Политарестантка Толокно передала новое письмо из Желтой Бастилии - так местные жители называют следственный изолятор "Печатники", где в спецкамерах заключены арестантки по делу Pussy Riot.

Вот надины предыдущие письма, имевшие известный резонанс, в том числе и в церковной среде, - "Послание из СИЗО" и "Кому страшна тюрьма?"

(Читать новое письмо)

Направляя нашу петицию, на которую впоследствии была положительная реакция Александра Бастрыкина, мы предложили очень простой и дешевый во всех смыслах вариант. Но во многих СМИ появилась такая оценка этого предложения: мол, создание спецотдела в Следственном комитете - это «надстройка», «контролеры над контролерами», лишний этаж и «усиление ведомства Бастрыкина».

На самом деле никакого надстроечного этажа мы не предлагаем. Есть огромная армия полицейских, около миллиона человек, которые, случается, совершают должностные преступления. Учитывая, что это очень своеобразный контингент и своеобразный состав преступления (превышение должностных полномочий), мы всего лишь считаем, что их должны расследовать специализированные следователи. Сейчас этим и так занимаются следователи Следственного комитета, тут усилить ведомство Бастрыкина просто нечем – согласно Конституции по федеральным законам именно они и должны расследовать такие преступления.

Мы предлагаем специализировать следователей, которые сейчас в 99 случаев их ста расследуют убийства и изнасилования вместе с полицейскими, а в сотом случае должны расследовать жалобу на превышение должностных полномочий против полицейского, с которым они каждый день работают. Речь идет о том, чтобы исключить конфликт личных контактов и интересов.

У нас, например, преступления в армия и ФСБ, где тоже есть специфика, расследуются специализированными военно-следственными отделами. Это тоже подразделения Следственного комитета, но они выделены как из-за характера преступности, так и из-за секретности некоторых материалов. Никто никогда не воспринимал это как надстройку или усиление, это просто некие специализированные следователи, которые расследуют все дела, где фигурируют военнослужащие либо сотрудники ФСБ.

То же самое нужно сделать в отношении сотрудников полиции, ФСИН и наркоконтроля, потому что там тоже есть много вопросов, связанных с закрытой информацией, служебной документацией ограниченного доступа. И все это, как показывает практика, нужно изучить очень оперативно - в течение первых суток. Поэтому эти следователи должны знать, как это все устроено, должны уметь этот делать и, я еще раз подчеркиваю, не должны думать о том, что, вот, мол, вчера я с этим полицейским расследовал изнасилование, завтра мне с ним расследовать убийство, а сегодня я должен объективно разбираться по какой-то жалобе на него. Сейчас это именно так.

Это все не голое теоретизирование. И правозащитная ассоциация «Агора», и наш Комитет против пыток, и «Общественный вердикт» - мы не один год самым непосредственным образом участвуем в уголовных делах, которые возбуждаются в отношении полицейских. Мы видим, с каким трудом удается нам как представителям потерпевших и самим потерпевшим дотаскивать дело до обвинения и суда. Проблема всегда в одном и том же – следователи очень неохотно собирают доказательства, чаще всего нам приходится за них это делать. Мы видим, что следователи постоянно выносят незаконные процессуальные решения, которые мы достаточно легко отменяем в судах, потому что они очевидно незаконны.

И когда мы начинаем говорить по душам с этими следователями, они откровенно говорят: «Как я буду против него сегодня дело возбуждать? Мне завтра вместе с ним работать, и еще большой вопрос, дойдет эта жалоба до суда или не дойдет. Даже если я лично проявлю принципиальность, мне в конце концов начальство скажет: "Ты что делаешь? Мы в этом районе живем, мы с этим отделом полиции вместе раскрываем преступления!" Потому и появилось наше предложение.

Создание специализированного подразделения Следственного комитета по расследованию преступлений силовиков не требует больших организационных усилий со стороны Следственного комитета и Бастрыкина. Вот наш второй шаг – рекомендации, которые опубликовал «Общественный вердикт» и мы с «Агорой» - требуют некоторой воли.

Суть предложений, хотя это два разных текста, одинакова. Это лишний раз доказывает, что они совершенно очевидно вытекают из практики. Они заключаются в том, что Следственному комитету нужно разработать методику для расследования этих преступлений или, правильнее сказать – проверки жалоб граждан на предмет возбуждения уголовных дел. Есть обязательные стандартные процедуры, которые по всем таким заявлениям должны проводиться. Мы с «Агорой» прописали несколько пунктов, которые мы считаем наиболее очевидными и обязательными.

Самое, на мой взгляд, главное, что есть и у «Общественного вердикта», и у нас, – это выведение этих следственных отделов из подчинения местного Следственного комитета. Потому что связка с полицейскими, зависимость показателей работы, от хороших отношений с местной полицией продолжается до уровня субъекта федерации. Руководитель регионального следственного управления Следственного комитеты (СУСКа) нуждается в хорошей статистике показателей по раскрываемости общеуголовных преступлений: изнасилований, убийств и так далее. И он заинтересован в хороших отношениях с полицией. Если специализированный отдел, который будет заниматься полицейскими, будет подчиняться руководителю областного СУСКа и при этом будет эффективно работать, однажды начальник полиции придет к начальнику СУСКа и скажет: «Ты там своих притормози как-нибудь, а то у нас с тобой отношения испортятся». Выше – на федеральном уровне – такого диалога быть не может. Поэтому мы предлагаем подчинить специализированный отдел СК федеральному уровню.

Сами следственные отделы такого рода должны быть в каждом регионе – по 15-20 человек. Этот штат может быть создан за счет перевода штатных единиц из региональных следственных управлений. Мы предлагаем не расширение штатов, а специализацию.

В случае с нашим первым обращением Бастрыкин пошел нам навстречу. Возможно, создание специализированного подразделения – это очевидная мысль, которая возникнет у любого, кто изучит ситуацию с необоснованными отказами в возбуждении уголовных дел. К тому же этот первый шаг не требовал от него никаких затрат - новых штатов, вложений в материальную базу. Это не панацея, я не говорю, что у нас после этого перестанут пытать или все дела о пытках начнут расследоваться абсолютно эффективно. Но это, на мой взгляд, достаточно дешевый и целесообразный шаг, который может радикально изменить ситуацию.

Но я боюсь, что сейчас, когда речь идет о непосредственном подчинении подразделения федеральному уровню, эта идея может застопориться. Ведь это потребует неких организационных усилий: нужна будет должность заместителя председателя Следственного комитета, который эту вертикаль будет курировать, а при нем должен быть аппарат, который будет отслеживать с процессуальной и кадровой точки зрения, каким образом эта вертикаль функционирует. И эти усилия потребуются именно от Бастрыкина и его ближайшего окружения. Если этот спецотдел будет подчинен на региональном уровне, идея может пойти насмарку.

К нашему второму обращении к Бастрыкину мы приложили описания материалов по 107 делам, которые находятся у нас в производстве. По ним имеется информация о том, что людей действительно били: есть справки, показания очевидцев. И по всем этим делам как минимум один раз (а то и многократно) Следственный комитет выносил незаконные процессуальные решения: либо отказывал в возбуждении уголовного дела, либо оно было возбуждено и прекращено.

Почему мы это сделали? Это не просто показатель того, что таких дел много и они не только в Татарстане, Москве или еще каком-то резонансном регионе - там 12 регионов представлено. Но я думаю, что Бастрыкину не надо объяснять, что это происходит везде. На этих примерах мы хотим показать, что механика везде одна и та же: следователи выносят очевидно незаконные постановления, руководствуясь личными мотивами.

Кроме политической воли, готовности государства начать массовые чистки в рядах МВД нужно еще убрать эту связь, существующую на низовом уровне. Никогда не дают следователю расследовать дело в отношении его родственника, соседа, ближайшего коллеги. А вот с полицией почему-то так происходит, хотя это ровно то же самое – близкие личные и рабочие отношения, складывающиеся на протяжении многих лет в разных, в том числе экстремальных ситуациях. Зачем даже добросовестного следователя ставить в эту сложную ситуацию? Зачем его нагружать этим фактором личных отношений с подследственным?

Эта связь неразрывна на местном уровне, но она невозможна на федеральном. Нургалиев не пойдет к Бастрыкину просить за какого-то сотрудника, это просто невозможно. Вот о чем говорит этот наш чемодан дел, отправленных Бастрыкину. Он демонстрирует именно эту проблему, без решения которой идея спецподразделения по расследованию преступлений сотрудников полиции, ФСИН и наркоконтроля будет убита.

Наивность - это простительный вид глупости. Умные люди считают наше письмо непростительно наивным. Неужели, говорят, вы не понимаете, что бесполезно. Я думаю, что все подписавшиеся понимают. Но если предположить, что есть хотя бы один шанс из тысячи, его следует по крайней мере проверить. Президент говорит, что он не может кого-то помиловать, поскольку его никто об этом не просит. Скорее всего это отговорка, но давайте попросим. Для сидящих в тюрьме и уверенных в своей невиновности это было бы унижением, а для нас нет – просим не за себя. Зато дали возможность господину пока еще президенту показать, что кое-что человеческое ему все-таки свойственно, и завершить короткую карьеру самостоятельным решением, достойным общественной похвалы. Или еще раз подтвердить уверенность скептиков, что он ничего не хочет или хочет, но не может.

