Обращение группы "Христианское действие"

Мы, христиане разных конфессий, возмущены попыткой убийства оппозиционного политика Алексея Навального, его противозаконным лишением свободы, репрессиями в отношении его сторонников и жестоким разгоном мирных акций в его защиту.

Опираясь на доступные всем людям чувства справедливости и милосердия, мы публикуем данное обращение, которое предлагаем подписать всем людям доброй воли вне зависимости от их религиозных взглядов.

В первую очередь мы обращаемся к представителям силовых структур: если вы думаете, что избиения и массовое нарушение прав граждан, вышедших на улицы в январе 2021 года, - просто эпизод вашей службы, это не так. Избивая и запирая их, вы убиваете остатки человеческого в себе и уничтожаете страну. На основании ваших фальшивых рапортов суды штампуют решения, назначая участникам акций до 30 суток ареста. По вашей вине люди рискуют остаться без работы, получают непосильные штрафы, томятся в душных помещениях без еды и питья, невзирая на возраст, пол, состояние здоровья. И при этом вы их даже не помните, они для вас - масса. Между тем они такие же люди, как и вы, такие же граждане страны.

Нельзя бесконечно издеваться над народом, который годами не может ответить вам ничем более серьезным, чем бумажный стаканчик или снежок, брошенный одиночкой. Столкновения, если они и бывают, всегда единичны, и чаще всего их провоцируете вы. Подумайте, ведь вы за много лет не встречали массового силового отпора и даже не знаете, что это такое!

Мы хотим напомнить о том, что если терпение народа закончится, в этом будут виновны не злодеи, не террористы, а в первую очередь те, кто "только выполняет приказ": полицейские, готовые обрушить дубинки на мирных граждан, судьи, прикрывающие своей мантией любое беззаконие, прокуроры, считающие, что их работа - добиться максимального срока вне зависимости от того, виновен ли человек, сотрудники спецслужб, использующие такие методы, как отравление и пытки, следователи, расследующие воображаемую угрозу от несовершенных действий, силовики всех мастей, свято уверенные в безграничности своих полномочий.

Остановитесь! Мы не хотим гражданской войны, к которой вы так упорно толкаете страну из года в год. Мы не желаем насилия, крови, ожесточения людей. Мы не желаем, чтобы вы испытали на себе то беззаконие, которое творите сегодня сами!

Вы так свято верите в силу дубинки, в силу приказа. Но эта сила может обернуться и против вас. У вас в руках рычаги власти, и от вас зависит, на каком языке будет говорить страна: на языке ненависти или на языке взаимного уважения.

Мы хотим отдельно обратиться к преподавателям: от вас зависит очень многое, вы можете защитить от отчаяния неокрепшие молодые души! Недопустимо отчислять из учебных заведений политически активную молодежь под давлением силовиков. Бороться за лучшее будущее - свойство молодости, которое нельзя задушить, и вы не должны оставить молодое поколение без той опоры, которую на всю жизнь дает образование. У вас в руках огромное богатство, вы владеете опытом множества поколений. Это опыт, в котором так нуждаются молодые люди сегодня. Говорите им правду, защитите их, подайте им добрый пример!

Мы обращаемся ко всем церковным деятелям, особенно к тем, кто имеет веский голос и авторитет: скажите свое слово в защиту избиваемых! Не бойтесь! Когда, как не сейчас, вы можете свидетельствовать о действенности своей веры?

СПАСИБО ВСЕМ, КТО ЧЕСТНО ИСПОЛНЯЕТ СВОЙ ДОЛГ И К КОМУ НЕ ОТНОСИТСЯ ЭТО ОБРАЩЕНИЕ.

Мы помним о судьбе апостолов, один из которых, Петр, отрекся от учителя, другой, Павел, был гонителем христиан, и верим, что каждому из нас тоже открыт путь к обращению. Все мы имеем свободную волю и, покуда живы, можем поступать как люди, а не как винтики репрессивной машины!

Движение "Христианское действие"

Мария Рябикова

Елена Санникова

Григорий Михнов-Вайтенко

Дарья Масленникова

Елена Волкова

Лаура Федорова

Дмитрий Арсентьев

Татьяна Козлова

Евгения Хващинская

Дмитрий Федоров

Гаянэ Амрахова

Ольга Мазурова

Анна Кречетова

Марина Артамонова

Анна Неизвестнова

Владимир Мезенцев

ПОДПИСАТЬ ПЕТИЦИЮ

Пятница, вечер. У администрации президента, как всегда, одиночный пикет, только людей на этот раз очень мало, потому что все на Лубянке.

Выходит из перехода женщина, подходит к девушке с плакатом и спрашивает, как пройти на Лубянку. Никогда не участвовала в пикетах, но тут - не может уже молчать.

Подходят несколько молодых людей, один с плакатом, девушка сворачивает плакат и уступает ему место - все в порядке, пустовать эта площадка и сегодня не будет.

От администрации президента до Лубянки - пять минут ходьбы. Длинная очередь к тому центральному входу, перед которым проходит непрерывно сменяющийся одиночный пикет, тянется вдоль здания и заворачивает за угол - как же отчетливо напоминает эта картина события 30 октября 1989 года, когда по всему периметру здания КГБ на Лубянке встали люди со свечами в руках.

Очень многих из тех, кто стоит в этой очереди сегодня, тогда еще не были на свете, или они были малы, но достаточно и тех, кто мог запомнить тот день. Я встречаю в этой очереди не только тех, кто часто выходит на пикеты и бывает на политических процессах в судах, но и тех, кого совсем не ожидала здесь встретить.

"Болевой порог достигнут" - написано на одном из плакатов.

За углом по центру серого здания идет еще один пикет, и к нему тоже выстроилась очередь. И по углам этого здания тоже молодые люди с плакатами.

Полиция не вмешивается. Двое полицейских фотографируют у центрального входа людей с плакатами, стараясь не мешать фотокорреспондентам.

Да, пытки и методы следствия - из 1937-го. Жестокость приговоров - из сталинских лет, хладнокровная неумолимость следствия и суда - из "застойной" эпохи, сила гражданского протеста - из перестроечных лет, но это - не 37-й, не 65-й и не 89-й. Это - наше время, когда может пробудиться гражданское общество и выйти с протестом к Лубянке - и в это же время могут кого-то пытать под следствием или в зоне.

Остается только надеяться, что если не смолкнет этот протест, то хотя бы ребят из вымышленной и сфабрикованной этой "Сети" спасти удастся.

Фото автора

Движение "Христианское действие" выступило с призывом к христианам всех конфессий защищать узников совести. Это заявление было составлено после того, как со стороны представителей Московской патриархии посыпались нападки на священников, написавших письмо в защиту Константина Котова и фигурантов "московского дела".

Заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Московского патриархата Вахтанг Кипшидзе назвал письмо священников попыткой заняться правозащитной деятельностью, а значит - политической, а значит - борьбой с властью. А борьба с властью, как объясняет этот чиновник, не есть дело Церкви.

Мы вспомнили в связи с этим чиновников из Совета по делам религий в Советском Союзе, которые брали на себя функцию объяснять священникам, как им себя вести. Кто такой заместитель председателя Синодального отдела, объясняющий священникам, что есть дело Церкви? Читаем на сайте патриархии: окончил МГИМО в 2004-м, тогда же поступил на работу в отдел внешних церковных связей Московского патриархата и с тех пор работает в различных отделах этой организации. То есть даже духовного образования нет у молодого человека, которого патриархия уполномочила журить священников, многие из которых убелены сединами и служат уже не первое десятилетие.

Нам не понять, какую борьбу с властью могли усмотреть сотрудники патриархии в тексте, который назван печалованием и заканчивается словами: "Мы призываем всех к усиленной молитве о заключенных и о тех людях, в руках которых оказалась их судьба, о России, ее властях, воинстве и народе. Пусть Бог благословит всех нас Своим миром и подаст нам силы и решимость уважать и любить друг друга".

Профессор Андрей Зубов дал пламенную отповедь своему бывшему ученику. Тот написал холодный и высокомерный ответ профессору, в котором кроме фразочек, демонстрирующих элементарную невоспитанность чиновника, содержатся и такие: "вопрос заключенных по политическим статьям - это политический вопрос", "в политические игры мы играть не умеем и никогда не умели", "обращение священников... нарушает внутренние церковные документы... запрещающие участие в политической борьбе".

Если вспомнить, что все священники, расстрелянные в годы Большого террора, были обвинены по политическим статьям, то по логике чиновника деятельность другого отдела РПЦ - Синодальной комиссии по канонизации святых - является политической, поскольку самая значительная часть ее работы - это выявление судеб и дел без вины обвиненных по политическим статьям людей. Конечно, эти люди посмертно реабилитированы, и это о прошлом! Но как тут не вспомнить слова из Евангелия (Мф 23:29): Иисус Христос обличает книжников и фарисеев, которые строят гробницы пророкам и украшают памятники праведных, но сегодняшних праведников не пощадят!

Непосредственный начальник Вахтанга Кипшидзе, глава Синодального отдела Владимир Легойда заявил, что вообще-то священникам ничего не грозит (хорошая постановка вопроса!). Однако начавшаяся травля со стороны патриархии, поток предвзятых и как раз очень политизированных заявлений - это уже преследование, это психологическое давление на духовенство.

Между тем стало известно, что в Самарской епархии священников, подписавших письмо, заставили писать объяснительную. А вчера священник Филипп Парфенов сообщил у себя в Фейсбуке, что в Ханты-Мансийской епархии освободили от должности священника Марка Мазитова, клирика храма Покрова Божьей Матери города Мегиона, и фактически изгнали его из епархии. Этому предшествовал "не очень приятный разговор" с референтом архиерея о подписи под письмом священников.

18 сентября на сайте упомянутого Синодального отдела появилось сообщение, в котором кроме очередного недовольства письмом священников содержалась и приятная новость о том, что правозащитному центру Всемирного русского народного собора поручено "озаботиться изучением материалов дел лиц, упомянутых в вышеназванном заявлении, и иных лиц на предмет возможного нарушения их правв ходе судебного процесса".

С тех пор прошло уже 10 дней. Никаких вестей о ходе изучения дел правозащитниками ВРНС на сайте Московской патриархии нет. На судебные темы там пока только поздравление патриарха председателю Верховного суда Вячеславу Лебедеву. В нем есть такие слова: "Надеюсь, что сложившееся соработничество Верховного суда и Русской православной церкви будет и впредь способствовать утверждению в жизни людей непреходящих идеалов мира и добра, милосердия и справедливости".

В чем конкретно заключается соработничество Верховного cуда и патриархии, в сообщении не уточняется.

Будем надеться, что все-таки не в построении новой инквизиции. А если в ходе такого соработничества служащие патриархии втихую (как они настойчиво рекомендуют) посодействуют освобождению из тюрем ни в чем не повинных людей, так это и замечательно. Но это - если бы...

Два года назад Минюст приостановил деятельность "Управленческого центра свидетелей Иеговы в России". Организация была внесена в реестр религиозных объединений, деятельность которых приостановлена "в связи с осуществлением ими экстремистской деятельности".

Уже тогда можно было предположить, что это начало новой волны репрессий в отношении представителей мирной и уж никоим образом не "экстремистской" религиозной конфессии. Но с какой скоростью и жестокостью развернутся репрессии, предположить тогда было невозможно.

Сегодня уже около 100 человек из числа свидетелей Иеговы подвергаются уголовному преследованию исключительно за исповедание веры, многие из них находятся под стражей в следственных изоляторах. В Орле вынесен запредельно жестокий приговор датчанину Деннису Кристенсену, в Кабардино-Балкарии осужден 70-летний Аркадя Акопян. А из Сургута в феврале пришли вести о чудовищных пытках, примененных к свидетелям Иеговы в одном из местных следственных отделений. От верующих пытались добиться самооговора и оговора братьев по вере.

Общины свидетелей Иеговы запрещены по всей стране. Сообщения об обысках, задержаниях, допросах и арестах иеговистов из разных уголков страны стали уже чуть ли не ежедневными. Не говоря уже о повсеместной массовой конфискации имущества общин верующих, созданного многолетними трудами. Следует вспомнить, что комплекс зданий управленческого центра свидетелей Иеговы в Петербурге, в который был вложен безвозмездный труд Денниса Кристенсена как строителя, также конфискован в пользу государства.

