Европейский суд по правам человека 23 октября опубликует решение по жалобе бывшего начальника отдела службы безопасности НК "ЮКОС" Алексея Пичугина. Об этом сообщается на сайте Страсбургского суда.

Как пояснила адвокат осужденного, сотрудник Центра содействия международной защите Ксения Костромина, речь идет о первой жалобе ее клиента. Она касается первого уголовного дела Алексея Пичугина по обвинению в организации убийства супругов Ольги и Сергея Гориных, покушений на Виктора Колесова и Ольгу Костину.

В результате судебного разбирательства по этому делу приговором Московского городского суда от 30 марта 2005 года в составе председательствующей судьи Натальи Олихвер и коллегии присяжных Алексей Пичугин был признан виновным. Ему было назначено лишение свободы сроком на 20 лет с отбыванием наказания в колонии строгого режима.

19 ноября 2003 года Ксения Костромина подала жалобу в ЕСПЧ. Она была связана с отказом Генпрокуратуры РФ провести медицинское освидетельствование Пичугина после "разведдопроса" 14 июля того же года в СИЗО ФСБ "Лефортово", а также с неоказанием ему медицинской помощи.

В этот день у Пичугина в рамках производства следственных действий должны были отобрать пробы крови и слюны. Но вместо этого заключенного выдали двум лицам, представившимся сотрудниками ФСБ. Эти лица передали ему "привет от сослуживцев" (Алексей Пичугин с 1987 по 1994 год работал в Управлении военной контрразведки КГБ-ФСБ), предложили сигареты, кофе и чай.

После нескольких глотков Алексей Пичугин на шесть часов впал в забытье. Позже двое сокамерников бывшего сотрудника "ЮКОСа" рассказали Пичугину, что его принесли в камеру в полубессознательном состоянии. Как неоднократно заявлял заключенный, к нему применили психотропные средства – так называемую "сыворотку правды". В частности, Пичугин свидетельствовал об этом 23 апреля 2008 года на заседании Мосгорсуда по делу бывшего совладельца "ЮКОСа" Леонида Невзлина.

Одним из сокамерников, подтвердивших факт применения к сотруднику "ЮКОСа" химических препаратов, был ученый Игорь Сутягин. Впоследствии он описал эту историю в своем рассказе "Три школы". Этот рассказ был перепечатан множеством СМИ и вызвал широкий резонанс в России и за рубежом, а также крайне негативную реакцию отечественных спецслужб.

После вынесения Мосгорсудом 30 марта 2005 года обвинительного приговора жалоба Пичугина в ЕСПЧ была дополнена. Это было сделано в связи с многочисленными и грубыми правонарушениями в ходе судебного процесса.

Подробнее: http://hro.org/node/14879

Помимо участия в "массовых беспорядках" Михаилу Косенко инкриминируют применение насилия, опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти (ч.2 ст.318 УК), однако доказательственная база, собранная следствием, чрезвычайно слаба. На имеющейся видеозаписи видно только то, что Косенко держал полицейского за руку, не совершая при этом ударов или каких-то опасных действий.

Не менее важный момент – предвзятость и непрофессионализм проведенной психиатрической экспертизы. Во-первых, ее провели только через месяц после того, как Косенко поместили в СИЗО, где он не получал адекватной медицинской помощи. При этом эксперты Института Сербского отказываются дать оценку тому, как отразилось нахождение в СИЗО на состоянии здоровья Михаила.

Во-вторых, в экспертизе ни слова не сказано о методологии - не объясняется, на каком основании сделаны те или иные выводы. Судебные эксперты Института Сербского заявляют, что Косенко «не может адекватно оценить свое состояние и положение в сложившейся судебно-следственной ситуации, а критические функции у него нарушены». При этом они сразу же заявляют, что Косенко «склонен к диссимуляции психических расстройств» (т.е. пытается скрыть свое заболевание). Однако независимые эксперты НПА, которых мы привлекли в ходе правовой защиты интересов Михаила, в своем заключении отмечают, что, не понимая своего заболевания, пытаться скрывать его невозможно. Государственная экспертиза необъективна, противоречива, но это не помешало сделать заключение об общественной опасности Михаила и необходимости принудительного лечения.

Совершенно не учитывается тот факт, что Михаил Косенко более десяти лет наблюдался в психоневрологическом диспансере по месту жительства, регулярно посещал врача (не реже двух раз в месяц) и дисциплинированно выполнял все медицинские рекомендации. Поэтому врачи, все это время наблюдавшие Михаила, никогда не пытались перевести его на стационарное, а тем более принудительное лечение. В больнице Михаил лежал один раз, много лет назад, и то из-за установленных бюрократических процедур, связанных с получением инвалидности.

Фонд «Общественный вердикт» с коллегами из Независимой психиатрической ассоциации будет оспаривать в суде результаты государственной экспертизы, а также требовать амбулаторного лечения для Михаила. Последнее было по сути прервано из-за содержания Косенко под стражей, отсутствия в СИЗО психиатра и необходимых лекарств, которые он начал получать только после вмешательства фонда и адвокатов Михаила. Ненадлежащий характер медицинской помощи будет предметом для жалобы в Европейский суд, которую готовит фонд «Общественный вердикт».

Михаил Косенко до и после ареста:

Фото справа: РИА "Новости"

16 октября члены оппозиционных партий и просто гражданские активисты, принимавшие участие в выборах в законодательное собрание края в качестве кандидатов в депутаты, доверенных лиц, наблюдателей и членов комиссий, собрались на акцию скорби по честным выборам. К ним немедленно присоединились сотрудники всевозможных органов.



Суть акции состояла в выражении мирной печали путем зажжения поминальных свечей и возложения погребального венка к порогу здания администрации Краснодарского края, однако, как оказалось, скорбеть в нашей стране можно исключительно по согласованию с властями времени, места и количества скорбящих.

А дело было так.



Начало акции было назначено на 20:00, и за два квартала от места сбора скорбящих ждали казаки и полиция, браво перекрывшая дорогу машиной с сиреной и мигалкой. Представившись, полицейский потребовал документы у Алексея Мандригели, объяснив это плановой проверкой на маршруте патрулирования. Алексей достал паспорт, а активисты, чтобы не задерживать начало мероприятия, взяли венок и свечи, проследовав далее по улице Красной, чем очень расстроили полицейских: оказывается, проверять документы на данном маршруте патрулирования требуется только у людей со свечами.




Пройти удалось до следующего перекрестка. Там поджидали начальник отдела обеспечения общественного правопорядка Краснодарского управления МВД полковник Александр Походенко и пара десятков казаков и полицейских. Полковник, представившись по форме, едва сдерживая улыбку, потребовал прекратить шествие, так как гулять по ул. Красной вечером с венком запрещено законом - это травмирует шаткую психику граждан.



Активисты законопослушны, и потому скорбный венок был быстро упрятан в позитивный желтый пакет, после чего прозвучал вопрос о продолжении пути. Слегка смутившись, Александр Константинович отказал по следующей причине: он знает, что в пакете венок, потому пройти дальше никак нельзя.

Тем временем вокруг собралось столько сотрудников администрации и полиции, окруживших активистов плотным кольцом, что это привлекло внимание зевак и сочувствующих. Полковнику ничего не оставалось, как освободить проход.
По дороге к зданию администрации встречались четверки казаков, которые при приближении активистов испуганно хватали друг-друга за руки и отшатывались.

У памятника Казаку стояли шеренгой пятеро. Они попытались схватить журналиста, после чего несколько камер были направлены в их сторону. Бравый казак с криком "Вы не имеете права меня снимать!" прикрыл форменной фуражкой лицо и получил устный выговор от полковника Походенко.



Тем временем Алексей Мандригеля начал говорить о выборах, о правде и о России. Его моментально попытались перекричать. Зажглись свечи.

Количество сотрудников всевозможных органов возросло, однако эти сотрудники не совсем понимали, почему они должны препятствовать скорбящим. И тут появилась администрация в лице чиновника Андрея Булдина. Он усмотрел в происходящем статью КоАП 20.2 - нарушение правил митинга, шествия и пикетирования. Признаки - наличие общего мнения, а также атрибутика - свечи. (Интересно, он в церковь ходит?)

Собравшиеся немедленно были просвещены насчет того, что скорбь требует согласования, что совместная скорбь административно наказуема и что свеча - это признак пикета.




Получив указание, сотрудники всевозможных органов сильно оживились. Появился начальник полиции общественной безопасности УМВД Краснодара Сан Саныч Папанов, недавно схлопотавший выговор за незаконное задержание пикетчицы. "Его, ее и... ее!" - произвольно выбрал он из толпы Мандригелю и еще двоих со свечами. Но никто не торопился хватать и скручивать активистов. Папанову пришлось сначала лично отлавливать участковых, не успевших скрыться, а потом приказывать им провести людей в стационарный пункт полиции.



Под крики "Позор!" Мандригелю проволокли по асфальту в сторону СПП, а дальше возникла загвоздка: статус кандидата в депутаты и статусы доверенных лиц продолжали действовать, потому составлять административные протоколы на активистов без санкции прокурора Коржинека оказалось невозможно.



В связи с чем всех троих отпустили часа через полтора, попытавшись взять письменные объяснения.

Когда объяснение дать отказались, Сан Саныч Папанов попробовал написать его сам, но в итоге ему пришлось порвать бумагу.



В результате на действия сотрудников полиции активистами было написано пять заявлений о превышении полномочий.

Резюме: выборы нечестны, но расстраиваться по этому поводу можно только с санкции администрации края.

Нам подарен еще один арестант по Болотной. Теперь на сайте СК есть даже видео - убедитесь сами! Раньше в той же манере подготовленное видео сливалось через федеральное ТВ.

Армия следователей проделала титаническую работу, налущив километры и часы собранных видеозаписей на пятисекундные фрагменты. И теперь показывает нам под лупой, кто там махнул рукой, кто - ногой, кто бежал куда-то стремглав, кто толкнул, кто пнул... Это - улики. Удачный ход. За пять секунд не поймешь, что же там происходило на самом деле. В лупу не увидать целого. Видимо, главное для них - скрыть смысл произошедшего за грудой деталей. На этих отрезках не найдешь того, кто приказал перекрыть законный путь демонстрации. И совсем непонятно, чего это люди так взъярились на безответных полицейских?

