23 сентября в 15.30 в Савеловском районном суде Москвы будет слушаться иск компании "Теплотехник", которая заявила, что экологи своими действиями летом 2010 года "сорвали сроки работ" по вырубке Химкинского леса и тем самым нанесли ущерб в 8 миллионов рублей.

Это беспрецедентный случай: против российских экологов уже нанимались (тем же "Теплотехником") бандформирования, на них были брошены карательные отряды милиции и ОМОНа, а сейчас их решили наказать огромными денежными штрафами.

Мы, защитники Химкинского леса, считаем, что данный суд является лишь продолжением террора против экологических активистов. Цель его понятна: 20 сентября лидеру движения в защиту Химкинского леса Евгении Чириковой позвонили представители "Теплотехника" и предложили отозвать иск - при условии если экологи "не будут больше препятствовать работам по рубке леса".

Мы считаем все работы, проводившиеся летом 2010 года в Химкинском лесу, незаконными, а сумму иска в 8 миллионов – абсолютно необоснованной. Коалиция экологических организаций "За леса Подмосковья" (в составе которой "Гринпис", WWF, Центр охраны дикой природы, Союз охраны птиц России, защитники Химкинского леса, СоЭС) уже выступила с заявлением, в котором назвала процесс возмутительным. Коалиция указала, что ответчиками по этому иску должны быть также президент России Дмитрий Медведев, который остановил вырубку леса и тем самым нарушил сроки работ "Теплотехника", и партия "Единая Россия", которая своим обращением это инициировала. Позиция коалиции по суду изложена здесь.

Сегодня коалиция опубликовала также заявление о слушаниях в Общественной палате в связи с Химкинским лесом, где одним из главных предметов обсуждения была коррупция в судебной системе.

Приходите на суд, чтобы лично увидеть систему российского правосудия в действии, услышать нелепые аргументы уничтожителей природы и узнать, сколько в рублях стоит защищать свое право на здоровую окружающую среду.

Адрес Савеловского районного суда: ул.Бутырский вал, д.7.

Некоторые сомневаются в невиновности Сутягина. И это их право. Александр Подрабинек пишет: «Уже несколько месяцев длится острая полемика вокруг Игоря Сутягина и его дела». На самом деле никакой полемики, тем более острой, нет. Было продолжение примитивных «наездов» Юлии Латыниной, начавшихся вскоре после вынесения приговора Сутягину и продолжающихся, с некоторыми техническими перерывами, по сей день.

Это были наезды как на Сутягина, так и в скрытой форме на тех, кто аргументированно выступал с опровержениями обвинений, – адвокатов и правозащитников. Не исключено, что в большей степени это было направлено на последних, так как сам Сутягин уже был выведен за пределы активного полемического пространства. Адвокаты по понятным причинам ограничивались чисто юридическими аспектами дела, которое фактически носило не юридический, а политический характер и было заказным в рамках репрессивно-политической концепции власти: враждебное окружение, внутренние враги, кругом шпионы.

Подтверждением может служить публичная активность самых высоких чиновников чекистского ведомства. Вот, например, сам прежний директор ФСБ Николай Патрушев: «В октябре 1999 года был задержан сотрудник Института США и Канады РАН Сутягин. В ходе расследования вскрыты факты шпионской деятельности его связи - американского гражданина Джошуа Хэндлера, специалиста по ядерной безопасности, находящегося сейчас в США. Предварительно установлено, что Хэндлер получал от Сутягина секретную информацию о ВС России и передавал ее разведорганам США. К сожалению, некоторые журналисты, не зная об этом, в публикациях показывают Сутягина как «честного и мужественного гражданина, выступающего за демократические свободы».

Глупее не придумать. Такого обвинения Сутягину не предъявляли. Выходит, что это чисто политическая декларация высшего функционера ФСБ и жесткое указание на осуждение любой ценой.

По-человечески можно согласиться, что многие десятки публикаций с разоблачениями следствия, послушного суда с участием чекистов-присяжных и понятливых прокуроров раздражали ФСБ и серьезно подрывали их и без того хилое реноме. Но не до такой же степени, чтобы говорить такие глупости.

Для того чтобы понять всю надуманность обвинения, вполне достаточно почитать определение Калужского областного суда от 27 декабря 2001 года. Тогда, после тщательного судебного следствия, судья Гусев совершенно отчетливо сказал, что предварительное следствие ФСБ никаких доказательств вины Сутягина не дало. Определение по делу Сутягина в первом судебном процессе по своей сути было приговором тем, кто сфабриковал это дело – чекистам.

Можно много говорить о «вине» Сутягина, но лучше, чем это сделано в определении Калужского областного суда, не скажешь. Надеюсь, что цитаты помогут понять истину и не сильно утомят читателей.

Судья Гусев отмечал: «Формулировка обвинения, данная в обвинительном заключении, не может существенно отличаться от предъявленного обвинения, и ухудшать положение обвиняемого. Эти положения закона по данному делу выполнены не в полной мере. В нарушение указанных требований закона формулировки обвинения в постановлении о привлечении Сутягина И.В. в качестве обвиняемого от 19.09.2000 г. (том 1 л.д. 166-177) и обвинительном заключении (том 12) приведены неконкретно. В указанных следственных документах приводится наименование тем, общие характеристики сведений, которые Сутягин, по мнению следствия, собирал, хранил и передавал либо собирался передать, но не приводится конкретное содержание указанных сведений. То есть в этих процессуальных документах орган предварительного расследования не указывает, какие конкретно сведения по каждой из перечисленных тем, как установлено следствием, Сутягин собирал, хранил с целью передачи Ш. Кидду и Н. Локк, передавал или намеревался передать».

А вот как суд оценил любимую Латыниной тему о подводных лодках.

..."б) "Успехи Российского подводного флота в обнаружении подводных лодок противника", в частности, об акустических и иных методах обнаружения подводных целей, в том числе физических основах метода обнаружения целей но их кильватерному следу". Это из обвинительного заключения. По мнению следствия, Сутягин это передал Ш. Кидду и Н. Локк.

