность личной жизни (никто не дает сотруднику префектуры или мэрии права запрашивать МВД о привлечении заявителя акции или требовать об участников акции личных данных); запрет на наказание, не вынесенное судом (КОАП РФ не предусматривает санкции в виде ограничения в пользовании гражданскими свободами в форме запрета быть организатором демонстрации); запрет на принятие законов, ограничивающих конституционные права и свободы - но кого волнуют такие мелочи.

^**** Право быть заявителем митингов осталось на сегодня только у категорически не поддерживающего Стратегию-31 Милова да у автора этих строк, "Стратегию", как и все остальные уличные безобразия, усиленно поддерживающего, но уже пять лет успешно «играющего в колобка».

^***** В моем понимании расизм – это манера ставить нравственные и интеллектуальные качества человека в зависимость от его этнического или расового происхождения.

^****** Не надо заранее трепетать в предчувствии пугачевских расправ в гнездышках «сладкой жизни». Например, как только польская «Солидарность» была легализована, она немедленно организовала экскурсии рабочих в поселки номенклатурных коттеджей (по-старому, госдач). Никто не пострадал, но Польская объединенная рабочая партия тут же потеряла всякую морально-политическую легитимность, и режим Ярузельского впоследствии уже опирался только на армию и спецслужбы.

^******* Но как же быть с захоронением расстрелянных поляков у села Медное Тверской области, до которого оккупанты не дошли?

Давеча, едучи по городу, увидел рекламу пива, каковая обещала потребителю «имперский характер». Кроме ассоциаций со служебной характеристикой штандартенфюрера СС фон Штирлица и с канцлером Палпатином из «Звездных войн», это заставило задуматься о том, почему русского^* человека осенью 2010 года пытаются соблазнить имперcкостью.

Как-то это совпало с тремя событиями: с громким скандалом в связи с депортацией из Франции балканских цыган, дебатами о строительстве в Москве мечетей и с движением за выход Ставрополья из новообразованного Северо-Кавказского федерального округа. У всех из них есть общий знаменатель – это плата за имперские амбиции.

Начну с последнего. С моей точки зрения, ставропольцы глубоко правы. Хотя их край, по крайней мере в южной части, с геоэкономической точки зрения безусловно относится к Кавказу, но ведь «все понимают», что СКФО – это генерал-губернаторство по управлению, как говорили в позапрошлом веке, немирными туземцами. Ставропольские славяне к туземцам быть причислены не хотят. К тому же очевидно, что Ставрополье всегда будет забыто, ибо у окружного начальства все внимание будет обращено на «горячие» Дагестан, Ингушетию и Кабардино-Балкарию. А в отныне «казачьем» Южном округе можно рассчитывать на внимание более пропорциональное. Но именно чтобы как можно дольше скрывать признание того факта, что бывший большой ЮФО исторически и цивилизационно распадается на две абсолютно разные области – цитадель южнорусского субэтноса и земли кавказских народов, аннексированные царской империей в ее многовековом движении на Средний Восток. Поэтому перевод Ставрополья в состав малого ЮФО сделает границу между ним и СКФО границей между имперской метрополией и имперскими приобретениями, границей между тем, что все понимают как Россия, и тем, что следует звать «Федерацией» ^**. Цена сохранения казенной иллюзии того, что РФ – это не империя, а хитро выдуманные в 1993 году «Соединенные Штаты Северной Евразии», и стало присоединение ставропольцев к СКФО, специально созданному для борьбы с уже 11-летней северокавказской герильей.

Но это бюрократическое решение – лишь небольшая часть платы за амбиции русских царей. Когда я слышу стенания на тему получения виз для поездки в Калининградский анклав, то всегда отвечаю: «нефиг было столько хапать». Была бы сейчас еще одна земля ФРГ (поскольку союзники в 1945 году порешили ликвидировать Пруссию, то была бы она федеральная земля Кенигсберг). Понятно, что за депортацию миллионов немцев, за раздел между Польшей, обрубленной и изнасилованной Сталиным, и РСФСР этнически зачищенной территории (якобы по границе расселения славянских племен в XIII веке) надо иногда чем-то платить.

Так вот, за завоевание и аннексию стран Кавказа и Центральной Азии царской империей, за вестернизацию этих территорий огнем и мечом коммунистами тоже надо платить. Франция заплатила за свою африканскую империю миллионами арабов в Париже и его окрестностях. Великобритания – индусами и пакистанцами в Лондоне и Бирмингеме. Западная Германия, где Гитлер приучил арийский рабочий класс быть только синими воротничками, за необходимую на взлете экономического чуда неприхотливую рабсилу – миллионами турок и курдов. А Москва за свою евразийскую империю должна мириться с миллионами мусульман в столице и окрестностях. Столица вселенской империи (а Третий Рим по определению вселенская империя) – всегда космополитический мегаполис, то есть Вавилон… Поэтому Москва никогда не будет «русским православным» мегаполисом. У миллионов мусульман Московии должно быть достаточно мечетей. Тупохитрые эксперты, твердящие, что не понимают, зачем мусульманам мечети^***, обманывают общественность – мечети нужны, чтобы слушать пятничную проповедь. Пора отбросить иллюзию, что если мусульман оставить без мечетей, то они сперва станут этнически и религиозно бесцветными «россиянами», а потом, прикинув, и вовсе станут русскими и даже православными. Если это не удалось даже с 2 миллионами советских евреев, то точно не получится с 20 миллионами, предки которых исповедовали ислам.

В принципе Москву и всю центральную Россию можно освободить от мусульман – создав православно-фашистскую Московскую Русь, территориально куда меньшую, чем нынешняя эрэфия. Только ведь Москва в этих условиях сдохнет – 15-миллионный торгово-бюрократический мегаполис может существовать только как столица гигантской капиталистической державы. То, что придется перенести в этих условиях москвичам, можно представить, обратившись к воспоминаниям о Вене двадцатых-тридцатых годов. Ведь в ноябре 1918-го из бурлящего центра блестящей многонациональной и многоконфессиональной империи она стала непропорционально гипертрофированной столицей маленькой и бедной Австрии. Полагаю, что осознание такой перспективы убедит самых яростных московских шовинистов и исламофобов в том, что столичное процветание стоит 20 мечетей.

Теперь – на сладкое - к румынским и болгарским цыганам. Трехвековой французской национально-имперской идей было объединение Европы под французской эгидой. С созданием Европейского Союза эта мечта реализовалась. Практически возникла «горизонтальная империя», исторически уже пережитая западноевропейцами в виде Священной Римской империи германской нации. Доминантой Евросоюза, этой квазиимперии (точнее, идеального либерального СССР), стал франко-германский альянс. Сто лет ожесточенной борьбы между двумя великими народами завершились пониманием, что только вместе они могут царить над континентальной Европой. После этого компромисса все пошло как по маслу. Лучшие французские бюрократические кадры заполнили брюссельские структуры, в частности, диктуя неофитам единой Европы - Румынии и Болгарии - их социально-экономическую политику. Но за этот исторический триумф парижского великодержавия тоже надо платить. В том числе и нашествием тысяч слабоурбанизированных балканских цыган.

Проблема в том, что ни русская, ни западноевропейская элиты не смогли создать универсальную надэтническую модель, которая так замечательно удалось в Северной Америке. В Канаде и США общество исправно интегрировало бы двести тысяч балканских цыган, поскольку там ежегодно решают проблему интеграции чуть ли не миллиона нелегалов из Латинской Америки и Южной и Восточной Азии.

Отечественные публицисты, и псевдолиберальные, и квазилевые, упражняющиеся в ненависти к толерантности и политкорректности, мечтают о той «доброй старой» сегрегации, которая чуть не разорвала Америку полвека назад. Я убежден, что наши ретивые имперцы киплинговского толка будут продолжать свои политические эксперименты, пока не устроят еще одну «величайшую катастрофу». Только не XX, а XXI века.

^* Татарина, азербайджанца иль дагестанца «имперским» характером не обольстить, это слово из арсенала носителей «бремени белого человека» или там обожателей «белого Царя», да и пива им по религии не положено.

^** По-древнеримски слово федерация можно прочитать и как «страна федератов» – буквально земли племен - «союзников» римского народа.

^*** Православным понятно, зачем нужно еще 200 московских церквей: официальная позиция Патриархии - чтобы не стоять в длинных очередях при освящении воды, куличей и яблок.

Идти против мейнстрима прогрессистов легко и приятно.
История с осуждением 23-летнего создателя домашнего концлагеря для наркозависимых подростков и двух его подручных вызвала настоящий разгул того, что можно назвать оксюмороном «фашистский либерализм»^*. Это практика (и санкционирующая (тоже красивое слово – санкционированный, несанкционированный. – Е.И.) ее идеология грубого нарушения прав человека во имя приемлемых для демократического общества высших социальных интересов – борьбы с наркоманией, проституцией, коррупцией, расизмом и т.п.

В Америке за этот концлагерь дали бы не три с половиной года, и не 35, а 350 лет (по совокупности похищений). И родственники, привозившие молодых людей в узилище, сели бы как миленькие на ту же скамью подсудимых – как соучастники.

Деятели без медицинского образования, без медперсонала, с использованием для удержания корчащихся от боли мальчишек не эластичных бинтов, но менто-полицейских наручников, в которых судорожные движения ломают суставы… У любого узника этого домашнего концлагеря могла произойти остановка сердца. Идиотская метода, взятая из боевиков, где главный положительный му..к приковывает к койке (чтобы переломалась) свою подругу-наркоманку. И страдания исцеляют ее...

Я понимаю, почему это поддержала церковь: идея мучений грешников, запертых и закованных, посаженных на хлеб и воду, этой организации близка как никому. Но почему богема и интеллигенция бросились хлопать крыльями?! Лучше всех выразился Михаил Барщевский (представитель правительства во всех трех высших судах): дескать, еще вопрос - надо ли признавать за наркоманами гражданское полноправие. Как сказала бы (по другому поводу) Юлия Латынина, также защищавшая средневековые методы Фонда «Город без наркотиков»: «Постойте, ребята, у нас же есть закон – подайте в суд, признайте недееспособными, установите опеку...»

Обвинения против создателей концлагеря сфабриковала наркомафия? Полагаю, что не два десятка пацанов из бедных семей делают в Нижнем Тагиле оборот.

О методе лечения: спросите у любого нарколога – такая «переломка» привыкания к «григорию ивановичу» не снимает. Экс-депутат Ройзман говорит, что свидетели обвинения на процессе были «вмазавшие». Так они же «переломались»?! Нет? Тогда какой смысл в принудительной процедуре?

Самое ужасное в этой показательной истории – как легко и быстро отечественное прогрессистское сознание отбрасывает моральные табу либеральной цивилизации и позволяет столь многое в отношении того, кто причислен к "недочеловекам". Подростки-торчки из бедных семей: коли нельзя применить эвтаназию – в кандалы. Лишение свободы, но умысел-то – спасение человека! И Михаил Федотов, новый глава президентского Совета по правам человека, поддакивает. Так ведь и гестапо бессудно в концлагеря отправляло - для спасения врагов нации от угрозы расправы со стороны возмущенных патриотов. Прямо с апреля 1933-го – и спасали антифашистов в Дахау.

Но чу! Слышу возмущенные возгласы: надо остановить наркоманию – это супер-супер-суперзло. Любой ценой!

Хотите набор рецептов решительных действий (в духе старины Бенито, но без пыток и истязаний подростков) для торможения наркоэпидемии?!

Первый – закрыть все клубы кроме тех, которые доступны для элиты (пусть мультимиллионеры, депутаты и министры сами занимаются своими чадами – везут их в швейцарские клиники, угрожают лишением наследства).

Второй – закрыть все университетские общежития. Разъяснение. Львиная доля приобщения молодежи к наркотикам идет через «безнадзорное» студенчество, богему и клубную жизнь.

Третий – в прямом эфире вешать на площади или (из уважения к Совету Европы) бросать пожизненно в каменные мешки силовиков, уличенных в крышевании наркоторговцев.

