Сегодня в Москве пройдет масштабная акция в поддержку Таисии Осиповой.

Акция пройдет в новом формате. Подобного в Москве еще не было. Люди с одинаковыми плакатами «Свободу Таисии Осиповой» выйдут одновременно к каждой станции московского метро и будут стоять в одиночном пикете на протяжении часа - с 6 до 7 вечера.

Я внимательно изучил приговор Таисии. Основные эпизоды дела, сфальсифицированные ЦПЭ, судья объединил в один и квалифицировал как "приготовление" к совершению преступления. Даже не "покушение", а лишь "приготовление". То есть самого преступления не было, было лишь "приготовление" к нему. Несомненно, судья просто попытался спасти обвинение от провала. Сделал он это достаточно грубо, игнорируя все доводы защиты и вольно трактуя результаты судебного следствия. Но, видимо, единственным выходом для него было переквалифицировать обвинение. Правда, от идеи вынесения Таисии 10-летнего срока он не отказался. Видимо, такая была у него установка.

Приговор поражает цинизмом. Так, судья пишет: "... не имеет значения возможное наличие (либо отсутствие) у Осиповой корыстного мотива при совершении данных преступлений". То есть торговала (точнее, пыталась) из любви к искусству. Результаты полученных в суде распечаток телефонных соединений понятых, из которых видно несоответствие их реального местонахождения в дни контрольных закупок, судья игнорирует, предлагая доверять показаниям оперов и понятых-нашисток, а не аппаратуре аж трех операторов сотовой связи.

Там еще много всего, но, пожалуй, самая издевательская фраза: "...суду не представлено доказательств, подтверждающих бы нуждаемость Катрины по состоянию ее здоровья в неотлучном постоянном уходе со стороны какого-либо взрослого родственника, а тем более со стороны именно матери ребенка". Это он к тому, что Таисии невозможно предоставить отсрочку исполнения приговора до достижения ребенком 14 лет. Дочери председателя иркутского областного избиркома Шавенковой, убившей одного человека и покалечившей другого, можно предоставить такую отсрочку, а Таисии нет. Ведь она же никого не убила - значит, будет сидеть.

После вынесения Таисии реального приговора многие стали понимать, насколько это серьезно. Ее делом заинтересовался ряд известных журналистов, в том числе Юлия Латынина. Спасибо ей за интерес к делу. Я пытался коротко изложить для нее историю с Таисией, и у меня получился следующий текст, который я решил здесь привести. Может, он поможет хотя бы в первом приближении разобраться в деле Таисии тем, кто с ним не знаком. Получилось немного суховато и с юридическим уклоном.

"Чтобы все было понятнее, я должен начать с предыстории. Очень кратко. В 2003 году Таисия публично отхлестала гвоздиками по лицу губернатора Смоленской области В.Н. Маслова, бывшего главу местного УФСБ, за год до этого пришедшего к власти в области на волне "чекисткого" реванша. Было за что... Про это тогда много писали. Вот тут текст, объясняющий этот поступок, и фото. Таисия тогда получила год условно по ч. 1 ст. 318 и приобрела большую известность и всеобщую любовь в Смоленске, так как губернатора Маслова ненавидели все.

РУБОП местный включился в борьбу против нас примерно с 2002 года. Тогда были попытки первых провокаций. До этого нами занималось только местное ФСБ. После Таисиной акции с цветами РУБОП значительно активизировался. Я и Таисия с середины 2002 года в основном находились в Москве, так как я входил в центральное руководство организации (тогда еще не запрещенной НБП). Но мы с ней часто возвращался в Смоленск, по разным причинам.

В середине 2005 года Таисия примерно на год переехала в Смоленск в связи с рождением ребенка, так как она, как и я, была прописана там. Тогда же, в 2005-2006 годах, и произошла первая серия провокаций против нас. Нападение на квартиру, незаконные задержания и т.д. Со второй половины 2006 года жена полностью вернулась в Москву, где и находилась до 2008 года. Я в те годы входил в исполком коалиции "Другая Россия" и оргкомитет "Марша несогласных".

В 2008 году Таисия была вынуждена переехать в Смоленск в связи с проблемами со здоровьем и необходимостью пользоваться детской поликлиникой и детсадом по месту прописки. Примерно в то же время от активной политической деятельности она отошла, сосредоточившись на воспитании ребенка.