А вот это судья Гусев: «Такая формулировка обвинения не содержит конкретных сведений об акустических, тем более об "иных" методах обнаружения подводных целей, в том числе и о физических основах метода обнаружения целей по их кильватерному следу".

От себя могу добавить, что "физические основы" общеизвестны и о них можно прочитать в специальной литературе и в учебниках. Таких работ множество. Сошлюсь лишь на книгу Владимира Щурова («Векторная акустика океана»), но не потому, что она уникальна, а лишь потому, что Щурова, сотрудника Тихоокенского океанологического института ДВО РАН (Владивосток), пытались в то же время обвинить в разглашении гостайны, а затем в экспорте технологий двойного назначения. Щурова удалось отстоять: два года условно... Обвинения сыпались параллельно. Во Владивостоке кроме Щурова пытались обвинить сотрудников того же института Юрия Хворостова и Владимира Сойфера. В Красноярске – Данилов, в Новосибирске докторов наук Олега Коробейничева и братьев Олега и Игоря Мининых...

А вот еще одна из оценок определения: «Что касается формулировки обвинения в отношении сведений о закрытом наименовании двигателя, то и в постановлении, и в обвинительном заключении приводятся два взаимоисключающих вывода: название этого двигателя органы следствия указывают как в числе сведений, составляющих государственную тайну, так и в числе сведений, не составляющих государственную тайну, ничем не мотивируя свои выводы (том 1 л.д.174, 173; том 12 л.д. 14. 92, 94).

Ну, а это просто шедевр следствия:
«Выполняя задание Ш. Кидда и Н. Локк, Сутягин в период с 22 октября 1998 года по 15 января 1999 года (до чего точно! - Э.Ч.) собрал из открытых печатных изданий, а также иных неустановленных источников аналитические сведения о России, которые хранил по месту жительства и работы, а также запоминал их, с целью передачи иностранной разведке для использования их в ущерб внешней безопасности Российской Федерации».

Напоминает ежовские времена? Да. Но посмотрите, как замечательно это соответствует глубокой мысли Николая Патрушева: "главное внимание иностранных разведок в настоящее время уделяется сбору информации, характеризующей становление России как демократического государства в структуре мирового сообщества..." (тезисы выступления директора ФСБ Н. Патрушева на встрече с главными редакторами российских средств массовой информации 18 декабря 2001 года в информационном агентстве ИТАР-ТАСС). Разве может при этом следствие игнорировать «мудрые» указания руководства?

Здесь следует сказать, что никаких оперативных данных о шпионской деятельности Сутягина у ФСБ просто не было. Его примитивно обманули, сказав что это просто беседа, для того чтобы помочь ему, если вдруг он поймет, что его пытаются завербовать. Не чувствуя своей вины, под чаек с коньячком, Сутягин расслабился, проникся доверием к чекистам и открыто рассказал о работе с Alternative Futures. Впрочем, ему действительно нечего было скрывать.

А уж как делаются нужные тексты следователями, хорошо известно и по другим делам. Обвиняемого ученого спрашивают: "Скажите, а вы встречались с С."? Обвиняемый отвечает: "Да, я несколько раз встречался с С., ходил с ним в ресторан..." В протоколе пишут: "Да, я встречался с агентом такой-то разведки и ходил с ним в ресторан". Добавить просто нечего. Так делают «шпионов».

Вернемся к определению. Судья Гусев легко установил, что: «Вину Сутягина И.В. в сборе, хранении и передаче сведений Ш. Кидду и Н. Локк по конкретным темам следствие устанавливает в том числе и показаниями самого Сутягина... Как видно из материалов дела, наряду с объяснениями Сутягина И.В. в деле содержится 49 протоколов его допросов. При этом в обвинительном заключении не только не проанализированы, но даже и не приведены показания Сутягина об обстоятельствах сбора и хранения им сведений, а также о конкретном содержании указанных сведений».

Приведем наиболее типичные формулировки, которыми заполнено почти все определение:

«Какие конкретно сведения по этой теме, в каком объеме Сутягин собрал, хранил с целью передачи и передал Ш. Кидду, следователь ни в постановлении о привлечении Сутягина в качестве обвиняемого от 19.09.2000г. (том 1 л.д. 166-177), ни в обвинительном заключении не указывает». А действительно, зачем указывать? И так посадят!

А это уже специально для Александра Подрабинека:
«Что касается формулировки обвинения в отношении сведений о закрытом наименовании двигателя, то и в постановлении, и в обвинительном заключении приводятся два взаимоисключающих вывода: название этого двигателя органы следствия указывают как в числе сведений, составляющих государственную тайну, так и в числе сведений, не составляющих государственную тайну, ничем не мотивируя свои выводы (том 1 л.д.174, 173; том 12 л.д. 14. 92, 94)».

И далее: «По теме "Проблемы противоракетной обороны" в обвинении не приведены конкретные сведения "об исполнении договоров СНВ, ПРО", которые Сутягин собрал, хранил и передал». Но даже если бы были приведены, то разве открытые договоры и сведения об их исполнении могут быть секретом?

Судья отмечает: «В обвинительном заключении приведены взаимоисключающие доказательства, касающиеся одних и тех же обстоятельств, которые не проанализированы и не получили никакой оценки следствия.

Так, Сутягину предъявлено обвинение в том, что он собрал, хранил и передал Ш. Кидду по теме «Варианты состава стратегических ядерных сил РФ на период около 2007 года» сведения, составляющие государственную тайну. При этом в обвинительном заключении приведено три доказательства: заключение комиссии экспертов 8 Управления Генерального штаба ВС РФ от 29 февраля 2000 года, согласно которому сведения по этой теме составляют государственную тайну и имеют гриф «совершенно секретно» (том 12 л.д. 47); показания эксперта Килессо Л.А., из которых следует, что сведения по этой теме не в полной мере соответствуют действительности, однако составляют государственную тайну (том 12 л.д. 49); заключение экспертной комиссии Генерального штаба ВС РФ от 17 августа 2000 года, согласно которому сведения по этой теме действительности в полном объеме не соответствуют и государственной тайны не составляют (том 12 л.д. 53).