Вот и Сергей Кривов - ну с чего он прыгает на того "космонавта"? На глазах у всех нападает на представителя власти - вот дурак! А я смотрю ролик раз за разом, пытаясь поймать что-то ускользающее...

Ну что он, право? Солидный дядя за 50, мой ровесник, специалист, кончил МИФИ, в "интересах" - Panasonic, есть работа, наверняка - отец семейства, вид степенный... Правда, партийный, но - член ПАРНАСа, который не раз обвиняли в недостатке радикализма, в любви к согласованным митингам, пустой говорильне и компромиссам...


Только на шестой просмотр понимаю, почему он так странно, почти бережно обнимает сзади того омоновца. Не бьет вовсе, а будто удерживает от чего-то нехорошего. И вдруг вижу, как за ними, в тени и нерезкости, в этот момент двое ребят выдергивают из-под "космонавта" третьего. Он не нападал, он спасал!

Может, конечно, он укрыл от заслуженного наказания какого-то террориста или провокатора. Но не похож "дядя" Кривов на того, кто впряжется за всякую шелупонь с такой страстью. Или все же омоновец волок в автозак такого же, как сам Кривов, - обычного москвича, пришедшего на митинг и попавшего под неожиданную раздачу? А если тот спасенный все же не случайно попался, а тоже махал руками и не соглашался с полицейскими в чем-то? Но тогда еще непонятнее - с чего бы уже два человека вдруг так разошлись...

Не узнать нам этого: за пять секунд не поймешь ни мотивов, ни обстоятельств. Ясно одно: "преступник будет сидеть в тюрьме!" Но мы узнаем. Мы посмотрим все то, что пересмотрели полчища следаков. Пять раз посмотрим, и десять. Это необходимый труд, если хочешь вникнуть в суть.

А пока запомним: Сергей Кривов сидит сегодня вместо кого-то из нас. За кого-то. Не образно - буквально. Он понимал, что делает, спасая этого человека. В кадр попал один эпизод, а если он сделал это несколько раз? За скольких он сидит? Я там не был, к сожалению. И все же - спасибо, Сергей, я мог бы быть!

Видео с сайта Следственного комитета:

Вести заочные философские споры с писателем-фантастом Юлией Латыниной - довольно унылое занятие. К сожалению, она кумир влиятельного сегмента правоконсервативной интеллигенции, поэтому дискуссия с ней является необходимым элементом социального конструирования будущей свободной России. Очевидно, что полемика с путиноидами и фашизоидами совершенно бесперспективна. Но после их «диалектического» снятия придут иные генерации политиков и общественных деятелей. От того, какие доктрины покорили их умы и сердца сегодня, зависит то завтра, в котором мы скоро будем жить. Так бурная, хоть и казавшаяся предельно абстрактной, полемика в самиздате и тамиздате в 70-е годы между демократическими социалистами, либералами-западниками и православными монархистами определила соотношение сил в российском парламенте в 90-е.

С упорством, достойным лучшего применения, Латынина вбивает тезис о желательности ограничения избирательных прав для бенефициаров социального государства – получателей пособий и пенсий, включая «выкуп» у бедных избирательных прав.

117 лет назад один из идеологов Фабианского движения (по теперешнему – леволиберальных реформаторов) Герберт Уэллс выпускает свой первый фантастический роман «Машина времени». Это острый социально-политический памфлет. Его главная тема - вовсе не блестящее достижение гениального изобретателя, создавшего велосипед для путешествий в прошлое и будущее, но грозное предупреждение: продолжение праволиберального курса разделит нацию на два биологических вида – изнеженных элоев и хищных морлоков, охотящихся на них по ночам. Проклинаемые Латыниной левые реформаторы создали социальное государство. В Российской Империи – не успели, и большевистские морлоки с хрустом и чавканьем «пожрали» дворянско-интеллигентских элоев.

Лишение бедноты и пенсионеров (т.е. людей, работавших всю жизнь) избирательных прав вызовет у них предельное отчуждение от общества и государства. И тогда огромные части населения постигнет судьба германских турок или французских арабов, велферополучателей в «цветных» кварталах США. Гастарбайтеры и их потомки в Западной Европе – неграждане, их правовой статус сегодня такой же, какой полагался евреям по программе НСДАП. Они отчуждены от «Большого общества», каналами социализации для них остаются либо мечеть, либо оргпреступность.

Североамериканские испаноязычные и афро – граждане, но в условиях всеобщего преклонения перед «протестантской этикой по Веберу» получатели пособий чувствуют себя людьми второго сорта и сами не регистрируются избирателями. Раз эти пасынки Запада выпадают из политики, то они не интересуют партийных деятелей. Перед ними не заискивают на выборах, их обходят при распределении муниципальных бюджетов. В ответ они отвергают господствующую культурную норму, и публицисты жалобно стенают о крахе мультикультурализма.

Совсем обратная ситуация была в США сто лет назад. Иммигранты быстро натурализовывались и получали гражданство. В результате сплоченные этнические группы, легко подчиняемые своими лидерами, стали лакомым куском для партбоссов обеих конкурирующих партий. В ответ на консолидированное голосование политики помогали новым гражданам с трудоустройством и работой. Так были включены мощнейшие механизмы социализации. Грузовые социальные лифты вырывали миллионы из этнических и расовых гетто. А попадание в общий средний класс формировало тот самый прославленный «плавильный котел». Ценой такой политической натурализации стал невиданный размах политической коррупции. Но она была преодолена интеллигентизацией политики, которая стала естественным следствием массового прорыва в университеты (высшее образование было самым надежным путем избавиться от маргинальности, а затем и критерием «джентльменства»).

Поэтому я убежден, что именно включение людей в гражданскую жизнь стабилизирует общество, а вовсе не искусственное «исключение» из нее. Кроме того, ведь существует точка зрения, что полноценным гражданином должен быть отнюдь не скучный мелкий буржуа или клерк (у которого с уплатой налогов все в порядке – он и мухлевать-то трусит), а воин. Как в романах Хайнлайна (серия «Звездный десант»), где право голоса получает только отслуживший в армии. Эта «спартанская» утопия была де-факто реализована в Израиле, где до массового прихода в политику евреев - выходцев из арабского мира и современной Восточной Европы (т.е. с наследственно-рабской психологией) мужчина, не имеющий за спиной службу в спецназе или танковых частях, о политической или административной карьере мог и не думать.

Поэтому для надежной социальной стабилизации будущей свободной России я предложил бы как раз принцип обязательного (под страхом штрафа) участия в выборах. Такой вот староамериканский вариант принудительной* политизации.

* Конечно, формально новоприбывших в США голосовать не заставляли, но возражать своим этническим «буграм» было сложно. Да и при получении патента на мелкую торговлишку заступничество местного партбосса - вещь не лишняя.

Вчера, вернувшись с работы, обнаружил сообщение от Дмитрия Волчека со «Свободы», из которого узнал, что известный борец с «экстремизмом» Алексей Окопный подал в Симоновский суд Москвы иск против меня и Павла Шехтмана. Иск о защите его, Окопного, «чести», «достоинства» и «деловой репутации».

Речь идет о моих публично высказанных подозрениях в причастности Окопного к убийству нацбола Юры Червочкина в 2007 году и о том, что он творил в ОВД «Тверское» в день задержания на Триумфальной моего сына Ивана 1 ноября 2011 года.

Хочет Окопный не больше не меньше как по 250 тысяч рублей с каждого – меня и Шехтмана. Если выиграет – обогатится, полмиллиона срубит.

Сам я тоже подавал на него аналогичный иск – требовал 1 рубль, символическую компенсацию. В отличие от Окопного, мне было важно признание его неправым и только. Барыши - не моя чашка чая. Тогда судья Тверского суда Комиссаров отклонил все мои ходатайства. Иск в итоге также был отклонен, а апелляция до сих пор не назначена. Вместе с адвокатом «Агоры» Ильнуром Шараповым ждем пока.

Что касается иска Окопного, то я рад этому. Посудимся. Общественное внимание к истории с убийством Юры Червочкина можно только приветствовать. Надеюсь, это будет действительно судебное РАЗБИРАТЕЛЬСТВО, а не заранее заготовленное решение.

А вот и фрагмент иска. Так сказать, к сведению

Следственный комитет РФ в своем заявлении по делу Удальцова, казалось бы, сумел соблюсти признаки корректности. Даже последний, бахвальский и угрожающий абзац про "мы не дремлем и любого, кто посягнет..." можно счесть не более, чем самопиаром. Но в заявлении есть все же одна оговорка, делающая его зловещим и пророческим.

"Как только(!!!) будет установлена их причастность к подготовке преступных деяний, они также будут привлечены к уголовной ответственности в соответствии с законами Российской Федерации и нормами международного права, объявлены в международный розыск и рано или поздно предстанут перед российским правосудием".

Нетрудно и без этого предположить, что все необходимое для этого "установления" уже подготовлено. Но оговорочка свидетельствует о большем: "причастность должна быть установлена во что бы то ни стало".

Опыт показывает, что всякие "оговорки" правоохранителей, сперва кажущиеся нелепыми, делаются неспроста. Так, на следующий день после столкновений на Манежной Нургалиев вызвал разве что недоумение и смех, заявив по телевизору, что к беспорядкам причастна леворадикальная молодежь, которая "и организовала, и спровоцировала". Ну какая "левая", окститесь, министр, вы, видно, совсем в политике не разбираетесь, смеялся народ. Однако за беспорядки первыми сели именно нацболы. Видимо, как самые ярые фанаты и кровавые националисты.

Вот что тут смешно, так это то, что мы не можем вчинить ребятам из СК "давление на следствие"!

Летнее наступление на свободу собраний, начатое с подачи (точнее, кремлевско-лубянской передачи) скандально известного депутата Госдумы А. Сидякина, перешло на региональный уровень.

