Ох, и шустрый Сева! Оккупировали Крым? Чаплин сразу начал развивать богословие войны. Есть прямые указания Бога вооружаться, заявил он в конце апреля 2014 года в эфире "Эха Москвы": "Для христианина лучше умереть, чем отдать на поругание свои святыни. Лучше выйти на войну, чем дать возможность кому-то лишить твоих ближних, твой народ святынь и истинной веры".

Гундяев обозвал гуманизм глобальной ересью человекопоклонничества? Чаплин услужливо развивает мысль босса: "А я считаю, что гуманизм - это сатанизм. Я считаю, что вот эти причитания о том, что никто не должен лишаться жизни, - это прямо антихристианское и сатанинское мировоззрение". Развивает, заметим, на том же "Эхе".

Число политзаключенных растет с каждым днем? Чаплин спешит обеспечить любимую власть богословием репрессий: "пятая колонна - это те, кто пытается христианство встроить в антихристианский... гуманистический порядок", кто служит интересам Запада, не желает слиться в едином порыве с властью и народом. Такие заслуживают уничтожения - в назидание другим. Если их сейчас не уничтожить, завтра они, как большевики, уничтожат страну:

"Так вот, смотрите, даже Бог, если мы читаем Ветхий Завет, если мы читаем Апокалипсис, то есть Новый Завет, прямо санкционировал и санкционирует в будущем уничтожение большого количества людей для назидания остальных".

Блогосфера возмущена, Венедиктов отстраняет Чаплина от эфира, а Сева торжествует. Он вновь медиа-звезда, оплевал и взбаламутил "покемонов": ишь как визжат, недолго им осталось.

Церковь как оружие массового поражения

В 2007 году Путин приравнял РПЦ к атомной бомбе: "Традиционная конфессия Российской Федерации и ядерный щит России - те составляющие, которые укрепляют российскую государственность, создают необходимые предпосылки для обеспечения внутренней и внешней безопасности страны".

Следом появился мем "атомное православие", а в ХХС вскоре отпраздновали 60-летие ядерного комплекса, чтобы торжественно воспеть путинское богословие "двух щитов". Алексий II подарил физикам-ядерщикам святого защитника боеголовок: "...в Сарове, колыбели ядерного оружейного комплекса, восстановлена всероссийская святыня - первый в мире храм во имя преподобного Серафима Саровского. Так пусть же он отныне будет небесным покровителем всех вас и ядерного оружейного комплекса в целом.
Поздравляя всех вас со знаменательным юбилеем, возношу молитвы ко Господу и преподобному Серафиму Саровскому о том, чтобы создаваемое и вверенное вам ядерное оружие всегда находилось в руках Божиих и оставалось только оружием сдерживания и возмездия".

Коварная формулировка "только сдерживания и возмездия" оправдывает любой ядерный удар. Любой. Ридигер создал универсальную богословскую формулу уничтожения человечества.

В 2012 году "на базе Успенской Саровской пустыни и Российского Федерального ядерного центра по благословению Святейшего Патриарха Кирилла и с одобрения генерального директора Госкорпорации "Росатом" Кириенко был создан Саровский духовно-научный центр". 70-летие ядерного комплекса наука и церковь отмечали 1 августа 2016 года в Сарове, где прошел круглый стол "Вера и наука - взаимодействие во благо России". Церковь очень нужна нам как образец высокой нравственной планки, повторяли физики-ядерщики.

"Мефистофель:

Сошлись у трона руки греть
И людям расставляют сеть.
Что шут нашепчет на ушко,
Мудрец объявит широко".

Православный талибан

Еще ранее, в 2002 году, отец Глеб Якунин опубликовал работу "Исторический путь православного талибанства", к которой сочинил эпиграф:

Лик протер патриархии -
Выпер блик из партархива.
Православный талибан
Занял русский автобан.

Желая "помочь читателю, мало знакомому с трагической историей церкви XX века, разглядеть истинный лик Московской патриархии", отец Глеб сформулировал "символ веры" православного талибана, в который вошло "неприятие демократии, демократических свобод, прав человека и в особенности - свободы совести. На Архиерейском соборе РПЦ в августе 2000 года утвердилось крайнее неприятие свободы совести: "Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствуют об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии и фактической индифферентности к делу церкви и победе над грехом".

"Богословие репрессий" Всеволода Чаплина развивает идеи не только архиерейских соборов, но и Всемирных русских народных соборов, которые с 1993 года(!) провозглашают идеи агрессивного национализма, монархизма, религиозного превосходства, права "русского народа на воссоединение", а "православной цивилизации" - на ведущую роль в мире. В основе же его проповеди массового убийства - политическое богословие митр. Иоанна (Снычева) и Константина Душенова, Дугина и Проханова, вдохновляющее "ангелов возмездия" из новой опричнины на пытки и казни, а Сорокина и Пелевина - на гротескные антиутопии.

Религиозная клавиатура

Церковные спикеры привыкли вещать от имени Бога, манипулируя им в своих интересах. Существует некая религиозная клавиатура. Государство пользуется кнопкой "вкл/выкл". В спектакле Константина Богомолова "Идеальный муж" на вопрос "А Бог есть?" звучит точный ответ: "Бог то есть, то нет!" То у нас воинствующий атеизм, то не менее воинствующее православие. Кнопка переключения - на религиозном чемоданчике в Кремле.

Церковь пользуется набором кнопок "чего изволите", или "бог на заказ". В ассортименте "бог русских", "бог войны" и "бог репрессий", "бог победы" и "бог возмездия", карающий за грехи отступничества от "правильной веры", которую Чаплин и Ко определяет принадлежностью к РПЦ. Внутри церкви, однако, тоже есть враги: "Были, между прочим, те священники, которые увлеклись борьбой с советской властью. Критика советской власти - это не грех. Но были, да..." Их, надо понимать, за дело репрессировали, потому как критиковать власть нужно нежно, как это делает Чаплин. Были ошибки у Сталина, и даже у Путина были, но оба исправились и со временем интуитивно почувствовали волю народа, то есть самого "бога русских".

Высшим авторитетом для Чаплина являются "воля Божия и воля народа, которая должна совпасть с волей власти". Единство Бога, власти и народа, то есть прямое обожествление лидера и послушного ему большинства, - идея старая, но в наше время она звучит как перевод на религиозный язык советской формулы о "единстве партии и народа" - народа, оболваненного пропагандой и напуганного репрессиями.

В тот же день, 15 августа, когда Чаплин вдохновенно воспевал массовое уничтожение людей по воле народа-богоносца, вышла статья Андрея Мовчана "Как ошибается большинство", вовремя напомнившая о личностной природе христианства:

"Христианство (а православие все еще считается его иерархами христианством) ставит во главу угла личность, а не общество и отрицает как безгрешность, так и абсолютную мудрость и того и другого. Но если человек в представлении христианина еще может путем духовного усилия стать лучше и способнее к принятию нравственно правильных решений ( и то только в диалоге с Богом), то общество в целом в принципе не знает такого пути. Библия недвусмысленно противопоставляет личные решения и решения большинства. Большинство населяет Содом и Гоморру, рвется назад в Египет, создает золотого тельца, постоянно отклоняется от веры и Завета, гонит и проклинает пророков, наконец требует распятия Иисуса, а затем подвергает преследованиям святых мучеников и страстотерпцев. Противостоят этому большинству личности - праотцы и пророки, учителя и проповедники, святые и мученики (от большинства принимающие свои мучения)".

Апокалипсис

Пять раз во время скандальной передачи "Персонально ваш" Чаплин призывал слушателей "почитать Апокалипсис". Чего читать-то? Сева сам апокалипсис. Слушайте и трепещите.

Как с хамской самоуверенностью он чревовещает: "Бог сам уничтожал целые народы - знаем это из Ветхого Завета, - он будет поражать смертью огромные массы людей, в том числе, детей, женщин, инвалидов и так далее, и мы об этом знаем из Апокалипсиса".

Как с циничной легкостью отрицает ценность земной жизни и воспевает жизнь загробную. Убивать, по Чаплину, надо много, а жить - мало. Долгая жизнь - это пошлость: "Но сказать правду, господа, это человеколюбивая религия, потому что настоящие блага не здесь, а за гробом".

Как утверждает абсолютную власть зла на земле и обреченность человечества: "Всю жизнь человечество будут сопровождать войны, абсолютно всю. И ситуация будет становиться хуже - почитайте тот же Апокалипсис. Прогресса цивилизации нет. Есть умножение зла, насилия..."

Как этот образец сытой самодовольной разнузданности порицает обывателя: "... Бог может устроить людям шок, который вдруг заставит их выскочить из своих обывательских клеток и совершенно по-другому начать жить. Почитайте Апокалипсис..." Вид обнаглевшего лжепророка приводит к мысли, что именно он нуждается в том, "чтобы через чудовищный шок, самый болезненный шок сбросить... всю эту коросту самоуверенности житейской".

***

В истории культуры Апокалипсис нередко вдохновлял людей на массовое насилие: им оправдывались религиозные войны, революционное насилие во Франции, Америке и России, уничтожение индейцев, казни и самосожжения старообрядцев. В свою очередь, ветхозаветные войны служили религиозным обоснованием колониальной экспансии, имперского террора, уничтожения еретиков и иноверцев. Можно сказать, что заключительная книга Библии принесла много вреда человечеству.

Но она же вдохновляла средневековых мистиков, а затем Беньяна и Мильтона, поэтов-метафизиков и романтиков на создание возвышенных образов небес, воспевание гармонии человека и природы, любви и всепрощения. Канадский структуралист Нортроп Фрай считал Откровение Иоанна Богослова "грамматикой апокалиптической образности", определившей богатство мировой художественной системы; Мильтон видел в этой книге воплощение жанра трагедии; апокалиптическим называли творчество Эдгара По и Генри Мелвилла, Диккенса и Достоевского, Кафки и Беккета... Апокалипсис амбивалентен - в нем разрушение и преображение.

Проблеме насилия в Библии посвящены тома исследований, в которых жестокость оправдывают и осуждают, считают исторически или художественно обусловленной, исследуют истоки зла в мире, созданном всеблагим и всемогущим Богом (теодицея)... Это большая проблема для многих, но не для Чаплина.

Немецкий филолог Эрих Ауэрбах писал, что человек в Библии представлен во всем самом высоком и самом низком. Писал он об этом во время Второй мировой войны в Турции, куда эмигрировал после того, как нацисты запретили ему преподавать в Марбургском университете. Ауэрбах сам жил в библейскую эпоху "самого низкого и самого высокого".

Когда Россия вступила в новую "эпоху откровения"? Нового зла и нового сопротивления? С первой чеченской или второй? С "Норд-Оста"? С Беслана? С суда над выставкой "Осторожно, религия!" или над панк-молебном? С процесса Ходорковского или болотников? Мохнаткина или Дадина? С расстрела Евромайдана или оккупации Крыма? С вторжения в Донбасс или в Сирию? Чаплин вызывающе оправдывал сфабрикованные процессы против оппозиции, художников и писателей, сам призывал запретить вредные книги, высылать и сажать людей опасного образа мыслей, агрессию называл священной войной и т.д. и т.п. Наговорил за эти "библейские" годы на несколько статей УК и скамью в международном трибунале. Этот путь закономерно привел к проповеди массового убийства.

Если Бог создал человека по образу и подобию своему, то Чаплин создал бога по образу и подобию Ивана Грозного, Сталина и "зрелого" Путина. Слепил бога из самого низкого, явленного в истории страны и столь созвучного самому низкому в его собственной душе, жаждущей кровопролития.

Интуиция мне говорит, что душа Чаплина не только жаждет чужой крови, но и подвержена стихии самоуничтожения. Что под бравурной маской скрывается человек, до отвращения, до self-hate уставший от самого себя, от бесконечной лжи, в которой увяз. Отсюда, возможно, и его гимн смерти, сшитый из церковных штампов, и страх перед долгой бессмысленной жизнью. Стихия самоуничтожения накрывает многих и страну в целом. У стихии смерти свой слог - победный, площадный, жестокий. Трагический триумф.

О фильме Инны Денисовой "Крым. Возвращение домой"

Есть два фильма-антипода с похожими названиями: поездка Инны Денисовой в страну детства "Крым. Возвращение домой”" и интервью Андрея Кондрашова с Путиным "Крым. Путь на Родину". Многие слова сегодня приобретают противоположные значения.

Инна Денисова сняла свою притчу прежде, чем Андрей Кондрашов - агитку, но ее фильм показали на сайте радио "Свобода" на следующий день после того, как Путин 15 марта 2015 на канале "Россия 1" дал признательные показания о военном захвате Крыма. А потому “Возвращение домой” стали называть альтернативным фильмом про Крым. В декабре он был представлен на фестивале документального кино Артдокфест.

Фильм Кондрашова пусть анализируют судьи международного трибунала, а я расскажу о маленьком Крыме Инны Денисовой. Таком маленьком, что он умещается на столе, а его яркие домики - на ладони. Инна еще ребенком сделала из картона модель своего Крыма - кусочка Симферополя, где она жила первые 11 лет жизни, до того, как родители увезли ее в Москву. В столице она окончила хорошую школу и филфак, но тосковала по Крыму, детство в котором считала лучшим, что произошло в ее жизни.

Крым как исток и сердцевина, как игрушка и мечта, как детство и потеря. Эти образы тоже понимают по-разному. Пропаганда представляла Крым как духовный исток русского мира, как его потерянную и вновь обретенную часть, для многих сбылась мечта о возвращении в Россию, а Путин использовал эту мечту как игрушку в борьбе за власть.

Инна Денисова наполняет те же образы другими смыслами. Она, как и Петр Павленский, тоже "работает в символическом поле", но по-своему: очеловечивает идеологемы и тем самым разрушает их. Это ее личная история, и яркие личности становятся ее героями.

Феи, изгнанные в Джиннистан

Художник и режиссер Николай Лапунов, режиссер и актриса Галина Джикаева, украинская активистка и популярный блогер Лиза Богуцкая - свободные творческие люди, которые вынуждены покинуть оккупированный Крым. Любой из них мог бы оказаться на месте другого режиссера и героя фильма - Олега Сенцова, осужденного на 20 лет по сфабрикованному делу о терроризме.

Их истории напомнили мне изгнание фей из княжества, в котором стремительную карьеру сделал Крошка Цахес. Маленькая зеленая страна из сказки Гофмана была подобна дивному саду, и “лица, любящие полную свободу во всех своих начинаниях, красивую местность и мягкий климат, не могли бы избрать себе лучшего жительства, чем в этом княжестве, и потому случилось, что, в числе других, там поселились и прекрасные феи доброго племени, которые, как известно, выше всего ставят тепло и свободу.”