В связи с распадом коалиции "Другая Россия" в 2009 году возникла идея создать одноименную партию. Летом 2010 года в Москве был проведен учредительный съезд партии "Другая Россия", одним из руководителей которой я и стал. Осенью того же года мы готовили документы для регистрации партии в Министерстве юстиции, которые планировали подать в конце ноября. На мне как на координаторе всей региональной сети организации лежала основная задача по сбору необходимых документов для регистрации.

Примерно в конце октября 2010 года Таисия позвонила мне из Смоленска и рассказала, что к ней домой приезжала ее знакомая, которая сообщила, что знакомые ей лично сотрудники милиции из областного УВД склоняют ее к осуществлению провокации против Таисии. Они уговаривали обвинить Таисию в продаже наркотиков, а также подкинуть наркотические средства в дом. После этого эта девушка приезжала к Таисии еще несколько раз в течение ноября. Последний раз, 21 ноября, она сообщила, что "приехали какие-то люди из Москвы" и требуют немедленно осуществить данную провокацию.

23 ноября днем Таисия пропала с телефонной связи. Я не смог ей дозвониться. Поздно вечером она позвонила мне из Заднепровского РОВД Смоленска и успела сообщить, что "в дом подбросили наркотики, тут люди тобой очень интересуются".

Первое, на что я обратил внимание, что дело о наркотиках официально вел Центр по противодействию экстремизму, а понятыми при всех "закупках" в течение месяца выступали практически одни и те же девушки - как потом выяснилось в суде, члены местных организаций МГЕР и "Наши".

В приговоре судья, конечно, переврал многое и закрыл глаза на важное, а также исказил смысл ряда документов. Но, видимо, от приговора и надо "плясать", чтобы разобраться в судебном следствии и аргументах сторон. Отмечу несколько моментов.

1. Основные четыре эпизода дела, "подготовленные" ЦПЭ (три якобы эпизода закупок и "найденные" в доме наркотики), судья был вынужден объединить в один - "приготовление к сбыту" - и запросить по ним один срок как за единственный эпизод. Это произошло потому, что в суде все обвинение стороне защиты удалось разбить - могу это подтвердить материалами судебного следствия.

2 "Эпизод" от УФСКН (покушение на сбыт) возник в деле менее чем за неделю до окончания предварительного следствия и являлся подстраховочным для ЦПЭ. Что и подтвердилось при допросе свидетелей от УФСКН в суде. Таисию тогда вывезли из тюрьмы и БЕЗ АДВОКАТА провели опознание с "засекреченным" свидетелем от УФСКН.

3. Засекречивание свидетеля "Тимченковой" (от ЦПЭ), равно как и засекречивание свидетеля "Звягина" (от УФСКН) ничем не обосновано.

4. Наркоманией Таисия не страдает. Ни в крови, ни в моче ее никаких следов наркотиков в тюрьме обнаружено не было. Документ об экспертизе сфальсифицирован на стадии следствия, как и ряд других. Судья трижды отказал в ходе судебного следствия в обследовании Таисии на предмет наркозависимости.

5. Добытые в суде доказательства (телефонные соединения понятых в дни закупок) показали, что их местонахождение не соответствует оформленным при закупках актам (где указано время и место их оформления).

6. В суде выявилось наличие в деле поддельных документов, в частности, отрицательной характеристики на Таисию от местного участкового. В суде он пояснил, что никаких характеристик на Таисию не подписывал, лично ее не знает, в том районе никогда не работал, из органов уволился за полгода до подписания "характеристики" и подпись не его.

7. В судебном следствии была установлена ложность показаний понятых и оперативников по обстоятельствам обыска в доме благодаря просмотру видеозаписи с обыска. На записи видно, что оперативный работник, "обнаруживший" наркотики, находится в этот момент в кухне без присмотра, в то время как понятые, Таисия и следователь находятся в комнате, из которой кухня не просматривается вообще. Помимо этого, все понятые и оперативники отрицали наличие в доме еще кого-то кроме Таисии и ребенка - но там был еще посторонний человек, Антон Мандрик. Даже судья в приговоре это признал, но не дал оценку показаниям четверых понятых, трех оперативников и следователя, которые при повторном допросе в суде дружно заявили, что "не заметили" в доме, состоящем из одной комнаты и кухни, молодого человека, скованного наручниками.

8. В судебном следствии было установлено несоответствие показаний засекреченного свидетеля "Тимченковой" ПО ЭПИЗОДАМ ВСЕХ закупок фактическим обстоятельствам дела - достаточно прочитать ее показания.