На прошедших недавно в "Мемориале" Четвертых Якунинских чтениях вспоминали о том, что и гитлеровский фашизм, и сталинский тоталитаризм отличались гонениями на свидетелей Иеговы и жестокими преследованиями членов этой мирной конфессии. Во времена андроповско-брежневских репрессий имена свидетелей Иеговы тоже пополняли списки политзаключенных СССР. В годы перестройки все они были реабилитированы, однако новые гонения, хоть и не в столь жестких формах, начались на свидетелей Иеговы еще в 1990-х. Сегодня, когда столько свидетелей Иеговы находится в заключении, можно говорить о перерождении авторитарного режима в нашей стране в тоталитарный.

В концентрационных лагерях нацистской Германии заключенных cвидетелей Иеговы помечали нашивкой - фиолетовый треугольник на одежде. Именно такие треугольники решили мы надеть на себя 23 марта, когда вышли с одиночными пикетами к воротам Минюста в двухлетнюю годовщину злополучного постановления, давшего старт сегодняшним репрессиям.

День был субботний, в министерстве выходной, и серия наших пикетов носила скорее символический характер. Однако сотрудники полиции заинтересовались нами, проверяли и переписывали документы, фотографировали плакаты: "Свидетели Иеговы: 2017 г. - запрет, 2018-2019 гг. - массовые репрессии, пытки", "Сегодня сажают и пытают "свидетелей". Кто следующий?"

Когда я держала этот плакат, мимо проходила пожилая женщина простоватого вида. Она долго рассматривала плакат, а потом спросила, не иеговистка ли я. Я сказала, что нет, я православная, но я против того, чтобы людей сажали и пытали за их веру.

- А кого пытают - иеговистов?

- Да.

- Ну, так им и надо...

И пошла дальше.

Не исключено, что эта женщина посещает православные службы. По внешнему виду - очень было похоже. Но все же я уверена, что это был голос не народа, а лишь самой непросвещенной и забитой его части. Без существования которой, впрочем, невозможны были бы и репрессии.

Более яркая акция в защиту свидетелей Иеговы прошла в эту годовщину на Невском проспекте в Петербурге.

Движение "Христианское действие", в рамках которого мы провели эту акцию одновременно с петербуржцами, должно было бы сосредоточиться прежде всего на благотворительных делах, но в силу нашей сегодняшней специфики нам все чаще приходится выходить то к Минюсту, то к прокуратуре в защиту людей, преследуемых по политическим и религиозным мотивам. Или писать письма политзаключенным. Или посещать судебные заседания...

Чтение приговора Оюбу Титиеву в Шалинском суде длилось более девяти часов. Все это время, то есть с утра и до вечера, судья Зайнетдинова читала приговор стоя и без единой паузы, без минутного перерыва, героически преодолевая срывы голоса и сухость во рту под конец этого безумного действа. Если бы столько же мужества проявила она в согласовании с совестью и честью, то приговор был бы сформулирован куда короче и был бы он безусловно оправдательным. Но вместо этого судья детально и обстоятельно пересказала практически все содержание судебного процесса, длившегося около полугода. Обвинительный приговор, прозвучавший в итоге, никак не увязывался с массой изложенных ею же свидетельств и фактов.

Не знаю, что могло быть мотивом такого самоистязания. Прокуроры вынуждены были стоять все девять часов подряд по стойке смирно. Не позволили себе присесть и адвокаты. Титиев выслушивал приговор, глядя на судью не как подсудимый, а как внимательный зритель, с высоты мудрого спокойствия созерцающий картину творящегося безумия. Проще было зрителям, у которых все же была возможность присесть, переместиться или покинуть зал заседания.

Перед началом слушаний к дверям Шалинского суда выстроилась плотная очередь. Не знаю, видела ли когда-либо эта местность такое скопление представителей иностранных посольств, международных организаций, корреспондентов из разных стран... И вот - льет проливной дождь. И стоят плотной толпой люди на ступенях суда и на подступах к ним, и звучит в толпе французская, немецкая, шведская и, само собой, английская речь, а где-то и чеченская, и русская... А очередь почти не движется.

"Чем заключенному лучше - так это тем, что в очереди стоять не надо", - говорит Руслан Кутаев, уже отсидевший срок по той же схеме, что и Титиев, - ему столь же нагло и откровенно подбросили наркотики за то, что не внял угрозам, продолжал быть правозащитником. Срок он отбывал в Чернокозово. Несколько дней назад его судимость была наконец погашена.

Приставы с автоматами наперевес пропускают людей чрезвычайно медленно, тщательно досматривая багаж. Внушительна экипировка у этих приставов! Бронежилеты - не чета московским. И оружие: у кого револьвер на боку, а у многих и автомат поперек груди.

...Мы проходим мимо скамьи подсудимых, здороваемся с Оюбом, занимаем места и начинаем слушать судью, которая оглашает свидетельские показания о задержании. И вскоре становится понятно, что это очень надолго.

"Свидетель такой-то показал суду, что он с две тысячи такого-то года работает в Курчаловеском ОВД... В его обязанности входит охрана общественного порядка... 9 января 2018 года он заступил на дежурство. Он был одет в синюю камуфлированную форму. Кто был с ним из коллег, он не помнит. Дежурство на КПП осуществляется двумя полицейскими. Если гражданские лица приходят на территорию КПП, их данные фиксируются. Кто вел записи в журнале на КПП, он не знает. Приходил ли во время его дежурства 9 января на КПП адвокат, он не помнит..." И так далее, один свидетель из Курчалоевского РОВД за другим...

Руслан Кутаев (слева)

"Они, что ли, весь Курчалоевский РОВД опросили?" - недоумевает Руслан Кутаев, у которого на процессе было не больше 10 свидетелей. "Да, около 60 человек", - отвечает ему Олег Орлов. Имена и показания всех шестидесяти звучат в монотонном, но достаточно четком чтении судьи бесконечно долго. Включая незначительные детали. Включая пересказы показаний на предварительном следствии, когда таковые зачитывались в зале суда по ходатайству сторон. "Не видел... Не знает... Не помнит..."

В зале сидят близкие родственники и односельчане Оюба Титиева. В том числе пожилые женщины. Кажется, вот-вот судья объявит перерыв - но нет. Прокуроры Джабраил Ахматов и Милана Байтаева едва уже стоят на ногах, их лица выражают мучение. А подсудимый совершенно спокоен. Ни тени усталости на лице. Кто-то из иностранцев все-таки покидает зал - пора на самолет. Кто-то просит по телефону сдать билет, поменять рейс на завтра... А судья все читает и читает этот так называемый приговор.

Надо отдать ей должное - судья подробно пересказывает все показания свидетелей защиты, все положительные характеристики Оюба Титиева. "Никогда не курил, не употреблял спиртных напитков, всегда занимался спортом, говорил с подростками и вреде курения и алкоголя... Верующий, посещает мечеть..."

Показания независимых экспертов о том, что экспертиза, имеющаяся в деле, проведена некачественно, с нарушениями и отклонениями, тоже зачитывается в деталях. Хотя какое значение имеет экспертиза наркотических веществ, которые были откровенно подброшены?

В прениях сторон, прошедших ровно за неделю до оглашения приговора, речь прокуроров заняла не больше 20 минут, причем в основном она состояла из общих рассуждений о вреде наркотиков. Судья, завершая свою бесконечную речь, сначала обнадеживающе сообщила, что сторона обвинения не смогла доказать факт приобретения Оюбом марихуаны и потому эта часть обвинения с него снимается. Однако сделала парадоксальное умозаключение: если подсудимый не употреблял наркотиков и не приобретал их, то это еще не значит, что он их не хранил. Затем обрадовала переквалификацией статьи с тяжкой на среднюю, но срок дала тот же, что запросили прокуроры, - четыре года, только в более мягких условиях колонии-поселения и без штрафа. Время, проведенное в СИЗО, засчитывается один к одному, то есть - ровно четыре года. Если по УДО не отпустят, конечно.

Удавка затянута, но спасибо, что не насмерть. А что достойный человек, гордость республики, срок получил за то, что пытался людей оградить от произвола и беззакония, так к этому все уже как бы привыкли...

Те, кто не занят общением с корреспондентами, подходят к железной клетке, говорят слова поддержки, приветствия и прощания. Но вскоре их оттесняют приставы в черных бронежилетах - и целый отряд их, с автоматами наперевес, уводит Оюба.

Дождь хлещет по темным лужам, которые трудно обойти. Машина едет, разбрызгивая грязь, мимо отстроенных совсем недавно высоток Шали, мимо Аргуна, которого не узнать, - разноцветными огнями светятся безжизненные небоскребы... В Грозный, где вдоль украшенных иллюминацией зданий движется надпись "Спасибо, Рамзан!".

Оглашение приговора Деннису Оле Кристенсену в Железнодорожном суде Орла, назначенное на 11 часов утра, началось почти без опоздания. В коридоре уже плотно стояли люди, не уместившиеся в зале суда, а на входе только еще начинала рассасываться толпа желающих войти в здание. Трое приставов с трудом успевали переписывать паспортные данные толпящихся у рамок людей. Кроме свидетелей Иеговы, как местных, так и приехавших из разных уголков России, коридоры районного суда заполнились телеоператорами, российскими и зарубежными журналистами и просто сочувствующими.

Единоверцы Дениса называют друг друга братьями и сестрами. "Он наш брат" - говорят о нем стоящие в коридоре женщины. И рассказывают о том, какой он человек, о его удивительной доброте, отзывчивости и трудолюбии.

Здание суда обустроено как-то по-советски. Гардероба нет, люди держат тяжелую зимнюю одежду в руках. В помещении душно. Скамеек в коридоре мало, большинству приходится стоять. Зал как будто из самых больших в суде, но вряд ли в него уместится больше 30 человек. Организовать видеотрансляцию в других залах - до этого районный суд города Орла еще не дорос. Или не захотел дорасти.

Впрочем, на лицах людей нет уныния. Есть, может быть, удивление: за что человека судят? А кто-то и не верит, что такое возможно: шесть с половиной лет… Ну не может же такого быть! Ну, дадут столько, сколько уже отсидел до суда, и выпустят.

Приставы, отвечая на вопросы женщин, говорят, что в случае оправдательного приговора, как и в случае небольшого срока, который уже в СИЗО отбыт, - да, выпускают прямо из зала. "Но мы обычно настроены на то, что никого не выпускают", - заключают приставы.

Проходит чуть меньше полутора часов, и по коридору проносится весть: шесть лет общего режима!

"Подожди, может быть скажут еще, что условно", - пытается утешить одна женщина другую. Впрочем, слез на глазах не видно. Только спокойная серьезность.

Заседание продолжается. Переводчику предстоит огласить весь текст, произнесенный судьей, на датском языке. Судья читал быстро. Переводчик переводит медленно, с трудом и, как поговаривают знающие язык люди, не очень качественно. Но таков порядок. Не потому что человек не знает языка - Деннис Кристенсен неплохо говорит по-русски. А потому что все тонкости юридических терминов трудно понимать на языке неродном. А уж нынешние наши громоздкие приговоры, в особенности невиновным, и по-русски-то трудно понять.

Судья объявляет перерыв.

Приставы оттесняют публику подальше от зала суда, по разным концам коридора. "На лестницу, пожалуйста... Еще шаг назад..."

Плотный кордон приставов в черной форме с бронежилетами теснит толпу верующих, сочувствующих, корреспондентов и правозащитников. Но до конца загнать всех на лестницу не удается - людям некуда уже тесниться. Проходит минута, другая... Десять минут... И вот Денниса ведут в сопровождении группы приставов и конвоя. Ведут быстро, проходят считанные секунды, пока проводят его по опустевшему коридору. Работают телекамеры и фотоаппараты. Люди хлопают в ладоши и выкрикивают слова признательности и поддержки - с лестницы, с двух концов коридора. Деннис идет с высоко поднято головой и улыбается. Едва успевает произнести на ходу слова благодарности пришедшим его поддержать - на русском и на английском, как приставы уводят его в боковой коридор и плотной стеной перекрывают туда дорогу. Теперь пожалуйста - можете проходить...