Но к власти пришел князь Пафнутий, которому первый министр Андрес объяснил, что под видом поэзии феи разносят вредный яд и что у них "противные полицейскому уставу обыкновения". "Всех фей надо гнать! Их дворцы оцепит полиция, у них конфискуют все опасное имущество и, как бродяг, спровадят на родину, в маленькую страну Джиннистан…"

Уводили фей под конвоем. Как Олега Сенцова, который в фильме говорит из судебной клетки, что дело о терроризме считает политическим; его сестра называет выдвинутые против Олега обвинения анекдотом, а Галина Джикаева - детским лепетом. Джиннистан в России оборачивается камерой в СИЗО и лагерным бараком.

Тепло и свобода

Галина Джикаева рассказывает в фильме об арт-центре "Карман", в котором "можно было похулиганить в хорошем смысле", то есть экспериментировать и развивать театральное искусство, обсуждать "табуированные темы", открыто отстаивать закон и неприкосновенность Украины. Галина отказалась от российского гражданства, а новые власти оставили ее театр без дома. Она не хотела уезжать из Крыма, но была вынуждена покинуть его.

Ее Крым тоже был маленьким: он помещался в одном "Кармане", где царила небесная любовь, воспетая Цветаевой в "Каменном ангеле", а Маленький принц с крошечной планеты страдал в одиночестве среди чуждых ему людей.

Галина растеряна, война уничтожила ее дело, отняла страну, несет разрушение и смерть: "Пространство души в Крыму сужается, а темные силы уже вышли наружу и начинают свой шабаш". Следом идут кадры байк-шоу "Кузница Победы", в котором "Ночные волки" представили киевский Майдан как новый фашизм.

Лиза Богуцкая настроена боевито и полна иронии, она - живой флаг Украины, носит жовто-блакитные цвета и разговаривает с гаишниками по-украински. Прям как Василь Стус с лагерной администрацией в политзоне "Пермь-36". Тот даже сокамерника обучил украинскому языку. Но и Лиза вынуждена была уехать. А то бы и ее посадили. За любовь к Украине.

Свободные люди, они не захотели, подобно крепостным, скопом перейти к новому хозяину, обманом и силой захватившему их дом. Как говаривал Троекуров, "в том-то и сила,чтобы безо всякого права отнять имение". И поручил дело человеку с говорящей фамилией Шабашкин. А "вежливый" исправник попросил Дубровского да "иных прочих убираться подобру-поздорову".

Крымский эльф

"Он во всем талантливый. Особенно талантлив как человек. Душа". Так Галина Джикаева говорит о Николае Лапунове - на мой взгляд, главном герое фильма. Говорит сдавленным голосом, с болью, потому что в это время Николай пакует вещи и загружает машины. Машин несколько: Коля увозит свой Крым с собой, как милтоновский Адам, изгнанный из Эдема, уносит рай в своей душе. А душа изгнанного художника живет не только в спектаклях и рисунках, но и в птицах, в рыбах, и в сотне диковинных растений. Это его живой макет Крыма, который на засунешь в карман, но и потерять его невозможно.

Коля переживает за птиц, которые могут не выдержать переезда и в панике биться о прутья клетки, переживает за хрупкие цветы, которые могут сломаться. Вокруг него не "равнодушная природа": цветы, говорит он, будут вместе с мной переживать переезд.

У него лицо большого нежного эльфа, порхающего по лестнице меж птиц и книг. Улыбающегося эльфа с плачущими глазами. Даже разоренный, его дом прекрасен. В таких живут волшебники, ангелы и художники. Он показывает Инне свои эскизы к театральным постановкам, будто прощаясь и с ними.

Я влюбляюсь в Колю с первого взгляда, потому что он душа и моего Крыма. Мне легче жить, оттого что в Крыму есть/был такой чистый переливчатый человек, в глазах которого и море, и небо, и война, и беда. В них тепло и свобода, разум и нравственный нерв. Такой человек не может жить в атмосфере ненависти и безумия.

"Оказывается, я дружил с людьми, которые меня ненавидели… как украинца… Люди, которые все двадцать лет незалежности Украины ждали, что сюда придет Россия и все будет хорошо".

Знаете, Коля, а нас с детства обучали науке ненависти. В первом классе объясняли, что любить по-настоящему может только тот, кто умеет ненавидеть. А в третьем пришел ветеран, с пословицей "от русской ненависти в землю не зароешься". Хотелось зарыться от него в парту.

"Эта аннексия аннексировала мозг некоторых людей. Исчез здравый смысл. […] Они изменились, стали другими. Или проявилось то, что в них всегда было. […] Я не хочу жить в страхе… И не делю людей по национальности".

А я, Коля, делю их на два сорта: крошки цахес и эльфо-феи.

Крошка Цахес и фея Розеншен

В сказке Гофмана некоторых фей превратили в "полезных граждан государства", что значительно ограничило их волшебные способности. Некому стало преображать страну. Поэтому девица фон Розеншен (в прошлом фея Розабельверде), желая помочь маленькому оборотню Цахесу, наградила его сомнительным даром "казаться совершеннейшим в том роде, с которым он придет в соприкосновение". Не быть, а казаться. Лучшим из тех, с кем соприкоснется. С Сенцовым не соприкоснется, в тюрьму не ходит, Николай Лапунов, Галина Джикаева и Лиза Богуцкая сами встречаться с ним не будут.

Но есть в фильме Инны Денисовой человек, который имел счастье беседовать с самим Путиным. Директор Крымского академического театра им. Горького с восторгом говорит о собственной "империи Новикова", украшенной бюстом имени себя самого и почтением к цензуре как к "оку государеву", без которого великое искусство и сам Анатолий Новиков могут легко скатиться в бездну русского мата. Вот соприкоснется Крошка Цахес с таким "императором", и сразу натянет на себя корону, станет вещать о всемирном торжестве русского мира и борьбе с терроризмом.

А полезные феи будут слушать и кивать.

"Домой возврата нет"

Так перевели на русский название романа Томаса Вульфа "You Can’t Go Home Again" (1940), давно ставшее пословицей. Инна Денисова возвращается к дому и подругам детства, но "дом сей пуст", а маленькие феи выросли, некоторые - в полезных молчаливых граждан.

Ни фотографии, ни общие воспоминания, ни родные могилы не могут вернуть дома. Напротив, в фильме нарастает чувство бездомности и безысходности. Николай уезжает, вскоре уедут Галина и Лиза, а Олега увезут в лагерь. Инна долго бежит вдоль расписанного забора - до надписи "Крым в моем сердце". Ясно, что в сердце она уносит не только качели, магазин игрушек и кинотеатр, но и творческий "Крым в изгнании", яркий и хрупкий, как ее игрушечный город.

А что случилось с теми людьми, что ликовали в день референдума на площадях по "пути на Родину"? Они и получили Родину: с бандитами у власти, передвижными телевизорами и генераторами, мизерными пенсиями и арестами несогласных.

Инна Денисова снимала свой фильм летом 2014-го, когда казалось, что Россия съежилась до Крыма, все говорили только о нем. В конце фильма ее макет растаскивают с криками "Крым мой!". Бумеранг вернется.

Не хватай чужого - свое потеряешь. "Ходят слухи, будто князь Ириней выронил свое игрушечное государство из кармана во время небольшого променада в соседнюю страну".

Это я так неуклюже соединила плач и катарсис - в плаксарсис, потому что проплакала почти весь фильм. И вместо того чтобы осмыслить увиденное, все пытаюсь понять, почему ревела, о чем была эта очередная лужа слез Алисы в стране чудес.

Жестокость

Плакать я начала, когда на экране появилась клетка с Надей, Машей и Катей в зале суда. Клетка, собака, Сырова сурова, и Октябристовна (адвокат обвинения Лариса Павлова) с лицом школьного завуча. С очень знакомым лицом, будто я хорошо ее знала с детства, когда меня отчитывали в кабинете директора школы. Холодная жестокость, непререкаемая правда лжи, уверенность в собственной безнаказанности. Октябристовна - это символ масс: ее голосом тогда, в 2012-13 гг., со мной говорили родственники и друзья, коллеги и ученики, а я каменела от их менторской жестокости, и рвала отношения.

Я плакала вместе с Наташей Алехиной, которая сжалась до точки в первом ряду, с Герой и Филиппом, у которых отняли мам. С теми, кто стоял у судов и пытался остановить истерию жестокости, не зная тогда, что это цунами начнет вскоре уничтожать людей в Украине и Сирии, гнать в суды и тюрьмы за стихи, карикатуры, письмо в Швецию, комментарий в сети, одиночные пикеты. За любой чих на лысину власти. Каждый день приносит новость о новых арестах.

"Выступления без наказания". Выступления прокурора, адвокатов обвинения, судьи, Гундяева на площади у ХХС и сотен озлобленных, требующих жестокой расправы над "кощунницами", так и остались без наказания, даже без широкого общественного осуждения. Эти голоса с тех пор переключились на новых врагов, налились кровью украинцев и сирийцев и с новой силой высасывают из людей разум.

В фильме, представленном на Артдокфесте, показано, как в 2012-м Pussy Riot возмутило то, что патриарх призвал голосовать за Путина, "исправившего кривизну истории", а сегодня уже некому прокричать в храме о крови, пролитой за русский мир, сеющий войну.

Бессилие

Я, наверное, не имею права хвалить этот фильм, потому что сама там рассказываю о юродстве как традиции религиозной контркультуры, о пророках, обличавших людей, о боярыне Морозовой и ее сторонницах, противостоящих царю и патриарху, о том, как поражение восставших оборачивается их победой. Я смотрела на себя с отвращением. Знаете почему? Потому что все, что я могла тогда, это рассуждать и анализировать, сознавая, что до бунтарок этих мне никогда не дорасти. Что нет у меня ни их легкости, ни смелости, что я выросла и жила в среде октябристовны, что вылупилась, как птенец, и беспомощно зачирикала, вдохновленная акциями Pussy Riot. Бессильная им помочь.

Я и три года назад плакала от бессилия, особенно после суда, где чувствовала себя зрителем, купившим билет на казнь. Кричать - выведут. Даже за улыбку выводили. Ну и пусть бы вывели! Бессилие тоже разрослось за последние три года до паралича. А с ним и самоотвращение.

Благодарность

Это были и слезы благодарности.

Группе Pussy Riot - за смелость и талант, правду и стойкость, за тех, кого разоблачили, и тех, кого пробудили, за то, что не принимаете свои акции всерьез, не бронзовеете, не стонете жертвой (мне бы так!), за тех, кого смогли вытащить из тюрьмы или поддержать в ней.

Всем, кто защищал Pussy Riot: я увидела ваши лица в фильме, в оккупай-суде, в акциях и пикетах, в зале шоу-расправы, и поняла, как было здорово быть одной из вас тогда, как я вас всех люблю, как жаль, что нас разнесло...

Режиссеру, актеру и художнику Евгению Митте - за то, что взялся за эту тему, не торопился, а сделал вдумчивый фильм, не о мифе, а о живых людях, где все пятеро участниц панк-молебна говорят о своих акциях по-разному, где есть аналогия с Малевичем, серьезный разговор об акционизме, выдержана авторская дистанция, хорошее чувства кадра и цвета. За великолепный монолог Олега Кулика "Вот вам Бог!".

"Это человек, который не боится бросаться на встречную волну, не боится обстоятельств, не боится показаться нелепым или смешным, всегда готовый пойти на риск". Так Евгений Митта описал Кулика в 2008 году, когда вместе с оператором Игорем Малаховым сделал фильм "Олег Кулик: вызов и провокация", которым они открыли цикл "Антология современного искусства". Потом был фильм о Виноградове и Дубосарском. Картина о Pussy Riot стала органичным продолжением проекта. Игорь Малахов, кроме того, известен пронзительными фильмами "Чернобыль", о детях, родившихся в день катастрофы, и "Своя доля. Сон", об истории Украины 1910-30-х гг.

Думать и думать

При всем общественном резонансе, акция эта еще не осмыслена должным образом в России, в то время как на Западе растет число академических исследований:

- о ее связи с диссидентским движением;
- о новом образе Богородицы;
- об эпидемии дел о кощунстве в разных странах;
- о "крестовом походе" фундаментализма против феминизма;
- об отличии российской и западной рецепции;
- о церковной поддержке политических репрессий;
- о калейдоскопе как многогранности смыслов и реакций;
- о панк-молебне как лакмусовой бумаге, проявившей реальное состояние церкви и религиозного сознания, государства и судов, тюрем и правозащиты, всех нас.

В фильме Надя Толоконникова рассказывает, что когда их вывели из ХХС, не дав спеть молебен, они решили, что акция не удалась и выкладывать ее в сеть не имеет смысла. Из каких неудач рождается успех! Обрыдаешься.

Помните, как выбирали, что надеть на протестные акции 2011-2013 гг.? Зимой доставали из шкафа летние белые брюки, покупали белые шарфы и цветы. Помню, как на Страстном бульваре нам навстречу из ресторана выкатился богатырь "весь в белом", с букетом снежных хризантем в руках и с розовым клювом стерха на носу. В легком опьянении, блаженно улыбаясь, он сложил для нас пару бумажных клювиков, и мы присоединились к потешной стае непокорных.

С какой ностальгией сегодня мы смотрим на белые куртки, штаны и шарфы, которые были нашей одеждой протеста! Понурые, они висят на вешалках, усталые и разочарованные, лежат на полках, вспоминая дни карнавальной славы, когда у них появился свой голос и они не просто облачали тело, а - страшно подумать - разоблачали власть.

Художница из Петербурга с детским псевдонимом Глюкля (Наталья Першина-Якиманская) воспринимает платье как живое существо. Анна Толстова отмечает, что «самое обыкновенное платье - хрупкий, бросовый, никчемный, смешной и несерьезный материал, с каким в перформансах, видео и инсталляциях работает ФНО, - было осмыслено как некая общечеловеческая универсалия, вырастающая из повседневности и врастающая в культуру. Платье - это и хранитель памяти тела с его интимными переживаниями, и летопись жизни маленького человека, и запись культурных и субкультурных кодов, и политический манифест, и орудие сопротивления гендерным и социальным стереотипам».

Платье живет своей жизнью, путешествует, марширует с курсантами, уходит в затвор, ныряет с аквалангом, может даже вслед за «бедной Лизой» прыгнуть в Лебяжью канавку, а может пойти на марш против фальсификаций на выборах. Инсталляция Глюкли на Венецианской биеннале так и называется - «Одежда для демонстрации против фальсификационных выборов Владимира Путина 2011–2015».