Четвертый – даровать прощение криминалитету, любым путем ликвидирующему наркобарыг на вверенной территории.

Предложение любого из этих рецептов вызовет рев возмущения со стороны государства и прогрессивной общественности. Пытки подростков куда приемлемей.

^* Не путать с либеральным фашизмом – т.е. путинизмом.

Уже с января 1994 года, после принятия ельцинской конституции, к появлению на свет которой автор имел некоторое отношение, мне было смешно слышать про ее «гиперпрезидентский характер». Было очевидно, что если парламентское большинство решится на роспуск Думы, то по итогам следующих – внеочередных – выборов получит свое правительство. В апреле 1998-го и в мае 1999го не решились. В сентябре 1998-го – уперлись, и к власти пришла левоцентристская коалиция Примакова. Совсем комично слышать про гиперпрезидентскую республику после мая 2008 года. С началом правления блогера Димы у нас вполне нормальная парламентско-президентская республика: источником власти является конституционное большинство партии власти во всех органах представительной власти (извините за тавтологию); это большинство сформировало правительство во главе с «национальным лидером» и выдвигает кандидатуры глав исполнительной власти регионов, назначает мэров. Если это не парламентская республика, не торжество партократии, то что тогда парламентаризм? Просто великой и могучей партии единорогов всегда везет на выборах, а вот ее соперникам не везет - у них и подписи фальшивые, и паспорта недействительные, и газеты экстремистские… Ну, ничего, не везет в картах, везет в любви.

Поскольку ни одна современная реальная политическая сила в России не выступает за переход к чисто парламентской модели, то под проклятием для страны блогер Дима, всего пороху которого хватило лишь на комическую перебранку* с мудрым пасечником, очевидно, имел в виду исключительно существующую тандемократию.

В современной России это самый жесткий выпад в отношении премьера и руководимой им партии со времен войны Лужкова с администрацией Ельцина в 1999 году.

Повторюсь: ни одна реальная оппозиционная политическая сила не предлагает конституционной реформы, отменяющей всенародные выборы президента (именно выборы президента парламентом или иной выборной ассамблеей и отличают парламентскую модель). Более того, требование оппозиции вернуть прямые выборы губернаторов и мэров в случае его реализации еще больше усилит президентский компонент исполнительной власти – не бывает президента от парламента при всенародно избираемых губернаторах.

О плавном переходе к нынешней форме двойной власти, видимо, мечтал 8 лет назад Ходорковский, когда предлагал Путину создать нормальную партию консервативно-либеральных модернизаторов (Горбачев также мечтал в 1987 году о партии перестройщиков) и, опираясь на нее, править далее в качестве премьера. Весной 2003 года Станислав Белковский счел эти прожекты попыткой «олигархического переворота» и раструбил об этой угрозе по всему свету. Предупрежденные бдительным политологом органы немедленно приняли надлежащие меры.

Но вернемся к мрачным пророчествам блогера Димы. Киргизию губит не парламентская модель, поскольку оба свергнутых автократа – Акаев и Бакиев - правили как раз как «сильные» президенты. Зато его выпад по адресу нового киргизского революционного руководства лишний раз подтверждает подозрения, что Россия отказалась направить свой батальон (и помешала США выступить совместно) для прекращения погромов в Оше именно из-за раздражения от планов социал-демократки Отунбаевой ввести в Киргизии парламентскую систему.

О том, какая будет модель власти в послепутинской России сказать невозможно. Некоторые мои размышления на этот счет здесь.

Если власть изменится в хорошем смысле слова, то во главе массового освободительного движения, очевидно, будет стоять харизматический лидер, которого потом народ захочет видеть плебисцитарно избранным президентом (как это было с Ельциным в 1991-м или с Валенсой в 1990-м). Партиям и депутатам народ не доверяет, и мандат от всенародного волеизъявления будет для него куда внушительней, чем от парламентского большинства.

Но тут многое решает случай. Если во главе Пятой русской революции окажется целая плеяда вождей, как это уже было в России во время Четвертой в 1989-90 годах (Сахаров, Ельцин, Попов, Афанасьев, Гдлян, Пономарев), то они могут распределить между собой власть так, что парламентская модель окажется удобнее для создания коллективного руководства.

Если бы Сахаров прожил еще год, у нас скорее всего была бы парламентская система по германскому, британскому или израильскому образцу: полновластный премьер и глава государства как уважаемый политический арбитр. Почитаемого академика сделали бы в мае 1990 года избранным парламентом (Съездом) президентом России, а главой кабинета, естественно, крепкого хозяйственника и митингового героя Ельцина. При таком раскладе правительства России никогда бы не считались «техническими», зато выработалась бы традиция избирать президентом пожилого духовного лидера. Такая система организации власти потребовала бы от главы кабинета иметь свою мощную партию, а не изображать из себя надпартийное божество, получающее свою «корону» от соборной нации, а не из рук мелких склочных партиек. В этом случае и судьба движения «Демократическая Россия» была бы иной – ее не уничтожали бы как ставшую опасной «лестницу к небу», а заботливо превращали бы в партию власти.

* Их заочная дискуссия на Ярославльском форуме удивительно напоминает обмен колкостями между светскими дамочками на приеме, когда верные подружки и расторопные репортеры радостно пересказывают ядовитые выпады.

Вот уже месяц продвинутая российская общественность обсуждает планы строительства исламского религиозного центра и мечети вблизи «Эпицентра» (переведем наконец на русский это странное «Граунд Зеро») – мемориала на месте разрушений 11 сентября. Позиции поляризовались. Просвещенное либеральное меньшинство (вслед за Обамой) сказало (то есть подумало), что это, конечно, беспредельщина, но закон суров (вот это сказали вслух и с выражением) и права американских трудящихся мусульманского вероисповедания должны быть реализованы. «И пусть погибнет мир, но восторжествует справедливость».

«Темное» консервативное большинство (вслед за 70 процентами американцев и за всеми республиканцами-неоконсерваторами) сказало, что не фиг, мол, поощрять беспредел, поскольку явно, что независимо от заявленных целей мечеть будет мемориалом 19 шахидам, а поскольку это «притворная сделка», то нет тут никаких конституционных прав, а сплошная демагогия.

Им отвечают, что любой запрет – фактическое признание коллективной ответственности мусульман за терроризм. На что все те из западных и особенно полузападных люди, кто не испорчен правозащитным менталитетом, с разной степенью откровенности говорят: а кто в этом сомневается?

По накалу страстей эта история напоминает очень нервный скандал с открытием небольшого женского монастыря сестер-кармелиток (естественно, католического) в Освенциме 22 года назад. Это была мощная пиар-акция кардинала Глемпа, ставшего после выхода «Солидарности» из подполья духовным лидером Польши. Католическая версия была формально очень красива и «убедительна» - разве плохо, что на этом страшном месте (бывший склад применявшегося в газовых камерах «циклона-Б») добрые женщины будут молиться? Иудейская общественность в ответ возмущалась – хоть после смерти евреи могут быть избавлены от ваших крестов?..

Те, кто читал "Даниэль Штайн, переводчик" Улицкой, понимают болезненную оголенность иудейско-католических отношений. Тем более что очень многие, включая автора, считают антисемитизм интегральной частью западноевропейской цивилизационной традиции. Надо понимать контекст этого монастырского проекта: тогдашний польский католицизм был очень консервативен, традиционно грешил юдофобией, идей Второго Ватиканского собора о вине католической церкви перед ее жертвами не принимал. Польская церковь, в частности, категорически отказывалась признать польскую вину за резню евреев в Едвабне в июле 1941 года и за погромы 1945-46 годов. Поэтому идея монастыря в центре Холокоста воспринималась как утонченная антисемитская диверсия. Иоанну-Павлу II хватило такта отменить этот план.

Ситуация в Нью-Йорке становится не менее эмоционально обостренной. Если даже мечеть будет построена, то ведь никто не запретит другим свободным американцам поставить рядом с ней (или в окнах «по дороге к храму») стенды с соответствующими надписями типа "позор убийцам именем Аллаха".

Я предлагаю компромисс. Его идею мне подсказал Лев Пономарев. Отловленный по проблеме строительства мечети на Нижнем Манхэттене ведущими "Эха Москвы" почти сразу по выходе из узилища утром 28 августа, он сказал, что вопрос сложный, но должен быть референдум).

В Нью-Йорке можно провести общегородской референдум, поставив следующий вопрос: должно ли быть установлено, что, поскольку строительство храма или молельни одной из конфессий вблизи «Эпицентра» создает диспропорцию и тем самым наносит ущерб общественному благу, ни одно религиозное сооружение не должно находиться ближе определенного расстояния от места трагедии? Одновременно около «Эпицентра» создается межконфессиональный мемориал (чем-то подобный мемориалу жертвам Великой Отечественной войны на Поклонной горе в Москве).

Cколь же неправы те, кто обзывал Дмитрия Анатольевича Лжедмитрием, ставя ему в укор нелегитимность прихода к власти. Во-первых, исторический Григорий Отрепьев, хотя и вошел в Кремль во главе ополчения сторонников, но все-таки создал его сам, сам добился финансирования, сам сформулировал привлекательную программу - Годунов его за ручку на престол не сажал. Во-вторых, захват власти энергичным и умным правителем-авантюристом, особенно возглавляющим армию недовольных, вполне укладывается и в византийскую, и в китайскую имперскую традицию. Да и Владимир Ильич Ленин, основатель государства, преемником которого является наша Раша, Совнарком возглавил отнюдь не по итогам свободных парламентских выборов, и денежки на свою борьбу, в т.ч. на латышских стрелков (а чем они лучше шляхты и казаков гетмана Ходкевича?) получил гражданин Ульянов преимущественно исключительно от иноземных спонсоров, от воюющей с Россией державы.

Григорий Отрепьев был совершенно ренессансным человеком, он намеревался ввести в Московском царстве конституционные свободы, провести модернизацию (в тогдашнем понимании этого термина – и совсем не зверскими петровскими методами), интегрироваться в Европу. Он начал межконфессиональный диалог с католиками… Разумеется, он отменил бы все годуновские шаги к крепостному праву. Он создавал возможность для альянса православного в своем большинстве Великого княжества Литовского с Русью, а не с Польшей...

А теперь представим, что Григорию Отрепьеву предлагают иконами защищаться – от пожаров, от засухи, от эпидемий... Начало XVII века – молодой, интеллигентный правитель: да-да, конечно, лишнее, но не помешает... Через 90 лет царь Петр Алексеевич, следующий убежденный вестернизатор на русском престоле, был бы куда выразительнее в словах, а может быть, и в жестах. Его позицию (в том или ином виде), в основном по-французски, разумеется, повторили бы все российские монархи^*. Кроме последнего. Николай Александрович, святой страстотерпец, 106 лет назад (за год до Цусимы), тоже выразился в том духе, что вот мы этих япошат иконами закидаем...

Итак, глава светского государства Российская Федерация принял участие в сугубо православной церемонии освящения иконы над своей резиденцией, покровительственно^** поблагодарил РПЦ за единение с народом, поблагодарил РПЦ за участие в тушение пожаров и в помощи погорельцам тысяч волонтеров (большинство которых не имели никакого отношения к Московской патриархии, а некоторые даже были из «других профсоюзов»), пнул безбожный коммунистический режим за годы лихолетья и несправедливости^*** и сказал роковые слова: «Я уверен, с момента обретения и освящения икон, восстановления справедливости наша страна получает дополнительную защиту, а стало быть - и все присутствующие здесь, все молящиеся и все любящие нашу страну"..

Эти слова так же убедили меня в неизбежном крахе нынешней модернизации, как и убежденность Михаила Сергеевича Горбачева в самом начале перехода к рыночным реформам, что 80 рублей за породистого щенка ирландского сеттера (такого же, как и у Джорджа Буша-старшего) – это дорого, убедили меня в неизбежном крахе перестройки. Ведь нельзя же до такой степени не знать социально-экономические реалии^**** реформируемой страны!