Исэнмесез! Этому татарскому приветствию меня научил нацбол Кирилл Унчук. Тот самый, отбывающий срок за участие в событиях на Манежной площади. Кирилл родом из Чистополя (Татарстан), поэтому он знает. Пока Кирилл был на свободе, мы с ним так и здоровались. По приколу.

К чему я вдруг вспомнил об этом? А к тому, что вчера стало известно, что некий радикальный Союз татарской молодежи «Азатлык» планирует провести в Казани серию публичных акций в поддержку размещения перевалочного пункта НАТО под Ульяновском. Об этом написала «Независимая газета»:

«По мнению лидера «Азатлыка» Наиля Набиуллина, Россию в ближайшем будущем ждет распад. Это событие станет основанием для провозглашения независимости Татарстана, которому безусловно воспротивится Москва. Федеральный центр захочет ввести войска в республику. Однако на пути российских военных встанут боевые соединения НАТО, которые к тому времени будут переброшены в Ульяновск».

Несмотря на то что парень производит впечатление фрика, я отношусь к сказанному им серьезно. У фриков крайне развита интуиция. Он верно чувствует, что «коготок увяз, всей птичке пропасть» и вслед за «перевалочным пунктом» могут появиться самые что ни на есть настоящие военные части. Пока это кажется невероятным, но ведь все когда-то случается впервые. Рогозин обоснует. Ну, а Наиль, я смотрю, готов строить независимость своей родины на чужих штыках.

По мне подобная позиция отвратительна. Cродни позиции тех, кто говорит: мол, жаль, фрицы нас не завоевали в 45-м, сейчас бы пиво баварское пили. Разновидность Новодворской. Такого же мнения придерживаются и мои товарищи.

Поскольку мои товарищи - люди действия, то вчера же, 5 апреля, они пришли к зданию МИД на Смоленской площади выразить свое отношение к скорому появлению базы НАТО под Ульяновском. Выразили. Заодно вспомнили и другие внешнеполитические грехи режима: ликвидацию российских военных баз за рубежом, допуск НАТО в Среднюю Азию, передачу амурских островов Китаю и самое свежее – сдачу акватории Баренцева моря Норвегии. Много всего натворил Владимир Путин за первые двенадцать лет своего правления.

Не намерены мы оставлять эту тему и впредь. Господин Лавров уже брякнул недавно, мол, судьба российских Курильских островов должна решаться на референдуме. Ну, референдума, конечно, не будет (не захотят выпускать джинна из бутылки), однако не удивлюсь, если скоро мы станем свидетелями какого-нибудь эпохального соглашения, типа «острова в обмен на совместное освоение шельфа». Сделают втихаря.

Нам, «Другой России», все равно, кто раздает или собирается раздавать российские территории: Путин ли с Рогозиным, либерал ли Лев Пономарев или этнические татарские националисты. Мы всегда будем против этого.

Кстати, о татарских националистах. В той же статье в «Независимой газете» азатлыковцы жалуются на «угнетение российским национализмом». Мол, в стране «идет языковой, духовный, культурный... геноцид тюркских народов». На это могу ответить, что если уж так, то защиты от этого геноцида следует искать не вовне - у НАТО, а внутри страны.

Где именно? Даю подсказку. Лидер «Другой России» Эдуард Лимонов еще три года назад перевел свою президентскую программу на татарский язык. «Минем президентлык программам» называется. И не только ее, но и другие программные документы тоже. Много ли еще в России политиков, кто сделал подобное? Отвечу – ни одного! Делайте выводы.

Кстати, того парня, который зачитывает у МИДа наши требования в мегафон, зовут Марат Салахиев и родом он из татарстанского Нижнекамска. Вот он с флагом на Стратегии-31.

Так что ничего у вас, товарищи азатлыковцы, не выйдет – все татарские радикалы давно у нас, в «Другой России». Избавляйтесь от комплексов, от непонимания и айда к нам. Только здесь вы найдете своих. Клянусь бабкой Фатимой и сыном Тимуром.

Скандал вокруг РПЦ продолжает разрастаться. В отношении ее главы прибавилось еще одно обвинение – обвинение в прямой лжи. В интервью журналисту Владимиру Соловьеву патриарх Кирилл заявил, что никогда не надевал те часы, вокруг которых ломаются в наши дни копья, ручки и кисточки фотошопа. Теперь же пресс-служба принесла извинения за деятельность своих сотрудников, ретушировавших часы на фотоизображении главы РПЦ. Патриарх согласился дать интервью Соловьеву только при условии, что его речь не будет записана ни на один аудио- или видеоноситель. И теперь очевидно, что один из этих двух людей ввел общественность в прямое заблуждение. Либо Соловьев исказил слова главы РПЦ, либо патриарх Кирилл открыто и прямо дезинформировал общественность. Обвинение в прямой лжи для человека на таком посту, может быть, еще страшнее, чем обвинение в лихоимстве и стяжательстве.

Сравнимо такое обвинение может быть только с другим, тоже выдвигавшимся против патриарха (а в ту пору митрополита) Кирилла в начале 90-х. Я имею в виду факты, вскрытые парламентской комиссией Якунина-Пономарева, свидетельствующие о том, что митрополит, как и некоторые другие иерархи РПЦ, являлся в советское время тайным агентом КГБ.

Деятельность той комиссии вызвала в обществе большой резонанс. Это был первый масштабный скандал вокруг РПЦ. Второй воспоследовал уже в середине 90-х, когда прогремело «табачное дело». Церковные власти пытались всеми силами замять эти два скандала, в результате чего рассорилась со многими журналистами и СМИ – и выработала абсолютно закрытую стратегию взаимодействия с прессой и обществом. РПЦ и ее высшие структуры стали фактически тайной организацией с непрозрачным механизмом принятия решений. Разговоры о болезненных проблемах клира РПЦ (в частности, о высочайшем уровне коррупции в нем) расценивались и расцениваются руководством РПЦ как антицерковное деяние, «вынесение сора из избы на потребу ненавистникам православия».

На церковь в ту пору возлагались обществом большие надежды, связанные с возможностью нравственного возрождения России. И даже интеллигенция во многом предпочла закрыть глаза на происходящее с РПЦ.

Либеральная, гуманистическая линия в РПЦ все слабела. Серьезным ударом для этой линии стала смерть Александра Меня в 1990 году. Мейнстримной тенденцией в русском официальном православии стала тенденция патриотическо-державная, исполненная иосифлянского духа, стремящаяся вернуть себе все, утраченное за время революции. К ее носителям вполне применимо высказывание, адресованное в свое время Бурбонам: «они ничего не забыли и ничему не научились».

Вот пример, иллюстрирующий положение дел в РПЦ, сложившееся к 2000 году. В том году я несколько месяцев проработал алтарником в одном из подмосковных храмов. Вместе со мной в нем появился молодой паренек, только что рукоположенный в дьяконы (через несколько месяцев он уже стал священником). Во время первого же моего появления в алтаре он рассказал мне о том, как важно правильно дать нужную сумму нужному человеку, чтобы он помог попасть в хороший (то есть богатый) приход. О том, что мздоимство (и частный случай мздоимства – симония, акт купли-продажи церковной должности) – осуждаемый церковью грех, этот юноша, казалось, даже не догадывался или считал его вполне для себя простительным. Но тот же самый юноша, застав меня в трапезной однажды вечером за чтением одного из томов «Истории религии» Александра Меня, сильно обеспокоился и дал мне следующий совет: «Сожги эту книгу! У меня такая тоже была – я ее сжег!»

Церковные либералы оказались в РПЦ в глубоко маргинальном положении. Либеральных священником запрещали в служении, лишали сана, даже отлучали от церкви, многие люди вообще отвернулись от РПЦ . Молодые люди, носители универсалистского открытого сознания все реже попадали в учебные заведения становящейся все более державно-националистической и охранительной РПЦ, поскольку «подобное притягивает подобное». Еще один пример, особенно близкий мне как преподавателю философии: единственным крупным русским религиозным философом, собрание сочинений которого можно найти в московских церковных книжных лавках, оказался Иван Ильин, автор сочинения с показательным названием «О сопротивлении зле силою» и приветствовавший в 1933 году приход нацистов к власти в Германии. Сочинения же священников Флоренского и Булгакова можно найти только в светских книжных магазинах.

Но хотя в церковном клире, явно желающем сделать «Домострой» российским шариатом, христианские гуманисты давно уже потеряли голос, ни русское православие, ни тем более христианство в целом нельзя отождествлять с ксенофобными, агрессивными, антихристианскими по духу силами, какие бы прочные позиции эти силы в РПЦ ни занимали.

Иисус не создавал никакой организации. Он отверг искушение властью над земными царствами. Впоследствии некоторые люди, вставшие во главе корпорации, присвоившей себе эксклюзивное право называться «христианской церковью», с радостью приняли эту власть. В результате эта жреческая корпорация произвольно дополнила провозвестие Иисуса «учениями человеческими» - идеями социального контроля, оправдания властей, себя же попыталась представить в роли единственного сакрального посредника между Богом и человеком. Борьба за земную власть привнесла в церковь конформизм, культ силы, стяжательство и другие пороки, неизбежно появляющиеся, когда образ Бога как Бога свободы и любви замещается культом мирового тирана.