Публика вновь рассредоточивается по коридору. Кто-то обсуждает эти дикие гонения на веру. Кто-то радуется, что хоть мельком увидел Денниса - такого светлого, внутренне сильного, ничуть не унывающего.

Проходит около получаса, и снова приставы теснят людей, снова пытаются загнать на лестничные ступени… А среди них, между прочим, два представителя посольства Дании в Москве, представитель посольства Канады, Евросоюза… Интересно, возможно ли где-нибудь еще такое - чтобы приставы провинциального городка оттесняли куда-то на лестницу, битком забитую людьми, представителей иностранных посольств, европейских корреспондентов - и ради чего? Ради того чтобы мирного человека, не совершившего абсолютно ничего преступного, провести под конвоем по пустому коридору!

Деннис Кристенсен, заходя в зал, вновь успевает сказать слова благодарности. Ни тени надломленности, ни намека на тяготы и страдания в облике и движениях.

Через некоторое время приставы начинают пускать людей в зал. Люди плотно заполняют скамейки. И снова большинство желающих войти в зал остается снаружи.

Расположение зала не совсем непривычное. Стеклянное ограждение вокруг скамьи подсудимых находится в конце зала за спиной публики, и пришедшие могут видеть перед собой только судью. Прокуроры сидят в одном ряду с адвокатами справа от публики. Переводчик сидит рядом с Деннисом через стекло и вполголоса читает по-датски текст приговора. Судья - человек неопределенного возраста и совершенно безликой наружности - откровенно скучает в ожидании. Так проходит чуть меньше часа, и переводчик просит объявить перерыв, жалуясь на усталость. Судья объявляет перерыв. Приставы выводят людей из зала суда и снова оттесняют всю публику по двум концам коридора. И вновь под аплодисменты проходит по пустому коридору Деннис Кристенсен.

Людям, приехавшим из разных мест, есть о чем друг с другом поговорить. Cколько же свидетелей Иеговы по стране находятся сейчас под стражей в СИЗО, а сколько под домашним арестом? На сайте правозащитного центра "Мемориал" перечислены 19 человек, находящихся под стражей в ожидании суда, но на самом деле таких людей значительно больше.

"Из верующих только свидетелей Иеговы сейчас преследуют?" - интересуются верующие у правозащитников. Нет, если брать всех верующих - против мусульман из "Хизб ут-тахрир" гонения развернуты куда более жесткие…

Заседание возобновляется около трех часов дня. Чувствуется нервозность приставов, один из которых инструктирует коллег, находящихся в зале: мол, если кто-то съемку начнет вести - выводить сразу же, без разговоров.

Журналисты с телекамерами ждут в коридоре в надежде, что хотя бы по окончании процесса разрешат им зайти в зал суда, снять Денниса Кристенсена и задать ему вопросы. Здесь и камеры Associated Press, и датские телеканалы, и камеры отечественных информагеств. Но нет: точно так же по окончании заседания приставы оттесняют их в дальний конец коридора, плотной стеной встают между опустевшим коридором и оттесненной публикой, и все, что удается тележурналистам, приехавшим сюда издалека, - это снять, как последний раз проводят конвоиры по коридору Денниса Кристенсена.

Люди покидают здание суда в половине пятого вечера. Начинает смеркаться, идет снежок. Город смотрится каким-то унылым и опустевшим. Напротив здания суда раскинулся большой городской парк, в зимнее время совершенно безлюдный. В нем одиноко стоит памятник Ивану Тургеневу, который смотрит на замерзшую Оку, на заснеженные нечищеные аллеи, ведущие к ней. И ни души поблизости…

Деннис Оле Кристенсен мог бы благополучно жить в своем Копенгагене, где и в кошмарном сне никому не приснится преследовать человека за веру, за религиозную проповедь. Но он выбрал для жизни и проповеди этот город в российской глубинке, такой же неблагополучный, как и множество других наших городов, с обшарпанными фасадами зданий, с нищими кварталами и матерящимися алкашами. Он работал плотником, был зарегистрирован как индивидуальный предприниматель, исправно платил налоги. Источником его существования был честный физический труд. Изучение Библии, участие в богослужениях и проповедь были делом его души и сердца. И уж безусловно не к материальному благополучию стремился в жизни этот человек.

А ведь подумать - сколько обывателей мечтают перебраться из нашего неблагополучия в Европу, не говоря уж о Дании, одной из самых комфортных стран Скандинавии. Но Деннис Кристенсен полюбил Россию, поселился в родном городе своей супруги и, как видно, даже не пытался уговорить ее уехать в Данию. Он произнес в судебном заседании эти слова: "Я люблю Россию".

Не должно ли быть нам, россиянам, как-то все-таки неловко перед ним? Ведь мы не знаем, чего ему стоит эта приветливая улыбка, и не знаем, каково на самом деле переносить ему все тяготы неволи, эти реально пыточные условия наших следственных тюрем. Ему предстоит этап со всеми его окриками и лютованием конвоя, а затем колония, где начальство частенько ненавидит заключенных с высоко поднятой головой и доброй улыбкой. Повсеместно против таких заключенных чинят провокации, подвергают их пыткам…

На небольшой пресс-конференции, спонтанно организованной в помещении одной из общественных организаций Орла, Валерий Борщев, приехавший из Москвы, сказал, что по его впечатлению и судья, и прокурор чувствовали себя неловко и как будто даже понимали, что совершают что-то предосудительное.

Что ж, вполне возможно. Может быть, именно поэтому корреспондентов с камерами не пустили в зал суда на оглашение приговора, как это положено по закону. Есть что скрывать, есть чего стыдиться.

Адвокат Антон Богданов сказал, что у Дениса Кристенсена очень четкая позиция относительно приговора: только полная реабилитация, извинения и компенсация, и никаких помилований и УДО.

Со временем, возможно, все так и будет. А пока что у Денниса Оле Кристенсена большие испытания впереди.

Ближайшее время, пока будет разбираться апелляция, Деннис будет находиться в следственном изоляторе Орла.

Ему можно писать по адресу: 302040, г. Орел, ФКУ "СИЗО №1 УФСИН по Орловской области", ул. Красноармейская, д.10, Кристенсену Деннису Оле, 1972 г.р.

День снятия блокады Ленинграда совпадает с днем освобождения Освенцима. Международный день памяти жертв Холокоста отмечается одновременно с днем горькой памяти о той блокаде.

Журналистка Зильке Бигальке назвала блокаду Ленинграда геноцидом и одним из самых чудовищных преступлений вермахта. И правда, параллель с лагерями смерти напрашивается сама собой, когда читаешь блокадные дневники и живые свидетельства этой человеческой катастрофы.

Но какая же волна негодования и ненависти поднялась у нас в адрес этой журналистки!

А ведь Зильке Бигальке высказала простую и ясную мысль о том, что негоже устраивать торжественный парад в день памяти о катастрофе блокадного Ленинграда, делать акцент на национальной гордости, вместо того чтобы отдать дань памяти жертвам и проявить живое сострадание. И разве это не так? Разве придет кому-нибудь в голову устраивать торжественный парад в честь освобождения Освенцима и выводить по этому случаю на площадь танки?

"В Госдуме посоветовали немецким журналистам "не лезть в дела России" после слов о блокаде Ленинграда", "СМИ Германии раскритиковали РФ за героизацию блокады Ленинграда", "В Германии усомнились в подвиге ленинградцев"… И так далее, и так далее. Мол, и Германия забыла о покаянии, и журналистка - потомок нацистских карателей…

Когда разгорается скандал на пустом месте, клокочущая злость теряет связь с реальностью. Авторам грязных высказываний уже и не объяснить, что одна из немецких газет - это вовсе не Германия, да и журналистка, между прочим, вовсе не немка, а шведка.

Ужасно неловко перед Зильке Бигальке за них за всех - от неадекватных блогеров до депутатов Госдумы. За этот постыдный галдеж. Большинство, как водится, "не читали, но осуждают". О статье этой знают только из заголовков новостей. Ни блокадных дневников, ни живых свидетельств о блокаде не прочли, а берутся разглагольствовать о подвиге народа. Шведская журналистка пишет именно о жутком дефиците человечности в оценке тех страшных событий.

Достаточно ознакомиться лишь с малой частью правдивых свидетельств о блокаде Ленинграда, чтобы ужаснуться преступным действиям не только захватчиков, но и советских властей, не предпринимавших должных усилий для спасения населения от голодной смерти.

"Германия взялась поучать Россию, как отмечать годовщину снятия блокады" - таков был заголовок в газете "Взгляд". Автор, в частности, пишет: "Пытаться выявить степень вины советских властей - как союзных, так и городских - это заниматься, как сейчас модно говорить, "виктимблеймингом", то есть писать про жертву изнасилования, что у нее была слишком короткая юбка, а про убитую пьяным мужем жену, что она должна была заранее догадаться и уйти".

Это советские-то власти - изнасилованные?

Ненависть ослепляет пропагандистов. Ведь никто не спорит с тем, что люди проявляли высокий героизм. И, конечно же, нельзя забывать о том, какой подвиг совершили хранители коллекции Вавилова в блокадном Ленинграде, или музыканты, исполнившие Седьмую симфонию Шостаковича. И этот перечень можно продолжать. И об этом помнят. Подвиг совершал каждый, кто выхаживал раненых, падая с ног от голода, кто делился хлебом с умирающими детьми. Но именно с памятью о том, что вытерпели эти люди, несовместимы помпезные марши. И не помнить о том, что многие просто мерзли и умирали, не имея сил ни на какой подвиг, а кто-то и недостойным образом выживал, - нельзя. С подлинной памятью несовместима ложь.

И то, что для высокого начальства пекли пирожные, и то, что избытка продуктов из спецпайков хватило бы, чтобы спасти десятки тысяч жизней, - тоже правда.

…В начале января я прожила одну неделю в Петербурге. Я видела нечищеные улицы, поросшие буграми льда, присыпанного грязным снегом, по которым очень непросто передвигаться. Видела и больницу, где с опасными для жизни переломами, полученными на этом льду, лежат пожилые люди, пережившие в детстве и отрочестве блокаду. Денег, истраченных на помпезный парад на Дворцовой площади, с лихвой хватило бы не только на то, чтобы привести в порядок все питерские улицы, включая дворы и закоулки. Их хватило бы и на достойные пособия для блокадников. Но нынешней власти, как и той, сталинской, - не до людей…

"Пишут мне последнее время мало. Всегда хорошее настроение, когда мне приносят письмо. Раньше по 5-6 штук сразу приносили, а сейчас редко. Ну ничего, благодарен всем, кто пишет. Я бы хотел всех лично увидеть и поблагодарить... У нас пришла зима. Ночью бывает уже до минус 20, а днем сильные ветра. Ну, мне нравится мороз, когда воздух ледяной и свежий... Снова приносят уроки, и если все хорошо будет, закончу наконец-то школу... 5 декабря сдавал экзамен по русскому языку, писали изложение... Твои письма я рад всегда получать..."

Это строки из письма Александра Бокарева, которого подростком арестовали и осудили вместе с другими сверстниками по так называемому "делу АБТО". Его письма мне показала Ирина Владимирова, активная участница группы "Сказки для политзаключенных", объединяющей людей, готовых поддерживать политзеков содержательной перепиской. Александр по-детски называет ее "тетя Ира". Да и почерк у него почти детский. И школу он, оказывается, окончить не успел к моменту ареста. Ему уже 28 лет, и лучшие годы прошли в колониях и тюрьмах. Такой срок, как у Александра, не всякому убийце дают. Между тем даже потерпевших не было в его обвинении. Группу мальчишек задержали за несколько поджогов нежилых объектов, в том числе приемной ФСБ районного уровня. И хотя фабула дела едва ли тянула на "хулиганство", суд квалифицировал порчу казенного имущества как "терроризм" и дал подросткам запредельно большие сроки.

За годы, проведенные в заключении, у Саши умерли отец и мать. Братья и сестры практически не имеют возможности ездить к нему на свидания - очень уж далеко его увезли, за тысячи километров от дома.

Александра и его подельников мы не найдем в списках политзаключенных "Мемориала", за них не заступится Amnesty International: все-таки что-то поджигали, не ангелы. Но допустимо ли молодых людей за юную шалость отправлять за решетку на такие большие сроки?