Глюкля особенно любит белые платья и не любит новых, у которых нет своей личной истории. В творческом дуэте с Цаплей (Ольгой Егоровой) они создали ФНО - «Фабрику найденных одежд», которая существовала до 2014 г. Я же люблю Андрея Белого и его метафизику белого цвета, а потому сразу назвала художницу для себя Белой Глюклей, тем более что одна из инсталляций дуэта Глюкли и Цапли называлась «Психотерапевтический кабинет Белых» (2003).

Любовь к белому старому платью как нельзя лучше соответствует теме белоленточного движения, которое очень быстро кануло в прошлое и одновременно живет в акциях и репрессиях настоящего.

Надежды, связанные с ним, сменились апатией и отчаянием; Болотное дело стало новым торжеством беззакония и усилило чувство безнадежности. Тема протеста - во многом травматическая: на улицу тогда вышли жертвы несправедливости и насилия, которые вскоре стали жертвами нового насилия, переросшего в кровавую бойню на украинской земле.

У белоленточного протеста много историй, лиц, сюжетов и образов, что представляет богатый нарратив для искусства. В том числе - для искусства репрезентации политических практик, которое Петр Павленский называет искусством о политике, противопоставляя его политическому акционизму как искусству прямого действия.

В интервью «Радио Свобода» Глюкля сказала, что в инсталляции «есть доля амбивалентности, без которой, на мой взгляд, искусство не существует. Но одновременно мне было очень важно остаться "черно-белой" в смысле позиции. И это была невероятно сложная задача. На это ушли все силы». Большие усилия создали многие смыслы.

Призраки на ходулях

Несколько десятков высоких деревянных Т-образных шестов с верхними перекладинами стоят у стены. На них висит «говорящая» одежда с лозунгами, которые изящно вышиты красным по белому подолу («Россия будет свободной»), написаны черным по белому или оранжевому («Вы нас даже не представляете», «НЕТ», «Власть миллионам, а не миллионерам», «Америка дала мне 10 $ и попросила тут постоять», «Русское - это православное?» на спецжилетке РЖД, и др.), красным - по черному («Вор должен сидеть в тюрьме»).

Будто шеренга призраков явилась из небытия напомнить нам о недавних протестных шествиях. Привидения выглядят как восставшие духи протеста. Одноногие, они напоминают и клоунов на ходулях, что передает карнавальную атмосферу первых маршей и митингов. Ассоциации с призраками и клоунами добавляют восприятию множество визуальных и литературных перекличек.

Тау-кресты

Простой шест с верхней перекладиной использовался в южных и восточных частях Римской империи в качестве виселицы, на которой распинали преступников. У такого креста много названий: тау-крест - по букве греческого алфавита, Антониевский крест, Crux сommissa и др. Вполне вероятно, что именно на таком кресте был распят Иешуа из Назарета. Есть и длинная белая рубаха - обожженное «позорное рубище», в котором преступников водили по городу, - напоминающая ризы Христа.

Стена «крестовоздвижения» отсылает к христианским образам распятия, и шире - к типологии экзекуций. Кажется, что художница создала собирательный образ смертной казни: штаны без верха и рубашка без брюк выглядят как расчлененное тело, платья на шестах - как обезглавленные, повешенные, или распятые, кроме того - они все приставлены к стенке, будто перед расстрелом.

Можно, конечно, увидеть в этом строе распятых гиперболу репрессий или ожидание массовых расправ над протестующими, но сегодня, когда полиции собираются дать право стрелять в людных местах, в том числе и в женщин, инсталляция Глюкли выглядит как новостной репортаж.

Женское тело

Висит белое девичье платье, отороченное кровавой строкой; балетная пачка с ржавой открывашкой «серп-и-молот» вместо головы (яркий образ нашей культуры); на спине плаща - фигура девушки, которую омоновцы тащат под руки в автозак; на летнем платьице нарисована привязанная к столбу «ведьма» в огне.

Тема женщины-жертвы отсылает зрителя к истории Pussy Riot, вызвавшей кровожадные фантазии и призывы к самым жестоким видам наказания. Есть в экспозиции и голова-рукавица, стилизованная под балаклаву. Не прямо, амбивалентно, как намек.

Гендерное насилие - одна из сквозных тем трагического парада платьев. Кажется неслучайным, что почти одновременно с венецианской экспозицией Глюкли в Косово на стадионе Приштины открылась инсталляция Алкеты Джафа-Мрипа (Alketa Xhafa-Mripa родом из Косово, живет в Великобритании) «Думаю о тебе»: несколько тысяч платьев и юбок, развешанных на бельевых веревках, свидетельствуют о массовом сексуальном насилии во время вооруженного конфликта в Косово 1998–1999 годов.

Дресс-код

В повести Людмилы Улицкой «Веселые похороны» владелец «Погребального дома» прозорливый Робинс-Рабинович «не смог сразу определить имущественного ценза клиента», на похороны которого наряду с евреями пришли негры, индейцы, богатые англосаксы и "русские разных сортов"». Можно ли определить социальный статус по одежде протеста? Здесь тоже собрались люди разных сортов: офисные клерки в жилетке, хиппи-панки-готы, солидные женщины и бедные лизы, балерины и ловеласы. Их платье - тело их души - истрепано и в опасности. К ним обращен укор Глюкли: «Неужели мы все как эта рваная тряпочка?»

Набережная семи мучеников. Туристы проходят мимо стеклянного куба, разглядывая дома и яхты. Разглядывая, не видят, смотрят сквозь стекло, будто идут сквозь прозрачные стены.

У «аквариума» украинский флаг и жовто-блакитная вывеска: HOPE! «НАДЕЖДА» или «НАДЕЙСЯ!». Внутри английского «O» по вертикали написано НАДIЯ. А значит, украинский павильон на 56-й Венецианской биеннале посвящен Надежде Савченко и надежде: на жизнь, мир, восстановление страны, на свободу и прозрачность.

Павильон-«аквариум», по замыслу куратора Бьорна Гельдхофа, должен символизировать открытость новой Украины миру и надежду на ее прозрачность как свободу от коррупции. Идея навеяна стеклянными полицейскими будками новой Грузии. Но прозрачность словно растворяет стеклянный куб в воздухе (или в воде?): я сама дважды прошла мимо, хотя искала именно его. Будто это «слепое пятно». Именно так - «Blind spot» - называется работа Николая Ридного (Mykola Ridnyi), размещенная в центре павильона и более полно развернутая им в общей тематической экспозиции биеннале. Для Ридного важна метафора скотомы (греч. «темнота») - места сетчатки, не воспринимающего свет, иногда вызванной патологией мозга. Художник сопровождает определения скотомы графическими рисунками и картинами, из которых вырастает многозначный образ слепоты, порожденной пропагандой, приземленной узостью обывателя, нежеланием смотреть в лицо трагедии, равнодушием, отказом от реальности и прочими болезненными состояниями души. Сам Ридный отмечает, что «пропаганда, которую создает машина войны, приводит к слепоте общества. Ее олицетворяет бинарное видение, создающее «нас» и «их», «братьев» и «врагов», «граждан» и «чужаков», без реального базиса для этих противопоставлений. Реалии сегодняшнего дня делают будущее максимально неразличимым, отталкивая его все дальше и дальше. Иначе говоря, война заменяет будущее проекцией бесконечного настоящего как травматической нормы, которой живет социум».

В углу украинского павильона расположена небольшая стена с девятью экранами, перед которой стоит стол с кувшином воды и стаканом. На экранах простые двери. За столом сидит худой юноша с изможденным лицом и смотрит на мониторы. Видеопроект? Но почему только один стул и зритель? Смотритель-итальянка советует адресовать мои вопросы художнику. Так это автор?

К сожалению, мне не удалось снять изображения на экранах. На сайте PinchukArtCentre это выглядит так:

Художник Антон Варгá рассказывает, что проект «Открытой группы» называется «Синоним к слову «ждать» («Synonym for ‘wait’»). Девять камер установлены напротив дверей, за которыми семьи ждут украинских добровольцев, ушедших на фронт. Одновременно художники ждут их в Венеции на Набережной семи мучеников – месте казни оклеветанных: здесь в 1944 г. немцы на глазах женщин и детей расстреляли семерых мужчин, ложно обвиненных в убийстве часового. Теперь венецианский мартиролог здесь перерастает в украинский.

Четыре художника «Открытой группы» поочередно наблюдают за входом в дома военных в режиме livestream. Они не просто сидят и смотрят: они при этом держат голодовку. 20 июня, когда я разговаривала с Антоном, он голодал уже 22 дня. Вид у него был крайне истощенный и усталый.

- Почему вы не объявляете о своей голодовке? Нигде в павильоне об этом не сказано.

- Мы не хотим широкой огласки. Для нас голодовка важна как состояние.

- Вы никому о ней не говорили?

- Говорили на открытии биеннале, в немецкой прессе писали об этом.

- Но вы не хотите, чтобы голодовка была прямым политическим жестом?

- Именно этого мы не хотим. Голодает Надежда Савченко, Олег Сенцов. Сейчас многие в Украине голодают, когда попадают в сложную ситуацию. Это стало очень медийным. Мы хотим избежать медийности. Для нас это внутренняя практика группы, нам важно ощущение ожидания.

- Но для вас это и жест солидарности с Надеждой?

- Да, можно сказать, что это наша солидарность.

- Вы очень бледны и ослабли. Это может быть опасно для вашей жизни.

- У нас есть врач, и я уже начал выходить из голодовки. Через несколько дней я уеду, и меня сменит другой человек.

- Как давно ваша группа голодает здесь?

- С 5 мая.

- И до закрытия биеннале в ноябре?

- Нет, до августа. Голодовка - это не так тяжело. Сидеть одному по восемь часов в день перед экранами и ждать, когда ребята вернутся домой, это гораздо тяжелее, чем голодать. Никто ведь не знает, вернется человек или нет.

- А вы знаете этих людей, дверь которых у вас на экранах? Как вы их выбирали?

- Через друзей искали, Фейсбук, ездили на фронт. Они из разных областей Украины, и большинство из них ушли на фронт добровольцами.

- Вы знакомились с их семьями?

- Да, разговаривали, спрашивали разрешения на установку камер. За этими дверями семьи ждут их.

- На обратной стороне стены фотографии их обеденных столов?

- Да, за этими столами их ждут родные.

Фотография четырех дверей и домашних столов из каталога выставки.

Каким было прощание, когда человек открыл эту дверь, уходя на фронт? Сколько слез было пролито за этой дверью? Я вижу, как из двери выходит женщина. Куда она идет? На работу, где отвлечется от тяжелого ожидания? К подруге, которая тоже ждет мужа или сына? На трех экранах надпись «Он вернулся домой». Надолго ли? В чем эти семьи черпают надежду на возвращение своих отцов, сыновей, мужей, братьев? Что ждет их в будущем?

Анна Звягинцева, киевская художница, чья «Клетка» выставлена в павильоне (сплетена в 2010 году во время процессов над художниками из объединения «Худсовет»), говорит о надежде как принятой на себя ответственности за неизвестное будущее: ««Надежда» для меня - это вопрос из одного слова. Вопросительный знак хочется поставить в названии этой выставки вместо восклицательного. «Надежда» - это сродни расхожей фразе «Все будет хорошо». Это передача ответственности куда-то в будущее, притом что настоящее явно тебя не устраивает, да и с прошлым не можешь разобраться. Иным образом надежда может существовать только как указывание пальцем в темноту, свидетельство готовности встать и пойти. В этом определенная ответственность есть».

Я ходила по биеннале в надежде увидеть отклик художников других стран на войну в Украине. В той части, что успела посмотреть, лишь павильон Израиля, обшитый снаружи автопокрышками, напомнил мне о Майдане. Не думаю, что эта ассоциация входила в замысел автора бытовой инсталляции. Но искусство живет своей жизнью и порой невольно рождает надежду на солидарность.

«В годы прошлые, лихие
В стих отлитые стихии –
Таинства души».

Поэт поневоле

Весна 1983 г. Лагерь «Пермь 37». У заключенного Глеба Якунина отбирают Библию, и он объявляет голодовку. Его сажают в карцер, где, однажды надзиратель поздравляет его с Пасхой. Отец Глеб расстраивается, что он, священник, не знает дня Воскресения. «Тогда Бог в утешение, наверное, послал мне стихотворение». Первое, посланное, останется самым нежным и мелодичным из написанного (см. сборник стихов «Богу служение - стихосложение»). Его невозможно читать ровно, оно само поет свою песню под звуки плачущей мандолины:

НОГИ РАВВУНИ

Грешная Мария Магдалина,
Города, нагорья и долины,
Письмена дописаны пути,
Только Отчий город впереди.

Грешная Мария Магдалина,
Сердце кличет - плачет мандолина.
Похоронный миро, как любви елей,
На голову и ноги Раввуни пролей.

Грешная Мария Магдалина,
Разве зовы сердца одолимы?
Ты волной волос омой и оберни
Нежно, как младенца, ноги Раввуни.

Грешная Мария Магдалина,
Счастье миг, а время скорби - длинно.
Эти ноги утомленные - скоро
Тяжесть мира понесут на Голгофу- гору…

Так в заключении родился еще один «поэт поневоле» (или «по неволе»). Люди нередко начинали сочинять стихи в лагере, подтверждая печальную истину, что «тюрьма рождает поэтов». В лагере у отца Глеба рождается противопоставление священника - зэку как истинному служителю Христа. 20 ноября 1984 г., в день освобождения из-под стражи, за которым последовала ссылка в замороженный Ыныкчан (Якутия), он написал поэтическое завещание, которое я разместила в Фейсбуке, как только узнала о его смерти.

ЗАВЕЩАНИЕ

Тем, кто будет класть меня в гроб,
Я завещаю, чтоб
Не облачали
Меня в иерейские
Ризы,
В которых уже не обличали,
Служили Богу без риска,
В почти ливрейские,
В которые дули лишь легкие бризы.

Но душу мою облегчите -
Тогда меня облачите
В Зекову робу
Грубую.
В родной споцодежде
Одной лишь надежде
Предам себя, когда пойду в утробу
Гроба я.

Нет у меня святых орденов -
Ни великого князя Владимира,
Ни преподобного Сергия,
Которых дают за усердие
В разной степени.

Но ты, Господи, тогда меня
Помяни,
Одинок
Ордерок -
Бирку с именем увидав на моей
Груди.