Напомним, что федеральный закон дал право региональным депутатам уточнять места, «специально отведенные или приспособленные для коллективного обсуждения общественно значимых вопросов и выражения общественных настроений, а также для массового присутствия граждан для публичного выражения общественного мнения по поводу актуальных проблем преимущественно общественно-политического характера». Тем самым законодатели легализовали прежнюю негласную практику резерваций для публичной активности, поскольку все места, куда отправляли активистов, были максимально удалены от любых административных зданий, а подчас и вовсе оказывались загородными лесами или кладбищами.

Прежде митинговать можно было везде, где это было прямо не запрещено, - например, на полосах отвода железных дорог и нефтепроводах, а на Красной площади и около Кремля это можно было делать только с личного разрешения президента. В законе прямо оговаривалось, что протестовать можно даже по ходу движения властных кортежей. Получив же возможность прописать лаконично, где митинговать дозволяется, депутаты в регионах решили оторваться, откровенно соревнуясь в бессмысленности и беспощадности.

В Иваново предложили запретить проводить акции «на тротуарах». Определение тротуарам дано исключительно в правилах дорожного движения - это все, что не проезжая часть и не газоны. Ответ на вопрос, куда же могут пойти организаторы протестов, сродни коану про хлопок одной ладонью, который обязательно обернется подзатыльником его авторам.

В Казани, по мнению законотворцев, самое свободолюбивое население: здесь предлагается выделять на одного митингующего человека не менее трех квадратных метров, при том что в Москве сегодня на одном метре могут разместиться два человека.

В Челябинске местные законотворцы решили пойти на целый ряд сногсшибательных экспериментов. 25 октября во втором чтении может быть принят закон Челябинской области «О порядке подачи уведомления о проведении публичного мероприятия», который сделает почти любые протестные акции в регионе невозможными. Во-первых, здесь решили обязать организатора предоставлять в мэрию письменные разрешения владельцев любой собственности, находящейся в пределах двухсот метров от места проведения акции. Депутаты искренне верят, что негодующие граждане будут искать владельцев каких-нибудь кафешек, а затем уговаривать их предоставить записку с пакетом нотариально заверенных документов. Даже сами владельцы этих заведений, соберись они защитить свою собственность от сноса, этим не стали бы заморачиваться. Во-вторых, местные чиновники хотят обязать организаторов получать в полиции справки об отсутствии судимости и привлечения к административной ответственности. Нет смысла объяснять, что в совокупности эти два требования делают процедуру согласования мирных акций сложнее процедуры получения разрешения на оружие. При этом власти демонстрируют незнание федеральной тенденции на формирование единого электронного документооборота, выдавая полную неготовность региона к этому. И в довершение всего - в Челябинске хотят, чтобы чиновников уведомляли обо всех собраниях в помещениях более чем на 100 человек, что противоречит федеральному закону о митингах, который прямо говорит, что не регулирует собрания.

С этим проектом закона, противоречащим Конституции РФ, международным нормам, в частности, статье 11 Европейской Конвенции, прецедентным постановлениям Европейского суда и Руководящим принципам по свободе мирных собраний БДИПЧ ОБСЕ, не согласна только региональная фракция КПРФ, голосов которой явно недостаточно. Встроенные в местный парламент юристы-недоучки никаких нелепостей в нем не усматривают и дают сугубо положительные заключения.

Я считаю, что в сложившихся обстоятельствах очевидно превалирование политических целей над юридическими и правовыми при принятии этого закона, который будет обжалован с первого же применения. Пока правозащитные организации направили свое заключение на законопроект с предложением снять его с рассмотрения и отправить на доработку при широком обсуждении с общественностью. Тем более что есть положительные примеры отзыва неадекватных региональных законопроектов, например, в Чебоксарах, где над этим поработала местная правозащитная организация «Человек и закон».

Пархоменко в своем блоге написал, что-де возбуждение уголовного дела в отношении Сергея Удальцова создает новую ситуацию - телеканалы из просто врунов превращаются в карательные ведомства.

Я думаю, положение еще хуже - режим переходит к показательным уголовным репрессиям в отношении оппозиции. Игры в белые шарики, хороводы, "диалог с властью" и прочие милые бирюльки закончились. Теперь все по-взрослому - нас будут сажать, как сажали диссидентов в 1970-е. И нам надо спокойно, без истерик принять этот вызов.

Думаю, в том, что произошло, в значительной степени виноваты те, кто в декабре прошлого года вместо решительного натиска предпочли получать от жуликов и воров всякого рода «согласования». В этом - несомненная правота Эдуарда Лимонова. Но когда враг у ворот, не время выяснять отношения. Если сейчас мы, учтя предыдущие ошибки, не превратимся в единый монолит гражданского сопротивления - вне зависимости от идеологических разногласий и прошлых обид, - нас раздавят.

И еще, мне кажется, в сложившейся ситуации порядочному человеку более невозможно сохранять позицию «невмешательства». Захватившая государственную власть преступная группировка, хунта, объявила гражданскому обществу войну. И любое членство в любых консультативных органах, «общественных советах» и прочих созданных репрессивным режимом структурах является формой поддержки данной воюющей стороны. Мне было стыдно видеть, как некоторые уважаемые мною коллеги еще месяц назад с энтузиазмом участвовали в интернет-гонке за право занять место в Совете по правам человека при Путине (которого сами считали при этом самозванцем). Они говорили: мы над схваткой, мы хотим оставаться независимыми экспертами. Я бы хотел напомнить этим людям хорошо известную мысль Данте: тем, кто во времена величайших нравственных потрясений сохранял нейтралитет, в аду приготовлены самые жаркие уголки.

В ходе предсказуемой полемики после этого поста мой товарищ по НГД Михаил Рыжков написал замечательный и знаковый ответ. Не могу не отреагировать, поскольку в его посте есть три тезиса, на которых строятся выводы большинства людей с близкими точками зрения.

1. Народ плохой

Самое печальное - это низкая общественная и политическая активность граждан, что выразилось в повсеместно низкой явке на муниципальные и региональные выборы.

Недоумение: разве низкая явка на заведомо фальшивые выборы как-то свидетельствует о низкой активности общества? Никак. Напротив, граждане наконец-то поняли, что играть с шулером по его правилам бесполезно, и перестали биться головой о стену "суверенной демократии", выразив ей вотум недоверия - ногами. Это можно только приветствовать. Разве после 4 декабря и 4 марта не ясно, что результаты выборов - в руках Системы и у общества есть силы лишь рассказать о масштабах фальсификаций, но нет возможности кардинально повлиять на них? Я уж не говорю о всех российских выборах начиная с 1996 года. Если поначалу можно было хоть чего-то добиться, в наше время - никак и ничего.

В общем, рост гражданского самосознания налицо. Граждане оказались куда радикальнее умеренных политиков, цепляющихся за выборы как за соломинку. Хотя многие еще год и более назад призывали объявить тотальный бойкот системе фальсификаций, выбить у власти из рук козырь "избранная народом". Наконец-то этот призыв услышан, вернее, жизнь подтвердила его правильность. А гражданская активность продолжает расти повсеместно, чему есть масса примеров. И вот вам статья уважаемого мной радикала Пионтковского, между прочим, члена "РПР-Парнас".

2. Народ не готов

Поймите, мои уважаемые друзья, что не может большая масса людей (сотни тысяч) за несколько месяцев от почти полного спокойствия дойти до требования революции, свержения власти.

Михаил забывает, что происходило в Москве 5 и 6 декабря. С требований "Россия без Путина!" и "Долой жуликов и воров!" и начались зимние протесты. Это позже острые лозунги подменили ванильным "Мы за честные выборы!" ("И мы! И мы!" - сказали жулики и воры). Начиная с 10 декабря мы наблюдаем в Москве отнюдь не радикализацию, напротив - "пингвинизацию" протеста. И в этом кардинальное отличие от того же Нижнего, который как ни в чем ни бывало "держит марку". Анализ явления и выводы здесь.

Далее, как мы знаем по митингу 24 декабря в Нижнем Новгороде, достаточно и десятой части активистов относительно всех участников, чтобы стать примером для остальных. Такое количество 10 декабря было, но в качестве потенциальных "провокаторов", а не движущей силы. Иначе все бывает, когда активисты находятся в ведущем положении.

Вот свежий пример: 15 сентября пенсионеры, большинство из которых в наших акциях никогда не участвовали, устроили ни много ни мало несанкционированное шествие через весь центр города, через Кремль, когда большую часть активистов уже забрали. Не надо считать народ трусливым и не готовым к смелым поступкам. Он-то готов, давно ждет, когда "начнется". Но как только "начинается", какие-то проходимцы обычно все "заканчивают".

В декабре не было и в помине "почти полного спокойствия". Страсти кипят, и если они стихийно выливаются на улицы - это уже почти предел, дальше русский бунт. И никогда страсти не кипят долго, надо использовать момент, когда они горячи. Таких моментов было два: 10 декабря и 5 марта, между ними - плавное остывание, а не нагрев.

Во-вторых, "сотни тысяч", способных изменить ситуацию, - это миф. Как мы знаем по нашему опыту, 20 человек способны парализовать судебно-репрессивную систему целого города-миллионника, 50 человек - захватить суд и добиться освобождения задержанных, 500 человек способны взять нижегородский Кремль. Главное - сплоченность, решительность и единство действий. В Москве 10 декабря хватило бы и десяти тысяч решительных, поскольку власть была слаба как никогда. Такое количество было.

В общем, тезис о невозможности "радикализации за несколько месяцев" не выдерживает никакой критики - москвичи были настроены весьма радикально изначально, их намеренно "успокоили", объявив "провокаторами" всех, кто настаивал на более решительном давлении на Систему. Разделили изначально гремучую смесь на безопасные для власти по отдельности фракции, разрядили бомбу.

В Москве мы наблюдаем ситуацию "хвост виляет собакой" - роль ведущих играют представители класса ведомых, слабо представляя куда и зачем. Уже одно это предопределило поражение. А радикализация возможна и за час, не то что за неделю, все зависит от обстоятельств. Кстати, 6 мая это показало.