Теперь вы понимаете, дорогой читатель, почему именно при Медведеве была широко запущена программа православизации начального образования, отдали РПЦ музеи и иконы. Почему при этом «модернизаторе» осудили Ерофеева и Самодурова (цитирую приговор - за разжигание межнациональной вражды между посетителями выставки «Запретное искусство 2006» и ее организаторами). И почему никакой реальной модернизации не будет – ибо лидеры-модернизаторы не рассчитывают на влияние икон на безопасность страны. А те социальные слои, которые искренне полагаются в обеспечении национальной безопасности на иконы, не готовы к модернизации, поскольку увлеченно ищут в штрих-кодах имя Зверя и убеждены, что Всемирная паутина – порождение диавола.

Поэтому, если правы те, кто убежден, что модернизацию в России может провести только просвещенный автократ, то пусть им будет Лжедмитрий – Григорий Отрепьев. А истинного царя Диму – на богомолье...

^* Реальный, а не сусальный Сталин тоже был бы очень красноречивым собеседником, если бы ему предложили остановить танки Гудериана иконами.

^** В православной византийской традиции – царь как наместник Христа на земле - истинный глава Церкви, а патриарх – только главный священнослужитель. Поэтому глава России, возомнивший себя православным государем, вправе начальственно поблагодарить своего патриарха за хорошую работу (вот помолились и дожди пошли, и идут, идут... Точно так же, как мог поблагодарить и своего премьера: молодец, слетал, пожар потушил, а теперь разбирайся, голубчик, с Химкинским лесом.

^*** В ВЛКСМ и КПСС молодой специалист по гражданскому праву в годы лихолетья пробыл до самого ее запрета 19 лет назад. В подпольных антисоветских студенческих кружках не замечен.

^**** Дело было весной 1988 года – уже пять месяцев, как СССР входил в рынок: предприятия переходили на хозрасчет, цвели кооперативы… Щенок был мой. 80 рублей тогда – это официальная клубная цена, по которой одного щенка продавали клуба. А так породистый щенок красного сеттера (от Далилы!) уходил: охотнику – за 200 рублей (клуб охотничьего и спортивного собаководства поощрял охотников), просто желающему иметь красивую собаку – за 250 рублей.

Всегда приятно, когда Народ (с большой буквы, ибо достоин величия) заставляет отступать власть. Сейчас приводится много примеров, когда массовые выступления, гневные кампании заставляли отечественных правителей идти на уступки. От себя добавлю освобождение Максима Резника, Василия Алексаняна, Светланы Бахминой и Андрея Бабицкого.

Ровно 14 лет назад, например, не нужны были даже митинги – одно неслышное, но вездесущее гневное рычание, когда стало известно, что генерал Пуликовский планирует снести с лица земли тяжелой артиллерией Грозный, бездарно сданный Масхадову 6 августа, заставило предпочесть Хасавюртовское перемирие. К сожалению, общество отучилось от солидарности, от ясного и четкого выражения своей позиции.

Решение об отмене идиотского правительственного постановления о вырубке Химкинского леса для строительства синусоидообразной скоростной коммерческой трассы воспринимается как триумф гражданского общества над правителями. Впечатление от триумфа усиливается панически спешным разворотом «партии власти» - маневром «все вдруг». Оказывается, они давно имели в глубине сомнения, а Лужков и его верный оруженосец Митволь вообще уже записали в Генплане Москвы альтернативный - очень экологический - вариант стройки (а вы, неблагодарные, не хотели принимать Генплан). А как же наш самый Верховный суд на свете, узаконивший отмененный маршрут всей своею эпической юридической силой?

Очень скоро кремлейбины, месяц назад митинговавшие в поддержку стройки, бросятся на защиту Химкинского леса стройными колоннами... Интересно, удалят ли они со своих помоечных сайтов подоночные выпады против Шевчука? Точно так же в 1988 году вдруг оказалось, что страна 70 лет строила не тот социализм, а теперь будет строить тот. Протагонисты развитого социализма имели тогда исключительно забавный вид.

Мне вообще очень нравится, когда жизнь (в лице начальства) заставляет обладателей тоталитарной ментальности дискретно менять идеологическую позицию. У нескольких процентов это может вызвать потребность в рефлексии и даже заложить основы критического мышления, что продвинет их к человеческому типу эпохи модернити. А остальные производят комическое впечатление, что несколько скрашивает жизнь.

К сожалению, эпиграфом к данным рассуждением подойдут не знаменитые строчки Галича "Кум доел свой огурец и закончил с мукою: оказался наш отец не отцом, а сукою", а печальные сентенции вроде "Самая густая тьма - перед рассветом". Вспоминаются "Боги жаждут" Анатоля Франса – когда Робеспьера уже свергли, но машина террора работает-работает-работает, и в середине Парижа, празднующего падение якобинцев, телеги исправно везут к гильотине последнюю партию приговоренных.

Суд исправно отправил за решетку Пономарева и Шнейдера уже в тот момент, когда на самом верху было принято принципиальное решение просеку имени епископа Семченко и мэра Стрельченко, как выражался в аналогичных ситуациях царь Петр Алексеевич, похерить. Интересно, чины, отдававшие приказ об аресте, понимали, что после этой истории репутацию «нашей Раши» на Западе уже не отмыть, только покрасить? Но, видимо, просчитали репутационные издержки.

Сидят по явно бредовому обвинению в тюрьме антифашисты Гаскаров и Солопов (вот уж кто достоин звания "узники совести" в первую очередь) – жертвы злобной полицейской мстительности. Висит угроза приговора над Сергеем Удальцовым и мальчишками, которых пытали во время облавы в Жуковском. И не вручит внезапно прозревший президент "Героя России" Михаилу Бекетову, заплатившему страшную цену за то, что вырубленная просека была уменьшена с 6 км до 100 м... И орден «За заслуги перед Отечеством» не получит химкинская Жанна д’Арк - Женя Чирикова.

Не засунут себя джойстик в задницу ни те, кто еще три дня назад писал блудливые рассуждизмы о коварстве защитников леса и о немыслимой оптимальности извилистого маршрута; ни те, кто исступленно проклинал участников анархического рейда на администрацию Химок^*, уверяя, что теперь-то дело защитников леса точно и окончательно проиграно...

Товарищи евангельские христиане не «раскоронуют» своего главепископа Семченко, несмотря на его признание в использовании бандитов и наемных провокаторов против защитников леса. Впрочем, и товарищи православные не вступились за русский лес. Может, успеют наверстать...

Не приговорит внезапно ставший независимым суд ни Семченко, ни Стрельченко к общественным работам по лесонасаждению на вырубленной без законного согласования просеке. И не отправят туда же искупать честным трудом грехи присланных для разгона защитников леса ментов и конкретных пацанов из фа-комьюнити, а также юных путиноидов – пламенных защитников трассы, поставив их перед перспективой выделения им в виде гумпомощи доброй порции березовой каши.

Да, одержана большая тактическая победа. Она одержана потому, что сейчас у нас вся демократия держится на борьбе двух кандидатов в президенты – Медведева и Путина. Но и первая война в Чечне была остановлена обществом, потому что уже шла нешуточная борьба между Ельциным и Черномырдиным и только она обеспечивала политический плюрализм. Но в результате мнение интеллигенции было критически важно.

Показательно и то, что исторический^** митинг на Пушкинской прошел под правозащитно-демократическими, а вовсе не нацистскими лозунгами. А как нас срочно стали пугать фашизмом! Впрочем, профессиональные любители Руси почему-то в защиту русского леса не впряглись, любезно уступив эту честь независимым левым и оппозиционным либералам.

Но именно сейчас, после первого успеха, общество должно проявить бдительность и сплоченность. Вынудить ответить тех, кто попирал закон, отстаивая вырубку леса. Вынудить провести нормальную экспертизу нового проекта, не допустить новой коррупционной оргии.

В конце 90-х общество не закрепило своего огромного достижения – прекращения первой чеченской войны разумным компромиссом, дало «развести» себя на демагогии, на провокациях. Не заметило тайной игры Кремля по дестабилизации режима президента Масхадова. Теперь, после новой войны, имея пылающий Кавказ и главу Кадырова, можно изучать старые ошибки.

Нельзя повторить той роковой беспечности. Ситуацию с трассой необходимо взять под контроль гражданского общества и требовать обсуждения вопроса на общенациональном уровне, а не между уже показавшим себя во всей красе химкинским муниципалитетом и придворными, надворными и прочими советниками. Не дадим украсть победу! Ведь 19 лет назад мы это позволили...

^* Насилие, даже битье начальственных стеклопакетов – это плохо, это дает повод для гонений. Трафаретные надписи лесолюбивого содержания и символическое водружение над резиденцией «оккупационного» бургомистра экологического стяга дали бы тот же воспитательный эффект, но не позволили бы возбудить уголовное дело, запустить против А-фа на полную силу машину политического сыска.

^** Войдет во все вузовские курсы истории Пятой Русской революции.

Когда путинизм накроется медным тазом^* - в нашей стране победит Освободительное Движение. Как всегда в истории, в этом Движении воцарится центристская линия: нынешних хозяев жизни не выпустят со всем награбленным (как предлагают умеренные) и не казнят прилюдно за грехи их многотяжкие (как предлагают радикалы) – а будут судить. Честно и справедливо. За самые тяжкие преступления – государственный терроризм, узурпацию власти, политическую коррупцию... Судить Особым трибуналом. Поскольку финал путинизма будет фашистским (ибо уже сейчас фашизм является криптоидеологией правящей группировки), то Трибунал этот будет, наверное, назван Антифашистским.

И вот на этот Трибунал я принесу документальное доказательство государственного террора путинизма. Судя по собственному признанию, «Молодежное антифашистское демократическое движение «НАШИ» выпустило подметную брошюру «Стратегия 31» «Кому вершки, кому корешки». Тираж явно больше 999 экз., но выходных данных нет. Что уже нарушение закона. В том числе и со стороны издателя. Но это самое мелкое нарушение закона. В тексте помещена фотография председателя МХГ Людмилы Михайловны Алексеевой, сделанная тайно вечером 31 декабря 2009 года в кабинете начальника ГУВД по г. Москве. Тут развилка – либо офицер милиции (или ФСБ) «слил» документальную съемку в генеральском кабинете общественной организации – одна статья. А вот если общественная организация завербовала осведомителя в правоохранительных органах или установила шпионскую технику в кабинете генерала Колокольцева – совсем другая статья.

Но это мелочи. Не мелочи: обвинение лидера партии «Другая Россия» Э.В. Лимонова в том, что он «посылает доверчивых парней по грязным подворотням клеить листовки (а где клеить листовки, если подворотни предварительно не вымыл ДЭЗ?), делать растяжки, покупать оружие» (а это прямая клевета с обвинением в терроризме).

После разоблачения в Орле нацистской террористической организации, созданной офицерами ФСО, такие идиотские нападки в отношении людей, ничего опаснее листовок и яиц для метания^** в руках не державших, выглядят особенно подло.

Самое главное – в упрек Лимонову ставится, что из-за принадлежности к его организации (она называется то «фашистская партия НБП», то коалиция «Другая Россия») были убиты 12 (включая сомнительные случаи самоубийства) его сторонников – все с фотографиями. А в отношении более 20 были возбуждены уголовные дела (включая реальные приговоры). Какие это дела – мы знаем: выбрасывание портрета Путина из кабинета Зурабова, «разжигание межнациональной вражды» между амурскими островами, разжигание социальной ненависти к ФСБ путем приравнивания к КГБ...

А вот про убийства надо подробнее. Даже ярые враги Лимонова, всячески стараясь его скомпрометировать, не нашли никаких иных причин для убийств его сторонников кроме самого факта участия в НБП. Случай «приморского партизана» Сухорады, то ли убитого при попытке сдачи, то ли покончившего с собой, стоит отдельно.