Однако в результате империя проглотила наживку. Идеи свободы и любви, составляющие суть провозвестия Иисуса, взорвали традиционную систему власти изнутри. Идеи гуманизма, толерантности, основанного на сетевом принципе гражданского общества, демократии, прав личности и ее свобод, индивидуализации ее духовных путей в сочетании с идеей соединения человечества в одно целое – все это идеи, органично развившиеся из основного посыла Благой вести.

Как говорил Александр Мень, «христианство только начинается». Его бескомпромиссная этика, ведущая человека по пути к абсолютному совершенству, по пути, на котором человек становится богом, необходима человечеству на пути развития и сегодня. Именно поэтому людям, почитающим себя христианами, так важно пересмотреть историю христианской церкви в свете подлинных христианских идеалов.

У носителей идей христианского гуманизма фактически нет инструментов, с помощью которых можно призвать к ответу верхушку иерархии корпорации под названием РПЦ. Но к апостольскому служению призваны все христиане, которые могут в силу своего понимания Божией правды свидетельствовать о ней словом и делом. Как свидетельствовал о ней Сам Иисус, сказавший: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете».

Вера Лаврешина рассказала, что к ней применяли фактические пытки, аналогичные карцеру в уголовном СИЗО. Только что вышедшая из 5-суточной сухой голодовки участница нашей «боевой группы» спокойным голосом сообщила, как с ней обращались все эти дни в Симферопольском спецприемнике. Административно арестованная оппозиционерка – случай беспрецедентный – не только не пользовалась свободным режимом, свойственным для людей ее положения, но и подвергалась дополнительным издевательствам.

Ее не пускали в душ, отняли книгу. Каждое утро в 6:00 с ее железной койки снимали матрац и возвращали ей только в 22:00. Предлогом для создания таких условий стал отказ голодающей вставать перед замначальником спецприемника. Пояснив Лаврешиной, что в их учреждении днем лежать запрещено, он приказал отобрать матрац.

Прочие женщины вставали навытяжку перед ним, затем снова ложились и спали хоть весь день. Однако и к ним применялось по-своему гулаговское обращение. Заключенные круглые сутки принудительно работают – лишь за это их пускают в душ, дают сигареты. Есть опасения, что есть и пить им бы тоже не дали в случае невыработки нормы... Они моют полы, перебирают грязное белье, переписывают ментовские анкеты и три раза в день подносят еду Лаврешиной на подносе, за то и ненавидят ее как принцессу.

Вере «пригрозили» отправить ее в одиночку. Она согласилась и даже потребовала этого, так как голодающих обязаны помещать отдельно от остальных арестованных. Услышав подобное требование, замначальника тут же передумал и отказал политзаключенной в ее требовании.

Речь вот о чем, собственно. Положение административно заключенных никого не волнует. Они еще бесправнее, чем подследственные в СИЗО, которых подвергать рабскому труду хотя бы запрещено. Однако есть практика режима и по понятиям. Всех административных зеков никто не караулит – лежат они днем или нет (конечно, когда не работают). Вскочил перед хозяином – и ладно, спи дальше. А к политзекам у них отношение и вовсе особое. Когда ты в сухой голодовке – создают все условия. Ежедневно предлагают душ, ведь влага поддерживает состояние человека, который не пьет. Их стараются не будить.

С Татьяной Стецурой именно так обходились в том же спецприемнике. Ей даже позволили составить жалобу для одной из «бытовых», в результате чего последнюю освободили от мытья полов. Она была одна в камере на 12 коек (а Лаврешиной объявили, что мест нет). Вспоминаю свой опыт в Читинском спецприемнике - картина та же: уговоры принять душ в любое удобное время, книги какие пожелаешь, не будили. Какое там вставать перед ними! И, кстати, там нас было трое подельников, все в сухой голодовке, и никого больше в камере.

Как бы то ни было, о режиме они при таких обстоятельствах и не вспоминают. А Лаврешиной дали понять: это заказ, и мы способны на все. Ждала отдыха после нар Таганского ОВД? Получай железную сетку в спецприемнике! Не позволяй душе лениться!

Есть обычные незащищенные зеки. Есть привилегированные. А есть и заказанные. После тех пыток, что пришлось перенести в Таганском, мы ожидали обычного смягчения режима для единственной из наших товарищей, которую присудили к аресту. Знали: койка, матрац, душ, книги, бить не будут. Не били, но ломали по ясно выраженному требованию: чтобы не торжествовали от своей безнаказанности. Одна за всех – вот как это по-настоящему. За наши захваты автозаков, за беззвучное перенесение истязаний, за лежачую забастовку они посмели осудить только одного участника, но как!

Призываю всех арестованных на Симферопольском и в других не столь отдаленных спецприемниках игнорировать любые требования: вставать и садиться перед администрацией, общаться с ними и принимать от них «неофициальные услуги». Если с вами вежливы – это от страха. Если вас медленно убивают – тоже. «Тоже людей», «исполнителей» там нет, есть преступники и рабовладельцы. Я не стыжусь к этому призывать, потому что сама отказывалась вставать перед тюремщиками.

То, что они устроили для Лаврешиной, требует мести. То, что они делают с народом в этом учреждении, требует расследования, трибуналов, чего угодно, только это – потом, и лучше не прятаться за проекты завтрашнего дня. А сегодня у нас есть только один путь – сопротивляться до конца тому противнику, что лично стоит перед тобой или крутит тебе руки за спиной. Единственное, что ответила Вера: «Мне вы не начальник». Она права – начальником он может быть только для своих наемников, но не для военнопленных.

Наркоманы - это страшные люди, это почти как вампиры из фильмов про плохих вампиров, наркоманов нельзя пускать к себе в дом, иначе жди беду, с наркоманами нельзя дружить, потому что непременно начнешь употреблять наркотики сам, если в компании есть наркоман, то лучше держаться от этой компании подальше - вероятнее всего, они все наркоманы. Бодрые истории про наркотики в стиле Trainspotting - это пропаганда, а "Реквием по мечте" - суровая правда жизни. Так говорят родители детям, так безапелляционно заявляют со своих трибун политики и транслируют СМИ, на этом же категорически настаивает общество в целом.

По различным оценкам, число наркозависимых в России в 2011 году составило до 2% всего населения. Это значит что ежедневно по пути на работу и с работы я встречаю их десятки раз - встречаю, но не опознаю. Они существуют невидимо в своем параллельном мире. Так ли они страшны для меня, если я не ощущаю прямой угрозы? Или чтобы напугаться, надо обязательно оказаться в темном переулке спального микрорайона одному ночью? Мне кажется, не менее страшно встретить днем на оживленной улице сотрудника полиции.

Почему я должен так бояться наркоманов и почему меня пугают ими? Большая часть населения России выключена из жизни, спрятана в подполье, ее как бы не существует вовсе - неудобные инвалиды, дети-сироты, пенсионеры, больные ВИЧ и гепатитом С, а также наркозависимые. Они все так или иначе обуза для общества, все требуют к себе внимания и ничего не дают взамен, особенно наркозависимые. Особенно наркозависимые!

Государство при молчаливом попустительстве общества создает незащищенным слоям населения просто невыносимые условия жизни. А меж тем социально незащищенным себя готов признать чуть ли не каждый второй. Однако государство не принимает никаких мер для выхода из этого положения - никакой помощи, никакого спасения, никакой реабилитации. Наркоман - это стигма, удобный ярлык, после которого разбираться и соучаствовать нет смысла. Пусть наркоман болен ВИЧ или гепатитом С, пусть даже он инвалид или, черт побери, сирота-пенсионер - во всем виноват он сам, и вот любой это подтвердит.

Наркоман - это преступник, а место преступника в тюрьме. Вот для этого как раз созданы все условия: усовершенствованная 228-я статья, огромное количество тюрем, преследования, стерильная статистика Минздрава, высокая смертность среди наркозависимых. Но это не темы для обсуждения. Программы снижения вреда, заместительная терапия, аутрич - это преступное потакание пороку и человеческой распущенности. ФСКН никогда не пойдет навстречу наркоману, чтобы облегчить его существование, а будет лишь продолжать его давить и загонять все глубже.

Я знаком с табаком и алкоголем, этими легализованными наркотиками с открытым доступом. Я понимаю алкоголиков, спокойно сосуществую с курильщиком, не испытывая страха от соседства с легализованным наркоманом, а вот наркозависмый, потребляющий запрещенные наркотики, вызывает ужас. И все лишь потому, что эти наркотики запрещены и их потребители приравнены к преступникам? Так, может, стоит запретить никотин с алкоголем и не оставлять себе этических лазеек, не плодить более двойные стандарты?

Общество безразличных находится в группе риска в большей степени, чем сами наркозависимые: в кругу, где нет сострадания, каждый подвержен опасности стать отбросом, преступником, изгоем. Общество должно проводить групповую терапию сродни той, что практикуется обществами анонимных алкоголиков, где каждый участник раз за разом признается: я не испытываю сочувствия к этим людям, и я не прав.