"Люди меняются, - говорит Богдан Голонков, другой фигурант "дела АБТО". - Тогда я многого не понимал, 17 лет, гормоны играли, тяжело было остепениться. Родители говорили: "Богдан, приди в себя". Но мне казалось, что мне виднее. Для нас это была скорее игра, что-то вроде казаков-разбойников. Мы хотели таким образом самоутвердиться, показать себя. Мы не афишировали свои действия, но и не прятались, не шифровались, ролики заливали в интернет..."

Адрес Александра Бокарева: 680518, Хабаровский край, Хабаровский р-н, село Заозерное, улица Петра Черкасова, д. 21, ФКУ ИК-13, Бокареву Александру Вячеславовичу, 1990 г.р.

Адрес Богдана Голонкова: 655017, Республика Хакасия, г. Абакан, кв. Молодёжный, 11, ФКУ ИК-35, Голонкову Богдану Дмитриевичу, 1992 г.р.

Я не раз уже писала здесь о том, как помогают письма выжить заключенным. Любое письмо, пусть самое короткое, это весточка с воли, глоток живой воды. А как необходимы эти весточки в дни рождения или под Новый год!

Поздравить хотя бы нескольких политзаключенных с Новым годом и Рождеством, написать несколько добрых пожеланий на поздравительной открытке - это очень большое и доброе дело. И ничего, что не знакомы. О тебе знают, тебе пишут - уже легче.

Список политзаключенных в нашей стране за последние несколько лет, к сожалению, чудовищно разросся. В нем появляются люди, которые ну совершенно непонятно, за что сидят.

Михаил Цакунов был задержан со сдутой резиновой уткой на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге 5 мая, в день массовой протестной акции "Он нам не царь". На следующий день ему предъявили обвинение по части 2 статьи 318 УК РФ (применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти). Однако видеокамеры зафиксировали, что Цакунов ни к кому насилия не применял, а насилие применили полицейские к нему и к девушке, стоявшей рядом с ним, при задержании. Цакунов заявил, что и не был участником акции, а хотел вернуть участникам движения "Весна" сдутую утку, отнятую и выброшенную полицейскими. "Безотносительно того, являлся Цакунов участником митинга или случайным прохожим, это не оправдывает жестокость полицейских, задерживавших и избивавших никому не угрожавших молодых людей", - отмечает правозащитный центр "Мемориал", признавший Цакунова политзаключенным.

Михаил сидит в следственной тюрьме, и судить его намереваются по статье, предполагающей до 10 лет лишения свободы.

Его адрес: 195009, г. Санкт-Петербург, ул. Академика Лебедева, д. 39, ФКУ СИЗО-4 УФСИН России по СПб и ЛО, Цакунову Михаилу Сергеевичу, 1993 г. р.

Похожая ситуация у Вячеслава Шатровского. Он был грубо задержан 5 ноября 2017 года в Новопошкинском сквере, где проходила протестная акция. На его глазах задержали его совершеннолетнего сына, ничего не нарушавшего, и Шатровский возмутился, попытался выяснить, почему и за что. Один из полицейских применил к Шатровскому силовой прием, в результате которого тот ударился головой о землю и потерял сознание. Однако арестован был не полицейский, а Шатровский, причем сразу же после того, как в НИИ им. Склифосовского ему был поставлен диагноз "открытая черепно-мозговая травма". 24 мая Тверской суд приговорил Шатровского к трем годам заключения.

Его адрес: 613040, Кировская область, г. Киров-Чепецк, ул. Овражная, д. 16, ФКУ СИЗО-5 УФСИН России по Кировской области, Шатровскому Вячеславу Робертовичу 1969 г. р.

Я писала о Сергее Рыжове, гражданском активисте из Саратова, тоже "узнике 5 ноября", который вообще никуда не выходил, а к нему пришли, подбросили зажигательные смеси и заявили, что он хотел что-то взрывать 5 ноября, не приведя тому ни единого доказательства. Второй год уже он сидит в Лефортовской тюрьме.

Его адрес: 111020, Москва, Лефортовский вал д.5 а/я 201, Рыжову Сергею Евгеньевичу.

Адреса узников из списка "Мемориала" с фотографиями, кратким описанием дел, с юридическим обоснованием признания человека политзаключенным есть на сайте правозащитного центра. Стоит почаще заглядывать на эту страницу - не только для получения информации, но и для того чтобы поддержать людей.

В этом списке есть ученые, ложно обвиненные в шпионаже. Тенденция фабриковать "шпионские" дела не угасала у ФСБ никогда - вспомним дела Григория Пасько, Вила Мирзоянова, Александра Никитина... В "шпионских" делах российская репрессивная машина катится по инерции еще со времен КГБ. И на долгие сроки уходят за решетку люди, ни сном, ни духом к шпионажу не причастные.

Святослав Бобышев, ученый из Санкт-Петербурга, профессор Балтийского технического университета "Военмех", находится в заключении уже восемь с половиной лет, срок его истекает в 2022 году. Ему 65 лет. Вместе с ним судили его коллегу, профессора Евгения Афанасьева - он умер в заключении три года назад.

Адрес Святослава Бобышева: 440061, Пензенская область, г. Пенза, Автоматный переулок, д. 1, ФКУ ИК-1 УФСИН России по Пензенской области, Бобышеву Святославу Васильевичу, 1953 г. р.

Владимир Иванович Лапыгин, доцент НИИ машиностроения, кандидат технических наук, был арестован в 2016 году и приговорен к 7 годам колонии строгого режима, несмотря на возраст. В августе этого года ему исполнилось 78 лет.

Его адрес: 170017, Тверская область, г. Тверь, поселок Большие Перемерки, д. 18, ФКУ ИК-1 УФСИН России по Тверской области, Лапыгину Владимиру Ивановичу, 1940 г. р.

Широкую огласку получили дела региональных сотрудников "Международного Мемориала", против которых грубо фальсифицируются обвинения по уголовным статьям: Юрия Дмитриева в Карелии и Оюба Титиева в Чеченской Республике. Оба люди безупречной репутации и высоких нравственных качеств, оба немолоды.

Адрес Дмитриева: 185670, Республика Карелия, г. Петрозаводск, ул. Герцена, д. 47, ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Республике Карелия, Дмитриеву Юрию Алексеевичу, 1956 г. р.

Адрес Титиева: 364037, г. Грозный, ул. Кунта-Хаджи Кишиева, д. 2, ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Чеченской Республике, Титиеву Оюбу Салмановичу, 1957 г. р.

По-прежнему находится в заключении узник ЮКОСа Алексей Пичугин.

Его адрес: 461505, Оренбургская область, г. Соль-Илецк, ул. Советская, д. 6, ФКУ ИК-6 УФСИН России по Оренбургской области, Пичугину Алексею Владимировичу 1962 г. р.

И по-прежнему в тюрьме Борис Стомахин, отбывающий бесконечные сроки исключительно за шокирующую резкость своих высказываний, в том числе в адрес власти.

Его адрес: 412315 г. Балашов ул. Уральская д. 17, ФКУ Тюрьма УФСИН России по Саратовской области, Стомахиу Борису Владимировичу, 1974 г.р.

Среди украинских узников самым известным стал Олег Сенцов. Он держал длительную голодовку, которая разрушила его здоровье, но его справедливое и гуманное требование обмена украинских политзаключенных на пленных россиян так и осталось без движения. Все усилия общественности добиться обмена украинцев из списка Сенцова пока ни к чему не привели.

Адрес Олега Сенцова: 629400, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Лабытнанги, ул. Северная, д. 33, ФКУ ИК-8 УФСИН России по Ямало-Ненецкому автономному округу, Сенцову Олегу Геннадьевичу, 1976г. р.

В списке Сенцова упомянут Виктор Валентинович Шур, который за фотографирование заброшенного аэродрома был обвинен в шпионаже, признал вину под пытками и получил 12 лет колонии строгого режима. Ему 61 год. Если не удастся добиться его освобождения, он выйдет из колонии в 69 лет. Если выйдет...

Его адрес: 422500, Зеленодольск р-н, р.п. Нижние Вязовые, ул. Комсомольская, 1 "ФКУ ИК-5 УФСИН России по республике Татарстан", Шуру Виктору Валентиновичу, 1957 г.р.

Отдельным списком "Мемориал" поместил имена узников, преследуемых за религию. Это в основном мусульмане, члены запрещенной в РФ "Хизб ут-тахрир", и свидетели Иеговы. Трудно понять мотивы власти, которая сегодня так жестоко преследует этих мирных людей, и отдаленно не помышлявших ни о каком "экстремизме". Из этого множества людей, томящихся за решеткой без вины и безусловно нуждающихся в поддержке, особо стоит выделить Эмир-Усеина Куку, крымского татарина, который фактически оказался в заключении за свою правозащитную деятельность: в Ялте был членом Контактной группы по правам человека, отстаивал права крымских татар, с 2014 года активно помогал крымским политзаключенным, был организатором митинга памяти депортации крымских татар в 2014 году. Сегодня он в следственной тюрьме.

Его адрес: 295006, Республика Крым, г. Симферополь, бул. Ленина, 4, ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Республике Крым и г. Севастополю, Куку Эмир-Усеину Кемаловичу, 1976 г. р.

Кроме почтовых писем во многие тюрьмы и колонии можно посылать электронные письма через систему "ФСИН-письмо" (это стоит небольших денег), многим можно писать через сайт "Росузник" (это бесплатно).

Моя заметка не может вместить имена всех сегодняшних политзаключенных и узников совести. И списки политзаключенных охватывают далеко не всех. Маховик репрессий раскручен, и мало надежды, что завтра будет легче. Но если мы не будем равнодушны к судьбам политзаключенных, если будем проявлять деятельное участие, писать письма, поддерживать их семьи, делиться друг с другом их адресами и объединятся, это будет помощью не только узникам и их семьям. Это поможет поддерживать ту атмосферу, в которой можно еще дышать.

Все чаще вспоминаются мне последнее время строки Юрия Кукина:

И мне нельзя ни вправо и ни влево -
Лишь прямо, улыбаясь сжатым ртом.
Как говорила в сказке Королева:
"Сначала казнь, а приговор потом..."

Не то что приговора не вынесено - еще и обвинения не было предъявлено 64-летнему Сергею Мохнаткину, а уже тяжелобольного, со сломанным позвоночником, отбывшего свой немалый срок, нуждающегося в незамедлительном лечении - отправили снова в тюрьму. Как во времена позднего застоя, когда политзаключенных перестали уже выпускать на свободу по концу срока, фабрикуя новые уголовные дела. Даже статью для этого специальную в Уголовный кодекс ввели, по которой нарушения тюремного или лагерного режима, за которые отбыл уже наказание в карцерах заключенный, награждались новым сроком.

Приговор потом, а сначала пытки, застенки, выбивание признаний и самооговоров, и это не 1937-й, а сейчас и сегодня... Хотите этому возразить, людей защитить? А вот вам пожалуйста - 25 суток 77-летнему правозащитнику только за то, что попытался защитить совсем еще молодых людей, подвергшихся в ФСБ жесточайшим пыткам.

В нынешнем Уголовном кодексе для Мохнаткина нашлась статья - "дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества" (часть 2 статьи 321). Что же дезорганизовал Мохнаткин? Да ничего!

Для Льва Александровича Пономарева в Административном кодексе нашлась часть 8 статьи 20.2 - "повторное нарушение порядка организации митинга, демонстрации, пикетирования". Тоже новоиспеченная статья, предполагающая до 30 суток ареста. Что же повторно нарушил Пономарев? Да ничего! И первый раз ничего не нарушал этот скрупулезно законопослушный человек. Ну не было на Лубянской площади 28 октября ни митинга, ни пикета, ни демонстрации. А был народный сход, не требующий никакого согласования. И был он там потому, что префектура отказала в официально поданной заявке на шествие и митинг а защиту фигурантов дел "Сети" и "Нового величия". А Лев Пономарев как раз призвал ничего не нарушать и наглядную агитацию на народный сход не приносить...

Обвинение Сергею Мохнаткину предъявили, но уже после того как отправили в СИЗО на два месяца. Ни на суд, ни на предъявление обвинения не пустили защитника Мохнаткина и вообще никого не пустили, кроме "своего" адвоката - из тех, кто вопреки адвокатской этике помогает следователю и прокурору.