Ты возвел меня сам
В высший - зековый сан,
Царством Божиим награди.

Хоронили отца Глеба в священническом облачении: стихотворение – молитва, образ, не прямое указание; его ризы не были ливрейскими, он носил их с честью и небывалым мужеством.

Поэтическая молитва наполняла почти все его стихи. Он либо начинал с обращения к Богу, святым, либо заканчивал криком в небеса. Свой сборник он назвал «Богу служение – стихосложение»: стихов плетение было литургическим, истовым, отец Глеб жил словотворчеством, поиск нужного слова мог занимать недели, его невозможно было переключить, например, на мемуары, стих действительно был его стихией. Он подолгу обсуждал найденные рифмы, предлагая все новые варианты, просил о редакторской помощи, и при этом боролся за каждую букву, а потом вдруг переписывал все заново.

Поэт-метафизик

В ссылке Глеб Якунин замахнулся на Иоганна Вольфганга нашего Гете:

«Идея этого произведения сложилась под влиянием классиков современного эволюционизма - Тейяра де Шардена и Владимира Вернадского в те далекие годы, когда я отбывал свой лагерный срок в 37-ой Пермской политзоне. Тогда возник план, уйдя в ссылку, взяться за фундаментальный труд, объясняющий первопричины катастрофы, постигшей российскую православную империю в 1917 году, а также тяжкого кризиса, поразившего само российское православие, - кризиса, который и ныне углубляется с каждым годом.

Но сбыться моим замыслам не удалось, в первую очередь по причине «технической» – в далекой Ыныкчанской ссылке (500 км от Якутска), где я оказался в 1984 году, литература, необходимая для написания академической работы, оказалась практически недоступной.

Тогда я, перегруженный идеями, жаждущими воплощения, предпринял отчаянную попытку выразить своё мировоззрение в стихотворной форме, хотя ясно понимал основную трудность - богословие, догматика, историософия - весь этот мир, требующий чётких, жёстких словесных конструкций, очень сложно втиснуть в нежно-хрупкие рамки языка поэзии.

Но все же приступив к делу, я сразу замахнулся на создание монументальной драмы в высоком классическом стиле (в подражание «Фаусту» Гете)».

В далекой сибирской ссылке,
в наитии, без предпосылки,
средь горных кряжей,
во мховой пряже,
средь листвинично-
брусничных
красот
души обнажил исподнее
в благое лето Господне
одна тысяча девятьсот
восемьдесят
пятое.

Поэма рождалась долго и трудно. «Хвалебный примитив юродивый в честь Бога, мирозданья, родины» увидел свет в 2000 году; второе издание, исправленное и дополненное, появилось в 2008-м.

О мой Бог, о мой Патрон!
Я не Гете -
йота только
из-под гнета,
но фауст-патрон
и мой не пуст -
его запустил
из пустующих
уст
Всесильный,
Всехвальный,
о Боже, Ты Сам!
(хвалу возношу ко святым Небесам),
себе амбразуру
из уст образуя,
Божественную бойницу!
И вот распростёрт
пред Тобою ниц я.

Второе издание 2008 г. Иллюстрации Александра Левинсона.

Поэтический манифест космической духовной эволюции и православной реформации написан был «по Меню»:

Сие меню
для духом нищих,
составлено из терпкой пищи,
по Меню Александру.

Отец Глеб свободно соединяет несоединимое, воплощая принцип discordia concors в традиции метафизической поэзии. Читатель должен понимать церковнославянизмы, литературные аллюзии, научную и богословскую терминологию, а также лагерную феню. Что за сочетание, скажете вы? Символическое для России 20 века, в которой верные Христу и свободные духом шли в лагеря.

Был я ранее
как бы раненый,
схоластикой
креационной,
что вся в пластике
реакционной.
Был в агонии
как в зек-вагоне я.
Был в мучении
от учения
о космогонии.

А теперь по живому
учению -
течению
блаженно теку
в лагуну
теологуменов…

…

Второй закон термодинамики
Включил души моей динамики,
И я в сердечном умилении
Воздал Создателю хваление.

Подобно Христу, сравнивающему Царство Божие с закваской или горчичным зерном (любимый образ Якунина), отец Глеб обращается к бытовым образам – манной каше, универмагу, или к банкомату, интернету, когда размышляет о космическом духовном росте:

Люблю я мир,
как манную
с вареньем,
желанную
мне с детства кашу.
Ей, Боже, не совру, ничуть не приукрашу.
Моя позиция
пусть сице
в стихослуженьи отразится,
астрономически-гуманная
гастрономически - гурманно.

Глеб Якунин создал свой язык, новый раешник, легко пренебрегая правилами, условностями, идя в словотворчестве своей дорогой столь же уверенно, как и в творчестве религиозном. Он смеется и юродствует, при этом рубленые фразы падают, как поваленные деревья; размашистые тире подобны взмаху топора: за строками можно увидеть кряжистую глыбу Глеба - крепкого, ладного, полного энергии и неиссякаемой веры в Бога и преображение России. Он называет свои вирши лубочными картинками, но они не просто «словеса», они «троса стальные,/Чтоб ими души поднимать/Упавшие и остальные».

Он соединил в своих стихах шутовство юродивого, пламенную веру пророка и светлый ум исследователя. Он пишет как право имеющий, как призванный проложить путь к очищению Церкви от фальши и ферапонтовщины, а языка – от штампов и мертвечины. Для него главными врагами православной веры являются обрядоверие без Христа (“Вера в свечке, в куличе - Русь лежит в параличе”), языческий культ имперской агрессии («Русь поверила Проханову/ Про империю – про ханову») и сотрудничество с КГБ:

Это лишь явочный храм!
Он же - спецхран
Для святых донесений,
Где можно закладывать
Без опасений.

Глеб Якунин просит у Бога прощения за церковную кичливость, державную агрессивность, за «кондовую ветхозаветность», рабство «крещёной собственности», подражательную беспомощность и антихристианский бунт.

Поэт-летописец

Стихи о Норд-Осте, Беслане, убийстве Анны Политковской и Александра Литвиненко, об Олимпиаде, судах над выставками «Осторожно, религия!» и «Запретное искусство 2006», поэтический цикл «Пуссиниана» - это своего рода поэтическая летопись последних пятнадцати лет. В 2004 году отец Глеб написал стихи о Майдане, которые и сегодня звучат остро:

На Майдане незалежности
апельсиновые нежности,
цвет оранжевый.
(…)

Метрополия московская,
митрополия поповская -
монополия каковская!

Что же наш майдан -
залежности?
Демократов принадлежности
в чемодан мы упакуем,
и свободу упокоем.

Или нашему майдану
Богом снова будет дан
дар любви к свободе,
чтоб на подвиг годен
каждый был,
при любой погоде.
Дар, что братья сохранили
на окраине,
в Украине.

Нам восстать от летаргии?
Петь свободе литургии?

21 сентября 2014 г. на московском Антивоенном марше я никому не могла дозвониться по телефону. Связь не работала. Отец Глеб и его дочь Аня звонили мне каждые десять-пятнадцать минут: «Где вы? Мне срочно нужна помощь. Это очень важно». – «Плохо себя чувствуете? Что случилось?» - «Нет, я написал очень важное стихотворение. О Ходорковском. Обязательно нужно сегодня же опубликовать». И мы стояли у входа в метро, не обращая внимания на проходящих мимо друзей: он читал новое стихотворение о будущем президенте Ходорковском по исписанной сикось-накось бумажке, я набирала текст на планшетнике, комментируя что-то, он то недовольно, но смиренно соглашался, то спорил.

Подписался в конце - «Священнопрещеннейший Глеб Якунин». И радостно спросил: «Правда, здорово придумал?» - «Потрясающе», - ответила я. Когда ему что-то нравилось, он обычно говорил «Потрясающе!»

27 декабря на прощании с отцом Глебом в Сахаровском центре я читала его стихи. Подходили друзья, просили прислать тексты. Я думаю, что панегирики смутили бы его, а стихам он был бы очень рад. В репортажах о похоронах его впервые называли не только священником, правозащитником и политиком, но и поэтом.

Ты тронул
меня десницей,
Божественнейшим перстом,
и огненная колесница
врагу полетела
на трон;
на бронепрестол.
Врагу
в тело
она полетела,
врагу
полетела в рога,
о, как, Господи, Родина мне дорога!

14 октября Кузьминский суд Москвы полностью удовлетворил иск «Гринпис» о защите деловой репутации и обязал ответчика - «Институт высокого коммунитаризма» и Кирилла Евгеньевича Мямлина - удалить со всех страниц сайта в течение 15 дней ложные и оскорбительные для экологической организации сведения, а также опубликовать опровержения. Господин Мямлин, выслушав решение суда, заявил, что скорее закроет сайт и перейдет на новый, чем станет выполнять унизительные для него требования суда.

Судебный процесс будто разворачивался в параллельных мирах, из которых люди безуспешно пытались достучаться друг до друга. Во многих смыслах это был процесс, показательный для страны в целом. Г-н Мямлин, автор теории коммунитаризма, верит, что «русская матрица», лежащая в основе Русского мира, – это оазис общинности, нестяжательства, духовности, партнерства и взаимовыручки. Но беда в том, что возвышенной России противостоит «иудо-протестантская матрица» - рассадник индивидуализма, стяжательства, ростовщичества и колониализма. Где-то вы это уже читали? У митрополита Ленинградского (да-да!) и Ладожского Иоанна (Снычева), у Константина Душенова, у Александров Проханова и Дугина, и у многих других. Очередная, на этот раз националистическая, утопия о нас хороших, окруженных ими плохими.

«Гринпис» как международная организация, посягнувшая на святая святых Русского мира – нефть, по мнению Мямлина, работает на «мировой финансовый кагал», «наркомафию Ротшильдов, которая убила 55 миллионов китайцев», не сохраняет, а уничтожает природу, использует «мясо революции» и хочет свести на нет средний класс. Я не успела спросить у коммунолога, коммунитолога или коммунитаризмолога(?), почему цены на нефть падают, а на молоко растут, но подозреваю, что в этом тоже виноват "Гринпис", акции которого он называл не иначе как экотеррором. Лесные пожары, которыми нас травят который год, не террор, а действия в защиту лесов и людей – террор.

Г-н Мямлин со товарищи живут в мифологической реальности, где они – рыцари «русского света» - ведут беспощадный бой с силами тьмы. В суде этот бой был вербальным: речь шла о грубых и оскорбительных словах, вульгаризмах, негативной коннотации, саркастической интонации и прочих средствах, которые использовали авторы статей для создания отрицательного образа «Гринпис». В названии одной из статей активисты «Гринпис», например, назывались «лжеэкологами» и «содомитами». Когда судья предложил ответчику задать вопросы эксперту, Мямлин с вызовом спросил меня, могу ли я назвать все значения слова «содомит», а потом страстно рассказывал о гомосексуальной ориентации одного из участников экологического движения в Воронеже. Вопросов по существу иска у него не было.

Пока шел процесс по делу Arctic Sunrise, российские СМИ активно обвиняли экологов в многочисленных грехах. Поток лжи лился на НТВ и на Первом канале из уст Михаила Леонтьева. Но то была служебная ложь, пропагандисты отрабатывали очередной заказ. Кирилл Мямлин же долго излагал суду мифы коммунитаризма о преступлениях "экотеррористов" в полной уверенности, что они отражают некую реальность. Он напомнил мне женщину, которая с ужасом рассказывала о мальчиках, распятых в Донбассе, а на мои слова о том, что эта история сфабрикована пропагандистами, ответила, что не смотрит телевизор и сведения получает от украинских родственников. На вопрос, что хуже, циничное лицемерие или искренняя вера в ложь, ответа нет. Оба хуже. Но очевидно, что мир мифов, лжи и клеветы необычайно привлекателен для многих. Возможно, потому, что он прост и выразителен, как детская сказка, и легко заменяет жизнь с ее неразрешимыми проблемами на виртуальный бой с воображаемым врагом. Хорошо если виртуальный или вербальный, как это было в суде, а не кровавый, как в Украине.

Юристы «Гринпис» живут в гораздо более скучном мире документов, финансовых отчетов, правительственных грамот, фактов и сертифицированных свидетельств, которые доказывают, что экологи обеспечивает свою финансовую независимость от политических и коммерческих интересов посредством сбора только частных пожертвований, что они не получают денежных средств от государственных структур, компаний (корпораций), политических партий, что подтверждается итогами аудиторских проверок и годовыми отчетами организации. Что целью их является содействие охране окружающей среды и оздоровлению экологии планеты, что они руководствуется идеями персональной ответственности и ненасильственной деятельности, никогда не отвечают на агрессию тем же, даже когда сталкиваются с запугиванием или угрозами.

В маленькой комнате столкнулись два идеологических мира – «русский» и «зеленый». Один занимается самоутверждением и самолюбованием, придумывая многочисленных врагов, а другой защищает общую для всех планету, за что терпит поношения и преследования. Редкостное по нынешним репрессивным временам событие произошло в Кузьминском суде: "Гринпис" отстоял свое доброе имя. Судья Владимир Владимирович Ставич решил дело в пользу экологов. "Русский мир" позеленел. От злости.

- Вы оформляете отпевание? Я бы хотела заказать на 4 октября.

- Знаю я твою Веру. Мы наркоманов не отпеваем.

- ???

- Что ты удивляешься? Не отпеваем наркоманов, самоубийц и пьяниц.

- И пьяниц? Да кого же вы тогда отпеваете? На Руси работают пьяными, воевали пьяными… Страна пьет, а вы не отпеваете? Можно со священником поговорить?

- Его сейчас нет. Только по телефону.

***

- Алло? Мне тут сказали в вашем храме, что мою дочь нельзя отпевать.

- Причина смерти?

- Пока неизвестно. Исследуют.

- Я слышал, что передозировка, а это приравнивается к самоубийству. Приходите, я вам завтра объясню. И приносите свидетельство о смерти. Посмотрим, что там написано.

***

- Алло? Лен, представляешь, я пошла в храм, что при Нахабинском кладбище, а мне там соседка за ящиком сказала, что Веру мою не будут отпевать, а священник по телефону спрашивал о причине смерти. Соседка Светлана настучала ему, что передоз. Откуда она знает? Сказал завтра прийти со свидетельством. Врач написал, что причина смерти неизвестна. Отравление, а чем именно – будет известно через месяц. Что же ее месяц не отпевать?