9. Имеющаяся в деле аудиозапись телефонных переговоров якобы Таисии (почему-то только за единственный день - 6 сентября 2010 г.), изученная экспертами, не установила наличия на ней ни голоса Таисии, ни разговоров о наркотиках, при этом установив признаки монтажа. В приговоре судья обошел этот факт.

10. Суд отказал стороне защиты практически во всех ходатайствах (не менее 60): о проведении дактилоскопической экспертизы и экспертизы пото-жировых следов на изъятых наркотиках, о проведении следственного эксперимента на месте предполагаемого совершения преступления, о проведении медицинской и наркологической экспертизы Таисии, о запросе телефонных соединений понятых по эпизоду УФСКН, о запросе телефонных соединений оперативных сотрудников (для рассмотрения в закрытом режиме), о вызове в суд ряда свидетелей и о повторном вызове в суд свидетелей, чьи показания были поставлены под сомнение в ходе судебного следствия, о проверке всех свидетелей на детекторе лжи".

Я описал Юлии Латыниной далеко не все моменты в деле. Не рассказал про выступления в суде оперативников и понятых. Про грубые уголовно-процессуальные нарушения в деле, в том числе и по химическим экспертизам. Про серьезные нарушения при проведении обыска и на следствии и много чего еще. Все это трудно сразу изложить. Я попытался объяснить хотя бы малую часть. Только выступления стороны защиты в прениях занимают не менее 50 листов печатного текста. Не меньше возражений можно написать на текст приговора.

Приговор Таисии ею самой и адвокатами был обжалован еще во время новогодних праздников.

Четыре года назад, начиная проект Грани-ТВ, я разрывался на части, тщетно пытаясь успеть всюду, где происходит что-то для нас важное. Сегодня снимают все и вся, и можно слегка расслабиться.

Но все-таки мне очень жаль, что я не доехал до Смоленска, когда судили Таисию Осипову. Дикий приговор, вынесенный ей, побуждал что-то сделать. Когда в начале суда мы делали свой первый "заочный" материал, видеосъемок из Смоленска просто не было. И о Таисии говорили ее муж и бывшие политзечки. Оказалось, что съемок нет и сейчас. Я не знаю, почему.

Я не знаю, почему даже немногочисленная демократическая пресса не раскрутила это дело. Почему общество прошляпило его так легко. Возможно, виной тому - "провинция" (ну лень нам потратить несколько часов на дорогу!). Может, потому что нацболы до сих пор остаются для многих чужими и подозрительными. А может, дело в страшном слове "наркотики". Я не раз встречал сомнения: "А вдруг там и вправду что-то было..." Конечно, у всех - дети, и не дай Бог!

Да и мне самому нужно было погрузиться в разные судебные дела, побывать в роли и журналиста, и свидетеля, чтобы прийти к удручающему выводу: я не могу верить НИ ОДНОМУ вердикту нашего суда. Даже если он на самом деле справедлив. Поучаствовав в нелепом "манежном" деле, я не могу не сомневаться теперь в делах националистов. Хочется верить, что Тихонов и Хасис несут заслуженное наказание, но я не могу. Я вообще не знаю, сколько на наших зонах реальных преступников. И сколько их гуляет на свободе...

Это вообще самое ужасное, что происходит сегодня с нами: невозможность отделить правду от лжи. И не только в суде.

А наркотики - это не впервой. Три года назад я снимал нацболку Людмилу Харламову с таким же делом. И новосибирского художника-неформала Артема Лоскутова. Говорят, наркотики "решают" не только политические дела, но и любые, когда "посадить надо", но не за что...

И вот, думая о Таисии, мы вспомнили о других молодых людях, столкнувшихся с машиной нашего "правосудия". Я надеюсь, что именно им доступна эта задача: отделить правду от лжи. Девочке Каролине из Барнаула, которая "все равно будет!". И еще тем, кто "снимает все и вся", решая ту же задачу. Ведь, что бы ни говорил Чуров, никакому монтажу неподвластны лица и интонации живых людей, которых мы видим в этих сюжетах.

Им мы и посвятили этот небольшой фильм.

29 декабря 2011 года, в канун Нового года, судья Заднепровского суда города Смоленска Дворянчиков приговорил к 10 годам лишения свободы политзаключенную Таисию Осипову. Как нам кажется, дата вынесения приговора была выбрана не случайно – из расчета, что граждане, занятые подготовкой к семейному празднику, не будут протестовать в это неудобное время. Они ошиблись - и на следующий день, и 31 декабря во многих городах России люди вышли на акции поддержки, чтобы потребовать пересмотра уголовного дела и полного оправдания Таисии.