Особенно впечатляет утверждение эксперта, что сведения не соответствуют действительности, но составляют государственную тайну!

Итог первого судебного процесса таков: «Таким образом, анализ постановления о привлечении в качестве обвиняемого от 19 сентября 2000 года и обвинительного заключения приводит суд к выводу о том, что предъявленное Сутягину И.В. обвинение в части содержания сведений о России, составляющих государственную тайну, и иных сведений, в сборе, хранении этих сведений по заданию представителей военной разведки США и передаче их представителям военной разведки США с целью причинения ущерба внешней безопасности Российской Федерации является неконкретным».

Впрочем, даже убрав более 90 процентов обвинений, ФСБ свою задачу выполнила и усадила Сутягина на 15 лет. Для этого просто потребовался нужный судья и соответствующая коллегия присяжных.

Только по воле случая, благодаря маразму чекистов, передвигающихся стадами, Сутягин оказался на свободе.

Вместо поздравления некоторые журналисты и правозащитники добровольно берут на себя обвинительные функции ФСБ и кричат вдогонку: ату его, он шпион! Он нас обманул! А он никого не обманывал. Молча сидел почти 11 лет за решеткой, хотя и не имел допуска к государственной тайне. Это означает, что он и в глаза не видел те перечни, в которых перечислены сведения, составляющие государственную тайну, так как ведомственные перечни сами имеют гриф «секретно». Гражданам без допуска не полагается знать, что на самом деле является у нас секретом.

А теперь вспомним некоторые выступления чекистов. Они многое проясняют. Вот начальник Калужского УФСБ Валерий Логинов (это они изловили «шпиона» Сутягина): «Для нас как органа государственной безопасности вскрытие акции шпионской деятельности - не только большой оперативный успех, но прежде всего получение данных о новых формах и методах проведения разведывательно-подрывной деятельности против Российской Федерации. Не скрываем, у каждого сотрудника Калужского управления такие результаты вызывают чувство гордости и удовлетворения, тем более что о них докладывалось президенту Российской Федерации».

Вот, оказывается, в чем дело! Доложили самому лидеру нации!

Не отстает и губернатор Калужской области Анатолий Артамонов: "Моя точка зрения не изменилась. Сам ход судебного заседания я комментировать не могу, так как не знаком с материалами многотомного дела. Виноват И. Сутягин с точки зрения закона или нет – решит суд. Но как человек и гражданин я считаю, что анализ стратегической информации, даже на основе открытых источников, и продажа результатов этого труда за границу – а И. Сутягин этого не скрывает и не считает зазорным – должен быть осужден. Перед обществом он виноват". Высокая правовая культура губернатора, правда?

А в заключение хотелось бы вернуться к причине всех этих шпионских дел и преследований ученых. Сегодня нет сомнений, что организатором шпионских дел и процессов является Путин. Мы неоднократно публиковали фрагмент выступления Путина 19 апреля 2000 года в Госдуме. Все прошло мимо. Повторим еще раз. Понять то, что он говорит очень важно.

"Прежде всего присоединяюсь к Евгению Максимовичу Примакову по поводу замечания в адрес членов Правительства, в том числе и министра иностранных дел. Если министр иностранных дел будет замечен в том, что он вне рамок своих служебных обязанностей поддерживает контакты с представителями иностранных государств, то он, так же как и любые другие члены Правительства, депутаты Государственной Думы, руководители фракций, так же как и все другие граждане Российской Федерации, будет подвергнут определенным процедурам в соответствии с уголовным законом. И должен сказать, что те последние мероприятия, которые проводятся в Федеральной службе безопасности, говорят нам о том, что это вполне возможно. Это первое".

Так что же это означает? Какие последние мероприятия? Мне кажется, что в известном Уголовном кодексе (может быть, есть какой-нибудь секретный уголовный кодекс?) нет даже упоминания об уголовной ответственности за общение с иностранцами. Но ведь не зря же Путин говорит, что это вполне возможно. Означает это только одно: людей, обвиненных в государственной измене, сажали или пытались посадить на самом деле за общение с иностранцами, но подбирали им для этого легальные статьи Уголовного кодекса, связанные с общением с иностранцами (госизмена, разглашение гостайны, экспорт технологий двойного назначения). Похоже, что Путин просто проговорился.

Так вот, последними «мероприятиями» ФСБ в то время были посадки ученых. Делать это было достаточно просто: ученые действительно достаточно широко общались с иностранными коллегами.

Важно заметить, что наезды на ученых не прекратились и сегодня. С апреля 2010 г. в Лефортовской тюрьме сидят два профессора Балтийского государственного технического университета - Евгений Афанасьев и Святослав Бобышев. До сих пор за решеткой остаются Валентин Данилов, Игорь Решетин, Сергей Визир, Михаил Иванов, Иван Петьков. Их дела столь же доказательны, как и «дело» Сутягина.

Сомневаться не вредно. Но публиковать свои обвинительные сомнения нужно тогда, когда они превращаются в доказательства. Иначе это очень похоже на то, что делали следователи ФСБ.

Сутягина усадили на основании сомнений. Сотрудник ФСБ, выступавший в качестве эксперта, убедительно доказал это, сказав примерно следующее (смысл совершенно точен): - на основании анализа имеющихся материалов можно предположить, что Alternative Futures является подразделением американской военной разведки. Вот так, на основании предположений и сомнений, Сутягин и превратился в политического заключенного. Оправдывать сегодня иллюзионистов из ФСБ безнравственно.

В Российской империи цензура была, хотя, судя по историческим результатам, недостаточная. И, что уж там, иной раз хочется записаться в горячие приверженцы сего института. Например, когда под видом произведений искусства в музее Сахарова выставляют бездарные пакости в духе незабвенного Минея Губельмана, более известного как Емельян Ярославский. Когда такое происходит, очень хочется, чтобы запрет на оскорбление чувств верующих существовал и чтобы кто-нибудь за это отвечал. Но... Датские карикатуристы до сих пор рискуют поплатиться жизнью за свои рисунки. Вольному воля, а мои симпатии здесь никак не на стороне оскорбленных верующих. Ну ни в малой степени.