Что-то подсказывает мне, что «сторонников Лимонова» за их взгляды убивают вовсе не боевитые либералы, не кадыровский спецназ, не боны (наци-скинхеды) и не настоящие антифашисты (фальшивые могут только насаживать на кол куклы оппонентов). А также и не какая-нибудь тайная изуверская гандистская секта младо-социал-демократов.

Методом исключения остаются правоохранители. Действующие либо сами, либо с помощью «социально близких» уголовников. Действующие в рамках службы или решившие, что служение Отечеству заставляет проявлять личную инициативу... Хотя дюжина убийств членов одной партии – многовато для личных инициатив.

Вот четкое и недвусмысленное документальное доказательство существования в России, и не на Кавказе, а в центральных областях, в столице и ее окрестностях «эскадронов смерти», убивающих идеологических оппонентов режима. Оппонентов, не только не прибегающих к революционному насилию, но выступающих за исключительно мирные методы борьбы.

Прошу будущий Антифашистский Трибунал приобщить это доказательство к делу и учесть при вынесении приговора.

^* Приближение к этому подтверждается массой симптомов проступающего маразма:
1) полет Бэтмена-пожаротушителя;
2) превращение спорной Триумфальной площади в археологический раскоп стоянки древнего москвича, где есть надежда найти бесценный артефакт – березовую грамоту, где рунами нацарапан первый в мировой истории отказ в согласовании митинга;
3) главное – угроза президентской администрации Лукашенко распечатать стенограммы президентских переговоров, более всего напоминающий сюжет из «Брачного чтива» или посулы школьника однокласснице: мол, не дашь списать контрольную - разошлю по мобиле, что я у тебя под юбкой сфоткал...

^** В Никиту Михалкова и Михаила Касьянова, который (в отличие от режиссера) им все по-христиански простил.

Плодовитый литератор товарищ Юрий Мухин и ветеран спецслужб, китайский бизнес-аналитик Павел Басанец дали гневную отповедь Андрею Пионтковскому, предложившему позволить нынешним правителям России вывести значительную часть своего награбленного состояния и избавить их от уголовной ответственности (по совокупности содеянного). Пусть живут себе на уютных виллах. А их детишки (состоятельные молодые люди с хорошим западным образованием) получат шанс войти если не в элиту, то уж в субэлиту будущей свободной России. Цена этой беспринципности - отступит тень гражданской войны, которая вновь замаячила в этом мае, поскольку легендарное народное долготерпение стало таять на глазах и стало явно, что в обществе проходит аллергия на идею насильственного сопротивления власти, на восстание.

Довод Мухина - только увидев расправу над своими преступными и нерадивыми предшественниками, новые правители страны будут работать честно и самоотверженно, на благо народа. Номенклатура 20-х воочию была свидетелем расправ с элитой старой России (сама приняла в этом посильное участие). Однако, чтобы "подтянуть" свою "элиту" тридцатых-сороковых, Сталину пришлось расправиться с большевистской элитой (этот метод нашел поддержку у таких разных авторов, как сам Мухин и его антипод - Суворов-Резун). Однако сталинская элита пошла на разоблачение "культа личности", а затем брежневский партаппарат пресек оба варианта романтическо-мобилизационной реакции - заговор Шелепина в начале 70-х и "наведение дисциплины" Андропова в начале 80-х. "Народная расправа" с власть имущими, с одной стороны, создаст атмосферу террора, которая затянет и самих революционеров (скорее всего романтик Мухин станет одной из первых жертв чистки), а затем - когда общество устанет от террора - механизм "самоочищения" элиты будет отключен. Кажется, это называется Термидор. За ним следует оргия коррупции и стремительное разложение.

Проблема в том, что в атмосфере террора и нескончаемых разоблачений истинных и мнимых врагов не захотят жить люди честные, свободолюбивые, критически мыслящие. Они уедут. Как уезжают в США и Англию индийские интеллектуалы (на родине им платят неплохо, очень уважают, демократия есть, но только под окнами периодически режут "еретиков" - сикхов, мусульман...). И в новой революционной элите останутся одни демагоги, сражающиеся за власть, должности и имущество, вовсю орудуя дубиной народного гнева.

Басанец сетует, что без разоблачений и арестов негодяев из нынешней элиты (силами "честных чекистов") народ не узнает правды о преступлениях путинизма. Но вскрытие правды о преступлениях и амнистия виновников - разные вещи. Обещание амнистии - это будет самый лучший рычаг для давления на нынешних правителей в ходе торга за гипотетическим круглым столом режима и оппозиции. Современный испанец отлично знает, сколько и когда расстреляли франкисты (и сколько республиканцы). Но условием мирного ухода франкизма стала полная политическая амнистия. За попытку ее нарушить лишился поста знаменитый судья-разоблачитель Гарсон. Абсолютно беспринципная амнистия по двум путчам - 1991 и 1993 годов, - объявленная Госдумой в феврале 1994-го, убрала политическое насилие с повестки дня российской политики. И наступил гражданский мир. В Чили и Аргентине судят только самых отъявленных палачей и садистов.

Общество безусловно должно знать всю исчерпывающую правду. Одно это полностью делегитимирует нынешний режим, заблокирует его возвращение к власти, но если мудрая часть режима пойдет на бескровную капитуляцию, то почему бы не предложить гнилой исторический компромисс? Правители только должны четко понимать, что шанс на амнистию они имеют только, если откажутся удерживать власть, заливая улицы кровью и набивая тюрьмы. Всю оппозицию они не расстреляют, а потом начнется то, после чего будапештский октябрь 56-го с его мстительным кличем "Выстричь!" и развешанными на столбах чекистами и ответработниками им покажется тихими селигерскими игрищами.

Советские правители очень боялись кровавых восстаний и народных расправ. Будапешт на десятилетия стал их родовой травмой. Живые воспоминания о нем толкнули на расстрел демонстрантов в Новочеркасске в июне 1962-го и в Гданьске в декабре 1970-го. Этих расправ над "коммуняками" десятилетиями ждали диссиденты (одни - предвкушая, другие - страшась), их до обморока боялись "прорабы перестройки". Но ненасилие польской "Солидарности" и "бархатность" событий 1988-90 годов в Восточной Европе всех немного успокоили.

Осенью 1990 года в сверпопулярном тогда журнале "Огонек" вышла программная статья гуру раннего либерализма, сопредседателя Межрегиональной депутатской группы и будущего мэра Москвы Гавриила Попова. Статья была сделана в виде рецензии. Ее суть - прямое обращение к здравомыслящей части советской партхозноменклатуры: если вы без боя согласитесь с приходом демократов на значимые властные посты, то мы обещаем вам: а) уважаемый статус необходимого в обществе консервативного крыла элиты, б) все гражданские права, никаких люстраций, в) возможность стать частными собственниками и наслаждаться богатством в буржуазно-демократическом обществе.

Как все неписанные соглашения, это было исполнено идеально. Громогласно объявленный в ноябре 1990 года призыв к коммунистам "выйти из окопов" выродился в пару "митингов пыжиковых шапок". Скоро последовали стремительный провал ГКЧП и бесславный роспуск 19-миллионной "партии власти". Итог: превращения одной части КПСС и КГБ в новые правящие классы независимых национальных государств, а другой части - в солидные оппозиционные парламентские партии, получающие хорошую мзду на нужные голосования.

Через 20 лет со стороны Андрея Пионтковского явно последовало аналогичное предложение правящей группировке и особенно поддерживающим ее магнатам: сдайте самых отъявленных козлов, слейте путинизм - и у вас есть шанс.

Самое смешное, что гневная отповедь компромиссному предложению Пионтковского со стороны Мухина и Басанца - это прежде всего еще одно мощное подспорье либеральной оппозиции. Когда режим зашатается и будут назначены достаточно свободные выборы, то перед нынешними богатенькими буратинами и "беспартийными" экспертами и "еще более беспартийными" генералами, в том числе возрожденной полиции, будет стоять простой выбор - чью сторону занять: единомышленников Пионтковского, который отъявленный либерал-западник, но зато сулит им корректное обращение и некую даже юридическую амнезию; или же, напротив, единомышленников писателя Мухина, который хоть и обожает Сталина, отрицает участие НКВД в катынских расстрелах (то есть обладает массой патриотических добродетелей), но зато, что твой князь Дракула, сулит им виселицы и насаживание на кол.

19 лет назад советская партхозноменклатура уже сделала исторически верный выбор между поклонниками оппортуниста Попова и поклонниками принципиальной Нины Андреевой. Весьма вероятно, что и в следующий раз выбор будет сделан сердцем.

* Принципиальная ссылка на одноименную шестую часть эссе Григория Померанца "Сны Земли" (журнал "Синтаксис", Париж, 1984); отрывок здесь

Мне совершенно непонятно, почему либеральные оппозиционеры с такой злобой говорят об акции "антифа" у администрации Химок. Происшествие очевидно не требует такой эмоциональной реакции. В чем суть случившегося вечером 28 июля? Произошла демонстративная десакрализация власти: вооруженные милиционеры, комически тикающие от группы безоружных тинейджеров (дымовые шашки, пустые бутылки от минералки и пара травматиков – не тот потенциал, который должен обращать патрули в ретираду), да позорно незащищенное здание районной администрации, глава которой в апогей кризиса вокруг лесопарка отбыл на вакации в Красноярск (вот алиби - всем алиби алиби). Такой рейд Басаева-light.

Был ли этот рейд ошибкой? С моей точки зрения, да: из-за несопоставимости политического эффекта и издержек, главная из которых - формальное основание спецслужбам вести повальные гонения на молодежное анархо-антифашистское движение.

«Точечное» насилие, даже «бархатное» (а в Химках, подобно тому, как писали в титрах при экранизации Толкина, «во время съемок не один орк не пострадал») - это всегда самая неэффективная политическая стратегия. Вот это и должны были сказать либералы горячей молодежи. А не проклинать и не брызгать слюной. Ведь либералы претендуют на обладание высшей политической мудростью (история учит, что все дороги кроме дороги свободы и терпимости ведут в тупик и проч.). Ну, так с позиции этой мудрости исторических победителей клерикализма, абсолютизма, деспотизма, фашизма и коммунизма и дайте советы племени младому, незнакомому. А истерические проклятия еще никого не убеждали. Разъясните радикально-демократической оппозиции необходимость мирных либеральных методов борьбы за общественные интересы. И делайте это так же вдумчиво и старательно, как вы это делаете, десятилетиями склоняя Кремль к либеральным реформам. Ведь в нашем обществе, каждая клеточка которого пронизана насилием (и физическим, и психологическим), острым ощущением бесправия и ксенофобией, простые причитания на тему, как нехорошо кидаться камнями, оказывают такой же педагогический эффект, как, допустим, негодующие крики пенсионеров на юных футболистов, разбивших мячиком окно.

Только через много лет историки смогут оценить, был ли «рейд на Химки» поражением народного антикоррупционного движения или, напротив, переломным моментом, рождением новой героической мифологии сопротивления. Был ли это, условно говоря, «десант в заливе Свиней» или «штурм казарм Монкада»?

Но, повторюсь, я не понимаю раздражения либералов. Конечно, соответствующие публицисты, которые сейчас объединяют либеральную оппозицию с фашизмом, начнут – до кучи – объединять и с "антифой". Такая у них получится страшная оппозиционная гидра – союз «оранжевых» с национал-большевизмом и интернационал-анархизмом. Но ведь это только повышает политическую капитализацию. Получается, что либеральной оппозиции удалось создать многовалентную оппозиционную коалицию – справа налево. Такая способность всегда признак силы. Типа, трепещите, супостаты...

Главная «разводка» либеральной фронды – это нескрываемый намек апологетов путинизма: раскачаете лодку – придут русские фашисты, радикал-популисты, неосталинисты и антисемиты. Действует идеально: вот вам не нравится, что не соблюдают там какую-то статью Конституции. Может, вы хотите, чтобы к власти пришел Лимонов?! А вы читали в «Российской газете» его программу?! (Вот газета, а вот сухие памперсы.) Положим, Лимонов к власти не придет, даже если очередную акцию на Триумфальной выкосят из пулеметов. Впрочем, нас ли, видевших в Кремле Коржакова, Грачева, Сечина и Сергея Иванова, запугивать «подростком Савенко»?