Хочу я того или нет, я завишу от наркозависимых больше, чем они зависят от меня. И потому что общество больных людей - это больное общество, и потому что, употребляя разрешенные наркотики, я наркозависимый в полном смысле этого слова. Вид наркомана не вызывает во мне сочувствия - скорее отторжение. Поэтому в кругу таких же напуганных и обманутых, в разной степени зависимых людей я поднимаюсь и в который раз признаюсь себе и всем остальным: "Я не сочувствую наркоману, и я не прав!"

И это мой первый шаг к выздоровлению.

Сбор средств на сайте ГлобалГивинг в помощь наркозависимым Москвы: http://www.globalgiving.org/projects/moscow-health-for-1000-drug-users/

3 апреля 2012 года указом президента Российской Федерации за героизм, мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении воинского долга, майору Сергею Солнечникову присвоено звание Героя Российской Федерации. Посмертно.

Он не дожил до своего тридцатидвухлетия 4 месяца. Потомственный военный. Комбат. На учениях один из его подчиненных неудачно бросил гранату, и она оказалась в зоне поражения личного состава. Комбат оттолкнул рядового и накрыл гранату своим телом. Спас несколько жизней. Матери дождутся своих сыновей, не война ведь.

Не война, но место подвигу есть всегда. У Сергея были 4 секунды для принятия решения. Но, думаю, такие, как он, не тратят эти драгоценные секунды на раздумья. Наверное, для него не было альтернативы. Потом он жил еще полтора часа. Но спасти его не смогли - ранения, несовместимые с жизнью. Скорблю вместе с родными и близкими. Светлая память.

Заглянула из интереса в список Героев России, которым это звание присвоено в 2009-2012 годах. Не много таких. При жизни практически только космонавтам и еще тем летчикам, которые в 2010 году самолет посадили в экстремальных условиях, спасли пассажиров. Не знаю, насколько сегодня космический полет можно считать подвигом, - риск минимальный, а зарплата хорошая. Ну да пусть, традиция, оставшаяся с советских времен. Остальные Герои – посмертно. Пожарный, погибший в Москве при тушении пожара. Сотрудники милиции, выполнявшие долг в горячих точках, в Дагестане в основном. Достойные, отважные люди.

Одно смущает, среди Героев Российской Федерации – Рамзан Кадыров. Бывший боевик, воевавший против федеральных войск в первой чеченской войне, считающийся одним из заказчиков убийства Анны Политковской, кумиром своим называвший Шамиля Басаева. Жив, здоров, президент Чечни, Герой России.

К невеселым выводам привели меня размышления последних дней. В России есть герои. Они погибли. Страшно погибли: подорвались на гранате или сгорели, спасая чужие жизни. А есть живой Рамзан Кадыров, в одном ряду, тоже «герой».

На пыльных тропинках далеких планет
останутся наши следы
«Песня советских космонавтов». Слова Владимира Войновича

Когда историки будущего будут оценивать фигуру Владимира Путина, они обязательно отметят среди прочих его роковых шагов и то, что на рубеже 2011-12 годов «нацлидер» старательно превратил политический конфликт в социокультурный раскол. В декабре ещё была борьба внутри слоя модернизаторов – авторитаристы столкнулись с либералами. Слой модернизаторов в России всегда делился на верхушку аппарата (это называлось запущенным Пушкиным мемом «единственный европеец») и на западническую интеллигенцию.

Часто этот слой действовал едино – это были «дней Александровых прекрасное начало», «эпоха великих реформ», начало тридцатых («и заодно с правопорядком» (Пастернак)), годы «среднего Горбачева» и «раннего Ельцина»... Но часто они воевали. Дважды интеллигенция свергала аппарат - в 1917-м и 1991-м. Но в декабре 2011-го, в начале «бело-пушистой революции», казалось, что и Касьянов, и Кудрин находятся по одну сторону баррикад. За это либеральных вождей нещадно критиковали и неосталинисты, и националисты, и радикальные оппозиционеры. С их точки зрения «Болотная» была раздраем между двумя кликами насильников над народом.

Точно понять причины начала «Белой революции» невозможно без учета так называемого «второго кризиса модернизации».

Первый кризис модернизации – это болезненная реакция традиционалистского общества на результаты ускоренной вестернизации. Самые известные плоды такого кризиса – большевизм, итальянский фашизм, германский нацизм, маоизм, исламская революция Хомейни.

Второй кризис модернизации – это отказ уже достаточно вестернизированных слоев, появившихся в результате авторитарной модернизации, мириться с сохранением сущностно традиционных принципов поведения власти и социальных отношений (произвол, коррупция, монополизация власти правящей кликой), требование наполнить реальностью декоративные институты современного демократического общества: суд, многопартийные выборы, СМИ, частная собственность, контроль гражданского общества над властью.

Осенью 2011 года миллионы людей в России поняли, что им невыносимо душно жить в мире Салтыкова-Щедрина и следить за интеллектуальными дискуссиями «западников» и «славянофилов», «монархистов неограниченных» с «монархистами просвещенными», над пустотой которых едко иронизировал еще Герцен. И возникло яростное стремление вырваться из этой ситуации вечного возвращения, когда правление царей, коммунистов и реформаторов приводит к одному и тому же деспотизму, чиновничьему и полицейскому произволу, застою, переходящему в социальный некроз, бесправию и нелепым попыткам обосновать свой «особый путь», что всегда означает чуждость идеалам европейского гуманизма, а поэтому культивирование злобно-завистливого антизападничества. Означало и в России, и в Германии, и в Испании...

В ответ Путин оперся на то, что можно назвать цивилизационным фундаментализмом: радикальную апологетику существующей социокультурной формы, стремление частично вернуться к ее ранним – героическим - формам.

Путинизм как-бы ставит интересный исторический эксперимент: изучив всемирную историю революционных движение и брожений, увидев, что предвестником краха каждого Старого режима является политика уступок и реформ, решили упереться и не давать ни каких потачек протестующим, не повторять ошибок Людовиков, Меттернихов, королей, царей, генсеков. А заодно с Моспатриархией решили создать последний бастион на пути Просвещения, спустя четверть тысячелетия дать отпор французским энциклопедистам с их докториной естественного права и культом разума.

Существующая в нашей стране социокультурная форма только внешне напоминает мессианско-бюрократическую монархию Николая I, как она окончательно выкристаллизовалась в период с «весны народов» 1848 года и до Крымской войны 1853-55 годов на основе еще одного знаменитого мема «православие, самодержавие, народность».

На самом деле тысячелетнюю русскую* цивилизацию (в понимании Тойнби) убил** Сталин, создавший на ее руинах неовизантийскую** империю – Четвертый Рим. Эта империя гниет и распадается уже полвека, и все общественные процессы на просторах бывшего СССР заражены ее гниением.

Два последних события дополнили картину цивилизационного маневра путинской группы – фактическая замена «Единой России» в качестве «партии власти» на зарегистрированный «Народный фронт» и объявленное руководством Моспатриархии на день рождения Ульянова-Ленина молитвенное стояние против Pussy Riot. «Партия жуликов и воров», при всей своей репутации, была партией авторитарной модернизации – множество чиновников, клерков и общественников, в глубине души ненавидящих «ультралиберализм» кудринского курса, обреченно поддерживали его. Складывается шизофреническая ситуация, когда режим, опирающийся только на полицейско-бюрократический аппарат, изображает личную унию между харизматическим правителем и задавленными и замордованными этим аппаратом массами. Такая схема работала только тогда, когда сама высшая власть вела смертельный огонь «по штабам» - во время большого террора 30-х годов и культурной революции Мао в конце 60-х годов. Когда такая политика носит имитационный характер – 100 лет назад при Николае II или сейчас в России, - она закономерно завершается быстрым крахом.

Общероссийский нарфронт и рогозинское движение в своей основе явные противники вестернизации. Нагнетание «умеренно-консервативной» верхушкой РПЦ**** истерии вокруг событий 21 февраля в ХХС показывает и ее стремление усилить конфронтацию с «европейской» частью общества. В том же ряду протаскивание гомофобного закона, фактически постулирующего аморальный характер однополой любви.

Говоря о возвращении к сталинским истокам, необходимо напомнить, что даже в Советском Союзе массовых митингов в поддержку процессов над врагами народа с 1938 года не проводилось. Дело старались ограничить собраниями и принуждением знаковых фигур к подписанию антидиссидентских воззваний. Поэтому пуссинги еще выразительнее, чем путинги, демонстрируют архаизацию политических практик.

Итак, мы видим, что триумвират "Путин, Гундяев, Рогозин" четко и однозначно стал на сторону неовизантийского фундаментализма. Их демократические противники ходом событий оказались на другой стороне социокультурного разлома – в ядре рождающейся Российской европейской (суб)цивилизации. Разлом проходит через всё общество – через церкви, партии, семьи. Но судьба сыграла с путинистами злую шутку – они оказались на одном цивилизационном поле с зюгановцами и иными неопостсталинистами. А вот зюгановцы явно осмелели и, объявив себя «третьей стороной» (или второй революционной силой), заклеймили Путина как нелегитимного лидера и русофоба, что является для «патриотического» лагеря самым грязным идеологическими ругательством. Таким образом, осенний конфликт в среде вестернизаторов, осажденных традиционалистскими массами, превратился к февралю в сражение путинцев на два фронта – с либеральными модернизаторами с одной стороны и с еще более радикальными антизападниками с другой. Это напоминает положение Гитлера летом 1941 года, когда он оказался в конфликте одновременно и со Сталиным, и с Черчиллем и Рузвельтом.