Ссылка

Навеянное

- А что, если мы попросим этих англичан продать нам бутылку портвейна? - предложил Блезуа.
- Продать? - изумился Мушкетон, в котором пробудились его старые мародерские инстинкты. - Видно сейчас, что ты еще мальчишка и не знаешь как следует жизни. Зачем покупать, когда можно взять и так?
- Взять так, - отвечал Блезуа, - то есть присвоить себе добро ближнего своего? Ведь это запрещено, кажется.
- Где это запрещено?
- В заповедях божьих или церковных, уж не знаю наверное, а только помню, что сказано: "Не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего".
- Ты совсем еще ребенок, Блезуа, - покровительственным тоном заметил Мушкетон. - Совсем ребенок, повторяю еще раз. Скажи-ка, где в Писании сказано, что англичанин твой ближний?
- Этого действительно не сказано; по крайней мере, я что-то не помню, - отвечал Блезуа.
- Если бы ты, вроде меня или Гримо, десяток лет провел на войне, мой дорогой Блезуа, ты научился бы делать различие между домом ближнего и домом врага. Я полагаю, что англичанин есть враг, а портвейн принадлежит англичанину, и, следовательно, он принадлежит нам, так как мы французы. Разве ты не знаешь правила: все, что ты взял у неприятеля, - твое?

Александр Дюма. "Двадцать лет спустя"

Завтра пройдет пикет против гомофобного мэра Москвы Ю. Лужкова. В связи с тем, что мы считаем, что мэр Лужков стоит за похищением Николая Алексеева, лидера правозащитного движения Gayrussia, мы обращаемся к правозащитному и гражданскому сообществу Москвы с просьбой поддержать нашу акцию протеста. Бандитская московская власть, терпя поражение в правовом поле, решила перевести битву в более привычную для себя среду, пытаясь разобраться с известным гей-активистом "по понятиям". Сегодня с этим столкнулся Николай Алексеев, завтра столкнется любой гражданин.

Мы выступаем не только против преступной гомофобной политики Лужкова, но и против всех злоупотреблений и преступлений, допущенных им на занимаемом посту. Мы уверены, что лозунг "Лужкова в отставку!" уже неактуален; мы выходим с лозунгом "Лужкова на нары!".

Мы выходим с лозунгом "Лужков - гомик" не для того, чтобы прибавить акции остроты и юмора, мы хотим заставить Лужкова на себе испытать последствия решений своих карманных судов. Мы призываем жителей Бутово выйти с лозунгом "Лужков жлоб" - эпитет, которым он наградил граждан, отстаивающих свои права.

От коррупции, жадности и неограниченной власти московского градоначальника намучились и настрадались многие, и поэтому мы призываем выйти 21 сентября к памятнику Юрию Долгорукому всех, кто так или иначе пострадал от его действий.
"ЛУЖКОВ - ГОМИК!"
"РАВНЫЕ ПРАВА ДЛЯ ВСЕХ!"
"ЛУЖКОВА НА НАРЫ!"
"ТРЕБУЕМ РАССЛЕДОВАНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ПОХИЩЕНИЯ НИКОЛАЯ АЛЕКСЕЕВА! ВИНОВНЫХ- К ОТВЕТУ!"
"ПРЕВРАТИМ 21 СЕНТЯБРЯ В РОССИЙСКИЙ СТОУНВОЛЛ!"

Мы, представители российских неправительственных организаций, занимающихся вопросами противодействия коррупции и защитой прав человека, хотим выразить большое удовлетворение тем, что наши предложения и обращения наших коллег к корпорации Microsoft были наконец-то услышаны. Мы искренне приветствуем заявление Вице-Президента и Генерального консультанта Microsoft Брэда Смита, размещенное 13 сентября 2010 года на официальном блоге компании. Microsoft сделал достойные выводы из сложившегося положения, когда представители корпорации в российских регионах оказались вовлечены в ситуации, связанные с политически мотивированными уголовными преследованиями в отношении общественных организаций и средств массовой информации. Адекватные и своевременные меры, объявленные в заявлении г-на Брэда Смита, помогут восстановить репутацию Microsoft и разрядить возмущение действиями ряда представителей компании, которое имело место среди неправительственных организаций и журналистов в России.

Со своей стороны, мы готовы разрабатывать предложения и помогать в реализации новой политики Microsoft в России. Для нас важно, чтобы предложенная компанией новая автоматическая лицензия для НПО и некоторых видов СМИ стала реальностью. С помощью данной лицензии изъятие техники правоохранительными органами под предлогом защиты интересов Microsoft должно стать невозможным. Мы приветствуем тот факт, что руководство компании публично заявило о принципиальной невозможности участия представителей корпорации в подобных «силовых» действиях на территории России.

Мы полностью поддерживаем и предложение помощи в виде бесплатных правовых консультаций для тех НПО и малых СМИ, которые продолжают оставаться под уголовным преследованием, а также в случаях повторения таких ситуаций с другими организациями в будущем. Мы открыты для любых дальнейших переговоров в отношении реализации новой стратегии корпорации, а также по организации совместных просветительских мероприятий в связи с новой политикой Microsoft, равно как и противодействием программному пиратству в нашей стране. Возможно, стоит обсудить создание постоянной консультативной площадки крупных правообладателей, в первую очередь Microsoft, и ведущих неправительственных организаций и масс-медиа для совместных действий по продвижению международных стандартов прав человека и противодействия пиратству в России.

Выражаем надежду, что руководство корпорации также рассмотрит возможность применения данных закономерных изменений в стратегии работы Microsoft с НПО и малыми СМИ на территории других государств – членов Содружества независимых государств (СНГ) в связи с не менее уязвимым положением гражданского общества в этих странах.

Оперативные и адекватные действия руководства американской корпорации могут стать примером для подражания для других крупных правообладателей, которые также работают с частными юристами в регионах и чья продукция пользуется успехом на территории России — компаний Adobe, Corel и других. Как демонстрирует пример корпорации Microsoft, необходимая и законная борьба с распространением пиратской программной продукции не должна сопровождаться нарушением прав на свободу ассоциаций и свободу слова.