Но теперь у либеральной оппозиции появилась возможность для ответных публицистических заходов: вы нам скажете, что либо еще раз Путин – либо Квачков. А в ответ не хотите ли: либо мы, гарантирующие вам, гады, какой-никакой, а «Habeas corpus», либо – memento Химки.

Вы нам грозите «коричневой» дубиной - ну так понюхайте «черный» кулак.

Раздался призыв судить гаденышей, точнее, подавать на них гражданский иск в Селигерский басманный районный суд. За оскорбление чести и достоинства своей деловой репутации. С другой стороны, звучат угрозы засудить Эллу Памфилову, кажется, за обзывание не то «недоносками», нет то «выкормышами». Ну, тут председатель президентского совета действительно не права: назвать так авторов и исполнителей галереи «незваных гостей» Селигера – это грязно оскорбить всех, увидевших Б-жий свет досрочно.

Когда я приду к власти, то одним из первых декретов будет декрет о запрете политической педофилии^* – за развратные политические действия в отношении умственных младенцев я бы давал в два раза больше, чем за грязные прижимания к детям в лифтах и в переполненных автобусах. Но нельзя же карать самих жертв совращения!

Давайте посмотрим непредвзятым взглядом на происшедшее в Селигерском инкубаторе модернизаторов. Берусь утверждать, что имела место игра в черную магию: акт публичной инвольтации – нанесения ритуальных увечий на изображение жертвы с целью причинения ей вреда. Классическая магия подобия! Помните, за что казнили главного положительного героя в «Королеве Марго» - куколка в парче с булавкой в сердце (решил, идиот, «присушить» королеву).

Чертова дюжина голов с позорными надписями, объясняющими вину и в позорных головных уборах с изображением нечистой силы (в данном случае нацистской символики, что, кстати, очень даже подпадает, дорогая прокуратура). Это отвратительный микст из предказневого издевательства над еретиком и людоедским ритуалом устрашения врага частоколом отрубленных голов. Вечер стрелецкой казни. Или, допустим, Иван Васильевич воссоединяет Великий Новгород с Московским княжеством. Или трансильванский князь Влад Дракула устанавливает властную вертикаль... Или султан укрепляет непоколебимое единство Сербии с великой евразийской державой...

Когда я был маленький, фельетон про такое действо назвали бы «Пионеры-чернокнижники» (а уж какие были бы оргвыводы – что там рутинный судебный иск).

Ну разве можно современному просвещенному человеку (а в галерее «незваных» были сплошь такие) подать в суд на инвольтацию? И как поименовать ответчиков – организованная преступная группа ведьмаков и ведьмачек?

Если никакого трансцендентного мира нет, то вытворенное группой «Сталь» (их логотип – пряжка широкого ремня - красуется на всех плакатах, в т.ч. с критикой Николая Карловича), является всего-навсего действом, сравнимым с детским грехом. (Интересно, проходящего мимо Вячеслава Юрьевича не забрызгало... эктоплазмой? – впрочем, если что – языком слижут). И самое тяжкое наказание за этот грех – применение по назначению эмблемы оной группы. Хотя тут замучает ювенальная юстиция, но, опять же, всецело поддержит православная общественность.

Другое дело, что взрослые подстрекатели к политмастурбации подлежат строгой уголовной ответственности за половое преступление – совращение малолеток магией (ау, уполномоченный Астахов – вот здесь я бы не возражал против химической кастрации). Вот настоящее бесовство (ау, патриарх Кирилл). И еще, я представляю, как бесился куратор, когда в СМИ прошла утечка про ритуальное поношение Сванидзе: совсем от жары о…[все богатство великорусского языка] – члена Общественной палаты!!! Российской!!! Федерации!!! На кол!!! Убрать сей миг!!! Оправдайтесь как хотите: что пили беспробудно, что по обкурке, что перепутали с Лукашенко, что враги плакат подбросили...

А вот если трансцендентный мир есть (чему нас учит денно и нощно телевидение), тогда беда. Потревоженные неправильно выполненным обрядом элементали так ответят, что мало никому ни покажется: ни старшим товарищем («ибо кто соблазнит хоть одного из малых сих, лучше ему надеть на шею мельничный жернов и утопиться» (Мк.9:42) – Иисус знал что говорил), ни бездумным юным исполнителям – ТАМ на возраст не смотрят.

И после всего этого стращать этих юных дракуловцев судебной тяжбой? Нет, «мне отмщение, и Аз воздам» (Рим.12:19). А вдруг потом, за гробовой доскою, участников селигерских радений неприятно поразит весть, что старательность их в водружении голов на колы оценена по достоинству и что отныне (и навсегда) участь их быть вечными подручными у господаря Влада «Цепеша», или у Грозного-царя, или у султана Мехмеда... В местах, где погодка пожарче будет...

^* Статья 135-1. Развратные политические действия
(Уголовный кодекс РФ, Глава 18, Cтатья 135-1)

1. Совершение развратных политических действий без применения насилия должностным лицом, либо общественно-политической организацией в отношении лица, интеллектуально заведомо не достигшего шестнадцатилетнего возраста, -
наказывается штрафом в размере до шестисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до четырех лет, либо ограничением свободы на срок до шести лет, либо лишением свободы на тот же срок с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет или без такового.

2. То же деяние, совершенное в отношении лица, интеллектуально заведомо не достигшего четырнадцатилетнего возраста, -
наказывается лишением свободы на срок от шести до двенадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет или без такового и с ограничением свободы на срок до четырёх лет либо без такового.

3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершенное в отношении лица, интеллектуально заведомо не достигшего двенадцатилетнего возраста, -
наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет или без такового и с ограничением свободы на срок до четырех лет либо без такового.

4. Деяния, предусмотренные частями второй или третьей настоящей статьи, совершенные группой должностных лиц по предварительному сговору или организованной группой, -
наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати лет по двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет или без такового и с ограничением свободы на срок до четырех лет либо без такового.

Дилемма последних пяти веков русской государственности: универсальная мессианская империя или национальное русское государство - равный партнер с другими бывшими частями Российской империи и младший партнер (ученик) европейской цивилизационной доминанты — германо-романского мира. Это две устойчивые модели: империя и особый путь; национальное государство и интеграция в Европу.

Рекомбинация этих элементов дает, как показала история, неустойчивые сочетания: ускоренная европеизация империи при последних Романовых и европеизация СССР при Горбачеве привели их "лоскутные" державы к распаду. По очень простой причине: каждый народ (каждая национальная элита) империи счел, что самостоятельно он сможет куда лучше европеизироваться. Национальное государство, которое избрало "особый путь" и отказалось от причастности к цивилизационным полям следующего порядка, быстро превращается в исторический заповедник.

Ельцин попробовал создать под видом СНГ и РФ либерально-имперскую "матрешку". Выяснилось, что "российско-демократическая" модель не обладает никакой привлекательностью ни как культурный, ни как социальный, ни как политико-идеологический образец. Эта "матрешка" держалась только на основе экономических преференций (для СНГ - по ценам на углеводороды; для республик России — по оставляемым на местах налогам и доходам), показательных расправ с сепаратистами (чеченцами) и полного развязывания рук республиканских этнократий.

Путинская "суверен-демократия" стала попыткой воссоздать модель "особого пути" — патернализм и националистически-клерикальная альтернатива европейской демократии. Обещанием политической стабильности, милитаристско-авторитарной эстетики и грезами о каплях от потоков газоеврового изобилия путинизм привлек сердца внероссийского электората, но жесткий экономический эгоизм и кичливая имперская риторика оттолкнули от России большинство ее соседей.

Обещанием "модернизации" Кремль второй раз за последние четверть века приступил к разрушению концепции "особого пути".

Пропадает и старательно насаждаемый страх перед демократией как разгулом вседозволенности. С социальным патернализмом будет покончено немедленно после следующих президентских выборов. Для национальной консолидации остается только национализм. Однако в современной России основой идентичности подавляющего большинства населения является этноконфессиональная идентичность.

В этих условиях национальный вопрос (в котором, как уже было отмечено, спрятаны два — место России в мировой цивилизации и отношения между этносами внутри Российской Федерации) становится главнейшим.

Именно поэтому основные политические силы от него либо уходят, либо отделываются невнятными лозунгами. Так ведут себя и правые, и левые, и умеренные. Все понимают его сугубую важность при воссоздании разваливающейся государственности и не желают вынести на общую дискуссию, понимая его взрывчатый характер. Национал-демократы лимоновцы отделались невнятными тезисами о том, что дадут мусульманам свои анклавы с правом на шариат (что уже означает распад РФ как правового целого), но забыли про угро-финнов и буддистов.

В принципе этому есть объяснение — определенность может оттолкнуть электорат. А электорат мучается раздвоением: с одной стороны, хочется сохранить многонациональную державу или даже вернуть, пусть и частично, СССР; с другой стороны, хочется, чтобы твой народ был самым крутым (по всей стране или в "титульной" республике) — без особых представлений о том, как убедить остальных с этим смириться. Это как ксенофобия мегаполисов: выходцы из мелкобуржуазной среды (вежливо называемой средний класс) вовсе не претендуют на места дворников или рыночных разнорабочих, но их раздражает обилие смуглых, непонятно говорящих, жарящих шашлыки на балконах... Они хотят великую державу... и таможенную заставу на МКАД. Они хотят иметь в составе своей страны Белоруссию и Украину — и продавать им нефть и газ даже дороже, чем любимым немцам (см. данные опросов "Левада-центра"). Да, это социальная шизофрения. Но какой вменяемый политик скажет избирателям про их шизофрению?

Последовательность могут позволить себе только политические аутсайдеры.

Из оппозиции лишь крайне правые готовы досказать до конца про желаемое национально-государственное устройство.

Таковых два, и оба основаны на национальной гомогенности: либо принудительной — унитарное государство с этническими бантустанами (преимущественно для мусульман), либо добровольной — исключение из будущего Русского государства нерусских территорий (с обязательной русификацией желающих остаться). Правым националистам просто. Они понимают, что к власти их приведет только национальная катастрофа — распад Российской Федерации или хаос после падения режима фашистского типа, который и так будет вовсю эксплуатировать национальную тему. Им достанет только высадить на эту тщательно возделанную национализмом почву свои лозунги прямого народовластия и социальной справедливости.

Сложнее левым националистам — они почитают только сталинский вариант решения национального вопроса, но по нынешним временам они ничего из него повторить кроме, скажем, "дела врачей-олигархов" не смогут.

Левые интернационалисты и либеральные интернационалисты — политически исчезающе малая величина. И чем больше они будут проявлять принципиальность, тем меньше у них электоральных шансов. В этой принципиальности разгадка недавнего кризиса в "Солидарности": деятелям, которые честно сказали в своих блогах (но на сайте организации), что они думают о мусульманах и о том, какое им должно быть отведено место в будущем, когда страна сделает демократический выбор, показали на дверь. Хотя их доводы должны были гораздо больше нравиться потенциальному среднеклассовому избирателю, чем правозащитные заклинания.

Российская Федерация — это сердце гигантской континентальной империи, а не просто огромное пространство, населенное различными этносами и представителями различных конфессий, она включает в свой состав несколько поглощенных или неразвившихся государств. Эти потенциальные государства вполне могут восприниматься как страны/земли, поскольку их население имеет отчетливое этнокультурное своеобразие, автономную систему социальных связей и исторически связано с определенной географической областью.

Поэтому утопичны любые административно-унификационные проекты, ибо трудно объяснить народам этих земель, что все отменяется и отныне они подданные единой унитарной страны, а свою национальность они могут оставить для дома и семьи, а также для фольклорных кружков.