- Жуть. Успокойся, Галь. Отец Вячеслав знает Верунчика с рождения, сколько лет молился о ней. Он ее и отпоет. Но ему ехать трудно. Дома заочно отпоет, а я вас по скайпу соединю. Вместе и помолимся. Не ходи ты больше к этим извергам, не унижайся. К ним пришла мать, потерявшая ребенка, а они доброго слова для тебя не нашли, никакого сочувствия, ничего, кроме обвинений и запретов. Соседка хороша, наслаждается властью «ящика», по-садистски так. Плюнь на них.

- Лен, спасибо. Вера будет рада, что батюшка и крестная будут ее отпевать.

***

- Здравствуйте, вы работали за ящиком два дня назад?

- Нет. Другая.

- Как ее зовут?

- Светлана. А что?

- А то, что я буду жаловаться в патриархию на вашу Светлану за жестокое отношение к родственникам усопших. Моя подруга потеряла дочь, пришла в храм, а ей заявили, что отпевать Веру не будут, потому что она наркоманка. Кто дал этой Светлане право? Она Евангелие открывала когда-нибудь? Как зовут священника?

- Отец Олег. Он в алтаре.

***

- Отец Олег, здравствуйте. Позавчера в ваш храм приходила мама, у которой умерла дочь, и ей отказали в отпевании, сказав, что церковь не отпевает наркоманов, самоубийц и пьяниц.

- А вы кто? Мать?

- Я крестная мать. И я хочу спросить: «Вы что забыли евангельское «кто сам без греха пусть бросит в нее камень»?

- Никто из нас не бросил камня в маму.

- Но вы оба бросили камень в Веру, причем добросили до того света, вслед умершей бросали.

- Первое, что я услышал, что она умерла от передозировки, а это приравнивается к самоубийству. В таком случае нужно ехать в Новодевичий монастырь за разрешением отпевать самоубийцу.

- У вас поток покойников на кладбище. Откуда вы знаете, кого отпеваете? Плати – и отпоем.

- Если я не знаю, то отпеваю.

- Незнание освобождает вас от ответственности? А сплетни вы принимаете за знание и сразу верите им?

- Я спрашиваю родственников о причине смерти. И знаете? Никто не обманывает.

- Сомневаюсь. А вы знаете, что 27 июля 2011 года Синод РПЦ утвердил «Чин молитвеннаго утешения сродников живот свой самовольне скончавшаго»?

- Это не отпевание. Это просто молитва для утешения семьи.

- Я не верю, что Вера покончила с собой. Я разговаривала с ней накануне. Но вы хотя бы предложили маме Веры вместе помолиться для ее утешения? Хоть как-то пытались ее утешить? Отпевание ведь не таинство. Это тоже просто молитва.

- Я сказал маме прийти.

- А вы помните, что разбойник первым вошел в рай? И что Христос пришел не ради праведников, но ради грешников?

- Разбойник покаялся.

- Вы знаете, сколько плакала Вера? Как она хотела освободиться от этой удавки? Сколько раз просила у родителей прощения? Сколько лечилась? Она последние две недели собирала документы для лечения. Накануне у нее были именины, я поздравила ее, она сказала, что на следующей неделе ложится в больницу, а я обещала, что сразу навещу ее.

- Я этого не знал. Если бы я был ее духовник и знал о ее покаянии, я бы ее отпел.

- Ну, так вот, знайте, что ее отпел священник, который знал те страдания, через которые ей пришлось пройти, к которому она ходила в воскресную школу, и который молился о ней, мученице, и будет молиться. А для вас наркоманы – не люди? Вы вычеркиваете их из рода человеческого? Никогда не слышали, что это болезнь?

- Отпели ее? Хорошо.

- А вам всем тут должно быть стыдно, что вы оттолкнули человека в такой беде. Вы знаете, что моя подруга Галя три месяца назад потеряла внучку Полину?

- Да, я ее отпевал.

- Человек в таком горе пришел в христианский храм, и как вы ее встретили?

- Так вы против всей христианской церкви? У вас вся церковь виновата? Вы против Христа?

- Христос бы ее не прогнал. Христа не было с вами. А вы хорошо умеете оправдываться, только сердца у вас нет. И нет сострадания. Всего вам доброго.

***

- Лен, привет! Галя сказала, что Веру отпели все-таки?

- Да, отпели. Вот разрешительная молитва, венчик, иконка и земля.

- Как хорошо! Как хорошо! Это для меня самое главное! Ну самое главное! Я вчера звонила в патриархию. Сказали, что нельзя отпевать. Мы на работе целый день спорили. Люди так возмущались, что отпевать нельзя. Теперь можно записочки подавать. А то священник сказал, что если не отпевали, то записочки нельзя подавать. Ой, как хорошо!

- Не это главное. Равнодушие страшно. Самых несчастных людей выгоняют из храма. Скольких бандитов они отпели в своих соборах? Скольких убийц просили упокоить со святыми? А от несчастной матери, потерявшей больную дочь, отвернулись.

***

Вера лежала в гробу очень красивая. Смятение, обида, опустошенность покинули ее. Нежное светлое лицо невесты в фате. Будто все, что искажало ее жизнь, отлетело, а то, какой она была глубоко в душе, – проявилось.

На ее странице в Фейсбуке я прочла:

«Время, пожалуйста, поспеши.
Ты знаешь, как для меня это важно.
Тут люди с кладбищем вместо души.
И это действительно страшно».

"Маша, не запирай калитку!" - кричит матушка Вера дочке, переживая, что гости не попадут в дом. Двери нараспашку, как это всегда было при отце Павле. Гостей встречают притихшие собаки - черный Аргон и светлая Белка. Маша нежно обнимает родных и друзей со словами "Ты останешься у нас? Не уедешь? Побудь с нами" и часто уточняет: "Это было, когда папа был жив, а когда он умер..." Она в хлопотах бегает по дому: нужно всех накормить и напоить чаем. Вдруг останавливается и плачет: "Они похоронили папу. Навсегда".

Сергея Пчелинцева, в помрачении убившего отца Павла год назад, Вера Михайловна простила, а его матери, приехавшей просить прощения за сына, сказала, что молится за него как за такого же грешника, как и мы все.

Об убийстве в доме прямо не говорят, непереносимо словами оживлять тот страшный вечер. Говорят "когда ЭТО произошло..." И всех накрывает волна боли.

Люди съезжаются из разных городов, за большим обеденным столом на кухне, за тем самым столом, у которого отец Павел сидел в ТОТ вечер, много гостей. Тайная Вечеря. Семья и ученики.

5 августа в церкви Жен-Мироносиц, где служил и у которой похоронен отец Павел, священники из Петербурга и Москвы совершают заупокойную литургию и панихиду на могиле.От Псковской епархии никого нет, кроме настоятеля самого храма. Накануне, 4 августа, в Пскове прошли Адельгеймовские чтения (московская секция которых собралась 24 июля в Сахаровском центре), презентация книги Анатолия Осницкого "Отец Павел и его Вера" (800 страниц биографического повествования, написанного на основании 10 тысяч документов), второго издания книги отца Павла "Своими глазами" и сборника материалов конференции Свято-Филаретовского православно-христианского института "Равнина русская. Опыт духовного сопротивления". В Городском культурном центре Пскова была развернута выставка "Свидетель священник Павел Адельгейм" (которая в сентябре приедет в московский "Мемориал") и состоялся вечер памяти, организованный верным помощником отца Павла - Виктором Яковлевым. В 19:20 зал встал. Раздался полный силы голос отца Павла, поющего "Вечную память" погибшим воинам. Удары колокола. Тишина.

На сцену выходили католический священник и пастор-баптист, писатель и поэт, преподаватель-богослов, режиссер-документалист и депутат-"яблочник". Все живые, настоящие, полные благодарной скорби и любви к отцу Павла. Нет ни пустых парадных "адресов", ни дежурных речей бюрократов, никакого мертвого официоза. Звучит много стихов, а в конце вечера на сцену поднимается чуть ли не четверть зала: поют выпускники регентской школы, созданной отцом Павлом, хор, который он так любил. Последнее песнопение - пасхальный тропарь - поют все, кто своей памятью воскрешал в эти дни исповедника и мученика Павла Адельгейма.

Посмотри, сказали мне вчера, на "Эхе Москвы" "Разбор полетов". Там Чаплин в конце о Pussy Riot говорил. А я Чаплина и Гундяева только в цитатах могу воспринимать, в малых дозах, очищенных разумной рецепцией. В разбавленном виде то есть. На концентрат у меня уже здоровья нет. И чины их церковные произносить не могу, потому что они для меня лжепатриарх и лжепастырь. Ну, раз только в конце передачи, думаю, несколько минут посмотрю.

ЛУЧШЕ УМЕРЕТЬ ИЛИ УБИТЬ?

Ирина Воробьева напоминает Чаплину, что когда-то убийство девятимесячной Ани Шкапцовой тот посчитал меньшим преступлением, чем панк-молебен. Напомню, что ребенка избил отец и оставил умирать на балконе, где она замерзла. Жуткая история. Потом еще и тело сожгли.

Чаплин: «Для христианина лучше умереть, чем отдать на поругание свои святыни. Лучше выйти на войну, чем дать возможность кому-то лишить твоих ближних, твой народ святынь и истинной веры».

Но ведь речь идет не о том, чтобы самому умереть, а об убийстве ребенка!

Очень хорошо в свое время Чаплину на это ответил отец Павел Адельгейм: «Отец Всеволод Чаплин говорит, что за святыни человек должен отдать жизнь. Святыни дороже человеческой жизни. Следует уточнить: чью жизнь хочет о. Всеволод отдать за святыни? Свою или чужую? Наверное, решение отдать жизнь за святыни человек должен принимать сам? О жизни о. Всеволода вопрос не стоит. Вопрос идет о жизни молодых женщин и их детей. За какие святыни требовал Христос отдать жизнь? Он не призывал к человеческим жертвоприношениям. Он принимал жертву, которую приносили апостолы и мученики за благовестие. Это был их выбор. В Евангелии я не нашел святынь, за которые Христос призвал отдать жизнь. Может, о. Всеволод укажет? Если речь об изгнании торгующих из храма, Христос не отнял их жизнь. Он прогнал их из храма, но не мстил и не требовал наказания. Кстати, прогнал не за пляску, а за торговлю, которая теперь стала традицией в православных храмах. Так время меняет сознание».

Чаплин не помнит, чтобы «мы как-то вмешивались в работу суда [над Pussy Riot] или призывали его к тем или иным решениям». А письмо прокурору, зачитанное 18 марта 2012 в московских церквях? А молебен 22 апреля у ХХС? А? А? А?

ЕСТЬ ПРЯМЫЕ УКАЗАНИЯ БОГА ВООРУЖАТЬСЯ

А он, вдохновленный, говорит о необходимости защищать святыни и страну с оружием в руках, о том, что такая защита есть долг христианина. Более того, на то «есть прямые указания Бога!» - «это слово Бога!». Вещая от имени Бога, в который раз впадает не просто в прелесть, но практически в самообожествление. Недавно Гундяев призывал военных неукоснительно выполнять свой долг, а нарушение присяги назвал «смертельным грехом». По-моему, ее исполнение, а не нарушение, обычно приносит смерть. Да и сама присяга – это клятва, а клясться Бог запретил. И «не убий» вроде как заповедь. Ну да что я о Библии, в стране давно свое Откровение от Кирилла и Всеволода, учителей российских. Чаплин, правда, сначала сказал, что убийство грех, в котором надо каяться, а потом легко призвал к оружию от имени Бога.

Похоже, пропаганда войны вышла на новый богословский уровень: начинали несколько лет назад с речей о канонической территории, православном единстве и русском мире, а пришли после некоторой паузы прямо к военному долгу исполнять указания Бога по защите святынь с оружием в руках. Каких святынь, наверное, скоро уточнят. Не о доходных ли приходах РПЦ на Украине пойдет речь?

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ПОБЕДА РПЦ

Я не ограничилась последними минутами и прочитала сегодня весь текст интервью. Чаплин позиционирует себя как пророка. В буквальном смысле: и как обличителя общественных (но не церковных!) пороков, и как прорицателя. В первой половине 80-х (то есть в 14-16 лет) он уже точно знал, что советская власть падет через несколько лет, а сейчас он уверен, «что диктату испорченного человеческого разума... осталось очень немного лет». На смену, похоже, уже пришел божественный неиспорченный разум Чаплина, в котором практически не осталось ничего человеческого.

Именно ему, этому неиспорченному нечеловеческому разуму, «западные элиты сегодня проиграли интеллектуальный спор». Венец богословия войны. Или триумф интеллекта.

Осталась лишь горстка людей, которые «всегда стараются говорить нечто отличное от других – вот такая у них система отношений с окружающим миром. Есть люди, которые не могут говорить то, что говорят все, - обязательно нужно сказать что-либо иное». А в остальном – гармоничное церковное единомыслие. Свободная мысль выжжена: сначала в семинарии и академии, затем в университетах и школах. Практически любое самостоятельное суждение об истории или состоянии страны сегодня попадает под уголовную статью, а церковь празднует победу разума, не поврежденного мыслительным процессом.

ГРАЖДАНСКАЯ САМООБОРОНА

На сайтe change.org появилась петиция с требованием лишить Марию Алехину и Надежду Толоконникову российского гражданства. Петиция анонимная: автор в советском стиле выдает себя за глас народа (его ник - «Народные новости»). Гражданская самооборона, так сказать.

Новостью нужно, видимо, считать то, что к оскорблению религиозных чувств добавили «антироссийскую деятельность». Но это не ново, потому что впервые обвинение в «возбуждении вражды и ненависти на религиозной и национальной почве» прозвучало в заявлении Высшего Церковного совета РПЦ 17 августа 2012 года, в день объявления приговора. Совет тоже, кстати, коллективный и безымянный. Если что, начнут кивать друг на друга: заставили, не знал, не подписывал.

Конституция - 6.3

Анонимность автора петиции с лихвой восполняют более чем 14 тысяч подписей. Комментарии гневные и решительные: «не место таким в стране», «позорят нас как единую нацию», «не нужны они России, а она им!» и пр. «Отечества достойные сыны», похоже, не знают, что совершают антиконституционный поступок: глава 6, пункт 3 Конституции гласит: «Гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его».