С благодарностью и надеждой на дальнейшее сотрудничество,

Центр антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл — Р»

Международное Молодежное Правозащитное Движение

Московская Хельсинкская Группа

Центр развития демократии и прав человека

Комитет «Гражданское содействие»

Институт прав человека

Самарская региональная общественная организация "В защиту прав избирателей "ГОЛОС"

Краснодарская краевая общественная организация «ЭТнИКА»

18 сентября мы опять вышли к российскому консульству в Киеве.
Первая акция солидарности с химкинскими заложниками прошла 2 августа, тогда мы пытались передать в посольство стекло, взамен разбитых, на стекле было написано небольшое обращение к российским властям. На этот раз решили обойтись без обращений и символических подарков, все равно их у нас не принимают.



Со второго августа в России произошло много всего: массовые аресты на антифашистских концертах, избиения и пытки, в ходе которых у людей пытались выбить хоть какие-то показания против Леши и Максима, покушения на известных антифа-активистов. Прослушка телефонов и слежка за друзьями и близкими арестованных. Процитированный нами на баннере лозунг, с которым демонстранты шли к химкинской мэрии, оказался пророческим.
А вот саму вырубку леса, с которой все и начиналось, остановили, власти пришлось переиграть уже принятое решение. Зародившаяся в Химках "Стратегия 28" показала свою эффективность.
И это чрезвычайно испугало власть имущих. Тот факт, что множество организованных молодых людей, готовых рисковать своей жизнью и свободой за идею, не преследуя личной выгоды, не имея лидеров и покровителей, способны выйти на улицу и в самой радикальной форме потребовать справедливости - ввергает в ужас тех, кто привык все мерить категориями выгоды, целесообразности, денег, власти.

Немного фотографий с пикета:


Общий план.


Группа участников акции показывала, что именно происходит сегодня в России.


Получилось весьма реалистично.

На сегодняшнем пикете к нам подходил любопытствовавший милиционер и долго пытался понять, "кто у вас главный" и "кто вас организовывает". Не верил, когда отвечали, что главного, нет и пытался задавать этот вопрос всем присутствовавшим, вдруг кто-то да проговорится. Те же вопросы задают и нашим друзьям в России, только их при этом избивают, душат и травят слезоточивым газом.
Оказывается, существует сила, которую нельзя купить, которую невозможно запугать или обезглавить. Можно только лишь перебить нас до последнего человека. Но и на этот случай у многих из нас заготовлены запасные варианты.

Официальные заявления СКП по поводу расследования дела о смерти Сергея Магнитского противоречат друг другу и выглядят обескураживающе.

Напомню, что почти год назад после вмешательства президента Дмитрия Медведева СКП был вынужден возбудить по факту гибели Магнитского в СИЗО уголовное дело. Сделано это было весьма неохотно, а потому уж очень «коряво». Уголовное дело было открыто в связи с предполагаемой халатностью работников СИЗО. В таком виде оно было нежизнеспособно, что было очевидно каждому, кто хоть немного был знаком с обстоятельствами дела. Не может быть никакой халатности там, где был ясный и твердый умысел.

Магнитский умер не по «недосмотру», а наоборот, потому что за ним слишком пристально присматривали. Ему совершенно сознательно ухудшали условия содержания, чтобы принудить к даче «нужных» показаний. С этой же целью, когда он заболел, ему стали отказывать в предоставлении адекватного лечения. В общем, этого никто особенно и не скрывал. Решения принимали следователи и оперативники, исполнителями были тюремщики, в том числе в белых халатах.

С самого первого дня расследование напоминало дурной фарс. Это было подобие спектакля, в котором следователь ходит по комнате, где на полу лежит труп с простреленной головой, но он его не замечает, а тщательно осматривает печку на предмет утечки угарного газа, которым, не дай Бог, убитый мог отравиться.

Этому спектаклю положила конец Людмила Алексеева, которая уже в марте 2010 года, не дожидаясь окончания фарса, назвала вещи своими именами: убийц – убийцами, мошенников – мошенниками. Алексеева направила в СКП заявление о возбуждении уголовного дела не столько против исполнительных врачей, сколько против отдававших им приказы следователей. Она, сославшись на результаты работы Московской общественной наблюдательной комиссии, убедительно доказала, что Магнитский был сознательно умерщвлен заинтересованными в его гибели сотрудниками МВД, которые создали для него пыточные условия содержания в СИЗО.

На это заявление ответ по закону должен был быть дан в течение 3 дней. Ответ очень простой – да, основания начать расследование есть, или нет, расследовать здесь нечего. Это пока должно было быть решение о начале расследования, а не само расследование, которое, конечно, может тянуться бог весть сколько. Но это простое решение оказалось СКП не по зубам. Более того, оно ввело всю нашу следственную систему в ступорозное состояние.

Сначала заявление Алексеевой послали так далеко, как только было возможно. Оно оказалось у следователя Следственного отдела по Тверскому району г. Москвы с фамилией Трикуля. Дело это он обернул лихо. Вместо трех дней вышло три месяца, но ведь качественная работа требует много времени...

Следователь отдела СКП Трикуль, получив заявление Людмилы Алексеевой, отправил его на рецензию нескольким авторитетным экспертам, а именно: Олегу Сильченко, Артему Кузнецову и двум его подчиненным, непосредственно задействованным в организации ареста Магнитского. Отзывы были что ни на есть достойные – все вышеуказанные лица вину свою отрицали. Их доводы показались Трикулю столь убедительными, что он в возбуждении дела тут же отказал, сочтя, что расследовать совершенно нечего.

Не успела пресса объявить об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению Людмилы Алексеевой и общество разразиться негодованием, как последовало опровержение, и пресс-служба СКП заявила, что решением руководства это постановление Трикуля отменено.

На этот раз простодушным сотрудникам низового звена доверять не стали, а дело поручили одному из лучших следователей Сергею Голкину в центральном аппарате СКП. Но что может сделать даже самый лучший следователь, если задача поставлена не найти, а закопать поглубже, чтобы никто не отрыл?