Новогодние праздники заканчиваются, и в первый рабочий день нам нужно напомнить власть имущим, что в этой стране есть гражданское общество, с чьим мнением им придется считаться. Сегодня одна из наших главных целей - донести до каждого эту ужасную и дикую историю полицейского беспредела.

10 января в Москве на один час мы выйдем на улицу, каждый к своей станции метро, с одинаковым плакатом - «Свободу Таисии Осиповой». Плакаты и листовки мы заранее заготовим и раздадим всем участникам, а для тех, у кого не получится их у нас забрать, мы выложим в сеть макет, который можно будет распечатать самим. В комментариях на Facebook и Вконтакте каждый, кто готов поучаствовать, должен отметиться, указав свою станцию метро. В том случае, если у какой-нибудь станции будет три-четыре человека, одному из группы нужно будет отъехать на соседнюю. Таким образом мы постараемся охватить все 185 станций Московского метрополитена в час пик.

Друзья, подключайтесь! Потому что «когда они придут за тобой, некому будет протестовать».

P.S. Одиночный пикет не требует согласования или подачи уведомления.

Вся информация по делу Таисии Осиповой: http://spasem.org/
e-mail: [email protected]

Наступающий год много хороших людей встретит за решеткой. Количество политзаключенных у нас, к сожалению, не убывает. Протестно-митинговая волна пока что не вразумила власть пересмотреть политику закручивания гаек и судебно-следственного беспредела, иными же словами – преступной античеловечности и жестокости.

Аресты за гражданские акции – еще один виток политических репрессий, причем сравнительно новый. Все-таки за митинги и пикеты крайне редко задерживали более чем на 3-5 часов с самых времен советского застоя. Теперь же это вошло у власти в привычку. Арест Ярослава Никитенко 25 декабря – это просто возврат к застою, когда сажали исключительно за правозащитную деятельность. И Никитенко сегодня – узник совести в чистейшем виде. Он был взят в тот момент, когда осужденного на очередные 10 суток Сергея Удальцова увозили под возмущенные возгласы общественности. Не за пикет, не за митинг, не за «Россию без Путина» – просто за то, что пришел поддержать другого незаконно осужденного. 10 суток, которые поучил Никитенко, – срок вовсе не маленький. Это – не «всего лишь», это целые 10 суток – за то, за что он ни на минуту не должен был быть задержанным. Новый год Ярослав Никитенко тоже встретит в неволе.

Во время судов над Удальцовым и Никитенко и Тверской мировой, и Тверской районный суды продемонстрировали еще больше хамства, чем ровно год назад – Хамовнический суд на приговоре Лебедева и Ходорковского. Туда хоть журналистов пускали за ограждения, здесь же журналистов выпихивали спецназовцы в масках.

Благо не задержали никого на стихийно образовавшемся митинге в защиту политзаключенных на Пушкинской площади 29 декабря, где собралось около 500 человек. Конечно, это не то количество, что было на двух недавних массовых митингах, но ведь люди шли сюда на пикет в защиту Сергея Удальцова, который не был санкционирован, а значит - мог быть жестоко разогнан. Полицейских автобусов вокруг Пушкинской площади стояло огромное множество, памятник и сквер со всех сторон оградили. У власти на этот раз хватило разума не разгонять людей, пустить их в сквер за ограждания, дать возможность провести спокойный митинг в формате встречи с депутатом.

Но на каждое обнадеживающее событие у нас пока что по несколько беспросветно-безнадежных. Так, на митинге прозвучала в какой-то момент радостная весть – выпущен на свободу Матвей Крылов. Хоть и осужден, хоть и приговорен – но все-таки не к лишению свободы. Но тут же пришла новость о задержании в Краснодаре гражданского активиста Сурена Газаряна, вышедшего на одиночный пикет в защиту Удальцова. Позже выяснилось, что Газаряна приговорили к штрафу в 2 тысячи рублей и в тот же день выпустили. Однако же арест и осуждение за абсолютно законную гражданскую акцию – унылый знак времени. Забавно, что Газаряна задержали в костюме Деда Мороза и вместе с ним – девушку в костюме Снегурочки.

Выступающие на митинге у подножия Пушкина в тревоге повторяли имя Таисии Осиповой, приговор которой вот-вот должен был прозвучать. И я не очень понимала, почему он до сих пор неизвестен – ведь вечер уже! Мне звонили из Смоленска в середине дня, говорили, что суд ушел на совещание, приговор вот-вот должен быть оглашен, и я удивлялась, почему до сих пор его не огласили.