Отказ Медведева освободить политзаключенных и действительно демократизировать политическое законодательство делает невозможным компромисс между авторитарными и либеральными модернизаторами.

Идеологическая вторичность и непоследовательность в антизападничестве путинской группы делает ее отличной мишенью для критики со стороны их соседей по тающей неовизантийской льдине.

Из этого исторического тупика для Кремля нет удачного выхода. Превращение политического кризиса в цивилизационный создает уникальную возможность, похоронив вместе с путинизмом и неовизантинизм, освободить зарождающийся новый российский европеизм из-под руин сталинизма.

P.S. Считаю необходимым пояснить, что российский европеизм должен приложить все возможные усилия для цивилизационной интеграции кавказских и тюркских регионов нынешней Российской Федерации, вне зависимости от конкретных юридических форм их будущих отношений с Россией.

* Пусть не смущает сходство деспотизма петербургской монархии и коммунистов – в русской цивилизации крестьяне мечтали о земле, рабочие и студенты бастовали по любому поводу, бедняки голосовали за оппозицию, и никакими силами нельзя было заставить студентов участвовать в «каруселях».

** Он убивал ее не менее жестко и последовательно, чем Гитлер убивал идишланд – европейскую еврейскую (суб)цивилизацию.

*** Сталинская империя имеет такое же отношение к русской цивилизации, как королевство лангобардов к итальянской метрополии Западной Римской империи или эллинистический Египет до арабского завоевания и после – хотя в обоих случаях кардинально обновлялась только элита, нового населения – варваров или аравийских бедуинов были считанные проценты.

**** Сейчас честь русского православия спасают только клирики и миряне, тысячами выступившие против инквизиционных гонений на трех молодых узниц совести.

(О начальной истории Руси)

Зачем призывать скандинавов, у которых не было городов, даже крупных поселений не было?.. Викинги занимались только рэкетом. А у славян – уже землепашество, бортничество, деревянное зодчество, письменность... Главным делом славян было земледелие, главным делом скандинавов – убийство. Из сельской местности призвать разбойника – это как-то нелогично, но – согласен – это еще не доказательно. А вот и доказательство. Скандинавы поклонялись германским богам: Одину, Тору и другим... В русском языке не осталось ни-че-го от этих богов, даже от валькирий ничего не осталось в народной, в фольклорной памяти. Вильгельм Завоеватель, который тоже был норманном, принес ошметки скандинавских поклонений в Англию – и в этом каждый может убедиться. Мы имеем, например, названия дней недели в английском языке – они посвящены норманнским языческим богам. А у нас ничего!

Ссылка

Серые твари предписали моему товарищу покинуть Россию.

Какой же это беспредел. Я не знаю, что еще нужно писать по этому поводу. Они делают что хотят и чувствуют свою безнаказанность. Судьбы людей зависят от того, что захотят сделать несколько ущербных чинуш.

Недавно в гражданстве России отказали другому человеку, с которым я провел вместе очень много важных часов, - Андрею Игоревичу Маргулеву. Андрей Игоревич вел множество судебных процессов в защиту природы, в том числе по Химкинскому лесу, он защищал Байкал и помогал другим инициативным группам.

Еще Андрей Игоревич регулярно участвовал в различных гражданских акциях.

С Антти мы познакомились в Химкинском лесу, он был в лагере еще в 2010 году. Он очень талантливый и умный молодой человек, ему удалось с нуля создать организацию анархистов в Москве. Он писал много статей, последняя была про "Пусси Райот".

И Аннти, и Андрей Игоревич, по версии чекистов, «выступают за насильственное изменение основ конституционного строя Российской Федерации или иными действиями создают угрозу безопасности Российской Федерации».

Посмотрите на фотографии этих людей - так из страны выгоняется все хорошее. Зарвавшиеся чекисты репрессируют лучших людей. После выборов Путина чекистская масса активизировалась. Это не первый случай, когда от человека избавляются, просто высылая его из страны.

Происходящее в последнее время создает впечатление, что возвращается железный занавес, причем в худшем проявлении: те чекисты хотя бы боялись и делали это тайно, а сейчас они не боятся делать это при гласности, на глазах у всего общества.

Я считаю, что если человек действует в рамках законов государства и выражает свое мнение, то ему не может быть предъявлено обвинение в том, что он создает угрозу безопасности Российской Федерации. Разумеется, ни Антти, ни Андрей Игоревич не выступают за насильственное изменение строя. Лично я тоже хотел бы, чтобы та Российская Федерация, в которой я имею несчастье жить сегодня, как можно скорее ушла и мы бы жили в государстве без чиновничьего, судебного, ментовского и всего государственного беспредела.

Нужно продолжать борьбу и помогать людям. Я призываю всех придавать максимальную огласку тому, что происходит, и распространять информацию.

Уважаемый господин Президент,

Мы обращаемся к Вам с просьбой о помиловании политических заключенных по спискам, которые были переданы Вам на личном приеме.

Мы знакомы с Вашей позицией о необходимости личных обращений с просьбой о помиловании.

Так вот мы, граждане России, все вместе и каждый лично обращаемся к Вам с этой просьбой.

Акт помилования будет блистательным окончанием Вашего президентского срока, благодаря которому вы останетесь в памяти россиян и всего международного сообщества как великодушный человек.

Людмила Алексеева
Владимир Войнович
Лев Пономарев
Эльдар Рязанов
Сергей Ковалев
Юрий Рыжов
Лия Ахеджакова
Борис Стругацкий
Сергей Юрский
Мариэтта Чудакова
Светлана Ганнушкина
Алла Гербер
Борис Пустынцев
Юрий Вдовин
Дмитрий Зимин
Наталья Фатеева
Лидия Графова
Валерий Борщев
Константин Азадовский
Игорь Карлинский
Леонид Романков
Свою подпись можно поставить здесь: http://zaprava.ru/index.php?option=com_petitions&view=petition&id=126

Мы, пятеро человек, двое полных суток державшие сухую голодовку в Таганском ОВД, были заживо похоронены информагентствами. Устав от массового героизма, нас объявили несуществующими. И это не просто какое-то «замалчивание». Напротив, 1 апреля они отрапортовали следующую ложь: "Заключенных на Триумфальной площади в Москве выпускают из отделений полиции. На ночь после того остаются несколько человек: один (нас было пятеро!) отказывается представляться, второй (это были те же мы пятеро!!) обвиняется в неповиновении полицейским, 3 - в поджоге файера (всего получается как раз пятеро, но у нас в этом никто не обвинялся). Сильно избиты Денис Юдин, Надежда Низовкина (видимо, назвалась и отпущена?) и Владимир Гладышев...". Кстати, обычно каждый, кто не представился, именно за это обвиняется «в неповиновении» (19.3), а кто представляется, тому дают 20.2. Так что уже не вяжется?

Все сознались, все свободны!
О сухой голодовке всех задержанных в Таганском - ни слова. 1 апреля, судя по сообщениям прессы, все были освобождены, а на самом деле нас выпустили только вечером 2 апреля, и весть о нашем освобождении встречается с изумлением. Притом одна из группы голодающих, Вера Лаврешина, была осуждена на 5 суток и до сих пор голодает. Если на то пошло, то среди нас был еще и шестой отказник - Дмитрий Смирнов. Он отказался представиться и оказался в камере, но при нем нашли документ и выпустили через несколько часов.

ОНК отслеживала ситуацию, явившись в ОВД и официально задав вопрос о голодовке, о принудительной дактилоскопии с заламыванием рук, и я слышала слова ментов о том, что не представляется никто.

Кто здесь кого обманывал? Если это делали сотрудники ОВД, то почему бы не проверить несколько очевидных телефонных номеров? Если 5 марта в Замоскворечье не представлялось и сидело 9 человек, то почему это количество отказников сократилось до ОДНОГО? Если тогда же сухую голодовку держало 7 человек, то почему теперь НИ ОДНОГО? Если публично известны фамилии этих сопротивленцев, то почему бы не проверить поразительную инфу: ага, представились, не голодали, отпущены – а ну-ка, отвечают ли у них телефоны?! Особенно учитывая, что сами опера не скрываясь звонили с наших изъятых телефонов, проговорив по нескольку сотен рублей, пробивая адреса политических! Их голоса перепутали с нашими?

Действует система наглого агитпропа. Общество получает лживые новости, которые признает за оппозиционную правду. Мы поставлены вне закона не только побоями, но и опорочиванием. Люди могут разувериться в действенности такой эффективной тактики, сломаться или раньше времени отбросить копыта при голодовке, зная, что общество ничего не узнает. Стирается грань между слабостью и мужеством, потому что их опорочат все равно.