У матерого следователя на раздумья ушли те же три месяца, что и у опростоволосившегося Трикуля, но итог оказался тем же - 7 сентября 2010 года глава СКП Бастрыкин заявил в отношении смерти Магнитского, что «учитывая выводы судебно-медицинских экспертов и специалистов Российского кардиологического научно-производственного комплекса минздравсоцразвития о причинах его смерти, нет оснований считать, что она связана с действиями должностных лиц, осуществлявших его уголовное преследование».

Это заявление вызывает очень много вопросов.

Во-первых, как такой вывод можно сделать именно на основании судебно-медицинской экспертизы? В конечном счете все люди умирают от остановки сердца - с этим не поспоришь. Весь вопрос в том, что эту остановку сердца вызвало. Магнитского не лечили, и он вследствие этого умер. Если бы его лечили и содержали в нормальных условиях (хотя бы в таких, как до июля 2009 года, когда его перевели в Бутырку и стали «прессовать»), он был бы жив. Какое отношение имеют выводы судебно-медицинской экспертизы к решению вопроса о том, что Магнитского незаконно арестовали, отказывали в предоставлении лечения, прописанного, между прочим, тюремным врачом, и создавали пыточные условия содержания?

Во-вторых, на экспертизу были направлены результаты вскрытия, проведенного тюремным паталогоанатомом сразу после смерти Магнитского. То есть это была вторичная экспертиза по документам и в рамках вопросов, заданных следователем. Напомню, в повторной независимой экспертизе прокуратура родным Сергея отказала. Что может вообще дать эта псевдоэкспертиза? Она обречена повторить выводы тех, кто делал вскрытие: в этих случаях, что у эксперта «на входе», то у него будет и «на выходе».

В-третьих, и это самое главное, а что собственно стало с заявлением Людмилы Алексеевой? До сих пор внятного ответа на ее заявление нет.

Итак, мы видим, как спланированно заходит в тупик направленное туда умелой рукой дело о халатности. Как и следует ожидать, СКП не находит никакой небрежности в действиях медиков. Это естественно, они ведь бездействовали. В то время как действовали правоохранительные органы. Но именно об этом и писала Алексеева, подавая свое заявление о возбуждении уголовного дела против сотрудников МВД в связи с незаконным арестом, пытками и умышленным убийством Магнитского. СКП продолжает по этому поводу хранить молчание, проверяет – забыла общественность о заявлении Алексеевой или нет. По реакции общества на заявление Бастрыкина - оказывается, не забыла.

Тут же делается шаг назад, и уже 16 сентября 2010 года СКП спешит успокоить тех, у кого оказалась хорошая память абсурдным по своему смыслу заявлением: хотя установлено, что никакой вины врачей и следователей нет, но дело о халатности будет продолжаться и продолжаться.

И снова ни слова о заявлении Алексеевой, год клонится к финалу, а матерые следователи все никак не могут принять решения – открывать или не открывать дело против следователей.

На самом деле все решения давно приняты. Конечно, никто ничего не хочет открывать. Цель у этого следствия одна – дело прикрыть. Но в условиях повышенного общественного мнения и непрекращающейся волны разоблачений сделать это непросто. Вот и вынуждено СКП забрасывать пробные шары, делая взаимоисключающие заявления: то объявит об окончании следствия, то сдаст назад и успокоит общественное мнение.

Расчет на самом деле прост. Это расчет на то, что все рано или поздно начнет забываться, другие трагедии вытеснят из памяти людей гибель Сергея, и тогда можно будет, наконец, свернуть это дело. Это напрасный расчет. Мы не смогли предотвратить смерть Сергея, но мы не дадим умереть этому делу. Никто не будет забыт, и ничто не будет забыто!

То, что написала Латынина о Сутягине – и в августе, и сегодня, – это какая-то работа, которую она должна выполнить, некая миссия. Почему-то она решила, что Сутягин – это такой оборотень от науки, она его даже ученым никогда не называет, называет аналитиком. Но это ее дело, и в общем-то суть не в этом.

Чаще всего, говоря об этом деле, ссылаются на материалы первого судебного процесса по делу Игоря Сутягина. Это материалы Калужского областного суда и, самое главное, определение Калужского областного суда. Других материалов нет.

Приговор по делу Сутягина имеет гриф "секретно" вопреки всем законам. Кстати, приговор Данилова имеет такой же гриф. То есть начиная с этих процессов суды стали по требованию ФСБ ставить гриф секретности на приговоры, хотя закон гласит, что приговор является открытым документом. Они дают открытый документ, но только с резолютивной частью, где есть некая преамбула, в которой как-то вскользь сказано, о чем вообще идет речь.

Главный минус определения Калужского областного суда состоит в том, что на основании его содержания резюме может быть только одно – оправдать Сутягина в связи с отсутствием доказательств вины. Но судья Гусев, который вел это дело, не написал этого, а написал другое: «В связи с тем, что серьезно нарушены права Сутягина, отправить дело на дополнительное расследование, а Сутягина оставить под стражей». Я считаю, что он все-таки совершил подвиг, потому что примерно 30 страниц его текста говорят о том, что никакого обоснованного обвинения и никаких доказательств вины Сутягина не существует.

Сутягин работал с Alternative Futures - ну и что? Кто не работает сегодня с иностранными партнерами? Да все работают. Утверждение Латыниной о том, что «Институт США и Канады – серая зона», - это вообще глупость, потому что Институт США и Канады создавался как организация, которая будет работать в области исследования российско-американских отношений на основе открытых материалов. И хотя этот институт всегда опекался большой армией гебешников, тем не менее он работал всегда с открытыми материалами.

Сутягин - ученый очень хорошего уровня, у него великолепная память. Я занимаюсь наукой три десятка лет с лишним, я знаю, как это делается чисто методологически. Так вот что я вам скажу: откройте книгу Сутягина «Стратегическое ядерное вооружение России», и вы увидите, что по каждой декларации, по каждому разделу там много страниц ссылок на источник – откуда взята информация, где и когда указанные сведения публиковались.