Это вызовет, мягко говоря, непонимание. Грезы о превращении Татарстана в Казанскую область тем смешнее, что грезящие понимают: такое превращение станет либо итогом кровопролитной гражданской войны в центре России, либо — ее запалом.

Сегодня бессмысленно соблазнять нерусских, привязанных к своим землям, возможностью стать "русским". На их глазах дважды распалась русская империя и пала русская власть.

Они отлично знают, что "энергетическая сверхдержава" Путина жива лишь экспортом углеводородов, каждая молекула которых добыта на родовых землях тюрок и мусульман. Житель земли — это не представитель диаспоры, жаждущий скорейшей натурализации, для которого предел мечтаний — "этнический квартал" со своими храмом, рестораном и библиотекой; он чувствует себя жителем своей страны, пусть и входящей в состав державы (страны второго порядка)…

Россия содержит в себе и несколько альтернативных вариантов государственного развития, привязанных к отдельным историческим областям:

1. несостоявшееся вольное государство американского типа (без крепостных и аристократии) на территории за Уралом;
2. несостоявшиеся казачьи республики на Дону и Кубани;
3. несостоявшийся "конституционный" феодализм — феодальные республики европейского типа на базе торговых городов — Великого Новгорода и Пскова (точнее, по всей Северо-Западной Руси);
4. несостоявшийся горский эмират на Северном Кавказе;
5. несостоявшееся мощное тюркское царство от Поволжья до Восточной Сибири;
6. несостоявшееся русское национальное княжество (королевство) между Смоленском и Самарой (не так важно, со столицей в Москве, Твери или Владимире).

Эти альтернативы — не просто благодатная почва для вдохновения историков и фантастов. Каждая из этих альтернатив может получить шанс для перехода из потенциального состояния в кинетическое при благоприятных исторических условиях.

1918 год дал шанс казачьим республикам (что похоронило планы Деникина).

Лужковская Москва — это выглянувший из прошлого феодальный торговый город-государство.

Ельцин "высвободил" "вечевую", феодально-республиканско-олигархическую традицию, заглушенную Иваном Третьим, избравшим имперско-цезаристскую парадигму государства…

Колчак, точнее, борьба с ним сибирских партизан, давал шанс сибирской демократической республике. То, что было свернуто в 20-м, при большевизации Сибири, может "развернуться" еще раз (скорее всего обязательно развернется).

Сейчас понятно, что в России сейчас нет доктрины, которая могла быть одновременно и наднациональной, объединяющей ее этносы и конфессии, и уникальной.

В "Европу" проще стремиться врозь (и не просто отдельно РФ и отдельно Украина), но и отдельно Тюмень, отдельно Москва, отдельно Петербург, и отдельно Кенигсберщина. Православная идея объединит с частью Украины и Белоруссии, но разделит с Северным Кавказом. С другой стороны, "истинный ислам" объединяет кавказскую этническую чересполосицу, но отделяет и от Кремля, и от "европейского выбора".

Этнической идентичности не нужны никакие сложные доктрины для обоснования, только мифологизация истории, точнее, запрет на критический подход к уже культивируемым историческим мифам. Недохунвэйбины устраивают публичные поругания книг историков-ревизионистов, назначенная следствием экспертиза признает экстремистской статью убитого адвоката Станислава Маркелова "Патриотизм как диагноз" (не убили бы — сейчас судили бы, как Самодурова и Ерофеева).

Юстиция преследует организаторов художественных выставок и художников, работы которых критически осмысляют русско-православную национальную мифологию: кроме нашумевшей выставки «Запрещенное искусство-2006», сошлюсь на Елену Хейдиз.

Но такая мифология — политическая эзотерика, ее не то что другим народам не предложишь, ее и вообще серьезным людям показать совестно.

Многонациональное государство может достаточно стабильно существовать, когда это империя, основанная на цивилизационной общности и уникальности. Империя, помещенная в поле цивилизации более высокого порядка, неминуемо распадется, как только имперский центр перестанет быть эксклюзивным "порталом", обеспечивающим доступ к этой цивилизации, а интеграция в общеимперский истеблишмент (превращение в "манкурта") — единственный вариант значимой социальной мобильности.

Государства, состоящие из нескольких национальных общин, - любимая Лениным Швейцария, ставшая образцом для устройства СССР, Великобритания, Канада, Бельгия, Ливан — могут быть стабильны, когда у их народов есть позитивный опыт совместного межэтнического партнерства и факторы, способствующие объединению, мощнее разделяющих. Ливан был арабским островом стабильности и свободы среди ближневосточных войн и диктатур. Для французов-кальвинистов религиозная и политическая свобода в Швейцарской Конфедерации была важнее, чем племенное родство с рьяными французами-католиками, терпящими феодальный разгул, а затем абсолютизм Версаля и кошмар революций и войн. 180 лет назад, когда Бельгия восстала и добилась независимости, католицизм Фландрии объединял ее с франкоязычной Валлонией и разделял с голландскими соплеменниками-протестантами. Сейчас два века секуляризации убрали религиозный фактор и во весь рост красуется фактор национальный.

Огромный вред любому обсуждению национального вопроса наносят напоминания о мартовском референдуме 1991 года. Во-первых, он юридически мертв — и в России, и в других государствах, после этого прошли другие референдумы: по утверждению государственного суверенитета и независимости. Во-вторых, он мертв политически — нет силы, которая могла бы уничтожить 15 независимых государств (с явным риском третьей мировой войны), объясняя свои действия выполнением воли народов. И, в-третьих, референдум вообще очень лукавая вещь — на выборах ты формируешь власть на 2-7 лет, потом ты можешь передумать и привести к власти оппозицию. На референдуме ты как бы определяешь судьбу страны на десятилетия. Но ты уже передумал… Еще более смешны ссылки на сделанный народами 400-500 лет назад выбор — как будто соглашения феодалов между собой что-то значат для современных наций.

Возможно, многие турки хотели бы воскрешения Османской империи. Осталось уговорить арабов, греков, болгар, сербов… армян… Для воскрешения Австро-Венгерской монархии кроме ностальгии кучки австрийских немцев нужно было еще желание венгров, чехов, хорватов, поляков…

Инерционное политическое развитие неизбежно ведет к демонтажу Российской Федерации. При любой политической и идеологической дискуссии, пущенной на самотек, вопрос стремительно съезжает в этнонациональную плоскость как психологически самую привлекательную.

Судьба трагически погибшего Юрия Волкова, из которого усиленно делают нового Хорста Весселя, – тому последнее подтверждение.

Алжир не будет французским. Ливия не будет итальянской. Индия не будет английской. Кавказ не будет... [окончание фразы подпадает под антиэкстремистское заокнодательство]

Единственное, что может сохранить Россию, — это актуализация общности судьбы.

Такая актуализация возможна только в результате нескольких сценариев: всенародная борьба с жестоким захватчиком; всенародное освободительное движение против полицейской диктатуры и невыносимого гнета; всенародный цивилизационный прорыв. Мечты различных сегментов оппозиции о Сталине, Гитлере, Столыпине и организаторе геноцида народов Северного Кавказа Александре II страну не объединят.

В китайские полчища, отражая которые у стен Москвы братаются русские, чеченцы и азербайджанцы, как-то не верится. В то, что Сколково, эта новая синтетическая Кукуйская слобода, или даже финансовый дождь на наукограды, объединит народы, верится еще меньше.

Об объединении народов России с помощью предвыборного набора парламентской левопатриотической оппозиции (поделить углеводороды, усилить социалку, поддержать малый бизнес, дать отпор русофобам) говорить смешно. Три века российской имперской традиции исчерпали ее полностью. Россия может обрести устойчивость либо как гражданская нация, либо как этноконфессиональная Русь (существенно меньшая по размеру — в процессе утраты Кавказа отломится и Сибирь). Но не может быть гражданской нацией нация рабов.

Поэтому только сильное движение в защиту демократических и гуманистических ценностей даст народам России шанс сохранить государство, обретя единство надежды вместо нынешнего единства страха.

Завершается суд над организаторами выставки «Запретное искусство 2006» - Андреем Ерофеевым и Юрием Самодуровым. Судья ушла писать приговор – к 12 июля. Судя по взятому ею времени – 3 недели, - она скрупулезно сошлется на показания всех полутора сотен не видевших выставки «свидетелей». В отличие от процесса по выставке «Осторожно, религия!», где роль «коллективного Каиафы» отважно взяли на себя главный пятидесятник Сергей Ряховский и реформаторский раввин Зиновий Коган, на этот раз Московская патриархия в лице Патриаршего совета по культуре эту роль взяла на себя. А что до прокурора, так его дело известное - «прокураторское»...

Я убежден, что интеллигенция должна пересмотреть свое отношение к Русской православной церкви Московской патриархии. Эта организация последовательно превращается в коллективного олигарха, она посвящает себя борьбе за недвижимость и объекты общенационального культурного достояния, а также стремлению установить тоталитарный по духу идеологический диктат в обществе.

Поэтому отношение к Московской патриархии должно определяться не скорбной памятью о многих тысячах священнослужителей, монахов и мирян, погибших от рук советского и нацистского тоталитарных режимов, не благодарной признательностью к тем сотням тысяч верующих, которые прошли тюрьмы и лагеря, подверглись жесточайшим преследованиям и травле за свои религиозные убеждения, за свою веру, за свою честность и бескомпромиссность, но только тем, что РПЦ на глазах, при помощи и содействии государства, превращается в нового духовного диктатора в нашей стране.

Созданная Сталиным и Берией в 1943 году Московская патриархия имеет такое же отношение к истории мученичества и религиозного сопротивления коммунистической системе, какое ватиканские банкиры и разоблачаемые сейчас священники-педофилы имеют к христианам первых веков, которых императоры приказывали распинать и бросать львам.

Не надо ждать решения суда – РПЦ свою позицию в лице иеромонаха Никодима и благословившего его архимандрита Тихона (Шевкунова) выразила с исчерпывающей полнотой.

«Венецианский суд» в лице партии власти передал РПЦ «фунт мяса» - архитектурные памятники, иконы... Но не давайте шейлокам крови – не ведите с ними диалог. Еще четверть века назад каждый честный интеллигент не вел диалога с КГБ или отделом по идеологии ЦК КПСС. Научитесь этике сопротивления. И каждый раз, видя аббревиатуру РПЦ МП, мысленно заменяйте на ЦК ГБ.

Вот уже полвека постоянной темой советских историков и публицистов является установление вины руководства СССР и прежде всего лично Сталина за летние поражения Красной Армии в 1941 году. Кроме тезисов о неготовности и "внезапности нападения", от которых современные историки не оставили и камня на камне, в обороте активно присутствует и тезис об ошибочной наступательной доктрине Красной Армии. Для всех, способных к тонкому анализу, было очевидно - в борьбе с Гитлером оптимальным было постепенное отступление вглубь страны с опорой на многоэшелонированную оборону. (Дальше...)

Либерально-правозащитное движение потерпело в эти дни сокрушительный разгром – в российском обществе явно прошла аллергия на насилие как форму сопротивления режиму.

Когда в начале 60-х КГБ разгромил все подпольные кружки (от "истинно-ленинских" до православно-монархических), завершился начатый еще декабристами длительный исторический период, когда оппозиционная деятельность воспринималась как преимущественно заговорщическо-подпольная, насилие считалось неизбежной формой политической борьбы, а естественной кульминацией подпольной деятельности мыслилась революция. Но затем, с середины 60-х, точнее, с массовых подписантских кампаний 1965-1968 годов, с открытой защиты Синявского и Даниэля, а затем Гинзбурга и Галанскова, Солженицына, начался принципиально новый этап противостояния тоталитарному режиму: протесты против "ревизии решений XX съезда", цензуры, преследований за интерес к табуированным историческим и социальным темам, борьба за права национальных и религиозных групп, за создание независимых профсоюзов и творческих объединений.