Заложники или захватчики?
31 марта с Триумфальной практически вся группа отказников, находившихся в разных местах площади, попала в один автозак. И, как оказалось, не случайно. В таких случаях нас обычно перетасовывают, разъединяя «буйных» по разным автозакам, иногда непосредственно перед выводом в отдел. В этот раз никто нас не расфасовывал, и мы благополучно зажали дверь клетки изнутри с криками «Это наш автозак!» Выйти из клетки мы не могли, но и противник не решался засовывать в нее новых жертв. Каждый раз, когда они кого-то заводили или только хотели завести, мы хором крушили ногами дверь и начинали кричать, что автозак нами захвачен: «Ни одного человека больше в клетку!» Тактика проверенная: затащив нас, они одновременно лишаются возможности затаскивать других.

Трое остались за дверью клетки, одна из них улыбчивая девушка - предположительно из «Прорыва». Она начала с мягких требований к ментам, чтобы те представились, разумеется, безуспешных. Ее тренинг захлебнулся едва начавшись, но в середине поездки она опомнилась и начала просить нас впустить ее в клетку. Ей ответили, что судьба такая. В конце концов ее везли не подвешенную за наручники, так что о гуманности к мирным жителям думать не приходилось.

В периоды ментовской активности мы скандировали: «Смерть фашистским оккупантам!» По сути институт нашей полиции действует как любая оккупационная власть. Не истребляя население, подчиняя его своим законам и негласным требованиям, приучая опасаться колебаний в их эмоциях, они жестоко мстят участникам сопротивления. Мы сопротивлялись двумя способами: осуществляли наступательные действия (крошили стекла, бросили несколько петард) и прикрывали тех, на кого за это кидались. Тактика состояла в том, чтобы неожиданными бросками отвлекать удар на себя от товарища, заставляя противника метаться между скамейками автозака и терять ориентацию.

Типичные действия омоновцев натасканы совсем на другие вещи. Им необходимо правильное четырехугольное пространство площади, место для замаха и маневров. Они привыкли иметь дело с пассивной толпой, которую достаточно без особой силы передвигать из одного конца площади в другой, оттеснять по переулкам и метро. А здесь, неповоротливые, толще нас вширь, они только и успевают передавать друг другу рации, чтобы не отняли. Клетка автозака физически не рассчитана на омоновские бои, так как обычно в нее входят своими ногами (даже те, кто сопротивлялся снаружи), потому она такая тесная. Им нужен большой аэродром, такой спортзал на колесиках.

Некоторых удобно усмирять, швыряя об острый угол скамейки, но в расчете на то, что самому менту заходить в решетку не придется, а тут иная ситуация. Взять количеством в такой давке они уже не могут и берут зверством. В данном случае они заранее знали всех, с кем имели дело. Меня один раз бросили лицом вниз так, что шею перерубила спинка скамейки, другой раз снова душили этой спинкой об ребра - но кто-то отвлек на себя, и это длилось несколько секунд. Их натиски были сильными, но короткими. С хрустом нагнули шею, мне просто рукой, Татьяне Стецуре на согнутую шею сели, но тут мент сам вскочил от испуга. Хлопнуло несколько петард, окно же не разбилось – подвела техника. Но сложилось впечатление, что возможно все-таки сломать замок, если пинать в такт.

В затишье около ОВД стояли больше часа. Мы пели, они... ели. От усталости с них лился пот. Затем мы обмотали скотчем руки в одну цепь. Те смотрели с молчаливым интересом, потом достали ножик и начали отрезать людей по одному. Но тут их снова подвела теснота, а мы блокировали и отбивали каждого. Геннадий Строганов, Павел Шехтман - мужскую половину всегда вытаскивают первыми, было видно, как волокут руками за спину и как скрипят зубы, но никто не закричал. Меня на улице немедленно взяли за волосы и так понесли до самого отдела, одновременно взяв за ноги. Прозвучало: «Камеру выключи!» В отделе я вынула целую массу ровно выскользнувших волос, но сперва отлежалась на полу. Менты стали предлагать скорую, так как дышать было тяжело, я отказалась и встала.

Мы потребовали помещения в законную камеру. Это очень выгодное требование, поскольку в камере можно сидеть, лежать и не подвергаться унижениям по многу часов «оформления». А ментам, напротив, очень выгодно заставить покалеченных людей стоять и потихоньку ломаться от их насмешек и уговоров. Все это время народ не считается задержанными и помещенными в надлежащее помещение. Типа это гуманно. В предбанниках и ленинских комнатах можно еще побить, находясь на более комфортной территории (чем тесный автозак), а в камере это делать не принято. Официально предупредив, я сорвала несколько листов со стенда, ко мне присоединилась Лаврешина. Ее посадили на стул в наручниках, меня и Стецуру, заковав в наручники, прижали к стенке, вооружась к тому же газовым баллончиком. Я произнесла короткую речь на тему о том, что нас могут и замочить в коридоре, но лишь бы не помещать в камеру, чтобы не сохранять достоинства, ибо это их принцип. Значит, наш принцип верен - добиваться камеры. С первых же слов они видеокамеру выключили.

Когда снова утащили парней, меня переставили к другой стенке и уже двое омоновцев начали выкручивать мне руки в наручниках влево, вправо, наверх, пальцы по отдельности набок, добиваясь хотя бы звука. Все это делалось очень долго и без всякого повода с моей стороны. Впрочем, повод был: один сыпал половыми оскорблениями и даже пошлепал своей ладошкой по руке, не умолкая ни на минуту. Со смехом говорил второму: «Кажется, пока меня не было, она спокойно стояла, а? Я все испортил? Может, мне уйти?» Второй мычал. Потерпев минут десять, я тихо и отчетливо сказала: «Закрой рот, мразь». Он так же тихо ответил: «Знаешь, кто мразь? Ты!» И после этого эти пытки начались - и длились до самого обыска. При этом один прикрывал другого бушлатом.

А на обыске нам связывали ноги скотчем, но говорили вежливо. Это были женщины и мужчины: первые подкупали этикетным общением, вторые задирали одежду. Меня спросили: «Вы отказываетесь добровольно пройти в камеру? Пойти отдыхать». Отвечаю: «Я и требовала помещения в камеру. Пройду добровольно». Камера оказалась темной, нары очень высокие – на уровне груди. Но стоило разбитыми руками взобраться на них и лечь, входит мент, сбрасывает меня с нар и за руку тащит по полу, без обуви, на дактилоскопию. Несмотря на сжатые пальцы, несколько мужиков их разжали, а женщина кое-как мазнула моими ладонями по бумаге. Говорю: «Я отлично знаю, что отпечатки выйдут бракованные». Она: «Ничего, и так покатит». Так делали с нами, а Шехтману и Строганову ладони откатывали за спиной, заломив как водится. Подписать так называемый отказ от дактилоскопии нам и не предлагали. Все было сделано для унижения и лишнего насилия. Я в СИЗО добровольно давала откатывать, пальчик за пальчиком, ласково, и то смазано вышло, а что сказать об этих силовых кляксах?

В итоге Смирнова отпустили, найдя документ. Я, Стецура, Лаврешина оказались в одной камере, Строганов и Шехтман в соседней, и все немедленно объявили сухую голодовку. Это продолжалось до середины дня 2 апреля.

Условия приняты
У Веры Лаврешиной тоже нашли забытое удостоверение журналиста. Поскольку нас хорошо знали, выдавая нам факты из наших же биографий, то это вроде бы не сообщило им ничего нового. Отпускать ее было нельзя - она была под заказом. Но с ней началась особая история. Часов около трех дня в понедельник всех стали вызывать на какой-то допрос. Строганова сводили, он отказался находиться в ленинском зале, с Медведевым и Нургалиевым. Его вернули в камеру и оставили в покое. Сводили Лаврешину, она также пошла в отказ. Но ближе к вечеру за ней пришли снова. Обе наши камеры объявили ультиматум: либо нас везут в суд всех вместе, и мы добровольно зайдем в зал суда, либо - сопротивление и лежачая забастовка в суде. Мы в сухой голодовке - имеем право лежать где угодно! Лаврешину сбросили с нар и увезли в суд, внесли в зал на руках, и она действительно легла на переднюю скамейку, прикрыв глаза. Голодовочное утомление брало верх. Ее вернули к нам с приговором 5 суток, она бодро пела: «На суд, на суд, на самый страшный суд!» Думаем: а за кем они придут следующим?

Через бесконечно долгое время явился очень оптимистичный полицай и заявил: «Господа протестующие! Готовьтесь, вас повезут на суд всех вместе». Ликование, лежачую забастовку сняли. Веру оставили в камере, нам говорят: «Вы сюда вернетесь». Но на выходе почему-то выдали нам изъятые вещи. К чему бы это? Потом им давали противоречивые указания по рации, и обе машины с задержанными плутали по разным адресам, то одна за другой, то разъединяясь. В намеренно созданной суете и гонке под сирену водители матерились, а операм было что-то понятно. В конце концов привезли к суду и сообщили: «Суд закрылся, вы свободны».

Последний акт. Нас опять усадили в машину и повезли назад в ОВД. Оказалось, что мы еще не совсем свободны. На первом же перекрестке машины внезапно остановились, и нас высадили окончательно.