В политике, как известно, ошибка хуже преступления. Всепрощение - прекрасная черта национального характера, но без работы над ошибками мы так и будем ходить по трясине до следующих выборов, а затем снова и снова, как это происходило все годы путинского правления. Хватит уже.

3. "Какая уж ни есть, но ведь оппозиция..."

Если мы начнем (точнее, продолжим) размежевывааться сейчас, то Путин и его хунта не уйдут никогда. Римский принцип - "разделяй и властвуй". Поэтому заявления в стиле "нам тут московских ВИПов не надо" очень опасны.

Что делать, если в кабину нашего протестного поезда село несколько (подчеркиваю, несколько) пассажиров, которые не очень представляют, куда и как ехать, но очень любят порулить? Они уже направили поезд по ветке, которая заканчивается тупиком. И вот кондуктор по имени Михаил ходит и успокаивает: "У поезда должен быть водитель. Уж какой есть, потерпим, может, и не разобьемся. В момент опасности надо быть вместе. Да, едем не туда, но ведь едем же!" Я считаю, что надо попросить граждан в кабинке сесть обратно в салон и ничего не трогать. Займите места, граждане, без вас разберемся. И пусть себе организуют выборы, митинги - кто против? Дело хорошее. Но перестанут навязывать себя, а главное, свои сомнительные политические принципы в качестве основополагающих для всей протестной России.

Что до популярности наших "федеральных политиков", то она сильно переоценена. С цифрами в руках: автопробег "Белый поток" в Нижнем Новгороде, заявлено участие организаторов московских митингов (Гудков, Чирикова, Удальцов, Немцов...), согласованный митинг в центре города. 50 человек, большая часть из которых партийные активисты. Для сравнения: 25 июля, пикет в защиту политзаключенных Болотной - те же 50 человек. "Белый поток" едет обратно - 20 человек. Зима: Немцов, Бакиров, Попова, Пономарев в кинотеатре "Октябрь" - пустой зал, те же несколько десятков человек. Какой-нибудь Мавроди собрал бы полный. Это именно что московские политики, в остальной России популярные слабо.

То есть у "федеральных политиков" есть, разумеется, по десятку, а то и по два десятка последователей в городе, которые и так везде участвуют, но не более того. Большинству протестных активистов на них плевать.

Людей привлекают на акции не организаторы, не шоумены, а возможность выразить протест, сказать свои мысли о власти ей в лицо, почувствовать, что ты такой не один. Не надо считать граждан за массовку, публику, которую нужно "заводить" и "выводить", - выходим мы сами, и если надо будет, на место кого надо поставим.

Итого

Рассмотрено три популярных у недавно вышедших на улицу, а потому легковерных, заблуждения, внедренных с чьей-то легкой руки в массовое сознание. С помощью СМИ сделать это несложно. Да, они играют на человеческих слабостях - психологически проще верить в "добро" и что "все получится", вместо того чтобы брать на себя ответственность и действовать на свой страх и риск.

По сути, "радикал" отличается от "умеренного" только отсутствием радужных и неcбыточных иллюзий.

Борис Надеждин написал про злополучный участок 3008 в Химках. Я был на этом участке и хочу сказать, что Борис Борисович не лжет, нет. Скорее он лукавит в своем посте. Надеждин хочет доказать, что выборы на участке прошли честно, и главное доказательство - то, что все бюллетени были подсчитаны вручную в его присутствии.

Хочу напомнить, что подсчет бюллетеней - не единственное, что должна сделать избирательная комиссия после закрытия участка. Сами по себе заполненные бюллетени, лежащие в урнах, ничего не значат. Нужно проверить, кто получил в течение дня бюллетени, не проголосовал ли один человек два раза, все ли получившие бюллетень были прописаны на участке. Для этого существуют специальные книги с полным списком граждан, прописанных на участке. Напротив каждого проголосовавшего в этих списках ставится отметка о получении бюллетеня. После окончания голосования и перед подсчетом бюллетеней в урнах списки избирателей "закрываются" - подсчитывается, сколько людей получили бюллетень. Если в конце подсчета окажется, что число бюллетеней в урнах превышает число людей, получивших бюллетень по спискам, то результаты выборов на данном участке должны быть отменены. Наблюдатели имеют право смотреть за процессом "закрытия" списков.

Со списками избирателей на участке 3008 с самого утра было не все в порядке. Председатель комиссии отказывался показать списки наблюдателям, а когда показал, оказалось, что они начинаются с 62-й страницы, с 1112-го избирателя. То есть в эти списки можно было задним числом вписать любое количество избирателей. И основной задачей наблюдателей на участке стало не допустить заполнения списков после закрытия участка.

После закрытия участка по закону необходимо сразу же приступить к гашению невыданных бюллетеней, "закрытию" списков избирателей и подсчету голосов. Но председатель комиссии Назаров объявил "перерыв" и попытался скрыться со списками избирателей в комнате, доступ в которую наблюдателям был закрыт. Активные наблюдатели встали в "живую цепь", чтобы не дать председателю уйти со списками. Он дважды пытался вынести списки, и дважды ему не давали этого сделать. Назарова много раз предупредили, что он нарушает закон.

Мое видео начинается с того, как председатель комиссии в третий раз пытается прорвать цепь наблюдателей. На помощь председателю с улицы зашел неизвестный мужчина в черной куртке, который начал бить наблюдателей. Наконец с помощью этого "братка" и полиции председателю удалось вынести списки избирателей из помещения для голосования. После этого списки несколько часов находились в комнате, доступа к которой наблюдатели не имели. Если председатель с такой настойчивостью пытался вынести списки, значит, эти списки обязательно нужно было фальсифицировать вдали от лишних глаз. Фактически после того, как списки покинули помещение для голосования, результаты выборов на участке 3008 должны были быть признаны недействительными.

После потасовки и похищения списков на участок прибыло все руководство химкинской полиции. Ворвался председатель вышестоящей территориальной избирательной комиссии. По его указанию комиссия приняла решение об удалении всех без исключения наблюдателей, членов комиссии с правом совещательного голоса и представителей СМИ - всего 19 человек. Меня в том числе. На выходе из участка нас встречали аплодисментами.

Через несколько минут комиссия решила вернуть нескольких наблюдателей - тех, кто за весь день не сказал председателю ни слова поперек и смирно сидел в углу. Я ничего не говорил и не участвовал в драке, только снимал на камеру - это видно на записи с камеры наблюдения, но меня на участок не вернули.

Точнее говоря, наблюдатели, вставшие в "живую цепь", тоже не участвовали в драке. Вот если тебя бьют, а ты не отвечаешь, считается это участием в драке?

Итак, Надеждин не лжет в своем посте. Он просто недоговаривает. После похищения и, скорее всего, фальсификации списков избирателей уже не имеет значения, какие галочки стоят в бюллетенях, лежащих в урнах. Пусть хоть сто раз все руководство Мособлизбиркома их пересчитает. Бюллетени анонимны, мы не знаем, кто их заполнял и кидал в урны. Все ли люди, получившие бюллетень на участке 3008, были прописаны там? Не были ли лишние избиратели вписаны задним числом в списки, чтобы их число сошлось с числом бюллетеней в урнах? Несмотря на 25-летний опыт наблюдения на выборах, Надеждин предпочитает не задавать этих вопросов.

Зоя Светова высказала свое мнение по поводу освобождения Кати Самуцевич. Каждый имеет право на свой взгляд. Впрочем, я бы предпочел, чтобы уважаемая мною журналистка и правозащитник выражала именно собственное мнение, а не ограничивалась подбором цитат авторитетных диссидентов. Но и это не страшно. А вот аргументация меня просто ужаснула! И в ней, "как в зеркале", наши трудности и беды...

"...Поэтому адвокаты больше говорили о политическом аспекте дела, чем о юридических тонкостях. Они считали, что юридическая ничтожность обвинений укладывается в десять предложений, а абсурдность и политическая подоплека дела нуждаются в том, чтобы кричать о ней..."

Видимо, это означает, что реальные обстоятельства дела тоже кажутся адвокатам "юридически ничтожными"? То есть факт - основное "юридическое мясо" - оказывается менее важным для адвоката, чем политическая позиция? Я-то думал, что этим правилом руководствуется только власть...

"Вскоре стало понятно, что единство подсудимых и непримиримая позиция адвокатов раздражают власть".

Да, мы все в этой стране раздражаем власть. Но как из этого следует, что Катя и ее адвокат пошли на сговор с этой самой властью? Хоть слово покаяния или осуждения остальных участниц акции было произнесено новым адвокатом или самой Катей? Или, может быть, освобождение Кати как-то уменьшило международную поддержку девушек? Давайте спросим выдающихся музыкантов и писателей, поддержавших Pussy: может, они не рады освобождению одной из участниц?

Автор сравнивает дело Pussy Riot с делом Гинзбурга-Галанскова ("Процессом четырех" 1967 года).

Сравнение с адвокатом Борисом Золотухиным не совсем корректно. Тот тоже был единственным, чья позиция отличалась от прочих. Но в другую сторону: Золотухин как раз принципиально требовал оправдания, в отличие от других защитников, пытавшихся лишь скостить срок. Да, Золотухин, как и "политические" адвокаты Pussy Riot, испытывал особое давление со стороны государства. Но если это и отразилось на приговоре, то лишь в лучшую сторону: Гинзбург, которого он защищал, получил меньший срок, чем его соратник Галансков. Так в чем же сходство с сегодняшним делом и что доказывает это сравнение?

Далее - цитаты. Арина Гинзбург: "Вот, например, выпустили Самуцевич, и все сразу начинают говорить: если ее выпустили, значит, она кого-то сдала".

Во-первых, кто эти "все"? "Советский народ"? "Прогрессивное человечество"? Во-вторых, каждый сам выбирает, что ему говорить. Если бы я исходил из логики этих "говорящих", я бы прежде всего спросил их: на кого вы играете? Ведь именно ругаемой вами власти больше всего выгодны склоки и недоверие в стане оппозиции. Вот вы-то власти и продались! Но я не стану так говорить. Я просто скажу, что это глупость.