Только поздним вечером мне пришла sms о том, что приговор Таисии огласили в 23.15 - 10 лет! Я была в шоке и тут же перезвонила в Смоленск, не зная, чему возмущаться больше - тому ли, что молодой женщине и маме малолетнего ребенка дали такой безумный срок, или же тому, что приговор, назначенный на 11 утра, огласили после 11 вечера. Мне рассказали, что тяжелобольную Таисию томили весь день в ожидании приговора в каких-то диких условиях, в клетке, в подвале... Судьи и работники суда ближе к вечеру устроили корпоративную новогоднюю вечеринку, шумно веселились и выпивали, в то время как на другом этаже люди сидели в ожидании приговора. В конечном итоге Таисия встретила свой приговор поздним вечером практически в одиночестве.

Что это – агония "правоохранительной" системы? Демонстрация силы и хамства в ответ на цивилизованный, мирный гражданский протест? Или же просто – полная потеря представителями власти человеческого облика?

Мне понравилось 29 декабря выступление молодого человека, отсидевшего срок в спецприемнике после митинга 5 декабря. Не отрицая необходимости гражданского протеста, он сказал, что перемены к лучшему можно начинать только с самих себя. Что у нас не будет добрых перемен, пока мы сами не станем лучше. Это верно. И в этом плане меня обнадежили лица людей, приходивших на массовые митинги в качестве рядовых участников – куда больше, чем поведение некоторых амбициозных участников протестов, устраивающих склоки за место у микрофона, грызню за лидерство (что смотрится особенно смешно в тот момент, когда ничего еще толком не добились).

В этом плане обстановка у микрофона на Пушкинской мне понравилась больше, чем на проспекте Сахарова. И хоть никогда у меня не было левых симпатий, но я не могу не отметить, что поведение левых сегодня куда более адекватно, чем некоторых правых. Выступавшие на Пушкинской Илья Пономарев, Олег Смолин, Борис Кагарлицкий не делали акцента на своей левизне, их выступления носили скорее правозащитный, чем политических характер, и с местом у микрофона здесь обращались куда более демократично. Не то важно сегодня, какие взгляды мы декларируем, а то, как мы делаем это, насколько цивилизованно, насколько вежливыми умеем быть с политическими оппонентами. Без этого не будет солидарности, а без солидарности – победы.

И не могу в этой связи не выразить респект Удальцову. Вдохновляет, как из левого радикала этот человек эволюционировал в настоящего поборника социализма с человеческим лицом, в социалиста западного образца, протест которого исключает призывы к классовой ненависти, к противозаконным действиям. Особенно ярок его последний призыв не вредить несчастной Боровковой. Я очень не хочу, чтобы Удальцов продолжал свои сухие голодовки. Он должен беречь свое здоровье, он должен жить. Такие люди очень нужны сегодня обществу.

Будем помнить сегодня обо всех, кто встречает Новый год в застенках без вины, всех политзаключенных, особенно о тех, кто уже отсидел немалые сроки. Ни одного без вины осужденного, ни одного без вины в неволе – вот первый лозунг, который нужен нам сегодня.

И будем прежде всего людьми – без этого ничего не добьемся.

(Об общественной реакции на очередной арест Сергея Удальцова по решению судьи Боровковой)

Суд во всем мире является независимым, и его решения не могут подвергаться сомнению и тем более резкой критике.

Ссылка

То, что творят московские полицейские и судебные власти в отношении координатора Левого фронта Сергея Удальцова, не может быть охарактеризовано иначе как циничное издевательство над правом и изощренная жестокость. Причем это становится тенденцией. Схожая ситуация возникла вокруг сотрудника петербургского «Мемориала» Филиппа Костенко, который также получил «автоматом» второй административный арест, так и не выйдя с первого.

Истории с Удальцовым и Костенко, безусловно, наиболее вопиющи, но отнюдь не случайны. Они являются закономерным проявлением работы отлаживавшейся много лет системы полицейского и судебного произвола в отношении гражданских активистов. Эта система ставит записанное в Конституции право граждан на публичное выражение их гражданской позиции в полную зависимость от усмотрения начальства. Любое публичное выражение политических взглядов без специального на то соизволения властей трактуется как правонарушение и автоматически считается основанием для обязательного задержания. В качестве такого «несанкционированного» выражения взглядов полиция рассматривает всего лишь физическое присутствие гражданина в определенное время в определенном месте. Все задержания участников «несанкционированных акций» проводятся с грубейшими нарушениями прописанной в законе процедуры (издевательски образцовое «задержание по всем правилам» под телекамеры Ильи Яшина в Петербурге лишь подчеркивает абсолютную незаконность сотен других задержаний). И никакие усилия правозащитников до сих пор не заставили полицию прекратить практику серийной фальсификации рапортов и протоколов на задержанных. Суды же автоматически «принимают на веру» показания подставных свидетелей из «правоохранительных органов» и просто не принимают во внимание никакие доказательства лживости этих показаний.