Но Конституция давно отправлена на покой, даже неловко к ней апеллировать, как и к иным отечественным и международным законам. Это звучит сегодня как знак гражданской незрелости. То ли дело средневековые церковные соборы, или советское право. Закон о гражданстве СССР 1978 года, например, позволял лишать человека гражданского статуса за «действия, порочащие высокое знание гражданина СССР и наносящие ущерб престижу или государственной безопасности СССР». Ну, пока суд да дело, за время сбора подписей этот закон три раза прочтут и вернут. Технический вопрос, не более того. Напомню, что еще летом 2013 года кубанские пенсионеры собирали подписи под требованием лишить гражданства и выслать из страны Навального, Немцова, Каспарова, Касьянова, Пономарева, Удальцова и Митрохина. И что советская компания лишенцев состояла из знаменитых людей: Солженицын, Вишневская, Владимов, Войнович, Аксенов, Копелев, Чалидзе, Корчной и другие. Да и Ходорковского, если не де-юре, то де-факто лишили покуда права гражданина жить в своей стране.

Язык террора

Оскорбленные граждане, клир, мир и творческая элита с самого начала истории Pussy Riot показывают презрение к праву и склонность к жестокому, порой варварскому, самосуду. На этом фоне требование о лишении гражданства звучит даже вегетариански, поскольку хотя бы не призывает к физической расправе. Текст петиции, однако, представляет яркий образец языка террора.

«Небольшой срок лишения свободы не пошел им на пользу, и в настоящий момент участницы группы занимаются откровенной антироссийской деятельностью.
Только мы, все вместе, сможем остановить эту парочку амнистированных!»

Два года рабского труда в бесчеловечных условиях, унижения, угрозы и голодовки кажутся автору и его единомышленникам «небольшим сроком». Они готовы вновь посадить невинных людей. Уничижительно-уменьшительное «парочка амнистированных» (явно стилизовано под «двушечку») звучит как сожаление о том, что Надежда и Мария оказались на свободе. Интересно, анонимный автор обращения в Государственную думу и его единомышленники провели хоть день своей жизни в застенках? Представляют себе, что это такое? Знают ли историю Магнитского?

Pussy Riot как защитники россиян и крымчан

Петиция содержит откровенную ложь, утверждая, что для Толоконниковой и Алехиной «ухудшение уровня жизни рядовых россиян - единственный шанс на смену власти в России» и что их «высказывания являются прямыми призывами к нанесению вреда гражданам России». Напротив, в Европарламенте они заявили , что «санкции не должны касаться населения России», «в санкционный лист должны входить лишь члены путинских элит, ответственных за агрессию в Крыму и разворовывание России», что они «за упрощение визового режима с ЕС для простых граждан России - у них должен быть шанс посетить Европу и увидеть все собственными глазами, не полагаясь на пропаганду». Более того, они выступили в защиту жителей Крыма, которые, по их мнению, «попали в сложную правовую ситуацию в связи с переходом региона под российский контроль и могут столкнуться с проблемами при получении виз в страны Европы. Но если Евросоюз отвернется от них, то Крым останется один на один с путинскими олигархами и ворами из санкционного списка ЕС, которые будут на заповедных территориях побережья Крыма строить недвижимость и бросать в тюрьму тех, кто выступит против такого обращения с природой Крыма».

Кто есть гражданин?

Какими качествами он должен обладать? Алексей Слободник из Сургута, подписавший петицию, считает, что Мария и Надежда «оскверняют все те идеалы, которые Россия воспитывает в нас еще с раннего детства». Не зная его возраста, я решила посмотреть, какой идеал гражданина включен в программы современного школьного воспитания. Привожу цитаты из методических разработок уроков по обществознанию:

• Гражданин - это личность самостоятельная, творческая, социально ответственная и конструктивно вооруженная, способная оказывать позитивное воздействие на свою жизнь и окружающий мир.

• Гражданин - это только тот, для кого общее важнее частного.

• Гражданин - это личность нравственно свободная.

• Гражданин - это человек, обладающий гражданским мужеством и гражданским достоинством, готовый встать на защиту основополагающих ценностей демократического общества и при необходимости за них сражаться.

• Гражданин - это человек, который любит свою Родину, переживает ее беды и трудности как свои собственные, действует на благо своей страны и не может быть равнодушным, потому что только активные действия граждан сделают свою Родину процветающей!

Для меня очевидно, что эти определения гражданина вкупе точно и разносторонне характеризуют личностные особенности, ценностные установки и высокие цели панк-правозащитниц. Гражданину школьные учителя противопоставляют обывателя, которого предлагают детям описать по негативному принципу: «ему нет дела до», «его не волнует», «он ничего не делает для». Наверное, эту петицию и мой урок вернее было бы назвать «Оборона обывателя».

ШПАНА

Шпана преследует команду Pussy Riot (по команде ФСБ, кто б сомневался) везде: на улице, в поезде, в кафе, гостинице, везде. Шпана стала национальным символом, кремлевским брендом-трендом, она носит символы Великой Традиции - казачью нагайку и георгиевскую ленту. Знаки насилия и победы, величия страны, которая чтит Большой Террор и Великую Победу.

Шпана пришла к власти давно, еще в 1917-м, и свою победу тоже назвала Великой (Октябрьской). Основав ГУЛАГ, шпана бесчинствовала там вместе с уголовниками, объявив их социально близким элементом. С тех пор опера, прокурора, а то и адвоката, трудно отличить от бандита, у них часто одно лицо, один язык, одна цель - держать всех в страхе, обобрать, покалечить, убить. И замести следы.

Сегодня они не скрывают своего единства: шпану сопровождает полиция, которая следит, чтобы казаки или мальцы "народного патруля" выполнили задание и спокойно ушли с места преступления. Никто не скрывает своих лиц, действуют открыто, демонстративно, зная, что им не грозит наказание, что следствие будет затяжным и со временем заглохнет. Если бы казаков, напавших на Pussy Riot в Сочи, осудили так же быстро, как задержанных на Болотной и Тверской, нижегородские пацаны не решились бы брызгать в лицо зеленкой и бросать банки в голову.

Те из "зеленой шпаны", кто попал в объектив камеры, совсем молоды и не похожи на бандитов. Кто они? Одураченные пропагандой? Работающие за деньги? Наркоманы на крючке? Почему они выкрикивают лишь грязные оскорбления, а объяснить, чем они недовольны, не могут? Не знают, что "Зона права" приехала в Нижний Новгород, чтобы защитить заключенных? Или не хотят ничего знать, потому что выполняют задание, порученное им взрослым дядей из центра "Э", которого они боятся? Почему они так быстро, как актеры, переходят от деланного гнева к спокойной позе за кулисами сцены. На улицу выходят расслабленной походкой, с чувством выполненного долга.

Почему Pussy Riot не сопротивляются? Почему продолжают свое дело, зная, что на них идет охота госшпаны? Только не надо говорить о постановочных атаках. Это подло. Те, кто поддается искушению перевести стрелки на панк-правозащитниц и обвинить их в инсценировке и пиаре, принимают участие в новом витке травли, поддаются моде на презрение к настоящему противостоянию, не на живот, а на смерть.

Поездка в Сочи и в женские лагеря напоминает мне давнюю акцию Марины Абрамович, той самой "бабушки перформанса", которая радушно встретила своих "внучек" в Америке и прониклась их желанием защитить узников 6 мая. В 1974 году Абрамович позволила зрителям выбрать любой из 72 предметов, расположенных на столе, и произвести любую манипуляцию с ее телом. Среди предметов были и хлыст, и нож, и пистолет. Перформанс провоцировал людей на насилие, на встречу со зверем в самом себе. Художница вспоминала: ""Полученный мной опыт говорит о том, что если оставлять решение за публикой, тебя могут убить... Я чувствовала реальное насилие: они резали мою одежду, втыкали шипы розы в живот, один взял пистолет и прицелился мне в голову, но другой забрал оружие. Воцарилась атмосфера агрессии. Через шесть часов, как и планировалось, я встала и пошла по направлению к публике. Все кинулись прочь, спасаясь от реального противостояния".

Абрамович - сербка из Югославии, знавшая не понаслышке о диктатуре насилия. Она ставила людям диагноз, выявляла в их душе вирус жестокости, делая свое тело полем борьбы между зверем и человеком. Ее непротивление злу приводило к эффекту саморазоблачения зрителя, который на глазах превращался из эстета в шпану. Что-то подобное произошло с нашей страной, которая заразила этой язвой и другие народы.

Pussy Riot не сопротивлялись ни охранникам в ХХС, ни казакам в Сочи, ни юнцам в Нижнем Новгороде. Их тело становится объектом агрессии, которая за два прошедших года привела к саморазоблачению не только отдельных людей и так называемой элиты (призывавших выпороть протестных художников и даже посадить их на кол), но и целых институтов власти, в первую очередь - церкви. Pussy Riot продолжают свой опасный перформанс. Не только ради женщин в лагере, но ради всех нас, живущих в большой лагерной зоне, не сознавая того. Шпана, нападающая на них, это мы, наша власть и агрессивное большинство. Шпана из титушек нападает на Майдан и Крым, шпана готова прикрываться женщинами и детьми, шпана изворотлива и коварна. Большинство боится шпаны. А Pussy Riot идут против нее с открытым забралом.

Мне очень хочется крикнуть Марии, Надежде, Петру, Таисии, Лусинэ и Алексею: "Остановитесь! Сохраните себя! Вы нужны нам!". Но я не кричу. Я знаю, что не остановятся. И знаю, что в их убежденности и бесстрашии - их сила. Я только переживаю, трясусь за них, зная, что на столе Марины Абрамович был не только хлыст и нож.

РАСКОЛ

Несколько дней назад в сети появилось открытое письмо анонимных участниц группы Pussy Riot «Так услышьте же нас наконец!», в котором они сначала благодарят всех, кто поддерживал группу; провозглашают 23 декабря «Днем освобождения Узниц совести и настоящей Победой всей кампании освобождения Pussy Riot»; выражают надежду, что 21 февраля 2014 года незаконный приговор будет отменен и справедливость восторжествует в полной мере; восхищаются стойкостью Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой и их «решимостью во что бы то ни стало продолжить борьбу». На этом, правда, благодарственная часть письма заканчивается, а начинаются жалобы и претензии.

Анонимка

Письмо это подписано шестью псевдонимами, или никами, членов группы: Гараджа, Фара, Шайба, Кот, Серафима и Шумахер, идентифицировать которых в принципе невозможно, потому что, как неоднократно заявляли члены группы, они не только выступают анонимно, но и периодически обмениваются своими никами. Это одновременно авторские и актерские псевдонимы, потому что акции Pussy Riot - результат коллективного творчества. Анонимный образ в эстетике Pussy Riot - это художественный персонаж, аллегория любого, каждого, голоса народа. Так это было задумано с самого начала. Может ли художественный персонаж подписывать письма? Может, если это письмо - часть произведения, как письмо Татьяны Онегину, например. Но открытые письма от имени Татьяны Лариной или Родиона Раскольникова, Серафимы или Шумахера - это политический театр абсурда (которого в нашей жизни и без того достаточно) или анонимка, цель которой - дискредитация друзей.

Конформизм или радикализм

Авторы анонимки сожалеют, что Мария и Надежда «настолько увлеклись проблемами в российских тюрьмах, что начисто забыли о стремлениях и идеалах нашей группы: феминизм, сепаратистское сопротивление, борьба против авторитаризма и культа личности, из-за которых они, собственно, и получили свое несправедливое наказание». Потрясающее заявление! Во-первых, оно звучит бесчеловечно по отношению к тем замученным, избитым, замороженным до смерти, изнасилованным женщинам, которых бросились защищать Маша и Надя. Во-вторых, где же логика? Разве феминизм и борьба против политического диктата не предполагают активной защиты женщин в тюрьмах? Кому нужны идеалы, если они остаются абстрактными лозунгами и не имеют никакого отношения ни к страдающим женщинам, ни к пирующей власти?

Правозащита противопоставляется в письме протестному акционизму, как институциональная конформистская деятельность - свободному радикализму. Но позвольте, дорогие мои, неужели вы не видите, что Надежда и Мария начали свою правозащитную деятельность наперекор тюремным правилам, бросив радикальный вызов не только лагерной, но и всей политической системе? О каком конформизме может идти речь, когда они показывают совершенно новый тип правозащитника, бесстрашного и бескомпромиссного, который только зарождается на наших глазах?

Эту борьбу они ведут при полном безмолвии тех членов группы, которые остались на свободе. Если для вас, анонимные жалобщики, единственной деятельностью, достойной звания Pussy Riot, является акционизм, то почему вы не создали ни одной акции за столь длительное время? Песни «Как в красной тюрьме» вы не приняли. Что же остается? Одно выступление 17 августа 2012 года «Путин зажигает костры революции»? И все? Я понимаю, что опасно и страшно было выходить на улицу, но тогда не требуйте от других того, чего не сделали сами. Прошло лишь полтора месяца, как Надя и Маша вышли на свободу. А у вас было полтора года на свободе, чтобы создать акцию, которую, если бы она удалась, услышал бы весь мир. Адресуйте ваши претензии самим себе, воплотите ваши принципы в творчестве, поддержите художественным жестом женщин в тюрьмах и больницах, узников 6 мая в СИЗО, детей в детдомах и психлечебницах, и выразите тем самым солидарность со своими подругами, вместо того чтобы обижать их необоснованными претензиями. Грустно читать вашу анонимку. Очень грустно.

Фактические ошибки

Утверждение, что Надя и Маша "практически в каждом интервью повторяют то, что они вышли из группы, они больше не представляют Pussy Riot", не соответствует действительности. Мария по крайней мере дважды говорила, что правозащитная деятельность не противоречит художественной протестной, а напротив, хорошо сочетается с ней. Надежда на пресс-конференции в Амстердаме сказала: «Когда мы были Pussy Riot, никто не знал, что мы были Pussy Riot. Возможно, что-то похожее происходит и сейчас».

Возмущение тем, что Надя и Маша выступили на легальной и дорогой концертной площадке в Нью-Йорке (что противоречит нелегальной и некоммерческой стратегии группы), совершенно необоснованно. Они не выступали с концертным номером, не делали акции, они напрямую обратились к залу с призывом поддержать узников 6 мая и зачитали выдержки из их последнего слова на суде. Вы поддержали кого-нибудь из заключенных нелегальной некоммерческой радикальной акцией? Не помню такого.

Может ли мужчина стать Pussy Rioter?

Может, как бы ни огорчал вас изображенный на афише концерта мужчина в балаклаве. Не нужно переписывать правила по ходу игры, как это делают малые дети. В открытом письме изначальное определение «феминистская панк-группа» подменено новым - «сепаратистский женский коллектив». Что-то новенькое. В чем различие? Феминистами на Западе могут быть и мужчины. Более того, мужчина, который не разделяет базовые принципы феминизма (равные социальные права для всех женщин, дискриминируемых по признаку пола, расы, ориентации, возраста, этнической принадлежности, социального статуса), неизбежно вызовет критику в свой адрес. Сепаратистский феминизм - глубокая архаика движения за права женщин, поскольку, ратуя за права женского пола, он приводит к дискриминации мужского населения.