Отныне конспирация считалась допустимой только для получения или передачи информации, распространения оппозиционной, религиозной или просто нонконформистской литературы. Лучше всего это отношение к конспиративному диссидентству выразил генерал Петр Григоренко: "В подполье можно встретить только крыс". Сформировалась новая, буквально "самурайская", этика диссидентства: прямо высказать свои взгляды (на пресс-конференции или своим именем подписать программный текст) и быть готовым заплатить за это преследованиями, изгнанием из страны, психушкой или лагерем. Протестующие открыто выходили на демонстрации, которые длились не больше 5 минут, и платили за это 5 годами лагерей или ссылки.

Это было высшим торжеством толстовской парадигмы: победить гонителей демонстрацией морального превосходства, готовности к мученичеству. В диссидентской среде, от левых коммунистов до правых националистов, сложился консенсус относительно невозможности добиться победы традиционным для России революционным путем: только мирная эволюция, завоевание общественной поддержки открытым распространением своих идей.

Так прошло 20 лет. В 1988 году тогдашние "несогласные" - "Демократический союз" (тогда он был широкой идеологической коалицией), "Гражданское достоинство" и другие группы в Москве и Питере, а также "народные фронты" явочным порядком осуществляли свое право на свободу митингов и собраний. С тем же финалом, что и сейчас. Но в 1989-1990 годах на улицы стали выходить десятки и сотни тысяч, и сама идея им что-то "не согласовывать" казалась властям дикой. Столичное ГУВД было так счастливо, что лидеры Московского объединения избирателей (а потом его преемника – "Демократической России") в отличие от Новодворской заранее сообщают, где будут митинговать, что тут же все разрешало. Лужники – это только для встреч с любимыми депутатами. Пушкинскую, Манежную и Зубовскую площади, Тверскую во всю длину – в любой день и час, с нашим удовольствием. И начальник ГУВД сам шел впереди демонстрантов и следил, чтобы их не обижали. Горбачев, дважды - в феврале 90-го и марте 91-го - вводивший в столицу войска, мог добиться лишь того, чтобы гигантские колонны протестующих не пересекали Бульварного кольца. Казалось, что мирная моральная мощь – залог победы.

Антипутинское движение, вдохновленное убедительным примером торжества принципа ненасилия: победа 1991 года (события января, марта и августа) и победы "цветных" революций - окончательно убедило себя, что отныне в массовом сознании революционно-насильственный путь сопротивления окончательно исчерпал себя и общество приемлет только толстовско-гандистские формы протеста.

Даже массовые выступления российских заключенных начиная с июня 2005 года (события во Льгове) проходили преимущественно в виде заштыривания (нанесения себе ран), в то время как в остальных странах бунтующие зэки режут не себя, а тюремщиков. Впечатляющим стал и переход ныне запрещенной Национал-большевистской партии от "бархатного терроризма" к совершенно гандистским формам протеста-мученичества: демонстративная ненасильственная акция гражданского неповиновения – и ее участники с гордо поднятой головой идут в тюрьмы и лагеря. Это было жуткое зрелище – как будто бы Молоха хотели заставить подавиться горелой человечиной, и целые шеренги девушек и юношей отважно бросались в раскаленное медное чрево идола. "Ведь был солдат бумажный". Эту стратегию переняла и остальная уличная оппозиция – и либеральная, и левая. Иисусоподобные юнцы и мариеподобные барышни под ручку со старушками-божьими одуванчиками так трогательно противостоят бульдозерам и зверообразному ОМОНу. И во весь рост своего авторитета встают на их защиту мастера культуры, наконец-то мучительно выбравшие с кем они. На миг почудилось: на стороне "несогласных" всех мастей полная и окончательная моральная победа, и отныне дорогу к свободе и справедливости освещает лишь путеводная звезда ненасилия.

Тревожный звоночек прозвенел 19 января 2010 года на Чистых прудах – в ответ на неспровоцированное нападение омоновцев на согласованный пикет (вместо запрещенного шествия в память о Насте Бабуровой и Стасе Маркелове) юные, но крепкие антифашисты и анархисты забрасывают правохоронителей кусками льда. Через три месяца лед сменился на пламень: в столичные отделы милиции полетели дымовые шашки и "коктейль Молотова". Затем глухие раскаты из Междуреченска – впервые за долгие годы протестующие категорически отказались подставлять бойцам ОМОН вторую щеку.

И вот уже не звоночек и не отдаленный гул - набат: Приморье и Пермь. "Антиментовские партизаны". Не нравится слово "партизаны" - скажите "герильерос" или "гайдамаки" (тоже были очень-очень не ангелы).

Главное тут не число партизан и жертв со стороны милиции, а мощнейшая общественная поддержка "народных мстителей".

На глазах как будто произошла кристаллизация в перенасыщенном растворе - в общественном мнении наблюдается очевидный перелом: отныне, как и в сто пять лет назад, оно демонстративно санкционирует вооруженную борьбу "революционеров-героев" с "жандармами и сатрапами", то есть соплеменниками-силовиками. А ведь такая борьба – это очевидный акт гражданской войны. Но и такая война, кажется, более не пугает, наоборот, начинает возбуждать как предчувствие грандиозной всеочищающей социальной грозы: "пускай же гром великий грянет над сворой слуг и палачей". Так российская интеллигенция молилась на Революцию в 1905-м и на Войну в 1914-м: "От ликующих, праздно болтающих, обагряющих руки в крови, уведи меня в стан погибающих за великое дело любви"... "Глупый пингвин робко прячет тело жирное..."

Насильственно-революционный сценарий отныне уже не табу, не теоретизирование мелких политических сект - массовая ненависть к милиции (и к власти в принципе) размыла все плотины на пути к выстраданному желанию "убивать их, гадов, казнить судом народным", перечеркнула этические принципы политики, заботливо создававшиеся интеллигенцией четыре десятилетия. Сколько лет милицию усердно превращали в опричников и полицаев - теперь она воспринимается как оккупационная армия, как СС и гестапо, а в ответ в массовом сознании немедленно включается стереотип народного мстителя, сражающегося с фашистскими оккупантами и их пособниками.

Происходящее сейчас - это истерическая реакция общества, которое год после бойни в зябликовском универсаме ждало, что милиция, условно говоря, встанет перед народом на колени и покается, но дождалось лишь невнятных указов, туманных рассуждений о реорганизации. И непрекращающихся избиений, пыток, разгонов... Это печальная, но закономерная реакция общества, которое полгода ждало, когда Дмитрий свет Анатольевич от решительного осуждения сталинских репрессий перейдет к более актуальной для его народа теме ментовского палачества.

Простые душой (честно, лучше бы они украли что-нибудь) православные миссионеры, которые сопроводили детскую брошюрку с молитвой за "Президентов Владимира и Димитрия" изображением святого страстотерпца Николая II, сами не поняли своего вполне толстого намека обоим главам государства на возможный ипатьевский финал их карьеры: мол, подумайте на досуге, каким сложным способом добился гражданин Российской республики Романов Н.А. права быть изображенным с нимбом.

Через много лет историки будут жарко спорить о том, когда - только весной 2010 года или еще в ноябре 2009-го (при явлении народу майора Дымовского) интеллигентский этап революционного движения сменился на народный.

Происходящее, кстати, показывает возвращение России как социокультурного феномена к общезападному стандарту, для которого характерно появления "городских партизан" в качестве реакции на крах надежд на мирное демократическое обновление общества. Так завершилась еще одна легенда про "особый путь России".

Парадоксальное подтверждение получала старательно исклеванная сейчас теория модернизации. По отношению к нашей стране ее можно сформулировать так: если с горцами обращаться как с русскими (образование и медицина европейского типа, некий минимум гражданских прав и почти неограниченная возможность для вертикальной мобильности при принятии общеимперского поведенческого стандарта., то постепенно горцы станут в цивилизационном плане вполне русскими. Но путинизм провел широкомасштабный социальный эксперимент на тему, что будет, коли с русскими обращаться как с дагестанцами/ингушами: полная беззащитность перед произволом, тотальная коррупция, пытки, беззастенчивая фальсификация уголовных дел и обвинений в экстремизме, "восточные" методы и результаты выборов. И по итогам эксперимента вдруг оказалось, что закавказенные властями до потери инстинкта самосохранения русские начали себя вести как дагестанцы/ингуши – с оружием в горы и стрелять ментов как куропаток. Русский народный "оборонительный джихад".

Опять драма российской либеральной интеллигенции, когда весь выбор: либо жандарм с кандалами да каратель с нагайкой, либо эсер с бомбой да анархист с маузером. И никто не хочет, вдумчиво выясняя в инсоровских докладах, сколько именно нам нужно демократических партий для успешной модернизации, расширять верховенство закона и усиливать контроль гражданского общества.

Я предлагаю не только существенно расширить применение уголовной ответственности за жестокое обращение с животными^*, но распространить защиту закона на андроидов^**. Мне глубоко чужда возня с целью обязать депутатов просиживать на всех заседаниях Госдумы (называть ЭТО парламентом я, вслед за Коковцевым^***, не могу) и лично голосовать. Ибо это чистое мучительство живых существ, которые хотят пить, писать и гулять. Не для того была «избрана» могучая фракция единорогов, чтобы преть в душном зале, а дабы не пускать в нижнюю палату разных популистов, леваков, праваков и прочих раскачивателей лодки. Вроде как, например, заполняют Триумфальную площадь велосипедистами или донорами.

При тотальном контроле в органе законодательной «власти» одной партии и доброй традиции ограничиваться лит– и юробработкой правительственных законопроектов (часто уж совсем несуразных в первоначальном виде) постоянное пребывание в нижней палате всего временного контингента единорогов (всех трехсот с лишним штыков и сабель демократии) полагаю обременительно избыточным. Тем более сейчас, когда установление поголовной пропорциональной системы на выборах стало уникальным катализатором политической коррупции и вообще разорвало остатнюю связь депутата с электоратом.

Поскольку сейчас начинает входить в моду внесение - разумеется, не корысти ради, но томко во имя во имя общественной стабильности - антиконституционных предложений, то для существенного сокращения бюджетных расходов и лучшего применения хороших специалистов в нормотворческой деятельности, я предлагаю «реорганизовать госдум».

И, исходя из хрестоматийного ленинского алгоритма «лучше меньше да лучше», сократить число депутатов нижней палаты в десять раз.

Тогда вместо трех рот единорогов, ежедневно оборяющих в честнОй схватке три жалких взвода оппозиции, мы будем иметь хорошо отлаженный орган, подобно Московской городской думе, радующий глаз своей компактностью и аккуратностью. Сразу освободим на пользу отечеству свыше 280 опытных единорогов, а заодно позволим 120 оппозиционерам посвятить себя политической, просветительской, научной и прочей общественно полезной деятельности.

Ибо зачем тратить 20 депутатоединиц, чтобы задавить в комитете или комиссии инициативу 10 оппозиционеров, коли общение в стиле: «ну, будем поддерживать проект, внесенный правительством России, или продолжим заниматься экстремизмом?» или «проектик ваш так, лажовый, никуда не годится, но вы его мне сбросьте на флэшку, то потом мы попробуем сделать из него что-нибудь путное» - можно вести и при соотношении два единорога на одного отщепенца. Все равно все глубоко демократически решает большинство.

Самоочевидно, что для внесения рационального зерна в законодательную деятельность достаточно и одного, максимум двоих оппозиционных спецов на думский комитет, но зато и с лихвой хватает пятерки боевых депутатоединиц - дабы не позволять превращать демократию в анархию и вседозволенность.

Поэтому не надо мучить андроидов беготней по залу с карточками: пусть спикер, как судья в фигурном катании, поднимет цифру 315, а другие вице-спикеры – свои цифры... И процедура заканчивается. Но, спросим себя, зачем тогда держать на обильном казенном коште 400 балластных депутатоединиц, разводить лоббизм и кулуарные интриги?

Как метко вскрыл четверть века назад народ сущность предыдущей модернизации: аппарат надо сократить, а змеевик удлинить.

Отпустите андроидов на волю!

^* Например, уголовную ответственность за несвоевременный выгул и кормление домашних животных вследствие задержания милицией на несанкционированной демонстрации, разумеется, должны нести - как экстремисты - именно организаторы массовой акции.