Это весьма разветвленная система, в которую вовлечено большое количество людей, повязанных круговой порукой. Если этот конвейер беззакония не будет остановлен и сломан, никакие свободные и честные выборы невозможны в принципе. Любой, кто намерен их добиваться, должен для себя это четко уяснить.

Я не хочу повторять высоких слов о том, что если мы за суетой выстраивания всевозможных политических комбинаций, тактик и стратегий будем забывать о наших товарищах, оказавшихся под непосредственным ударом репрессивной машины, то грош нам всем цена. Это вещи самоочевидные для любого нормального человека. Я хочу сказать о другом. В деле Сергея Удальцова как в капле воды отразились все приемы и методы сложившейся системы произвола. Если удастся заставить власть признать факт беззакония по отношению к Удальцову, это будет заметным шагом к слому всего конвейера беззакония.

Я предлагаю создать «Комитет Удальцова». Не «Комитет за освобождение Удальцова», потому что он должен будет продолжить свою деятельность и после освобождения Сергея. Не «Комитет солидарности с Удальцовым», потому что он должен будет взять на себя координацию кампании солидарность со всеми участниками протестов, подвергшимися беззаконию со стороны полиции и судов. Именно просто «Комитет Удальцова». Благодаря своей принципиальности, последовательности, упорству и мужеству Сергей Удальцов по праву стал символом противостояния системе лжи и насилия.

Этот комитет мог бы объединить самых разных людей: левых и правых, умеренных и радикальных, системных и несистемных. Политиков, правозащитников, деятелей культуры, гражданских активистов. Его задача - добиваться пересмотра дела Удальцова и других граждан, задержанных и осужденных за участие в так называемых «несанкционированных акциях. Добиваться расследования деятельности должностных лиц, совершивших беззаконие в отношении Удальцова и прочих. Добиваться их отстранения от должностей и наказания. Самостоятельно собирать и предавать огласке факты полицейско-судебного произвола в отношении «несогласных». Координировать широкую общественную кампанию протеста, начиная от написания обращений и кончая акциями гражданского неповиновения. Эта кампания станет органической составной частью общей кампании за отстранение от власти тех, кто положил ложь, жульничество, беззаконие и насилие в основу всей системы управления современной России.

За то небольшое время, пока мы - Геннадий Строганов, Федор Ходьков и я - отбывали арест в спецприемнике на Симферопольском бульваре за акцию у Госдумы 21 декабря, мировой судья Ольга Боровкова окончательно превратилась в звезду российского правосудия со знаком минус.

Начав свою звездную карьеру с незаконного осуждения Эдуарда Лимонова, Ильи Яшина и Бориса Немцова за участие в акции на Триумфальной площади 31 декабря 2010 года, Боровкова успешно продолжила ее в течение года, превратившись в символ «басманного правосудия» почище самого Данилкина. Апофеозом стал последний 10-суточный вердикт еле живому Сергею Удальцову, который пришлось подкреплять заявлением Торшина, Ассоциации молодых юристов и интервью газете «Известия».

Сомнений в том, как вершит правосудие Боровкова, не осталось, видимо, уже ни у кого - тупо штампует приговоры, игнорируя факты и доказательства, а то и вообще отказывая в приобщении их к административному делу. Однако всегда интересно взглянуть на ДОКАЗАТЕЛЬСТВА преступного поведения судьи. Сегодня одно такое доказательство я продемонстрирую вам на примере своего ареста.

На акции у Госдумы в день первого заседания нового состава парламента было задержано не менее 24 человек. Задержанные были распределены по трем автозакам и доставлены в Тверское, Мещанское и Таганское ОВД. В ОВД большинству оформили статью КоАП «участие в несанкционированном митинге», после чего отпустили.

Однако по чьей-то злой воле в каждом отделении один из задержанных был назначен на роль «паровоза», которому намеренно оформлялась статья КоАП 19.3 (сопротивление сотрудникам полиции), позволяющая закрыть человека на срок до 15 суток. В Таганском ОВД «паровозом» был назначен я, в Тверском – заявитель акции Геннадий Строганов, а в Мещанском – активный участник множества несанкционированных акций Федор Ходьков. В итоге, переночевав каждый в «своем» отделении, мы встретились утром в коридоре Тверского суда, перед дверью, где судит мадам Боровкова.