Вера Лаврешина продолжает сухую голодовку за всех нас. Но она не безвинный заложник. Она захватывала эту полицейскую ставку и достойна своей участи, более суровой, чем у нас. Очевидно, остальных просто побоялись судить лежащими на лавках в суде и голодающих. Это наша общая победа на этом участке фронта. А Лаврешина, мужественно исполнившая за всех общее предупреждение, не сломается одна, потому что каждая выигранная ставка укрепляет нас и в камере, и на воле.

Решайтесь... Это даже не больно. Руки становятся гибче, лицо привыкает не меняться, только дыхание застывает в ноздрях, голос привыкает слушаться и звучать ровно. Сухая голодовка - это не голод, вода заслоняет за собой все, но о ней приятно мечтать. На провокации привыкаешь не отвечать, но свои ультиматумы выполнять.

Но, уходя на это дело, предупреди надежных людей, а потом тебя и так будут знать, искать и не поверят, что ты способен расколоться и уйти домой. Потому что в прессе напишут, что на сегодня все задержанные отпущены. Нет в стране политзаключенных. Настоящих - тем более не должно быть, не так ли? Не позволим им уничтожить себя и обесценить нашу силу.

Граждане России!

В последние месяцы мы стали свидетелями окончательной узурпации власти. Мы все были свидетелями беспрецедентных нарушений и фальсификаций на выборах. 7 мая ВОР, укравший наши голоса, нашу свободу, нашу страну собирается вернуться в Кремль еще на 12 лет.

Мы должны отстоять нашу свободу, нашу Россию, наш общий дом. В связи с этим мы призываем всех неравнодушных граждан подготовиться к длительной акции протеста, которая начнется 6 мая в 19.00 на одной из центральных площадей города.

Пришло время объединиться и выступить единой силой, невзирая на политические и культурные разногласия. Мы призываем вас, всех протестующих нашей огромной страны, приехать в Москву из ваших городов. Мы призываем москвичей принять как самых дорогих гостей всех тех людей, которые приедут в Москву отстаивать нашу общую свободу.

6 мая в 19.00 все вместе, плечом к плечу, мы выйдем на одну из главных площадей столицы и останемся стоять на ней до тех пор, пока узурпатор и ВОР добровольно не покинет свой пост. Это наш шанс сменить воровскую власть, и его нельзя упускать. Если сейчас мы струсим и снова разойдемся по домам, то нас ждут еще 12 лет воровского режима. Мы не хотим этого.

6 мая в 19.00 мы будем вместе, мы покажем, что мы - НАРОД, а не стадо и не рабы. И мы останемся стоять на площади. Нас не будут разгонять - власть побоится применять силу против миллионов своих сограждан.

Если мы не уйдем, то мы сможем не пустить вора в Кремль. Если мы останемся, то у нас есть отличный шанс, что уже 9 мая мы будем праздновать две великие победы: одну - над фашизмом, которую одержали наши предки, и вторую - над воровской властью узурпаторов, которую обязаны одержать мы с вами!

Не пустим ВОРА в Кремль!

Вступайте: http://www.facebook.com/events/301832716553632/

Россия - самая богатая страна в мире по природным ресурсам и одна из самых интеллектуальных стран мира... В общем, ситуация чрезвычайно благоприятна для имперского рывка Москвы, под которым я понимаю строительство Россией Евразийского союза от Шотландии до Новой Зеландии... Возможен такой алгоритм его создания. Первый этап: объединение трех государств (Россия, Белоруссия, Казахстан) в Евразийский союз 30 декабря 2012 года. Второй этап: вхождение в Евразийский союз Украины, Армении и Таджикистана (до 30 декабря 2013 года). Третий этап: присоединение к Евразийскому союзу Сербии, Словакии и Черногории (до 30 декабря 2016 года). Четвертый этап: присоединение к Евразийскому союзу Киргизии, Монголии, Узбекистана (до 30 декабря 2016 года). И, наконец, пятый этап: присоединение Турции, Ирландии, Шотландии, Новой Зеландии, Вьетнама и ряда других государств.

Игорь Панарин, профессор МГУ

Разорваки
Сударыня, Аграфена Панкратьевна! Я человек южный, положительный. У меня нет несбыточных мечтаний. Мои средства ближе к действительности... Я полагаю: занять капитал... в триста тысяч рублей серебром... и сделать одно из двух: или пустить в рост, или... основать мозольную лечебницу... на большой ноге!
Чупурлина
Мозольную лечебницу?
Разорваки
На большой ноге!
Чупурлина
Что ж это? На какие ж это деньги?.. Нешто на Лизанькино приданое?
Разорваки
Я сказал: занять капитал в триста тысяч рублей серебром!
Чупурлина
Да у кого же занять, батюшка?
Разорваки
Подумайте: триста тысяч рублей серебром! Это миллион на ассигнации!
Чупурлина
Да кто тебе их даст? Ведь это, выходит, ты говоришь пустяки?
Разорваки
Миллион пятьдесят тысяч на ассигнации!
Чупурлина
Пустяки, пустяки; и слышать не хочу!..

Козьма Прутков. "Фантазия"

Знаете ли вы, что по закону все сотрудники полиции, несущие службу в общественных местах, обязаны носить нагрудные знаки, позволяющие их идентифицировать?

Когда мы предлагали эту поправку в закон о полиции, речь шла о бейдже с ФИО. Предложение поддержали разные блогеры и просто широкие массы инет-пользователей. В итоге у нас все получилось, и даже главный блогер нас поддержал. Медведев сказал: "Требуется введение индивидуального знака сотрудника полиции с указанием фамилии, личного номера". В закон попало "На форменной одежде сотрудника полиции, несущего службу в общественных местах, размещается нагрудный знак, позволяющий идентифицировать сотрудника полиции." (п.5 ст.25). 22 июля Нургалиев издал приказ "Об утверждении нагрудных знаков сотрудников полиции", согласно которому там будет не ФИО, а только "овал с номером".

Но на данный момент МВД не напечатало даже этих "овалов с номером" - сотрудники полиции остаются анонимными и каждый день нарушают закон.

Кому-то может показаться, что этот нагрудный знак - это ерунда какая-то: ведь сотрудники полиции убивают людей в отделениях, а мы возмущаемся по поводу какого-то нагрудного знака. Но именно в такой ерунде и проявляется отношение полиции к закону. Эту норму закона проще всего проконтролировать - либо нагрудный знак есть, либо его нет. И если все МВД тотально игнорирует данную норму закона, так же будут игнорироваться и все остальные нормы.

Начать добиваться соблюдения закона можно как раз с этого пункта. Более того, ношение нагрудного знака поможет опознавать полицейских, творящих беспредел. Помните, как мы все искали "жемчужного прапорщика"? Нагрудный знак решил бы эту проблему.

Но пока не будет общественного запроса, полицейские будут игнорировать закон. Так что у нас с Шурой Буртиным (журналистом "Русского репортера", автором расследования "Дальний отдел") возникла идея, как можно обозначить этот самый общественный запрос.

22 апреля мы хотим провести День проверки документов. Сейчас мы находимся на стадии планирования акции, но примерно это будет выглядеть так: будет несколько точек сбора людей, которые пойдут группами искать сотрудников полиции без нагрудных знаков, проверять у них документы и заполнять открытки-жалобы на нарушение закона.

Не рекомендуем делать это в одиночестве, так как среди сотрудников полиции встречаются агрессивные индивиды, общение с которым может вызвать проблемы. Каждая группа закончит акцию у почты (может быть, съедемся к Главпочтамту), где мы торжественно отправим открытки-жалобы в прокуратуру.

Подробнее про акцию можно прочитать в моем ЖЖ http://users.livejournal.com/_falkon_/518736.html или на странице события в Фейсбуке http://www.facebook.com/events/194775187304637/?ref=ts

Будем считать, что президент свое мнение высказал: кто не подает ходатайство, тот не подлежит помилованию. Это грубая юридическая ошибка, которую, вероятно, исправить в ближайшее время будет невозможно. Потому что, по всей видимости, и Путина, и Медведева учил один и тот же скверный преподаватель.

Медведев этой резолюцией сокращает свои собственные полномочия. Для примера рассмотрим абстрактный случай. Президент ведь получает информацию, в том числе и о судебных делах, из разных источников. Он нормальный человек, он может смотреть телевизор, читать газету. И его может заинтересовать информация о том, что где-то женщина, имеющая нескольких несовершеннолетних детей, была осуждена на очень большой срок и приговор вступил в силу. И что, президент скажет, что ничего не может сделать, потому что у него нет обращения этой женщины с просьбой о помиловании? Чушь!

В Конституции России, там, где перечисляются компетенции президента, говорится, что «президент осуществляет помилование» (статья 89). Точка. Что из этого следует? Что это собственное право президента и никакими условиями оно не ограничено. Если взять другие функции президента, прописанные в той же Конституции, то там написано, что он не назначает судей Конституционного суда, а представляет кандидатуры на утверждение Совета Федерации. Или представляет кандидатуры губернаторов на утверждение законодательных собраний регионов.

