"Радио Свобода" на днях обжаловало штраф за публикацию о "расстрельном" приказе Георгия Жукова. Это судебное разбирательство знаменует новый этап победобесной цензуры. О деле рассказывает автор крамольной статьи.

Симоновский райсуд Москвы 26 января признал "Радио Свобода" виновным в административном правонарушении и наложил штраф на сумму 3 миллиона рублей за мою статью. При этом все доводы защиты судом были проигнорированы, хотя и признавалось, что шифрограмма генерала армии Георгия Жукова, появившаяся не позднее 28 сентября 1941 года, об угрозе расстрела семей тех краснофлотцев, которые добровольно сдались врагу, известна по письму начальника Главного политического управления ВМФ армейского комиссара 2-го ранга Ивана Рогова члену ГКО и секретарю ЦК партии Георгию Маленкову от 5 октября 1941 года. В этом письме говорилось, что соответствующую директиву, объявляющую личному составу Краснознаменного Балтийского флота о расстреле семей в случае добровольной сдачи в плен моряков КБФ, начальник Политуправления Балтийского флота дивизионный комиссар Владимир Лебедев издал именно на основе жуковской шифрограммы.

Аутентичность письма Рогова судом не была поставлена под сомнение. И совершенно невероятно, чтобы Лебедев придумал шифрограмму Жукова. Правда выяснилась бы в течение нескольких дней, и подобное введение в заблуждение вышестоящего начальства могло грозить Лебедеву трибуналом. Изданная им директива была отменена 15 января 1942 года как незаконная, поскольку она противоречила приказу Ставки Верховного Главнокомандования № 270 от 16 августа 1941 года "Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия", где семьи предписывалось только арестовывать, если речь шла о добровольно сдавшихся в плен командирах или политработниках, либо лишать государственного пособия или помощи, если речь шла о красноармейцах. Следовательно, незаконной была фактически признана и жуковская шифрограмма. И тот факт, что подлинник шифрограммы до сих пор не найден, дела не меняет. Замечу, что в моей статье была гиперссылка именно на полный текст письма Рогова, который и доказывает существование соответствующего распоряжения Жукова. Экземпляры отмененных директив подлежали уничтожению. Вполне возможно, что заодно была уничтожена и вызвавшая к жизни эту директиву жуковская шифрограмма.

Суд также постановил, что "заведомо ложными" являются содержащиеся в моем тексте определения жуковского приказа - "драконовский" и "зловещий". Но как могут быть "заведомо ложными" оценочные авторские суждения? Получается, что маршал Жуков и другие советские полководцы Великой Отечественной войны превратились в икону и относиться к ним можно только с благоговением, ни в коем случае не подвергая критике их действия или черты характера.

В составленной для суда справке Роскомнадзора утверждалось, что "никаких личных оценок в отношении шифрограммы Г.К. Жукова автор статьи не приводит". Однако это прямо противоречит истине, поскольку слова "драконовский" и "зловещий" ни из какого документа не взяты и, следовательно, являются лишь моей личной оценкой жуковской шифрограммы, с которой любой волен соглашаться или не соглашаться. На утверждение защиты о том, что "текст шифрограммы нельзя считать ложным", Роскомнадзор возражает, настаивая, что "событие правонарушения" заключается в утверждении "Г.К. Жуков издал незаконный приказ о расстреле семей сдавшихся врагу", которое якобы не соответствует действительности. Однако ничего подобного в статье нет. О шифрограмме Жукова в ней говорится буквально следующее: "Жуков пошел еще дальше приказа № 270. 28 сентября 1941 года, будучи командующим Ленинградским фронтом, которому подчинялся Балтфлот, издал шифрограмму 4976, где говорилось: "Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны". Не знаю, был ли кто-нибудь из членов семей подлинных и мнимых перебежчиков расстрелян по этому зловещему распоряжению. Семьи красноармейцев и краснофлотцев были подведомственны не Жукову, а НКВД, которое в данном случае вряд ли бы стало исполнять жуковский приказ. Этот приказ, хотя он явно противоречил приказу № 270, который предписывал семьи перебежчиков только арестовывать, был отменен только в феврале 1942 года".

Здесь не говорится, что сама по себе жуковская шифрограмма непосредственно предписывала кого-либо расстрелять. Очевидно, для того чтобы расстрелять членов семей конкретных военнослужащих, требовались отдельные приказы о расстреле. В статье как раз и подчеркивается, что неизвестно, был ли кто-либо в действительности расстрелян на основании приказов, изданных по жуковской шифрограмме, и выражается сомнение в том, что кто-то в действительности мог быть расстрелян, поскольку уже очень скоро, 10 октября 1941 года, Жуков отбыл с Ленинградского фронта. Но жуковская шифрограмма и изданная на ее основе директива Политуправления Балтфлота давали возможность издания подобных приказов. Рогов как раз был обеспокоен тем, что эта директива предусматривала более суровые репрессии семьям перебежчиков, чем приказ № 270, и в итоге в январе 1942 года она была отменена. Следует подчеркнуть, что для того же Лебедева Жуков являлся начальником и жуковская шифрограмма воспринималась им как подлежащий исполнению приказ.

Роскомнадзор утверждает, что "информация об отмене "приказа" Жукова является ложной". Однако в статье имеется в виду отмена директивы Политуправления Балтфлота, основанной на жуковской шифрограмме. Ошибкой является только мое утверждение, что отмена произошла в феврале 1942 года, тогда как в действительности это случилось 15 января 1942 года. Однако в этой ошибке трудно усмотреть какой-то криминал.

Роскомнадзор настаивает, что из письма Рогова невозможно понять, полный ли текст шифрограммы Жукова там цитируется и кому она адресована. Но из того факта, что на основе шифрограммы была издана директива, текст которой известен, можно заключить, что она содержала прямое указание командованию Батфлота, которое и было выполнено.

Также Роскомнадзор утверждает, что директива Лебедева "носила лишь политико-просветительский характер, направленный на проведение агитационной работы среди военнослужащих". Хорошенькая агитация! Шифрограмма Жукова и повторяющая ее текст директива Лебедева - это не агитация и пропаганда, это прямая угроза военнослужащим, которые должны понять, что их семьи становятся заложниками, чья судьба напрямую зависит от поведения их близкого в бою. Повторяю, у нас нет доказательств, что кто-нибудь был расстрелян по этой директиве, но у нас также нет доказательств, что никто не был расстрелян. Здесь нужны дальнейшие исследования. Хотя замечу: чтобы такие угрозы действовали, кого-нибудь для примера частенько расстреливают.

Впереди апелляция в Московском городском суде. Так что история с жуковской шифрограммой еще не закончена.