Принцип женского сепаратизма нарушает гораздо более возвышенную и объединительную стратегию абсолютной открытости группы, провозглашенную ее участниками с самого начала. Каждый может стать Pussy Rioter: достаточно надеть балаклаву, сочинить текст, найти символическое место, соответствующее содержанию акции, и выполнить задуманное. Этот принцип позволил тысячам мужчин, женщин и детей участвовать во всемирном балаклавинге в поддержку Pussy Riot в десятках стран.

Так что же сегодня означает Pussy Riot?

Сегодня балаклава - столь же всемирно известный символ России, как икра и матрешка. Этот образ к тому же делает нам честь, потому что символизирует сопротивление полицейскому режиму, агрессивной религиозной идеологии, защиту презираемых и преследуемых, лишенных свободы выбора и слова женщин, детей, геев и политических активистов. Pussy Riot - это для всего мира еще и мужественное противостояние в многочисленных судах, яркие развернутые речи из «аквариума» (шедевры ораторского искусства!), милость к падшим лжесвидетелям, пронзительные письма de profundis, разоблачения рабской системы труда в колониях, прошитые пальцы рук, голодовки, угрозы со стороны администрации, одиночки, ШИЗО, желание сделать тюрьмы прозрачными для международного контроля и многое другое. Это постоянное ежедневное стояние в борьбе за других. И невероятное мужество.

Мы как страна недостойны этого символа. Он дан нам авансом, заработанным двумя хрупкими и необычайно сильными женщинами. Сначала их было трое. Жаль, если одна из них, Екатерина Самуцевич, ушла в раскол, который, как обычно, в России защищает что-то отжившее, ушедшее в прошлое.

Балаклавы были сорваны с Марии Алехиной и Надежды Толоконниковой 21 февраля 2012 года, а 3 марта мир узнал их имена. Они больше не могут быть анонимными Pussy Riot, но именно они, под своими реальными именами, наполнили этот символ такими высокими смыслами, которые оказалось не под силу оценить их соотечественникам, но которые вызвали широкую поддержку на Западе. Я счастлива видеть, как им рукоплещут сегодня в разных странах люди, для которых свобода и борьба за нее - не хулиганство, а подвижничество.

Меня всегда поражало и великодушие обеих, их готовность простить гонителей и даже понять тех, кто оклеветал их. Я не могу представить ни Надежду, ни Марию в высокомерной позе, утверждающими, что никто, кроме них, не имеет права на имя Pussy Riot. Они, наоборот, всегда широко раскрывают руки миру и открыты к любому доброжелательному сотрудничеству.

Не пора ли анонимным участникам группы снять маски и поговорить с нами напрямую? Ради правды и справедливости. И солидарности, которой нам всем так не хватает. Акций-то все равно нет. К чему анонимность? Ведь свобода слова, за которую вы боретесь, предполагает и ответственность за него. Именную.

Женщины и дети

Каждый раз, когда Марии и Надежде в последние дни задают вопрос, почему они не поехали сразу к своим детям, я вижу в их глазах удивление. Им кажется, что ответ настолько очевиден, что всякому человеку это должно быть ясно. А если не ясно, то и объяснить такому человеку трудно. И с трудом подбирают слова, размышляя по ходу речи, какие аргументы могут быть понятны спросившему такое.

Спрашивающие, видимо, не знают, с кем разговаривают, кто эти мамы и откуда они вышли, с чем столкнулись в лагерях и какой вызов бросили современной системе рабства, бесправия, избиения, пыток и убийств заключенных. Скольких людей увлекли за собой в борьбу с лагерной администрацией за свои права к тому моменту, когда вдруг покинули лагерь. Что будет с теми, кто поверил им и, преодолевая ужас перед расправой, свидетельствовал вслед за ними о непосильном труде, унижениях, пытках, самоубийствах и убийствах?

«Что говорят в лагере об амнистии?» - спросила я Машу по телефону за пару недель до освобождения. «С людьми невозможно ни о чем разговаривать. Все говорят только об амнистии. Смотрят телевизор и всему верят. Они как дети». Невежественные и испуганные дети, не знающие ни своих прав, ни законов, нарушаемых администрацией лагеря, наказанные за чтение этих законов с Надеждой или Марией, посаженные в ШИЗО, получившие отказ в УДО, замороженные в локалке, избитые и отчаявшиеся, они, наверное, кричали в сердцах вслед уходящим защитницам: «На кого вы нас оставили? Мы поверили вам, а вы сейчас окажетесь в теплом семейном гнездышке и забудете о нас? А мы не выдержим здесь, нас замучают или доведут до самоубийства, и своих детей мы не увидим никогда!»

В своих разоблачительных открытых письмах из лагерей Надежда и Мария много писали о тревоге за тех, кто отважился поднять свой голос за них. Я составила тогда список тех женщин и опубликовала на своей странице в фейсбуке. Люди публиковали список и спрашивали, как помочь этим женщинам, что мы можем сделать для них. Мы не знали что, а Мария и Надежда знают и чувствуют свою колоссальную ответственность перед теми, кто доверился им и пошел за ними. Поэтому «пятки горят», как сказала Надя, и нужно действовать: послать в лагеря адвокатов, объявить на весь мир, что они не оставят своей борьбы за лагерных пленниц, что они помнят о них и сделают все, что могут, для их спасения.

А церковным хулителям хорошо бы иногда заглядывать в Евангелие, а то и Христос покажется плохим сыном, и Богородица - плохой матерью. «Когда же Он еще говорил к народу, Матерь и братья Его стояли вне дома, желая говорить с Ним. И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь» (Мф. 12:46-50).

Надежда и Мария эту волю Божью исполнили: повели себя в лагере как добрый самарянин - бросились на помощь замученным, униженным, избитым. Что сделала церковь? Поддержала добрых самарян? Воззвала лагерную администрацию к милосердию, к соблюдению закона? Церковь же теперь хорошо знает законы и любит обращаться в суд для защиты прав верующих. Нет, священник Александр Пелин, якобы духовно окормляющий мордовские лагеря, встал на сторону беззакония, отвернулся от несчастных женщин и обвинил Надежду Толоконникову в клевете. Не поменял своего мнения даже после того, как многие женщины, прошедшие через мордовские лагеря, подтвердили ее свидетельство. А должен был бы первым проявить отцовскую (или материнскую?) заботу о страдалицах, об отвергнутых и беззащитных «детях» Гулага.

Мария Алехина большую часть своего последнего слова на суде посвятила положению детей в детских домах и неврологических приютах, в которых она провела много времени. А затем из лагеря писала о невыносимых условиях, в которых этапируют женщин с грудными детьми. Мать Мария - всем детям мать.

«Современные институты образования учат людей с детства жить автоматически. Не ставить ключевых вопросов с учетом возраста. Прививают жестокость и неприятие инакомыслия. Уже с детства человек забывает свою свободу. 

У меня есть опыт посещения психиатрического стационара для несовершеннолетних. И я с уверенностью говорю, что в таком месте может оказаться любой подросток, более или менее активно проявляющий инакомыслие. Часть детей, находящихся там, из детских домов. 

У нас в стране считается нормой попытавшегося сбежать из детдома ребенка положить в психбольницу и осуществлять лечение сильнейшими успокоительными, такими, как, например, аминазин, который использовался еще для усмирения советских диссидентов в 70-е годы. 

Это особенно травматично при общем карательном уклоне и отсутствии психологической помощи как таковой. Все общение там построено на эксплуатации чувства страха и вынужденном подчинении этих детей. И как следствие, уровень их жестокости опять же вырастает в разы. Многие дети там безграмотные. Но никто не делает попыток бороться с этим. Напротив, отбивается последняя капля мотивации к развитию. Человек замыкается, перестает доверять миру». 

В заключенных женщинах она увидела тех же детей. Сомневаюсь, что кто-либо из обвиняющих сегодня Надежду и Марию в отсутствии материнских чувств переживал за Филиппа и Геру, когда их лишили матерей, поднимал свой голос за детей в детских домах и психлечебницах, за бесправных женщин в лагерях. Уверена, что им дела нет ни до кого из них. Просто история Pussy Riot пошла по второму кругу, и нерастраченная злоба нашла новый повод для самоутверждения. Главный урок пройденной всеми нами школы Pussy Riot заключается в том, что мы как общество ничему не научились.

А Филя и Гера - удивительно талантливые дети. Они, в отличие от задающих глупые вопросы, любят своих мам. И поймут. И будут гордиться ими.

Я не хочу и не могу анализировать бирюлевский погром. Я могу только выразить свои чувства, то, что давно болит. При этом, я уже привыкла, что моя боль обычно вызывает раздражение или даже злость.

Я всегда сжималась, как от удара, при любом презрительном слове о приезжих с Кавказа или из Средней Азии. У меня нет к ним никаких претензий, никакого раздражения по отношению к ним я никогда не испытывала. Я их люблю. Мне нравится их южный колорит, мягкий акцент, то, как тепло они рассказывают о своих селах и семьях, о винограде и арбузах. Мне нравится многоликость Москвы, только я бы хотела, чтобы лица у них не были такими грустными, слова - испуганными, а условия жизни - такими тяжелыми.

В разговоре с приезжими таксистами, дворниками, рабочими я начинаю улыбаться, шутить, расспрашивать о жизни дома и в Москве. Может быть, этим я пытаюсь успокоить свою совесть: мне стыдно перед ними, что я живу в лучших условиях, что мне не надо снимать жилье в Москве, бросать больных родителей, малых детей и уезжать в другую часть страны или за границу на заработки. Причем уезжать туда, где я буду бесправен, в постоянной опасности, вынужден скрываться или откупаться, зарабатывать не только на семью, оставленную дома, не только на жилье, но и на взятки, мечтая заработать на самую большую взятку, которая даст мне желанное гражданство. Я буду все время мерзнуть в Москве и мечтать о солнце, о своей бахче, винограде, жене и детях.

Я вздрагиваю каждый раз, когда презирают или проклинают какой-нибудь народ. Любой. Потому что человек зарождается в народе, как во чреве матери. Это нельзя оценивать. За то, что дано от природы, нельзя судить. Судить можно только дела. Но у нас отвергают человека не только за национальность, но и за болезнь. За любые природные особенности могут отвергнуть. Как-то моя подруга сказала: «Слава Богу, у меня очень хорошая наследственность». И я опять вздрогнула. Подразумевалось, что как хорошо, что я не такая, как эти больные. Мне это напомнило фарисея в храме, который благодарил Бога за то, что он не такой, как презренный мытарь. Как нам повезло, думают, наверное, бирюлевские, что мы не такие, как эти мерзавцы с овощной базы. Так думал и фарисей. Но Бог не принял его молитвы, а принял молитву презренного мытаря.

Если люди из других краев и стран приезжают в мой город, я должна принять их с любовью. У меня нет другого долга перед ними, кроме гостеприимства и заботы о них. Если меня подвозит узбек, я пытаюсь вспомнить знакомые узбекские слова; если двор подметает таджик, я сожалею, что не говорю на его языке, и радуюсь, когда он улыбается на моё «салам алейкум». Когда-то в тридцатые годы Ташкент приютил семью старообрядцев Волковых, сбежавших с сибирской каторги в «город хлебный». И я в каждом узбеке с благодарностью вижу потомка тех, кто не выдал мою семью. А другой мой дед, Михаил Мартынов, был чекистом и кровью устанавливал в Узбекистане советскую власть, воюя против «басмачей». В этой войне с узбекским сопротивлением в одном только Коканде в течение трех дней были убиты тысячи людей. Я до сих пор не могу найти в себе мужества сделать запрос в архив КГБ об узбекских деяниях своего деда (который, правда, и сам потом был репрессирован). Сама мысль о том, в чем он мог участвовать, вызывает у меня ужас и боль.

После Манежки-2010 две семьи знакомых армян уехали с детьми за границу. Я просила у них прощения, мне было стыдно за нас. Они, конечно, сказали «ты не виновата», но все было очень грустно. Бирюлево-2013 – это то, чего я ожидала с какой-то обреченностью, видя на протяжении многих лет, что почти все вокруг заражены ненавистью к «черным», к «хачикам», к «чушкам». Вместе с рабовладельческим строем возродился и язык рабовладельцев: с легкостью делим население на белых и черных. Презрением к южанам мы заражены давно, еще с советских времен, с той лишь разницей, что тогда лучше различали их национальности и не смешивали с презрением всех в одну «черную» кучу, а презрение проистекало из зависти. Сегодня я на эту тему разговоров не поддерживаю. Бесполезно, да и наслушалась за много лет всякого. У их ненависти столько аргументов, что мои слова лишь разжигают злобу.

Вот я смотрела на бирюлевских "сходоков", возмущенных тем, что, мол, вечером по улице не пройдешь, и ладно бы по морде понаехавшие били, а то сразу хватаются за нож, - и вспоминала свою юность в подмосковном Дедовске. Опишу лишь один случай. На темной улице в начале 70-х нас с подругами остановили «пацаны» и сразу стали вертеть ножом перед моим лицом. Я узнала дружка моего брата и громко назвала себя. Он разочарованно сказал: «Братаны, это Волчка сестра. Пошли». Слава Богу, на тот раз попала на своих. Небольшой городок делился на дворы и районы, а истринские кричали вслед дедовским «гучковьё проклятое!» (по прежнему названию - Гучково). Поножовщина была обычным делом. Да и бирюлевские, наверное, воевали раньше с какими-нибудь солнцевскими или люберецкими. И не только кулаками. Нравы-то общие: разделяй и бей. По одним бандитским законам жили и живем. Главное, чтобы наш пахан был сильнее «ихнего». А в войне с «черными» наш однозначно сильнее, он из Кремля нас поддержит, поэтому бить не только приятно, но и безопасно. Опять же за правду вроде как стоишь, герой. А какая ваша правда-то? Что вы своих бандитов во власти боитесь и даже любите, хотя и знаете, что они бандиты (может, за то и любите), а на бесправных злобу вымещаете. Вот и вся правдочка.

Я часто произношу в уме речь воображаемого президента России, который таким, знаете, глубоким человеческим голосом, не стальным, не злым, а ч-е-л-о-в-е-ч-е-с-к-и-м убедительным, изнутри, от души (очень важно каким голосом!) говорит с экрана о том, что в сложной многоликой стране, в переполненной столице мы должны в друг друге видеть и уважать человека, что люди приезжают к нам, чтобы выжить, что Москва для многих единственная надежда и что мы должны протянуть руку помощи тем, кто пропадет без нас, почувствовать себя на месте растерянного приезжего, улыбнуться ему, крикнуть «салам алейкум!» и услышать в ответ «алейкум ассалам!». Рахмат.