Те, кто имеет иную точку зрения, ссылаются на статью 50 Конституции, где говорится, что «каждый осужденный за преступление имеет право на пересмотр приговора вышестоящим судом в порядке, установленном федеральным законом, а также право просить о помиловании или смягчении наказания». И вот в это «имеет право просить о помиловании» они упираются.

Но это права не пересекающиеся. Конечно, осужденный имеет право просить о помиловании. Но где сказано, что для помилования должны быть выполнены оба условия? Если бы компетенция президента была сформулирована иначе, скажем, было бы написано: «Президент рассматривает ходатайства осужденных о помиловании и принимает по ним решения», - я бы сдался и сказал: да, эти статьи корреспондируют одна с другой. Осужденный имеет право подать ходатайство, а президент имеет право рассмотреть и принять решение. Но ничего этого нет. Это два независимых права.

Но с президентом кто ж поспорит? Да еще с президентом, который как бы чуточку президент, а по большей части не президент. И до 4 марта он таким был, а уж сейчас тем более.

Зачем он ограничивает свои полномочия? Да потому что ему совершенно ясно одно: без согласия Путина никакого решения принять он не может. А признать это вслух он никогда не сможет, поэтому находит любые отговорки.

Очень похожим образом поступил на днях Следственный комитет. Они отчитались президенту, что проверили по его поручению дела, которые были указаны в списке политзаключенных, где было также дело "ЮКОСа". И вдруг «установили», что эксперты, которые проводили экспертизу по второму делу "ЮКОСа", получали гранты от «Открытой России» - организации, получавшей деньги от "ЮКОСа". Это вранье в чистом виде, и это опровергли и Морщакова, и Федотов. И на сайте президентского совета можно найти заключения независимых экспертов, которые понятия не имели ни о какой «Открытой России» и изучали материалы независимо друг от друга уже после вынесения второго приговора. Что может сказать Следственный комитет – что они все наврали и все заключения неправильные? Значительно легче привести другой аргумент – все эксперты купленные!

То же самое и с Медведевым. Ему значительно легче дать отрицательную резолюцию на заключение об институте помилования, чем объяснять, что он просто никто. Что он не может осуществить никакого помилования, потому что Путин этого не разрешил. Это не медведевское дело, а путинское.

Законопроект №43851-6 предлагает изменить закон «О воинской обязанности и военной службе», с тем чтобы возложить на граждан, подлежащих призыву, обязанность являться в военный комиссариат для получения повесток для прохождения призывных мероприятий. Невыполнение этой обязанности авторы проекта хотят отнести к уголовно наказуемым деяниям:

«В случае неявки без уважительных причин в структурное подразделение военного комиссариата гражданина, подлежащего призыву на военную службу в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, для получения повестки военного комиссариата на мероприятия, связанные с призывом на военную службу, указанный гражданин считается уклоняющимся от военной службы и привлекается к ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации».

Основной смысл поправки заключается в том, чтобы облегчить работу военных комиссариатов по оповещению граждан, подлежащих призыву, о необходимости явки для прохождения призывных мероприятий. Причем достигается это ценой криминализации такого деяния, как неполучение гражданином повестки на призывные мероприятия. Таким образом, благодаря предлагаемым поправкам в российском уголовном законодательстве может появиться новое деяние, подпадающее под действие ст. 328 УК «уклонение от прохождения военной службы».

Авторы проекта предлагают «автоматически» считать лицо, не явившееся для получения повестки «без уважительных причин», виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 328. То есть фактически предлагается ввести презумпцию вины лица, не явившегося для получения повестки, в уклонении от прохождения военной службы, что прямо противоречит нормам Конституции и уголовного законодательства(ст. 5 УК, ст. 14 УПК) относительно презумпции невиновности. Этот принцип закреплен также в важнейших международно-правовых актах, в частности, в ч. 2 ст. 6 Европейской конвенции о правах человека, участницей которой является Российская Федерация.

Криминализация неявки за повесткой особо сомнительна ввиду повсеместного низкого уровня правовой грамотности и информированности российского населения. Обязанность информирования о необходимости такой явки возлагается на органы местного самоуправления и военные комиссариаты, однако эта норма носит общий характер и не может гарантировать результата.

Можно уверенно прогнозировать, что количество призывников, не явившихся в двухнедельный срок для получения повесток, значительно превысит число тех, кому на сегодняшний день в силу плохой организации работы эти повестки не могут быть вручены.

Многие вопросы, возникающие в связи с предложенным законопроектом, остаются неурегулированными. Так, не регламентируется срок явки за повесткой граждан, которые утратили основания для отсрочки позднее вступления в силу соответствующего указа о призыве, что открывает возможности произвола со стороны военкоматов (призывных комиссий) и является дополнительным коррупционным фактором.

Законопроектом вводится и новое основание ограничения свободы граждан. Такова норма о том, что гражданин, явившийся в военкомат, обязан находиться там до отправки к месту прохождения службы. Предлагается внести в п. 1 ст. 31 закона «О воинской обязанности и военной службе» следующее дополнение:

«...Граждане, подлежащие призыву на военную службу, обязаны явиться в указанные в повестке военного комиссариата время и место на медицинское освидетельствование, заседание призывной комиссии или для отправки в воинскую часть для прохождения военной службы, а также находиться в военном комиссариате до начала военной службы...»

Непонятно, кто же должен находиться в военкомате до начала военной службы — граждане, призванные на военную службу, граждане, получившие статус военнослужащих, или же все граждане, подлежащие призыву. Очевидно, что такая новация не соответствует международным нормам о правах человека, Конституции, а также законодательству, регламентирующему ограничение свободы передвижения.

Законопроект не только существенно ограничивает права и свободы граждан, подлежащих призыву, возлагает на них обязанность, суть которой регламентирована достаточно невнятно, но и страдает многими правовыми дефектами. Утверждение авторов о том, что данный проект не требует внесения изменений в иные нормативно-правовые акты, не соответствует действительности, поскольку ряд поправок, содержащихся в данном проекте, прямо противоречит действующему российскому законодательству.

Криминализация такого деяния, как неявка граждан в военкомат для получения повестки, несовместима с принципами демократического общества; она может привести к возбуждению огромного количества уголовных дел, что увеличит нагрузку на правоохранительные органы и судебную систему. Предлагаемые новации имеют серьезный коррупционный потенциал и никоим образом не совершенствуют систему и порядок призыва граждан на военную службу.

"И что смешно - министр мясной и молочной промышленности есть и очень хорошо выглядит", - удивленно говорил лет тридцать назад отечественный сатирик. Сегодня примерно с таким же удивлением можно констатировать, что при президенте России есть Совет по развитию гражданского общества и правам человека во главе с доброжелательным Михаилом Федотовым. Правда, выглядит он в последнее время не очень хорошо.

Г-н Федотов и его коллеги представили своему патрону рекомендации, смысл которых заключается в том, что президент по Конституции имеет право помиловать заключенного, не дожидаясь его просьбы. Именно так советовали президенту поступить по отношению к Михаилу Ходорковскому, Платону Лебедеву и другим осужденным по, мягко говоря, сомнительным приговорам. Рекомендации были разработаны по желанию самого главы государства, и это поддерживало оптимизм в исстрадавшихся душах пропагандистов "медведевской оттепели".

Но, как сказано у другого сатирика, "какой репримант неожиданный!" Дмитрий Анатольевич к советчикам не прислушался. "Президент в своей резолюции указал, что он не понимает, почему он должен миловать человека, который у него не просил о помиловании", - сообщил прессе г-н Федотов. И озадаченно добавил: "Мы ему представили мнение десяти специалистов в области конституционного права. Он с ними не согласился".

Уже не в первый раз гарант Конституции бесцеремонно продемонстрировал, что ни в каких советах по правам человека он не нуждается. А чтобы помиловать Ходорковского, ему нужны даже две просьбы - одна (публичная) от самого узника и другая (негласная) от старшего товарища: как на днях выразился Дмитрий Анатольевич по другому поводу, "ай трансмит зис информейшен ту Владимир". И понятно, что ни на одну, ни на другую просьбу рассчитывать не приходится.

А Михаилу Александровичу Федотову, если он не хочет снова попасть в унизительное положение, впору задать себе вопрос, сформулированный еще одним сатириком: "Зачем же тревожиться сочинять?"

2 апреля арестован известный уральский правозащитник Дмитрий Рожин. В настоящее время он находится в 27-й городской больнице, куда помещен по медицинским показаниям. Дмитрий является одним из руководителей и основателей общественной организации "Правовая основа". Еще один из ее руководителей - Алексей Соколов - был осужден по сфабрикованным обвинениям на 3 года лишения свободы.

По странному совпадению, уголовное дело в отношении Дмитрия Рожина было возбуждено 23 апреля 2009 года, в этот же день началось и уголовное преследование Алексея Соколова. Дело против Рожина было возбуждено через час после окончания пресс-конференции, посвященной общественному расследованию событий на дискотеке "Голливуд" в городе Первоуральск. Тогда погибло четверо подростков. Общественники установили, что трагедии бы не произошло, если бы на дискотеке дежурили сотрудники милиции.

Интервью с Дмитрием Рожиным

Прямая ссылка для скачивания: http://img.66.ru/mp3/0/1/94/19490.mp3