Не менее прекрасна ссылка на Сергея Ковалева: «Суд в самом деле принял во внимание существующее отличие в поведении трех девушек: Толоконниковой и Алехиной удалось начать акцию, тогда как Катя (и это есть даже на видео) не успела расчехлить гитару». Вывод: власть научилась действовать очень тонко, тем самым сбивая всех с толку.

Нас отпускают - караул! Ну что же вы такое пишете, дорогие друзья?!

Финал статьи тоже значим: "Катя объясняет: у нее не было претензий к адвокатам, а в группе нет раскола. Но чем больше она об этом говорит, тем меньше в это веришь".

Почему? А потому! Враг не пройдет. Только победы за нами не будет. Во-первых, потому что она нам не нужна. Видимо, власть права, и нам нужны только жертвы для укрепления нашего единства. Наверное, для нас это - главное доказательство нашей исторической правоты. Наверное, других доказательств у нас просто нет... Во-вторых, потому, что мы не верим в собственные силы. Если мы выбиваем у власти хоть кусочек справедливости, это тут же называется "коварным благодеянием".

На эту историю, по-моему, можно смотреть с трех точек зрения. С юридической: приговор, имеющий хоть 5 процентов законности, лучше того, где ее нет вообще. В целом вердикт не становится от этого законнее, но это создает наглядный контраст, прецедент, о котором можно говорить. С моральной: невинный человек должен быть на свободе, а не в тюрьме. Девушки заявили: "Мы по-прежнему вместе, и мы рады ее освобождению". Какое право мы имеем им не верить?

И, наконец, с идейной: бесполезно бороться с властью, принимая ее же логику - вечную мнительность, поиск врагов, конспирологию. У власти для этого есть репрессивный аппарат, у нас его нет. Может, мы собираемся построить его, когда "наши танки войдут в город"?

Наша сила не в "чистке рядов", а в альтернативном мышлении. В том, что мы не боимся манипуляций - невозможно манипулировать самостоятельным и свободным человеком. В том, что никакие "предатели" и "провокаторы", никакие репрессии и спецоперации не могут отнять у нас то, чего у власти нет, а у нас есть: свободу духа, веру в людей и любовь. В том, что мы умеем прощать ошибки и ценить помощь. В гуманизме наша сила, черт возьми!

...Cтало мне как-то обидно. За ведущие западные СМИ, что они такие ненастоящие. Как будто и не СМИ вовсе, а информобеспечение натовских спецопераций... Но обиднее всего мне за нас - что мы такие тихие. Нас бьют, а мы молчим.

Ссылка

Главная проблема "оппозиционеров", как, впрочем, и любых "реформаторов", состоит в неверном позиционировании по отношению к системе, которую они собираются менять. В сильно запущенных случаях, когда речь идет об очень мощных и сложных системах, с огромной исторической инерцией, практически нереально сколько-нибудь заметно изменить их, а тем более преобразовать полностью, действуя исключительно внутри системы, оставаясь ее частью, следуя ее нормам. Успех возможен лишь при выстраивании устойчивой рефлексивной позиции, позволяющей удерживать, как минимум, две (а лучше - много больше!) точки зрения, два режима действия: адекватно-оппозиционного по отношению к существующей системе и решительно-конструктивного по отношению к новой системе.

Еще один не менее важный момент. Поскольку речь идет о социальных системах, в которых большинство людей живут "более чем полностью", для организаторов-реформаторов категорически неправильно занимать отстраненную позицию наблюдателей - они обязаны жить в системе, причем, одновременно в двух - реформируемой и новой. Тут не работают не только экспертные и публицистические режимы ("критиканов - на фонари!"). Недостаточна даже частичная вовлеченность или слишком заметная отстраненность позиции, не позволяющая добиваться нужной прочности социальных коммуникаций.

Один из ярких лидеров гражданской оппозиции путинскому режиму Алексей Навальный совершил головокружительный взлет: от мягкого критика бюрократии и отдельных недостатков системы - к почти тотальному и предельно жесткому оппонированию. Но даже он до сих пор находится на полпути к позиции подлинного вождя и организатора необратимого демонтажа существующего режима. Он говорит о том, что на протестные акции нужно ходить как на работу. Но настоящий перелом произойдет лишь тогда, когда значительное число граждан начнет воспринимать протест не как игру или работу, а как единственно возможную форму жизни. Только начав выстраивать новую систему, альтернативную существующей, как абсолютную и необходимую реальность, только начав по-настоящему и полностью жить в этой альтернативной реальности, только выстраивая всю полноту гражданской легитимности на себе и постепенно втягивая в нее все больше и больше своих сторонников, можно рассчитывать на достижение необратимого успеха в деле реформирования.

Для понимания важности организации гражданских выборов нашим "вождям" понадобилось семь лет. Но это лишь малая часть полноценной системы гражданской легитимности, необходимой для победы. Сколько пройдет лет для понимания о освоения всей этой стратегической программы, не скажет никто. Но сохраняется надежда на то, что этот процесс пойдет с ускорением.

Ссылки на мои публикации по этой теме 2005-2009 гг.:

• Построим новую страну!
• Изжить Дракона
• Об основных задачах и направлениях объединенной оппозиции
• Что делать? или Есть ли у нас Гражданский план
• Прервать преемственность произвола

Дебаты в Координационный Совет, начавшиеся с совершенно бессмысленных вопросов в "Политическом компасе", перетекли в такую же бессмыслицу и на телевидении.
Первыми были дебаты для телеканала "Совершенно секретно". Ну, это отдельная песня. Особо растекаться мыслью по древу я не буду, в двух словах - нас пригласили всех скопом в большой зал, предложили выбрать столик по принципу "где есть место", а потом предложили за пятнадцать минут с соседями по столику представить общую концепцию будущего развития России. Для этого предлагалось рисовать на ватмане инфографику и с этой инфографикой ходить по залу, уговаривая соседние столики в правильности своей концепции. Поскольку я оказался за одним столиком с совершенно неизвестными мне людьми, которые, как выяснилось впоследствии, позиционируют себя то ли как Воины Света, то ли как Силы Добра, рисовать с ними открытки о будущем России и убеждать в нашей правоте остальных кандидатов я не стал, покинув это замечательное собрание. Первым, кстати, ушел Олег Лурье, вторым Александр Рыклин. Третьим я. Полагаю, что через полчаса там не осталось вообще никого, за исключением Воинов Света. Или Сил Добра. Поэтому, чем закончилось это шикарное действо, я не в курсе.