^** Вслед за Максимом Кононенко считаю «андроидами» всех роботоподобных дистанционно управляемых представителей депутатского корпуса.

^*** 7 (20) мая 1908 года министр финансов Коковцев, ставший после убийства в 1911 году Петра Аркадьевича Столыпина премьер-министром, на заседании Государственной думы в полемическом задоре бросил кадету Милюкову моментально ставшую знаменитой фразу: «У нас парламента, слава Богу, еще нет».

Почему статусные либералы всегда предают народные движения? Ровно по той же причине, почему правители-реформаторы всегда предают своих сподвижников – это их единственная надежная политическая валюта.

Когда царя (генсека, президента)-реформатора обступают консервативные элиты, он, тщась выиграть время для тактического маневра, кидает им одну за другой головы министров и советников. Когда режим сурово хмурит брови, статусные либералы старательно выстраиваются в очередь пинающих радикалов, чьи демократические лозунги они еще вчера столь дружно поддерживали в своих салонах. Таков неизбывный закон жанра в деспотиях, испытывающих давление со стороны поборников демократических перемен. Это я на тему атаки, начатой на умеренной либеральных ресурсах против «несогласных» и Стратегии-31.

В скобках отметим - в контраст и укоризну прогрессистам, – что правители консервативные и уж тем более реакционные всегда отвечают на верность придворных надежным покровительством, какие бы «шалости» те себе ни позволяли.

Когда сторонников организации и деятели соответствующего пошиба обзывают Эдуарда Лимонова и его сторонников фашистами и уподобляют их партию НСДАП, то первым импульсом приличного человека становится желание немедленно «записаться в фашисты» (или в «вольные каменщикиы», в общем, во что-нибудь ярко одиозное), невзирая даже на собственные антропологические недостатки, сему явно препятствующие. Эти патриотические петушки после бойни 31 мая свое немедленно откудахтали, не забыв обрызгать пометом не только Людмилу Алексееву, но и уже Владимира Лукина. Ведь как говаривал свежеизбранный генсеком ЦК КПСС Юрий Андропов: у нас не должно быть зон, закрытых для критики, – от дворника до министра.

Но после ритуальной пальбы по «несогласным» мелких мортирок из ресурсов, скажем так, направления добровольно-жандармского внезапно в бой двинулась тяжелая артиллерия либеральной публицистики. Сперва пристрелка из малого калибра (гнойным шепотком опытных растлителей): уступите, умные всегда уступают, вы же умные, уступите – это так хорошо, вам самим понравиться...

Затем бубухают из главного калибра: "У несогласных нет общей развернутой конструктивной программы (можно подумать, она есть у кого-то, включая партию власти); один у них негатив, и нечего им нам сказать кроме свободы митингов... (обращаясь к невидимому собеседнику) а дадут им эту свободу – и что они скажут? - Да вы дайте! - Нет, шалишь, ты сначала предъяви нам то, что скажешь свободно, а потом мы решим – достоин ты этого требовать на митинге или так, перетопчешься". Типа, обоснуй, пацан свою правоту... Это как грантовая заявка – докажи нам свое право митинговать, программку свою разверни, план-график преодоления извечных проблем Руси нарисуй (раздел I. «Дороги», раздел II. «Дураки», далее по списку), или, уж, извини, Вася, гуляй себе spazieren, ешь опилки...

Ровно четверть века назад, как раз когда ссыльный Сахаров держал голодовку протеста в Горьком, "Комсомольская правда" печатала, что коварный академик хотел сделать себе личную атомную бомбу, завоевать мир и учредить мировое правительство. Так то «КП», она при всех режимах «КП». Зато «Литературка» Чаковского – она считается «авторитетной газетой советской интеллигенции» (так западные корреспонденты из Москвы пишут). И правда, бумага тонкая, мягкая, хорошо помнешь, и как раз для солидной и взвешенной интеллигентской позиции.

У каждого отечественного деспотизма свою «Литературная газета». 37 лет назад: все корчатся под сусловским агитпропом, кругом только «взвейся и развейся», а тут и за чистоту Байкала гневные статьи, и про современную фантастику критические обзоры, и про йогу, и про проблемы моногородов, и про подростковую преступность, и резкие выпады против зажравшихся чинуш, и никаких цитат из «дорогого Леонида Ильича»... Завоевали доверие интеллигенции и.. жах – ОТПОР ЛИТЕРАТУРНОМУ ВЛАСОВЦУ (про Солженицына из номера в номер – академики, ветераны заградотрядов, операторы машинного доения, олимпийцы, суровые фрезеровщики с нетрадиционной ориентацией^*...). А потом, на тщательно унавоженной почве – Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1974 ^**

Так сейчас и «Эхо Москвы» - кругом либерализм и плюрализм, Сталина ругаем, нацлидера не славим – копим заслуженный авторитет. А потом этим за долгие годы накопленным авторитетом – по коварным «несогласным» (которые сами не знают, чего хотят) да по наивным правозащитникам.

Предложение на год «заморозить» Триумфальную площадь радует своей новизной – раньше так грубо попрать закон люди, считающие себя интеллигентами, не предлагали (ну разве что в 1993-м, когда так просили Бориса Николаевича разогнать к чертям свинячьим этот Съезд и править державно и либерально). Но ведь это ничего не изменит: «Россия молодая» ведь еще 31 мая дала зуб на своем сайте, что поелику карательные органы в своем непростительном потакании конституционности не берутся пресечь «несогласных» (каковые суть фашисты), то они сами, как гражданское общество, берут на себя блокировать оную фашистскую угрозу, выходя на Триумфальную площадь по 31-м числам. Пусть по слову Венедиктова закроют Маяковку. Так бравые юные антифашистики точно также заблокируют под свое культурно-массовое донорское мероприятие и любую другую площадь, куда формально смогут подать «уведомление» Лимонов и Алексеева. Вы скажете, что тут им не позволят – дескать, Медведев наберет по внутреннему Суркова, тот соединится по АТС-2 с депутатом Мищенко и бросит – нишкни... Но почему тогда Суркову не позвонить своим подопечным уже сейчас и по поводу Триумфальной? Слухай сюда, брателло^***, пусть на этот раз твои красные дьяволята сдают кал на анализ на другой площади, например, на Болотной, там хоть обкакайтесь все под музыку прямо на сцене...

Смысл Стратегии-31 простой – хотим реализовать свое конституционное право, нам гарантированное 31-й статьей Конституции: свободно выходить на демонстрацию куда и когда нам заблагорассудится.

Но тут начинаются намеки – а давайте хоть раз и не на Триумфальную. Ведь мы, дает понять власть, спокойно разрешаем оппозиции митинги на Триумфальной и Зюганову, и Касьянову, и Алексеевой – всем, но только не Лимонову. Глупые вы какие-то, надо ведь понимать: какие бы изменения в Уголовно-процессуальный кодекс ни вносились – Ходорковский и Лебедев при жизни Путина на свободу не выйдут. Как бы вы ни надрывались про закон и права человека, пока в стране царит путинизм, Лимонову никогда не разрешат провести митинг на Триумфальной.

Право умирает не когда его запрещают (тогда оно становится знаменем). Право умирает, когда из обязанности власти перед обществом оно становится подарком обществу от власти. И этот подарок еще надо выклянчивать: Пап, а пап, ну купи мороженое! – А ты уроки выучил?

Деспотизм – это всегда Ад. В нем может быть вполне сносный климат (хотя, по известной английской поговорке, климат там хуже, зато компания там куда интересней, чем в Раю). Но правит в Аду всегда Мефисто (ЛЖЕЦ, СОБЛАЗНИТЕЛЬ – на языке оригинала).

В Аду главное тотальная безнадежность, поэтому искусство политической технологии любого уважающего себя деспотизма – это исчерпывающе ясно дать понять подданным, что сами они ничего не могут добиться и борьба за свои права всегда кончится поражением.

И если врагов деспотизма не удается сокрушить лобовым ударом, важно всегда иметь желающих подкрасться сзади и ударить в спину. И этих желающих мудрый деспотизм заботливо выращивает и культивирует, даже позволяя им мелкие идеологические вольности.

В дантовских прозрениях в самом нижнем, девятом кругу Ада находятся те, кто предал доверившихся, - они вморожены в реку озеро Коцит... Мне бы очень не хотелось, чтобы история обрекла на ледяные могилы тех, кто сегодня с такой яростью подлости ударил в спину демократическому движению, ударил именно в тот момент, когда оно только-только воспряло после поражений последних полутора десятилетий и показало свою силу 31 мая на Триумфальной площади.

Но ведь главное не это. Главное то, что есть основания для оптимизма: суетливые измены попутчиков-прогрессистов – всегда надежный признак растущей силы оппозиции и паники в рядах охранителей. Не зря же они поминают через слово 1917 год и спешно наделяют госбезопасность все новыми правами.

Раз уж власти бросили в бой все свои полки, включая запасные, значит, почувствовали они неизбежность своего исторического поражения. А про предателей и дезертиров всегда лучше узнавать перед решающим боем, а не в его разгаре.

* Не ведают еще убогие, что и двадцати лет не пройдет, как станет Александр Исаевич живым классиком в школьной программе, а потом и улицу (Большую Коммунистическую!) в честь него переименуют, да и над Кремлем триколор поднимут – с золотым царским орлом.

** «Указом Президиума Верховного Совета СССР за систематическое совершение действий, несовместимых с принадлежностью к гражданству СССР и наносящих ущерб Союзу Советских Социалистических Республик, лишен гражданства СССР и 13 февраля 1974 года выдворен за пределы Советского Союза Солженицын А.И. Семья Солженицына сможет выехать к нему, как только сочтет необходимым».

*** Данный фрагмент намеренно стилизован под семилетней давности радиофельетоны из кремлевской жизни Максима Кононенко (серия Владимир Владимирович.ру).

Если бы я был ярким писателем, автором политического триллера под запоминающимся названием вроде «Кровавый меморандум»^*, я бы со смаком описал, как где-то в начале этой недели члены коллегии по уголовным делам Мосгорштампа (две корпулентные дамочки, одна, постарше, с буклями, и пожилой благородный джентльмен с рассеянным взглядом) в беззвучной истерике нарезают круги вокруг начальственного кабинета. А их начальница в панике названивает тезке сталинского наркома иностранных дел, но ее соединяют только с замами. А замы намеков не понимают и указать, следует ли рассматривать жалобу Ходорковского, руководствуясь «верховенством права», либо напротив, исходя только из «независимости суда», отказываются. А сам тезка партнера Риббентропа по вертушке набирает главу администрации, но его соединяют только с покровителем молодежки, а тот сидит у себя, как забытая клизма, и вдумчиво изучает инновационный проект по борьбе с фальсификацией истории - расшить георгиевскими ленточками купальники для селигерских радений... А глава администрации с особо приближенными уже много часов сидят в ситуационной комнате, и думают тяжкую государственную думу. А в своем просторном кабинете потеет от волнения так, что голубой мундир на глазах становится черным, как у Штирлица, генерал всех прокуроров. Перед ним на столе две папки, красная и синяя. В одной постановление о возбуждении уголовного дела за духовное подстрекательство к терроризму в отношении адвокатов и правозащитников. В другой постановление о возбуждении уголовного дела за превышение должностных полномочий и хищение в особо крупном размере в отношении бывшего нацлидера и его охвостья... Ждет. Решается судьба России...

* Лет 10 назад, собирая с супругой грибы в подмосковном Тучкове, мы сочиняли сюжет пародийного триллера под таким названием. Пиши, пиши – перо у тебя бойкое, ты все интриги понимаешь, с издателями я дружу, напечатаем, разбогатеем… Но не вытянул… Еще через несколько лет, когда по книжным развалам, подобно метеору, промчался триллер двух бывших банкиров, живописующих гору трупов вокруг меморандума Путину, я понял, что жизнь опережает самую чудовищную пародию.