Первым она осудила Гену – шесть суток ареста. Вторым Федора – тоже шесть. Они настолько потрепали ей нервы, что в моем судебном заседании она уже срывалась на крик. Впрочем, не на меня, нет. На группу поддержки – правда глаза колет. На меня срываться ей было незачем, ибо я вообще отказался участвовать в процессе, ввиду полной бессмысленности этого действа.

Так вот, самое интересное выяснилось некоторое время спустя, когда я от скуки стал изучать в камере постановление о своем аресте. В резолютивной его части мною были обнаружены... следы двух предыдущих приговоров, только что вынесенных Боровковой:

1) Несмотря на верно указанную (мою) фамилию, я был назван Федором Сергеевичем (осталось от приговора Ходькову).

2) Копия постановления «направлялась для исполнения» не в Таганское ОВД, куда де-факто я был доставлен после суда, а в Тверское – куда поехал Строганов.

Лицезреть этот шедевр копи-паста вы можете ниже. Читайте под словом «ПОСТАНОВИЛ».

Кстати, менты, когда спохватились, пытались забрать у меня этот документ. Сначала аккуратно, как бы не придавая этому значения, потом агрессивно, оказывая давление. Оба раза неудачно. Может, кто понимает, почему они так волновались? Может, это улика?

Вчера Тверского мирового суда судья Комлев без защиты и свидетелей дал мне 10 суток ареста в спецприемнике. Сегодня оттуда меня с конвоем и в наручниках привезли в Тверской районный суд.

В коридоре я увидел очень много своих друзей и знакомых - их не пускали в зал. Но больше всего мне понравились маски-шоу в здании суда – множество спецназа, в черных масках и с автоматами!

Наконец в зал пустили мою маму, депутата муниципального собрания Наталью Чернышеву и двух журналистов. Кроме них в зале четыре бойца спецназа и два полицейских из конвоя. Боже!

Я узнал фамилию судьи – это Криворучко, про которого мне уже рассказывал мой защитник (по другим делам) Андрей Маргулев. Сегодня меня защищает Елизавета Приходина. Первым ходатайством Елизавета Александровна просит пустить людей в зал. Криворучко сказал, что мест для них нет. Затем защитница попросила вызвать свидетелей защиты. Суд постановил ходатайство удовлетворить частично и допросить Марию Попову.

Перерыв.

Ознакомился с делом.

Я дал объяснение, что считаю свое задержание и осуждение совершенно незаконными. Ко мне в суд не допустили защиту. Где масса видеозаписей, о которых говорил мент Карташов? Суд не нашел возможности их получить.

Почему в ходе «массовой акции» четырьмя автобусами ОМОНа был задержан только один человек? Почему «публичная акция с целью привлечения внимания граждан» проходит в безлюдном переулке в восемь часов вечера? Эти мои вопросы проникновенно заслушал Криворучко.

Марина Попова говорит, что не слышала, чтобы я что-либо выкрикивал. Марина говорит, что сотрудники никому ничего не предъявляли. Непосредственно момент задержания она, к сожалению, не видела, видела только, как меня тащили.

Вызов другого свидетеля – Надежкиной суд, к сожалению, не поддержал. Еще Марина сказала, что остальных задержанных почему-то отпустили. Елизавета Александровна считает, что меня задержали потому, что я известный экологический активист.

У меня не было ни разу административных арестов, и нет никаких оснований давать мне столь большой срок - 10 суток.

Судья ушел выносить решение. Я готов ко всему. Очень рад видеть моих друзей в здании суда. Большое спасибо. Как бы ни решилось, я с вами.

P.S. Арест оставлен в силе.

Теперь сыр-бор может разгораться дальше из-за казуса с очевидно невменяемым левым активистом Удальцовым, которого твердая судья Боровкова, похоже, готова заморить до смерти, вместо того чтобы наложить снисходительный штраф и отпустить. Была бы вторая Валерия Ильинична, а теперь как бы не получился второй Хорст Вессель, непонятно кому нужный. Уж не власти – так это точно.

Ссылка

Сотрудники полиции, дежурившие у входа в мировой участок суда на Новой площади, пожали плечами, когда я приложила к стеклу запертой стеклянной двери пресс-карту и международную карточку журналиста. Мол, нам наплевать на законы о прессе, как и на все остальное кроме устных (и противозаконных) распоряжений начальства. Даже в помещение суда меня не пропустили.