Весь первый процесс ни гебешники, ни кто-либо другой ничего не смогли сделать. А во втором процессе в состав присяжных были внедрены сотрудники спецслужб. Для чего? Если Сутягин шпион, положите на стол доказательства, и весь разговор закончится, и вся общественность замолчит. Но никто за эти десять лет на стол не положил доказательств вины Сутягина.

В Калужском областном суде выступал эксперт, сотрудник ФСБ. Его задача состояла в том, чтобы посмотреть на материалы дела и сказать, является ли Alternative Futures какой-то структурой каких-то спецслужб. Вот что почти буквально он ответил: «На основании имеющихся материалов можно предположить, что Alternative Futures является подразделением американской военной разведки». Ключевое слово здесь «можно предположить». 15 лет за предположения? Это разве доказательства? Это же смешно!

Почему все так уцепились за эту фирму? Да потому что, если она является подразделением американской военной разведки (а американская военная разведка не занимается агентурными делами), тогда можно Сутягину что-то вменять. Но никто же не доказал, что это подразделение хоть какой-нибудь разведки. Но даже и кроме этого нужно обязательно привести какие-то доказательства вины. Ни одного доказательства не было приведено.

А то, что сделала Марина Комарова – судья во втором процессе, в Московском городском суде, – так это просто ни в какие ворота, ни в какие рамки. Там суда вообще не было – сплошная абсурдная ситуация. Не было никаких доказательств того, что Сутягин занимался шпионской деятельностью. Все дело было построено на том, что рассказал гебешникам сам Сутягин. А он просто рассказал о том, чем он занимался на протяжении нескольких лет, ничего не скрывал, не считал нужным скрывать. А как они интерпретируют сказанное? Могу привести пример. Это не беседа Сутягина, это другая беседа.

- Скажите, вы встречались с Н.?
- Да, я встречался с Н., мы ходили с ним в ресторан.

В протоколе пишут: «Да, я встречался с агентом такой-то разведки Н. и ходил с ним в ресторан». Против лома нет приема, понимаете? У них в руках карандаш и бумага, и пишут они все что хотят.

Все рассуждения Латыниной о том, что Игорь преподавал офицерам и мог у них выяснить какие-то секретные сведения, - это все глупости. Когда она говорит, что он был фанатом атомоходов, – это тоже глупости. Если бы он был фанатом атомоходов, любил бы эти подводные лодки, ему нужно было бы написать записочку в военкомат: «Хочу служить на подводных лодках, я физик». И через год, пройдя подготовку в Обнинском центре, он бы носил погоны и служил на лодках.

Что касается наличия неких «секретных сведений», о которых пишет Подрабинек, то здесь есть два аспекта.

Часть первая. Судья Калужского областного суда пишет (цитирую по памяти): «В обвинительном заключении некоторые эпизоды отнесены экспертами к категории секретных, однако другие эксперты, рассматривающие те же эпизоды, говорят, что они не являются секретными и сведения по ним могут быть получены из открытых источников». Так каким образом установлена секретность сведений? Секретно или несекретно? Не бывает так – то ли секретно, то ли нет. В деле есть заключения и о том, что сведения секретны, и о том, что несекретны. Разные эксперты по-разному их оценивали. Но не это главное. Главное, что источниками информации, о которой шел спор, были опубликованные открытые материалы. Вот о чем речь.

Часть вторая. Если что-то опубликовано в открытой печати, то уже не имеет никакого значения, секретно оно или не секретно.

Вот, к примеру, я в данный момент не имею допуска к закрытым материалам, но когда-то имел. Есть закон о государственной тайне, есть указ президента о том, что может быть засекречено, и есть еще ведомственные акты. В каждом ведомстве есть перечень сведений, составляющих государственную тайну, и этот перечень является секретным. Когда я имел допуск, мне выдавали этот перечень, я его читал и расписывался. И вот тогда я нес ответственность за разглашение того, что в этом перечне имеется.

Сутягин не имел допуска к закрытой информации, нигде не мог подписать документ, что несет ответственность за разглашение. А самое главное – он не знал содержательно, что же туда входит, что является секретным, а что не является, и он не обязан этого знать. Он ориентировался на открытые материалы, брал информацию из различных военных изданий, начиная от газет «Красная звезда», «Авиация» и так далее. Это уже было опубликовано!

Сутягин цитировал того, кто опубликовал материал. Почему же человек, опубликовавший статью, если она содержит секретные сведения, не сидел рядом с Сутягиным? Нельзя судить за цитирование открытых материалов, даже если они совершенно секретные, какой бы секретностью они ни обладали. Нельзя, потому что это уже открытый материал. Кто его опубликовал, почему опубликовал, сознательно или несознательно, по ошибке – надо разбираться. Но Сутягин опирался только на открытые материалы, это можно сказать совершенно твердо. Потому что он не имел допуска и доступа к закрытым материалам.

Вот некто Аверкиев еще десять лет назад сказал, что, хоть и много дали Сутягину, но все равно нельзя было публиковать такие сведения. Что значит нельзя публиковать? Откуда это абсолютно совковое суждение? Нельзя же так! Особенно если человек считает себя гражданским активистом и правозащитником. Есть же какие-то пределы этого маразма.

Подводя итог, хочу сказать, что Латынина совершенно негодными средствами взялась за Сутягина. То, что подключился Подрабинек, меня очень сильно огорчает, очень сильно. И печально, что журналисты никак не могут остановиться и продолжают всю эту историю.

Игорь должен сесть и написать все сам, ведь он носитель материала. Это должна быть книга, ее автор – обвиняемый, отсидевший десять лет по сфабрикованному делу человек. Он знает все, а самое главное – он специалист в своей области. Он должен написать подробнейшим образом, рассказать в деталях, как им получалась информация и как следователи писали свои бумаги.