Дебаты на "Дожде" начались на порядок лучше. Первый тур оставил положительные впечатления - вел его Юрий Сапрыкин, мы представились избирателям, кратко изложили свою позицию, ответили на один общий вопрос и разошлись. Именно такой формат и требовался, чтобы познакомить людей со всеми двумя сотнями кандидатов и для начала просто показать избирателю кто есть кто и что из себя представляет.
Но вот от второго тура я ждал большей конкретики. Полагал, что речь пойдет об обсуждении уже непосредственно самой работы в формирующемся КС. Думал, что здесь мы будем представлять уже свои стратегии развития протеста и люди будут выбирать уже именно между предлагаемыми стратегиями.
Этого не случилось. Второй тур оказался не вторым, а версией 1.2 певого.
Никаких особенных изменений в формат внесено не было, за исключением того, что убрано представление и добавлены вопросы кандидатов друг к другу. И на ответ давалось уже не тридцать, а сорок пять секунд.
Общие вопросы были все из той же серии "как сильно я люблю демократию". Хотел привести сейчас пример, но понял, что не могу вспомнить ни одного вопроса из всех четырех раундов. Собственно говоря, сейчас же и понял, что вообще не могу вспомнить ни одного выступления - все они не отличались друг от друга совершенно. Какой-то абсолютно одинаковый поток стандартных фраз.
В моем случае вопрос звучал как что-то типа "выберите одно из трех главных достижений демократии за последние двадцать лет - свобода передвижения, свобода вероисповедания и что-то там еще"
Ну, что сказать... В моей стране произошла узурпация власти, в моей стране произошел силовой захват столицы, пришел какой-то мужик и самоназначил себя нашим царем, уничтожены свобода, закон, правопорядок, нивелирована стоимость человеческой жищни, уничтожено образование и наука, уничтожены вообще все институты свободного общества, государство представляет из себя группировки ворья и бандитов, которые пилят Родину так, что только щепки летят, в редакции, где я проработал семь лет, на стене висят портреты шести моих убитых коллег, половина моих друзей либо сидит, либо находится в политической эмиграции, на меня самого заведено уголовное дело, страна сползает в помойку мракобесия, православного талибана и гражданской войны - а мне предлагают отвечать на вопрос из серии "какую манную кашу вы любите по утрам"...
Нет, возможность ездить на Мальдивы, это, безусловно, очень важно, но, может поговорим об этом как-нибудь потом?
Предложил ведущему выбрать самому любой вариант из этих трех. К реальности это все равно не имеет никакого отношения.
Алексей Навальный с Ильей Яшиным что-то бойко ответили из серии "демократия навеки в наших сердцах", затем были вопросы от зрителей. Поскольку это вопросы от избирателей кандидатам, это была единственная достойная внимания часть. Вопросы были острыми и интересными. Навального спросили, признает ли он свою вину в хищениях кировлеса, меня спросили, с какой стороны я буду освещать события, если в России начнется гражданская война. На что я сказал, что если в России начнется гражданская война, то ничего освещать я не буду, а возьму в руки оружие и пойду воевать за свободу и независимость нашей родины.
Потом были вопросы кандидатов друг другу.
Ну, опять же, в десятый раз. Я уже расписывал все в своем посте "Политический компас" особо повторятся не буду. Я не понимаю, зачем дебатировать с теми, с кем оказался по одну сторону баррикад. Я не понимаю, почему нельзя вместо тридцати мест сделать пятьдесят. Я не понимаю, почему я должен дебатировать с Яшиным и Навальным, а не войти в КС и вместе с Яшиным и вместе с Навальным. И уж совсем я не понимаю, почему я должен задавать кому-то какие-то вопросы.
Большую часть этих людей я вообе вижу впервые в жизни - какие у меня могут быть к ним вопросы? Ну ладно, мне выпало выступать в тройке с Навальным и Яшиным, я их знаю, а какие у меня могут быть вопросы, например, к кандидатам Тютрину и Бескоровайному, если я только в студии впервые услышал эти фамилии?
Далее. Я не являюсь избирателем Навльного и Яшина, мне не интересна их точка зрения на ту или иную проблему, их личные взгляды - их личное дело, мое личное к ним отношение - мое личное дело, я пришел сюда не бороться за власть, а бороться против власти, не бороться с Навальным и Яшиным, а бороться вместе с ними против Путина раз уж так сложилось - зачем мне задавать им какие-то вопросы? Я являюсь их потенциальным коллегой, и все, что мне интересно, это их тактики и стратегии по дальнейшему развитию протеста, которые они будут предлагать - но именно за этим полсотни человек и собираются в КС, чтобы обсуждать эти тактики и стратегии - какие сорок пять секунд на ответ? О чем это вообще?
В итоге я предложил задать задал два совершенно бессмысленных вопроса из политического компаса, мои визави по пионерски бойко ответили на них все в том же ключе "огонь демократии никогда не погаснет в наших сердцах", задали вопросы мне - Навальный про первые три дела, которые я сделаю в КС (вопрос тоже из серии не имеющих ответа - никто еще понятия не имеет, какова будет структура КС, каков будет его формат и чем конкретно мы будем заниматься, так что первые три дела у нас у всех одинаковы - сесть в кружок и понять, зачем мы здесь сегодня собрались вообще), Яшин про Кавказ, после чего дебаты закончились и мы разошлись.
Все это оставило у меня крайне тягостные впечатления, друзья мои.
Серьезное дело в очередной раз тонет в Болоте Великой Говорильни.
Я не понимаю, зачем это делать. Я не понимаю, зачем растить дерево, долго карабкаться на него, получая по дороге звиздюлей от ментовских дубинок, а потом одним махом рубануть сук, на который уселся.
Вы меня простите, но назвать происходящее иначе как клоунадой я не могу.
Говорить серьезно о серьезных вещах в предложенном формате просто невозможно. Собственно, это понимали все, и все полтора часа эфира в студии стояла "легкая непринужденная обстановка". Попросту говоря - ржали не переставая. Наиболее выигрышно на этом фоне выглядели те, кто сознательно превратил свое выступление в сеанс стэнд-ап камеди. Те же, кто пытался говорить серьезно, очевидно проигрывали. Например, Андрей Андреич Пионтковский попытался вступить в серьезную дискуссию с Ксенией Собчак, за отведенные секунды не успел даже сформулировать вопрос, в итоге никакой дискуссии, естественно, не получилось, а один из ведущих - если не самый ведущий - мыслитель нашего времени проиграл ведущей "Дома-2". И это лучшая иллюстрация происходящему.
Впрочем, вру. Еще одна шикарная иллюстрация - постоянная фраза ведущего "задайте своему оппоненту какой-нибудь вопрос". КАКОЙ-НИБУДЬ вопрос на главном политическом событии года - это крест проекту, друзья мои.
Ведущий, кстати, был некорректен. Подобные шутки и обобщения, на мой взгляд, не допустимы. И не подкован. Назвать осуществляемые Яшиным офигенно действенные АПД ("акции прямого действия"), за которые - на секундочку так - в нашей стране людей в тюрьму сажают, "мальчишеством"....
Я, безусловно, благодарен "Дождю" за предоставленное время и предоставленную возможность бесплатного выступления в прямом эфире. Но... Телеканал "Дождь" не понимает, что трансляцией этих дебатов он выписал себе волчий билет? Понимает, полагаю. Тогда зачем сознательно превращать все это в цирк? Хотите поиграть в выборы в государственную думу, пригласите на проект Светлану Сорокину, увидите, какими должны быть настоящие политические дебаты. И рейтинг будет на порядок выше, чем у этого выступления самодеятельности. А хотите делать дело, не назначайте дебаты главного калибра на пятницу на ночь. Три тысячи человек, принявших участие в голосовании в туре, где выступал главный претендент на победу - из семидесяти тысяч зарегистрированных на данный момент - это провал. Это полный провал, друзья мои.
Я согласен с фразой Бориса Немцова - каждый выступающий здесь в прямом эфире понимает, что он подписывается под уголовным делом. Я готов подписаться под уголовным делом. Но я готов подписаться под ним за дело, а не за сорокапятисекундное выступление в "Камеди Клабе".
Весь этот подход надо однозначно менять. В идеале я бы предложил ЦВК перенести дату выборов еще на месяц (она не имеет совершенно никакой привязки, и будут выборы 20 октября или 20 ноября не имеет никакого значения) и провести дебаты еще раз, потому как считать их состоявшимися на данный момент решительно невозможно.
Все это рассчитано не на смыслы, а на слова. А пока мы занимаемся говорильней и играем в выборы, жулики и воры в очередной раз произвели силовой захват власти в Татарстане, Химках, Краснодаре и далее по списку.
В общем, до такой категоричности, как Михаил Делягин я пока еще не дошел, и снимать свою кандидатуру пока не буду, надеясь все же, что этот все еще несистемные косяки, и в самом КС мы обойдемся без клоунады, но, надо признать, интерес к происходящему я теряю уже в достаточно быстрой степени.
Нерадостно это все как-то.

Ну что, друзья-мечтатели, взяли власть посредством выборов? Что, в суд? Отменим результаты? Даешь перевыборы, мать их!

Искренне удивляют люди, которые уже после 4 декабря и 4 марта говорят, что можно "добиться перемен" путем участия в чуровских выборах. Есть и такие, которые говорили, что "зимой-то жесть была, сейчас лучше". Намного хуже! С чего бы после провала зимних протестов власти чего-то стесняться и либеральничать? Они поняли, что никто их не остановит, и выжимают максимум: "Что, съели, суки?! Нате ваши честные выборы!"

У шулера нельзя выиграть, редкие исключения это подтверждают. Идти кандидатом на выборы стоит для того, чтобы продемонстрировать полицейский характер системы, как снятый с выборов в Химках кандидат в мэры Медведев, наблюдателем - чтобы наглядно показать, что выборы фальсифицируются и как они фальсифицируются. Это бьет по мозгам, открывает глаза, на результат же даже самое массовое наблюдение влияет слабо, силы неравны. Идти ли голосовать - вопрос уже спорный, на этот счет есть разные мнения. Я не хожу, чтобы не увеличивать собой процент "доверия" априори незаконной процедуре.

Конечно, комфортно верить, что, не затратив усилий и времени, не подвергнув риску свое здоровье, можно просто поставить галочку в листе бумаги и все изменится, или выйти на согласованный митинг, постоять и, натусовавшись, в приподнятом настроении пойти домой, чтобы увидеть, как Путин убежал. Но так не бывает.

Сегодня такие иллюзии вредны, поскольку мешают осознать очевидное - за Свободу нужно бороться. Бороться, рискуя личной свободой и личным здоровьем. Ничто не дается без борьбы. Выиграть можно только на улице, не в чуровских избиркомах, их выборы - фарс.

Давно пора пересмотреть подход к уличному протесту, что в нашем городе произошло естественным путем буквально с первых акций. Хватит бояться и врать самим себе о "достижениях болотных митингов" - нет никаких достижений, есть имитации уступок, ложь и реакция. Далее см. эпиграф.

5 марта на митинге после путинских выборов у меня спросили, что теперь. Я сказал, что теперь будет Революция, а не "Перестройка-2". Другого пути у России не осталось, его власти выбрали, нарисовав Путину более 60 процентов. После митинга мы даже эту Революцию прорепетировали (был так называемый "штурм Кремля"). Технически это очень просто делается. Когда власть слаба, народу достаточно подойти к стенам старой символичной крепости, в которой заперлась власть, выбрать делегацию и направить внутрь на переговоры. Менты, как и 5 марта, будут изображать лояльность барскому сапогу, но при этом иметь неестественно бледный вид и их движения будут плааавными, словно воздух превратился в воду и они плавают каждый в своем аквариуме (такими же они были 10 декабря в Москве). Делегация договорится об условиях сдачи, пришлет гонца с доброй вестью. А у народа будет большой праздник. То же самое можно было сделать в Москве еще 10 декабря, без всякого насилия. Или 5 марта. Теперь же оппозиции предстоит долгая позиционная война, власть придется взять измором. И вскоре речь зайдет о массовых политических стачках и гражданском неповиновении - вот к чему надо готовиться, а не популярность в интернетах измерять.

4 ноября в Нижнем Новгороде мы предлагаем перелистнуть историю протеста на следующую страницу. В этот день будет отмечаться 400-летие освбождения Москвы первой российской оппозицией - ополчением Минина и Пожарского. В Нижнем пройдет межрегиональная акция протеста с главными требованиями: разогнать незаконные органы власти и переизбрать их на честных выборах, снизить федеральные налоги ("Хватит кормить Москву!"), перераспределить сырьевые доходы в пользу граждан, провести судебную реформу (начать с роспуска текущих составов Конституционного и Верховного судов) и другими. Кажется мы впервые договорились о включении демократических, социальных и национальных требований в одну резолюцию, при этом не было даже намека на ругань. Мы не намерены смиренно просить и ждать, что нас услышат, - нас прекрасно слышат, нужна смелость, решительность, чтобы чего-то добиться.

У нас нет "випов" с "особым статусом", у нас нет ресурсов, и не ожидаются десятки тысяч протестующих - им просто неоткуда взяться. Но качество во многих случаях важнее количества. Резонанс от нашего митинга 15 сентября, в котором по самым смелым оценкам участвовало до 500 человек, был сравним с резонансом московской акции. В организации наших акций участвуют все желающие, скидываются на листовки и на дачки будущим задержанным "в шапку", а потом - вместе на несанкцию. Если собираем много людей, нас не задерживают - боятся (и правильно делают), собираем мало - пытаются задерживать, что бывает сделать непросто. 10 марта половина(!) от общего числа участников акции пошла на прорыв ОМОНа, причем без всякого насилия. В результате было задержано почти 90 человек. Какой процент пытался прорваться 6 мая в Москве и что из этого вышло? Отбивали своих, захватывали суды, штурмовали Кремль, с весны получили приговорами больше 200 суток ареста и знаем - нас не сломить, потому что мы держимся друг за друга, несмотря на разницу в убеждениях. Мы хотим, чтобы другие города переняли наш опыт, он результативен - это то, чего не хватило для победы московским акциям.