Мне было странно, что у дверей суда стоит лишь горстка людей, не более 50 человек. А где же те десятки тысяч, что были на Болотной, на проспекте Сахарова? Противозаконное удерживание человека под стражей, череда откровенно сфальсифицированных судебных процессов и оголтелая жестокость в отношении гражданского активиста – это, на мой взгляд, куда более возмутительный беспредел власти, чем (даже!) наглый грабеж голосов на выборах.

Я-то подошла уже в темноте, а именитые лидеры в сопровождении телекамер – еще позже. Спасибо, однако, тем мужественным людям, что дежурили на морозе у запертых дверей суда с двух часов дня и до позднего вечера. Глядя на них, я вспомнила стояние диссидентов у судов, где шли политические процессы.

На тыщу академиков и член-корреспондентов,
На весь на образованный культурный миллион
Нашлась лишь эта горсточка больных интеллигентов
Вслух высказать, что думает здоровый легион, -

писал тогда Юлий Ким.

Сейчас другие времена. И молодежь, скандировавшая «Свободу Удальцову!», «Сережа, мы с тобой!», а также весело напевавшая, приплясывая на морозе, «Боровкова служит сатане», впечатления больной интеллигенции никак не производила. Однако хотелось бы, чтобы именно представителей интеллигенции – и научной, и творческой – было сегодня у подобных судов (судилищ!) гораздо больше.

Люди провожали лжесвидетелей возгласами «Позор!», а подъехавшую машину скорой помощи встретили аплодисментами. Скандированием «Позор!» была встречена и весть о прозвучавшем приговоре (на оглашение которого не пустили и тех, кто находился в здании суда). Удальцова же до машины скорой помощи и дальше, пока машина не скрылась из виду, провожали дружные возгласы «Свободу!»

Задержания начались именно в этот момент. Первым выхватили из толпы Ярослава Никитенко и втолкнули в стоявший неподалеку автобус. Затем уволокли в автобус, стоявший в проходе у здания суда, Александра Зимбовского и Александра Хатова.

Автобусы специально оборудованы: стекла черные, с какой стороны ни подойдешь – задержанных не видно. Благодаря звонку Зимбовского на мобильный я разобралась, однако, где они находятся, и стала искать чина полиции, отдавшего распоряжение о задержании. Полицейские разного звания, в избытке скопившиеся у места событий, молчали как рыбы, пока я не разглядела кого-то в погонах подполковника. В ответ на мои просьбы выпустить людей он стал заверять, что ничего не знает, только что подошел, будет ждать начальства. Вскоре к нему с теми же просьбами подошли Илья Пономарев с корочками депутата, Илья Яшин и еще некий человек, назвавшийся представителем префектуры. Подполковник долго мялся, потом куда-то отошел, с кем-то переговорил... Минут 10 спустя оба Александра были вызволены и выпущены. Ярослава Никитенко между тем под шумок с площади увезли.

Как выяснилось, Александра Хатова при задержании избивали, дважды с силой ударили по почкам, били по голове и по шее, так что у него осталась сильная головная боль. При том, что били-то полицейские молодые и ражие, у Александра же заметны возраст и седина.

Представитель префектуры умолял людей разойтись – мол, с этим условием людей и выпустили, - просил не собираться у ОВД «Китай-город», куда увезли Ярослава Никитенко: мол, ему пообещали, точно пообещали, что человека выпустят!

Да разве же можно таким обещаниям верить? На Ярославе отыгрались за все горячие возгласы у суда. Он получил сегодня те же 10 суток, что и Удальцов вчера, и будет отбывать их в спецприемнике на Симферопольском бульваре. А в Питере между тем осужден на очередные 15 суток сотрудник «Мемориала» Филипп Костенко.

Люди должны сегодня осознать важность борьбы за каждого невинно осужденного, за каждого незаконно задержанного. Акции в защиту политзаключенных должны сегодня собирать как можно больше людей. Пока власть позволяет себе вытворять то, что вытворяет она с Сергеем Удальцовым, пока полиция позволяет себе бить ни в чем не виновных людей, а судьи типа Ольги Боровковой – клеить беззаконные и бесчеловечные приговоры, никакая эйфория даже от стотысячных митингов не будет, увы, оправдана. И никакие перевыборы не помогут. Только прекращение политических репрессий и освобождение политзаключенных может стать началом добрых перемен.