Число политзаключенных растет у нас сегодня с пугающей скоростью. И сопровождающая этот процесс риторика напоминает время Большого Террора с его ключевыми штампами. Так, универсальным было словечко "троцкист", которое приклеивали в постановлениях и приговорах всем подряд. Известен случай, когда женщина, получив свое обвинение, клялась, что в глаза никакого трактора не видела: ни с чем иным у нее, необразованной домохозяйки, слово "троцкист" не ассоциировалось.

Ключевые словечки сегодняшних политических репрессий - "террорист" и "экстремист". При том что большинство узников никакого отношения к террору в помине не имеет, а что такое "экстремист", даже эксперты толком определить не могут. Хоть масштабы не сталинские еще, конечно, но вот на сайте Росфинмониторинга красуется "Перечень террористов и экстремистов". Количество имен в нем стремительно подходит уже к 9 тысячам (в начале лета было еще 6 тысяч). Что же это за террористы и экстремисты?

Ну вот, например, Виктор Владимирович Корб из Омска. На него заведено уголовное дело, он под подпиской о невыезде, но Финмониторинг уже назвал его "террористом и экстремистом". На самом деле Виктор Корб - гражданский активист и журналист, который остался неравнодушен к бесконечно долгому заключению Бориса Стомахина. Ну не согласен он с тем, что человека можно держать в пыточных условиях неволи только за то, что подпись его стоит под очень резкими текстами, которые следователи выискивают на малопосещаемых сайтах. Когда на Бориса Стомахина завели третье уголовное дело, не выпустив по окончании очередного срока, Виктор Корб внимательно следил за ходом процесса и освещал его в интернете. Вот за это-то на него самого завели уголовное дело, обвинив в публикации последнего слова Стомахина на суде. Процесс открытый, публикация последнего слова подсудимого - это не более чем информация о судебном процессе. За что будут судить Виктора Корба? Суда еще не было, возможности защитить себя и доказать полную свою невиновность у Корба тоже пока что не было, однако Финмониторинг уже называет его "террористом и экстремистом" - как будто не существует в действующем Уголовно-процессуальном кодексе статьи, утверждающей принцип презумпции невиновности.

А ведь внесение в этот список означает блокировку банковских счетов, которыми уже более полугода Виктор Корб не может воспользоваться для оплаты, например, работы адвоката. А значит, он ограничен в возможности защищать себя от этого абсурдного обвинения. Сразу же после внесения в список не только Виктору Корбу, но даже его сыну заблокировали банковские счета.

Вскоре после Корба в "Список террористов и экстремистов" был внесен Сергей Рыжов, который уже второй год сидит под следствием в Лефортовской тюрьме. Что же это за экстремист? А это гражданский активист из Саратова, который был одним из заявителей хорошо запомнившейся акции 26 марта 2017 года. Никого на самой акции в Саратове не задержали, а вот после того как протестное шествие празднично прошло по улицам, ровным счетом ничего не нарушив, заявителей похватали в разных концах города, продержали сутки в отделении и на следующий день в суде впаяли штраф по статье 20.2 КоАп. Заодно к административному аресту приговорили тех, кто попытался выразить возмущение задержанием Сергея Рыжова и его товарищей.

После этого в течение лета 2017 Сергей Рыжов неоднократно был заявителем митингов и пикетов в Саратове, действуя исключительно по закону, однако каждый раз его противозаконно задерживали, выискивая, к чему бы придраться. Последний раз его судили по этой пресловутой части 8 статьи 20.2 КоАП в конце октября прошлого года и приговорили к обязательным работам. Но, абсолютно уверенный в том, что он вообще ничего не нарушал (и доказавший, между прочим, это в суде), Рыжов отправился на другие работы - помогать заготавливать лозу знакомому инвалиду, занимающемуся народными промыслами. На его квартире Рыжова и взяли, взломав дверь поутру без попытки позвонить или постучаться, разбив окно и забросив через него дымовую шашку в квартиру.

Молодым людям заломили руки за спину, уложили лицами вниз на пол и накрыли подушками, а когда подняли на ноги с завязанными сзади руками, то предъявили бутылки с зажигательной смесью и прочие атрибуты якобы готовившегося теракта - да вот только ничего этого, как тут же заявил Сергей Рыжов, в квартире не было, все это элементарно подбросили вторгшиеся в квартиру "правоохранители". Однако же следователь заявил: Рыжов, мол, собирался 5 ноября идти делать взрыв - то ли на Театральной площади Саратова, то ли еще где-то (версии менялись), а кроме этих бутылок с горючим, на которых экспертиза в конечном итоге никаких следов Рыжова не нашла, не предъявил ничего. Ну вообще никаких доказательств!

Но суд арестовал Рыжова, вскоре его этапировали в Лефортово, и до сих пор он находится там. Последний раз срок содержания под стражей Сергею Рыжову продлил Мосгорсуд в конце октября. На суде был оглашен перечень материалов дела, среди которых, опять же, ни одного доказательства предполагаемой вины Сергея Рыжова. Но срок продлен до 2 февраля 2019-го.

Заметим, что Сергей Рыжов, физик-теоретик, окончивший с красным дипломом Саратовский университет, ни сном, ни духом не сторонник террора. Летом 2017 года он провел серию трансляций "Островок свободы" с обсуждением насущных общественно-политических проблем, причем с такой мягкой и сдержанной критикой режима, что в комментариях шли упреки в беззубости, в недостатке едкости и остроты критики. Но между тем - "террорист и экстремист".

Не только Финмониторинг игнорирует принцип презумпции невиновности. Игнорируют его и прокуроры, призванные следить за соблюдением законности. Когда 26 июля в Мосгорсуде решалась судьба Анны Павликовой, самой юной фигурантки дела "Нового величия", прокурор хладнокровно произнес, что она организовывала конституционный переворот и свержение действующей власти. Кто, вот эта девочка с двумя косичками за решеткой на экране монитора? Но прокурор без всякого суда все уже установил и Анну Павликову оставили в тот день под стражей. После этого, правда, был марш материнского сострадания, было движение множества неравнодушных людей и перевод Ани под домашний арест. Но молодые люди, ее подельники, фигуранты этого заведомо сфабрикованного уголовного дела, остались под стражей, и угроза суда и лагерного срока по-прежнему над этой девушкой висит.

Льва Пономарева отправили на 25 суток за то, что активно выступил в их защиту. А в тот день, когда Мосгорсуд оставил Льва Пономарева под арестом, лишь символически снизив срок, Анне Павликовой и Марии Дубовик Дорогомиловский суд Москвы продлил домашний арест еще на три месяца.

Юрий Кукин, конечно, совсем о другом пел, и не осознавал он зловеще-провидческий смысл своих строк о канатоходце. Между тем сегодняшняя наша жизнь все больше похожа на страшную сказку, в которой пока что хороший конец не предвидится.

18 мая исполнилось 73 года со дня депортации крымских татар. В отличие от большинства других народов, преступно высланных Сталиным из своих автономных областей и республик, крымским татарам не восстановили автономию и не дали вернуться на родину ни при Хрущеве, ни при Брежневе. Но крымские татары проявили удивительную сплоченность и организованность в борьбе за свое возвращение. И неудивительно, что они оказались в центре внимания сформировавшегося в конце 1960-х годов правозащитного движения. В защиту крымских татар последовательно выступали Андрей Сахаров, Петр Григоренко, Алексей Костерин. Помощь крымскотатарским политзаключенным, таким как Мустафа Джемилев, стала тогда общим делом правозащитников.

Сегодня крымские татары вновь подвергаются гонениям и снова нуждаются в активной поддержке неравнодушной общественности. Преследуют тех, кто не хочет принимать российское гражданство. Преследуют активистов. Символично, что вновь звучит слово "депортация": до сих пор в центре временного содержания находится активист Недим Халилов, в отношении которого было вынесено решение о депортации из Крыма в Узбекистан. Он отказался и от российского, и от украинского гражданства и отстаивает свое право жить в Крыму.

Не забудем и об украинцах - идет судебный процесс по делу Николая Семены, журналиста "Крым.Реалий". Он обвиняется по одной из новых политических статей - часть 2 ст. 280.1 УК (публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации). И я не понимаю, почему вокруг его дела нет широкого международного резонанса.

Арестован и находится под судом один из лидеров крымскотатарского Меджлиса Ахтем Чийгоз. Преследованиям подвергаются даже адвокаты крымскотатарских активистов. Так, в конце января был арестован и осужден на 10 суток административного ареста адвокат Эмиль Курбединов - его задержали в тот момент, когда он ехал на обыск к Сейрану Салиеву для оказания юридической помощи. Сейран Салиев тоже отбыл в те дни административный арест - 15 суток.

Жестоко преследуются крымские татары - члены "Хизб ут-тахрир", объединения, легально существовавшего в украинском Крыму и оказавшегося вне закона в Крыму под властью РФ. Надо сказать, что только в России членство в "Хизб ут-тахрир" преследуется в уголовном порядке, причем с серьезными санкциями. Членов этого объединения преследуют по всей России и в Крыму - здесь достаточно нескольких засекреченных свидетелей, чтобы завести дело и посадить человека на большой срок. Уже в 2014 году пронеслась волна обысков по всем мечетям крымских татар, и в каждой нашли запрещенную литературу: о том, что в России она запрещена, крымские татары не знали, а многие не знают до сих пор. И это дополнительный повод для преследования тех крымских татар, которые хоть как-то выражают свою оппозиционность.

Узникам "Хизб ут-тахрир" в Крыму пытаются ужесточить обвинение и более тяжкой статьей - "попытка насильственного захвата власти". А это уже сроки до 10 лет. При этом речь идет не о настоящих экстремистах, а о мирных людях, тружениках, у многих из которых семьи и малолетние дети.

26 апреля был вынесен приговор жителю Севастополя Руслану Зейтуллаеву. Семи лет колонии общего режима, которые он получил 7 сентября прошлого года, показалось недостаточно. В конце декабря Верховный суд по требованию обвинения отправил его дело на новое рассмотрение, ужесточил статью - и вот 12 лет колонии строгого режима. Сегодня Зейтуллаев держит очередную голодовку.

Чуть ли не до предсмертного состояния был доведен молодой Арсен Джеппаров, арестованный год назад по делу "Хизб ут-тахрир" и находящийся по сей день в СИЗО Симферополя. Долгое время его там отказывались лечить, и только когда ситуация стала критической, адвокат и родственники с трудом добились начала лечения.

Власти не мешают крымским татарам, подвергающимся преследованию, уезжать из Крыма. Даже одобряют это. Но ведь крымские татары с таким трудом вернулись на родину, так долго добивались этого. И живы еще люди, помнящие сталинскую депортацию. Сейчас в их среде появился термин "гибридная депортация" - по аналогии с "гибридной войной". Сегодня уже нельзя всех посадить в вагоны и вывезти в Узбекистан - да и незачем преследовать тех из них, кто принял российское гражданство, не хочет с властью конфликтовать и ведет себя осторожно. Но вот активистам, не желающим молча мириться с происходящим, создаются такие условия, в которых человек вынужден делать выбор между возможным арестом и отъездом из Крыма.

В начале апреля я приезжала в Екатеринбург, чтобы выступить свидетелем защиты на процессе Руслана Соколовского. В конце апреля женщина-прокурор потребовала отправить Соколовского за колючую проволоку на три с половиной года.

Завершающим аккордом прозвучала эта новость в череде событий минувшей недели, среди которых - избиение спецназом политзаключенного Ивана Непомнящих вместе с другими заключенными колонии № 1 Ярославля, запредельно жестокий приговор крымскому татарину Руслану Зейтуллаеву, нападения на гражданских активистов (в результате одного из них ослепла активистка "Яблока" Наталья Федорова), развитие "дела 26 марта". И вот - запрос неадекватно большого срока Руслану Соколовскому...