Акция, как и предыдущие, с 90-процентной вероятностью будет несогласованной, где бы мы ее ни заявили, но Нижегородский гражданский марш пройдет по лучшему городскому маршруту - к памятнику Минину под стенами Кремля. Мы просим активистов из других регионов нас поддержать. Зовем и москвичей, и новгородцев, и питерцев - купно заедино. Не зовем только московских "випов", затаскавших протест по болотным. Впрочем, со мной не все согласятся, это моя личная позиция, поддержанная рядом организаторов. Но поверьте, без них будет гораздо лучше, будет слышно представителей регионов, которым есть что сказать и чей голос заглушается микрофонами Болотной. Пусть эта акция станет первым Маршем регионов.

Празднование годовщины УПА - тот самый день, когда украинские политики наперегонки соревнуются в искусстве лжи и лицемерия.

Откровенные нацисты сегодня не вызывают той гадливости, что национал-либералы. Им не приходится врать и кривить душой. Они действительно отмечают свой праздник. Они искренне принимают интегральный национализм во всей его полноте, со всеми преступлениями (которые в их в системе ценностей вовсе не преступления, а доблести), вместе с коллаборацией с гитлеровцами, вместе с еврейскими и польскими погромами. Глупо обвинять откровенного нациста в нацизме, не стоит обижаться на крокодила за то, что он крокодил и ест людей.

(рекомендуется просмотр в увеличенном виде)

Гораздо более подлая позиция у многочисленных "либеральных" и немногочисленных "левых" апологетов УПА. Они вынуждены лгать постоянно. Закрывать глаза на Волынскую резню. На то, что идеология интегрального национализма Донцова, лежавшая в основе ОУН, - это фашизм в чистом виде. Ради построения национального мифа они не брезгуют ничем. А построить его можно только лишь на преступлениях и убийстве. Фантому нации нужна кровь для того, чтобы обрести омерзительное подобие плоти, именно поэтому патриотизм неотделим от милитаризма. В отличие от нацистов, которые готовы приносить ему жертвы прямо сейчас, патриотичные либералы надеются ограничиться облизыванием кровавых пятен, засохших десятилетия назад.

Хуже этого проявляют себя разве что черносотенные борцы за "русское единство", в перерывах между борьбой за мораль и против зовущие себя "антифашистами". Люди, критикующие УПА и вместе с тем запускающие автобусы с портретами Сталина, ругающие украинский национализм под имперскими флагами, не могут рассматриваться даже как сиюминутные союзники.

Но почетное первое место в моей личной классификации мерзостей занимают люди, творчески сочетающие любовь к УПА с любовью к сталинизму. Встречал совсем немного таких экземпляров. И это не безумцы, мыслящие взаимоисключающими категориями, а циничные дельцы от политики, свято верящие в то, что электоратом можно и нужно манипулировать, кидая ему подходящую идеологическую кость.

Смерть нації!
Слава ворогам!

Возможно, через много лет мировая политология обогатится понятием «тест Удальцова». К этому меня привела следующая цепочка рассуждений, с моей точки зрения, вполне логически обоснованных. Прежде всего - две леммы, историческая и политологическая.

Первая. Для любой политической полиции или контрразведки самым «вкусным» является раскрытие заговора, поддержанного враждебным зарубежьем. Ибо именно такие рапорта больше всего любит высшее начальство. Причины этого понятны – сам факт раскрытия такого заговора прежде всего дает новую легитимность власти, ибо подчеркивает как отсутствие у оппозиции внутренней опоры, так и ее сугубую злокозненность, а правителей представляет в качестве истинно национальной силы, чуть было не ставшей жертвой вражеской атаки. И на проницательных и отважных заговорораскрывателей обрушивается щедрый поток наград, внеочередных званий, почестей и славы.

Но для полноценного раскрытия заговора требуются внезапность и умение хранить полученные сведения. Тщательная подготовка – и внезапная операция, приносящая обильные улики и застающая врасплох подозреваемых. Хотя бы как с июньским набегом на сейф Ксении Анатольевны. Или как в феврале 1933 года – сперва немецкая полиция хватает подпольных эмиссаров Коминтерна во главе с Димитровым, а затем уже «привязывает» его к делу ван дер Люббе.

Вторая. Границу между режимом пусть деспотическим, диктаторским, даже тоталитарным, но вменяемым, и режимом полностью «отмороженным» определяет градус обвинений, предъявляемых оппонентам. Комиссия сенатора Маккарти обвиняла американских литераторов и дипломатов в том, что они стали вольными или невольными проводниками враждебной Америке коммунистической (в ее сталинском изводе) пропаганды. В передаче русским атомных секретов или в подготовке по указанию посла Громыко взрыва Белого дома или Капитолия их не обвиняли. После смерти Сталина диссидентов обвиняли в антисоветской (у соседей - антисоциалистической) деятельности, в клевете на «строй», но не в планах штурма Кремля силами перекупленного спецназа, минирования Пражского Града и прочем. Ложные обвинения во «вредительстве» (диверсиях, терроризме) - признак опасно-бешеного режима, принудительно возвращающего подвластное ему общество к глубокой архаике с ее «злыми духами», «оборотнями» и «героями-спасителями».

Когда знаменитый министр Мерабишвили раскрывал очередной «заговор российских спецслужб», то у него уже были и видеопризнания пойманных агентов, и записи тайных переговоров. А уже потом следовали разоблачительные сенсации. Ни ему, ни режиму Саакашвили в принципе не могло прийти в голову вначале крутить по телевидению анонсы разоблачений шпионов и террористов (демонстрируя их лица и отрывки перехваченных бесед), а уже потом отправлять по конспиративным адресам группы захвата. Или самый последний пример. Турецкой разведке не пришло в голову начать с утечки о погрузке во Внуково таинственных контейнеров в сирийский самолет, затем показать интервью с командующим воздушными силами о непреклонной воле остановить военную контрабанду в Сирию, а только в финале давать команду поднимать перехватчики – навстречу самолету, уже спешно избравшему иной маршрут (например, через Иран и Ирак или над Средиземным морем).

Следовательно, навязчивые анонсы очередной телефальшивки, а затем и ее показ, и раскрутка депутатской истерии - до вызова Удальцова в Следственный комитет, по принципу «кто не спрятался – я не виноват» - это безусловное доказательство того, что, исходя из первой леммы, никакого заговора, никакой инспирированной из-за рубежа попытки захвата власти не было. Ибо за неделю навязчивых предупреждений даже самый тупой и ленивый заговорщик «почистил» бы все следы. А «подписывать» Совет Федерации, депутата Яровую и даже вроде бы дорожащего своей профрепутацией адвоката Кучерену всего лишь на «страшное разоблачение» факта встречи Сергея Удальцова с грузинским бизнесменом или (о, ужас!) депутатом - это уже признаки клинического маразма.

Перейдем теперь ко второй лемме. Прежде всего необходимо отметить, что «неотмороженные» режимы имеют шанс на мирную эволюцию к демократии. «Отмороженные» режимы настолько опасны для своего народа и для окружающих, что не нужно никаких иных правовых оснований для того, чтобы более не считать их легитимными и вообще заслуживающими права на существование, а следовательно, их «демонтаж» становится делом и правым, и правовым в высшем смысле понятий права и правды.

И мирным, спокойным путем такие режимы не уходили – даже «сталинскую» фазу советской системы прервал военный дворцовый переворот под руководством маршала Жукова, пускай даже этот военный переворот и был санкционирован высшим политическим руководством страны.

Следствием из второй леммы является то, что реальное выдвижение против Сергея Удальцова обвинений в участии в заговоре с целью мятежа (а не в организации переворачивания биотуалета на Болотной площади 6 мая) будет означать завершение процесса фашизации существующего режима, а значит - утрату им любой морально-политической легитимности.

Если же вся эта грандиозная кампания, сравнимая по размаху разве что с антимакашовской кампанией 14 лет назад, была раздута лишь для того, чтобы бросить на Сергея Станиславовича «грузинскую тень» и тем самым, может быть, понизить его рейтинг на выборах в Координационный совет оппозиции, то участникам этой кампании надо утешить себя тем, что в очень бедных семьях использованные презервативы стирают, сушат и вновь пускают в ход.

Поэтому и войдет в политологию «тест Удальцова» - в качестве критерия отмороженности и, не побоюсь этого слова, беспредельности режима. Как «проба Вассермана» указывает на наличие или отсутствие сифилиса.

17 октября в Смоленске состоится рассмотрение двух кассационных жалоб, поданных как защитой Таисии Осиповой, так и прокурором. Адвокат Осиповой - Светлана Сидоркина - требует безоговорочного оправдания Осиповой, заявленная вина которой осталась недоказанной. Прокурор Диана Кудинова, видимо, "усовестившись", также обжаловала приговор, сославшись на то, что прокуратура вообще-то требовала четыре года, а не восемь, назначенных судьей.

Сергей Фомченков уже написал о том, что надежды на чудо нет. Это не пессимизм, а здравая оценка ситуации. Как отмечает Сергей, в дело введена "тяжелая артиллерия" в лице директора ФСКН России Виктора Иванова, который в интервью "Известиям" нагло врет о том, что в доме Осиповой были конфискованы "тысячи разовых доз". Расчет прост - в ситуации политического заказа нужно просто долбить мозги людей ложью, чтобы обыватель развел руками: "Ну, видимо, там все-таки что-то есть". Тем более что всегда найдутся прославленные журналистки типа Латыниной, которые готовы подтверждать выводы власти.