Ликуйте, оскорбленные! Радуйтесь, гонимые! Веселитесь, твердые в вере отцов ваших! Враг посрамлен, а вера ваша просияла в чистоте и непоколебимости. Как скала вера ваша. Как камень, о который разбивается всякое дерзкое слово, и всякая слеза, и всякий стон. Вы жизнь свою готовы положить за веру свою, и чужой жизни не пожалеть. Не дать греховной жалости подточить вашу твердыню, но стоять до конца: покуда не погибнет враг ваш, не истощит сердце свое плачем, не изнурит тело свое непосильным трудом, не смирится перед палачом своим, день и ночь радеющим о душе его. Поношения во благо врагу вашему, и голод лишь украшает его, а жажда его да в духовную жажду обратится! Молитва ваша да не ослабеет о палачах, господином и отцом возвеличите имена их, и благословите насильников меч, поражающий неверного. Стон и плач невольниц утешит слух ваш, ибо страданием искупают они грех свой.

Не слушайте лукавых, что будут смущать слух ваш рассказами о непотребствах и жестоковыйности начальников ваших. Стойте в вере в чистоту и незапятнанность учителей ваших. Плеть их во благо вам, ибо слаб человек и не очиститься ему по греховности своей. Женщине не доверяйте, ибо демоны в душе ее, и ежечасным трудом, в презрении и нечистоте спасет она душу свою. Не доверяйте ей детей ваших, но воспитывайте их в отдалении и чистоте.

Не преклоняйте ухо свое к молитве дерзких, закрывайте глаза на бесчинства свободных, сердце ваше да не откроется ни правде, ни любви, ибо истина ваша в насилии и зле просияет, и пребудет она с вами во веки веков. Аминь.

В Псков ехала в душном плацкартном вагоне, всю ночь слушая душные разговоры соседей о том, как было хорошо при советах, хоть ничего не было, но все можно было достать, если постараться, как республики отделились в надежде, что их возьмет к себе Америка, а она им дулю показала; узнала, что слово «демократия» в переводе с латинского (?) означает «разрушение», что москвичи наконец заговорили (неужели о протестах?), а раньше спросишь дорогу, все молчат (вот о чем!), что зря их семья уехала из Узбекистана, потому что там народ отличный, а здесь плохой. Жалобы, ворчание, тоска по бесплатной похлебке. Пронзило то, как спящий вагон напоминал лагерный барак с нарами и, словно заключенный, стала торопить время: скорее, скорее, в Псков, к отцу Павлу, на свежий воздух.

На могилу отца Павла Адельгейма пришла рано утром за день до сороковин, когда кладбище было еще пустым. Увидела его сияющий теплый взгляд с креста, и прорвались все слезы, что сдерживала в себе, и казалось мне, что реву я у него на груди, а он меня еще и утешает. Стоять не могу, сижу на корточках и плачу.

Вдруг слышу голос:
- Анна?
- Елена.
- Жена Ивана?
- Нет, я не родственница.
  - Отец Павел говорил, что мы все родственники. 

Поднимаю заплаканные глаза от могилы и вижу странную женщину с большими глубокими глазами, будто почерневшими от горя. Она кланяется мне и уходит.

Много цветов, свечи и венки: от псковской думы, общества "Мемориал", сотрудников СИЗО 1 и какого-то предприятия. Ни одного от церкви.

Перебираю цветы в банках и вижу нападавшие листья. Надо бы подмести. В храме Жен Мироносиц, где отец Павел служил более двадцати лет, «за ящиком» дама совсем не церковного вида. Она занята: выгоняет маленькую девочку, забежавшую на перемене из православной регентской школы (которую открывал отец Павел, а отнимал у прихода митрополит Евсевий). Знакомая картина. В бытность мою в воскресной школе дети жаловались, что уборщица выгоняла их матом из храма.

- Здравствуйте. А "не мешайте детям приходить ко Мне"?
- Не бегать же здесь! - возмутилась продавщица.
- Веник дайте, пожалуйста, на могиле отца Павла подмету. 
- Нечего там подметать. Я утром шла, все было чисто. Нет у нас веника. 
- А книги отца Павла есть?
- Нет. У матушки спросите. 
- Все с вами ясно. 

Я вернулась к могиле. Навстречу шел высокий серьезный мужчина, будто выточенный болью.

- Вы Волкова?
- Да. 
- Яковлев. Поедем к матушке Вере. 

И мы поехали в дом отца Павла, где в дверях меня обняла его дочь Маша со словами "Лена! Я вас узнала! Вы до вечера останетесь?"

За большим столом, тем самым, где произошла трагедия, сидели матушка Вера, сын Иван, Наталья Горбаневская (у нее был творческий вечер в Пскове) и Лев Шлосберг. Матушка меня обняла, и от нее шло такое тепло! Всех за этим столом окружала простая свободная любовь, речь текла свободно, каждый хотел что-то сказать очень важное, и казалось, что все мы давно знали друг друга и долгие годы ждали этой встречи. Все хотели как-то облегчить боль матушки Веры, поддержать ее. У них там Христос. Это другой мир и необыкновенные люди. Живут в этом доме ВЕРА и МАРИЯ. Живут в большом горе, а свет от них такой, что все свои беды забываешь и радуешься в слезах.

Я не могла оторвать глаз от Маши. Она неотмирная, пришелица от Бога, посланная отцу Павлу как поддержка, утешение. Как Божий человек. Она обнимет, и душа поет; она укоряет «Вы же обещали до вечера!», и чувствуешь себя такой виноватой, будто от ангела уходишь. А она бежит до калитки и кричит вслед: «Приходите!». Милая Маша! Да я бы палатку разбила во дворе дома и спала бы в обнимку с вашими ласковыми собаками, белой и черной, Белкой и Аргоном (который явно пришел к отцу Павлу из фильмов Тарковского, точно оттуда).

На сороковой день 13 сентября с раннего утра в дом отца Павла шли люди. В восемь на месте убийства началась заупокойная служба, которую затем Виктор Яковлев назовет литургией «на крови». Волновались, будут ли певчие. Конечно, были. Рядом со мной пел молитвенный бас. Не просто пел, а молился. С ним сначала пели две женщины, а потом вдруг я сама запела (и никто не сказал "Женщина, вы слышите, что поете?"), и люди стали петь один за другим. Получилось как в ранней церкви, где пели все.

Только коробило слух поминание имен гонителей – Евсевия и Кирилла, да еще в качестве господина, отца и владыки. Без них бы в таком месте. Без них.

Затем была панихида у могилы отца Павла на Мироносицком кладбище, которая началась в 11:00. Повторяя привычные слова молитв за упокой души, я вдруг поняла, что лгу сама себе, потому что душа молится не об отце Павле, а ему самому как святому. Как можно молиться о нем? Он бы о нас помолился. Священномучениче Павле, моли Бога о нас...

Убили святого, а в его церкви не нашлось ни храма, ни большого зала, ни трапезной, куда бы могли прийти его прихожане и люди, приехавшие из разных городов. У каждого из которых своя история отношений с отцом Павлом, своя благодарность, своя боль, которой они хотят поделиться с другими. Одна женщина рассказала мне, как батюшка спас ее в советское время от тюрьмы, когда ее хотели посадить за оскорбление партийного чинуши. Отец Павел пришел тогда на судебное заседание в рясе и выступил в ее защиту. Другая представилась как бывшая коммунистка: «Мы с мужем в партии были, потом в храм пришли. Все как положено(!). Я только отцу Павлу и верила, со всеми проблемами к нему шла. Как мы теперь без него? Другого такого нет»

Разные люди, разные встречи. Небольшая псковская галерея, где была развернута замечательная фотовыставка памяти отца Павла и куда люди пришли после панихиды, смогла вместить немногих.

Прозвучала тема, которую развивают со дня убийства: что мы должны радоваться, что отец Павел, подобно Христу, принял насильственную смерть, что он сам считал смерть в постели «буржуазной», что скорбим мы по нему лишь по своей греховной немощи, а были подуховнее – радовались бы.

Я с этим не согласилась. В Нагорной проповеди Христос говорит о ТЕХ, КТО ГОНИМ: «Блаженны (то есть счастливы. - Е.В.) изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить ВАС и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас». И всякий, кто даже немного постоял за правду и вызвал тем самым гнев, преследование, поношение или даже насилие, знает, сколь радостно стоять за правду, какое счастье посылается Богом за любое противостояние лжи, несправедливости и ненависти. Тем более эту радость знал такой великан, как отец Павел, вставший один против бюрократического церковного катка с текстом Евангелия и решениями церковных соборов в руках. Противопоставив жестокой власти лишь слово и любовь, к Богу и человеку. И радость его правды, веры и любви мы все чувствовали. Он светился этой тихой мягкой радостью.

Гонимый может чувствовать радость стояния в правде. Но можно ли радоваться, глядя на то, как преследуют твоего близкого человека, любого человека, а тем более – святого человека? Как издеваются над ним? Разрушают дело его жизни? Изгоняют из храма? Отрывают от больных детей, доверившихся ему? Святого называют сатанистом? Организуют одно за другим покушения на его жизнь и в конце концов убивают! А ты, если достаточно духовный, должен стоять в стороне и радоваться? А у креста Иоанн и Марии радовались? Или плакали?

Мы довели страну и церковь до того, что сажают и убивают лучших из нас, и должны этому радоваться? Нет, может быть только боль и скорбь. И чувство вины перед отцом Павлом. У него были тысячи почитателей и духовных чад по всей стране, огромный библиотечный зал в центре Москвы каждый год слушал его доклады. Если бы все приехали в Писковичи, когда отца Павла выгоняли оттуда, мы бы отстояли и приход, и приют для больных детей. Но мы не приехали. Как не приехали в Псков, когда его снимали с должности настоятеля храма Жен Мироносоц и отнимали школу. А потому его слова «В церкви я никому не нужен» - это укор и нам. Он ведь часто был одиноким воином в диком поле «архиерейского беспредела» (его выражение). Единственный, кстати, из служащих иереев еще в марте 2012 года поднял голос в защиту Pussy Riot, услышав в панк-молебне глас народа и Божье провидение, а преследование девушек сравнив с гонениями на Христа. Не просто заступился из милосердия, как представляли в СМИ, а увидел в них защитников той самой ПРАВДЫ. Чем тогда вдохновил меня на Pussy Riot School.

Боль и скорбь вырастают из любви. Пусть будет больше этой скорбной деятельной любви, которую я видела в глазах верного помощника отца Павла, председателя приходского совета (1989-2010) Виктора Яковлева, который написал пронзительные статьи о батюшке, и его жены Нины, тех, кто собрался в доме и пришел на кладбище. Виктор Яковлев и Лев Шлосберг (депутат псковской думы и главный редактор «Псковской губернии»), Елена Ширяева, Алексей Семенов и многие другие посвятили отцу Павла потрясающий номер газеты и публикации к сороковому дню.

У деятельной скорби-любви впереди много дел. Бог одарил отца Павла многими дарами, которые начинаются с первой буквы его имени: пастырь, проповедник, подвижник, праведник, поэт, пророк, правовед, правозащитник, и... патриарх. Да. От нас ушел Патриарх Павел. Патриарх в настоящем библейском (не бюрократическом) смысле этого слова, каким был Авраам, ходивший перед Богом. Убит человек, которому было дано Божье откровение, которого Бог позвал на служение, открыл ему то, какой должна быть церковь, и дал мощь и мужество для защиты Божьего идеала. Только человек, которому был дан дар церковного предстоятеля, мог написать: «У меня была концепция Прихода как космоса, бытие которого сочетает триединое служение Богу: молитву, просвещение и милосердие. Молитву, по преимуществу, созидал круг суточных, седмичных и годовых богослужений. Просвещение осуществлялось в храме средствами икон, хора и проповеди. Внехрамовое общение продолжалось в форме «Библейских чтений». Просвещение в школе регентов – посредством обучения и воспитания школьников. Задачу милосердия выполнял приют для сирот-инвалидов. Служение Богу выполняли эти три направления приходской жизни… Такая концепция местной церкви, как мне казалось, выражает замысел Божий».

Хочу верить, что когда-нибудь этот замысел осуществится, а в Пскове появится Богословский институт имени Павла Адельгейма, где будет разрабатываться концепция обновленной церкви. И город прославится своим праведником. Псковским Патриархом Павлом.

Несколько раз услышала в эфире "Эха Москвы" саморекламу кандидата в мэры Митрохина и ахнула. Она же прямо делит людей на высших и низших и развивает кремлевскую риторику войны, только в региональном и националистическом ключе.

Начинает он с гордого заявления "Я коренной москвич". И что? Это делает человека особым существом? Коренной - это родившийся в Москве? Несколько поколений предков его прожили в Москве? Их не сослали? Разрешили вернуться после эвакуации? Что бы эта укорененность ни значила, он ее получил по заслугам? Заработал? В чем здесь его достоинство? Если это случайность или Божий промысел, то Митрохин-то тут при чем?

Известный принцип этики гласит, что ничто полученное человеком от природы, по обстоятельствам рождения, не может подвергаться моральной оценке, возвышать или унижать его. Ни раса, ни национальность, ни пол, ни внешность. ни здоровье. Утверждая, что он коренной москвич, Митрохин сразу противопоставляет себя всем остальным, некоренным. На мой слух, "Я коренной москвич" звучит как "Я белый человек" или "Я чистокровный ариец". Разницы не вижу.

Заканчивается его автопортрет еще хлеще: "Я верну Москву москвичам!" Помню, что Путин призывал умереть под Москвой. Не отстояли? Враги все-таки захватили столицу? Кто ее оккупировал? Ясно кто - черные. Их ведь так по-расистски белые коренные и называют. Всем понятно. Язык откровенного расизма никого не смущает. Черными "оккупантов" называют и торговки, и профессора, и - непрямо - кандидат в мэры. Фигура умолчания (не сказал Митрохин открыто, от кого он освободит столицу, чтобы вернуть ее москвичам) не спасает ситуации. Язык вражды-войны-ненависти при этом должен привлечь избирателей, он уверенно используется как созидательный, позитивный и перспективный.

Если так, то я приезжая, нелегал, узбечка из Дагестана, захватила Москву в заложники и Митрохину не отдам. Вот.