Сам факт, что на молодого человека завели уголовное дело только за слова, произнесенные в видеороликах в интернете, уже смотрелся немыслимой дикостью. Тем более - взятие под стражу, пребывание в СИЗО, домашний арест… За что? За оскорбление чувств верующих? Но что такое чувства верующих? У одних верующих могут быть одни чувства, у других - совсем другие. Меня, например, как верующую оскорбляет сам факт ареста человека якобы за оскорбление моих чувств. Равно как и претензия государства защищать мои чувства, в чем они, чувства мои, совершенно не нуждаются.

Когда я увидела в интернете выступления свидетелей обвинения на процессе Соколовского, само собой возникло желание выступить свидетелем защиты. Пришлось просмотреть несколько роликов Руслана Соколовского, вменяемых ему в вину (в жизни своей не столкнулась бы с ними, если бы не этот процесс). Никаких эмоций, кроме чувства сострадания, у меня не возникло. Резкие и нервозные высказывания, вирус нигилизма, невоздержанность в полемике - от всего этого повеяло каким-то неблагополучием, возможно, какой-то травмой. Это впечатление полностью совпало с тем, что я узнавала о судьбе Руслана Соколовского в коридорах убогого, тускло освещенного здания Кировского районного суда Екатеринбурга, пока ждала своей очереди выступить в процессе.

Руслан в суде. Фото Глеба Эделева

Руслан родился и вырос в Шадринске Курганской области. В младших классах школы пережил раннюю смерть отца. Затем - пожар, сгорело единственное жилье семьи Руслана. Городские власти дали вдове с двумя детьми компенсацию - 10 тысяч рублей. Поставили в очередь на получение муниципального жилья, которое не получено и по сей день, невзирая на то что немолодая женщина - ветеран труда. Позже внезапной смертью умер старший брат Руслана. Жизнь на съемных квартирах, вечная нужда, тяжелая болезнь мамы, слишком рано возникшая необходимость зарабатывать себе и маме на жизнь - вот то, что пришлось пережить Руслану Соколовскому в отрочестве.

Но не об этом пришла свидетельствовать на суде Елена Борисовна, мама Руслана Соколовского. Ее допрос был после моего, поэтому я могла уже находиться в зале суда и слышала ее показания полностью. Елена Борисовна свидетельствовала прежде всего о человеческих качествах сына, о том, каким спокойным, добрым и отзывчивым был он в семье, как хорошо учился, как много читал, побеждал в школьных олимпиадах, занимался историческим фехтованием, принимал участие в городских праздниках… После школы Руслан подал документы в четыре вуза, в трех из них был принят на бюджетное обучение, выбрал учебное заведение в Кургане, где учился на психолога. Только из вопросов адвоката выяснились тяжелые обстоятельства семьи. У Елены Борисовны онкологическое заболевание, она перенесла тяжелую операцию, имела пожизненную инвалидность, которую теперь почему-то сняли. Руслан перевелся учиться в Екатеринбург, но острая нужда и необходимость много работать заставили временно приостановить учебу. Елена Борисовна платит за съемное жилье 6 тысяч рублей, а пенсия у нее - 8 тысяч. Лечение, лекарства, элементарное жизнеобеспечение - все оплачивал сын. В случае его ареста она останется без средств к существованию.

"Он фактически мой опекун... Я всегда Русланом гордилась, горжусь и сейчас, он умный, незаурядный, ему учиться нужно, и меня поразило, что Руслан на скамье подсудимых. Я так тяжело это переживала, я заболела..."

Елена Борисовна попала в больницу после того, как Руслана поместили в следственный изолятор минувшей осенью. У нее началась тяжелая депрессия, она до сих пор проходит курс лечения. Общаться с сыном ей запрещают. Следует напомнить, что в СИЗО Соколовского поместили после того, как его посетила любимая девушка в день рождения. Таким образом, по мнению следствия, был нарушен режим домашнего ареста. Вновь под домашний арест его вернули только в феврале.

Мы устали уже поминать Кафку, наблюдая процессы, подобные этому. Что видели свидетели обвинения? Ничего, кроме роликов Соколовского. Зачем они их просмотрели? Чтобы оскорбиться и рассказать о своих оскорбленных чувствах суду? Где факт, где событие преступления? А что видели свидетели защиты? Получается не процесс, а какой-то дискуссионный клуб, в результате которого кому-то и почему-то должен быть вынесен приговор. Когда я первый раз вошла в здание Кировского районного суда, первыми, кого я увидела, были священнослужители, пришедшие поддержать Соколовского. Они были полной противоположностью тем верующим, которые выступали двумя неделями раньше свидетелями обвинения. От тех веяло какой-то депрессивной мрачностью. Эти же улыбались, светились добротой, и было просто отрадно познакомиться с этими действительно верующими людьми с открытой христианской позицией.

Фото Глеба Эделева

Так какое же право на существование имеет закон, учитывающий чувства одних верующих и полностью игнорирующий позицию и чувства других? Как вообще он определяет, верующий человек или нет? По какому праву в Уголовный кодекс введены юридически не определенные понятия? Четкой юридической трактовки понятия "чувства верующих" не существует, как не очерчено юридически и понятие "экстремизм". Введение в Уголовный кодекс таких расплывчатых формул - это подспорье для политических репрессий, не имеющее ни малейшего отношения к правосудию.

Прокурор Калинина, женщина с остановившимся лицом, за все заседание ни разу не улыбнувшаяся, задавала верующим людям, в том числе священнослужителям, явно провокационные вопросы. Озвучивая вырванные из контекста резкие антирелигиозные высказывания из роликов Руслана Соколовского, она спрашивала, допустимо ли такое говорить. Меня удивляла ситуация: а сама она зачем это говорит? Юный атеист произносил шокирующие фразы для усиления экспрессии, выражая свои атеистические взгляды и ориентируясь на аудиторию единомышленников. Прокурор произносила это в официальном учреждении в разговоре с верующими людьми с очевидной целью смутить, спровоцировать на высказывание против подсудимого. Допустимо ли такое поведение прокурора?

Прокурор Калинина - слева

Я не знаю, верующий ли человек прокурор Калинина. Но она слышала показания мамы Руслана Соколовского и не может не понимать, что запрашивает смертный приговор для тяжелобольной женщины. Она выслушала свидетелей защиты, в том числе священнослужителей, семинаристов, христиан разных конфессий, ученых, а также мэра Екатеринбурга Ройзмана. Все они доходчиво объяснили, что деяния Соколовского не могут и не должны быть уголовно наказуемы. Однако же бестрепетно запросила нереально большой лагерный срок молодому человеку, прекрасно зная при этом, что условия во многих колониях Свердловской области пыточные. Не опасны ли для моральных и нравственных устоев общества подобные прокуроры?

Судья Шопоняк не показалась мне каменной, в ее интонациях не было жестокости, подчас в них пробивалось что-то живое, человеческое. Я знаю из публикаций, что оправдательных приговоров у этой судьи с немалым уже стажем не было. Но ведь она тоже слышала показания мамы Руслана и показания свидетелей защиты. Она ведь видела эти несчастные ролики, в которых отражено глубокое и глухое неблагополучие российской провинции, в которых ощущается беспросветность. Но в которых нет и в помине никаких призывов к насилию.

Может быть, я наивна. Может, недостаточно осознаю ужас происходящего. Но все-таки я надеюсь, что судье Екатерине Шопоняк хватит сердца и ума не назначать Руслану Соколовскому срок, связанный с лишением свободы.

Тверской суд Москвы уже третью неделю работает в режиме нон-стоп, штампуя административные постановления по 26 марта, как под копирку написанные.

...Седьмой час вечера. Четверг. Рабочий день как будто закончился, но в коридорах суда много молодых людей, ожидающих своего заседания.

Судья Кроворучко рассматривает дело Александра Швецкова, который просит вызвать в суд свидетелей задержания, обеспечить явку человека, составлявшего протокол, вести протокол заседания, дать ему ознакомиться с материалами дела, приложить к делу его письменные объяснения и диск. Последние два ходатайства судья удовлетворяет, дав на ознакомление с делом три минуты. В остальных - отказ, "необходимости нет". И зачитывает обвинение:

"26 марта 2017 года в 17 часов 30 минут по адресу Пушкинская пл., д.2 Швецков Александр Евгеньевич нарушил порядок проведения митинга, а именно принял участие в составе группы граждан в количестве около 500 человек в митинге, не согласованном с органами власти города Москвы, при этом выкрикивал лозунги тематического содержания, на неоднократные требования сотрудников полиции прекратить противоправные действия, разойтись и предупреждение о том, что данное мероприятие не согласовано, не реагировал..."

Швецков не согласен. Он приехал в выходной день прогуляться по Красной площади, затем прошелся вверх по Тверской улице, проголодался, пошел в "Макдоналдс" на Пушкинской, увидел толпу, огляделся по сторонам и внезапно был выдернут из толпы двумя полицейскими, которые заломили ему руки и с матом и оскорблениями потащили в автозак. Это было около трех часов дня на Большой Бронной у "Макдоналдса", а не на Пушкинской площади, 2 в 17:30, как написано в протоколе. В отделение привезли в 5 часов вечера. Выпустили в 00:45.

Адвокат Комлев очень немногословен. Он уточняет у подзащитного, знал ли тот о митинге. "Слышал, но участия не принимал. Я совершенно аполитичен".

Адвокат просит обратить внимание на нестыковку: задержали человека не там, не тогда и не так, как написано в протоколе. Судья уходит в совещательную комнату, пообещав просмотреть там диск. Выходит минут через 10:

"Александра Швецкова признать виновным в совершении правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 20.2 Кодекса об административных правонарушениях, подвергнуть наказанию в виде административного штрафа в размере 15 тысяч рублей".

Ни мотивировки, ни обоснования...

"Текст постановления сможете забрать на следующей неделе".

Следующее дело - молодой человек по фамилии Собычев. Его защитник ходатайствует: вызвать в суд сотрудников полиции, составивших протокол об административном задержании, вызвать в качестве свидетеля должностное лицо, направившее материалы дела в суд, истребовать оперативную видеосъемку задержания и записи видеокамер уличного наблюдения.

Судья Криворучко во всем отказывает: "необходимости не имеется". И зачитывает обвинение:

"26 марта 2017 года в 15 часов 50 минут по адресу Пушкинская пл., д.2 Собычев нарушил порядок проведения митинга, а именно принял участие в составе группы граждан в количестве около 500 человек в митинге, не согласованном с органами власти города Москвы, при этом выкрикивал лозунги тематического содержания, на неоднократные требования сотрудников полиции прекратить противоправные действия, разойтись и предупреждение о том, что данное мероприятие не согласовано, не реагировал и продолжал выкрикивать лозунги..."

Молодой человек объясняет: лозунги он не выкрикивал, а пришел на Пушкинскую встретиться с другом, чтобы потом идти дальше. С другом-то он встретился, но вокруг было много народа и кого-то рядом задержали. Он сфотографировал это и тут же сам был задержан.

Защитник Собычева хочет задать вопрос подзащитному, но судья не дает, перечисляет немногочисленные материалы дела (в основном полицейские протоколы и рапорты), уходит в совещательную комнату и через три минуты оглашает постановление:

"...Признать виновным в совершении правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 20.2 кодекса об административных правонарушениях, подвергнуть наказанию в виде административного штрафа в размере 15 тысяч рублей..."

Следующий - Игорь Гармашов. Он не отрицает, что шел на митинг. Ходатайствует: приобщить к материалам дела копию протокола, из которого следует, что он не был ознакомлен со своими правами и обязанностями; вызвать двух свидетелей задержания (они здесь, в коридоре суда, и один из них - оператор "Радио Свобода", снимавший происходящее на видео); вызвать задержавших его полицейских и приобщить к материалам дела видеозаписи, фотографии, письменные объяснения.

Судья отказывает: "в свидетелях необходимости нет", "в копии протокола необходимости не имеется". Фотографии и диск, однако, соглашается приложить к делу. И зачитывает:

"26 марта 2017 года в 17:00 по адресу Пушкинская пл., д.2 Гармашов нарушил порядок проведения митинга, а именно принял участие в составе группы граждан в количестве около 500 человек в митинге, не согласованном с органами власти города Москвы, при этом выкрикивал лозунги тематического содержания, на неоднократные требования сотрудников полиции прекратить противоправные действия, разойтись и предупреждение о том, что данное мероприятие не согласовано, не реагировал и продолжал выкрикивать лозунги..."