Вчера позвонила Светлане Сидоркиной - адвокату Таси. Она тоже понимает, что рассчитывать на "справедливое судебное разбирательство" не приходится. Мы говорили о том, что можно сделать для Таси и ее семьи, чтобы облегчить неминуемое вступление приговора в силу.

Во-первых, адвокат уже представила дополнения к кассационной жалобе. Этот документ касается признаний сокамерницы Таисии Юлии Шкалдовой в том, что ее пытались завербовать с целью подброса в камеру наркотиков. По словам Сидоркиной, это свидетельство продолжающегося злоупотребления служебным положением со стороны сотрудников центра "Э", а также провокаций со стороны правоохранительных органов в отношении Осиповой.

Во-вторых, в среду смоленский суд услышит о созданном в Европейской суде прецеденте - решении о недопустимости признания вины в совершении преступлений, которые были спровоцированы. 2 октября 2012 года ЕСПЧ признал нарушение государством пункта 1 Статьи 6 Европейской Конвенции в деле "Веселов и другие против России". По словам Сидоркиной, обстоятельства этого дела и провокация преступлений, в которых были обвинены три заявителя, абсолютно идентичны обстоятельствам фабрикации дела в отношении Осиповой. Единственной доказательной базой в этих делах были материалы так называемых ОРМ - оперативно-розыскных мероприятий.

В-третьих, жалобу по существу приговора в контексте непосредственно доказательств по уголовному делу собирается писать "Агора". А также Светлана Сидоркина планирует подать дополнительную жалобу в Страсбург по поводу двухлетнего срока пребывания Осиповой в заключении. "После решения суда об уменьшении объема обвинения были железные основание говорить об изменении меры пресечения, - отмечает Сидоркина. - Однако Осипову оставили в СИЗО". Сидоркина подчеркивает, что это обстоятельство - одно из основных в представленной ею кассации.

Что касается самочувствия Таисии, Сидоркина говорит: "Ее сахарный диабет, естественно, никуда не делся. С этим связаны постоянные ухудшения ее самочувствия. Крайне необходимо повторное медицинское обследование. Директор СИЗО неоднократно отказывал в его проведении. Я только что написала еще одно обжалование на очередной отказ. Аргументация отказа не меняется: якобы нет медицинских документов о том, что она находилась в стационаре, а также ссылка на первое медицинское освидетельствование, когда "врачи ничего не обнаружили".

Сидоркина отмечает ту огромную роль, которую играет Сергей Фомченков в борьбе за свободу Таисии: "Основное бремя - финансовое, психологическое, юридическое - именно на нем. Он этот воз тянет один". Катрин, по словам Светланы, в "надежных руках" родных Сергея, но девочка растет. Если у вас есть возможность помочь Сергею обеспечить свою дочь-первоклассницу всем необходимым - это будет правильно.

По словам адвоката Сидоркиной, огромное значение имеет уровень информационной поддержки в деле Таисии. "Пока о деле говорят только в России, никто ничего не слышит. Только если международное сообщество не забывает о деле, то и России не с руки игнорировать его. Все позитивные повороты в деле Таси были связаны с уровнем его освещения в СМИ". Сидоркина отмечает, что дело Таисии важно еще и потому, что по такому же сценарию были сфабрикованы сотни уголовных дел. Дело Осиповой стало "исключением" только в том смысле, что оно было сфабриковано исключительно по политическим обстоятельствам.

И уже сейчас надо думать о том, что мы все можем сделать для того, чтобы обеспечить Таисию нужным уровнем помощи и после того, как она будет отправлена в лагерь.

Перед вынесением приговора Таисии, когда прокурор запросил 4 года лишения свободы, меня часто спрашивали, какой приговор я ожидаю. Я отвечал, что уверен: судья ничего не скинет от запрошенного прокурором. При этом многие меня убеждали, что есть шанс, что Таисия получит меньше, а адвокаты надеялись даже на оправдание или условный приговор. Они исходили из того, что юридически дело в суде развалилось. Я же исходил из понимания того, что приговор этот политический. И иллюзий на этот счет я не испытывал. Оглашенный же приговор - восемь лет - превзошел мой самый мрачный прогноз. И с точки зрения судебной практики в России это был прецедент. После чего я окончательно понял, что все будет развиваться по очень жесткому сценарию и власть будет наказывать своих врагов максимально.

Окончательный приговор Pussy Riot только подтвердил мои предположения. Он также был продиктован политическими мотивами. И в том, что им не скинут ничего от их срока, я был уже уверен на 100 процентов (Самуцевич заменили срок на условный лишь потому, что она не приняла полноценного участия в акции и это, видимо.ю было настолько очевидно, что суд не смог проигнорировать этот факт). Можно по-разному относиться к этому делу, но решение по нему лишь облечено в юридическую форму, продиктовано же оно политическими соображениями, и решение принимали не судьи - их задача была придать видимость законности, «замаскировать» политический мотив решения.

Такая же задача и у судей по делу Таисии Осиповой. Решение о ее судьбе, видимо, уже кем-то принято. Осталось воплотить его в жизнь. Что трудно сделать при очевидных фактах фальсификации в ее уголовном деле, но если кому-то очень надо, то все возможно. И вот результат - вынужденно убрав из обвинения бОльшую часть, судья, тем не менее, выносит жесточайший приговор. Теперь, если меня спросят, какой приговор я ожидаю в суде кассационной инстанции, я отвечу - 8 лет. Ибо я точно понял, что раз заказ получен, то его надо исполнить. И то, что было доказано или не доказано в суде, никакой роли уже не играет.

Подключили тяжелую артиллерию

Подтверждение того, что в верхах по делу Таисии все уже решено, - интервью директора ФСКН России Виктора Иванова газете «Известия».

Виктор Иванов, несомненно, входит в высшие эшелоны власти, он один из самых близких соратников Путина. И стоит обратить внимание на его слова. То, что он сказал, отражает не только его мысли.

Так вот, если верить Иванову, то суд кассационный уже состоялся: « …я знаком с этим делом и обсуждал его с министром Колокольцевым. По делу уже принято судебное решение, вступившее в законную силу после его рассмотрения судом высшей кассационной инстанции. Ее вина в суде полностью доказана. У этой гражданки есть возможность обжаловать данное решение в Верховном суде...»

Оговорка, что называется, по Фрейду. Суда кассационной инстанции еще не было, и приговор не вступил в законную силу, но Виктор Иванов просто в курсе про уже принятое решение - сажать! И поторопился его озвучить.

Далее Иванов говорит уже просто чушь. «Только изъятые у нее наркотики содержат несколько тысяч разовых доз…»

Вот цитата из второго приговора:

«…суд… считает необходимым признать отсутствие достаточных доказательств при обнаружении в доме Осиповой наркотиков.
Основанием для этого явился установленный судом факт того, что первыми, без понятых, в дом Осиповой вошли сотрудники спецподразделения полиции в количестве 10-15 человек, которые рассредоточились по всем комнатам дома. Примерно через 5 минут следом за ними зашли понятые. При просмотре видеозаписи обыска в жилище Осиповой, установлено, что кто-то из лиц, непосредственно не принимающих участия в обыске, обыск в это время происходил в зальной комнате дома, находился в другом помещении…
Таким образом… суд считает, что наркотические средства, изъятые в доме Осиповой, не могут быть ей вменены…»

То есть суд признает, что наркотики могли быть подброшены, правда, переводит стрелки с оперативников на неизвестных (так и неустановленных в суде) сотрудников спецподразделения. Изъято при этом было 5 граммов героина, а не «тысячи разовых доз». Больше ничего у Таисии не изымали!

Таким образом, Виктор Иванов еще и пытается убедить общественность в том, что Таисия представляет опасность и сидит правильно. И вполне возможно, что эта лажа про «тысячи доз» была подкинута кем-то высшему руководству. Для того чтобы убедить сомневающихся.

В унисон Иванову отрабатола свой заказ и известная либеральная журналистка, близкая к правоохранительным органам. Она заявила: «Таисия - наркоторговка!», не обращая внимания на обстоятельства дела, вскрытые в суде факты фальсификации и не дожидаясь решения Смоленского областного суда, который должен подтвердить или опровергнуть выводы районного суда. Значит, она тоже в курсе уже принятого в верхах решения, знает, каким будет решение областного суда, и поэтому не боится, что ее привлекут к ответственности за клевету.

Замкнутый круг

В сентябре адвокат Светлана Сидоркина в очередной раз написала заявление на имя начальника СИЗО о проведении в соответствии с УПК медицинского освидетельствования Таисии Осиповой по всем ее заболеваниям. Медицинское освидетельствование необходимо для установления возможности содержания Таисии в тюрьме. Оно же необходимо для того, чтобы установить состояние ее здоровья при вынесении приговора. Формально только результаты такого освидетельствования являются для суда документом, подтверждающим, что Таисия тяжело больна и ее нельзя приговаривать к реальному сроку заключения.

Начальник СИЗО, как и ранее, отказал в проведении медицинского освидетельствования на том основании, что Таисия сначала должна доказать, что страдает этими заболеваниями. Но чтобы доказать… нужны результаты медосвидетельствования, проведенного в стационаре! За почти два года судебных процессов судьи неоднократно отказывали Таисии в проведении медосвидетельствования на том же основании. Замкнутый круг. Чтобы юридически доказать, что Таисия серьезно больна, ей нужно пройти освидетельствование в больнице. А чтобы его добиться, ей нужно решение начальника СИЗО или судьи, которые ссылаются на то, что сначала Таисия должна им доказать, что она настолько серьезно больна.

Вся эта чехарда связана только с тем, что в случае прохождения Таисией нормального медобследования суд будет вынужден учесть состояние ее здоровья при вынесении приговора. Поэтому судья и начальник СИЗО всячески изворачиваются, чтобы не дать возможности Таисии полноценно обследоваться.

17 октября Смоленский областной суд рассмотрит жалобы Таисии Осиповой и ее адвокатов на приговор Заднепровского районного суда г. Смоленска. Начало в 9:30. Адрес суда: г. Смоленск, проспект Гагарина, д. 23а.

Сайт в поддержку Таисии Осиповой