Ведь дело сфабрикованное, а это является уголовным преступлением! В первом процессе было 106 пунктов обвинения. 101 потом сняли. Это что такое? На каком основании? Ведь они же хотели его посадить за 106 пунктов, притащили это в суд. Слава богу, попался судья Гусев, который 101 пункт снял. А если бы сидела Комарова? Она бы проштамповала все 106 пунктов, и будьте здоровы – 20 лет.

Есть еще одна маленькая деталь. Прокурор в первом процессе, при 106 пунктах просил для Сутягина 14 лет. Потом, когда 101 пункт убрали, прокурор на втором процессе просил для Сутягина больше – 17 лет. А наш замечательный суд дал 15 лет – то есть больше, чем просил за 106 пунктов калужский прокурор. Занятная арифметика.

Психологически я понимаю то, что Игорь замолчал. Он вырвался из этой клетки, он обалдевший совершенно. Но тем не менее, когда на него наезжают, почему бы не ответить? При том, что, насколько я понимаю, импульс для этих наездов обычно исходит из вполне определенной точки Москвы.

Пятеро педагогов-художников судятся со своим работодателем, Московским государственным университетом печати. Двое из них, Владимир Шишков и Владимир Косынкин, были незаконно лишены доцентства и уволены. Остальные - Юрий Чувашов, Александр и Николай Котляровы - были обвинены в пьянстве со студентами и лишены зарплаты.

Конфликты между ректором университета А. Цыганенко и художественно-графическим факультетом, на котором работали эти преподаватели, происходят давно и постоянно. Руководство уже полтора года пытается избавиться от художников и превратить старейший факультет графического искусства в очередные курсы компьютерного дизайна.

Дизайнерам ничего кроме компьютера не нужно, обучать их модно, быстро и денежно. А учителя старой школы требовали, чтобы условия обучения художников не ухудшались: были сохранены большие светлые классы рисования, живые модели, мастерские литографии и офорта. Резкие протесты художников против деградации их факультета бесили руководство, привыкшее к выполнению приказов подчиненными. Не ожидало оно и иска со стороны учителей.

Художники народ не прагматичный, им ничего бы не удалось доказать суду, если бы не помощь профсоюзного деятеля Сергея Храмова, который выступил в суде в качестве общественного защитника. Храмов безвозмездно представлял интересы учителей и на данный момент уже выиграл дело Владимира Шишкова. 8 сентября студенты, пришедшие поддержать своих учителей, громко аплодировали решению суда.

Решение суда в деле «о пьянстве» будет озвучено на следующем заседании. Троим преподавателям, оставленным без зарплаты, начальство университета дало понять, что лучше уволиться по собственному желанию. По нашим сведениям, полученным из адвокатских кругов, адвокат Буянова, которая представляет университет, за один день получает около двух тысяч долларов. Такой гонорар равняется учительской зарплате за полгода.

Действующие лица:

Начальник отдела кадров университета Николай Бурыхин не скрывает негативного отношения к уволенным.

Представители университета почему-то даже не сомневаются в своей правоте.

Общественный защитник Сергей Храмов, лидер Российской партии труда, представляет на судах интересы уволенных работников.

Общественный защитник Сергей Храмов, лидер Российской партии труда, представляет на судах интересы уволенных работников.

Адвокат университета Ольга Буянова так и не смогла объяснить, за что лишили доцентства преподавателя Шишкова.

Если бы преподавателя Шишкова уволили, большая часть студентов не смогла бы защитить свои дипломные работы.

Художник Владимир Косынкин ради преподавания отказался от собственных выставок. У студентов он всегда был одним из любимейших учителей.

Свидетельница из администрации Татьяна Буревич красочно описывала попойку заслуженных преподавателей со студентами.

Следующее заседании состоится в Коптевском районном суде 23 сентября в 14:00, в зале N 219.

Даже если учителя выиграют процесс, спасет ли это старейшую школу книжного графического искусства? Школа, зародившаяся во ВХУТЕМАСе и оформившаяся в тридцатые годы, может не пережить наших дней.

Конечно, статья в New York Times слегка запоздала, потому что обращение к "Майкрософту" от нас было в апреле. Но и сейчас не слишком поздно. Если "Майкрософт" осуществит все те подвижки, о которых написано в официальном блоге компании, - автоматическая бесплатная лицензия для НКО и СМИ, запрет юристам организации участвовать в рейдах, бесплатные юристы, которые будут предоставляться тем НКО и СМИ, к которым все-таки будут предъявлены претензии, – это же будет счастье какое-то!

То, что мое дело было лучше всего описано и освещено с помощью сайта солидарности, который был создан и поддерживался командой по защите правозащитников, сыграло очень большую роль. Все документы, все, что было выложено, журналисты видели и читали, в том числе и журналист из New York Times. Когда он звонил и брал у меня интервью, он сказал, что много информации почерпнул с сайта, и очень благодарил за такое подробное освещение дела – с документами, конкретными предложениями, описанием каждой из сторон, расшифровкой судебных заседаний, обращениями "Мемориала", Transparency, МХГ.

Я довольна тем, как все вышло. Мы разделили все эти направления – по "Майкрософту", по Союзу криминалистов. И по "Майкрософту" мы добились того, чего хотели, - для всех. Не напрасны были усилия Вики Громовой, Димы Макарова, Сережи Сабанова из команды защиты правозащитников. Все бы у нас так пахали!

Кстати, я сегодня перевела статью того же автора из New York Times, который писал о преследовании инакомыслящих. Теперь он пишет о реакции Брэда Смита, вице-президента "Майкрософта".

Теперь, конечно, российским НКО и СМИ интересно, когда все это начнет действовать. Насколько я понимаю, американцы из "Майкрософт" договорились с Димой Макаровым о личной беседе по телефону где-то в 20-х числа сентября. Молодежное правозащитное движение "Майкрософт" в своем официальном блоге называет партнером в переговорах о совершенствовании своих новых стратегий. И хотелось бы думать, что уже с 20-х чисел можно будет с ними конкретно обсуждать планы по семинарам, где будет объявлено, как это будет действовать, что за лицензия, что за бесплатные адвокаты, как к ним обращаться если что. То есть хочется думать, что вместе с нами они смогут воплотить свои планы в жизнь достаточно быстро.