Гармашов с обвинением не согласен. Дает четкие показания. Он работает у метро "Белорусская". Ровно в 14:00 направился оттуда в сторону метро "Маяковская". Ни плакатов, ни лозунгов у него не было. Единственное, что выделяло его из толпы, - это перекинутые через шею кроссовки. На Триумфальной площади в 14:20 к нему подошел корреспондент "Свободы" и взял небольшое интервью. В 14:26 к нему подошел полицейский, схватил за правую руку и повел мимо памятника Маяковскому в автозак. В 14:30 он оказался в автозаке, где сначала было 6 человек, через полтора часа стало 27. В 17:10 их привезли в ОВД "Щукинский", в 18:50 завели в отделение и начали оформлять протоколы. Вышел он из ОВД в 00:10 сразу же после разговора со старшим следователем СК. Рапорты составили сотрудники ОВД, а не те, что задерживали на площади.

Гармашов предъявил судье диск с видеозаписью, пересказав его содержание. "На видео видно, что я иду совершенно один, а не в группе 500 человек. Лозунги не выкрикиваю. Призывы полиции не раздаются. Задерживают меня на Триумфальной площади, а не на Пушкинской. На видео памятник Маяковскому, а не Пушкину".

Судья за несколько минут посмотрел диск на ноутбуке, принесенном Гармашовым. Ничего не сказал. Выслушал адвоката Ольгу Димитрогло, которая заявила о законности своевременной подачи заявки на митинг и незаконности отказа: "Есть все основания полагать, что действия правительства Москвы по несогласованию мероприятия являются неправовыми и не соответствуют требованиям российского законодательства. Ознакомившись с этими документами, мой подзащитный принял решение участвовать в акции. Но принять решение и принять участие - это разные вещи. Он привлекается как участник, хотя таковым не являлся. Он не дошел до места мероприятия и не мог участвовать в нем физически".

Судья уходит в совещательную комнату, забыв о процедуре оглашения материалов дела. Возвращается ровно через 5 минут.

"Гармашова Игоря Александровича признать виновным в совершении правонарушения, предусмотренного ч. 5 ст. 20.2 Кодекса об административных правонарушениях, подвергнуть наказанию в виде административного штрафа в размере 15 тысяч рублей..."

Поздний вечер. Коридоры суда опустели. На улице густые сумерки и мелкий холодный дождик. Небольшая группа гражданских активистов стоит под дождем. Все ли заседания закончились? Не судят ли кого-нибудь еще, кого нужно дождаться? В суд уже не войти, рабочий день давно закончился.

В этот день Тверским судом было вынесено более 20 постановлений о штрафах на суммы от 10 до 20 тысяч рублей. Кроме судьи Криворучко трудились судьи Меркулов, Гордеев, Орехова, Стеклиев, Короткова, Виноградова.

Стоит ли говорить, что большинство обвиняемых - молодые люди, у которых это первое задержание и первое административное дело? Тверская улица всегда полна народу, и кто на митинг пришел посмотреть, кто участвовать в нем пришел, а кто просто шел по улице - этого уже не разобрать. Хватали всех, составляли одинаковые протоколы на всех, и постановления у всех одинаковые. Только санкции разные, и по какому принципу одним 10 тысяч штрафа выписывают, другим 15, а третьим 20 - понять невозможно. Как невозможно понять, почему одним приписали ст. 19.3 КоАП (до 15 суток административного ареста), а другим ст. 20.2 КоАП (от 10 до 20 тыс.рублей).

На следующий день, 14 апреля, все повторилось: более 20 постановлений по ст. 20.2 КоАП со штрафами от 10 до 20 тысяч рублей, плюс еще два постановления по ст. 19.3 КоАП - по 15 суток административного ареста Вячеславу Мальцеву, выдернутому на это судилище из Саратова, и Константину Зеленину.

В понедельник Тверской суд продолжит свою работу.

Проститься с академиком Яблоковым в траурный зал Академии наук пришло много людей, прозвучало много теплых и хороших речей, в которых был необъятный перечень достижений ученого и общественного деятеля. Только вот корреспонденты с телекамерами в этот зал не пришли, и прощания с человеком уровня академика Сахарова страна не увидела. Такое время...

В послужном списке Алексея Яблокова, опубликованном на сайте "Яблока" еще 10 лет назад, первым пунктом стоит: председатель Кружка юных биологов зоопарка в 1949-1950 годах. КЮБЗ - кружок с устоявшимися традициями, существующий уже более 90 лет. Я сама занималась в нем в школьные годы и могу сказать, что для того чтобы быть избранным там председателем, нужно было обладать очень незаурядными способностями. Но вместе с вынужденно покинувшим КЮБЗ Петром Петровичем Смолиным Яблоков перешел в известный всем биологам кружок при ВООПе. Туда же пришел в те годы и будущий священник Александр Мень.

Кандидатом биологических наук Яблоков стал в 26 лет, и важнейшей темой его исследований стали морские млекопитающие. Выбор не случайный, это самые беззащитные животные, потрясающе интересные, но безнадежно гибнущие от рук человека. Счастливой особенностью Алексея Владимировича Яблокова было умение не только проникнуться сочувствием и обозначить проблему, но и сделать что-то значимое в ее решении. Его научные труды раскрывали для ученого мира недопустимость охоты на дельфинов, а популярный труд "Наш друг дельфин" в соавторстве с Сергеем Клейненбергом произвел такое впечатление на общество, что промысел дельфинов в Черном море был запрещен.

Алексей Яблоков был ученым широкого профиля и автором учебников. Глубину научных исследований он неизменно сочетал с пламенной деятельностью по защите окружающей среды. Обосновывал и доказывал разрушительную роль радиационного и химического загрязнения, ратовал за резкое сокращение использования атомной энергетики, раскрывал правду о Чернобыльской катастрофе. Он входил во множество природоохранных комиссий, научных советов, редколлегии журналов, в международные экологические организации. В силу широты научной деятельности и энциклопедичности знаний его называли академиком еще до того, как он стал членкором Академии наук, а о том, что академиком его так и не избрали, знали лишь немногие в узких кругах Академии. Ведь у советских ученых как было заведено: только наукой занимаемся, о политике ни слова, не нарываемся, нужно лабораторию сберечь...

Академик Яблоков ни в какие периоды своей жизни не был "только ученым". Он говорил то, что считал нужным, и приспосабливаться не желал. "Если бы все академики были такими, как он, то не случилось бы с Академией то, что случилось", - откровенно сказал кто-то на поминках в стенах Академии.

И ведь действительно, приспосабливаясь и помалкивая, чтобы что-то сберечь, можно лишиться в результате всего. А живя по совести, как минимум душу свою сбережешь, а то и победы добьешься.

Алексей Владимирович не гнушался политики, был многолетним членом партии "Яблоко", регулярно избирался членом ее Федерального политического комитета. Потому все руководство партии пришло проститься с академиком, и Григорий Явлинский в своей речи сказал, что считал за честь работать рядом с Яблоковым.

Общественно-политическая деятельность Алексея Яблокова была обширна: 1991 - 1993 гг. - советник президента по экологии и здравоохранению, 1991 г. - член Госсовета РФ, 1993 - 1997 гг. - председатель Межведомственной комиссии Совбеза РФ по экологической безопасности, 1993 - 2005 гг. - основатель и президент Центра экологической политики России (ЦЭПР)... Список можно продолжить.

Яблоков - почетный доктор университета Брюсселя, член Международного совета Института защиты животных, почетный иностранный член Американской академии искусств и наук, почетный член Международного общества морских млекопитающих, руководитель Программы по ядерной и радиационной безопасности ЦЭПР и МСоЭС, член Научного совета по программе "Биологическое разнообразие" Миннауки России... Не перечислить всего. А уж перечень его международных премий и наград и начинать не стоит - не уместится на странице.

И при всем при этом Яблоков был необычайно скромным человеком, отзывчивым и открытым. Мне несколько раз приходилось звонить ему - то за советом каким-нибудь, то за подписью под правозащитным документом. И всегда - внимательность, вежливость, искренняя готовность подписаться в защиту человека.

Трудно не упомянуть еще об одном штрихе его биографии. Алексей Яблоков много времени проводил с семьей в деревне Петрушово Касимовского района Рязанской области, где у него был дом, где ему хорошо работалось и дышалось. Он и там активно трудился для людей: боролся вместе с жителями против экологически вредного производства в районе, в результате чего подвергся жестокому нападению. Построил часовню и добился открытия Дома народной культуры в Петрушово. Включился в трудоемкую борьбу жителей Сасовского района против развертывания опасного производства фенолформальдегидных смол возле села Нижнее Мальцево. Эта борьба его усилиями в конце концов завершилась победой. А самым удивительным, на мой взгляд, было то, что он купил за бесценок несколько гектаров земли и посадил на них парк и сад! Нет, я понимаю, что засадить несколько гектаров деревьями и взрастить их - это тяжелый, но вполне одолимый труд. Но сочетать это с плодотворной научной, общественной, политической, правозащитной деятельностью...

Похоже, мы гиганта потеряли, и потеря невосполнима. Если бы не лучевая болезнь, он был бы с нами и много бы еще успел. А если бы все академики были такими, как он, то мир вокруг нас был бы совсем другим.

Известная формула про ворюг и кровопийц испытания временем не выдерживает. В середине лета я посетила вахту защитников парка Кусково, отважных людей, противостоящих варварской вырубке уникальной природной территории. Вырубка начиналась ночью, по-воровскому, причем в период гнездования, когда вообще нельзя прикасаться к лесу. Писк гибнущих птенцов, крики птиц над разоренными гнездами, кровь раненых лесных животных сопровождали это преступление. Четыре гектара ценнейшего леса, части усадьбы Кусково - жемчужины парковой архитектуры - в кратчайшие сроки были превращены во взрытую бульдозерами пустоту. Разумеется, никакой разрешительной документации на это варварство не было и быть не могло, но ворюги спешили. В проекте у них - вырубка еще 20 гектаров, а на вахте защитников леса - несколько гражданских активистов и ветеринарный вагончик по приему раненых животных.

Денег нет, но вы держитесь, однако на грандиозные проекты деньги есть, по каким карманам они растекаются - не ваше дело, но на социальную сферу они, будьте спокойны, не пойдут.

Десять женщин, больше месяца уже держащих голодовку перед офисом "Единой России", говорят об активном строительстве социального жилья в Москве, которое между тем распродается как коммерческое или пустует, а люди, десятилетиями теснящиеся в коммуналках, продолжают в них тесниться. И каково такой семье наблюдать, как миллиарды рублей тратятся городскими властями на переукладку недавно уложенной плитки, никому не нужную, или на очередную смену бордюров.

Луиза Мартьянова живет в 20-метровой комнате в коммуналке: муж, трое несовершеннолетних детей и мама с братом. Все в одной комнате, выходящей в общий коридор! На очереди более 20 лет. И два года уже, как очередь остановилась. Обращения в СК и прокуратуру, объединение с друзьями по несчастью, пикеты и митинги, попытки привлечь внимание общественности к проблеме - не помогает ничего. Теперь вот - голодовка. С 1 июля - в сквере перед "Единой Россией". Несколько женщин перешли уже на сухую. Результат: автозак, полиция, снос палатки... И ни один из членов этой самой "Единой России" не подошел за все время к женщинам, не выслушал их. Свекровь одной из голодающих, потрясенная тем, как лживо и цинично освещалась эта голодовка на одном из телеканалов 18 июля, скончалась от инфаркта.

У Светланы Дроздовой 8 человек живут на 56 метрах - "не самая критическая ситуация"... Посчитав, что очередь дойдет до нее только через 128 лет, она и не стала в нее вставать, а записалась на социальную ипотеку. Но и эта очередь остановилась.

"Моя очередь в начале 2014 года была 1300, а сейчас, после слияния Департамента жилищной политики и Жилищного фонда в Департамент городского имущества, я в очереди 7810-я. Последние три года практически никто не получает квартир, а раньше очередь хоть как-то двигалась. Хоть через 20 лет, а была надежда жилищные условия жизни улучшить, сейчас ее нет. Социальная ипотека в Москве существовала, а теперь у нашей семьи нет надежды ее получить. Но почему они поступают так с многодетными семьями? Ведь только такие семьи не дают убывать населению. А как ребенка выучить и воспитать, если письменный стол для него поставить некуда?"

Крохотной доли состояния той самой партии, у которой голодают эти женщины, хватило бы на то, чтобы решить их проблемы, отдав им то, что давно положено по закону. Причем без малейшей потери для себя. Да напротив же - с огромной выгодой: попиариться перед выборами, хоть как-то себя обелить. Но нет, не так их сознание устроено. Какое этим женщинам жилье, какой закон? Суд, административный штраф, снос палатки...

Одна из женщин-очередников спорила временами с мужем, горячим поклонником "нацлидера и гаранта". Теперь муж в недоумении: как же так, со спортсменами у него есть время встретиться, а до женщин, которые в любую минуту могут в голодовке умереть, ему никакого дела нет?

Ну а им-то что, пусть себе люди разочаровываются, пусть возмущаются. У них ведь теперь нацгвардия по закону в женщин и детей стрелять имеет право...

"Антитеррористический" законопроект Озерова - Яровой взволновал и потряс своей неадекватной жесткостью и антиконституционностью. Но не сегодня ведь началось это законодательное шоу. За последние лет десять в Уголовный кодекс РФ, принятый в 1996 году, было внесено столько ужесточающих дополнений, что он раздулся и потолстел. Ни пресса, ни общественность, как правило, не замечали новых пунктов и подпунктов уголовных статей, они проходили плавно и тихо.

Возьмем, например, такую распространенную некогда статью, как "хулиганство" (ст. 213 УК). Начальная ее редакция могла только порадовать: уголовным преступлением в новом кодексе считалось только "грубое нарушение общественного порядка, совершенное с применением оружия". Мелкое хулиганство, за которое в Советском Союзе сидела добрая часть рабочей молодежи, перешло в кодекс административных правонарушений. Однако в 2007 году появляется второй подпункт этой статьи: "по мотивам политической, идеологической (и т.д.) ненависти или вражды либо… в отношении какой-либо социальной группы" (слепок с пресловутой 282-й статьи). То есть похулиганил без применения оружия, но с политическим подтекстом - до пяти лет лишения свободы, пожалуйста. А в ноябре 2014 года законодательная власть вводит тихой сапой в эту статью третью часть: "хулиганство с применением взрывчатых веществ или взрывных устройств" с наказанием от пяти до восьми лет лишения свободы. Заметим: первые два вида "хулиганства" - до пяти лет без обозначения нижнего предела, а с применением пороха - от пяти… То есть если надо вас посадить, то и развлечение с пиротехникой под Новый год сгодится, чтобы сразу - от пяти до восьми лет…

Такое понятие, как гуманность, из представлений наших законодателей давно уже исчезло. О конституционности принимаемых законов тоже речи не идет: напомните им о Конституции - они посмеются в сторонку тихонечко. Да и в саму Конституцию за последние лет десять внесено уже несколько десятков поправок, нововведений и дополнений - беззвучно, без каких-либо общественных слушаний и народных обсуждений.

Посмотрим, как соответствует Уголовный кодекс конституционному принципу равенства граждан перед законом. В 2012 году в УК введена статья 298.1: "клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава". Но в кодексе уже есть статья 128.1 - "клевета". Однако это клевета в отношении простых граждан. А ст.298.1 - не о простых, и санкции тут куда более суровы.

Или вот, например: убийство простого гражданина наказывается сроком лишения свободы от шести до пятнадцати лет, а посягательство на жизнь государственного деятеля - лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью. Впрочем, так же наказывается убийство с отягчающими обстоятельствами. Но вот если ты государственный деятель, то одно посягательство на твою жизнь наказывается так, как убийство с отягчающими обстоятельствами простых смертных.

Излюбленная тема наших законодателей - экстремизм. Понятие размытое, неопределенное, в юриспруденции недопустимое. Что такое "организация экстремистского сообщества" или "организация деятельности экстремистской организации"? Ведь что угодно можно под это подвести. Однако статьи 282.1 и 282.2, введенные в кодекс в 2002 году, как ни в чем не бывало существуют и "экстремизм" в них определяется через прилагательное "экстремистский". В 2014 году сюда добавилась еще и ст. 282.3 - "финансирование экстремистской деятельности" (до шести лет, между прочим).

За последние три года наш Уголовный кодекс пополнился еще такими заслуживающими внимания статьями: 280.1 - "публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации";. 283.1 - "незаконное получение сведений, составляющих государственную тайну" (не разглашение, заметим, а только получение!); 284.1 - "осуществление деятельности на территории Российской Федерации иностранной или международной неправительственной организации, в отношении которой принято решение о признании нежелательной на территории Российской Федерации ее деятельности" (год назад введена, до 6 лет лишения свободы)…

Сталинскому режиму для осуществления массовых политический репрессий хватало одной 58-й статьи, звонкой и лаконичной. Наши законодатели же никак не уймутся, выдумывая все новые и новые устрашающие репрессивные законы, защищающие власть от граждан, умы от свободомыслия. Они все уже сделали для того, чтобы раздуть, удлинить, запутать множество противоречащих друг другу законов и подзаконных актов. Для старта массовых политический арестов не нужен пакет Озерова - Яровой, законов уже больше чем достаточно, чтобы пересажать полстраны.

Заметим, что использование одной из самых диких новых норм Уголовного кодекса - ст.212.1 - было доведено до приговора пока что только один раз, в деле Ильдара Дадина, при том что даже этой до абсурда доведенной антиконституционной статьи, как было доказано в суде, Дадин не нарушал. А разве не была в суде доказана полная невиновность узников Болотной по предъявляемым им статьям УК?

Самые страшные вещи давно уже совершаются у нас без всяких законопроектов: политические убийства, пытки в органах дознания, отделах полиции, в системе ФСИН. В Чечне нашими силовиками был отработан жесточайший конвейер пыток, 1937-й год рядом с ним отдыхает. Разбомбленный в прах Грозный и села Чечни, десятки тысяч уничтоженных мирных жителей, тысячи уведенных силовиками и пропавших без вести (скорее всего, запытанных до смерти), "Норд-Ост" и Беслан… И завершающим аккордом - сожжение мирных домов в отместку за то, что хозяева их - чьи-то родственники, после чего - признание "иностранным агентом" правозащитной организации, выступившей против этого беспредела...

Законопроект Озерова - Яровой создан скорее всего не для того, чтобы сходу начать сажать детей за недоносительство. У нас найдут, за что ребенка посадить, найдут, за что и убить, если вдруг власти понадобится. Я полагаю, что этот закон - просто исполнение дежурного политического заказа на ужесточение так называемого антитеррористического законодательства. Только авторы его слегка перестарались. Или заказчики сглупили, изменив тактику тихого, постепенного ужесточения, - и привлекли избыточное внимание даже международной общественности. Конечно же, этот пакет законов в чем-то будет смягчен, где-то подкорректирован, но маловероятно, что не будет принят.

Однако бояться нужно в первую очередь не этого безумного законопроекта. Возможно, больше всего сегодня нужно бояться собственного страха. Или - панического желания бегства из страны. Нужно бояться потери собственного гражданского мужества и человеческого достоинства. Нужно бояться собственного равнодушия, когда кого-то без вины сажают или пытают рядом с тобой. Ведь на самом-то деле только тогда, когда овладеет всем населением это равнодушие и этот страх, - только тогда по-настоящему и начнется…

Чрезвычайный и полномочный посланник Мария Захарова потребовала извинений за цифру: солгал, мол, Euronews, написал, что два миллиона крымских татар было выслано, а не двести тысяч (всего лишь!). Ошибка на сайте телеканала уже исправлена. Только кому нужно адресовать за нее извинения?

Крымских татар выслали действительно не два миллиона, а двести тысяч, но не потому, что Сталин не выслал бы двух миллионов. А потому, что крымских татар всего было двести тысяч. Выслан был весь народ крымских татар, и это преступление против человечности, этот геноцид усугубляется тем, что это был малый народ, требующий особо бережного отношения со стороны властей метрополии.

Народ крымских татар подвергался гонениям с самого завоевания Крыма Россией в 1783 году. Уже тогда экспроприация земли у крестьян Крыма вызвали массовую эмиграцию крымских татар в Османскую империю. С начала XIX века вплоть до 1850 года земельные наделы крымских татар в Крыму сократились вдвое. По оценкам историков, в первой половине XIX века социальное, экономическое, политическое, демографическое, культурное положение крымских татар планомерно ухудшалось. Россия проводила политику ассимиляции народа, не состоявшейся только по причине сплоченности и религиозности крымских татар. Все усилия по развитию письменности крымских татар, образования на родном языке и культуры наталкивались на сопротивление чиновников.

Можно вспомнить и 1736 год, еще до завоевания Крыма, когда войска России во главе с фельдмаршалом Христофором Минихом сожгли Бахчисарай, опустошили предгорный Крым… Но это уже давняя история.

Митинг на Пресне. 18 мая 2016 года. Фото автора

С приходом власти большевиков крымские татары хоть и получили долгожданную автономию (Крымская АССР), но столкнулись со всеми прелестями советского тоталитаризма. В 1937 году мощная волна арестов прокатилась по крымскотатарским селениям. Особый удар пришелся по интеллигенции крымских татар, основная часть которой была репрессирована.

Но все это блекнет перед тем, что произошло 18-20 мая 1944 года, когда весь народ под дулами автоматов был погружен в битком набитые товарные вагоны. Массовая гибель женщин, стариков и детей в дороге и от голода на местах выкосила практически половину народа. Крымские татары сохранились как народ только благодаря сплоченности и взаимопомощи.

Малая доля коллаборационистов, за которых Сталин покарал весь народ, благополучно уцелела, уйдя из Крыма вместе с немцами. Но понятия справедливости наказания у сталинского режима не существовало. Было бы крымских татар два миллиона - не беспокойтесь, Мария Захарова, выслали бы и два миллиона. Кроме крымских татар режим Сталина умудрился полностью депортировать десять малых народов, а частичной депортации подверглось около двадцати народов. Всего за годы сталинских репрессий было депортировано около шести миллионов человек (специально прописью пишу, чтобы нолики не затерялись). За эту цифру кому и у кого прощения предложит просить уважаемый МИД России?

Но с крымскими татарами - особый счет. Их не только выселили, истерзав весь народ голодом и лишениями. Им еще и вернуться через 30 лет не дали, не восстановили автономию. А тех, кто боролся за возвращение своего народа на родину, бросали в тюрьмы и лагеря.

Пикет на Лубянке 18 мая 2016 года. Фото автора

Сегодня на крымских татар опять начались гонения, идут аресты, запрещен Меджлис. Ветеран движения Крымских татар, безусловный народный герой Мустафа Джемилев изгнан из Крыма.

Официальный представитель МИДа России утверждает, что и отказ властей в согласовании памятных мероприятий в годовщину депортации - это ложь. Однако это правда. Региональным меджлисам отказали в проведении мероприятий. «В частности, в Судаке было подано заявление на проведение траурного мероприятия, им было отказано. То же самое было в Красноперекопске… В некоторых местах не стали подавать заявку, просто соберут людей, возложат цветы к памятникам жертв геноцида крымскотатарского народа», - сообщал Нариман Джелял, первый заместитель председателя Меджлиса крымских татар.

«Многотысячного митинга и шествия, которые традиционно проходили 18 мая в Симферополе, в нынешнем году не было», - пишет «Коммерсант».

Прошли только организованные властью мероприятия, был открыт мемориальный комплекс на железнодорожной станции Сирень. Молитвы на кладбищах и в мечетях власти не могли, конечно же, запретить. Но отказ крымским татарам в проведении массовых памятных акций по их инициативе, в удобном для них формате - это, безусловно, позор нынешних крымских властей.

В Москве 18 мая прошло только два мероприятия: одиночные пикеты гражданских активистов у Соловецкого камня и небольшой митинг партии «Яблоко» у станции метро «Улица 1905 года». На этом митинге выступила крымская татарка, которая родилась в дороге в дни депортации. Все дети в товарном вагоне, где пережили рождение дочери ее родители, погибли. Выжила она одна.

Тут действительно нужно просить прощения. Но не Euronews у госпожи Захаровой со товарищи, а нам всем - у многострадального народа крымских татар.